Код произведения: 7798
Автор: Найт Дэймон
Наименование: Билет во Вселенную
Дэймон НАЙТ
БИЛЕТ ВО ВСЕЛЕННУЮ
1
Ричард Фолк был психически здоровым человеком. Три месяца назад,
насколько он мог судить, он оставался единственным психически здоровым
человеком в мире безумцев.
Теперь он был мертвым человеком.
Он лежал в металлическом гробу размерами двадцать ярдов на три, без
воздуха, без звуков. Под прозрачным забралом шлема, на которое осел иней
замерзшего воздуха, его губы были ярко-синими, а щеки, нос и лоб
бледно-фиолетовыми. Его неподвижная плоть промерзла насквозь. Он не
двигался, не дышал, не думал. Не жил.
Рядом с ним, пристегнутый ремнями к его скафандру, лежал
металлический ящик с надписью: "Сердечный зонд Скато. Инструкция внутри".
Вокруг него, закрепленные на стенах широкими полосами липких лент,
располагались всевозможные ящики, канистры, бочонки и обтянутые мешковиной
коробки. Груз. Гроб Ричарда Фолка был грузовым кораблем, отправляющимся на
Марс.
В замороженном мозгу человека хранились аккуратно уложенные
воспоминания - такие же, как при жизни. Только сейчас каждая клеточка
мозга была изолирована морозом. Энтропия мозга упала до нуля. Верхними в
копилке памяти, ожидая пробуждения, которое могло и не наступить, лежали
воспоминания о последних часах его жизни.
Когда корабль стартовал, Фолку пришлось ждать, пока не утихнет танец
молекул в его корпусе, пока все тепло корабля не уйдет в космическую
пустоту. Затем снова ждать, выключив обогреватель скафандра и слушая
тишину, пока не иссякнет живое тепло его собственного тела. Сначала
онемели пальцы рук и ног, затем нос и уши, губы и щеки. Наконец всю его
плоть свело судорогой пронзительной ледяной агонии. Человек смотрел, как
его дыхание наполняет шлем морозным туманом, как холодные капли воды
собираются на еще более холодном пластике забрала.
Это было непросто, и требовало храбрости. Поспешишь - и замерзающая в
теле жидкость кристаллизуется, прорвав стенки клеток миллионом иголочек
льда. Промедлишь - и холод отнимет возможность действовать, не даст
совершить последний шаг в неподвижность.
Фолк ждал, пока в его тело не вползло фальшивое тепло умирания.
Ласковый палач, который отнимает у приговоренного тело, действуя не острым
топором, а ленивым покоем. Тогда Фолк резко бросил тело меж двух связок
груза, растолкал ящики в сторону и добрался до нагой стенки корпуса. Там,
распластав руки, как парящий в небе орел - крылья, он умер.
Добровольное распятие себя.
Корабль висел в центре звездной сферы, неподвижный, как и положено
склепу. Так было долго... как долго? Никак, ибо здесь не было никого
живого, воспринимающего течение времени. Время ничего не значило для
мертвого груза корабля. Здесь не происходило событий. Даже автоматические
приборы управления застыли, охлажденные почти до абсолютного нуля. Только
крошечный поток электронов иногда пробегал по ним.
Но вот щелкнуло реле. Дрожь пробуждения прошла по механизмам,
передалась всему корпусу корабля. Слабый щелчок сдвинул с места лавину
событий. Радиолокационная установка в носу корабля начала передавать
сигналы через фиксированные промежутки времени. Защелкали другие реле, и
вот проснулись двигатели, что-то коротко проговорили и смолкли. На
мгновение корабль вновь превратился в движущийся предмет: камешек,
брошенный с планеты на планету. Двигатели ожили еще на миг, потом еще.
Затем, после долгого скольжения в пустоте, корпус корабля наконец
соприкоснулся с молекулами атмосферы. Корабль нырнул в воздух Марса,
вынырнул обратно, и снова нырнул, и снова вынырнул, облетая планету.
Щелкнуло последнее реле, и гроб Фолка - грузовая капсула - выпала из
поддерживающих рам. В металлическом скелете корабля снова заработали
двигатели, унося его обратно, в лишенные времени глубины.
Над грузовой капсулой, падающей вниз, раскрылся парашют. При здешней
плотности воздуха в условиях земной гравитации такой парашют не смог бы
замедлить падения капсулы. Но здесь, на Марсе, его оказалось достаточно,
чтобы погасить скорость.
Капсула упала в марсианский песок. Труп Фолка внутри начал медленно
оттаивать.
Стучало его сердце. Это было первым, что осознал Фолк после
пробуждения. Он благодарно слушал негромкие ритмичные звуки. Грудь его
поднималась и опускалась, поднималась и опускалась. Он слышал, как свистит
воздух в ноздрях и чувствовал, как вздрагивает вена на виске.
Затем возникло ощущение покалывания - наполовину щекотка, наполовину
боль - в руках и ногах. И наконец он увидел красноватый свет,
пробивающийся под закрытые веки.
Фолк открыл глаза.
Он увидел бледное размытое пятно, сфокусировал зрение и понял, что
это лицо человека. Человек отошел на минуту, затем вернулся. Теперь Фолк
видел его вполне отчетливо. Молодой, лет тридцати. Бледные щеки выбриты до
синевы. Черные прямые волосы слегка взъерошены. Очки в тонкой черной
оправе. По обе стороны тонкогубого рта пролегли иронические морщинки.
- Ну что, уже все в порядке? - спросил он Фолка.
Фолк пробормотал ответ непослушными губами, и лицо придвинулось
ближе. Во второй раз у Фолка получилось разборчивее.
- Вроде да.
Молодой человек кивнул. Он взял с кровати какой-то предмет и принялся
разбирать его на части, складывая их в отделения металлической коробки.
Теперь Фолк увидел, что это сердечный зонд. Выпуклый корпус, приборы
управления, короткая игла толщиной с капилляр.
- Где вы это взяли? - спросил молодой человек. - И какого дьявола вы
делали на грузовом корабле?
- Зонд я украл, - ответил Фолк. - Скафандр тоже, да и все остальное.
Выбросил груз, чтобы скомпенсировать свой вес. Я хотел попасть на Марс.
Другого способа не было.
Молодой человек уронил руки на колени.
- Украл, - повторил он, не в силах поверить. - Украл. Значит, вы не
подвергались аналоговой обработке. Так?
Фолк усмехнулся.
- Подвергался, еще как. Раз десять. Только она на меня не действует.
- Он чувствовал себя невероятно усталым. - Дайте мне немного отдохнуть,
ладно?
- Конечно. Простите меня.
Молодой человек ушел, и Фолк закрыл глаза, возвращаясь к
медлительному круговороту образов, которые заполняли его мозг. Он вспомнил
во всех подробностях последние часы перед смертью, боль и страх умирания.
Если позволить психике похоронить травму незалеченной, она рано или поздно
напомнит о себе. Фолк снова и снова перелистывал воспоминания, впитывал в
себя ощущения тех минут. Не отторгнуть боль и страх, а - принять,
осознать, и жить дальше.
Спустя некоторое время молодой человек вернулся с чашкой горячего
бульона, и Фолк с благодарностью выпил его. Потом он незаметно для себя
соскользнул в сон.
Когда Фолк проснулся, он был гораздо сильнее. Он попытался сесть, и,
к своему легкому удивлению, проделал это вполне успешно. Его хозяин,
который сидел в кресле на противоположной стороне комнаты, отложил трубку
и подошел, чтобы подсунуть Фолку под спину подушки. Потом он снова сел в
кресло. Комната была загромождена разными предметами. Пахло затхлостью.
Пол, стены и потолок комнаты были одинаково металлическими, покрытыми
эмалью. Здесь было множество книг и столько рулонов ленты с записями. Они
занимали все полки и возвышались стопками на полу. С ручки двери свисала
грязная рубашка.
- Поговорим? - предложил молодой человек. - Меня зовут Вольферт.
- Приятно познакомиться. Меня - Фолк... Я думаю, вы хотите прежде
всего узнать, что у меня за странная история с аналогами.
- И почему вы здесь.
- Причина одна и та же, - ответил Фолк. - У меня иммунитет к
аналоговой обработке. Я не знал этого наверняка, пока мне не исполнилось
десять лет - но, думаю, я таким родился. С семи лет, помню, другие ребята
стали рассказывать о своих ангелах-хранителях, ну и я тоже стал делать
вид, что у меня есть ангел. Знаете, как это водится у детей? Все, что
угодно, только чтобы не отстать от других.
Целых три года я не знал - то ли все остальные тоже притворяются, как
и я, то ли действительно я один лишен невидимого ангела-хранителя, который
может говорить со мной. Насчет невидимости я был совершенно убежден. Я
считал, что остальные ребята лгут, будто могут видеть ангелов. Ну, а есть
хранители на самом деле, или нет, - это совершенно другой вопрос. Правду
сказать, он меня не особенно-то и волновал.
Когда мне было десять лет, я совершил первую кражу. Я очень хотел
прочесть книгу, которую отец никогда бы мне не купил. Продавец смотрел в
другую сторону, и я просто взял и сунул ее под куртку. Смешно - я уже
наполовину прочитал ее, и только тогда сообразил. Это же было
доказательством того, что у меня нет ангела! К тому времени, видите ли, я
решил, что никогда не видел своего хранителя просто потому, что не
совершал плохих поступков. Я этим гордился, и немало... только так уж
получилось, что я очень хотел прочесть ту книгу.
Слава богу, у меня хватило ума сжечь книгу, когда я ее дочитал. Если
бы я этого не сделал, вряд ли бы я дожил до зрелых лет...
Вольферт хмыкнул.
- Да уж, вряд ли, - согласился он. Он неотрывно смотрел на Фолка, и в
глазах его читались интерес и настороженность. - Даже один-единственный
лишенный аналогового контроля человек может перевернуть весь мир. Но, мне
казалось, невозможность иммунитета доказана теоретически?
- Я много об этом размышлял. Если верить классической психологии,
иммунитета быть не может. Я не обладаю повышенной устойчивостью к
гипнотическим медикаментам, они действуют на меня совершенно обычным
образом. Но сенсорный механизм просто не отвечает. У меня была бредовая
идея, что я - мутант, возникший как ответ природы на аналоговую обработку,
которая есть фактор, мешающий выживанию вида. Но на самом деле я ничего не
знаю. Мне так и не удалось найти никого подобного мне.
- Хм-м, - сказал Вольферт, попыхивая трубкой. - Мне кажется,
следующим логичным шагом для вас было бы жениться и завести детей. Может,
они тоже окажутся иммунными?
Фолк горько глянул на него.
- Вольферт, я не хочу вас обидеть, но... Вы можете себе представить
уютное семейное гнездышко в мире маньяков?
Бледные щеки Вольферта медленно залила краска. Он вынул трубку изо
рта, долго разглядывал ее и наконец произнес:
- Да, я понял. Я знаю, о чем вы.
- Может быть, и не знаете, - сказал Фолк, думая при этом: "Я его
обидел. Но что я мог сделать?" - Вы на Марсе уже десять лет, правда?
Вольферт кивнул.
- Дела в мире идут все хуже и хуже, - сказал Фолк. - Я взял на себя
труд проглядеть кое-какую статистику. Данные найти нетрудно. Чертовы
идиоты ими гордятся! Количество пациентов, содержащихся в психиатрических
лечебницах, медленно понижалось начиная с 1980 года, когда была принята
всемирная программа аналоговой обработки. Применение аналогов с той же
скоростью росло. Эти две кривые симметричны. Одна компенсирует другую.
Все меньше и меньше людей отправляется в сумасшедший дом - не потому,
что произошел прогресс в методах лечения, а потому, что вновь
усовершенствована аналоговая обработка. Человек, который пятьдесят лет
назад был бы помешанным, сегодня управляется галлюцинацией, которая
заставляет его поступать так, будто он нормален. Для окружающих он
нормален. Внутри же - окончательно и бесповоротно безумен. Но это не самое
страшное. Человек, который пятьдесят лет назад был бы лишь слегка
психически неуравновешенным, попал бы в психолечебницу и был вылечен - это
человек сегодня столь же безумен, как и первый! Это больше не имеет
значения. Все люди до единого могут быть законченными маньяками, но
заведенный на планете порядок не нарушится.
Вольферт принужденно улыбнулся.
- Ну так что с того? По крайней мере, на планете теперь мир.
- Конечно, - отозвался Фолк. - Никаких войн - исчезла самая
возможность войны. Ни убийств, ни краж, вообще никаких преступлений.
Потому что у каждого есть полисмен под черепом. Но действие влечет за
собой противодействие, Вольферт - в психиатрии так же, как и в физике.
Тюрьма - это место, откуда человек стремится сбежать, пусть даже у него
уйдет на это вся жизнь. Надавите на один поршень, другой поднимется. Я
считаю, что пройдет еще десять-двадцать лет, и кривая помешательства вновь
возрастет. Потому что единственный путь бегства от тирании хранителей
лежит в сторону дальнейшего безумия. И, в конце концов, будет достигнут
порог, за которым никакие аналоги не помогут. И что они станут делать
тогда?
Вольферт задумчиво выбил трубку и поднялся с кресла, машинально
посасывая мундштук.
- Мне кажется, - сказал он, - под словом "они" вы подразумеваете
психиатров, которые фактически правят Землей. Судя по всему, вы уже
решили, что будете делать лично вы?
Фолк улыбнулся.
- Да. С вашей помощью отправлюсь на звезды.
Вольферт на мгновение застыл.
- Значит, вы знаете, - медленно сказал он. - Что ж... Пойдемте в
соседнюю комнату. Я вам покажу.
Фолк знал, что Дверь существует. Но он понятия не имел, как она
выглядит.
Это был параллелепипед из материала, который выглядел, как гладкое
коричневое стекло. Десять футов в высоту, шесть в длину и шесть в ширину.
Внутри, ближе к дальней стенке, на уровне груди располагался рычаг
странной формы. Больше всего он был похож на старомодную трость с
набалдашником, которая две трети длины шла параллельно задней стенке, а
дальше изгибалась под прямым углом. Набалдашник был обращен к передней
стенки Двери.
И больше ничего.
Купол Вольферта был построен вокруг Двери и из-за нее. Дверь была
единственной причиной дорогостоящего пребывания Вольферта на Марсе.
- Так вот она какая, - произнес Фолк и шагнул к Двери.
- Стойте на месте! - резко сказал Вольферт. - Перед входом -
сигнализация.
Фолк остановился и посмотрел сначала на Вольферта, а потом на
металлические ящики, прикрепленные к полу по обе стороны от Двери. Теперь,
приглядевшись к ним внимательно, он заметил линзы проекторов "черного
света", а над ними - металлические конусы, которые, надо полагать, служили
разрядниками. Вольферт подтвердил его догадку.
- Если когда-нибудь что-то появится из Двери, лучи должны задержать
его. А на тот случай, если они его не задержат, здесь есть я.
Он положил руку на скорострельный автоматический пистолет в кобуре на
поясе.
Фолк медленно опустился на скамью у стенки.
- Почему? - спросил он. - Почему они так боятся того, что может
прийти через Дверь?
Вольферт неуклюже прислонился к стенке и принялся набивать трубку.
- Значит, вся история вам неизвестна, - сказал он. - Расскажите мне,
что вы знаете, а я заполню пробелы.
- Мне удалось раскопать тот факт, что Дверь существует, - с
расстановкой начал Фолк. - Что первая марсианская экспедиция семьдесят
шестого года ее обнаружила и каким-то образом узнала, что Дверь
представляет собой межзвездную транспортную систему. Однако нигде не было
указаний на то, что Дверью воспользовались. После того, как отказались от
идеи колонизации Марса, был оставлен человек для охраны Двери - ваш
предшественник, я полагаю. Но я совершенно не знаю причин, которыми были
продиктованы эти действия.
Вольферт мимолетно улыбнулся и выпрямился. Он принялся расхаживать
взад-вперед по комнате, лишь изредка поглядывая на Фолка.
- Да, это транспортная система, тут вы абсолютно правы, - начал он. -
Стоит поместить какой-либо предмет в этот параллелепипед, нажать на рычаг,
и предмет исчезнет. Вместе с большей частью ломика, которым вы нажимаете
на рычаг. Фьють - и нету!
Мы понятия не имеем, каков возраст Двери, и не располагаем способами
его определить. Материал, из которого она сделана, тверже алмаза. Сейчас
вы видите только часть устройства. Примерно половина его находится под
землей. В таком виде Дверь и нашли - прямо посреди пустыни. Я полагаю, она
снабжена каким-то механизмом, который следит за тем, чтобы верхняя часть
всегда находилась на поверхности грунта, какие бы процессы не происходили
с почвой.
На Марсе были обнаружены руины других построек - каменных, довольно
примитивных. Ничего похожего на Дверь. Первая экспедиция раскопала
подземную часть Двери в надежде найти механизмы, приводящие ее в действие.
Они ничего не нашли. Там просто нет ничего, похожего на механизмы с нашей
точки зрения. - По губам Вольферта снова скользнула невеселая улыбка. -
Это трудно пережить. Физики, которые пытались разобраться в Двери,
чувствовали себя недоразвитыми детишками.
Мы знаем, что марсианская Дверь - это часть межзвездной сети. Один
человек все-таки прошел через Дверь. Когда группа людей из первой
экспедиции обнаружила в пустыне странный параллелепипед с рычагом внутри,
один из них шагнул внутрь и нажал на рычаг, чтобы выяснить, что
произойдет. Ну, он-то это выяснил - для себя. Думаю, что никто из нас
никогда не узнает, что с ним произошло. Вторая экспедиция привезла на Марс
уйму мощных передатчиков, испускающих всевозможные волны, и отправила их
через Дверь. Первый сигнал получили через пять лет, он шел откуда-то со
стороны Регула. Через семь лет засекли еще два передатчика, на тринадцатый
год - еще четыре. Все сигналы шли с разных направлений. Восемь
передатчиков пока не нашлись.
Вольферт перестал расхаживать по комнате и посмотрел на Фолка.
- Теперь вы понимаете? Дверь работает по абсолютно случайному
принципу. Можно пройти сквозь нее и оказаться на неизвестной планете
неизвестной звезды. Но для того, чтобы вернуться обратно методом проб и
ошибок, понадобится миллион лет. - Он постучал трубкой о ладонь и
вытряхнул ее прямо на пол. - Вот она - Дверь, ведущая к звездам. И мы не
можем ей воспользоваться.
Фолк откинулся на стену, осознавая сказанное.
- Может быть, сеть охватывает всего десяток звезд, - предположил он.
Уголки тонких губ Вольферта опустились.
- Не говорите глупостей, - сказал он. - Неужели раса, способная
построить это, - он обвел рукой стеклистый параллелепипед, - ограничилась
бы десятком звезд? Или тысячей? Черт побери! Да они владели всей
Галактикой! - Он принялся нервно набивать трубку. - Шестьдесят миллиардов
звезд. А, если верить последним теориям, все звезды главной
последовательности имеют планеты.
Он снова показал рукой на Дверь.
- Почти триста шестьдесят кубических футов. Хватит места для одного
человека и припасов на месяц. Или для пятнадцати человек и припасов на
неделю. Такова предельная численность отряда колонистов, который мы могли
бы послать... И никаких гарантий, - резко добавил он, - что они попадут
туда, где смогут прожить хотя бы минуту.
- Да, это обескураживает, - согласился Фолк. - Но я по-прежнему не
понимаю, зачем здесь вы, да еще с пистолетом. Если представитель расы,
построившей Дверь, явится сюда - должен сказать, его появление
представляется мне крайне маловероятным - это будет очень важным событием.
Только зачем убивать его, как только он выйдет?
- Проклятье! - яростно сказал Вольферт. - Это не я решал. Я просто
работаю здесь.
- Я понимаю, - сказал Фолк. - А вы не догадываетесь, каковы причины
такого решения?
- Страх, - не раздумывая, отозвался Вольферт. - Слишком многое
поставлено на карту. - Он снова прислонился к стене и принялся
жестикулировать трубкой в такт словам. - Отдаете ли вы себе отчет, что мы
могли бы основать колонии в других звездных системах и без этой находки,
самостоятельно? Да-да, именно так. Не сейчас, конечно, но через пятьдесят
лет, или через сто - если бы мы над этим работали. Если найти источник
энергии, которого бы хватило на разгон корабля в течение восьми месяцев,
земная экспедиция достигла бы ближайших звезд на протяжении человеческой
жизни. А знаете ли вы, почему этого не будет?
Они боятся. Они боятся основать колонии даже здесь, на Марсе, или на
спутниках Юпитера - потому что до них будет слишком долго лететь с Земли.
Пять лет, десять лет. Представьте себе, что в такой колонии что-то пойдет
не так. Например, появится человек, который, подобно вам, имеет иммунитет
к аналогам. Или кто-то сумеет избежать обработки. А потом этот человек
доберется до аналоговых машин и перестроит программу. Допустим, он изменит
только одну директиву: "Вы не должны делать ничего, что противоречит
политике и интересам Земли". И вот мы имеем два различных сообщества, а не
две части одного. А дальше...
Фолк угрюмо кивнул:
- Война. Да, теперь я понимаю. Они не осмелятся пойти даже на
минимальный риск, что такое случится.
- Речь не идет о смелости, Фолк. Они просто не могут этого сделать.
Такова одна из директив аналоговой обработки власть предержащих.
- Значит, человек никогда не попадет на звезды.
- Ну разве что, - сказал Вольферт, - из этой Двери когда-нибудь
появится кто-то, кому известно, как она работает. Лучеметы установлены на
большую мощность, но не максимальную. Мы надеемся, что они не убьют
пришельца, только оглушат его. Если это его не остановит, и он попытается
уйти обратно в Дверь, я буду стрелять, чтобы обездвижить его. Ранить, а не
убить. Моя аналоговая программа изменена не так сильно, как вы подумали.
Но остановить его надо непременно, чтобы он не вернулся к себе и не
предупредил остальных держаться подальше от этой станции. Потому что если
мы получим точное знание, как управлять системой Дверей, чтобы
осуществлять переброску в заданный пункт, а не наугад...
- ...тогда человечество сможет основать колонии, - закончил за него
Фолк. - Все они будут от Земли - рукой подать. Все одинаковые. Маньяки
расползутся по всей Вселенной... Знаете, я надеюсь, что никто никогда не
придет через эти Двери.
- Думаю, ваши надежды оправдаются, - сказал Вольферт.
2
Фолк обошел купол станции вместе с Вольфертом. Время от времени они
останавливались, чтобы Фолк отдохнул. Смотреть, в общем-то, было не на
что. Кроме комнаты с Дверью и спальни, которые соединяла не замеченная
Фолком прежде смотровая щель, на станции было еще шесть помещений.
Комната, где находились радиостанция, радарная аппаратура и компьютер,
управляющий касательными орбитальными траекториями грузовых ракет. Другое
помещение занимала энергостанция и компрессор, который поддерживал
необходимое давление воздуха. Еще были кухня, ванная комната и две
кладовки.
В комнате с радиоаппаратурой было окно. Фолк долго смотрел на
марсианскую пустыню, окрашенную сейчас в фиолетовый цвет, ибо солнце как
раз опускалось за горизонт. Совершенно чужой пейзаж. Звезды непривычно
ярко блестели в почти черном небе, и Фолк обнаружил, что его взгляд
невольно устремляется к ним.
Он мысленно провел огненные нити между звездами. "Кошачья колыбелька"
из звезд. Мысль о том, что завтра он будет стоять на планете под лучами
одного из этих далеких светил подействовала на него, как ледяной душ.
Сознание отворачивалось от этой мысли, как от размышлений о собственной
смерти. И в то же время идея притягивала его. Фолк чувствовал себя, как
мальчишка на краю черного омута, неподвижная вода которого может скрывать
сокровища - или смерть. Он боялся нырнуть, но знал, что иначе поступить не
сможет.
Как может человек не стремиться перешагнуть порог, зная, что дверь
открыта?!
Вольферт внезапно сказал:
- Вы не спросили, доложил ли я на Землю о том, что нашел вас в
грузовой капсуле.
Фолк перевел взгляд на него.
- Доложили, конечно, - спокойно сказал он. - Это не играет роли. Я
уйду раньше, чем они успеют что бы то ни было предпринять. Вы скажете им,
что я одолел вас и сбежал через Дверь. Они не смогут доказать, что это
ложь. Разве что ваша аналоговая программа включала запрет лгать...
- Нет, - сказал Вольферт. - Я способен на ложь. Пусть будет так,
только лучше я скажу им, что вы так и не оправились после замораживания.
Умерли во сне. А труп я сжег. Но почему вы решили, что я вам помогу?
- Просто потому, что вы здесь, - сказал Фолк. - Вы - доброволец, ведь
при помощи аналогов пока еще не умеют заставлять людей выбирать нелюбимую
работу. Хотя, я думаю, до этого тоже дойдет. Когда вы заговорили, я сразу
понял, что вы умный человек. Стало быть, вы отшельник. Вам, как и мне, не
нравится сумасшедший дом, в который превратили Землю.
- Не знаю, - медленно произнес Вольферт. - Быть может, вы
преувеличиваете наше сходство. - Он опустил взгляд на свою неизменную
трубку и принялся утаптывать табак ногтем большого пальца. - Я не настроен
так радикально против аналоговой обработки или против нынешнего
правительства. Я вполне приспособился к современной системе, и неплохо
чувствую себя в своем маленьком личном мирке. Я понимаю, что когда-нибудь
человечество придет к катастрофе, но это меня не слишком волнует. Меня к
тому времени уже не будет на свете.
Он искренне глянул на Фолка.
- Но звезды манят меня, - признался Вольферт. - Это не рациональная
позиция, а эмоции... Видите пистолет? Он не заряжен. Никакое оружие из
того, что у меня есть, не заряжено. В моей аналоговой программе забыли
предусмотреть этот пункт.
Фолк уставился на него.
- Послушайте, - внезапно сказал он, - вам ведь ввели директиву,
которая запрещает вам шагнуть в Дверь? Я угадал?
Вольферт кивнул.
- Но почему бы мне не стукнуть вас по голове и не перетащить через
Дверь в бессознательном виде?
Вольферт сухо улыбнулся и покачал головой.
- Не стоит, - сказал он. - Кто-то должен остаться с этой стороны.
- Зачем?
- А что, если где-нибудь там вы откроете секрет управления Дверью? Вы
ведь отчасти надеетесь на это, верно? Вы не просто ищете место, где бы
укрыться. На Земле можно найти тысячу таких мест. Вы ищете знаний и,
несмотря на то, что я вам рассказал, вы все-таки надеетесь вернуться,
принести с собой знание и переделать Землю.
- Это звучит малость по-донкихотски, - сказал Фолк. - Но, кажется, вы
правы.
Вольферт кивнул и снова отвел взгляд.
- Ну вот... кто-то ведь должен вас встретить. С незаряженным
пистолетом. Если я отправлюсь с вами, уж они позаботятся о том, чтобы
следующий охранник был непохож на меня.
Он на мгновение встретился глазами с Фолком.
- Не тратьте время, жалея меня, - бросил он. - Возможно, вы не
поверите, но я вполне счастлив здесь... один.
От Фолка не укрылась пауза, которую он сделал перед словом "один".
Фолк уже удивлялся тому, что правительство послало на Марс не семейную
пару, а одиночку, который мог рехнуться здесь от одного только
одиночества. Теперь Фолк вдруг понял, в чем он ошибся. Несомненно,
Вольферт был не один. Вероятно, у него была жена - лучшая из жен, которая
никогда не ворчит и не хочет вернуться на Землю. Жена, которую не надо
кормить, и которая не заняла места на корабле, которым Вольферта доставили
на Марс. И какое значение имело здесь, на станции, что никто кроме
Вольферта ее не видит?
Фолк ощутил мгновенный прилив жалости и отвращения одновременно, и
тут же понял, что Вольферт это заметил. Бледные впалые щеки хозяина
станции залились краской, он плотно сжал губы и уставился в окно.
Спустя некоторое время Фолк произнес:
- Послушайте, Вольферт, из всех людей, которых я встречал в своей
жизни, вы мне понравились больше, чем кто бы то ни было. Поверьте, это
правда.
Вольферт достал из кармана приспособление для чистки трубки - сложную
штуковину, состоящую из множества стерженьков с ершиками, совочками и
крючками на конце.
- Боюсь, что вы мне неприятны, Фолк, - сказал он. - Не ваша личность,
нет. Мне просто завидно, что природа или случай подарили вам качество,
которого у меня нет. Вы - хозяин своему рассудку.
Он повернулся и протянул руку, усмехаясь.
- Если не считать помянутого пустяка, вы мне очень нравитесь.
Достаточно ли этого для?..
Фолк шагнул вперед и пожал его руку.
- Надеюсь, что вы будете здесь, когда я вернусь, - сказал он.
- Я пробуду здесь, - сказал Вольферт, ковыряясь в трубке, - еще лет
тридцать или больше, если не произойдет несчастный случай. Если вы не
вернетесь за это время, то, думаю, вы не вернетесь вообще.
По настоянию Вольферта Фолк надел один из его легких марсианских
скафандров вместо того, который был на Фолке во время перелета с Земли.
Скафандр, украденный Фолком, предназначался для тяжелых работ на земной
орбитальной станции, и был, как справедливо заметил Вольферт, слишком
неуклюжим для использования на поверхности планеты. Легкий скафандр
обеспечивал достаточную защиту в разреженной атмосфере и был снабжен
приспособлениями, которых не хватало тяжелому орбитальному. Фонарь на
шлеме, скалолазные принадлежности, регистраторы излучения и поля, система
питания и система поглощения отходов. Скафандр был снабжен как баллонами с
воздухом, так и компрессором - который поможет человеку продержаться в
атмосфере, хотя бы настолько насыщенной кислородом, как марсианская, пока
не кончатся батареи.
- Вам все равно придется найти такое место, где вы сможете жить без
скафандра, - сказал Вольферт. - Если все планеты на вашем пути окажутся
мертвыми, вас вскоре постигнет та же участь. Но этот скафандр, по крайней
мере, даст вам больше времени на поиски. Припасов в рюкзаке хватит на
столько же, на сколько и воздуха в баллонах. Я бы отдал вам пистолет, но
какой в том прок? Патронов у меня все равно нет, вы же знаете.
Он отключил сигнализацию и шагнул в сторону, пропуская Фолка к Двери.
Фолк окинул прощальным взглядом голые металлические стены комнаты и
угрюмого тощего мужчину. Затем шагнул в коричневую стеклистую субстанцию и
положил руку на рычаг.
- До встречи, Вольферт, - сказал он.
Вольферт кивнул ему в ответ - спокойно, почти равнодушно.
- Счастливо, Фолк, - ответил он, и сунул в рот трубку.
Фолк включил фонарь на шлеме, положил вторую руку на пояс, где были
приборы управления скафандром, и нажал на рычаг.
Вольферт исчез. Мгновением позже Фолк осознал, что рычага у него под
рукой больше нет. Он удивленно посмотрел туда, и увидел, что набалдашник
рычага снова находится на первоначальной высоте, выше его руки.
Тут Фолк вспомнил странную пустоту, которая заняла место Вольферта, и
повернулся обратно к передней стенке параллелепипеда Двери. Он увидел...
ничто. Белесую пустоту - безмолвную, лишенную очертаний. Что это было?
Какое-то промежуточное состояние? И, если так, то сколько оно
продолжалось? На какой-то миг Фолка захлестнула паника, когда он понял,
что мгновенность перемещения в пространстве была не более чем их
собственным предположением. Вторая волна испуга прокатилась через него,
когда он вспомнил те восемь передатчиков, которые так и не были
услышаны...
Потом здравый смысл победил. Фолк шагнул к передней стенке Двери и
высунулся наружу.
Белесая пелена окутывала все вокруг, но внизу постепенно темнела,
обретая голубовато-серый, а затем фиолетовый цвет. Еще ниже ее сменял
разноцветный хаос пятен, в которых Фолк совершенно не мог разобраться. Он
перегнулся через край параллелепипеда и увидел внизу каменную поверхность
скалы. Внезапно картина обрела перспективу, и все стало на свои места.
Он находился на верхушке отвесной скалы невообразимой высоты. Взгляд
его скользил по склону вниз, и вниз, и вниз, пока не упирался в пейзаж у
подножия горной вершины, который расстояние превращало в бессмысленный
хаос цветных пятен. Фолк посмотрел направо, потом налево, но больше ничего
не увидел. Через диафрагмы его шлема не проходило ни звука. Все вокруг
казалось ему странно нереальным, и только неоспоримая вещественность Двери
и ощущение собственного тела убеждали Фолка, что он существует.
Планета была мертва. Он чувствовал иррациональную уверенность в этом.
Она ощущалась, как мертвая. Даже малейшее дуновение ветерка не нарушало ее
гробовой покой. Только белесая облачная пелена, огромный утес и
бессмысленные цветные пятна внизу.
Фолк вернулся к рычагу и нажал на него.
На этот раз он внимательно наблюдал, как рычаг опускается вниз до
упора. Не было ни намека на перемещение, ничего. Только что рычаг был у
него под рукой, а в следующий миг он оказался вверху, на исходной позиции.
Как будто он прошел сквозь руку Фолка, а тот не увидел и не почувствовал.
Фолк повернулся.
Глубокая синяя ночь. Мерцание звезд на небе. Внизу - плоская синяя
равнина, уходящая вдаль на сколько хватает глаз.
Фолк шагнул наружу, на ледяную равнину и осмотрелся, а затем поднял
взгляд к небу. Небо было так похоже на небо его детства над Мичиганом, что
Фолк испытал безумную уверенность в том, что оказался на Земле. Где-нибудь
в Антарктике, около полюса, - вот почему никто до сих пор не нашел эту
Дверь. Он машинально поискал Большую Медведицу и Пояс Ориона, и тут же
понял, что ошибся.
Он не увидел ни одного из знакомых созвездий. Это были чужие звезды,
чужое небо. Фолк вспомнил известные ему созвездия южного полушария Земли,
но их здесь тоже не было.
Прямо над его головой была группа из восьми звезд, две из них - очень
яркие. Четыре располагались по прямой, остальные охватывали их почти
правильным полукругом. Фолк был уверен, что никогда не забыл бы такое
созвездие, если бы видел его прежде.
Он перевел взгляд на горизонт, который был чернее неба. Откуда ему
знать, что свет, тепло, безопасность, знания не ждут его там, не так уж
далеко?
Фолк вернулся в параллелепипед. По милости Вольферта ему достался
марсианский скафандр, что значило несколько недель - а, если повезет,
месяцев - жизни. Лучше, чем он мог надеяться, и все равно мало. Либо он
найдет то, что ищет, совсем рядом с Дверью, либо не найдет вообще.
Он снова нажал на рычаг. Здесь тоже была ночь. Но, когда Фолк
выглянул наружу, он увидел под звездами улицу, по обе стороны который
выстроились огромные постройки.
Давление атмосферы оказалось невелико, но компрессор будет работать.
Лакмусовая бумажка дала отрицательный результат. Спичка загорелась и
некоторое время горела, хотя и слабо.
Фолк включил компрессор и перекрыл подачу воздуха из баллонов. Затем
включил фонарь на шлеме и вышел на улицу.
Строения представляли собой вариации на одну тему. Пирамиды и конусы,
остроконечные и со срезанными верхушками, они все сужались кверху - так
что, несмотря на огромные размеры, они не загораживали небо. Сделав
несколько шагов, Фолк посмотрел вверх, подсознательно ожидая увидеть
созвездие в форме полукруга. Но его на небе не оказалось. Фолка вдруг
осознал тот факт, что он может находиться сейчас через пол-галактики от
той равнины, где стоял пять минут назад. Это его потрясло.
Он мысленно нарисовал Галактику - овальное пятно тумана на фоне
черноты. Около одного из фокусов эллипса он поместил яркую точку Солнца.
Затем он поставил еще одну точку и соединил с предыдущей яркой линией.
Затем еще одну, и еще. Нарисованные им линии сложились в большую букву "N"
поперек овала.
Непостижимо. Раса, которая может свободно пересекать Галактику, но не
делает разницы между пунктами назначения?
Единственной альтернативой этому предположению было следующее.
Дверями можно управлять, но система управления людям просто недоступна,
как непонятна дикарю запутанная схема линий трубопоезда. Однако ум Фолка
отвергал этот вариант. Механизм Двери был простым и ясным. Параллелепипед
и рычаг. Внешний вид отражает функцию. Облик Двери говорил "Иди!", но не
говорил "Куда?"
Фолк снова перевел взгляд на здания. Теперь он рассмотрел, что
верхняя четверть стен подверглась сильной эрозии и была покрыта
выщербинами глубиной в ладонь. Он глянул на мелкий оранжевый песок, ровным
слоем застилающий улицу, и увидел, что двери домов засыпаны песком почти
доверху. Судя по всему, город много лет лежал погребенный в песках, над
которыми торчали только верхушки зданий. И лишь совсем недавно пески
сдвинулись и обнажили город.
Щели между притолоками дверей и уровнем песка были узкими, но Фолк
решил, что сумеет протиснуться. Он выбрал одно здание, повернулся к нему -
круг яркого света от фонаря упал на древние стены - и замер посреди улицы,
не в силах заставить себя действовать.
Он посмотрел назад, на Дверь, словно ища поддержки. Стеклистый
коричневый параллелепипед был там - чистый и блестящий, с безупречными
линиями и углами. Не подвластный времени. Фолк вдруг понял, что его
беспокоило. Этот город был мертв. Мертв, как планета гигантского утеса или
планета ледяной равнины. Каменные здания города постепенно приходили в
упадок, а его строители давно уже обратились в прах.
Фолк согласился с Вольфертом, когда тот сказал, что Фолк отправляется
в дорогу в поисках знания и надеется когда-нибудь вернуться через Двери в
Солнечную систему, принеся с собой знание, которое поможет преобразовать
мир. Но по большому счету это не соответствовало истине. Да, Фолк убеждал
себя, что именно такова его идея, но это был самообман. Извинение, которое
он сам себе придумал.
Он не любил человечество, и не видел причин спасать его от
последствий его же собственных слабостей. Если бы им действительно двигало
стремление спасти людей, он вовсе не должен был бы покидать Землю.
Наоборот, ему следовало остаться, пробиться в правящую элиту и
организовать революцию изнутри. Шансы на успех были бы невелики, но они
были бы.
Да, он мог так поступить. Но ради чего? Чтобы уничтожить тот
единственный ограничитель, который не дает человечеству покончить с собой?
Хоть так, хоть эдак - все едино. Человечество, не управляемое
аналогами, не годилось для того, чтобы колонизировать галактику. У
управляемого человечества не хватало на это смелости. Цивилизация людей
Земли попросту была тупиком, неудавшимся экспериментом. Человечество было
грязным зверем, который пожирает свою планету и гадит там же. Человек
способен на любой кошмар, на любое извращение и деградацию.
Однако Двери свидетельствовали о том, что в Галактике некогда
существовала другая цивилизация, достойная звезд. Фолк не верил, что она
мертва. Камень крошился, ржавел металл, и расы, которым служило и то, и
другое, исчезали из памяти мира. Но Двери выглядели все так же, и
по-прежнему действовали. Своим существованием они отрицали время.
Древняя мудрая раса ушла куда-то, не оставив за собой иного следа,
кроме Дверей...
Фолк повернулся и, даже не бросив прощального взгляда на огромные
каменные конусы и пирамиды, направился к стеклистому параллелепипеду.
Не доходя до него трех ярдов, Фолк увидел следы.
Следов было пять. Пять отпечатков ноги на песке около Двери. Как Фолк
ни искал, больше следов он не нашел. Два отпечатка вели прочь от
параллелепипеда, три существо сделало на обратном пути, ибо один из них
пришелся поверх самого первого. Следы были размером меньше отпечатка ноги
Фолка и имели форму овала со спрямленными длинными сторонами. Фолк долго
разглядывал их, как будто надеялся таким путем извлечь из отпечатков
больше информации. Безуспешно.
Следы не принадлежали человеку. Ну и что это доказывало?
Они были оставлены здесь не так давно. Фолк не знал, какие ветра
гуляют над этим миром, но было очевидно, что пески вокруг мертвого города
обрели свой нынешний вид не раньше, чем несколько лет назад. И даже эта
логическая цепочка не вела никуда.
Следы мог оставить один из строителей Двери. А мог - такой же
странник, как и сам Фолк. Варвар, идущий по стопам старших.
Самое обидное было то, что, найдя след, Фолк не мог пойти по нему.
Ибо след уходил в Дверь - к любой звезде из шестидесяти миллиардов.
Фолк шагнул в параллелепипед и в очередной раз нажал на рычаг.
3
Ослепительный белый свет болью резанул по глазам. Чудовищный жар
опалил тело. Задыхаясь, Фолк навалился на рычаг.
Медленно гасли цветные пятна под веками. Фолк открыл глаза, и вновь
увидел ночное звездное небо. Должно быть, подумал он, в предыдущий раз он
попал на планету сверхновой звезды. Сколько таких еще встретится ему на
пути?
Он шагнул к выходу. Пустыня; ни прутика, ни камешка.
Фолк вернулся к рычагу. Снова свет, терпимой яркости. Свет и буйство
красок.
Он осторожно высунулся наружу. Восприятие медленно адаптировалось к
незнакомым цветам и образам. Его глазам предстал красочный ландшафт под
тропическим солнцем. Вдалеке виднелись серо-фиолетовые горы в туманной
дымке. Он увидел рощу странных деревьев - высокие прямые стволы были
увенчаны тяжелыми иссиня-зелеными листьями, формой напоминающими листья
пальмы или папоротника. А прямо перед ним лежала огромная прямоугольная
площадь, которую покрывала плита, казавшаяся высеченной из цельного куска
нефрита. Слева и справа площадь окаймляли низкие строения с плоскими
крышами, сделанные из темного стеклистого материала разных цветов -
синего, коричневого, зеленого и красного. А посреди площади стояла группа
живых и, судя по всему, разумных существ.
Сердце Фолка рванулось вскачь. И причиной тому была, как ни странно,
не встреча с живыми существами.
Дома по обе стороны площади были сделаны из того же неподвластного
времени и погоде материала, что и Дверь. Слепая удача привела его наконец
в нужное место!
Фолк присмотрелся повнимательнее к существам на площади. По какой-то
непонятной причине они вызвали у него чувство разочарования и досады.
Существа эти, как видно, происходили от ящеров. Они были изящными,
высокими, узкоплечими, с гибким позвоночником. Животы их имели розовую
окраску, спины - коричневую, цвета умбры. Через плечо у них были
переброшены патронташи, одежды не было. Существа о чем-то
переговаривались, сопровождая слова быстрыми резкими жестами. Несмотря на
всю необычность этих существ, Фолк сразу понял, что они - не те, кого он
искал.
Слишком уж они походили на людей. Вот один отделился от группы
беседующих, направился в сторону, затем вернулся и вклинился между двумя
спорящими. Он что-то крикнул, сердито жестикулируя, и снова покинул
группу. Он двигался нескладными птичьими движениями, резко запрокидывая
голову при каждом шаге.
Из пяти остальных двое спорили, двое стояли и слушали, внимательно
склонив головы. Еще один стоял чуть поодаль и оглядывался вокруг с
презрительным видом.
Они казались смешными, как кажутся смешными обезьяны - потому что
напоминают людей. Человека забавляет его отражение в зеркале. Расы
человеческие смеются друг над другом даже тогда, когда следовало бы
плакать.
"Это туристы", - подумал Фолк. - "Один хочет в Лидо, другой
настаивает, что сначала надо посмотреть Гранд Канал, третий злится на
первых двух за то, что они впустую тратят время, еще два - чересчур
робкие, чтобы вмешаться, а последнему все равно".
Он не мог представить, как они встретят его появление. Во всяком
случае, не с распростертыми объятиями. Возможно, захотят прихватить с
собой в качестве сувенира. Фолк хотел добраться до стеклистых зданий, но
счел за лучшее подождать, пока существа скроются из виду.
Тем временем он решил протестировать здешнюю атмосферу. Давление
оказалось на самую малость меньше стандартного земного. Лакмусовая бумажка
осталась чистой. Спичка радостно разгорелась, совсем как на Земле. Фолк
отключил подачу воздуха, осторожно открыл клапан шлема и втянул носом
воздух.
После затхлой атмосферы скафандра глоток свежего воздуха оказался
такой роскошью, что у Фолка на глазах выступили слезы. Воздух был теплым и
насыщенным ароматами цветов. Фолк отстегнул шлем и откинул его на спину.
Легкий ветерок ласково огладил его лицо, пошевелил волосы.
Фолк снова высунулся наружу и остолбенел. Отряд существ направлялся
прямехонько к нему. Фолк быстро убрал голову, машинально бросил взгляд на
рычаг, и опять выглянул из Двери.
Его заметили. Теперь существа бежали к нему неуклюжими скачками,
судорожно дергая головами на бегу. Бегущий впереди открывал и закрывал
треугольный рот, и Фолк услышал, как дыхание рывками вырывается у него из
груди. Фолк выскочил из Двери, резко рванулся вправо и побежал.
К несчастью, ближайший дом с открытым входом был не первым в ряду. На
полдороги к нему Фолк обернулся. Преследующие растянулись в цепочку.
Задние отстали, зато первый был от Фолка всего в нескольких ярдах.
Эти существа бегали быстрее, чем можно было решить по их виду. Фолк
попытался заставить свои ноги в тяжелых ботинках двигаться быстрее. Уже у
самого входа он снова оглянулся. Ящер был от него на расстоянии одного
прыжка и тянул руки к Фолку, растопырив пальцы с подушечками на концах.
Фолк отчаянно повернулся к нему лицом. Ящер прыгнул, и Фолк встретил
его ударом кулака в морду. Ящер зашипел, как паровой свисток, и рухнул под
ноги человеку. Фолк стремглав бросился в открытую дверь здания.
Дверь мягко закрылась за ним - лист синего стеклистого вещества
скользнул вниз и запечатал отверстие входа.
Фолк уставился на то место, где был вход. Сквозь прозрачную стенку он
увидел ящеров, которые столпились перед домом, лихорадочно жестикулируя и
пытаясь заглянуть внутрь. Во всяком случае, было ясно, что дверь перед
ними не откроется.
Вот откроется ли она перед Фолком, когда он захочет выйти обратно -
это другой вопрос.
Он осмотрелся вокруг. Внутри дом представлял собой одну большую
комнату - такую большую, что Фолк едва мог разглядеть дальние стенки. На
полу были в полном беспорядке расставлены разнообразные ящики - ящики с
откидными крышками наподобие сундуков, короба без верхней крышки и ящики
без боковой стенки вроде полок. Между ящиками были кучками насыпаны
какие-то мелкие предметы. Почти все, что видел вокруг Фолк, было сделано
из того же самого стеклистого материала.
В комнате не было ни следа пыли. Теперь, когда Фолк обратил на это
внимание, он сообразил, что не видел ни на одной из Дверей ни пылинки. Как
они этого добились, он даже предположить не мог. Он подошел к ближайшему
ящику, который был на четверть заполнен предметами разной формы и
величины.
Фолк покопался в ящике и выудил оттуда оранжевое стеклистое веретено,
внутри которого переплетались искрящиеся нити, образуя причудливый
рисунок. Он положил веретено обратно и взял полую опалесцирующую сферу,
составленную из двух половинок. Как Фолк ни старался, он не сумел разнять
ее на части. Он вернул сферу в ящик и подобрал коричневый стеклистый
предмет, имеющий форму сдвоенного полумесяца, пересеченного насквозь
диагональной плоскостью...
Спустя полчаса Фолк окончательно убедился, что не найдет здесь
никаких справочников, руководств или даже просто книжек с картинками,
которые пролили бы свет на тайну создателей Двери. Если он и найдет здесь
какой-то ключ к пониманию, то только исследовав здание целиком.
Ящеры отвлекали Фолка. Он видел сквозь стенки здания, как они
прижимают морды к стеклистой поверхности, таращатся на него маленькими
круглыми глазками и размахивают руками. Однако, наблюдая за ними, он узнал
полезную вещь.
Группа ящеров, околачивавшихся перед домом, наконец разделилась.
Одного они оставили сторожить дверь, а остальные разошлись в разные
стороны. Фолк увидел, как один из них вошел в дом на противоположной
стороне площади, и дверь за ним закрылась. Чуть позже за ним последовал
еще один и принялся колотить в дверь. Дверь открылась только тогда, когда
первый ящер приблизился к ней изнутри. Какой-то скрытый механизм,
недоступный пониманию Фолка, судя по всему, реагировал на присутствие
живого существа внутри здания. Когда дом был пуст, входная дверь
оставалась открытой, но стоило кому-то зайти внутрь, она закрывалась, и
открывалась теперь только с разрешения того, кто находился внутри.
Это добавило еще одну черточку к описанию создателей Двери, которое
Фолк складывал в уме. Они не дорожили собственностью и не боялись, что в
отсутствие хозяев в дом заберутся воры - зато в высшей степени уважали
стремление личности к уединению.
Сначала Фолк посчитал, что это здание служило производственным
помещением, складом или общественной спальней - во всяком случае,
предназначалось для большого количества народа. Теперь он пересмотрел свое
мнение. Надо полагать, каждый дом был личной территорией одного существа -
или двух-трех, если у них были семейные группы. Но зачем столько места и
разных принадлежностей одному существу?
Фолк снова произвел мысленное сопоставление, которое уже вошло у него
в привычку. Он задал себе вопрос: что бы подумал пещерный житель о
трехэтажной квартире миллионера в Нью-Йорке?
Сравнение помогло, но не слишком. Окружающие его предметы
представляли собой инструменты непонятного назначения. Фолк не мог
заставить их работать, так что они ничего не говорили ему о хозяевах
Двери. Здесь не было ничего, что он мог бы сравнить с кроватью, столом или
душем. Он не мог вообразить существ, которые здесь жили.
Фолк сделал над собой усилие, чтобы перестать размышлять в
человеческих категориях. Значение имели только факты как таковые, а вовсе
не его предрассудки и предпочтения. И как только Фолк взглянул на факты
непредвзято, то, что казалось ему преградой, стало путеводной нитью. Нет
ни кроватей, ни столов, ни душа? Значит, строители Двери не спали, не ели
и не мылись, как это делают люди.
Возможно, подумал Фолк, они и не умирали.
Это была раса, приспособленная к жизни среди звезд...
Загадка заброшенного дома дразнила его воображение. Почему, построив
этот город, они покинули его? Почему, распространив сеть Дверей по всей
Галактике, они перестали ей пользоваться?
На первый вопрос он ответил быстро. Окинув взглядом беспорядок
комнаты, Фолк снова вспомнил свое сравнение - дикарь в апартаментах
миллионера - и смиренно поправил себя. Вовсе не шикарная квартира, нет...
походная палатка.
Что-то заинтересовало их на этой планете. Невозможно сказать сейчас,
что именно, ибо это было давно - очень давно, в те времена, когда Марс еще
был полон жизни. Но что бы их ни привлекло, несколько существ,
принадлежащих к расе создателей Двери, прибыли сюда посмотреть на это.
Закончив свои дела, они отбыли, покинув временный лагерь с такой же
легкостью, как человек оставляет сложенный на скорую руку грубый шалаш из
веток.
А все эти предметы, которые они бросили здесь? Кубы, конусы, странные
объемные фигуры - вещи, которые могли бы оказаться бесценными для людей...
"Пустые консервные банки", - подумал Фолк. - "Тюбики из-под зубной пасты,
оберточная бумага".
Они оставили город вместе со множеством вещей просто потому, что все
это для них ничего не стоило.
Солнце стало красным, клонясь к горизонту. Фолк посмотрел на
хронометр, вделанный в запястье скафандра, и к собственному удивлению
обнаружил, что прошло уже больше пяти часов с тех пор, как он расстался с
Вольфертом на Марсе.
Он ничего не ел с тех самых пор. Фолк вытащил из рюкзака съестные
припасы и глянул на этикетки консервных банок. Но есть ему не хотелось. И
усталости он почему-то не чувствовал.
Фолк перевел взгляд на ящеров снаружи. Теперь они бегали туда-сюда по
площади, вынося из зданий охапки драгоценного мусора и упаковывая их в
большие красные коробки. Как раз, когда Фолк наблюдал за ними, над дальним
концом площади появилось и стало медленно дрейфовать в воздухе
непривычного вида сооружение. Это было нечто вроде открытой летающей
лодки, которой управляли двое ящеров. В воздухе ее, по-видимому,
удерживали два крыла, вырастающие из бортов. На концах крыльев были
обращенные к земле конусы обтекаемой формы.
Лодка подплыла к груде заполненных коробок и зависла над ними. В ее
днище открылся люк, и из него опустился крюк на трех канатах. Ящеры на
площади засуетились, обвязывая канатами коробки и цепляя канаты к крюку.
Фолк лениво наблюдал за ними. Лодка начала подниматься, и крюк следом
за ней, таща вверх груду коробок. В последний момент один из ящеров
набросил на крюк еще одну петлю.
Новая коробка оказалась тяжелой. Выбрав слабину, крюк дрогнул и
остановился. Лодка слегка накренилась. Затем она продолжила подъем, и
поднималась нормально, пока весь груз не оказался футах в десяти от земли.
Один из трех канатов, на которых висел крюк, неожиданно лопнул. Фолк
увидел, как канат стегнул воздух, словно живой; груз тяжело накренился на
один бок, и лодка перекосилась. Пилот тотчас направил ее вниз, чтобы снять
нагрузку с двух оставшихся канатов.
Ящеры внизу бросились врассыпную. Тяжелый груз рухнул на площадь.
Мгновением позже рядом с ним рухнула лодка. Она продолжала вздрагивать и
покачиваться, пока пилот решительным жестом не выключил моторы.
Все ящеры сбежались к лодке. Двое пилотов выбрались наружу, и ящеры
принялись совещаться. В конце концов пилоты снова влезли в лодку и подняли
ее на несколько футов, а остальные стали отцеплять канаты от крюка. Потом
они снова заспорили между собой. Фолк разглядел, что люк в днище лодки
закрыт и как-то странно перекошен. Надо полагать, он был поврежден и
больше не открывался.
Лодка снова опустилась на землю. После долгих споров и размахивания
руками ящеры распаковали коробки и отобрали часть предметов. Отобранные
вещи они погрузили в две коробки, которые затем с большим трудом
установили в кубрике лодки. Остатки разоренного груза остались валяться на
площади.
Воздушная лодка улетела, и ящеры ушли в том же направлении. Один из
них задержался, чтобы бросить последний взгляд на Фолка. Он некоторое
время вглядывался сквозь стенку внутрь дома и махал руками, потом сдался и
ушел вслед за остальными. Площадь опустела.
Прошло немного времени, и Фолк увидел, как за городом поднялся в небо
столб белого пламени с серебряной искоркой наверху. Он рос вверх,
загибаясь в арку и делаясь все тоньше, пока не достиг зенита, а потом
сошел на нет и исчез.
Значит, ящеры прилетели сюда на космическом корабле. Они тоже не
посмели воспользоваться Дверями. Не приспособленные жить среди звезд.
Недостойные. Слишком похожие на людей.
Фолк вышел из дома на площадь и остановился. Ветерок ворошил ему
волосы. Солнце садилось за горы, и все небо окрасилось в красноватый цвет,
как будто над западным горизонтом кто-то раскинул алую пелерину. Фолк
смотрел на небо, не в силах оторваться, пока красный цвет не уступил место
фиолетовому, а тот постепенно не растворила тьма. Появились первые звезды.
Это был хороший мир. Вероятно, человек мог бы остаться здесь и
прожить жизнь в спокойствии и уюте. Наверняка среди плодов здешних
деревьев найдутся съедобные, найдется и вода неподалеку. Климат
превосходен. И опасных зверей здесь явно нет, иронически подумал Фолк,
иначе эти суетливые туристы не разгуливали бы так беспечно.
Если он искал только место, где бы укрыться, то лучшей планеты ему не
найти. На какой-то миг Фолк почувствовал сильное искушение. Он вспомнил
жар и холод мертвых миров, в которых побывал, и подумал, найдет ли еще
когда-нибудь такую приветливую планету, как эта. А еще он теперь знал, что
если раса создателей Двери и существует до сих пор, они давно забросили
свои форпосты. Быть может, они живут сейчас на одной-единственной планете
из всех доступных им миллиардов. Фолк умрет раньше, чем найдет ее.
Он посмотрел на беспорядочную груду предметов, которую ящеры оставили
посреди площади. Одна коробка была вскрыта, но не опорожнена - именно та
последняя, из-за которой произошли все неприятности. Вокруг нее, словно
детские игрушки, были разбросаны красивые стеклистые вещицы - красные,
зеленые, синие, белые, желтые.
Если бы ящеры забыли здесь одного из своих, он бы в конце концов
нашел, чем утешиться.
Фолк со вздохом повернул обратно к дому. Дверь скользнула вниз,
закрываясь за ним. Фолк собрал свои вещи, забросил за плечи рюкзак, надел
и загерметизировал шлем.
Небо было уже совсем черным. Фолк остановился, чтобы взглянуть на
знакомую размашистую полосу Млечного Пути. Потом он включил фонарь на
шлеме и повернулся к Двери.
Луч света упал на разворошенные коробки ящеров, и Фолк заметил угол
какого-то предмета, сделанного не из блестящего стеклистого материала.
Фолку этот предмет показался каменным.
Он подошел к коробке, нагнулся над ней и разгреб верхний слой.
Перед ним лежала каменная плита, которой чьи-то руки придали форму
клина. На сравнительно ровной поверхности была выбита надпись. На
английском языке.
Сердце Фолка бешено заколотилось. Он опустился на колени перед
каменной плитой и стал читать то, что было на ней написано.
"Двери останавливают процесс старения. Мне было тридцать два, когда я
покинул Марс. С тех пор я практически не изменился, хотя скитался от
звезды к звезде лет двадцать, не меньше. Только нельзя останавливаться. Я
задержался здесь на два года и понял, что старею, как обычный человек.
Я обнаружил, что Млечный Путь выглядит примерно одинаково со всех
планет, на которых я до сих пор побывал. Это не может быть простым
совпадением. Я полагаю, что Двери перебрасывают путника по случайному
принципу только внутри концентрического пояса звезд. Рано или поздно он
попадает в Дверь, которая пропускает его в следующий пояс, расположенный
внутри предыдущего. Если я прав, конечная цель - это Центр Галактики.
Там и встретимся! Джеймс И.Таннер, родом с Земли".
Фолк поднялся с колен, ослепленный блистающим видением, которое
предстало ему. Он подумал, что теперь понимает, почему Двери действуют
наугад, и почему их строители больше ими не пользуются.
Когда-то - возможно, миллиард лет назад - они безраздельно владели
Галактикой. Но многие из принадлежавших им миров были маленькими планетами
вроде Марса, неспособными вечно удерживать атмосферу и воду. Миллионы лет
назад хозяева Галактики стали покидать ставшие непригодными планеты. Тем
временем на других планетах, которые к тому времени только остыли,
зародились младшие разумные расы. Жалкие крикливые создания. Люди. Ящеры.
Мелюзга, недостойная звезд.
Но даже человек способен научиться, если проживет достаточно долго и
достаточно много повидает. Джеймс Таннер не назвал себя гражданином США
или представителем земного космического корпуса. Он подписался "родом с
Земли".
Итак, путь намеренно сделали долгим и трудным. Младшие расы не
высовывались со своих планет. Но для человека или ящера, который готов был
ради знания пожертвовать тем, что среди его расы считалось жизнью, путь
был открыт.
Фолк выключил фонарь и поднял взгляд к бриллиантовому туману
Галактики. Где он будет через тысячу лет? Около какой из светящихся
искорок тумана?
Во всяком случае, он не обратится в прах. В бездарный и бесполезный
прах, всеми позабытый. Он будет странником, которому известна конечная
цель. И, может быть, к этому времени он уже пройдет половину пути до цели.
Вольферт будет напрасно ждать его возвращения, но это неважно, ведь
Вольферт счастлив - если только это можно назвать счастьем. А на Земле
будут вздыматься и исчезать горы, еще долго после того, как человечество
погибнет и будет забыто.
Возможно, к этому времени Фолк уже доберется домой.