Колосов Марк / книги / Письма с фабрики

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

 
Код произведения: 5612 
Автор: Колосов Марк 
Наименование: Письма с фабрики 





Марк Колосов


                              ПИСЬМА С ФАБРИКИ


   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


   "Письма с фабрики" - попытка художественна исследовать жизнь трудового
коллектива текстильной фабрики имени Лакина, Собинского района,
Владимирской области.
   Первая часть "Писем" была написана незадолго до Великой Отечественной
войны. Последняяв наши дни.

   АВТОР


   ПИСЬМО ПЕРВОЕ


   Митинг в селе Небылом. - Революционер-рабочий Михаил Лакин. - Его
сестра - секретарь райкома и депутат Верховного Совета РСФСР - Ерцева.


   Небылое - так называется село невдалеке от города Владимира, где
отбывал ссылку Герцен.
   Названо оно так потому, что это село было, а его вроде и не было, и
люди в этом селе были, но они вроде и не были людьми.
   Их, собственно, за людей не считали. Одним словом, названо оно так, по
словам местных старожилов, потому, что в нем настоящей жизни не было.
   В этом селе мне довелось присутствовать на митинге. Собралось около
пяти тысяч мужчин и женщин. Легкий ветер шевелил шелк платьев и платков
колхозных модниц.
   Все взгляды были устремлены на женщину, стоявшую на трибуне. Одну руку
приложила она к груди, а другой неторопливо проводила по каштановым с
серебряною нитью волосам. Голос у нее певучий, ровный, глаза
зеленовато-серые, окаймленные густыми тонкими бровями. Смех грудной,
приятный, одета в красную, легкой шерсти блузу с пышными рукавами, с белым
отложным воротничком. Держится прямо. Ее фамилия - Ерцева.
   Брат Ерцевой Михаил Лакин, именем которого назван прядильно-ткацкий
комбинат на Ундоле, был сподвижником Фрунзе.
   В 1905 году его убили черносотенцы, а та фабрика, где он был убит,
носит теперь его имя.
   В читальном зале клуба имени XIV-летия Октября выставлена картина
самоучки Прохорова. Вы видите синеву морозного зимнего вечера. Белый снег
сугробами лежит у изб. На заднем планефабрика. Дымят трубы, мерцает свет в
окнах. Вторая смена спешит на работу. А на переднем плане, в луже крови,
возле слабо освещенной избы, лежит рослый человек, руки его разметались.
Четверо убийц с перекошенными злобой лицами, вооруженные кирпичами и
дубинами, застыли над убитым. Молодой рабочий, почти подросток, протянул
руку к одному из них - он останавливает убийц. Дальше несколько
растерянных, испуганных фигур. Попик что-то доказывает пьянчужке. И позади
всех монументальная фигура полицейского.
   Так запечатлел художник-самоучка смерть Лакина.
   Михаил Лакин, сын крестьянина деревни Саксино, Муромского уезда,
Владимирской губернии, был высок ростом, черты лица имел крупные, лоб
широкий и густые, назад отброшенные волосы.
   Много походил он по городу Иванове, пока нашел наконец работу на
заварке у купца Грязнова за девять рублей в месяц.
   Как тогда работала в красильнях молодежь, можно себе представить,
прочитав очерки ивановского бытописателя Ф. Д. Нефедова "Наши фабрики и
заводы". Ф. Д. Нефедов был сотрудником "Отечественных записок" и ряда
московских газет.
   "Я раз спросил у одного фабриканта, что за люди выходят впоследствии из
всех этих мальчуганов, работающих при сушильных барабанах в зрельных и на
вешалках. Он, немного подумав, дал мне такой ответ:
   - Бог знает, куда они у нас деваются, мы уж как-то их не видим после.
   - Как не видите?
   - Да так, высыхают они.
   Я принял это выражение за чистую метафору.
   - Вы хотите сказать, что впоследствии они переменят род занятий и
перейдут на другую фабрику?
   - Нет, просто высыхают, совсем высыхают! - отвечал серьезно фабрикант".
   Вот в каких условиях работал Лакин.
   Как-то увидел он сборничек стихов Некрасова. Одно стихотворение
особенно ему понравилось: "Размышления у парадного подъезда". Это были
его, Миши Лакина, размышления! Только слов таких не мог он подыскать своим
мыслям. Теперь слова найдены. И он выучил стихотворение наизусть.
   В знаменитую Ивановскую стачку летом 1905 года к месту, где выступали
ораторы-выступали, взобравшись на плечи товарищей, - начал продвигаться
довольно плотный парень с красивым лицом, с пышной шевелюрой, со скромной,
но уверенной улыбкой.
   В толпе стали говорить, что плечи ткачей не выдержат этого оратора, что
ему нужна более устойчивая трибуна. Перед управой появилась бочка, а на
ней трибун-рабочий. От первых слов этого оратора на многих лицах появились
улыбки, всюду слышался шепот одобрения.
   Михаил Лакин, рабочий с фабрики Грязнова, первую свою речь закончил при
самых восторженных знаках одобрения, нос трибуны не уходил, а повернувшись
к подъезду городской управы и указав на нее левой рукой, торжественно
продекламировал "Размышления у парадного подъезда".
   На глазах ткачей блеснули слезы. Талантливый рабочий сразу обратил на
себя внимание владимирских большевиков, зато у администрации он прослыл
опасным агитатором.
   Лакин отвез семью в деревню и отдался большевистской работе.
   Планы его расстроила полиция. Он был схвачен и посажен во владимирскую
тюрьму.
   Выйдя из тюрьмы, молодой революционер уже не вернулся в Иванове.
Дальнейшая судьба его была определена Владимирским губернским комитетом
партии как судьба профессионального революционера, агитатора, способного
вести за собой рабочих.
   В ноябре 1905 года Лакин приехал в село Ундол. Староста села выдал его
фабриканту. И в ту же ночь Лакина убили,
   По стопам Лакина последовала его сестра.
   - Моя жизнь с малых лет, - говорила Ерцева на митинге, - сочеталась с
нуждой и горем рабочего люда. Двенадцати лет я уже познала весь ужас
старой фабрики. Работала по десять-двенадцать часов в день, зарабатывала
полтора рубля в месяц, из них полтинник забирали штрафы. Тринадцати лет я
уже вступила на тот путь, который указал мне мой единственный брат,
посаженный в царскую тюрьму.
   И Ерцева рассказала, как после ареста Михаила она шла с подругами и
пела запрещенную царем любимую песню брата "Нагаечку". Навстречу им
урядник. "Откуда вы такую песню знаете?" - "А мы нашли какую-то бумажку..."
   Узнав, что одна из девочек-Фрося Лакина, урядник все понял. Фросю
Лакину допрашивали в полиции, но ни слова не сказала полицейским Фрося. В
памяти ее была свежа еще встреча с братом во владимирской тюрьме. Жена
брата, Мария, неграмотная молодая женщина, оставшаяся с тремя детьми, в
отчаянии собралась во Владимир, к губернатору. Фрося сопровождала ее. Она
была удивлена, что губернатор их сразу принял. Он обошелся с ними ласково,
сказал, что Лакин человек редкий, его тотчас же отпустят, как только он
даст подписку, что не-будет больше знаться с революционерами. И когда
пришли они в тюрьму и через решетку увидели похудевшее, осунувшееся,
заросшее бородой лицо мужа и брата, Мария залилась слезами: "Миша,
Мишенька! Голубчик, выпустят тебя, напиши только, что не будешь больше
бастовать!.."
   Лакин, помрачнев, сказал: "Этого я сделать не могу, Маша!
   А ты не расстраивай себя, не плачь. Тебе надо беречь силы для детей,
пока меня не освободят рабочие!.."
   Эти слова брата запечатлелись в памяти сестры.
   Теперь она секретарь райкома партии.
   На комбинате имени Лакина растут и выдвигаются на ответственные участки
государственной жизни молодые люди и девушки.
   Предки их на этих землях бились с чужеземцами за независимость земли
русской. Их отцы и деды под водительством большевика Фрунзе в 1905 году
восстали против Шереметевых и Бажановых, а в семнадцатом году добились
справедливой жизни.
   Со своим рабочим полководцем шли отцы и старшие братья на Колчака, на
Врангеля. Многие из них не возвратились. Матери одни воспитывали малышей.
И вот выросло, окрепло, возмужало поколение сверстников Великого Октября,
Посмотрим, как оно живет на комбинате имени Лакина.



   ПИСЬМО ВТОРОЕ



   Дорога на комбинат имени Лакина. - Места, связанные с революционной
деятельностью М. В. Фрунзе. - Ундол. - Экскурс в прошлое. - Как выглядела
фабрика в недавнем прошлом. - Как она выглядит теперь. - Фабричный
поселок. - Сон Веры Павловны из книги Чернышевского "Что делать?" и наша
действительность.



   Из Иванова я еду с секретарем комсомольской организации Тасей в Ундол.
Жара. Мимо проносятся поля, рощи. Поезд останавливается на разъездах;
солнце слепит глаза. На больших станциях с древними названиями поезд стоит
долго. Шуя... Привокзальная часть города сохранилась такой, какой она была
много лет назад.
   Маленькие одноэтажные дома с вывесками: "Парикмахер", "Универмаг",
"Булочная". Булыжная мостовая и тротуар, поросший по бокам травой.
   Здесь в 1905 году руководил борьбой рабочих Фрунзе. Здесь он возглавлял
всеобщую стачку. В музее сохранились требования рабочих: "Работать 8
часов, минимум зарплаты 20 рублей, прево читать в свободное время газеты,
право объединяться в профсоюзы..."
   Но тогда рабочие не добились и этих скромных требований, а их
руководителя Михаила Фрунзе-ему было только двадцать лет - упрятали в
тюрьму. В полиции его били. В областном музее города Иванова можно видеть
его протест, посланный на имя прокурора, тут же фотография и тюремный
лист, в котором значится:

   Фрунзе, Михаил Васильевич.
   Возраст - 20 лет.
   Народность - русская.
   Рост-1 метр 65 сантиметров.
   Походка - твердая.
   Манера держаться-прямо.


   Вот и станция Ундол, названная так по имени села, которое упоминается в
"отписке" 1611 года ярославцев к вологжанам о немедленной присылке ратных
людей на помощь Москве,
   Разбитые под Владимиром интервенты побежали было Московской дорогой, но
в Ундоле узнали, что Прокопий Ляпунов идет в Вохну, и поворотили от Москвы
на Юрьев-Польский.
   В селе Ундол жил когда-то полководец Суворов. С ундольской горы катался
на салазках с ребятишками. А дальше, в нескольких километрах отсюда, в
селе Орехове, родился знаменитый русский ученый, чьим именем названа
Академия воздухоплавания в Москве, - Жуковский.
   Рассказывают, что он платил по гривеннику крестьянским ребятишкам за
каждую пойманную ворону и, привязав птицу за тонкую и длинную бечевку,
часами наблюдал за ее полетом.
   От этой станции по широкому асфальтированному шоссе рукой подать до
фабрики имени Лакина. А было это шоссе когда-то очень грязным и ухабистым,
называлось Владимиркой, и по нему царские сатрапы гнали в Сибирь лучших
людей России. Здесь делали привал и пели свои заунывные песни колодники.
Звон цепей слышался окрест.
   - Ундол был унылый дол! - рассказывают ундольчане.
   Слева от дороги видны два низких здания. Это старая ткацкая и казарма
для рабочих-все, что было здесь до революции.
   Существуют кроме устных рассказов еще и литературные памятники,
повествующие о том, в каких условиях работала молодежь фабрики Бажанова в
селе Ундол. Об этом нам рассказывает писатель Ф. Д. Нефедов.
   Вот описание фабрики:
   "Мы отворили дверь - и наше обоняние поражено страшным зловонием.
Оглушительный шум, стук механизмов и непроницаемая пыль сразу овладели
всем нашим существом. Из-за давящего тумана пыли выделились машины, и,
наконец, примечаем какие-то странные фигуры, похожие на чучела или
огородные пугала. То рабочие люди, работающие на чесальных аппаратах,
ленточных машинах и банкаброшах. Эти люди с головы до ног покрыты таким
слоем пыли, что нет возможности отличить их лица от платьев.
   Большинство рабочих-женщины и девушки, мужчин не больше 6-7 человек.
Видим еще детей-мальчиков и девочек, которые подметают около машин и,
ползая, вытирают грязь с шестерен, колес и т. д.
   Вентилирующим средством служит одна наружная дверь, выходящая на двор и
отворяющаяся летом, во все остальное время года она затворена, и воздух
сперт.
   Что касается до ретирадных мест, то при ткацкой хотя и полагается в
трех саженях от корпуса ретирадная будка, но на самом деле она есть не что
иное, как только призрак; в действительности каждый рабочий ходит по своим
надобностям, куда случится и куда в данную минуту удобно. Вследствие
такого повсеместного хождения около здания ткацкой для постороннего
человека пройти делается великим подвигом".

   * * *

   Там, где был пустырь, стоят новые дома. Жилая площадь увеличилась почти
в пять раз. Казарменные нары теперь можно встретить лишь в музеях
Владимира и Иванова. Рабочая семья занимает две-три комнаты с кухней.
   Рядом с двухэтажной старой и подслеповатой ткацкой высится красавица
прядильня, Это первая новая фабрика, которую построила Советская власть.
На торжественный пуск ее в 1927 году приезжал сюда Валерьян Владимирович
Куйбышев. Он обратился к лакинцам с простой и трогательной речью - читаешь
ее и переносишься в 1927 год, в период реконструкции нашего хозяйства.
   С каким трудом отрывала в те годы наша страна средства для нового
строительства! Валерьян Владимирович поздравил тогда рабочих фабрики имени
Лакина с большим праздником строительства нового предприятия, символом
того, как будет выглядеть наша промышленность после того, как рабочий
класс ее перестроит.
   Да, она выглядит великолепно, новая прядильня, рядом со старой ткацкой.
Это наглядный пример, показывающий, как строили капиталисты и как строит
рабочий класс.
   В ткацкой тоже теперь не так, как было при Бажанове, - устроена
вентиляция, сделаны новые перекрытия, переоборудованы станки, в них введен
механический останов, что облегчает работу ткачих и уменьшает обрывность.
Но все же, по сравнению с прядильней, в ткацкой темно, тесно. Прядильня
напоминает институт, лабораторию.

   * * *

   Теперь, когда вокруг фабрики вырос новый рабочий поселок, село Ундол
оказалось в стороне. Село это старое, большое, вытянулось двумя рядами
деревянных изб вдоль Московско-Горьковского шоссе. Дорога очень живописна.
То она уходит в гору, поднимаясь выше домов, и они остаются в низине, то
она стремительно несется вниз, а дома лезут в гору. Мост через речку
Ундолку соединяет поселок с селом. Здесь шутят, что речка скоро будет
называться Ундолстрой: воображение лакинцев рисует ее соединенной через
Клязьму и Москву-реку с Волгой.

   * * *

   С ундольской возвышенности виден весь поселок имени Лакина с группой
каменных и деревянных домов, среди которых выделяются здания Дома
культуры, школы, детских яслей и новый, сорокадвухквартирный дом. Между
ними выстроились двухэтажные дома, составляющие несколько улиц: имени
Х-летия Октября, имени Горького, имени XVII партийного съезда.
   А какая благодать вокруг поселка! Чудесные дубовые рощи, живописные
холмы, равнины и овраги, прохладные воды Клязьмы...
   Из окон фабрики и многих домов виден этот пейзаж: на самом горизонте по
железнодорожной насыпи из Москвы в Горький и из Горького в Москву
двигаются поезда. А перед насыпью лежит желтое, наполовину сжатое поле. В
центре его стоят сытые колхозные кони, запряженные в жнейку. Комбайнер в
комбинезоне что-то ладит в своем комбайне. Не сон ли это Веры Павловны из
книги Чернышевского "Что делать?"? Помните?
   Вера Павловна видит здание. "Оно стоит среди нив, лугов, садов и рощ.
Нивы-это наши хлеба, только не такие, как у нас, а густыа, густые,
изобильные, изобильные. Неужели это пшеница?
   Кто ж видел такие колосья? Кто ж видел такие зерна?.. Поля, это наши
поля... Но кто же живет в этом доме, который великолепнее дворцов?.. По
этим нивам рассеяны группы людей... Группы, работающие на нивах, почти все
поют; но какой работою они заняты?
   Ах, это они убирают хлеб. Как быстро у них идет работа!.. Почти все
делают за них машины... Люди почти только ходят, ездят, управляют
машинами. Еще бы им не быстро и не весело работать!..
   - Неужели ж это мы? Неужели это наша земля? Я слышала нашу песню, они
говорят по-русски... Но... я хочу же знать, как это сделалось?"
   Как это сделалось?
   Мы попытаемся ответить на этот вопрос.


   ПИСЬМО ТРЕТЬЕ

   Комплект имени ХХ-летия комсомола. - Как он стал передовым.


   Кто не знает в ткацкой пресловутый 21-й комплект? Ни одна мало-мальски
уважающая себя ткачиха никогда бы не пошла на его станки. По станкам и
работники. Если кого поставили к этим разлаженным станкам, значит, за
провинность. Станки на этом комплекте поминутно останавливаются, а то
бывает и так: все идет хорошо, станки работают, вдруг скорость оборота
станка делает стремительный скачок, все путается, рвется. Ткачиха мечется
от одного станка к другому, маршрут сломан. Одним словом, не комплект, а
гоголевское заколдованное место.
   Учитывая эти особенности комплекта, администрация не очень требовала с
ткачей. Свыклись и ткачи, которым из месяца в месяц помощник мастера давал
справки: "Простой не по вине ткача". На каждой фабрике имеются такие люди,
готовые на все махнуть рукой. "Пусть идет, как идет", "Что мне, больше
других, что ли, надо?" - их любимые выражения. И кто бы ни попал на этот
комплект, рано или поздно поддавался этой "философии". Сначала куда-то
бегал, чего-то требовал, что-то доказывал, на что-то обращал внимание, а
потом сдавался.
   Когда отобранные комитетом комсомола восемнадцать лучших ткачих фабрики
узнали, что их ставят на злополучный 21-й комплект, они ахнули.
   А ведь как радовались они, думая, что им, в связи с двадцатилетием
комсомола, дадут самый лучший по оборудованию 25-й комплект.
   - Нет, этого не может быт.ь! Это какая-то насмешка, тут что-то не так,
- в недоумении говорили между собой девушки.
   И они всей гурьбой пришли в комитет комсомола.
   - Правда это, Тася?
   - Что?
   - Про двадцать первый комплект?
   - Правда.
   - Ну так вот, не будем работать! - крикнула Емелина.
   - Ведь не сработаем... - сказала Скотникова.
   - Завалимся!.. - послышались голоса.
   - Тише, девушки! - успокоила их Тася. - Подождем завтрашнего дня:
завтра в половине десятого будет совещание, там все разъясним.
   Предложение поручить лучшим молодым работницам злополучный 21-й
комплект сделал заведующий ткацкой Щербаков. "Ни одна старая работница не
отдаст своих станков, - рассуждал он, - отобрать у них лучшие
станки-значит вызвать недовольство старых рабочих. А с другой стороны, не
так уж страшен этот 21-й комплект, о котором идет такая дурная слава.
Станки на нем такие же, как и везде-правда, они очень разлажены, потому
что там плохой состав поммастеров. Надо вытащить комплект, надо доказать,
что на фабрике не может быть отстающих участков, если этого не хотят
рабочие. На помощь молодежи надо будет бросить все силы и средства,
отремонтировать, наладить станки, у некоторых сменить каретки-одним
словом, провести соответствующую подготовку, и дело пойдет. Уже было
случаи, когда отсталые комплекты становились самыми лучшими. И кому, как
не молодежи, как не комсомольцам, показать в этом деле пример?"
   Тщательно обсудив предложение Щербакова, тройка, работавшая над
составлением комплекта, приняла это предложение.
   И вот собралось совещание будущего молодежного комплекта.
   Пришли все девущки. По их лицам было видно, что они готовятся дать
отпор. Они плохо слушали докладчика, смотрели исподлобья и подавали злые
реплики. Когда заведующий сказал: "У вас станки эти запоют", - Емелина
нервно усмехнулась:
   - Запоют! Заревут, а не запоют...
   - Комплект должен быть безбрачным, - продолжал Щербаков.
   - Безбрачным! - прыснули со смеху девушки.
   Взял слово молодой помощник мастера Чучелов.
   - Это дело нам не новое, - сказал он, - мы уж один раз работали на
таком комплекте, и результат был вот какой! Результат был-верблюд. На
одном горбу сидел мой сменщик, на другомвторой сменщик, и подпись:

   Природа очень скупа -
   Дала верблюду два горба,
   Не мешало бы третий
   Для случая такого,
   Чтобы посадить Чучелова.


   Я со своего комплекта не могу уйти с легким сердцем.
   - Я тоже не с разбитого корыта ухожу, Чучелов! - сказал ему другой
помощник мастера, по фамилии Песков, высокий, сдержанный и молчаливый
молодой человек.
   - Послушаем девчат, - сказал кто-то из администрации.
   - Нет уж, пусть раньше начальники поговорят, - отказывались девчата.
   Тогда взял слово начальник цеха Дюков.
   - Не так страшен черт, как его малюют, - говорил он. - Только бы от вас
услышать: "На комплект встанем, комплект вытащим!" Было бы только ваше
единственное слово: "Вытащим".
   Дело ведь идет о чести, доблести и геройстве. Я ручаюсь, что мы отнимем
к юбилею комсомола красное знамя у Чучелова. Нас узнает область, может
быть, и весь Союз...
   - Я люблю новшества... - сказал Песков.
   - Правильно! - сказал Дюков. - Песков не пошел бы на этот комплект,
если бы сюда собрали первых попавшихся ткачих.
   - А что мы за особенные? У нас что, руки золотые? Давайте двадцать
пятый комплект-мы себя покажем! - сказала Дуся Скотникова.
   Но, видно, лестные слова Дюкова пришлись девушкам по сердцу. Многие, не
поднимая глаз, улыбнулись. В душе они были довольны, что вся
администрация-директор комбината, главный инженер, заведующий ткацкой,
начальник цеха, три сменных мастера, секретарь парткома, предфабзавкома-
разговаривают с ними как с лучшими работницами, рассчитывают на них,
уверены, что они будут победителями.
   - Вы думаете, администрация хочет плохого своей молодежи? - -сказал
заведующий ткацкой. - Ведь я своим партбилетом отвечаю!
   - Вот именно! - сказала одна из девушек.
   - Не подводить мы вас собираемся, а вырастить и показать чудеса, на
которые способен комсомол...
   - Комсомол показывает чудеса, да не на таких станках! - выступила Дуся
Скотникова. - Почему молчат девчата? - резко продолжала она. - Почему они
все были до собрания против этого комплекта? Пусть дадут нам двадцать
пятый комплект. Кто там хорошо работал, пусть берет наши станки. Разве мы
с плохих станков уходим? Взять хотя бы мою десятку!..
   - Правильное-послышались голоса.
   Но неожиданно опять взял слово Чучелов.
   - В словах Дюкова, - начал он неторопливо, - меня один момент затронул,
из-за которого я готов встать на двадцать первый комплект. Денег я
зарабатываю больше тысячи, премии получалчасы и велосипед, красное знамя
фабрики у меня. 1Чо первенство во всесоюзном масштабе-вот что заманчиво!
Понимаете ли вы меня или нет?
   - Так, значит, ты из-за премии?
   - Нет, не из-за премии: я уже сказал, что премию я имею и знамя тоже.
   - Орден тебе надо?
   - А хотя бы и так...
   Тогда заговорили все сразу. Дюков одобрял Чучелова за то, что он решил
пойти на 21-й комплект, и осуждал за то, что главной побудительной
причиной для него были орден и всесоюзная известность, тогда как он,
Дюков, выдвигал на первый план интересы производства, а не вопрос о славе.
Но уже никто не слушал Дюкова; девушки переговаривались между собой, шумно
одобряя Мучелова.
   Слово взял директор комбината.
   - Партия учит нас: прежде чем организовать, надо провести тщательную
подготовку. Настроение Скотниковой надо переломить...
   - Она уже переломила, - послышались голоса.
   - Почему мы не можем вам отдать двадцать пятый комплект? - продолжал
директор. - Потому, что мы не можем без всякого основания переводить людей
с их станков, а вы люди передовые...
   Одна из девушек:
   - Способные.
   - Способные, - продолжал директор. - Конечно, вам первое время будет
трудно, пока не привыкнете к станкам, не узнаете капризы каждого, пока не
пройдет так называемый период освоения. Мы ведь тоже были зачинщиками в
свое время работы на шестерке. Я тогда комсомольцем был, комплект тоже
считался никудышным, а вот вытащили...
   - Ну, довольно, решать надо! - сказала Тася. - Кто за то, чтобы перейти
на двадцать первый комплект?
   Все проголосовали за это, кроме одной. Чучелов сказал:
   - Эх! От жизни отстаешь, пойдем со всеми!
   Но она не согласилась.
   Выбрав бригадиром Нюру Токмакову, быстроглазую, с ямочками на щеках
девушку, ткачихи разошлись.
   Весть о том, что комсомольцам, пожелавшим перейти на большее количество
станков, дали самый худший, 21-й комплект, облетела всю ткацкую.
   - Согласились, а теперь попляшут... Люди там на шестерке не
справлялись, а они хотят на двенадцати сработать...
   - Напросились...
   - Будет им подарок...
   Но, прислушиваясь к разговорам, можно было подметить, что пророчили
провал новому почину те, кто не справлялся сам с работой, или те, кого не
приняли во вновь организованный комплект.
   Впрочем, и те и другие были обеспокоены:
   "А вдруг сработают? Тогда что?"
   В выходной день к станкам пришли слесари-ремонтники. Они сменили
верхние и нижние каретки у станков. В утреннюю смену вместо одного пришли
все три поммастера-Чучелов, Песков, Белинский. Многие станки потребовали
дополнительного ремонта, особенно 998-й станок.. Он то и дело давал
обрывы. Долго бился с ним Песков, нелегко было сразу найти причину порчи.
Но выдержка и терпение Пескова помогли ему наконец отыскать и эту причину.
У станка оказалась расчлененной погонялка - мелкая, ничтожная неполадка,
но как трудно было до нее добраться.
   А Белинский, Чучелов, зачем они пришли в такую рань?.. Ведь им еще
далеко до их смен, но они пришли, томясь от нетерпения, торопясь узнать,
как отремонтированы станки. Какие хорошо, какие плохо работали в утреннюю
смену? А уж раз пришли, то не стоять же им сложа руки. Не такие это
работники!
   И вот они работают все трое. Ткачихам не приходится бегать за ними.
Девушкам не отвечают: "Некогда", или: "Ну тебя, поменьше бы ломала", или:
"Что ж волноваться? Запишу простой не по твоей вине, и все тут".
   Приятно смотреть на эти лица, напряженно вслушивающиеся в шум станков,
на эти руки, методически, неторопливо устраняющие неполадки.
   Молодые работницы уже верят в свои силы. Если бы не эта уверенность,
разве бы они так спокойно переходили от станка к станку, в то время как
кругом то и дело остановки и обрывы?
   Разве так спокойно держались бы молодью, гордые, не выносящие насмешек
девушки в ответ на ехидные замечания, которые раздаются по их адресу?
   Некоторые ткачихи ничего не говорят, а только укоризненно покачивают
головой, другие осыпают девушек обидными словами.
   - Путаницы! Как ни пройдешь, все станки стоят! - язвила Трухлякова,
молодая озорная ткачиха.
   - Не сразу Москва строилась... Не всегда так будет, - отвечали девушки,
а про себя думали: "Проклятые станки, как они подводят нас!"
   Особенно доставалось Нюре Токмаковой, Зое Мольковой, Дусе Скотниковой и
Марусе Афанасьевой-двенадцатистаночницам, станки которых выходили на
большой проход у окон.
   У них все время то один, то два станка нет-нет да и станут. Но девушки
работали в хорошем темпе, не метались, а постепенно поправляли станок за
станком.
   Спокойнее всех работает Молькова Зоя; держится она увереннее подруг,
движется ритмичней. Вот бесшумно появилась у станка, взяла нить, вправила
в челнок, бросила челнок в пучину нитяных струй, навалилась всем телом на
отводку-станок застрекотал, запел.
   Прошла неделя.
   21-й злополучный комплект в целом впервые за многие годы выполнил план.
   Переменилось отношение к девушкам со стороны соседей.
   Многие уже обижены, почему их не поставили на 21-й комплект.



   ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ



   Отдых молодежи в старое время. - Девичник. - Лакинский Дом культуры. -
Выходной день на Лакинке. - Фабричный дом отдыха. - Как лакинцы проводят
отпускное время.



   "Наливай вина осьмуху, набирайся его духу...
   Мы ударим Сашу в ухо, целовальника прибьем,
   Домой пьяные придем...
   Эх, гуляй наши во всю ночь!


   Как только пройдет неделя трудовой жизни и наступит праздник, молодой
народ спешит уже отдаться своим любимым удовольствиям и занятиям... С
вечера и вплоть до заутрени по селу ходят гуляки, пока не разойдутся по
домам, а некоторые бредут прямо на фабрику".
   Так, по свидетельству Нефедова, отдыхала молодежь ткацкой фабрики
Бажанова в старое время.
   Существовал и еще один вид досуга-девичник. К нему готовились задолго,
девушки в складчину копили по копейкам деньги, чтобы снять избу и закупить
необходимое угощение. Избу убирали, мыли-одним словом, старались, чтобы
все было "как у людей". Вечер начинался "честь честью", как в порядочных
мещан-, ских домах. Играли в фанты, флирт цветов, но с переходом к
угощению картина резко менялась.
   - "Неужели драка будет? - спрашивала одна девица.
   - Здесь это только и можно наблюдать, - отвечала другая", - пишет
Нефедов.
   В городе Иванове, насчитывавшем сто тысяч жителей, в 1910 году было три
библиотеки, два временных цирка (балагана), две клубные сцены-и наряду с
этим четырнадцать церквей, три часовни, один монастырь, один молитвенный
дом и восемьдесят семь винных лавок.
   Если так обстояло дело в центре промышленного района, то легко можно
себе представить, что было в селе Ундол. Здесь на две тысячи рабочих
вплоть до 1917 года не было ни библиотеки, ни клубной сцены, были только
церковь, часовня и кабак.
   Ныне коллектив рабочих, служащих и специалистов прядильноткацкого
комбината имени Лакина и его двухтысячный отряд молодежи располагают
клубом, стадионом, водной станцией и садом отдыха.
   В клубе зал на восемьсот мест, малый зал для совещаний,
библиотека-читальня, парткабинет с комнатой заочного обучения по радио,
комнаты кружков-драматического, музыкального, кройки и шитья, струнного,
хорового, оборонного, спортивный зал, фотолаборатория, комната игр, буфет,
тир, бильярд.
   Драмкружок ставит пьесы классиков и современных авторов.
   В фойе можно увидеть фотографии спектаклей: "Лауренсия", "Мачеха",
"Мечта пилота", "гСлава", "Аристократы", "Дети Ванюшина", "Любовь Яровая".
Весь исполнительский состав-фабричная молодежь.
   Выходной день на Лакинке начинается с вечера, предшествующего
празднику. Вообразите: жаркий воздух, небо без облаков, солнце близко к
закату. Запоздалый луч впивается в стекла и металлические предметы,
ослепительно сверкая, жалит их. Но вот наконец и он гаснет. Наступают
сумерки.
   Молодые ватерщицы, банкаброшницы, ленточницы, сновальщицы, съемщицы,
ткачихи, мастера умылись, отдохнули и спешат отдаться своим любимым
развлечениям. Кто идет на стадион тренироваться к завтрашним
соревнованиям, кто играет в волейбол тут же, возле дома, в садике. Играют
в шахматы, в лото, слушают патефон, радио, читают газеты, вышивают.
   Но лишь только оркестр торжественно пронес свои духовые инструменты и
прошел мимо баянист, молодежь уже спешит в сад.
   Танцевальная площадка переполнена. Баянист, оркестр и радиола
чередуются, сменяя друг друга. Наибольшим успехом пользуются массовые
танцы.
   Какие здесь мелькают платья! Каких только нет материй! Сразу даже
трудно сообразить, где это танцуют - в селе или в большом городе. На
площадке образцовый порядок, не слышно громкого и разухабистого смеха,
грубых шуток, нет здесь места озорству и непристойным выходкам.
   Утром на шоссе стоят грузовики. Это отправляются в однодневный дом
отдыха, в Сушнево, лучшие работницы комбината.
   Песни, смех, шутки слышатся среди отъезжающих.
   На другой день заходим в общежитие девушек. Маленькая подвижная
банкаброшница только что вернулась с работы, читает "Комсомольскую
правду". В комнате много солнца, полевых цветов, стены разукрашены
открытками.
   - Ну, как вчера провела время в доме отдыха? - спрашиваем ее.
   - Очень хорошо! Целый день сегодня у меня машины пели, - отвечает
девушка, - так легко работалось!
   А сколько радостей приносит отпускное время!
   Поезда Московско-Горьковской железной дороги увозят лакинцев в
областные и союзные дома отдыха и санатории. Многие отправляются
путешествовать по маршрутам туристов. Нюра Токмакова в числе нескольких
лучших учениц стахановской школы была премирована путевкой на Кавказ.



   ПИСЬМО ПЯТОЕ



   Как учились в старое время. - Случай в классе. - Как происходит
производственное обучение в наши дни. - Молодые техники Сережа Кузьмин и
Галя Коннова. - Инженер Муравьев.



   На фабрике Бажанова лишь в 1913 году была основана одна трехклассная
школа. Чтобы определить в нее своего ребенка, рабочему приходилось ломать
шапку перед Марьей Николаевной, тещей фабриканта.
   Работница Агеева помнит, как она впервые увидела на дочке конторщика
коричневое платьице с черным передником и белым воротничком. Ей было тогда
девять лет. Она стала упрашивать отца отдать ее учиться. Отец был рядовым
рабочим; он долго колебался, потом надел новый картуз, расчесал бороду,
взял лукошко яиц и пошел с девочкой по направлению к хозяйскому дому.
Долго он стоял на ступеньках черного крыльца, упрашивал высокую худую
барыню в черном парике и длинном синем платье с твердым до ушей
воротником. Барыня поглядела на него сверху вниз и что-то прокартавила в
ответ.
   - Вашей милости прошу... Воля ваша... - слышались слова отца.
   - Да говорят тебе - нельзя, русским языком говорят! - отрезала барыня и
отвернулась.
   И тогда слезы хлынули из глаз девочки.
   - Почему вы меня не берете? Ведь я как учиться хочу! - сказала она
сквозь рыдания.
   Барыня окинула ее пронизывающим, ледяным взглядом и велела отцу нести
лукошко на кухню.
   Три года проучилась девочка в этой школе. Марья Николаевна все эти годы
наводила на нее ужас.
   - Ну, дети! - скрипела Марья Николаевна, держа в руках линейку, которой
она немилосердно била детей за малейший шепот в классе, за каждое
нечаянное движение. - Ну, дети, сейчас вы уйдете домой, а когда придете
снова в класс, принесете по два сырых яйца!
   Так говорила Марья Николаевна перед пасхой. После праздника она уже с
утра стояла на кухне перед тазом и рассматривала на свет каждое яйцо.
   Горечь этого учения скрашивала молодая учительница. Ее уроки девочки
любили. Однажды к именинам они решили ей всем классом подарить букет
цветов. На шум открылась дверь, и в класс вошла Марья Николаевна. Постояв
несколько минут, ушла.
   А на другой день молодая учительница сказала детям:
   - Доучу вас и потом уже уйду, - сказала она и улыбнулась было, но вдруг
губы, подбородок запрыгали, она закашлялась.
   В глазах ее блеснули слезы. Она вытерла платком глаза, жалуясь на
сильную простуду.
   Еще хуже обстояло дело с производственным обучением молодежи.
   Малолетком поступил в учение на фабрику Бажанова рабочий Чегин. Учил
его ткач Фанов, которому он платил за ученье два рубля в месяц, а сам за
это время не получал ни копейки. Учился на пинках да на колотушках.
Учитель мало занимался с учеником.
   Ткач торопился побольше заработать и показывал ученику кое-как,
урывками, а если ученику что-нибудь не удавалось, учитель объяснял с
помощью зуботычин.
   До семнадцатого года на Бажановке таким образом училось ежегодно
пятьдесят детей. Здесь повторялась та же история, что и с Марьей
Николаевной. Только бить челом надо было мастеру.
   И опять судьба ученика решалась взяткой. Мастера гоняли мальчиков за
водкой, заставляли делать черную работу у себя дома. Это были маленькие
рабы, которые весь день задыхались в непроветренных помещениях.
   Проезжая здешние места, Некрасов создал строки;

   ...В золотую пору малолетства
   Все живое-счастливо живет.
   Не трудясь, с ликующего детства
   Дань забав и радости берет.
   Только нам гулять не довелося
   По полям, по нивам золотым:
   Целый день на фабрике колеса
   Мы вертим - вертим- вертим!..

   Какие же изменения произошли в деле воспитания и образования молодежи
за годы Советской власти?
   В поселке имени Лакина выстроены два детских сада, школадесятилетка,
школа-семилетка, школа ФЗУ, вечерний техникум без отрыва от производства,
школа стахановцев, курсы дипломированных техников, школа техминимума 1 и
II ступени, школа ликбеза для новых рабочих из деревни, хозяйственные
курсы, курсы по подготовке в вуз. Всего учится в Лакинке из десяти тысяч
жителей шесть тысяч.
   Вдоль фабричной ограды висят щиты с условиями приема во все эти учебные
заведения.
   Уже немало лакинцев окончили Ивановский текстильный институт и,
возвратясь на Лакинку, выполняют роль командиров производства.
   Войдя в цех ватеров, направимся в конторку мастера. Темноволосый
молодой человек в косоворотке, с искорками в глазах, спокойно отложил
книгу записей. Рядом с ним рассматривает запись своего сменщика худенькая,
стройная девушка, с тонким личиком, с пушистыми льняными волосами на косой
пробор, с темно-голубыми, твердо смотрящими глазами. Это Сережа Кузьмин и
Галя Коннова - комсомольцы, сменные мастера цеха ватеров. Они отвечают за
работу смены, расставляют рабочую силу, к ним обращаются в случае
неполадок. От их знаний, находчивости, самообладания зависит выполнение
плана прядильной фабрики.
   Мать Гали-ткачиха. Отец погиб на фронте в 1919 году, когда ей было три
года. Она-ровесница Октября. По окончании техникума ее направили на
Лакинку. Около трех месяцев она была помощником мастера, потом фабричный
комитет ВЛКСМ направил ее помполитом в школу ФЗУ. И наконец, дирекция
фабрики выдвинула ее сменным мастером.
   А вот что рассказал комсомолец-инженер Николай Муравьев, мастер цеха
банкаброшей, высокий загорелый молодой человек с правильными чертами лица.
   - За 24 года моей жизни мне памятны особо два случая, которые явились в
то же время и трудными моментами.
   Вспоминая далекое детство, я не помню того дня, чтобы у меня не было
желания учиться. Живя в деревне, я хотел стать учителем. Он представлялся
мне всезнающим. Им я и мечтал быть.
   Школу-семилетку кончил я на Лакинке и поступил в ФЗУ на ткацкое
отделение. Летом 1932 года стал усиленно заниматься, чтобы поступить в
вуз. Помню, стояли хорошие дни. Хорошо было бы погулять. Но я запирался в
комнате на целые дни и усиленно готовился к экзамену.
   В памяти моей ясно представляется и до сих пор один день того времени.
   Был пригожий июльский день. Я занимался. Вдруг в окно увидел, что мои
друзья идут ко мне с гитарой. Мне очень хотелось с ними пойти, но я
занавесил окно и запер дверь. Им показалось, что меня нет дома, и они ушли.
   Лето 1932 года живет в моей памяти.
   Этим летом лакинская комсомольская организация за активную работу в
комсомоле и хорошую учебу дала мне командировку в Ивановский текстильный
институт. Я выдержал экзамен.
   Вторая трудность встретилась мне после окончания учебы в институте. Я
был послан работать на нашу фабрику. Поступил в ватерный отдел мастером. В
этом отделе до меня еще не было ни одного молодого инженера-специалиста.
Мастера здесь все практики, большие знатоки своего дела. Они говорят про
себя:
   - Мы здесь работаем с первого веретена.
   И это близко к истине.
   Передо мною стояли две задачи.
   Завоевать авторитет среди рабочих и среди старых практиковспециалистов.
Хотя бы частично получить опыт и практические знания от старых мастеров.
   Участок мне дали тот же, что и "старикам".
   Рабочие смотрели на меня и думали примерно так: "Мы привыкли, что нами
руководили старые опытные люди, а ты только что приекал, молодой еще, да
ты, может быть, ничего и не понимаешь, а мы тебе будем подчиняться". Много
приходилось убеждать, доказывать и не стесняться перенимать опыт старых
специа"
   листов, чтобы выполнить свою главную задачу - воспитать, организовать
массу.
   Родина мне дала высшее образование. И я у нее в долгу, я должен
углубить свои знания и овладеть языками.
   Фабрика доверила мне работать пряжу для^ международной выставки,
которая состоится в 1939 году в Нью-Йорке. Я с большой радостью и
гордостью выполняю эту работу.
   Мне довелось первому заправить машину трепального отдела на новую
сортировку для выставки. Я снял первый холст с опенера. Приложу все
усилия, чтобы наша ткань была одной из лучших.
   Мой заработок 700 рублей. Семья три человека. Я, мать и брат 14 лет.
Почти одна треть моего заработка тратится на культурные нужды (театр,
газеты, журналы, книги, радио, граммофонные пластинки и пр.). Книг я читаю
много. У меня нет какого-то избранного, любимого произведения, в котором
показан рост нового человека, культурного, сознательного, с определенным
багажом знаний во всех областях науки и искусства.
   Люблю спорт, в особенности волейбол и баскетбол. Играю в эти игры
азартно. По обеим имею именные значки "Первенства города Иванове".


   ПИСЬМО ШЕСТОЕ


   Страницы истории комсомола. - Первый комсомолец Вася Титов._ Красные
курсанты. - Воспитанные комсомолом организаторы и руководители
производства. - Старый солдат.


   В архиве владимирского комсомола упоминается в числе делегатов 1
Владимирского губернского съезда молодежи в 1918 году представитель
культурно-просветительного кружка села Ундол. Кто был этот делегат? По
старым номерам газет, по скудным и отрывочным воспоминаниям, которыми
располагает владимирский архив, видно, что Бажановка являлась единственным
рабочим центром, откуда во Владимир, где не было почти ни одного завода,
ни одной фабрики, приезжали на праздники Седьмого ноября и Первого мая
рабочие.
   С волнением представляешь себе среди них Васю Титова - маленького
бойкого комсомольца. Его портрет в курсантской длинной шинели и в
сдвинутой набекрень фуражке я нашел в квартире брата его, Павла Юрьевича
Титова. В детстве Вася был учеником ундольской церковноприходской школы.
Голод и нужда заставили его наняться мальчиком в буфет Макарова на станции
Ундол.
   Потом он был приемщиком на складе. Работать приходилось по десять -
двенадцать часов в сутки. Получал гроши, но характер имел веселый.
   - Живы будем - отойдем! - бывало, говорил он, грея обледеневшие на
стуже руки.
   - Никогда не сгрубит, всегда ровный, чуткий, с шуткой на губах, -
вспоминают рабочие.
   Он был с ними, когда они снимали царские портреты. Все помнят, как
дошли до кабака Батунина. Над парадным крыльцом висел большой портрет
царя. Пеконкин Митька схватил камень, ахнул по портрету. Вася улыбался. А
когда стали созывать добровольцев на защиту Петрограда, Вася первый
записался. Из воспитанников пехотных курсов образовали непобедимый полк
курсантов. Под Ямбургом он хорошо дрался. Вася писал родным: "Нас пули не
берут. Юденич бежит, как черт".
   Раз в окопе под дождем зазябли. Некоторые унывать стали.
   Вася ободрял их.
   - Будем живы-отойдем! - смеялся он. И шуткой подымал настроение .бойцов.
   Летом 1919 года в июне месяце его убили под Лунатицей.
   - Мы были с ним в одной цепи, - рассказывает шлихтовальщик Андрианов. -
Я привез его шинель. Не верилось, что он погиб. Когда меня ранило, он мне
сапог разрезал. А когда после ранения пить хотелось, он мне откуда-то
достал полведра кислого молока. Он принадлежал к бесстрашным курсантам.
Смерть его озлила нас, и мы взяли Ямбург. В лесу нашли своих
товарищейкурсантов, замученных белыми. Глаза выколоты, животы истыканы.
   Хоронили их вместе с Васей. Златовратский, командир роты, над могилой
речь сказал... В глазах у нас стояли слезы.
   Павел Юрьевич Титов слабо помнит брата.
   - На тебя по виду был похож, только поживее был! - сказал ему бывший
курсант Андрианов.
   В поселке имени Лакина Сорокин - самая распространенная фамилия. Носят
ее также воспитанники комсомола Михаил Алексеевич и Василий Васильевич.
Михаил Алексеевич-директор комбината, а Василий Васильевич - заведующий
одним из отделов, Они - местные коренные жители. Их рост и выдвижение
происходили на глазах у всех.
   Михаил Алексеевич мал ростом, сухощав, нетороплив, необычайно четок.
Держится с людьми просто, без наигрыша, без панибратства. Видно, что он
обдумывает каждую фразу.
   А еще не так давно, по собственному признанию, он страдал мучительной
застенчивостью. Ему стоило больших усилии отучить себя краснеть перед
каждым выступлением.
   Вскоре он выучился понимать не только сорта пряжи, но и характеры
людей. Понял, что бывают случаи, когда необходимо принимать быстрое и
четкое решение, идти на некоторый риск и, в случае ошибки, не бежать в
кусты, не сваливать на подчиненных, не прятаться за чужие спины - одним
словом, уметь мужественно держать ответ.
   Случилось так, что был исчерпан весь запас топлива на комбинате, а
чтобы его доставить, не хватало транспорта. Сорокину пришла в голову мысль
использовать для подвоза топлива маленькую, захудалую речушку невдалеке от
лесозаготовок. На это дело требовались деньги, а ведь затраты могли и не
оправдать себя.
   - Ничего не выйдет! - говорили сведущие люди.
   А вот Сорокин рискнул - и оказался прав.
   Михаил Алексеевич в своей работе опирается на передовых рабочих.
Производственные совещания вошли в плоть и кровь фабричной жизни. Хорошо
поставлена на комбинате проверка исполнения решений. Каждый рабочий
осведомлен о том, как идет работа на его станке, комплекте, в цехе, на
фабрике. Тесное сотрудничество директора с партийной организацией,
комсомолом, специалистами ведет к тому, что фабрика систематически
перевыполняет план.
   Василий Васильевич Сорокин ведет большую общественную работу. Он - член
комитета комсомола, член совета спортивного общества "Основа", руководит
кружками. Немало комсомольцев, составляющих теперь красу и гордость
фабрики, говорят, что многими своими успехами они обязаны ему.
   Лакинские физкультурники любят Василия Васильевича за то, что он близко
принимает к сердцу их дела и нужды. С волнением слушаешь их рассказы о
том, как нынешней зимой он ездил в Иваново на областные состязания
лыжников, как переживал возможность поражения лакинцев.
   - Нина, - умолял он лакинскую рекордсменку по лыжам, - сделай милость,
не подведи...
   - Не беспокойтесь, Василий Васильевич, - спокойно отвечала девушка. - Я
их обгоню...
   И действительно, обогнала. Вышла на второе место в области.
   А летом ученица ФЗУ Котова поставила новые областные рекорды по бегу на
800 и 200 метров.
   Молодежь фабрики имени Лакина поддерживает самую тесную связь с нашей
героической Красной Армией, Военно-Морским и Воздушным Флотом. Галя
Алексеева, работница лаборатории прядильной фабрики, передала мне три
письма своего брата-дальневосточника.
   Я спросил у Гали, где она живет и можно ли прийти к ее семье в гости.
Она сказала, что живет в доме артели "Красный Профинтерн", рядом с
Лакинкой. В артели этой делают деревянные части ткацкого станка. Ее отец
за этот месяц выполнил норму на 200 процентов. По пути на станцию Ундол я
неоднократно видел вывеску этой артели и однажды, завернув в ворота, нашел
дом Алексеевых. Гали не было дома. Она ушла в Собинку покупать учебники.
   В комнате на лавке за столом сидел мужчина средних лет, с густой
щетиной темно-русых волос. Усы его были прокурены. Изпод густых бровей
виднелись зоркие глаза, не утратившие еще былого блеска. Неунывающий,
бывалый русский солдат. Он рассказывал про свою жизнь с усмешкой, - в
тысяча девятьсот четырнадцатом году был взят на фронт.
   В пятнадцатом году ранен. Пригнали эшелон с ранеными в Петроград. Нас
обступили студенты с красными крестами и с носилками.
   Двое подошли ко мне. Я показываю, что могу пешком идти, у меня рот
ранен. Они очень расстроились. Завидовали тем, которые несли. На тех народ
со всех сторон смотрит. Ну, я пожалел их, лег. Несли меня до самого
лазарета. Принесли, и вижу - чисто, хорошо. Обращение очень хорошее.
Сестричка, вся в белом, принесла мне карандаш и записную книжку: "Напиши,
служивый, что хочешь кушать".
   Я пишу, что кушать я могу только жидкую пищу, прошу дать супу и молока.
   Отдал записку и лежу, жду. Кушать очень хочется. А не приносят ничего.
Я опять пишу записку, отдаю сестре. Она мне улыбается: дескать, понимаю,
все очень хорошо, вам жидкое, - и вся сияет. Ушла, а жидкого опять не
несут. И вдруг приносят хлеба, каши и баранины. И опять идет сестра,
веселая; я на рот показываю: дескать, в рот ранен. "Понимаю, понимаю", -
говорит и вся светится.
   Ушла, а мне опять ничего не несут. Ну, - тогда я встал, пошел на кухню,
вижу: там стоит крынка молока, я его все выпил и почувствовал себя легче.
Лег, лежу, чувствую себя очень хорошо, а сестра все ходит и улыбается, ну,
.и я теперь сыт и тоже улыбаюсь.
   Записок больше не пишу, а как голоден, иду на кухню и беру все, что мне
подходит.
   Я уж потом понял, - закончил свой рассказ бывший солдат, - что
сестрички больше о себе думали: дескать, посмотрите, как мы сострадаем
раненым солдатикам, - а на самом деле солдатское горе им было очень
далеко... Колька уже не то что я, - с гордостью сказал столяр, вспоминая
сына, - не те условия. Вот какие письма пишет. Разве я имел тогда понятие,
для чего воюю!.. Ну, и я теперь не тот. Недавно написал ему: "Коля, если
что - одну винтовку для меня прибереги. Если очень станут подрывать свиные
рыла наш советский огород, вспомни старого солдата, Колька!"



   ПИСЬМО СЕДЬМОЕ



   Письма из Красной Армии. - Вопросы самообразования. - Парторг Кучерова.


   После того как был опубликован в печати наш очерк о 21-м комплекте, на
имя Нюры Токмаковой и ее подруг со всех концов Советского Союза стали
поступать письма от бойцов и командиров Красной Армии. Молодые люди
восхищались лакинскими девушками, их трудовой доблестью. Наш рассказ об
этих скромных и простых девушках послужил началом интересной переписки.
   Приведу некоторые письма.

   "15.11. 1939 г.

   Гор, Тирасполь.

   Здравствуйте, комсомолки 21-го комплекта!


   Коротко скажу, откуда я о вас узнал. Видите ли, я очень внимательно
слежу за журналами и вот пришел журнал "Огонек", в котором я прочел
рассказ под заглавием "21-й комплект".
   Из рассказа видно, с какими трудностями вам приходилось бороться, чтобы
оправдать честь комсомольца. .Ведь это комсомол выдвинул вас на этот
комплект, на котором вашему коллективу пришлось поработать основательно. -
   Вам пришлось слышать всякие насмешки со стороны некоторых работниц, и,
несмотря на все это, вы победили, как победил комсомол на фронтах
гражданской войны,
   Мы, пограничники, стоящие на охране нашей социалистической Родины,
гордимся вами, стахановками социалистического строительства. На нас
возложена почетная задача - охранять ваш мирный труд на благо всего
человечества.
   Много бессонных ночей проводим мы на линии, которая разделяет два мира
- мир социализма и мир капитализма.
   Много подвигов совершено нашими пограничниками во время встреч с
нарушителями границы.
   Приближается исторический момент - XVIil съезд нашей партии.
   В эти дни мы, пограничники, будем нести предсъездовскую вахту. Мое вам
пожелание - добиться к съезду еще больших успехов в вашей повседневной
работе и учебе.

   Привет вашему славному коллективу!

   Сысоев А. И.".



   "Гор. Севастополь.

   Здравствуйте, Анечка!
   Разрешите сообщить, что это письмо послано к вам из солнечного Крыма,
от неизвестного вам до сих пор Лукьяненко Александра Михайловича.
   Я постараюсь вам объяснить, как я мог о вас узнать.
   Это произошло так: был тихий морозный вечер, и море отражало блеск
ночных звезд. Сменившись с вахты, я вышел подышать свежим воздухом.
Прохаживаясь по палубе своего любимого корабля, я услышал звуки песен.
Звуки эти привлекли меня в нашу корабельную ленинскую комнату.
Повеселившись как обычно, прочитал статью о той фабрике, где ваша фамилия
звучит, где вы, комсомолки, боретесь за план работы и стараетесь его
выполнить.
   Вот читаю эту статью и вижу то, что вы самый отсталый комплект вывели
на первое место к XX годовщине Ленинского комсомола.
   И вот, читая все это, я сам себе представляю, как я до своей службы
тоже боролся за выполнение производственного плана. А сейчас, стоя на
страже наших морских границ, овладеваю сложной боевой техникой.
   Анечка, чтобы быть нам с вами знакомыми, я решил написать вам это
письмо и поздравить вас с вашим успехом.
   Лукьяненко Александр Михайлович".


   "Гор. Севастополь.
   Нюра! Разрешите вам передать боевой краснофлотский и комсомольский
привет. Нюра, вы совершенно не знаете, от кого это письмо; но в дальнейшем
вы это сможете понять. Я в настоящее время служу на Черноморском флоте и
решил написать вам это письмо ввиду того, что вы преподнесли большой
подарок материРодине.
   Нюра, я хочу знать, как вы работаете в настоящее время, соревнуетесь ли
между собой или нет, потому что соцсоревнование решает успехи не только на
производстве,, но и в боевой и политической подготовке.
   Благодаря хорошему руководству мы заняли первенство по Черноморскому
флоту по боевой и политической подготовке. Еще, Нюра, вы, как комсомолка,
ответьте мне, я хочу знать и все наши комсомольцы, как вы учитесь.
   На этом я кончаю писать. До свидания, Нюра. Дайте ответ.

   Пятенко Николай".

   Письмо это я, с согласия Нюры Токмаковой, поставил на обсуждение
комсомольцев цеха.
   - Ну как, девушки, мы будем отвечать на это письмо? Ведь у нас очень
плохо обстоит дело с политучебой. Кто хочет высказаться?
   Никто не пожелал высказаться.
   - Может быть, у вас нет учебников? У кого нет учебников пусть скажут.
   Оказалось, что учебники были у всех.
   - Ну, тогда в чем же дело?
   Они сидели опустив головы, семнадцать девушек лучшего комплекта.
   Это были не те девушки, что так уверенно, свободно и немного озорно
держались на собрании, когда переходили на 21-й комплект.
   Там все было им понятно. Они знали, от чего зависит выполнение плана
той или иной работницей. Как свои пять пальцев знали они устройство
станка, его капризы. А здесь? Что они могли вспомнить? Редкие,
нерегулярные занятия...
   - Заладили "Кровавое воскресенье", никак на понедельник не перейдем! -
шутили девушки.
   Выступила парторганизатор цеха Кучерова. Она сама прошла путь от
малоразвитой девушки-работницы до партийного организатора ткацкой фабрики.
   Она сумела хорошо рассказать девушкам, какую роль в ее жизни сыграла
книга, как надо приучить себя к систематическому чтению, с чего начать.
   Вспомнила, как вместе с Ерцевой читала и разбирала прочитанное, какую
пользу приносили такие чтения.
   - Возьмитесь, девушки, за учебу попарно. Выберите один час в день для
занятий. Сделайте этот час неприкосновенным. Пусть вы прочтете мало, но
обязательно записывайте то, что прочли. Выпишите непонятные слова. Вам их
объяснят в парткабинете.
   Девушки подняли головы. Они не хотели отстать от моряков.
   Тут же условились, кто с кем будет заниматься, и, взволнованные,
разошлись с собрания.


   ПИСЬМО ВОСЬМОЕ

   В гостях у Нюры Токмаковой и Зои Мольковой.


   Как-то я встретил Нюру Токмакову и Зою Молькову, которые возвращались с
ночной смены.
   - Ну, как у вас обстоит дело с самообразованием? - спросил я девушек.
   Нюра начала было рассказывать о том, как обстоит дело в комсомольской
организации.
   - Нет, вы расскажите, как вы лично занимаетесь.
   Она немного смутилась.
   - Мы занимаемся один час. Стараемся не пропускать... Но это не всегда
нам удается.,.
   - Сегодня занимаетесь?
   - Вечером, часов в девять...
   Я пожелал им успеха, а вечером зашел к ним и попросил их разрешить мне
ознакомиться с тем, как же они занимаются. Они согласились.
   - Разрешите мне посмотреть конспект!
   Нюра подала тетрадь.
   - Как вы его ведете?
   - Я записываю факты и по ним вспоминаю причины, - сказала Нюра.
   У девушек возникло несколько вопросов, на которые они не могли
ответить. Они собирались получить ответ на эти вопросы в консультации
парткабинета.
   - Что такое Крымская кампания? - спросила меня Нюра.
   Я ответил, как мог. И они стали засыпать меня вопросами.
   Затем девушки рассказали про особенности своего характера.
   Зоя заявила, что она находчива в разговоре, но робка на занятиях, на
собраниях, особенно когда надо выступать. Нюра сказала, что она страшно
волнуется перед экзаменом и перед каждым серьезным делом.
   - Но, может быть, это и хорошо. Когда я слишком в себе уверена, когда я
слишком спокойна перед каким-нибудь делом, то оно хуже удается мне.
   Разговор незаметно перешел на то, как они добиваются высокой
производительности. Зоя сказала, что сто чегыре процента она выполняет
легко, без усилий. Для этого ей. стоит только меньше Болтать и не думать
ни о чем другом, кроме работы. Нюра сказала:
   - А чтобы мне выполнить сто четыре процента, я должна себя настраивать
на сто пятнадцать, а чтобы выполнить сто двадцать, я настраиваю себя на
сто сорок и так далее.
   Рассказали девушки о том, как они подружились. Нюра и Зоя во всем
являются как бы дополнением друг друга. Нюра молчалива, сдержанна, не
любит спорить. Зоя задириста, насмешлива, любит кольнуть собеседника
острым словцом. Нюра невысока ростом, светло-русая, черты лица правильные,
у нее мягкая улыбка ямочки на щеках. Зоя высока, стройна, смугла, с
резкими чертами.
   В дружбе Нюры и Зои руководящее начало принадлежит Нюре. У нее больше
выдержки, больше воли, больше жизненного опыта, если можно говорить об
опыте девушки, которая на один год старше подруги: Нюре двадцать лет, а
Зое-девятнадцать.
   дружба их состоит в том, что девушки делятся друг с другом своими
радостями и печалями. Все, что накапливается за день, они выкладывают друг
дружке. Они работают в одной смене, но живут в разных концах поселка.
   Случилось так, что Нюра, работавшая рядом с Зоей, не вышла на
работу-заболела. Зоя не могла равнодушно смотреть, как рядом с ней стоят в
бездействии станки, пустила их. Она обслуживала их в течение всей смены
внимательно, любовно, как свои. Делала она это так, как если бы на ее
глазах остались без присмотра дети. Разве она стала бы требовать награды
от подруги за то, что присмотрела за ребенком, которого не на кого было
оставить?
   Когда происходило всесоюзное награждение текстильщиков, Нюра получила
медаль "За трудовое отличие". На фабрике устроили банкет в честь
награжденных.
   Я оказался за столом между Нюрой и Зоей. Нежно глядя на подругу, Зоя
искренне сказала:
   - Завидно мне на эту медаль. Вся иззавидовалась!
   Признание Зои в зависти, в таком чувстве, которое обычно принято
скрывать, не уронило бы ее в глазах самого взыскательного моралиста.


   ПИСЬМО ДЕВЯТОЕ

   Встреча с героем. - Рассказ Медведева. - Поездка в колхоз.


   Когда вся страна праздновала победу советских войск у озера Хасан и
радостно встречала победителей, лакинцы встретили одного из героев -
своего воспитанника, снайпера Медведева Петра.
   Он был в числе восьми снайперов, которые выдержали первый натиск
численно превосходящего противника. О снайпере Петре Медведеве писали все
газеты. О нем передавали по радио как о герое боев на озере Хасан.
Правительство отметило его заслуги орденом Ленина.
   На торжественном собрании, посвященном дню Восьмого марта, председатель
предоставил слово смуглому красноармейцу в защитной гимнастерке. На груди
этого красноармейца был орден Ленина.
   Красноармеец поднялся, оправил гимнастерку и негромко заговорил. Все
взоры были обращены к нему, все внимание было направлено на этого
подтянутого, стройного и обаятельно застенчивого паренька.
   Из своего снайперского укрытия он метким огнем сразил более тридцати
японцев. А когда сопка была занята, он переплыл озеро на виду у неприятеля.
   Вслед ему выпустили несколько очередей из пулемета, но он так ловко
нырял, что отделался лишь легкой раной.
   Я условился с Тасей, что мы отправимся в ее родное село Ратмирово, где
проведем митинг с участием Петра Медведева.
   - То-то там обрадуются, увидев хасановца! - сказала Тася.
   На другой день в условленное время Петр Медведев пришел в комитет
комсомола. Поверх зимней гимнастерки с зелеными петлицами погранохраны на
нем была накинута шинель.
   - Не замерзнешь? - спросила его Тася.
   - Нет, - застенчиво отвечал он.
   Обманчивое мартовское солнце скоро скрылось в тучах. Началась метель.
Приехали в село в полной темноте. Через сугробы кое-как добрались до избы.
   - Ну, поди, поди, нечего тебе здесь делать! - послышался в сенях голос
Тасиной сестры. - Это я козу в избу пустила, - объяснила она нам.
   Тася рассказала ей, как из-за пурги мы сбились с дороги и проплутали в
поле. В горнице проснулась девочка, Тасина племянница. Протирая глаза, она
сказала:
   - Тася, а у нас кот с ягнятами играет. У нас есть ягняткиМайка и
Мартышка! А какая у меня книжка есть!..
   Она потянулась к книге, лежащей на стуле около нее, и тут же принялась
читать нам про собаку Индуса. То была сторожевая собака на границе.
Девочка прочла о том, как собака напала на след врага и как нарушитель
хотел ее убить.
   - Вдруг собака остановился, - затаив дыхание, прочла девочка. Собака
была у нее мужского рода потому, что ее звали Индус.
   Девочка хвалила пограничников, восхищалась их храбростью, словно бы
старалась этим сказать: "Вот какими я людьми интересуюсь, а не вами". Она
и не подозревала, что у нее в избе находится герой-пограничник.
   Наутро мы выступали в помещении школы, где собрался весь колхозный люд.
Слушали Медведева затаив дыхание и не сводя с него глаз.
   Когда он кончил, стали задавать вопросы. Вопросов было много. Бывшие
солдаты и красноармейцы спрашивали, как шли японцы-большими силами или
перебегали поодиночке. Какое значение имела для них эта сопка у озера
Хасан?
   Один колхозник спросил:
   - А чем помогал хасановцам райком партии?
   - Какой? Наш или тамошний? - раздались удивленные голоса.
   - Тамошний, конечно. Я это к тому задал, - ведь я знаю, что cна
помогала. Партия-то. Поняли, к чему я задал?
   Все дружно улыбнулись.
   А один престарелый колхозник, который не сводил глаз с орденоносца,
когда уже все вопросы кончились, спросил:
   - Ты, касатик, когда озеро Хасан переплывал, чай, зазяб?
   По окончании митинга молодежь обступила Медведева. Завязалась
оживленная беседа, затянувшаяся допоздна.


   ПИСЬМО ДЕСЯТОЕ


   Превратное понятие об интеллигентности. - История Коли Борисова

   Репетировали пьесу "Павел Греков".
   В глубине большой, ярко освещенной комнаты за столиком сидел
руководитель драмкружка Андрей Андреевич Цеханский.
   В руках у него была книга, по которой он готовился следить за текстом.
Вдоль стен на стульях сидели молодые люди и девушки - участники будущего
спектакля.
   - Это инженер Стеклов, - заметил мой спутник, указывая на молодого
человека с вьющимися волосами, - играет Павла Грекова. А это Таня, играет
комсомолку, - указал он на девушку с мечтательным лицом, одетую по
последней моде.
   - Хорошо она одевается. Видно, зарабатывает много?
   - Нет, она теперь служит в конторе и получает немного, но...
   тут целая история... Ох и трудно достается ей эта модная одежда! -
шепотом сказал мой спутник. - Сами понимаете, лучшие работницы, которые
помногу зарабатывают, и те имеют два-три хороших платья, а у нее...
   - Что же это она, любит щегольнуть? Как-то непохоже на нее.
   Она так скромна, застенчива...
   - Так-то оно так, но все это делается с целью...
   - Какая же цель?
   - Она любит! Любит одного человека. Понимаете? Ну, а он.ч
   - Что же он? Не любит ее?
   - Нет, он любит ее, я это точно знаю, это все знают.
   - Ну, так в чем же дело?
   - Он стесняется...
   - Чего?
   - Стесняется, что она... ну, одним словом... ну, она ему неровня, что
ли. Он инженер... и она тянется, чтобы не отстать от него.
   - Кто же этот инженер?
   - Возможно, вы уже догадываетесь...
   - Стеклов?
   - Да.
   И тут я заметил, что между Таней и Стекловым существует неуловимое
общение. Какая-то натянутость, неловкость сковывает их движения, когда они
оказываются рядом.
   Но вот они поднялись на сцену.
   У чувств есть свой особый язык. Непосвященный не поймет его.
   Я знаю, чем кончатся отношения героев в пьесе, но не знаю, как сложатся
отношения Тани и Стеклова.
   Я догадываюсь, что они складываются не так естественно и поэтично, как
в пьесе.
   Основным конфликтом в старых пьесах было имущественное или социальное
неравенство. Теперь нет сословных, имущественных ограничений, которые
заводят людей в тупик. Неравенство еще осталось. Но это уже неравенство
образования, способностей. Неравенство, которое в каждом отдельном случае,
при наличии сильного желания, может быть почти всегда устранено.
   На каждом шагу мы видим, как стираются различия между людьми
физического и умственного труда. Мы видим примеры этого и на производстве
и в быту. Неравенство в образовании не является помехой для любви и для
счастливого супружества. Понимает ли это Таня? Она стремится сравняться со
Стекловым, она хочет стать культурнее, но какое содержание она вкладывает
в это понятие?
   Таня думает, что после того, как она ушла из ткацкой и поступила в
контору, она стала культурнее. Но ведь этот шаг еще ничего не означает.
Есть много культурных ткачих, но наряду с этим встречаются и некультурные
конторщицы. Нет сомнения, что у Тани превратные представления о культуре.
   Не страдает ли теми же предрассудками и Стеклов?
   Борисов Коля-ученик ФЗУ. Он живет на улице XVII партийного съезда. В
условленный час он ждал меня, чтобы рассказать о себе.

   Вот краткая запись его жизни.


   Рассказ Коли

   Воровать я начал потому, что в школе подружился с нехорошими ребятами.
Они стали вовлекать меня в это дело. Я не отказывался, потому что был глуп
и мало разбирался в нехороших поступках.
   Нас было трое. Первый трудовой карман, который я вырезал, принадлежал
одной женщине. Она и сейчас работает на фабрике. Дело было так. Она стояла
и приценивалась к мясу. Возле нее было много народу. Я протиснулся к ней,
нащупал карман, вырезал его перочинным ножиком и тут же передал приятелю,
а тот другому...
   Я же продолжал стоять на том же месте как ни в чем не бывало.
   Женщина хватилась кошелька, а я стоял, а потом даже помогал искать
вора. Через полчаса мы уже были все вместе. В кошельке оказалось двадцать
рублей. Нам их хватило ненадолго.
   Мать и отчим всячески меня удерживали от нехороших дел.
   Отговаривала и учительница. Но мне это не помогало. В это время я уже
стал пить вино и, выпив, ничего не боялся. И вот однажды приходит к матери
записка из школы, что я не хожу в школу. Принесла записку ученица нашего
класса. Она тоже пыталась уговаривать меня. Мне было стыдно за мои
поступки и удивительно, что так много людей обо мне заботятся и
уговаривают меня. И я каждый раз давал слово, что буду хорошо учиться. Но
стоило мне опять встретиться с моими приятелями - и я опять резал карманы.
   В 1935 году я уже был под следствием. Меня отправили в колонию, где я
отбыл срок. Вернувшись, я был еще не исправлен, потому что в этой колонии
воспитательная работа была неудовлетворительная. Но уже у самого стали
появляться захватывающие мысли о невыгодности воровства. Не всегда сыт;
когда есть, а когда нет денег. Затем я стал замечать, что все люди как-то
относятся ко мне с презрением.
   Я сам уже стал понимать, что выражаться нецензурными словами
неприлично. Немного пришлось гулять по-пустому. Мать выхлопотала, чтобы
меня приняли учиться в школу ФЗУ. Вот тут мне и пришлось преодолевать
трудности. Придя в школу, я был недисциплинирован, мало подготовлен. Но ко
мне все отнеслись по-товарищески, вовлекали в культурно-массовую работу. Я
поддался не сразу, но уже стал замечать в себе сильные перемены. По
магазинам ходить перестал. Больше находился в школе или дома.
   Увлекался литературой. Однажды в школе ко мне подходит помполит Галя
Коннова и говорит:
   - Коля, тебе надо вступить в комсомол.
   И я, конечно, был рад, что уже начинают делать мне такие предложения.
Стало быть, я мог уже стать комсомольцем. Да и не только Галина Коннова
мне это сказала - стали говорить ребятакомсомольцы, что надо вступать в
комсомол.
   Однажды я взял у секретаря ячейки школы анкету, устав и программу
комсомола. Устав и программу я хорошо выучил, заполнил анкету и передал ее
заведующему учебной частью Семену Федоровичу Жучкову, чтобы он за меня
поручился. Он дал свое согласие.
   На собрании комсомола нашей школы я был принят в комсомол. Фабричный
комитет и райком утвердили это решение.
   Коля Борисов не обладал сильной волей, легко поддался дур^ ному
влиянию. Комсомольцы помогли ему встать на правильный путь, закалить
характер.


   ПИСЬМО ОДИННАДЦАТОЕ

   Режиссер Цеханский. - Пианист Гордынский.


   Мне довелось быть на лакинской олимпиаде художественной
самодеятельности. Зал был полон. Многие пришли с детьми.
   Я видел, как после исполнения одной песни пожилой помощник мастера жал
руку исполнителю и с волнением говорил:
   - Спасибо, друг, ублаготворил, душа радуется!
   Потом, обращаясь ко мне, он сказал:
   - Опишите их со всей глубиной. Конечно, им, наверное, многого не
хватает, а только нам очень приятно, что они себе такую задачу поставили!
   Лакинцы гордятся своим драмкружком и уважают его руководителя. Андрей
Андреевич Цеханский уже немолодой человек.
   Недавно он окончил заочное отделение Института театрального искусства,
обладает замечательной библиотечкой, внимательно следит за театральной
жизнью столицы.
   Есть на Лакинке еще один работник искусства. Его можно ежедневно видеть
на ступеньках клуба или в садике. Высокий, темноволосый, с артистической
внешностью. Это пианист Гордынский, играющий на пианино два или три раза в
месяц во время спектаклей, когда это требуется по ходу действия. В
остальное время он буквально изнывает от безделья.
   Ни одного дела не доводит он до конца. То задумывает создать симфонию,
то принимается за чтение. Читает сразу несколько произведений и, не
дочитав ни одного, снова погружается в душевную дремоту.
   - Послушайте, Гордынский, вы обещали мне продемонстрировать ваше
искусство, - обратился я к нему, увидев его как-то в клубе.
   - Ну что же вам сыграть? - спросил он, с готовностью усаживась за рояль.
   - Что-нибудь из классиков или современное!
   - Современное или из классиков? - вздохнул Гордынский. - Это трудно. Я
вам могу сыграть только что-нибудь веселое или грустное или изобразить шум
моря.
   - А ноты вы знаете?
   - Конечно, но кое-что я уже забыл. Не занимался давно, - упавшим
голосом сказал он.
   - Хотите вспомнить? Возьмитесь обучать группу пекинских детей, человек
пять-шесть.
   - С удовольствием. Но как это сделать? Еще подумают, что я это из-за
денег.
   - Хорошо, я вам организую это.
   - Пожалуйста, прошу вас, буду вам очень благодарен.
   В тот же день я спросил своих соседей, не знают ли они, где достать
учеников Гордынскому в возрасте от восьми до двенадцати лет. Он берется
обучать бесплатно. Дочь соседки Оля затаив дыхание спросила:
   - А старше можно?
   Мать ее сказала:
   - Наша Оля ужас как мечтает об этом.
   - Ну вот и отлично! Но надо еще двоих-троих.
   - А у Оли есть подруга - Нина, - сказала мать, - у нее отец умер, -
может быть, слыхали, по прозванию "Как-нибудь". Сбегай, Оля.
   Оля побежала к Нине, а соседка задумалась.
   - Стою и думаю: вот будет хорошо, если Оля на рояле выучится, -
заговорила она, помолчав.
   Об отце Нины она сказала:
   - Что, бывало, ему ни говоришь, один ответ: "Как-нибудь".
   Так и умер "как-нибудь" и схоронили "как-нибудь". Может, дочка не в
него пойдет...
   На другой день я встретил Гордынского. Он бросился ко мне и закричал:
   - Где группа? Говорите скорее: есть или нет?
   - Уже есть две ученицы. И еще будут!
   Я убедился впоследствии, что Гордынский готов работать не покладая рук.


   ПИСЬМО ДВЕНАДЦАТОЕ


   Заседание бюро комсомольской организации фабрики имени Лакина. -
Секретарь комсомола Тася Захваткияа.


   Однажды члены бюро комсомольской организации стали требовать отмены
принятого ими решения. Рискуя остаться в одиночестве, Тася вся
подобралась, глаза ее посверкивали.
   - Сами принимали, а теперь отменять?! Не выйдет! - сказала она. - Ведь
сами принимали, - смотрела она в глаза каждому члену комитета.
   И вот один член комитета заколебался, потом выступили другие и тоже
согласились, что менять решение не следует. Снял свое предложение и тот,
кто его внес. Тася тем не менее поставила вопрос на голосование.
Охватившее ее состояние крайнего душевного напряжения прошло только тогда,
когда она с удовлетворением подсчитала голоса.
   Но я видел Тасю в другом состоянии. Как-то прихожу в ячейку-она
нервничает: главбух не отпускает в пионерский лагерь счетовода Бебневу,
одну из пионервожатых. Все пионеры в сборе, сидят на грузовиках и ждут.
Тася уже в партком ходила и к директору - все не возражают, но никто и не
оформляет отпуск Бебневой. То и дело раздаются телефонные звонки, звонят
пионерские работники: "Почему задерживают машины? Уедем без нее!"
   Тася вдруг расстроилась.
   - Пусть, пусть, мне все равно. Что мне, больше других, что ли, надо!
Посмотрим, что райком партии скажет!
   Потом вынула платок, уткнула локти в стол и, аккуратно приложив платок
к глазам, заплакала. Я не сразу понял, что она плачет.
   - Нет, в самом деле, что мне, больше других, что ли, надо? - говорила
она сквозь слезы.
   Я спросил Тасю, обращалась ли она к заведующему прядильной, с которого
ей, собственно, надо было начать, и посоветовал пойти к нему. Она не шла,
- возможно, что ее уже просто охватило безразличие. Между тем тот, как
только узнал, в чем дело, быстро разрешил вопрос. Более того, узнав о
состоянии Таси, он нашел нужным зайти и мягко пожурить ее. Он сам когда-то
был комсомольцем и всегда готов пойти навстречу комсомольцам. Почему она к
нему не обратилась? - недоумевал он. Тася, осушив слезы, улыбалась
радостной и виноватой улыбкой. -
   Когда все уладилось, мы возвращались с фабрики вместе. Я попросил Тасю
рассказать мне о своей жизни. Вот ее рассказ:
   - Я вступила в комсомол, когда еще служила в няньках. Меня интересовала
общественная работа. Я стала инструктором профсоюза домашних работниц.
Агитировала их заключать договоры с хозяйками. Весной и осенью ходить было
трудно, и я стремилась поступить на производство. Я добилась своего и
стала ткачихойРаботала председателем цехового комитета. Потом меня послали
как шефа в деревню, и я создала там кружки и все, что необходимо для
молодежи.
   Уже надо было уезжать, собрались на прощальное собрание, и вдруг мне
гоборят, что есть решение райкома, чтобы я осталась.
   Постепенно я свыклась с колхозниками. У нас было четыре пионерских
отряда, стенная газета, где я была редактором. Председатель колхоза за
литр водки зарезал теленка. В стенной газете появилась заметка под
названием "Литр вина". Председателя вызвали в бюро парторганизации
сельсовета, но он не только не сознался, а начал на меня наговаривать. Мне
было обидно, когда он сказал, что это все склока, все ложь. Я была
изумлена, что бюро приняло его сторону. Я не согласилась и потребовала
передать дело в райком. После этого председатель решил отдать меня под
суд, и я поставила перед собой задачу вскрыть правду.
   Если не сумею это сделать, значит, я не комсомолка и не должна носить в
кармане комсомольский билет! - решила я.
   И когда в сельсовет приехал секретарь райкома, я рассказала обо всем,
тут же было собрано партийное бюро, дело разобрали и передали в суд, но
осудили не меня, а председателя...
   Когда я опять пришла на Лакинку, комсомольцы меня выбрали секретарем. У
меня теперь одна задача-повысить свою политическую грамотность, чтобы,
было легче работать. Я всегда читаю "Комсомолку" и "Ленинец". За последнее
время книги, стала читать меньше. Журналов совсем не читаю, за исключением
"В помощь партучебе".
   Мое любимое занятие на досуге-играть в волейбол. Но нет времени.
Интересует и военное дело. Я - участник первых химических соревнований.
Когда училась во Владимире на профсоюзных курсах, мы взяли первое место в
районе по сдаче норм ПВХО, получили премию триста рублей. Нас выдвинули на
областные соревнования.

   ЦК союза премировал нас тысячей рублей.

   Мой день проходит так. Встаю всегда в половине восьмого.
   Встаю легко, убираю постель, иду умываться, гимнастики не делаю,
записной книжки также не веду. Одно время я вела дневник, но мне
показалось, что это ничего не дает. Мой быт устроен очень нерегулярно,
питаюсь неправильно, не вовремя, что отражается на здоровье. Семьи у меня
нет. Заработок мой - четыреста рублей.
   На одежду откладываю в сберкассу сто рублей .в месяц.
   Мои любимые книги кроме Пушкина и Лермонтова- "Мать" и "Дело
Артамоновых" Горького, "Как закалялась сталь" Островского, любимый герой -
Корчагин Павка.
   Комсомол меня воспитал, вырастил и теперь доверил м^е воспитывать
других. О комсомоле я мечтала, когда только что пришла на фабрику. Я
хотела быть похожей на бывшего секретаря парткома-Марова. Он правился мне
как руководитель. Когда? например, он вызывал к себе и давал какое-либо
поручение, то просто очень хотелось выполнить. Он говорил, что надо
убеждать себя, что обязательно выйдет! А если не будешь себя уверять, то
ничего и не получится.
   В моих отношениях с комсомольцами я замечаю иногда такие факты: бывает,
что уходит от тебя комсомолец не согласившись с тобой, но потом приходит и
признает, что был неправ.
   Я никогда не кричу на комсомольцев. Если вызываю их, то стараюсь
убедить, а не кричать, и мне приходится нередко слышать от самих
комсомольцев, что, мол, если бы она на меня накричала, ни в жизнь бы
ничего не сделал, а если сейчас я не сделаю, то Тася будет нервничать, и
надо выполнить эту работу.


   ПИСЬМО ТРИНАДЦАТОЕ


   Праздничная и горестная Лакинка. - Как представляют себе лакинцы свои
поселок в недалеком будущем. - Заключение.


   Мы уже описывали день отдыха на Лакинке. Но есть у лакинцев особо
радостные праздники - Седьмое ноября и Первое мая. Их празднуют
торжественно и широко.
   После демонстрации народ идет по домам. Ко многим в гости прибыли
издалека сыновья и дочери.
   На стадионе - физкультурный праздник. В саду - гулянье.
   В клубе идет новая постановка, подготовленная силами лакинского
драмколлектива.
   В доме старого ткача собрались гости.
   Приехала сюда и Ерцева. Она сидит со своими прежними подругами и
распевает с ними старые фабричные песни.

   В низенькой светелке огонек горит,
   Молодая пряха у окна сидит...

   Парторг ватерного цеха прядильной фабрики, полная, высокая женщина,
воскликнула:
   - В старину-то, до революции, все больше заунывные пели!
   И затянула:

   Что стоишь, качаясь, горькая рябина,
   Головой склоняясь до самого тына?

   В помещении школы ФЗУ идет товарищеская встреча награжденных орденами
лакинцев и собинцев. После ужина начали водить хороводы. Молодые люди
стали в круг. На середину вышла Нюра Токмакова и запела:

   Хожу ль я, гуляю,
   Вдоль по хороводу,
   Ищу ль, выбираю
   Молодого свекра,
   Все подхватили припев:

   Цветик мой аленький,
   Молодого свекра.

   Нюра выбрала из круга молодого человека, взяла его под руку и,
продолжая ходить по кругу, выбрала себе свекровь, свояченицу, деверя,
затем она обратилась к свекру:


   Уж ты, свекор мой, батюшка,
   Навари нам пива.
   Цветик мой аленький,
   Навари нам пива.
   Потом к свекрови:
   Дорогая свекровь,
   Испеки нам пирожков.

   Свояченицу попросила, чтобы вышила полотенце, деверя - что-бы оседлал
коня.
   Затем стала пробовать на вкус пироги, проверять, хорошо ли вышито
полотенце, правильно ли оседлан конь.
   Пляшет не только молодежь, пляшут старики пенсионеры"
   В праздники они тоже приходят в клуб. Чинно сидят в фойе вдоль стен
ветераны производства, которые помнят те времена, когда на старой ткацкой
устанавливались первые станки. Вдруг какая-нибудь маленькая старушка
плавно выйдет на середину и пойдет, помахивая платочком, зачиная песню.
Вслед за ней другая, третья. Вот они уже забыли свой возраст и поют и
пляшут, как в дни молодости.
   Видел я и горе Лакинки. Остановилось сердце фабрики-из строя вышел
трансформатор. Пока электрики и слесари чинили его, женщины отказывались
дома зажигать свет, чтобы сберечь электроэнергию для станков. Они узнали,
что энергии, расходуемой тремя лампочками, достаточно, чтобы привести в
движение станок. И вот во всех домах перестал гореть свет. Его выключили в
своих домах жители поселка. Они предпочитали зажигать дома керосиновые
лампы, лишь бы на производстве работало больше станков.
   Однажды лакинцы собрались поговорить о плане реконструкции Лакинского
поселка.
   Стали, говорить о том, кто как представляет себе Лакинский поселок в
недалеком будущем.
   Василий Васильевич сказал:
   - Думаю увидеть стадион с водным бассейном, велотреком, беговой
дорожкой и площадкой для игр. Вижу Дом пионеров с техническими кабинетами.
Возле Дома пионеров-парк.
   - А я вижу новую ткацкую фабрику на тысячу пятьсот автомагических
станков, соединенную со старой большим стеклянным коридором, - сказал
заведующий ткацкой.
   - Хочу, чтобы в Лакинском поселке были созданы биологическая станция и
фабри.ка-кухня, - сказала Тася,
   - У нас много техников, которые хотят повысить свои технические знания
до уровня инженера, чего желаю и я. Нам нужен вуз! - воскликнул Чучелов.
   - Мои пожелания вполне реальны, - заметил художественный руководитель
драмкружка. - Прежде всего, мне хочется видеть наш поселок городом.
Драматический коллектив вижу профессиональной труппой городского театра,
укомплектованной за счет лучших участников художественной самодеятельности
и выпускников театральных студий.
   - А я бы сохранил без изменения несколько самых старых домиков, -
сказал пианист Гордынский. - Пусть наша смена знает, как жили рабочие до
революции. Теперь о нашем фабричном поселке. Шоссе Москва-Горький я
превратил бы в аллею. Дома, которые выходят на шоссе, надо защитить от
придорожной пыли.
   По этой же дороге можно расположить почту, горсовет, гостиницу, кафе.
Поселок надо соединить с Владимиром автобусным сообщением.
   - Хочу, чтобы в поселке была механизированная прачечная, - сказала Нюра
Токмакова.
   - Возле фабрики хочу видеть комнаты матери и ребенка, куда во время
перерыва приносили бы из дому или из детских яслей грудных детей. И
молодые матери успевали бы их покормить, - сказала Зоя Молькова.
   - Рядом с ФЗУ речка Ундолка круто поворачивает к фабрике, а затем течет
обратно к старому руслу, образуя полуостров.
   Достаточно на повороте сделать мост, соединить с оврагом, заросшим
лесом, - и вот вам парк культуры! - предложил Дюков.
   Нам, так.же как и всем участникам этой беседы, хотелось бы сказать
несколько слов о наших планах на будущее.
   "Письма с фабрики" не кончены. Это только первая часть.
   В следующей, второй части мы надеемся еще раз встретиться с нашими
героями, отметить то новое, что произошло в их жизни.
   И может быть, читателю будет небезынтересно узнать, как изменится жизнь
фабрики и людей, о которых мы стремились дать некоторое представление.


   Село Ундол

   1938-1939



   ЧАСТЬ ВТОРАЯ


   ПИСЬМО ПЕРВОЕ


   Восемь лет спустя. - Фабричные новости. - Право на творчество и на
индивидуальность. - Причина успехов. - Главный инженер Сушкин. - Почин
Нины Прокофьевой. - Бригада высокой производительности Анастасии Кировой.


   Я приехал в Лакинский поселок вечером. Слева от шоссе, на взгорье,
ярусом уходила в темень светящаяся громада каменных и деревянных строений.
Из клуба, находящегося в глубине поселка, доносились звуки сюиты
Чайковского. Я вошел в Дом приезжих, в котором останавливался восемь лет
назад. Мне отворила старуха. Она смотрела на меня с таким видом, будто не
решалась меня впустить.
   - Дом приезжих? - с удивлением спросила она. - Вам какой?
   Для инженеров? Это возле ФЗО. А тут теперь квартира! Вася, проводи! -
крикнула она в горницу.
   Вышел паренек, натягивая на ходу шапку.
   - У нас теперь три дома для приезжих! - пояснил он, выбирая дорогу
почище.
   Я следовал за ним по размокшей тропинке.
   - Учишься? - спросил я.
   Он усмехнулся.
   - А что же еще делать, если не учиться? В шестом классе!
   - Ну как учение?
   - Это все в наших руках! - уклончиво ответил мальчик и добавил: -Дом
приезжих хорош. С обслуживанием!
   Он довел меня до небольшого здания с ярко освещенными окнами. Легкий
ветер колыхал тюлевые занавески. Я вошел в дом.
   Меня встретила молодая женщина, сдержанно приветливая. В небольшой
гостиной за круглым столом я слушал фабричные новости.
   Секретарь комсомола Тася Захваткина на профсоюзной работе.
   Секретарь райкома Ерцева в Москве. Фабрика за время войны восемь раз
получала переходящее знамя Государственного Комитета Обороны. Шесть
миллионов бойцов можно было одеть в диагональ, выработанную лакинцами за
годы войны. В День Победы знамя отдано лакинцам на вечное хранение.
Фабрика награждена орденом Трудового Красного Знамени. Лена Прокофьева
умерла.
   Сестра ее Маруся в годы войны была секретарем комсомольской
организации, а теперь заместитель председателя фабкома. Лучшая ткачиха
Нюра Токмакова в Иванове. Ее подруга Зоя Молькова во Владимире. Кучерова
еще до войны уехала учиться в академию.
   Фабрика все время занимает одно из первых мест во Всесоюзном
социалистическом соревновании текстильщиков. Цеханский здесь, артисты у
него все новые, готовят постановку.
   - Посмотрим, что это будет за постановка! - с интересом сказала женщина.
   Утром я обошел поселок. Он изменился. Молодые тополя, при мне
посаженные, стали стройными деревьями. Там, где до войны был пустырь,
появились теперь новые улицы, состоящие из маленьких, одноквартирных
домиков. Каждый из них электрифицирован, в каждом - радио, хорошая мебель,
кружевные занавески, коврики, цветы. Очень много цветов.
   Новые, каменные, многоэтажные дома стоят теперь напротив фабрики.
Заново отделан рабочий клуб. Мотовоз тащит крытые платформы прямо со двора
фабрики на станцию Ундол. Все это построено уже в годы войны и в первые
дни года новой пятилетки.
   Я прошел на фабрику. От самых ворот начинается аллея щитов, стендов,
транспарантов. Много новых имен.
   "Настя Кирова досрочно выполнила месячный план в ткацкой".
   "Зоя Карамова борется за первое место в-прядильной".
   Еще плакат:
   "В 1950 году хлопчатобумажная промышленность СССР должна дать стране
4,5 миллиарда метров ткани!"
   Это составляет более двадцати метров на душу населения в год. Почетная
и благородная задача!
   Есть и тревожные плакаты: та или иная бригада, тот или иной цех не
выполнили дневное задание, ставят под угрозу план фабрики.
   Вхожу в главное здание и останавливаюсь перед огромной витриной,
заполненной портретами пожилых и молодых людей. Витрина хорошо отделана,
каждая фотография заключена в позолоченную рамку, многие снимки цветные.
   Когда-то Уолт Уитмен писал, что до него художники изображали тысячи
людей и среди них только одного с сиянием вокруг головы. Он же мечтал
изобразить сотни тысяч людей - и вокруг каждого лица божественное сияние!
Поэт хотел сказать, что для него каждый простой человек - творец и, стало
быть, божествен.
   Но рабочий человек в Америке не творец. Он-раб машины, раб хозяина.
Право на "индивидуальность" принадлежит в Америке верхним десяти тысячам,
в то время как у нас право на творчество и расцвет личности - реальное
право миллионов.
   Рядом с витриной лучших производственников витрина лакинских
фронтовиков-орденоносцев. Их военные гимнастерки украшены орденами и
медалями за взятие и освобождение многих городов. Вы невольно задаете себе
вопросы: "Как они перестроились на мирную деятельность? Что нового
принесли в жизнь родной Лакинки?" Вот этот чернобровый-мастер Абрамов!
Пройти к нему в цех, посмотреть его на работе, а потом в быту!.. Впрочем,
нет, не все сразу!
   Иду по цехам, вспоминаю, как все это выглядело восемь лет назад. Во
время войны к станкам пришли подростки, домашние хозяйки, пенсионеры. Это
обстоятельство заставило лакинских руководителей обратить особое внимание
на работу с людьми. Постоянное внимание к производственному процессу,
учеба на ходу, неослабный контроль за результатами соревнования, за
соблюдением рабочих приемов видны теперь в каждом цехе.
   Везде - и там, где хлопок чистится и треплется, и там, где он течет
широкой струёй, и там, где эта струя дробится на сотни ручейков, и там,
где ручейки превращаются в миллионы тончайших струн, - везде видны
овеянные славой флаги и знамена. Вот протянулось полотнище. На нем
выведено: "Бригада высокой производительности Анастасии Кировой". Далее,
на стене справа, портрет Кировой, а в конце неширокого прохода видна и
сама Кирова, пускающая в ход остановившийся станок, и девушки ее бригады,
скользящие между станками.
   Настя Кирова была подростком, когда ее старший брат ушел на фронт.
Однажды он прислал письмо и фотокарточку. Возле пушки стояли девять
молодых людей в белых полушубках и меховых шапках.
   - "Девять и одна!" -озаглавил он этот снимок.
   Она сфотографировалась около своих станков и, озаглавив открытку так:
"Одна и шесть", послала брату.
   Когда Нюра Токмакова и Зоя Молькова перешли на большое количество
станков, им потребовалась третья сменщица. Они были уже в такой славе, в
таком почете, что имели право сами выбрать себе сменщицу. Многих они
отклонили, прежде чем остановились на Насте Кировой. С виду она была им не
под стать. Хрупка на вид. В ее глазах, однако, лакинские рекордсменки
прочли настойчивость и быструю сообразительность, а в ее плавных
движениях, гордой и достойной манере держаться угадали ткачиху с большим
будущим.
   Итак, эта маленькая, хрупкая девушка распрощалась со своей шестеркой и
вступила в состязание с лучшими ткачихами фабрики.
   Она не только превзошла в своем искусстве Нюру Токмакову и Зою
Молькову, но стала выдающейся ткачихой всесоюзного масштаба. По скорости
своих рабочих приемов Настя Кирова не уступает знаменитой ткачихе Марии
Волковой с Ореховского комбината. Неоднократно занимала она первые места
во Всесоюзном соревновании текстильщиков, награждена орденом "Знак почета".
   Мы беседуем с Анастасией Георгиевной Кировой в конторе ткацкого
мастера. Ровный, мерный шум станков приглушенно доносится сюда через
.закрытую дверь, врывается мгновенным грохотом, когда дверь приоткрывают.
Кирова сидит за столом, положив перед собой тонкие, красивые руки. У нее
умные, живые глаза, белое лицо, маленький пунцовый рот, маленькие уши -
все как бы кукольное, детское и в то же время выразительно-серьезное.
   - Моя бригада такая - не смотрим, чей почин. Если хороший -
подхватываем!
   Показатели бригады Кировой действительно говорят сами за себя.
   Двести пятьдесят процентов уплотнения к типовому. То есть количество
станков, обслуживаемых бригадой, в два с половиной раза больше, чем
обычно. Выработка нормы свыше двухсот процентов на всю бригаду.
   Каким образом добилась Кирова такого выдающегося успеха?
   Прежде чем учить других, она сама усвоила ряд безошибочных рабочих
приемов, усовершенствовала их так, чтобы не было ни одного лишнего
движения, отлично изучила свой станок, знает назначение каждой детали,
научилась самостоятельно исправлять мелкие неполадки, не дожидаясь
помощника мастера. Если у нее остановилось два станка - один из-за обрыва
нити, а второй из-за разладки, - она не теряется, знает, как ей поступить.
Многие ткачихи, увидев, что у них разладился станок, спешат к помощнику
мастера, уже не обращая внимания на другой, с оборвавшейся нитью. Но если
поступать обдуманно, спокойно, надо прежде всего пустить станок, который
ты сама можешь привести в движение.
   Из копеек составляются рубли. А из таких выигранных, считанных минут
накапливаются многие метры ткани.
   Прийти на пятнадцать - двадцать минут раньше, хорошенько подготовиться,
проверить, кате работают станки у сменщицы, заранее организовать свое
рабочее место так, чтобы все было под руками - крючок, щипцы, ножницы,
правильно расположить инструмент, чтобы не приходилось искать то или
другое, держать уток на таком расстоянии от станка, чтобы при зарядке
челнока можно было взять початок, не сходя с места, - многим таким приемам
Кирова научилась, многие открыла сама. Кирова старается теперь учить
других, наталкивать их, чтобы они сами доходили до маленьких открытий.
Очень важно, чтобы наряду с точным усвоением уже известных рабочих приемов
они вырабатывали свои собственные.
   Нужно только натолкнуть и подсказать принцип работы, а приемов можно
отыскать множество.
   У Кировой есть несколько учениц. Среди них ее сестра Лида, ученица
первого курса Лакинского вечернего текстильного техникума. В то время как
в других бригадах обучение занимает три месяца, Кирова в один месяц
обучает всем особенностям ткацкого дела. Она так внимательно умеет подойти
к ученице, так живо представляет ей смысл ткацкой работы, главные секреты
этого искусства, что той уже легко двигаться вперед.
   Кирова убеждена, что человек, все может, если он действительно того
желает. Она не верит, что существуют "пожизненные лентяи" и "неисправимые
лодыри".
   - Одно время распустились у меня две девушки. Я им только сказала:
"Ткачихи, как бы вам не пенять на себя потом. Знаете, какая наша фабрика?"
- "Знаем, говорят, краснознаменная, орденоносная, победительница всех
соревнований!" - "То-то, говорю, а вы своей рассеянностью на работе хотите
запятнать все наши достижения". Девчата говорят: "Мы, товарищ Кирова,
очень извиняемся. Будем со вниманием работать!" И верно, стали хорошо
работать!



   ПИСЬМО ВТОРОЕ



   Групорг Евдокия Ивановна Кузьмина. - Секретарь парткома Королев и
нормировщик Морев-люди комсомольской школы.


   - Заходите, заходите, дорогие гости! - приветствовала нас высокая, еще
не старая на вид женщина в модном шерстяном платье с плечиками, похожая
скорее на учительницу, чем на фабричную работницу.
   - Как плохо без огня! Сегодня, как назло, свет не горит! - с досадой
говорила она, ставя на покрытый чистой белой скатертью стол чайную посуду,
печенье и конфеты.
   Встреча происходила в том новом доме, что стоит напротив фабрики при
самом въезде в рабочий поселок. Смеркалось.
   - Пейте, родненькие, чай! Простите, у меня все чашки, а мужчины любят
стаканы.
   Она принесла из кухни никелированный чайник и, разливая чаи,
неторопливо продолжала:
   - Сейчас работа на фабрике идет хорошо. Когда план не выполняешь -
настроение плохое, на свет не хочется глядеть. А сейчас все идет хорошо. Я
работаю на самом трудном сорте. Банкаброшница. Все знают мою трудную
работу и мои большие годы.
   Главный инженер говорит: "Когда устанешь, Евдокия Ивановна, мы тебя на
более легкий сорт переведем". Но я держусь, хотя мне уже без двух
шестьдесят. Надо молодежь учить примером! Если вижу, что она не то делает,
подхожу и говорю: "Ты неправильно работаешь. Нужно вот так". Если делает
слишком крутую присучку, показываю, как надо правильно присучать. Нужно
присучать за усики, а не внахлестку. У работниц, даже у отсталых,
чувствуется теперь большое оживление в работе. Я всегда говорила на
собраниях: "Подождите, переживем трудности, будем жить хорошо!"
   Так и случилось. Радость была какая, когда карточки отменили! -
Помолчав, Евдокия Ивановна добавила глуховатым голосом: - Горя мне тоже
хлебнуть пришлось. Муж у меня еще в гражданскую воину погиб, а двоих
сыновей в эту войну потеряла.
   ...Неожиданно вспыхнул свет, выхватив из сумерек ее еще прямую,
стройную фигуру. Кузьмина прижимала к глазам платок.
   - Я всегда свое горе чужим перебиваю! - справившись с волнением, снова
заговорила она. - Я ведь не только бригадир, я и депутат, второй раз
выбранная. После новых выборов приходят ко мне молодые депутаты,
спрашивают, как я работаю. "Очень просто, - отвечаю, - не считаясь со
временем". Иногда только придешь с работы - смотришь, курьер из
поселкового Совета.
   Иду. Там мне говорят: "Евдокия Ивановна, надеемся на твою помощь". Ну я
и помогаю, чем могу.
   А то идут из школы ребятишки - смотрю, как кто одет. Вижу-бежит девочка
без калош, а уже заморозки. Остановила ее:
   "Где ты живешь? Отведи меня к твоей маме". -Пришла, спрашиваю мать:
"Что же твоя дочка без калош ходит в школу?" А она отвечаете "У меня их
четверо, а калоши одни". Я говорю: "Пойдем со мной". Взяла ее, пришла в
партком, говорю секретарю товарищу Королеву: "Александр Николаевич, вот я
к тебе с больным вопросом пришла и не уйду, пока ты этой женщине не
поможешь. Ее девочка ходит, в школу без калош". Нашли средства, дали ссуду
женщине, обули девочку, а то заморозки на дворе, а она без калош!
   Я сама жила прежде в тяжелых условиях, знаю, как тяжело бывает без
поддержки. В партии состою с тридцать первого года.
   Парторг группы. Слежу, как коммунисты выполняют поручения, как платят
членские взносы, как занимаются. Главное, за тем слежу, как они выполняют
план, являются ли они авангардом. Раз ты коммунист, ты особенно настойчиво
должен бороться с трудностями. Я и строга и настойчива.
   В последнее время мы просим повысить скорости станков.
   Прослышала я, что в Орехово-Зуеве уже применяют большее уплотнение.
Сейчас же поставила вопрос, пришла к начальнику цеха, прошу большего
уплотнения. Там, где раньше две работали, - теперь стала одна. Глядя на
меня, другие партийцы то же самое просят, а за ними и беспартийные
требуют: "Дайте мне больше станков, я справлюсь!"
   Сейчас наша группа втянулась в движение за выполнение пятилетки в
четыре года. Коммунисты говорят: "Можем еще лучше работать, выполним не в
пять, а в три с половиной года".
   И верно, мы, владимирцы, если желаем, можем хорошо работать.
   Отец мой был каменщиком. Осталось нас после смерти матери восемь душ.
Я, бывало, ему скажу: "Как ты забираешься, тятенька, так высоко?" А он
говорит: "На люльке, дочка, поднимаюсь..."
   Любил свое дело покойник.
   С двенадцати лет я стала работать на фабрике. Помню, когда пришла
первый раз, струсила, дрожу, а директор-англичанин, как меня увидел -
маленькая я была, - матерно меня обругал...
   Я смотрю на ее лицо, еще не старое, исполненное благородства. Темные,
глубокие глаза, смуглые щеки. Высокая, прямая, стройная.
   "Я депутат, в партии с 1931 года, душевно болею за все!" - звучат в
памяти ее слова.
   Как нарисовать портрет ее? Как изобразить эту высокую чистоту скромного
подвига?
   Партийный комитет фабрики имени Лакина находится в деревянном
одноэтажном доме. Здесь за продолговатым столом, покрытым красной
материей, вы часто можете встретить секретаря парткома. У него черные
глаза, тонкие губы, спокойный, твердый взгляд. В манере говорить, не
повышая голоса, без длинных нравоучений, нет и тени сухости. В тех
случаях, когда обыкновенно человек выходит из себя, секретарь парткома
Королев только морщится, как будто бы он отведал что-то очень кислое,
невкусное.
   Когда ему говорят: "Это невозможно!" - он, не повышая голоса, спокойно
отвечает: "А вы попробуйте!" Люди пробуют и убеждаются, что невозможное
осуществимо.
   - Я из бедной крестьянской семьи, - рассказывает Королев, - Учился в
детстве мало. Крестьянская работа поглощала все мое время. Моя школа -
партия и комсомол. Теперь уже я думаю навсегда остаться партийным
организатором. Глубоко овладеть партийной работой, которая затрагивает все
стороны жизни, - это моя цель!
   В тридцать первом году я стал наборщиком Собинской районной типографии.
В том же году вступил в комсомол. Здесь меня учили жить общественными
интересами, не о себе одном думать.
   С большим увлечением работал я в комсомоле. Меня выбрали секретарем
комсомольской организации. В тридцать пятом году назначили бригадиром
наборного цеха. Через два года стал директором типографии.
   В сорок первом году я - лейтенант, командир роты народного ополчения
под Москвой. Около села Дорохова получил пятнадцать осколочных ранений.
Когда очнулся, возле меня никого не было - наша часть переменила позицию.
Стал кричать - сначала никто не слышал, потом видят, что я жив, кричат:
"Ползи вправо!"
   Я ползти не мог. Тогда один боец спустил меня в канаву и понес на себе.
Батальонный командир дал свой мотоцикл - меня свезли в госпиталь. В
сентябре сорок второго года выписали как инвалида первой группы, жил у
матери в колхозе. Долечивался. Наконец стал ходить, пришел в райком с
палочкой. Выбрали секретарем парторганизации сельского Совета.
Председателя мобилизовали в армию, меня выбрали председателем. Через год
взяли в райком партии заведовать орготделом. Осенью сорок седьмого года я
был избран секретарем партийной организации Лакинки,

   Из записной книжки Королева

   "Нашу партийную организацию поставили в пример другим на пленуме
Владимирского обкома партии. Значит, мы работаем немного лучше других. А у
нас еще много недостатков, многое нужно исправить, улучшить,
   Захожу однажды к Евдокии Ивановне Кузьминой и говорю: "Я хочу у тебя,
Евдокия Ивановна, побывать сегодня на партийной группе!" Она говорит:
"Пожалуйста, садись, Александр Николаевич!" Сажусь и замечаю: она -собрала
своих коммунистов, а с чего начать, не знает. Когда наедине с каждым
беседует, то она уверенно держится, хоть куда! А тут робеет.
   С нею так работали секретари: придут, сидят, подсказывают.
   Два или три раза и я так же поступил. А теперь решил по-другому. В один
прекрасный день собрал всех своих парторгов-у меня их двадцать пять, -
поехал с ними б однодневный дом отдыха, провел беседу о стиле работы
партийного организатора группы.
   Пришли сегодня коммунистки Глебова и Князева, требуют:
   - Дайте нам партийное поручение. Всем людям дали, а намнет. Нам
почему-то не хватило^ Подумал и говорю:
   - Есть для вас партийное поручение! Прикрепляем к вам решением
партийного бюро двух молодых работниц. .Привейте им свои навыки работы.
Это будет ваше партийное поручение. Это сейчас очень важно!
   Чем озабочены сейчас на фабрике? Тем, чтобы еще выше поднять
производительность труда. Заводим лицевые счета каждой бригады, каждого
рабочего. Создаем сквозные бригады.
   Был техсовет. С анализом работы фабрики в последнем квартале выступил
заведующий плановым отделом. Строго научного анализа не получилось. Мне
пришлось выступить и сказать, что мы выполнили план и за счет улучшения
технологического процесса, но главным образом за счет мобилизации сил
рабочих.
   Выношу этот вопрос на партийно-хозяйственный актив в таком духе:
рабочие сказали свое слово, теперь слово за инженерно-техническим
персоналом!"
   Коммунист старается сделать больше, чем от него требуется по должности.
Таков, например, Анатолий Морев. Он давно, лет десять назад, состоял в
лакинском кружке Осоавиахима, был застрельщиком военно-спортивной работы в
комсомоле.
   На фронте Анатолий стал снайпером. В числе его учеников - несколько
Героев Советского Союза.
   После войны он-вернулся на свою фабрику. Снайпер снова стал скромным
нормировщиком в механической мастерской.
   Когда фабрика переходила на новый сорт ткани, потребовалось около ста
тысяч деревянных колышков для кареток "Добби". Начальник отдела*снабжения
послал заказ на деревообделочный комбинат. Там заказ не приняли. Ездили и
на другие предприятия. И там не принимали. Колышки для фабрики имени
Лакина обычно поставляла небольшая фабричка, в ограниченном количестве и
невысокого качества.
   Однажды в конце смены Анатолия Морева вызвал начальник отдела труда и
зарплаты.
   - Сделайте расценку наряда рабочему на изготовление ткацкого колышка, -
сказал он.
   "Как расценить такой наряд? Надо познакомиться с процессом изготовления
колышка!" Морев убедился, что изготовление колышка ручным способом
занимает уйму времени и сильно удорожает стоимость этой пустячной детали.
   В стране, где фабрики принадлежат капиталистам, нормировщик не стал бы
заниматься вопросом, как удешевить производство колышка.
   С какой стати ему надо совать нос не в свое дело? Его дело расценить
наряд - и только!
   Советский же нормировщик, расценив наряд, не успокоился на этом.
Неоднократно задавал он себе вопрос: как можно механизировать процесс
изготовления колышка? Он знал, что круглые деревянные детали изготовляются
на круглопалочном станке, но диаметр колышка был слишком мал. Надо было
найти другой способ.
   Морев отыскал его. Он рассчитал специальную фрезу для изготовления
ткацкого колышка. Колышки по способу Анатолия Морева изготовляются из
буковой доски толщиной в двадцать шесть миллиметров, то есть по длине
колышка. Фреза ставится на сверлильный станок, и за одну смену фабрика
получает четыре тысячи пятьсот колышков. Себестоимость каждого из них при
этом полкопейки, то есть в двадцать шесть раз дешевле ручной выработки. А
главное-фабрика вовремя справилась с переходом на новый сорт ткани.
Ткацкий колышек-эта пустяковая деталь-продолжает портить настроение
мастерам и их помощникам на других фабриках. В министерство летят
требования и заказы. А фрезу Морева можно изготовить на любой фабрике, в
любой механической мастерской. Слух о его фрезе дошел уже до других
фабрик, и к лакинцам приезжают люди, чтобы узнать секрет этого
производства.
   Морев охотно рассказывает о нем соседям.
   Я смотрю на Анатолия Морева: все в этом человеке мне нравится, все
кажется привлекательным - правильные черты лица, складная фигура. О таких
людях, выпрямленных во весь рост, мечтал Белинский. Их предвидели
Добролюбов и Чернышевский. Им возражали, им говорили: нет, не может этого
быть и через сто лет, чтобы появились в массовом числе такие бескорыстные
энтузиасты, которым до всего есть дело и которые думают не только о самих
себе.
   Буржуазные ученые твердили (да и сейчас твердят), что свойства,
порожденные в человеке строем частной собственности, - будто бы
незыблемые, неизменные свойства, присущие человеку вообще.
   Ленин опроверг эту клевету на человека.
   Какая побудительная причина заставляет таких людей, как Морев, близко
принимать к сердцу интересы фабрики, интересы коллектива? Ответ на этот
вопрос может быть только один: Анатолий Морев - человек, воспитанный
комсомолом, Анатолий Морев - коммунист.



   ПИСЬМО ТРЕТЬЕ


   Изобретатель инженер Бочков. - Мастер смены Абрамов. - Передовая

   - Если ты сделал ошибку, надо говорить "я". Если ты сделал открытие,
надо говорить "мы". Ошибка - это промах одного человека. Открытие - это
труд многих людей. Вот, например, эластичные ремешки на ватерах. Кто их
выдумал? Никто не назовет фамилию. Так и отвечают: автор - народ! Если же
я, инженер, осуществляю то или иное изобретение, я прекрасно понимаю, что
мысль об этом изобретении уже давно владела многими людьми в моем цехе. Я,
как более подготовленный технически человек, осуществляю мечту многих
людей!..
   Перед нами невысокий, коренастый, темно-русый человек. Он говорит
сначала медленно, потом уже вы замечаете, как разбегается, взлетает его
мысль. Темные глаза его сверкают.
   Москва, 1922 год. Бочкову десять лет. Он беспризорный, живет в огромной
трубе бездействующей канализационной системы.
   В трубе укрываются еще двадцать беспризорников. Бочков помнит многих
своих товарищей этого периода. Все они в свое время были извлечены из
канализационных труб Комиссией по борьбе с детской беспризорностью,
направлены в детские дома. В конце первой пятилетки Бочков окончил
Московский текстильный институт. С тех пор профессию инженера-текстильщика
он считает самой лучшей и самой интересной в мире. Думы о любимом деле не
покидают его никогда. Это не та степень одержимости, когда человек не
отдыхает, не веселится, не интересуется театром, спортом, книгой, когда он
рассеян в быту. Вовсе нет! Приходя домой с фабрики, Бочков охотно работает
в саду, в огороде, играет с детьми. Но его пытливая изобретательская мысль
и тут не оставляет его.
   Вот, например, Бочков в кругу семьи следит, как его младшая дочь катает
металлический шарик по стеклянному блюдцу. Это ее любимое занятие.
Наблюдая за игрой ребенка, Бочков лишний раз убеждается в том, что
металлический шарик почти не встречает сопротивления на поверхности
стекла. Но как только падает на ковер или на пол, он быстро
останавливается. Бочков вспоминает по ассоциации ватерную машину. "А не
слишком ли велико там трение?" - думает он. Мысль о том, как сократить
простой станка изза обрыва нити, внезапно получает точку опоры.
   "Что, если заменить металл стеклом на кольцах кольцевой планки? Трение
нити будет меньше, чем когда она скользит по металлу! Обрывность нити
уменьшится". Так возникло одно из многочисленных изобретений Бочкова.
Инженер Бочков придумывает, как можно обойтись без той или иной дефицитной
детали и без того или иного смазочного материала, добиваясь, чтобы машины
не останавливались из-за какой-нибудь мелочи.
   Бочков не придает большого значения своим изобретениям. Он считает их
результатом обычной находчивости живого, мыслящего человека, который любит
свое дело. Но он с гордостью говорит о лакинских изобретателях.
   - На нашей фабрике действительно давно придумали такое, до чего только
теперь дошли наши ученые! - говорит Бочков и рассказывает об изобретении
лакинцев:-Чтобы избежать простоев, мы еще во время войны начали
производить смеси разных сортов хлопка. Такие смеси не были известны в
научной литературе. Только в сорок седьмом году профессор Павлов в журнале
"Текстильная промышленность" дал им теоретическое обоснование. А фабрика к
тому времени уже переработала около двух тысяч тонн длинноволокнистого
хлопка, смешанного с хлопком средних длин.
   От нас это потребовало дополнительных усилий. Надо было соответственно
перестроить оборудование. Мы занимались этим в сверхурочные часы, лишь бы
не останавливать производства тканей, столь необходимых нашей стране,
нашим советским людям!
   Редактор местной многотиражки Орлов привел меня к лучшему мастеру
ткацкой фабрики Абрамову. К тому самому Абрамову, портрет которого вывешен
на стенде фронтовиков. Орлов хотел побеседовать с ним и написать об
Абрамове в праздничном номере газеты. Сначала разговор не клеился. Абрамов
не мог ясно и убедительно объяснить, каким образом он вывел свой участок
на первое место. В беседе принимал участие начальник цеха.
   - Главная причина в том, - сказал он, - что Абрамов умеет обращаться с
людьми. Он не только хорошо знает особенности своих машин, но и характер
ткачих.
   После ободряющей реплики начальника цеха Абрамов, казалось бы, должен
был разговориться. Но этот широкоплечий, чернобровый, с румянцем во всю
щеку могучий человек продолжал застенчиво молчать.
   Шустрый и напористый Орлов не отставал:
   - Ты, товарищ Абрамов, расскажи все-таки, как добился высоких
показателей, как работал с отстающими.
   - Сказать затрудняюсь, - конфузливо произнес Абрамов. - Два комплекта у
меня были вечно в прорыве. Сейчас идут первыми на фабрике. Добился, я бы
сказал, через свою настойчивость.
   Начальник цеха снова вежливо вмешался в разговор:
   - Я тебе помогу, Василий Федорович! Вся беда заключались в том, что на
тех двух комплектах не было бригад. Рабочие работали сами по себе.
Вспомни, как ты ходил, беседовал с лучшими ткачихами, просил их
согласиться стать бригадирами! А потом ты уже вместе с ними проводил
беседы с отстающими. Было много недоразумений. Ведь есть еще такие, что
привыкли работать по старинке - каждая на своих станках, как на своей
полоске. А ты им пояснял, доказывал, что выгоднее работать бригадами.
Внушил им преимущество дружной, коллективной работы. Затем ты всерьез
занялся проверкой оборудования. Лично проверил все станки, помог
отремонтировать те, которые нуждались в более сложном ремонте.
   Так ведь?

   Абрамов. Ну, так!
   Начальник цеха. Ну, то-то.
   Орлов. Ты был на фронте? Какой ты там приобрел опыт?
   Абрамов. Опыт приобрел тот, что, если есть желание, можно выполнить
задачу в любых условиях. Всегда стараюсь помнить армейскую заповедь: "Не
можешь - научим!"
   О р л о в. А скучал ты там по своей фабрике?
   А б р а м о в. Конечно!
   Орлов. Ну, а когда приехал, какие у тебя были впечатления?
   Абрамов. По возвращении с фронта, из-за границы, мне бросилось в глаза
наше преимущество. Там хорошо живет только имущий класс. Всякий старается
обмануть, а если поднялся немножечко с низов, уселся на доходное место, -
своего брата, с которым вместе мучился и страдал, уже не узнаёт. Каждый
заботится только о себе и старается утопить другого. У нас совсем наоборот.
   Наш строй теплее. Если одна молодая работница что-нибудь не знает,
другие девчата помогают ей, и на следующий день у Зои или Ани тоже выходит
не хуже. Там этого нет. Если ты идешь по наклонной плоскости, никто тебя
не остановит, не поддержит. У нас есть трудности, но это не беда. Мы
сообща устраняем их. Так ведь?
   О р л о в. Так точно, Василий Федорович. Сколько же людей ты обучил
техминимуму?
   Абрамов. Ткачих обучаю в первой группе четырнадцать человек. Это уже
последние отстающие. Из них только одна не выполнила плана.
   Орлов. Стало быть, благодаря техминимуму у тебя из сорока шести ткачих
только одна не выполнила плана! Да и ту ты научишь, подтянешь. Я знаю! Так
ведь?
   Абрамов. Так! Конечно!
   О р л о в. Ну, то-то! Мне это необходимо отобразить в газете.
   Я нарочно остался сегодня вечером - пойду, думаю, узнаю у Абрамова, как
он так дело организовал, что весь его участок стал передовым. Мне ведь до
зарезу такой материал нужен. Ты мне расскажи о своих поммастерах.
   Абрамов. О Широкове можно написать. Очень добросовестно относится к
работе. Кропотливо копается в станке, пока не устранит все неполадки. А
вот Ивана Петровича Ершова пришлось погонять. Ругает ткачих без дела. Тем
оправдывается, что привык по-старому. Теперь работницы хотят, чтобы их
уважали и объясняли бы, а не ругали. Я со всеми своими помощниками в этом
году проводил занятия. Много пришлось повозиться с Железновым. Не хватает
у него терпения. Смотришь, работа на станке не ладится из-за какой-нибудь
ерунды, а он до нее докопаться не может.
   О р л о в. Ну, а что мешает работать?
   Абрамов. То мешает, что все время приходится отвлекаться.
   Вместо того чтобы следить за работой своего участка, приходится ходить
за недостающими деталями, за пряжей, за утком.
   Орлов. Можешь ты описать какой-нибудь обыкновенный свой рабочий день?
   Абрамов. В общем, день проходит так. Придешь на смену, начинаешь первый
обход, смотришь, все ли вышли на работу. Иногда обнаружишь, что не хватает
двух-трех ткачих. Тут же обращаешься к передовым работницам, к
коммунисткам: "Давайте уплотнимся, возьмем их станки!" Работницы не
возражают, берут.
   Затем я обращаю внимание на температуру в цехе и на влажность. Если
несколько форсунок не работает, тут же заставляю увлажнильщикаДолбилова
привести в порядок. Спрашиваю, почему это случилось. Он говорит:
"Недоглядел, когда принимал смену".
   Затем наблюдаю, как идут дела, как работают ткачихи, поммастера.
   Большую радость мне доставляют бригады Кировой, Прокофьевой.
   Работают они проворно, замечательно, - одним словом, простоя у них
никогда нет. Затем иду в заготовительный отдел к мастерам, начинаю там
выяснять, почему мне недодали основы. Если с мастером не договорюсь, иду к
начальнику цеха. Он начинает объяснять, что основной пряжи не хватает. Но
я уже заранее выяснил, прежде чем к ним идти, что здесь дело не в пряже, а
в том, что это мастер проморгал, просто его небрежность. Ну, значит,
добиваюсь основ, мобилизую людей на заправку, не допускаю, таким образом,
простоя станков из-за отсутствия пряжи. Вот я замечаю-плохо идет ткань у
молодой ткачихи Козявкиной. Оказывается, у нее завышенная плотность.
Вызываю поммастера, даю указание. Ткачиха Николаева говорит, что у нее
идет узкое полотно. Я останавливаю станок, заставляю перевести край.
Оказывается, виновата сменш.ица Николаевой Емельянова. Ей нужно было в
свое время перевести край, а она протащила его и ушла. Я это все в книге
"Сдача - приемка"
   отмечаю, чтобы мой сменщик знал.
   О р л о в. Ты с кем меняешься-то?
   Абрамов. Я меняюсь с Жагриным. Хороший практик!
   Орлов. Почему же он от тебя отстает?
   Абрамов пожимает плечами, молчит.
   Начцеха.Я тебе помогу, Василий Федорович, ответить на этот вопрос.
Жагрин как организатор слабоват. Старателен, но нет еще партийной
ответственности.
   Орлов. Ну, а как ты с браком борешься?
   Абрамов. Ну вот, скажем, Овечкина сделала брак. Начинаю ее стыдить:
"Девушка молодая, а глаза у тебя ничего не видят, очки нужно выписать!" Но
лучше всего брак устраняется учебой. Учатся девушки хорошо. Они очень
внимательно слушают и конспектируют то, что я объясняю. У меня в группе
нет таких учениц, которые бы занимались невнимательно и были рассеянны, за
исключением разве Овечкиной. Приходит недоспавши. Ну какая же тут учеба!
Воро.чкова стала пропускать. Объясняла тем, что сильно обременена семьей.
Я ей поверил, потому что она хорошо работает. Ну, раз учиться нет
возможности, я стал почаще заглядывать на ее станки - учить на месте. Это
уважительная причина. А Овечкиной сказал: "Тебя-то самое как зовут?" -
"Овечкина". - "А величают?" - "Ольгой Михайловной". - "Так-то оно так,
говорю, а правильнее бы величать тебя Последней Невыполняющей! Одна ты у
меня такая на весь участок. Эх, подводишь ты себя и меня, всех подводишь".



   ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ


   Заседание комсомольского бюро. - Дневник Веры Чучеловой. - Зоя
Карамова. - Советская фабрика-одна большая семья.


   Зашел в комитет комсомола - та же комната, что и до войны.
   Но по стенам много групповых фотографий. На каждой из них изображен
комсомольский комплект или комсомольская бригада. Нет, это не случайное
соседство более или менее удачно рассевшихся людей, а крепкое,
неповторимое содружество.
   Много фотографий молодых солдат и моряков украшают стены комнаты,
напоминая о суровых и великих днях Отечественной войны.
   Пока я рассматривал фотографии, в комнату вошла девушка с ниспадающими
до самых плеч глянцевито-черными локонами и, бросив быстрый взгляд в
сторону витрины, заметила с улыбкой:
   - Хорошее теперь имеет свое лицо. Плохое-безлико! Лодырей и спекулянтов
разве величают у нас по имени и отчеству?
   "Гражданин с кубышкой" - вот как их кличут. Они и сами норовят быть
незаметными. Не так разве?!
   Вслед за нею в комнату вошли еще несколько девушек - члены
комсомольского бюро и с ними Королев. Вошла Нина Прокофьева.
   Ей предстояло сделать сообщение о своем опыте. Началось заседание бюро.
Королев сказал несколько слов о Прокофьевой.
   - Каждый человек, - сказал он, - имеет свою цель. У текстильщика цель -
взять от станка больше ткани. Смелый почин комсомолки Нины Прокофьевой
надо поддержать, распространить. Почему? Да потому, что опыт Нины - это
опыт передовой работницы, он возник из потребностей самой жизни. Передовой
человек не может ограничиваться тем, что совершенствует собственные методы
работы, он добивается того, чтобы все хорошо работали! Работу каждого
комплекта я бы сравнил с боевым взводом. Взвод штурмует высоту. Он не
может удержать ее, если только одиночки вырвались вперед, а добрая
половина взвода отстала!
   Здесь, на бюро, я познакомился с Марусей Прокофьевой, бывшим секретарем
комсомольской организации, ныне заместителем председателя фабкома.
   На другой день я навестил Марусю. Она жила в каменном многоэтажном
доме, выстроенном уже после войны. Дом этот возвышается на самом въезде в
рабочий поселок. В гостях у Маруси сидела подруга детства Вера Чучелова,
ныне главный конструктор фабрики. В годы войны она была заместителем
Маруси по комсомолу. Обе с жаром принялись припоминать, как они работали
во время войны, как помогали фронту. В заключение Маруся рассказала
историю своего замужества.
   - Как-то заглянула в комитет комсомола. На столе письмо.
   Под ним несколько фамилий. Около каждой-галочка; это означало, что
девчата, прочитав письмо с фронта, решили написать каждому бойцу отдельное
письмо и условились, кто кому пишет.
   Только против одной фамилии галочки не было. Я спросила: "А кто we
Ромоданову напишет? Против его фамилии нет галочки!"
   Девушки сказали: "Напиши сама, если хочешь!" Ну, я взяла и написала. В
первом письме я написала, что у меня был друг, моряк, он погиб н" фронте,
но я его часто вспоминаю. Вскоре Ромоданов мне ответил. Поблагодарил за
письмо, высказал сочувствие по поводу погибшего друга. Так у нас
завязалась переписка, она длилась около четырех лет. В апреле сорок
шестого года Ромоданов приехал к нам на Лакинку, и мы стали мужем и женой.
   В то время как Маруся рассказывала, в комнату вошел высокий худощавый
человек в морской тельняшке. Маруся попросила и его рассказать о себе.
   - Я дальневосточник, - начал он. - До войны служил в Тихоокеанском
флоте, на базе торпедных катеров. Во время войны меня, по моей просьбе,
отправили на Северный флот, на полуостров Рыбачий. Так началась моя боевая
жизнь в качестве старшины морской пехоты.
   Мы, краснофлотцы, всегда любили читать "Комсомольскую правду". Она ярко
показывала моральный облик комсомольцев, много писала о честных и смелых
людях. В одном из номеров мы встретили статью о комсомолках фабрики имени
Лакина. Я сказал своим сослуживцам: "Давайте напишем коллективное письмо
на эту фабрику!"
   Друзья согласились и уполномочили меня написать письмо.
   Спустя некоторое время с фабрики начали поступать ответы. Я получил
ответ позже всех. Это было письмо от Маруси. Переписка с ней составляла
одну из самых радостных сторон моей боевой жизни. После окончания войны
мне предоставили отпуск. Ехать на Дальний Восток было далеко. Подумал:
"Куда же ехать?" Решил поехать к той, которую любил и мысленно называл
своей невестой.
   Я не ошибся в выборе. И своей семейной жизнью и работой я очень
доволен. Вначале просто не верилось, что все это на самом деле так хорошо
получилось, как во сне.
   В руках у меня общая тетрадь. На обложке рупор, из которого вылетают
малиновые молнии. На титульном листе: "В последний час". И ниже: "Начато 4
февраля 1943 года".
   В этой толстой тетради, сшитой из грубых листов шершавой бумаги, Вера
Чучелова, бывшая в то время заместителем комсорга фабрики имени Лакина,
записывала названия освобожденных нашими войсками городов. Среди этих
названий попадается иногда лирическая запись или выписка из прочитанного:
   "14 мая. Стоит исключительная погода. Вот уже неделя, как лес оделся
листвой. Черемуха в полном цвету. Можно идти за ландышами, После работы
отправимся на воскресник. Строим железнодорожную ветку от станции Ундол
прямо во двор фабрики. Радует сознание, что, вопреки всем проискам
фашистов, мы продолжаем строить!"


   Выписка из Тургенева:
   "Всякое общее чувство, даже скорбное, связывая людей, возвышает их!"
   Перечень освобожденных городов и среди них запись новой песни. Это поет
душа девушки, умеющей переносить лишения, уверенной, что все снова будет
хорошо.
   Все чаще в калейдоскопе городов, освобожденных Советской Армией,
мелькают названия городов Европы. И вдруг выписка из "Комсомольской
правды":
   "Он простой, веселый, душевный парень, с ясными смеющимися глазами,
скромный в дни своей славы, отзывчивый, с чистым и нежным сердцем под
суровой солдатской шинелью. Таков мой любимый герой-молодой человек нашей
эпохи!"
   И тут же очень характерная выписка из Чехова:
   "В человеке должно быть все прекрасно-и лицо, и одежда, к душа, и
мысли!"
   Я закрываю тетрадь, и у меня такое чувство, будто я заглянул В светлый
мир юной советской души.
   Девушка с глянцевито-черными локонами, которая, войдя в комитет
комсомола, воскликнула, что все хорошее теперь имеет свое лицо, а все
плохое-безлико, была Зоя Карамова. Ее изображение я видел на витрине при
входе в главное здание и в комитете комсомола. На стендах и плакатах было
написано, что она борется за первое место на прядильной фабрике.
   Естественно, я заинтересовался историей ее жизни.
   Люди Лакинского поселка не только приняли в свою среду девушку из
далекой Башкирии, но и сердечно полюбили ее, научили обращаться с
машинами, они чутко относились к ее душевным переживаниям и вырастили из
нее отличную работницу-патриотку.
   Особенно помогла ей лакинская комсомольская организация и ее секретарь
Маруся Прокофьева.
   - Я родилась в двадцать девятом году, - рассказывает Зоя. - Двух лет от
роду осталась без матери. Меня взяла на воспитание бабушка. Это было в
Башкирской АССР. Потом бабушка заболела, и тогда какой-то дяденька устроил
меня в детдом. Сначала мне в детдоме показалось-очень скучно. Бабушка,
когда я жила у нее, всегда пугала меня детдомом. Мне было страшно
подумать, что теперь у меня никого нет и я никому не нужна.
   Спустя некоторое время я узнала, что у меня есть сестра. Она хотела
взять меня к себе. Но я уже решила не уходить из детдома. Я считала себя
обиженной: "Что же это, она меня бросила, а теперь хочет взять к себе. Не
пойду!"
   Наш детдом находился в самом центре города Уфы. Там был сад, росли
яблони, мы имели свой огород. Я посещала хоровой и швейный кружки.
   На Лакинку нас повезли в сорок третьем году.
   Сначала нам здесь не понравилось. Поселок, а мы ожидали, что нас
привезут в город,
   Многие уже на второй день стали проситься обратно в Уфу.
   Стали звать и меня с собой. Когда я уезжала из детдома, сестра опять
приходила и все уговаривала меня остаться. Я не послушалась, даже как
следует с ней не простилась. Она мне написала:
   "Раз хотела ехать-живи теперь там!" Потом она опять начала меня звать к
себе, но я уже стала привыкать на новом месте.
   Я к тому времени со всеми здедь познакомилась.
   Когда мы окончили школу ФЗО, директор фабрики собрал всех выпускников у
себя в кабинете. Там же была Маруся Прокофьева-секретарь комсомола.
Директор говорит: "Надо организовать молодежную бригаду из тех, кто хорошо
окончил ФЗО". Маруся его поддержала. Я в ФЗО училась хорошо. Всегда
получала премии, была на Доске почета. Маруся Прокофьева говорит:
   "Зою Карамову бригадиром!"
   Вот я и стала бригадиром.
   Постепенно я усвоила, что для успешной работы требуется соблюдать
маршрут, двигаться вперед, не возвращаясь, даже если замечаешь на
пройденных машинах обрывы нитей. Обычно самые серьезные обрывы нитей,
грозящие завалами, ждут тебя впереди, куда ты дольше всего не подходила, а
сзади, где ты только что была, серьезных осложнений не может возникнуть.
   Нити надо присучать короткой винтовой присучкой, не снимая початок. Мне
теперь достаточно остановить шпулю на веретене указательным пальцем левой
руки, и, слегка повертывая ее в стороны, я быстро нахожу конец нити.
Чистота и правильность присучки-это, пожалуй, самое главное в нашей
работе. Раньше я часто нервничала на работе, суетилась. У меня бывали
случаи, что я, держа в руке конец нити, отвлекалась разговором, пряжа в
это время перекручивалась. Я усвоила себе правило-ни в коем случае не
отвлекаться во время работы. Всему этому я научила своих девчат. И наконец
настал день, когда моя бригада завоевала фабричное первенство. День этот я
считаю самым радостным в моей жизни.
   Я ставлю перед собой задачу выполнить свою пятилетнюю норму раньше
всех. Я подсчитала, что если я буду работать, как сейчас, то выполню ее на
девять месяцев раньше срока. А если я перейду на высшее уплотнение, то
выполню свою пятилетнюю норму в три с половиной года, Я работаю на пяти
станках, а могла бы перейти на восемь.
   Когда мы уезжали из детдома, нас хотели понаряднее одеть, но приехавшие
за нами сказали, что ничего лишнего давать нам не нужно, так как мы здесь
все получим. За это время я действительно сшила себе два зимних
пальто-одно попроще, другое понаряднее, сшила осеннее пальто, купила отрез
на летнее пальто.
   Сейчас у меня есть три хороших платья - одно шерстяное и два шелковых.
Вчера отдала шить четвертое платье.
   С сестрой своей я помирилась. Ездила к ней в этом году, приглашала
переехать на Лакинку.



   ПИСЬМО ПЯТОЕ


   Партийный актив. - ОляОвечкина. - Учительница Лариса Малышева. -
Ученица ФЗО Маруся Соусова.


   Шел партийный актив. С докладом выступал Королев. Он говорил о том,
что, несмотря на все происки международной реакции, силы коммунизма
крепнут.
   Выступила Евдокия Ивановна. С горечью закончила так:
   - Вот, говорят. - Америка, Америка! А я так скажу: Америка впотьмах,
звезды над ней нет!
   И вернулась на свое место, провожаемая сочувственными взглядами
присутствующих.
   С актива я пошел сначала по шоссе, потом свернул на тропинку. Ветер дул
в лицо. Сыпал сухой снег. Впереди меня двигалась женская фигура. Я спросил
женщину, не знает ли она, как пройти к школе. Она взглянула на меня и в
свою очередь спросила:
   - Не узнали? А я вас помню. Жила неподалеку от вас. Овечкина.
   Так это та черненькая девочка с тонкими косичками, которая так часто
попадалась мне, когда я выходил из дома или возвращался домой! Дочь
соседки, мечтавшая выучиться играть на рояле? Неужели она?
   Теперь Оля Овечкина стала молодой женщиной. Она пригласила меня к себе,
просила навестить мать, которая меня помнит. Мы прошли еще с полкилометра
и постучали в дверь домика, стоявшего в глубине двора. Олина мать также
сразу узнала меня, обрадовалась и тотчас стала раздувать самовар. Вошел
муж Оли, вихрастый, рыжий, с бачками. Он, видимо, только что проснулся,
спросонок щурился от света. Олина мама между тем быстро повела разговор,
точно перебирала струны. Сначала рассказала о муже, как он погиб на
фронте. Потом о том, как она все годы войны старалась на фабрике заменить
мужа. Как у нее спорилась работа.
   Как потом кто-то ей шепнул, чтобы она не очень-то старалась: это может
привести к снижению расценок. Она возражала: "Мне это невмоготу-плохо
работать. Я и дома такая быстрая да увертливая. Иначе я заболеваю!"
   За ужином Оля рассказала мужу о разговоре с Абрамовым, который
пристыдил ее за отставание. Муж сделал презрительную гримасу. Этот рослый
молодой человек с толстыми губами все время старался подчеркнуть свое
превосходство над Олей, над Абрамовым, над всем, чему ее учили в бригаде,
в цехе, в школе техминимума.
   На обратном пути я спросил Олю, отчего она не выполняет норм.
   - Сплю недостаточно. После ночной смены надо бы отдохнуть, да много
появилось новых забот, после того как вышла замуж.
   Муж настаивает, чтобы она бросила работу, так как он не нуждается в ее
заработке. Он только весовщик пряжи, а денег у него больше, чем у инженера.
   Мы подошли к зданию школы. Прощаясь, я спросил Олю, рассказывала ли она
подругам-комсомолкам о своей семейной жизни.
   Она испуганно взглянула на меня. Казалось, она сильно пожалела, что
поведала мне свою тайну. Был ли это страх перед мужем или обычная женская
застенчивость? Похоже на то, что тут задета ее гордость. Подруги должны
думать, что она счастлива.
   Я посетил Лакинскую школу-десятилетку. Директор школы представил меня
молодой учительнице. Дочь здешнего рабочего, Лариса Малышева окончила эту
школу, а теперь преподает в младших классах.
   Она хотела поступить в геологоразведочный институт, но неожиданно
скончался отец. Надо было помогать матери. Лариса поступила на
трехмесячные курсы учителей во Владимире. Она сказала себе: "Меня выучили,
и я буду учить других. Может быть, дети не забудут меня, может быть,
благодаря моим усилиям из них вырастут настоящие люди".
   Лариса стала сельской учительницей. Через год она вышла замуж за
машиниста экскаватора. Во времявойны муж был десантником-парашютистом, -
Когда немцы подходили к Москве, командование послало его в тыл противника.
Там он и был убит.
   Молодая женщина пошла в райком ВЛКСМ и заявила о своем желании пойти на
фронт, чтобы заменить мужа и отомстить за его смерть. В армии Лариса
прослужила около четырех лет. После войны она лошла работать в Лакинскую
среднюю школу.
   Я прочитал листы из дневника Малышевой.
   Меня привлек он своей искренностью. С разрешения автора дневника
привожу несколько отрывков.


   Из дневника Малышевой

   "В армии я извлекла для себя три правила: 1. Всегда говорить правду. 2.
Быть точной. 3. Уметь отвечать за свои поступки.
   Я стараюсь эти правила привить детям.
   Есть в школе очень непослушные дети. Вот, например, Демьянов Слава. В
прошлом году его каждый день водили в директорскую для объяснений. С
учителями он очень груб. Когда было распределение учащихся-второгодников,
мне сообщили, что Демьянов Слава попадет ко мне. Я очень была недовольна,
пыталась от него отделаться, но заведующая учебной частью сказала: "Вы
должны его взять к себе!" Ничего не поделаешь, пришлось взять.
   Что я сделала для того, чтобы исправить его? Да, кажется, ничего.
Особого внимания на него не обращала. Он очень способный, очень быстро
решает задачи. Как-то у нас произошел разговор о табаке. Была у него
мечта-стать летчиком. Вот я ему и говорю: "Ну как же ты, Слава, будешь
летчиком, когда ты куришь? Отравляешь себя". Он отвечает: "Летчики тоже
курят". - "Да, но ведь летчики уже взрослые, а у тебя еще не окрепший
организм!"
   Очевидно, паренек это запомнил и перестал курить. Он очень откровенный,
и если я спрашиваю его: "Слава, у тебя опять таоак?" - он никогда не
соврет.
   Во время перемены любит делиться своими впечатлениями о той или иной
кинокартине. Очень любит кино. Сначала у него была привычка ходить на
вечерние сеансы, я сделала ему замечание, - стал ходить на дневные. Если я
беру его с собой в кино, он очень гордится этим. Несколько раз он сам
заходил за мной, тогда я все бросала и шла с ним. Бывало так, что просижу
с ним двадцать минут и ухожу, говорю: "Слава, мне некогда, а ты останься!"
   Много мне еще нужно над собой работать, Хочется больше узнать. Когда
^прочтешь лишний раз конспект, чувствуешь себя более уверенной. Как только
в методику не заглянешь, урок смазывается.
   ...Иногда я захожу к родителям своих школьников, беседую с ними о том,
как следует воспитывать ребят.
   Зашла как-то к матери Вали Сысоева. Посоветовала ей сводить сына к
врачу. Высказала предположение, что у Вали болят почки, так как всегда
вижу его с опухшими глазами.
   "Пусть Валя в понедельник не приходит на занятия, а вы пойдите с ним в
амбулаторию, - сказала я. - Если врач запретит в течение нескольких дней
ходить в школу, пусть он посидит дома, все задания я ему буду присылать с
детишками, и он сможет дома заниматься".
   На другой день Валя пошел в амбулаторию. Врач признал у него
заболевание почек, и мальчик в течение недели сидел дома.
   Я ему посылала записочки с ребятами. Через неделю Валя пришел в класс,
и совсем не чувствовалось, чтобы мальчик за это время отстал.
   ...Было родительское собрание, посвященное гигиене школьника. Как-то
пришел мальчик в класс, а у него не хватает двух пуговиц. Посылаю домой:
"Поди принеси две черные пуговицы большого размера,иголку и нитки!"
   Мальчик вначале заспорил: "А зачем это нужно? Мне далеко бежать".
   Я сказала: "Нужно пойти и принести!"
   Мальчик побежал домой и вскоре принес все, что я просила.
   Я сказала: "Теперь сними пальто, одну пуговицу я тебе пришью сама, а
другую ты пришей!"
   Не знаю, правильно ли я сделала или нет, но мне казалось, что именно
так нужно поступить. На другой день у всех детей появились вешалки на
пальто, а до этого их не было. Мальчик постеснялся пришивать в классе-я
разрешила ему выйти в коридор и там пришить. При этом я сказала ему, что
на фронте боец сам пришивает себе пуговицы и он должен поступать таким же
образом - ведь ему уже тринадцать лет. Он пришил пуговицу кое-как,
неправильно. На следующий день пришел в класс с хорошо пришитыми
пуговицами. Видимо, ему перешила его мама.
   То, что ребята сделать не в силах, от них не Требуешь. В годы войны
здесь не так уж хорошо питались, одежонка сильно подносилась. У Нади
Журавлевой есть одно пальто, одно платьишко, одна фуфайка. Как-то я ей
сказала наедине:
   "Надя, если у тебя нет другого платья, ты попроси маму стирать его.
чаще. Если мама занята, стирай сама в воскресенье. Оно за один день
высохнет, и ты каждый понедельник будешь приходить в школу в чистом
платье".
   Я стараюсь, по возможности, не огорчать родителей. Мне кажется, если я
буду приходить к ним жаловаться на ребятишек, у них может создаться
впечатление, что я не способна работать.
   Когда родители спрашивают .меня о том, как ведет себя их ребенок, я
отвечаю: "Хорошо, но есть кое-какие недостатки, их легко устранить!"
   Велика, неоценима роль учителя, особенно когда он горячо любит свой
труд, своих воспитанников и старается привить им с детства высокие
качества передового советского человека. Как радостно наблюдать плоды
такого благородного труда, такой отеческой заботы, особенно когда это
касается детей погибших воинов.
   Заглянув как-то в фабричную столовую, я застал там девочекподростков.
Видно было, что они недавно приехали.
   Я спросил одну девочку, с правильными чертами нежного личика, с гладко
причесанными волосами:
   - Кто вы, девчата? Откуда?
   - Из разных детских домов Великолуцкой области, - сказала девочка. -
Меня зовут Маруся Соусова.
   Спустя месяц я снова увидел ее. Она училась в школе ФЗО, считалась там
прилежной и старательной.
   Вот ее рассказ, который я нисколько не изменил:
   "...Мне пятнадцать лет. Я родилась в Великолуцкой области, в поселке
Слезино. Папа мой работал председателем колхоза.
   Во время войны он партизанил. В Красную Армию его, как инвалида, не
взяли. Когда пришли немцы, он вступил в отряд, там его ранило, и он умер.
   Когда немцы отступали, был холодный день, мороз, а нас выгнали из хаты.
Мы ушли ,в баню. Потом из бани тоже выгнали, и мы ночевали в сарае. Потом
снова вернулись в баню, и тогда мамка заболела. Первое время она еще
ходила, а потом у нее отнялся язык, и после этого она все время лежала без
памяти. Не знаю, как ее похоронили, сама я была в это время тоже больна
тифом.
   В бане народу набралось много, все лежали больные тифом; врачей и
лекарств не было.
   Дом наш немцы сожгли. У них рядом в роще стояли пушки, и они оттуда
стали бить зажигательными снарядами по хатам. Мы видели, когда наш дом
загорелся и как он сгорел. Затем немцы стали забирать скот. Утром смотрим
на большак и видим, что они уходят. Ночью пришли наши. Все очень
обрадовались. Нас кормили, лечили, устроили в детдом. Сначала там все было
разбито, мы сами все оборудовали, обмазывали, расчищали аллен, копали
землю.
   Директор детдома Василий Михайлович учил нас, как вести себя, как
уважать старших, как трудиться, как беречь советское добро. При детдоме
была школа. Мы учились в ней.
   Когда я уезжала в текстильное училище, директор детдома Василий
Михайлович вызвал меня и сказал, что мне надо ехать, он будет мне
помогать, будет писать мне. И верно, прислал уже письмо. Я ему ответила.
Он очень старенький, и я его считаю своим отцом. Благодарила за его заботу
обо мне, описала ему, как устроилась, как учусь.
   Я раньше на фабрике не была. Меня очень удивило множество машин и
сильный шум. Нам показали, как присучивать. Первое время мы не умели это
делать, но вскоре научились. Сейчас я присучиваю очень хорошо. Нужно взять
ниточку на два пальца и присучить. Если же наложить ниточку на ниточку, то
получается нашлепка. Этого не должно быть.
   Нас обучает Анна Ивановна Гордеева. Она очень хорошо к нам относится,
очень подробно все объясняет. Эта работа мне нравится, но все же в будущем
я мечтаю о другой работе. У меня есть желание учиться дальше.
   В общежитии я живу в комнате с двумя девочками. Наша комната светлая,
чистая, там горит электричество. Живем мы очень дружно. Кормят нас хорошо.
   В свободное время люблю ходить в кино, читаю книги. Из книг мне больше
всего понравилась книга Николая Островского "Как закалялась сталь". У меня
большое желание продолжать учебу, стать мастером. Книгу "Молодая гвардия"
мы читали вслух. Она всех нас сильно заинтересовала.
   У меня есть подруга. Мы с ней ходим в школу. Если она чтолибо не
понимает в арифметике, я ей помогаю. Кое в чем я помогаю и другим девочкам.
   Хочу вступить в комсомол, уже заполнила анкету.
   Переписываюсь с братом, который в настоящее время находится в Советской
Армии..."
   Я спросил Марусю Соусову, сохранила ли она письмо Василия Михайловича.
Она сказала с изумлением:
   - Как же! Ну как же! - повторила она шепотом.
   Я искренне порадовался за совершенно неизвестного мне Василия
Михайловича, особенно после того, как Соусова принесла его письмо и
пояснила мне одно место этого письма.
   - Он так расстраивался, что у меня нет валенок, - сказала она нежным
шепотом. - На складе валенок не оказалось. Он обегал весь город. Такой был
измученный, усталый, словно бы он сам был в этом виноват, что я еду без
валенок.
   Я прочел это письмо.
   Василии Михайлович подробно описывал в нем, как все переживали отъезд
Маруси, как пусто стало в их "домике" после ее отъезда. Он извинялся за
то, что не достал валенок, и уверял, что валенки будут присланы, Затем
следовало несколько настойчивых советов: как работать и учиться, как вести
себя в новой семье.
   Просьба никогда не забывать "родной детский домик". Забыть можно его,
Василия Михайловича. Но детский дом, в котором Маруся получила первые
понятия, "как вести себя, как уважать старших, как трудиться, как беречь
советское добро, дом, где она получила твердые представления о дружбе, о
товариществе, о чести, о долге перед Родиной", она не смеет забыть.
   "А если тебя станут обижать, - заканчивал письмо Василий Михаилович, -
я напишу директору, а то и в обком и даже еще выше! Сам приеду, посмотрю,
как ты устроилась!"



   ПИСЬМО ШЕСТОЕ


   Тоня Королева. - Добрая примета.


   Пожалуй, самым примечательным явлением надо признать на Лакинке
вторники по обмену опытом. Это не производственные совещания, а нечто
вроде научно-технических конференций, с докладами передовых рабочих о
своих методах труда, с наглядной демонстрацией этих методов.
   Первый доклад сделала комсомолка Тоня Королева. На трибуну вышла
молодая девушка с откинутыми назад темными волосами, в модном темно-синем
платье с отложным воротничком.
   Ее чистое смуглое лицо было серьезно и спокойно. Вместе с тем что-то
нежное и детское проглядывало в этом милом лице.
   Движения .ее рук, когда она показывала приемы своей работы, были
слаженными, легкими и точными. Справа от нее стояла классная доска с
прикрепленными к ней диаграммами, озаглавленными так:
   "Загрузка рабочего дня ткачихи Королевой и среднего ткача".
   "Маршрут ткачихи Королевой при обслуживании ею десяти ткацких станков,
заправленных сатином ь 121".
   "Показатели производительности оборудования и скоростей ткацких станков
по сравнению с довоенными на участке ткачихи Королевой".
   "Длительность основных приемов в секундах ткачихи Королевой, средней
ткачихи на фабрике и выдающейся ткачихи Кашаевой из бригады Волковой
(Ореховский комбинат)".
   Слева от докладчицы стоял макет ткацкого станка. Тоня демонстрировала
на нем свои приемы. Говорила она спокойным, привычным голосом, нисколько
не смущаясь, - видно было, что не первый раз делает доклад. Она приехала
сюда с фабрики Володарского. На Володарке нет техникума. Она хотела
работать и учиться.
   Директор фабрики сказал: "Если станешь выдающейся ткачихой, пошлем тебя
по окончании войны на Лакинку. Там будешь учиться и работать". Она стала
хорошей ткачихой, и ее по окончании войны направили на Лакинку. Она пришла
к директору просить, чтобы ей создали условия для работы и учебы. Она
привыкла, что на Володарке с ней считались: привезла с собой письма и
характеристики. Она не успела показать их, директор огорошил ее:
   - Как же тебя отпустили, если ты хорошо работала? Тут что-то не так!
Хороших ткачих с фабрики не отпускают!
   Она сначала обиделась, хотела показать характеристику, но директор
сделал такой жест, точно говорил: что характеристики!
   Написать можно что угодно! Отпустили! Это самая плохая характеристика!
   И ей пришлось снова доказывать на деле свое умение работать.
   Три года Тоня Королева совершенствовала свои рабочие приемы,
одновременно она училась, с отличием переходя с курса на курс вечернего
техникума.
   Простой станков у Королевой в три раза меньше среднего простоя на
фабрике. Девушка спокойно и уверенно рассказывает, как она добилась этого
успеха.
   Пуск станков она производит попарно, с промежутком в двадцать-Двадцать
пять секунд. Сразу после пуска заряжает новые челноки и, внимательно
наблюдая за полотнами, улавливает то мгновение, когда початок начинает
сходить. Она обычно успевает подойти к станку раньше, чем кончается
последняя нить в челноке.
   Но станок может остановиться не только из-за схода початка.
   Это случается из-за обрыва нити. Чтобы сократить простой, Тоня обходит
станки с тыла. Она заметила, что при обходе станков с тыла ей удается
предотвратить лишних десять-пятнадцать обрывов в смену.
   - Нормировочный отдел подсчитал, что это дает снижение обрывности на
пятнадцать-двадцать процентов. Отсюда я делаю вывод, - заключает девушка,
- что каждая ткачиха без посторонней помощи может значительно снизить
обрывность на своих станках!
   Затем Тоня Королева перешла ко второму разделу своего доклада: стала
рассказывать о скорости своих рабочих приемов.
   Смена челнока у нее занимает 3,97 секунды, между тем как средняя па
фабрике-6,20 секунды, а у ткачихи Кашаевой (бригада Марии Волковой,
Ореховский комбинат)-3,98 секунды.
   Зарядка у Тони Королевой занимает 5,40 секунды. Средняя по фабрике-7,80
секунды. Время Кашаевой 6,50 секунды. Таким образом, по этим двум
операциям Тоня Королева поставила всесоюзный рекорд. Но время, требующееся
на ликвидацию обрыва нити, пока что у Тони больше, чем у Кашаевой. Среднее
время по фабрике-40 секунд, у Тони-26,96 секунды, у Кашаевой18,87 секунды.
   Тоня объясняет это отчасти тем, что она все время работала шифон и
майю, а испытывали ее на сатине. Она убеждена, что и по этой операции в
ближайшее время обгонит Кашаеву.
   - Добиваясь повышения производительности труда, я улучшаю и качество
продукции, - говорит Тоня. - Это вполне понятно!
   Если я быстрее выполняю рабочие приемы, то у меня, естественно,
высвобождается больше времени для наблюдения за станками. В результате
возможность появления брака резко уменьшается.
   Не стану больше затруднять читателя цифрами, моя цель-не
технико-экономическое исследование.


   ПИСЬМО СЕДЬМОЕ

   Два болельщика. - Андрей Андреевич Цеханский.


   1947 год отмечен на Лакинке массовым ремонтом квартир и общежитии и
благоустройством поселка. Лакинцы разбили скверы между линией домов и
шоссе, высадили шестьсот лип, четыреста кустов акаций и сирени. А там, где
недавно еще был пустырь, восстанавливают разрушенный во время войны
стадион. Руководит этим делом Вася Челышков, старый лакинский болельщик
физкультуры. Он побывал на фронте. Опять, как до войны, ходит в спортивных
шароварах и стрижет голову под бокс.
   - Помаленьку начинаем богатеть! - говорит он, завидев меня, и ведет к
недавно выстроенному павильону. Павильон лучше прежнего, но Вася недоволен.
   - Вот я еще думаю здесь нишу сделать, а сбоку душ. Как считаете?
   Я соглашаюсь. Мы несколько минут молчим, осматрлвая крылья павильона,
ярусы скамей направо и налево от него.
   - Стадион лучше прежнего! - заключаю я.
   - Вот я об этом и говорю, все постепенно приводится в порядок! -
скромно замечает Челышков.
   - А это что? - спрашиваю я, показывая на рабочих, бетонирующих круглые
ямы.
   - Как что? - недоумевает Челышков. - Обстроились. Теперь надо наводить
красоту. Здесь будут каменные чаши, а здесьстатуи!
   Если Вася Челышков болеет за стадион, то Володю Бирюкова можно назвать
болельщиком клуба. Молодой помощник ткацкого мастера отправлялся на
фабрику за час до смены, чтобы взглянуть, как подвигается отделка Дома
культуры-красивого, большого здания в самом центре рабочего поселка.
   Первое время после войны никто не помышлял, чтобы Дом культуры сразу
стал таким, каким он был до войны. Все понимали: надо прежде всего
привести в порядок детские сады, школы, жилые дома. Но вот наконец дошла
очередь и до него. Бригада плотников и штукатуров трудилась тут уже
несколько дней.
   Володя обходил здание, заглядывал внутрь - везде пахло свежей масляной
краской. Он мысленно представлял себе, как надо расположить клубные
секции: для шахматной надо отвести комнату во втором этаже, рядом с
библиотекой, а музыкальный кружок нужно поместить в первом этаже, за
капитальной стеной, чтобы он не мешал любителям чтения.
   Наступил наконец этот долгожданный день открытия Дома культуры. Широко
распахнулись двери клуба для рабочих и служащих Лакинки.
   В комнату отдыха, где были разложены на столах журналы и газеты, домино
и шашки, вбежали подростки. Началась игра.
   Володя подошел к парнишке, который только что поднял руку над головой,
чтобы со всей силы стукнуть костью домино о стол.
   Одну ногу парень поджал под себя.
   - Послушай, друг! - громко сказал Володя. - Ты что, в Америке или
Бизоний? С ногами на стул забрался!
   Парень сконфуженно улыбнулся и снял ногу со стула.
   На следующий день Володя пришел в комитет комсомола.
   "Нужно выделить ребят для дежурства в клубе", - предложил он.
   А еще спустя несколько дней в фойе зрительного зала, в-комнате отдыха,
в комнатах кружков появились дежурные. Они приветливо встречали гостей,
следили за порядком, а кое-кому вежливо напоминали, как надо себя вести в
Доме культуры.
   В Лакинском доме культуры ярко освещены окна. В комнате, отведенной для
репетиций драмкружка, идут занятия. За столом сидит художественный
руководитель.
   Андрей Андреевич! Да, это он, конечно! Те же южнорусские интонации. Та
же выразительность и точность языка, живость мысли, терпение,
требовательность. Восемь лет назад, когда писалась первая часть этих
записок, у него уже был отлично подготовленный драматический коллектив. За
годы войны состав драмкружка изменился.
   На сцене молодая девушка с бойкими, шаловливыми глазами.
   Рядом с нею молодой человек с великолепной шевелюрой.
   - "Встают, - читает ровным голосом Цеханский. - Идут направо". - Он
резко поворачивается в сторону молодого человека. - Плохо! Не годится
никуда! Никто вам не поверит, что вы офицер, находящийся в чужой стране.
Настороженность! Наблюдательность! Подтянутость! Слишком быстро встали.
Сначала встает Валя, Вы-немного погодя. Так! Идут направо! Остановились.
Плохо!
   Не пойдет! Вы повернулись спиной к зрителю. Загородили Валю.
   Так! Теперь-другое дело!..
   ...Много лет работает Андрей Андреевич Цеханский режиссером
драматического кружка на фабрике имени Лакина. Его неоднократно приглашали
на работу в областные центры и в столицу, но он верен Лакинке. Помнится,
что на совещании в поселковом Совете, где каждый из участников делился
мыслями, как он представляет себе свою фабрику и свой рабочий поселок в
конце третьей пятилетки, Андрей Андреевич сказал; "Мои пожелания вполне
реальны. Прежде всего мне бы хотелось видеть наш поселок городом. Клуб
должен стать городским театром. Драматический коллектив хочу видеть
профессиональным театром, укомплектованным из числа лучших участников
художественной самодеятельности".
   Да, он мечтал именно об этом. Война разрушила его планы, но не убила
его мечту. В годы войны Андрей Андреевич продолжал готовить молодых
актеров в нетопленном, холодном помещении, ставил маленькие одноактные
пьесы, перемежая драматические сцены исполнением патриотических стихов и
песен.
   Выступления маленького дружного коллектива, который он возглавлял,
воодушевляли рабочих, и это благотворно сказывалось на производительности
труда.
   Благородный труд Андрея Андреевича можно приравнять к труду учителя и
воспитателя молодежи. Пусть не многие из его воспитанников станут
профессиональными актерами, но все они с большой любовью будут вспоминать
этот кружок и его художественного руководителя,

   ПИСЬМО ВОСЬМОЙ

   С Новым годом!


   Зашел в фабричный комитет. Застал Захваткину и Каштанову.
   Теперь Захваткина-уже не Тася, а Татьяна Романовна, председатель
фабричного комитета прядильной фабрики; Каштанова-не Маруся, а Мария
Семеновна, председатель поселкового Совета депутатов трудящихся.
   Завидев меня, они смущенно прекратили беседу. Татьяна Романовна сказала:
   - О новом годе толковали: что принесет...
   - Фабрике? - спросил я.
   - Нет, в личном плане! - застенчиво улыбнулась Каштанова. - За работой
не видим, как время бежит. А как праздник подходит, ну, тут и начнешь
думать и располагать, не пора ли перейти на более спокойную работу!
   - Перейдете-заскучаете небось! - заметил я.
   - Да, это верно, - вздохнула Каштанова. - Нам уже общественность в
кровь перешла. Не можем одной своей заботой жить!
   Вошел бухгалтер фабкома и передал Татьяне Романовне на подпись какой-то
список. Я поинтересовался, что это такое. Оказывается, распределение мест
на курорты в Цхалтубо, Ессентуки, Пятигорск, Теберду, Евпаторию, Сочи,
Саки, Кисловодск, Одессу.
   - Много людей отправляем на юг, - сказала Захваткина. - Кроме того, у
нас есть свои санатории и дома отдыха не хуже южных: Плес на Волге,
Сушнево, Оболсуново. Ездила и я в этом году с мужем в Сочи. За все годы
войны отдохнула и наплясалась как следует!
   Тридцать первого декабря погода резко изменилась, оттепель сменилась
крепким морозцем; небо очистилось от туч, открылись звезды, выглянул
молодой месяц. Лакинский поселок преобразился: дома, дороги, кирпичные
строения вдоль шоссе, деревья, палисадники, сараи, фонарные столбы-все
залито молочно-голубым светом. В центре этого спокойного великолепия ярко
освещены фабрика и клуб. Празднично светят огни в многоэтажных корпусах и
в самых маленьких, одноквартирных домиках. В большом зале клуба стоит
елка. Десять комсомолок убирают ее. Заведующий клубом и художник-декоратор
прохаживаются вокруг, оглядывают елку со всех сторон, наклоняя голову то
вправо, то влево.
   Фойе и вестибюль богато декорированы. Живописно выглядят киоски,
расписанные по мотивам русских сказок.
   Духовой оркестр, хоровой и драматический кружки закончили уже свои
новогодние репетиции. Костюмированный бал-маскарад с премиями за лучший
.костюм начнется, в одиннадцать часов.
   В двенадцать часов ждут артистов из Москвы. Владимирские артисты
гримируются к спектаклю.
   Девять с половиной часов вечера. Залы клуба наполняются народом. Самый
приятный миг-предвкушение предстоящих удовольствий. Бодро звучат голоса,
сияют лица. Смех и шепот женщин. Гремит музыка. Вспыхивают огни на елке.
Сколько ярких и забавных игрушек висит на ветвях! На сцене огромное
красочное панно. В центре его весело ухмыляется Дед-Мороз. Участники
новогоднего карнавала шумным, пестрым, нарядным хороводом пляшут вокруг
елки. Рядом с традиционным медведем отплясывает русская боярышня в
кокошнике из ярко-желтых колосьев. На шее у нее монисто из пшеничных
бубликов. К сарафану приколоты крендели, конфеты. Ее костюм вызывает общее
одобрение: ведь только что отменены продовольственные карточки. Мелькают
нарядные костюмы стран народной демократии, путается в ногах какой-то
шутник, напяливший на себя цилиндр заокеанского капиталиста.
   Все слилось в единый пестрый поток. Всем хочется узнать, кому
принадлежит тот или иной костюм. Терпение, терпение! С трудом
протискиваюсь в танцевальный зал. Настя Кирова и Нина Прокофьева
появляются в темных платьях с открытой шеей. Весело поблескивают ожерелья.
Зоя Карамова в вечернем, малинового шелка платье. Длинные локоны ниспадают
до плеч. Она окружена подружками в бархатных ярко-желтых и оранжевых
платьях.
   К одной из девушек стремительно подскакивает почтальон летучей почты.
Записка. Она читает затаив дьисание. Члены комитета комсомола Мария
Павлова и Надя Падалица появляются то тут, то там. Они чувствуют
ответственность за этот вечер. Близко принимают к сердцу каждое
недоразумение, каждый недосмотр. Нужно, чтобы молодежь как следует
повеселилась.
   Многих молодых ткачих, ленточниц и банкаброшниц нельзя узнать. Так
преобразились они в своих праздничных нарядах.
   В одном из залов собрались старые работницы. Они предпочитают хороводы
с песнями.
   Зоя Карамова подошла ко мне и пригласила танцевать. Она считала себя
хозяйкой этого большого бала, а меня-гостем. Но, право же, она кое в чем
ошибалась! Я чувствовал себя на этом шумном новогоднем вечере не гостем.
Мне казалось, что я веселюсь у себя дома, в кругу близких и родных.
   Юность, как ты изменилась за эти четверть века! Как ты окрепла,
возмужала! Как я рад, что ты стала жить лучше, выглядеть наряднее,
счастливее!

   Село Ундол
   1947-1948



   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ


   ПИСЬМО ПЕРВОЕ


   Еще десять лет спустя. - Новый ткацкий корпус. - Новое на фабрике. -
Материальный уровень жизни лакинцев. - Разнообразие вкусов.


   Еще десятилетие прошло-и я снова на Лакинке. Из Москвы в Лакинский
поселок теперь ездят не только паровым поездом, но и автобусом, и
маршрутными такси, а к Седьмому ноября в Лакинку пойдут электропоезда.
Новая железнодорожная платформа строится недалеко от фабрики, она так и
будет называться "Лакинская", от нее в рабочий поселок прокладывают шоссе.
Лакинцам уже не придется шагать от станции Ундол около трех километров.
   Помнится, перед войной лакинцы собрались в поселковом Совете, чтобы
помечтать вслух, как они себе представляют свою фабрику и свой рабочий
поселок в конце пятилетки. Гордынский сказал: "Шоссе Москва-Горький я бы
превратил в аллею, дома, которые выходят на шоссе, надо защитить от
пыли... поселок соединить с Владимиром автобусным сообщением". И вот уже
из Лакинского поселка автобус ходит не только в областной центр -
Владимир, но и в районный центр-Собинку; шоссе превращено в аллею. В мае
зашумят листвой лакинские бульвары. Они не только по обеим сторонам шоссе,
но и возле Дома культуры, и вдоль новцх улиц, и хотя еще только конец
апреля и все голо, но уже можно себе представить, как все зазеленеет через
несколько дней.
   В палисадниках, которые теперь устроены возле каждого дома, разгребают
прошлогоднюю листву, возделывают клумбы, подрезают кусты сирени и
черемухи, мастерят садовые скамейки.
   Лакинка не только озеленилась, она благоустраивается. Новые
многоэтажные дома с балконами, с центральным отоплением, которого здесь не
было десять лет назад, выстроились и строятся на взгорье. Прокладываются
канализация и водопровод. Особый размах жилищное строительство приняло
после постановления ЦК КПСС и Совета Министров 1958 года.
   "Обстроились. Теперь надо наводить красоту!" - эти слова лакинцев,
приведенные мной в последнем письме 1948 года, тоже претворяются в жизнь.
   В том году все украшение Лакинки составляли две гипсовые чаши на
стадионе, а теперь в сквере возле Дома культуры установлены
скульптуры-пионерки .с голубем, молодой матери с ребенком, молодого
человека с хартией мира. По качеству материала и его обработке эти
изваяния отличаются от тех грубых чаш, хотя и они еще не являются
совершенством. Но они выражают то, о чем думают теперь лакинцы.
   Я припоминаю плакаты 1923 года. Их называли далекими от жизни, потому
что в жизни еще не было того, что было на плакатах. Там были нарисованы
краснощекие молодые женщины, которые вели за руку розовощеких, чисто
одетых детей по улице новых домов с надписями: "Школа", "Детский сад",
"Ясли". "Этого еще нет, но это все будет!" - говорили мы тогда тем, кто
фыркал или тяжело вздыхал при виде этих плакатов. И вот уже такие плакаты
стали явью, и их больше не выпускают, а печатают новые, в которых снова
дается не копия жизни, а выражается тенденциястремления и чаяния миллионов
людей.
   Главная жизненная тенденция современности, главное стремление народа
нашего-желание жить в мире с другими народами.
   И это главный мотив новых плакатов, новых скульптур. Но лакинцы уже
поговаривают о том, что пора украсить Лакинку скульптурами более
совершенными по форме, отражающими современную жизнь более полно и
многосторонне.
   В сквере напротив фабричных ворот воздвигнут памятник Лакину. Памятник
по стилю и по духу напоминает зодчество первых лет революции, но материал
опять-таки не гипс с известкой, а гранит. На пьедестале скульптурный
барельеф с изображением рабочего-большевика, погибшего в 1905 году.
Памятник хорошо виден из окон прядильной фабрики, выстроенной в 1927 году.
А рядом уже шумит та самая новая ткацкая, о которой лакинцы мечтали до
войны.
   Но вот что огорчает лакинцев. Архитектура новой ткацкой фабрики
уступает прядильной, построенной тридцать лет назад. Прядильная была
первенцем нашего социалистического строительства.
   Это-поэтическое произведение двадцатых годов. Архитектор Рерберг, тот,
чье имя высечено на здании Московского центрального телеграфа, в своем
проекте выразил мысли и чувства рабочих, которые хотели, чтобы первая
новая советская фабрика стала прообразом зданий социалистической
индустрии, выглядела как рабочий дворец и крепость социализма. Такого
поэтического замысла нет в новом корпусе 1957 года. Об эстетической
стороне нового здания в архитектурной мастерской, видимо, не думали.
   Думали только о том, чтобы построить рационально, дешево. Само по себе
это намерение можно только одобрить, ибо оно возникло как протест против
безвкусной роскоши, аляповатого смешения стилей в архитектуре сороковых
годов. Строить экономно, просто, рационально-лозунг нашего времени. Но это
вовсе не значит строить некрасиво, бездушно, бездарно.
   Известно, что крайности сходятся. Колонны и завитушки - обратная
сторона плоской серятины. Строгость и легкость линийэто не роскошь. В
архитектуре двадцатых годов была мысль, была поэзия. Конечно, я имею в
виду лучшие произведения архитектуры двадцатых годов, а не рабское
подражание модному тогда на Западе конструктивизму. Так же как "Броненосец
"Потемкин"
   и "Чапаев" в кино, архитектурные произведения Рерберга были ярким
выражением духа времени. Когда была выстроена здесь эта первая советская
прядильная фабрика, Председатель Высшего Совета Народного Хозяйства
Валериан Куйбышев на открытии ее сказал, что она-символ того, как будет
выглядеть вся наша промышленность, когда рабочий класс ее перестроит.
Между тем задачу архитектурного искусства фабричных зданий некоторые
архитекторы в наши дни, видимо, поняли так, что если не надо безвкусного
украшательства, то и искусства не надо. Фабрика 1957 года похожа на гараж.
Сначала я даже не понял, что это и есть то, о чем мечтали лакинцы. Очень
неказист внешний вид нового ткацкого корпуса. Не спасают его ни розовая
краска, ни стеклянная крыша.
   Рядом стоящие три фабрики-староткацкая, выстроенная в 1890 году,
прядильная, выстроенная в 1927 году, и новоткацкая, выстроенная в 1957
году, - представляют собой три архитектурных произведения, и по ним можно
судить, о тех, кто их строил, об их требованиях к архитектуре
промышленного предприятия.
   Купец Бажанов клал толстые кирпичные стены, чтобы его фабрика стояла
долго, внешний вид мало его занимал. А ВСНХ во главе с Куйбышевым,
проектируя первую новую советскую фабрику в селе Ундол, думали и о
прочности здания, и о внешнем виде его, и об условиях работы. Огромные
окна, обилие света и воздуха, высота помещения, широкие проходы между
машинами-все это как бы окрыляет работниц, благоприятно сказывается на их
самочувствии и на работоспособности.
   Но если отрешиться от размышлений, касающихся внешнего вида новой
фабрики, и присмотреться к новому оборудованию, вникнуть в
производственные вопросы, то вас многое порадует.

   В письмах 1948 года я приводил слова плаката:
   "В 1950 году текстильная промышленность должна дать стране четыре с
половиной миллиарда метров хлопчатобумажных тканей".
   Теперь плакаты говорят, что в 1965 году будет выпущено восемь
миллиардов метров.
   И вы видите, каким образом будет достигнута эта цифра. Видите иное
оборудование, иную культуру труда, даже наглядная агитация в цехах теперь
иная: больше уделяется внимания вопросам мастерства и технологии
производства. Наука как бы сопутствует молодым работницам, пришедшим сюда
из школы ФЗУ, и как бы говорит: "Там вы меня заучивали, а здесь надо Меня
повторять, как спортсмен повторяет гимнастические упражнения, как певица
упражняет свой голос, чтобы отработать, отшлифовать технику своего
искусства".
   Рядом с производственной пропагандой соседствует пропаганда
экономическая. Этого раньше не было.
   Вот некоторые тексты:

   Экономьте пряжу
   Один початокутка стоит 85 копеек. Из 10 початков можно выработать 3
метра ткани.

   А есть и наставления, зарифмованные местными поэтами. Они выглядят так:

   На полупало-наполовину пропало.

   У товарища работать учись. Трудовые приемы внедрять не ленись.
   Первосортную ткань сдала-прибыль себе и фабрике дала.


   В 1947 году фабрика имени Лакина по выпуску продукции только мечтала
достигнуть довоенного уровня. Теперь этот уровень значительно превзойден.
   Тогда надо было доучить рабочих до той квалификации, которая была у
среднего рабочего до войны, теперь задача повышения производительности
труда облегчается высокой квалификацией фабричных кадров.
   Тогда фабричное оборудование подносилось, и рабочие знали, что до конца
пятилетки им новых машин не дадут. Теперь вы видите в цехах новые машины и
агрегаты отечественного производства, а старые оснащены
рационализаторскими приспособлениями.
   На прядильных машинах поставлены мычкоуловители, снижающие обрывность
пряжи и загрязнение машин. Автосъем позволяет работницам в несколько раз
быстрее производить съем початков.
   Если раньше съемщица снимала каждый початок в отдельности, то теперь
она одним движением руки снимает весь ряд.
   Монорельс ускоряет работу внутрифабричного транспорта* В
приготовительном отделе хорошо себя зарекомендовала новая шлихтовальная
машина. Особенно видоизменился сновально-мотальный цех. Новые машины марки
"С-140" преобразили его.
   Но и это уже пройденный этап. Лакинцы мечтают о том, как будет
выглядеть фабричное оборудование в конце семилетки. Говорят, что мы
отстали в ткацком оборудовании. В Чехословакии, в Швейцарии, например, уже
работают бесчелночные, бесшумные широкие ткацкие станки. Это не значит,
конечно, что отстала наша изобретательская мысль. Во Владимире уже создан
стенд такого станка. Над ним работает помощник мастера, изобретатель
Винокуров. Заводы текстильного машиностроения и научно-исследовательский
институт не справляются с возросшими потребностями наших текстильных
фабрик.
   В текстильной промышленности до сих пор используются платтовские
станки, которые были изобретены при зарождении текстильных фабрик. Но 1960
год будет годом модернизации оборудования всей нашей промышленности, а
стало быть, и текстильной. И это занимает сейчас лакинцев. Их воодушевляет
решение ЦК КПСС о текстильной промышленности. Лакинцы видят в этом решении
свои мысли, получившие силу государственного акта. Их радует, что наш
Центральный Комитет так быстро "реагирует на самые животрепещущие вопросы
текстильного дела и облегчает претворение в жизнь самых смелых планов.
   По выпуску хлопчатобумажных тканей на душу населения наша страна в 1965
году опередит Англию, Францию, Японию.
   Первая опытная партия отечественных бесчелночных ткацких станков будет
выпущена в 1960 году.
   После учредительного съезда Всесоюзного общества изобретателей лакинцы
создали у себя первичную организацию этого общества.
   На стенде вывешены темы для творческой работы рационализаторов и
изобретателей р 1959 году.
   "Смотреть вперед и не цепляться за старое!" - любимая поговорка
лакинцев. Встречая друг друга, здесь вместо "Как поживаете?" говорят: "Что
у вас нового?" Хорошо поживать-значит обновлять жизнь.
   Я приехал в Лакинский поселок накануне Первого мая-праздника весеннего
обновления. Вот вывесили плакат, что в предмайском соревновании фабрика
имени Лакина, как обычно, заняла первое место во Владимирской области. Это
означает, что люди не только могут гордиться своими достижениями, но
каждый, кто хорошо потрудился, получит премию и сможет реализовать ее, как
ему заблагорассудится.
   На Лакинке теперь больше магазинов, в них неизмеримо больше товаров
широкого потребления по сравнению с 1947 годом.
   Помню, как в 1947 году люди радовались отмене карточек, "Одна теперь
дума в голове, - говорила старая ткачиха, - вдоволь наесться". И надо было
видеть, с каким удовольствием люди покупали белый хлеб. Теперь все это
стало далекой былью. В продуктовых магазинах не только белый хлеб, но и
сахар, и крупы, и масло, и сельди, и молочные продукты. Теперь лакинцев
занимает вопрос:
   как наладить хранение скоропортящихся продуктов? Не хватает холодильных
устройств, а старый способ хранения продуктов в летнее время-погреб со
льдом-забыт,
   Если спросить лакинцев: "Что у вас нового?" - они, конечно, покажут вам
Дом ветеранов, которого здесь не было, и новые здания детских садов,
которых теперь стало в три раза больше, чем десять лет назад.
   Вот, кажется, уже всех детей пристроили, все просьбы удовлетворены, а
год проходит-и опять сыплются заявления. В Лакинском поселке возросла
детская рождаемость, как и число бракосочетаний (только в феврале 1959
года на Лакинке отпраздновали двадцать шесть свадеб), уменьшилась
диспропорция между мужской и женской молодежью. Теперь уже вы видите
танцующих молодых людей и девушек, а не одних девушек. Еще не так давно
юноши уезжали из Лакинского поселка, так как среди текстильных профессий
мало мужских специальностей. Теперь, в связи с открытием новой^ ткацкой
фабрики, потребовалось много ремонтировщиков и наладчиков станков, их
готовят в школе ФЗУ вместе с прядильщицами и ткачихами. Значительно
расширились вечерний филиал текстильного техникума и вечерняя средняя
школа рабочей молодежи.
   В день Первого мая, когда по-праздничному принарядились дома и люди,
радостно было видеть танцующую Лакинку на площади перед Домом культуры.
   Каждая девушка была одета по-своему, фасоны платьев самые
разнообразные. Видно, что в этом деле девушки старались не то чтобы
перещеголять друг дружку, а как-то подчеркнуть свой вкус.
   Среди них выделялась высокая, стройная девушка в светло-кофейном платье
с газырями. И у меня невольно возникло сопоставление этой танцующей толпы,
похожей на огромный вышитый ковер, с танцевальной площадкой 1948 года. Я
тогда писал, что девушки были в платьях из самых разнообразных тканей, но
я не писал о разнообразии фасонов. Тогда вкусы были более однообразны,
девушки во всем хотели походить Друг на дружку. И вот новая черта
времени-разнообразие запросов, вкусов, представлений о красоте. На
ступенях Дома культуры, глядя на танцующую молодежь, я вспоминал себя, как
я в молодости шагал в колонне по Красной площади и старые люди, глядя на
нас, смахивали слезу.
   Помню, меня это удивляло. Теперь я понял, что это было не старческое
умиление, а более сложное чувство. В нем бала гордость делами своими. Все
это ведь само не сделалось, оно начато ими, выстрадано ими.
   Так и мы теперь глядим и наглядеться не можем, и слезы выступают у нас
от радости при виде этой праздничной рабочей молодежи, давно перешагнувшей
ту нашу плакатную мечту о достойной жизни, за которую мы шли на
гражданскую войну. А потом был культурный фронт. Мы были бойцами и этого
фронта, и вот наши завоевания!


   ПИСЬМО ВТОРОЕ


   Бригада коммунистического труда. - Рассказы членов бригады. -
Современные конфликты. - Люба Шошина.


   Еще в 1938 году комсомолки фабрики имени Лакина в честь двадцатилетия
комсомола перешли с хороших комплектов на самый худший по оборудованию
21-й -комплект и доказали, что нет и не может быть плохих станков, если их
обслуживают хорошие работники,
   Уже тогда у некоторых коммунистов и комсомольцев рождалось желание
пойти дальше и доказать, что нет и не может быть плохих работниц, если
умело работать с ними. Но это оказалось более трудным делом, чем
исправление разлаженных станков.
   Всматриваясь в новое движение бригад коммунистического труда, вы
видите, что оно не свалилось с неба, а явилось закономерным продолжением
того, что уже пытались делать на фабрике до и после войны. Потребовалось
^время, чтобы это движение созрело.
   Теперь передовые рабочие фабрики имени Лакина взялись доказать, что
каждый может стать хорошим производственником и хорошим человеком, если
будет находиться в хорошем коллективе.
   Как они с этой задачей справляются? Нет ли у них перегибов, которые
имели место в первых наших коммунах, когда люди, не сумев перевоспитать
нерадивых, работали за них?
   Хороший человек всегда готов помочь отставшему товарищу, если тот
искренне желает подравняться. Но нельзя отдавать свой ТРУД нерадивому
работнику, думающему только о развлечениях.
   Спекулируя на чувстве коллективизма, такой молодой человек или девушка
нередко про себя думают, что они одни умные, а их товарищи простаки.
Простак, по их мнению, трудится за двоих, а умный процветает за его счет,
беря от жизни только дань радостей и удовольствий.
   Но как проникнуть в самую суть производственных и человеческих
отношений? У меня складывалось впечатление, что члены бригады стесняются,
когда посторонний человек пытается проникнуть в подробности их жизни. Я
нахожу этому оправдание. Ведь в каждом новом деле много недоразумений,
неясностей, непреодолимых трудностей, нерешенных вопросов. Не всякий
творческий человек будет вам показывать свои черновики. Иной скорее
предпочтет показать готовый результат. Не всякая домохозяйка любит, чтобы
вы входили к ней в комнату, когда она ее убирает. Все это я смутно
чувствовал перед "вторжением" в жизнь коммунистической бригады и ясно
отдавал себе отчет, что с ходу здесь мало чего добьешься.
   Первый раз я увидел Любу Шокину в президиуме слета бригад, борющихся за
право называться бригадами коммунистического труда. Невысокая, стройная
девушка с тонко "очерченным лицом, твердым взглядом и ямочкой на
подбородке. Доклад о семилетнем плане фабрики сделал главный инженер
Аркадий Иванович Колпашников. Он сказал:
   - В строй вступило поколение, получившее семилетнее и десятилетнее
образование, но оно продолжает учиться.
   И тут он назвал Любу Шокину, которая без отрыва от производства учится
в Лакинском вечернем техникуме.
   - Тяга к знаниям, - продолжал Аркадий Иванович, - для нее не
обязанность, а потребность непрерывно расширять свой кругозор. Вот почему
такие люди не механически выполняют заученные движения и приемы, а
вдумываются в процесс своего труда, рационализируют его, одухотворяют.
Работать по-коммунистически - значит работать в силу своих способностей, а
жить по-коммунисти-.
   чески-значит очистить свое сознание от всего дурного!
   Я с интересом ждал выступления Шокиной, но оно было слишком сдержанным
и общим: "помогаем друг другу", "взаимная выручка - все за одного, один за
всех" и т. д.
   Не очень далеко продвинулся я и в той беседе^ которая вскоре состоялась
у меня с активом этой бригады. Вместе с Любой Шокиной пришли еще три
девушки-Теплухина Рая, Ялтаева Зоя, Смоленцева Маруся. Пришла помощник
мастера Анна Ивановна Титова, она же партгрупорг. Пришла планошница
Чернова - профорг.

   Вот что рассказала о себе Люба:
   - Я родилась в тридцать пятом году, окончила семь классов Лакинской
средней школы и поступила в школу ФЗУ, где получи^ ла специальность,
прядильщицы. Сначала у нас была комсомольско-молодежная бригада, потом мы
включились в соревнование за право называться бригадой коммунистического
труда. Мы взяли обязательства, и в этом году нам присвоили это звание. У
нас в работе взаимопомощь. Если у одной завал, другие помогают.
   Кроме того, мы добиваемся, чтобы все члены бригады хорошо учились и
хорошо вели себя в быту. Два года тому, назад я поступила в Лакинский
вечерний текстильный техникум. В прошлом году стала кандидатом партии. В
свободное время я вышиваю, читаю книги, такие как "Война и мир" Л.
Толстого, "К новому берегу"
   В. Лациса...
   Выступила Анна Ивановна Титова, смуглая пожилая женщина с
требовательно-добрым взглядом золотисто-карих глаз.
   Она родилась в селе Ставрово. Четыре года была в няньках.
   В 1927 году определилась на новую прядильную фабрику запасной
прядильщицей,, окончила рабфак и курсы помощников мастеров. В 1930 году
вступила в партию. В 1957 году ее вызвали в партийный комитет и попросили
помочь отсталому участку. Она согласилась, вывела этот отсталый комплект в
передовые. В связи с пятидесятилетием профсоюза текстильщиков Анну
Ивановну Титову наградили орденом Трудового Красного Знамени и значком
"Почетный текстильщик". Когда Анна Ивановна услышала по радио о бригадах
коммунистического труда, она предложила организовать такую бригаду.
Общественность ее поддержала. Подсчитали, какая на семилетку намечена
производительность труда, оборудование и свои возможности-сколько можно
дать сверх плана. План этот, кроме того, решили выполнить гораздо раньше.
   - Когда мы брали эти обязательства, - продолжала Анна Ивановна, - мы
сказали: "Кто не желает работать по-коммунистически, того можно заменить
желающим. Но если кто хочет научиться хорошо работать, мы того заменять не
будем, а будем ему помогать". Никто не ушел из бригады. А недавно
произошел такой случай: Роза Пуртова в рабочий день решила ехать в Москву
и заявила: "Отпустят меня или не отпустят-я все равно уеду!"
   Девушки забили тревогу: ведь Роза своим прогулом может подорвать честь
бригады, - и Роза не прогуляла...
   Руководить коммунистической .бригадой гораздо труднее, чем бригадой
высокой производительности, - заключила она, - потому что кроме
производственных обязательств мы взяли обязательство хорошо учиться и
хорошо вести себя. Малейшее нарушение этих обязательств может лишить нас
этого высокого звания.

   Выступила Рая Теплухина.
   Глядя на нее, я вспоминал: где я ее видел? Да это ж та самая, что
выделялась среди танцующих в день Первого мая на площади перед Домом
культуры в своем оригинальном платье с газырями.
   Она родилась в 1934 году, с четырнадцати лет работала курьером. Когда
ей исполнилось шестнадцать лет, поступила в школу ФЗУ и приобрела
специальность съемщицы. А сейчас работает прядильщицей.
   Я спросил Раю, как она проводит время после работы, чем увлекается. Рая
ответила - спортом!
   Как она к этому пристрастилась? А вот как. Когда еще училась в ФЗУ,
п"ришла на каток в валенках, с привязанными к ним коньками. На катке был
инструктор. Он записал девчат в секцию и начал учить.
   - Четыре года занималась хоккеем. Сейчас увлекаюсь баскетболом.
Организовала у себя в бригаде баскетбольную команду.
   Сейчас ходим на тренировки! - говорит Рая. - А еще люблю читать книги.
Нравится мне книга "Два капитана". Недавно у нас была читательская
конференция по книге "Битва в пути".
   Выступила Маруся Смоленцева.
   Она из Кировской области. Отца убили на войне. Матери трудно стало
содержать детей. Маруся, окончив восемь классов, решила идти работать.
Узнав, что есть набор в школу ФЗУ на фабрику имени Лакина, поехала сюда.
Училась в комплекте Анны Ивановны Титовой. Когда был выпуск, ее оставили
на этом комплекте.
   - Занимаюсь в баскетбольной секции. Хожу в политкружок.
   Очень люблю читать книги. Сейчас стала их приобретать. Хочу иметь у
себя библиотечку. За последнее время прочла "Племя сильных", "Сельская
учительница" и другие книги.
   После Маруси говорила Зоя Ялтаева.
   Она из Марийской АССР. Родители-колхозники. Отец погиб в войну. Мать
вышла за другого. Зоя жила у бабушки. В 1957 году приехала сюда, в школу
ФЗУ. Окончив ее, стала работать прядильщицей и одновременно учиться в
средней школе рабочей молодежи. Сейчас учится в десятом классе. В
свободное время читает книги. Прочла "Анну Каренину" и "Войну и мир".
   Последним выступил мастер смены Сергей Кузьмин, тот самый, о котором я
упоминал в первой части моих писем. Теперь он отец семейства. В годы войны
был офицером, под Киевом попал в окружение. Партизанил. Внешне он мало
изменился, и характер его показался мне все таким же, как я описал его
тогда. Главное в этом характере - какая-то неподдельная внутренняя
жизнерадостность и отзывчивость на все хорошее. Про таких говорят:
"Хороший человек, ярый на работу". Он сказал:
   - В бригаде Шокиной крепкая спаянность и хорошая организация труда. И
на собрания смены эта бригада всегда приходит первая, то есть у всех
членов бригады чувствуется общественная жилка. Все учатся - кто в средней
вечерней школе, кто в техникуме, кто повышает свое политическое
образование в политкружке* Но самое главное у них - взаимопомощь в работе.
   Вот и все те сведения, которые я получил. Разумеется, я не мог этим
удовлетвориться. Я чувствовал необходимость глубже заглянуть в жизнь
бригады, расшифровать общие фразы, узнать, что кроется за ними,
Взаимопомощь!Какое .хорошее слово! Но как эта взаимопомощь достигается?
Члены бригады отличаются друг от друга не только квалификацией и
способностями, но и складом характера и взглядами на жизнь, - жизненная
философия присуща каждому человеку, даже если он и не подозревает, что то,
как он живет, как относится к другим людям, как добывает себе средства к
жизни и как бы хотел добывать их, в чем видит он радость жизни и ее смысл,
и есть жизненная философия.
   Если бы я ограничился описанием встречи так, как она происходила, если
бы даже прибавил к сведениям, которые мне сооб-"
   щили о себе ее участники, еще некоторые сведения об их наружности,
голосе, манере говорить, жесте, выражении лиц, вряд ли все же можно было
это назвать правдивым изображением.
   В пьесе "Человек с ружьем" Ленин говорит корреспонденту^ "Вот стоит
солдат с ружьем. Узнайте, о чем он думает, и напиши^ те об этом".
   О чем люди думают? Вот что надо раскрыть. Если проникнуть в их мысли,
станут понятнее их дела - те, что мы видим или можем увидеть, но что мы не
в состоянии описать, пока не узнаем людских мыслей. Быть до конца
откровенными с самим собой и с окружающими "могут люди, стоящие на самой
высокой или самой низкой ступени развития. Обыкновенному человеку это не
по силам. Ведь первооснова наших чувств очень противоречива, очень
стихийна. Человек, умеющий владеть собой, естественно, обуздывает се.бя в
желании рассказывать о себе то, что составляет в нем борьбу сознательного
и стихийного начала.
   В 1923 году, когда началась борьба за новый быт, многие комсомольцы
создавали бытовые коммуны, с общим домашним хозяйством, общей кассой; на
собраниях решали, кому что купить из одежды. Коммуны эти распались. Но это
не значит, что все в них было нежизненно. А когда они распались, то
появилась другая крайность - бытовая обособленность каждой личности,
каждой супружеской четы. Бригады коммунистического труда восстановили
некоторые формы коллективизма комсомольских коммун - вместе посещают
театры, выставки, - но общего быта у них нет. Есть общность труда и
культуры, общность идейная, общность морального облика.
   Итак, мы называем эти бригады коммунистическими за ту благородную цель,
которую они перед собой поставили, за то, что (: каждым днем не на словах,
а на деле они приближаются к заветной цели, ищут такие формы организации
труда и человеческих отношений, которые уже назрели, уже стали
общественной необходимостью.
   Но каковы же эти новые человеческие отношения в бригаде Любы Шокиной?
   Я несколько раз приходил в цех, когда работала эта бригада, легко
находил этот участок, эти машины с красным полотнищем, оповещающим, что
"здесь работает бригада коммунистического труда".
   О том, что труд прядильщиц красив, я уже писал в первых частях моих
писем. Исполнительское мастерство некоторых прядильщиц напоминает
мастерство пианиста, и если выражение лица каждого человека, занятого
своим делом, можно признать красивым, то лица молодых прядильщиц кажутся
мне в это время особенно привлекательными. Я смотрю на Пуртову - ту самую,
которая чуть было не прогуляла, решив уехать в Москву в самый напряженный
момент работы бригады. Сейчас она сосредоточенна, вся ушла в работу, ее
движения быстры и проворны. Роза сюда приехала из Марийской АССР. Тут
будет уместно сказать, что фабрика имени Лакина комплектуется теперь не из
окрестных деревень, набор рабочих ведется в разных областях нашего
отечества. Владимирцы теперь едва, ли составляют большинство в этом
огромном трудовом улье. И это приходится учитывать лакинцам в работе с
людьми.
   Один хозяйственник как-то сказал:.
   - Надо разбираться не только в сортах ткани, но и в сортах людей. Нет
людей первого и второго сорта, а есть люди толстокожие и тонкокожие. Вот,
например, мастер такой-то толстокожий.
   "?н от природы флегматичен и лишен воображения. Он и дома такой. Только
по силе крика жены сознает, чего она требует. Такая у него душевная или
нервная организация, что ли? В беседе с ним надо преувеличивать его
неполадки, тогда только он представит себе действительное положение дел на
его участке. А есть у нас мастер, которого мы называем тонкокожим. С ним
разговор о неполадках в его цехе начать надо издалека и как бы невзначай,
потом перейти к неполадкам, да еще и преуменьшить их, потому что его
воображение уж так устроено, что оно все равно преувеличит - и как раз
будет то, что требуется.
   Если придерживаться классификации этого хозяйственника, все члены
коммунистической бригады Любы Шокиной - тонкокожие.
   Мне хотелось подробнее разобраться в конфликте бригады с Розой
Пуртовой. Никто из членов бригады, однако, не пожелал или не счел
возможным более подробно охарактеризовать Розу. Эту сдержанность можно
было объяснить так: -"На то мы и коммунистическая бригада, чтобы в своей
среде перевоспитать Розу. Зачем же рассказывать о ней постороннему
человеку, тем более писателю, который может это обнародовать?" Известно,
что хороший учитель не торопится рассказывать родителям ученика о тех или
иных его шалостях или проступках. Всякое опрометчивое поведение в
отношении того или иного провинившегося члена бригады в разговоре с
посторонними людьми может отшатнуть провинившегося от коллектива.
   Тут сказывалась еще и элементарная девичья этика. Девушка не должна
говорить дурное о другой девушке, от этого сама она может выглядеть как
сплетница, завистница и т. д.
   Более того - я понял, что члены бригады и бригадир избегают беседовать
один на один с журналистом, хотят беседовать всем коллективом, подобно
тому как они коллективно работают,, коллективно обсуждают те или иные
вопросы, смотрят спектакли, читают острые и злободневные материалы в
газетах и журналах.
   Прошло уже довольно много времени, я успел многое узнать, но работа моя
двигалась вширь, а не вглубь,
   Я попросил Анну Ивановну Титову устроить мне встречу с бригадой не в
производственной обстановке. Может быть, пойти в выходной день в лес или
на речку? Анна Ивановна уже было наметила такую прогулку, но тут
представилась иная возможность. Бывший секретарь комсомольской организации
фабрики в годы войны Маруся Прокофьева (теперь она по мужу Ромоданова)
заведует отделом кадров фабрики-и председательствует в ДОСААФ.
   Она предложила поехать в гости в подшефную часть. Мы это и сделали.
   В воскресный день к фабричному клубу подошел автобус. Девушки, надев
свои лучшие платья, пришли к месту сбора. Ремонтировщик Вася, молодой
парень, пришел с баяном. Всю дорогу он играл, а девушки пели. Я видел, как
они были воодушевлены в предчувствии встречи с молодыми воинами. Все они,
видимо, испытывали такое же чувство, какое испытывала Наташа Ростова,
собираясь на бал.
   На фабрике имени Лакина нередки браки между военными и работницами.
Военные -по выходным дням приезжают в рабочие семьи, становятся как бы
своими людьми, а затем, после демобилизации, поступают работать на
фабрику, женятся. Вот почему поездки в подшефную часть у девушек
пользуются успехом.
   Я не стану подробно описывать эту встречу. Скажу только, что
выступление Любы Шокиной перед молодыми солдатами было более живым, я бы
сказал - менее официальным, чем ее выступление на слете ударников. Затем
были танцы, было кино, возвращались домой поздно. Праздничное выражение
лиц, негромкий грудной смех и шутки, которыми перебрасывались девушки,
открывали мне их с новой стороны.
   У Любы Шокиной почти нет свободного времени, - вернее, все ее свободное
от работы время распределено так, что нет времени для праздности и
болтовни. Она учится в вечернем техникуме. Я был на выпускных экзаменах,
где учащиеся защищали дипломные проекты. Выпускникам было предложено
сконструировать ткацкую или прядильную фабрику в том или ином пункте
Советского Союза. Они очень обстоятельно докладывали свои проекты.
   Ткачиха Власова Людмила представила проект ткацкой фабрики в городе
Фрунзе.
   - Почему избрали город Фрунзе? - спросили ее.
   - Потому, что там близок хлопок из Ферганской долины.
   Полетаев Николай, помощник мастера, избрал для проектируемой фабрики
город Кинешму на берегу Волги. Он подробно объяснил, как будут устроены
цехи мотальный, сновальный, шихтовальный, проборный.
   Из техникума я вышел вместе с Любой Шокиной. Она сдавала переходные
экзамены. Мы разговорились. Люба рассказала, что училась в ФЗУ у
инструктора производственного обучения Татьяны Ивановны Умновой. Затем
поступила в комплект помощника мастера Лидии Сергеевны
Хритиной."Запомнился ей стахановский вторник, на котором Зоя Карамова
рассказывала о своих приемах работы, и Люба почувствовала желание стать
такою, как Зоя Карамова.
   Умнова, Хритина, Карамова - это ее учителя. Потом уже она сама стала
проводить стахановские вторники. На районном фестивале лучших
производственниц получила премию и была направлена на областной фестиваль,
оттуда она поехала в Москву, на Всемирный фестиваль молодежи и студентов.
По возвращении из Москвы Люба рассказывала о фестивале в школе ФЗУ в
группе Зои Карамовой. Там обучались девушки, которые по окончании ФЗУ
попали в комсомольско-молодежную бригаду, где бригадиром была Люба.
   - В это время вся страна говорила о почине Мамая, - продолжала Люба, -
и мы первые решили поддержать этот почин на своей фабрике. Собрание
инициативной группы, борющейся за звание бригады коммунистического труда,
проходило в кабинете начальника цеха Греховой. Когда зачитали
обязательства, мастер Сергей Кузьмин добавил, что мы обязуемся повышать
свой идейно-политический уровень. А Анна Ивановна Титова, помощник
мастера, добавила, что мы обязуемся быть культурными в производстве и в
быту. Представитель областного комитета комсомола сказал: "Вы можете
исключить тех, кто развязно себя ведет!" Анна Ивановна возразила. Таким
образом осталась в бригаде Роза Пуртова...
   В этом месте своего рассказа Люба сделала паузу. Мне показалось, что
она произнесла последние слова с какой-то внутренней |рречью и едва
сдерживаемой неприязнью, - я это почувствовал, хотя это и было почти
неуловимое душевное движение. Но я думал не о Розе Пуртовой, которая,
по-видимому, все время занимала Любу и была источником ее постоянных
тревог, а о тех, кто терпеливо передавал Любе свой опыт, свои .знания и,
как эстафету, свое первенство в текстильном деле.
   В текстильном производстве трудно на протяжении нескольких лет
удерживать личное первенство всесоюзного масштаба. Теперь физический труд
стал искусством и, как всякое искусство, требует постоянных упражнений;
стоит несколько дней не репетировать, и музыкант теряет технику. Так и в
текстильном искусстве. А если учесть, что мастера высокой
производительности в большинстве девушки, что они выходят замуж и у них
родятся дети, требующие материнского ухода, то нет ничего удивительного в
том, что они временно уступают свое личное первенство.
   Так произошло с Зоей Карамовой, о которой я писал в 1948 году. Она
вышла замуж, стала матерью, фамилия ее теперь Кулова.
   Она несколько лет была инструктором производственного обучения в школе
ФЗУ, а недавно снова стала бригадиром одной из бригад, борющихся за право
называться коммунистической. В фойе фабричного Дома культуры я видел
фотоснимок этой бригады и был рад, что Зоя Карамовна Кулова и есть та Зоя
Карамова, с которой я беседовал когда-то.
   К слову сказать, мое стремление разыскать старых знакомых, узнать их
судьбы нередко затруднялось тем, что они, выйдя замуж, изменили свои
девичьи фамилии. Первое время я даже готов был сделать неверный вывод,
будто за одно десятилетие происходит полная смена героев. Так я подумал,
глядя на Доску почета, не зная, ,что мои герои продолжают занимать
почетные места уже под другими фамилиями.
   Мы с Любой подошли к Дому приезжих и присели на садовой скамейке в
палисадники. И тут я прочитал Любе свой очерк о Зое Карамовой, написанный
десять лет назад. Прочел не без умысла:. если Зоя Карамова так искренне,
правдиво могла рассказать о себе, то и Люба может; И я не ошибся.
   Люба наконец избавилась от мысли, которая ее сковывала.
   Я уже был для нее не литератор, движимый профессиональным любопытством,
а просто человек, способный понять живую человеческую душу.
   Люба рассказала, что живет с отцом -и младшей сестрой в отцовском доме.
Отец до войны был хорошим работником и семьянином, но война испортила его.
Он беспробудно пьет. Слабый, опустившийся человек ради рюмки водки
способен все унести из дому, даже платья дочерей. Мать совсем извелась с
ним и, тяжелобольная, уехала к старшей дочери в Ригу. Отец часто дает
слово не пить, просит прощения, но потом все снова повторяется.
   Так вытравил он в душе дочери остатки любви к нему. Возникло смешанное
чувство отвращения и жалости.. При одной мысли, что она придет после
работы домой, ее охватывает ужас. Какое нужно адское терпение, чтобы
вынести эту пытку! Казалось бы, чего проще? Переселиться в один из тех
новых домов, которые возводятся на Лакинке. Отработать вместе с сестрой
положенное количество часов и получить отдельную однокомнатную или
двухкомнатную квартиру. Но это не.так просто. Формально жилищное положение
Любы считается вполне удовлетворительным - ведь они втроем живут в
собственном доме.
   Люба не может не испытывать глубокого отвращения к человеческим
порокам, видя, до чего они довели отца. Поэтому она так нетерпимо
относится к легкомысленному поведению своих сверстниц в бригаде. Но если
опустившийся отец жалок оттого, что сознает свое бессилие справиться с
пороком, то ветреная девушка не только не считает порок слабостью, а
бравирует им. Если ей дают добрый совет, она резко отвечает: по какому
праву ей читают мораль, как себя вести? С ее точки зрения, ей" просто
завидуют, что она пользуется успехом у молодых людей.
   Можно понять, как тяжело Любе. ВреМя возложило на нее трудную задачу не
только правильно и честно строить свою жизнь, но и задачу перевоспитания
некоторых своих сверстниц. Как, ненавидя порок, удержаться от того, чтобы
не перенести эту ненависть на конкретного носителя его! Какое требуется
мужество и терпение, чтобы отвоевывать у него неопытную, безрассудную
молодую жертву. Надо подняться на высшую ступень человеческих отношений,
чтобы стерпеть оскорбления от тех, кому желаешь добра, и получить в конце
концов их привязанность.
   Вот в чем, как мне кажется, самая главная трудность сегодня для таких
людей, как Люба Шокина.
   В 1920 году, когда мне было шестнадцать лет, я добровольцем пошел на
фронт. Комиссар дивизии, глядя на меня, сказал с усмешкой:
   - Ну что, умирать пришел за революцию?
   Я утвердительно ответил.
   - Умереть нетрудно, - сказал он. - Не умирать мы с тобой сюда пришли, а
побеждать. Победить можно только всей массой.
   Надо эту массу зажечь, воодушевить на бой. Это труднее, чем грудь под
пули подставить!..
   Об этом мне хотелось сказать Любе Шокиной, но я не прерывал ее, чтобы
не нарушить ее рассказ.
   Далее Люба, перейдя на шепот, с какой-то необыкновенной женственностью
и сердечностью, точно она говорила сама с собой, поведала мне, что она
любит одного молодого человека и он любит ее. Он теперь в армии, но в этом
году должен вернуться. Она три года ждет его. Когда он приедет, они
поженятся. Еще неизвестно, как они устроятся с жильем. Но предчувствие
большого, важного события в ее жизни волнует Любу.
   Видно, велика сила этой молодой любви, если она выдержала испытание
временем. Тем, кто не верит, что существует большая любовь, следовало бы
сюда приехать и убедиться в этом. Я рад, что Люба не обманулась в своем
чувстве, и верю, что она будет счастлива в личной жизни.
   А сколько на пути этой большой любви было, наверно, искушений! Сколько
так называемых здравомыслящих людей, наверно, увещевали Любу, чтобы она
"не верила мужчинам", что любви нет и ее жених уже давно, наверно, там
присмотрел себе другую невесту! И пусть в счастливом, невыдуманном конце
этого испытания молодой любви двух лакинцев, в победе, которую одержали
эти два молодых сердца, черпает молодежь веру в большие чувства.



   ПИСЬМО ТРЕТЬЕ



   Люди и судьбы. - Вопросы культуры. - Современное образование. - Дела
семейные. - Секретарь парткома Ульянов. - Главная черта лакинского
характера.


   Куда ни пойду, везде вижу старых знакомых. Они как бы олицетворяют
собою Лакинку в ее росте и развитии. В цеховом комитете прядильной
председательствует Валентина Михайловна Тарасова, которую я помню Валей
Гусевой, ученицей семилетки. Я у них жил в 1938 году. Рядом с нею за
столом секретарь цехового партбюро Анастасия Ивановна Отдельнова, которая
двадцать лет назад была работницей. За это время она была помощником
мастера, потом мастером, а с 1956 года на партийной работе.
   В новой ткацкой фабрике председатель цехового комитета - Мария Ивановна
Васякова. Она была в 1947 году ткачихой в бригаде Кировой. В старой
ткацкой председатель цехового комитета Василий Васильевич Тармоло.в. Я его
помню юношей, занимавшим первые места в области по велосипедному спорту.
   У фабричных ворот - новый стенд, которого раньше не было.
   На нем отмечают инициаторов передовых методов труда. Съемщица Немцова и
инструктор Тимофеева предложили новый способ заправки нитей на пустую
шпулю при разработке съема без остановки веретена.
   Планошница Чернова предложила новую организацию труда съемщиц спаренным
методом.
   А вот и Доска почета. На нее заносятся фамилии тех рабочих и работниц,
которые систематически на протяжении шести месяцев дают продукцию без
брака и отличного качества. Было приятно увидеть на этой доске прядильщицу
Юлию Емелину. О ней я писал двадцать лет назад.
   Спустя двадцать лет я очутился за первомайским праздничным столом у
Татьяны Романовны Захваткиной, той самой Таси Захваткиной, с которой
началось мое знакомство с лакинцами. Теперь она заведует детским садом, а
ее подруга Каштанова - Домом ветеранов. Дом этот совсем недавно выстроен в
Лакинском поселке. Любопытная деталь: две подруги, одна ведает детским
садом, другая - Домом ветеранов.
   Татьяна Романовна живет в большом новом доме, в отдельной квартире из
двух комнат. С нею живет ее сестра Анастасия с дочкой Таей из колхоза
"Красный луч", куда я ездил в 1939 году.
   - Она заведовала там фермой, а теперь сошла с арены! - сказала о сестре
Татьяна Романовна.
   Тая, которую я помню дошкольницей, по складам читавшей нам про собаку
Индуса, теперь высокая смуглая девушка, ткачиха 25-го комплекта. Рядом с
ней за столом ее близкая подруга, знатная ткачиха Зина Карзанова, и другая
сестра Татьяны Романовны, Анна, заместитель директора школы ФЗУ. Она в
1942 году была секретарем лакинской комсомольской организации и вместе с
семьюдесятью комсомолками добровольно ушла на фронт. Анна с мужем -
Константином Тимофеевичем Логиновым, мастером механического отдела. Во
время войны он был гвардии старшим лейтенантом, командовал танковой ротой.
   В гости к Татьяне Романовне пришел и двоюродный брат, Константин
Андреевич Крестьянинов, бригадир по ремонту оборудования, с женой Татьяной
Васильевной, мотальщицей приготовительного отдела. Людмила Басова, жена
офицера, приехала на Лакинку в отпуск к -брату, Константину Тимофеевичу
Логинову. Самое молодое поколение лакинцев представляла девочка Наташа,
ученица второго класса, дочь Анны Романовны.
   Разговор за столом непринужденно переходил с одной темы на другую:
вспоминали прошлое, говорили о судьбах людей, о литературе, о спорте,
музыке и, уж конечно, о будущем лакинской фабрики и поселка.
   Я невольно сравнивал эту праздничную беседу с теми разговорами, которые
велись двадцать лет назад в рабочих общежитиях, и думал о том, как далеко
шагнуло лакинское общество в своем образовании, как расширился круг
интересов, как реально стираются грани между физическим и умственным
трудом. Передо мной были характерные представители народной интеллигенции.
   Но лакинцы обычно не засиживаются за праздничным столом в майские дни.
Их влечет на стадион, на площадь к Дому культуры.
   Иду туда по новым улицам поселка. Голуби совсем одомашнились, не
шарахаются от резвящихся детей. Палисадников так много, что их уже не
замечаешь. Поблескивает небольшой пруд, созданный лакинцами, в нем плавают
лебеди. Двадцать лет назад здесь был пустырь.
   На широких лестничных ступенях Дома культуры расположился .оркестр.
Заиграли вальс из. кинофильма "Матрос с "Кометы".
   Огромная толпа зашевелилась, затанцевала.
   Заведующая Домом культуры Ольга Ефимовна Баденкова, выдвинутая на эту
должность потому, что много лет была активной участницей художественной
самодеятельности, рассказывает:
   - В поселке четыреста телевизоров. Лакинцы теперь смотрят московские
спектакли. Никто не хочет слушать заезжих гастролеров.
   При Доме культуры создан хор ветеранов, хор этот возглавляет Евдокия
Ивановна Кузьмина. Я о ней писал во второй части этой книги. Встретил и
ее. Она говорит:
   - Никак не могу привыкнуть, что можно, не работая, получать деньги. Мне
их каждый месяц приносит почтальон! Вот и создала этот хор, чтобы не
только самих себя тешить, а и людей радовать!
   Хор часто выезжает в окрестные колхозы, выступает на гуляньях, на
конференциях, слетах молодых рабочих.
   Аккомпанирует хору наш старый знакомый Гордынский. Он теперь не только
пианист, но и аккордеонист. При Доме культуры есть и молодежный хор, с ним
занимается тот же Гордынский.
   Драматическим кружком по-прежнему руководит Андрей Андреевич Цеханский.
Он рассказывает, какие были им за эти годы поставлены пьесы. Среди пьес
наибольшим успехом пользовались "Вей, ветерок" Яна Райниса, "Женихи" А.
Токаева, прошедшие шесть раз. Ставили также "Дикари" С. Михалкова, "Сестры"
   Ф. Кнорре, "Любовь Ани Березко" В. Пистоленко и "Девицы-красавицы" А.
Симукова. - Сейчас драмколлектив репетирует пьесу В. Масса "Люблю,
   Роли исполняют: Галя Колбская - портниха, окончившая десятилетку, Клава
Шелепова-работница валичной мастерской, Алексей Ионин - штукатур
строительного отдела, электромонтер tareний Гадалов, Екатерина Ивановна
Морозова-браковщица товарной конторы. В драмколлективе Морозова состоит с
1938 года, то есть более двадцати лет. Но в основном пьесу готовит
молодежный состав. Андрей Андреевич выбрал эту пьесу потому, что она
напоминает трамовский репертуар тридцатых годов. От исполнителей тогда не
требовали актерского искусства, от них требовали только играть самих себя.
   Легкий, веселый и поучительный сюжет, который как Ьы рассказывают и
поют, а переполняют лакинские молодые люди и девушки своим сверстникам в
зрительном зале, - вот замысел Будущего спектакля.
   В тридцатых годах Андрей Андреевич руководил собинским районным ТРАМом.
В этом спектакле он как бы возвращается к театру своей молодости. Он
полагает, что в новых условиях лакинскому драмколлективу надо не
соревноваться с московскими театрами, а обретать свое лицо. Не дублировать
московские спектакли а откликаться на местные темы. Форма тоже должна быть
более броской: гротеск, шарж, миниатюра, сценический журнал, наряду с
киножурналом, который надо выпускать, создав собственную киностудию. Ведь
киноаппарат уже не редкость, здесь много кинолюбителей.
   В парткабинете выставка стенных газет ко Дню печати. В одной из них,
под статьей, озаглавленной "Следуйте примеру лучших", сфотографирована
Зина Карзанова в групповом снимке. В другой статья Любы Шокиной-рассказ о
поездке в Москву, на фабрику имени Фрунзе. Всего на фабрике выходит сорок
восемь стенных газет.
   Первые места и премии по двести рублей присуждены "Сатирической газете"
- редактор Баринов, газетам "За экономию" - редактор Суровцев, "Контролер"
- редактор Кузнецов.
   Вторые места и премии по 150 рублей получили газеты "Прядильщица",
"Комсомолец", "Крокодил".
   Третьи премии получили газеты "За качество", "За кадры", "За счастливое
детство".
   Открытие детского лагеря. Красное полотнище со стихами Некрасова:
   Играйте же, дети, растите на воле, На то вам и красное детство дано.
   На торжественной линейке рапортуют отряды имени Зои Космодемьянской,
Лизы Чайкиной, Олега Кошевого, Сергея Тюленина, Саши Чекалина, Ули
Громовой и Лени Голикова.
   Звучат стихотворные строки, сочиненные лакинскими пионерами:

   Мы приехали все вместе
   В наш знакомый уголок
   И встречаем с дружной песней
   Первый лагерный денек.


   Вот опять знакомый лагерь,
   Как цветы, алеют флаги.
   В небе нынче очень ясно,
   Будет втдыхать прекрасно.

   Летняя, зеленая, счастливая пора,
   Дальние дорожки, привалы у костра.


   Честность и труд - пионеров черта,
   Верность отчизне.

   Стать коммунистами - наша мечта,
   Цель нашей жизни!

   В нынешнем году в пионерский лагерь будут вывезены все младшие
школьники Лакинки. Тех, кто дожидается своей очереди, можно видеть возле
школы на спортплощадке, на пришкольном участке.
   Я подхожу к зданию Л акинской средней школы. Два мальчика неторопливо
подметают и сгребают на носилки мусор, потом уносят носилки во двор. Я
пошел за ними. А там тоже, оказывается, работают их сверстники - по двое
носят в ведрах чернозем для школьных парников.
   Мы разговорились. Я узнал, что все они вовсе не устали от этой работы,
которую их бригадир Аля Соловьева им записала в дневники как выполненный
урок. Более того - они выполнили урок Гали Агеевой, которая заболела, а за
Бычкова Витю они не стали работать, потому что он озорник, и его урок так
и остался невыполненным.
   Директор средней школы Павел Анатольевич Пинский, бывший комсомольский
работник, познакомил меня с жизнью школы.
   Школа получила знамя обкома ВЛКСМ в соревновании к сорокалетию ВЛКСМ.
Она получила также первую премию облоно и обкома ВЛКСМ за строительство
спортплощадки и ремонт школьного спортивного зала.
   Здесь достигли больших успехов в деле сближения школы с жизнью, в
трудовом и физическом воспитании школьников.
   Мне было приятно узнать, что уроки труда в Лакинскои средней школе
ведет Анатолий Морев, тот нормировщик, изоЬретатель, о котором я писал во
второй части этих писем. К сожалению, в нынешний приезд я не успел с ним
встретиться-он уехал на экзаменационную сессию в пединститут, где заочно
учится.
   О Лакинскои школе следовало бы написать отдельную книгу.
   Так много интересных фактов, нового, передового опыта накопле
   Школьный коллектив выступил инициатором двухлетки по труду и культуре.
Создан штаб двухлетки. Учащиеся своими силами обязались построить
кирпичный гараж на две автомашины, типовые парники, кролиководческую
ферму, принять участие в ремонте школы и в строительстве жилого дома для
учителей;
   Проводятся регулярные собрания родителей по физическому воспитанию. В
каждом классе из среды учащихся избирается физорг Пионеры проверяют
домашнюю физзарядку школьников.
   О том, как хорошо поставлено здесь это дело, писала газета "Советский
спорт".
   Лакинская средняя школа поддерживает дружеские отношения с 437-й школой
города Москвы. Они совместно организовали туристский лагерь недалеко от
Лакинки. Школа переписывается с матросами крейсера "Александр Невский", со
школьниками союзных республик и зарубежных стран.
   25 июня я был на выпускном вечере десятых классов. Аттестат зрелости
выдан девяноста семи выпускникам. Не без волнения следил я за всеми
подробностями торжественного церемониала, которым было обставлено это
важнейшее событие в жизни юношей и девушек. Пионеры внесли знамя обкома
ВЛКСМ и аттестаты Заведующий учебной частью вызывает
выпускников-медалистов. Золотые медали вместе с удостоверениями ГТО
вручаются Петрову Славе и Макарову Володе. Серебряные медали - Ьфимовой
Людмиле и Букиной Альбине. Актовый зал ярко освещен.
   Девушки в белых, розовых и голубых платьях. В своем напутствии
выпускникам Павел Анатольевич сказал:
   - Вы кончаете десятый класс в хорошее время. Каждое время рождает свою
молодежь. У вас на душе спокойно, потому что крутой перелом в жизни школы
уже позади. Вы преодолели первый рубеж. Жизнь - это не гладкая
танцевальная площадка, это испытание. Вам предстоит выбор пути. Школа дала
вам знания.
   Фабрика помогла вам получить трудовые навыки. Десятый класс "Б" захотел
ехать на новостройку. Написали в ЦК КСМ Украины.
   Где бы вы ни были, вас научат жить и работать. Только если не все сразу
будет так, как вам хочется, не стройте из себя обиженных чайльд-гарояьдов!
   Выступил директор фабрики и объявил, что для выпускников, которые
захотят работать на фабрике, выделено семьдесят пять мест. В малом зале
клуба на понедельник, десять часов утра, назначена встреча родителей
выпускников и руководства фабрики по этому вопросу,
   Побывал я и в Лакинскойх вечерней средней школе рабочей молодежи во
время экзаменов и на выпускном вечере. В этом году школу окончило
семьдесят человек, из них десять с отличием. Директор школы, Александр
Михайлович Завалишин, рассказал, как учителя добиваются, чтобы рабочая
молодежь училась. Ведь учащиеся - нередко молодые отцы и матери, требуется
сила воли, чтобы не пропускать занятия даже тем, кто увлечен учебой. Есть
и такие, что заодно со всеми потянулись в школу, а как только встретились
с трудностями, начинают пропускать занятия. Им. приходится догонять,
наверстывать упущенное. Так получается отсев.
   Чтобы вернуть таких за школьную парту, для иного достаточно личной
беседы директора или преподавателя. Другим помогает воздействие товарищей.
Для третьих имеет значение родительское письмо. Родители многих учащихся
находятся далеко от Лакинки и не имеют возможности вовремя влиять на те
или иные поступки своих взрослых детей.
   - Иногда письма посылать не приходится. Достаточно только сказать, что
такое письмо будет послано, - говорит Александр Михайлович.
   На выпускном вечере аттестат зрелости получают Владимир и Нина Широковы
- муж и жена. Он бригадир ремонтного отдела новоткацкой фабрики, член
комитета ВЛКСМ, она - ткачиха.
   Получила аттестат и Зоя Ялтаева - член бригады коммунистического труда.
Я прочитал ее экзаменационную письменную работу по литературе на тему
"Комсомол - верный помощник партии", по роману Николая Островского "Как
закалялась сталь". Мне понравилась эта работа, и я попросил Зою написать о
себе. Вот что она написала:
   "Самым памятным событием в моей жизни явилось вступление в комсомол.
Этот день я вспоминаю и сейчас. Я тогда себя чувствовала счастливой и была
рада, что меня приняли в комсомол.
   Жизнь протекает неравномерно. Бывают в жизни очень трудные минуты.
Тогда на душе так тяжело, что даже не хочется жить, и частенько ставить
себе такие вопросы: "Зачем я живу.", "С какой целью я родилась?"
   Когда я училась в седьмом классе, у меня дело не ладилось с
математикой. Признаюсь, что у меня были плохие отметки. В конце учебного
года дело наладилось, мне помогла подруга Лида. Меня допустили к
экзаменам, а на экзамене я хорошо сдала математику.
   Каждый человек старается в своей жизни принести пользу родине, своему
народу. И в жизни бывают как дурные, так и хорошие поступки.
   Я приехала на Лакинку в пятьдесят седьмом году. Когда я приехала сюда,
то вначале мне было очень трудно. Я сразу же поступила учиться в школу
ФЗУ. И в то время я постоянно думала оЬ окончании средней школы. И тогда
же мы с подругой поступили учиться в девятый класс школы рабочей молодежи.
Проучились мы первое полугодие, и моя подруга Ольга Пекбулатова не стала
ходить в школу. Я настойчиво уговаривала ее, чтобы она пришла в школу, и
она начала ходить. Этот свой поступок я считаю хорошим.
   Но вместе с хорошими поступками были у меня и дурные поступки. Я
полюбила одного молодого человека. Он меня провожал два раза, а после
этого не встречались. Мне даже очень трудно было без него, и я написала
ему записку, а после уже спохватилась, но ничего не поделаешь, как
говорится в пословице: "Что написано пером, то не вырубишь топором". Этот
свой поступок я считаю очень дурным и глупым.
   Свою профессию вначале я ужасно, не любила и даже презирала. При
переходе с уплотнения на уплотнение у меня были завалы. И все-таки я
полюбила свою работу. И сейчас мне постепенно начинает нравиться моя
профессия. Дальнейшие мои планы - учеба. Конечно, учиться обязательно
нужно. Думаю поступить в техникум.
   В часы досуга мое любимое занятие - чтение книг, вышивание.
   Я особенно люблю читать художественную литературу. Мне очень
понравилась книга Анны Саксе "В гору". Мои любимые героиНаташа Ростова и
Андрей Болконский из романа Л. Н. Толстого "Война и мир".
   Запомнился мне день, когда я впервые получила заработанные своими
руками деньги. Когда плохо работается, на душе тяжело, а как придет день
получки, на душе сразу становится легко. Радостно думать, что сегодня
получу зарплату.
   Мой быт устроен плохо. У меня нет отца. Он погиб на фронте, мать после
гибели отца вышла замуж за второго, оставив меня с бабушкой. Бабушка
умерла, когда мне было пятнадцать лет. Потом я жила с теткой. Тетка у меня
очень хорошая. Она меня воспитывала. Работает она и ее муж в колхозе. А я,
как вы уже знаете, работаю прядильщицей в бригаде Любы Шокиной. Заработок
мой семьсот - восемьсот рублей.
   Есть у меня подруга, зовут ее Лидой. Она учится в медицинском училище в
городе Йошкар-Ола Марийской АССР. Ценю ее за хороший характер и за простую
и добрую душу. Я уже говорила, что она мне очень даже помогла в учебе.
Бывали у нас с ней недоразумения, но мы всегда их устраняли. Переписываюсь
с ней. Она пишет про свою студенческую жизнь, и мне очень хочется быть
студенткой. Но я не уверена в том, выйдет ли из меня студентка. Хотелось
бы мне быть похожей на Павла Корчагина.
   8 нем меня привлекает его мужество, сила воли, умение преодолевать
трудности, трудолюбие.
   Мое представление о счастье-учиться и приносить пользу Родине.
   Глубокое отвращение вызывают у меня некоторые мальчишки. Подробно не
буду говорить об этом, думаю, что вы сами догадаетесь, товарищ писатель".
   Знакомясь с выпускниками вечерней школы, я обратил внимание на молодого
помощника мастера, недавно вернувшегося из армии. Отец его здесь работает
начальником цеха. Володя, будучи в армии, хранил верность своей
возлюбленной, здешней молодой ткачихе Вале. Он приезжал в отпуск, а-когда
совсем вернулся они поженились, сняли комнату, стали жить самостоятельно.
   Мать этой ткачихи живет в деревне, имеет небольшой домик.
   Она надеялась, что зять будет жить у нее, отдавать ей свою зарплату,
помогать по хозяйству - дом требовал ремонта. Одной не управиться.
   И вот мать всячески стала подбивать Валю, чтобы та с мужем переселилась
к ней. Но зять не соглашался. Он работал помощником мастера, учился в
вечерней школе и был секретарем цеховой комсомольской организации. Ходить
в деревню каждый день у него не было времени, тем более помогать теще по
хозяйству.
   В этом году он заканчивал среднюю вечернюю школу и намеревался
поступить в текстильный институт. Валя сказала об этом матери. Мать
возмутилась: "Да как же это? Он, стало быть, в Иваново поедет? Будет там
пять лет учиться? Стипендию получать?
   И ты с ним, стало быть, уедешь, будешь там в ткацкой работать? У вас
будет ребенок. На какие же вы средства будете жить?.. Нет, надо ему эту
затею бросить. Раз обзавелся семьей, нечего об институте думать".
   И вот чем этот конфликт кончился.
   В самый напряженный момент, когда Володя сдавал экзамены на аттестат
зрелости, он однажды, вернувшись домой, увидел пустую комнату. Все, что
они нажили за год совместной жизни - новая мебель, телевизор, радио,
книги, - все было увезено на грузовой машине внезапно нагрянувшей тещей.
Соседи рассказывали, что Валя при этом плакала, но повиновалась матери и
переселилась к ней в надежде, что Володя после этого решительного
поступка, если ее любит, переедет к теще.
   Но Володя не переехал. Комсомольцы посоветовали ему проявить выдержку.
И вот уже несколько дней длится эта "холодная война", игра нервов,
особенно тяжело отразившаяся на Володе, на его экзаменах.
   Трудно сказать, кто победит в этой борьбе, в этом конфликте.
   Важно отметить, что такие конфликты существуют и затрудняют жизнь
молодых семей.
   За эти годы Лакинка все время расширялась в сторону Дубков, и парковая
проблема разрешилась несколько иным образом, чем это предлагали лакинцы
перед войной. Видимо, они не предполагали такого быстрого расширения
поселка. Теперь дубовая роща почти примыкает к поселку, и по воскресным
дням в ней устраиваются гулянья. Я был на одном из них в жаркий воскресный
день середины июня.
   Прежде всего надо сказать о самой роще. Она еще сравнительно молода. Ей
лет шестьдесят. Деревья стоят не густо, но их кроны представляют собой
надежную защиту от дождя и солнца.
   Здесь можно увидеть все лакинское общество, столь разнообразное по
возрасту, по образованию и вкусам. В одном месте расположились старые
ткачихи и прядильщицы, ушедшие на пенсию.
   Их любимый вид отдыха - песни и хороводы.
   Пожилые люди выпили, закусили и мирно беседуют. А молодежь танцует под
радиолу. Среди этой молодежи есть и так называемые "стильные" парни.
   На Лакинке создана народная дружина по борьбе с нарушением
общественного порядка. Но здесь, на этом гулянье, не было ни одного
чрезвычайного происшествия, и я не видел здесь ни одного дружинника с
нарукавной повязкой. Был тот хороший порядок, который устанавливают сами
отдыхающие по принципу-не мешать друг другу. Я побывал в разных местах
гулянья вместе с Михаилом Ивановичем Ульяновым, и мне бросилось в глаза,
что никто не обращался к нему в этот день по своим личным или деловым
вопросам. Эта тактичность рабочей массы красноречиво опровергает опасения
тех, кто полагает, будто проводить свой отдых вместе с рабочими - значит
не иметь покоя от бесчисленных просьб. Все партийное руководство фабрики
было здесь. Оно ничем не руководило, а отдыхало точно так же, как и все,
   Возвращаясь с гулянья, я зашел к Михаилу Ивановичу. Он живет в верхней
части поселка, в селе, которое слилось с Лакинкой, в крестьянском доме,с
матерью и женой-сменным инженером.
   Детей у них нет. Дом разделен на две половины между двумя братьями
Ульяновыми.
   Брат Михаила Ивановича, Александр, - известный на фабрике новатор
производства. Он был помощником мастера на знаменитом 21-м комплекте,
когда там работала комсомольско-молодежная бригада.
   "Правда" в 1953 году поместила .о нем статью и большой портрет. Внешне
Александр Иванович выглядит здоровяком. Ростом он выше и по комплекции
шире брата. Мало кто слышит от него жалобы на тяжкую болезнь - туберкулез
бедра. Александр Ульянов, несмотря на болезнь, работает теперь сменным
мастером и в нынешнем году внес одиннадцать рационализаторских предложений.
   Михаил Иванович в годы войны служил во флоте. После демобилизации был
избран председателем фабкома. Я помню, что он в 1947 году ходил в морской
форме без погон.
   Тогда секретарем парткома был Королев, нынешний председатель
райисполкома.
   Быть секретарем партийной организации большой фабрики нелегко. Главное,
как мне кажется, в Михаиле Ивановиче то, что он всегда на людях и все
самые важные вопросы решает в гуще народа. Проведя несколько дней с ним и
наблюдая распорядок его дня, я не замечал, чтобы его отдых был праздным.
Он рано встает, утром и до работы занимается садом.
   Свой рабочий день он.начинает с осмотра домов, которые строят для себя
рабочие,
   Надо отдать должное Михаилу Ивановичу, он много приложил старания,
чтобы реализовать решение ЦК по этому вопросу. Ведь недостаточно решить
только проблему рабочих рук, надо еще достать строительные материалы. И
вот рабочие фабрики, возглавляемые партийным комитетом, приняли решение
своими силами помочь соседнему кирпичному заводу построить еще одну печь
для обжига кирпича и за это получают кирпич в количестве, достаточном для
того, чтобы строительство жилых домов шло без перебоя.
   Когда мы были с ним на этой стройке, я залюбовался дружной, слаженной
работой строителей, без штатных бригадиров и производителей работ. Мне
этот труд напомнил оркестр без дирижера.
   От новых строящихся жилых домов мы с Михаилом Ивановичем пошли на
другую важную стройку. Фабрика своими силами заканчивает канализацию.
Значение этого события в жизни лакинцев трудно переоценить. Ведь это
основа благоустройства и санитарной культуры. Мы пересекли шоссе и
оказались возле больших очистительных сооружений. Михаил Иванович вникал
во все нужды этой стройки. Затем мы направились к строительству новых
детских яслей. Дом уже готов, закончена отделка, и теперь его красят.
Представительница женского совета, наблюдающего за ходом строительства,
обратилась к Михаилу Ивановичу с просьбой:
   - Эта краска для детей не годится. Надо посветлее. А вот где ее
раздобыть?
   И Михаил Иванович обещает помочь.
   Видел я Михаила Ивановича и в его основном труде - партийного
организатора и воспитателя масс.
   На втором слете бригад, соревнующихся за право называться бригадами
коммунистического труда, Михаил Иванович в своем выступлении говорил, что
вся рабочая молодежь должна получить среднее образование и стать примером
поведения в обществе:
   - Так, чтобы не только сам был образцом, но и вел за собой массу, чтобы
везде в своем поселке своим видом и поведением вносить свой вклад в
социалистическую культуру.
   По его инициативе лакинцы планируют свою трехлетку культуры.
   В день открытия июньского Пленума ЦК партии "Правда" опубликовала
корреспонденцию Михаила Ивановича Ульянова, секретаря партийной
организации фабрики имени Лакина. Несколько простых, из жизни взятых
фактов коммунистического строительства привел он в своей корреспонденции,
озаглавленной "Наш главный резерв". Сжато и кратко рассказал он читателям
"Правды" о том, чем сегодня живет коллектив фабрики.
   Много перемен произошло здесь, но одна черта в характере лакинцев
остается неизменной. С нею они не расстаются. С нею, видно, войдут в
коммунизм. Эта черта - скромность.
   Бывает скромность показная, как бы еще больше подчеркивающая внутреннюю
гордыню. Такой скромности невольно предпочтешь открытое выражение чувства,
какое бывает у детей, когда они радуются своим удачам. Я часто встречал
людей, которые с увлечением рассказывали о своих успехах, и у меня не
возникало впечатления нескромности: чувствовалось - человек радуется
успеху общего дела. Мне кажется это вполне естественным: ведь мы строим
общество, какого еще не было, претворяем в жизнь мечту многих поколений,
идем непроторенными путями. Как же не может быть здесь места живому,
неподдельному чувству гордости успехом своим, который, как мы знаем,
рождается нелегко, требует непрерывных усилий и настойчивых поисков!
   У лакинцев же скромность, если так можно выразиться, врожденная. Быть
может, оттого, что здесь живы традиции владимирцев, талантливых строителей
и делателей тканей, слава которых уходит в глубь веков. Ведь это нх предки
создавали шедевры материальной культуры Владимиро-Суздальской Руси, они
строили первые текстильные фабрики, - вся нынешняя Ивановская область еще
не так давно была частью Владимирской губернии. Так, видимо, веками
складывался этот характер - для него строить, созидать, творить сделалось
уже давно второй натурой.
   О самом главном - о своем труде, о своих успехах в труде - лакинцы, как
я уже говорил, высказываются сдержанно.
   - Работаю, как все!.. - обычно отвечает лакинец.
   - Но как вы добились таких показателей? Какие преодолели трудности?
   - Соблюдаем рабочие приемы, которым нас учили. Стараемся помогать друг
другу. А трудности... они, конечно, были и есть. Да что о них говорить?
Без них разве какое-нибудь дело обходится?..

   1959



   ГОД СПУСТЯ


   В июне 1960 года фабрика перешла на семичасовой рабочий день. Три
месяца работы показали, что это не отразилось на выполнении плана и на
заработной плате рабочих. План восьми месяцев текущего года выполнен
досрочно, 25 августа, более того, за один год и восемь месяцев выполнен
семилетний план фабрики по производительности труда.
   Эта победа одержана лакинцами потому, что они в этом году
модернизировали оборудование, увеличили скорости и развернули
социалистическое соревнование с ивановцами за повышение производительности
станков и машин.
   Инициатором соревнования была лакинская молодая ткачиха Людмила
Дубровина: Восьмого марта на приеме в Кремле она награждена орденом Ленина.
   Люба Шокина была делегатом Всесоюзного совещания ударников
коммунистического труда.
   Теперь на Лакинке не одна, а восемь бригад коммунистического труда. Это
звание присвоено и одному из цехов.
   Вся фабрика соревнуется за право называться предприятием
коммунистического труда.
   За один год в поселке выстроено и заселено пять шестнадцатиквартирных
домов. Достраиваются еще три таких же дома. Стооятся восемь двухквартирных
домов с приусадебными участками.
   Подведено под крышу здание комбината бытового обслуживания.
Достраивается банно-прачечный комбинат,
   Расширено помещение вечерней школы рабочей молодежи.
   Каждый второй человек на Лакинке учится.
   Андрею Андреевичу Цеханскому в связи с шестидесятилетием присвоено
звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. Он было ушел на пенсию и уехал
в родные места, но недавно прислал письмо, где пишет, что не может жить
без Лакинки и хочет вернуться, чтобы продолжать работу с лакинской
молодежью.


   Сентябрь 1960


   ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ



   ПИСЬМО ПЕРВОЕ


   - Еще семь лет спустя. - Счастье для всех. - Приметы юбилейного года.


   Год 67-й. Август. С чего начать продолжение этих писем, этого
лирического репортажа с полюбившейся мне фабрики имени Лакина? Пожалуй,
начну, как и всегда, с дороги. Читатель легко -может догадаться, что ехал
я в Ундол уже на электричке. Но какой? Это сюрприз! Я не оговорился. Это
действительно сюрприз, преподнесенный городу Владимиру в честь его
850-летия Чехословацкой республикой.
   Войдя в вагон, я не сразу сообразил, где я: в электропоезде или в
кабине воздушного лайнера. Поезд идет с большой скоростью. До Петушков 120
километров мчит без единой остановки.
   До Ундола два часа.
   Всякий раз, подъезжая к нему, я заметно волнуюсь. Еще бы!
   Опять семь лет прошло. И каких! Ушла в историю семилетка, которую,
кажется, совсем недавно планировали, о которой так много писали и
говорили. Какой след оставила она на Лакинке?
   Пройти по ее следам, сначала зримым, а затем и по таким, к которым и
слово-то "пройти" не подходит, потому что это следы человеческих судеб, на
них можно только глядеть и радоваться или печалиться, может быть,
удивляться. Как выглядит рабочий поселок? Что нового в цехах? И в жизни
лакинцев? И, конечно, как сложилась судьба Любы Шокиной?
   Любу мне не довелось увидеть. Окончив техникум, она уехала по
распределению в Камышин помощником мастера на новую фабрику. Уехала туда с
мужем Рыбаковым. Она его дождалась, сыграли комсомольскую свадьбу, Люба
стала молодой матерью, то есть все честь честью, как и должно быть у
хороших людей.
   Нет и Любиной бригады коммунистического труда, но есть 162 таких
бригады и три цеха. Первый завоевавший это звание цех борется за то, чтобы
называться именем пятидесятилетия Советской власти. Уехала в Камышин с
Любой и Рая Теплухина, вернулась в Башкирию Роза Пуртова. Осталась на
Лакинке Маруся Смоленцева, теперь уже Мария Булыгина. Муж ее-бригадир
ремонта в чесальном цехе. У них-дети: Сережа пяти лет и Ниночкатри годика.
Хотя наша беседа происходила накоротке в комнате сменного мастера и Маруся
была несколько смущена неожиданной встречей, вся она как бы светилась
своим женским и материнским счастьем.
   Тут будет уместно сказать об одном вопросе, который долго "ходил в
нерешенных", и вот наконец этот вопрос в нынешнем юбилейном году решен.
НаЛакинке за годы Советской власти открыли немало детских садов и яслей. И
все же на всех не хватало.
   Мне приходилось видеть, с какой болью отказывали той или иной работнице
в устройстве ее малыша в сад или ясли. И это на фабрике, где Преобладает
женский труд, где производительность труда зависит и от настроения
работницы, и от ее тревог, из коих ни с чем не сравнима тревога матери об
оставленном дома, нередко без всякого присмотра, ребенке; А если у молодой
работницы двое детей? В таком случае даже очень способная, любящая свое
дело текстильщица вынуждена на время уйти с производства и заняться детьми.
   Вот почему в нынешний приезд меня особенно порадовало строительство не
только новых жилых многоэтажных домов и крупного универмага, но и еще
одного детского комбината, самого большого, уже, так сказать,
"безотказного", рассчитанного по числу лакинских детей этого возраста, то
есть уже по потребности.
   Я возвращаюсь мыслью к тому красочному плакату двадцатых годов. На нем
была изображена молодая работница, ведущая за руки розовощеких
детей-мальчика и девочку, одетых во все новое, по улице из одних новых
домов с вывесками "Детские ясли", "Детский сад", "Школа". Старые
работницы, глядя на тот плакат, говорили: "Нет, не может этого быть, чтобы
все дети были обуты!
   Разве на всех хватит?" А про остальное на том плакате и говорить не
хотели. Нарисовать все можно!
   И вот уже теперь полностью сбылась эта плакатная мечта. И я это
записываю с особым чувством, потому что рядом с тем плакатным счастьем,
которое и я расклеивал в годы моей комсомольской юности, мне часто
виделись расстроенные лица лакинских работниц, которым было отказано в
этом счастье. А в нынешнем, юбилейном году оно будет выдано всем сполна.
   Когда лакинцы выбирали своих депутатов в Верховный Совет РСФСР и в
местные Советы, фабричная многотиражка опубликовала примечательные цифры
под заглавием: "Общественные фонды трудящихся поселка Лакинский".
Лакинские избиратели узнали, что:
   ...Содержание одного ребенка в детских яслях обходится государству в
460 рублей в год, то есть к своей зарплате работница-мать получает дотацию
в сумме около 40 рублей в месяц, А если ее старший ребенок ходит в детский
сад, то к этому надо добавить еще 30 рублей. За обучение ее сына или
дочери в школе государство платит 9 рублей в месяц, то есть столько,
сколько платили до революции состоятельные люди за обучение своих чад в
гимназиях.
   ...дети, не имеющие родителей, воспитываются в Лакинском цетском доме.
Там содержание и обучение ребенка обходится государству около ста рублей в
месяц.
   ...2300 лакинских пенсионеров получают в год около одного миллиона
рублей.
   ...в домах отдыха, санаториях, профилакториях ежегодно отдыхает одна
тысяча лакинцев, и это обходится государству в 53 тысячи рублей.
   ...ежегодно книжные фонды лакинской библиотеки пополняются на сумму
более трех тысяч рублей.
   ...ремонт жилья обходится в 112 тысяч рублей, а квартплата покрывает
лишь 9 процентов этой суммы,
   В таблице не сказано о том, сколько тратит государство на лакинскую
больницу и во что обходится каждая новая квартира, которую бесплатно
получает рабочая семья. Но тут уже звучат иные цифры, цифры квадратных
метров.
   За один только минувший год на Лакинке выстроено 4 тысячи 700 кв.
метров жилой площади, то есть на 200 кв. метров больше, чем за три
предыдущих года.
   В этом году на Лакинке покончили с еще одним нерешенным вопросом. Нет
больше ночных смен. Помог новый график работы с двумя выходными. Ночью не
только тяжелей работалось. Беда а том, что многие женщины и днем как
следует не высыпались.
   Об этом давно думали на -фабрике. И вот уже нет ночного труда.
   Не потому ли лица лакинских женщин, моих старых знакомых, будто
помолодели?
   Еще одна примета юбилейного года: пришел конец старой казарме! Из года
в год часть ее "аборигенов" переселяли в новые благоустроенные квартиры, а
казарма оставалась. Было там уже не так скученно и грязно, как при
фабриканте, но если на весь этаж одна кухня, то жить так пожилым и старым
женщинам нелегко.
   "Последние из могикан" старой казармы переезжают в новые дома. Казарму
перестраивают в современный молодежный отель с комнатами бытового и
культурного обслуживания. Это подарок лакинской молодежи, и прежде всего
той, что приезжает сюда из многих республик и областей Советского Союза.
   Вместе с недавним секретарем лакинской комсомолии, ныне председателем
поссовета Юрием Кулевым я побывал в одном из молодежных общежитии, а с
Галей Волчковой, нынешним комсомольским секретарем, еще в нескольких.
Здесь живут девушки разных национальностей, живут, прямо надо сказать,
тесновато, по-студенчески, но дружно. Какой разительный контраст являет
собой их дружба разгулу расовой ненависти в США! Ведь еще Гоголь писал:
"Любит и зверь свое дитя, но породниться родством по душе, а не по крови
может один только человек",
   Девушки из общежития на Первомайской шефствуют над памятником Лакину,
заботливо украшают цветами его могилу. Недавно они сфотографировались
околр него, запечатлев и это свое родство по душе, крепко сцементированное
советским строем чувств, мыслей и дел, советской былью и явью.
   Пусть не посетуют мои собеседницы, если я представлю читателю не всех,
а только некоторых из них, чтобы яснее была картина одного общежития.
   Зина Зингурова, ровничница, учится в вечерней средней школе, лыжница
первого разряда, приехала сюда из Башкирии.
   Обретова Нина, помощник мастера, кончает заочно Ивановский текстильный
институт, тулячка.
   Мандебура Таня, прядильщица, учится на 3-м курсе техникума, украинка.
   Дашкевич Мария, съемщица, белоруска.
   Иббатулина Дания, съемщица, татарка.
   Яковлева Анастасия, прядильщица, марийка.
   Нерезова Надежда, съемщица, удмуртка.
   Тихонова Тамара, прядильщица, приехала на Лакинку из нефтяного городка
Довлеканова, участница танцевального коллектива народных танцев мира,
волейболистка, учится в вечернем техникуме.
   На стенах комнаты нет плоских олеографий, но нет и... этажерки для
книг, они лежат на столе и на кроватях: томики стихов Сергея Есенина и
Василия Акулинина, проза Чингиза Айтматова, Нагибина и Юрия Яковлева.
"Сталь и шлак" Попова и "Домик на окраине"
   Мухамединова, "Сердца беспокойные" Сизова (о комсомольских буднях) и
"Снежные люди" Абу-Бакара.
   Тамара Тихонова рассказала, как она прибавила себе год, чтобы скорее
стать комсомолкой. Мне это напомнило время/когда такая "нехватка" года,
чтобы заиметь заветный комсомольский билет, была причиной детских
переживаний в двадцатых годах. Об одном таком парнишке я написал свой
первый рассказ "Тринадцать".
   И вот, оказывается, вопреки мнению, будто у нынешних подростков нет уже
такого сильного стремления в комсомол, Тамара Тихонова утверждает иное.
   Бакинские комсомолки у себя в цехах выпускают стенные газеты. Среди них
запомнилось мне название "Бороться и искать, найти и не сдаваться". А
рядом стенд "Что нового в мире".
   Я записал подзаголовки этого стенда в прядильном цехе.
   Террор не сломит борцов (о демонстрациях в Нью-Йорке). Столетие выхода
в свет "Капитала" и 50-летие Советской власти.
   Варшава. Шопеновский фестиваль.
   Буэнос-Айрес. Растет дороговизна.
   Афины. Визит адмирала НАТО.
   Ханой. Производственные планы выполняются.
   Южный Вьетнам. Фарс выборов.
   Кому оказывает услугу Пекин.
   Работниц теперь встречают в цехах транспаранты:
   Желаем вам хорошо потрудиться.
   А когда они возвращаются домой, их напутствуют:
   После производительного труда желаем вам хорошо отдохнуть.
   Дома, то есть у себя в общежитии, если ты именинница, тебя ждет
сюрприз: томик стихов, игрушечный медвежонок или зайчишка, а то и...
розовый пластмассовый голыш. Вот почему на некоторых койках забавно лежат
эти голыши, а зверюшки облюбовали себе верх платяного шкафа.
   Предшественницы этих комсомолок печатают ныне свои воспоминания в
лакинской многотиражке, рассказывают, как трудились в годы войны. А я бы
прибавил к их воспоминаниям свои-как лакинская молодежь в 1938 году
озеленяла поселок, как девушки сажали тоненькие деревца, а козы их
поедали, потому что не было штакетника для ограды. Лакинские скептики
покачивали головами, а комсомолки продолжали, с настойчивостью их славного
земляка Суворова, каждую весну и осень наступать на пустырь, водружать в
него свои зеленые знамена надежды и упорства. И вот уже в нынешний приезд
на Лакинку у меня такое впечатление, будто весь этот заметно возмужавший
поселок с асфальтированными улицами, с новыми возведенными и строящимися
домами все большей и большей этажности как бы очутился в лесу.
   Помнится, тогда же язаписал в блокноте, что лакинские комсомолки
исподтишка читают старую потрепанную книжку, изданную еще до революции,
под названием "Правила хорошего тона". Уже тогда они хотели усвоить
хорошие манеры, а наших советских книжек об этом не было. Теперь такие
книжки издаются и вот на какие размышления наводят,
   "В нашем христианском государстве, - сокрушался английский моралист
"Джон Роскин, - найдется ли хоть одна школа, в которой мужество и
искренность считались бы наполовину столь же важными, как умение прилично
войти в комнату?"
   В нашем советском государстве такая школа существует давно - школа
мужества и искренности. А вот умению прилично войти в комнату, скажем
прямо, в этой школе не учили. Теперь и за это взялись.Недавние статьи об
этом в газетах и журналах-веление времени. Советский строй выплавил
прекрасную, нержавеющую человечью сталь, требуется шлифовка, отделка.
Неважно, как это называть - хорошими манерами, хорошим тоном или просто
вежливостью. Несомненно одно-наша советская вежливость призвана выразить
искренность наших человеческих отношений, а не прикрыть внутреннюю пустоту
и неприглядную сущность молодого буржуа, что стало уделом вежливости в
буржуазном обществе и о чем так справедливо скорбит Джон-Роскин.
   Поэзия нашей вежливости сегодня радует глаз и слух на фабрике имени
Лакина не только в молодежных общежитиях и на производстве, но и в
магазинах, и в так называемой сфере бытового обслуживания. В прошлый мой
приезд в поселке заканчивали стройку быткомбината. Лет шесть назад его
открыли. С тех пор лакинцы у себя в поселке могут не только починить часы,
одежду, обувь. Здесь шьют модные платья, делают модные прически. Девушки
хвалят работников комбината, особенно закройщицу Терезу Морозову.



   ПИСЬМО ВТОРОЕ



   Лакинские книголюбы. - Книга почета. - Размышления о Юлии Емелиной и
Лидии Хритиной. - Нерешенные вопросы. - Вечер трех поколений.



   Счастье для всех, без ограничения-эти приметы-предвестники не так чтобы
очень далекого будущего все более и более дают себя знать на Лакинке.
Заметно разбухли сумки лакинских почтальонов от тяжести газет и журналов:
подписка растет." Лакинская библиотека уже не жалуется на фабком, что мало
дает денег на покупку новых книг, и на бибколлектор, что книг хороших и
требуемых не присылает. Вместо двух комнат в клубе лакинской библиотеке в
этом году отводят весь первый этаж нового дома. Но Марья Александровна
Яськова-лакинский библиотекарь-не соглашается. Дело не в величине
помещения, что тоже, конечно, важно, главное-хорошо ли там будет книгам?
Не отсыреют ли?
   Не холодно ли будет в читальне? Этот первый этаж больше подходит для
магазина^
   И может быть, она права, Марья Александровна, бессменный лакинский
энтузиаст библиотечного дела. Я помню ее в 1947 году, она еще только
начинала свой библиотечный подвиг. Заведующие библиотекой меняются, а она
остается. Здесь будет уместно сказать, что должность заведующей
библиотекой на Лакинке почемуто не принимается всерьез. Считают, что с
этой работой вполне может справиться любой человек, имеющий среднее или
высшее образование. Но есть разница между педагогом и библиотекарем.
   Их готовят разные учебные заведения. Вот почему Марье Александровне,
работающей на выдаче, фактически одной приходится справляться с очень
большим и важным делом. К сожалению, у нее нет времени и сил для обобщения
более чем двадцатилетнего опыта по изучению читательских интересов самых
разнообразных слоев лакинского общества. И мне в этот приезд не довелось с
ней об этом подробно поговорить. Могу привести лишь выписку из взятых на
выбор двух абонементных карточек.
   Гадалов Альберт-помощник мастера в трепальном цехе. Год рождения 1935-й.
   Следит за журнальными новинками. Интересуется историей, военными
мемуарами. В мае, июне и июле брал следующие книги:
   Н. Задонский. Донская Либерия.
   Залата. На юге.
   Журнал "Иностранная литература".
   Троепольский. В камышах.
   Толстой А. К. Князь Серебряный.
   Булгаков М. Избранная проза.
   Колесников Ю. Тьма сгущается перед рассветом.
   Журналы "Молодая гвардия", "Москва", "Знамя", "Романгазета".
   Гальегос. Кантапларо.
   Журнал "Рыболов-спортсмен".
   Мечетный Б. Зарево на Высочине.
   Сборники фантастики и приключений "На суше и на море".
   Журнал "Новый мир".
   И вот выписка из абонементной карточки ткачихи Шахаевой Тамары
Николаевны. Награждена орденом Ленина в прошлом году, во время награждения
большой группы работников легкой промышленности.
   Гончар. Тронка.
   Куприн. .Избранное.
   Кербабаев. Небит-Даг.
   Харчук Б. Волы.
   Островский А. Н. Гроза.
   Толстой Л. Н. Война и мир.
   Кетлинская. Иначе жить не стоит.
   В списке кинокартин на август, вывешенном в фойе клуба, нет старья и
рвани и низкого сорта лент, кинопрокат уже не решается здесь их крутить.
Не случайно лакинская киноустановка вышла на третье место в областном
соревновании.
   Радио и телевизоры теперь почти в каждом доме.
   В этом году перешли на новую систему материального поощрения. В основе
ее опять же принцип всеобщей заинтересованности в производственном успехе.
Вознаграждения за. общие годовые итоги работы выплачиваются всем
работающим, выполняющим технически обоснованные нормы или урочное задание.
Вознаграждают по стажу работы, по непрерывности труда. Таким образом,
каждый честный труженик, не допускающий прогулов, не лодырь и не летун,
получит в зависимости от стажа работы вознаграждение в размере не менее
пятидневного среднего заработка и до трехнедельного. Известно, что раньше
премии получали только передовики производства, перевыполнявшие нормы. Эти
премии тоже, конечно, остаются.
   О том, как будет выплачиваться вознаграждение, напечатана статья в
лакинской многотиражке, это разъясняют плакаты в цехах.
   А рядом стенная газета показывает тех, кто этого вознаграждения
лишился. Два возчика пряжи-Юрий Абрамов и Юрий Котови Скобелев
Вячеслав-раскладчик ровницы. Им посвящена карикатура и вот какие стихи:


   Их винный дух связал одной судьбой,
   Они не в силах совладать с собой,
   Прогулы их девиз, а пьянка - их кумир,
   "Зеленый змий" - и брат и командир.


   Директор фабрики Александр Ильич Пронин, вступивший^ на эту должность в
1959 году, теперь уже, можно сказать, старый лакинец. Он-депутат
Верховного Совета РСФСР, член бюро Собинского горкома КПСС. Ему пятьдесят
три года. В 38-м году, когда я впервые приехал на Лакинку, он был
студентом, выпускником Ивановского текстильного института. Прошел путь
командира производства от сменного мастера до директора фабрики. В его
лице Лакинка получила директора нового типа, то есть такого, который
соединяет в себе три главные черты современного хозяйственного
руководителя. Это прежде всего, конечно, специалист своего дела,
инженер-технолог текстильной промышленности. В то же время
общественно-политический деятель и, что особенно важно в наши дни,
инициативный, расчетливый, думающий экономист.
   Ему предоставлено право вносить коррективы в спускаемые главком планы,
к его мнению прислушиваются, если оно обосновано. Новая экономическая
реформа не догма, она требует совершенствования. Стремление к
совершенству-это черта времени, признак здоровья и зрелости нашего
общественного строя.
   Александр Ильич в беседе подвел краткий итог сделанному за эти годы,
коснулся и нерешенных вопросов.
   За,эти семь лет Лакинка 23 раза занимала классные места в соревнований
текстильщиков Российской Федерации из 27 возможных. И в этом юбилейном
году продолжает шагать в первых рядах. Ей присуждено переходящее Красное
знамя Совета Министров РСФСР и ВЦСПС за работу в первом и втором кварталах
нынешнего года. Есть все основания полагать, что лакинцам будет отдано на
вечное хранение одно из памятных знамен 50-летия Советской власти. Оно
будет стоять рядом с двумя другими памятными знаменами-знаменем
Государственного Комитета Обороны СССР и знаменем Чехословацкой республики.
   Осмотр фабрики мы начали с цеха, куда раньше приезжих не водили. Уж
очень было там пыльно и грязно. Теперь тут заработал мощный пневматический
агрегат. Он высасывает пыль из хлопка, прессует ее и превращает в
удобрения. И дальше во всех цехах живое, непрестанное движение советской
изобретательской мысли, как бы отражающееся в непрерывном движении цепных
конвейеров, ленточных транспортеров, пневматических пухообдувателей,
мычкоулавливателей.
   А главное, конечно, все более увеличивающаяся мощность новых вытяжных
приборов в прядении.
   За годы семилетки на фабрике произошла почти полная модернизация всего
технологического оборудования. Механизированы все основные операции по
доставке полуфабрикатов из одного цеха в другой. Кипы хлопка в
сортировочный отдел перевозят аккумуляторные погрузчики. Холсты от
трепальных машин к чесальным доставляет цепной конвейер. Таким же способом
в автоматически закрывающихся и открывающихся люльках подается пряжа на
склады и к ткацким станкам. Ленточный транспортер везет основу моталкам,
катушки пряжи-в ровничный цех.
   Уровень механизации за семилетие достиг в прядении - 50 процентов, в
ткачестве-26 процентов.
   Смонтировано два с лишним километра цепных конвейеров.
   Почти полтора километра ленточных транспортеров, 830 метров
пневмопровода для удаления угаров из-под трепальных и чесальных машин и
мычки от гтрядильных машин.
   21 электрокар, 5 электропогрузчиков с боковыми захватамитаков теперь
электротранспорт фабрики.
   Семилетка выполнена досрочно, 17 ноября 1965 года, с валовым ростом
продукции 20,1 процента. Сверх плана выпущено один миллион двести три
тысячи тонн пряжи и четыре миллиона девятьсот восемнадцать тысяч метров
ткани.
   Рост производительности труда в прядении-18,2, в ткачестве-21,2
процента.
   Рост производительности оборудования в прядении-12,6, в ткачестве-8,1
процента.
   В этом году Лакинка отметила сорокалетие новой прядильной.
   Она, как я уже писал в первой части этих записок, была первенцем
советской индустрии. В летопись трудовой славы-Книгу почета-навечно
занесены имена прядильщицы Юлии Андреевны Емелиной и ткачихи Анастасии
Кировой-Кириллиной. Эти имена знакомы читателю "Писем с фабрики". Юля
Емелина была в числе тех комсомолок, что еще в 1938 году составляли красу
и гордость Лакинки. Я храню октябрьский номер журнала "Огонек" за 1938 год
вместе с читательскими откликами на мой очерк о лучших молодых работницах
фабрики.
   Не знаю, сохранилось ли у Юлии Андреевны письмо, датированное 20
февраля 1939 года. Почти каждый человек хранит памятные фотографии, но
мало кто бережет письма далеких людей.
   А ведь это такие же фотоснимки, только сделанные с себя самим
человеком, а не посторонним фотографом.


   Уважаемая Юля!


   Я Вас называю так, невзирая на то что Вы мне незнакомы. Это одно.
Другое то, что я не знаю даже, девушка Вы или имеете друга, образ которого
Вам постоянно мил? Для меня безразлично, поверите Вы моим словам или нет,
но я буду удовлетворен, когда узнаю, что Вам известно о том, что среди
пограничников Дальнего Востока есть один младший командир Николай
Васильевич Мохиня, любящий "Вас как давно знакомую. Странно!.Для меня в
другое время тоже показалось бы это странным, даже смешным. Я считал бы за
великое счастье находиться где-нибудь поблизости к Вам, тогда я не писал
бы этой глупой писульки, а сказал бы прямо то, что я здесь пишу. Если
получу от Вас хотя бы два слова, что письмо мое Вами прочитано, буду рад.
С приветом от всего сердца младший командир Н. Мохиня. Хабаровский край.
Амурская область. Номер военной почты.
   Мне это письмо Юлия Андреевна показала в свое время. Помню, что она
была очень удивлена, сконфужена, смущена. Лакинские девушки не очень-то
были избалованы вниманием молодых людей по Той простой причине, что
девушек-текстильщиц было много, а молодых людей мало. Эта проблема не
решена и сейчас, ею занимаются, но об этом позже.
   Вслед за письмом, так взволновавшим Юлю, стали приходить письма от
других пограничников и моряков, хорошие и разные, и Юля совсем
растерялась. Невозможно было вести переписку со всеми, Да она, видно, и не
мастерица была эпистолярного жанра.
   Много за это время на Лакинке сменилось героев. Иные из тех
"ргоньковских" девчат, окончив вечерний техникум, стали помощниками
мастеров и сменными мастерами, уехали по распределению на новые фабрики
как проводники лакинской культуры труда.
   Нюра Токмакова, теперь Анна Васильевна Зверева, - начальник
приготовительного цеха на "Красной Талке" в Иванове. Ее сестра Маша, ныне
Марья Васильевна Гаврилова, - здесь, помощник мастера в прядильном цехе.
Её имя я вижу сегодня на Доске почета.
   И Маша Афанасьева здесь, сменный мастер этого цеха. Теперь Марья
Афанасьевна Тюренкова.
   У нее три дочери, и она о них говорит не без затаенной материнской
гордости. На Лакинке не принято хвалиться делами своими, они у всех на
виду. Но о дочерях можно говорить то, что думаешь, потому что только мать
по-настоящему знает, какие они, а люди еще не разобрались и часто судят
поверхностно.
   Гляжу на старое огоньковское фото, на лица героинь того очерка сегодня,
сравниваю их жизненные судьбы и думаю: почему же непременно всем надо
расставаться с любимой рабочем профессией, чтобы заслужить столь лестный
для каждого советского человека отзыв: "Человек растет"?
   Юлия Андреевна Емелина как бы отвечает на мой вопрос. Ока олицетворяет
собой тех наших советских работниц, которые растут, оставаясь работницами,
совершенствуясь в своем деле, как артист, посвятивший себя своему
искусству. Ведь никто не упрекнет артиста, будто он остановился в росте
оттого, что не перешел в режиссуру. Судят по его искусству: есть ли в
искусстве рост, а не в перемене должности.
   Вот с этим и хочется мне поздравить знатную прядильщицу фабрики имени
Лакина Юлию Андреевну Емелину. В минувшем го-.
   ду, когда наше правительство наградило орденами большую группу
работников легкой промышленности, Юлии Емелиной вручили орден "Знак
Почета".
   А Лидии Сергеевне Хритиной-помощнику мастера прядильного
производства-присвоили звание Героя Социалистического Труда.
   Когда я писал третью часть "Писем с фабрики", я не был знаком с Лидией
Сергеевной. Тогда, в 1959 году, в самом начале семилетки, впервые
заговорили о бригадах коммунистическоготруда. Всем хотелось понять: что же
такое это новое движение, что в нем действительно нового, что оно обещает
в будущем? И я, естественно, тоже весь свой "исследовательский жар"
направил в тот свой приезд на первую и единственную в то время такую
бригаду-Любы Шокиной. А Люба в числе своих учителей с волнением назвала
Хритину. И вот теперь, спустя восемь лет, я снова здесь, в этом рабочем
поселке, в нынешнем юбилейном году, в преддверии большого праздника,
предчувствие которого разлито во всем, что я вижу и слышу.
   Этим предпраздничным настроением, или, как здесь говорят, "настроем",
как бы пронизана Лакинка. Настрой! Как он необходим даже самому
совершенному музыкальному инструменту, чтобы извлечь из него волшебные
звуки. Я не ошибусь, если скажу, что умельцами хорошего настроя всегда
славилась Лакинка. Уже научились обращаться с самыми совершенными
машинами, теперь заговорили о тонкостях обращения с человеком, не только о
внимании к нему. И потому, быть может, это не менее радует, чем зримые
приметы достатка, ласкающие глаз.
   Лидия Сергеевна Хритина обходит машины своего комплекта.
   Четкие, спокойные движения, внимательный взгляд. Она знакомит меня с
бригадиром Ириной Пушкиной. Условились о встрече в домашней обстановке.
Вечером беседуем за чайным столом. Муж Лидии Сергеевны тоже помощник
мастера. Есть с кем посоветоваться дома, обдумать, обсудить неясные
вопросы. Есть и сын - офицер. Живет во Владимире и сам уже отец семейства.
Лидия Сергеевна не только отличный помощник мастера по настройке
прядильных машин, но-что не менее важно-высокого класса мастер по
настройке людей.
   - У нас без этого нельзя! - поясняет хозяин дома. - Самая сложная
машина-народ!
   Лидия Сергеевна рассказывает:
   "Прислали ко мне в комплект из запаса молодую работницу.
   Работает невнимательно, не слушается, спорит, дерзит. В чем дело?
   Никак не пойму. Ищу к ней подходы, то с лаской, то строго, ничто не
действует. Однажды обхожу машины, она сидит на подоконнике, задумалась,
смотрит в одну точку, муха по лицу ползет, не отгоняет. Тут я догадалась,
что она чем-то сильно расстроена. С трудом вызвала на откровенность,
помогла уладить душевный конфликт. Сейчас очень хорошо работает.
   Когда мне было двадцать лет, я еще не совсем ясно представляла себе,
что такое жизнь, но я уже хорошо знала, что такое текстильное
производство. И все же немало было огорчений из-за неопытности. К тому же
началась война. И в эти тяжкие годы, если бы не было возле меня хороших
товарищей с большой и доброй душой, я бы, конечно, не смогла освоить свою
профессию на практике. Их нет в живых. Но я ничего не забыла. Память о них
храню как самое дорогое в моей жизни. Я всегда хотела быть похожей именно
на таких людей, хоть у меня это и не всегда получается.
   Хороший человек дня не Может прожить, чтобы не принести пользу людям.
За это его уважают. Это и есть счастье. В годы моей юности я допустила
ошибку, которую сейчас уже поздно исправлять, и это меня угнетает. Я не
набралась тогда силы воли получить среднее образование. Возможно, поэтому
большую часть свободного времени провожу за книгой. Очень люблю
художественную литературу. Моя любимая книга - "Перед дальней дорогой"
   К. Морозова. Часто всей бригадой мы совершаем экскурсии, посещаем
выставки, ходим в кино. В этом юбилейном году наш девиз:
   "Юбилейному году ударный труд. Не уроним трудовой славы!"
   Наша фабрика совершенствуется. Наш поселок хорошеет. Это создает у всех
лакинцев хорошее настроение!"
   Есть еще, конечно, на Лакинке немало нерешенных вопросов, и среди них,
как это ни странно, текучесть рабочей силы. Уезжают отсюда девушки в
возрасте от двадцати двух до двадцати пяти лет лишь по одной причине. Нет
перспективы выйти замуж. Давно уже добивается Лакинка, чтобы "привязали" к
ней серьезный "мужской" завод. Многие текстильные фабрики уже
осчастливлены, а Лакинка все еще ждет своего суженого.
   Ведь кроме права на труд, отдых и образование есть у лакинских девушек
право на замужество и материнство. Об этом их праве, как я убедился, давно
думает, хлопочет и пишет в разные инстанции Владимирский обком партии. А
кто же те "злые духи", та "баба-яга", которые сопротивляются такому
требованию жизни?
   Ими оказываются наши плановики-экономисты и проектировщики, коим
поручается "выполнение работ по технико-экономическому обоснованию
привязки завода к фабрике". Они стремятся привязать проект к крупному
населенному пункту, где есть уже подземное городское хозяйство,
канализация, очистные сооружения и т. д., к крупной железнодорожной
станции, к водной артерии.
   Учитывается рельеф местности, недра земли, стоимость строительных работ.
   В прошлом году Госплан РСФСР планировал привязку к Лакинке завода
"Центролит". Собирались строить завод башенных кранов. Был об этом
разговор с министром тяжелого энергетического и транспортного
машиностроения.
   В этом году состоялся сердечный разговор Владимирского обкома с
министром инструментальной промышленности и его заместителем о привязке к
текстильным фабрикам Владимирской области ряда предприятий по производству
вариаторов. Одно из этих предприятий привязывалось к Лакинке.
   Министры дали поручение "на выполнение работ по техникоэкономическому
обоснованию". В Лакинский поселок приезжали работники этих министерств,
что-то осматривали, изучали, обследовали и уехали, ничего не сказав
лакинцам о результатах смотрин.
   Теперь выяснилось, что женихов перехватили другие невесты. Ну что ж,
это родные сестры Лакинки. И потому, как говорится, любовь им и совет!
   Но я все же напоминаю о Лакинке, дорогой товарищ Госплан!
   Это не только наказ лакинских девушек и мой писательский долг, это,
быть может, самый важный из всех вопросов, которыми вы занимаетесь на
благо нашей отчизны, - вопрос о планировании роста населения нашей
необъятной страны, о ее обороноспособно^ сти. Пора включить этот вопрос в
учебники, толкующие о том, где и как размещать наши строящиеся заводы. В
числе многих факторов учитывать и этот. Крепкая советская семья-это ведь
тоже хороший стимулятор высокой производительности труда. В ней таятся те
самые дополнительные резервы, которые вы ищете, о которых толкуете.
   В нынешнем юбилейном году понятен интерес лакинцев к истории, которая
"всегда волнует", как метко выразила это лакинская многотиражка в отчете
- о вечере трех поколении.
   История не только выступает со сцены лакинского клуЬа, она вошла в
фабричные цеха, глядит со стендов, что заменили теперь прежние громоздкие
витрины. Вот портрет Лакина, а вот фотоснимки строящейся прядильной,
торжественный пуск ее в ЛЧИ году. Валериан Куйбышев, ему не было тогда еще
и сорока лет, ножницами разрезал ленту, а рядом взволнованные лица старых
и молодых рабочих.
   Встретил Евдокию Ивановну Кузьмину. Ей уже, как она говорит, . "без
четырех восемьдесят". А она все еще бессменный депутат Лакинского
поселкового Совета. Участвует в работе депутатской группы, недавно
проверяла молокозавод. Директор завода, увидев ее, замахал рукой: извини,
дескать, Евдокия Ивановна, тороплюсь в райком! А она ему: "Рукой не маши,
в райком не пойдешь."
   Заставила выслушать свои замечания. А потом и исправить серьезные
недостатки.
   - Ведь ныне какой год! - вздыхает Евдокия Ивановна. - Оглядываюсь на
пройденный путь и спрашиваю себя: как же это мы так высоко поднялись? Из
каких низин в такую высь? И отвечаю:
   на советских дрожжах, старая! Не иначе!

   1967




                                   ЧАСТЬ ПЯТАЯ



   ПИСЬМО ПЕРВОЕ

   Девять лет спустя-Город Лакинск- Новые обряды. - Обелиск Победы-
Комната славы. - Бригада Вали Шимановои- В новом молодежном общежитии.



   Еще почти десятилетие минуло. Год 1976-й. Конец августа^ Лакинский
рабочий поселок уже не поселок, а город^ Вечерний Лакинск мягко освещен
неоновым светом фонарей, витрин новых магазинов, киосков, кафе. Светятся
стеклянные подъезды моло^ дежных общежитии. Да и главный вход на фабрику,
сооруженный вместо прежней проходной, напоминает вестибюль курортного
пансионата.
   День выходной, и потому, быть может, так много молодых людей с кудрями
длинными до плеч, с гитарами через плечо уже прохаживаются под окнами
девичьего общежития.
   Окна общежития занавешены узорчатым капроном. С улицы и не видать, как
лукаво поглядывают на своих Ромео лакинские Джульетты, Они уже одеты и
причесаны каждая на свой лад, готовы к выходу на свидание, как на сцену.
Ведь все они немножко актрисы. Уже и первые реплики придуманы, ко надо же
немножко помучить своих кавалеров. Известно, что ожидание встречи таит в
себе особую прелесть. Под звон гитар ребята поют песню "Вечерний Лакинск",
созданную здешним композитором Чертищевым на слова местной поэтессы
Лисиной.

   Дымка заката висит над полями,
   Вечер плывет в городок трудовой,
   Ласковый ветер звенит тополями,
   Свежесть приносит с собой.

   Припев:

   Вечер в город плывет,
   В зелень нарядную улиц.
   Сердце песню поет:

   Лакинск - любовь моя, юность,
   Вишен белый дымок,
   Тихий фабричный гудок.
   Вдаль убегая, трасса прямая
   Дарит огней поток.
   Стихнут сады, и со звездами вместе
   Выйдет луна, чтоб влюбленным светить.
   Выйдем и мы, свои нежные песни
   Городу будем дарить.

   Припев.

   Только забрезжит заря на востоке,
   Звонкую песню мы вновь заведем,
   Ярким журчащим веселым потоком
   К фабрике дружно идем,
   Откуда столько молодых парней? С этого вопроса и надобно, пожалуй,
начать.
   Автобусное сообщение теперь уже так прочно соединило Лакинск с
Собинкой, где по-прежнему находится районный центр, что туда можно доехать
за десять минут, а за сорок до Владимира.
   На полпути к Владимиру, в селе Демидове, построен завод по ремонту
сельскохозяйственной техники, долгожданный "мужской"
   завод. В Демидове еще с жильем туго. И потому квартира в Лакинске, в
новом, улучшенной планировки доме со всеми удобствами-неплохое приданое
лакинской текстильщицы.
   Конечно, главное в счастливых браках не приданое, а глубина и сила
чувств. Но и жизненные условия для создания новой "семьи имеют, как мы
знаем, немаловажное значение.
   В Лакинске еще нет Дворца бракосочетаний. Обряд торжественной
регистрации брака совершается по пятницам во второй половине дня в самой
большой комнате городского Совета.
   В такие дни возле горсовета собираются свадебные болельщики. Одним это
напоминает их молодые годы, другие хотят увидеть то, что предстоит в
скором времени испытать самим. Что ни говори, а в жизни каждого
замужество, женитьба - особое событие. И то, что бракосочетанию стали
придавать торжественный характер, находит одобрение во всех слоях
лакинского общества.
   Обряд этот совершает работник лакинского горсовета Галина Александровна
Чопорова. Звучит свадебный марш. Фотограф Люся Корнилова приготовилась
запечатлеть новобрачных на цветной пленке. Стол слева уставлен цветами и
шампанским. Открываются двери, входят молодые в сопровождении свидетелей и
родственников. Невеста в нарядном белом платье, с букетом белых роз. Жених
в элегантном костюме. Она-методист фабрики имени Лакина.
Он-слесарь-сборщик завода "Автоприбор" во Владимире. Их лица обращены к
Чотюровой, которая говорит мягким грудным голосом:
   - Сегодня в вашей жизни большой светлый и радостный день.
   Сегодня рождается ваша семья. Она может дать большое счастье, если
будет связана настоящей любовью. Но семейное счастье само по себе не
дается, его нужно создавать вам самим...
   Магниевая вспышка прерывает речь Чопоровой. Щелкает фотоаппарат. Галина
Александровна продолжает:
   - В семейной жизни нужно проявлять внимание, доброту, спокойствие и
рассудительность. Необходимы самообладание и тактичность. Надо считаться с
особенностями характера жены и мужа, стремиться, чтобы интересы были
общими. Самолюбие, гордость свойственны всем, но в семейной жизни их не
надо выдвигать на первый план. Учитесь уступать и доверять друг другу.
Старайтесь не обращать внимания на мелочи. Они могут привести к серьезным
раздорам^
   На лицах новобрачных живой интерес к тому, что говорит эта миловидная
женщина. Она как бы делится с молодоженами своими мыслями, опытом. Речь ее
течет плавно. Красивый голос звучит задушевно. Такое впечатление, что есть
в ее выступлении нечто большее, нежели привычное исполнение служебной
обязанности.
   - Берегите чистое, красивое чувство любви, которое соединило вас.
Сумейте сохранить его на всю жизнь. Помните, что, создавая семью, вы
берете на себя ответственность за воспитание детей. В своем счастье не
забывайте о родителях. О той заботе и любви, которыми они вас окружали.
   И вот наступает главный момент этого обряда. Чопорова уже более
официальным тоном объявляет:
   - Дорогие друзья, вам предстоит поставить свои подписи в
государственной книге актов о заключении брака. Позвольте еще раз
спросить: хорошо ли вы продумали свое решение?
   Жених и невеста подтверждают свое решение. Торжественно звучит мелодия
курантов Спасской башни Московского Кремля.
   Галина Александровна протягивает новобрачным обручальные кольца. Люся
Корнилова щелкает своим фотоаппаратом. Бокалы наполняются шампанским.
Поздравления, тосты. Автомашины, опоясанные лентами, с рвущимися ввысь
воздушными шарами, трогаются в путь. На площади у обелиска Победы с Вечным
огнем машины останавливаются. Молодые возлагают цветы в знак
признательности тем, кому они обязаны своим счастьем.
   Когда и как возник этот обелиск? Ведь не было его в минувший приезд.
Его соорудили сами лакинцы. Отработали еще одну смену-вот и деньги.
Фабричный художник Баринов предложил проект. Жюри, избранное на фабричной
конференции, рассмотрев еще несколько проектов, остановилось на этом. Но
где достать мрамор? Не так-то просто было его добыть и привезти,
заполучить мастера-каменотеса. На лакинском примере видно, что дело это
требует создания специализированного производственного объединения, в
распоряжении которого были бы необходимые материалы и специалисты.
   Тут будет, кстати, уместно напомнить Государственному комитету по
охране памятников истории и культуры, что в январе 1977 года исполнилось
пятьдесят лет первенцу советской текстильной индустрии - зданию прядильной
фабрики имени Лакина.
   Пора, думается, взять под охрану государства и этот архитектурный
памятник первого десятилетия советской эпохи. Вернуть зданию его прежнюю
облицовку, чтобы каждый его алый кирпичик, обведенный светлым кантом, жил
и дышал как тогда - на заре новой жизни. Не секрет, что для этого
требуются не только умелые руки реставраторов, но и хорошие красители,
которыми ремонтно-механический отдел фабрики не располагает.
   В лакинском клубе открылась постоянная экспозиция истории фабрики, где
эта история олицетворена в портретах ее творцов, памятных знаменах,
документах, размещенных в одной из клубных комнат, названной комнатой
революционной, боевой и трудовой славы.
   Тут немало потрудились и пекинский историк Жагрин, и председатель
правления клуба Ромоданова, и клубный художник Баринов.
   - Здесь в торжественной обстановке проходят акты посвящения молодых
людей в рабочие, - рассказывает секретарь комсомольского бюро ткацкого
производства Юрий Буров. - Здесь же им вручают свидетельства о присвоении
профессии, памятки молодому рабочему, сувениры. Сегодня свидетельства
получили мо1альщицы Нина Иванова, Наташа Попкова, Нина Волкова, съемщицы
пряжи Таня Балькова, Лира Валиева, заряжальщица Ольга Соловьева, ткачиха
Люда Конюх, помощник мастера Анатолий Шубенкин, слесарь-ремонтник Николай
Володин, токарь Владимир Никитин,
   На первой странице памятки молодому рабочему-слова М. Горького: "Любите
труд. Никакая сила не делает человека великим и мудрым, как это делает
сила труда-коллективного, дружного свободного труда".
   Сказанное легко забыть, а напечатанное прочитаешь не раз и не два. И
навсегда запомнишь.
   Мне довелось беседовать с бригадой Валентины Шимановой, которая
фотографировалась у памятных знамен, среди которых было и то скромное
кумачовое полотнище, которое рабочие фабрики Бажанова несли в 1917 году. Я
спросил Валю: не родственница ли она Веры Михайловны Шимановой? Той, что
до замужества была Чучеловой? В годы войны она была заместителем комсорга
фабрики. Я писал о ней, приводил выдержки из ее дневника тех лет.
   Ну так оно и есть. Валя-племянница Веры Михайловны по мужу. Борис
Спиридонович Шиманов-известный на фабрике изрбретатель, рационализатор.
   Вот краткие сведения об этой комсомольско-молодежной бригаде, так
сказать демографические. Валя-здешняя, родилась в 1947 году. А Таня
Дмитриева и Наташа Шведова приехали сюда из Брянской области.
Тане-двадцать пять лет, Наташе-семнадцать. Онуфриевой Маше из Воронежской
области двадцать лет.
   Мухарановой Наде из Татарской АССР двадцать один. Васенкиной Тане
двадцать два, а ее мама Зинаида Андреевна, сидящая рядом с ней, столько же
лет проработала на Лакинке. Мать и дочь работают в одной бригаде.
   Я уже писал в предыдущих письмах, что национальный состав лакинской
молодежи стал расширяться в годы войны за счет выпускниц детских домов.
После войны процесс миграции рабочей силы продолжался сначала за счет
девчат из разоренных войной Смоленщины и Брянщины. Затем стали приезжать
девушки из автономных республик Поволжья. А в последние годы сюда
приезжают девушки всего Советского Союза.
   В разные концы страны отправляются из Лакинска молодые работницы,
способные заинтересовать выпускниц восьмилетних сельских школ живым
рассказом о жизни лакинцев. Везут с собой красочные плакаты с изображением
фабрики, зданий профессионального училища и молодежного, общежития,
фабричного дома отдыха, профилактория, клуба, стадиона и живописных
окрестностей Лакинска.
   Я побывал в новом молодежном общежитии. В вестибюле бросаются в глаза
красочно оформленные стенды с афоризмами, которые запоминаются краткостью
и точностью выраженных в них мыслей.
   "Честь человека не во власти другого. Честь эта в нем самом, защитой ей
служит не меч и не щит, а честная и безупречная жизнь" (Жан-Жак Руссо).
   "Именно молодежи предстоит настоящая задача создания коммунистического
общества" (В. И. Ленин).
   "Советская молодежь идет той дорогой, которую начертал ей великий
Ленин" (Л. И. Брежнев).
   По объявлению на Щитах вы можете себе представить жизнь общежития.
Складывается впечатление, что жизнь эта многогранна, кипуча, интересна.
Общежитие не только место ночлега, крыша над головой, но и место разумного
отдыха, работы над собой, культурного времяпрепровождения.
   Есть комнаты для занятий, библиотека, читальный, концертный и
танцевальный залы. Телевизоры не только в залах, но и в квартирах из трех
и двух комнат. Все так устроено, чтобы молодая работница чувствовала себя
здесь как в домашней обстановке.
   Отдельную квартиру занимают две-три девушки, которые могут приготовить
себе обед, если не хотят пользоваться столовой.
   В первом этаже - буфет. Здесь можно утром позавтракать, купив свежие
пирожки с мясоМ, повидлом, творогом, чай или кофе. Я видел, как хлопотала
заведующая буфетом, по-матерински заботясь, чтобы девушки, особенно
недавно приехавшие, были хорошо накормлены и второпях не убежали без
завтрака.
   Добрым чувством к девчатам, проникнуты и другие работницы этого
общежития - комендант, воспитатель, вахтёр. К слову сказать, названия эти
устарели. Следовало бы их величать по-другому, как и само общежитие -
пансионом или пансионатом. Комендант - это заведующий или директор, а
воспитатель - замполит, Таких жизненных условий для рабочей молодежи нет в
странах капитализма, если учесть к тому же, что учащимся жилье ничего не
стоит, а молодые работницы платят не более пяти процентов зарплаты. Рядом
с этим общежитием строится еще такое же.
   Здесь есть свои кружки - музыкальный, танцевальный, художественной
гимнастики, рисования, кройки и шитья, книголюбов.
   Устраивают конкурсы с присуждением премий за образцовое содержание
жилых комнат, за внешний вид и убранство жилья. Ежемесячно отмечаются дни
рождения. Я был на одном таком празднике и не погрешу против истины, если
скажу, что прошел он весело.


   ПИСЬМО ВТОРОЕ


   Техническое перевооружение прядильного производства. - Творческое
содружество. - Лакинское профессиональное училище. - Наш девиз: не пищать!
- Знатные выпускники. - Ответы на вопросы.


   Мне довелось в тридцать четвертом году быть в гостях у Циолковского в
Калуге. Великий ученый, начавший новую эру покорения космоса, открылся мне
как мыслитель, близко принимавший к сердцу несовершенство общественного
строя на Земле.
   - Ничего нет более противоестественного, - говорил он, - нежели
зависимость человека от человека в самом главном-возможности добыть
средства к существованию честным путем. Капитал есть насильник,
присвоивший себе средства производства и превративший их в средства
эксплуатации. Вот почему по отношению к насильнику можно и должно
применить насилие! - утверждал он, одобряя Великую Октябрьскую революцию.
   Средства производства на фабрике имени Лакина давно являются
общенародной собственностью. Здесь выросли поколения, которые другой формы
собственности не знают. Но состарились, износились лакинские средства
производства. На протяжении многих лет их модернизировали, латали, чинили.
И вот наступило время, когда это оборудование устарело морально и
технически. Работать на нем стало мукой. Встал вопрос о техническом
перевооружении прядильного производства.
   - В июле 1968 года по рекомендации Государственного проектного
института (ГПИ-1) была подобрана цепочка нового технологического
оборудования для нашей фабрики, - рассказывает Вера Михайловна Шиманова,
начальник технического отдела. - Начались поездки в вышестоящие
организации по согласованию и отработке решений.
   Вера Михайловна вспоминает встречу лакинцев с министром легкой
промышленности СССР Николаем Никифоровичем Тарасовым.
   - Он очень просто и откровенно говорил с нами, одобрил наш проект, нашу
инициативу. Распорядился выделить нам оборудование для приготовительных
цехов. Но по замене прядильных машин встретились большие трудности. Нужные
нам машины серийно еще не выпускались. Получили 82 прядильные машины
машиностроительного завода "Пензмашзавод", но вынуждены были отказаться от
них. Они нам не подходили по заданным параметрам. Мы провели испытания
разных вытяжных приборов для оснащения новых прядильных машин.
Положительные результаты дали вытяжные приборы ВР-143 и СКФ. К этому
времени фабрика вошла в творческое содружество с заслуженным
рационализатором СССР Василием Ивановичем Сморженковым. Он проявил много
усилий, чтобы помочь нам в замене вытяжных приборов на первый восьми
прядильных машинах. Лично я неоднократно обращалась к Василию Ивановичу,
часто навещала его в Глухове на хлопчатобумажном комбинате, куда он
перешел работать из Центрального проектно-конструкторского бюро легкой
промышленности. Вместе с ним ездила к министру текстильной промышленности
РСФСР.
   Павлу Константиновичу Сизову.
   Решение министра об изготовлении на Ташкентском заводе текстильного
машиностроения имени Гагарина четырехсот двадцати прядильных машин .с
вытяжным прибором ВР-143М окончательно решило этот вопрос.
   Я слушаю Веру Михайловну и вспоминаю, что министр текстильной
промышленности РСФСР Павел Константинович Сизов в годы во""ны был молодым
офицером на Южном фронте в армии, которая вместе с армией героя моей книги
"Товарищ генерал"
   Ф. М. Харитонова весной 1942 года обороняла южный фас ИзюмБарвенского
выступа. Известно, что обе эти армии, оказавшись в тяжелом положении, вели
ожесточенные бои, прорывая вражеское окружение. Среди тех, кто мужественно
выдержал это испытание, был лейтенант Сизов.
   Передо мною та самая Вера Чучелова, которая в годы войны была
заместителем комсорга фабрики, вела дневник, выдержки из него я приводил в
предыдущих письмах. А ее рассказ о том, как самоотверженно, не
останавливая производства, лакинцы своими силами технически перевооружили
прядильное производство, звучит как поэма.
   Работники ремонтно-механического отдела сами демонтировали старые
машины и устанавливали новые.
   Производительность труда повысилась в сравнении с 1968 годом на 63
процента.
   Высвобождено 700 человек.
   Годовой выпуск высококачественного сатина-42 миллиона метров на сумму
37 миллионов рублей.
   Иду с Верой Михайловной по цехам и вижу, как они преобразились в
сравнении с 1967 годом, когда я писал четвертую часть "Писем с фабрики".
Везде видна более рациональная, более совершенная организация
технологического процесса. Но, как и в каждом большом деле, еще дают себя
знать досадные недоделки.
   - Хорошая машина, что и говорить, а спуск высок, - сетует прядильщица
Попова, которую мне представили как правофланговую соревнования и всеми
уважаемую наставницу молодых работниц. - Чтобы достать ровничную шпулю при
моем росте надо скамейку подставлять. Доделать надо!
   И доделывают, улучшают новые машины члены лакинского общества
изобретателей и рационализаторов.
   Надежда Спиридоновна Тюренкова, мастер по ремонту
сортировочно-трепального цеха - член совета общества изобретателей и
рационализаторов. Она по возрасту ровесница своей фабрики, и ее жизненный
путь типичен для работниц-комсомолок сороковых годов. На фабрику поступила
учеником ремонтировщика в 1942 году.
   - Была война, - с волнением рассказывает она, - мы, молодые девчонки,
заменили мужчин, ушедших на фронт, и выполняли мужскую работу. Трудились
по двенадцать-шестнадцать часов в сутки. Восемь часов на ремонте машин, а
остальное ^время на разгрузке торфа, хлопка. Тогда не было железнодорожной
ретки от станции к фабрике. Доставка торфа, хлопка была проблемой. Ведь не
было ни возчиков, ни лошадей. Комсомольцы, следуя примеру Павки Корчагина,
решили проложить железнодорожную ветку прямо к хлопковой и торфяной базам.
Строили ее пос.ле работы в цехах. Кроме того, я училась в вечернем
техникуме.
   Техническим творчеством занимаюсь с 1964 года. Разработала тридцать
семь рационализаторских предложений с экономическим эффектом в 22 тысячи
рублей. Весь монтаж и перестановку оборудования в нашем цехе произвели
полностью своими руками.
   Очистительная способность агрегатов повысилась до 65 процентов.
   Но не хватало машин в агрегате угарных питателей. Появилась мысль
усовершенствовать старый питатель, который полностью з-аменил нужную
машину. Все вопросы мы решаем коллективно и, как правило, с положительным
результатом.
   Я побывал в новом здании лакинского профессионального училища. В
вестибюле училища - портреты тех его выпускников, которые ныне
представлены в галерее знатных людей фабрики.
   Это - Галина Васякова, кавалер ордена Трудового Красного Знамени,
удостоенная почетного звания "Лучшая прядильщица СССР", взявшая
обязательство выполнить десятую пятилетку в два с половиной года. Рядом с
ней - бригадиры комсомольско-молодежных бригад Люда Воронова, Валя
Шиманова, Инзили Саляхова, Люба Середина, Маро Псардия, Галя Семенова,
Гюльдар Шаяхметова.
   Прочитав слова Леонида Ильича Брежнева, сказанные в 1941 году о
фронтовых корчагинцах, они решили следовать примеру корчагинцев на
трудовом фронте десятой пятилетки. Их бригады соревнуются за право
называться бригадой имени Павла Корчагина.
   Я видел, как они работают в цехах на- новом оборудовании.
   Смотрю на Люду Воронову, и в моей памяти возникает образ рабфаковки
двадцатых годов с картины Ряжского - такое же одухотворенное лицо,
открытый взгляд. Инзили Саляхова с разлетом тонких вскинутых бровей и
плавкой, как бы летящей, едва касающейся земли походкой родом из Башкирии.
В Лакинске всего три года.
   Сто с лишним лет назад ровесницы этих девушек - дочери Карла Маркса
попросили отца ответить на несколько вопросов, среди которых были и такие:
ваше представление о счастье? О несчастье? Недостаток, который внушает вам
наибольшее отвращение? Ваши любимые поэты? Прозаик? Ваш любимый герой?
Героиня? Любимый цвет?. Любимое блюдо?
   Я решил задать эти и несколько других вопросов моим собеседницам.
Приведу ответы ИнзилиСаляховой:
   "Самое памятное событие в- моей жизни - вступление в комсомол. Самая
большая трудность - первые трудности в работе, когда я приехала сюда.
Хотела уехать, но потом поняла, что профессия прядильщицы - самая хорошая,
нужная. Свою работу люблю. Коллектив заметил мое старание, и теперь я
возглавляю комсомольско-молодежную бригаду. Успехи неплохие, но на
достигнутом не останавливаюсь. В свободное время читаю книги, навещаю свою
наставницу Анну Поликарповну Козлакову, хожу на танцы, в кино, в
библиотеку. Живу в общежитии, где созданы все условия для отдыха после
работы и для занятий. Есть хороший телевизор, хороший буфет. Заработок сто
восемьдесят - двести рублей. На питание трачу шестьдесят рублей, на одежду
- сто, а остальные на кино, театр и книги.
   Мои любимые книги - "Овод" Э. Войнич и "Бану" Галеева на башкирском
языке. Телевизионная передача - "Мой адрес - Советский Союз". Телефильм -
"Семнадцать мгновений весны". Любимый герой - Павел Корчагин. Есть подруга
по работе Галя Семенова. В трудные минуты может помочь своим добрым
словом. И на работе мы помогаем друг другу.
   Каждый человек - кузнец своего счастья. Работа и мирная жизнь, которой
мы сейчас живем, - это я считаю счастьем. А несчастье - это потерять все:
и работу, и человека, нужного для жизни, потерять человеческий облик.
   Человеку можно простить ошибку по неопытности, но нельзя простить
ошибки умышленной.
   Самого хорошего поступка я еще не успела совершить. Желаю это всем. А
похожей я хочу быть на Татьяну Александровну Бесструннову. Главное
качество, которое ценю в ней, - умение работать с людьми".
   В конторке сменного мастера беседую с Татьяной Александровной
Бесструнновой. Она из Белоруссии. Типичный белорусский говор, неброская,
таящаяся в глубине души щедрость на добрые дела и дружелюбие в искрящихся
глазах. Ей двадцать девять лет.
   Живет в отдельной квартире со всеми удобствами. Есть семья.
   Муж Николай и двое детей. Сережа учится во втором классе, а Света ходит
в детский сад "Ласточка".
   Оклад сто сорок рублей, намного меньше, чем когда была по^ мощником
мастера. Но как коммунистка она ценит оказанное ей доверие. Это дороже
денег. Этому учил ее отец, и каждое его слово осталось в памяти. Этому
учили в школе, куда ходила лесом десять километров. Однажды на лесной
дороге увидала волка. Начала кричать, махать руками. Волк долго ее
разглядывал и удалился в чащу. Так победила первый приступ страха. Свой
жизненный талант видит в том, чтобы делать людям что-либо хорошее.
   Самым радостным событием своей жизни считает день, когда ее комплекту
первый раз вручили переходящее Красное знамя фабрики. Комплект достался ей
по окончании техникума разлаженный по оборудованию и" по трудовой
дисциплине. Помнит, как подошла к пожилой работнице Козлаковой и сказала:
   - Не могу я здесь работать, сюда надо более крепкого руководителя!
   А Анна Поликарповна в ответ:
   - Не отчаивайся, не все сразу. Налаживай сначала оборудование и заодно
к людям присматривайся.
   В основном бригада состояла из молодых работниц. Стала бывать у них в
общежитии. Сдружилась с ними. Родилась идея создать
комсомольско-молодежную бригаду. Бригадиром рекомендовала избрать Инзили
Саляхову. Не вдруг, не сразу стал комплект передовым. Работа и хорошая
семейная жизнь и есть счастье.
   Любимый цвет-розовый. А кушанье-картошка с мясом.
   Любимый кинофильм - "Старые стены". Телепередача - "От всей души".
Примером себе ставит Павла Корчагина и комсомольцев тех лет.
   А вот ответы лучшей прядильщицы СССР Галины Михайловны Васяковой.
   Она родилась в мае сорок первого в Смоленской области, в селе под
Вязьмой. Самым памятным днем назвала день, когда ей вручили орден
Трудового Красного Знамени. Хорошим своим поступком считает шефство над
молодыми работницами. С ними делится опытом, знаниями, трудностями и
радостями жизни. Не представляет себя без работы. Фабрика - это ее второй
дом.
   В свободное время читает художественную литературу, смотрит кино, ездит
вместе с коллективом фабрики в Москву, в театры, музеи. Заработок в
среднем двести пятьдесят рублей в месяц. Любимая книга "Как закалялась
сталь", спектакль. "Иркутская история", кинофильм "Любовь земная",
телепередача "А ну-ка, девушки!". Любимый герой- Павел Корчагин.
   Счастье - это успешный труд, семейное благополучие, хороший быт.
   Несчастье - это когда у человека нет определенного занятия, он ни к
чему не стремится и мешает другим.
   Самая большая обида-разлад в семейной жизни, недавно развелась с мужем,
своим ровесником, с которым дружно прожила больше десяти лет, а потом он
начал пить. Теперь живет одна, воспитывает сына.



   ПИСЬМО ТРЕТЬЕ



   Наставники и книголюбы. - Опорный пункт охраны общественного порядка. -
Дружная семья Ромодановых. - Девиз времени, - Памятные даты. - Поездка в
Саксино. - Дочери Лакина. - Встреча прошлого с будущим. - Встречные планы.
- Интернациональные связи.


   Вы со мной.
   Не пройдите, как тени,
   Вы, наставники,
   Будьте со мною всегда.
   Чтоб над шкафом, кроватью, диваном
   И над всем, что собрал я в квартире своей, -
   Не прожил бы я жизнь истуканом,
   Неоплаченным сторожем этих вещей.

   Вадим Стрельченко

   8 ответах на мои вопросы Инзили Саляховой и Татьяны ^ Бесструнновой вы
прочли имя пожилой прядильщицы Козлаковои. Были и прежде на Лакинке
отличницы индивидуального производственного обучения, и к ним сохранили
чувство признательности нынешние знатные работницы. Но то, что именуется
теперь наставничеством, - "это явление новое. Ведь приезжают сюда девушки
в том возрасте, когда еще нужна им материнская забота, материнская ласка,
материнский совет. Такой, какого не может дать подруга, нет у нее опыта, а
вот у наставницы есть не только производственный, но и житейский опыт и
должна быть материнская заинтересованность в счастье ученицы, как родной
дочери.
   Анна Поликарповна Козлакова была делегатом Всесоюзного совещания
наставников, награждена орденом "Знак Почета". По^ четная, уважаемая
прядильщица. Заслуженной славой талантливой наставницы пользуется и
Валентина Ивановна Ульянова. Она уже на пенсии. Пенсия девяносто рублей.
Могла бы не работать, тем более что взрослая дочь живет во Владимире,
имеет высшее образование, работает экономистом и зять-инженер. Одна"ко
работа по воспитанию молодых ткачих стала ее призванием, потребностью. И
Валентина Ивановна работает на штатной должности инструктора
индивидуального обучения с окладом в 125 рублей. Таким образом, она
пелучает 215 рублей в месяц без того напряжения, какое ей приходилось
затрачивать, когда она работала ткачихой.
   Главное, что запомнилось в беседе с ней:
   - Родители девчат пишут мне письма: вы ун" присмотрите, поддержите! Вот
я и присматриваю и. поддерживаю. Дух подымаю. Надо их не только профессии
обучить, а и умению жить!
   Однажды одна моя ученица не вышла на работу. Пошла к ней в общежитие
узнать, что случилось, не заболела ли? Оказывается, нет. Парень из армии
вернулся, которого она ждала и уже перестала ждать. Потому и уехала сюда,
что переписка их прекратилась. Два года прошло, и вот он ее разыскал.
Жениться хо^чет. Она в отчаянии: как быть? Нельзя ли для него здесь работу
найти? .Чтобы свою работу не бросать. Жалко терять специальность. Да и
заработок хороший. А если уедет с ним на стройку, что же ей там на маляра
переучиваться?
   Ну, я иду, конечно, в отдел кадров. Связываюсь с другими лакинскими
предприятиями- мебельной фабрикой, рыбозаводом, пивоваренным, птицефермой.
Устраиваю парня. Справляют свадьбу.
   А другая просит отпустить за свой счет на десять дней к жениху в его
воинскую часть. Договариваюсь с начальством, когда это можно сделать.
Отпускают не без тревоги: вдруг не вернется или вместо десяти дней
пробудет там дольше. Денег-то хватает и /дольше прожить. Вернулась точно
в. срок, без опоздания. Но бывает и так, что приедет за невестой жених,
расписываются в здешнем загсе и уезжают. Тут уж ничего не скажешь, хоть и
жалко терять хорошую работницу.
   "Прививать любовь к делу" - так озаглавила свое выступление в газете
"Лакинка" М. Глазкова, председатель совета по наставничеству. Из этой
статьи узнал, что 375 наставников - ветераны труда и передовики
производства - шефствуют над 398 молодыми работницами. Это значит, что у
каждой молодой работницы есть свой наставник, учитывающий индивидуальные
особенности ученицы.
   Как складываются отношения наставников и подшефных, можно видеть на
таком примере. Прядильщица А. П. Козлакова работает на фабрике 27 лет.
Наставничество стало ее вторым призванием.
   Новичков она не только обучает секретам своей профессии, но помогает им
в выборе правильного жизненного пути. Анна Поликарповна частый гость в
молодежных общежитиях, а девчата свободно идут к ней домой. И всегда с
большой теллотой отзываются о ней. "За моими первыми шагами следила добрый
и чуткий наставник Анна Поликарповна Козлакова, - говорит бригадир
комсомольско-молодежной бригады Инзили Саляхова. - Буду и я добиваться
таких показателей в работе, какие имеет Анна Поликарповна".
   - Молодежь приходит к нам сегодня в основном со средним образованием, -
продолжает-М. Глазкова. - Она получает много информации в школе не только
из книг, но и по телевидению.
   Поэтому наставников надо подбирать с широким кругозором. Наставник не
опекун, а старший товарищ, который не навязывает свои взгляды, а советует,
убеждает. Ну, а если приходится- исправлять или подсказывать, то делать
это надо осторожно, тактично. Мы стимулируем наставничество морально и
материально, освещаем лучший опыт в печати, присваиваем отличившимся
наставникам почетное звание "Лучший наставник области".
   Эта статья заканчивается, как и положено в каждом хорошем деле,
критикой недостатков в подборе наставников. Нередко это делается
-формально. А ведь от этого зависит рост производительности труда и
закрепление молодых кадров текстильщиков на предприятии.
   В век радио, кино и телевидения немаловажным показателем духовной жизни
по-прежнему является книга. Да это и проще проверить исследователю.
Достаточно заглянуть в читательские формуляры здешней библиотеки, которая
уже не в клубе помещается.
   Библиотеке отведен весь первый этаж многоэтажного дома. Заведует
библиотекой Анна Ивановна Жиракова, а на выдаче работает теперь Тамара
Ивановна Ратникова. Работают они так же старательно, как ушедшая на пенсию
Яськова. Книжный фонд - тридцать пять тысяч экземпляров. Читателей две
тысячи двести.
   - Кое-кто думает, что у нас работа легкая. Ну что там стоит книгу
выдать?! - улыбается Тамара Ивановна. - А ведь книгу нужно купить,
принести в библиотеку в стопках, разобрать, записать, зашифровать, завести
на нее каталожную карточку. После чего надо ее просмотреть, о чем она?
Кому ее можно рекомендовать?
   Не все читатели знают правила^пользования библиотекой. Приходится
проводить беседы, как пользоваться каталогом. Приходишь в общежитие
проводить беседу, девушки сначала равнодушно относятся, а как им
прочитаешь отрывок из книги или высказывания известного человека, какое
значение в его жизни имели книги, так уже по-другому слушают, задают
вопросы: как записаться в библиотеку? Можно ли взять эту книгу?
   К сожалению, трудно стало приобрести хорошую книгу. Многие книги, о
которых мы узнаем из "Книжного обозрения", к нам не поступают через
коллектор, - говорит Тамара Ивановна.
   Не буду пока вдаваться в причины этого явления. Скажу лишь, что почти в
каждом доме за многие годы собрано немало хороших книг отечественной и
зарубежной литературы. И все же никогда еще за все мое знакомство с
Лакинкой не было здесь такого спроса на подписные издания классиков
поэзии, прозы и драматургии.
   Представляют интерес выписки, сделанные Тамарой Ивановной из
читательских карточек за последнее время.
   Васякова Галина Михайловна. Прядильщица. 35 лет.
   Коновалов "Истоки". Марков "Строговы". Первенцев "Черная буря".
Камбулов. "Разводящий еще не пришел". Драйзер "Сестра Керри". Гарди
"Возвращение на родину". Нексе "Дитте - дитя человеческое".
   Макарова Любовь Павловна. Помощник мастера в приготовительном отделе.
                                42 года.

   Чехов "Вишневый сад". Мамин-Сибиряк "Горное гнездо".
   А. Толстой "Хождение по мукам". Шолохов "Поднятая целина", Березко
"Сильнее атома" - Кожевников "Знакомьтесь, Балуев".
   Камбулов "Ракетный гром".
   Баринов Василий Борисович. Помощник мастера в автоматическом ткацком
цехе. 23 года.
   Быков "Военные повести". Марков "Соль земли". Нилин "Знакомое лицо".
Полевой "Глубокий тыл". Уруйманова "Навстречу жизни". Чапыгин "Гулящие
люди". Злобин "Степан Разин". Диккенс "Лавка древностей". Жюль Верн
"Таинственный остров". Амаду "Красные всходы".
   Набатова Валентина. Мотальщица. 24 года.
   Стрельников "Америка справа и елевая, Смеляков "Деловая Америка", Гюго
"Человек, который смеется". Флобер "Саламбо".
   Драйзер "Американская трагедия". Гладков "Лихая година". Проскурин
"Судьба".
   Березниковский Юрий Викторович. Мастер в отделе главного механика. 38
лет.
   Нагибин "Ранней весной". Трифонов "Утоление жажды". Бондарев "Горячий
снег". Ремарк "Три товарища". Лондон "Новеллы". Твен "Жизнь на Миссисипи".
Штеменко "Генеральный штаб в годы войны". Жуков "Воспоминания". Мерецков
"На службе народу".
   Книгами по философии, этике, морали интересуются читатели разных
поколений, если эти книги просто, ясно и увлекательно написаны.
   Цеханский Андрей Андреевич, ему уже восемьдесят четыре года, прочитал в
последнее время: Коонен "Страницы жизни", Плянский "Театральные легенды",
Шукшин "Беседы при ясной луне", Носов "И уплывают пароходы", Залыгин
"Соленая падь", Тендряков "Перевертыши".
   Востоков Владимир Кирович. Милиционер. 28 лет.
   Ю. Семенов "Альтернатива". А. Толстой "Князь Серебряный".
   Ромоданова Вера. Продавец промтоварного магазина. 30 лет.
   Герман "Я отвечаю за все", Иванов "Вечный зов". Нагибин "Пик удачи".
Авдеев "Далеко-далеко". Ремарк "Тени в раю". Гар "Мэр из Кэствнбриджа".
   Вера Ромоданова, оказывается, невестка Марии Тимофеевны Ромодановой.
Той самой Маруси Прокофьевой-комсорга фабрики Лакина в годы войны. Историю
ее замужества я рассказал во второй части этих писем. Недолго прожил здесь
моряк Ромоданов. Видимо, сказались на здоровье годы войны. Мария
Тимофеевна одна растила сына Юру. Теперь она председатель правления
фабричного клуба, председатель опорного пункта охраны общественного
порядка. Я видел, как Мария Тимофеевна вела заседание общественного совета
опорного пункта, как занималась с трудными ребятами, которые, как я
убедился, душевно к ней привязались, любят-слушать ее рассказы.
   Живет она недалеко от клуба в трехкомнатной квартире вместе с семьей
сына. ЮриЯ, окончив десятилетку, служил на Северном флоте, там, где в годы
войны воевал отец. Вернувшись в Лакинск, женился, растит сына Сережу,
смышленого школьника. Работает грузчиком на хлопковой базе. При слове
"грузчик" мы представляем себе согбенного человека с тяжелой поклажей на
спине. Но нет уже таких грузчиков. Есть краны, тележки. Нужно ими умело
управлять.
   Юрий любит физический труд и родную природу. Есть у него мотоцикл, и он
гоняет то в лес за грибами, то на озеро порыбачить. Это умный, начитанный,
душевно и физически здоровый человек, полный нерастраченной энергии. Ему
тридцать лет. Вся жизнь впереди.
   Мария Тимофеевна хочет видеть сына с законченным высшим образованием,
хорошим инженером-текстильщиком. А сын не торопится с получением этой
специальности. Все познается в сравнении. И что значит этот семейный спор
в сравнении с неурядицами и конфликтами, когда спор идет не о должности на
производстве, а о личности человека. Когда противоречия выходят за рамки
наших понятий о смысле жизни, когда это уже разные взгляды на жизнь.
   К слову сказать, здесь на Лакинке среди грузчиков есть люди, которые
при желании могли бы получить должность административную или
хозяйственную. Но они предпочитают именно эту работу.
   Вместе с Ромодановой активно работает на опорном пункте Семен Федорович
Жучков, старейший лакинский педагог, журналист, ветеран партии и
комсомола, участник гражданской и минувшей войны. Молодежь с интересом
слушает его воспоминания о первых комсомольцах Заволжья, об их борьбе с
Колчаком, о том, как Семен Федорович, будучи красноармейцем отряда особого
назначения при коллегии ОГПУ, 28 января 1924 года первый раз заступил на
пост у Мавзолея Ленина.
   Год 1976-й для лакинцев не только год XXV съезда партии, первый год
десятой пятилетки. Это и год столетия со дня рождения Лакина, год
подготовки к пятидесятилетию прядильной фабрики.
   Партийный комитет, возглавляемый Вячеславом Алексеевичем Фроловым,
принял решение о проведении этих памятных для трудового коллектива фабрики
дат.
   Учащиеся 5-го класса лакинской восьмилетней школы ь 1 под руководством
.своего классного руководителя Нины Ивановны Епифановой собрали интересный
материал о жизни Лакина. Среди этих материалов - перелиска с его дочерьми
Марией Михайловной Яцевой и Натальей Михайловной Рощиной.
   Мы условились в ближайшее воскресенье отправиться в деревню Саксино,
где родился и провел детские годы Лакин.
   После ненастного лета сентябрь выдался сухим и солнечным.
   Ребята заехали за мной. Меня порадовала встреча с лакинским историком,
инженером коммунистом Виктором Константиновичем Жагриным.
   В Саксино у памятника Лакину мы познакомились с Марией Михайловной,
семидесятилетней женщиной с ласковым загорелым лицом и приветливо веселым
взглядом.
   Ребята взяли с собой магнитофон и фотоаппарат. Сфотографировались с
Марией Михайловной у памятника, после чего Мария Михайловна, прижимая к
груди букет, бархатно-певучим голосом пригласила к себе домой. Дом
оказался крепким, пригожим, с резными наличниками, садом и огородом. Чего
только тут не было: яблони, груши, сливы, ягодные кусты.
   Нас познакомили со старшей дочерью Лакина - Натальей Михайловной. Был
тут и правнук Лакина пионер Миша.
   В большой комнате накрыт стол для ребят. Потом они установили свой
портативный магнитофон и записали рассказ Марии Михайловны.
   - Когда нашего отца убили, мама наша жила у дедушки и бабушки. Я уже
родилась после его смерти. Так что не довелось мне отца своего увидеть. Мы
жили в бедности. У нас не было лошади.
   Пахать было не на чем. Из долгов и нужды не вылезали. Дедушка и мама
наша на фабрике в Муроме стали работать. А когда мы подросли, то не
довелось нам в школе учиться. Тоже стали на фабрике работать.
   Мария Михайловна так живо рассказывала, что ребята все это ясно себе
представляли. Конечно, они не раз слышали и читали о том, как жили дети
рабочих и крестьян в старое время, но сейчас это касалось семьи Лакина, и
было что-то символическое в этой встрече, зримо олицетворявшей связь
времен - нашего революционного прошлого с коммунистическим будущим.
   - Всего четыре месяца отделяют нас от знаменательного события - юбилея
прядильной фабрики, - говорит заместитель председателя фабкома А.
Графская. - Уже стало хорошей традицией отмечать памятные даты
высокопроизводительным трудом.
   Передо мной очерк В. Гусева в газете "Лакинка" о знатной прядильщице
Галине Васяковой "Ступени Галины Васяковой"


   Привожу начало очерка:


   "На улицах Лакинска часто можно видеть стайки веселых девчат, спешащих
в профессиональное училище. Это будущие ткачихи, прядильщицы, съемщицы,
мотальщицы. Пройдет время, и они достойно займут место у станков и машин,
будут продолжателями славных трудовых традиций лакинских текстильщиков.
   У нас на предприятии широко известны замечательные молодые работницы
бригадиры комсомольско-молодежных бригад Любовь Середина, Валентина
Каратаева, Инзили Саляхова, Валентина Рет и многие другие, которые по
производственным показателям обходят кадровых работниц.
   Точно так же пятнадцать лет назад начинала свою трудовую биографию
девчонка из Смоленской области Галина Васякова.
   А сегодня имя ее знает весь орденоносный коллектив фабрики. Это она,
бывшая выпускница школы ФЗУ, дерзнула за пятилетку выполнить десять
годовых норм.
   - Смелое обязательство. Как ты решилась, Галина? - спросил я.
   - Просто. Подумала, вроде и боязно, но себе сказала: "Можешь!
Выполнишь! Пробуй!"
   Добрая слава в приготовительном отделе идет о комсомольско-молодежной
бригаде мотальщиц, которой руководит Гульдар Шаяхметова.
   Решением Владимирского обкома ВЛКСМ бригаде присуждено первое место
среди, комсомольско-молодежных бригад области,
   Владимирцы обмениваются делегациями с Северо-Чешской областью ЧССР.
Представители райкома КПЧ и трудящихся предприятия "Себа" побывали на
фабрике имени Лакина.
   Директор фабрики В. И. Селиверстов рассказал гостям об истории фабрики,
о том, как коллектив текстильщиков трудится в эти дни над выполнением
государственного плана первого года десятой пятилетки.
   В дружеской беседе приняли участие секретарь Собинского райкома партии
Л. Л. Архипов, секретарь парткома В. А. Фролов, председатель комитета
профсоюза Г. Ф. Улупова.
   Чехословацкие товарищи посетили детский комбинат. Здесь ребята
преподнесли гостям цветы и показали концерт. Гости побывали в цехах и
отделах фабрики, беседовали с рабочими. Чехословацкие друзья почтили
памя-ib воинов-ланинцев, погибших в годы войны, и возложили цветы к
памятнику-обелиску.
   Делегация посетила пионерский лагерь. А вечером в клубе состоялся
торжественный митинг, посвященный советско-чехословацкой дружбе*

   ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ


   Трудовые династии. - В гостях у Кировой-Кириллиной. - Без пяти
девяносто. - Встреча в музее Николая Островского.


   Во второй части "Писем с фабрики" я приводил выписки из дневника
секретаря парткома Королева: "Пришли сегодня коммунистки Глебова и
Князева, требуют - дайте нам партийное поручение. Всем дали, а нам нет.
Нам почему-то не хватило".
   И вот узнаю, что у ветерана труда Глебовой оказалась моя книга "Сложная
жизнь", присланная с Сахалина. Дочь у нее там работает учительницей.
Просматривая книгу в библиотеке, увидела заглавие "Письма с фабрики".
Начала читать и нашла это место. Купила книгу и прислала матери. -
   Значит, не только молодежь со всех концов Советского Союза приезжает в
Лакинск. Сыны и дочери здешних рабочих, окончив вузы, получают
специальности учителей, врачей, геологов и разлетаются в далекие края.
   Лакинка, таким образом, как бы отражает весьма характерное для нашего
образа жизни явление. Здоровое кровообращение страны, обмен людьми,
движение молодого населения по необъятным просторам нашей Родины. И в то
же время есть интересные примеры привязанности лакинцев к Лакинску. Здесь
ценят то, что называют рабочими династиями.
   Владыкой мира станет труд! Эти слова пролетарского гимна стали знаменем
мира социализма. И теперь, когда этот новый мир уже имеет свою историю, мы
видим впечатляющие приметы нового понятия знатности рода, фамильной
гордости. В старое время знатный титул наследовался не по заслугам, а по
рождению. Теперь знатность фамилии определяется только трудовым вкладом
всех ее поколений в общее дело.
   Мне хочется рассказать о сестрах Кировых - Анастасии и Клавдии.
   Анастасия Георгиевна Кирова уже давно носит фамилию своего мужа,
мастера ткацкого цеха Кириллина. Ее сестра Клавдия Георгиевна замужем за
помощником мастера Завьяловым. Обе сестры уже на заслуженном отдыхе.
Кириллины живут в дачном городке возле станции Ундол. Здесь живут не
только пенсионеры. Это садово-огородные участки рабочих и служащих
фабрики, составившие город-спутник Лакинска.
   Я был приглашен сюда на семейную встречу. Хозяин дома показал свои
достижения в сельском хозяйстве. Впрочем, они были и на столе, все первой
свежести, прямо с куста и дерева. За столом заговорили о детях. У
Кириллиных дети достойно представляют эту фамилию на дальнем рубеже
страны. У Завьяловых вся семья трудится здесь. "Отец и сын" - так был
назван очерк в газете "Лакинка" об отце и сыне Завьяловых, оба - помощники
ткацкого мастера. Обслуживают один комплект. Сделали его передовым.
Комплект стал частью их личной жизни.
   Теперь сын женится на ткачихе. Трудовая династия Кировых омолаживается,
и вклад ее в общее дело продолжается.
   Прозвучали за столом песни. Сначала сестры Кировы отдали дань сердца
своим предшественникам - комсомольцам гражданской войны, затянув звонкими
голосами: "Там, вдали за рекой, уж погасли огни" - песню с таким печальным
концом: "Ты, конек молодой, передай дорогой, что я -честно погиб за
рабочих". Потом они так же хорошо спели "Враги сожгли родную хату" и
"Медсестра, дорогая Анюта". После этих протяжных песен как бы стряхнули с
души горесть и зазвучала рассыпчатая дробь:

   А ну-ка, дай песню, Калуга,
   Ходи веселей, Кострома!

   В клубе заседает совет пенсионеров. Встретил там Евдокию Ивановну
Кузьмину. В минувший приезд она о своем возрасте сказала: без четырех
восемьдесят. А теперь: без пяти девяносто.
   Опять хлопочет о какой-то старушке, которую дети до того довели, что
она из дома ушла и живет в сарае. Рассказывает, как ездила в совхоз
помогать в уборке овощей: "И нам польза и обществу".
   Вспомнилось высказывание Льва Толстого: "Мне кажется, что со временем
вообще перестанут выдумывать художественные произведения... Писатели, если
они будут, будут не сочинять, а только рассказывать то значительное или
интересное, что им случилось наблюдать в жизни".
   В Московский государственный музей Николая Островского приехали
бригадиры лучших комсомольско-молодежных бригад Лакинки, соревнующихся за
право называться бригадой имени Павла Корчагина.
   В музее Николая Островского идет вечер, посвященный 72-летию со дня
рождения первого лауреата премии Ленинского комсомола писателя Николая
Алексеевича Островского. Это вечер нескольких поколений. В зале ветераны
гражданской и Великой Отечественной войн, представители стахановского
движения, комсомольцы и пионеры.
   Людмила Воронова, Маро Псардия, Валентина Шиманова и секретарь цеховой
комсомольской организации прядильщица Галина Семенова рассказывают
присутствующим о том, как текстильщики Лакинска трудятся в первом году
десятой пятилетки, как они выполняют свои социалистические обязательства,
принятые в честь 50-летия со дня пуска в эксплуатацию прядильной фабрики.
   Газета "Комсомольская правда" опубликовала беседу с Раисой Порфирьевной
Островской.
   "В музее был вечер, посвященный 72-летию Николая Алексеевича. Было
много гостей. Были в музее в тот вечер и комсомольцы с текстильной фабрики
имени Лакина, которые рассказали о о своих трудовых успехах. Невозможно
сосчитать все коллективы и бригады, которые носят имя Островского или
Павки Корчагина.
   И все они включились в юбилейную вахту "60-летию Октября60 ударных
недель!". В музее недавно открылся новый зал.
   И каждый день туда поступают трудовые рапорты участников вахты. В них
для меня будто снова^звучит голос Николая Алексеевича, голос его Павки",
   Владимирская "Комсомольская искра" так отозвалась об этой встрече:
   "Это была не праздная поездка в Москву. Молодые рабочие ордена
Трудового Красного Знамени фабрики имени Лакина, бригадиры
комсомольско-молодежных бригад, ткачиха Маро Лсардия, прядильщица Людмила
Воронова, мотальщица Валентина Шиманова к ней готовились давно.
   В своих трудовых коллективах они провели собрания, приняли повышенные
социалистические обязательства в соревновании за право называться
бригадами имени Павла Корчагина..."


   ПИСЬМО ПЯТОЕ


   Первый красный директор Лакинки Федор Иванович Тюрин. - Преемственность
фабричного руководства. - Оперативка.


   В архиве С. Ф. Жучкова сохранились воспоминания Г. Никифорова о первом
красном директоре Федоре Ивановиче Тюрине.
   В середине декабря 1917 года Тюрин вернулся домой с войны м не успел
сесть за стол, как в избу вошел его старый товарищ.
   - Завтра на фабрику приходи. Общее собрание проводить будем!
   Это было первое собрание рабочих ундольской ткацкой фабрики. Впервые в
жизни они пришли выбирать свое руководство - правление фабрики. Кого
поставить председателем? Здесь несколько десятков человек, и каждому
революция дала право быть на этом высоком посту. Так кого же?
   - Тюрина Федора Ивановича! - пронеслось по рядам. - Человек хоть и
беспартийный, а вполне революционный. Да и грамоте кое-что знает!
   - Правильно, пиши Тюрина! - поддержали другие.
   Фабрика стояла. Не было топлива, продовольствия, сырья. Был лишь
остаток товаров на складе, который решили использовать на нужды фабрики и
рабочих. Ткацкая держалась на допо,топной паровой машине. Об электричестве
не было и понятия. А жилья - всего несколько казарм. В каждой комнатушке
ютилось по 10- 12 человек. Вот с чего начинали строить новую жизнь. Когда
приступили к строительству новой прядильной, Федору Ивановичу часто
звонили из Москвы Валериан Куйбышев и Серго Орджоникидзе. А если
происходила заминка, он сам выезжал в Москву.
   За один год построили новое предприятие и рабочий поселок - 14
двухэтажных деревянных домов, общежитие, амбулаторию, столовую, баню, клуб.
   Когда заговорили о том, чьим именем назвать фабрику и поселок, Федор
Иванович сказал:
   - Лучшим будет, по-моему, имя Лакина, большевистского агитатора,
погибшего здесь от руки черносотенцев!
   И все с ним согласились.
   Последние годы жизни Федор Иванович, уже будучи глубоким стариком,
прожил в родном селе Хренове, рядом с Лакинском.
   Дед и бабка нынешнего директора фабрики Владимира Ивановича
Селиверстова тоже здешние, ундольские. Отец с матерью работали в Собинке.
Ему было тринадцать лет, когда началась война и отец ушел на^эронт. Он был
старший в семье, одним из тех рабочих подростков, кто вместе с женщинами и
стариками ковали победу в тылу.
   На фабрике "Комавангард" пройдена школа труда, учебы, комсомольской
работы. Без отрыва от производства окончив Московский текстильный
институт, молодой рабочий стал сменным мастером, заместителем директора
фабрики. Жена Тамара Яковлевна работала в Собинском горкоме комсомола.
Теперь - в отделе кадров фабрики имени Лакина. Сын Сергей-слесарь РМО,
дочь Ира - ленточница. В прошлом году семь девочек - выпускниц лакинской
средней школы - решили пойти на производство, Ира была комсоргом класса,
редактором школьной газеты, председателем клуба интернациональной дружбы.
Учащиеся вели переписку со школьниками Франции, Чехословакии, Польши и ГДР.
   Ира похожа на отца, но черты лица более тонкие. Ростом невелика,
стройна, подвижна.
   - Расскажи, как ваша поисковая группа вела розыск родных тех воинов,
что похоронены здесь в братской могиле, - говорит ей Тамара Яковлевна. Но
Ира стесняется рассказывать. Ведь это по ее инициативе начался поиск.
   Когда из Собинки Ира перевелась в лакинскую среднюю школу, узнала, что
в годы войны в Доме культуры был госпиталь.
   Умерших от ран воинов хоронили в братской могиле. Понадобилось немало
времени, упорства, настойчивости, чтобы установить связь с родственниками
всех восемнадцати воинов, здесь погребенных. И в 1973 году родственники
погибших приехали на, их могилу.
   Секретарь парткома Вячеслав Алексеевич Фролов - тоже здешний, коренной
лакинец из славной трудовой династии. Мать - знатная ткачиха, была
депутатом Верховного Совета. Здесь он учился, работал помощником мастера.
Отсюда ушел в армию и сюда же вернулся. Рабочая закваска и боевитость
сказываются в характере секретаря парткома. А если прибавить к этому
темперамент бывшего комсомольского рожака-энтузиаста, то облик его станет
полнее. Будет ясно, почему лакинские коммунисты на протяжении вот уже
десяти лет избирают его на этот пост.
   На Лакинке есть свой календарь. Понедельник-приемный день директора.
Вторник - партийный день. Среда - день смотра культуры производства, а в
три часа дня оперативное совещание в диспетчерской. Четверг - день
профсоюзный. Пятница - политдень. В конце дня -регистрация браков.
   Я побывал на оперативном совещании. Главное впечатление, которое я
вынес, - это атмосфера, в которой оно проводится. Напряженность трудового
ритма в цехах не усугубляется нервотрепкой на совещании. Все знают причину
трудностей, знают и то, что ими нельзя козырять. Определяют узкие места и
сообща принимают меры к устранению создавшихся трудностей. Одним словом,
стараются наладить взаимодействие всех звеньев производственного процесса.
   Диспетчер Лида Лапина окончила лакинский техникум. Муж - шофер "Скорой
помощи". Сын Игорь ходит в детский сад.
   Очень живая молодая женщина. Невольная ассоциация: муж помогает
оказывать скорую помощь больным людям, а жена - скорую помощь больным
точкам производственного организма.
   Ей звонят, и она звонит.
   - Маша, уток заберите! Весь конвейер забили. Не могут отправить уток -
сами заберите!
   - Диспетчер, слушай-ка, на втором этаже в прядильной свернут кран.
Нужно его починить!
   - 4-й этаж. 335-я машина. Нужен электрик.
   - Татьяна, пошли за ящиком с патронами, а то дождик будет, намочит!
   - Отправляйте свою пряжу. В люльках. Да. Примут. А?!
   Примут!
   И так всю смену.
   Нет Таси Захваткиной и ее подруги Маруси Каштановой, которую тоже
унесла тяжелая болезнь. Но работает сменным мастером и секретарем цеховой
парторганизации племянница Таси, та самая, что так мило с нами беседовала
про собаку Индуса в селе Ратмирово.
   Рядом с библиотекой живет и часто бывает там пианист Гордынский,
почтенного вида человек, с осанкой старого русского интеллигента. Лицо
смуглое без морщин, темные густые волосы слегка посеребрила проседь. Он
продолжает работать в детском саду "Ласточка".
   - А знаете, - сказал он, - когда я уезжал на фронт в сорок первом, я
взял с собой журнал "Красная новь". Там первая часть ваших "Писем с
фабрики" дана полнее, чем в книге. И я ее читал бойцам.
   - Да, так получилось, ксожалению, потому что нет еще отдельного издания
"Писем", - объяснил я. - В отдельном издании первая часть будет печататься
по журнальному варианту.


   ПИСЬМО ШЕСТОЕ


   Вместо шестого письма мне хочется процитировать лакинскую еженедельную
газету, которую вот уже более десяти лет ведет талантливый журналист
Венедикт Андреевич Гусев.
   Калейдоскоп событий, имен и дел поможет читателю ощутить трудовой ритм,
в котором живет коллектив фабрики.
   В одном из первых номеров газеты за январь 1976 года выступил главный
инженер фабрики Борис Михайлович Фомин, самый молодой из всех главных
инженеров Лакинки; он родился в 1946 году.
   "Для текстильщиков нашей фабрики последний год девятой пятилетки
останется в памяти как год завершения технического перевооружения
прядильного производства.
   При освоении нового оборудования и новой технологии изучены и внедрены
передовые приемы работы на новых чесальных, ленточных, ровничных и
прядильных машинах.
   Силами рационализаторов проведена большая работа по доводке и
усовершенствованию отдельных узлов и механизмов новых машин.
   Для повышения квалификации на фабрике организована учеба.
   Кроме того, 38 инженерно-технических работников учились на курсах
повышения квалификации.
   По мере освоения нового оборудования показатели по качеству
полуфабриката, пряжи и суровья значительно улучшились".
   Из выступления сменного мастера Т. Бесструнновой.
   "На нашем участке был проведен квалификационный экзамен учащихся 10-й
группы профессионального училища.
   Девчата успешно завершили обучение и получили специальности прядильщиц.
   В процессе обучения многие из них добились высоких производственных
показателей.
   Мастерицами своего дела стали Валентина Дручик, Раиса Чембрович, Ольга
Лаврова, Татьяна Полевая".
   "В день открытия XXV съезда Коммунистической партии Советского Союза на
предприятии состоялся митинг.
   Митинг открыл секретарь парткома В. А. Фролов. Он говорил, что каждый
советский человек, где бы он ни работал, чувствует в эти дни свою
причастность к осуществлению величественных предначертаний партии.
   На митинге выступили помощник ткацкого мастера П. Н. Фадеев, бригадир
комсомольско-молодежной бригады прядильного цеха И. Саляхова, мастер
ремонтно-механического отдела ткацкого производства А. А. Панюхин,
прядильщица Н. Нд Булкина".
   "Состоялось общефабричное партийное собрание, на котором коммунисты
обсудили доклад члена бюро Собинского горкома партии директора фабрики В.
И. Селиверстова об итогах XXV съезда КПСС и задачах партийной организации.
   В прениях выступили помощник мастера прядильного цеха Т. И.
Бесструннова, начальник ткацкого производства М. М, Родин, секретарь
комитета ВЛКСМ прядильного производства Л. А. Вытулева, мастер
ремонтно-механического отдела А. А. Панюхин, секретарь партбюро
прядильного производства В. П. Вязова, ткачиха И. И. Бурмистрова, директор
профессионального училища М. Н. Жучкова, ткачиха 3. Д. Назарова, помощник
мастера пря^ дильного цеха Н. П. Герасимов, мастер С. К. Кузьмин, главный
инженер фабрики Б. М. Фомин".
   На фабрике имени Лакина побывали министр легкой промышленности СССР Н.
Н. Тарасов, заместитель министра текстильной промышленности РСФСР А. М.
Парамонов, первый секретарь Владимирского обкома КПСС М. А. Пономарев,
председатель исполкома областного Совета депутатов трудящихся Т. С.
Сушков, секретарь обкома КПСС В. И. Лапшин, генеральный директор
оЬъединения А. И. Комиссаров, второй секретарь Собинского горкома КПСС Л.
Л. Архипов.
   Гости ознакомились с обновленным прядильным производством, работой
новых прядильных машин, побывали в цехах, беседовали с текстильщиками.
   Министр Н. Н. Тарасов с удовлетворением отметил, что техническое
перевооружение прошло в короткий срок, хорошо осваивается новое прядильное
оборудование.
   Руководителям фабрики даны рекомендации и советы по совершенствованию
технологического процесса.

   Из выступления В. Соколовой, старшего мастера.

   "Ежегодно из средних школ города Лакинска выходит 450-500 выпускников
восьмых и десятых классов,
   Разные пути выбирают вчерашние школьники. Одни поступают в высшие или
средние специальные учебные заведения, другие, придерживаясь славных
трудовых традиций и рабочих династии, приходят работать в текстильное
производство.
   В прошлом году коллектив фабрики пополнился 75 выпускниками школ. Они
овладели различными специальностями и успешно вносят свой вклад в работу
предприятия. Например, Е. Широкова, И. Селиверстова, Е. Александрова,
работая ленточницами выполняют технически обоснованные нормы выработки от
113 до 120 процентов.
   бывшие десятиклассницы О. Попова, И. Кузнецова стали тка_ чихами. Их
показатели по выполнению норм выработки 110-112 процентов. Ткань девушки
снимают со своих станков первого
   Недавние школьники С. Тарасов, А. Фролов, В. Андреев, Ю. Котов теперь
слесари-ремонтники прядильных машин. Они вместе с квалифицированными
рабочими принимали участие в переоборудовании прядильного производства и
сейчас успешно работают вместе со всеми.
   Примером могут служить и наши молодые рационализаторы А. Волков и А.
Белоглинцев, которые после демобилизации из армии работают
электромонтерами. На их счету уже три рационализаторских предложения.
   Выпускники школ могут получить хорошую специальность и продолжать
образование в филиале текстильного техникума.
   Передовики производства направляются в текстильные институты с выплатой
стипендии из фонда предприятия".
   За четвертый квартал 1976 годе фабрике имени Лакина присуждено первое
место, переходящее Красное знамя Министерства текстильной промышленности
РСФСР, ЦК профсоюза и денежная премия в сумме 22 500 рублей.
   За достижение лучших показателей в работе промышленности в 1976 году
бюро Владимирского обкома КПСС, облисполком, президиум облсовпрофа и бюро
обкома ВЛКСМ наградили Дипломом обкома КПСС, облисполкома, облсовпрофа и
обкома ВЛКСМ коллектив фабрики имени Лакина Собинского района.
   Очередное занятие молодых пропагандистов состоялось за "круглым столом"
редакции многотиражной газеты "Лакинка".
   Директор предприятия В. И. Селиверстов рассказал о предстоящей
реконструкции ткацкого производства.
   В 1979 году на месте старой ткацкой будет выстроен новый ткацкий
корпус, оснащенный самым современным оборудованием.
   Архитектурно он будет похож на здание прядильного корпуса и вместе с
ним составит единый ансамбль.


   Правительственная телеграмма

   Поздравляю коллектив текстильной ордена Трудового Красного Знамени
фабрики Лакина с присуждением переходящего Красного знамени Министерства
текстильной промышленности Российской Федерации и ЦК профсоюза
текстильщиков за работу в первом квартале 1977 года.
   Министр текстильной промышленности РСФСР СИЗОВ

   Галина Михайловна Васякова преподнесла своему профессиональному
празднику - Дню работников легкой промышленности - замечательный подарок.
   Она досрочно выполнила производственное задание трех лет десятой
пятилетки. За успехи, достигнутые в выполнении плана 1976 года и принятых
социалистических обязательств, Галина Михайловна Васякова награждена
орденом Ленина.
   Лакинцы разделяют мысли, высказанные 3. П Пуховой на седьмой сессии
Верховного Совета СССР, когда обсуждалась новая Конституция СССР.
   3. П. Пухова, бывшая рядовая ивановская ткачиха, ставшая директором
текстильного предприятия, сказала: "Нашим многолетним думам и чаяниям
отвечает решение о строительстве в области ряда машиностроительных
заводов, которое, как мь^знаем, готовится сейчас в соответствии с
указаниями Леонида Ильича Брежнева. Мы, ивановцы, по достоинству оцениваем
это мудрое решение, потому что сооружение заводов позволит успешно
разрешить такую острую социальную проблему, как ликвидация Диспропорции
между мужским и женским населением, которая в силу исторически сложившейся
отраслевой структуры длительное время наблюдается у нас в области,
особенно в малых городах".
   Это относится и к Владимирской области.
   В июне 1977 года фабрике имени Лакина присвоено звание"Предприятие
высокой культуры производства".
   29 сентября 1977 года, в день рождения Николая Островского, снова
приехали в Москву лакинцы. На этот раз приехала комсомольско-молодежная
бригада мотальщиц Гюльдар Шаяхметовои.
   Ей присвоено имя Павла Корчагина.


   Москва - Лакинск

   1976-1977


   OCR Pirat