На пути к сверхобществу, части 4-7

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

 
Код произведения: 4585 
Автор: Зиновьев Александр 
Наименование: На пути к сверхобществу, части 4-7 





 
                                  ПРОЕКТ
                           ОБЩИЙ ТЕКСТ TEXTSHARE
                            http://text.net.ru
              http://textshare.da.ru http://textshare.tsx.org
                            textshare@aport.ru

  Хотите получать сообщения о появлении новых текстов?
  Подпишитесь на почтовую рассылку по адресу http://podpiska.da.ru

  Об ошибках в тексте сообщайте по адресу oshibki@aport.ru
 

  ------------------------------------------------------------------------

А.А.ЗИНОВЬЕВ

                          НА ПУТИ К СВЕРХОБЩЕСТВУ
                                 Части 4-7

  Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу.
  М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2000

  В квадратных скобках Номер страницы предшествует странице.

  В фигурных скобках {} текст, выделенный курсивом.



  СОДЕРЖАНИЕ
Часть четвертая ЗАПАДНИЗМ
Термин "западнизм"
Западнистская государственность
Демократия
Государственная демократия
Представительная власть
Разделение властей
Публичность работы власти
Многопартийность
Политический класс
Правовая сфера
Западнистские клеточки
Деловая культура
Внутриклеточное управление
Западнистская экономика
Частная собственность
Частное предпринимательство
Капитализм
Эволюция частного предпринимательства
Рынок
Производительные силы общества
Научно-технический комплекс
Государственный и частный секторы
Денежный тоталитаризм
Условные деньги
Государство и денежный механизм
Идеосфера западничества
Идеология западнизма
Система ценностей
Идеологический механизм
Идеология и мораль
Культура западнизма
Суперуровень западнизма. Социальные классы
Наниматели и нанимаемые
Классовые конфликты
Социальные уровни и слои
Слой богатых
Наследование
Другие категории
Добровольные объединения
Феоды. Сверхобщественные образования
Негласные сговоры
Часть пятая ОЧЕРК СОВЕТСКОГО КОММУНИЗМА
Условия изучения
Коммунизм идеологический и реальный
Рождение советского коммунизма
Массы
Юность коммунизма
Политическая революция
Культ личности
Социальная революция
Коллективизация сельского хозяйства
Индустриализация
Коллективизм
Культурная революция
Идеологическая революция
Война 1941 - 1945 годов
Сталинские репрессии
Утопия и реальность
Десталинизация.
  Зрелость коммунизма.
  Коммунизация планеты
"Холодная война"
Кризис коммунизма
Советская контрреволюция
Часть шестая КОММУНИСТИЧЕСКОЕ СВЕРХОБЩЕСТВО
Микроуровень коммунизма
Управление на микроуровне
Макроуровень коммунизма
Суммарная оценка советской власти
Структура коммунистической власти
Первичные партийные организации
Партийный аппарат
Правящие группы
Партия и система власти
Функции сверхгосударства
Коммунистическое управление
Воспроизводство власти
Нормативная сфера коммунизма
Коммунистическое хозяйство
Материальная культура коммунизма
Менталитетная сфера коммунизма
Идеосфера коммунизма
Идеология
Идеологический механизм
Коммунистический путь к сверхчеловеку. Распределение жизненных благ
Структура населения
Интеллигенция
"Гражданское общество"
"Общество" второго уровня
Сложное сверхобщество
Часть седьмая ЗАПАДНИСТСКИЙ ПУТЬ В БУДУЩЕЕ
Футурология
Западнистский путь к сверхобществу
На пути к сверхобщественной социальной организации
Источники западнистского сверхгосударства
Право и сверхправо
Сверхэкономика
Денежный тоталитаризм
Сверхклеточные образования
На пути к сверхидеологии
"Ватикан" западнизма
Социальная организация в целом
Западнистский путь к сверхчеловеку
Идеология превосходства
На пути к материальной сверхкультуре
На пути к глобальному человейнику
Западнизация человечества
ПОСЛЕСЛОВИЕ




                              Часть четвертая
                                 ЗАПАДНИЗМ

  ТЕРМИН "ЗАПАДНИЗМ"

  Словом "западнизм" я называю социальный строй современных стран
западного мира. К числу этих стран относятся США, Франция, Германия,
Англия, Италия, Канада, Австралия, Австрия, Бельгия и другие
западноевропейские страны. Я не называю социальный строй этих стран
словами "капитализм" и "демократия" потому, что слово "капитализм"
характеризует эти страны лишь с точки зрения экономики, да и то
односторонне, а слово "демократия" обозначает лишь одну из сторон
политической системы этих стран. К тому же эти слова стали
многосмысленными идеологическими выражениями, а не научными терминами.
Реальный социальный строй современных западных стран содержит элементы
капитализма и демократии, но не сводится к ним. Он есть нечто большее. За
последние пятьдесят лет с ним произошли настолько значительные изменения,
что слова "капитализм" и "демократия", с которыми прочно связано привычное
содержание, уже не характеризуют его достаточно адекватно. Нейтральное
слово "западнизм" мне представляется более подходящим. Что из себя
представляет западнизм как определенный тип социального строя (социальной
организации) человейника, мы и рассмотрим в этой части книги.
  Общества западнистского типа сложились и завоевали лидирующее
положение в человечестве благодаря усилиям народов западноевропейских. При
этом более или менее одновременно сформировались французы, немцы,
англичане, итальянцы и другие народы. Они сформировались в составе единой
западноевропейской цивилиза-
ции. У них выработались сходные черты, позволяющие говорить о народах и о
людях западнистского типа. Назовем их западоидами.
  Все авторы единодушно отмечают такие черты западных народов (народов
из западоидов). Повышенная склонность к индивидуализму. Высокий
интеллектуальный и творческий уровень (сравнительно с другими народами,
конечно). Изобретательность. Практицизм. Деловитость. Расчетливость.
Конкурентоспособность. Авантюристичность. Любознательность. Эмоциональная
черствость. Холодность. Тщеславие. Повышенное чувство собственного
достоинства. Чувство превосходства над другими народами. Высокая степень
самодисциплины и самоорганизации. Стремление управлять другими и
способность к этому. Способность скрывать чувства. Склонность к
театральности. Почти все они в той или иной мере побывали в роли
завоевателей и колонизаторов. Читатель должен вспомнить то, что выше
говорилось о соотношении качеств народа в целом и качеств отдельных его
представителей. Упомянутые качества западоидов не присущи каждому из них
по отдельности. Они "растворены" в массе их. Люди западоидного типа и
качества западоидности встречаются у всех достаточно больших и
сравнительно развитых народов. Но у западных народов процент людей с
качествами западоидов и концентрация "раствора" западоидности выше, чем у
других народов, причем величина этого "выше" оказалась достаточной, чтобы
образовать качественное отличие.
  Упомянутые свойства существовали у предков западоидов в виде каких-то
природных задатков. Люди с такими задатками оказались жизнеспособными. Со
временем число их росло. Они становились примером для других,
культивировали эти свойства у своих детей. Эти свойства доказывали свою
полезность и выгодность для отдельных людей и их объединений в целом.
Происходил процесс, подобный выведению культурных растений и животных.
Только тут активными деятелями процесса были сами выводимые существа.
Потом вступили в дело средства воспитания, образования, обучения,
идеологии, пропаганды, культуры. Они сделали селекционный стихийный
процесс сознательным и целенаправленным. В результате сформировался
человеческий материал, благодаря ко-
торому западная цивилизация стала самой значительной в истории
человечества, породила самые высокоразвитые общества и заняла лидирующее
положение в современном эволюционном процессе человечества.
  В свое время люди выделились из животного мира и возвысились над ним в
эволюции живой материи. В рассматриваемом же здесь случае произошло
выделение части человечества из его массы и возвышение этой части над ней.
Такие тенденции и попытки имели место и в других частях человечества и
имеют место до сих пор - это общая закономерность эволюционных процессов
большого масштаба. Без "вертикального" структурирования материи вообще
немыслимо никакое развитие, никакой эволюционный прогресс.
  Общества западнистского типа сложились и завоевали лидирующее
положение в эволюции человечества благодаря той материальной культуре,
которую создали западоиды общими усилиями. Она почти на сто процентов
определила прогресс материальной культуры человечества в последние
несколько столетий. Теперь и в обозримом будущем она не имеет серьезных
конкурентов на планете. В основе ее возникновения и развития лежит научное
познание мира и технические изобретения, опирающиеся на результаты науки.
  Считается, будто научно-технический прогресс нашего времени целиком и
полностью заслуга капитализма. Это - идеологическое заблуждение. Конечно,
капитализм участвовал и участвует в этом прогрессе, но как один из его
факторов наряду с другими. Двигателями его являются также интересы
государства, подготовка к войнам и к обороне, рассмотренные выше качества
человеческого материала, сложившийся образ жизни и внутренние
закономерности самой сферы познания, превратившейся в современных
обществах в одну из важнейших сфер жизнедеятельности общества В
значительной мере эта сфера теперь сама задает тон в общественном
прогрессе, порождая новые потребности и новые средства их удовлетворения.
И теперь трудно порою сказать, какой фактор играет более важную роль -
предпринимательство, как таковое, или научно-технический комплекс.
Возникновение технократической социальной концепции, очевидно, нельзя
считать случайностью.
  Возникновение и развитие западнизма, в свою очередь, способствовало
прогрессу человеческого материала и материальной культуры. Влияние было
взаимным. Эволюционный круг замкнулся. Определяющим фактором эволюции
стала социальная организация западнизма.


  ЗАПАДНИСТСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ

  Сфера государственности западных стран огромна по числу занятых в ней
людей (нанимается от пятнадцати до двадцати и даже более процентов
работающих граждан), по затратам на нее общества и по месту, которое она
занимает в жизни членов общества. О ней существует необъятная литература.
Суждениями о ней переполнены сообщения средств массовой информации.
Западная идеология и пропаганда буквально буйствует, прославляя ее.
Описания ее можно найти в бесчисленных справочниках, учебниках и
специальных монографиях. И в этом океане слов процентов девяносто (если не
больше) занимает то, что посвящено демократии. Если западнистскую
экономику определяют одним словом "капитализм", то западнистскую
государственность определяют одним словом "демократия". Во время "холодной
войны" и особенно после поражения советского коммунизма это слово
фактически приобрело статус святости.


  ДЕМОКРАТИЯ

  Что же такое демократия? Можно найти десятки различных явных и неявных
определений ее в сочинениях западных авторов, включая выдающихся.
Демократия, пишет, например, один такой мыслитель, есть открытое и
плюралистическое общество, в котором можно выражать несовместимые взгляды
и бороться за достижение конфликтующих целей. Здесь каждый свободен
исследовать проблемную ситуацию и предлагать свое решение. Каждый свободен
критиковать предложения других. Политика правительства меняется под
влиянием критики. Возможно смещать людей у власти в течение разумного
времени и без насилия заменять их другими. Возможно альтернативное
правительство, причем путем свободных
выборов. Имеется возможность повышать жизненный уровень населения,
минимизировать страдания и недостатки, максимализировать счастье. У
другого мыслителя демократия рассматривается и как защита от тирании, и
как мирная передача власти, и как средство защиты свободы личности, и как
особая процедура принятия правительственных решений. Утверждается, что
демократия возможна только в рамках капитализма. Третий мыслитель
характеризует демократию как средство защиты общества от произвола
политических лидеров и от засилия бюрократии. Четвертый считает демократию
средством образования эффективного и ответственного правительства. По его
мнению, демократия дает возможность заместить данного политического лидера
или правящую партию другими. В демократии, считает пятый, правительство
ограничено в своих решениях и действиях. Общество признается
плюралистическим. Правительство правит в интересах всех, а не отдельных
групп. Меньшинство имеет шансы стать большинством. Имеется избираемый
представительный орган власти. Имеется социальная и экономическая
оппозиция власти, включая частные фирмы и их объединения, рыночный
механизм, профессиональные ассоциации, политические партии. Имеет место
разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную,
разделение в рамках законодательной власти и разделение на федеральную и
локальные власти.
  Приведу еще несколько определений, встретившихся мне в сочинениях
крупных специалистов. Демократия есть власть, осуществляемая населением
страны (народом) как целым. Представительная демократия заключается в том,
что граждане выбирают своих представителей, которые правят в их пользу и
ответственны перед ними. Демократия есть политическая система, в которой
обычные граждане контролируют правящую элиту и оказывают на нее давление
посредством выборов, политических партий, неформальных и формальных групп,
прессы, демонстраций, петиций. Демократия есть возможность для граждан
свободно участвовать в принятии политических решений, влияющих на их
жизнь. Демократия есть политическая система, в которой власть исполняется
с согласия управляемых. Демократия есть управление в рамках правил,
установленных с согласия управляемых, в рамках
правосудия и справедливости. Демократия есть социально-политическая
система, в которой каждый индивид или группа может полностью и свободно
выразить свое мнение по обсуждаемым проблемам. Демократия есть
политическая система с выборной представительной властью,
многопартийностью, плюрализмом, оппозицией, публичностью действий власти.
  Одним словом, термин "демократия" не является термином научным в силу
аморфности его смысла и многосмысленности даже в рамках сочинений одних и
тех же авторов. Он является характерным термином идеологии. Употребляя
его, различные люди вроде бы имеют в виду один и тот же объект, но при
этом видят его с различных сторон, понимают его различно, испытывают к
нему различные чувства и имеют различные цели при его описании. И, как
правило, в одну кучу сваливаются различные социальные феномены, невольно
или умышленно запутывая довольно тривиальные проблемы. Характерный пример
этому можно было видеть в России после 1985 года, где договорились до
того, что признаки демократии стали усматривать даже в выборе царя,
наделяемого самодержавной властью.
  Я считаю, что надо различать прежде всего демократию как элемент
государственности (государственную демократию) и демократию как
совокупность правовых норм (правовую или гражданскую демократию). В рамках
же государственной демократии надо, в свою очередь, различать способ
формирования власти, ее структуру и функционирование, т. е. выборность
органов власти, разделение властей, публичность работы власти (гласность),
официальную оппозицию, многопартийность и другие явления западной
государственности, в той или иной форме и комбинации фигурирующие в
различных определениях демократии. Гражданская демократия включает в себя
правовые нормы, декларирующие общеизвестные права человека и
демократические свободы, разработанную на этой основе систему правовых
норм, обеспечивающих правовую защиту граждан общества и их объединений, и
совокупность учреждений, обеспечивающих соблюдение этих норм на деле.
  Между государственной и гражданской демократией имеет место
генетическая связь: они родились как две стороны единого явления -
западной демократии. Формаль-
но решающим событием ее рождения является учредительное собрание (или
совокупность таких собраний) представителей народа, которые принимают
совокупность правовых норм, определяющих и узаконивающих основы социальной
организации нового общества, - конституцию или совокупность равносильных
ей документов, а также примыкающие к ним имеющие конституционную силу
дополнения.
  Апологеты западнизма превозносят западную демократию как образец
демократии вообще. Критики же, наоборот, полагают, будто она не есть
подлинная демократия или даже совсем не демократия. Я же считаю, что как
то, на что обращают внимание одни, так и то, на что обращают внимание
другие, суть признаки одного и того же явления, причем признаки,
взаимосвязанные так, что достоинства с необходимостью порождают
недостатки, а ликвидация недостатков невозможна без потери достоинств. А
как называть это явление - демократией или недемократией, дело
второстепенное.
  Напомню читателю о том, что я говорил о необходимости различения
социальных законов и форм их проявления (в разделе о социальных законах).
Западнистская демократия именно такова, как об этом говорят ее апологеты.
Только это - абстрактное, идеализированное ее описание, отражающее ее
абстрактные законы. Это описание должно быть дополнено описанием того, в
каких конкретных формах эти законы проявляются в реальности. На отдельные
примеры таких проявлений указывают критики, но они считают их
отступлениями от принципов демократии, а не реализацией этих принципов в
конкретных условиях. Как говорится, наши недостатки суть продолжения наших
достоинств.


  ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ

  Демократия не исчерпывает западнистскую государственность. Она есть лишь
часть последней. Она на виду, бросается в глаза, выгодно отличает
западнистскую государственность от других ее видов. Потому западная
идеология и пропаганда раздувает ее так, что создается впечатление, будто
ничего другого нет или по крайней мере все прочее играет второстепенную
роль. А между тем в западных странах имеется мощная и довольно стабильная
часть государственности, которая находится вне демократической части. Она
состоит из административно-бюрократического аппарата, полиции, судов,
тюрем, армии, секретных служб и многочисленных учреждений и организаций,
так или иначе связанных с государством и работающих на него. В этой части в
западных странах занято от пятнадцати до тридцати процентов работающих
граждан (численные данные колеблются). Это - самая грандиозная в истории
человечества система государственности как особой сферы жизни общества.
  Демократическая часть государственности западнизма не есть нечто
такое, что вырастает независимо от недемократической части, как полагают
некоторые ее апологеты - прямо из капитализма. Она возникает и существует
в неразрывной связи с недемократической частью и в принципе невозможна без
нее. Она ничто без недемократической части (без государственной
администрации, без полиции, без судов, без тюрем, без армии и т. д.),
которая строится и функционирует совсем не по демократическим принципам, а
именно по принципам отбора и назначения людей на посты сверху,
начальствования и подчинения (командования, приказов), негласности,
беспартийности.
  Я не буду здесь рассматривать, как устроена и работает
недемократическая часть западной государственности. Думаю, что читателю
это хорошо известно из книг и из личного опыта. Я рассмотрю лишь
демократическую "надстройку" над недемократической основой.


  ПРЕДСТАВИТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ

  Подавляющее большинство лиц, так или иначе вовлеченных в западнистскую
государственность, нанимается на работу и назначается на должности сверху,
без всяких выборов. Напомню, что число их огромно - до двадцати и более
процентов работающих граждан общества. Это означает, что фактически такое
огромное число людей в капиталистическом мире уже живет
по-коммунистически! Лишь ничтожное меньшинство работающих в системе
западнистской государственности избирается снизу. Это - представительная
часть власти.
  Но внимание к представительной части государственности в специальной
литературе и в средствах массовой информации неизмеримо превосходит
внимание к прочей части. Это объясняется многими причинами, в их числе -
интересы идеологии. Определяя демократию как систему власти, которая
образуется по воле большинства народа и действует в интересах его,
идеологи заботятся не столько о раскрытии, сколько о сокрытии сущности
государственности западнизма. Но и фактическая роль представительной части
государственности велика.
  Учредительное собрание - одноактное событие. Чтобы утвердить
возникновение нового социального феномена надолго (с установкой на
вечность), должны быть созданы учреждения, которые следили бы за
сохранением созданного и его воспроизведением. Это выразилось в создании в
составе государственности постоянно действующего собрания периодически
выбираемых представителей населения страны. Кроме того, в жизни общества
происходят изменения. Возникает потребность в изменении норм жизни и во
введении новых норм. Эти нормы должны принять статус государственных
законов. Для этого нужна представительная законодательная власть. Одним
словом, процесс жизни демократии - не одна учредительная акция, а
постоянно повторяющееся ее учреждение в меняющихся условиях.
  Реальные выборы, конечно, имеют мало общего с их
идеологически-пропагандистскими восхвалениями. Большое число граждан,
имеющих право голоса, игнорирует выборы, мотивируя это тем, что от их
участия или неучастия ничто не изменится, что результаты выборов не меняют
ничего в их положении, что большинство кандидатов им неизвестно лично, что
кандидатов где-то выбирают в узком кругу и потом навязывают избирателям.
Но несоответствие реальных выборов их пропагандистскому образу не
означает, что они суть нарушения неких разумных норм. Обывательские
представления о неких абсолютно справедливых и честных выборах в принципе
неосуществимы. Даже тогда, когда выборы должностных лиц происходят в
группах из нескольких десятков человек, начинаются конфликты, интриги,
махинации, насилие, обман и т. п. А в обществе из многих миллионов человек
это тем более неизбежно. Западная система выборов демонстрирует максимум
того, что вообще возможно с точки зрения
некоей честности по чисто "техническим" причинам. Но если даже допустить,
что реализовалась бы абсолютная справедливость, в кандидаты выдвигались бы
умнейшие и честнейшие граждане, все кандидаты имели бы одинаковые условия
и т. д., положение во власти не улучшилось бы. Скорее всего, оно
ухудшилось бы, ибо были бы выбраны не профессионалы управления, а
устраивающие большинство безликие дилетанты, и вели бы они себя не по
правилам поведения во власти, а как примитивные новички. Единственным
спасением тогда было бы, если бы избранные морально чистые гении срочно
обучились обманывать, заниматься демагогией, воровать и прочим порокам
реальных политиков.
  Суть западной системы выборов заключается не в том, чтобы осуществлять
абстрактную идею демократии, а в том, чтобы дать возможность практически
отобрать каких-то лиц в органы власти и узаконить их в качестве таковых.
Выборы есть характерная для западнизма форма легитимации власти. Никакой
другой основы легитимации тут нет. Рассматривать в качестве основы
легитимности власти законодательство (конституцию) ошибочно чисто
логически. Законы устанавливают лишь процедуры легитимации власти. Но
легитимацию, как таковую, т. е. общественное признание конкретных
личностей в качестве носителей власти, осуществляют лишь выборы.
  Западная система выборов при всех ее недостатках (с точки зрения
критиков) позволяет решить одну важнейшую проблему власти: она позволяет
осуществлять сменяемость формально высшей власти, сохраняя при этом
стабильность и преемственность системы государственности. Тем самым
общество ограждается от излишних и опасных радикальных перемен. Несмотря
на деловую динамичность, западное общество в своей социально-политической
части является консервативным.
  Органы представительной власти выбираются большинством голосов.
Принцип большинства применяется и в случае принятия решений ими. Этот
принцип подвергается жестокой критике. Вот характерный пример такой
критики. Демократия, претендуя на право решать большинством голосов любой
вопрос, превратилась в форму правления, при которой правящий орган ничем
не ограничен. Необходимость создания организованного большинства для
поддержки интересов от-
дельных групп породила новый источник произвола и пристрастности.
Большинство в парламенте, чтобы остаться большинством, должно делать все
мыслимое в пользу групп со специфическими интересами, т. е. покупать их
поддержку, предоставляя им привилегии. Мы, сами того не желая, создали
машину, позволяющую именем гипотетического большинства санкционировать
меры, неугодные большинству, - такие меры, которые население, скорее
всего, отвергло бы.
  Это - типичный пример идеологического отношения к социальным явлениям,
которое исходит из априорного смысла слов и из абстрактных определений, а
не из эмпирической реальности. Для него ошибочными бывают не априорные
представления о реальности, а сама реальность. Понятие большинства как
определяющего фактора в принятии решений властью лишено смысла, если его
истолковывать буквально (т. е. абстрактно) и употреблять его там, где оно
вообще неуместно. Правительство и есть воплощение большинства, как бы к
его решениям ни относилось само эмпирическое большинство. Последнее вообще
не имеет никакой воли. Волей его обычно является воля манипулирующего им
меньшинства. Большинство вообще не существует как изначально данный
фактор. Оно должно быть создано, организовано как нечто искусственное. В
этом и заключается функция демократического правительства. Большинство
создается именно благодаря тем мероприятиям власти, которые служат
объектом нападок со стороны идеологов обоих направлений - как
разоблачителей, так и улучшателей.


  РАЗДЕЛЕНИЕ ВЛАСТЕЙ

  Высший или центральный орган государства западной страны образует
законодательное представительное собрание и исполнительная власть. Первое
избирается населением страны и представляет его. Это - парламент,
конгресс, национальное собрание, бундестаг. Основная задача его -
законодательство, представительство интересов населения как целого и его
различных подразделений, общий контроль за положением в стране и
деятельностью всей системы государственности. Оно имеет свою
структуру. Имеются двухпалатные и однопалатные собрания. В том и другом
случае имеет место система должностных лиц, система комитетов и экспертов,
подсобных служащих - "технический" аппарат, без которого не может работать
никакая большая организация людей.
  Функции исполнительной власти - руководство повседневной деятельностью
государства. Тут тоже есть свои варианты. Основные формы их -
президентская и парламентарная системы. Образец первой - США, образец
второй - Англия. В случае первой системы глава исполнительной власти
(президент) избирается прямо всеобщими выборами, в значительной мере
независим от законодательной власти, имеет контроль над назначением членов
правительства (кабинета), может апеллировать прямо к народу (референдум,
плебисцит). В случае парламентарной системы имеются варианты. Один из них
- глава исполнительной власти избирается законодательным собранием,
которое доминирует. Другой вариант (английский) - законодательная и
исполнительная власть сосредоточены в кабинете, правящая партия решает,
кто будет главой исполнительной власти. Французский вариант - смешанный.
Его иногда называют квазипрезидентским. Исполнительная власть тоже имеет
свой "технический" аппарат с распределением и иерархией функций и
должностей.
  В американской центральной власти, помимо законодательной и
исполнительной власти, имеется еще третий ингредиент - судебная власть
(Верховный суд), функция которой - контроль за соблюдением государственных
законов.
  Описанная структура власти считается реализацией идеи разделения
властей: каждая из этих частей власти должна делить некоторую долю власти
с другими, снижая возможность для каждой по отдельности стать чрезмерной в
исполнении ее функции. Тем самым предполагалось избежать абсолютной
деспотической (тиранической) власти. Это было субъективное намерение тех,
кто создавал западную государственность. Но поставим вопрос так: а почему
создатели государственности решили именно так разделить власть? Ответ
очевиден в любой достаточно развитой государственности можно усмотреть
функции, которые в результате ее развития так или иначе должны
дифференцироваться и до известной степени обособить-
ся в виде особых функций различных подразделений единой власти. В любой!
Это - универсальный социальный закон. Но он реализуется в различной форме
в различных видах обществ. В одной форме он проявляется в обществе
западнистского типа, в другой - в обществе коммунистического типа. Да и в
рамках одного типа можно видеть различные варианты.
  То разделение властей, которое считается признаком западной
демократии, есть, на мой взгляд, второе великое разделение властей в
истории общества. Первым было разделение, в результате которого
политическая (гражданская) власть отделилась в качестве государственной.
Как увидим дальше, второе разделение не является последним: третьим
является разделение на государство и сверхгосударство.
  В наиболее "чистой" форме идеал разделения властей реализовался в США.
На первый взгляд благодаря ему была достигнута желаемая цель. И в самом
деле, здесь судьи в какой-то мере являются законодателями. Исполнительная
власть покушается на суд и законодательные функции. Международные
соглашения президента, а также назначения президентом людей на посты,
включая назначения в Верховный суд, должны быть подтверждены сенатом.
Президент имеет право вето на решения конгресса. Конгресс может
предъявлять обвинения федеральным судьям и смещать их. Законопроект не
может стать законом, пока не одобрен обеими палатами конгресса и не
подписан президентом. Верховный суд может объявить действия
законодательной и исполнительной власти неконституционными.
  Но эти же самые свойства власти с разделением на три подразделения
можно истолковать не как средство ограничения власти, а как показатель
единства власти, внутренне расчлененной в силу разделения функций. Об этом
говорит тот факт, что в правительствах многих западных стран доминирует
одна часть, обычно - законодательная. Она тут имеет высшую власть над
другими частями. При этом остается разделение функций между различными
учреждениями власти как чисто деловое удобство. В Великобритании
законодательная и исполнительная власть сосредоточены в одном органе - в
кабинете. Если партия выигрывает большинство голосов на выборах, парламент
назначает ее лидера премьер-мини-
стром, а тот назначает министров - кабинет. Последний несет коллективную
ответственность. Главная фигура во власти - премьер-министр. Кабинет - его
кабинет. Он представляет нацию. Исполнительная власть здесь есть придаток
законодательной, а законодательная - продолжение исполнительной. Последняя
действует в соответствии с первой, которая дает согласие. Законодательная
инициатива исходит от исполнительной власти.
  По мнению ряда авторов, идея разделения властей фактически не
воплотилась в жизнь или это разделение утратило ту роль, какую играло
ранее. Это проявляется, например, в том, что законодательные органы
занимаются не столько разработкой и одобрением общего кодекса поведения,
сколько решениями, направляющими конкретные действия исполнительной
власти. Исчезла разница между законодательством и текущими распоряжениями
властей, между общими и частными задачами власти. Главной задачей
представительной власти стало не законодательство, а управление. Все то,
что теперь штампует законодательный орган, стало называться законом.
Правительство получило возможность издавать для самого себя удобные ему
законы. Правительство вышло из-под контроля закона. Сама концепция закона
потеряла значение. Правление стало главной задачей законодательного
органа, а законодательство - его побочной функцией.
  То, что критики считают плохим уклонением от хорошей идеи разделения
властей, я считаю закономерной эволюцией западной государственности. За
годы после того, как был выдвинут идеал разделения властей и определены
функции представительной власти, в мире произошли перемены, повлиявшие на
характер законодательства и на условия деятельности исполнительной власти.
Те проблемы, которые кажутся пустяковыми с точки зрения первоначальных
задач законодательной власти, оказались более важными, чем некие
абстрактные нормы поведения и справедливости (строительство дорог, уборка
мусора, меры против загрязнения окружающей среды, цены на товары, налоги,
отношения работодателей и нанимаемых, безработица, преступность и т. п.).
А главное - надо различать фундаментальное законодательство, определяющее
социальную организацию общества (конституция и законы конституционного
уровня и масштаба), и законодатель-
ство как средство государственного управления обществом. Первое сыграло
свою историческую роль, установив государственность, узаконив ее и
социальный строй общества, установив правовые рамки и обязанности
государства. Основной задачей законодательной власти фактически стало
управление текущей жизнью общества путем управления различными частями
самого государства и узаконивания текущих распоряжений. Законодательство в
высоком смысле просто исчерпало себя. Если к этому и приходится прибегать,
то это бывает редко и в исключительных случаях.


  ПУБЛИЧНОСТЬ РАБОТЫ ВЛАСТИ

  Многие идеи прошлого, в той или иной мере и форме воплотившиеся в
жизнь, относились к будущему по отношению к их авторам времени, но
возникали на материале их настоящего. Авторы этих идей не могли предвидеть
тех перемен в мире, которые произошли ко времени реализации этих идей. В
том числе они не могли предвидеть, какой вид примут средства информации в
наше время, не могли предвидеть появление телевидения и современных
средств коммуникации. Это касается и идеи публичности работы власти.
Выдвигалась она как средство контроля населения страны за деятельностью
своей власти. И эту роль публичность до некоторой степени выполняла и
выполняет до сих пор. Но лишь до некоторой степени, причем не столь
значительной в общей сумме действий власти. И трудно сказать, чего в этом
больше - объективной информации и реального влияния на власть или
дезинформации и манипулирования массами населения. Публичной является лишь
работа представительных (выборных) органов власти, да и то далеко не вся.
Основная часть работы их аппарата остается скрытой. А то, что выходит на
всеобщее обозрение, превращается в своего рода развлекательное зрелище,
участвующие в нем политики играют роли политических актеров. Зрелище это
играет не столько политическую, сколько пропагандистскую роль.
  Вся работа недемократической части власти не является публичной, а в
значительной мере она вообще секретна. Это обусловлено не каким-то злым
умыслом вра-
гов демократии, а характером самой работы соответствующих учреждений
власти. Объем этой работы настолько огромен и работа настолько
профессионализирована, что сделать ее всю публичной невозможно технически
и бессмысленно, не говоря уж о государственных секретах. Учреждения
недемократической власти совместно со средствами массовой информации
производят отбор того, что в работе представительной власти можно и что
нельзя сделать публичным. Тем самым публичность из средства демократии
превращается в средство недемократической сверхгосударственности.


  МНОГОПАРТИЙНОСТЬ

  Элементом государственной демократии является многопартийная система.
Этот элемент считается настолько важным, что в идеологии и пропаганде
часто его используют как определяющий признак западной государственности
вообще. Это стало обычным во второй половине XX века, когда западнистская
государственность противопоставлялась коммунистической как многопартийная
однопартийной.
  Некоторые теоретики считают многопартийную систему не частью
государства, а околоправительственной организацией. В этом есть доля
истины, как и во включении этой системы в государственность. Только надо
уточнить, в каком смысле верно одно и в каком другое.
  Уточним само понятие многопартийной государственности. Если в стране
разрешено много партий, это еще не означает, что государственность
многопартийная. Для этого необходимы еще такие условия. Первое -
государственность заметным образом зависит от партий. Последние как-то
участвуют во власти. Второе условие - участвующие во власти партии не
стремятся к изменению социального типа государственности и к ее разрушению
или ослаблению. Третье - участвующие во власти партии не превращаются в
узаконенные органы власти. Характерными образцами таких партий являются
общеизвестные партии западных стран, которые в одиночку или в коалиции
становятся "правящими" - добиваются выбора своих кандидатов в органы
власти, существенным образом влияют на политику власти. Они не имеют
никаких наме-
рений перестраивать социальный строй своего общества и его
государственность. Они стремятся к сохранению западнизма. Они существуют и
действуют в рамках законности, а не вопреки ей и не против нее. Назову их
западнистскими.
  Примерно так понимаются западнистские партии ими самими и западными
теоретиками. Политической партией называют, например, объединение людей с
общими убеждениями, имеющее целью контролировать правительство или стать
его частью, причем конституционным путем. Другой вариант: политическая
партия есть формальная организация, сознательная цель которой - ввести в
общественные учреждения личности, которые будут контролировать механизм
правительства. Различия тут, как и в других вариантах, чисто
фразеологические.
  В западных странах возникали и возникают партии, имеющие целью
радикальное изменение социального строя и даже уничтожение западнизма. Но
они не являются западнистскими, т. е. не являются элементом западной
государственной демократии.
  Западнистские партии состоят из сравнительно небольшого числа
профессиональных политиков, которые избираются в органы власти или как-то
иначе оказываются в государственном аппарате, и прочей массы членов,
остающихся вне власти. Если иметь в виду первую часть, то западнистские
партии суть элемент государственности. Если же иметь в виду вторую часть,
то эти партии суть околоправительственные организации.
  Партия состоит из множества людей (а это - десятки и сотни тысяч
человек) и, как таковая, имеет определенную структуру. В одних случаях
структура выражена слабо (как в партиях США), в других - сравнительно
сильно (как в партиях Англии, Германии и Франции). Но при всех вариантах в
них так или иначе можно выделить три элемента: рядовых членов партии,
служащих бюрократического аппарата для повседневной работы и политиков,
руководящих партией и участвующих в правительстве. Кроме того, имеет место
несколько организационных уровней между рядовыми членами партии и ее
высшими органами.
  Функции партии западнизма фактически не сводятся к выборам должностных
лиц в правительство. Они до-
вольно многообразны. Это, например, рекрутирование новых членов,
политическое образование и воспитание населения, информация, воздействие
на общественное мнение, выдвижение политических идей и программ,
стимулирование дискуссий и участие в них, суммирование и урегулирование
интересов, стимулирование политической активности граждан.
  В партиях имеются секции для работы с молодежью, с рабочими, с
женщинами, с фермерами, со студентами, с интеллектуалами. Это суть рабочие
рычаги партии для проведения выборов. При этом дело не ограничивается лишь
разговорами о выборах. Предметом внимания становятся все интересующие
людей проблемы.
  Наконец, имеются околопартийные или околоправительственные организации
и группы, поддерживающие партию, особенно - в период выборных кампаний
(профсоюзы, ассоциации предпринимателей и т. п.).
  Современные западнистские партии не являются выразителями и
защитниками интересов каких-то определенных групп населения. Они
ориентируются на все категории населения, претендуют на то, чтобы
считаться партиями общенародными. Это явление бесклассовости или
надклассовости партий в идеологии и пропаганде изображается как показатель
социального примирения - будто социальная борьба в старом смысле исчезла,
уступив место мирным парламентским дебатам. Мне это напоминает
идеологически-пропагандистское изображение ситуации в коммунистических
странах в свое время. Тогда отсутствие многопартийности объясняли
единством народа, отсутствием антагонистических классов. Социальная борьба
в обществе тогда сводилась к борьбе между хорошим и еще лучшим.
  Возникнув в определенных исторических условиях, западнистские партии
воспроизводятся и существуют как особые объединения людей прежде всего для
самих себя - они борются за самосохранение. Чтобы добиться своих целей
(занять посты, фигурировать на сцене истории, делать карьеру, ощущать себя
причастными к исторической деятельности), партии должны что-то делать для
"народа". Это - их способ добывать хлеб насущный. Это - бизнес в
политической сфере. Он должен быть организован так, чтобы некоторое
множество людей могло жить за его счет, делать карьеру, удовлет-
ворять тщеславие. Партия для этого нуждается в поддержке какой-то части
населения, в голосах избирателей, в деньгах. Она должна что-то обещать и
какие-то обещания выполнять. Она так или иначе рассчитывает на какую-то
часть населения, отдающую ей предпочтение перед другими. Она должна
обращаться ко всем, во всяком случае - к возможно более широкому кругу
избирателей, чтобы собрать в свою пользу голоса тех, кто ей отдает
предпочтение. Раз партия выживает и существует из десятилетия в
десятилетие, это означает, что она устраивает какие-то влиятельные силы
общества, так или иначе служит им в обмен на их поддержку.
  Интересно, что одни и те же партии фигурируют на арене истории в
течение многих десятилетий. Новые партии пробиваются к жизни с большим
трудом. Это удается лишь в порядке исключения. Им не дают ходу не ради
каких-то высших идеалов, а просто из опасения, что они могут завоевать на
свою сторону избирателей и испортить признанным партиям их политическую
ситуацию. Политический рынок всячески препятствует появлению потенциальных
конкурентов. Заодно укрепившиеся партии выполняют функцию, за которую их
поддерживают, - создать видимость классового примирения, помешать
возникновению или усилению классовых партий, которые могли бы объединить
недовольных и направить их активность на изменение существующего
общественного устройства. В этом смысле они суть партии господствующих сил
общества.
  Западнистские партии не имеют четкой и систематизированной идеологии,
т. е. определенной концепции человеческого общества, истории и человека,
совокупности ценностей и моральных принципов, принципов деятельности
властей, проектов будущего состояния общества. Партии не имеют далеко
идущих целей и программ их достижения. Они действуют, руководствуясь
ближайшими практическими целями. Они стремятся завоевать популярность в
массах и получить как можно больше голосов на выборах, выдвигая для этого
лозунги и программы применительно к конкретным условиям. Всем известно,
что к этим лозунгам и программам не следует относиться серьезно. Те, кто
избирается в органы власти, хотят быть переизбранными. Поэтому они
избегают далеко идущих заявлений
Их принцип - обещать немного всем, не угрожать серьезно никаким
значительным силам общества.
  Для чего много партий, если все они - "общенародные"9 Во-первых, тут
сыграли свою роль исторические условия, вследствие которых сложилось
именно несколько партий, и они выжили. Во-вторых, любое достаточно большое
множество людей распадается на несколько группировок в силу общих законов
коммунальности, какими бы хорошими ни были взаимоотношения между людьми.
В-третьих, в большом обществе всегда имеет место различие интересов людей
и их конфронтация, что находит выражение в самых различных формах, в том
числе в форме политических группировок. И в-четвертых, многопартийность
как явление в сфере государственности вырождается в двухпартийность. В
случае трех и более партий образуются блоки, из которых один становится
правящим (побеждает на выборах), а другой остается в оппозиции, получая
какой-то кусочек власти и связанных с нею жизненных благ.
  Если партия побеждает на выборах, она организует повседневные операции
представительных органов (в частности, парламента). Побежденная партия не
сходит со сцены. Она остается в качестве лояльной оппозиции, рассчитывая
на следующий раз выиграть мяч. Во всяком случае, она не остается
обездоленной. На всех уровнях социальной иерархии, начиная от местных
общин и кончая уровнем страны в целом, происходит превращение партийных
активистов (политиков вообще) в часть правящего слоя, происходит
сращивание политики и управления. А с другой стороны, партии "врастают" в
хозяйственную жизнь общества и в другие его сферы. Политики становятся
сотрудниками концернов, занимают совсем не политические посты. Образуются
своего рода картели больших партий и клики профессиональных политиков. Они
решают, кто и какие посты будет занимать в учреждениях, в которые власти
имеют доступ Они распределяют в своих кругах возможности иметь жизненные
блага и привилегии. Образуются клики по принципам личных связей Через них
происходит допуск к власти Партии и клики превращают государство в
источник карьеры и жизненных благ
В системе власти складывается ядро из партий, клик и политиков по
профессии, которое не менее устойчи-
во, чем соответствующие "ядра" в государственном аппарате коммунистических
стран.
  В современном западном обществе никакая более или менее массовая
организация не может долго существовать и играть заметную роль в обществе,
если она не имеет постоянных источников финансирования. Всякая
значительная организация и ее функционирование стоит денег. Все дело в
том, кто эти деньги дает и в какой форме. Партии нуждаются в деньгах, а
легальные источники явно недостаточны. Партии имеют возможность добывать
средства другими, нелегальными путями. И вынуждаются на это. Они так или
иначе финансируются государством и используют свое положение во власти для
своего "параллельного финансирования".
  Множество партий, допущенных до участия в политической жизни в
качестве партий западнизма, можно рассматривать как множество фракций
одной партии, еще не дозревшей до образца "партии" коммунистической страны
или предпочитающей видимость плюрализма. Общество сопротивляется этому,
видя тут угрозу демократии. Но никакие меры против этой тенденции не могут
ее заглушить, ибо она есть закономерный продукт именно демократии.
Демократии реальной, а не идеализированной.


  ПОЛИТИЧЕСКИЙ КЛАСС

  В западных странах сложилось довольно обширное множество (класс в
логическом смысле) людей, профессионально занятых политической
деятельностью в качестве избранных членов правительственных учреждений,
обслуживающих их советников, функционеров политических партий и других
общественных организаций и движений, как-то причастных к политике, -
политический класс. Люди такого рода (т. е. представители логического
класса политиков) суть явление не новое. Но во второй половине XX века тут
произошел качественный скачок. Этот класс многократно увеличился
количественно. В него стали вовлекаться представители самых различных
слоев населения, а не только привилегированных. Благодаря масс-медиа их
деятельность стала публичной, театрально открытой и рассчитанной на непос-
родственное воздействие на массы населения. Представители этого класса
функционируют и делают карьеру не в одиночку, а в составе различного рода
групп, организаций, движений. На высшем уровне они фигурируют как
представители политических партий и как партийные функционеры, занимающие
посты в государственных учреждениях.
  Вместе с тем в жизни политического класса есть такие стороны, которые
тщательно скрывают или по крайней мере не афишируют. Это - то, как
представители этого класса используют свое положение в корыстных
интересах, из каких кругов они рекрутируются, какого типа люди отбираются
в их число, какое получают образование, как тренируются на роль политиков,
как возвышаются по ступеням карьеры и т. д. Лишь в связи со скандальными
разоблачениями на короткое время и частично приподнимается завеса над
упомянутыми аспектами жизни класса политиков. Кое-что попадает в мемуарную
и художественную литературу, а также в кинофильмы, но обычно в качестве
частностей и наказуемых преступлений. Для профессиональных политиков важна
не компетентность в какой-либо профессии, а компетентность в политической
деятельности как особой профессии, в частности коммуникативная
компетентность, соответствие духу времени, политические связи, личные
отношения с членами клики, услужливость в отношении к влиятельным силам
общества. Политики имеют массу привилегий: бесплатные полеты и поездки с
высшим комфортом, почетные приемы, возможность бесплатно пользоваться
автомашинами, обеспеченная старость, всякого рода подачки и гонорары и т.
п. Плюс к тому - практически неразоблачаемая коррупция. Если какой-либо
видный политик путем выборного процесса вроде бы исключается из политики,
для него, как правило, находится пост, на котором он продолжает
пользоваться привычными привилегиями. Образуется своего рода партийная
"номенклатура".
  Преимущества в классе политиков имеют люди, свободные от моральных
ограничений, тщеславные, склонные к закулисным связям и махинациям,
способные притворяться, склонные к позерству и демагогии и т. д.
Достаточно понаблюдать некоторое время поведение современных политиков,
чтобы без труда фиксировать эти их качества.
  Есть универсальные черты политического класса, подобно тому, как
универсальные черты имеют бюрократы, военные, работники секретных служб,
гангстеры, проститутки, попы и другие категории людей. Например,
преимущества с точки зрения попадания в этот класс и успехов в нем имеют
индивиды, не обладающие выдающимися способностями и не являющиеся
профессионалами высокого класса в какой-то узкой сфере деятельности, но
зато обладающие довольно широким спектром посредственных способностей. Тут
ситуация подобна той, какая имеет место в спорте: выдающийся в каком-то
виде спорта спортсмен не может стать чемпионом по многоборью. А политики
подобны в этом отношении стоборцам, если бы такие существовали. Если бы
Рейган был выдающимся актером, он не стал бы президентом США. Если бы
Шмидт был выдающимся пианистом, он не стал бы канцлером ФРГ.


  ПРАВОВАЯ СФЕРА

  На основе фундаментального права западнизма развились и достигли
колоссального размера государственное и частное право. Разумеется, между
этими частями нет полной гармонии. Тем не менее государственное право в
принципе не должно выходить за рамки фундаментального, а частное - за
рамки государственного. Специальные лица и учреждения следят за тем, чтобы
этот принцип выполнялся. Это не во всем удается, но в реальности
устанавливается более или менее терпимое соответствие.
  Западнистское государство поработало основательно над разработкой
правового кодекса общества - государственного права. Если, например, на
заре американской государственности налоговые законы были записаны на
нескольких страницах, то теперь для записи их потребовалось более десяти
объемистых томов - увеличение в тысячи раз! И так во всем. К тому же в
десятки раз возросло число сфер, потребовавших правовое регламентирование.
И еще более грандиозных размеров достигла сфера частного права.
  Западное общество превратилось в общество правового тоталитаризма. Тут
сложилась такая густая и запутанная сеть правовых норм и отношений, в
которой рядовой
гражданин самостоятельно не способен поступать без ущерба для себя.
Потребовалось огромное число специалистов в этой сфере. И они появились,
образовав особый социальный слой с высоким уровнем доходов и большим
влиянием в обществе. Мало кто из граждан общества обходится без их услуг.
А для значительной части граждан они суть неотъемлемый элемент их жизни.
Такие граждане не могут сделать серьезный шаг без их советов и делового
посредничества. Все мало-мальски значительные организации и предприятия
имеют их в качестве постоянных сотрудников или партнеров. Этот слой
разнообразен по составу. Его представители отчасти суть служащие
государства, отчасти служащие частных фирм, отчасти сами частные
предприниматели. Но все они выполняют функции в сфере государственности.
По делам своих клиентов они имеют постоянные контакты с судебными органами
и государственными учреждениями.
  Одна из догм западной идеологии гласит, будто суд в западных странах
является независимым. Это мнение бессмысленно. Законы выдумывают и
утверждают не сами судьи. Судьи суть служащие государства. Суд немыслим
без полиции, тюрем и представителей слоя правовиков, о котором я только
что говорил. Право не действует автоматически. Его изобретают люди,
истолковывают люди, соблюдают или нарушают люди, следят за этим и
принимают решения люди. Тут имеют место различные интересы. За правовую
справедливость надо сражаться. За нее надо платить, и немало. Тот факт,
что в западном суде представлены различные интересы и есть возможность для
выражения различных мнений (это - признак демократичности), не означает,
что решение суда есть решение академической задачи. Оно есть результат
борьбы различных сил с противоположными интересами, если дело касается
каких-то важных проблем, а объективная истина в таких случаях практически
недостижима. Правовые нормы составлены так, что допускают различную
интерпретацию. Они разнообразны, и в зависимости от ситуации могут быть
выбраны различные варианты. От ловкости и связей специалистов-юристов
зависит исход дела. На решения судов влияют многие неюридические факторы:
средства массовой информации, личности участников дела, характер
адвокатов, политические интересы, общественное мнение и т. п. Часто
юридические процессы длятся годами и стоят больших денег. Все это
общеизвестно. Информацией о юридических скандалах пестрят газеты. Эти
скандалы разрушают образ западного суда как объективного,
беспристрастного, неподкупного. Однако не стоит впадать и в другую,
критическую крайность. Суд выполняет свои функции в условиях живого
общественного организма и как элемент системы государственности, а не на
небесах божественной справедливости.
  В современном западном обществе число возможных и фактических действий
людей достигло таких масштабов и эти действия стали такими, что даже
существующая правовая система уже не способна охватить их все и давать им
однозначную юридическую оценку. Большой процент поступков людей,
подлежащих юридическому контролю, вообще ускользает от внимания
государства, особенно поступков запрещенных и наказуемых. Так что
фактически имеет место сильная тенденция к снижению степени охвата
общества правовой защитой. Преступники оказались лучше защищенными правом,
чем их жертвы. Сфера социальных прав (право на труд, жилье, бесплатное
образование и медицинское обслуживание и другие), высоко развившаяся в
свое время в коммунистической России, почти полностью выпала из западного
права.
  Начиная с некоторого уровня развития общества многие правовые нормы
теряют свою действенность. В поведении определенных категорий людей и
учреждений решающую роль приобретают внеправовые факторы: соображения
целесообразности, тайные соглашения, сила денег, влияние общественного
мнения, политические отношения, пресса, социальный статус людей. Вступает
в силу древнее правило "что дозволено Юпитеру, не дозволено быку".
Непомерно разросшееся право становится источником и оправданием неправовых
действий влиятельных личностей, групп и кругов общества. Все это можно
наблюдать в западных странах в формах, очевидным образом выходящих за
границы правового общества. Многие явления "неправового" общества,
служившие объектом критики на Западе, когда эти явления наблюдались в
коммунистических странах, имеют место в самом западном мире в изобилии.
Интересно, что значительная часть неправовых явлений возникла как ре-
зультат разрастания правовой сферы. В рамках западного права и с его
ведома развилось неправовое нормирование важных аспектов жизни людей,
можно сказать - сверхправо.


  ЗАПАДНИСТСКИЕ КЛЕТОЧКИ

  Западнистское общество содержит клеточки обоих упомянутых в
предшествующей части типов. Частные клеточки образуют тут пока подавляющее
большинство и задают тон. Их роль тут настолько велика, что западнистское
общество вообще рассматривается как частнопредпринимательское.
  Частные клеточки повлияли на характер прочих клеточек, так что можно
выделить их общие черты. В западнистских клеточках наемные лица
принимаются на работу по профессии. Профессиональная пригодность должна
быть как-то подтверждена, а в случае достаточно высоких требований к
профессионализму подтверждение должно быть, как правило, документальным
(дипломы, свидетельства об обучении). Они принимаются на определенный
срок. При этом между работодателем и нанимаемым заключается юридический
контракт. Существует педантично разработанное законодательство на этот
счет. При этом устанавливается заработная плата или ее рамки. Наемные лица
получают зарплату независимо от реализации результатов их труда и труда
клеточки в целом. От реализации результатов труда клеточки зависит ее
судьба, если она частная, и судьба наемных работников в смысле сохранения
рабочего места (клеточка может обанкротиться, и работники могут потерять
работу). Работодатель не может безнаказанно по своему произволу обращаться
с оплатой наемных работников, если это выходит за рамки юридических
законов и конкретных договоров. Возможности увольнения работников
ограничены законами и профсоюзами, если таковые имеются и если имеются
соответствующие договора профсоюзов с предпринимателями.
  Западнистские клеточки существуют не сами по себе, а в среде себе
подобных - частного предпринимательства, конкуренции, борьбы за
существование и за успех, одержимости частной собственностью. В силу
условий
существования они создаются и существуют исключительно для определенного
дела и ни для чего иного. Их структура и функционирование определяются
исключительно условиями и интересами дела. Поэтому они максимально
упрощены с точки зрения социальной структуры. В них нет никаких лиц, групп
и организаций, ненужных с точки зрения интересов дела. Никакая партийная,
профсоюзная, молодежная или какая-то иная организация не является здесь
элементом структуры множества людей, занятых в клеточке. Сотрудники
клеточки могут быть членами такого рода организаций, групп и движений, но
не в рамках клеточки, а вне ее и независимо от нее. Этот аспект их жизни
не влияет на функционирование их в рамках клеточки и клеточки в целом.
Партии, профсоюзы и другие общественные группы и движения оказывают
давление на хозяев клеточек и их администрацию, но это - внеклеточное, а
не внутриклеточное отношение.
  Западнистская клеточка не есть коллектив в строгом смысле. В ней люди
работают, и все. Социальная и интимная жизнь людей западного общества
происходит вне деловых клеточек, а не в них. Внутри их люди выполняют свои
деловые обязанности, продвигаются по службе или повышают квалификацию. У
них могут быть свои взаимные симпатии и антипатии. Могут устанавливаться
какие-то неделовые отношения, например любовные или криминальные. Но все
это не становится общепризнанной нормой и важным фактором их официальной
жизни.
  В деловых клеточках западнизма нет никакой внутриклеточной демократии.
Внутри клеточек царит трудовая дисциплина, можно сказать, деловая
диктатура. Западное общество, будучи демократическим в целом, т. е.
политически, является диктаторским социально, т. е. в деловых клеточках.
  Фундаментальные принципы работы западнистских клеточек таковы: делать
дело как можно лучше; добиваться максимального результата с минимальными
затратами; максимально использовать силы сотрудников; исключить праздное
времяпровождение во время работы; исключить использование сотрудниками
рабочего времени и средств клеточки для личных целей, не имеющих отношения
к целям клеточки; свести к минимуму число
работников; оценивать их прежде всего по деловым качествам.
  Характерная клеточка западного общества, превосходно выполняя свои
функции, является совершенно пустой и обездушенной с точки зрения
социальной жизни внутри ее. Это - деловой механизм, а не объединение людей
со всеми их достоинствами и недостатками.
  Для таких клеточек нужен человеческий материал, какой производится в
западных странах, опыт организации трудового процесса по законам дела,
какой накапливался столетиями, правила взаимоотношений между людьми в
клеточках, между клеточками и между клеточками и властью, которые точно
так же вырабатывались веками, а также наличие в обществе средств, как-то
компенсирующих социальную опустошенность клеточек, на что тоже ушла
длительная история.
  Такая предельная деловая рационализация западнистских клеточек не
означает, что все неделовое, изъятое из нее, вообще изъято из общества в
целом. Все то, что имеет какую-то ценность для общества и может стать
источником дохода или предметом социальной жизнедеятельности, тут
становится либо делом особого рода клеточек, либо функцией особого рода
общественных организаций (партий, профсоюзов и т. п.). В обществе в целом
происходит максимально возможное разделение дел, способностей, функций
людей. Отдельные свойства людей и их объединений обособляются от них в
виде дел особых клеточек.
  Но при всей рационализации человеческого материала последний остается
людьми. А люди имеют потребность в непосредственном общении с другими
людьми и в личных неделовых контактах. Западоиды удовлетворяют эту
потребность вне клеточек. Но что-то остается и для клеточек. Кроме того,
коммунальные отношения не исчезают и в деловых клеточках. И человечные
свойства в какой-то мере сохраняются. Они заглушаются, растягиваются во
времени, распыляются, оказываются нерегулярными и фрагментарными. Но если
наблюдать поведение членов клеточек с близкого расстояния, длительное
время и во всех отношениях с другими членами клеточек, можно заметить все
коммунальные и человечные явления в "разжиженном" и замаскированном виде.
Кроме того, они здесь опосредованы деловыми отноше-
ниями так, что не всегда обнаруживают себя в качестве неделовых. Тем не
менее многие исследователи отмечают, что для значительного числа
работающих людей их положение в клеточках превращается в ад. При этом в
западнистских клеточках нет общественных организаций, которые могли бы
взять под свою защиту жертв внутриклеточных драм.


  ДЕЛОВАЯ КУЛЬТУРА

  Современное высокоразвитое и достаточно большое общество - это десятки
и сотни миллионов работающих людей. И все они должны быть обучены, чтобы
выполнять свои деловые функции и поддерживать на должном уровне
сложившуюся деловую культуру. Последняя на Западе складывалась в течение
многих веков, вошла в плоть и кровь западных людей. Она образует более или
менее устойчивую и преемственную часть "скелета" общества. Хотя в ней
происходят изменения в характере профессиональной подготовки людей,
остаются неизменными требования к качеству исполнения любых деловых
функций. В этом смысле деловая культура является одной из принудительных
сил, определяющих поведение людей.
  Раньше бизнесмены не ломали голову над проблемой воспроизводства
человеческого материала на их предприятиях. Он имелся в изобилии
независимо от них. Они использовали готовый материал. Это отношение в
значительной мере сохранилось до сих пор. США до сих пор "снимают сливки"
со всей планеты, соблазняя и подкупая высококвалифицированную и творческую
рабочую силу из других стран. Но этот способ существования не покрывает
всех потребностей западного бизнеса. И он на грани исчерпывания.
  В последние десятилетия возникли также три главных проблемы деловой
культуры. Первая - технологический прогресс потребовал подготовки
огромного числа специалистов нового типа с преобладанием
высокоинтеллектуальных способностей. Сложившаяся система образования
оказалась неподготовленной к такой технологической революции. Вторая
проблема - усложнение всей деловой обстановки для предприятий и усиление
борьбы за их
выживание потребовало создания целой армии специально подготовленных,
интеллектуально гибких и инициативных менеджеров, на роль которых годится
далеко не всякий гражданин западной страны. Многие крупные фирмы сами
стали создавать специальные школы, курсы, семинары с целью решения этой
проблемы. И третья проблема - наводнение стран Запада выходцами из других
стран породило тенденцию к снижению уровня деловой культуры.


  ВНУТРИКЛЕТОЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

  Мелкие и даже средние предприятия западных стран ни в каком особом
органе управления не нуждаются. Функции управляющего органа в них
выполняет сам предприниматель, нанимающий в случае надобности одного или
нескольких помощников. Самый простой случай - секретарша. Лишь начиная с
некоторого достаточно высокого уровня сложности дела возникает потребность
в определенном количестве наемных работников, профессионально занятых
делом управления - в особом управляющем органе.
  Управляющий орган предприятия состоит из наемного управляющего и
наемных служащих, в задачу которых входят проблемы организации дела,
человеческих ресурсов, финансов, обеспечения, торговли, рекламы,
планирования, public relations. Если предприятие является акционерным
обществом, оно выбирает совет директоров, который нанимает служащих для
управления предприятием. Если предприятие является частным, все равно
функция управления есть профессия, для овладения и исполнения которой
собственность, как таковая, ничего не значит. Так что главой предприятия
при всех вариантах фактически становится не владелец, а профессиональный
управляющий.
  Система принятия решений является централизованной. Когда говорят о
децентрализации и осуществляют ее, имеют в виду предоставление большей
инициативы отдельным лицам из управляющего штата, т. е. о распределении
власти и ответственности внутри управляющего органа. Но решающее слово все
равно остается за главным управляющим (президентом) фирмы.
  Управляющий орган имеет иерархическую структуру, т. е. лестницу из
отношений начальствования и подчинения. Служащим не только предоставляется
работа, но и возможность подниматься по ступеням служебной иерархии, т. е.
делать карьеру.
  Обращаю внимание на то, что образование управляющего органа,
разделение функций в нем, иерархия начальствования и подчинения, служебная
карьера - все это явления коммунальные, имеющие место в любом предприятии,
достаточно большом по размерам и достаточно сложном с точки зрения
функционирования.
  Каждое западное предприятие свободно выбирать характер своей
деятельности (т. е. что производить или какие услуги предлагать), искать
клиентов, добывать капиталы и материалы, нанимать людей по своему
усмотрению. Однако эта свобода не абсолютна, а ограничена рамками законов
и государственных учреждений, которые сдерживают и одновременно
поддерживают предприятие. Кроме того, эта свобода играет фактическую роль
лишь при основании предприятия и вживании его в среду, а также в
критических ситуациях, когда надо принимать экстренные решения или менять
характер и сферу деятельности. Но это происходит не так уж часто. Основная
часть функционирования предприятия - более или менее стабильная рутина в
рамках уже установившегося ритма работы.
  Западное предприятие работает в соответствии с кратковременным
(годовым) и долговременным планом. План - необходимое условие работы
всякого более или менее сложного предприятия в современном сложном
общественном организме. Задача плана западного предприятия - сделать
предприятие капиталистически рентабельным и конкурентоспособным на рынке
сбыта своей продукции и услуг. План преследует прежде всего интересы
предприятия, удовлетворяя какие-то потребности общества в качестве условия
и следствия его реализации. Государство не командует предприятием, не
предписывает ему ничего. Оно лишь регулирует выполнение плана, заставляя
предприятие считаться с законами общества. Планы западного предприятия
суть своего рода стратегия (долговременный план) и тактика (годовой план)
поведения предприятия
на рынке продукции или услуг. Они здесь не являются инструментом
управления клеточкой.
  Коммунистическое и западное общество различаются не фактом наличия и
соответственно отсутствия плановости работы предприятий, а целями и
характером плановости. О коммунистической плановости речь пойдет в
следующей части. Здесь же замечу следующее. Если считать плановость
характерной чертой коммунизма, то и в западном обществе следует
констатировать наличие, огромную роль и тенденцию к росту этого
"коммунистического" феномена.
  Как я уже говорил, одним из принципов западных деловых клеточек и
целых стран является стремление свести к минимуму расходы на дело, и в том
числе - расходы на управление. Запад в этом отношении долго противился
росту управленческого аппарата внутри клеточек и в обществе в целом. Но
развитие пошло таким путем, что сопротивление было сломлено.
  Теперь каждая более или менее значительная фирма имеет контору, с
помощью которой происходит управление фирмой и ее деятельностью в
окружающем мире. Есть конторы, обособившиеся в виде самостоятельных фирм.
Они вступают в деловые контакты с другими фирмами, которые что-то
производят или предлагают услуги. Эти фирмы имеют свои управленческие
конторы, а фирмы-конторы имеют свои деловые части. В обществе таким путем
возникает гигантское число контор, которые приобретают огромную власть,
так что общество становится своего рода системой контор. Деловая часть
становится подчиненной части конторской. Приобретая инерцию роста и
завоевав прочные позиции в обществе, управляющая система начинает
разрастаться в силу своих собственных законов (частный случай законов
коммунальности).
  Считается также, что коммунизму присущ командный (наряду с
плановостью) способ управления, а западнизму - нет. Это мнение верно лишь
отчасти. Конечно, государство не командует деятельностью частных клеточек.
Но, во-первых, ими в известном смысле "командуют" банки. А во-вторых (и
это главное) внутри клеточек действует тоталитарно-командный (можно
сказать, диктаторский) режим, чего не скажешь о внутриклеточном управлении
в коммунистическом обществе.



  ЗАПАДНИСТСКАЯ ЭКОНОМИКА

  Самым грандиозным и высокоразвитым образцом экономики является
экономика западных стран - западнистская. Изучением ее занимаются
множество наук и сотни тысяч специалистов. Я здесь ограничусь лишь чисто
социологическим ее аспектом, к тому же лишь в той мере, в какой это
требуется для описания эволюционного перелома нашего времени.
  Западнистская экономика не есть нечто раз и навсегда данное. Она
прошла исторический путь от самых примитивных форм в виде мелких частных
предприятий до современных грандиозных форм. Она в такой мощной степени
повлияла на характер западных обществ и их эволюцию, что многие
исследователи считали и до сих пор считают экономику основой всякого
общества. Эта позиция наиболее отчетливо выражена в марксизме. Обратное
влияние других подразделений общества на экономику отошло на задний план.
А между тем в западных обществах вообще и в экономике в особенности
произошли перемены, показавшие ограниченность этой позиции. Перемены эти
заключаются не в том, что экономика стала играть меньшую роль в западном
обществе, - ничего подобного не произошло, а в том, что именно чрезмерное
развитие экономики прорвало границы экономики "сверху" и породило
сверхэкономику, ставшую одним из компонентов сверхобщества.
  Западнистская экономика является в своей социальной основе
частнособственнической и денежной в формальном аспекте.


  ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

  Как я уже сказал выше, западнистское общество считается
частнособственническим и частнопредпринимагельским. К тому, что говорилось
о частной собственности, добавим еще следующее.
  Частную собственность обычно рассматривают так, как будто это есть
нечто раз и навсегда данное и неизменное При этом не различают понятие о
частной собственности и сам реальный социальный феномен,
обозначаемый этим понятием. И понятие при этом фигурирует в самом
примитивном и аморфном виде. Частная собственность есть не только то, что
как-то отражается в этом понятии, это - сложное, многостороннее и
изменчивое явление, представляющее собою жизнедеятельность бесчисленного
множества людей на огромном пространстве планеты в течение многих веков,
если не тысячелетий.
  Частная собственность прошла длительный, сложный и полный драматизма
путь, прежде чем достигла состояния, какое можно наблюдать в современных
западных странах. На этом пути на нее обрушивали свой гнев лучшие
представители рода человеческого, видя в ней источник зол. Против нее
устраивались восстания и революции. В борьбе против нее приносились
бесчисленные жертвы. Она не оставалась в долгу, сама наступала, сама
обрекала на жертвы других, порождала неисчислимые страдания. И, несмотря
ни на что, она сохранила обаяние и проявила удивительную живучесть. В
каком виде она завершает XX столетие, рассмотрим ниже.
  Логический класс (множества) частных собственников в западных
обществах стал настолько многочисленным, что эти общества можно считать
(по крайней мере, в тенденции) тотально частнособственническими. В этом не
было бы ничего удивительного, если бы речь шла об обществах, в которых
большинство населения состояло бы из крестьян и мелких ремесленников (как
это и было в не столь далеком прошлом). Но речь идет о современном
западном обществе, которое, по утверждениям западных мыслителей, превзошло
даже стадию индустриального общества и переходит в стадию
постиндустриальную.
  Теперь мало сказать, что западное общество есть общество частных
собственников. Теперь нужно выяснить, из кого состоит множество частных
собственников, на какие подмножества (логические подклассы) оно
разделяется. А с этой точки зрения западное общество выглядит так. Помимо
традиционных категорий (логических классов) собственников и представителей
знатных и богатых родов прошлого, уцелевших несмотря ни на какие
исторические потрясения, частными собственниками считаются, например,
такие. Городские
владельцы частных домов, квартир, земельных участков, более или менее
дорогого имущества, автомашин. Владельцы акций различных компаний. Наемные
работники, являющиеся совладельцами своих предприятий. Рентнеры. Лица,
держащие свои сбережения в банке (в том числе сбережения от зарплаты).
Пенсионеры. Владельцы страховых полисов. И это - лишь малая частица видов
собственников.
  Многие граждане западных обществ становятся частными собственниками не
в силу мифического врожденного чувства, а вынужденно. Например, это имеет
место в случае покупки жилья. Покупают его чаще в кредит, выплачивая
кредит банку из зарплаты или других доходов, и до выплаты кредита
собственником жилья хотя бы отчасти является банк. Для большого числа
людей такая собственность превращается в кабалу на десятки лет. Многие
становятся собственниками, не ведая того. Это, например, все те, кто
страхует жизнь и имущество, держит свои деньги в банке, выплачивает из
зарплаты на пенсию. Многочисленная категория высокооплачиваемых наемных
лиц становится состоятельными частными собственниками, накапливая большие
суммы денег и приобретая недвижимое имущество.
  Современное западное общество открыло практически неограниченные
возможности для большого числа людей наживать значительные и порою
гигантские состояния, не занимаясь предпринимательской деятельностью в
традиционном смысле. Это - актеры, танцоры, певцы, музыканты, писатели,
боксеры, теннисисты, модельерши, гонщики, игроки, изобретатели и т. п.
Целый ряд профессий (врачи, юристы, тренеры, дирижеры и т. п.) позволяет
человеку подниматься в слой богатейших людей. Одним словом, в современном
западном обществе сложилась мощнейшая ткань (слово "слой" тут мало)
частных собственников, которая воспроизводится на основе существующих
условий. Имеет силу заметная тенденция превратить большинство граждан в
частных собственников в той или иной мере, начиная с грошовой и кончая
такой, когда отдельный человек оказывается владельцем суммы денег,
превосходящей порою годовой бюджет сравнительно большой незападной страны
из многих миллионов человек. А когда почти все в обществе суть частные
собственники, то выражение "частная собственность" теряет
социальный смысл. Оно ничего не говорит о реальной структуре населения
страны.
  Множество частных собственников разделяется на подмножества, различия
между которыми гораздо важнее с социологической точки зрения, чем общий
признак быть частным собственником. Для понимания социальной структуры
западного общества важнее не то, что владелец грошовой акции и владелец
акций на миллионы долларов суть оба частные собственники, а то, что они
принадлежат к различным социальным слоям и социальным классам общества.
Отношение тут подобно тому, какое имеет место в армии между рядовым
солдатом и генералом, - оба принадлежат к логическому классу (множеству)
военных. Частная собственность уже сама по себе не является признаком,
определяющим социальный статус членов общества. И даже величина
собственности не сама по себе разделяет людей на различные социальные
категории. Здесь играют определяющую роль и другие, более глубокие
признаки.
  Сократилась власть многих отдельно взятых частных собственников над
объектами их собственности. Не всех, конечно, и не над всеми объектами, но
значительной (если не основной) массы собственников и над значительной
(если не основной) массой объектов собственности. Произошло это не в силу
происков коммунистов. И не потому, что собственники добровольно сдали свои
позиции. Ничего подобного! Это произошло потому, что изменился состав
множества частных собственников и характер объектов собственности.
Например, собственник пакета акций крупного предприятия может продать эти
акции или передать другим, но не в его власти закрыть это предприятие. Тем
более мелкие акционеры не имеют никакого влияния на деятельность
предприятия, акциями которого они владеют. Частный владелец почтовой
компании не может по своему капризу прекратить работу почты. Аналогично
обстоит дело с авиационными компаниями, с электростанциями и другими
жизненно важными для членов общества объектами.
  Кроме того, отношения собственности настолько усложнились, что сами
собственники зачастую уже не в состоянии разобраться в правовом аспекте
своей собственности и принимать решения по своему усмотре-
нию. Они нуждаются в особых специалистах и в особых государственных
учреждениях для этого. Они выглядят в системе отношений собственности
подобно мухам в паутине.
  Основная часть частной собственности приобрела символический и
опосредованный характер. Символический - значит выраженный и
зафиксированный в денежных знаках и документах, так или иначе выразимых в
деньгах. Опосредованный - это значит, что использование каких-то объектов
в качестве собственности осуществляется не самим собственником
непосредственно, а посредниками.
  Основной функцией частной собственности для большинства граждан
западного общества стала функция, подобная социальным гарантиям, какие
имели место в коммунистических странах. Это - своего рода эрзац таких
гарантий. Люди, обладающие частной собственностью, легче переживают
трудные периоды (например, безработицу, инфляцию). Они свободнее и
увереннее в выборе жизненного пути. Их дети имеют лучшие условия для
жизненного старта, выбора профессии, образования, карьеры. Собственность
дает лучшие условия для общения и доступ к жизненным благам, уверенность в
обеспеченной старости.
  Частная собственность охватила все сферы жизни западных людей, стала
всеобъемлющим стимулом их жизнедеятельности, завладела их умами и
чувствами. Приобретение и увеличение ее стало основным содержанием всех
видов деятельности, включая политику, науку, искусство, спорт, преступный
бизнес. Основная масса западоидов с рождения до смерти живет в атмосфере
одержимости частной собственностью, стремления иметь ее любой ценой,
накапливать, охранять. И нет ничего удивительного в том, что апологеты
западнизма считают стремление людей к частной собственности врожденным.
Желание освободить людей от проклятия частной собственности, идущее со
времен Христа и достигшее апогея в марксизме, завершилось ее триумфом.
  Но за это приходится как-то расплачиваться. Как - об этом я уже
частично сказал выше. Добавлю к сказанному еще одно - отделение частной
собственности от частного предпринимательства.



  ЧАСТНОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО

  Частное предпринимательство заключается в следующем. Частные лица,
являющиеся юридически свободными гражданами общества, на свои средства
(деньги), которые суть их частная собственность, создают деловые клеточки
- предприятия. Они суть частные предприниматели. Для этого они приобретают
предметы, необходимые для деятельности клеточек, - средства труда.
Клеточку могут образовать члены семьи или группа людей, договаривающихся о
совместной деятельности. Более сложный случай - создатели клеточек
нанимают людей, способных к деятельности, для которой создается клеточка.
При всех обстоятельствах организаторы клеточек становятся их юридическими
субъектами. Юридически устанавливаются отношения между юридическими
субъектами клеточек и прочими членами (сотрудниками, работниками)
клеточек. В случае наемных работников происходит разделение на
работобрателей и работодателей (наемных работников). Их отношения точно
так же упорядочиваются соответствующими законами.
  Частный предприниматель сам волен решать, чем должна заниматься
клеточка, как устроена, как сбывать продукцию и т. д. Частные
предприниматели имеют право распоряжаться деятельностью клеточки и ее
продуктами по своему усмотрению - продавать или передавать другим,
закрывать, реорганизовывать. Продукция клеточек предназначается не самим
участникам их, а каким-то другим лицам, т. е. предназначается для сбыта за
деньги (для продажи). Цель таких клеточек - использовать частную
собственность и свой труд или также труд наемных лиц, чтобы оправдать
затраты и получить прибыль, которую можно использовать в качестве средств
существования членов клеточек, для продолжения деятельности клеточек, для
выплаты налогов и, возможно, увеличения клеточек. Частные предприниматели
и их предприятия должны это делать в течение длительного времени и
регулярно. И лишь постольку, поскольку для достижения этой цели необходимо
давать другим людям возможность зарабатывать на жизнь и добиваться
каких-то успехов, эти клеточки играют общественно полезную роль.



  КАПИТАЛИЗМ

  Западное общество с экономической точки зрения считается
капиталистическим. Так это или нет? Ответ на вопрос зависит от определения
понятий. А их десятки. С точки зрения одних определений западное общество
будет оцениваться как капиталистическое, с точки зрения других - как
некапиталистическое. Но оставим в стороне терминологический разнобой и
примем такие определения.
  Не всякий частный предприниматель есть капиталист. Капиталистом я буду
называть частного предпринимателя, который за деньги приобретает средства
труда, нанимает работников для их использования, организует производство
вещей или услуг, сбывает их за деньги. Он это делает с таким расчетом,
чтобы после покрытия всех расходов иметь прирост денег - прибыль. Причем
он должен это делать в течение длительного времени и регулярно - это
должно стать его постоянной работой. Короче говоря, капиталист есть
человек (объединение людей), который живет за счет прибыли от организации
какого-то дела путем покупки средств труда и найма рабочей силы.
Источником его дохода является эксплуатация наемного труда. И делает он
это на свой страх и риск. Капиталом я буду называть сумму денег,
используемую для приобретения прибыли. Капитализмом я буду называть
совокупность явлений данного общества, которые касаются деятельности
капиталистов и функционирования капиталов. Общество является
капиталистическим, если в его экономике доминирует капитализм.
  Капитализм не есть нечто раз и навсегда данное. В западном обществе
произошли изменения, причем противоречивые с точки зрения судьбы
капитализма. Различают период "старого" и "нового" капитализма. Я их
различие вижу в следующем.
  "Старый" капитализм был по преимуществу множеством индивидуальных
капиталов, вкрапленных в общество некапиталистическое по общему типу. Хотя
капиталисты хозяйничали в обществе, последнее еще не было тотально
капиталистическим, поскольку степень вовлеченности населения в денежные
отношения по законам капитала еще не была всеобъемлющей. Лишь в XX веке
западное общество стало превращаться в тотально капи-
талистическое, т. е. в западнистское. После Второй мировой войны отчетливо
обнаружилась тенденция к превращению больших территорий и целых стран в
объединения, функционирующие как огромные денежные системы и капиталы.
Дело тут не в концентрации капиталов, хотя и это имело место, а в
организации жизни большинства населения этих объединений таким образом,
будто оно стало средством функционирования одного капитала. Новое качество
в эволюции капитализма возникло по линии вовлечения масс населения в
денежные операции по законам капитала, увеличения множества таких операций
и усиления их роли в жизни людей. Этот процесс был связан с усилением роли
государства в денежных операциях, с разрастанием денежного
законодательства, с упорядочиванием и регламентированием отношений между
работодателями и наемными лицами, со структурированием
предпринимательства, с ограничением конкуренции и свободы ценообразования,
короче говоря - с социальной организацией и регулированием всей системы
жизни общества по законам функционирования денег в качестве капитала.
  В результате этого процесса подавляющее большинство членов западного
общества, имеющих какие-то источники дохода, оказалось соучастниками
деятельности банков как капиталистов, предоставляя в их распоряжение свои
деньги, т. е. осуществляя основную часть денежных дел через банки.
  Сделав всех людей, получающих или имеющих какие-то деньги, в той или
иной мере частичными капиталистами, не говоря уж об акционерах, западное
общество стало тотально капиталистическим.
  Но это был лишь один аспект эволюции капитализма. По другой линии
происходил процесс в некотором роде (с точки зрения нашей проблемы)
противоположный.


  ЭВОЛЮЦИЯ ЧАСТНОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА

  В нашем веке, особенно после Второй мировой войны, произошли
радикальные перемены в сфере частного предпринимательства. Назову основные
из них. Подавляющее большинство частных предпринимателей начинает теперь
дело не на свои деньги, а на деньги, взятые в банке в кре-
дит, разумеется под проценты. Тем не менее, взяв деньги в кредит и начав
дело, человек становится частным собственником. Становится формально,
юридически. Фактическим собственником данного в кредит начального капитала
является банк, причем тоже юридически. Взявший в кредит деньги
предприниматель фактически выступает тут в роли служащего банка, который
сам является частным предпринимателем. Таким образом, происходит
разделение частных предпринимателей на две группы - кредиторов и
должников. Они совместно затевают дело, деля прибыль между собою.
  Большинство мелких и даже средних предпринимателей становятся таковыми
не из врожденного стремления к наживе (таковое не существует), а просто
будучи вынужденными на это обстоятельствами. Для них это - способ
заработать на жизнь, зачастую соответствующий их навыкам и
профессиональной подготовке, но не менее часто - не требующий особого
обучения. Обычно они еле сводят концы с концами. Главная их цель -
выплатить проценты за взятый кредит и сам кредит в банк, оставить себе и
своей семье что-то на жизнь и поддерживать ход дела. Так что они в
большинстве вынуждены довольствоваться минимальной прибылью. Да и то это
далеко не всегда удается. Большой процент их разоряется довольно скоро.
Разорение одних и появление других - это нормальное явление в обществе
частного предпринимательства. Некоторая часть добивается средней прибыли,
позволяющей расширять дело, на что уходят годы каторжного труда. Ничтожное
меньшинство ухитряется преуспеть. Их приводят в качестве пропагандистского
примера достоинств частного предпринимательства. Какую роль здесь играет
криминальный элемент, я не рассматриваю. Скажу лишь одно: роль огромную.
  Частное предпринимательство в рассматриваемом случае есть форма
принуждения людей к труду, и к труду не такому уж легкому. Даже в тех
случаях, когда дело процветает, частные предприниматели на этом уровне
посвящают жизнь в основном работе. Обычно они работают больше своих
наемных работников. Этот вид труда связан с нервотрепкой и с постоянной
тревогой за будущее. Условия труда лиц соответствующих категорий в
коммунистическом обществе (заведующих, директоров предприятий) неизмеримо
легче.
  Вернемся к банку, у которого наш предприниматель берет деньги в
кредит. Юридическим субъектом его может быть группа лиц (директоров,
членов совета) во главе с избираемым ими президентом. Они все являются
наемными работниками. Ни один из них не является собственником капитала
банка. Собственником или собственниками являются другие лица. Так что
юридический субъект предприятия, не являющийся собственником его капитала,
распоряжается чужой собственностью и при этом считается частным
предпринимателем. И одновременно он является кредитором (т. е.
собственником!) по отношению к предпринимателю-должнику. Имеют место и
другие варианты, которые выглядят нелепостью с точки зрения образцового
частного предпринимателя-капиталиста. Но эти курьезные на первый взгляд
варианты имеют место в современной реальности западного мира.
  Важнейшим следствием усложнения и укрупнения предприятий концентрации
капиталов и усложнения ситуации рынка явилось развитие класса управляющих
и дифференциация функций предпринимателей на функции собственников и
функции управляющих делом. В результате собственники утратили часть своей
власти над делом, разделили ее с несобственниками, а порою уступили ее
последним полностью.
  Большинство крупных фирм управляется не теми, кто ими владеет, а
профессиональными менеджерами. Однако многие менеджеры являются
собственниками значительной части своих фирм и имеют долю в других.
Значительная доля в больших фирмах принадлежит другим крупным корпорациям,
обычно - банкам, страховым обществам и другим финансовым организациям. Они
контролируют соответствующие фирмы и их менеджеров. Образуется сеть
руководства бизнесом, которая принимает решения не только внутри отдельных
фирм, но и вне их - в других фирмах, поскольку корпорация владеет в них
определенной долей. Лидеры различных корпораций сотрудничают друг с
другом. Таким путем владельцы долей капиталов фирм контролируют менеджеров
внутри фирм. Одним словом, складывается сложная, многомерная и
многоступенчатая сеть отношений собственности и управления предприятиями.
  Таким образом, в современном западном обществе за частными
предпринимателями сохраняются лишь два
признака, определяющие их как особую социальную категорию: они суть
юридические субъекты дела и ведут дело на свой страх и риск, не
подчиняются в этой функции государству.
  С точки зрения характера юридических субъектов, предприятия экономики
западнизма разделяются на две группы. К одной группе относятся
предприятия, юридические субъекты которых суть индивидуальные лица, а ко
второй - такие, юридические субъекты которых суть организации из многих
лиц. В обоих случаях юридические субъекты предприятий не являются
капиталистами в смысле XIX и первой половины XX века. Таким образом,
частное предпринимательство фактически перестало быть неразрывно связанным
с отношением частной собственности и с персональными собственниками.
Капиталист либо рассеялся в массе людей, каждый из которых по отдельности
не есть капиталист, либо превратился в организацию наемных лиц, либо стал
подчиненным лицом денежного механизма. Понятия "капиталист" и
"капитализм", с моей точки зрения, потеряли социологический смысл. С их
помощью уже нельзя достаточно адекватно описать специфику и сущность
западного общества. Мелкий акционер, предприниматель, имеющий кредит в
банке и ведущий дела через банк, пенсионер, рентнер, владелец большой
суммы денег, президент банка, менеджер с огромным окладом, рабочий,
совершающий денежные операции через банк, и т. д. - все это суть
представители различных социальных категорий, хотя все они суть
соучастники в деятельности одного огромного безликого капитала.
  Отмечу, наконец, тот факт, что владельцы предприятий, начиная с
некоторых размеров предприятий и степени их важности для общества, теряют
право и возможность по своему произволу закрывать предприятия (например,
аэродромы, железные дороги, почта, телефон). Предприятия меняют
владельцев, но продолжают работать. Нужны особые условия и решения
властей, чтобы закрыть их. Так что мелкие и средние предприятия, с одной
стороны, и крупные и сверхкрупные, с другой стороны, различаются не только
количественно, но и качественно. Начиная с некоторого уровня различие
частных и государственных предприятий теряет социальный смысл. Кампании
огосударствления
(национализации) частных предприятий или, наоборот, приватизации
государственных не меняют социальную сущность экономики. Они означают
фактически лишь махинации с целью повысить эффективность предприятий,
избежать или скрыть банкротство, произвести массовое увольнение работников.
  В больших частных предприятиях складывается система управления,
которая структурируется и функционирует по законам бюрократических систем,
а не по законам экономики, - в экономике вообще для этого нет никаких
социальных законов. Положение сотрудников в них аналогично положению в
любых других системах того же рода. Тот факт, что предприятие частное,
играет роль второстепенную.


  РЫНОК

  Установился идеологический штамп в изображении рынка, который с
незначительными вариациями кочует из книги в книгу. Согласно этому штампу
предприниматель на свою личную ответственность принимает решение, какие
ценности производить, какие услуги предлагать и как именно все это делать.
Он юридически свободен в своей предпринимательской деятельности.
Потребитель, в свою очередь, свободен относительно своих доходов и выбора
ценностей и услуг, предлагаемых предпринимателем. Предприниматель
осуществляет свои планы в рамках свободной конкуренции, договоров,
инвестиций и цен в соответствии со своими ожиданиями прибыли. Рынок
поставляет предпринимателю информацию о спросе и предложении и
координирует их. Производители узнают от потребителей, что им производить
и за какие цены продавать. Производители не зависят друг от друга. Они
стремятся делать вещи и выполнять услуги как можно лучше и продавать как
можно дешевле, дабы привлечь потребителей. По выражению А. Смита, рыночные
операции протекают так, как будто ими манипулирует "невидимая рука".
Последняя есть сам рыночный механизм, а не государство. Задача государства
- обеспечить рынку возможность выполнять его функции, не мешать ему
работать, защищать от постороннего вмешательства.
  Надо различать идеологический образ рыночной экономики и ее
реальность. Идеологический образ создается так. Из сложной среды реальной
экономической жизни общества абстрагируются ее отдельные черты. Они
идеализируются и объединяются в некоторое целое. Затем дело представляется
так, будто эти черты исчерпывают всю экономическую систему или, по крайней
мере, являются главными в ней. Делается это для одурачивания простаков из
незападных стран с целью внушить им, будто достаточно ликвидировать их
"отсталую" экономическую систему и ввести на ее место "передовую" рыночную
экономику в том виде, как ее изображает идеология и пропаганда, как в
стране начнется экономическое процветание.
  Что такое рынок в реальности? Западная экономика производит товары
(вещи и услуги) для продажи за деньги. Совокупность продаж и покупок
товаров и образует рынок. Не существует некий абстрактный рынок вообще.
Существуют различные регионы, сферы, уровни, стадии развития рынка.
Существуют и различные категории участников рынка и различные категории
товаров. Одно дело - продажа предметов быта в мелких магазинах. И другое
дело - продажа самолетов, кораблей, домов, земельных участков, больших
партий оружия. Одно дело - мелкие предприниматели. И другое дело -
промышленные империи с десятками и сотнями тысяч сотрудников. Рынок -
сложнейшая махина, и функционирует она не сама по себе, а как часть
экономики общества и общества в целом. Функционирует изо дня в день, из
года в год в океане разнообразных и взаимосвязанных отношений людей,
событий и информации.
  В реальной жизни рынка можно заметить самые различные и даже
взаимоисключающие явления - свободную конкуренцию и препятствование (я
употребляю слово "привентация"), определение предложения товаров спросом и
определение спроса предложением, снижение и повышение цен, точный расчет и
авантюристический риск, взлеты и банкротства, прибыли и убыток, свободное
(стихийное) ценообразование и заранее рассчитанное намерение.
  Реальная рыночная экономика западных стран - это переплетение
всевозможных средств организации слож-
нейшего процесса и всевозможных способов управления им. Только наивные
люди могут верить, будто эта важнейшая сфера жизни западного общества
пущена на самотек, предоставлена самой себе и какой-то мифической
"невидимой руке". Я думаю, что если бы можно было измерить всю ту
интеллектуальную, волевую, расчетную, планирующую и командную работу,
которая делается в сфере рыночной экономики Запада, и сравнить ее с
соответствующей работой коммунистической командно-плановой системы, то мы
были бы потрясены убожеством второй в сравнении с первой.
  Государство вмешивается в функционирование рынка в самых различных
формах и по бесчисленным каналам - налоги, полиция, суды, законы,
министерства, комиссии, советы, кредиты, субсидии и т. п. И все это
воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Достаточно проследить за
средствами массовой информации хотя бы одну неделю, чтобы заметить то, что
государство, партии, общественные организации и всякого рода комиссии
занимаются систематическим вмешательством в работу рынка. Рынок постоянно
находится под неусыпным оком общества и власти. И если он время от времени
выходит из-под контроля и причиняет неприятности, то причины этого надо
искать прежде всего в тех, кто его пытается контролировать.


  ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ ОБЩЕСТВА

  Производительными силами общества Маркс называет материальные средства
производства и рабочую силу, которая их использует для производства вещей
и услуг. Он утверждает также, что состояние производительных сил
определяет тип "производственных отношений" (социальной организации
общества). Я не могу с этим согласиться. Думаю, что в случае с западнизмом
(и тем более с коммунизмом, как увидим далее) дело обстояло иначе.
Западнизм зародился с теми производительными силами, какие достались от
прошлой истории. Он их развил и усовершенствовал. Но свои собственные,
качественно новые производительные силы он развил лишь как результат
своего расширения и усиления. И с точки зрения субординации различных
феноменов в рамках
развитого общества западного типа приоритет принадлежит
социально-экономическим отношениям (в марксистской терминологии -
"производственным отношениям"), а не производительным силам.
  На описание производительных сил, с которыми западнизм начал свою
историческую "карьеру", достаточно нескольких десятков страниц. На
описание производительных сил современного западного общества нужны сотни
томов. Прогресс в этом отношении поистине поразителен. Десятки тысяч
различных профессий. Число всякого рода вещей, так или иначе используемых
в производстве предметов потребления и услуг, вряд ли можно сосчитать. А с
точки зрения сложности, совершенства и мощности современные средства
производства превзошли все то, что могла вообразить себе фантазия людей
еще недавнего прошлого. Этот баснословный прогресс принято ставить в
заслугу капитализму. Это справедливо лишь отчасти. Точнее будет видеть
основу его в западнизме, частью которого является капитализм.
  Прогресс средств производства сопровождался одновременным прогрессом
рабочей силы. Последняя должна была быть в состоянии использовать эти
средства производства и служить им, поддерживать их на должном уровне и
усовершенствовать их. А это - образование и обучение миллионов людей в
ряде поколений. Рабочая сила должна быть адекватной средствам производства
- это есть объективный закон производительных сил. Эта адекватность
колеблется в более или менее широком диапазоне. Временами она нарушается,
как это можно наблюдать в последнее время. Появляется множество книг и
статей о том, что система образования и обучения переживает кризис, не
отвечает требованиям современности. Появляются и публичные опасения насчет
человеческого материала, не удовлетворяющего требованиям все усложняющейся
технологии и социальной организации.


  НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС

  Формирование западнизма имело одним из условий и вместе с тем
следствием формирование особого социального феномена, который я называю
научно-техническим
комплексом. В этот комплекс я включаю науку, технику, научно-техническое
просвещение и образование, внедрение научных открытий и технических
изобретений в производство.
  В XIX веке научно-технический комплекс достиг неслыханного до того
уровня развития и обнаружил свои социальные свойства. Начался процесс
превращения творческого элемента производства по изобретению и
усовершенствованию средств труда в самостоятельную сферу разделения труда,
в профессиональную деятельность особой категории людей. Этот процесс стал
возможен и дал поразительные результаты благодаря тому, что Запад сам
породил достаточно большое число людей с высочайшими творческими и
интеллектуальными способностями, а также благодаря тому, что Запад сумел
привлечь для этого выдающиеся умы и таланты из других стран и народов.
  В XX веке, особенно в период после Второй мировой войны,
научно-технический комплекс превратился в фактор социальный. По той роли,
какую он стал играть в экономике западных стран, в деятельности
государства (в особенности в вооружении армий) и в повседневной жизни
граждан, а также по числу занятых в нем людей, по их профессиональной
подготовке, по их творческим и интеллектуальным качествам и по их месту в
социальной структуре населения он стал самостоятельной сферой жизни
общества, вполне сопоставимой с прочими основными сферами - бизнесом,
политикой, правовыми отношениями, средствами массовой информации. Высшие
круги этого комплекса входят в высшие, привилегированные слои общества и в
правящий его класс наряду с лидерами политики и бизнеса.
  В годы после Первой мировой войны роль научно-технического комплекса
стала настолько огромной, что на Западе в двадцатые годы нашего века
возникло особое социологическое учение - технократическое. Основная идея
этого учения - установление политической власти технических специалистов,
которые должны управлять обществом не на основе частных интересов каких-то
общественных групп (классов, слоев), а на основе научно-технических знаний
и в интересах всего общества.
  В годы после Второй мировой войны технократическое направление
западной общественной мысли еще бо-
лее усилилось, получив мощнейшую основу в виде научных открытий и
технических изобретений, о каких даже думать не смели самые отважные
исследователи, изобретатели и фантазеры еще недавнего прошлого. Но из
этого никак не следует, что научно-технический комплекс может занять место
деловой (экономической в том числе) и государственной сфер общества. Всему
свое место. Бизнес и управление обществом имеют свои специфические правила
и требуют профессиональной подготовки людей, которая существенно
отличается от профессии математиков, инженеров, программистов, экономистов
и других представителей научно-технического комплекса. Деловые,
социальные, экономические и политические проблемы не являются проблемами
чисто академическими, для решения которых нужен лишь "математический"
интеллект, т. е. интеллект, ищущий научную истину и оптимальное
техническое решение. Это - прежде всего и главным образом проблемы
ситуаций, в которых сталкиваются различные и часто (если не чаще)
несовместимые интересы людей, групп людей, предприятий, классов, слоев,
больших человеческих объединений и даже целых стран. В этих ситуациях идет
борьба, считающаяся прежде всего с силами участников их, а не с интересами
научно-технических задач, как таковых. Научно-технические знания в таких
ситуациях используются в их специфической роли, т. е. как подсобные
средства, а не в качестве инструкций поведения для конфликтующих или
кооперирующихся сил. Представители научно-технического комплекса участвуют
в таких ситуациях в качестве советников, а не ответственных лиц. Если же
они попадают в число последних, они действуют все равно по особым правилам
поведения деловой или политической сферы, лишь принимая во внимание то,
что им известно в качестве выходцев из научно-технического комплекса.


  ГОСУДАРСТВЕННЫЙ И ЧАСТНЫЙ СЕКТОРЫ

  В экономике современных западных стран существуют предприятия, которые
являются государственными ("общественными"). В их число попадают
предприятия в силу причин неэкономического характера, а также
предприятия, которые важны для государства и общества, но не могут выжить
в качестве частных в силу нерентабельности и неконкурентоспособности.
  Главное социальное отличие государственных предприятий от частных
состоит в том, что они имеют государственные дотации, благодаря которым
они могут существовать, даже будучи нерентабельными. Работники их
нанимаются, как правило, на постоянную работу, уволить их без достаточно
серьезных оснований невозможно. Так что эти предприятия суть своего рода
"оазисы" коммунизма в капитализме.
  Приватизация государственных предприятий означает изменение их
социального статуса, благодаря чему становится безнаказанное (законное)
массовое увольнение работников и реорганизация предприятия с целью
превращения его в рентабельное. Государство от этого имеет деньги на свои
нужды. А расплачиваться приходится людям, которые строили жизнь с расчетом
на постоянную работу по профессии.


  ДЕНЕЖНЫЙ ТОТАЛИТАРИЗМ

  Я рассмотрел экономику западнизма с точки зрения ее содержания.
Перейду к рассмотрению ее со стороны формы. Это разделение формы и
содержания не является абсолютным. В процессе эволюции тут происходят
такие изменения, что они меняются местами в их проявлениях. Тем не менее в
исходном пункте необходимо фиксировать их принципиальное различие.
  Деньги являются одним из величайших изобретений человечества,
сопоставимым по своей важности с изобретением языка. Они являются также и
великим источником несчастий. Но в истории человечества не было ничего
значительного, что принесло бы только одно добро, и никогда не будет. Даже
изобретение языка не было абсолютным благом. Язык был, есть и будет одним
из мощнейших орудий зла.
  Возникли деньги задолго до капитализма и Запада. Возникли они как
знаки ценности вещей и услуг и как количественная мера (как средство
измерения) ценности, т. е. как знаки величин ценностей. Они стали
средством обмена и торговли, средством накопления ценностей (бо-
гатств), средством осуществления различного рода отношений между людьми,
включая брачные, семейные, деловые, политические отношения и действия. Их
роль расширялась, упрочивалась и разнообразилась, охватывая все сферы
жизни людей. Это послужило одним из важных условий формирования феномена
Запада. А с победой западнизма создались ничем не сдерживаемые условия для
того, что я называю денежным тоталитаризмом. Из формы (средства)
социальных отношений людей деньги превратились в самодовлеющую сущность,
сделав людей средством для своего бытия.
  Испокон веков деньги выполняли функции знака и меры ценностей. Затем к
этим функциям присоединилась функция капитала. В современном западном
обществе, особенно после Второй мировой войны, в полную силу развилась еще
одна их функция - деньги стали универсальным и всеобъемлющим средством
измерения, учета и расчета деятельности людей, учреждений и предприятий,
средством управления экономикой и другими сферами общественной жизни,
средством управления людьми и контроля за их общественным поведением. В
экономической и социологической литературе иногда роль денежной системы
сравнивают с ролью кровеносной системы живых организмов. К этому с полным
правом можно добавить то, что денежная система выполняет значительную
часть и функций нервной системы организма.
  Деньги стали (подчеркиваю, стали теперь, а не были такими изначально!)
главным регулятором всей основной жизнедеятельности людей западного
общества, основным побудительным мотивом, целью, страстью, заботой,
контролером, надсмотрщиком, короче говоря - их идолом и богом. Западные
люди одержимы деньгами вовсе не потому, что они морально испорчены (в
моральном отношении они не хуже людей обществ иного типа), а потому, что
деньги стали абсолютно необходимым условием, средством и формой их
жизнедеятельности. В деньгах концентрируется и символизируется вся суть
жизни людей в этом обществе. Это есть та реальная социальная атмосфера,
которой они дышат, социальная пища, которой они питаются, социальная
среда, в которой они движутся в поисках средств существования. Деньги для
западного человека - это возможность иметь все то, что необходимо для
жизни, и иметь то, что сверх необходимого. Это - воз-
можность иметь комфорт, образование, культуру, здоровье, удовольствия. Это
- уверенность в завтрашнем дне, уверенность в будущем детей. Кто бы ни был
западный человек, он так или иначе, прямо или косвенно, сам или через
других людей вынужден быть участником, объектом и субъектом денежного
тоталитаризма.
  По вещной форме деньги обычно разделяют на такие категории: 1)
товарные деньги, имеющие ценность как вещи, т. е. сами по себе; 2)
бумажные денежные знаки и монеты; 3) ценные бумаги, чеки, кредитные карты,
юридические денежные документы. Я называю собственно деньгами только
указанные во втором пункте денежные знаки, выпускаемые специальными
банками и охраняемые государством, - государственные денежные знаки. Так
называемые "товарные деньги" начинают играть роль денег в экстремальных
ситуациях. В нормальных условиях они суть вещные ценности, оцениваемые в
государственных деньгах и в принципе обмениваемые на них. Указанные в
третьем пункте бумаги суть (по моей терминологии) знаки денег или
метаденьги. Они предполагают в основе государственные деньги и возможность
иметь с их помощью денежные знаки. Так что деньги, без которых немыслим
капитал и капитализм, суть фактор государственности, т. е. суть явление не
только в деловом аспекте общества, но и в коммунальном.


  УСЛОВНЫЕ ДЕНЬГИ

  Лишь государственные деньги являются тем универсальным и всеобъемлющим
инструментом общества, о котором говорилось выше. В этой форме они
становятся основой для высшей стадии эволюции денежной системы - для
системы условных денег, т. е. для учета, расчета и регулирования
деятельности и отношений людей в числах, обозначающих величины денег, но
без участия реальных денежных знаков. Люди получают заработную плату,
осуществляют покупки, оплачивают бытовые услуги, платят налоги, получают
кредиты, короче говоря, осуществляют бесчисленные денежные операции, не
прикасаясь руками к деньгам. И все те, кто вовлечен в эти дела, по большей
части тоже не прикасаются к этим деньгам. Производятся банковские расчеты
в неких потенциальных
деньгах, происходит передвижение воображаемых денег путем манипуляций с
числами на бумагах, относящихся к определенным людям, учреждениям,
организациям и предприятиям.
  Как рядовые граждане, так и предприятия во многих случаях должны
расплачиваться наличными. Но это в основном мелкие операции. Операции с
участием значительных сумм денег и в этих случаях совершаются посредством
чеков и кредитных карточек (пластиковых денег), которые делают эти
операции безналичными. Огромные денежные суммы циркулируют в сфере
преступности и в незаконных операциях в общем и целом непреступных
граждан. Но это не умаляет доминирующую роль условных денег.
  Условные деньги не сводятся к реальным. Они суть новое качество в
социальных отношениях людей. Величина условных денег, циркулирующих в
обществе, во много десятков раз превосходит величину реальных денег,
которых было бы достаточно для нормальной жизни общества, если бы условных
денег не было. Но общество уже не может жить без последних.
  Уровень условных денег как всеобъемлющих и доминирующих стал возможен
благодаря развитию определенной тонкой технологии и компьютерам.
Практические удобства их несомненны. Но власть денег над людьми от этого
не ослабла, а усилилась. Она приняла еще более принудительные формы,
неимоверно расширив при этом круг подвластных. Практически почти все
занятые (имеющие работу) люди оказались подданными тоталитарного денежного
режима. Ослабить власть этого режима можно только одним путем, а именно -
усилением своей деловой активности, стремлением любыми средствами
увеличить свой счет в банке или хотя бы свести концы с концами.
  Банк, хотя в нем и работают люди, имеет дело с обезличенными числами.
Он беспощаден. Власть денежного тоталитаризма вынуждает людей на более
интенсивную жизнедеятельность, а все общество - на более интенсивный обмен
веществ, какого не знали и не знают общества иного типа. Уйти полностью
из-под власти этого режима можно только такими путями: быть от рождения
или стать очень богатым человеком, самому войти в касту диктаторов,
довольствоваться каким-то постоянным
источником дохода, уйти в сферу преступности или опуститься на уровень
полной нищеты.
  Условные деньги (безналичный денежный расчет) не имеют ничего общего с
коммунистической идеей исчезновения денег в некоем будущем обществе
всеобщего изобилия. Согласно коммунистическому идеалу надобность в деньгах
отпадет, поскольку все потребности людей будут удовлетворяться.
Утопичность этой идеи очевидна, и нет надобности ее критиковать. По
изобилию материальных богатств современное западное общество превосходит
все то, что могли себе вообразить коммунисты прошлого. Но роль денег от
этого не уменьшилась, а, наоборот, всемерно возросла, подобно тому, как не
отмерло, а усилилось государство в коммунистическом обществе, хотя
отношения частной собственности были почти полностью ликвидированы.
  Высшим результатом развития денег явилось то, что они стали исчезать
из повседневной жизни людей как телесные феномены. Но при этом они
сохранили и усилили свое значение в бестелесных расчетах денежных
учреждений. Они скрылись в оболочке денежного механизма. Они спрятались за
кулисы повседневного жизненного спектакля, сохранив за собою функцию
режиссера этого спектакля.
  Нет надобности доказывать то, каких космических величин достигает
объем денежных операций в современном многомиллионном западном обществе. И
было бы удивительно, если бы в этом обществе денежного тоталитаризма не
сложился механизм, осуществляющий и охраняющий этот тоталитаризм. Он
сложился, достиг огромных размеров и стал одной из важнейших опор
общества. Описание его можно найти в бесчисленных социологических,
юридических и экономических сочинениях, в учебных пособиях, в
справочниках, в описаниях стран.


  ГОСУДАРСТВО И ДЕНЕЖНЫЙ МЕХАНИЗМ

  Мы уже говорили о взаимоотношении государства и экономики. К
сказанному добавим еще следующее.
  Капитализм не смог бы занять прочное место в мире без покровительства
и защиты со стороны государствен-
ной власти. Последней самой нужно было, чтобы частное предпринимательство
расширялось и укреплялось. Она стремилась установить прочную финансовую
систему, урегулировать налоги, ввести правовые нормы, определяющие правила
частного предпринимательства. Эта деятельность власти в самой большой
степени подготовила буржуазные революции. В результате революций произошли
структурные изменения власти и смена лиц, но государство с его функциями
осталось. Оно увеличилось в размерах и приспособилось к новым условиям
своего собственного (а не в качестве слуги!) существования. Оно укрепилось
в своей роли важнейшего элемента денежного механизма.
  Функция охраны денежной системы испокон веков принадлежала
государству. Государства западных стран не являются в этом отношении
оригинальными. Новым здесь являются масштабы денежной системы и место
государства в ней.
  Функции государства в отношении денежной системы общеизвестны. Первая
из них - выпуск денежных знаков и контроль за обращением денежных средств.
Эту функцию исполняет центральный банк (Германия) или несколько
законодательно ограниченных банков (Англия), среди которых один может быть
главным (США). Эти банки считаются независимыми от государства. Но
независимость эта ограничена. Центральный банк не может быть независимым
от государства, ибо он сам есть часть государства. Я думаю, что в системе
разделения властей западнистского государства к трем традиционным его
частям - к законодательной, исполнительной и судебной властям - следует
добавить четвертую - денежную.
  Государство устанавливает свод законов, регулирующих все действия и
отношения людей, предприятий и учреждений, так или иначе облаченные в
денежную форму. Государственные учреждения следят за исполнением законов и
принимают карательные меры в отношении нарушителей их. Государство
проводит определенную финансовую политику, принимая меры для обеспечения
экономики деньгами и кредитами, регулирует массу денег.
  Государство устанавливает определенную систему налогов. Особые
государственные службы следят за соблю-
дением налогового режима. Благодаря налогам государство становится
обладателем огромных денежных сумм - самым крупным владельцем денег в
стране. И государственные траты денег превосходят все прочие.
  Множество людей, так или иначе занятых в налоговой сфере, разнообразно
по специализации и по социальному положению, не говоря уж об имущественных
различиях. Несмотря на эти различия, однако, эти люди функционируют в
сфере государственности, управляющей экономикой.
  В западном обществе деньги в принципе должны приобретаться легально,
т. е. в соответствии с юридическими нормами (законами), и должны пройти
через государственный финансовый контроль, проверяющий их законность и
взимающий с них налоги. Так что граф Монте-Кристо в современном западном
обществе вроде бы невозможен. Однако принцип легальности денег постоянно
нарушается. Мне не попадались обобщающие и суммарные данные на этот счет.
Да они и невозможны в силу характера самого феномена. Но по тем сведениям,
какие появляются в средствах массовой информации, можно судить, что сфера
нелегального функционирования денег огромна. Практически можно истратить
любые деньги, неподконтрольные государству. Существуют банки, в которых
люди, раздобывшие большие деньги и желающие скрыть их, могут завести
секретные счета. "Отмывание" незаконно нажитых денег и срастание
преступного бизнеса с законным стало обычным явлением. Более того,
современная западная экономика вряд ли могла бы вообще существовать, если
бы она целиком и полностью была заключена в рамки законности.


  ИДЕОСФЕРА ЗАПАДНИЧЕСТВА

  На Западе до недавнего времени было широко распространено убеждение,
будто в западных странах наступила эпоха затухания социальных конфликтов и
общенационального согласия интересов. Идеологии, выражавшие частные
интересы групп, слоев и классов, потеряли значение. Их место стала
занимать наука. Эпоха идеологий прошла, и наступила эпоха деидеологизации
общества или постидеологическая эпоха.
  При этом убеждении следует обратить внимание на следующее. Имеются в
виду частные идеологии, выражающие интересы отдельных групп, слоев и
классов. Идеологии связываются с социальными конфликтами. Эти конфликты
считаются исчезающими. Считается, что эпоха идеологий вообще прошла.
Частные идеологии отождествляются с идеологией вообще.
  На все это можно возразить, имея достаточные и очевидные основания.
Затухание социальных конфликтов есть явление временное. Одни затухают,
другие вспыхивают. Группы, слои и классы с различными интересами не
исчезают полностью, одни исчезают, другие появляются. Крах и исчезновение
одних частных идеологий не есть исчезновение таких идеологий вообще. На
месте одних появляются новые. Фашистская и марксистская идеологии
потерпели поражение. Но появились новые, например пацифистская,
феминистская, гомосексуалистская и другие. Да и старые еще не добиты
совсем.
  Но главное даже не в этом. Надо различать менталитетный аспект
общества и особую сферу, функцией которой является формирование сознания
людей и манипулирование ими путем воздействия на их сознание. Я эту сферу
общества называю идеологической сферой, или, короче, идеосферой. В
менталитетном аспекте можно наблюдать самые различные частные идеологии.
Но далеко не все они попадают в идеосферу. Последняя есть компонент
социальной организации общества наряду с государством и экономикой.
Никакое общество не может существовать без идеосферы. В западных странах
она тоже существует, причем более мощная, чем в коммунистических странах.
  Во всех встречавшихся мне работах, в которых в какой-то мере речь шла
об идеологии, под идеологией имелись в виду лишь какие-то идеи и учения.
Но это - лишь часть сложного комплекса явлений, который я называю
идеологической сферой, или идеосферой, общества Эта сфера состоит из
следующих двух основных компонентов. Первый из них образует определенная
совокупность представлений, понятий, суждений, идей, учений, концепций,
убеждений, мнений и т. п. людей обо всем том, что в данных условиях и в
данной человеческой общности считается важным для осознания человеком
самого себя и своего природного и социального окружения Я называю этот
элемент идеологической сферы идеологией.
  Второй элемент идеологической сферы образует совокупность людей,
организаций, учреждений, предприятий и используемых ими средств, так или
иначе связанных с разработкой идеологии (можно сказать, с производством
идеологических товаров и услуг), с ее распространением и доведением ее до
потребителя, т. е. до отдельных членов общества и их объединений. Я
называю его идеологическим механизмом.


  ИДЕОЛОГИЯ ЗАПАДНИЗМА

  Идеология западнизма есть идеология общества как целого. Употребляя
выражение "западная (или западнистская) идеология", я имею в виду общие
черты идеологии западных обществ, скажем идеологии западнизма. На Западе
доминирует убеждение, будто такая идеология не существует. При этом
представляют себе идеологию в таком виде, какой она приняла в
коммунистических странах, особенно в Советском Союзе, т. е. в виде единого
идеологического учения, которое навязывается населению как нечто
обязательное, слой единого и централизованного идеологического аппарата,
являющегося частью государственного аппарата. Но отсутствие в стране
единой государственной идеологии и государственного идеологического
аппарата еще не означает отсутствия в этой стране всякой идеологии и
всяких средств идеологической обработки населения.
  Если сравнить ту сферу общества, которая в коммунистических странах
была подвержена деятельности идеологического аппарата и влиянию
государственной идеологической концепции, с аналогичной сферой жизни людей
западных стран, то без особого труда можно заметить, что в западных
странах и без упомянутых средств идеологии достигается аналогичный
результат, причем гораздо эффективнее, на мой взгляд, чем в
коммунистических странах. Если употребить слово "оболванивание", обычно
применявшееся на Западе к коммунистическим странам, то можно
констатировать как факт, что система идеологического "оболванивания" в
западных странах является неизмеримо более мощной, чем та, какая была в
Советском Союзе в сталинские и даже брежневские годы.
  Идеология западнизма (западная идеология) складывалась веками,
естественно-историческим путем, в общем процессе духовного и культурного
развития народов Запада, а не навязана кем-то сверху как нечто готовое.
Будучи сама естественным элементом западнизма, она сложилась по общим
законам западнизма и как адекватное ему социальное образование. Адекватное
не в том смысле, в каком научные знания считаются адекватными изучаемым
объектам (истинными), а в том смысле, что она отвечала условиям своего
общества, его культуре, его человеческому материалу, его потребностям.
  Идеология западнизма создавалась усилиями огромного числа философов,
экономистов, социологов, политологов, писателей, политических и
общественных деятелей, ученых. Среди создателей ее были такие выдающиеся
личности, как Ф. Бэкон, Локк, Гоббс, Смит, Милль, Монтескье, Руссо,
Гельвеций, Дидро, Вольтер, Гольбах, Кант, Гегель и многие другие, имена
которых навечно остались в памяти человечества. XIX век вообще можно
назвать идеологическим ураганом. А в XX веке сложилась идеологическая
среда, в которой стали принимать участие десятки и сотни тысяч
специалистов всякого рода.
  Идеология западнизма складывалась по самым различным линиям и на
различных уровнях как определенная форма понимания мира, человека,
познания, общества вообще и нового общественного устройства - как форма
самосознания нового общества. Одновременно она складывалась и как
организация общественного сознания, и как стандартизация сознания людей, и
как совокупность средств ориентации в новой социальной среде и
приспособления к ней, и как система самозащиты общества от разрушающих его
и противодействующих ему сил. Подобно тому, как западнизм в целом стал
основой и остовом западного общества, его идеологическая сфера стала
выполнять эту роль для всей сферы общественного сознания западных народов.
  В создании идеологии западнизма использовались все лучшие достижения
западноевропейской культуры. Родоначальники идеологии западнизма не
подозревали того, что они выполняли "социальный заказ", а именно -
создавали основы для системы обработки и стандартизации сознания людей,
создавали своего рода "духовные" коор-
динаты для ориентации людей в сложном окружении и потоке событий,
создавали систему ограничителей и критериев оценки поведения людей.
Продолжателям их дела в развитом западном обществе эта сфера стала
представляться уже как нечто само собой разумеющееся.
  Конечно, были и сохраняются в какой-то мере сейчас национальные
различия в идеологии западнизма. Но она сложилась как явление
общезападное. Пожалуй, в области идеологии западное единство начало
складываться как единство западнистское раньше, чем в экономической и
политической сферах.
  Как в историческом процессе формирования, так и в современном
состоянии идеология западнизма не была и не является феноменом, отделенным
от науки, литературы, живописи, журналистики и даже от религии. Она
растворена, рассеяна во всем и вообще не воспринимается как идеология.
Подавляющее большинство западных людей не знает, что такое идеология. В
коммунистических странах, наоборот, даже школьники знали, что такое
идеология. Идеология четко отличалась от прочих явлений культуры, не
растворялась в них. Она была заметна, бросалась в глаза, порой вызывала
раздражение и насмешки. Она вообще выглядела как нечто чужеродное и
ненужное, хотя на самом деле ее организующая и воспитательная роль была
огромна.
  На Западе нет единой государственной (официально признанной) идеологии
в форме целостного учения, как это было в Советском Союзе до недавнего
времени. Тут нет книги, о которой можно было бы сказать, что в ней
изложены по крайней мере основы идеологии западнизма. Последняя настолько
разбросана, можно сказать, растворена в неидеологических явлениях, что ее
как будто бы нет совсем. Можно заметить ее отдельные проявления и кусочки,
и нет чего-то более или менее систематизированного и локализованного в
откровенно идеологических текстах.
  Идеология западнизма изложена в бесчисленных монографиях солидных
ученых, в учебных пособиях для школьников и студентов, в популярных книгах
и статьях для широкого круга читателей, в лекциях по телевидению, в
газетных и журнальных статьях. Все то, что называют общественными науками,
так или иначе содержит идеологию в больших дозах. Идеология запад-
низма является плюралистической в том смысле, что состоит из множества
различных идей, учений, концепций, направлений мысли. Ее части невозможно
механически объединить в единое логическое целое. Эти части зачастую
противоречат друг другу, враждуют между собою. Тем не менее этот плюрализм
можно рассматривать как разделение труда в рамках некоторого единства и
как выражение индивидуальных различий авторов текстов. Во всяком случае,
мы говорим об экономике Запада как о чем-то едином, хотя прекрасно знаем
об ожесточенной борьбе между ее частями. Мы говорим о политической системе
западных стран, зная о борьбе партий и фракций внутри партий. Так почему
нельзя в том же смысле говорить о западной идеологии, если даже она кишит
внутренней враждой?!
  Идеологический плюрализм создает иллюзию идеологической свободы и
свободы от идеологии вообще. Но в реальности это есть лишь свобода выбора
идеологической клетки из многих таких клеток, заполняющих все социальные
пространства общества, и свобода переходить из одной клетки в другую.
  Идеологический плюрализм соответствует обществу демократическому. Он
есть тут элемент гражданской демократии. Для общества недемократического
характерен идеологический монизм и идеологическая нетерпимость.
  Кроме того, западное общество настолько богато и разнообразно с точки
зрения "духовных" потребностей, что одно идеологическое учение не может их
удовлетворить. Идеологический монизм в значительной мере связан с
относительной бедностью общества в смысле "духовных" потребностей.
  В идеологии западнизма можно выделить три уровня - элитарный,
пропагандистски-просветительский и житейский. Первый уровень образуют
сочинения, претендующие на научность, внеидеологичность, творчество. Тут
действительно делаются и научные открытия - идеология питается соками
науки. Идеология тут облекается в форму высокого профессионализма.
Профессиональный уровень в отношении отдельных проблем, конкретных
деталей, эрудированности и формального аппарата тут довольно высок. Но он
уживается с банальностью выводов, с игнорированием объективных законов
социального бытия, с предрассудками и предвзятыми установками.
  Второй уровень образует множество книг, статей, лекций и докладов
широкого круга специалистов, занятых обучением студентов, выступлениями на
конференциях, популяризацией и пропагандой идей, журналистикой. И третий
уровень образуют средства человеческой деятельности, которые так или иначе
могут быть носителями идеологии, - фильмы, романы, телевизионные передачи,
школьные уроки, повседневная пропаганда и даже реклама.
  Различия этих уровней настолько значительны на первый взгляд, что
идеологи высшего уровня никогда не признаются в том, что они делают общее
дело совместно с идеологами низшего уровня. Тем не менее они делают общее
дело. Тут имеет место разделение труда в интересах выполнения
разнообразных функций идеологической сферы. Одно дело - выработать
рафинированную идеологическую идею с учетом состояния науки, общественного
сознания, политической и экономической ситуации, и другое дело -
вдалбливать эту идею в головы обывателей, по необходимости придавая ей
примитивный вид.
  Такое "вертикальное" разделение функций имело место и в идеологии
Советского Союза. Аристократы ее, которым было дозволено быть запанибрата
с западными коллегами по профессии, с презрением относились к рядовым
пропагандистам, поносившим последними словами западных коллег советских
идеологических аристократов. Однако рядовые пропагандисты лишь обнажали
суть того, что сочиняли аристократы марксизма-ленинизма. Как о
коммунистической идеологии нельзя судить лишь по сочинениям Маркса,
Энгельса, Плеханова, Ленина и других видных теоретиков марксизма, а нужно
опуститься на уровень, на котором идеология поступает к массовому
потребителю, так в анализе идеологии западнизма нужно принимать во
внимание не только элитарный, но и примитивный потребительский уровень.
  Идеология западнизма для всех одна. Если бы можно было извлечь ее из
связи с другими явлениями, в которые она погружена, обнаружилось бы, что
она с интеллектуальной точки зрения примитивна на всех уровнях.
Различаются, строго говоря, не уровни в ней, как таковой, а уровни общих
контекстов, в которых она вырабатывается, сохраняется и распределяется.
Непримитивны
и даже нарочито усложнены эти их контексты. Пилюли идеологии сами по себе
не настолько приятны, чтобы люди стали их глотать добровольно и с
удовольствием. Они подслащиваются более приятными "веществами" и
растворяются в них, чтобы люди могли поглощать их, даже не замечая того.
Идеологическая обработка населения западных стран вообще построена не как
принудительная обязанность и дополнительная нагрузка, а как развлечение и
полезная для потребителей идеологии деятельность.
  Идеология западнизма не является идеологией какой-либо социальной
группы, партии, слоя или класса. Она есть идеология внегрупповая,
внеклассовая, всеобщая. Это не значит, что ее принимают все граждане, все
группы, все классы. Это не значит, будто она объединяет все категории и
группы граждан, будто она выражает их общие интересы, будто она является
идеологией "классового примирения". Это не значит, что она входит во все
идеологические концепции и частные идеологические феномены, существующие
на Западе. Это означает, что ни один класс, ни один слой, ни одна партия и
ни одна социальная группа не заявляет о ней как о своей идеологии. Она
возникает, сохраняется и распространяется как особый и самостоятельный
элемент общественного устройства. Ее положение в этом отношении сходно с
положением государства. Она сохраняет этот статус, если даже отвергается
какими-то людьми или группами людей, подвергается критике в каких-то ее
проявлениях. Она живет, поскольку она есть сфера жизнедеятельности
большого числа людей, занимающих стабильные позиции в обществе, имеющих
влияние и сбыт своей продукции, способных отстоять свое положение.
  В поле влияния идеологии находятся так или иначе все граждане
общества, включая и враждебно настроенных. Раз люди читают книги, газеты и
журналы, раз они обучаются в школах и университетах, раз они смотрят
фильмы, телевидение и рекламу, раз они слушают своих политиков и
общественных деятелей, раз они участвуют в каких-то общественных
действиях, они вольно или невольно впитывают в себя идеологию западнизма,
подвергаются идеологической обработке ("оболваниванию"). И тем самым они
поддерживают идеологию. Потребляя продукцию идеологии, они дают ей
возможность суще-
ствовать - они тем самым питают идеологию. Они просто не могут от нее
избавиться, если бы даже захотели. Идеология западнизма в этом смысле есть
дело всего общества, всех групп, слоев, классов.
  Должен заметить, что и в этом отношении идеология западнизма не
является исключением. Советская государственная идеология с самого начала
заявила о себе как об идеологии всех "трудящихся", всего общества. В ней
не было особых идеологий для рабочих, крестьян и служащих. Насмехаясь над
коммунистическими идеями дружественных классов и бесклассового общества,
идеологи западнизма сами проповедуют идеи классового примирения и единства
интересов различных классов. Это - одна из задач идеосферы общества.
  Неклассовая идеология западнизма, как я уже заметил, не предполагает,
что с ней все согласны и все принимают ее. Она имеет противников. Многие
безразличны к ней и вообще понятия не имеют о том, что таковая существует.
Тем не менее она господствует над сознанием людей. Ею пропитана вся
атмосфера, которою дышит сознание людей. Избежать ее власти просто
невозможно, живя в западном обществе. Оказывая влияние и на враждебные ей
умонастроения, она борется против них не менее ожесточенно, чем
религиозные учения прошлого с ересями.
  Идеология западнизма возникла в рамках феодального общества как мечта
о наилучшем общественном устройстве, якобы соответствующем естественной
природе человека, его неким прирожденным потребностям и правам. Когда
западнизм начал завоевывать господствующее положение в обществе,
обнаружилось, что он несет с собой не только благо, но и зло. Возникла
потребность в защите достигнутого и в исправлении недостатков -
потребность в апологетике западнизма. И функцию апологетики взяла на себя
идеологическая сфера.
  Апологетика общественного строя не есть нечто сугубо негативное,
достойное морального осуждения. Это есть вполне естественное средство
самосохранения общества, подобное с этой точки зрения правовым нормам,
судам, полиции, армии, бюрократии. Но надо признать, что на Западе вплоть
до середины XX века доминировало не апологетическое, а критическое
отношение к западнизму. Преобладали социалистические и даже комму-
нистические идеи, провозглашавшие порочность капитализма
Такое идейное состояние западного общества объясняется множеством
причин. Среди них следует упомянуть то, что западная демократия сама
создавала условия, благоприятные для процветания критических и даже
антизападнистских умонастроений. Кроме того, западнизм еще только начинал
свою победоносную историю и был уверен в себе. Когда угрозы его
существованию стали (начиная с 1917 года) реальными, апологетика
западнизма стала первостепенной задачей его идеологии и пропаганды.
  К началу девяностых годов стало очевидно, что Запад одержал победу над
мировым коммунизмом. Апологетика западнизма получила новые основания -
радость победы и надежду на будущее. На Западе поднялся буквально ураган
восхваления всего западного и очернения всего коммунистического. Еще
никогда в прошлом апологетика западнизма не достигала таких
гипертрофированных размеров и циничной откровенности. Нашлись мыслители,
объявившие капитализм и демократию, особенно в их американском варианте,
конечной целью всей истории человечества. Причем эту цель они объявили
достигнутой, объявили это завершением, а кое-кто даже концом истории
человечества. Средства массовой информации превозносили эту
пропагандистскую чепуху как вершину человеческого разума. А ведь еще
совсем недавно коммунистическая идеология объявляла коммунистическое
общество конечной целью и вершиной прогресса, и это служило предметом
насмешек на Западе. Теперь западнизм перенял претензии поверженного
противника.
  Нелепо осуждать идеологию за то, что она дает претенциозное и
извращенное отражение реальности, ибо она лишь выполняет свои обязанности.
Она не добилась бы успехов в борьбе против коммунизма, если бы
акцентировала внимание на таких достижениях коммунизма, как ликвидация
безработицы и нищеты, удовлетворение минимальных потребностей всех
граждан, всеобщее бесплатное образование и медицинское обслуживание и т
д., а при описании западного образа жизни раздувала бы его негативные
черты. Западная советология целиком и полностью стояла на позициях
тенденциозно-негативного подхода к коммунизму и тенденциозно-позитивного
под-
хода к западному обществу. Именно благодаря этому она стала эффективным
оружием Запада в "холодной войне" против Советского Союза и вообще
мирового коммунизма. Если бы вместо этого Запад взял на вооружение строгую
науку о коммунистическом и о западном обществе, он такого успеха не
добился бы.
  Апологетика западнизма нуждалась в образе врага, который представлял
бы опасность для западного общества и в сравнении с которым последнее
выглядело бы как нечто подобное земному раю, во всяком случае - как лучшее
из всех возможных общественных устройств. И история сделала такой
"подарок" идеологии западнизма: в 1917 году на свет появилось реальное
коммунистическое общественное устройство в России. С тех пор антикоммунизм
стал превращаться в существенный элемент идеологии западнизма.


  СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ

  Ценности, которые восхваляет и пропагандирует западная идеология,
общеизвестны. Это - богатство, власть, слава, мастерство, собственность,
комфорт, благополучие, сила, здоровье, удовольствие предпринимательство,
свободы, права и т. д Оргия прославления их достигла апогея в конце
"холодной войны", когда стали прославлять все то, что в течение многих
веков считалось пороками и наихудшими проявлениями свойств человеческой
натуры.
  Я не считаю это отклонением от норм западнизма Наоборот, именно в этой
оргии дали знать о себе нормы западнизма, долго сдерживавшиеся и
маскировавшиеся вследствие ряда исторических обстоятельств. В течение
более ста лет велась ожесточенная критика ценностей западнизма как пороков
капитализма, так что вера в эти ценности была расшатана еще до того, как
она успела укрепиться. Думаю, что негативный опыт национал-социализма,
фашизма и коммунизма способствовал тому, что западные люди начали
осознавать и ценить те ценности, какие порождал их социальный строй. Но
этот процесс не был стихийным. Его организовали и возглавили
профессиональные идеологи. Именно идеология вычленила специфические
ценности западного общества и установила,
что эти ценности суть результат капитализма и демократии.
  Подобно тому, как в деловой сфере символическая и производная
экономика берет верх над реальной и основной, в сфере ценностей
символические и производные ценности приобретают доминирующее значение.
Это имеет следствием извращение всей системы критериев оценки человеческой
деятельности. Актеры, играющие роли выдающихся исторических личностей,
становятся более известными и популярными, чем сами исторические личности.
Исполнители чужих музыкальных произведений становятся известнее их
сочинителей и зарабатывают больше, чем последние. Танцоры, боксеры,
теннисисты, певцы и прочие развлекатели оттесняют далеко на задний план
выдающихся ученых и изобретателей. Парламентские процедуры по поводу
законов становятся главнее самих законов. Ураганы в масс-медиа затмевают
своими масштабами реальные события, послужившие поводом для них. Короче
говоря, вторичные социальные явления начинают восприниматься людьми как
более важные, чем те, на основе которых они возникли в качестве подсобных
средств, а относящиеся к ним ценности начинают навязываться в качестве
ценностей более высокого уровня, чем ценности фундаментальные. В самом
жалком положении оказываются те, кто создает эти самые фундаментальные
ценности, а в самом выгодном - те, кто наслаждается жизнью за их счет. Это
старо как мир. От этой "несправедливости" законов социального бытия нет
избавления. Каждому - свое!
  Система ценностей западнизма есть отражение реальности западного
общества, а не высосана из пальца прекраснодушными мечтателями. Она не
навязывается людям сверху как нечто такое, что требует от людей усилия над
собой и самоограничения, не приносящих никакой практической выгоды, даже
наоборот, приносящих неприятности. И в этом ее преимущество перед
коммунистической системой. Тем не менее потребность в возвышенных,
идеальных, духовных ценностях ощущается на Западе. Об этом
свидетельствуют, например, массовые движения за осмысленную работу,
человеческую солидарность, коллективный и бескорыстный труд. Христианская
церковь стремится прививать людям высшие мо-
ральные и духовные ценности. Различные молодежные движения выражают
неудовлетворенность системой ценностей западнизма и стремятся развить
какие-то суррогаты ценностей иного рода.
  В многочисленных литературных произведениях и фильмах изображаются
вымышленные ситуации, в которых герои поступают в соответствии с
ценностями, какие стремились прививать людям в коммунистической России.
Эти ситуации вымышленные. Если они и встречаются в реальности, то не как
норма, а как исключение.
  Система ценностей западнизма в современных условиях переросла в
систему соблазнов. Это - нечто новое сравнительно с тем, что было ранее. В
обществе произошел баснословный прогресс в отношении жизненных благ, о
котором раньше никто не думал. Западнизм способствовал ему, но он не был
запрограммирован в самой природе западнизма, подобно тому, как из природы
(сущности, законов) западнизма не вытекает атомная бомба, космические
полеты и генная инженерия. Благодаря масс-медиа все достижения в сфере
жизненных благ стали общеизвестными. Молниеносно становится общеизвестным
все то, что еще только делается в этом отношении, что будет сделано и что
считается возможным. А идеология и пропаганда создают иллюзию, будто все
эти сказочные блага общедоступны или в принципе могут быть доступными
всем. Они играют в данном случае роль Сатаны-соблазнителя, только сулящего
всеобщий земной рай.
  Но в реальности жизненные блага распределяются неравномерно. Их много,
но не настолько много, чтобы хватило всем. И они не даются даром. Одни из
этих благ доступны очень немногим, другие доступны сравнительно многим, но
в разной мере. Причем различия в мере огромны. Одним достаются крохи,
другие же имеют по потребностям. В результате многие миллионы людей
чувствуют себя обделенными и заражаются завистью к тем, кому доступны
современные распропагандированные блага и кому они доступны в большей
мере, чем им. Они заражаются жаждой иметь блага, иметь сразу, иметь как
можно больше. Эта жажда лишь в ничтожной мере остается движущим мотивом
производительной деятельности общества. Она в основном становится
идейно-психологическим состоянием людей, влияющим на их поведение
совсем в других направлениях, в том числе в направлении карьеризма,
преступлений, приспособленчества. А для большинства людей она становится
дополнительным источником пассивных страданий. Они испытывают танталовы
муки, видя фантастические современные богатства рядом, но не имея
возможности воспользоваться ими.
  Как уже говорилось выше, в западном обществе доминирует не стремление
к лучшему будущему, а желание сохранить настоящее и страх потерять
достигнутые блага. Если тут и происходит какое-то движение к лучшему, оно
есть результат действия бездушных законов западнизма, а не стремлений
людей к каким-то идеалам. И это не есть недостаток. Идеалы вообще не
играют решающей роли в истории. Они овладевают людьми лишь на короткий
срок и в порядке исключения. Таким историческим исключением, т. е.
уклонением от общего безыдеального состояния, была ситуация с
коммунистическими идеалами. Мне даже кажется, что никаких других
общественных идеалов в строгом смысле слова вообще не было и нет. Падение
влияния коммунистических идеалов означает просто торжество заурядного,
будничного, прозаичного, практичного и т. д. западнизма.


  ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ

  Положение с идеологическим механизмом на Западе во многих отношениях
противоположно тому, какое имело место в Советском Союзе и других
коммунистических странах до восьмидесятых годов нашего века. В них
существовал единый и централизованный идеологический аппарат. Он был
создан искусственно решениями высших властей и был навязан обществу
"сверху". Он составил часть системы власти и управления. Он очевидным
образом отличался от других учреждений. Его специальной функцией было все
то, что связано с идеологией, с ее разработкой и охраной, с идеологической
обработкой населения и идеологическим контролем. В нем профессионально
работало множество служащих. Он вторгался во все сферы общества, стремился
контролировать все аспекты жизнедеятельности людей. Он принуждал граждан к
изучению идеологии, что стоило им немалых усилий, вовлекал их в
идеологические меропри-
ятия. Он был очевиден всем, нередко противостоял населению как нечто
внешнее их жизни.
  В западном обществе такого рода идеологического механизма нет. Но это
не значит, что тут вообще нет никакого идеологического механизма. Тут
существует свой механизм, по размерам и по характеру деятельности вполне
сопоставимый с таковым коммунистических стран, а во многих отношениях
превосходящий последний. Он сложился как составной элемент общего процесса
формирования культуры, системы образования и воспитания, средств массовой
информации, учреждений государства, гражданского общества. Сложился как-то
незаметно, без специальных решений высших властей. Власти, создавая
какие-то учреждения, понятия не имели о том, что тем самым участвовали в
создании его. Он до сих пор не обособился в виде особой системы лиц и
учреждений. Функции его в той или иной мере и форме выполняют школы,
университеты, исследовательские учреждения, газеты, журналы, издательства,
телевидение, литература, кино, реклама, бесчисленные организации, партии,
движения и т. д. Он распылен в обществе, растворен в жизнедеятельности
таких элементов общества, которые сами по себе идеологическими не
являются. Одним словом, его как будто бы нет совсем.
  Функции идеологов в западных странах выполняют философы, социологи,
психологи, историки, политологи, журналисты, писатели, политики, советники
в учреждениях власти и в партиях, сотрудники секретных служб и органов
пропаганды. Имеются особые исследовательские учреждения, агентства и
центры, так или иначе занятые проблемами идеологии. По крайней мере, во
многих газетах, журналах, издательствах, учебных заведениях и т. д. есть
люди, выполняющие функции идеологического контроля. Они решают, что писать
и как писать, что говорить и как говорить, что печатать и что нет. Они
решают, какие делать фильмы, какие составлять программы для телевидения,
что и как пропагандировать, какие устраивать зрелища и массовые действия с
идеологической подоплекой, какие проводить кампании, как отбирать и
препарировать информацию
Эти люди придают единство и преемственность идеологическому
плюрализму, образуют связную идеологическую среду. Они изучают сделанное в
прошлом, осу-
ществляют отбор, обработку и систематизацию идей и учений, издают и
переиздают сочинения отобранных авторов, готовят справочники и учебники,
короче говоря, осуществляют своего рода канонизацию имен, идей, учений.
Эти специалисты изучают современную им общественную жизнь, данные науки и
техники, вообще все то, что считают важным и интересным для масс
населения. Они осмысливают изучаемое в рамках привычной для них традиции и
с принятыми в их среде критериями, производят дальнейший отбор материала в
идеологическую сферу. Это - организованная работа, осуществляемая из
поколения в поколение. Лица, вновь вступающие в эту сферу, получают
определенную подготовку, продолжают дело предшественников по тем же
правилам. Если они не будут это делать, они не попадут в эту сферу, а
попав в нее, не будут иметь успеха и не удержатся в ней. Они обязаны
следовать определенным правилам профессиональной идеологической среды,
чтобы заработать на жизнь, делать карьеру, приобретать известность.
  Тут складываются свои группы, школы, течения. Они конфликтуют друг с
другом. Но при этом они проявляют терпимость и взаимное внимание. Они
сосуществуют и совместно делают одно общее дело. Они суть члены одной
корпорации. Они легко опознают друг друга и совместно охраняют свою сферу
от посторонних вторжений, угрожающих им как корпорации. Ведь и в рамках
единой христианской религии были внутренние враждующие части.
  Положение в идеологической сфере с рассматриваемой точки зрения
подобно положению в экономике. Тут тоже можно говорить о некоем рынке
идей, который функционирует так, как будто им управляет "невидимая рука".
Есть те, кто производит и сохраняет идеологию, т. е. предлагает
идеологические товары и услуги. Они доступными им средствами доводят свою
продукцию до потребителей, т. е. до идеологически обрабатываемых
сограждан. Тут имеет место самое настоящее, а не метафорическое
потребление идеологической продукции - слушание, чтение, видение. И на
этом рынке играет свою роль спрос, с которым считается предложение и
который сам формируется предложением. И на этом рынке "невидимая рука" не
есть нечто лишь воображаемое. Это - определенная система лиц, учреждений и
организаций, вступающих в оп-
ределенные контакты, достаточно хорошо подготовленных, чтобы оценить
положение на идеологическом рынке, и извлекающих для себя определенную
выгоду.
  Такой идеологический механизм не вызывает негативную реакцию у
идеологически обрабатываемых людей, как в коммунистических странах, ибо
его как будто бы нет совсем. Если что-то вызывает недовольство, то это -
характер фильмов или телевизионных передач, обилие детективной и
порнографической литературы, освещение событий в газетах, реклама,
школьные и университетские программы и многое другое, но вовсе не
идеология и не идеологическое насилие. Ты свободен! Хочешь - покупай, не
хочешь - не покупай! Хочешь - смотри, не хочешь - не смотри! Хочешь -
слушай, не хочешь - не слушай! Хочешь - участвуй в каких-то мероприятиях
(собрания, манифестации, лекции и т. п.), не хочешь - не участвуй! Ты
вроде бы свободен. Тот факт, что ты просто не в состоянии вырваться из
поля идеологии, остается скрытым от тех, кто так или иначе испытывает его
влияние.
  Тут как на рынке товаров и услуг. Ты волен покупать или не покупать
что-то конкретное, волен выбирать. Но ты все равно вынужден что-то
покупать и выбирать. Твои возможности и потребности уже сформированы
применительно к условиям рынка. Человек не может жить с закрытыми глазами
и ушами, не может полностью изолироваться от всего того, что несет с собой
какую-то информацию, что человек вынужден смотреть, читать и слушать, в
чем ему приходится принимать участие. Человек просто не в силах уклониться
от идеологических пилюль и капель, растворенных во всем, что проходит
через его сознание. Человек вроде бы предоставлен самому себе. Но среда, в
которой он живет, не предоставлена самой себе. Среда формируется, а
человек приспосабливается к ней. Среда формирует человека.
  В западной системе идеологической обработки людей нет надобности
специально, явно и принудительно вдалбливать в головы людей идеологию.
Такой метод лишь временно имеет успех и ненадежен. Гораздо эффективнее
действует другой метод, а именно - дать людям идеологическую свободу,
создать иллюзию отсутствия идеологического поля вообще и даже
идеологического хаоса, растворяя в жизненном пространстве людей идеологи-
ческие капли, на заглатывание которых не требуются никакие усилия и
способности. Важно лишь не давать при этом другим вносить в идеологический
хаос какую-то явную и организованную идеологию - де идеологизировать людей
в этом смысле. Но при этом неустанно вносить в этот идеологический хаос
свои банальные идеи, отвечающие потребностям "деидеологизированных"
сограждан. Идеологическая свобода в условиях западного идеологического
поля есть гораздо более сильное средство идеологического оболванивания
масс, чем идеологическое принуждение.
  Но эта свобода сильно преувеличена в самой западной идеологии и
пропаганде. Это скорее искусственно созданный для определенных кругов
населения и в определенных границах идеологический хаос, в котором удобно
проводить свою совсем не хаотичную линию. Это, можно сказать,
"допороговое" явление, не влияющее существенным образом на идеологическое
состояние общества. Но за этими границами, т. е. когда речь идет о
возможности серьезного влияния на идеологическую атмосферу, вступает в
силу мощный идеологический контроль. Пиши и говори, что хочешь! А что в
том толку? Чтобы тебя услышало и поняло хотя бы небольшое число людей,
нужна трибуна - пресса, телевидение, радио, книжная торговля. А до трибуны
допускают не всякого. Хозяева трибун тоже свободны допускать до трибун
тех, кто их устраивает, и не допускать тех, кто не устраивает. Чтобы
воспользоваться свободой высказывания идей, нужны средства, а они сами
суть рычаги идеологического механизма.
  В отношении лиц и идей, которые властителями идеологической сферы
считаются неприемлемыми, все начинают действовать так, как будто получили
инструкцию из какого-то единого центра. Хотя такого центра формально нет,
существует механизм согласованных действий. Решения вырабатываются
авторитетными специалистами, советниками представителей власти, особыми
учреждениями. А масса идеологических работников подготовлена
соответствующим образом и имеет опыт работы. Так что нужно незначительное
время и порою едва заметные намеки, чтобы механизм идеологии сработал
согласованно. Поразительно то, что западный идеологический механизм,
несмотря на отсутствие формальной
централизации и единства, в последние десятилетия работал быстрее, чем
коммунистический, более гибко и адекватно реагировал на обстоятельства.
Именно жесткость, обнаженность, прямолинейность, бюрократизм и армейская
дисциплинированность коммунистического идеологического аппарата оказались
одной из причин его кризиса.
  Если роль идеологии и культуры западнизма сопоставимы с ролью религии
в феодальном обществе, то аналогом церкви может служить совокупность
людей, учреждений, организаций и предприятий, занятых в сфере
производства, сохранения и распределения продуктов "религии" западнизма.
Грубо говоря, все элементы "церкви" западнизма можно разделить на три
группы. К первой группе относится то, что можно назвать общественным
сектором "церкви", а именно - различного рода государственные учреждения,
включая секретные службы, исследовательские институты, университетские
кафедры, общества, клубы, агентства, комиссии. Ко второй группе относится
все то, что можно назвать частным сектором "церкви", а именно - множество
предприятий, поставляющих продукты "религии" на рынок идеологии и
культуры, и "невидимая рука", управляющая механизмом этого рынка. К
третьей группе относится совокупность людей, учреждений и предприятий,
образующих то, что принято называть словом "масс-медиа" или просто
"медиа". Это - своего рода Ватикан "церкви" западнизма со всей
совокупностью учреждений вплоть до местных приходов.


  ИДЕОЛОГИЯ И МОРАЛЬ

  Надо различать научный и идеологический подход к самим проблемам
идеологии. Научный подход в рассматриваемом случае заключается, на мой
взгляд, в следующем. То, что критики идейного и морального состояния
современного западного общества считают упадком, есть на самом деле
существование в диапазоне норм, но не норм традиционного общества, а уже
формирующегося нового уровня в эволюции западных человейников -
сверхобщества. Это - закономерное явление. Называя его кризисным, идеологи
создают впечатление, будто это
состояние временное, будто его можно исправить в соответствии с рецептами
идеологов и моралистов, будто можно организовать воспитание и обучение
так, что все "кризисные" явления исчезнут и наступит полное благополучие.
Впечатление ложное. В то, что нечто подобное возможно, не верят сами
идеологи, политики и специалисты в этой сфере, изображающие из себя
оптимистов. Но никакой надобности в искусственном оптимизме нет, так как
нет оснований и для пессимизма. Большинство принимает такое состояние
сферы воспитания и обучения как нечто неизбежное и приспосабливается к
нему. И не исключено, что именно попытки исправить ее в соответствии с
рецептами моралистов породят еще худшее состояние.
  Впечатление перманентного кризиса западной сферы воспитания,
образования и обучения возникает потому, что видят бросающиеся в глаза и
очевидные отклонения от норм этой сферы, но не видят скрытые нормы, видят
внешние проявления законов этой сферы, но не видят того, что эти
проявления суть неизбежные следствия самих законов. При этом к отклонениям
от норм и к их внешним проявлениям применяют моральные критерии оценки,
чуждые природе западнизма. Западное общество не является моральным по
самой своей основе. Если Запад и нужно спасать от чего-то, то
здравомыслящие западоиды знают, что тут нужны не традиционные моральные
ценности, а мощная экономика, армия, секретные службы и та самая
идеология, которую с удовольствием потребляют западные школьники,
просиживающие перед телевизорами больше времени, чем над учебниками.
  Утверждая, что западное общество не является моральным, я этим не хочу
сказать, будто тут отвергаются моральные принципы, будто это общество
аморально. Оно не является моральным, как и всякое другое общество, ибо
моральных обществ вообще не бывает. На принципах морали не основывается
никакое общество. Эти принципы имеют весьма узкую сферу действия. Вне этой
сферы они не обязательно нарушаются, просто для них вне этой сферы нет
условий. Люди совершают поступки тут в соответствии с другими принципами,
а не по принципам морали.
  Западное общество является по сути своей расчетливо-прагматичным.
Моральное поведение тут является повер-
хностным и показным. Если же дело касается жизненно важных поступков и
решений, если следование принципам морали препятствует достижению важных
целей и успеху и, тем более, если это грозит серьезными неприятностями и
потерями, то западные люди без колебаний забывают о моральном аспекте
поведения и поступают в соответствии с правилами практического и
эгоистического расчета. Западные люди моральны в мелочах, без риска, с
комфортом и с расчетом на то, что это видно. И это их качество не есть
аморальность. Оно вполне укладывается в рамки морали в том ее виде, как ее
представляют себе эти люди. А вне этих представлений мораль вообще не
существует как фактор бытия.
  Поведение людей в западном обществе вообще, а не только в сфере
политики, регулируется главным образом и в основе своей не принципами
морали, а принципами рассмотренных выше сфер бытия, а также "религией" и
"церковью" западнизма, включая идеологию.


  КУЛЬТУРА ЗАПАДНИЗМА

  Идеосфера западнизма сложилась во второй половине нашего века как
своего рода "надстройка" над наукой и культурой. Она использует их в своих
интересах и как источник для своей идеологии, и как средства своего
механизма для овладения сознанием и чувствами людей и манипулирования ими
путем воздействия на их сознание.
  Положение с термином "культура" может служить образцовым примером
тому, в каком состоянии находится западная социальная мысль. Известно 175
определений этого термина. И ни одно из них не является общепринятым и
бесспорным. Для наших целей будет вполне достаточно просто перечислить,
что мы включаем в культуру: это - литература, театр, музыка, живопись,
моды, архитектура, дизайн, танцы, кино и т. д. Более или менее
образованный человек может по крайней мере в важных случаях отличить
деятелей и продукты культуры от того, что в культуру не включается.
  Я считаю, что надо различать западноевропейскую культуру и культуру
западнизма. Западноевропейская культура, как особый тип культуры, была
создана в ос-
новном народами Западной Европы. Выходцы из других мест планеты принимали
какое-то участие в ее создании, но либо под ее влиянием, либо как ее
фактические деятели, лишь жившие вне стран Западной Европы. Таковым,
например, был вклад русских и американцев в западноевропейскую культуру.
Началом западноевропейской культуры является эпоха Возрождения. Высшего
уровня она достигла в XIX веке. Она представлена общеизвестными великими
именами, перечислять которые нет надобности.
  Западноевропейская культура сложилась как культура высочайшего
интеллектуального, морального и профессионального уровня, причем с
утонченным и чрезвычайно строгим эстетическим вкусом. Создатели ее были
выдающиеся таланты и гении. Их было сравнительно немного. Эта культура
сыграла беспрецедентную роль в просвещении и нравственном
совершенствовании человечества. Это была культура аристократическая и
элитарная в том смысле, что ее творили исключительно личности и ей
покровительствовали тоже личности в своем роде исключительные. Эта
культура создавалась не как кастово-аристократическая и не как
кастово-элитарная. Она создавалась по законам культуры как особого
социального феномена (по законам литературы, живописи, музыки и т. д., как
таковых) и во всю мощь талантов ее творцов, а не по внешним для культуры,
как таковой, законам социальной организации общества. Она аристократична и
элитарна в том смысле, что не опускалась добровольно или по принуждению до
плебейского уровня масс, а, наоборот, возвышала массы до высочайшего
интеллектуального, морального и эстетического уровня своего времени, т. е.
до уровня исключительной части граждан общества. Она была критичной по
отношению к самим устоям своего общества и к его идеологии. Она была самой
свободной культурой в истории человечества в смысле ее независимости от
политики, идеологии и мнений "черни".
  В XX веке начался упадок западноевропейской культуры как особого
исторического типа культуры. Это отмечали многие. Я хочу сейчас сказать
лишь о том, как я понимаю этот упадок. Он, на мой взгляд, не есть
деградация всякой культуры в Европе. Он заключается в том, что стала
относительно снижаться роль западноевропей-
ского типа культуры в общественной жизни Запада. Она утратила роль лидера
общественного прогресса, перестала быть просветителем и учителем
нравственности и вкусов общества. Относительно сократился ее объем в
культурной жизни стран Запада. Ее потеснили явления культуры иного типа.
Она не умерла совсем. Она продолжает жить в смысле сохранения того, что
уже было создано. Но то, что делается как вклад в нее именно как в особый
исторический тип культуры, уже не есть высшее достижение современной
культуры. Новые открытия в культуре выходят за ее рамки. Они чужеродны для
нее. Они суть открытия в сверхкультуре.


  СУПЕРУРОВЕНЬ ЗАПАДНИЗМА. СОЦИАЛЬНЫЕ КЛАССЫ

  Суперуровень общества является наиболее развитым в обществах
западнистского типа. Выше нам уже пришлось не раз говорить о нем в связи с
другими темами. Здесь мы сосредоточим на нем внимание специально.
  Суперуровень общества, повторяю, образует структурирование и
функционирование членов общества вне объектов социальной организации на
микроуровне и макроуровне, но на их основе и в зависимости от них.
  В течение длительного времени на Западе имел влияние марксистский
подход к социальной структуре населения. В основе его лежало деление людей
на основные классы, противостоящие друг другу. Основными классами
западного общества как общества капиталистического считались владельцы
средств производства и наемные рабочие - капиталисты и пролетарии. Этот
подход в XX веке был несколько модифицирован немецким социологом Максом
Вебером и сохранил некоторое влияние до сих пор. Но большинство авторов
считает его лишенным смысла в отношении современного западного общества. И
не без оснований.
  Анализ деловых клеточек западного общества обнаруживает сложную
социальную структуру занятых в ней людей с иерархией социальных позиций и
с отношениями начальствования и подчинения. А если принять во внимание
разнообразие и иерархию клеточек, а также систему коммунальных клеточек,
включая систему госу-
дарственной власти, то обнаружим социальную структуру членов общества в
десятки раз более сложную, чем на уровне отдельных клеточек.
  В реальной структуре западных стран нет такой поляризации классов, на
какой базировалась марксистская идеология. Вместо абстрактного капиталиста
Марксовой схемы можно увидеть множество людей различных социальных
категорий - занятого тяжким трудом мелкого или среднего предпринимателя,
находящегося в вечном долгу у банка; наемных лиц, выполняющих функции
управляющих и надсмотрщиков; менеджера, распоряжающегося акционерным или
частным капиталом; директора банка; президента банковского совета или еще
какой-то вариант. И лишь в порядке исключения тут увидишь марксовского
капиталиста, да и то в частичном виде.
  Точно так же обстоит дело с другим элементом схемы - с наемными
лицами. В их числе окажутся директора банков, получающие больше денег, чем
миллионеры-предприниматели; менеджеры; государственные чиновники вплоть до
президентов, министров, генералов; инженеры; профессора; артисты;
спортсмены и прочие лица, ничего общего не имеющие с пролетариатом. В
промышленности западных стран занято меньше трети работающих людей, по
крайней мере половина которых не является рабочими по профессии. Рабочие в
сельском хозяйстве суть ничтожная часть населения. Много людей в сфере
обслуживания заняты физическим трудом. Но они не образуют никакой
социальный класс. Рабочий класс в том виде, в каком он послужил основой
для марксистских идей классовой борьбы и диктатуры пролетариата, вообще
больше не существует в западных странах.
  Выше я уже говорил о таком явлении в структуре населения, как
превращение многих миллионов рядовых граждан в собственников каких-то
денежных сумм, которые в совокупности образуют огромные капиталы. Хотя эти
люди не становятся капиталистами, они в этой их роли становятся
участниками жизни капиталов отнюдь не в роли наемных рабочих, а мелких
собственников и участников капиталов. Наемные рабочие, попадающие в это
множество, теряют свою "классовую чистоту", если так можно выразиться.
  Означает ли это, однако, что общество уже не распадается на классы с
различными интересами, что наступила эпоха единства всех слоев населения и
классового примирения? Ни в коем случае! Изменилась структура расслоения
членов общества на различные категории, слои, классы и т. п., так что
старые представления утратили реальный смысл, что было воспринято как
исчезновение социального расслоения вообще.


  НАНИМАТЕЛИ И НАНИМАЕМЫЕ

  Пожалуй, самыми обширными классами современного западнистского
общества являются класс работодателей (или нанимателей) и класс
работобрателей (или нанимаемых). Элементами первого класса являются не
только отдельные предприниматели, но и группы людей, совместно
распоряжающихся ресурсами дела и организующих дело. В наше время такие
группы играют решающую роль. Они имеют различные размеры - от нескольких
человек до многих тысяч, как это можно видеть в больших компаниях. В эти
группы входят как собственники средств деятельности, так и наемные лица -
менеджеры, работники контор и канцелярий, короче говоря, все те, кто
представляет и отстаивает интересы группы-работодателя, будучи членами
этой группы. Работодателем может быть не только группа, владеющая и
распоряжающаяся средствами частной компании, но и общественное и
государственное учреждение. Определяющим признаком работодателя является
то, что он распоряжается средствами деятельности и может нанимать других
людей, т. е. функция в отношении "наниматель - нанимаемый". Вне этого
отношения работодатели и члены групп работодателей обладают другими
признаками, в том числе сходными с представителями класса нанимаемых.
Классовое расчленение общества есть лишь одна из частичек его структуры, а
не вся структура.
  В класс нанимаемых входят не только рабочие, но и служащие всякого
рода, включая государственных служащих. Важно отметить одну особенность
членов класса нанимаемых: это - отдельные люди, а не группы людей, не
организации, не учреждения. Если работодатель имеет дело с группой,
учреждением или организа-
цией, он имеет с ней дело не как работодатель и не как с нанимаемым, а как
предприниматель с другим предприятием. Это - отношение иного рода, не
отношение классовое.
  Как показало забастовочное движение в последние годы, работники
общественных служб (почта, уборка мусора, транспорт) и даже
государственных учреждений (включая полицию) ведут себя в качестве
нанимаемых по отношению к нанимателям точно так же, как рабочие. Это
вызвало волну возмущения в общественном мнении. Но никто не обратил
внимания на то, что имевшие тут место конфликты суть конфликты классовые,
которые раньше признавались только в отношении собственников-капиталистов
и наемных рабочих, занимавшихся в основном физическим трудом. Теперь же
можно констатировать новый вид классовых отношений и классовых конфликтов.
  В класс наемных работников входят и лица, сами являющиеся
собственниками денежных сумм, акций, имущества (домов, земельных участков,
вещей). В подавляющем большинстве это - не пролетарии в том смысле, как их
описывали Маркс и Энгельс. Тем не менее это не устраняет того, что они
занимают определенное положение в отношении "наниматель - нанимаемый", а
именно являются в этом отношении нанимаемыми. Этим классовым отношением не
исчерпывается их социальный статус. Их интересы как нанимаемых не
совпадают полностью с интересами нанимателей. А иногда они вступают в
конфликт.
  Члены логического класса нанимателей образуют различного рода
объединения, разумеется - в своих интересах. Тем самым они организуются в
класс нанимателей в социальном смысле. Именно организуются. Эта их
классовая организация есть существенная часть структуры общества.
Объединяются в социальный класс и нанимаемые. Происходит это благодаря
профсоюзам, партиям, демонстрациям, забастовкам. Тут организация не
является такой сильной, как у нанимателей. Однако она настолько сильна,
что некоторые апологеты капитализма видят в этом угрозу демократии и
рыночной экономике.
  Класс нанимаемых не есть нечто однородное. Он разделяется на множество
различных категорий по различ-
ным признакам. Важное значение, например, имеет разделение на работающих
по контракту на определенное время и постоянно. Порою контракт оказывается
формальностью, и работа превращается в постоянную. Превращение нанимаемых
в постоянных служащих деловых клеточек есть тенденция, имеющая основания в
условиях деятельности и организации клеточек.
  Хорошо оплачиваемая постоянная работа по профессии имеет много
преимуществ в глазах членов общества, особенно высокообразованных и
высококвалифицированных. Тут сама работа представляет интерес, имеются
возможности для успеха, удовлетворения честолюбия, для общения. Тут
отсутствует тревога за судьбу дела, отсутствуют неприятные отношения с
банком и государством. Для значительной части граждан работа по профессии
является гарантированной. У наемных лиц есть организации, защищающие их
интересы (профсоюзы), и правовая защита.
  Фактическая эволюция западного общества порождает и все более
усиливает эту, по сути дела, коммунистическую тенденцию к превращению
значительной части работающих граждан в наемных служащих государства и
больших частных предприятий. В обществе уже сложились обширные и
влиятельные социальные классы таких граждан. Хотя время от времени
предпринимаются усилия как-то сдерживать их непомерное разрастание и
поощрить частное предпринимательство, остановить процесс коммунизации
(назовем так эту тенденцию) западного общества уже невозможно. То, что эта
тенденция выходит за рамки западнизма, я думаю, очевидно.
  Некоторые западные социологи фиксируют особый подкласс класса наемных
работников. Он характеризуется такими чертами. Большинство из них имеет
хорошее образование, окончили колледжи или университеты. Многие имеют
ученые степени. Они имеют дело с теми или иными жизненными проблемами не
непосредственно, а путем манипулирования с символами, со знаковыми данными
о реальных явлениях, операциях, процессах. Их орудия - математические
алгоритмы, научные теории, кодексы законов, финансовые операции,
психологические средства, логические рассуждения. Они отражают реальность
в абстрактных образах, перерабатывают
последние и экспериментируют с ними, передают другим специалистам и в
конце концов воплощают результаты своей деятельности в реальность. К этой
категории относятся, например, ученые, инженеры-дизайнеры, юристы,
финансовые советники, советники по налогам, издатели, журналисты,
работники телевидения, создатели фильмов, работники рекламы, деятели
искусства, проектировщики и т. д. Представители этой категории работают в
одиночку или небольшими группами. Они редко вступают в непосредственные
контакты с теми, кто использует их труд. Они чаще имеют партнеров или
помощников, чем начальников или надзирателей. До 20 процентов работающих
попадает в этот подкласс.


  КЛАССОВЫЕ КОНФЛИКТЫ

  Главное в Марксовом учении о классах - фиксирование существования
антагонистических классов и борьбы между ними. С логической точки зрения
антагонистические классы суть частный случай логических соотносительных
(парных) классов. В случае таких классов выделяются и определяются не
отдельные классы, а пары классов, которые определяются совместно.
Определение одного из них предполагает определение другого, один
определяется путем противопоставления другому, ибо они друг без друга не
существуют. Иначе говоря, такие классы определяются лишь через определение
их отношения друг к другу. Примеры таких классов: рабы и рабовладельцы,
начальники и подчиненные, кредиторы и должники, учителя и ученики. Выделяя
антагонистические социальные классы, Маркс фиксировал не только их
логическую парность, но и взаимосвязь их существования, противоположность
их интересов, эксплуатацию одним классом другого. Кроме того, он выделял
такие классы, которые имели место в самом базисе общества.
  Марксистское учение выросло не на пустом месте. Оно отражало то, что
имело место в реальности обществ прошлого и в западных странах в XIX веке.
Сравнительно с современными западными обществами социальный строй их в
эпоху Маркса был намного проще, выделяемые им классы действительно
выделялись из всех остальных как основные, эксплуатация одним классом
другого
действительно была очевидной, трудящиеся классы действительно кормили все
общество, борьба между классами проявлялась в бесчисленных забастовках,
восстаниях, революциях.
  Сохранились ли антагонистические классы и классовая борьба в
современных обществах? Чтобы ответить на этот вопрос, надо изучить
всесторонне состояние этих обществ и их положение в современном мире. По
моим наблюдениям, они изменили формы, как бы "растворились" в мешанине
других явлений, но все же время от времени дают о себе знать, например в
открытых выступлениях наемных работников против ухудшения условий их труда
и в образовании организаций, выражающих классовые интересы. Но борьба при
этом обычно идет за перераспределение в пользу нанимаемых долей доходов и
средств, которыми располагают предприятия и учреждения и которыми
распоряжаются работодатели, а также за незначительные (с социологической
точки зрения) изменения в условиях труда. Социальные отношения вообще не
подвергаются критике и не ставятся под сомнение. Они устраивают обе
стороны. Борьба идет в этих рамках. В этом смысле классовые конфликты уже
не направлены против установившихся порядков, как это было в XIX столетии
и в начале XX. В связи с теми изменениями, какие произошли в структуре
собственности, вопрос о ней вообще потерял смысл как вопрос классовой
борьбы. Доля нанимаемых в распределении благ зависит не столько от того,
сколько капиталисты оставляют себе, эксплуатируя наемных лиц, сколько от
общей экономической конъюнктуры и от положения предприятий и учреждений в
этой конъюнктуре, а также от общей экономической политики государства.
Сокращение личной доли работодателей в распределении благ не удовлетворило
бы претензий нанимаемых даже в ничтожной мере. По этой причине классовые
конфликты такого рода разрешаются путем переговоров враждующих сторон и
экономических расчетов, составляющих часть экономических расчетов в
обществе в целом. Классовая борьба в старом смысле перестала существовать.
Ее роль как борьбы социального масштаба перешла к массовым движениям иного
рода и к борьбе между различными феноменами внутри системы западнизма.


  СОЦИАЛЬНЫЕ УРОВНИ И СЛОИ

  В западной социологической и экономической литературе принято делить
население на три уровня - на высший, средний и низший. Основанием для
деления служит размер собственности и дохода. Каждый такой уровень
разделяется в свою очередь на подуровни, обычно на три. Например, по одной
из таких классификаций средний уровень подразделяется на такие: 1)
собственники мелких предприятий, местных магазинов, небольших ферм; 2)
управляющие фирмами и представители профессий высокого уровня; 3) служащие
контор, учителя, низший медицинский персонал и т. д. Низший уровень делят
на квалифицированных рабочих, неквалифицированных рабочих, работающие
этнические меньшинства. По другим классификациям в низший класс попадают
безработные и вообще лица, имеющие доход ниже минимального.
  Такого рода классификации очевидным образом искусственны. Почему три
уровня, а не четыре или пять? В реальности имеет место непрерывная линия
уровней собственности и доходов. В ней просто нет естественных точек
разграничения. Фактическая роль таких классификаций - идеологическая:
признав очевидный факт социальных и материальных контрастов, направить
внимание людей на удобную для апологетики статистическую середину. Когда
сообщают, что высший уровень составляет пять процентов населения, низший -
десять, а средний - восемьдесят пять, то всякая социальная критика
общества должна умолкнуть. В средний уровень при этом попадают мелкие и
средние предприниматели, государственные служащие, профессора, артисты,
квалифицированные специалисты, адвокаты, врачи и т. д. О какой тут
классовой борьбе может идти речь?!
  Разделение населения на высший, средний и низший уровни и установление
их численности не есть конец анализа социальной структуры населения. Это -
только начало анализа. Средний уровень не есть всего лишь один из уровней
наряду с другими. Он представляет основное население страны, социальную
структуру которого надо еще исследовать.
  На мой взгляд, более адекватно западной современной реальности
разделение населения на социальные
слои в соответствии с социальным статусом членов общества. Имеют место
многочисленные слои в различных измерениях, в различных районах и
подразделениях общества, на различных уровнях. Образуется сеть и иерархия
слоев, которая не укладывается в грубую схему трех уровней.
  В значительной мере размываются границы между социальными классами и
слоями. Вследствие усложнения материальной культуры и социальной
организации на микроуровне и макроуровне все большее значение приобретают
социальные объединения, выходящие за рамки социальной организации
общества. Подробнее о них скажу ниже.


  СЛОЙ БОГАТЫХ

  Я думаю, что в социальной структуре западного общества следует
выделить богатство не просто как обладание ценностями, но как особую
социальную категорию того же типа, как капитал, наемный труд, бюрократия.
И прежде всего для этого надо выяснить отношения богатства и капитала.
  Не всякое богатство наживается и функционирует как капитал. Не всякий
богатый человек есть капиталист. Не всякий капиталист богат. Капитал
вообще не есть богатство. Он может служить лишь средством приобретения
богатства, причем далеко не единственным. И в западном обществе существуют
многочисленные способы обогащения, отличные от капиталистического, -
наследование имущества и денег, высокая плата за занимаемую должность,
махинации с имуществом и финансами, игра, грабеж, организованная
преступность, плата за открытия и изобретения, огромные гонорары,
мошенничество.
  Богатство есть какая-то сумма ценностей. Эти ценности суть земли,
дома, драгоценности, ценные вещи (мебель, посуда, одежда, ковры, картины,
коллекции всякого рода). И, само собой разумеется, деньги и ценные бумаги.
Но не любая такая сумма ценностей считается богатством, а лишь такая,
которая превышает некоторую общественно значимую величину. Последняя
определяется условиями данного общества. То, что является богатством в
одном человеческом объеди-
нении и в одних условиях, может не быть таковым в других.
  Но богатство - не просто сумма ценностей, подобно тому, как капитал не
есть всего лишь деньги, приносящие прибыль. Богатство существует не само
по себе, а как собственность особого рода людей, живущих среди других
людей и вступающих с ними в определенные социальные отношения. Обладающие
богатством люди образуют особый социальный слой. Это - феномен социальной
структуры человеческих объединений.
  Какими бы разнообразными путями богатые люди ни приобретали свои
богатства и какой бы разнообразный образ жизни они ни вели, они образуют
группы на основе личных контактов, а эти группы сплетаются в единые слои в
масштабах районов, стран и континентов.
  Слой богатых возникает во всяком обществе, в котором возможно
накопление богатства. Возникает как нечто производное от фундаментальных
социальных отношений. Но возникнув и укрепившись, он становится хозяином
общества, точнее говоря, становится организатором господствующих слоев
общества в единое целое - в общество богатых. Он сравнительно
немногочислен. Но он овладевает львиной долей богатств общества, основными
и самыми щедрыми источниками доходов, наилучшими каналами карьеры и вообще
средствами жизненного успеха.
  Слой богатых сохраняет и увеличивает свои богатства самыми различными
путями, причем как некапиталистическими (я о них уже упоминал выше), так и
капиталистическими. Хочу особое внимание обратить на то, что в высших
этажах денежной системы оперирование огромными денежными суммами и
приобретение их в личное владение в значительной мере выходит за рамки
капиталистического бизнеса в собственном смысле слова. Это - игра на
бирже, грандиозные банковские махинации, валютные операции высших
финансовых учреждений, государственные денежные операции больших
масштабов, операции на уровне символической экономики вообще,
взаимоотношения бизнеса и представителей власти. В средствах массовой
информации время от времени предаются гласности случаи, из которых можно
видеть, как огромные суммы денег некапиталистическими методами
перекочевывают в карманы представителей слоя богатых.



  НАСЛЕДОВАНИЕ

  В западном обществе существуют две формы наследования. Первая из них -
наследование материальных ценностей (имущества, земли, денег и ценных
бумаг) и дела родителей или других лиц в соответствии с правовыми нормами.
Исторически оно было необходимым условием возникновения и укрепления
капитализма. Со временем тут произошли изменения, но сущность этого
наследования сохранилась.
  В мелком и среднем (в какой-то мере и в крупном) бизнесе большое число
наследников продолжает дело предшественников, чаще - в силу необходимости
зарабатывать на жизнь. Но в той сфере бизнеса, которая задает тон в
экономике, наследование занятий происходит редко и не по правовым нормам.
Многие дети бизнесменов предпочитают профессии иного рода.
  Наследование материальных ценностей остается незыблемой основой
общества. Тут имеют место юридические ограничения (налоги), но они не
меняют сути дела. К тому же находятся способы их обойти. Далеко не все
наследуемые ценности используются как капитал. Многое просто проживается.
Но значительная часть используется как средство наживы и накопления
богатства.
  Вторая форма наследования заключается в том, что наследуется
социальный статус. Происходит это не в силу правовых норм, а благодаря тем
возможностям, какие родители и родственники предоставляют наследникам,
чтобы они смогли удержаться на том же социальном уровне и даже повысили
его. Наследники начинают жизненный путь не с нуля, а уже с более или менее
высокого уровня, будучи подготовлены к выполнению определенных функций и к
борьбе за успех.
  Эта форма наследования играет роль не только заботы родителей о
потомстве. Она есть явление социально значимое и целесообразное. В
огромном обществе с колоссальным разнообразием выполняемых людьми функций
и иерархией степеней их сложности и важности невозможно, чтобы все дети
начинали жизненный путь с нуля и проходили одинаковую подготовку. Они
должны стартовать с разных уровней и с разными возможностями. Изображение
западного общества как общества равных возможностей есть идеологический
миф, в который никто не верит.



  ДРУГИЕ КАТЕГОРИИ

  Сказанное выше далеко не исчерпывает различные категории населения
западных стран. Упомяну еще некоторые.
  Современное западное общество уже немыслимо без иностранных рабочих. В
Западной Европе их десятки миллионов. Они образуют особый слой,
сопоставимый с рабами Римской империи. Они бесправны, как и рабы. Во
всяком случае, права их ограничены сравнительно с коренным западным
населением. Условия их жизни тоже сопоставимы с рабскими. Конечно, с ними
обращаются лучше, чем с рабами в Риме или в США в прошлом веке. Тем не
менее они попадают в западные страны извне в качестве дешевой рабочей силы
и для видов труда, какими граждане западных стран считают недостойным себя
заниматься.
  Существование рассматриваемого слоя уже породило на Западе проблемы,
которые вошли в число важнейших и труднейших проблем современности.
Представители этого слоя утвердились в западных странах и начали борьбу за
условия жизни и работы, по крайней мере близкие к таковым коренного
западного населения. Последнее увидело в них конкуренцию и угрозу своему
будущему. Естественно, начались конфликты, получившие название расовых. В
США они давно стали привычными. Теперь и Западная Европа становится ареной
для них.
  К сказанному следует добавить еще тот факт, что большое число западных
предприятий вынесено вовне, в те места планеты, где имеется дешевая
рабочая сила и не действует западное законодательство в отношении
работающих на этих предприятиях туземцев. Эти люди косвенно - тоже элемент
социальной структуры множества людей, вовлеченных в жизнедеятельность
западного общества.
  Постоянным фактором жизни западных стран является безработица. Наличие
безработных вызывает недоумение по целому ряду причин. В стране миллионы
безработных граждан, одновременно в ней занято в два раза больше
иностранных рабочих. С другой стороны, предприниматели данной страны
инвестируют свои капиталы и создают предприятия в других странах, давая
там работу большому числу людей. Почему эта "нелепость"
имеет место? То, что предпринимателям это выгодно, очевидно и
общеизвестно. Иностранным рабочим меньше платят, чем своим. Они не имеют
профсоюзов. Не надо тратиться на их социальное обеспечение. В других
странах рабочая сила дешевле. Не надо думать о социальных проблемах чужого
населения. Но дело не только в этом. Безработица, возникнув как постоянно
действующий фактор, воспроизводится уже с необходимостью и выполняет
разнообразные функции, не заложенные в ней, как таковой. Она играет роль
фактора трудовой дисциплины, сдерживает претензии работающих, заставляет
благополучных ценить то, что они имеют. Многие граждане страны не хотят
работать на тех же условиях, на каких работают иностранцы, и заниматься
тем же унизительным трудом. А другие хотели бы, да не могут, так как места
уже заняты и требуется профессиональная подготовка, какой у них нет.
Многих устраивает пособие по безработице.
  Безработица вполне уживается с дефицитом рабочей силы. Имеются
профессии, в которых условия труда тяжелые, а оплата низшая (например,
низкий медицинский персонал), и люди не идут на эту работу, предпочитая
пособие по безработице или случайные заработки. А с другой стороны,
возникают новые профессии, требующие высокой и необычной квалификации, на
овладение которой нужно время, усилия и способности, какими обладает
далеко не всякий. Развитие западнистской цивилизации пошло в таком
направлении, что проблема способностей большого числа людей для овладения
новыми профессиями приобретает все более важное значение. Думаю, что
дефицит людей, способных на это, будет возрастать и может со временем
стать препятствием прогресса.
  Нет надобности говорить о том, что означает безработица для людей в
материальном и в морально-психологическом отношении. В США миллионы людей
из поколения в поколение не имеют постоянной работы. О том, что они живут
на уровне ниже нищенского, не раз говорили президенты США. Страх потерять
работу является важнейшим фактором, определяющим душевное состояние людей
в странах Запада. Спад экономической активности в начале девяностых годов
и рост безработицы резко усилили, по моим наблюдениям и по сведениям
прессы, состояние душевной депрессии в широких слоях населения.
  Наконец, нищие. Существование их признается официально. Число их
огромно. Появление их закономерно. На одном полюсе общества происходит
накопление баснословных богатств, на другом - беспросветной нищеты. Одна
часть членов общества имеет доступ ко всем жизненным благам, ко всем
достижениям цивилизации, о которых еще совсем недавно не могли мечтать
даже самые привилегированные люди, а другая часть лишается той крупицы
благ, какою раньше располагали даже бедняки.


  ДОБРОВОЛЬНЫЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ

  Добровольные социальные объединения разделяются на две группы - на
гражданские и личные.
  Гражданские объединения добровольны в юридическом смысле, т. е. нет
юридических законов, принуждающих людей создавать такие объединения и
вступать в них. Конечно, могут быть обстоятельства, принуждающие к этому,
но не юридические. Они не приносят никакого дохода. Те средства, которые
какими-то путями оказываются в их распоряжении, только тратятся. Люди
вступают в них не ради того, чтобы иметь в них какие-то источники дохода.
Конечно, некоторые члены их, выполняющие в них какие-то деловые функции,
могут получать за это вознаграждение. Но число таких невелико. Эти
объединения узаконены в том смысле, что должны получить разрешение властей
на их образование, должны сообщить властям цели объединения и основные его
характеристики. В них должны быть лица, ответственные за их деятельность
перед властями, - юридические лица, которые обычно осуществляют и
руководство ими. Объединения, не удовлетворяющие этим требованиям, в эту
категорию объединений не входят и не являются компонентами социальной
организации общества на суперуровне.
  Гражданские объединения создаются гражданами общества для защиты
сходных интересов, для удовлетворения сходных потребностей, для участия в
общем деле. Примеры таких организаций - партии, профсоюзы, союзы
представителей одной профессии, союзы работода-
телей, союзы инвалидов, союзы съемщиков квартир, союзы сдающих квартиры,
союзы налогоплательщиков, женские организации, организации защиты природы
и животных, союзы молодежи и т. д. В современных развитых обществах число
их огромно (многие десятки тысяч). Они различаются по размерам, по степени
организованности, по времени существования, по источникам финансирования,
по влиянию в обществе и многим другим признакам. Социологи называют их
совокупность гражданским обществом.
  Объединения членов общества, которые я называю личными, отличаются от
гражданских объединений тем, что они не узаконены юридически. Они
молчаливо допускаются или признаются в какой-то негосударственной форме
(например, паблисити). Примеры таких объединений: школы и направления в
науке; течения в искусстве; связанные личными отношениями группы в прессе,
кино, телевидении; "команды" политических деятелей; группы с целью личного
общения. Эти объединения образуются в личных интересах участников, для
укрепления их личного положения, для их успеха и вообще какой-то личной
выгоды. Они сами по себе не являются источниками дохода. Но принадлежность
к ним позволяет приобретать лучшие позиции в профессиональной сфере,
добиваться улучшений. Зачастую судьба человека вообще зависит главным
образом от принадлежности или непринадлежности к таким объединениям. Сила
их в политике, науке, культуре, идеологии и других сферах общеизвестна. К
числу таких объединений относятся объединения людей в зависимости от их
социального статуса с целью личного общения, для поддержания статуса и
передачи его наследникам, для установления полезных связей, для обмена
важной информацией. При этом в одну группу попадают люди различных
социальных категорий. Например, в одну группу могут собраться политики,
банкиры, танцоры, кинозвезды, ученые и писатели, не связанные
коммерческими и государственными отношениями. Различный же социальный
статус разбрасывает по разным группам коллег по работе, соседей и даже
родственников. В обществе образуется огромное число таких групп на разных
уровнях и в разных районах страны. Между ними устанавливаются
разнообразные отношения и связи, так что некоторая часть общества
оказывается совокупностью
лично (непосредственно и опосредованно) связанных людей. Это своего рода
социальная ткань или среда приобретает большую силу в обществе Тут
формируется общественное мнение.
  В достаточно большом и развитом обществе возникает множество "точек",
вокруг которых группируются люди самых различных социальных категорий с
целью карьеры, источников дохода, паблисити, полезных связей. Эта
группировка происходит на основе личных отношений. Образуются всякого рода
клики, мафиозного типа группы, сговоры. Их участники делят между собой
возможности, предоставляемые такими "точками", оказывают взаимные услуги,
отталкивают посторонних. Они через эти "точки" сосут соки общества. Многие
из них являются паразитами. Такие "точки" образуются во всех сферах
общества.


  ФЕОДЫ. СВЕРХОБЩЕСТВЕННЫЕ ОБРАЗОВАНИЯ

  Упомяну еще образование своего рода "дворов" или "свит" при личностях,
обладающих способностью и средствами содержать штаты обслуживающих их
людей (прислуга, деловые помощники, охрана, любовницы или любовники,
адвокаты, детективы и т. п.). Многие из таких "феодов" (назовем их так)
достигают больших размеров, являются долговременными. Они не создают
никаких ценностей, с социальной точки зрения являются паразитарными. Но и
они имеют силу в обществе.
  Рассматриваемые феоды разделяются на две группы. Они различаются
характером "феодала", т. е. личности, за счет которой и для которой они
создаются. В одной из этих групп "феодалом" является более или менее
значительная личность в системе власти и управления, оплачивающая услуги
своих "вассалов" путем их устройства на соответствующие посты и других
подачек за счет власти, а не из своего кармана. В другой группе "феодалом"
является частное лицо, оплачивающее своих "вассалов" из своих средств. Эти
"феоды" являются добровольными образованиями, но отнюдь не бескорыстными.
Все более или менее значительные (по положению и по средствам) личности
обрастают такими "феодами" начиная от нескольких человек и кончая сотнями.



  НЕГЛАСНЫЕ СГОВОРЫ

  Негласными сговорами я называю такие объединения людей, в которых
отсутствует формальная организация, отсутствуют официальные лидеры и не
обязательны личные контакты. Но поступают члены таких объединений так, как
будто такая организация существует, как будто она имеет руководителей, как
будто в ней имеет место разделение функций.
  Примером таких негласных сговоров являются случаи, когда одним и тем
же видом деятельности занимается сравнительно большое число людей. При
этом они могут не иметь личных контактов и даже не знать о существовании
друг друга. Вполне достаточно того, что они имеют представление о том, что
делают другие, и положение каждого из них в какой-то мере потенциально или
актуально зависит от деятельности других. Благодаря современным условиям
(образование, средства коммуникации и информации) у них вырабатывается
сходное понимание многих явлений действительности и сходная реакция на
них. Хотя они лично могут быть не связаны друг с другом, в некоторых
ситуациях они поступают сходным образом так, как будто сговорились или
получили указание из какого-то единого управляющего ими центра.
  Формально тут никакой организации не существует, но фактически такие
негласные сговоры обладают порою чудовищной силой. То, что называют
общественным мнением, есть совокупность такого рода незримых объединений
людей. Помимо однородных объединений, тут возникают и смешанные, из
множеств людей различных профессий и социальных категорий.
  К числу таких объединений относятся так называемые элитарные
образования. Обычным является понимание их как совокупности лучших
представителей того или иного логического класса. Так, правящая
(политическая) элита оценивается именно как совокупность самых умных,
талантливых и т. п. представителей рода человеческого, которым в силу их
превосходства над прочим человечеством положено быть его правителями. Это
понимание - не просто вздор, это - циничная идеологическая апологетика
существующего социального строя. В реальности же отбор в любые элиты, а в
правящие - в особенности, про-
исходит по социальным законам рационального расчета, делания карьеры,
бизнеса, а отнюдь не по критериям отбора лучших. Впрочем, кого считать
лучшим?
  Третий компонент суперуровня общества образуют явления, вырастающие на
основе компонентов социальной организации общества, вырастают в силу их
развития, преодолевая сложившиеся рамки.
  Можно констатировать такую закономерность социальной эволюции. В
предобществах доминировали явления микроуровня, развивались явления
макроуровня, о суперуровне вряд ли можно говорить как о чем-то
значительном. В обществах доминируют явления макроуровня, явления
суперуровня развиваются настолько, что в современных обществах социальная
организация их оказывается уже не в состоянии справиться с ними. Создаются
предпосылки для более высокого уровня социальной организации - для
сверхобщества. Если рассуждать логически, в сверхобществах должны
доминировать явления суперуровня человейников. Но дело не ограничивается
лишь логическим предположением: эмпирическая реальность современных
обществ дает достаточно оснований в его пользу.




  Часть пятая
ОЧЕРК СОВЕТСКОГО КОММУНИЗМА

  УСЛОВИЯ ИЗУЧЕНИЯ

  Во всех известных мне сочинениях о коммунизме непроизвольно или
умышленно смешиваются самые различные явления - домарксовский коммунизм,
марксовский проект коммунизма, марксистско-ленинское учение, марксистская
идеология в реальном коммунистическом обществе, исторически конкретная
форма коммунизма в Советском Союзе и других коммунистических странах,
черты реального коммунизма в конкретный период истории, коммунизм как тип
социальной организации и многое другое. Все, написанное и сказанное о
коммунизме в советский период в Советском Союзе и на Западе, имеет мало
общего с научным подходом как к учению о коммунизме, так и к реальному
коммунизму. А после поражения советского коммунизма на Западе и в бывших
коммунистических странах началась такая оргия извращения всего, что
касается коммунизма, что ни о каком научном подходе к нему в официальной
науке и речи быть не может, не говоря уж об идеологии и обслуживающей ее
современной культуре.
  Исследователь, которому удается научно подойти к социальным объектам,
сталкивается с целым рядом трудностей при попытке реализовать этот подход
в отношении коммунизма. Последний просуществовал в Советском Союзе и
странах советского блока ничтожно (с исторической точки зрения) короткое
время, причем в необычайно трудных условиях. Он не изжил себя, как
единодушно утверждает западная и прозападная идеология и пропаганда, а был
искусственно разрушен в самом начале своего исторического пути. Он не
успел в полную
меру раскрыть заложенные в его основаниях жизненные потенции.
  Что в наличном и известном эмпирическом материале коммунизма есть
исторически преходящее и что есть постоянное? Что относится к условиям
конкретных стран и что является всеобщим? Какие явления должны были отойти
на задний план и какие усилиться? Список такого рода вопросов можно
продолжить. На них практика коммунизма не успела дать ответы. В
сохранившихся коммунистических странах, включая Китай, эволюция под
давлением Запада пошла таким образом, что советский коммунизм, по всей
вероятности, на долгое время (если не навечно) останется самым развитым и
четко выраженным образцом реального коммунизма. Так что мне придется
удовольствоваться тем, что я сумел обнаружить в одиночку, живя в Советском
Союзе, и сохранил в своей памяти. Вся та информация, которую я получал о
других коммунистических странах и из сочинений других авторов, не давала
мне абсолютно ничего нового, поскольку все эти экземпляры коммунистических
человейников создавались по советскому образцу и ничего принципиально
нового в советский опыт не вносили, кроме элементов ослабления, замутнения
и разрушения классического (советского) образца.


  КОММУНИЗМ ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ И РЕАЛЬНЫЙ

  Прежде всего надо различать коммунизм как идеологию и коммунизм как
реальность, т.е. коммунизм как совокупность идей (как учение) и коммунизм
как определенный тип социальной организации человейника, существующий или
существовавший в реальности. Различие их, казалось бы, очевидно. Но их
постоянно смешивают. Происходит это не только в силу
недисциплинированности мышления и злого умысла, но и в силу предрассудка,
будто реальное коммунистическое общество в Советском Союзе было построено
строго по марксистскому идеологическому проекту. Но советский опыт
показал, что на самом деле все было значительно сложнее. Коммунистическая
идеология возникла в одних исторических условиях, на базе одного
жизненного материала. Она сформировалась по специфическим законам
феноменов такого
рода. Она возникла в странах Западной Европы на основе наблюдения
капитализма и интеллектуального наследия предшествующей истории. Реальный
же коммунизм возник в других исторических условиях, сформировался по
объективным социальным законам и сложился впервые в истории человечества в
России после революции 1917 года. На его формирование ушло несколько
десятилетий.
  Марксистское учение о коммунистическом обществе было выработано в
условиях общества капиталистического, причем как отрицание того, что
марксизм усмотрел в капитализме. Оно строилось как нечто нормативное, т.е.
по принципу, что в коммунистическом обществе должно быть и чего не должно
быть. В нем не должно быть эксплуататорских классов, стихийности и анархии
производства, безработицы, экономических кризисов, денег, экономического и
социального неравенства. Вместо этих зол, должны наступить блага.
Производительные силы в коммунистическом обществе получат неограниченные
возможности для развития, целью производства станет не получение прибыли
путем эксплуатации наемного труда, а удовлетворение постоянно растущих
потребностей трудящихся, наступит изобилие предметов потребления, на место
отношений классовой вражды придут отношения дружбы и взаимопомощи.
  Учение о высшей стадии коммунизма (о полном коммунизме) образует
своего рода райскую часть марксизма. Здесь рай спущен с небес на землю. И
хотя он обещался в неопределенном будущем, но все-таки не после смерти
всех людей, а при жизни потомков. Опыт реального коммунизма XX века
показал, что по ряду причин ни одно важное предсказание марксизма
относительно полного коммунизма (исчезновение денег и государства,
материальное изобилие, ликвидация классов и т.д.) не сбылось.
  Говоря о реальном коммунизме (или, для краткости, просто о коммунизме)
или о коммунистическом социальном строе (о коммунистическом типе
социальной организации человейника), я имею в виду не некое воображаемое
общественное устройство, а вполне реальный тип такого устройства, который
можно было видеть во многих странах планеты и классическим образцом
которого может служить социальный строй Советского
Союза в лучшие годы его жизни. Этот строй обладает такими чертами (это
предварительное или ориентировочное описание). Ликвидированы классы
частных собственников. Ликвидирована частная собственность на землю и
природные ресурсы. Обобществлены все средства производства. Все взрослое и
трудоспособное население организовано в стандартные деловые коллективы.
Трудоспособные граждане отдают свои способности и силы обществу через
деловые коллективы, получая за свой труд вознаграждение, необходимое для
их существования и существования их семей. Все они суть наемные работники
государства. Создана единая, централизованная и иерархизированная система
власти и управления. Создана единая плановая экономика, контролируемая и
управляемая государством. Централизована и унифицирована система
воспитания и образования молодежи. Создана единая государственная
идеология и централизованный аппарат идеологической обработки населения.
Гражданам гарантирована работа, бесплатное медицинское обслуживание,
бесплатное образование, пенсия по старости и инвалидности и другие
минимальные социальные блага. Созданы мощные карательные органы и органы
общественного порядка, а также вооруженные силы, способные защищать страну
от внешних нападений.
  Надо различать субъективные и объективные факторы, сыгравшие роль в
русской революции и в возникновении русского коммунизма. Первые из них -
это то, что люди делают сознательно, преднамеренно, планируя заранее.
Вторые - то, что происходит в силу объективно данных условий и объективных
социальных закономерностей, неподвластных воле людей. Реальный коммунизм
зародился в России под лозунгами идеологического коммунизма (марксизма).
Инициаторы, организаторы и вожди революции вдохновлялись идеями
коммунистической идеологии. Можно с полным правом признать, что, не будь
марксизма, не будь Ленина и его соратников, русского коммунизма не было
бы. Но вместе с тем русский коммунизм, зародившись, начал складываться во
многом совсем не так, как рассчитывали революционеры, вопреки
фундаментальным прин-
ципам марксизма, в отсталой крестьянской стране со слабо развитыми
капиталистическими отношениями. Это послужило одним из важнейших условий
успеха коммунистического эксперимента! Он сложился в силу объективных
законов организации больших масс населения в единый социальный организм в
определенных исторически данных условиях, - развал всех основ
предшествовавшего социального строя, характер населявшего страну
человеческого материала, исторические традиции, международная ситуация и
т.д. Осуществленная революцией ликвидация частной собственности на
средства производства была одним из условий построения реального
коммунизма, но она сама по себе еще не была элементом здания нового
общества.
  Реальный коммунизм явился не покорным воплощением распоряжений вождей
и рекомендаций идеологов, как правило либо бессмысленных, либо заведомо
невыполнимых, либо обрекавших людей на гибель, а результатом великого
исторического творчества миллионов людей, которые либо вообще понятия не
имели о марксизме, либо знали о нем весьма смутно и истолковывали на свой
лад. То, что получилось на деле, лишь по некоторым признакам похоже на
марксистский "проект". Например, были ликвидированы классы частных
собственников, широкие слои населения получили образование и были
вовлечены в систему власти и управления, со временем были удовлетворены на
каком-то уровне (пусть примитивном) основные жизненные потребности и т.п.
Но во многом другом реальный коммунизм резко отличался от этого "проекта".
Например, государство не отмерло, как обещали марксисты, а, наоборот,
усилилось сравнительно с государством царской России. Не исчезли деньги.
Не исчезло социальное и материальное неравенство. Ленину пришлось
столкнуться с реальностью коммунизма в незначительной мере, и то он был
потрясен, настолько эта реальность оказалась непохожей на идеологический
"проект". И надо отдать должное Сталину: реальность коммунизма его не
испугала и не разочаровала, он начал руководить построением реального
коммунизма в реальных условиях России, с реальным человеческим материалом,
в окружении реальных врагов. Идеологический коммунизм он использовал как
орудие, приспособив его к потребностям реального.
  Сказанное выше не следует истолковывать так, будто советский коммунизм
сложился стихийно, будто строители его не ведали, что творили.
Возглавляемые сталинской властью, строители коммунизма сознательно,
планомерно и целеустремленно создавали новый тип человейника. Они
создавали его, не имея научной теории реального коммунизма (таковой не
было хотя бы уже потому, что еще не было самого объекта теории). Но это не
исключает планомерности, целенаправленности и управляемости этого
исторического процесса.
  Советский коммунизм сложился не сразу. И он изменялся со временем.
Можно констатировать такие периоды в его истории: зарождения, юности,
зрелости, кризиса и краха. Первый период охватывает годы от Октябрьской
революции 1917 года до избрания Сталина Генеральным секретарем партии в
1922 году или до смерти Ленина в 1924 году. Этот период я называю
ленинским по той роли, какую в нем сыграл Ленин. Второй период охватывает
годы после первого периода до смерти Сталина в 1953 году или до XX съезда
КПСС в 1956 году. Это - сталинский период. Третий период начался с
приходом к высшей власти Хрущева. При Брежневе русский коммунизм достиг
состоянии зрелости и добился наивысших успехов планетарного и эпохального
значения. Я этот период называю хрущевско-брежневским. Четвертый период
начался в 1985 году с приходом к высшей власти Горбачева и был завершен в
результате переворота 1991 года, возглавленного Ельциным. Я его называю
горбачевско-ельцинским. Многие считают его периодом старения и
естественной смерти русского коммунизма. Это грубая ошибка или, скорее,
умышленная фальсификация истории. Русский коммунизм был молодым социальным
явлением. Он еще только вступил в период зрелости, еще не проявил все
заложенные в нем потенции. Его жизнь была искусственно прервана усилиями
внешних врагов и внутренних предателей и коллаборационистов. Он был убит в
самом начале зрелой жизни. {Широко распространенное убеждение, будто он
потерпел банкротство исключительно в силу внутренней несостоятельности и
изжил себя, есть бездоказательная идеологическая ложь.}



  РОЖДЕНИЕ СОВЕТСКОГО КОММУНИЗМА

  Все социалисты (и коммунисты) до 1917 года были убеждены в том, что
социалистическая революция произойдет сначала в Западной Европе, а уж
потом перекинется на другие страны. Сам Ленин буквально за несколько дней
до Февральской революции 1917 года в России говорил, что социалистическая
революция сначала произойдет на промышленно развитом Западе с сильным
рабочим классом, а не в отсталой, крестьянской России с малограмотным
населением. Это убеждение вполне соответствовало марксистской доктрине. Но
история распорядилась по-своему. С точки зрения здравого смысла, не
зараженного идеологической доктриной, было очевидно, что новый тип
человейника не мог возникнуть в центре западной цивилизации, - его тут
просто не допустили бы, как это случилось с Парижской коммуной и с
попытками социалистической революции в Германии и Венгрии. Именно на
периферии западной цивилизации, в России сложились условия для успешного
коммунистического эксперимента.
  Согласно марксизму формирование социально-экономического базиса
предшествует формированию надстроек, в их числе - государства. Социальная
революция приводит надстройки в соответствие с базисом. Советский
коммунизм возник совсем не по этой схеме. До Октябрьской революции 1917
года в России не было никакого коммунистического базиса в марксистском
смысле. Формирование коммунизма здесь началось с политической революции,
которая положила начало системе власти нового типа, и эта власть начала
развиваться во власть коммунистического типа, создавая
социально-экономический базис в марксистском смысле.
  Ленин поразительно быстро оценил представившуюся возможность и
использовал ее. Его великая историческая роль заключалась в том, что он
разрабатывал и пропагандировал идеологию социалистической революции,
создал организацию профессиональных революционеров, рассчитанную на захват
власти, возглавил силы для захвата и удержания власти, когда представился
случай, оценил этот случай и пошел на риск захвата власти, использовал
власть для социальных преобразований,
организовал массы на защиту завоеваний революции от контрреволюционеров и
интервентов, т.е. в создании необходимых условий для построения
коммунистического социального строя. Но сам этот строй сложился уже после
него, в сталинский период.
  Коммунистический человейник сформировался не сразу в результате
революции. В результате Октябрьской революции 1917 года сравнительно
небольшая группа людей, возглавлявшихся большевиками, захватила высшую
власть в стране. Социальную сущность этого политического переворота не
понимал никто, включая Ленина. Коммунизм как особый тип человейника
сложился много лет спустя. Революция лишь осуществила эволюционный прорыв.
А дальнейший процесс протекал уже по социальным законам, о которых никто
не имел понятия. В этом процессе новая власть предпринимала какие-то
действия в отношении подвластного человейника, в последнем происходили
какие-то события, это оказывало влияние на власть, вынуждая ее на
определенные действия в отношении самой себя. Власть строила новый
человейник, человейник порождал эволюцию власти. В начавшемся после
революции процессе происходило взаимодействие всех компонентов растущего
человейника, происходила его историческая жизнь.
  В возникновении советского коммунизма сыграло роль совпадение
множества исторических обстоятельств. Назову основные (на мой взгляд) из
них.
  Коммунизм принадлежит к такому типу организации человейников, при
котором доминирующей является не самоорганизация масс людей снизу, а
принудительная организация сверху, как это имело место в истории России с
самого начала ее существования. При этой организации решающая роль в
объединении людей в целое принадлежит системе власти и управления, а не
другим факторам, в том числе - не экономике. Тут структурирование системы
власти и управления образует основу социального структурирования вообще.
Тут человейник структурируется прежде всего в коммунальном аспекте, а на
этой основе - в деловом и прочих аспектах.
  Российское предреволюционное общество базировалось не на двух типах
социальных отношений - феодальном и капиталистическом, как принято
считать, а на трех. Имелась еще "третья сила", которая никем не вос-
принималась как основа социальных отношений будущего коммунизма, а именно
- отношения коммунальные, которые нашли свое выражение в государственном
аппарате, в отношениях всех слоев общества с этим аппаратом, в средствах
поддержания общественного порядка (полиция, жандармерия, суды и т.д.), в
армии, в общинном землевладении и т.д. В результате Октябрьской революции
1917 года были сметены отжившие феодальные и еще неокрепшие
капиталистические отношения, а "третья сила" получила простор для своего
развития. На месте разрушенного государственного аппарата царизма
немедленно сложился новый аппарат власти и управления, который превзошел
его во всех отношениях.
  Второе из рассматриваемых обстоятельств - крах российского
самодержавия, разруха в результате войны и развал всего российского
общества. Основной проблемой для страны стала проблема выживания, создания
общественного порядка, который мог бы обеспечить это. В такой ситуации
вступил в силу социальный закон регенерации: если разрушается социальная
организация человейника, но при этом сохраняется человеческий материал,
основы его материальной культуры и другие необходимые факторы выживания,
то из обломков разрушенной социальной организации образуется новая,
максимально близкая в основных чертах к прежней. Не случайно потому
большинство населения послереволюционной России на первых порах восприняло
революцию просто как смену власти.
  Третий фактор, придавший событиям того периода характер глубокой
социальной революции, заключался в том, что в России в течение целого
столетия зрели идеи преобразования общества, которыми заразились все
сравнительно образованные слои и даже правящие классы. Во второй половине
XIX века получили распространение идеи социализма и затем марксизма
(коммунизма). В начале XX века сложилась организация профессиональных
революционеров, готовившаяся к революции и взятию власти. Лениным была
разработана целая теория на этот счет. Когда возглавляемые Лениным
большевики в октябре 1917 года взяли власть, они привнесли в происходящие
события фактор, благодаря которому в России стало складываться именно
коммунистическое сверхобщество, а не что-то иное. Без
большевиков эволюция России вряд ли приняла бы такое направление.
  Четвертый фактор - человеческий материал России. В наше время
признание роли этого фактора в формировании социальных систем стало
фактически табу и расценивается как расизм. Смысл этого табу очевиден:
западная идеология стремится убедить всех, будто западный социальный строй
является наилучшим и годится для всех народов мира. И тем более она не
может даже допустить намека на то, что коммунистический строй лучше
соответствует природе каких-то народов. Но абсолютно ничего расистского в
том, что я сказал выше, нет. Более того, игнорировать качества
человеческого материала в исследовании важнейших социальных феноменов
современности - значит заведомо закрывать себе путь к их пониманию.
  Коммунизм имел успех в России в значительной мере благодаря характеру
и состоянию российского населения. В стране было более ста различных
этнических объединений, живших до известной степени автономно,
находившихся на низкой, фактически догосударственной (дообщественной)
ступени социальной эволюции и не имевших никаких шансов подняться на более
высокую ступень самостоятельно. Лишь российская самодержавная власть
сдерживала это скопление людей в единстве.
  Основной российский народ - русские - обладал качествами, которые, с
одной стороны, делали сильную диктаторскую власть необходимой для его
выживания, а с другой стороны - делали эту власть возможной. Перечислю эти
качества. Слабая способность к самоорганизации и самодисциплине.
Склонность к коллективизму, к покорности перед властями, к лени.
Способность легко поддаваться влиянию демагогов и проходимцев. Способность
переносить трудности и жить на низком уровне. Терпеливость.
Гостеприимность. Чрезмерная психическая гибкость, доходящая до
угодничества и хамелеонства. Слабая бережливость. Неуважение своих
соотечественников, преклонение перед всем иностранным. Взгляд на жизненные
блага как на дар судьбы или свыше, а не как на результат своих усилий,
инициативы и риска. Вследствие своего характера русский народ не смог
воспользоваться плодами своей великой революции и плодами победы в войне
над Германией, не смог завоевать при-
вилегированное положение в своей стране, оказался неконкурентоспособным в
борьбе с другими народами за лучшие социальные позиции и блага. Русский
народ не оказывал поддержку своим наиболее талантливым соплеменникам, а,
наоборот, всячески препятствовал их выявлению, продвижению и признанию. Он
никогда всерьез не восставал против глумления над ним, исходившего от
представителей других народов, позволяя им при этом безбедно жить за его
счет.
  Пятый фактор - состояние материальной культуры страны. Я уже упоминал
о разрухе в стране вследствие Первой мировой войны. Но она лишь усилила
то, что было до войны и независимо от нее, а именно - низкий (сравнительно
с Западом) уровень материальной культуры вообще, примитивное в целом
хозяйство, огромная (если не решающая) роль физического труда масс
населения. В условиях послевоенной разрухи первостепенное значение
приобрела организация больших масс людей на коллективные действия и
возбуждение массового энтузиазма. Это могла осуществить только власть,
подобная дореволюционной, но превосходящая ее именно в манипулировании
массами. Революция и породила такую форму власти, которая в процессе
эволюции страны стала, с одной стороны, создавать новую государственность,
а с другой стороны - создавать ее так, что сама стала превращаться во
власть сверхгосударственную, во власть коммунистическую.
  Российский коммунистический эксперимент интересен тем, что тут в силу
исключительных исторических условий на развалинах Российской империи сразу
складывалось сверхобщество, развивавшее в себе одновременно потенциальные
общества, тогда как в западном мире имеет место процесс, противоположно
направленный, а именно - сверхобщество возникает путем образования особого
социального феномена в качестве своего рода "надстройки" над развитыми
обществами, которая становится господствующим элементом человейника в
целом.
  Российский коммунизм возник не как нечто совершенно чуждое и
постороннее для западной цивилизации, а как ее детище. Дореволюционная
Россия складывалась и жила под сильнейшим влиянием западной цивилизации.
Она фактически была сферой колонизации и периферией последней. Идеи
коммунистического социально-
го строя и коммунистической революции родились на Западе и были занесены
затем в Россию. Коммунистическую революцию в России осуществили люди,
прошедшие школу революционеров на Западе. Русская революция имела сильный
резонанс на Западе. Большое число людей на Западе рассматривало ее как
начало революции в западном мире. Русская революция имела поддержку со
стороны Запада. Без влияния Запада и без контактов с ним построение
коммунистического социального строя в России было бы невозможно.
  Рождение советского коммунизма началось с Октябрьской революции 1917
года. Она явилась лишь началом социальной революции, растянувшейся на
несколько десятилетий. Ударной силой и исполнителями этой революции стали
народные массы. Не просто множество граждан страны, а именно массы как
особый социальный феномен.


  МАССЫ

  В годы подъема коммунизма, национал-социализма и фашизма и в годы по
окончании Второй мировой войны тема масс была весьма актуальной. На эту
тему были написаны тысячи работ. Потом интерес к ней спал. Возродился он
вновь в конце "холодной войны", когда в странах советского блока и
Советского Союза возникли именно массы, которые использовались западными
манипуляторами в качестве ударной силы для разгрома коммунистической
социальной системы в этих странах.
  Но как в тот, так и в этот период само понятие "массы" осталось
аморфным, не определенным достаточно точно. Авторы работ о массах обычно
называют признаки масс, которые иногда обнаруживаются очевидным образом,
бросаются в глаза. Это, например, иррациональность поведения, сильное
возбуждение, образование сборищ. Такие признаки, однако, можно видеть и в
поведении других скоплений людей, которые нельзя считать массами в
социологическом смысле (в очередях, на железнодорожных станциях, в моменты
природных катастроф, в толпах беженцев). А главное - названные выше
признаки суть временные состояния масс, а не нечто присущее им постоянно.
  Авторы сочинений о массах, как правило, рассматривают частные случаи
масс, которые дали знать о себе в коммунистических, нацистских и
фашистских движениях, и как нечто исключительное, а не как явление,
ставшее заурядно-повседневным в наше время. А кое-кто из них считает массы
вообще мифом или явлениями прошлого.
  Я слово "масса" ("массы") употребляю в излагаемом ниже смысле. Массу
образует множество людей вне их постоянной деятельности и привычного
образа жизни, причем в тот период, когда они в какой-то мере предоставлены
самим себе. Масса в этом смысле образуется из обычных людей, имеющих
возможность думать о своем положении и имеющих возможность какую-то часть
времени проводить по своему усмотрению, способных совершать какие-то
поступки без принуждения, свободно. Они способны на это главным образом во
внерабочее время, когда вообще теряют работу или по каким-то причинам
вырываются из привычного ("нормального") образа жизни. В таком положении
оказываются люди различных возрастов, положений, профессий. Для
образования массы, повторяю и подчеркиваю, необходимо сравнительно большое
число людей, имеющих свободное время и силы использовать его для
внерабочих занятий.
  Как понимать предоставленность людей самим себе? В жизнь людей всегда
кто-то вмешивается извне и стремится оказать на них какое-то влияние. Но
все же у них остается часть времени и часть их сознания и чувств, о
которых можно сказать, что тут они предоставлены самим себе. Эти части
должны быть достаточно большими, чтобы образовалась масса. Массы кажутся
политикам и теоретикам таинственными и непредсказуемыми именно потому, что
они не учитывают эту предоставленность людей самим себе, которая время от
времени образуется и заполняет сознание людей неизвестным этим политикам и
интеллектуалам содержанием.
  Масса не есть всего лишь множество людей. Она есть их своеобразное
объединение, социальное целое. Между членами массы имеют место общения,
обмен информацией и мнениями. Образуются более или менее устойчивые
группы. Возникают более или менее обширные сборища. Не все члены массы в
одно время собираются вместе (хотя такое не исключено), а какие-то ее
части. Границы мас-
сы строго не определены (тут нет формального членства), тем не менее она
не безгранична. Масса не хаотична полностью, хотя уровень хаотичности
высок. В ней имеют место элементы организованности, причем как идейной,
так и поведенческой. Имеются свои авторитеты, вожаки, влиятельные личности
и группы.
  Поведение массы нельзя считать полностью иррациональным и
непредсказуемым. Иррациональность есть в любом поведении. Степень
иррациональности и рациональности различна. Это некоторым наблюдателям и
теоретикам поведение массы кажется иррациональным, ибо они имеют свои
ограниченные представления на этот счет. Масса, устраивающая, например,
суд Линча или участвующая в сожжении "ведьмы", поступает вполне
рационально. Современные массовые движения порою более рациональны, чем
поведение правительств и идеологов. Просто поведение масс осуществляется
по своим социальным законам. Причем в поведение массы входят не только
активные действия, но и уклонение от них, - поведенческая пассивность. И
примеров на этот счет наше время дает более чем достаточно.
  Массы образуются в основном из представителей низших и отчасти средних
слоев населения. Представители высших и близких к ним средних слоев
предпочитают быть вне масс и использовать массы в своих интересах. Они
образуют объединения иного рода.
  Как представители масс, люди общаются между собою, влияют друг на
друга. Тем самым они заполняют часть своего сознания, о которой я говорил
выше, определенным содержанием и настраивают определенным образом свою
эмоциональность - вырабатывают массовое сознание или сознание массы как
целого. Этот процесс в той или иной степени является стихийным. Его до
поры до времени не замечают или игнорируют. Он привлекает к себе внимание,
когда масса становится социально заметным и значимым фактором жизни
человейника. Находятся желающие воздействовать на людей в этом состоянии,
использовать их в своих интересах. Эти заинтересованные лица вносят в
стихийный процесс свои идеи, лозунги, организацию. Возникают массовые
движения.
  Идеи, говорил Маркс, становятся материальной силой, когда они
овладевают массами. Но не любые идеи.
  Если вы, например, построите на высочайшем научном уровне теорию
общества и разработаете научно обоснованную программу его преобразования,
ваши идеи никогда не овладеют массами. Идеи должны отвечать умонастроениям
и желаниям масс. Должны быть предельно простыми и словесно понятными
массам без специального и длительного образования. Должны создавать
иллюзию быстрой выполнимости желаний масс. Нацистские и фашистские идеи
имели массовый успех лишь постольку, поскольку достигали сознания масс в
самом примитивном виде, не имели ничего общего с научным пониманием
реальности и сулили массам скорейшее исполнение их чаяний.
  И даже идеи, максимально адекватные массам и ситуации, сами по себе не
заползают в головы людей. Они должны в эти головы вдалбливаться,
вдалбливаться методично, по определенным правилам, специальными людьми.
Для этого нужна организация, специально занимающаяся этим делом и
располагающая средствами идейной обработки масс.
  В предреволюционной России все рассмотренные факторы были налицо.
Сложились огромного размера массы: это - миллионы крестьян и рабочих,
одетых в солдатские шинели и волею обстоятельств превратившиеся в массы в
рассмотренном смысле. Имелись организации революционеров, которые вели
пропагандистскую работу среди населения. Имелись идеи, доходившие до
миллионов людей в самом простом и общепонятном виде: долой войну, землю
крестьянам, фабрики рабочим, долой помещиков и капиталистов, долой
самодержавие, власть рабочим, крестьянам, солдатам! И эти идеи полностью
соответствовали интересам большинства населения страны, включая массы.
Имелись средства массовой информации, по тем временам достаточно
эффективные с точки зрения манипулирования массами. Быстро выработались
средства непосредственного общения вождей и агитаторов с массами -
митинги, собрания, демонстрации. Период между Февральской и Октябрьской
революциями послужил школой для практической деятельности масс и
управления ими революционными организациями. Большевики во главе с Лениным
поразительно умно использовали все это. Без этого революция не смогла бы
быть такой победоносной.
  В сталинские годы организация населения страны в массы, сознательная
организация масс по определенным правилам и стандартам и управление
массами вошли в социальную организацию коммунистического человейника в
качестве постоянно действующих компонентов. Советский Союз выступил в этом
отношении (как и в ряде других) новатором в социальном творчестве
человечества.


  ЮНОСТЬ КОММУНИЗМА

  Сейчас в мире прочно утвердилось представление о сталинском периоде
как о преступном, а о самом Сталине - как о самом большом злодее в истории
человечества. Всякие попытки высказаться объективно об этом периоде и о
личности Сталина расцениваются как апологетика сталинизма.
  Рассматривать сталинскую эпоху как эпоху преступную есть грубое
смешение понятий. Понятие преступности есть понятие юридическое или
моральное, но не историческое и не социологическое. Оно по самому своему
смыслу неприменимо к историческим эпохам, к обществам, к целым народам.
Сталинская эпоха была трагической и страшной эпохой. В ней совершались
бесчисленные преступления. Но сама она как целое не была преступлением. И
не является преступным общество, сложившееся в эту эпоху, каким бы плохим
оно ни казалось с чьей-то точки зрения.
  Понять историческую эпоху такого масштаба, как сталинская, - это
значит понять сущность того нового общественного организма, который
созревал в то время. Для этого ее надо брать как нечто единое целое и
рассматривать ее объективно. Но именно это, казалось бы простое и
естественное, требование понимания не соблюдается. Во всех сочинениях на
эту тему, с которыми мне приходилось иметь дело, обычно выделяется
какой-то один аспект исторического процесса, раздувается сверх всякой меры
и изображается с тем или иным пристрастием. Целостность и сложность
процесса исчезает, получается односторонне-ложная его картина.
Поверхностное и чисто фактологическое описание скрывает суть эпохи. Все
то, что происходило в
массе населения, т е. основной поток истории, вообще не принимается во
внимание или затрагивается лишь в ничтожной мере и как нечто
второстепенное. Потому сталинизм представляется как всего лишь обман и
насилие, тогда как в основе своей он был добровольным творчеством
многомиллионных масс людей, организуемых в единый поток, порой посредством
обмана и насилия.
  Коммунизм формировался в России по многим линиям одновременно.
Основные из этих линий суть следующие: 1) система власти и управления; 2)
социальная организация населения; 3) экономика; 4) идеология. Рассмотрим
особенности сталинского периода в этих аспектах.


  ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

  Все известные мне авторы рассматривают советскую систему власти и
управления так, как будто она сразу же после Октябрьской революции 1917
года появилась в готовом виде. Я не буду здесь касаться изменений во
власти, которые произошли в сталинский период сравнительно с ленинским, -
в сталинский период выкристаллизовалось и приняло более или менее
определенные формы то, что в ленинский период находилось в состоянии
мешанины, хаоса, брожения. Тут не было качественного изменения, которое
можно было бы зафиксировать на уровне понятий социологии. Тогда как
переход от сталинского периода к брежневскому означал качественное
изменение в самой структуре общества.
  Сталинская система власти и управления была с самого рождения ее
двойственной. С одной стороны, это было народовластие с его системой
вождей, активистами, волюнтаризмом, призывами и прочими его атрибутами. А
с другой стороны, это была система партийно-государственной власти с ее
бюрократизмом, рутиной, профессионализмом и прочими ее атрибутами. Первый
аспект играл главную роль, достиг в те годы наивысшего уровня. Второй был
подчинен первому, служил орудием первого. Он еще только формировался в те
годы. Тем не менее он набирал силу. Шла постоянная борьба этих аспектов,
сторон, частей власти. Уже в сталинские годы второй аспект
зачастую доминировал над первым, проявлял тенденцию к господствующей роли
вообще. Сталинские репрессии в значительной мере отражали стремление
народных масс помешать превращению партийно-государственного аппарата
власти в нового господина общества. Так как первый аспект (народовластие)
в сталинские годы все же преобладал, сталинскую систему власти и
управления можно считать народовластием. Думаю, что тут мы имеем пока
самый яркий образец этой власти.
  Сталинский период был периодом подлинного народовластия, был вершиной
народовластия. Если вы не поймете эту фундаментальную истину, вы ничего не
поймете в этой эпохе. Народовластие не есть нечто очень хорошее - пусть
слово "народ" не сеет на этот счет иллюзий. Сталинский террор, массовые
репрессии и все такое прочее - это суть признаки именно народовластия.
Десталинизация страны, включавшая в себя ликвидацию народовластия, была
шагом вперед в эволюции коммунистической государственности.
  Сталинская власть была народовластием прежде всего в том смысле, что
это была не профессиональная, а дилетантская власть. Подавляющее
большинство постов в ней с самого низа до самого верха заняли выходцы из
низших слоев населения и люди, никогда ранее не помышлявшие о том, чтобы
кем-то управлять. Это - общеизвестный факт, на который теперь почему-то
перестали обращать внимание. А это - миллионы людей. И по образу жизни это
множество людей мало чем отличалось от управляемой массы. Для большинства
из них это была бедная трудовая жизнь, причем в толще прочего населения.
Для многих из них это была тяжелая обязанность по настоянию коллективов и
вышестоящих властей, обязанность временная и рискованная. Люди менялись на
всех постах с неслыханной быстротой. Еще не умели управлять. Коррупция,
бытовое разложение. Невозможность решить проблемы, которые заставляли
решать. Процент репрессированных в этой среде был если не самым высоким,
то близким к этому.
  Характерной чертой сталинского народовластия, далее, было то, что
вышедший из народа руководитель обращался в своей руководящей деятельности
непосредственно к народным массам, игнорируя официальный государственный
аппарат, но игнорируя его так, что тот служил руко-
водителю и средством власти, и козлом отпущения дефектов власти. Народным
массам государственный аппарат представляется как нечто враждебное им и
как помеха их вождю-руководителю. Тем более государственный аппарат тогда
имел такой вид, что вполне заслуживал подобное отношение. Человеческий
материал, доставшийся от прошлого, был неадекватен новой системе по
психологии, образованию, культуре, профессиональной подготовке и опыту.
Постоянно складывались мафиозные группы. Возникали склоки, жульничество.
Одним словом, сама эта система нуждалась в контроле со стороны еще
какой-то системы сверхвласти, стоящей над ней. Эту функцию и взяло на себя
сталинское народовластие. Не будь ее, миллионы людей, вовлеченных в
государственные органы, сожрали бы все общество с потрохами, разворовали
бы все, развалили бы страну. Когда партийно-государственная власть
приобрела более или менее приличный вид, сталинизм как форма власти изжил
себя и был отброшен. Народовластие кончилось, к великому облегчению жизни
именно народа.
  Характерными для народовластия являются волюнтаристские методы
управления. Высший руководитель мог по своему произволу манипулировать
чиновниками нижестоящего аппарата официальной власти, назначать и смещать
их, предавать суду, арестовывать. Руководитель выглядел народным вождем,
революционным трибуном. Власть над людьми ощущалась непосредственно, без
всяких промежуточных звеньев и маскировок. Власть как таковая, не
связанная ничем, кроме еще более высокой инстанции (если таковая имелась).
  Схематично власть в стране в целом выглядела так. Наверху - сам высший
вождь (Сталин) с ближайшими соратниками. Внизу - широкие народные массы.
Между ними - механизм управления страной, рычаги власти. Эти рычаги
многочисленны и разнообразны: личные уполномоченные вождя, органы
государственной безопасности, партийный аппарат, советы, профсоюзы,
комсомол, многочисленные общества и союзы (вроде союзов писателей,
художников, музыкантов) и т.д. Это суть именно рычаги, орудия системы
народовластия, а не самодавляющие элементы государственности. К их числу
следует добавить еще номенклатуру, выдвиженцев, систему осведомительства и
т.п.
  Народ при этом должен быть определенным образом организован, чтобы его
вожди могли руководить им по своей воле. Воля вождя - ничто без
соответствующей подготовки и организации масс. Такие средства организации
масс, как партийные и комсомольские организации, общие собрания, митинги,
коллективные мероприятия и т.д., общеизвестны. Я хочу здесь особое
внимание обратить на такой важный элемент народовластия, как феномен
активистов. Масса людей в принципе пассивна. Чтобы держать ее в напряжении
и двигать в нужном направлении, в ней нужно выделить сравнительно
небольшую часть. Эту часть следует поощрять, давать ей какие-то
преимущества, передать ей какую-то долю власти над прочей пассивной частью
населения. И во всех учреждениях и предприятиях возникли неофициальные
группы активистов, которые держали под своим наблюдением и контролем всю
жизнь коллективов и их членов. Они приобрели огромную силу. Они могли кого
угодно "сожрать", включая руководителей учреждений. Руководить
коллективами без их одобрения и поддержки было практически невозможно.
Была выработана своего рода "технология" работы таких активов. Она лишь в
малой степени была затронута в художественной литературе, но осталась
совершенно не изученной научно.
  Активисты в большинстве занимали сравнительно невысокое социальное
положение, а зачастую - самое низкое. Часто это были бескорыстные
энтузиасты. Некоторые из них делали какую-то карьеру и выбирались в
партийные бюро первичных организаций. Но большинство были рядовыми
работниками с жалкой зарплатой и скверными бытовыми условиями.
  Важнейшим элементом народовластия была оргия разоблачений врагов
(часто воображаемых), открытых и тайных доносов, репрессий. Сейчас предают
анафеме тайное доносительство. Но открытое доносительство и
разоблачительство было распространено еще более, приносило еще больший
эффект.
  Помимо активистов, получили распространение и приобрели большое
влияние на массы всякого рода зачинатели, инициаторы, новаторы,
рационализаторы, ударники, герои. Если активисты держали под своим
контролем первичные деловые коллективы, то упомянутая категория выделяемых
граждан служила целям разжигания энтузи-
азма масс, поддержки решений властей, побуждения людей своим примером на
действия, желаемые с точки зрения руководства страны.
  В самой системе власти и управления сложился особый институт
номенклатурных работников. Сейчас слово "номенклатура" употребляется в
ином смысле, чем в сталинские годы. Тогда в номенклатуру включались особо
отобранные и надежные, с точки зрения высшей власти, лица, которые
руководили большими массами людей в различных районах страны и в различных
сферах общества. Ситуация руководства была сравнительно простой. Общая
линия руководства была ясна и стабильна. Методы управления были примитивны
и стандартны. Культурный и профессиональный уровень масс был сравнительно
низкий. Практически любой функционер, включенный в номенклатуру, с
одинаковым успехом мог руководить индустрией, целой областью, спортом,
сельским хозяйством и литературой. Главная задача руководства заключалась
в том, чтобы утвердить единое и централизованное управление страной.


  КУЛЬТ ЛИЧНОСТИ

  При критике сталинизма обычно наряду с репрессиями, коллективизацией
сельского хозяйства, гонениями на церковь, преследованиями некоторых
отраслей науки и деятелей культуры в числе его грехов называют культ
личности Сталина. При этом причины культа видят в тщеславии Сталина и в
холуйстве подчиненных. А социальную сущность этого явления нередко
игнорируют.
  Не Сталин изобрел культ личности. И не для одного Сталина он
создавался. Вспомните Наполеона, Гитлера, Мао, Муссолини. До Сталина в
Советском Союзе был культ Троцкого, Бухарина. Ошибочно объяснять это
явление личными качествами тех, чей культ создается, и тех, кто его
создает. С социологической точки зрения, культ личности вождей есть
элемент организации власти сверхобщества. Высшие подразделения власти
сверхобщества и олицетворяющие их личности не являются таковыми на основе
юридических законов - они нелегитимны. Создание культа определенных уч-
рождений (например, органов государственной безопасности) и определенных
постов (например, главы партии), принимающее форму культа личностей,
является средством принуждения людей к признанию их фактического статуса.
Это аналог легитимации власти общества. В западных странах, где вроде бы
нет явления, аналогичного культу Сталина, на самом деле есть его аналоги в
другой форме - культ должности президента, популяризация личностей в
средствах массовой информации (популизм).
  Десталинизация в послесталинские годы приняла форму разоблачения и
отмены культа Сталина, что нанесло удар по самой системе
сверхгосударственной власти Советского Союза. Попытка сделать культ
Брежнева выродилась в фарс, ставший предметом всеобщих насмешек. И это
тоже способствовало ослаблению советской власти.


  СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

  Формирование советского коммунистического сверхобщества происходило в
противоречии с марксистскими основоположениями: тут не власть приводилась
в соответствие с неким существовавшим "экономическим базисом", а,
наоборот, это "базис" создавался заново усилиями складывавшейся (и до
известной степени сложившейся) власти в соответствии с конкретными
условиями страны. В результате этих усилий удалось мобилизовать
подавляющее большинство населения страны на величайшую в истории
социальную революцию, охватившую все аспекты жизни человейника. Эта
способность системы власти и управления человейника распоряжаться
огромными человеческими массами и материальными ресурсами, причем в
соответствии с заранее выработанными планами организации и преобразования
человейника, есть одна из фундаментальных черт сверхобщества. Самыми
значительными действиями советской сверхвласти сталинского периода были
коллективизация сельского хозяйства, индустриализация, культурная и
идеологическая революция, организация войны 1941 - 1945 годов против
Германии и восстановление разрушенного в войне хозяйства.



  КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА

  Считается, будто колхозы суть на сто процентов выдумка сталинистов.
Почитайте книги русских дореволюционных историков, которых никак нельзя
обвинить в симпатиях к большевикам (они тогда были почти неизвестны), и вы
увидите, что у колхозов были предшественники и предпосылки в далеком
прошлом в виде общинного и государственного земледелия. В значительной
части крестьяне не были собственниками земли. Единоличность хозяйства
заключалась лишь в том, что семья индивидуально использовала отведенные ей
участки земли. Землю нельзя было продать и даже передать другим во
временное пользование за плату. Революция ликвидировала помещичье
землевладение. Производительность крестьянского труда была низкая.
Продукты труда продавались лишь в исключительных случаях. Это не было
источником регулярного дохода. Многие работы выполнялись коллективно
(починка дорог, рытье прудов, сенокос). Коллективизация не была для
крестьян чем-то абсолютно новым и неожиданным.
  Существует устойчивое мнение, будто колхозы были выдуманы сталинистами
из чисто идеологических соображений. Это чудовищная нелепость. Идея
колхозов не есть идея марксистская. Она вообще не имеет ничего общего с
классическим марксизмом. Она не была привнесена в жизнь из теории. Она
родилась в самой практической жизни реального, а не воображаемого
коммунизма. Идеологию лишь использовали как средство оправдания своего
исторического творчества. Коллективизация была необходима в тех условиях,
когда необходимостью стала индустриализация страны. А индустриализация
сама была обусловлена достаточно серьезными причинами: необходимостью
защиты страны от внешних врагов, необходимостью обеспечения населения и
народного хозяйства минимальными средствами существования и
функционирования.
  Все "прелести" колхозной жизни сразу же обнаружили себя в жестокой и
вместе с тем карикатурно усиленной форме: обезличка, бесхозяйственность,
ничтожная плата за труд и прочие общеизвестные явления. Началось такое
бегство людей из деревень, какого еще не знала русская история. Многие
завербовывались на стройки на
Север и в Сибирь, лишь бы избавиться от колхозов. Призванные в армию
ребята почти совсем не возвращались домой. Деревни стали пустеть и
исчезать с лица земли.
  И несмотря на это, ошибочно видеть в колхозах одно лишь зло. Реальный
процесс жизни многосторонен и противоречив. Его не сведешь к одной простой
формуле. В нем участвуют многие люди, имеющие различные интересы и
находящиеся в различных отношениях к происходящему. Колхозная жизнь имела
не только недостатки, но и несомненные достоинства. Достоинства не
абсолютные, а относительные. Но все-таки достоинства с точки зрения
охваченных колхозами людей. Молодые люди получили возможность становиться
трактористами, механиками, учетчиками, бригадирами. Вне колхозов появились
"интеллигентные" должности в клубах, медицинских пунктах, школах,
машинно-тракторных станциях. Совместная работа многих людей становилась
общественной жизнью, приносившей развлечение самим фактом совместности.
Собрания, совещания, беседы, пропагандистские лекции и прочие явления
новой жизни, связанные с колхозами и сопровождавшие их, делали жизнь людей
интереснее, чем старая. На том уровне культуры, на каком находилась масса
населения, все это играло роль огромную, несмотря на убогость и
формальность этих мероприятий.
  Но главным соблазном коллективизации для миллионов русских крестьян
было не то, какой вид принимала жизнь в деревнях, а то, что большинство из
них получило возможность и массовый толчок к переходу к городскому образу
жизни, причем в новом обществе. Нет худа без добра. Благодаря
коллективизации многие миллионы русских людей бросили тупую, тяжелую,
грязную, голодную и беспросветную деревенскую жизнь и устремились в
города, т.е. к культуре, к образованию, к развлечениям, к гигиене, к
сытости, к более легкому и интересному труду. Подсчитайте, сколько
крестьянских детей стали врачами, учителями, учеными, профессорами,
писателями, артистами, художниками, инженерами, офицерами и т.д.! А вся
прочая масса покидавших деревни людей так или иначе находила в новой жизни
какое-то жилье и работу. Насилие тут имело место, это бесспорно Но оно
играло роль стимула к освобождению и организующего средства добровольности
Добровольно-
сти массовой - вот что тут важно понять. А всякая организация массовости
есть насилие с индивидуальной точки зрения.


  ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ

  В антикоммунистической и антисоветской печати индустриализация (как и
коллективизация) вырывается из конкретной исторической связи и
рассматривается с точки зрения абстрактных критериев морали и
идеализированной индустриализации стран Запада. Предполагается, будто были
возможны более эффективные и "человечные" методы индустриализации, а то и
вообще необходимость таковой отвергается. Я утверждаю, что и тут
сталинское руководство действовало не в угоду некоей идеологической
доктрине, а в силу необходимости. И выбрало наиболее подходящий для
условий страны тех лет путь. Этот путь был сопряжен с колоссальными
трудностями, потерями, жертвами. Но в высшей степени несправедливо
приписывать их неким злым умыслам и глупости сталинистов. И просто
фактически ошибочно замалчивать то, что это был великий исторический
подъем многомиллионных масс людей, организованных советской властью.
  Все наиболее важные мероприятия руководства страны осуществлялись
вовсе не потому, что сталинисты вычитывали какие-то инструкции на этот
счет в марксистских текстах. Таких инструкций вообще не существовало. А
если и было нечто похожее на них, то эти слова лишь постфактум
интерпретировались применительно к тому, что свершалось без них, причем
апологеты коммунизма истолковывали их как оправдание действий власти, а
антикоммунисты истолковывали так, будто "большевики" действовали в угоду
марксистской доктрине и вопреки каким-то природным законам и натуре
человека. Конечно, идея необходимости создания пролетариата для того,
чтобы реализовать марксистскую идею диктатуры пролетариата, как-то
фигурировала в умах деятелей той эпохи Но марксизм предполагал уже
существующий пролетариат как условие коммунистической революции, а не
революцию как условие создания пролетариата. Сталинское руководство
действовало прежде всего в силу необходимости, которая возникала в исто-
рически сложившихся условиях и вынуждала именно на такие действия.
  Благодаря индустриализации появились бесчисленные трудовые коллективы,
учебные заведения, научные учреждения, средства транспорта и многое
другое, чего не было ранее. И более 90 процентов всего этого создавалось
заново, а не было лишь переделкой дореволюционного наследия. Россия в
поразительно короткие сроки (в истории человечества не было ничего
сопоставимого с этим!) стала современным индустриальным обществом. Не
случись этого, ей пришлось бы удовольствоваться судьбой западной колонии
уже в двадцатые и тридцатые годы. Сталинизм отбросил и эту перспективу по
крайней мере на 50 лет!
  Бесспорно, что в сталинские годы широко использовался принудительный
труд, включая труд заключенных. Но это - лишь одна второстепенная сторона
дела. Имела место и была более важной другая: массовый энтузиазм, массовое
самопожертвование, миллионы добровольцев. Это было время великих строек,
требовавших огромного числа людей и усилий всей страны. Это было время
планов и свершений, вовлекавших в их реализацию всю страну, все ее людские
и материальные ресурсы. Никто не осуждает Петра Великого, угробившего на
строительстве петербургских дворцов людей в процентном отношении больше,
чем Сталин на строительстве сооружений на благо всего народа. Никто не
осуждает тех, кто обрекал на гибель несметное число людей на строительстве
пирамид. И трудно назвать другого исторического деятеля, на которого
обрушили столько злобы и клеветы, как на Сталина, сделавшего на благо
народа больше, чем прочие великие деятели, вместе взятые. Почему?! Именно
потому, что он сделал это.


  КОЛЛЕКТИВИЗМ

  Важнейшим результатом революции, привлекшим на сторону нового строя
подавляющее большинство населения страны, было образование коллективов,
благодаря которым люди приобщились к публичной социальной жизни, ощутили
заботу о себе общества и власти и сами почувствовали себя носителями
власти. Тяга людей к
коллективной жизни, причем без хозяев и с участием всех, была неслыханной
ранее нигде и никогда. Эта тяга подкреплялась принудительностью
коллективов.
  Коллектив есть не просто скопление множества индивидов, а такое их
объединение, которое существует и действует как единое целое. Человек как
член коллектива совершает поступки в соответствии с правилами коллектива,
а не в соответствии с какими-то своими принципами поведения. Тут может
быть совпадение: многие правила поведения в коллективе становятся
принципами поведения индивида. Но может быть и расхождение: люди поступали
бы иначе в тех случаях, если бы не зависели от своего коллектива.
  Коллективные явления существуют не так, как существует общее в
индивидуальном (единичном, отдельном), а как определенного рода связи и
отношения между индивидуальными предметами внутри некоторого их единого
целого, оказывающие существенное влияние на свойства этих индивидуальных
предметов как составных элементов целого. Коллективные явления суть
свойства коллективов как индивидов более высокого уровня сложности, чем
образующие их базисные индивиды. Они оказывают влияние на базисные
индивиды, порождая среди них такие, которые становятся выразителями
свойств целого коллектива, - образцовые, или характерные, индивиды.
Последние нельзя рассматривать как средние или типичные представители
коллектива. То, что можно сказать о характерном члене коллектива, нельзя
распространять на каждого члена коллектива по тем же правилам, по каким
общие утверждения распространяются на частные случаи. Игнорирование
эффекта коллективности является одной из причин того, что принципы
поведения граждан коммунистической страны остаются непонятными для людей
западных.
  Огромное число вновь создававшихся государственных (общественных)
предприятий было вынуждено позаботиться о жилье, одежде, питании, отдыхе,
лечении, детских учреждениях, развлечениях и вообще обо всем жизненно
важном для своих работников. В результате деловые клеточки стали
превращаться в коммунальные. Коллективистская жизнь воспринималась как
показатель именно народовластия. И это было нечто большее, чем только
иллюзия. Народные массы заняли нижние
этажи социальной сцены и приняли участие в социальном спектакле не только
в качестве зрителей, но и в качестве актеров. Актеры на верхних этажах
сцены и на более важных ролях тогда тоже в массе своей выходили из народа.
На нижних уровнях сцены разыгрывались в миниатюре все те же спектакли,
какие разыгрывались в масштабах всей страны.
  Строители нового общественного устройства не имели целью сознательно
строить именно ту социальную организацию, какая получилась на самом деле.
Перед ними стояли конкретные задачи, осознаваемые как задачи установления
общественного порядка, создания школ и больниц, обеспечения городов
продуктами питания, создания средств транспорта, создания фабрик и заводов
для производства необходимых для жизни населения и для обороноспособности
страны предметов и т.д. Они понятия не имели о том, что они тем самым
создавали ячейки нового общественного организма с их закономерной
структурой и объективными, не зависящими от воли и сознания людей
социальными отношениями. Да и сейчас еще даже профессиональные теоретики
не понимают этого феномена коммунизма. Они видят основы последнего в чем
угодно, только не в его фундаментальной социальной организации.
  Революция 1917 года ликвидировала классы капиталистов и помещиков.
Земля, фабрики и заводы были национализированы, огосударствлены. Но много
ли было в стране на самом деле частных предприятий как в городах, так и в
деревнях?! И в каком они находилось состоянии?! В сталинские годы
практически почти все делалось заново, во всяком случае то, что было
построено, по объему во много раз превосходило то, что было, а по
социальному статусу изначально было государственной собственностью.
Государственные учреждения, органы порядка, больницы, учебные заведения и
т.д., как правило, и ранее не были частными. А в сталинские годы всего
этого было создано столько, что дореволюционное наследие выглядело во всем
этом каплей в море. То, что обобществлялось, на самом деле было не столь
значительным, как об этом принято говорить. Основу нового общества
пришлось создавать заново после революции, используя для этого новую
систему власти и новые условия. Да к тому же ликви-
дация частной собственности на средства производства была негативной
акцией революции - она уничтожила один из фундаментальных элементов базиса
старого общества. Но отсутствие чего-то, ликвидация чего-то не могла стать
основой здания нового общества. Такой основой могло стать лишь нечто
позитивное. И такой основой на самом деле стала та коллективистская
организация, которая сложилась в результате конкретно-исторического
процесса по своим объективным социальным законам. Наука об этом феномене
так и не появилась ни в Советском Союзе, ни на Западе. Этому помешала
апологетическая идеология с одной стороны, и антикоммунистическая
идеология - с другой. И те и другие выдвигали на первый план факт
ликвидации частной собственности на средства производства и
"эксплуататорских" классов, непомерно преувеличивая (приукрашивая или
очерняя) его роль в формировании реального коммунизма.
  Важно не столько то, что исчезло в результате революции, сколько то,
что развилось взамен. А взамен пришли стандартные первичные деловые
коллективы с определенной структурой сотрудников, с отношениями
начальствования и подчинения, причем с иерархией и сетью таких отношений.
Эти отношения стали неустранимой основой социального и материального
неравенства граждан общества, - основой для нового классового
структурирования населения. Со временем конкретно-исторические задачи,
вынуждавшие строителей нового общества осуществлять коллективизацию
сельского хозяйства, индустриализацию страны, культурную революцию и т.д.,
отошли на задний план или исчерпали себя, а неосознанный и
незапланированный социальный аспект заявил о себе как одно из главных
достижений этого периода истории русского коммунизма.
  Советский коллективизм был в значительной мере обусловлен бедностью
бытовых условий жизни подавляющего большинства населения. Почти все
жизненные блага люди получали благодаря государственному распределению и
через их трудовые коллективы. Через государство и коллективы к людям шло
бесплатное образование, обучение, культура, развлечения, жилье, медицина,
отдых, пенсия. Как только общество стало богатеть, и люди стали жить
зажиточнее, коллективизм пошел на спад, и
все сильнее обществом стал овладевать индивидуализм. Наделе самым сильным
врагом коммунизма оказалось то, к чему коммунисты призывали как к конечной
цели, - изобилие предметов потребления.


  КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

  Одной из величайших заслуг сталинской эпохи явилась культурная
революция. Новое общество нуждалось в миллионах образованных и
профессионально подготовленных людей. И оно получило возможность
удовлетворить эту потребность в первую очередь. Это поразительный феномен:
самым доступным для нового общества оказалось то, что было самым
труднодоступным для прошлой истории, - образование и культура. Оказалось,
что гораздо легче дать людям хорошее образование и открыть им доступ к
достижениям культуры, чем дать им приличное жилье, одежду и пищу. Доступ к
образованию и культуре был мощной компенсацией за бытовое убожество. Люди
переносили такие бытовые трудности, о которых теперь страшно вспоминать,
лишь бы получить какое-то образование и приобщиться к культуре. Тяга
миллионов людей к этому была настолько сильной, что ее не могла бы
остановить никакая сила в мире. Всякая попытка вернуть страну в
дореволюционное состояние воспринималась как страшнейшая угроза этому
завоеванию революции. Быт играл при этом роль второстепенную. И казалось,
что образование и культура автоматически принесут бытовые улучшения. Для
очень многих это происходило на самом деле, и это создавало иллюзию
возможности того же для всех.


  ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

  Рождение советской идеологии как идеологии реального коммунистического
общества началось в двадцатые годы и завершилось в основном в послевоенные
годы. В эти годы определилось содержание идеологии, определились ее
функции в обществе и методы воздействия на массы населения, определилась
структура идеологичес-
ких учреждений и выработались правила их работы. Эта беспрецедентная
идеологическая революция произошла под руководством Сталина и его
соратников.
  Кульминационным пунктом этой идеологической революции стал выход в
свет работы Сталина "О диалектическом и историческом материализме".
Существует мнение, будто эту работу написал не сам Сталин, а кто-то другой
или другие. Возможно, что это так и было. Но если даже Сталин присвоил
чужой труд, он сыграл неизмеримо более важную роль, чем сочинение довольно
примитивного, с интеллектуальной точки зрения, текста: он дал этому тексту
свое имя и навязал ему огромную историческую роль.
  Эта сравнительно небольшая статья явилась идеологическим шедевром в
полном смысле этого слова. Не научным (научного в нем почти ничего не
было), а именно идеологическим. Поясню, в чем тут дело.
  До революции партия, послужившая предпосылкой будущей КПСС, была
сравнительно небольшой. Вопросами теории занимались одиночки - партийные
вожди, теоретики, профессора, писатели, журналисты. Причем занимались либо
в социально-политическом плане (проблемы политической борьбы, революции,
власти, событий в мире), либо в сфере абстрактного теоретизирования. После
революции положение партии в обществе изменилось, изменилась сама партия,
изменилась роль того, что называли вопросами теории. Встала задача
идейного воспитания новой гигантской правящей партии, воспитания
многомиллионных масс населения, управления ими, мобилизации их на
строительство нового общества. А с чем приходилось иметь дело сначала?
Малограмотное и совсем безграмотное население, процентов на девяносто -
религиозное. Теперь возникла задача переориентировать основную
"теоретическую" работу на массы низкого образовательного уровня.
  Нужны были идеологические тексты, соответствовавшие новой задаче.
Нужна была идеология как таковая, с которой можно было бы уверенно и
систематично обращаться к миллионам рядовых членов партии и к десяткам
миллионов рядовых граждан. Сталинистам надо было занизить уровень
исторически данного интеллектуального материала марксизма так и настолько,
чтобы он стал идеологией интеллектуально примитивной и плохо
образованной массы населения. Главной проблемой для них стало не развитие
марксизма как явления культуры, а приспособление его к интересам именно
идеологической работы. Нужно было создать учение, понятное широким слоям
населения, а не только узкому кругу профессионалов, свободное от
религиозных предрассудков и, вместе с тем, создающее иллюзию приобщенности
к высотам науки, освященное авторитетом науки. Сталинская работа стала
фокусом, ориентиром, острием решения этой эпохальной задачи, своего рода
главнокомандующим и знаменосцем армии прочих идеологических текстов,
которые стали производиться по этому образцу в гигантских масштабах и
завоевывать все идейное пространство общества.
  Общеизвестно, какая борьба велась против религии в сталинские годы.
Нелепо объяснять ее беспричинной злобностью и глупостью строителей нового
общества, действовавших якобы в угоду марксистской доктрине. Последняя
действительно сыграла роль. Но дело не столько в этом. Это - лишь
поверхность исторического процесса, а не глубинный поток. Чтобы рожденный
революцией человейник выжил, он должен был перевоспитать и воспитать
многомиллионные массы населения, он должен был породить многие миллионы
более или менее образованных людей, способных хотя бы на самом минимальном
уровне выполнять бесчисленные и разнообразные функции в обществе, начиная
от простых рабочих и кончая государственными руководителями всех рангов и
профилей. Коммунистическая идеология должна была в этом беспрецедентном в
истории социальном, культурном и духовном перевороте сыграть решающую
роль. Религия и церковь, доставшиеся в наследство от прошлого,
разрушенного революцией социального устройства, встали на пути этого
переворота как одно из главных препятствий. Началась битва за души. и умы
масс населения. Коммунистическая идеология должна была занять в обществе
то место, какое до революции занимала религия, причем всемерно и
всесторонне расширить и усилить эту роль. А массы людей, совершенно не
знакомые с марксизмом, с ликованием ринулись в безбожие. Для них это был
беспрецедентный в истории человечества праздник освобождения от пут
религии. Без широкой поддержки населения власти не смогли бы до-
биться такой блистательной и стремительной победы над религией,
прораставшей в душах людей в течение многих столетий.


  ВОЙНА 1941-1945 ГОДОВ

  В истории человечества имели место примеры, когда власть мобилизовала
и организовала огромные человеческие и материальные ресурсы в интересах
войны. Я думаю, что самым значительным примером такого рода до XX столетия
была власть, созданная Наполеоном. Это была предшественница современной
сверхгосударственности. В XX веке грандиозным явлением такого рода была
гитлеровская власть. Но сталинская власть превзошла их во всех отношениях.
Я эту тему здесь опускаю.
  Восстановительный период
Хотя состояние страны после войны было ужасающим, благодаря
коммунистической социальной организации за поразительно короткий срок было
восстановлено все, разрушенное войной. Более того, начался необычайный
подъем во всех сферах жизни страны. Именно эти успехи Советского Союза, а
не некий "черный провал", послужили основной причиной "холодной войны"
западного мира против советского коммунизма.


  СТАЛИНСКИЕ РЕПРЕССИИ

  Ссылки на сталинские репрессии стали одним из главных аргументов в
антикоммунистической и антисоветской пропаганде. Все, что писалось и
пишется на эту тему, может служить примером идеологического способа
мышления и идеологической фальсификации истории. Я ограничусь на эту тему
краткими, чисто социологическими замечаниями.
  Не Сталин изобрел этот социальный феномен. Он широко применялся в
истории человечества и применяется до сих пор. И будет применяться в
будущем как одно из закономерных явлений человеческой жизни. А в условиях
сталинских лет без репрессий в принципе было бы
невозможно построение новой социальной организации. Без них страна погибла
бы не после 1985 года, а на несколько десятков лет раньше, во всяком
случае - уже в 1941 году наверняка. Сталинские репрессии были особенно
сильным проявлением объективных социальных законов, о которых говорилось в
предшествующих частях книги.
  Все критики сталинизма усматривают в репрессиях проявление бесправия
коммунистической социальной организации. Это ошибочно как теоретически,
так и фактически. Тут имело место нечто иное. На самом деле в сталинские
годы в Советском Союзе происходило интенсивное формирование юридической
(правовой) сферы. Но происходило одновременно и формирование сверхправовой
"надстройки" - сверхправа. Последнее опиралось на право, включало его в
себя в снятом виде, но доминировало над ним как явление нарождавшегося
сверхобщества. В стране формировался аппарат сверхвласти, включавший в
себя партийный аппарат, в котором вырабатывались и принимались решения по
всем важнейшим проблемам. Эти решения не имели юридической силы сами по
себе, но они приобретали принудительную силу, поскольку аппарат
сверхвласти распоряжался всеми средствами легитимной государственности. И
деятельность всех тех, кто был вовлечен в репрессивную систему, так или
иначе узаконивалась - осуществлялась в рамках права, а не бесправия.


  УТОПИЯ И РЕАЛЬНОСТЬ

  Сталинская эпоха была воплощением в жизнь сказки, утопии. Но
воплощение это произошло в такой форме, что идеалы превратились в объект
насмешки. И не потому, что реальность оказалась хуже утопии, - во многом
она оказалась гораздо лучше, - а потому, что жизнь пошла совсем в другом,
непредвиденном направлении, и идеалы утратили смысл.
  Коммунистическая утопия создавалась при том условии, что многие
существенные факторы человеческой жизни игнорировались, а именно:
распадение человечества на расы, нации, племена, страны и другие общности,
усложнение хозяйства и культуры, иерархия соци-
альных позиций, изобилие соблазнов, власть, слава, карьера и т.п. Утопия
предполагала лишь сравнительно небольшие объединения более или менее
однородных индивидов, со скромным бытом и потребностями, с примитивным
разделением функций. Утопия создавалась для низших слоев населения и
низшего уровня организации общества.
  Люди верили в коммунистическую утопию, не подозревая о том, что
отвлекаются от упомянутых выше факторов. В самом деле, почему бы не жить в
мире и дружбе, почему бы не проявлять заботу друг о друге, почему бы не
распределять жизненные блага по справедливости, почему бы не вознаграждать
людей по заслугам, почему бы не трудиться добросовестно и т.д.?! И,
абстрактно рассуждая, т.е. не принимая во внимание факторы, исключающие
эти блага и добродетели, все это кажется возможным. Но абстрактная
возможность еще не есть возможность реальная. И когда проходили годы, а
абстрактные возможности не реализовывались, люди обвиняли в этом высшее
начальство, социальный строй, сочинителей утопии. И тем не менее прогресс
в жизни миллионов людей был настолько значительным, что сталинский период
прошел в атмосфере если не веры, то желания верить в утопию.
  Для миллионов рабочих и крестьян было благом то, что принесла им
революция и новая, коммунистическая система. Миллионы крестьян
переселялись в города, приобщались к образованию и культуре, получали
более легкие условия труда. Миллионы простых людей из народа становились
мастерами, инженерами, начальниками. Дети рабочих и крестьян в огромном
числе получали среднее и высшее образование, становились инженерами,
врачами, учителями, профессорами, офицерами, чиновниками, учеными,
артистами и т.д. Но их дети уже не были детьми рабочих и крестьян. У них
уже были другие критерии сравнения и другие потребности.
  Уже в сталинские годы распределение людей по ступеням и ячейкам этой
структуры происходило далеко не всегда по принципам, какие стремилась
привить людям коммунистическая идеология, а именно - в соответствии со
способностями, трудовыми усилиями и нравственными качествами людей. Но все
же эти принципы фактически реализовались для большинства вступавших в
жизнь молодых людей, и на отклонения от них еще
смотрели как на пережитки капитализма. В послевоенные годы все с большей
силой стали давать знать о себе объективные законы структурирования
общества и распределения людей в новой структуре. Те принципы, какие
проповедовала коммунистическая идеология, стали отступать на задний план.
На первый план стали выходить принципы реального коммунизма, о которых
предпочитали помалкивать или говорить как о пережитках прошлого и как о
тлетворном влиянии Запада. Хотя первые сохраняли значение в определенных
случаях и пределах, вторые стали оказывать более сильное воздействие на
состояние сознания и чувств людей.


  ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ

  Хрущевский период был переходом советского общества от состояния
юности к состоянию зрелости. Этот переход растянулся на несколько лет.
Ничего необычного в этом нет. Исторические процессы протекают во времени,
как и любые другие материальные процессы. Основным явлением этого периода
была десталинизация страны.
  Что означала эта десталинизация по существу, с социологической точки
зрения? Сталинизм исторический как определенная совокупность принципов
организации деловой жизни страны, принципов управления и поддержания
порядка и принципов идеологической обработки населения сыграл свою великую
историческую роль и исчерпал себя. Он стал помехой для нормальной жизни
страны и дальнейшей ее эволюции. В силу исторической инерции он еще
сохранял свои позиции. Миллионы людей, которые были оплотом сталинизма,
привыкли и не умели жить по-иному, сохраняли свои руководящие позиции и
влияние во всех подразделениях общества. Вместе с тем в стране отчасти
благодаря сталинизму и отчасти вопреки ему созрели силы и возможности его
устранения. В годы войны и в послевоенные годы предприятия и учреждения
страны уже во многом стали функционировать не по-сталински. Благодаря
культурной революции изменился человеческий материал, и потери в войне не
остановили этот процесс. В массах населения назрела потребность жить
иначе, назрел про-
тест против сталинских методов, ставших бессмысленными. В сфере управления
обществом сложился государственный чиновный аппарат, который стал играть
более важную роль сравнительно с аппаратом сталинского народовластия и
сделал последний излишним. В сфере идеологии сталинский уровень идеологии
перестал соответствовать интеллектуальному уровню населения и его
настроениям. В стране выросли огромные кадры идеологически подготовленных
людей, которым сталинские идеологи казались примитивными и мешали делать
то же дело лучше, чем раньше. Десталинизация страны происходила вопреки
всему и несмотря ни на что, происходила объективно, явочным порядком.
Происходила как естественный процесс созревания, роста, усложнения,
дифференциации социального организма. Так что хрущевский "переворот"
означал приведение официального состояния общества в соответствие с его
фактическими тенденциями и возможностями
Хрущевский "переворот" имел успех лишь в той мере, в какой он был
официальным признанием того, что уже складывалось фактически. Он имел
успех лишь в той мере, в какой нес облегчение и улучшение условий жизни
широким массам населения. Он был прежде всего в интересах сложившегося к
тому времени мощнейшего слоя руководящих работников всех сортов и уровней
(начальников и чиновников), которые стремились сделать свое положение
стабильным, обезопасить себя от сложившихся при Сталине методов
руководства, опиравшегося на органы государственной безопасности и
массовые репрессии, и от методов такого рода на всех уровнях социальной
иерархии. Этот правящий слой больше всех был подвержен произволу
народовластия. Он стал господствующим фактически и хотел иметь личные
гарантии своего привилегированного положения.
  Сталинская власть создавала государственную власть, используя ее как
свое орудие и вместе с тем готовя себе смену в форме, выходящей за рамки
государственности "сверху", - в форме сверхгосударственности.
Десталинизация страны в послесталинские годы в сфере власти заключалась в
переходе к системе власти сверхгосударственности, содержащей в себе в
снятом виде государственность. Сохранились некоторые черты вождистской
системы, которые ассимилировались сверхгосударством. Советская власть
сложилась как единство государственных и сверхгосударственных элементов
власти.


  ЗРЕЛОСТЬ КОММУНИЗМА

  Снятие Хрущева и избрание на его место Брежнева было заурядным
спектаклем в заурядной жизни партийной правящей верхушки, сменой одной
правящей группы другою. По моим наблюдениям, равнодушной была и реакция
населения, которого смена лиц на вершинах власти вообще не касается
непосредственно. Хрущевский "переворот" был переворотом прежде всего
социальным. Он был подготовлен глубокими переменами в самих основах
страны. Он отражал перелом в эволюции страны, перелом огромного
исторического масштаба и значения. Брежневский же "переворот" был
верхушечным, лишь в высших этажах аппарата власти. Он был направлен не
против того состояния страны, какое сложилось в послесталинское время, а
лишь против нелепостей хрущевского руководства, против Хрущева лично,
против хрущевского волюнтаризма, исчерпавшего свои позитивные потенции и
превратившегося в авантюризм, опасный для множества лиц в системе власти и
для страны в целом. С социологической точки зрения брежневский период
явился продолжением хрущевского, но без крайностей переходного характера.
  Брежневское руководство сохранило основные итоги десталинизации страны
и направило ее по пути нормальной (для этого типа общества) эволюции
зрелого социального организма. В первые годы брежневского руководства
улучшения условий жизни и либерализации были гораздо более значительными,
чем в хрущевские годы. Хрущевские улучшения казались более важными,
поскольку сравнивались непосредственно со сталинскими годами. После
брежневского "переворота" сравнение производилось уже с достижениями
периода хрущевского, что создавало ложное впечатление брежневской
"реакции", якобы наступившей после хрущевской "либерализации".
  Брежневские годы теперь считаются застойными. На самом деле это
фактически неверно. Как раз наоборот,
это были годы самого стремительного прогресса во всех основных сферах
советского общества. В эти годы Советский Союз стал второй сверхдержавой
планеты. Было построено огромное число новых предприятий. Необычайно
усложнилось хозяйство, культура и быт населения. Вырос образовательный
уровень населения. Возросло число ученых и деятелей культуры. Улучшились
бытовые условия для огромного числа людей. Были достигнуты колоссальные
успехи в науке и технике. Произошла общая либерализация социальных
отношений. Был окончательно ликвидирован "железный занавес", необычайно
расширились контакты с Западом.
  Тот факт, что одновременно в стране происходило наращивание
экономических и бытовых трудностей, а также усиление морального и идейного
разложения, ничуть не противоречит сказанному. Это говорит лишь о
сложности и противоречивости исторического процесса.
  Общий жизненный уровень в Советском Союзе в брежневский период был
сравнительно высокий, думаю, что самый высокий за всю историю России. А в
некоторых районах он был выше, чем даже в западных странах. Были, конечно,
недовольные. Но это было недовольство особого рода, скорее недовольство
относительно сытых и благополучных людей, хотевших еще большего,
соблазненных сказочным (как им казалось) благополучием Запада. При этом
мало кто хотел поломать советский социальный строй и заменить его
западным. Идеи такого рода пришли позднее, причем сверху и извне, а не из
недр общества.
  Коммунистический человейник, сложившийся в советский период, не был
случайным нагромождением разнородных и независимых друг от друга явлений.
В нем различные его части, органы, ткани, сферы и т.д. были
скоординированы, соответствовали друг другу, обусловливали друг друга,
короче говоря - находились в органическом единстве, образовывали
органическое целое. И как бы мы ни относились к нему, независимо от наших
субъективных оценок, оно объективно было целостным социо-биологическим
организмом. Сложилась устойчивая организация многомиллионных масс
населения и многих сотен тысяч предприятий и учреждений. Даже маленькие
изменения в этом гигантском объединении зависели от бесчисленного
множества факторов.
  А всякое значительное преобразование, которое само по себе (т.е.
взятое изолированно) казалось разумным и возможным, на деле могло
оказаться вообще невозможным или могло привести к негативным и даже
катастрофическим последствиям. Советская история давала бесчисленные
примеры на этот счет.
  Высшее советское руководство доперестроечного периода, опиравшееся на
практический опыт проб и ошибок многих десятилетий, отдавало себе отчет в
том, о чем я только что сказал. Оно проявляло вполне объяснимую
осторожность и даже явный консерватизм в отношении радикальных
преобразований. Дело тут было не в субъективных качествах правителей, не в
отдельных бюрократах, которые якобы не хотели изменений. Дело тут было в
совокупной системе социальных отношений, вынуждавших становиться
консервативными бюрократами всех вовлеченных в нее людей. Более того,
рассматриваемый консерватизм был вполне естественной самозащитной мерой
против изменений, угрожавших самим основам советского общества.
  Несмотря на пресмыкательство перед Западом части общества, в советский
период выработалась вполне реалистичная концепция исторической стратегии.
Основные ее пункты таковы. Первый пункт: идти своим самостоятельным путем,
не тягаться с Западом в экономике, развивать социальный аспект общества
(социальные права и гарантии), прививать людям свою систему ценностей
(коммунистическое воспитание). Второй пункт: воздействовать на отсталые и
эксплуатируемые народы мира не только своим примером, но и оказывая им
помощь в их национально-освободительной борьбе. Третий пункт: развитие
военной промышленности, укрепление вооруженных сил, мировая активность с
опорой на военную мощь. И вряд ли кто будет оспаривать тот факт, что
Советский Союз добился грандиозных успехов, став второй сверхдержавой
планеты.
  В брежневские годы реальный коммунизм достиг степени зрелости.
Конечно, он во многом остался незавершенным. Но не в марксистском смысле -
марксистское различение первой стадии коммунизма (социализма) и высшей
стадии (полного коммунизма) я считаю чисто идеологической конструкцией.
Реальный советский коммунизм остался незавершенным в том смысле, что в нем
сохранились явления, чуждые природе "чистого коммунизма", не вытекающие из
его закономерностей. Например, осталась частная собственность в довольно
больших размерах, возможность накапливать большие богатства частными
лицами, некоторые формы частного предпринимательства, возможность жить
независимо от государства и от первичных коллективов и многое другое. Я в
дальнейшем буду эти явления оставлять без внимания и рассматривать
советский коммунизм в "чистом" виде, близком к абстрактному образцу.


  КОММУНИЗАЦИЯ ПЛАНЕТЫ

  Во всяком достаточно большом и развитом человейнике возникает
стремление к подчинению других человейников. Не буду уходить далеко в
историю. Обращусь к недавнему прошлому западных стран. Многие из них
создавали колониальные империи. При этом они не стремились менять
социальный строй колоний и поднимать их до своего уровня. Если в колониях
и происходило что-то в этом отношении, это происходило просто под влиянием
метрополий, а не в силу установки метрополий на это. Главным средством
захвата колоний были вооруженные силы.
  Совсем недавно гитлеровская Германия захватила огромные территории в
Европе. Какими принципами она руководствовалась? Захватить жизненное
пространство, использовать захваченное в интересах немцев-арийцев, другие
народы истребить, сократить численно, занизить во всех отношениях до
уровня слуг и рабов. Как это выглядело на деле, можно было с полной
очевидностью видеть на оккупированных немцами территориях Советского Союза
и Польши. Идеологически-пропагандистские средства гитлеровцы использовали
внутри своей страны, а не вне ее. Вне страны открыто провозглашалась
идеология расовой исключительности немцев-арийцев и неполноценность прочих
(покоряемых) народов.
  Советскому человейнику тоже было свойственно стремление к овладению
окружающим миром, как и странам Запада, Германии эпохи Гитлера, фашистской
Италии и Японии тех лет. Но принципы, которыми он руководствовался при
этом, были иными Он стремился
к овладению окружающим миром путем навязывания другим странам и народам
своего типа социальной организации, т.е. коммунизма, можно сказать -
стремление к коммунизации других народов и стран. Таким путем Советский
Союз, одержавший победу над Германией во Второй мировой войне, навязал
коммунистический социальный строй ряду стран Восточной Европы. В
дальнейшем он способствовал созданию коммунистических ("марксистских", как
выражались в западной пропаганде) режимов во многих местах планеты и
поддерживал их. При этом он использовал не только военные, экономические и
политические средства, но и средства идеологии и пропаганды, причем те же,
что и внутри страны. В этом отношении он выступал как новатор в деле
покорения планеты. Западный мир фактически пошел по стопам Советского
Союза, когда ход "холодной войны" стал склоняться в его пользу.
  Мотивы такого стремления к коммунизации планеты очевидны. Это -
естественное стремление усилить свою обороноспособность, переходящее столь
же естественно (закономерно) в стремление к мировой гегемонии. При этом
действовала уверенность в том, что коммунизм есть благо для всех народов и
что народы мира примут его добровольно и с энтузиазмом. Действовала также
уверенность в том, что союзники с такой же социальной организацией
надежнее, что с ними легче устанавливать контакты, что крепче будет их
зависимость от метрополии коммунизма (от "Москвы"). И как следствие
коммунизации получались выгоды, хотя на первых порах она требовала
огромных затрат, а в ряде случаев коммунизируемые народы все время
находились на содержании "Москвы". Это оправдывалось интересами мировой и
эпохальной борьбы с западным миром за мировую гегемонию.
  Советский Союз потерпел поражение в этой борьбе. Думаю, что это
произошло не случайно. Во-первых, Советскому Союзу просто не хватило сил
конкурировать с Западом в борьбе за мировое господство - Запад превосходил
его во много раз во всех отношениях, важных в этой борьбе. Во-вторых, и
это главное, советский коммунизм вообще оказался по самой своей природе
неспособным к организации таких огромных массивов людей, народов и стран в
единое целое.
  Те суперструктуры, которые раньше создавали западные страны, и та
мировая суперструктура, которую сейчас стремится создать Запад, суть
структуры имперские, "вертикальные". В советском же человейнике для этого
не было необходимых условий. Не было человеческого материала с качествами
народа господ, какими в избытке обладают западоиды. В самой социальной
организации советского коммунизма не было предпосылок для вертикального
структурирования народов и стран. Советский Союз в западной идеологии и
пропаганде рассматривался как империя, что было вопиющей ложью. Если тут и
было что-то имперское, то наоборот, ибо основной народ этой "империи" -
русские - жил в гораздо худших условиях, чем прочие народы, которые он
якобы эксплуатировал. На самом деле Россия служила сферой колонизации для
многих других народов, а русское население в основной массе своей
обрекалось на жалкое существование на низших уровнях социальной иерархии.
Советская идеология в принципе исключала вертикальную суперструктуру
народов и стран мира. А то мировое объединение коммунистических и
стремившихся к коммунизму стран, какое на короткое время возникло на
планете, было "горизонтальным" объединением взаимозависимых стран. Это
было одной из причин того, что блок коммунистических стран в Европе
распался с поразительной легкостью и быстротой, а руководящая верхушка
Советского Союза просто бросила на произвол судьбы (т.е. предала) своих
коммунистических собратьев на всей планете.
  Советская идеология ориентировала на содружество народов на одном и
том же уровне социальной организации, на отношения координации, а не
субординации, без которых объединение больших масс людей на большие
исторические сроки в принципе (в силу социальных законов) невозможно.
"Москва" претендовала на эту роль. Но она не могла у себя дома создать
уровень и образ жизни, какому стали бы завидовать все прочие братья по
коммунизму, а на роль лидера мирового коммунизма не хватило сил. Траты на
эту роль стали одной из причин нагревания кризиса. К тому же у "Москвы"
появился мощный конкурент на эту роль - Китай.



  "ХОЛОДНАЯ ВОЙНА"

  Коммунизм с первых же шагов на исторической арене выступил как явление
антикапиталистическое. Естественно, он не мог вызвать симпатий у носителей
и апологетов капитализма. А после Октябрьской революции 1917 года в России
ненависть к нему и страх перед ним стали непременным элементом западной
жизни. Советский Союз стал заразительным примером для многих народов мира.
В самих западных странах стало угрожающе расти коммунистическое движение.
Реакцией на это явилось возникновение национал-социализма в Германии и
фашизма в Италии и Испании, которые на время остановили угрозу внутреннего
коммунизма на Западе.
  Первая военная атака Запада на коммунизм в России имела место уже в
1918 - 1920 годы. Она провалилась. Лидерам западных стран удалось в ходе
Второй мировой войны направить агрессию Германии против Советского Союза.
Но попытка разгромить его военным путем и руками Германии не удалась. В
результате победы над Германией в войне 1941 - 1945 годов Советский Союз
навязал свой социальный строй странам Восточной Европы и колоссально
усилил свое влияние в мире. Коммунизм стал стремительно распространяться
по планете. Соответственно стали сокращаться возможности Запада в
отношении колонизации планеты в своих интересах. Над Западом вообще
нависла угроза быть загнанным в свои национальные границы, что было бы
равносильно его упадку и даже исторической гибели. Советский Союз стал
превращаться во вторую сверхдержаву планеты с огромным и все растущим
военным потенциалом. Угроза мирового коммунизма стала выглядеть вполне
реальной. В этой ситуации идея особого рода войны против наступающего
коммунизма - идея "холодной войны" - возникла как нечто само собой
разумеющееся.
  Обычно выражение "холодная война" употребляют как обозначение
конфликта между коммунистическим и западным миром, особенно между США и
Советским Союзом, начавшегося сразу после окончания Второй мировой войны.
Его назвали "холодным", поскольку не были вовлечены вооруженные силы во
всю мощь и непосредственно в отношения между противниками. По единодушному
признанию политических и идеологических ли-
деров Запада, "горячая" война с использованием современного оружия была бы
безумием. Она привела бы к гибели обоих противников и сделала бы планету
вообще непригодной для жизни. К тому же сложилось убеждение, что
коммунистические режимы свергнуть военным путем невозможно. Так что
"горячая" война ограничилась "малыми" войнами и участием в войнах между
другими странами.
  Фактически "холодная война" вышла далеко за рамки просто послевоенного
конфликта между США и СССР. Она явилась продолжением антисоветской
политики лидеров Запада в период между мировыми войнами и войны Германии с
ее союзниками против СССР в 1941 - 1945 годы. По своему размаху она
охватила всю планету и все сферы жизни человечества: экономику, политику,
дипломатию, идеологию, пропаганду, культуру, спорт, туризм. Использовались
все средства воздействия на людей: радио, телевидение, секретные службы,
конгрессы, дискуссии, культурный обмен, подкуп, паблисити. Использовались
любые поводы, любые уязвимые точки противника, любые человеческие
слабости; национальные разногласия, религиозные предрассудки, любопытство,
тщеславие, корысть, зависть, критические умонастроения, страх, склонность
к приключениям, эгоизм, любовь и т.п. Одним словом, это была, пожалуй,
первая в истории человечества глобальная и всеобъемлющая война нового типа.
  "Холодная война" не ограничилась сдерживанием советского проникновения
в Европу. Она превратилась в борьбу против расползания коммунизма по всей
планете. Целью ее стало вообще полное разрушение Советского Союза и всего
блока коммунистических стран. Разумеется, это облекалось в идеологическую
фразеологию освобождения народов от ига коммунизма, помощи в овладении
западными (в первую очередь - американскими) ценностями, борьбы за мир и
дружбу между народами, за демократические свободы и права человека.
  "Холодная война" была войной особого типа, первой в истории
человечества "мирной" войной. Хотя противники обладали вооружением, каким
ранее не обладала ни одна армия, они не пустили его в ход непосредственно
друг против друга. Общепринятое объяснение этого факта - применение
современного оружия привело бы к
гибели обоих противников и к мировой катастрофе. Но когда это было, чтобы
в смертельной схватке опасения последствий останавливали врагов?!
Американцы все-таки сбросили две атомные бомбы на Японию! Конечно, страх
последствий имел место, и он всячески раздувался искусственно. И это само
по себе было оружием "холодной войны". Гонка вооружений и политика на
грани "горячей" войны были со стороны Запада войной на истощение
противника. Советский Союз и его союзники вынуждались на непосильные траты.
  Главным оружием в "холодной войне" были средства идеологии, пропаганды
и психологии. Запад бросил колоссальные людские силы и материальные
средства на идеологическую и психологическую обработку населения
Советского Союза и его сателлитов, причем не с добрыми намерениями, а с
целью деморализовать людей, оболванить, пробудить и поощрить в них самые
низменные чувства и стремления.
  Организаторами и исполнителями "холодной войны" ставилась задача
атомизировать советское общество идейно, морально и психологически. Лишать
массы способности к сопротивлению. Разрушать идейно-психологический
иммунитет советского населения. В качестве средства использовалась мощная
пропаганда, переключавшая внимание людей с социальных проблем на секс,
интимную сферу кинозвезд и гангстеров, на преступность, извращенные формы
удовольствия. Провоцировались и раздувались национальные и религиозные
чувства, создавались и навязывались ложные мифы и кумиры.
  В эту работу были вовлечены многие десятки (если не сотни) тысяч
специалистов и добровольцев, включая агентов секретных служб,
университетских профессоров, журналистов, туристов. Работа велась с учетом
опыта прошлого, особенно - геббельсовской пропагандистской машины, а также
достижений психологии и медицины, особенно - психоанализа.
  Педантично используя идеологически-психологическое оружие в течение
более сорока лет, не скупясь на баснословные траты, Запад (и главным
образом США) деморализовал советское общество, и прежде всего - его
правящие и привилегированные слои, а также его идеологическую элиту и
интеллигенцию.
  Принято считать, будто поражение Советского Союза и его сателлитов в
"холодной войне" доказало несостоятельность коммунистического социального
строя и преимущество строя капиталистического. Я считаю это мнение ложным.
Поражение коммунистических стран обусловлено сложным комплексом причин,
среди которых сыграли свою роль и недостатки коммунистического строя. Но
это еще не есть доказательство нежизнеспособности и несостоятельности
коммунистического типа общественного устройства. Победа капиталистического
Запада точно так же обусловлена сложным комплексом причин, среди которых
сыграли свою роль и достоинства капитализма. Но это еще не есть
доказательство преимуществ капитализма.
  Запад использовал слабости Советского Союза, в том числе - дефекты
коммунизма. Он использовал также свои преимущества, в том числе -
достоинства капитализма. Но победа Запада над Советским Союзом не была
победой капитализма над коммунизмом. "Холодная война" была войной
конкретных народов и стран, а не абстрактных социальных систем. Можно
привести примеры противоположного характера, которые можно истолковать как
"доказательство" преимуществ коммунизма перед капитализмом. Это, например,
молниеносная индустриализация Советского Союза, реорганизация
промышленности в ходе войны с Германией и победа над ней, а также ситуация
в коммунистическом Китае сравнительно с капиталистической Индией. Но и эти
примеры ничего не доказывают сами по себе.
  Реальное коммунистическое общество существовало слишком короткое
время, причем в крайне неблагоприятных условиях, чтобы делать
категорические выводы о его несостоятельности. "Холодная война" даже
отдаленно не отвечает условиям лабораторного эксперимента. Чтобы сделать
вывод о том, что тут капитализм победил коммунизм, нужно было, чтобы
противники были одинаковы во всем, кроме социального строя. Ничего
подобного в реальности не было. Запад просто превосходил Советский Союз по
основным факторам, игравшим решающую роль в "холодной войне".
  Последующее развитие событий показало, что понимание сущности
исторического процесса в период "холодной войны" как борьбы двух
социальных систем -
капитализма и коммунизма - было поверхностным. Тут за сущность процесса
приняли его историческую форму. По сути дела, это была борьба Запада за
выживание и за господство на планете как необходимое условие выживания.
Коммунистическая система в других странах была средством защититься от
этих претензий Запада. Коммунистические страны переходили сами к
нападению. Но инициатива истории исходила не от них, а от Запада. Она
пряталась в глубинах исторического потока, порою скрывалась умышленно.
Историческая инициатива не есть программа партий и правительств. Она редко
осознается людьми в адекватной ей форме. Коммунизм стал объектом атаки со
стороны Запада, поскольку сопротивляющийся Западу и отчасти атакующий его
мир принял коммунистическую форму. Он мог сопротивляться и даже временами
побеждать лишь в такой форме. Потому именно на коммунизме сосредоточилось
внимание. Кроме того, борьба против коммунизма давала Западу оправдание
всему тому, что он предпринимал на планете в эти годы.


  КРИЗИС КОММУНИЗМА

  Советская идеология, настаивая на неизбежности кризисов при
капитализме, считала коммунистическое общество бескризисным. Это убеждение
разделяли даже критики коммунизма. Не было сделано ни одного исследования,
результатом которого явилось бы предсказание кризиса коммунизма или хотя
бы вывод о его возможности. Были бесчисленные предсказания гибели
коммунизма в Советском Союзе и других странах, но они не имели ничего
общего с предсказанием именно кризиса. Он произошел неожиданно для
политиков, специалистов и масс населения. Его стали осознавать как кризис
лишь после того, как он разразился во всю мощь, да и то не в адекватной
ему форме.
  Хотя кризис назрел уже в брежневские годы, даже Горбачеву еще не
приходила в голову мысль о нем. Он начал свои маниакальные реформы в
полной уверенности в том, что советское общество покорно подчинится его
воле и призывам. Он сам больше, чем кто бы то ни было, способствовал
развязыванию кризиса, не ведая о том.
  Когда на факт кризиса уже стало невозможно закрывать глаза, его
осознали в извращенной форме, а именно - как некое обновление и
выздоровление общества, как некую "перестройку". В советском руководстве и
его интеллектуальном обслуживании не нашлось ни одного человека, кто
посмотрел бы на реформоманию как на характерный признак именно кризиса.
Вместо выяснения сущности и реальных причин кризиса, все бросились искать
виновников нарастающих трудностей и козлов отпущения. И нашли их в том, на
что указали западные наставники, - в лице Сталина, Брежнева,
консерваторов, бюрократов, органов государственной безопасности, в
партийном аппарате и, само собой разумеется, в идеологии.
  Кризисы суть обычное явление в жизни всякого общества. Переживали
кризисы античное, феодальное и капиталистическое общества. Нынешнее
состояние западных стран многие специалисты считают кризисным. Кризис
общества не есть еще его крах. Кризис есть уклонение от некоторых норм
существования общества. Но не всякое уклонение есть кризис. Уклонение от
норм может быть результатом природной катастрофы, эпидемии или внешнего
нападения. В 1941 - 1942 годах Советский Союз был на грани гибели. Но это
не был кризис коммунизма как социального строя. Наоборот, именно в эти
тяжелые годы коммунизм обнаружил свою жизнеспособность. Кризис является
таким уклонением от норм, которое возникает в результате действия
внутренних закономерностей общества, причем в условиях его нормальной и
даже успешной жизнедеятельности.
  Каждому типу общества свойствен свой, характерный для него тип
кризиса. Для капиталистического общества был свойствен так называемый
экономический кризис, который проявляется в перепроизводстве товаров,
избыточности капиталов и дефиците сфер их приложения. Коммунистический
кризис очевидным образом отличается от него. Он заключается, коротко
говоря, в дезорганизации всего общественного организма, достигая, в конце
концов, уровня дезорганизации всей системы власти и управления. Он
охватывает все части и сферы общества, включая идеологию, экономику,
культуру, общественную психологию, нравственное состояние населения. Но
ядром его становится кризис системы власти и управления.
  Ставя вопрос о причинах кризиса, надо различать, по крайней мере,
такие факторы, играющие различную роль в его возникновении: 1) механизм
потенциального кризиса; 2) условия, в которых возможность кризиса
превращается в действительность; 3) толчок к кризису. Механизм
потенциального кризиса образуют те же самые факторы, которые обеспечивают
нормальную жизнедеятельность общества. Они органически присущи
коммунистическому социальному строю. Они действуют всегда, порождая
тенденции отклонения от его норм. Постепенно накапливаясь и суммируясь,
эти отклонения создают предпосылки для кризиса. Чтобы описать механизм
кризиса конкретно, нужно по мере описания общества в его нормальном
("здоровом", идеальном) состоянии в каждом пункте описания указывать, в
чем именно заключается отклонение от нормы и почему оно происходит, т.е.
закономерность самого нарушения норм. Например, плановая экономика
неизбежно порождает элементы хаоса и незапланированности, без которых
вообще невозможно осуществление планов. Единство системы власти и
управления порождает распад ее на враждующие группировки, причем порой
мафиозного типа. Прогресс экономики, культуры и прочих аспектов общества
порождает расхождение между потребностями управления и возможностями их
удовлетворения. Тотальная идеологическая обработка порождает
идеологический цинизм и ослабление иммунитета против влияния враждебной
идеологии. Общество вынуждено постоянно принимать меры против таких
отклонений от норм, чтобы удерживать их в терпимых пределах. Но это
удается лишь частично и до поры до времени.
  Условия кризиса суть нечто внешнее для сущности коммунизма как
такового. Они способствуют созреванию кризиса и его наступлению, но сами
по себе они не порождают его. Кризис мог произойти при других условиях,
даже при противоположных. Он мог не произойти и при данных условиях.
Условия кризиса не обязательно суть нечто неблагоприятное для общества или
неудачи. Это могут быть и успехи, и благоприятные обстоятельства. Среди
условий рассматриваемого кризиса следует назвать то, что в послевоенные
годы, особенно в годы брежневского правления, в стране произошел
колоссальный про-
гресс сравнительно со сталинским периодом. Это не были годы "черного
провала" и "застоя". Среди условий кризиса следует упомянуть прирост
населения. Население увеличилось более чем на сто миллионов человек.
Никакая западная страна не выдержала бы такую нагрузку, не впав в
кризисное состояние из-за одной этой причины. Прирост населения
сопровождался возрастанием доли непроизводительного населения и непомерным
ростом его аппетитов в отношении материальных благ.
  Важнейшую роль в созревании кризиса сыграла "холодная война", которая
по своей силе и ожесточенности может быть поставлена в один ряд с войнами
"горячими". Советский Союз вынуждался на непосильные траты и на такие
взаимоотношения с окружающим миром, которые истощили его силы и принесли
ему репутацию "империи зла". Советское проникновение на Запад было палкой
о двух концах: оно непомерно усилило западное проникновение в Советский
Союз и страны его блока. Запад стал неотъемлемым фактором внутренней жизни
страны, в огромной степени способствовавшим ослаблению защитных механизмов
советского общества как общества коммунистического.
  Надо, далее, различать возможность кризиса, которая постепенно
усиливается в течение многих лет, но до поры до времени остается скрытой,
и превращение этой возможности в действительность. Последнее происходит
взрывообразно, сравнительно со временем накопления кризиса - внезапно. Те
факторы, которые приводят к такому кризисному взрыву, образуют толчок к
кризису. В брежневские годы накопились предпосылки для кризиса - созрел
потенциальный кризис. Но в действительность он превратился с приходом к
высшей власти Горбачева и с началом "перестройки". Горбачевское
руководство развязало кризис, дало толчок к нему. Горбачев своей политикой
"нажал кнопку", и бомба кризиса взорвалась. Возможно, у горбачевцев было
искреннее намерение улучшить положение в стране, но оно реализовалось в
таких мерах, которые ускорили и углубили кризис. Процесс вышел из-под
контроля властей, превратив их в своих марионеток и навязав им форму
поведения, о какой они не помышляли ранее.
  Дело обстояло не так, будто в обществе начался кризис, вынудивший
власть на определенную политику ре-
форм, а наоборот, власть начала проводить определенную политику,
мотивируясь соображениями, ничего общего не имевшими с интересами
предотвращения надвигавшегося кризиса (об этом вообще не думали), и будучи
уверенной в том, что общество будет продолжать жить под ее контролем и
следовать ее предначертаниям. Расчет власти оказался ошибочным. Общество,
созревшее для кризиса, реагировало на политику власти неожиданным и
нежелательным для нее образом. Превратившись в марионеток неуправляемого
процесса, власть сделала хорошую мину при плохой игре: стала изображать
роль сознательного реформатора общества.
  Послужив толчком к развязыванию кризиса, горбачевская политика
перестройки сама стала главным источником кризиса и его самым сильным
проявлением. Начавшись с идеологии и морального состояния общества, кризис
углубился до самых его основ, охватив систему власти и управления и
социальную организацию населения.
  Был нарушен фундаментальный принцип владения. Поощрение форм владения,
приближающихся к форме частной собственности, в огромной степени
способствовало разрушению коллективистских оснований коммунизма.
Нарушилась стабильность социальной структуры населения и механизма ее
воспроизводства. Произошла та самая дестабилизация общества, о которой так
долго мечтали на Западе. Усилилась сверх меры ненадежность социального
положения людей, ослабли гарантии удовлетворения минимальных потребностей.
Ослабла заинтересованность массы людей в делах и жизни их деловых
коллективов Произошло ослабление и порою даже разрушение прикрепленности
граждан к деловым коллективам, а также ослабление власти коллектива над
индивидом. Произошло вопиющее нарушение принципов вознаграждения за труд и
распределения жизненных благ.
  Кризис власти (государства) проявился прежде всего в том, что стало
невозможно сохранять ее как единое и слаженное целое. Во власти всегда
происходила борьба группировок. Но вовне власть всегда выступала как
единое целое. Теперь она раскололась, и внутренние конфликты стали
предметом всеобщего достояния. Группировки проявили непримиримую вражду по
отно-
шению друг к другу. Высшая власть утратила прежний контроль над
нижестоящими подразделениями. Стержневая часть утратила прежний контроль
над прочими разветвлениями власти. Органы порядка перестали выполнять свои
функции на должном уровне. Милиция оказалась неспособной бороться с ростом
преступности. Органы государственной безопасности оказались бессильными
бороться против нарастающих антигосударственных и антикоммунистических
умонастроений и действий.
  Власть сама усилила этот аспект кризиса, реабилитировав прежних
диссидентов и присвоив себе разоблачительские функции диссидентов.
Заигрывания с Западом породили серию либеральных жестов, поощрив тем самым
бунтарские, антигосударственные, антипартийные и антикоммунистические силы
в стране. В том же направлении действовали разоблачения сталинизма и
брежневизма. Расчеты власти на завоевание популярности не оправдались.
Наоборот, она потеряла авторитет в глазах населения. Разоблачения
сталинистов и брежневистов фактически наносили удар по власти вообще.
Начались такие массовые нападки на власть, каких не было за всю советскую
историю. Они приняли откровенно антикоммунистический характер.
  В самой сильной степени кризис власти затронул ее стержневую часть -
партийный аппарат. Он утратил былой контроль за системой власти и оказался
изолированным от управляемого общества. На него взвалили главную
ответственность за то, в каком положении оказалась страна. Все нападки на
представителей власти, обвинения их в коррупции, бюрократизме и
консерватизме относились прежде всего к работникам партийного аппарата.
Антипартийные и фракционные выступления членов партии и даже
представителей органов власти стали обычным делом. За них никто не
наказывался ощутимым образом. Многие стали демонстративно выходить из
партии. Антикоммунистические выступления и неподчинение властям перестали
даже удивлять. На выборах в советы кандидаты партийных органов стали
терпеть сокрушительное поражение. Допущение формы выборности в отношении
невыборной по существу власти поставило всю профессиональную власть на
грань катастрофы.
  Политика гласности углубила и расширила идеологический кризис. Началось
безудержное и бесконтрольное словоблудие, мазохистское саморазоблачение,
оплевывание всех святынь советской истории, очернение советской
реальности. Все истины марксизма-ленинизма были подвержены осмеянию.
Всякая защита даже бесспорных истин его рассматривалась как признак
реакционности и отсталости. Короче говоря, с марксизмом-ленинизмом
обходились чуть ли не как с враждебным идеологическим учением.
Одновременно началось столь же безудержное заимствование идей из западной
идеологии.
  Неверие в марксистские идеалы и отказ от марксизма-ленинизма как от
руководства к действию захватил самые верхи правящего слоя. Дискредитация
идеологии стала стимулироваться сверху. И это несмотря на то, что многие
положения марксизма-ленинизма могли бы, как никогда, послужить путеводной
звездой в современной запутанной ситуации в мире. Получалось, что
коммунисты предавали марксизм-ленинизм именно тогда, когда на нем стоило
настаивать особенно упорно.
  Была потеряна эпохальная цель общества - его ориентация на "полный
коммунизм". Доминирующим стало состояние беспросветности. Идейные интересы
заглохли или оттеснились куда-то на задворки человеческих душ. Разрушилось
также сознание исторической миссии советского народа и сознание внешнего
эпохального врага. Советские люди стали видеть коммунистический идеал на
Западе. Все то, что советская идеология и пропаганда с полным основанием
утверждала о реальном капитализме и о Западе, стало восприниматься как
идеологическая ложь, а идеологическая ложь и дезинформация, идущая с
Запада, - как святая правда.
  В течение всей советской истории советским людям со стороны
государственной идеологии прививалась негативная картина Запада. Ничего
преступного и аморального в этом не было. Это - обычное дело в реальной
истории. Ведь и на Западе даже без единой государственной идеологии массам
населения прививались и прививаются с удвоенной силой теперь идеологически
тенденциозные и ложные представления о Советском Союзе и о
коммунистическом обществе вообще.
  Теперь же произошел беспрецедентный перелом в отношении к Западу даже
в сфере официальной идеологии.
  Она ринулась в другую крайность, причем с ведома высшей власти страны,
по ее примеру и по ее указаниям. Советским людям стали с неслыханной силой
навязывать позитивный образ Запада и западофолию. В идеологическом
оболванивании советского населения в прозападном духе приняли активное
участие многочисленные перевертыши, ранее ревностно проводившие установку
на западофобию; работники идеологического и пропагандистского аппарата;
советские средства массовой информации; советские эмигранты на Западе;
советские деятели культуры, добивавшиеся популярности на Западе; советские
граждане, побывавшие на Западе и привезшие оттуда дефицитные вещи;
представители высшего советского руководства. Свой огромный вклад в это
внесла западная пропаганда. Ей не только перестали чинить препятствия, но
стали всячески помогать. Многие лица, занимавшиеся активной антисоветской
и антикоммунистической пропагандой, стали почетными гостями в Советском
Союзе. Их стали печатать в советской прессе. На них стали ссылаться как на
авторитеты, причем даже высшие лица руководства. К ним стали обращаться за
советами, какие меры надо принимать, чтобы быстрее разрушить все советское
и уподобиться Западу.
  Советская официальная идеология обнаружила полную неспособность
отстаивать положительные достижения своего общественного строя и
критиковать дефекты западного, оказалась неподготовленной к массированной
идеологической атаке со стороны Запада. В стране началась идеологическая
паника. Появились идеологические дезертиры, предатели, перевертыши.
Идеологические генералы начали перебегать к противнику. Началась
беспримерная оргия очернения всего, что касалось советской истории,
советского социального строя и коммунизма вообще.
  Идеологический перелом не ограничился сферой сознания. Я думаю, что
западные стратеги "холодной войны", в отличие от советских реформаторов,
понимали сущность и важность консерватизма доперестроечного советского
руководства, а именно - понимали, что этот консерватизм был важнейшим
условием стабильности и живучести советского общества. Западная пропаганда
начала педантично вбивать в головы советской правящей и идеологической
элиты мысль, будто "дальше так жить
нельзя", будто "нужно что-то делать". И она добилась выдающегося успеха. В
России до сих пор не могут избавиться от этого наваждения. До сих пор люди
не могут признаться себе в том, что эта идейная установка была началом
всех последующих бед. В ситуации тех лет надо было набраться терпения и
сделать все зависящее от людей, чтобы не делать ничего радикального.
  Идеологией "нужно что-то делать" заразились молодые карьеристы из
партийного и идеологического аппарата, начавшие успешную карьеру еще в
сталинские годы и прошедшие школу сталинского волюнтаризма. Что именно
нужно делать, они не знали. Зато это отлично знали их западные наставники
и дирижеры. Последним сильно повезло: дорвавшиеся в 1985 году до высшей
власти реформаторы сделали неизмеримо больше того, на что рассчитывали на
Западе.
  Новая идеология ("новое мышление") стала внедряться в практику. Начав
с серии бессмысленных насильственных реформ и потерпев на этом пути
банкротство, советские реформаторы встали в конце концов на путь
насильственной "перестройки" советского общества по западным образцам. При
этом они игнорировали тот факт, что западные образцы не являются
универсальным благом для всего человечества. Эти образцы дали хорошие
результаты только для небольшой части человечества, а именно - лишь для
самих народов западных стран. Для подавляющего большинства народов планеты
они были и остаются чужеродными. Не являлись на этот счет исключением и
народы Советского Союза.
  Подчеркиваю искусственный и насильственный характер этих
преобразований. В Советском Союзе не созрели и не могли созреть в принципе
никакие предпосылки для перехода к капиталистическим социальным отношениям
и к соответствующим им политическим формам. В массе населения не было
никакой потребности в переходе к капитализму. Об этом мечтали лишь
преступники из "теневой экономики", отдельные диссиденты, скрытые враги и
часть представителей привилегированных слоев, накопившая богатства и
хотевшая их легализации.
  В обществе сложилась ситуация, которую можно было бы назвать
революционной, если бы в реальности назрели предпосылки для настоящего
революционного переворота. Но таких предпосылок не было. И массы устреми-
лись не вперед, не в будущее, а назад, в прошлое. Псевдореволюционная
ситуация могла породить только одно: попытку контрреволюции по отношению к
революции, в результате которой возникло коммунистическое общество. С
точки зрения эволюции коммунизма, массы выступили как сила глубоко
реакционная. Естественно, и вожди масс, отражающие их умонастроения,
выступили с лозунгами, которые нисколько не считались с внутренними
закономерностями и возможностями страны. Все идеалы ими были заимствованы
в дореволюционной России, которую они идеализировали, и на Западе, причем
не в западной реальности, которую они плохо знали и совсем не понимали, а
в западной идеологии и пропаганде, рассчитанной на дураков из
коммунистических стран.


  СОВЕТСКАЯ КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ

  В период между избранием Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК
КПСС в 1985 году и расстрелом Белого дома по приказу Ельцина в октябре
1993 года произошла совокупность событий, в результате которых был
разгромлен коммунистический социальный строй, сложившийся в Советском
Союзе благодаря Великой Октябрьской революции 1917 года. Поэтому я считаю
себя вправе называть эти события словами "советская контрреволюция".
  В западной идеологии и пропаганде советская контрреволюция
изображается обычно так, будто советский социальный строй (коммунизм)
рухнул в силу своей внутренней несостоятельности, будто он изжил себя сам
по себе, будто советские люди сами (на своем жизненном опыте) пришли к
мысли о необходимости отказа от коммунизма и перехода к капитализму. В
России эта концепция принята как нечто само собой разумеющееся. И это не
просто по недомыслию (хотя и недомыслие тут имеет место). Разгром
советского коммунизма еще не завершился полностью. У западных
организаторов и российских исполнителей советской контрреволюции еще нет
стопроцентной уверенности в том, что с коммунизмом в России покончено
навсегда. Сокрытие истины относительно сущности советской контрреволюции
еще остается важнейшей задачей ее идеологов и апологетов.
  А советским (и затем российским) исполнителям контрреволюции к тому же
хочется выглядеть благородными освободителями советских людей и прочего
человечества от гнева и ужасов некоего коммунистического зла, а не
послушными марионетками западных хозяев и не добровольными предателями
великих исторических завоеваний, достигнутых их соотечественниками и
предшественниками ценой колоссальных усилий и жертв.
  Детальное научное исследование советской контрреволюции есть задача
для ученых будущего, когда остынут страсти и кому-то будет позволено
приоткрыть завесу идеологической лжи, скрывающую социальную сущность этого
исторического явления. Я здесь ограничусь лишь некоторыми соображениями
относительно того направления, по какому должна (с моей точки зрения)
двигаться стремящаяся к истине мысль.
  Советская контрреволюция была порождена комплексом многочисленных
факторов. Этот комплекс является многомерным. В одном из этих измерений
(аспектов) различаются факторы внутренние и внешние. К внутренним
относится все то в рамках Советского Союза, что так или иначе
способствовало контрреволюции. К внешним относится все то за пределами
страны, что так или иначе было связано с подготовкой и осуществлением
контрреволюции в Советском Союзе. В другом измерении различаются факторы
объективные и субъективные. К субъективным относится идеологическое,
моральное, психологическое и интеллектуальное состояние людей, которые
как-то были вовлечены в подготовку и осуществление контрреволюции и от
которых зависел ее успех. К объективным факторам относятся такие, которые
были объективно даны людям в качестве условий их жизнедеятельности и
которые были неподвластны их сознанию и воле при подготовке и
осуществлении контрреволюции. Имеются и другие измерения. Обычно они
смешиваются явно или неявно, по неведению или умышленно.
  Различение упомянутых измерений и факторов не является абсолютным.
Одни и те же факторы могут фигурировать в различных измерениях. Таковы,
например, социальные законы коммунистического общественного строя. Они
суть внутренние и объективные факторы. Между различными факторами имеют
место многообразные отношения и связи. Например, влияние Запада на
внутреннюю жизнь Советского Союза было внешним фактором, но образующееся
под его влиянием идеологическое и психологическое состояние советского
населения - внутренним. Одни и те же факторы играли одновременно различные
и даже противоположно направленные роли. Роль факторов менялась со
временем. Так, в начале "холодной войны" доминировали факторы внутренние и
объективные, во второй ее стадии все большее значение стали приобретать
факторы внешние и субъективные. Одни факторы сыграли решающую роль в том
смысле, что они придали единство и направленность всему комплексу,
определили его конечный результат. Другие же послужили условиями для этого.
  Чтобы установить, какие именно факторы и какую роль сыграли в
советской контрреволюции, необходимо прежде всего выделить
(абстрагировать) ее в качестве особого объекта нашего внимания. Для этого
нужно точно выявить множество образующих ее конкретных действий людей и
установить, что именно связало эти действия в единое целое, в одно сложное
совместное действие множества различных людей. Общим для всех этих
действий было то, что они так или иначе разрушали социальный строй страны,
- разрушали реальный советский коммунизм. И именно эта их
антикоммунистическая направленность объединяла их в огромное единое
историческое действие, имевшее результатом разгром советского коммунизма.
  Но чтобы выполнить эту задачу, необходимо точно знать, в чем именно
заключалась коммунистическая социальная организация (социальный строй)
советского общества. Знать объективно, а не в том виде, как его изображали
и изображают в идеологии и пропаганде (как в советской, так и в
антисоветской). У тех людей, которые разрушали советский коммунизм, не
было, конечно, научного его понимания. Но для разрушения это и не
требовалось, было вполне достаточно идеологических представлений. Научный
подход нужен, чтобы понять социальную сущность того, что сотворили эти
люди совместными усилиями, мотивируемые и манипулируемые отнюдь не
интересами научного познания.
  Самая глубокая сущность реальной коммунистической организации общества
заключается в организации системы власти и управления обществом и в ее
положе-
нии в обществе. Эта система пронизывала все общество во всех жизненно
важных измерениях и на всех уровнях социальной иерархии, начиная с ее
вершины и кончая первичными деловыми коллективами. Можно сказать, что
коммунистическое общество в Советском Союзе было государственно
организованное человеческое объединение. Более того, тут следует говорить
даже не просто о государственности, а о сверхгосударственности. А основу,
ядро, стержень, скелет и голову этой сверхгосударственности образовал
социальный феномен, который называли словом "партия", но который на самом
деле не был партией в смысле привычных политических партий Запада. Он лишь
имел подобные партии, имел какие-то генетические источники в партии. Но
фактически он был явлением качественно иного рода.
  Если исходить из реальной, а не из воображаемой коммунистической
социальной организации советского общества, если исходить из научного
понимания ее, а не из идеологических ложных догм, то начало советской
контрреволюции следует отнести к тому моменту советской истории, когда
начали сознательно разрушать советскую систему власти и управления, и еще
точнее говоря - когда начали разрушать аппарат КПСС. И началось это вскоре
после избрания Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС. Началось по
инициативе Горбачева и было поддержано высшим партийным руководством и его
идеологическими холуями. Началось с вершины власти. Началось изнутри
системы власти, т. е. из самых глубин базиса коммунистической социальной
организации. А завершение советской контрреволюции произошло уже при
Ельцине, когда была ликвидирована КПСС и по приказу Ельцина были
расстреляны жалкие остатки советской государственности. Советская
контрреволюция хронологически и по составу образующих ее событий заключена
в эти рамки. Относить ее начало в более отдаленное прошлое (а ее относят
даже к временам Хрущева), а окончание - в годы после расстрела Белого
дома, значит растворять ее в более обширном историческом потоке и искажать
тем самым ее социальную сущность. События, предшествовавшие началу
деятельности Горбачева по разрушению КПСС и так или иначе связанные с
этим, сыграли роль условий и предпосылок контрреволюции, а все собы-
тия, произошедшие после прихода Ельцина к высшей власти в России и
расстрела Белого дома, явились неизбежными следствиями уже свершившейся
контрреволюции. Здание советского общества как общества коммунистического
рухнуло как следствие того, что был разрушен его социальный фундамент.
  Советская контрреволюция есть явление внутренней жизни советского
Союза и затем (после распада последнего) России. Естественно, раз она
произошла, она имела на то основания в самом советском обществе. Эти
основания можно разделить на объективные и субъективные. Из объективных
факторов отмечу два - расслоение советского общества и назревание кризиса.
  Вопреки марксистскому учению о бесклассовости коммунистического
общества, в реальном советском обществе с самого начала наметилось
расслоение населения на социальные классы, занимающие различное положение
в структуре общества и, соответственно, обладающие различными
возможностями в распределении жизненных благ. Неравенство в этом отношении
было не каким-то уклонением от неких "правильных" норм, предписанных
классиками марксизма, а проявлением объективных законов социального бытия.
К концу брежневского периода классовое расслоение советского общества
достигло высокого уровня. Стала очевидной тенденция к снижению
вертикальной динамики населения, т. е. сокращались возможности перехода из
одних слоев в слои более высокого уровня. Представители высших слоев редко
стали опускаться в низшие слои. Они имели разнообразные привилегии
сравнительно с низшими слоями и возможности приобретать жизненные блага
благодаря своему положению в обществе. Они были хозяевами общества. Ничто
не угрожало их привилегированному положению. Они имели такие гарантии
своего положения, каким могли завидовать привилегированные слои западных
стран. Они имели блага без риска потери, без особых усилий и забот.
  А между тем произошло нечто такое, что находится в явном
несоответствии с социальными законами и даже со здравым смыслом. Те
советские люди, которые стали активными идеологами и деятелями
контрреволюции, как правило, были выходцами из высших слоев общества,
принадлежали к его привилегированной части, занимали в нем высокие посты
(достаточно назвать самих
Горбачева и Ельцина), принадлежали к идеологической и культурной элите.
Они поднялись в высшие слои за счет советской системы, в ней добились
успехов, сделали карьеру. Согласно социальным законам они по своему
положению в обществе должны были служить опорой этого общества, его
апологетами и защитниками. А они ринулись разрушать его, превзойдя на этом
пути диссидентов, критиков режима, самых отъявленных антикоммунистов
Запада. Они начали с остервенением рубить сук, на котором сидели. Почему?!
Никаких объективных факторов в социальной организации советского общества
не было. Очевидно, вступили в силу факторы, действовавшие извне советского
общества, причем действовавшие как факторы, породившие в нем определенное
идейное, моральное и психологическое состояние населения, т. е. как
факторы субъективные.
  Не следует забывать о том, что сразу после окончания Второй мировой
войны началась "холодная война" западного мира, возглавляемого США, против
советского блока во главе с Советским Союзом. Теперь общеизвестно, что
основным оружием в ней были средства воздействия на идейное, моральное и
психическое состояние советских людей. И надо признать, что это
воздействие было весьма эффективным. Особенно сильным оно было в отношении
самой социально активной части высших и средних слоев советского общества,
включая правящую и идеологическую элиту. "Холодная война" длилась сорок
лет до начала советской контрреволюции - срок более чем достаточный для
того, чтобы эта часть советского населения, которой предстояло стать
основной силой и опорой контрреволюции, подверглась моральному и идейному
разложению. Она стала прозападно настроенной и возжаждала иметь для себя
западные жизненные блага, сохраняя то, что уже имела. Этот фактор послужил
одним из важнейших условий успеха контрреволюции. Но сам по себе он не
порождал никаких намерений и планов осуществить контрреволюцию на деле.
Для этого не было других условий. Чтобы это условие вступило в силу,
контрреволюция должна была быть развязанной каким-то образом, причем
безопасным для этой категории граждан. Каким - об этом еще не знал никто
вплоть до того момента, когда контрреволюция уже достигла стадии
очевидности, когда было дано разрешение на нее с вершины
власти. И даже более того, последовал призыв к ней и поданы примеры не
только ненаказуемого антикоммунистического поведения, но даже поощряемого.
  К концу семидесятых годов в Советском Союзе сложилась ситуация в
экономике, получившая название застоя. В сравнении с процветавшей в те
годы экономикой западных стран этот фактор вносил свой вклад в
умонастроения советских людей, подогреваемые западной пропагандой. Многие
советские люди, разуверившиеся в скором приходе коммунистического изобилия
("по потребности"), стали видеть земной коммунистический рай на Западе.
Этот фактор стал одним из условий успеха будущей (для тех лет)
контрреволюции.
  Коммунистическое общество считалось бескризисным не только лидерами и
идеологами коммунистических стран, но и лидерами и идеологами стран
западных, т. е. и антикоммунистами и антисоветчиками. И это убеждение было
бы верным, если бы никаких других кризисов, кроме кризисов
капиталистических, в природе не происходило. Советское общество было
бескризисным в том смысле, что в нем были исключены капиталистические
экономические кризисы, ибо оно было обществом не капиталистическим, а
иного типа. Но это не избавляло его от кризисов иного рода. Всякое
общество так или иначе переживает кризисные ситуации, соответствующие его
природе. В советском обществе назревал кризис, но кризис специфически
коммунистический - первый в истории кризис такого рода. В силу того, что
отсутствовало научное понимание советского общества, согласно которому
складывавшееся положение можно было бы оценить как предкризисное,
приближение кризиса просто проглядели, не заметили и не захотели замечать.
Это положение стали рассматривать как показатель несостоятельности
коммунистической экономики. Процветание же экономики на Западе стали
приписывать исключительно капитализму. Причем такое понимание возникло
вовсе не спонтанно, а было навязано извне западной идеологией и
пропагандой. Последняя имела в Советском Союзе колоссальный успех,
поскольку начисто отсутствовало научное понимание не только своего,
советского социального строя, включая экономику, но и западного
социального строя (западнизма, по моей терминологии), а также поскольку к
этому времени западнистская система ценнос-
тей почти полностью вытеснила систему коммунистических ценностей в массах
советского населения, в особенности и в первую очередь в его высших и
близких к высшим слоях.
  Что на самом деле имело место в Советском Союзе в эти годы? Советский
Союз превратился во вторую сверхдержаву планеты отнюдь не за счет
экономической несостоятельности коммунизма и застоя, а, наоборот, за счет
необычайно интенсивного развития. Только одни проглядели его вследствие
самоослепления, а другие умышленно сфальсифицировали, изобразив как
провал. В послевоенные годы население Советского Союза выросло на сто
миллионов человек! Повысился жизненный уровень. Выросли потребности людей.
Теперь речь шла не просто о хлебе и какой-то крыше над головой, а о
комнатах, квартирах, телевизорах, холодильниках, мотоциклах, автомашинах и
т. д. И страна так или иначе делала колоссально много, чтобы жить на
достаточно высоком уровне.
  В послевоенные годы (в особенности в "застойные"!) буквально в десятки
раз увеличилось число предприятий, учреждений, организаций, произошло
усложнение общества в таких масштабах и с такой скоростью, какой никогда
до этого не было в истории человечества для объединения таких огромных
размеров, каким был Советский Союз. Усложнились все аспекты жизни
общества, образование, культура, коммуникации, международные отношения и
т. д. Естественно, назрели проблемы и возникли трудности, с которыми уже
нельзя было должным образом справляться прежними средствами. В стране
стала назревать кризисная ситуация. Но какой именно кризис назревал? И как
осознавалась эта угроза советскими лидерами и идеологами?
  Сущность надвигавшегося кризиса заключалась в том, что сложившаяся и
нормально функционировавшая до этого система власти и управления
советского общества стала неадекватной новым условиям. И по мере прогресса
общества степень неадекватности все более возрастала. Этот процесс можно
было остановить, т. е. предотвратить кризисный взрыв или смягчить его. Его
можно было преодолеть теми средствами, какими советское общество
располагало, т. е. средствами коммунистическими. При этом не требовалась
никакая перестройка соци-
альмой системы. Наоборот, необходимо и достаточно было усовершенствование
именно коммунистической социальной организации. Необходимо было увеличить
аппарат власти и управления, особенно партийный аппарат. Он был уже мал
для возросшего числа объектов, подлежащих управлению, и не соответствовал
усложнившейся структуре общества, а также усложнившимся условиям
управления- Необходимо было усилить систему планирования и ввести более
строгий контроль за выполнением планов. Необходимо было повысить
квалификацию работников системы власти и управления именно как работников
коммунистической системы, разработать экономическую теорию именно для этой
системы, усилить централизацию экономики и управления ею и т. д. Короче
говоря, надо было идти по пути усиления и усовершенствования всего того,
что в западной идеологии и пропаганде подвергалось критике и осмеянию
именно потому, что это фактически работало и могло позволить Советскому
Союзу преодолеть трудности. Но советские руководители, подталкиваемые
своими идеологическими советниками, поступили как раз наоборот. Они
ринулись в "перестройку", гибельность которой была очевидна заранее.
"Перестройка" развязала кризис, который стал всеобъемлющим, охватив и
сферу экономики. К чему это привело, известно. Нет надобности еще раз
говорить об этом.
  Почему высшее советское руководство во главе с Горбачевым поступило
так? Можно ли это объяснить только глупостью, тем, что не ведали, что
творили, руководствуясь добрыми намерениями? Думаю, что нет. Объяснить
этот феномен, игнорируя внешние факторы, невозможно. При всех недостатках
того состояния советского общества накануне контрреволюции, в нем самом по
себе не назрела никакая потребность в ослаблении и разрушении
государственности, в разрушении экономической системы и прочих жизненно
важных сфер общества. И идеи такого рода не владели умами и чувствами
достаточно значительных и влиятельных слоев общества. Все это пришло и
охватило страну, как внезапная эпидемия или природная катастрофа, лишь на
основе свершившейся контрреволюции, как ее следствия.
  Обратимся к внутреннему субъективному аспекту - к идейному и
психологическому состоянию советского
населения. Оно определялось условиями жизни, воспитанием, образованием,
идеологией и пропагандой. Оказывал влияние и Запад (ведь шла "холодная
война"!), но до определенного момента, о котором скажу ниже, влияние
внутренних факторов доминировало. И каким бы ни было недовольство
населения отдельными явлениями советской жизни (нет такого общества, в
котором все и всегда довольны всем!), даже мысли не возникало о ликвидации
советской социальной организации. Ее достоинства еще ощущались старшими
поколениями на своем опыте, а молодежь не имела источников для другой
идеологии, чтобы можно было говорить о внутреннем переломе. Даже
диссиденты и критики советского строя не выдвигали лозунгов свержения
коммунизма. И организации, способные возбудить массы на это, были
немыслимы, всякие намеки на это искоренялись, и поддержки в массах не
могло быть никакой.
  Советская контрреволюция не может быть научно объяснена, если не
принимать во внимание внешние факторы, ибо она была задумана и
спланирована на Западе и навязана советским людям со стороны Запада. Ее
совершили советские люди. Но их побудили на это силы Запада. Ими
манипулировали силы Запада Это была эпохального и глобального масштаба
операция, лишь принявшая форму локально-советского социального переворота.
Разумеется, это произошло не сразу. Не надо забывать, что сразу после
Второй мировой войны началась "холодная война", которая длилась почти
полвека, война нового типа, по своим масштабам и последствиям превзошедшая
все прочие войны в истории человечества. В самом ее начале ставилась
задача лишь ограничивать Советский Союз, сдерживать его мировые претензии,
всячески дискредитировать и ослаблять. В ходе ее были испробованы самые
разнообразные средства. Инициаторы ее начали эту войну нового типа,
поскольку решили, что победить Советский Союз в привычной "горячей" войне
невозможно. И лишь в конце ее, убедившись в том, что и
идеологически-пропагандистское воздействие на советское население не имеет
желаемого результата, стратеги "холодной войны" использовали подходящий
случай и осуществили диверсионную операцию, принявшую форму
контрреволюции. Советская контрреволюция явилась завершающей операцией
Запада в "холодной
войне" против Советского Союза. Именно эта сознательная и заранее
запланированная операция объединила различные факторы воедино и направила
их совокупное действие в одну "точку".
  Выше я упомянул о случае, сыгравшем переломную роль в ходе "холодной
войны". Что это за случай? Имя этому случаю - Горбачев. Горбачев не просто
как конкретная личность, а как символ начала запланированной диверсионной
операции, закончившейся разгромом основы советского общества - советской
государственности.
  Деятели "холодной войны" с самого начала изучали советскую систему
власти и управления, особенно высшее руководство, обозначаемое словом
"Кремль". В составе советологии возникла особая ее отрасль -
кремлинология. Она самым педантичным образом изучала структуру советской
государственности, партийный аппарат, центральный партийный аппарат, ЦК
КПСС, Политбюро и лично работников аппарата власти. Изучали, не брезгуя
даже анализом мочи и кала высших руководителей власти. Но основное
внимание в течение длительного времени (пожалуй, до конца семидесятых
годов) было направлено на идеологическую и психологическую обработку
широких слоев населения и создание прозападно ориентированной массы
советских граждан, фактически игравших роль пятой колонны Запада и
занимавшихся (вольно или невольно) идейно-моральным разложением советского
населения (не говоря уж о прочих функциях). Так было создано диссидентское
движение. Одним словом, основная работа велась по линии разрушения
советского общества "снизу". Тут были достигнуты серьезные успехи, ставшие
одним из факторов будущей контрреволюции. Но они были не настолько
значительными, чтобы привести советское общество к краху.
  К концу семидесятых годов западные деятели "холодной войны" поняли
это. И поняли, что основу советского коммунизма образует его система
власти, а в ней - партийный аппарат. Изучив досконально структуру
партийного аппарата, характер отношений сотрудников в нем, их психологию и
квалификацию, способ отбора и прочие его черты, деятели "холодной войны"
пришли к выводу, что разрушить советское общество можно только сверху,
разрушив его государственность, а для разру-
шения последней необходимо и достаточно разрушить партийный аппарат, начав
это разрушение с самого высшего уровня. Такая возможность представилась,
когда начался кризис высшего уровня власти в связи с запредельным
постарением (можно сказать, одряхлением) Политбюро ЦК КПСС (последние годы
Брежнева, годы Андропова и Черненко). В это время командование западных
сил "холодной войны" выработало совершенно определенный план завершения
войны: захватить высшую власть Советского Союза в свои руки, проведя на
пост Генерального секретаря ЦК КПСС "своего" человека, вынудить его
разрушить аппарат КПСС и осуществить преобразования, которые должны
породить цепную реакцию распада всего советского общества. Такой план стал
реальным лишь постольку, поскольку такой "свой" человек на эту роль уже
имелся: Горбачев. Проведение Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК
КПСС было фактически первым действием в составе грандиозной операции по
осуществлению советской контрреволюции. Горбачев вполне оправдал расчеты
своих западных манипуляторов. И даже превзошел их.
  Если припомнить то, что конкретно делал Горбачев, то без особых усилий
станет очевидно, что вся его деятельность была планомерным и
преднамеренным разрушением партийного аппарата КПСС. В те годы шутили по
этому поводу: в Советском Союзе осуществляется разгром КПСС под
руководством... КПСС. И это было на самом деле так. Но это было не
шуточное развлечение, а великая историческая трагедия. Эту деятельность
высшего руководства КПСС по разрушению основы советского общества
советские люди завершили уже под руководством Ельцина, который просто
запретил КПСС. А глава партии Горбачев покорно подписал бумагу о
самоликвидации ЦК партии, хотя по всем законам поведения обязан был
призвать партию к сопротивлению. После этого процесс разрушения всей
системы советской государственности пошел с поразительной быстротой. И
молниеносно рухнуло все общество - первичные коллективы, экономика,
идеология, культура и т. д. Такое никак не могло случиться неким
естественным путем. Такое стало возможно лишь постольку, поскольку разгром
советской государственности был осуществлен самими ее руководителями под
диктовку западных манипуляторов.
  У советского коммунизма не оказалось серьезных защитников. Он был
разрушен почти без всякого сопротивления со стороны широких слоев
населения, членов партии (а их было около 20 миллионов!) и партийных
функционеров. Имели место два открытых выступления - так называемый "путч"
в августе 1991 года и "бунт" депутатов Верховного Совета в сентябре -
октябре 1993 года. Но и они имели место не как попытки защитить коммунизм,
а совсем иное оформление. Большинство вождей и участников "бунта" 1993
года были люди, участвовавшие в разгроме КПСС и в ликвидации "путча" 1991
года, а "путчисты" были сами участниками горбачевского переворота в партии
и системе власти в целом. Некоторые западные авторы называли советскую
контрреволюцию бархатной. В западной и российской прозападной пропаганде
"объясняли" (и до сих пор "объясняют") этот феномен отсутствия у
советского коммунизма массовых и серьезных защитников некоей ненавистью
советских людей к коммунизму, якобы страдавших под игом этого чудовищного
тоталитаризма, стремлением к освобождению от этого гнета и т. п. Это
"объяснение" не имеет ничего общего с реальностью. Чтобы дать научное
объяснение этого феномена, необходимо научное понимание сущности
коммунистической организации советского общества и характера самой
контрреволюции как военной (в смысле "холодной войны") операции.
  Если даже допустить, что Горбачев был ранее как-то вовлечен в
деятельность западных секретных служб, занимавшихся подрывной
деятельностью в Советском Союзе, и что какие-то лица из советского
руководства и идеологической элиты были агентурой этих служб, советское
политическое и идеологическое руководство просто не отдавало себе отчета в
том, на какой путь оно направляло страну и к каким последствиям должна
была привести их деятельность. Многие были уверены в незыблемости
социального строя страны. Даже сам Горбачев сначала публично заявлял лишь
об усовершенствовании этого строя (о "социализме с человеческим лицом").
Многие активные участники процесса сделали карьеру вместе с горбачевским
руководством и благодаря участию в его политическом курсе. Они
воспринимали горбачевскую "перестройку" просто как условие своего личного
успеха, наплевав на всякую гражданскую ответственность за это, - по самим
условиям образования, воспитания, отбора в систему власти и
функционирования в ней, они поступали как обычные карьеристы. Прочая масса
чиновников всех сортов осуществляла разрушение коммунизма как исполнение
своих рутинных функций, внося в свою работу корректив в духе новых
установок. Контрреволюция не сразу обнаружила свою социальную натуру.
Каждое мероприятие по отдельности не выглядело как контрреволюция, а их
связь не обнаруживала себя очевидным образом. Контрреволюция сначала
происходила как совокупность сравнительно мелких преобразований внутри
партийного аппарата, причем на высшем уровне. Если при этом и имела место
какая-то борьба, она не выходила за рамки партийного аппарата.
Мероприятия, в совокупности осуществлявшие контрреволюцию, постепенно
сверху спускались в партийный аппарат низших инстанций и постепенно
охватывали всю систему власти.
  Инициаторы и активные деятели контрреволюции не сразу открыто заявили
о своих намерениях. Сначала они еще клялись верности коммунизму, обещая
лишь улучшения. Потом заговорили о "перестройке" социально-политической
системы, наконец - о решительном отказе от коммунизма. Добавим к этому
фактор западного идеологического давления. Что касается масс населения,
они по своему положению в обществе воспринимали действия своей власти как
новый курс, не ведущий к краху общества. Когда массы стали что-то
осознавать, контрреволюция уже практически совершилась. Они ее просто
проглядели. И опять-таки не надо забывать о том, что почти полвека шла
мощнейшая антикоммунистическая пропаганда со стороны Запада, подхваченная
и усиленная внутренними силами контрреволюции. В течение многих лет
осуществлялась идеологическая обработка советского населения и
преднамеренное моральное разложение всех слоев общества путем навязывания
западной системы ценностей, органически чуждой советскому обществу как
обществу коммунистическому. Широкие слои населения были деморализованы,
впали в состояние идейной и психологической растерянности и стали в высшей
степени подверженными современным средствам манипулирования ими.
  О том, что советская контрреволюция была спланирована на Западе и
осуществлена силами самих советских правителей и их идеологических слуг
как диверсионная операция "холодной войны", свидетельствует и то, какой
социальный строй установился в стране вследствие ее. Если даже допустить,
будто коммунистический социальный строй в Советском Союзе рухнул в силу
своей внутренней несостоятельности (что, повторяю, есть идеологическая
ложь!), из этого никак не следует, что в результате его краха на его место
должен был прийти социальный строй западного образца. Последний стал
навязываться советскому населению сверху и искусственно, причем вопреки
интересам народа и с очевидными катастрофическими последствиями для страны.
  Обратимся к социальной организации коммунизма, взяв за образец
советский коммунизм. Хотя он и был самым развитым образцом человейника
коммунистического типа, он остался незавершенным, не был достроен до
конца. Но не в марксистском смысле, - марксистское различение неполного
коммунизма (социализма) или первой (низшей) стадии коммунизма и полного
коммунизма или высшей стадии коммунизма, - я считаю идеологической
чепухой, о чем я буду еще говорить в дальнейшем. Советский коммунизм
остался незавершенным в том смысле, что в нем сохранились явления, чуждые
природе "чистого" коммунизма, не вытекающие из его закономерностей.
Например, частная собственность в довольно больших размерах, возможность
накапливать большие богатства, некоторые формы частного
предпринимательства, дополнительные источники заработков, возможность
существования независимо от государства и первичных коллективов и многое
другое. Я в дальнейшем буду эти явления оставлять без внимания и
рассматривать советский коммунизм в "чистом" виде, близком к абстрактному
образцу.




  Часть шестая
КОММУНИСТИЧЕСКОЕ СВЕРХОБЩЕСТВО

  МИКРОУРОВЕНЬ КОММУНИЗМА

  Чтобы понять секреты коммунизма, надо от его поверхностных проявлений
спуститься в его недра, т. е. туда, где протекает повседневная
жизнедеятельность людей. Однажды возникнув, коммунистическое общество
воспроизводится естественным образом как результат этой обычной, рутинной,
"пустяковой" жизни миллионов людей. Все внешне великие явления коммунизма
имеют самую глубокую основу именно в этих житейских "пустяках".
  Основу коммунистического человейника на микроуровне образуют такие
деловые клеточки (первичные деловые коллективы), которые являются самыми
маленькими, стандартными и относительно автономными в своей
жизнедеятельности частичками общества, обладающими основными чертами
общества в целом, представляющие собою общество в миниатюре. Такие
клеточки я назвал выше коммунальными. Это суть предприятия и учреждения,
созданные для выполнения некоторых деловых функций и относительно
автономные в этом своем деле. Клеточка имеет свою дирекцию (орган
управления), бухгалтерию, отдел кадров, партийную организацию, профсоюзную
организацию, комсомольскую организацию и прочие элементы стандартного
первичного коллектива. Это - хорошо всем известные заводы, фабрики,
институты, фермы, конторы, магазины, совхозы, колхозы, школы и другие
предприятия и учреждения, в которых взрослые и работоспособные члены
общества принимаются на работу, получают вознаграждение за труд,
добиваются успехов, делают карьеру, получают награды и различного
рода жизненные блага. Если такая клеточка есть общество в миниатюре, то
общество в целом - многократно расчлененная и разросшаяся до гигантских
размеров клеточка.
  Коммунистические клеточки создаются, преобразуются и уничтожаются
решениями властей. Их статус устанавливается законодательно. При этом
определяется характер и объем их деятельности, число и категории
сотрудников, величина их оплаты, взаимоотношения с другими клеточками и
властью. Они функционируют в рамках планов работы. Главный критерий оценки
их работы - соблюдение того, что предписано их статусом, и выполнение
планов.
  Юридические лица коммунистических клеточек одновременно суть их
руководители (распорядители). Они назначаются учреждениями власти. Иногда
их выбирают коллективы. Но это - формальная операция.
  В структуру коммунистических клеточек, помимо деловых групп, входит
множество неделовых организаций - партийная, профсоюзная, молодежная и
другие. Руководители партийной и профсоюзной организаций входят в число
руководителей клеточек. Эти организации активно вмешиваются в деловую
деятельность клеточек. Тут имеет место своеобразная деловая демократия.
  Все взрослое и трудоспособное население общества организовано в
клеточки. Жизнь людей на уровне клеточек образует основу всего
коммунистического образа жизни. Назову некоторые ее важные черты.
Коллектив людей, работающих в одной клеточке общества, для исполнения
своих функций получает во владение от общества необходимые средства
деятельности. Коллектив владеет этими средствами и эксплуатирует их. Но
они не есть его собственность. Все члены коллектива социально не
различаются по отношению к средствам деятельности, как это имеет место в
обществе феодальном или капиталистическом. Они различаются лишь в системе
организации деятельности. Директор фабрики или заведующий учреждением
находятся в таком же социальном отношении к средствам деятельности, как
подчиненные или рабочие и служащие. Если одной фразой определить, что
такое коммунизм с этой точки зрения, то можно сказать, что это - общество,
в котором все люди суть служащие государства, вернее - сверхгосударства
(об этом скажу ниже).
  Трудоспособные граждане коммунистического общества обязаны трудиться,
т. е. быть членами каких-то первичных коллективов. Эта обязанность
обусловлена тем, что по идее люди не имеют никаких иных источников
существования, кроме тех, какие им предоставляются в первичных
коллективах. Для подавляющего большинства населения коммунистической
страны это имеет место на самом деле. Уклонения от этого (например,
частные предприятия) суть явления временные и не характерные для
коммунизма.
  Для большинства граждан такое положение есть благо. Им гарантирована
работа, дающая какие-то средства существования. Если они не нарушают норм
поведения, их трудно уволить. Их защищает коллектив. Основное назначение
деловых коллективов - дать занятия и посредством их средства существования
гражданам общества. Потому здесь трудно ликвидировать нерентабельные в
экономическом смысле предприятия и затруднена интенсификация труда, что
могло бы привести к безработице. Следствием этого является сравнительно
низкий уровень заработной платы. Люди не всегда стремятся работать
усердно, наоборот, стараются всячески уклоняться от работы, работать лишь
в той мере, в какой это достаточно для отчетов и видимости работы. Лишь
немногие энтузиасты стараются повысить свой жизненный уровень за счет
героического труда.
  Гарантированное трудоустройство имеет следствием скрытую безработицу,
т. е. распределение тягот потенциальной безработицы между всеми
работающими. Это
способствует снижению эффективности производства и зарплаты.
  Стало общим местом говорить о низкой экономической и вообще деловой
эффективности коммунистических предприятий и учреждений. При этом к ним
применяют чуждые им критерии капиталистической эффективности.
Коммунистическая эффективность характеризуется совсем иными параметрами. Я
ввел для этой цели понятие социальной эффективности в отличие от
эффективности экономической. В горбачевские годы заговорили о
необходимости повышения экономической и вообще деловой эффективности
клеточек общества. Но это было продиктовано причинами, имеющими мало
общего с внутренними закономерностями коммунизма, в том числе влияни-
ем Запада, потребностью рабочей силы в местах и сферах, где люди не хотят
работать добровольно.
  Членам коллективов гарантирован оплачиваемый отпуск, оплата времени
болезней, бесплатное медицинское обслуживание, пенсия по старости и
инвалидности, жилье, детские сады, образование, обучение профессиям и
другие жизненные потребности. Основные жизненно важные потребности граждан
так или иначе удовлетворяются, хотя и на невысоком уровне. Впрочем,
уровень этот повышается с повышением социальной позиции и является высоким
для средних и тем более высших слоев населения.
  Жизнь в коммунистическом обществе формально является сравнительно
простой. Человек здесь не опутан такой системой правовых отношений, как в
западных странах. Жизненные линии являются простыми и обычно ясными
наперед. Человек имеет минимум документов. Налоги высчитываются
автоматически. В принципе без налоговой системы тут вообще можно обойтись.
  Основное содержание жизни работающих граждан общества составляет то,
что они делают в первичном коллективе и через него. Жизнь в коллективе
есть их подлинная жизнь, а жизнь вне его лишь условие для нее. Здесь люди
не только трудятся, но проводят время в обществе знакомых, обмениваются
информацией, развлекаются, налаживают нужные контакты, добиваются успехов,
делают карьеру, посещают собрания, получают жилье, повышают квалификацию,
занимаются спортом, участвуют в разных кружках и т. д. Тут происходит
жизнь в самом точном смысле слова со всеми ее радостями и горестями,
удачами и неудачами. При этом жизненные блага не даются людям сами собой.
Тут во всю мощь разворачиваются законы коммунальности. Спасаясь от них, т.
е. от самих себя, люди здесь изобрели общественно-значимые средства в виде
системы правил и организаций, следящих за соблюдением этих правил. Таковы
партийная, профсоюзная, комсомольская организации, а также всякого рода
контрольные органы. Эти средства изобретаются на основе явлений
коммунальности и как их продолжение, т. е., в свою очередь, как явления
коммунальности.
  Жизнь коллектива включает в себя также личные взаимоотношения,
сплетни, гостевание, любовные связи, дружбу, совместную выпивку, локальные
группки, мафии,
круговую поруку, взаимные услуги. Все это сплачивает коллектив в своего
рода единую суперличность. Здесь носителем личностного начала становится
не отдельный человек, а целое учреждение. Потому здесь лозунг "Интересы
коллектива выше интересов индивида" есть практически действующий принцип
коммунального ограничения индивида. Самая глубокая и вместе с тем самая
поверхностная суть коммунизма проявляется там, где люди работают и
добывают средства существования, - в их первичных коллективах.
  Результаты деятельности клеточек вливаются в общий "общественный
котел". Клеточка получает из этого "котла" определенную долю средств для
вознаграждения ее членов за труд. Это - денежные суммы для выплаты
заработной платы, премий и ссуд, жилищный фонд, дома отдыха и санатории,
средства транспорта и многое другое. Существенно здесь то, что члены
коллектива вознаграждаются за их деятельность по установленным нормам,
причем независимо от реализации результатов деятельности коллектива.
Коллектив вообще может заниматься никому не нужным делом. Его продукция
может просто пропадать. Но раз он официально признан в качестве клеточки,
члены коллектива получают свою долю вознаграждения. С социологической
точки зрения, главной целью клеточки является приобщение к деятельности и
обеспечение членов ее средствами существования. Хотя с точки зрения
интересов целого общества, главным является дело, делаемое клеточкой, с
точки зрения ее членов - главным является получение средств существования
и вообще удовлетворение каких-то потребностей за счет деятельности в
клеточке. Это имеет свои недостатки, нередко проявляющиеся в равнодушии к
производительности труда, в халтуре, в имитации деятельности и других
явлениях. Но для подавляющего большинства граждан такое положение вещей
есть благо. Оно освобождает их от всяких тревог за реализацию продуктов
деятельности коллектива и позволяет сосредоточить их усилия на борьбе за
увеличение личной доли вознаграждения. Попытки руководства страной сделать
членов коллективов ответственными за реализацию продуктов их деятельности
и поставить вознаграждение их в зависимость от этой реализации массового
успеха не имели и иметь не могут в принципе.
  В оценку сотрудников коммунистической клеточки включаются
многочисленные внеделовые качества (партийность, общественная работа,
активность, моральные качества, связи), зачастую оттесняющие на задний
план качества деловые. В дилемме "Быть или слыть?" предпочтение отдается
"Слыть".
  Анализ самых глубоких слоев коммунистического образа жизни
обнаруживает, что добродетели и дефекты коммунизма имеют один и тот же
источник. Более того, здесь дефекты являются неизбежными следствиями того,
что на первый взгляд выглядит и большинством граждан воспринимается как
достоинство. Гарантия основных жизненных потребностей, являющаяся высшим
социальным достижением коммунизма, имеет неизбежным следствием
сравнительно низкий уровень удовлетворения этих потребностей, подчинение
индивида коллективу, неравенство в распределении благ, принудительный
труд, низкий уровень деловой активности и другие дефекты коммунизма,
ставшие теперь всем очевидными.
  Работающие граждане коммунистического общества имеют меньше жизненных
благ, чем представители соответствующих профессий в западных странах. Но
зато они и трудятся меньше. Степень эксплуатации есть отношение
вознаграждения за труд к трудовым усилиям, затрачиваемым на это. При
коммунизме степень эксплуатации ниже. Но следствием этого является и более
низкий жизненный уровень.
  Величайшим достижением коммунистического коллективизма и условий жизни
масс населения является ощущение человеком своей нужности обществу и
приобщенности к общественной жизни, уверенность в некотором минимуме
обеспеченности жизненных потребностей (а не вера в "по потребности"!),
уверенность в своем будущем и будущем детей. Но это достижение имеет
оборотную сторону: подчинение индивида коллективом, всесилие властей,
ограничения гражданских свобод, дефицит всего необходимого и многое
другое, что является объектом антикоммунистической пропаганды.
  "Базисными" социальными отношениями коммунизма являются отношения
между людьми в клеточках и между клеточками. Это прежде всего отношения
начальствования и подчинения, а также отношения соподчинения. Эти
отношения являются чрезвычайно сложными,
если не сказать запутанными. Клеточки разделяются на более мелкие группы
вплоть до минимальных. И в каждой из них главным социальным отношением
является отношение начальников и подчиненных. С другой стороны, клеточки
объединяются в более сложные группы благодаря особым клеточкам,
выполняющим функции начальствования или руководства. Таким путем в
обществе образуется многоступенчатая иерархия отношений начальствования и
подчинения людей и целых коллективов. Она порождает иерархию социальных
позиций людей, которая становится неустранимым источником социального,
материального и других форм неравенства, основой разделения людей на
различные социальные слои или категории.
  На создание коммунистического микроуровня в Советском Союзе ушли
десятки лет титанических усилий системы власти и управления,
идеологического механизма и бесчисленных активистов. Потребовалось
насилие, включая массовые репрессии, - такой огромный феномен не мог
вырасти сам собой. И все-таки работа осталась незавершенной.
  Сравнение микроструктуры западнизма и коммунизма показывает, что они
несовместимы в самой клеточной основе своей. Естественное (путем эволюции
в силу внутренних социальных законов) превращение одного в другого
исключено. Они могут во многом уподобляться. Но уподобление социальных
систем не есть превращение одной в другую. Млекопитающие, живущие в воде,
во многом уподобляются рыбам, но не превращаются в рыб.


  УПРАВЛЕНИЕ НА МИКРОУРОВНЕ

  В первичных коллективах люди имеют дело с непосредственными
начальниками, а также начальниками более крупных объединений, т. е. с
властью деловой. К этому присоединяются руководители общественных
организаций (партийной, профсоюзной, комсомольской), а также различные
контрольные органы. Власть здесь не воспринимается как насилие. Она здесь
выглядит как нечто вполне естественное, обусловленное интересами дела и
организацией людей в единое целое. Даже высшие руководители коллектива не
противосто-
ят здесь рядовым членам коллектива так, как это имеет место в случае
отношения хозяев предприятий и наемных рабочих в капиталистическом
обществе или в случае отношения помещиков и крестьян в обществе
феодальном. Власть коммунистического общества является демократичной в
своей основе. Но на демократической основе власти в коллективах вырастает
весьма недемократичная власть в масштабе районов, областей и страны в
целом.
  Руководитель первичного делового коллектива назначается вышестоящими
органами управления. Но санкцию на его назначение дает соответствующая
партийная инстанция. Должностные лица внутри клеточки на более низкие
должности частично тоже назначаются высшими инстанциями, частично же
назначаются руководством клеточек. Отбор людей на руководящие посты на
этом уровне происходит как будничный деловой процесс по мере надобности.
Отбор и назначение производится по определенным правилам. Принимаются во
внимание различные качества кандидатов, в том числе - моральные,
идеологические, деловые. Назначающие лица и органы учитывают и свои
интересы.
  Тот факт, что все основные и постоянно действующие руководители
назначаются сверху, а не выбираются снизу, не есть злой умысел высшего
начальства. Это определено самими условиями деятельности Для руководства
требуются какая-то профессиональная подготовка и другие качества, какими
обладает далеко не всякий. Но если бы даже ввели законом выборность
должностных лиц снизу, все равно фактически получился бы отбор их сверху,
лишь санкционируемый выборами снизу. В противном случае клеточка не смогла
бы функционировать нормально. И состав руководства, избранный снизу, в
массе не стал бы лучше того, какой отбирается и назначается сверху. Тем
более в массе назначающие органы принимают во внимание мнение о кандидатах
в коллективах или в более широкой сфере.
  Власть начальников (руководителей) в клеточках не является
неограниченной. Она ограничена потребностями и условиями дела, законами,
общественными организациями, вышестоящими властями. С точки зрения
организации дела руководители мало что способны изменить Их деловая
активность ограничена статусом руково-
димых коллективов и планами, а также членами коллективов и их отношением к
труду.
  Такое положение устраивает подавляющее большинство руководителей.
Ограничение инициативы освобождает их от риска потерять свое положение
из-за своих ошибок. Они отбираются так и проходят такую подготовку, что
инициатива для них становится качеством второстепенным. Это способствует
общей тенденции к застою.
  Самоуправление коллектива не имеет при коммунизме перспектив. Оно на
практике вырождается в хаос. Поэтому сами массы населения предпочитают
управление свыше, оставив для самоуправления минимум. И они его фактически
имеют. Управление по принципу "сверху вниз" не есть результат захвата
власти высшими органами над населением, это результат добровольного
согласия населения на это. Власть сверху на практике не столь унизительна
и тяжка, как власть ближних собратьев.
  Является грубой ошибкой считать коммунизм абсолютно недемократичным.
Тут имеет место своя форма демократии. Заключается она в том, что многие
должности являются выборными. Хотя кандидаты намечаются заранее, сам факт
их предварительного отбора есть своеобразная форма выборов. В этом
принимают участие многие люди и органы власти, обсуждаются различные
кандидатуры. Кроме того, при коммунизме большое значение приобретают
всякого рода собрания, совещания, заседания, съезды, конференции и т. п.,
призванные по идее коллективно решать какие-то проблемы. И далеко не
всегда они формальны. На уровне первичных коллективов они играют
существенную роль.
  Число лиц, выполняющих функции начальников (руководителей), в
коммунистическом обществе огромно. И сократить это число ниже некоторого
минимума в принципе невозможно. Можно устранить некоторые официальные
должности, но они так или иначе восстановятся явочным порядком
(неофициально). Не менее 20 процентов взрослого населения коммунистической
страны оказывается так или иначе вовлеченной в систему управления.
  Согласно законам коммунальности позиция начальника (руководителя)
выгоднее позиции подчиненного (руководимого). Чем выше ранг руководителя,
тем больше он имеет благ, тем защищеннее и почетнее его положение.
  Поэтому за посты руководителей и за продвижение на более высокие посты
идет ожесточенная борьба. Число лиц, претендующих на роль начальников и
способных ими быть, намного превышает число начальнических постов. На
низших уровнях в руководители отбираются способные и среднеспособные
индивиды, наиболее удобные для этой роли. Поскольку руководители высших
рангов отбираются из числа руководителей низших рангов по тем же правилам,
то с повышением ранга руководителей нередко происходит снижение
интеллектуального потенциала, уровня культуры и профессиональности.
Профессия руководителя заключается главным образом в руководстве людьми,
делающими свое профессиональное дело, а для этого средние и даже маленькие
способности в подвластных профессиях вполне достаточны.
  Руководители стремятся изобразить свои личные интересы как интересы
руководимых коллективов и использовать последние в своих личных интересах.
Если они что-то делают в интересах коллективов, то это есть лишь одно из
средств достижения их личных целей. Руководитель, хорошо организовавший
дело, иногда имеет больше шансов на карьеру. Но часто карьера бывает
успешной за счет кажущихся, а не действительных успехов коллектива. Отсюда
- очковтирательство, дезинформация.
  Системы принятия решений руководства в западных и коммунистических
клеточках различаются коренным образом. Они различно ориентированы. С
одной стороны, принятие решений руководством коммунистической клеточки
проще, чем таковое в западной клеточке, поскольку для первого имеется
предписываемый государством план, и руководству клеточки остается лишь
выполнять его, а руководство западной клеточки должно само производить
исследование ситуации и проявлять инициативу. Но с другой стороны,
ситуация принятия решения в западной клеточке является сильно упрощенной
сравнительно с ситуацией в коммунистической клеточке. На практике
выполнение государственного плана коммунистической клеточкой превращается
в задачу необычайно сложную. Директору и его администрации приходится
прилагать неимоверные усилия к тому, чтобы его предприятие как-то
держалось в рамках плана. А это - жизнь, полная драматизма. Тут вступают в
силу склоки, интриги, клевета, доносы. Идут бесконечные
собрания и совещания. В дело вмешиваются различные государственные и
партийные органы: трест, комитеты партии, советы. Дирекции приходится
регулярно совершать запрещенные законом действия.


  МАКРОУРОВЕНЬ КОММУНИЗМА

  Макроуровень коммунизма образуют общеизвестные сферы, охватывающие
общество в целом: государство, право, армия, органы внутреннего порядка,
промышленность, сельское хозяйство, идеология, культура, образование и
другие. Прежде чем рассмотреть их специфику как коммунистических и их
взаимоотношения, рассмотрим кратко организацию этих сфер с точки зрения
законов микроуровня.
  С точки зрения микроструктуры, сферы макроструктуры можно
рассматривать как гигантские сложные клетки, состоящие из многих тысяч
клеток. Весьма упрощенно и схематично это можно изобразить так.
  Возьмем сложную клетку, состоящую из двух или более простейших
клеточек и органа, управляющего сложной клеткой в целом. Каждая клеточка,
входящая в сложную, имеет управляющий орган. Назовем такую сложную клетку
клеткой второго уровня. Ее управляющий орган управляет клеточками первого
уровня (базисными), управляя управляющим органом базисных клеточек.
  Оставим пока без внимания структуру управляющих органов. Сложные
клетки третьего уровня состоят из клеток второго уровня, клетки четвертого
уровня - из клеток третьего уровня и т. д. Управляющий орган клетки
данного уровня управляет клетками, управляя управляющими органами клеток
низшего уровня. Так складывается иерархия уровней в управлении данной
сферой, начиная с высшего и кончая низшим (уровнем базисных клеточек).
  Управляющие органы сложных клеток начиная с некоторого уровня сами
являются клетками. И уровень их сложности повышается по мере повышения
уровня сложности управляемых клеток. Они сами нуждаются в управлении по
общим принципам управления. Имеют место более высокие уровни и тут,
образуется иерархия управления самой системой управления. Поскольку при
этом одной из важнейших задач управления является координация деятельности
многих клеток, имеют место "горизонтальные" линии управления. В результате
образуется не только "вертикальная" иерархия управления, но и
"горизонтальная" сеть. Если читатель попытается изобразить эту систему на
бумаге, ему потребуется большое число огромных листов, чтобы охватить эту
систему во всех измерениях. Да и то это будет еще весьма абстрактная схема.
  Множество клеточек общества, таким образом, разделяется на базисные
клеточки, которые производят какие-то ценности, обслуживают эти клеточки
или непосредственно население и никем не управляют, и не управляющие
клеточки, специальным делом которых является участие в управлении первыми.
Управляющие клеточки сохраняют общие свойства коммунистических деловых
клеточек. Но по отношению к базисным клеточкам они входят в управляющий
орган человейника в целом.
  В большой коммунистической стране из десятков и даже сотен миллионов
человек, каким был Советский Союз, рассмотренная система по степени
сложности оказывается сопоставимой со сложностью структуры головного мозга
человека. Тут есть свои пределы управляемости. В Советском Союзе они были
нарушены к концу брежневского периода, что послужило одной из главных
причин первого (и последнего!) коммунистического кризиса.
  Имеется система определенных правил управления, составляющая
существенную часть правил коммунальности. Большинство этих правил
усваивается на опыте работы. Некоторым из них обучают специально.
  Огромная система управления складывается в каждой сфере общества. В
единое целое они сливаются благодаря коммунистической системе власти и
управления человейником как единым целым.


  СУММАРНАЯ ОЦЕНКА СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

  Наибольший интерес для изучения коммунистической власти имеет власть,
существовавшая в Советском Союзе. Сделаю несколько суммарных замечаний о
ней.
  Советская система власти складывалась не по какому-то конкретному
марксистскому проекту. Такого проекта вообще не было. Были идеологические
постулаты, сыгравшие свою роль в становлении советского человейника. Но не
они определили тип советской власти. Идея диктатуры пролетариата была
идеологическим и политическим лозунгом, в котором не содержалось ни
малейшего намека ни на советы, ни на партийный аппарат, ни на вождизм и
прочие явления исторического творчества советского народа. Да и идея
советов не была специфически марксистской. Советская система власти
называлась словом "советская". И сложилась она в течение нескольких
десятилетий, а не в один день. И не на пустом месте. Она сложилась на
основе тысячелетнего опыта российской истории, в силу необходимости для
страны выжить в труднейших исторических условиях, в массе проб и ошибок,
ценой огромных жертв, в соответствии с объективными социальными законами.
  В западной печати советская власть изображалась и изображается как
монстр тоталитаризма, бюрократизма, насилия и прочих зол. Однако это есть
явное идеологически-пропагандистское преувеличение. Оказавшись на Западе,
я увидел, что западная власть ничуть не уступала советской в отношении
подобных зол и не очень-то превосходила ее в отношении добродетелей.
Например, в советской власти было занято от 10 до 12 процентов работающих,
а в западной более 15 процентов, в некоторых странах - до 30 процентов.
Особенным нападкам подвергался партийный аппарат. Его изображали так,
будто он состоял из миллионов привилегированных грабителей. На самом деле
в аппарате ЦК КПСС было всего 2000 функционеров, а во всем аппарате КПСС -
немногим более 150 тысяч. Познакомившись с западными учреждениями власти,
я увидел, что это было смехотворно мало для руководства партии из 19
миллионов человек, не говоря уж о той роли, какую этот аппарат играл в
системе власти.
  Советскую власть считают недемократической, тоталитарной Я считаю это
утверждение идеологическим предрассудком. Если рассматривать различные
типы власти по существу, а не по внешним признакам, то в западнистской
власти можно обнаружить тоталитаризма ничуть не меньше, чем в советской, а
в советской можно обнаружить
не меньше демократии, чем в западнистской. В любой развитой власти можно
увидеть элементы тоталитаризма (диктатуры) и элементы демократии, если все
формы демократии не сводить к западнистской, а все формы диктатуры - к
сталинистской или гитлеровской.
  В советской системе власти процент выборных лиц, например, был выше,
чем в западной, а процент невыборных ниже. Считается, что советская
выборность была формальной. Но аналогична и выборность в западных странах.
Выборы в органы власти и тут формальны, несмотря на многопартийность. И на
Западе мало кто верит в то, что выборы на самом деле выражают свободную
волю народа. К тому же выборность властей по существу не следует
отождествлять с техническими процедурами выборов. В советской системе лица
во власть попадали не случайно, а в результате тщательного отбора и
выборов иного типа, чем на Западе. И на Западе такой тип отбора имеет
место, только он замаскирован. И он фактически там играет роль более
важную по существу, чем шумные и всячески раздуваемые выборные кампании.
  Возьмем, далее, разделение властей на законодательную, исполнительную
и судебную. Оно считается одной из величайших добродетелей западной
государственности. Напомню, что его изобрели в борьбе против феодализма. С
тех пор в мире многое изменилось. Многие авторитетные западные авторы,
которых никак не заподозришь в антипатиях к западному обществу и в
симпатиях к коммунизму, отмечают, что это разделение властей фактически
стало фиктивным. Пусть оно есть и важно. Но ведь и в советской системе
имело место разделение; советы, аппарат министерств, партийный аппарат,
местные власти. Было и разделение законодательной и исполнительной
властей. Были и судебные органы с известной долей автономии...
  Советскую власть считают продуктом идеологии. Она на самом деле имела
идеологическую концепцию своего общества, своей роли в нем, западного и
прочего мира, исторического процесса и будущего общества. Как бы мы ни
оценивали ее с научной точки зрения, роль ее была огромной. Мы ведь не
отвергаем историческую роль религии, зная, что ее утверждения ложны или
бессмысленны с научной точки зрения: религия - не наука, не является
наукой и идеология. Советская идеология на са-
мом деле была руководством к действию (по словам Сталина) для советской
системы власти. Она придавала ей идейное единство и целеустремленность.
Ослабление роли идеологии послужило одной из причин кризиса советской
системы власти к концу брежневского периода, а отказ от нее стал одной из
важнейших причин краха советского общества. Но какая государственность
складывалась без идеологического оформления и подкрепления?!
  Советскую власть упрекают в неэффективности и даже в неспособности
управлять страной. Насколько на самом деле была эффективной советская
власть? Система власти возникает как сфера объединения людей того или
иного типа. И оценивать ее нужно как таковую, т.е. критериями данного
объединения, а не критериями абстрактных идеалов и не критериями
объединения другого типа. Обычным в оценке советской власти на Западе был
подход к ней с мерками, привычными для западных людей и западной идеологии
и пропаганды. Аналогично смотрели на западную государственность в
Советском Союзе с советскими мерками. Получались, естественно, ложные
идеологические оценки как в том, так и в другом случае.
  При оценке эффективности власти надо также принимать во внимание
исторические условия ее возникновения и деятельности. Это требование
игнорировалось и игнорируется в западной идеологии и пропаганде, а также в
сочинениях и речах критиков советского общества. Все то, что было
результатом необычайно трудных исторических условий, рассматривается как
дефекты советской власти самой по себе. Не мешало бы вспомнить о том, как
советская власть в труднейших условиях осуществила молниеносную
индустриализацию страны, мобилизовала силы страны на победу над сильнейшим
в истории человечества в военном отношении врагом, вывела страну на
уровень второй сверхдержавы планеты в соревновании с западным миром, во
много раз превосходившим нашу страну по всем основным параметрам. Именно
это советское чудо встревожило Запад, а не мифический "черный провал в
русской истории", не вымышленная несостоятельность советской системы.
  Эффективность власти проявляется не только в способности решать
проблемы большого исторического масштаба, но и в повседневной жизни
граждан общества, -
в житейских мелочах. Только прожив на Западе много лет без всяких
привилегий и понаблюдав западную государственность на личном опыте с этой
точки зрения, я понял, что означали учреждения советской власти для
широких, непривилегированных слоев населения. Все их недостатки теперь
показались мне именно мелочью в сравнении с тем, что они давали именно
низшим слоям. Крушение советской системы является невосполнимой потерей
прежде всего для них.
  Разумеется, советская власть имела свои недостатки. Они общеизвестны.
Не вижу надобности говорить на эту тему, я об этом много писал и говорил в
те годы, когда все (и я в том числе) были уверены в ее незыблемости.
Сейчас важно подчеркнуть то, что она была достаточно эффективна, в общем и
целом справлялась со своими задачами. Она переживала трудности, даже
вступила в кризисное состояние. Однако эти кризисные явления могли быть
вполне преодолены в рамках советского (коммунистического) социального
строя, причем без больших потерь, без шумихи и бессмысленных реформ, можно
сказать - в рабочем порядке. Она была разрушена искусственно, разрушена в
самом начале своего исторического пути, а не изжила себя в силу внутренней
несостоятельности.
  Научное изучение советской системы власти представляет не только
исторический интерес, но прежде всего имеет целью выявление
закономерностей формирования сверхгосударства, свойственных и западнизму.
В том, что имело место в Советском Союзе, эти закономерности выступают в
максимально близком к условиям лабораторного эксперимента виде.


  СТРУКТУРА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ

  Советская (коммунистическая) власть складывалась по многим линиям.
Основные из них суть государственная, деловая и партийная. Первую линию
образовывала иерархия советов разных административно-территориальных
уровней (сельский округ, район, город, область, край, республика, вся
страна). Советы состояли из центральных органов, избиравшихся на
определенный срок прямыми, всеобщими, равными выборами, а также из
сети подчиненных им невыборных учреждений, занимавшихся текущим
управлением различными сферами подвластного региона. Совокупность этих
учреждений была рабочим аппаратом советов.
  Советы сначала мыслились как стержневая (главная) власть, а партийный
аппарат - как их помощник и орудие. Но реальное положение оказалось
противоположным. Советы и остались высшей государственной властью. Они
были легитимной властью в самом строгом и современном смысле слова. Особо
обращаю внимание на то, что легитимность государственности придают не
конституция и кодексы законов сами по себе, а определенного рода
учреждения государственности самим фактом своего постоянного
существования. Они вообще могут мало что делать, казаться безвластными и
фиктивными. Для них достаточно просто быть. Их специфическая функция -
быть официально (формально) признанным органом легитимации
государственности. Без них любые законы суть просто ничего не значащие
бумаги. Такими легитимирующими органами государственности в Советском
Союзе и были выборные органы советов и их собрания. Но произошло нечто, не
предвиденное никакими теоретиками и практиками коммунизма: над
государственностью коммунизма возникла сверхвласть, подчинившая ее и
превратившая всю систему власти в феномен более высокого уровня
организации - в сверхгосударство. Эту функцию присвоила себе третья из
упомянутых линий - партийная.
  Вторую линию коммунистической власти образовало управление различными
сферами общества помимо государственной и партийной - иерархия органов
управления начиная от базисных клеточек и кончая министерствами и советом
министров страны. Все работники этих учреждений сплошь выборные наемные
служащие. Эта линия, как и линия советов, оказалась точно так же
подчиненной партийному аппарату сверхвласти. Одним словом, советская
власть (власть Советского Союза) сформировалась как единство
государственности и сверхгосударственности. Будем в дальнейшем всю систему
власти коммунизма называть сверхгосударственной, а не только определившей
ее партийный аппарат.
  В формировании советского сверхгосударства решающую роль сыграли
следующие факторы: ликвидация час-
тного предпринимательства; мобилизация всех сил и ресурсов страны на
физическое выживание и на оборону от внешних врагов; огромность страны,
разнородность населения; стремительное усложнение общества во всех
жизненно важных аспектах. Поэтому проблема управления гигантским
человейником оказалась важнейшей. Для решения ее традиционные средства
государственности были очевидным образом недостаточны или не годились
совсем. Так что необходимость создания сверхгосударственности диктовалась
реальными потребностями и условиями страны, а не была выдумана кучкой
революционеров и идеологов. Ее создатели не видели того, что именно они
творили. Они сначала цеплялись за идею диктатуры пролетариата. Потом
выдвинули идею диктатуры трудящихся. Наконец остановились на концепции
общенародного государства. Именно государства! У них не было ни малейшего
понятия о том, что их руками история творила нечто большее, чем
государство, а именно - сверхгосударство. Творя новое, они оставались в
плену представлений прошлого.
  Ошибочно рассматривать такое состояние умов просто как показатель
недомыслия, хотя и это сыграло свою немалую роль. Важнее тут обратить
внимание на то, что процесс формирования сверхгосударственности был в
самом начале и не завершился достаточно определенным образом вообще, так
как советская система власти была разрушена искусственно. До самого
последнего момента в ней шла борьба двух тенденций - сталинистской и
брежневистской. В первом случае аппарат сверхвласти образовывался как
аппарат личной власти вождя, стоявший над партийным аппаратом, подчинявший
его себе как свое орудие. Во втором случае аппаратом сверхвласти
становился сам партийный аппарат. При этом, конечно, возникла и правящая
элита сталинистского типа, но она так или иначе ограничивалась рамками или
властью партийного аппарата. В первом случае аппарат сверхвласти был
догосударственным явлением, во втором - сверхгосударственным. В реальности
тут имела место борьба различных групп, идеологические извращения,
умышленное искажение и т.п. В горбачевские годы наметилась сильнейшая
тенденция вернуть систему власти к добрежневскому (сталинистскому)
состоянию, а в идеологии и пропаганде она приняла извращенную форму
борьбы за демократию, гласность, многопартийность, тогда как более
демократичная по существу брежневистская тенденция была изображена как
сталинизм, консерватизм, антидемократизм и т.д. Победила горбачевская
линия, которая привела советскую власть к полному краху. Я считаю тот
вариант системы власти, который сложился в брежневские годы и в котором
партийный аппарат стал органом сверхвласти, более адекватным сущности
коммунистического сверхгосударства.
  Партийный аппарат не сам по себе стал органом сверхвласти, а как
аппарат партии - КПСС. Слово "партия" вводит в заблуждение. Во-первых, под
именем "партия" смешивают различные социальные объекты, так что специфика
КПСС пропадает. В частности, отождествляют КПСС с национал-социалистской
партией Гитлера и фашистской партией Муссолини, хотя первая отличается от
вторых по всем основным параметрам - по идеологии, по структуре, по месту
в системе власти. В коммунистической стране стоящая у власти партия не
есть политическая партия в собственном смысле слова или по крайней мере в
смысле политических партий Запада. Партия есть добровольное объединение
людей, не зависящее от социальной структуры общества. Члены партии
объединяются независимо от того, в каких коллективах они работают.
Должности партийных функционеров не являются должностями в государственном
аппарате. Если партийные функционеры как-то попадают в государственные
учреждения, то они там занимают должности, не совпадающие с их ролью в
партии. Победившая на выборах партия не становится элементом структуры
власти. Партия в коммунистической стране этим требованиям не удовлетворяет.
  Во-вторых, игнорируются различные исторические периоды в истории
партии и различная роль партии в системе власти и в обществе в различные
периоды. Одно дело - партия коммунистов до революции 1917 года, и другое
дело - после революции. Дореволюционная партия была лишь одним из условий
КПСС, а КПСС не была всего лишь дальнейшей эволюцией дореволюционной
партии. Это - качественно новое явление. Одно дело - КПСС в системе
сталинской организации власти, и другое дело - КПСС в системе
сверхгосударственности послесталинского периода. В первом случае это -
орудие надпартийной власти Сталина, во втором случае -
ядро и стержень сверхгосударства. В-третьих, КПСС вырывается из связи с
другими социальными явлениями, совместно с которыми она образует
специфическое социальное целое, и рассматривается в отрыве от системы
государственности, от социальной организации общества, его экономики и
идеологии.
  Рассмотренная структура власти сложилась не потому, что будто бы одна
партия захватила власть и установила однопартийную систему, как это
преподносит западная идеология. КПСС вообще никакую власть не захватывала,
она сложилась после захвата власти другими. Коммунистическое общество
вообще не является однопартийным, оно является, по сути дела,
беспартийным. Если в нем и допускались какие-то партии, кроме партии в
рассмотренном смысле, то это была пустая формальность или дань пропаганде.
  КПСС состояла из множества автономных партийных организаций в
первичных коллективах и партийного аппарата. Первые были элементами
социальной организации клеточек, второй - элементом системы власти. Вместе
с тем она была единым целым, благодаря которому система власти человейника
врастала в управляемое тело и вырастала из него.


  ПЕРВИЧНЫЕ ПАРТИЙНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ

  Члены партии были наиболее активные в социальном отношении граждане
коммунистического общества. Многие из них вступали в партию с корыстными и
карьеристскими целями, ибо без этого, как правило, нельзя было занимать
ответственные, престижные и выгодные посты, нельзя было успешно
продвигаться по служебной лестнице. Но далеко не все были такие.
Большинство никакую карьеру не сделало и никаких преимуществ от своей
партийности не имело. Более того, они безвозмездно выполняли общественную
работу сверх своих деловых обязанностей, что само по себе имело ценность
как элемент их общественной жизни. Не хлебом единым жив человек.
  В антикоммунистической пропаганде члены партии изображаются как
худшие, самые безнравственные люди общества. Это чепуха. Члены партии были
не только не
хуже беспартийной части населения, а во многих отношениях лучше.
  В партию принимали далеко не всех желающих. Происходил отбор по
определенным критериям. И это в значительной мере удерживало поведение
людей в рамках принятых норм.
  КПСС считалась партией трудящихся - рабочих и крестьян. Но крестьян в
ней было совсем мало, да и то это в основном рабочие; служащие и
интеллигенты, живущие и работающие в деревне. Процент рабочих в ней
неуклонно сокращался. Это происходило потому, что сам рабочий класс
относительно сокращался, снижалась его социальная роль, пребывание в
партии для рабочих теряло практический смысл. Партия фактически
превратилась в основном в партию служащих, для которых карьера и жизненный
успех зависели от пребывания в партии существенным образом. Искусственными
мерами партийное руководство старалось держать процент рабочих в партии на
высоком уровне, чтобы сохранить видимость КПСС как партии рабочего класса.
Но это не меняло фактического статуса партии.
  Члены партии и кандидаты в члены, работавшие в одном и том же
первичном коллективе, образовывали первичную партийную организацию. Если
последняя была достаточно большая, она разделялась на более мелкие части в
зависимости от структуры самого первичного коллектива. В организации в
целом и в ее частях (если они есть) выбирались руководящие органы и лица
(бюро, парторги, секретари). Все члены бюро, секретари и парторги
оставались сотрудниками коллективов, не становились тем самым
профессиональными партийными работниками. Это была их общественная работа
как членов партии. Для некоторых из них это была подготовка к работе
профессиональных партийных функционеров. Но таких оказывалось ничтожное
меньшинство.
  Активность первичных партийных организаций ограничивалась рамками их
коллективов, клеточек. Но роль их здесь была весьма значительная. Они
вмешивались во все аспекты жизни коллективов, влияли на общую атмосферу в
них и на поведение начальства. В базисных клеточках они были важнейшей
формой специфически коммунистической демократии.
  Секретари и члены партийных бюро и парторги групп были первичными
партийными работниками. Они являлись обычными работниками в своем
профессиональном деле - не худшие, но и не лучшие. Хотя их роль не
оплачивалась, она приносила им удовлетворение и косвенные выгоды. Кое-кто
из них с этого начинал свой путь в систему власти и управления. Секретарь
партийного бюро коллектива являлся одним из руководителей коллектива
наряду с директором и председателем местного комитета профсоюзов. Порою
партийный секретарь играл в этом триумвирате первую роль.
  Партийные организации различных коллективов между собою не были
связаны в некоторые более обширные организации сами по себе. Они выбирали
делегатов на районные партийные конференции, на которых формировалась
основа партийного аппарата. И лишь благодаря этому аппарату они
образовывали некоторое целое.


  ПАРТИЙНЫЙ АППАРАТ

  Партийный аппарат начинается с районных комитетов (райкомов) и имеет в
основном территориальную и связанную с ней иерархическую структуру -
районные, областные, краевые, республиканские и центральный (для всей
страны) комитеты партии. Имеют место исключения, не влияющие существенным
образом на основную структуру. Районные комитеты являются связующим звеном
аппарата партии с партийными организациями и с рядовыми членами партии.
  Партийный аппарат есть совокупность комитетов партии, начиная от
низших (районных и на правах районных) и кончая высшим. Выражение "комитет
партии" двусмысленно. Оно обозначает совокупность членов комитета,
избранных на соответствующей партийной конференции. Эти члены комитета не
образуют комитет как особое учреждение. Большинство из них работает в
каких-то других учреждениях. В качестве членов данного партийного комитета
они функционируют только в периодических собраниях (пленумах) комитета.
Лишь часть из них становится постоянными сотрудниками данного партийного
комитета как особого делового учреждения. Во втором смысле выражение
"партийный комитет" обо-
значает такое постоянно действующее учреждение (деловую клеточку), в
котором работают не только упомянутые члены комитета в первом смысле, но и
лица, таковыми не являющиеся. Более того, большинство сотрудников
партийного комитета как учреждения не является членами комитета в первом
смысле.
  Партийный комитет как учреждение есть постоянно действующий деловой
коллектив. В нем работают сотрудники таких категорий: 1) руководящий
персонал (секретари, заведующие отделами, их заместители); 2) сотрудники
отделов, через которых лица первой категории осуществляют руководящую
работу; 3) подсобный персонал. Руководящий персонал избирается делегатами
на партийные конференции или съезды и здесь избирается членами комитетов в
первом смысле. Процедура выборов может варьироваться, может быть прямой
или многоступенчатой. Но при всех вариациях она лишь формально узаконивает
по существу невыборную процедуру отбора людей в аппарат власти. Эти люди
являются профессиональными партийными работниками. Процедура выборов
является лишь внешней формой их профессиональной карьеры, связанной с тем
фактом, что тут профессией является руководящая деятельность, причем в
стержневом аппарате власти. Сотрудники комитетов второй категории
отбираются для работы в аппарате уже без всяких выборов и назначаются на
должности как обычные чиновники. Часть из них переходит в первую категорию.
  Партийный аппарат структурировался по принципу сверху вниз с точки
зрения его формирования и работы. Процедуры, идущие снизу вверх, лишь
формально узаконивали власть сверху. В высших инстанциях заранее намечали
кандидатов в делегаты на конференции и съезды, а также на ответственные
посты в аппарате. Партийным организациям и собраниям делегатов
предлагалось узаконить это путем формального избрания. Высший орган
аппарата самовоспроизводился путем сохранения и преемственности фактически
правившего ядра из высших руководителей партии.
  Профессиональные партийные работники (работники партийного аппарата)
отбирались из активистов первичных партийных организаций (парторгов,
членов и секретарей партбюро), из активистов и функционеров
других организаций (советов, профсоюзов, комсомола), из начальников
внепартийной части системы управления, из деятелей науки и культуры.
Отбираемые лица, как правило, имели образование, включая институты и
университеты. Многие затем учились в партийных школах. Отбор производился
тщательный, это была святая святых воспроизводства системы власти. Отбор
производился многими ответственными лицами и учреждениями и по многим
параметрам. Поэтому отбирался, как правило, самый "средний" человеческий
материал. Но именно такой человеческий материал являлся более адекватным
системе власти, чем множество людей с выдающимся интеллектом и талантами.
Интеллектуальный уровень системы не сводится к интеллекту ее отдельных
представителей. В системе закрепляется коллективный ум множества людей
"среднего" уровня. Главным для системы является то, как она организована,
кто и как отбирается в нее, как распределены функции ее частичек, какие
выработаны правила работы и как они соблюдаются. И аппарат КПСС в
послевоенные годы пошел именно по этому пути, постепенно превращаясь в
хорошо работающий механизм организации всей системы власти и управления.
  Сотрудники механизма власти, в свою очередь, разделяются на тех, кто
образует мозг власти, и тех, кто образует ее мускулы (рычаги), т.е. на
тех, кто исполняет волю власти в отношении подвластных. Те, кто образует
мозг власти, разделяются на тех, кто олицетворяет волевой аспект власти
(представительное руководство, руководители), и на тех, кто олицетворяет
интеллектуальный аспект власти (исполнители рутинной работы мозга власти,
аппаратчики в узком смысле слова).
  Руководители на виду, в президиумах собраний, на трибунах, среди
людей. Они известны, их деятельность публична. Формально они являются
выбираемыми, проходят какие-то процедуры выборов, чтобы получить законное
утверждение занимать соответствующие посты и играть ту роль во власти, на
которую выбираются. Занимаемые руководителями посты считаются
начальствующими. Хотя все более или менее важные решения власти
подготавливаются аппаратчиками, последнее слово, придающее решениям
законную силу, принадлежит руководителям.
  Большинство аппаратчиков отбирается руководителями аппарата
индивидуально и назначается на те или иные должности. Эти должности
являются подчиненными руководителям. Аппаратчики обычно остаются в тени.
Их имена и функции почти совсем неизвестны населению. Плоды их труда
приписываются руководителям, подобно тому, как честь победы (как и позор
поражения) приписывается командующим частей, а не штабным работникам.
Большая часть работы аппаратчиков не подлежит огласке.


  ПРАВЯЩИЕ ГРУППЫ

  Партийный аппарат сам есть совокупность большого числа учреждений и
людей, имеющая иерархическую и территориальную структуру. Он сам нуждался
в управлении. Для этого помимо официальных учреждений складывалась
неофициальная (не узаконенная государством и не признанная партийным
уставом) правящая группа. В сталинские годы она формировалась из лично
преданных Сталину людей, работников его личной канцелярии и номенклатуры в
смысле тех лет. В хрущевские и брежневские годы такая группа складывалась
из группы партийных работников высшего уровня и из обслуживавших их
помощников и советников на основе личных контактов, взаимной выгоды и
поддержки. В нее попадали и другие лица, близкие к главе партии
(Генеральному секретарю ЦК КПСС - генсеку), включая даже родственников.
Она становилась аппаратом личной власти генсека. Она держала под контролем
весь партийный аппарат и имела тенденцию возвыситься над ним и выйти за
его рамки. Со сменой генсека менялся и состав этой группы.
  Аналогичные правящие группы складывались на более низких уровнях
системы власти и управления - на уровнях республик, краев, областей,
районов, городов. И даже на уровне первичных коллективов складывались
группы около управляющих органов, но выходящие за рамки этих органов.
Такие группы складывались и в других сферах - в хозяйстве, культуре,
идеологии и т.д. Так что имела место иерархическая система групп,
связываемых в единое целое, официально признанных органов власти и управ-
ления. Эта система как бы обволакивала скелет власти и управления.
  Между группами устанавливались как горизонтальные, так и вертикальные
отношения, на основе личных контактов - образовывались особые слои на
суперуровне сверхобщества.


  ПАРТИЯ И СИСТЕМА ВЛАСТИ

  Партийный аппарат был частью системы власти. Но частью особой. Он был
частью, которая управляла всей остальной системой власти и управления. Он
был властью над властью, властью второго уровня или сверхвластью.
Поскольку он был властью и над государственностью, он был
сверхгосударственностью. И тем самым он придавал всей системе власти и
управления характер сверхгосударственности. Он был аппаратом
сверхгосударственности. Государственность была как бы продолжением и
разветвлением этого аппарата. Она содержалась в сверхгосударственности в
снятом виде. В обратном направлении она как бы стекалась в партийный
аппарат, концентрируясь в нем.
  Это - в идеале. Конкретно же история дала слишком мало времени, чтобы
идеал осуществился достаточно полно и четко и чтобы фактическое положение
было адекватно осознано. На практике четкое определение структуры
сверхгосударственности не произошло и не было осознано.
  Партийный аппарат не был легитимным подразделением государства, но вел
себя как высшая власть - как сверхвласть. Это выглядело как своего рода
двоевластие: формально - высшая власть советов и фактически - высшая
власть партийного аппарата. Включение в брежневскую Конституцию пункта о
руководящей роли КПСС означало весьма туманное узаконивание партии и
партийного аппарата в системе власти, но не включение их в
государственность. Руководители и идеологи советского общества не знали,
как поступить в сложившейся ситуации, но ощущали ее ненормальность.
Объявить партийный аппарат официально высшей властью не решились, боялись
обвинений в партийной диктатуре. А попытка сделать советы фактической выс-
шей властью, предпринятая в горбачевские годы, кончилась крахом как
партийного аппарата, так и советов. И какую-то роль в этом сыграло то, что
эта попытка означала стремление загнать в рамки государственности систему
власти, которая была фактически уже сверхгосударственностью.
  Партийный аппарат был не только властью над государством, но и над
системами управления всех прочих сфер макроуровня, будучи властью и над
"правительством" - над советом министров. Опять-таки это его положение не
было достаточно четко осознано как более высокий уровень организации
власти сравнительно с уровнем государственности. Более того, оно
подвергалось жестокой критике в западной пропаганде как вмешательство не в
свои дела, как "диктатура партии", как "партократия".
  Рассматриваемая структура коммунистической власти явно проявлялась в
отношениях между ее высшими лицами. Первым человеком был Генеральный
секретарь ЦК КПСС, т.е. глава партийного аппарата и всей партии. Вторым
был либо Председатель Президиума Верховного Совета, т.е. глава
государственной власти, либо Председатель Совета Министров, т.е. глава
"правительства" (в основном - хозяйственной власти). Оба они были членами
Политического Бюро (Политбюро) ЦК КПСС - высшего органа аппарата партии.
По этой линии вторым лицом считался глава идеологии. Это - на высшем
уровне. На низших уровнях иерархии власти всегда первым лицом был глава
партийного аппарата того или иного уровня (республика, край, область,
город, район), а вторым, третьим и четвертым - глава идеологии,
государственности или хозяйства этого уровня (тут имели место варианты в
зависимости от разных причин, в том числе - от личности).
  Возникает вопрос: как это возможно, что высшая законная
государственная власть признает власть над собой неузаконенной
организации, не нарушая законности? Партийный аппарат управлял всей
системой власти и управления, контролируя назначение начальников на все
более или менее важные посты и их деятельность на этих постах. Они
фактически были представителями партийного аппарата. Председатель
Президиума Верховного Совета СССР, например, был членом Политбюро ЦК
КПСС, т.е. высшего органа партийной власти. Целый ряд высших лиц
государства были членами ЦК КПСС, а на более низком уровне - членами
республиканских, краевых, областных и районных учреждений партийного
аппарата. И, как таковые, они исполняли волю этого аппарата, занимая
решающие посты в учреждениях государства. Почти все работники системы
власти были членами КПСС.
  Партийная власть есть прежде всего подготовка и подбор руководящих
кадров, контроль за ними и руководство ими. Партийный аппарат распоряжался
практически всеми людьми в системе власти и управления как членами партии.
Членство партии было, за редкими исключениями, условием для назначения на
посты и для служебной карьеры. Эта власть над людьми подкреплялась
подвластными партийному аппарату карательными органами и властью в деловых
клеточках и сферах.
  Для обозначения рассмотренного аспекта партийного аппарата
употреблялось слово "номенклатура". Об этом на Западе много писали, причем
исключительно негативно, как о категории привилегированных чиновников,
сильно преувеличивая размеры привилегий и преуменьшая их профессиональные
способности. А суть этого феномена полностью игнорировалась.
  Слово "номенклатура" употреблялось в двух смыслах, которые не
различались. В первом смысле оно обозначало множество особо важных
служебных должностей и отбор кандидатов, назначение на которые зависело от
партийного аппарата и утверждалось им. Во втором смысле оно обозначало
множество конкретных лиц, лично известных работникам партийного аппарата,
проверенных, опытных и считавшихся надежными, которыми партийный аппарат
располагал при подборе подходящих кандидатов на важные посты. Это
множество людей было аналогом "политического класса" западных стран.
Только множество номенклатурных работников было шире по объему, поскольку
в него включались не только лица, функционирующие в политической сфере.
  Номенклатура имела сложную структуру в разных измерениях. Были уровни
ее начиная с районного и кончая высшим. Имелись свои номенклатуры в
различных сферах, выходящие за рамки партийной. Фактически это
была организация правящего класса коммунистического человейника.
  Партийный аппарат непосредственно распоряжался самыми важными, с точки
зрения власти, "рычагами" - органами государственной безопасности, армией,
силами внутреннего порядка (включая милицию), идеологическим и
пропагандистским механизмом, средствами массовой информации. Через
партийные организации, насчитывавшие многие миллионы людей (более 18
миллионов к 1985 году), партийный аппарат контролировал почти всю массу
населения. Плюс к тому - ему подчинялся аппарат профсоюзов и союза
молодежи.
  Партийный аппарат, повторяю, не был законодательным органом. Ему не
было в этом надобности, так как он имел для этого в своем распоряжении
государственные органы - советы. Он был инициатором законодательной
деятельности власти и контролировал ее. Но все его решения приобретали
силу законов, будучи формально приняты в качестве таковых советами.
  Работа партийного аппарата лишь в ничтожной мере была публичной. В
основном же она была скрытной и даже секретной. Значительная ее часть
состояла из непосредственных контактов с людьми, устных бесед, советов,
распоряжений, порицаний, угроз, похвал и т.п., не фиксируемых
документально. Трудно сказать, какая часть действий партийного аппарата
была незаконной, - данных на этот счет нет. Но по всей вероятности,
процент таких действий был высок. Вообще говоря, сверхгосударственная и
неузаконенная власть действовала (и должна действовать!), не считаясь с
юридическими рамками. Ей подчинялась и правовая (юридическая) сфера. Она
была сверхправовой.
  Наряду с партийным аппаратом в Советском Союзе существовал профсоюзный
аппарат и аппарат комсомола (Коммунистического Союза Молодежи). Они имели
структуру, аналогичную партийному аппарату, функционировали, подчиняясь
партийному аппарату, и были фактически ответвлениями последнего. В
принципе их функции могли выполнять соответствующие отделы партийного
аппарата.
  В систему внегосударственной власти и управления входили также
многочисленные общественные организации, контролировавшиеся партийным
аппаратом.



  ФУНКЦИИ СВЕРХГОСУДАРСТВА

  Коммунизм есть всеобщая организация населения страны в систему
отношений начальствования и подчинения. Здесь власть есть орудие
внутренней организации масс людей, а не нечто внешнее им и стоящее над
ними, есть форма и средство самоорганизации. Система власти вырастает
здесь из потребности обеспечить существование страны как единого
социального организма, вырастает как грандиозная система учреждений,
функцией которой является сохранение целостности общества и управления им
как единым целым. Так что марксистская теория возникновения государства
оказалась неверной в отношении государства коммунистического, "предсказав"
его отмирание. Коммунистическое общество без государства в такой же мере
возможно, в какой возможен сложный и развитой биологический организм без
центральной нервной системы. Государство при коммунизме не исчезает, а,
наоборот, превосходит все прошлые формы государственной машины прежде
всего по роли, играемой в жизни общества. Оно тут превращается в нечто
большее, чем его предшественники, - в сверхгосударство.
  В сферу внимания коммунистического сверхгосударства в принципе входят
все аспекты жизни страны, включая внешнюю политику, внешнюю торговлю,
промышленность, сельское хозяйство, культуру, спорт, быт и отдых людей,
воспитание детей. Нет такого аспекта жизни людей, который так или иначе не
подлежал бы контролю со стороны сверхгосударства. Если что-то и выпадает
из-под его контроля, то это происходит в силу отклонения от
фундаментального принципа тотальной подконтрольности, а не в силу отказа
сверхгосударства от этого принципа. Последний здесь обладает такой
практической силой, что сверхгосударство подчиняет жизнь всего общества
интересам управляемости. Интересам управляемости служила и система
планирования, и прикрепление граждан к местам работы и жительства, и
транспортные ограничения, и дефицит предметов потребления и жилья, и
общественная работа, и карательные органы, и система образования и
трудоустройства, и организация деятельности предприятий и учреждений.
Разумеется, в большом современ-
ном обществе практически невозможно включить абсолютно все в сферу власти
сверхгосударства. Имеются объективные пределы управляемости, не зависящие
от воли и желаний правителей. В обществе постоянно происходят нарушения
принципа тотальной подконтрольности, постоянно возникают неподконтрольные
явления. Поскольку сама власть не может разрастаться сверх определенной
меры и поскольку разрастание ее имеет неизбежным следствием снижение
степени ее эффективности, то сама она становится главным ограничителем
такой эволюции общества, которая имеет следствием нарастание
неподконтрольности. Тенденция к упрощению подконтрольного тела общества
становится одной из объективных тенденций эволюции.
  В основе всех (как общих, так и специфических) функций
коммунистического сверхгосударства лежит функция обеспечения
жизнедеятельности общества как органического целого. В этом обществе для
каждого коллектива и каждого более значительного объединения коллективов
должны быть определены его положение в стране, деловые функции, отношения
с другими коллективами, внутреннее строение, доля в производимом продукте
и в получаемом вознаграждении Здесь сверхгосударство присвоило себе все те
функции, какие в западных странах выполняют частные предприниматели и их
конторы, банки и всякого рода негосударственные организации и механизмы
самоорганизации.
  Важнейшим проявлением рассмотренной фундаментальной функции
сверхгосударства является планирование и контроль за исполнением планов.
Планирование деятельности всех частей общественного организма есть чисто
коммунистическое средство сохранения единства общества, ограничения
коммунальной стихии и хаоса, неизбежного без этого в большом скоплении
людей. Планы определяют статус коллективов и их объединений в обществе в
целом, а выполнение плана является основным показателем их деятельности.
Обязанность руководства - заставить коллективы действовать в рамках
планов. С чисто экономической точки зрения они могут быть нерентабельными,
но они что-то делают полезное и дают трудоустройство определенному чис-
лу граждан. И это оправдывает их существование. Коллективам и руководству
предоставляется инициатива, но в рамках планов и с целью их осуществления
Ослабление плановости коммунистического общества ведет к возникновению
неподконтрольных явлений, хаосу, преступности.
  Планирование само по себе еще не гарантирует гармоничность
общественной жизни. Относительная гармония достигается ценой огромных
потерь и лишь как доминирующая тенденция в массе других, ведущих к хаосу и
неподконтрольности. Планирование само порождает явления противоположного
порядка. Поскольку судьба коллективов часто не зависит непосредственно от
результатов их деятельности, они изобретают различные средства обхода
планов, обмана властей и очковтирательства Плюс к тому - незапланированные
события и меры властей, ведущие к отклонению от планов. Но несмотря на
это, планирование остается абсолютной необходимостью жизнедеятельности
коммунистического общества. Ликвидация его привела бы к полному краху.
Оно, несмотря ни на что, удерживает общество в рамках единства.
  Коммунистическому сверхгосударству принадлежит также функция
реформаторства и прогресса. Это обусловлено самим положением и ролью
руководства. Руководство не просто захватывает эту функцию из каких-то
эгоистических соображений, а вынуждается на это всей организацией жизни
общества. Здесь все значительные преобразования осуществляются как решения
свыше. Кроме того, руководство здесь выполняет функцию прогресса не из
любви к прогрессу, как таковому, и не из желания облагодетельствовать
массы граждан, а из соображений самосохранения и сохранения общества, в
котором они занимают привилегированное положение. Ведь и короли стремились
сохранить свои королевства не из любви к подданным, а из желания сохранить
свою корону. Наконец, в коммунистическом обществе даже для сохранения
данного состояния требуется производить какие-то улучшения во избежание
деградации. Поэтому здесь борьба против тенденции к деградации принимает
форму реформ, навязываемых сверху. При этом властям приходится
преодолевать косность и инертность масс населения.



  КОММУНИСТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ

  В силу ликвидации частного предпринимательства коммунистическая власть
взяла управление деловым аспектом в свои руки. Упомянутая выше вторая
линия власти стала формально (законно) подчиненной советам. Но лишь
формально. Фактически они были во многих отношениях автономны. Между ними
имело место разделение функций. Линия советов была территориальной
властью, вторая же была отраслевой, в основном не считавшаяся с
административно-территориальным делением страны.
  Есть два аспекта управления: управление конкретным делом и управление
людьми, независимо от того, каким делом они заняты. В коммунистическом
управлении доминирует второй аспект. В условиях отсутствия частного
предпринимательства средством управления обществом становится организация
масс населения в стандартные деловые коллективы, установление их статуса и
обязанностей, структуры, отношений с другими коллективами и властями, их
финансирования и планирования их деятельности. Обязательность труда для
работоспособных граждан означает фактически прикрепление их к каким-либо
трудовым коллективам. Коллектив наделяется огромной властью над индивидом.
Власть получает возможность управлять индивидами не непосредственно, на
что у нее просто не хватило бы сил, а через коллективы. Коммунистическое
управление обществом есть прежде всего управление коллективами. В
Советском Союзе сравнительно быстро выработалась детальнейшая "технология"
управления такого рода как со стороны властей в отношении коллективов, так
и со стороны коллективов в отношении индивидов.
  Есть две крайности в отношениях между управляющими и управляемыми
объектами. Первая из них - управляющие лица и органы стремятся сделать
объектами своего управления как можно больше явлений и управлять ими как
можно педантичнее, максимализировать свой контроль за управляемой сферой.
Вторая крайность - управляющие лица и органы стремятся свести к минимуму
число "точек" и число акций управления, минимизировать свой контроль за
управляемой сферой. Реальное управление всегда колеблется между
этими крайностями. Коммунистическое управление стремится к максимально
полному и всеобъемлющему контролю за всеми аспектами и сферами жизни
страны, включая государственность, экономику, культуру, идеологию, быт и
отдых граждан, воспитание и образование детей, медицинское обслуживание,
обеспечение людей в старости, науку, спорт и т.д. Если что-то выпадает
из-под контроля власти, это происходит как отклонение от принципа
тотальной подконтрольности или в силу обстоятельств, а не в силу
добровольного отказа власти от этого принципа.
  Советская система управления была предельно централизованной и
работала по принципам командования (сверху вниз). Такая система, как я уже
писал, порождает безынициативность, бесхозяйственность, бессмысленные
потери средств, застой в производительности труда и многие другие
отрицательные явления, которые хорошо известны. Вместе с тем в этом есть и
свои достоинства, которые тоже известны: увеличивается степень плановости,
возможно сосредоточивать большие средства на решение крупных проблем
(особенно в войне). К тому же мера добра, привносимого децентрализацией,
сомнительна. Она заметна в малых масштабах. Но в масштабах общества в
целом она может привести к еще большим трудностям, чем те, которые
возникают без нее.
  Но коммунистическое управление не исключает децентрализацию. Оно
допускает ее в силу обстоятельств и необходимости.
  В Советском Союзе в брежневские годы наметилась сильная тенденция к
децентрализации управления. Руководители предприятий и целых отраслей
требовали большей свободы деятельности и явочным порядком добивались в
ряде случаев или получали ее в виде исключения (например, в особо важных
сферах атомной физики, электроники, космических полетов). Территориальные
власти во многом фактически стали неподконтрольными Москве.
  Имеется два аспекта во взаимоотношениях между властью и управляемым
обществом: 1) власть приспосабливается к управляемому обществу; 2)
общество приспосабливается к управляющей им власти. В коммунистическом
управлении доминирует второй аспект. Здесь интересы управляемости общества
становятся в конечном счете
главным фактором в жизни системы власти. Они лимитируют развитие общества,
становятся внутренними препятствиями использования заложенных в нем
потенций. Но в силу причин, не зависящих от власти (например,
необходимость обороны страны), общество вынуждается на такое развитие, при
котором растет число подлежащих управлению объектов и усложняется само
управление ими. Лишь эти внешние для власти принудительные обстоятельства
вынуждают ее на приспособление к управляемым объектам.
  Рост числа всякого рода начальников и руководящих учреждений,
обусловленный потребностями управления усложняющимся обществом, порождает
дополнительный и автономный процесс увеличения системы управления самой по
себе, уже безотносительно к управляемому обществу. Управление становится
способом жизнедеятельности для пятой части (а то и более) работающих
граждан. Сократить это число ниже некоторого минимума в принципе
невозможно. Сокращение его в одних местах ведет к увеличению в других.
  Система управления становится здесь частью власти и превращается в
нечто самодовлеющее. Вся система власти превращается в гигантское
образование, живущее за счет общества, которое оно по идее должно
обслуживать. Отношение оборачивается: тут уже не столько власть служит
обществу, сколько само общество служит власти. Общество становится ареной
и материалом деятельности власти, сферой приложения его сил, средством
удовлетворения его амбиций и потребностей. Власть тут становится
монопольным субъектом истории. Его жизнь со всеми его официальными
спектаклями навязывается обществу в качестве всеобщего жизненного
спектакля. Советский опыт интересен в этом отношении тем, что он в
обнаженном виде проявил аналогичную тенденцию эволюции западного мира в
эпоху становления сверхобщества.
  Вследствие общих условий коммунистического социального строя
(отсутствие частного предпринимательства, ограничения на имущества,
социальные права и гарантии и т.д.) законодательный аспект деятельности
власти оказывается крайне упрощенным. Главным в нем становятся не
политические и правовые проблемы, как это имеет место в западной
государственности, а хозяйственно-бытовые. Центр тяжести работы власти
смеща-
ется в исполнительный аспект. Парламентские спектакли устраиваются
изредка, в установленные сроки. Их исход предрешен заранее.
  Деятельность коммунистической власти лишь в ничтожной мере публична,
да и то скорее в пропагандистских, а не деловых целях. Основная
деятельность происходит негласно, то, что предается гласности, как
правило, подвергается тщательной идеологической и пропагандистской
обработке.
  Коммунистическая власть нуждалась в определенных интеллектуальных
средствах. В отношении экономики, военной сферы, науки, культуры и других
сфер никаких проблем в послевоенные годы на этот счет не было: Советский
Союз в изобилии обеспечил их достаточно квалифицированными специалистами.
Проблемы были в сфере государственности и в партийной сфере, т.е. в
отношении политической власти (во власти в узком смысле слова). Во власть
попадали далеко не лучшие в интеллектуальном отношении индивиды. И
образование они имели далеко не первоклассное. Образовательный и
интеллектуальный уровень массы представителей власти был ниже такового в
творческой части населения. Но он был выше уровня большинства населения
страны.
  Из чего складывался интеллект власти? Это прежде всего идеология. До
начала кризиса (в 1985 году) идеология служила своего рода инструкцией для
высшей власти. В сталинские годы она вообще имела явно нормативный
характер. Марксизм, утверждал Сталин, не догма, а руководство к действию.
В послесталинские годы эта нормативность несколько ослабла. Тем не менее
идеология оставалась теоретическим орудием деятельности высшего
руководства страны. Когда советские вожди говорили, что они действовали в
соответствии с учением марксизма-ленинизма, они не лицемерили. В
марксизме-ленинизме на самом деле содержались идеи, позволявшие давать
оценку исторического процесса, подтверждавшуюся в основных чертах на
практике.
  В распоряжении представителей власти, далее, имелись помощники и
советники, специально выполнявшие интеллектуальные функции.
Интеллектуальный уровень их был выше уровня тех, кого они обслуживали.
Наконец, в распоряжении партийного аппарата были исследовательские
учреждения всей страны. Хотя и они были пере-
полнены карьеристами и невеждами, в них работало довольно большое число
специалистов высокого класса.
  При выработке и принятии решений коммунистическая власть колебалась
между двумя крайностями - между волюнтаризмом и приспособленчеством. В
случае волюнтаризма власть стремится заставить подвластных жить так, как
хочется самой власти. Наиболее сильное выражение волюнтаризм нашел в
сталинизме. В случае приспособления к стихийному ходу событий доминирует
рутинно-бюрократический стиль руководства. Наиболее четко он выразился в
брежневизме.
  Подавляющее большинство действий властей совершается в соответствии с
инструкциями. Инструкции упрощают интеллектуальную работу представителей
власти и снимают с них персональную ответственность за последствия их
действий. Инструкции не являются государственными законами, но имеют силу
таких законов для их исполнителей. Система инструкций дополняется системой
установок. Установка есть решение органа власти, обязывающая определенный
круг подчиненных совершать какие-то действия с определенной ориентацией.
Установка задает эту ориентацию, предоставляя исполнителям некоторую
свободу выбора конкретных мер по ее реализации. Инструкции и установки
могут быть отменены и заменены другими сравнительно быстро и без особых
проблем.
  При принятии решений, затрагивающих интересы представителей различных
подразделений власти, происходит согласование этих решений в среде лиц,
как-то причастных к делу. Цель согласования - не нахождение наилучшего
варианта решения деловой проблемы, а нахождение наилучших взаимоотношений
между участниками ситуации решения. Огромную роль в работе власти играют
всякого рода совещания, собрания, устная договоренность, устные и
письменные распоряжения.
  При рассмотрении значительных событий в жизни коммунистического
общества надо установить, что в этих событиях является неподконтрольным
власти и что является результатом ее провокации.
  Причем соотношения этих факторов могут быть различными. Провокация
может породить стихийность, стихийность может быть усилена провокацией. В
самих действиях власти, в свою очередь, надо различать то, что
вынуждено давлением снизу и часто не соответствует ее желаниям, и то, что
является результатом желаний самой власти.
  В какой форме и в какой мере власть превращает вынужденные ответные
меры в преднамеренную операцию, зависит от обстоятельств. Принцип власти
тут таков: из любой плохой ситуации надо извлечь пользу, любое поражение
надо превратить в победу. С точки зрения коммунистической власти, любой
ход событий может быть превращен в операцию власти, если только ей удается
внедриться в него и взять его под свой контроль. Нет плохих результатов
хода событий, есть лишь плохое использование его и плохое руководство им.
  К сказанному следует добавить еще и то, что связано с
функционированием самого механизма власти как особого социального
феномена. В отношении его трудно найти однозначное объяснение причин,
мотивов и намерений властей, если это сделать в принципе возможно, не
впадая в ошибки. Дело в том, что все более или менее значительные действия
коммунистической власти неоднозначны и неустойчивы с точки зрения их
мотивации, намерений и интерпретации. Совершенно незначительное явление
здесь может послужить толчком к принятию важного решения. Затем этот
исходный мотив может вообще исчезнуть и быть забытым, уступив место
мотивации иного рода, возникшей уже в ходе принятия и даже исполнения
решения. По мере осуществления мероприятия могут измениться его мотивация
и цели. То, что получается в результате осуществления решения, вообще
может отличаться от того, что было задумано в самом начале, и все
компоненты ситуации решения могут быть пересмотрены и заменены новыми. В
процессе выработки, принятия и исполнения решения возможно возникновение
новых намерений и забвение прежних. Причем все это облекается в словесные
формы, которые обычно не совпадают с существом дела. В языке власти есть
много такого, что имеет различный смысл для самих участников аппарата
власти и посторонних наблюдателей. Все то, что воплощается в официальных
документах, выходит на страницы прессы и потом входит в исторические
книги, на самом деле есть лишь одна из возможных интерпретаций прошлого,
обычно мало что общего имеющая с тем, как реально протекал процесс такого
рода.



  ВОСПРОИЗВОДСТВО ВЛАСТИ

  Система власти сохраняется путем воспроизводства. В нее привлекаются
люди извне, осуществляется замена постаревших или по другим причинам
негодных людей новыми, происходит перераспределение людей по ячейкам и
ступеням власти.
  Есть два способа и два аспекта воспроизводства системы власти и
управления: 1) отбор кандидатов и назначение на посты сверху; 2) выборы
путем голосования из числа кандидатов, выдвигаемых снизу. Для
коммунистического общества характерным является первый способ. Второй
играет роль подчиненную, санкционируя предрешенные результаты первого и
маскируя его. При отборе кандидатов на посты в соответствующих инстанциях
аппарата власти, контролирующих эти посты, рассматривается не один
подходящий человек, а многие. Отбираются не худшие граждане. Какими бы
качествами ни обладали кандидаты на посты, они, будучи назначены или
выбраны на эти посты, должны затем исполнять свои функции по законам
власти и управления, а не в соответствии с какими-то лозунгами и
прекрасными намерениями. Это - особая профессиональная работа. А условия
этой профессии таковы, что даже самые честные, умные и деловые граждане,
приступив к работе, превращаются в таких же бюрократов, консерваторов,
карьеристов, стяжателей и взяточников, какими являются самые жуликоватые,
глупые и бездельные. Но коммунистическая власть была организована так, что
даже глупые и ленивые сотрудники были вынуждены работать более или менее
терпимо. А система контроля была такова, что служебные преступления
сдерживались в терпимых рамках.
  В процессе воспроизводства власти надо различать повседневную рутину и
особые периоды, когда в течение короткого периода (в течение нескольких
дней или недель) производятся более или менее массовые замены в личном
составе органов власти. Это - периоды регулярных перевыборов органов
власти и время от времени случавшиеся "чистки". Надо различать, далее,
отбор людей вне системы власти в органы власти и продвижение массы
чиновников по службе вверх по иерархической лестнице. И в этом процессе
имеют место постоянная рутина и переломные ситуации. Последние обычно имели
место тогда, когда в стране назревала потребность в переменах, на которые
было не способно старое руководство, требовалось преодоление его
консерватизма и значительные перемены в составе высшего руководства. Такие
ситуации играли в жизни страны роль огромную. Они проходили порою в
ожесточенной борьбе "старых" и "молодых", "ястребов" и "голубей",
"консерваторов" и "реформаторов". Последняя борьба такого рода в Советском
Союзе привела к победе "реформаторов" во главе с Горбачевым и затем
Ельциным и завершилась разгромом советской системы власти и
коммунистической социальной организации в целом.
  Основная масса работников системы власти получала профессиональное
образование по многочисленным каналам: партийные, комсомольские и
профсоюзные учебные заведения, пропагандистские кружки, курсы, семинары и
т.п., а также разделы в деловой системе образования. Недостаток
образования восполнялся опытом работы в учреждениях власти и в
общественных организациях. Тенденция к превращению системы власти в
профессиональную была очень сильной. Но все же профессионализация власти
не была доведена до уровня, на котором произошел бы качественный скачок в
этом отношении. В систему власти попадали многочисленные случайные люди со
стороны и дилетанты. Образование оставалось неадекватным требованиям
профессионализма. Причем дилетантизм даже поощрялся под тем или иным
предлогом (омоложение руководства, либерализация, инициатива и т.п.), что
послужило одним из источников кризиса системы власти в восьмидесятые годы.


  НОРМАТИВНАЯ СФЕРА КОММУНИЗМА

  Советское общество считалось неправовым, в отличие от западнистского,
которое считается правовым. Это мнение весьма неопределенно. Советское
общество, как и всякое общество, было правовым в том смысле, что
функционировало в рамках развитой системы юридических законов. Но оно
отличалось от западнистского общества по содержанию этих законов и по
степени схваченности общественной жизни ими. Советское общество с правовой
точки зрения было предельно упрощенным сравни-
тельно с западным. Число действий людей, охваченных правовыми нормами, в
советском обществе было ничтожно в сравнении с западным. Это объясняется
тем, что сама жизнь людей и деятельность клеточек были максимально
упрощены и не требовали от людей инициативы и риска, конфликтные ситуации,
как правило, разрешались без вмешательства правовых органов, внеправовыми
средствами. Люди были прочнее прикреплены к местам жительства и работы,
чем на Западе. Имущественные отношения большинства граждан были просты.
Социальная жизнь людей сосредоточилась в их деловых коллективах и
контролировалась последними. Огромную роль играли меры воздействия на
людей, вообще не требовавшие правового оформления. Кроме того, в
применении правовых норм учитывалось социальное положение людей, а власти
в случае надобности могли игнорировать юридические законы или
истолковывать их так, как им это требовалось. Старинная пословица "Закон,
что дышло, куда повернешь, туда и вышло" точно отражала правовую ситуацию
в стране. Неразоблачимые, неразоблачаемые и ненаказуемые злоупотребления
служебным положением были обычными. Мелкие преступления, без которых была
практически невозможна обычная жизнь совсем не преступных граждан, вообще
не поддавались правовой оценке. Естественно, неправовые средства
соблюдения общественного порядка приобретали тут гораздо большее значение,
чем в обществе западном. Так что репрессии и непомерно большое число
заключенных были обусловлены не какими-то личными качествами правителей и
"большевиков", а самими условиями страны.
  Но наиболее интересным с точки зрения цели нашего анализа является то,
что в коммунистическом сверхобществе до огромных размеров разрастается
нормативный аспект, выходящий за рамки правовой сферы. В нем формируется и
приобретает доминирующее значение сверхправовая "надстройка" над правовыми
нормами. Она включает в себя уставы, кодексы, постановления, распоряжения,
инструкции, установки различного рода организаций и учреждений, не
являющихся подразделениями государства. Тем не менее эти нормативные
явления имеют принудительную силу для того или иного круга граждан, а
некоторые из них - для всех членов человейника. Таковы, например,
постановления высших
партийных органов. Кроме того, эта "надстройка" включает в себя систему
устных советов, приказов, просьб и т.п., также имеющих принудительную
силу, но не фиксируемых документально. В результате для высших слоев
населения "базисная" (юридическая) часть нормативной сферы оказывается
второстепенной, а для прочих граждан она оказывается таковой в некоторых
случаях и отношениях, имеющих жизненно важное значение. Наконец,
рассматриваемая "надстройка" включает в себя неписаные правила поведения
людей в коллективах, официальные процедуры мероприятий, ритуалы. Одним
словом, здесь "оживают" доправовые (дообщественные) нормативные явления,
но теперь они действуют на основе правовых явлений, уподобляются им,
используют их применительно к конкретным ситуациям. Правовые нормы при
этом становятся неопределенными, допускающими ситуационно различные
истолкования и применения.


  КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

  Коммунизм особенно сильно (после репрессий) подвергался критике на
Западе за якобы экономическую несостоятельность. Это - грубая и
преднамеренная идеологическая ложь. Критиковать коммунизм за экономическую
несостоятельность - все равно как критиковать рыб за то, что они не летают
в небе, не вьют гнезда на деревьях или на земле и прочие "привычки"
водного образа жизни. Коммунизм на самом деле создавал нечто иное и нечто
большее, чем экономика в западном понимании, а именно - он создавал
сверхэкономику, которая содержала в снятом виде экономику, т.е. систему
более высокого уровня социальной организации, чем экономика.
  Коммунистическая сверхэкономика осталась непонятой не только западными
теоретиками, которые даже в мыслях не допускали ничего, выходящего за
рамки западной экономики, но и советскими философами, социологами и
экономистами. Это объясняется комплексом причин, в их числе - недостаток
времени, российские условия, давление Запада и идеологические табу.
  Марксизм, имевший колоссальное влияние на теоретиков всех сортов и
направлений и ставший основой со-
ветской идеологии, в отношении экономики оставался при всей его
критичности к западной экономике в рамках последней. Распространение его
понятий и утверждений на советское хозяйство стало практически неодолимым
препятствием на пути его научного понимания, что негативно сказалось на
практике советского сверхгосударства в развитии хозяйства.
  Из специфических условий Советского Союза назову то, что
дореволюционная Россия была отсталой сельскохозяйственной страной.
Подавляющее большинство населения были крестьяне, причем на сравнительно
низком уровне материальной культуры и производительности труда. Превратить
такую махину в отпущенные историей мизерные сроки в часть хозяйства,
отвечавшую требованиям коммунистического человейника, было абсолютно
невозможно. И хотя большинство деревенских жителей приобщилось к условиям
индустриального общества и образовало коммунистические коллективы, в
деревнях до последнего времени сохранялись допотопные (дообщественные)
формы в виде колхозов. Колхозы не были достижением коммунизма, они были
обусловлены исторически преходящими условиями. В перспективе колхозы
должны были исчезнуть, уступив место полноценным коммунистическим
предприятиям в сельском хозяйстве. Совхозы уже были переходной формой на
этом пути.
  Коммунистическое хозяйство в Советском Союзе формировалось как
смешение доэкономических, экономических и сверхэкономических явлений. При
этом доминировала ориентация на сверхэкономику коммунистического (а не
западнистского!) типа. Одновременно происходило развитие и усиление
явлений экономики, главным образом в силу действия двух факторов: 1) в
силу необходимости иметь дело с Западом, соревноваться и бороться с ним,
готовиться к войне с ним и вести войны; 2) в силу закона снятия, согласно
которому сверхэкономика вынуждена развивать в себе экономику определенного
типа, она просто невозможна без экономики по своей сути.
  Все то, что выше говорилось о коммунистических клеточках, целиком и
полностью относится к клеточкам хозяйственным. Совокупность деловых
клеточек, задача (функция) которых заключается в производстве и
распределении материальных благ, совместно с системой учреждений,
управляющих этой совокупностью, образует эко-
номику коммунистического человейника. Я употребляю тут слово "экономика" с
полным правом, если читатель вспомнит определение экономики в части книги,
посвященной обществу. Экономика как часть коммунистического хозяйства
отличается от экономики западнистского типа. В западных странах в силу
доминирования денежной формы экономики и капитализма над вещественным
содержанием хозяйственной сферы экономика, взятая в общем смысле, утоплена
в сферу инвестиций капиталов и частного предпринимательства, так что сфера
культуры, спорта, науки и другие оказались сферами экономики. В
коммунистическом человейнике существуют денежные отношения, банки,
денежные расчеты, инвестиции денег и даже прибыль. Но доминирующей в
экономике является ее изначальная и фундаментальная функция - снабжение
человейника предметами материального (вещного) потребления, а не деньгами,
не книгами, не газетами, не песнями, не зрелищами и т.п. Здесь культура,
спорт, медицина, образование и многое другое, что в западной экономике
входит в сферу функционирования экономики, в экономику не входит никак. И
попытки советской власти (как правило - неудачные) сделать советские
предприятия самоокупающимися и даже прибыльными в западном смысле являются
результатом полного непонимания сущности своей собственной экономики и
подражания Западу. Неспособность последовательно проводить политическую
стратегию в соответствии с объективными законами коммунизма (о которых
советские правители не имели ни малейшего понятия) стала одной из причин
поражения советского коммунизма.
  Рассмотрим основные особенности коммунистической экономики.
Экономические клеточки коммунистической страны не предоставлены самим
себе. Сверхвласть в лице подчиненных ей властей экономической сферы
определяла их статус, что и как они должны были делать, сколько иметь
наемных работников и каких, как их оплачивать и все прочие аспекты их
жизнедеятельности. Это не было делом полного произвола властей. Последние
принимали во внимание реальное положение и состояние клеточек, их реальные
возможности. И жизнедеятельность клеточек в заданных рамках не
превращалась в нечто автоматическое. Требовались усилия властей и
руководства клеточек, чтобы установленные для них рамки соблюдались.
  Экономические клеточки включались в систему других клеточек, т.е. были
частичками больших экономических объединений (как отраслевых, так и
территориальных) и в конечном счете - экономики в целом. Они, конечно,
имели какую-то автономию в своей жизнедеятельности. Но в основном они были
лимитированы задачами упомянутых объединений и экономики в целом. Над ними
возвышалась разветвленная иерархическая и сетчатая структура из учреждений
власти и управления, которая обеспечивала их согласованную деятельность.
Эта структура была своего рода нервной системой экономики. Она была
организована по принципам начальствования-подчинения. На Западе это
называли командной экономикой и считали величайшим злом. Эта экономическая
власть была настолько мощной, что даже заявляла претензии на независимость
от государственной власти и даже от партийной власти. Конфликты
разрешались всегда в пользу последней.
  Коммунистическая экономика как организуемая и управляемая сверху (в
конечном счете сверхгосударством) имеет целевую установку как единое
целое. Она заключается в следующем. Во-первых, обеспечить страну
материальными средствами, позволяющими ей выжить в окружающем мире,
сохранить независимость, идти в ногу с прогрессом. Во-вторых, обеспечить
граждан общества средствами существования. В-третьих, обеспечить всех
трудоспособных работой как основным и для большинства единственным
источником средств существования. В-четвертых, вовлечь все трудоспособное
население в трудовую деятельность в первичных деловых коллективах.
  В силу указанной выше целевой установки, которая является не только
лозунгом, но и социальным законом, экономика тут выполняет не только
экономические, но и политические, идеологические и другие неэкономические
функции. Если в западном обществе сверхэкономика разрастается и охватывает
все сферы общества, то в коммунистическом человейнике нечто подобное
происходит со сверхгосударством.
  Опыт Советского Союза обнаружил еще один аспект во взаимоотношениях
власти и экономики, который не так развит и заметен в человейниках иного
типа, а именно - способность коммунистического сверхгосударства
использовать экономику как средство управления массами людей.
  Из рассмотренного характера и положения экономики с необходимостью
следуют такие важнейшие признаки коммунистической экономики. Во-первых,
преобладание социально-политических соображений при решении экономических
проблем. Это касается распределения бюджета, установления цен на массовые
продукты, шкалы заработной платы, состава продукции, районирования
предприятий и т.д. Во-вторых, ориентация на удовлетворение самых
фундаментальных нужд населения и решение самых важных для выживания страны
проблем. Препятствование производству продуктов сверх необходимого и
разрастанию паразитарных явлений. Тенденция к дефициту средств
потребления. И в-третьих, необходимость централизованного управления и
планирования деятельности экономики, начиная с первичных клеточек и кончая
экономикой в целом.
  Плановость коммунистической экономики вызывала особенно сильное
раздражение на Западе и подвергалась всяческому осмеянию. А между тем
совершенно безосновательно. Коммунистическая экономика имеет свои
очевидные недостатки. Но причина их - не плановость, как таковая.
Наоборот, плановость позволяла удерживать эти недостатки в терпимых
рамках, сдерживать другие негативные тенденции, преодолевать трудности.
  В чем состоит суть планирования экономики? Это - не субъективный
произвол высших властей. Планирующие органы исходят из того, что уже
имеется в наличности, каковы возможности существующих предприятий. А при
планировании новых затрат они исходят из реальных потребностей страны. Их
можно критиковать за то, что они плохо справляются со своими
обязанностями. Но это не есть основание для ликвидации самой системы
планирования. Последняя есть средство сохранения единства общества,
ограничения коммунальной стихии и тенденции к хаосу.
  Надо различать две функции планирования Первая - установление
определенного распорядка жизнедеятельности предприятий и отраслей
экономики в настоящем, т.е.
  нормального воспроизводства того, что есть. Вторая - проектирование
будущего предприятий и экономики в целом. Это делается и в западной
экономике, но в иной форме. И при этом никаким нападкам не подвергается.
  Коммунистическая экономика является денежной в том смысле, что деньги
в ней выполняют свою фундаментальную функцию, а именно - служат средством
измерения ценностей, затрат труда и ресурсов, средством учета,
распределения, планирования, управления. Но они не являются капиталом для
частных лиц. В оценке деятельности предприятий, отраслей и экономики в
целом использовалась терминология, выработанная для западной экономики. Но
с массой оговорок, которые лишь в ничтожной мере отражали существенное
отличие экономики коммунизма от западной. А на радикальной пересмотр
экономической науки советские ученые так и не решились. Для этого
потребовалось бы отвергнуть марксистское учение как ненаучное, что было
исключено.
  Общепринято думать, будто экономика западного общества является
высокоэффективной, а коммунистического - неэффективной. Я считаю такое
мнение совершенно бессмысленным с научной точки зрения. Для сравнения двух
различных феноменов нужны четко определенные критерии сравнения. А в
зависимости от выбора таких критериев и выводы могут оказаться различными.
Возможны, в частности, чисто экономические и социальные критерии оценки
производственной деятельности людей, предприятий, экономических систем и
целых обществ. Экономические критерии основываются на соотношении затрат
на какое-то дело и его результатов. Если есть количественное выражение тех
и других, то отношение этих величин дает величину, характеризующую
экономическую эффективность производства. Экономические принципы имеют
целью так организовать дело, чтобы экономическая эффективность была как
можно более высокой или по крайней мере не была ниже некоторого минимума.
Это - суть принципы экономии трат и выгоды. Социальные же критерии
основываются на том, в какой мере деятельность предприятий соответствует
интересам целого общества или какой-то его части. При этом предприятиям
устанавливаются определенные рамки деятельности, включая источники сырья и
сферу сбыта продукции. И эффективность их характери-
зуется тем, насколько успешно они придерживаются установленных для них
норм. Главным, подчеркиваю, здесь является не экономическая эффективность
отдельно взятых предприятий, а интересы целого, причем не обязательно
экономические. Например, коммунистические предприятия должны обеспечить
работой и тем самым дать источники существования максимально большому
числу людей, в принципе исключив безработицу.
  В капиталистическом обществе доминирует экономический подход к
производственной деятельности людей, в коммунистическом - социальный. Они
не совпадают. Коммунизм имеет более высокую степень социальной
эффективности сравнительно с капитализмом, но более низкую степень
экономической эффективности. Социальная эффективность экономики
характеризуется многими факторами. Среди них - способность существовать
без безработицы и без ликвидации экономически нерентабельных предприятий,
сравнительно легкие условия труда, способность ограничивать и вообще не
допускать избыточные предприятия и сферы производства, не являющиеся
абсолютно необходимыми, способность сосредоточивать большие средства и
силы на решении исторически важной задачи, милитаризация страны и другие.
  Повторяю и подчеркиваю, что для предприятий в коммунистическом
обществе нет необходимости быть рентабельными экономически, достаточно
быть социально оправданными. Они должны удовлетворять в первую очередь
внеэкономическим требованиям. Их судьба зависит от решений управляющих
органов. С чисто экономической точки зрения все сто процентов
коммунистических предприятий, взятых по отдельности, являются
нерентабельными. И все же они существуют. Какие из них считать
экономически нерентабельными, это решают управляющие органы, а не принципы
выживания вроде тех, по каким существуют предприятия в обществе
капиталистическом.
  Понятие производительности труда людей в экономическом смысле имеет в
коммунистическом обществе весьма ограниченное значение. Огромное число
граждан общества выполняет свои обязанности более или менее
удовлетворительно. Это - чиновники, учителя, врачи, ученые, офицеры,
писатели, журналисты, директора. Они работают так, как позволяют им
обстоятель-
ства и как это нужно, чтобы считаться нормальным работником и как-то
улучшать условия своей деятельности и быта. Призывы повышать
производительность труда в отношении к ним лишены смысла. Они имеют смысл
лишь в отношении всей системы, в которую они включены. А эффективность
системы зависит от факторов социальных в первую очередь и лишь в малой
степени от факторов экономических.
  Наконец, при оценке эффективности экономики надо принимать во внимание
исторические условия. Советская экономика, родившаяся в чудовищно трудных
условиях, блестяще доказала свои преимущества перед западной в период
подготовки к войне с Германией, в период войны и в последующий
восстановительный период. В течение многих десятилетий "холодной войны"
Советского Союза с превосходящим по силам противником она выдерживала
тяжелые испытания. Думаю, что она выдержала бы до конца, если бы советские
руководители не встали на путь предательства и капитуляции.
  Идеологи коммунизма, не имевшие ни малейшего представления о том,
каким будет реальный коммунизм, были искренне убеждены в том, что
коммунизм обладает неограниченными способностями к прогрессу и быстро
превзойдет капитализм в сфере экономики. С первых же дней существования
Советского Союза был выдвинут лозунг "Догнать и перегнать передовые
капиталистические страны в сфере экономики". В сталинские годы этот лозунг
казался реальным. Тогда все начинали с нуля, и в процентном выражении
успехи страны производили ошеломляющее впечатление. А "железный занавес"
позволял создавать такое впечатление о ситуации на Западе, что массы
советских людей невольно поверили в пропагандистские лозунги. Кризис конца
двадцатых и начала тридцатых годов на Западе добавил свою долю в
укрепление этих иллюзий.
  В послевоенные годы наступило отрезвление. После хрущевских
экспериментов советское руководство фактически отказалось от идеи "догнать
и перегнать". Это, однако, не избавило от необходимости считаться с
Западом. Это ставило Советский Союз в невыгодное положение и вынуждало на
действия, чуждые природе коммунизма. Требовалось также улучшать жизненные
условия населения. А Запад породил в этом отноше-
нии колоссальные соблазны, заражая ими советских людей.
  Но как бы то ни было, советское руководство нашло естественный выход
из положения. Оно создало свой мировой экономический регион, отношения
внутри которого базировались не на принципах западной экономики, а скорее
на принципах взаимных услуг. В самом Советском Союзе отрасли науки,
техники и экономики, имевшие особо важное значение, выделились из общей
среды и получили привилегированное положение. Это позволило Советскому
Союзу во многих отношениях быть на уровне мировых стандартов и даже кое в
чем превосходить их. Во всяком случае, Советский Союз стал второй
сверхдержавой планеты. Одно это отвергает утверждение, будто
коммунистическая экономика оказалась несостоятельной. Она оказалась
неконкурентоспособной в западном смысле, но она вполне справлялась со
своими обязанностями в отношении своей страны.
  Теперь принято считать, будто коммунистическая система власти
оказалась неспособной управлять экономикой. Я отвергаю это мнение как
совершенно необоснованное и идеологически тенденциозное. Если принять во
внимание всю совокупность факторов, так или иначе сыгравших роль в крахе
советского коммунизма, то с гораздо большими основаниями можно утверждать
противоположное.


  МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА КОММУНИЗМА

  Как в идеях коммунизма, так и в реальном коммунизме не было
предусмотрено и заложено то направление эволюции материальной культуры,
какое определилось во второй половине нашего столетия. Идеалы коммунизма
базировались на современных им достижениях материальной культуры.
Воображение Ленина не пошло дальше электричества. Ему принадлежит формула:
"Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны".
Фантазии коммунистов не шли дальше идеалов освобождения людей от тяжелых
форм труда, ликвидации противоположности умственного и физического труда и
уравнивания мужчин и женщин с точки зрения их трудовой деятельности.
Прогресс мыслился в основном
за счет разумной организации общественной жизни, ликвидации социального и
снижения материального неравенства, за счет коммунистического воспитания
людей, в результате которого должен возникнуть новый тип человека.
  Реальный советский коммунизм начал свою историю с необходимости
индустриализации страны, без которой было невозможно поднять жизненный
уровень населения до мало-мальски сносного и обеспечить обороноспособность
страны от внешних нападений. А угроза таких нападений висела над страной с
первых дней существования коммунизма. После ряда неудачных попыток она
реализовалась в величайшей в истории человечества войне - в войне с
Германией 1941 - 1945 годов.
  После победы в войне с Германией угроза со стороны Запада не ослабла,
а усилилась. Сразу началась "холодная война", длившаяся почти полвека.
Советский Союз вынужден был соревноваться с Западом в сфере материальной
культуры не в силу имманентно присущих коммунизму потребностей и стимулов
(таковых в природе коммунизма вообще нет или они незначительны), а в силу
упомянутых внешних обстоятельств. Благодаря коммунистической социальной
организации Советский Союз добился колоссальных успехов, во многом
опередив Запад. Но силы были слишком неравными, и Советский Союз уступил
лидерство Западу.
  Свой собственный, отличный от западного путь развития материальной
культуры советский коммунизм не успел выработать. Тенденции к этому были
(например, более грубые и упрощенные формы технологии). Но они вряд ли
могли иметь успех. Триумфальный прогресс западной материальной культуры
овладел всем человечеством, и шансы Советского Союза составить ему
конкуренцию к концу "холодной войны" стали минимальными.
  Но было бы ошибочно вообще игнорировать историческую роль коммунизма,
которую он мог бы сыграть в жизни человечества, если бы Советский Союз
уцелел и сохранил свой статус второй сверхдержавы планеты. В отношении
материальной культуры я вижу эту роль в сдерживании безудержного западного
прогресса, далеко переступившего допустимую меру и превращающегося в свою
противоположность.



  МЕНТАЛИТЕТНАЯ СФЕРА КОММУНИЗМА

  Менталитетная сфера Советского Союза, конечно, уступала таковой
западного мира, у которого позади столетия выдающихся достижений
цивилизации, но в сравнении с дореволюционным состоянием России прогресс
ее был ошеломляющим. В основном это было детище коммунизма. То лучшее, что
досталось от прошлой истории, было сохранено и приспособлено для интересов
нового социального строя. Я не собираюсь описывать конкретные достижения
на этот счет. Остановлюсь лишь на их социальном аспекте.
  Менталитетная сфера отчетливо дифференцировалась на множество
частичных сфер. Основные из них - наука, воспитание и образование
молодежи, литература, музыка, изобразительное искусство, театр, кино,
телевидение. И само собой разумеется - идеологическая сфера. Каждая из них
представляла собою единое целое, управляемое системой особых учреждений
системы власти и управления. Они объединялись в тех или иных комбинациях в
более сложные сферы и в конце концов в единую менталитетную сферу,
обеспечивающую потребности советского человейника в плане формирования
менталитета людей и снабжения их "духовной пищей". Главенствующая роль в
объединении их в единое целое и в управлении их деятельностью играла
идеологическая сфера. Все прочие сферы в той или иной мере и форме
выполняли идеологические функции. Через них идеологическая сфера запускала
свои щупальца во все места человейника вплоть до сознания каждого члена
человейника. Она составляла часть партийной сферы, а управляющая ею
система учреждений и лиц составляла часть партийного аппарата. В этом
смысле она была не просто идеологической, а сверхидеологической сферой
советского человейника.


  ИДЕОСФЕРА КОММУНИЗМА

  С самого начала возникновения на исторической арене коммунисты
рассчитывали на некие добрые прирожденные качества в людях. И даже
марксисты, объявившие материальное производство базисом общества, рассчиты-
вали на высокий уровень сознания и нравственности людей при коммунизме,
считали это непременным условием реализации принципа "по потребности" и
установления идеальных отношений между людьми. После революции 1917 года в
России проблема воспитания нового человека, необходимого для реального
коммунизма, и воспроизводства такого человеческого материала в массовых
масштабах встала перед творцами нового общества как проблема
первостепенной важности. Они в беспрецедентных масштабах развернули работу
по воспитанию, образованию, просвещению и идеологической обработке широких
слоев населения всех возрастов и сословий, и молодых поколений - в первую
очередь. Для руководства этим грандиозным процессом и для его организации
с поразительной быстротой сложилась единая государственная идеология и
единый механизм идеологической обработки населения.


  ИДЕОЛОГИЯ

  Советская идеология сложилась как идеология в принципе всего
советского народа, лишь формально кажущаяся идеологией партии. Это не
значит, что весь народ жаждал иметь такую идеологию и сам вырабатывал ее.
С этой точки зрения большинство членов партии так же мало хотели иметь
такую идеологию и так же мало участвовали в ее создании. Это значит, что
она есть результат коллективных усилий, продукт массового творчества,
навязываемый каждому по отдельности как нечто внешнее ему и даже чуждое.
Она есть идеология для всего советского народа, а не для каких-то его
избранных представителей и отдельных его групп. Ведь и религиозное учение
не есть лишь учение для церковной организации, для попов и теологов. Через
них религиозное учение навязывается всему населению страны без разбора.
Точно так же обстоит дело и с идеологией.
  Советская идеология была государственной, обязательной для всех
советских граждан. Отступления от нее и тем более борьба против нее
считались преступлением.
  Официально считалось, что советская идеология была
марксизмом-ленинизмом. Это верно в том смысле, что марксизм и ленинизм
послужили основой и историчес-
ки исходным материалом для нее, а также образцом для подражания. Но
неверно сводить ее к марксизму-ленинизму. Она сложилась после революции
1917 года. В разработке ее приняли участие тысячи советских людей, включая
Сталина и его соратников. В нее вошла лишь часть идей и текстов марксизма
XIX века, причем в основательно переработанном виде. Даже из сочинений и
идей Ленина в нее вошло не все буквально в том виде, как оно возникло в
свое время. Ленинизм вообще вошел в нее в значительной мере в сталинском
изложении. Отражение жизни человечества и интеллектуального материала XX
века заняло основное место в советской идеологии. Естественно, она
складывалась как отражение и осмысление опыта реального коммунизма в
Советском Союзе и других странах планеты, как феномен общества
коммунистического. История не дала ей достаточно времени стать полностью
адекватной своей роли в этом обществе, но в тенденции она стремилась к
этому.
  Советская государственная идеология имела сложную структуру. В ней
было устойчивое ядро. Только чрезвычайные обстоятельства могли позволить
изменить его границы и что-то в его содержании. Например, для исключения
из ядра идеологии формулы диктатуры пролетариата в применении к
послевоенному советскому обществу и замены ее формулой общенародного
государства потребовались десятки лет, в течение которых непригодность
формулы диктатуры пролетариата в новых условиях стала очевидной для всех.
  Ядро идеологии было погружено в идеологическую среду, которую можно
назвать актуальной идеологией. Границы последней не столь определенны, как
граница ядра, и содержание ее более подвержено изменениям. Актуальная
идеология, в свою очередь, погружена в более обширную идеологическую
сферу, которую можно назвать потенциальной идеологией. Границы ее еще
менее определенны, чем границы актуальной идеологии, а содержание еще
более изменчиво. Эти три сферы идеологии можно проиллюстрировать таким
примером. В ядре идеологии есть принцип познаваемости мира и объективности
истины. Он не подлежит сомнению. В актуальной идеологии он обрастает
комментариями и пояснениями, сложившимися под влиянием науки XX века,
некоторыми сведениями из логики, психологии и других наук.
  В потенциальной же сфере допускается говорить о принципиально
неразрешимых проблемах.
  Сочинения Маркса, Энгельса и их последователей, признаваемых в
советской идеологии, входили в потенциальную идеологию целиком и
полностью. Но далеко не все из них входило в актуальную часть. То, что
было включено в актуальную часть и переработано в ней, функционировало уже
само по себе, без содержательной связи с контекстом исторического
марксизма. Ссылки на Маркса и Энгельса делались, но они носили уже сугубо
формальный и даже ритуальный характер. В большинстве случаев они имели
целью поднять престиж изрекаемых банальностей. Сочинения классического
марксизма лежали на складах потенциальной идеологии. Их использовали лишь
специалисты. Но даже многое из того, что из марксизма вошло в актуальную
идеологию и в ее ядро, уже не могло на все сто процентов удовлетворить
советскую идеологию.
  Идеология имеет два аспекта - мировоззренческий (учение о мире, о
человеке, об обществе, о познании и т.д.) и практический (правила
идеологического мышления и поведения). Практическая идеология есть
совокупность некоторых образцов понимания явлений действительности,
отобранных для тренировок людей в способе понимания, для натаскивания на
некоторый стандартный способ понимания. В результате прохождения этого
курса упражнений все люди в случае надобности понять новые (для них)
явления действительности поступают сходным образом, у них вырабатывается
сходная интеллектуальная реакция на окружение. Поэтому советские люди не
сговариваясь и без подсказки со стороны высшего начальства одинаково
реагировали на события, происходившие в стране и за границей, на научные
открытия, на явления культуры и даже на явления природы. Идеология не
просто формирует и организует сознание людей, она создает специальный
коллективный интеллект и интеллектуальные стереотипы мышления. Об этом мы
много говорили выше.
  Практическая идеология создает совокупность правил и навыков поведения
людей в социально важных ситуациях. Зная ее, можно заранее предсказать,
как будет себя вести средненормальный идеологически обработанный гражданин
коммунистической страны в ситуациях тако-
го рода. Это суть априорные правила в отношении конкретных индивидов в
конкретных ситуациях, своего рода алгоритмы мышления и поведения.
  Особо важное значение практическая идеология имела для деятельности
руководящих (управляющих) органов коммунистической страны, ибо она
содержала целый ряд инструкций для их поведения. В сталинские годы
идеология имела явно нормативный характер. В послесталинские годы эта роль
идеологии внешне вроде бы ослабла. Но по сути дела, она лишь изменила
форму и ушла вглубь. Идеология ставила перед руководителями страны общую
цель, которая, независимо от ее достижимости или недостижимости, играла
организующую роль и определяла направление стратегической деятельности
руководства. Идеология давала общую ориентацию жизни коммунистического
человейника и устанавливала рамки и принципы деятельности его власти. Она
являлась основой и стержнем всей системы установок. Не случайно поэтому
отказ от нее после 1985 года поверг советскую власть и советское население
в состояние растерянности.
  Несмотря на значительные перемены в советской идеологии после Второй
мировой войны, ее ядро все-таки составляли идеи, извлеченные из марксизма.
Исторически марксизм возник с претензией на то, чтобы быть наукой. Эту
претензию он сохранил и в качестве основы советской идеологии. Он оказался
удобным в качестве идеологии побеждающих коммунистических режимов вовсе не
потому, что он научен. Если бы он был наукой, он успеха иметь не мог бы.
Для изучения науки, как известно, нужно специальное образование. Нужны
годы и годы. Марксизм оказался удобным именно потому, что породил огромный
поток идеологических текстов, обещаний и лозунгов, похожих на науку, но не
требующих никакой научной подготовки. А "Капитал" Маркса стал своего рода
библией идеологии главным образом потому, что его мало кто читал и еще
меньшее число людей понимало. В России марксизм имел успех в значительной
мере потому, что был западным явлением. Хотя в России своих доморощенных
мудрецов было более чем достаточно, они не имели никаких шансов стать
пророками в своем отечестве.
  Марксистская философия не стала наукой о мире, о познании мира и о
мышлении по причинам как идеоло-
гического, так и внеидеологического характера. Однако это нисколько не
умаляет ту роль, какую она фактически сыграла в советском обществе. Она
возглавила колоссальную просветительскую работу, какую до того не знала
история. Через нее и благодаря ей достижения науки прошлого и настоящего
стали достоянием широких слоев населения. В антисоветской критике обратили
внимание на отдельные случаи, когда советская философия играла
консервативную роль (отношение к теории относительности, генетике,
кибернетике и др.), и раздули эти случаи так, что они заслонили собою все
остальное. Но они на самом деле затронули незначительную часть прозападно
настроенной интеллигенции, которая мало что понимала в этом.


  ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ

  Идеи, овладевая массами, становятся материальной силой, гласит одно из
положений марксизма-ленинизма. Но что это означает на самом деле? Означает
ли это, что достаточно людей ознакомить с некоторыми идеями и они, поняв
их справедливость, начинают поступать так, как это предписывается
познанными ими идеями? Идеи овладевают массами лишь при том условии, если
какая-то категория людей сумеет овладеть массами, используя для этой цели
идеи, отражающие интересы масс и служащие для удовлетворения их
практических потребностей. Проблема состоит в том, чтобы овладеть массами,
используя идеи лишь как лозунг, знамя, организующую форму. Советское
общество создало для этого грандиозный идеологический механизм овладения
массами. Главным в идеологии коммунистического общества является не
идеологическое учение, а идеологический механизм.
  Идеологический механизм в широком смысле есть вся совокупность
компонентов организации идеологической жизни общества. Он огромен. Вот в
качестве примера лишь некоторые его элементы. Второй человек в системе
власти курировал всю идеологическую жизнь специально. В ЦК КПСС был
специальный секретарь по идеологии. Вопросами идеологии занимается
несколько отделов - пропаганды, науки, культуры. На всех ступенях системы
партийной власти имеется то же самое, что и на высшем уровне. То же самое
в первичных партийных организациях. Аналогичную картину мы имеем в ВЛКСМ
(в союзе молодежи). В армии - политическое управление, политические
отделы, заместители командиров по политической части. Идеологические
отделы в КГБ. Специальные идеологические учреждения вроде институтов в
академиях наук (философии, экономики, истории), Академия общественных наук
при ЦК КПСС, партийные и комсомольские школы. Идеологические отделы во
многих учреждениях и органах власти, управления, образования.
Идеологические факультеты и кафедры в учебных заведениях. Пресса, кино,
телевидение, литература, искусство, спорт - и везде имеются идеологические
работники, отделы, учреждения.
  Идеологический механизм советского общества в основных чертах сложился
еще в довоенные годы. Но зрелого состояния он достиг в послевоенные годы,
в особенности - после смерти Сталина. В его задачу входило, во-первых,
сохранение идеологического учения в том виде, в каком оно было
канонизировано в то время. Охранять его от ересей, расколов, ревизий,
чуждых влияний. Содержать учение в состоянии актуальности. Принимались
важные партийные и государственные решения. Вожди произносили длинные
речи. В мире происходили важные события. Так что идеологам постоянно
приходилось "подновлять" учение хотя бы свежими примерами к старым догмам.
Осуществлять истолкование всего происходящего в мире в духе
идеологического учения. Во-вторых, осуществлять идеологический контроль за
всей "духовной" сферой жизни общества. В-третьих, осуществлять
идеологическую обработку населения, создавать в обществе требующееся
идеологическое состояние, пресекать всякие отклонения от идеологических
норм.
  Идеологическая обработка людей есть основа и сущность процесса
формирования человека коммунистического общества. Она охватывала все слои
советского общества и все сферы и все периоды жизни людей, включала в себя
идеологическое образование, идеологическое воспитание и вовлечение в
идеологическую деятельность.
  Идеологическое образование есть ознакомление людей с идеологическим
учением и развитие навыков иде-
ологического мышления о явлениях, с которыми так или иначе приходится
сталкиваться людям, а также ознакомление людей с событиями в стране и в
мире, с достижениями науки и техники, истолкованными в духе идеологии.
Идеологически образованный человек не становится глупее аналогичного ему
во всех прочих отношениях человека. Скорее наоборот, как показывает опыт.
Одна из причин сравнительно низкого интеллектуального уровня сочинений,
критикующих советское общество и разоблачающих его язвы, заключается
именно в плохом идеологическом образовании или в полном идеологическом
невежестве их авторов.
  Идеологическое образование играло важную роль в профессиональной
подготовке работников системы власти и управления, особенно - партийного
аппарата. Через идеологию они получали какую-то более или менее правильную
и даже научную информацию о человеке, человеческом обществе, о своем
обществе и об окружающем мире и т.д., короче говоря - узнавали о том, что
играло какую-то роль в их деятельности как правителей общества.
  Цель идеологического образования - привить людям определенные
представления о себе и своем природном и общественном окружении. В
результате прохождения этого курса все люди в случае надобности понимать
какие-то новые явления действительности поступали сходным образом: у них
вырабатывалась сходная интеллектуальная реакция на окружающее. Поэтому
советские люди не сговариваясь и без подсказок со стороны начальства более
или менее одинаково реагировали на события, происходящие в стране и за
границей, на научные открытия, на произведения искусства, даже на явления
природы.
  Задача идеологического воспитания - привить людям определенные
качества, проявляющиеся в их поведении, важном с точки зрения признанных
норм поведения в данном обществе. Не следует думать, что идеология
стремится привить людям отрицательные качества - эгоизм, карьеризм,
двуличие, продажность, ненадежность. Наоборот, стремится привить людям
самые что ни на есть лучшие качества Стремление идеологии прививать людям
положительные личные качества (честность, отзывчивость, скромность,
правдивость, самоотверженность, от-
ветственность перед коллективом и др.) выражает лишь стремление общества к
самосохранению.
  Задача идеологического воспитания - воспитывать и поддерживать в людях
качества, требующиеся от них как от членов коллектива. Человек
коммунистического общества по преимуществу должен быть коллективистом. По
этой причине главным объектом идеологического воспитания является не
отдельно взятый человек (индивид), а коллектив людей как единое целое. И
лишь как следствие воспитания коллектива объектом воспитания становятся
его члены, т.е. отдельные индивиды. Идеологическое воспитание есть
воспитание человека как члена коллектива. Воспитать коллектив - значит
натренировать его жить и функционировать как единое целое в соответствии с
требованиями, которые общество предъявляет к социально здоровому
коллективу. А это - функционирование партийных, профсоюзных и
комсомольских органов, деловых групп, администрации и всех прочих
элементов целого. Коллектив должен быть способен своими силами обеспечить
правильное исполнение этих функций.
  Третий аспект идеологической обработки населения - вовлечение людей в
идеологические действия. Задача этого вовлечения - сделать всех граждан
общества соучастниками и даже сообщниками мероприятий, затеваемых на
высшем уровне, возложить на всех людей ответственность за совершаемое и
прививать людям сознание ответственности за судьбы общества в целом. Это
выражается в том, что все социально активное население страны принимает
участие в бесчисленных общественных мероприятиях - собраниях,
демонстрациях, выборных кампаниях, общественной работе. Регулярно
проводятся идеологические кампании, охватывающие целые районы, области,
республики и даже всю страну. Эти кампании приурочиваются к каким-то
важным датам, постановлениям высших властей и из ряда вон выходящим
событиям. От человека коммунистического общества требуется не покорность и
послушание, а активность, но активность, желательная для власти.
  Результатом идеологической обработки является не некий фанатик
идеологического учения наподобие религиозных фанатиков, а просто человек с
определенным типом интеллекта ("поворота мозгов"), приспособленный жить в
условиях коммунизма.



  КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ПУТЬ К СВЕРХЧЕЛОВЕКУ

  В эпоху Возрождения зародились две тенденции в эволюции человеческого
материала. Одна из них исходила из благих намерений воспитать идеального
человека на основе идей гуманизма, морали и просветительства, выработанных
лучшими представителями рода человеческого. Принимались меры к воплощению
этих идеалов человека в жизнь. И многое было достигнуто на этом пути.
Самая грандиозная попытка воспитать образцового, высоконравственного и
всесторонне развитого человека в массовых масштабах была предпринята в
коммунистических странах, прежде всего - в Советском Союзе. Она имела
частичный и кратковременный успех, поскольку массы людей поднимались из
состояния нищеты, необразованности и мракобесия на уровень сравнительного
благополучия, образования и культуры, а также поскольку все силы общества
были брошены на обработку людей в духе светлых идеалов. Но исторические
обстоятельства и природа людей оказались сильнее, и великий эксперимент по
воспитанию нового коммунистического человека потерпел крах.
  Как я уже писал, советская идеология не стремилась прививать людям
отрицательные качества - эгоизм, карьеризм, двуличность, ненадежность,
продажность, подхалимство, лень, склонность к халтуре и обману и т.п., эти
качества как раз порицались, сдерживались и ограничивались. Поощрялись
самые лучшие качества - честность, отзывчивость, скромность, правдивость,
трудолюбие, самоотверженность, преданность родине, стремление к
образованию, к овладению культурой, к развитию способностей, к достойному
поведению в коллективе и т.д. То же самое делалось для воспитания
идеальных отношений между людьми и народами - дружбы, взаимного уважения,
взаимопомощи, братства, равенства и т.п. И это не было лицемерие. Органы
власти, деловые коллективы, школа, общественные организации и
идеологические учреждения прилагали титанические усилия к тому, чтобы
сделать людей и целые народы именно такими, сделать их своего рода
коммунистическими ангелами. Если бы это не делалось, то жизнь в стране
превратилась бы в кошмар. Советский Союз не выжил бы в труднейших условиях
и
десятка лет, не победил бы в войне 1941 - 1945 годов Германию, не стал бы
второй сверхдержавой планеты.
  В Советском Союзе была предпринята попытка превратить все то, что было
связано с трудовым процессом и жизнью первичных деловых коллективов, в
главные жизненные ценности. До некоторой степени это удалось. Миллионы
людей были захвачены трудовым энтузиазмом и романтикой труда. Западному
обществу такое отношение к труду не свойственно. Тут работают, причем
много лучше, чем в коммунистическом обществе. Но сам процесс труда и
совместная деятельность людей тут не являются ценностью, как таковой, и в
массовых масштабах. Они являются ценностью лишь в порядке исключения, да и
то где-то на заднем плане. Тут работа рассматривается прежде всего и
главным образом как дело и как техническая организация дела. Они
оцениваются исключительно с той точки зрения, с какой они дают жизненные
блага. Но сами по себе они не рассматриваются как блага. Они не есть
самоцель и ценность независимо от приносимых ими благ.
  Попытка навязать всему обществу коллективный труд как высшую жизненную
ценность имела некоторый успех, пока страна была бедной, общий жизненный
уровень был низкий, материальные контрасты были сравнительно слабыми, а
новые условия труда для многих были благом сравнительно с прошлым. По мере
повышения жизненного уровня, роста образованности и культуры и более
резкого расслоения общества стала формироваться новая система ценностей,
оттеснившая ценности труда и коллективной жизни на задний план. Плюс к
тому многие люди часто видели, что гораздо большего жизненного успеха
добиваются не за счет героического труда и бескорыстного служения
обществу, а за счет иных качеств - подхалимства, карьеризма, обмана,
демагогии, жульничества, очковтирательства и прочих морально порицавшихся
феноменов поведения. Была фальсифицирована сама система оценки качеств
работников и вознаграждения лучших, так что лучшие отбирались с учетом
качеств, мало общего имевших с реальными трудовыми и коллективистскими
качествами людей. В результате верх взяла система ценностей, разрушавшая
официально навязываемую, но исключающая возможность ее открытого
признания, - систе-
ма ценностей, официально осуждавшаяся как аморальная и преступная.
  Различие западнистского и коммунистического путей в отношении
формирования сверхчеловека особенно отчетливо видно на примере критериев
оценки отдельно взятого человека. Хотя марксизм выдвинул идею, согласно
которой человек есть совокупность общественных отношений, для
коммунистического общества он сделал исключение. В этом обществе, по идее
марксизма, человек будет иметь ценность сам по себе, будет оцениваться по
его личным достоинствам. В проблеме "Иметь или быть?" марксизм отдал
предпочтение "Быть". Но намерение реализовать эту установку в реальном
коммунизме потерпело неудачу.
  Упомянутая установка потерпела неудачу потому, что не соответствовала
объективному социальному закону в оценке социальной значимости (важности)
личности. Согласно этому закону член человейника оценивается как личность
того или иного масштаба (ценности, важности) не биологическими, а
социальными критериями, а именно - тем, какими социально значимыми
способностями обладает человек, какое положение занимает в человейнике,
чем владеет, какими материальными ресурсами и каким множеством людей
распоряжается, на какое множество людей оказывает влияние, насколько
известен, какова репутация, каковы социальные связи и перспективы. Все
природные способности людей суть лишь средства достижения этого.
Способности, которые не приносят человеку этого, не имеют социальной
значимости. Их все равно что нет. И что бы ни говорили всякие
морализаторы, будто человек ценен сам по себе, это было, есть и будет
утешением для безвластных, бедных и безвестных. Когда говорят, что тот или
иной человек есть безликое существо, это означает, что он имеет самую
низкую оценку как личность. Значительные личности имеют высокую оценку в
качестве личностей, хотя они могут быть полными ничтожествами как индивиды
сами по себе. Примеры такого рода можно в изобилии видеть среди
правителей, богачей и знаменитостей.
  Стремление иметь соответствует социальным законам. Бывают, конечно,
исключения, но они суть отклонения от нормы. Стремление быть приносит соци-
альный успех лишь как средство для удовлетворения стремления иметь.
  Советская идеология исходила из предпосылки, будто человек есть
"совокупность общественных отношений" и будто из любого человека любого
народа можно воспитать "коммунистического ангела". Этот эксперимент удался
лишь отчасти и лишь на короткий срок. Природные качества людей и целых
народов и те качества, которые вырабатывались у них в опыте практической
жизни и под влиянием всякого рода негативных воздействий, оказались
сильнее прививаемых искусственно советской идеологией. Западная идеология
и пропаганда и заразительные примеры западного образа жизни нашли в
Советском Союзе благоприятную почву. Началось стремительное идейное,
моральное и психологическое разложение советского человеческого материала.
Великий исторический эксперимент по изготовлению идеального человеческого
материала закончился с негативным результатом.
  Реальные советские люди в массе своей воспринимали "высшие ценности"
коммунизма не как самоцель, а лишь как путь к ценностям "низшим", как
средство достижения материального благополучия, карьеры и привилегий. По
мере того как повышался жизненный уровень населения, расширялись слои
благополучных, росло число богатых и привилегированных и увеличивались их
богатства, жители коммунистических стран все больше отдавали предпочтение
"низшим" ценностям перед "высшими". Они стали видеть реализацию
коммунистического идеала на Западе, представляя Запад в том виде, как его
изображала западная антикоммунистическая пропаганда.
  Одной из черт рассматриваемой тенденции в отношении отдельно взятых
людей было стремление сделать каждого человека всесторонне образованным и
всесторонне развитым. Для этого делалось очень много. Широта и
многосторонность советской системы образования и поощрение природных
способностей детей были признаны во всем мире. Вместе с тем советское
воспитание и образование было избыточным, практически нецелесообразным,
излишне широким и в конце концов практически ненужным. В людях развивались
претензии и самомнение, не соответствовавшие их природным данным и
условиям их жизни. В посткоммунистический период
широкая образованность советских людей буквально испарилась бесследно.
  Особенность Советского Союза (и России) заключалась в том, что он
состоял из большого числа различных народов и этнических групп. Так что
тут с самого начала встала задача, выходящая за рамки общества, а именно -
задача создания новой, наднациональной общности людей, т.е. сверхнарода.
Задача эта была осознана. Но решение ее удалось лишь отчасти и на короткое
время. В целом же решить ее так, чтобы новая общность стала исторически
устойчивым объединением людей, не удалось. После формальной ликвидации
Советского Союза в 1991 году эта общность быстро распалась на множество
народов и этнических групп.
  Эта неудача не случайна. Создать единый народ тут было невозможно в
силу геополитических условий, размеров страны и численности населения,
этнических различий, различий в характерах народов и недостатка
исторического времени. А для образования сверхнарода требовалось
"вертикальное" структурирование населения, т.е. требовался народ-гегемон,
какого в Советском Союзе не оказалось. Основной народ (русские) на эту
роль не успел подняться. К тому же он исторически привык выживать за счет
приспособления к условиям жизни на низшем социальном уровне, а политика
власти и идеология сознательно препятствовали возвышению русских. Тут
действовала установка на уравнение различных народов и этнических групп,
на некое братство, причем большей частью - за счет русских.
  Стремление сделать каждый народ страны всесторонне развитым, так что
даже малые и отсталые народы приобрели быстро все те атрибуты, которыми
обладали народы большие (академии наук, университеты, консерватории,
учреждения власти и т.д.), принимало карикатурные формы, гипертрофически
развивало самомнение этих народов, не соответствовавшее их реальным
данным. Рассматриваемая установка практически оказалась нежизненной, как и
общая установка на воспитание идеальных людей. Так что уже на уровне
человеческого материала советский коммунизм имел мало шансов выиграть
битву с Западом за мировую гегемонию.



  РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ЖИЗНЕННЫХ БЛАГ

  В коммунистической идеологии считается, будто в коммунистическом
обществе на первой стадии действует принцип "От каждого по способности -
каждому по труду", а на высшей стадии - принцип "От каждого по способности
- каждому по потребности". Первая часть этих принципов якобы регулирует
то, как члены общества отдают свои силы обществу, а вторая регулирует
распределение жизненных благ. Эти принципы допускают различную
интерпретацию. И при любой интерпретации они на самом деле не являются
специфическими закономерностями реального коммунизма.
  Рассмотрим первую часть этих принципов. Выражение "по способности"
можно истолковать в житейском вульгарном смысле, будто каждый будет
развивать все заложенные в нем способности, проявлять их и использовать.
Ясно, что в таком смысле этот признак никогда не будет осуществлен хотя бы
по следующим причинам. Не любые способности индивида приемлемы для
окружающих индивидов и для общества в целом. Не любые способности
представляют интерес. У индивида просто не хватит сил и времени развивать
все его потенциальные способности. Индивид может вообще не догадываться о
том, на что он способен.
  Но это выражение можно истолковать и иначе, например так: 1) общество
устанавливает, что считать способностями данного индивида в его данной
социальной позиции; 2) в среднем и в тенденции индивиды, допущенные
обществом к исполнению данных функций, исполняют их в меру своих
средненеобходимых способностей. Этот принцип касается не потенциальных, а
актуальных (реализующихся) способностей людей. Если подходить к проблеме
способностей с массовой точки зрения, то потенциальные способности массы
людей в данных условиях реализуются в их актуальных способностях -
последние суть показатель первых. Для отдельных людей тут может иметь
место несовпадение. Однако и в отношении отдельных людей совершенно
бездоказательны утверждения о их якобы загубленных талантах. О загубленных
талантах есть смысл говорить лишь тогда, когда человек обнаружил свой
талант заметным для окружающих образом и затем как-то потерял возмож-
ность его развивать далее и использовать (Мусоргский, Лермонтов, Есенин,
Маяковский). Но это - исключения из общего правила. Обычно подавляющее
большинство людей среднеспособно или среднебездарно. В таком практически
трезвом понимании этот принцип реализуется во всяком большом и сложном
обществе, а не является особенностью коммунизма.
  Конечно, от способностей зависит то, какое место в обществе занимают
отдельные люди. Но этот фактор - не единственный, влияющий на судьбу этих
людей. А когда речь идет о десятках и сотнях миллионов
среднепосредственных людей в сложном обществе с разнообразными
профессиями, социальными позициями, должностями, способами добывания
средств существования и т.д., распределение людей по ячейкам общества, по
должностям, по профессиям и прочим "точкам" приложения их сил
осуществляется совсем по другим принципам. Природные же способности
используются лишь как одно из средств занять наилучшее положение в жизни и
получить для себя как можно больше различных благ.
  Обратимся ко второй части рассматриваемых принципов. Допустим, вы
решили педантично следовать принципу "Каждому - по труду" при
вознаграждении работников за их деятельность. Если люди заняты одинаковой
деятельностью, еще можно сравнивать их труд по их результатам. Но как
быть, если люди заняты разнородной деятельностью и сравнивать их труд по
результатам деятельности оказывается невозможным? Как сравнить труд
начальника и подчиненного? Имеется единственный общественно-значимый
критерий сравнения труда в таких случаях: это - фактические социальные
позиции людей. Средненормальное осуществление деловых функций человеком в
данной его социальной позиции соответствует его труду, отдаваемому
обществу. Практически принцип "Каждому - по труду" реализуется как принцип
"Каждому - по его социальному положению". И реальные люди в реальном
коммунистическом обществе прекрасно это понимают на своем опыте.
Следствием действия этого принципа является борьба людей за улучшение
своей социальной позиции.
  Распределение жизненных благ есть то, с чего граждане начинают
познавать сущность своего общества. Неравенство в распределении прежде
всего прочего по-
рождает социальные эмоции. Люди, как правило, стремятся устроиться в жизни
так, чтобы иметь как можно больше жизненных благ, тратя на это как можно
меньше сил и избегая риска. Поднятие производительности труда, на которое
рассчитывали идеологи коммунизма, оказалось одной из самых трудных проблем
для этого общества в значительной мере из-за такого отношения к труду.
Поэтому коммунизм вынужден прибегать к мерам внешнего принуждения и
контроля, а также к созданию таких условий деятельности, в которых люди
вынуждаются как-то исполнять свои обязанности под угрозой наказания и
потери достигнутого.
  Выражение "по потребности" тоже допускает различные интерпретации, по
крайней мере такие: 1) будет достигнуто изобилие жизненных благ; 2) любые
потребности людей будут удовлетворены; 3) общество будет решать, что
считать потребностью человека. Очевидно, что во втором смысле принцип "по
потребности" никогда реализован не будет. Изобилие же - понятие
относительное, исторически определенное. Тот жизненный уровень, который в
прошлые века мыслился как изобилие, в Советском Союзе мы имели для
огромного числа людей. Число людей, живших у нас по потребности в этом
"скромном" смысле, было больше, чем все население России до революции. Тем
не менее это не устранило неравенство, недовольство своим положением,
зависть, жажду иметь больше. Я вообще считаю, что рост благосостояния
населения стал одной из причин краха нашего русского коммунизма. Он усилил
расслоение общества и материальное неравенство. Жажда иметь росла быстрее
и сильнее, чем возможность ее удовлетворять. На этой основе возникло
другое, чисто обывательское истолкование принципа "по потребности" - как
удовлетворение желаний современных людей. А желания эти возросли
настолько, что даже официальная идеология Советского Союза отодвинула
исполнение этого принципа в неопределенное будущее. Советские люди уже
представляли себе изобилие коммунизма по крайней мере в виде высокого
жизненного уровня некоторых западных стран. Основатели учения
марксистского коммунизма вряд ли подозревали о холодильниках и телевизорах
как предметах первой необходимости, вряд ли думали, что автомобиль станет
заурядным средством транспорта. Но совет-
ский обыватель уже не мыслил себе коммунизма без многокомнатной квартиры
со всеми удобствами, без телевизора и холодильника, без личного автомобиля
и без дачи.
  Официальная идеология Советского Союза почувствовала опасность,
которая кроется в таком истолковании весьма неосторожного заявления
классиков марксизма, и стала говорить о разумных потребностях,
контролируемых и регулируемых обществом. А это была лишь замаскированная
форма выражения фактического положения вещей, а именно - того факта, что
потребности человека в коммунистическом обществе определены возможностями
их удовлетворения. Советская идеология невольно стала склоняться к
третьему, к социологическому пониманию потребностей: не всякое желание
человека есть потребность, а лишь такое, которое общество признает в
качестве потребности этого человека. А это значит, что предполагается
некоторый общезначимый уровень удовлетворения нужд человека на данном
уровне его социальной иерархии, т.е. некоторая норма потребления. Иметь по
потребности - значит иметь в рамках этой нормы, а иметь не по потребности
- значит превышать или не достигать нормы. Реализация принципа "по
потребности" не устраняет на деле экономического и тем более социального
неравенства людей.
  Большинство советских людей жило, как говорится, "от получки до
получки", имея незначительные накопления или не имея их совсем. Но
некоторая часть населения накапливала значительные богатства и передавала
их по наследству. Это - представители высших слоев, а также лица, имевшие
возможность безнаказанно грабить государственную собственность,
спекулянты, деятели теневой экономики, члены уголовных мафий и т.д. К
концу брежневского периода произошло сращивание этого криминального слоя с
правящими слоями.
  Накопленные материальные богатства являются при коммунизме личной
собственностью. Они проживаются (тратятся), передаются по наследству,
используются для карьеры и устройства детей. Но они не используются как
средство приобретения новых богатств, т.е. как капитал. Это делается в
порядке исключения и нелегально.
  Главными источниками жизненного успеха при коммунизме является
образование, квалификация, личные
способности, личные связи (протекция) и карьеристская ловкость. Со
временем все большую роль стало играть социальное положение родителей.
Основное богатство человека коммунистического общества - его положение на
лестнице социальной иерархии, его социальное положение, занимаемая им
должность (пост). Вокруг этого основного богатства крутятся самые сильные
интересы и страсти. Деньги, конечно, играют роль, но иную и иначе, чем в
обществе капиталистическом. Имея хороший пост - имеешь и деньги, а многое
имеешь и без денег, используя возможности, какие предоставляет пост.
Деньги, приобретенные без поста, суть либо продукт преступления, либо
исключение.
  Преимущество коммунистического богатства перед прочими формами состоит
в том, что его не захватят грабители, не украдут. С ним не потерпишь
банкротство и не разоришься. В большинстве случаев оно гарантировано. Оно
автоматически растет с каждым шагом карьеры. Вся основная борьба за
богатство здесь происходит в сфере делания карьеры, причем по правилам
карьеры, т.е. по правилам коммунальности, которые люди постигают чуть ли
не с пеленок и которые легко усваиваются и даже открываются вновь даже
самыми безнадежными тупицами. Неизбежным следствием этого является низкая
(сравнительно с Западом) деловая активность и тенденция к экономическому
застою.
  В коммунистическом обществе распределение жизненных благ оторвано от
их производства, лишь в незначительной степени зависит от последнего.
Причем в социальном отношении распределение доминирует над производством,
так что это общество можно назвать распределительским. Государству
приходится прилагать огромные усилия, чтобы поддерживать и развивать
производство. Коммунистическое неравенство создается в силу принципов
распределения, порождаемых законами коммунальности.
  В коммунистическом человейнике распределение жизненных благ есть
функция системы власти и управления. В идеале тут все работоспособные
должны иметь в качестве источника существования заработную плату, и
только. Прочие должны жить за счет работающих членов семьи или на пенсию.
Хотя различия в уровне тут огромные, коммунизм создавал более равномерное
распределение благ, чем в обществах западного типа. Здесь ограничивались
высшие уровни и повышались низшие. Тяготы распределялись на всех. Конечно,
не в одинаковой мере, но все же резкие контрасты сдерживались. Нищета в
строгом смысле слова тут ликвидировалась, а чрезмерное обогащение
преследовалось как преступление.
  Коммунизм оказался способным даже в труднейших условиях Советского
Союза обеспечить удовлетворение некоторых минимальных потребностей
практически всех граждан в жилье, пище, одежде, образовании, обучении
профессии, медицинском обслуживании, отдыхе, развлечениях и безопасности.
Люди жили с уверенностью в этом. И это было величайшим достижением в
истории человечества.
  Что касается изобилия, то по этому поводу следует сказать следующее.
Изобилие не есть "по потребности". Изобилие относительно. Что есть
изобилие для одних и в одно время, выглядит как бедность для других и в
другое время. Изобилие не есть равенство (нечто одинаковое для всех),
бывает иерархия изобилии. Идея создать изобилие для всех утопична.
Реалистична идея изобилия для избранных, которая всегда осуществлялась для
более или менее широкого круга людей. Прогресс человечества в этом
отношении заключается в расширении круга избранных и в повышении уровня
изобилия. В наше время многие миллионы людей живут лучше, чем в прошлом
жили самые богатые и знатные люди, включая вождей и королей. Уровень
средних слоев Советского Союза (не говоря уж о странах Запада) показался
бы сказочным даже состоятельным людям прошлых веков.
  Изобилие не устраняет неравенства в распределении - это объективный
социальный закон. Для широких слоев населения психологически важно не то,
чтобы все стали богатыми (в это не верит никто). А то, чтобы не было
чрезмерно богатых. Исторически были найдены способы решения этой
практически неразрешимой проблемы: привилегированные (избранные) слои
населения всегда так или иначе отделялись от прочей массы людей, образуя
особые замкнутые слои, классы, касты и т.п. Этот процесс начался и зашел
достаточно далеко и в советском человейнике.



  СТРУКТУРА НАСЕЛЕНИЯ

  Официально советское население делилось на классы рабочих и крестьян и
межклассовую прослойку - интеллигенцию. В официальных документах выделяли
также категорию служащих. Но это все давно упрежденное представление о
реальной структуре населения. Процесс социального структурирования
советского населения еще не успел завершиться в смысле стабильности
различных категорий (групп, слоев, классов и т.п.) и их количественных
характеристик. Еще росли одни из них и сокращались другие. Еще сильна была
вертикальная динамика, т.е. переходы в более высокие слои и опускания
вниз. Еще колебались уровни благосостояния. Однако в качественном
отношении структура населения определилась достаточно явно.
  Население коммунистической страны структурируется по многим линиям,
если даже ограничиться лишь социальным аспектом и не принимать во внимание
другие (например, национальный, религиозный, территориальный, родственный
и т.п.). Я хочу выделить в переплетении этих линий то, что является в них
определяющим, и их суммарный эффект.
  Определяющим для коммунизма является различение людей не по отношениям
собственности, не по сферам занятости, не по профессиям, а по социальному
положению в коллективах и в обществе в целом - по социальному статусу. С
этой точки зрения можно различить три слоя - высший, средний и низший
(конечно, схематично). Грани между ними не абсолютны. Многие люди
переходили из одних слоев в другие или занимали промежуточное положение.
Внутри каждого множества имели место свои подразделения и иерархия
уровней. Тем не менее это разделение ощущалось достаточно отчетливо.
  К высшим слоям на районном уровне принадлежат высшие лица аппарата
власти, директора наиболее значительных предприятий и учреждений,
подконтрольных районным властям, и сравнительно неопределенная категория
лиц, так или иначе связанных с руководящими лицами района, входящих лично
в районную правящую группу. На более высоком уровне (город, область) в
высшие слои входят не все представители высшего слоя рай-
она, а лишь основные. На этом более высоком уровне в высшие слои входят
высшие лица аппарата власти этого уровня (города, области), начальники
наиболее значительных предприятий и учреждений городского или областного
значения, а также ряд привилегированных лиц, связанных с областным
начальством, имеющих высокий социальный престиж. Высшие слои этого уровня,
таким образом, не есть сумма представителей высших слоев районов. Это есть
более широкое и вместе с тем более высокого ранга множество
привилегированных лиц. Такая иерархия высших слоев образуется вплоть до
масштабов всей страны. Высшие слои страны в целом включают в себя часть
представителей высших слоев более низких уровней. Но ядро их образует
множество высших лиц центральной власти и системы управления, а также
множество лиц, обладающих высоким престижным уровнем в масштабах страны
(привилегированные директора, ученые, писатели, музыканты, художники).
  Представители высших слоев имеют самый высокий жизненный стандарт. Их
богатством являются не деньги, а социальное положение. На всех уровнях они
связаны служебными и личными отношениями, взаимными услугами. Они образуют
правящие группы, часто принимавшие мафиозный характер и зачастую
перерождавшиеся в уголовные. Мощный аппарат власти и идеологии охранял их
привилегированное положение.
  Средние слои образуют сотрудники системы власти и управления среднего
уровня, директора и заведующие обычных предприятий и учреждений,
преподаватели высших учебных заведений, деятели культуры, научные
работники, - короче говоря, основная масса служащих и начальников среднего
уровня иерархии, а также творческая и интеллектуальная часть населения. К
этим слоям относятся также многочисленные деятели спорта и других
непроизводительных профессий. Эти слои самые разнообразные по составу. Их
положение является двойственным. В одних отношениях они тяготеют к высшим
слоям. Многие их представители обслуживают высшие слои, имеют с ними
контакты и переходят в них. Для некоторой их части это вообще есть лишь
этап на пути в высшие сферы. В других отношениях и в других частях они
близки к низшим слоям, разделяют их судьбу.
  В средние слои входят работники идеологии и пропаганды, сотрудники
партийного аппарата, карательных органов. Вместе с тем эти слои являются
основой новых веяний в стране, прогрессивных и даже порою оппозиционных
умонастроений. Они имеют самый высокий образовательный и культурный
уровень. В них входит самая деловая и творческая часть населения. В них
гораздо больше возможностей для неофициальных объединений, чем в низших
слоях.
  К низшим слоям относятся рабочие всех типов, работники сферы
обслуживания, не занимающие постов, лица, занятые на подсобных работах в
различных учреждениях, служащие контор и канцелярий, низший медицинский и
научный персонал, воспитатели детских учреждений, рядовые милиционеры и
прочие лица, выполняющие непосредственные деловые функции на низших
ступенях социальной иерархии. К этим слоям относятся также начальники
самых низших категорий. Социальная активность низших слоев близка к нулю.
Они раздроблены, имеют самый низкий образовательный уровень, легче всего
поддаются манипуляциям властей. Их солидарность ограничивается бытовыми
отношениями асоциального характера. Их интересы представляют официальные
общественные организации, администрация и органы власти. Их материальное
положение в основном зависит от общих условий в стране и от политики
руководства.
  Структурирование советского населения не успело приобрести
качественную и количественную завершенность. Больше всех увеличились
средние слои как абсолютно, так и относительно (т.е. их пропорции в массе
населения). Высшие слои тоже значительно увеличились сравнительно с
дореволюционными высшими слоями, а также и в отношении к прочей массе
населения. Число рабочих и крестьян, занятых непосредственным физическим
трудом, сократилось как абсолютно, так и относительно. Но зато выросло
число других категорий граждан, относящихся к низшим слоям, - мелких
служащих, низшего персонала научных учреждений и больниц, шоферов,
секретарш, работников транспорта и связи, воспитательниц детских
учреждений, учителей низших категорий.
  Образовался довольно многочисленный слой граждан, которые по их
социальному положению должны быть от-
несены к средним и даже низшим слоям, а по материальному уровню - к
высшим. К этой категории относились служащие и даже рядовые работники
системы торговли и распределения материальных ценностей, имевшие
возможность безнаказанно наживаться за счет государственной собственности,
спекулянты, деятели теневой экономики, представители организованной
преступности и т.д. Они вступали в контакт с работниками аппарата
официальной власти, подкупали их.
  Выше я уже говорил о том, что в Советском Союзе происходил интенсивный
процесс образования привилегированных слоев и их замыкание. Именно слоев:
1) это имело место в разных районах страны, на разных уровнях и в
различных сферах; 2) эти образования были в значительной мере автономными.
Эта ситуация в некотором роде напоминала структурирование дворянства и
купечества в дореволюционной России.
  Ликвидировав частное предпринимательство (оставив его в ничтожных
размерах), коммунизм не уничтожил неравенство в распределении жизненных
благ и частную собственность на них. По мере роста благосостояния общества
и в силу неравенства в распределении стал складываться слой богатых людей.
На это обращали внимание многие авторы из кругов коммунистов. Они при этом
считали это признаком перерождения советского общества в
капиталистическое. На самом деле это было образование некапиталистического
слоя богатых людей в рамках коммунистического общества, на чисто
коммунальной основе. Этот слой возникал из партийных и государственных
чиновников, директоров предприятий, высокооплачиваемых деятелей культуры.
К числу богатых в то же время относились главари преступных организаций,
мошенники и прочие категории граждан, имевшие дело с деньгами и
материальными ценностями.
  Коммунистический слой богатых в советском обществе становился все
более влиятельным, вербуя в свой состав склонных к обогащению граждан. Он
и стал опорой тех преобразований советского общества, которые начались в
1985 году и привели к распаду Советского Союза и катастрофическому
состоянию страны. В результате этих преобразований слой богатых, который
до этого существовал скрытно и даже считался преступным,
вышел на поверхность и был признан законным - стал социальным классом.
  Западная пропаганда изображала этот процесс как переход к
капиталистической рыночной экономике и демократии. На самом деле это был
процесс в рамках коммунизма. Стремительно складывался непроизводительный
слой богатых, прибиравший к рукам всю экономику и оставлявший ничтожные
возможности для капитализма. Русские предприниматели, пытавшиеся
действовать по принципам капитализма, жаловались именно на это.
  Частная собственность сохранила полную силу для слоя богатых как
условие его существования. В данном случае это не есть средство
организации деловой жизни общества, как это имеет место в отношении
капитализма. Тут это есть средство удовлетворения классового эгоизма.
Класс богатых не является классом производительным. Лишь допуск в него
представителей бизнеса несколько затушевывает его паразитизм.


  ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

  Термин "интеллигенция" многосмыслен, причем в каждом случае смысл
довольно неопределенен. И дело тут не просто в игнорировании требований
логики к терминологии, а в сложности социальной структуры населения, в ее
изменениях и многоплановости.
  До революции в интеллигенцию включали писателей, художников, ученых,
врачей, инженеров, учителей, профессоров и т.п., короче говоря - более или
менее образованных людей, занимавшихся интеллектуальным трудом или по
крайней мере трудом, требовавшим образования и интеллектуальных усилий.
Таких людей было сравнительно немного. Они образовывали особую социальную
категорию. Их социальную роль видели в просвещении "народа" и в его
идейно-моральном улучшении. Они сыграли огромную роль в критике
дореволюционного общества и в идейной подготовке революции 1917 года.
  После Октябрьской революции еще имела место какое-то время инерция
дореволюционного статуса этой категории граждан общества. Однако вскоре
вступили в
силу новые факторы. Во-первых, общее и профессиональное образование стало
достоянием миллионов людей, так что этот признак уже не выделял
интеллигенцию в старом смысле из прочей массы людей.
  Во-вторых, сферы деятельности, ранее считавшиеся сферами
интеллигенции, разрослись настолько, что число занятых в них людей стало
исчисляться сотнями тысяч и даже миллионами. Причем и их коснулись общие
законы социального структурирования. На первый план вышли социальные
различия людей, занятых в совокупности в одном и том же виде
интеллектуальной, творческой, культурной и т.д., в общем -
"интеллигентской" деятельности. Например, в науке установилась
многоступенчатая иерархия социальных позиций от академиков, принадлежавших
к самым высшим и привилегированным слоям общества, и до младших научных
сотрудников, технического персонала и всяких подсобных работников,
принадлежавших к низшим слоям. Разница в жизненных благах для них достигла
колоссальных размеров. Аналогичная ситуация сложилась и в других сферах
"интеллигентского" труда.
  И в-третьих, высоко образованные люди заполонили все прочие,
"неинтеллигентские" сферы общества - государственные учреждения,
управленческий аппарат, органы государственной власти, милицию,
юридические учреждения, армию, спорт и т.д. Большое число ученых,
писателей, художников, музыкантов, профессоров, юристов, врачей и т.д.
заняли в обществе такое положение, что их скорее следовало отнести к
категории чиновников системы власти и управления, чем к интеллигенции в
старом смысле.
  Тем не менее в послесталинские годы сложилась определенная категория
людей, которую можно назвать интеллигенцией. В широком смысле слова. В эту
категорию вошли люди с высшим и специальным средним образованием, занятые
трудом по профессии, приобретенной благодаря образованию (научные
работники, преподаватели, врачи, инженеры, журналисты и т.д.). Для них
источником средств существования и жизненного успеха стало именно их
профессиональное образование и успехи в профессиональной работе. Многие из
них заняли довольно высокое положение в обществе, большинство - среднее,
прочие имели шансы как-
то повысить свой статус и улучшить свои жизненные условия. В целом эта
категория имела целый ряд преимуществ перед другими - сравнительно
обеспеченное положение, легкая и интересная работа, минимум или отсутствие
риска, гарантии положения, возможности улучшений, доступ к культуре, среда
общения и многое другое. Кто-то пустил в ход слово "образованщина", вполне
подходящее для этой категории.
  С моральной точки зрения "образованщина" была (и остается) наиболее
циничной, приспособленческой, трусливой и подлой частью населения. Она
была лучше других образована. Она была уверена в своей профессиональной
нужности и ценности. Ее менталитет был гибок, изворотлив. Она умела
представить любое свое поведение в наилучшем свете и найти оправдание
любой своей подлости. Она стала добровольным оплотом режима. Она была не
жертвой режима. А его носителем, его слугой и хозяином одновременно. Она
была социально эгоистичной, думала только о себе. Ее роль представляется
двойственной. С одной стороны, она поставляла людей в оппозицию к режиму,
сочувствовала диссидентам и даже поддерживала их, была подвержена влиянию
западной пропаганды. А с другой стороны, она поддерживала
антиоппозиционные действия властей и сама активно громила диссидентов и
"внутренних эмигрантов".
  Одновременно с рассмотренным процессом происходило формирование
сравнительно немногочисленного слоя, который можно назвать (и часто
называют) интеллигенцией в узком смысле слова или "интеллектуалами". К
концу брежневского периода этот слой стал весьма ощутимой силой в
обществе. В него вошли представители науки, литературы, музыки,
журналистики, профессуры, театра, изобразительного искусства и других сфер
культуры. Это - известные личности, имевшие более или менее широкое и
сильное влияние на умы и чувства людей. Но не только они. В этот слой
вошли и многие тысячи людей "помельче", рангом ниже, но на своем уровне, в
своем регионе и в своей сфере выполнявшие сходные функции, занимавшие
сходное положение. И так вплоть до самых "маленьких", своего рода "солдат"
и "чернорабочих" этой армии интеллектуалов, которые выполняли функции
распространителей влияния интеллектуальных
"офицеров" и "генералов", а также служили резервом воспроизводства этого
социального монстра.
  Этот слой "властителей дум" советского сверхобщества был базой
западного идейного наступления на советское сверхобщество, поставщиком в
пятую колонну Запада в Советском Союзе. Одновременно его "генералы" и
"офицеры" делали успешную карьеру, добивались успеха, наживались,
приобретали репутацию борцов за прогресс, умело использовали конъюнктуру
дома и на Западе. В этой среде вызрела идея: элита общества должна жить
по-западному, для чего надо "народ" заставить работать на нее тоже
по-западному.


  "ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО"

  Не все то, что возникало в коммунистическом человейнике,
соответствовало его социальной организации. Многое возникало под влиянием
извне и на основе некоммунистических явлений человейника. Более того,
развитие человейника на основе коммунистической организации порождало
явления, не укладывавшиеся в рамки коммунизма и даже имевшие
антикоммунистическую направленность. Выше нам неоднократно приходилось
встречаться с такими явлениями. Это, например, когда речь шла о правящих
группах и о попытках создания нового человека, а также о слоях богатых. К
этому добавлю еще следующее.
  Чем более развивалось, усложнялось и богатело советское общество, тем
более социальная структура его сближалась с таковой западного общества,
исключая частное предпринимательство. Последнее допускалось в ничтожной
мере (так, чтобы такой слой не мог возникнуть) или было преступным
("теневая экономика").
  Возникали многочисленные объединения людей и даже организации за
пределами власти, экономики и идеологии. Некоторые из них узаконивались.
Но в большинстве случаев они никак не оформлялись и не поддавались
контролю со стороны властей и коллективов. Они возникали главным образом в
кругах "образованщины" и интеллектуалов, причем на основе личных
контактов. Они образовывали нечто вроде гражданского общества западных
стран.



  "ОБЩЕСТВО" ВТОРОГО УРОВНЯ

  В советской истории с самого ее начала в силу ряда обстоятельств -
бедность страны, ограниченность средств, важность и срочность задач,
возможность власти бесконтрольно распоряжаться ресурсами и другие -
регулярно создавались и допускались для отдельных личностей, групп,
отраслей и направлений в науке и технике, предприятий, строек и т.д.
исключительные условия, которые были невозможны или недопустимы для
прочего общества. Классическим примером на этот счет может служить
ситуация с ядерной физикой, атомной и водородной бомбой и космической
программой. Таким путем в стране произошло разделение на особую элитарную,
или привилегированную, часть и прочее общество, скажем - на "общество"
первого (прочее общество) и второго уровней (элитарная часть).
  "Общество" второго уровня первоначально существовало за счет
"общества" первого уровня полностью и было не очень значительным. Но
постепенно оно разрасталось, приобретало все более важное значение, стало
абсолютно необходимым для существования страны и даже стало прибыльным.
Например - это атомные электростанции, электроника, торговля продукцией
военно-промышленного комплекса, развитие авиации, выдающиеся достижения в
культуре и многое другое. К концу брежневского периода "общество" второго
уровня стало не временной мерой власти, а постоянным компонентом
социальной структуры советского коммунистического человейника. Никакие
точные данные о соотношении обществ первого и второго уровней мне не
попадались - они либо были секретными, либо никому в голову не приходила
идея осуществить тут какие-то измерения. Но по ряду косвенных и случайных
данных можно было сделать некоторые хотя бы приблизительные выводы.
  По моим расчетам, по крайней мере 5 процентов работающих граждан было
вовлечено в деятельность "общества" второго уровня. Причем это в
значительной мере была элитарная часть населения. Уровень жизни в среднем
по крайней мере в 4 - 5 раз выше, чем в прочей части страны. Неизмеримо
ниже степень мелочного давления коллективов на индивидов и идеологической
обработки. Одним словом, по уровню и образу жизни, а также по ха-
рактеру деятельности эта часть советского общества жила почти по-западному.
  Такое "вертикальное" структурирование общества отразилось,
естественно, в" системе власти и управления, а также в рассмотренном выше
расслоении населения. По некоторым признакам можно было судить о том, что
происходило разделение и в высших эшелонах власти, и в привилегированных
слоях. Так что общество второго уровня пополнялось представителями системы
власти и высших слоев.
  Пространственно "общество" второго уровня локализовалось в основном в
Москве и в некоторой степени в столицах республик Советского Союза -
традиционное разделение на столицу и провинцию становилось формой
правления "вертикального" структурирования сверхобщества.


  СЛОЖНОЕ СВЕРХОБЩЕСТВО

  Считается, будто Советский Союз был империей. Слово "империя", как и
все прочие термины социологии, неопределенно. Но если в понятие империи
включать разделение на метрополию и эксплуатируемые ею колонии, то
Советский Союз империей не был. Это было сложное сверхобщество, состоявшее
из множества сверхобществ. Причем последние порою сами были сложными
сверхобществами. Например, Россия была частью Советского Союза и была
сверхобществом. Сама она включала более мелкие территориальные единицы,
имевшие социальную структуру сверхобществ.




  Часть седьмая
ЗАПАДНИСТСКИЙ ПУТЬ В БУДУЩЕЕ

  ФУТУРОЛОГИЯ

  Как я уже отметил в первой части книги, после Второй мировой войны на
Западе оформилась особая сфера сочинительства, получившая название
футурологии. Назову ее характерные черты.
  Футурологи полностью игнорируют правила логики и методологии науки, не
считаются с объективными закономерностями социальных явлений и со
свойствами конкретных человеческих объединений. Человечество
рассматривается как нечто социально однородное. Полностью игнорируется его
социальная структура. Выделяются лишь отдельные аспекты жизни людей или
сенсационные научные открытия и технические изобретения, которым дается
тенденциозная интерпретация, и будущее общество изображается так, как
будто вся жизнь в нем крутится вокруг этого, и будто в нем ничего другого
нет. Предсказания касаются частностей и второстепенных явлений.
Предсказания же большого социального масштаба являются заведомо вздорными
или вообще бессмысленными. Преобладают методы идеологии, развлекательства
и бизнеса.
  Представители "научного коммунизма" делали упор на рост сознательности
граждан и трудовой героизм, футурологи же делают упор на технологию. Вот
что, например, предрекает один из них. Производство и распределение
жизненных благ будет осуществляться устройствами, управляемыми
компьютерами. Гражданам будет гарантировано основное содержание (оклад).
При этом каждый сможет зарабатывать сверх этого гарантированного минимума
по своим потребностям. Все предсказа-
ния такого рода суть лишь перефразировка марксистских обещаний общества, в
котором люди будут иметь жизненные блага по потребностям, причем -
безденежно. Один футуролог предсказал, что к середине XXI века все
обитатели планеты будут сыты и будут иметь бесплатное медицинское
обслуживание. Если бы в восторженных отзывах на его книгу не сообщили, что
он - один из богатейших людей Европы, то можно было бы подумать, что эту
книгу сочинил специалист по "научному коммунизму" еще в сталинские годы в
Советском Союзе.
  Многие футурологи предсказывают постиндустриальное или информационное
общество. Описание этого общества будущего по своей фантазии и
несостоятельности превосходит даже описание "полного коммунизма" в
марксизме. Например, футурологи предсказывают, что благодаря
информационной технике резко улучшатся жизненные условия людей, так как
они будут разумно управляться. Производительность труда возрастет
настолько, что все потребности людей можно будет удовлетворить с помощью
незначительной рабочей силы. Сам доступ к информации и использование ее
приобретут статус богатства наряду с владением землей и средствами
производства.
  Тут что ни фраза, то несусветная чушь. Зачем, спрашивается, сто с
лишним лет издевались над марксистским "полным коммунизмом", если сами не
способны придумать ничего другого, как то же самое удовлетворение всех
потребностей, да еще с незначительными затратами труда?! Что касается
превращения информации в богатство наряду с богатством материальным, то
трудно придумать что-либо более убогое интеллектуально и подлое с
моральной точки зрения, чем это утешение для все растущего числа нищих и
неимущих. Планета захламлена информацией не меньше, чем отходами
индустрии, нанесшими непоправимый ущерб природной среде Информация стала
самым дешевым продуктом жизнедеятельности человечества. От этого хлама не
стало спасения, как от мусора. Но миллиарды людей не стали от этого
ощущать себя богачами.
  Реальный западный мир уже встал на путь в будущее, которое не имеет и
не может иметь ничего общего с предсказаниями футурологов, - на путь
эволюции к сверхобществу и организации человечества по прин-
ципам сверхобщества западнистского образца. Ниже мы рассмотрим основные
черты этого будущего, которые заметны достаточно отчетливо уже теперь.


  ЗАПАДНИСТСКИЙ ПУТЬ К СВЕРХОБЩЕСТВУ

  Выше мы рассмотрели попытку построения коммунистического варианта
сверхобщества. Хотя она и оказалась незавершенной, хотя советский
коммунизм был искусственно разрушен в самом начале своего исторического
бытия, он может служить классическим образцом сверхобщества такого типа.
Теперь мы рассмотрим тенденцию к образованию сверхобщества западнистского
типа, какую можно наблюдать в странах западного мира (в рамках западной
цивилизации).
  Пока еще невозможно назвать какую-то конкретную страну, в которой
западнистское сверхобщество уже сложилось более или менее отчетливо, как
это можно было сделать в отношении сверхобществ коммунистического типа. Не
исключено, что такой ярко выраженный образец вообще не появится в силу
условий западного мира. Потому наша задача заключается в том, чтобы
описать тип социальной организации этих человейников, отвлекаясь от того,
в каких конкретных формах этот тип реализуется. Пока положение на этот
счет такое: этот тип социальной организации растворен в массе человейников
(обществ) западного мира и даже в массе человейников всей планеты. И нужно
применить методы абстрагирования, чтобы его обнаружить, а в значительной
мере применить методы прогнозирования (гипотезы, экстраполирование,
интерполирование, мысленный эксперимент и т.д.). Бесспорно то, что "точки
роста" интересующих нас сверхобществ находятся в западном мире. И в
последнем уже накопилось достаточно материала во всех измерениях
человейников для качественного эволюционного "скачка".
  Чтобы описать специфику западнистского пути к сверхобществу, полезно
сопоставить его с коммунистическим, взяв за образец последнего советский
коммунизм. Он, напоминаю, возникал в условиях военной и послевоенной
разрухи, нищеты, голода, хаоса, безграмотности населения, дефицита
культуры, одним сло-
вом - в условиях, образно говоря, социальной пустыни. Коммунистическое
сверхобщество складывалось сверху, по инициативе высшей революционной
власти и благодаря ее усилиям. Власть мобилизовала и организовала на это
массы населения, заручившись их поддержкой. Сверхобщество тут складывалось
в постоянной борьбе с внешними и внутренними врагами, складывалось как
средство физического выживания народа. Оно тут возникало в условиях
ослабленной и даже разрушенной социальной организации общества. Последняя
тут создавалась заново усилиями высшей власти, которая, создавая
государственность, сама превращалась в надстроечную часть
сверхгосударственности. Власть создавала сверхэкономику, сверхидеологию,
сверхкультуру. Власть предпринимала попытки воспитания в массовых
масштабах сверхчеловека ("нового человека") и сверхнарода ("новую
человеческую общность"). Хотя все это выглядело кустарно (а у кого было
учиться?!) и упрощенно, в значительной мере - жестоко и неудачно, тем не
менее по социальному типу это было зародышем социальной организации более
высокого уровня, чем общественная. Процесс, повторяю, происходил в
условиях предельной бедности и на пределе выживания в борьбе с врагами.
Потому он происходил в крайне упрощенной и обнаженной форме. Происходил
революционным путем, когда насилие и жестокие меры были необходимыми
средствами выживания человейника. Добавлю к сказанному также огромную
территорию страны, разбросанность и разнородность населения, слабые связи
между его частями, отсутствие опыта "гражданского общества",
неблагоприятные природные условия.
  Западнистский путь к сверхобществу является в рассмотренном смысле
прямой противоположностью советско-коммунистическому. Он является другой
крайностью эволюционного процесса. Он имеет место в условиях баснословного
богатства и изобилия, процветания всех сфер общества, сказочного прогресса
материальной культуры, благоприятных природных условий, высокой
концентрации населения, всесторонних связей различных регионов,
богатейшего опыта гражданской демократии, одним словом - в условиях
"социальных джунглей". Сверхобщество вырастает тут не по инициативе сверху,
а снизу, из всех основ жизни общества, во всех сферах его социальной
организации. Общество тут не было ослаблено и разрушено, а, наоборот,
достигло всестороннего развития и высочайшего уровня. Сверхобщество тут
формируется в условиях триумфальных побед западного мира над своим
эпохальным противником (над советским коммунизмом) и побед в борьбе за
мировое господство. Тут нет насилия и жестокости, какие имели место в
случае советского варианта. Функции этих мер выполняют меры западной
демократии и экономического принуждения, не уступающие по социальной
эффективности мерам коммунистическим и более адекватные условиям западного
мира и его человеческого материала. Потому тут процесс формирования
сверхобщества остается неявным, скрытым, трансформированным массой
обстоятельств конкретной истории. Таковыми являются и черты самого
строящегося человейника нового типа.
  Вместе с тем формирование западнистского сверхобщества происходит по
тем же социальным законам, что и коммунистического. Напомню, что
социальные законы универсальны, т.е. имеют силу в любых ситуациях, где для
них имеются должные условия. Они имеют силу на любых уровнях социальной
организации. Например, солдат, жаждущий стать ефрейтором и подставляющий
ногу другому солдату, претендующему на ту же должность, и генерал,
жаждущий подняться на более высокий пост и делающий пакость другому
генералу, конкурирующему с ним за этот пост, поступают в силу одного и
того же социального закона. Различие тут лишь в условиях и в форме
проявления этого закона. Бандитская шайка и группа лиц правящей элиты
организуются по тем же законам рационального расчета и социальной
комбинаторики. Различие тут лишь в том, что положение их в человейнике и
условия жизнедеятельности несколько различаются. Инопланетянин,
рассматривающий наши земные дела с точки зрения универсальных социальных
законов, имеющих силу и для его инопланетянских объединений, вряд ли
заметил бы существенную разницу между главой мафии и главой современной
финансовой и политической организации глобального масштаба. Особенность
рассматриваемой нами ситуации состоит в том, что социальные законы
касаются жизнедеятельности людей на уровне социальной эволюции,
предполагающем эпоху и уровень
обществ и включающем в свои условия общества. Люди. о которых идет речь,
живут и действуют, можно сказать, на "генеральском" (а не на "солдатском")
уровне эволюции человечества.
  Формирование западнистского сверхобщества идет одновременно во всех
измерениях, во всех подразделениях и на всех уровнях западнистских
человейников по отдельности и в их совокупности, т.е. в масштабах западной
цивилизации в целом. Описать этот процесс достаточно полно, всесторонне и
точно - это дело ученых будущего, причем армии ученых в ряде поколений. Я
здесь ограничусь описанием лишь основных, на мой взгляд, аспектов этого
процесса, да и то в той мере, в какой это доступно исследователю-одиночке,
оперирующему лишь средствами "логической социологии".


  НА ПУТИ К СВЕРХОБЩЕСТВЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

  Социальные законы, подчеркиваю, одинаковы как для сверхобществ
коммунистического, так и западнистского типа. Различными являются лишь
формы проявления этих законов. Так что мы вправе в качестве эвристического
приема, а также с целью пояснения наших учреждений можем использовать
сопоставление западнистского варианта сверхобщества с коммунистическим, в
котором черты сверхобщества выступают, как уже говорилось, в достаточно
отчетливом и обнаженном виде, близком к лабораторному образцу. Принцип
сопоставления при этом таков. Для каждого компонента социальной
организации развитого коммунистического сверхобщества найдется какой-то
компонент в социальной организации развитого западнистского сверхобщества,
который выполняет аналогичные функции. Для каждой функции, выполняемой
каким-то компонентом социальной организации развитого коммунистического
сверхобщества, найдется аналогичная функция социальной организации
развитого западнистского сверхобщества, которую выполняет какой-то ее
компонент. Этот принцип ничего не доказывает. Он является именно
эвристическим, т.е. лишь облегчающим абстрагирование (мысленное выделение)
социаль-
ной организации западнистского сверхобщества или выдвижение научного
прогноза на этот счет. Компоненты социальной организации западнистского
сверхобщества или их предпосылки должны быть так или иначе обнаружены в
реальных человейниках. К тому же коммунистический тип сверхобщества может
вообще отсутствовать или быть неизвестным исследователю. Это - дело
случая, что коммунистическое общество было в течение многих лет объектом
моих наблюдений. И наличие сходства упомянутых сверхобществ не избавляет
нас от главной задачи - от задачи описания именно специфики западнистского
сверхобщества, т.е. отличия его от коммунистического варианта.
  Формирование западнистского сверхобщества происходит как выход за
рамки западнистской социальной организации общества. Подчеркиваю:
западнистской, а не какой-либо другой. Это принципиально важно иметь в
виду. Разрыв рамок социальной организации обществ любого иного типа в
результате внутреннего развития его компонентов может привести к гибели
общества или к возникновению общества с иной социальной организацией, но
не к образованию сверхобщества. С другой стороны, разрыв рамок социальной
организации обществ западнистского типа на пути их внутренней эволюции
может иметь результатом возникновение сверхобществ западнистского, а не
иного типа.
  Выход за рамки западнистской социальной организации общества не есть
разрушение ее, если происходит на пути западнизма. Такой выход означает
изменение ориентации социальной эволюции всего западного мира.
  Представим себе жизнь общества в виде некоторого потока событий и
действий людей. Чтобы этот поток не растекался (не распадался), а
сохранялся как единое целостное движение, общество создает множество
всякого рода преград (плотин), направляя отдельные многочисленные ручейки
жизни в единое русло. Поток по каким-то причинам переполняется. Какие-то
ручейки пытаются просочиться через щели в плотинах. Если это не спасает от
переполнения, поток должен изменить направление, т.е. найти новое русло в
обход препятствующих ему плотин в привычном старом русле. Поток должен
поменять свое основное русло или наряду с прежним руслом найти новое,
которое становится основным. Старые плоти-
ны сохраняются, старое русло сохраняется, но они как бы уходят в глубь
нового направления потока, поглощаются им. Они сохраняются, чтобы новое
русло могло закрепиться и функционировать в качестве основного и чтобы
поток вообще мог сохраниться.
  Вот в таком виде можно образно представить себе то, что наблюдается в
происходящем процессе формирования западнистского сверхобщества, - как
образование нового русла исторического потока западного мира.
  Напомню читателю в двух словах о некоторых из тех тенденций, о которых
речь шла в четвертой части. В экономической сфере происходят изменения, в
результате которых отношения частной собственности переструктурируются и
"растворяются" в отношениях другого рода и главную роль начинает играть не
сам факт собственности, а внутренние отношения в сложной системе
собственности, аналогичные отношениям коммунальности. Приобретают решающее
значение отношения руководства, в основном являющиеся коммунальными. Вся
сфера банков и крупного бизнеса организуется по принципам бюрократии.
  Изменяется социальная структура населения таким образом, что
сокращается пропорция лиц, занятых непосредственно в деловой сфере, и
возрастает пропорция и роль занятых в сфере коммунальности, т.е. в сфере
власти и управления, в идеологии и пропаганде, в масс-медиа, в культуре и
т.д. Возникают бесчисленные объединения, организации и движения в сфере
гражданского общества, что так или иначе ведет к разрастанию средств
манипулирования массами и контроля. Дает знать о себе ограниченность
"свободного" рынка, тенденция к экономическому спаду и финансовому
кризису, что вынуждает государственную власть на поведение, аналогичное
поведению государства коммунистического, а экономическую власть - на
поведение, аналогичное поведению власти политической. Научно-технический
прогресс требует объединенных усилий всей страны и государства. Наука и
техника стали важнейшим элементом производительных сил, находящимся во
власти крупных корпораций и организаций, действующих аналогично
государству, или непосредственно во власти государства.
  Разрастается и приобретает все большую силу сфера идеологии, культуры
и масс-медиа, которые в значитель-
ной мере (если не вообще) суть явления в сфере коммунальности. Происходит
сращивание политической и экономической власти, а также структурирование
власти с преобладанием коммунальных функций. Короче говоря, если принять
во внимание всю совокупность факторов и тенденций западнизма, то можно
констатировать суммарную его тенденцию к разрастанию коммунального аспекта
общества и к возрастанию роли законов коммунальности во всех сферах
общества, включая экономику.
  Во второй половине нашего века произошло взрывное увеличение числа
проблем и усложнение проблем, с которыми пришлось иметь дело западным
обществам. Возникли проблемы, решение которых не под силу отдельным
предприятиям и даже их крупным объединениям. Для решения их потребовались
усилия всего общества и даже совместные усилия ряда обществ, а порою всего
западного мира. Проблемы эти общеизвестны. Это - космические и
энергетические программы, демографические и экологические проблемы,
проблемы мирового порядка, мировой финансовой системы и т.д. Одни только
проблемы "холодной войны" потребовали мобилизации сил и ресурсов западного
мира во всех основных сферах жизни западных стран. Внутри западных стран
возникли и необычайно усложнились проблемы трудоустройства миллионов
людей, образования и обучения масс молодежи, преступности, наркомании,
медицинского обслуживания, транспорта, коммуникации, природных катастроф,
миграции масс людей и т.д. Все эти проблемы возникали не как случайные и
спорадические, а как необходимые и регулярные. Они вошли в жизнь
современного западного мира как проблемы повседневные. А грандиозные
усилия по их решению должны как-то и кем-то организовываться,
направляться, контролироваться. Кто-то должен принимать по ним решения, и
решения эти должны претворяться в жизнь. И исполнители решений должны
признавать их как обязательные.
  Для рассмотренной ситуации имеет силу такой социальный закон. Если для
человейника возникают какие-то жизненно важные проблемы регулярно (они
становятся постоянным условием его жизни), то, чтобы человек выжил, в нем
должен появиться какой-то орган, функцией которого должно стать решение
этих проблем. Если человейник выживает с этими проблемами, то это озна-
чает, что в нем такой орган появился. Причем совокупности и масштабы
проблем, о которых идет речь, таковы что для их регулярного (рутинного)
решения должен возникнуть не просто какой-то один орган, а сложнейшая
система из многих сотен и тысяч органов, образующих согласованно
действующее целое.
  В непосредственной связи с этим процессом произошло также
взрывообразное усложнение функций, которые должны регулярно выполнять
различные компоненты социальной организации западных обществ. Это
усложнение произошло не только в горизонтальном, но и в вертикальном
аспекте. Произошла многоступенчатая дифференциация уровней функций по их
социальному статусу, т.е. по широте охвата человейника, по степени
важности и престижности, по используемым человеческим и финансовым
средствам и другим жизненно важным признакам. Возник новый функциональный
уровень, который я называю стратегическим. Функции этого уровня охватывают
жизнедеятельность современных западных человейников в мировом и эпохальном
масштабе. Опять-таки в силу социального закона функционального
структурирования человейника должны возникнуть органы, исполняющие эти
функции. Компоненты социальной организации общества, как бы их ни
увеличивали, в принципе не способны на нормальное профессиональное
исполнение этих функций, если над ними не вырастет некая "надстроечная"
часть.
  Кроме того, в реальном обществе вообще не все охватывается его
социальной организацией, а то, что охватывается, охватывается не полностью
и не навечно. В обществе происходят какие-то изменения, за которыми не
поспевает наиболее устойчивая (консервативная) его часть - его социальная
организация. В обществе остаются и возникают новые явления, которые в
принципе не могут быть загнаны в рамки его социальной организации.
Последняя как-то ограничивает и направляет поведение членов общества.
Реальная жизнь постоянно выходит за эти рамки. Общество стремится
удерживать эти выходы в допустимых пределах, восстанавливает достаточно
нормальное состояние. Но это не может продолжаться бесконечно. Эти выходы
стали такими многочисленными, разнообразными и значительными, что никакие
компоненты социальной организации общества и никакие доступные
им меры не в состоянии с ними справиться должным образом, т.е. взять их
под свой контроль и предотвратить западный мир от неизбежного краха, если
не будут изобретены средства сверхобщественные, адекватные возникшим
проблемам. Сами по себе (стихийно) эти средства возникнуть не могут. К
выработке их должны быть привлечены огромные материальные ресурсы,
организованные усилия огромных масс людей, огромный коллективный
интеллект. Этот процесс уже начался и успешно совершается в основах жизни
западного мира.


  ИСТОЧНИКИ ЗАПАДНИСТСКОГО СВЕРХГОСУДАРСТВА

  Западнистское сверхгосударство вырастает отчасти на основе демократии
и как ее развитие, отчасти на основе недемократической части
государственности и как отрицание демократии, отчасти из негосударственных
источников и как явление негосударственное, причем по всем упомянутым
линиям в самых разнообразных формах. Его явления не выражены явно, не
локализованы достаточно четко, никак не узаконены и структурно не
организованы. Они еще не изучены на научном уровне. Более того, познание
ИХ есть одно из табу западного общества. Но все же отдельные материалы,
свидетельствующие о них, время от времени появляются в средствах массовой
информации, в художественной и специальной литературе, в фильмах. Эти
материалы убедительно говорят о том, что в системе власти и управления
современным западным обществом существует феномен, выходящий за рамки
государственности и фактически управляющий ею. Но этот феномен
рассматривается как уклонение от неких хороших принципов демократии, а не
как закономерное следствие развития западнистской системы власти и
управления в современных условиях жизни человечества.
  Рассмотрим основные, на мой взгляд, линии формирования
сверхгосударства. Это прежде всего разрастание самого государства сверх
всякой меры. Как я уже отмечал, в сфере государственности занято от 15 до
20 процентов работающих членов западного общества. Это - больше, чем общее
число людей, занятых физическим трудом в сельском хозяйстве и в
промышленности. Лю-
бопытно, что бы сейчас сказал Маркс, суливший пролетариату как растущему
классу великое историческое будущее?! Стал бы он сулить такое будущее
растущему классу людей, занятых в системе власти и управления?! И как он
обошелся бы с идеей отмирания государства?!
  Разрастание государственности происходит главным образом по той
причине, что происходит увеличение и усложнение обществ, увеличение
подлежащих управлению объектов, усложнение условий управления, обогащение
общества, увеличение материальных средств государства и другие перемены.
Следует упомянуть также самовозрастание сферы государственности в силу
законов коммунальности.
  К рассмотренным выше внутренним факторам эволюции западнизма следует
добавить еще два фактора внешнего порядка. Первый из них заключается в
том, что борьба против коммунистического лагеря во время "холодной войны"
привела к необычайному усилению активности политической власти западных
стран, к созданию мощных вооруженных сил, к развитию исследований в
военных целях и военной промышленности, к разрастанию и усилению секретных
служб и пропагандистского аппарата. Победа в "холодной войне" не означала,
что борьба закончилась и что можно свертывать и даже уничтожать созданное.
Хотя было сказано много слов в этом духе и были предприняты какие-то
практические шаги в этом направлении, все это имело более
пропагандистский, чем фактический характер. Скоро даже перестали скрывать
намерения сохранить и усовершенствовать орудия войны. Победа в "холодной
войне" означала начало нового периода, в котором средства войны стали не
менее необходимы, чем ранее. Надо было удержать завоеванные позиции, а для
этого надо было демонстрировать преимущества западного образа жизни.
Преимущества эти скоро окажутся сомнительными, а западнизация не даст тех
результатов, на какие рассчитывали в бывших коммунистических странах.
Аппарат "холодной войны" должен сохраниться как постоянно действующий
фактор последующей истории. А это означает усиление коммунального аспекта
западнизма.
  Вторым из упомянутых двух внешних для западнизма, как такового,
факторов его эволюции является процесс интеграции западных стран в более
сложные социальные
объединения, а также процесс глобализации основных аспектов их
жизнедеятельности, породивший сильную тенденцию к образованию "глобального
человейника". Этот процесс выдвигает на первый план государство как орган,
регулирующий взаимоотношения своей страны с другими в новом, чрезвычайно
сложном и полном конфликтов объединении, а также порождает новые
социальные структуры, в которых законы коммунальности приобретают
доминирующую силу.
  Надежды идеологов и футурологов на то, что система власти будет
сокращена за счет современной интеллектуально-информационной технологии,
достойны смеха. Занятые в системе власти люди добровольно не отдадут
источники своего существования. При таком сокращении возрастет число
людей, обслуживающих упомянутую технологию и осуществляющих контакт ее с
оставшимися в системе власти людьми. Сокращение коснется не той категории
людей, из-за которой разрастается власть. Сокращение может произойти в
государственности, но ценой увеличения сверхгосударственности.
  Возьмите справочники, в которых дается скупая и бесстрастная
информация о системе власти западных стран. Вы увидите, каким числом
различных учреждений, организаций, комитетов, комиссий, министерств,
департаментов и т.п. обросла только высшая (центральная) представительная
часть власти страны. Все они не являются узаконенными на уровне
фундаментального права. Они введены, можно сказать, явочным или "рабочим"
порядком. Во всех них занято огромное число профессиональных и
высокопрофессиональных работников. Они не избираются снизу, а отбираются
сверху. Они работают и делают карьеру по тем же принципам, что и в
административно-бюрократическом аппарате государства. И кто бы ни
избирался на выборные должности, какая бы политическая линия ни
проводилась, эти упомянутые выше явления уже играют более важную роль во
власти, чем преходящие фигуры "избранников народа".
  Военная сфера, секретные службы, внешнеполитическая сфера приобрели
такие размеры и влияние, что сами конкурируют с центральной властью в
борьбе за реальную власть. Все эти мощные и в значительной мере автономные
сферы нуждаются в координации. Непомерно разросшаяся государственность
сама нуждается в управ-
лении, можно сказать - в своей внутренней власти. Последняя не
конституируется формально, т.е. как официально признанный орган
государственной власти. Она складывается из людей самого различного рода -
представителей администрации, сотрудников личных канцелярий, сотрудников
секретных служб, родственников представителей высшей власти, советников и
т.п. Сюда входит совокупность секретных учреждений официальной власти и
вообще всех тех, кто организует и осуществляет скрытый аспект деятельности
государственной власти. Каковы масштабы этого аспекта и какими средствами
здесь оперируют, невозможно узнать. Публичная власть не делает важных
шагов без его учета. Сюда входит также множество людей, состоящее из
представителей частных интересов, лоббистов, мафиозных групп, личных
друзей. Это - "кухня власти". Она является постоянно действующим элементом
власти, стоящим над государством и отнимающим у него часть суверенитета.
  Наряду с "кухней власти" сложилась среда из активных и влиятельных
личностей, занимающих высокое положение на иерархической лестнице
социальных позиций. По своему положению, по подлежащим их контролю
ресурсам, по их статусу, по богатству, по известности, по популярности и
т.п. эти личности являются наиболее влиятельными в обществе. В их число
входят ведущие бизнесмены, банкиры, крупные землевладельцы, хозяева газет,
издатели, профсоюзные лидеры, кинопродуценты, хозяева спортивных команд,
знаменитые актеры, священники, адвокаты, университетские профессора,
ученые, инженеры, хозяева и менеджеры масс-медиа, высокопоставленные
чиновники, политики и т.д. Эта среда (слой) получила название правящей
элиты. В западной социологии ей придается особое значение. Сложилась целая
отрасль социологии - теория элиты.
  Имеются десятки определений элиты. Это объясняется не столько
сложностью и изменчивостью самого объекта (какой социальный объект не
сложен и не изменчив?!), сколько характером способа мышления теоретиков.
Они выделяют отдельные черты объекта, смешивают его с другими объектами,
стремятся в определение втиснуть все то, что им удается узнать об объекте.
Многие теоретики вообще исходят не из реальности объекта, а из уже
имеющихся определений и ищут в них сум-
му признаков для лучшего (с их точки зрения) определения. В результате
получается не научное определение эмпирически существующего объекта, а
манипуляция с наличными идеологическими представлениями о нем.
  Обычно элита рассматривается как структурный компонент всякого
общества и даже всякого человейника. Считается, будто она извечно и
навечно присуща человечеству. Меняются якобы лишь ее формы. В результате
элита как специфическое явление современного западного общества теряется в
множестве разнородных социальных явлений.
  Основную функцию элиты социологи усматривают в управлении обществом.
При этом управление понимается крайне абстрактно и неопределенно. Вместе с
тем элита рассматривается как власть немногих. Но реальное управление
обществом есть сфера, в которой заняты миллионы людей, до двадцати
процентов работающих граждан общества. И подавляющее большинство из них ни
в какую элиту не входит. В элиту включается лишь некая правящая верхушка.
Причем в нее включают такого рода граждан общества, многие из которых
вообще никакого отношения к управлению обществом не имеют и не оказывают
на управление никакого влияния (например, официально признанные деятели
науки, писатели, художники, артисты и т.п.).
  В том, что элите приписывается функция управления обществом, в
идеологически извращенной форме отражается тот факт, что над государством,
которому в принципе должна принадлежать суверенная власть над обществом,
возникла сверхвласть, подчиняющая себе государство.
  Обычно считается, что в элиту входят лучшие члены общества, самые
умные, талантливые, образованные и т.д. В реальности элита (даже в том ее
понимании, о котором идет речь) комплектуется совсем не по принципам
отбора самых умных, талантливых и т.п. граждан страны, а по принципам
социального отбора. В нее попадают те, кто на то имеет наилучшие
возможности, кто способен использовать свой социальный статус,
способности, образование, связи и другие обстоятельства для карьеры,
успеха, обогащения, славы. Если бы было дозволено измерить
интеллектуальный и творческий уровень представителей элиты, то результат
был бы весьма разочаровы-
вающий. И даже в тех публикациях, которые делаются под строгим контролем
средств массовой информации, создается образ элиты, мало общего имеющий с
суждениями социологов.
  Не лучше обстоит дело с описаниями других явлений формирующегося
сверхобщества.
  С точки зрения принципов государственной демократии задача государства
в отношении экономики - законодательство, принуждение участников
экономической сферы к соблюдению этих законов и охрана должного порядка в
этой сфере. Государство должно получать все средства для своего
функционирования из сферы экономики в виде налогов. Но в реальности этот
идеал не соблюдается буквально. В реальности государство само становится
феноменом в сфере экономики. Это выражается в том, что государство
удерживает за собою эмиссию денег и вообще контроль за денежной системой,
которая сама по себе есть важнейший фактор экономики. Государство может
предоставить это право какому-либо банку, но все равно при этом оно
сохраняет контроль за ним. Огромные суммы денег, поступающие государству в
виде налогов, суть капитал со всеми атрибутами капитала, а не просто пачки
ассигнаций. Государство является крупнейшим банкиром страны. В отличие от
обычных банкиров оно использует деньги не столько как капитал, сколько
тратит их. Причем тратит, как правило, больше, чем получает дохода, отсюда
рост государственного долга. Тем не менее оно в качестве банкира
предоставляет кредиты частным фирмам.
  Второе обстоятельство, вынуждающее государство на экономическую роль,
образует набор общественных нужд, которые не в состоянии удовлетворить
частный сектор (рынок). Для этого складывается так называемый общественный
сектор, в который попадают предприятия, отрасли промышленности и
мероприятия, которые имеют значение для страны, но не по силам отдельным
частным фирмам. Это - энергетика, транспорт, связь, защита от эпидемий и
стихийных бедствий, дороги, почта, образование, информационная служба,
безопасность, социальное страхование, забота о стариках и инвалидах и
многое другое. Это происходит в силу объективной необходимости, а не
просто в силу стремления государства ко всевластию. Происходит это
в рамках демократии, но результат выходит за эти рамки. Время от времени
усиливающаяся тенденция приватизации государственных предприятий не
снимает с государства обязанности контроля за приватизированными
предприятиями, поскольку последние по самой своей деловой функции
охватывают интересы всего общества. Приватизация осуществляется не по
принципу "Покупай кто хочет и делай с покупкой что хочешь". Продается
далеко не всякому. И с покупкой разрешается делать далеко не все. Речь
идет о таких предприятиях, которые жизненно важны для общества. Они и
дальше должны действовать, как раньше, в смысле удовлетворения привычных
потребностей потребителей. Приватизация осуществляется с надеждой поднять
рентабельность предприятии или как махинация с целью повысить цены и
уволить массу работников.
  Достаточно перечислить явления огромного масштаба, ставшие обычными в
современном западном мире и в мире вообще вследствие активности Запада,
чтобы отбросить всякие сомнения насчет ограниченности традиционных средств
власти. Махинации гигантских предприятий в сфере экономики, укрывательство
от налогов, порча природной среды и продуктов питания, организованная
преступность, научно-технические проекты неслыханных ранее масштабов,
грандиозные стройки, военные операции, международные финансовые проблемы,
демографические проблемы, миграция миллионов людей, безработица и т д. и
т.п. Список таких явлений, требующих усилий власти в больших масштабах и
постоянно, можно продолжать и продолжать. Теперь очевидно для всех, что
власти западных стран уже занимаются со всем этим как со своим
повседневным делом.
  Вследствие разрастания и усложнения человейников, усложнения их
взаимоотношений, усложнения задач, которые должна решать власть,
разрастания и усложнения самой сферы власти и других перемен произошло
разделение задач и деятельности власти на обычные и стратегические. Возник
стратегический уровень - уровень задач, ресурсов и действий власти,
превосходящий обычные по масштабам, значимости и продолжительности.
Возникли задачи и операции власти, рассчитанные на многие годы, стоящие
колоссальных затрат средств, вовлекающие огромные массы людей,
использующие новейшие науч-
ные открытия и технические изобретения, использующие всю интеллектуальную
мощь общества и блоков обществ. Такими были, например, пятилетние планы в
Советском Союзе, мероприятия гитлеровской Германии в подготовке к войне и
ее проведении, операции антигитлеровской западной коалиции во Второй
мировой войне, план Маршалла, "холодная война" со стороны Запада. Такими
являются действия западных властей в манипулировании огромными суммами
денег, космические программы, война США против Ирака, операция по
дезинтеграции Югославии и Советского Союза.
  Короче говоря, возникли задачи и операции властей, качественно, а не
только количественно отличные от традиционных задач и операций власти
государственной. Причем это стало регулярным и повседневным в
жизнедеятельности власти, а не редким исключением, как это бывало в
прошлом (например, большие войны). Сейчас перед западными странами встали
проблемы, на решение которых нужны десятки лет (если не века), ресурсы
астрономических масштабов, высочайший интеллектуальный потенциал многих
тысяч специальных учреждений и миллионов квалифицированных сотрудников.
Уже сейчас эта сфера в значительной мере обособилась от привычной сферы
государственности и становится доминирующей над ней.
  Выработалась и тактика решения стратегических задач. Сложился особый
аппарат для этого. Тут мы видим совсем иное измерение власти сравнительно
с тем, в котором произошло разделение функций законодательной и
исполнительной власти. Пока аспект стратегической власти еще спутан с
аспектом обычной государственности. Но уже сейчас можно заметить в
правительствах и в политике западных стран две тенденции. Стратегическая
постепенно берет верх. Наиболее сильные фигуры во власти (в США и Франции
- президент, в Англии - премьер-министр, в Германии - канцлер), как
правило, выражают стратегическую тенденцию власти, а парламенты -
традиционную.
  Другим источником западнистского сверхгосударства является
сверхвласть, вырастающая в сфере экономики. Она не афиширует себя. Но дает
о себе знать настолько ощутимо, что некоторые теоретики считают ее главной
властью западного общества, а государство ее марионет-
кой. Но суть дела тут серьезнее: в западных странах складывается новый
уровень власти, который уже не есть ни государство, ни экономика, а
качественно новое явление, поглощающее то и другое.
  Следующая линия формирования сверхгосударства связана с
взаимоотношениями западных стран между собою, с взаимоотношениями
западного мира с другими частями человечества, с проблемами мирового
масштаба. По этой линии в период "холодной войны" (а она длилась почти
полвека!) сложились бесчисленные учреждения и организации, которые даже
формально возвышаются над государствами отдельных стран. Сферой их
деятельности являются блоки и союзы западных стран, весь западный мир и
даже вся планета. В их деятельность вовлечены сотни тысяч людей. Они
распоряжаются колоссальными материальными, интеллектуальными,
идеологическими, пропагандистскими, культурными, психологическими и
военными ресурсами.
  Сфера сверхгосударственности не содержит в себе ни крупицы
демократической власти. Тут нет никаких политических партий, нет никакого
разделения властей, публичность сведена к минимуму или исключена совсем,
преобладает принцип секретности, кастовости, личных контактов и сговоров.
Тут вырабатывается особая "культура управления", которая со временем
обещает стать самой деспотичной властью в истории человечества. По
объективным законам управления огромными человеческими объединениями и
даже всем человечеством, на что претендует западный мир во главе с США,
демократия в том виде, как ее изображает западная идеология и пропаганда,
абсолютно непригодна.
  Надстроечные явления сверхгосударственности не обладают
законодательными функциями. Последние были и остаются функциями
государственности. Если надстроечной части требуется что-то в отношении
законодательства, она для этой цели имеет в своем распоряжении
государственность, которая при этом фактически утрачивает статус
суверенности. Надстроечная часть обладает негосударственными средствами
принуждать государственность поступать так, как это требуется
сверхгосударственности Эти средства, например, суть личные связи,
проведение своих людей на ответственные должности. лобби, манипулирование
финансами и средствами мас-
совой информации, манипулирование партиями и массами, подкуп и т.п. Они
все хорошо известны из скандальной информации, литературы, кино.


  ПРАВО И СВЕРХПРАВО

  Западнистские общества сложились как общества правовые, т.е.
пронизанные юридическими законами, на страже которых стоит мощная система
западнистской государственности. Возникает резонный вопрос: как это
возможно, чтобы в рамках мощнейшей и детальнейшей системы юридических
законов, охраняющих западнистскую социальную организацию общества, стали
возникать, разрастаться и усиливаться явления, выходящие за эти рамки?
Более того, они не просто вышли за эти рамки, но стали возвышаться над
ними и подчинять их себе. Почему это стало происходить?
  Надо различать юридические и социальные законы. Юридические законы
(нормы) суть часть сознательной социальной организации общества. Они
отражают социальные законы. Но отражают не так, как это делает наука и
идеология. Они отражают ту форму, какую принимают социальные законы
(проявляются) в поведении людей. Причем они делают это как определенные
нормы поведения - как запреты, разрешения, обязанности, допущения.
  Весь объем человеческих действий охватить юридическим нормированием
практически невозможно, хотя общество и стремится к этому. Поток истории
находит русло в обход юридическим плотинам. Происходит переориентация
потока жизни, переход в иное измерение. И это новое измерение усиливается,
приобретает доминирующее значение для людей, подчиняет себе прежнее
измерение.
  Кроме того, юридическая сфера допускает и даже поддерживает такие
явления, которые в исходном пункте укладываются в ее рамки, но со временем
набирают силу, выходящую за эти рамки. Будучи юридически законными
(вырастая на правовой основе), они перерастают рамки законности и сами
становятся господами над своей юридической основой, возвышаются над ней.
  По упомянутым линиям складывается новый объем событий человеческой
жизни и поведения людей, в котором приобретают силу определенные нормы
поведения, но не юридические, а иного рода. Они предполагают юридические
нормы в качестве основы. Но они возвышаются над ними. Образуется
надстроечный уровень нормативной сферы общества - сверхправовой. В него
входит вся совокупность норм, обусловленных свойствами современной
материальной культуры и организации ее функционирования. Эти сверхправовые
нормы являются точно так же сознательными, как и правовые. Они имеют силу,
повторяю и подчеркиваю, лишь при условии норм правовых.
  Таким путем формируется сверхправо, которое содержит в себе в снятом
виде правовую сферу, но кроме нее содержит: во-первых, средства
использования правовых норм; во-вторых, средства сопротивления им -
контрправо; в-третьих, нормирование поступков, не охватываемых правовыми
нормами. Надправовая и контрправовая "надстройка" имеет также
принудительную силу. Она использует все средства общества (полицию, суды,
юридические учреждения и т.д.), присоединяя к ним средства
сверхгосударства и сверхэкономики.
  По традиции какая-то часть сверхправовых норм принимает форму
юридических законов (всякого рода парламентские решения, добавления к
законам, распоряжения властей и т.п.). В результате в западных
человейниках сложилась гигантская нормативная сфера, в которой перемешаны
нормативные явления различного социального качества и эволюционного
уровня. На практике и в сфере профессионалов осуществляется классификация
этих явлений, которая затемняет сущность происходящего эволюционного
перелома.


  СВЕРХЭКОНОМИКА

  Западнистская сверхэкономика складывается на основе экономики и по
законам экономики, но она уже вышла за рамки экономики по всем ее основным
линиям. Мы уже достаточно говорили на эту тему. К сказанному добавлю еще
следующее.
  Вертикальная структура экономики имеет свои границы. Причем как
нижняя, так и верхняя границы отража-
ются в правовой сфере Существование нижней границы фиксируется
законодательством, устанавливающим статус хозяйственных единиц с точки
зрения уплаты налогов и их права и обязанности по отношению к государству
и друг к другу. Верхнюю границу ("потолок") экономики характеризует такое
состояние, которое исчерпывает возможности правовых отношений участников
экономической сферы, а также возможности решения важнейших экономических
проблем специфически экономическими средствами. Общеизвестно, что в
западной экономике крупные предприятия содержат целые штаты юристов для
решения своих проблем, причем их цель состоит не столько в том, чтобы
следить за юридическими границами деятельности подопечных, сколько в том,
чтобы лавировать на грани законности и даже за ее пределами, избегая
наказания. А судьба многих крупных предприятий и подразделений экономики
зависит в большой степени (а порою решающим образом) от неэкономических
действий властей.
  Укрывательство от уплаты налогов и обман финансовых органов стал
всеобщим явлением. Это произошло не из-за особой склонности к
преступлениям и корысти (хотя и это не исключено), а главным образом из-за
правовых норм. Если педантично им следовать, то большинство предприятий
просто обанкротится. Я уже не говорю о том, каких масштабов достиг
преступный бизнес. Одним словом, западное хозяйство уже не укладывается в
юридические рамки экономики.
  Точно так же обстоит дело с социальными законами экономики как
делового аспекта человейника. Определяющую роль в экономике стали играть
предприятия и целые отрасли с наивысшим технологическим уровнем, с
максимальным использованием результатов научно-технического прогресса. Они
имеют более высокую сравнительно с другими предприятиями прибыль за этот
счет, а не за счет эксплуатации наемных работников по законам экономики. С
другой стороны, многие крупные предприятия работают в убыток и спасаются
за счет всякого рода неэкономических махинаций. Другие требуют таких
затрат, которые окупаются в течение времени, выходящего за пределы
долговременных инвестиций по законам экономики, или не окупаются совсем.
Такие предприятия существуют лишь постольку, поскольку жизненно необходимы
или поскольку выгодны каким-то людям, наживающимся именно на убытках и
банкротствах предприятий. У этих предприятий нет хозяев, для которых
убытки предприятий суть их личные потери.
  Если бы можно было получить точные данные о том, какими путями в наше
время наживают состояния на самом деле, я думаю, что доля таких, которые
делают это по законам экономики ("честный труд" и "честный бизнес"),
оказалась бы поразительно низкой (это - мое предположение). Во всяком
случае, она имеет тенденцию к снижению.
  Фундаментальная функция экономики - снабжать общество средствами
существования - отошла на задний план или перешла в значительной мере к
явлениям неэкономическим. Тон в экономике задают не первые уровни (о них
речь шла выше), а вторые и более высокие - производство сверх
необходимого, инвестиции с целью извлечения доходов из экономики низших
уровней, паразитарные предприятия, предприятия, обслуживавшие
сверхпотребности высших слоев общества, символическая экономика и т.п.
Экономика в гораздо большей мере обслуживает самое себя, чем общество вне
ее. Глобализация экономики позволяет западному миру эксплуатировать всю
планету методами, которые по форме выглядят как экономические
(эквивалентный обмен, свобода предпринимательства, свободный рынок и
т.п.), а по сути дела не являются таковыми. Например, вынос предприятий в
страну, где сырье и рабочая сила в десятки раз дешевле, чем дома, не есть
операция чисто экономическая. Она невозможна без политической,
идеологической и военной защиты. Здесь политика, армия, полиция,
специальные службы, средства массовой информации являются не обычными
средствами защиты экономики, а завоевательными средствами насилия в чужой
стране. Ограбление европейскими завоевателями аборигенов Америки не было
экономической операцией. Так и теперь.
  В основе западнистской экономики лежат принципы эквивалентного обмена.
Использование преимуществ положения и конкретной ситуации с целью
проиобретения прибыли есть нарушение этих принципов. Это - не
эквивалентный обмен, подобно тому, как таковым не является "обмен" сена на
молоко в отношениях с коровами, "обмен" виски на Манхэттен в отношениях с
индейцами,
"обмен" финансовых подачек на разорение страны в отношениях с Россией. Не
являются экономическими и операции, называемые словами "экономическая
помощь" в отношениях стран Запада с незападными народами, находящимися в
тяжелом положении.
  Экономические гиганты внутри западных стран организуются как своего
рода автономные общества со своей социальной структурой, подобной
структуре коммунистической страны. А выйдя за пределы "национальных
государств" на мировую арену, они стали вести себя во многом не как
подвластные своего государства, а как равные ему партнеры. Еще дальше в
этом направлении пошли наднациональные экономические гиганты. Они вообще
ведут себя как суверенные человейники. Если они кому-то и в какой-то мере
подчиняются, так это - глобальному денежному механизму. Наднациональные и
глобальные экономические империи и организации приобрели такую силу, что
теперь от них решающим образом зависит судьба экономики национальных
государств Запада, не говоря уж о прочем мире. Они властвуют над
экономикой в ее традиционном смысле. В их деятельности все большую роль
играют политическое давление и вооруженные силы стран Запада.
  Одним словом, в хозяйственном аспекте западных стран произошли такие
грандиозные перемены, что прежние представления об экономике утрачивают
смысл. Требуется научный (а не идеологический!) анализ реальности, чтобы
прийти к какой-то ясности в ее понимании.
  В системе власти западных стран фактически происходит разделение
функций в вертикальном аспекте: часть государственности, возглавляемая
обычно главой исполнительной власти (президентом, канцлером,
премьер-министром), выполняет функции участников и представителей
денежного механизма. Фактическая система власти и хозяйства западного мира
таковы, что государственность и экономика отдельно взятых стран все более
превращаются в их частицы, причем в "снятом" виде.
  Считается, будто некая "невидимая рука" рынка управляет западной
экономикой. Фактически и рынком, и экономикой, и государством, и обществом
в целом уже управляет вполне видимая, хотя и прячущаяся рука
сверхэкономики-сверхгосударства, исполнительным органом которого является
денежный механизм.



  ДЕНЕЖНЫЙ ТОТАЛИТАРИЗМ

  Механизм денежного тоталитаризма образует гигантская финансовая
система общества, которая теперь обусловлена прежде всего необъятным
числом денежных операций, охватывающих все аспекты жизни людей и общества
в целом, в том числе и все то, что связано с капитализмом. Этот механизм
есть механизм особого подразделения делового аспекта общества - денежного
дела. Но в силу особой роли этого подразделения общества он превратился в
механизм общества в целом. Он включает в себя два рода учреждений и
предприятий: 1) банки и другие финансовые предприятия, которые называются
другими словами, но выполняют ту же роль или разделяют с банками отдельные
функции денежного дела (сберегательные кассы, страховые компании,
кредитные учреждения и т.д.), а также крупные фирмы и концерны, обладающие
большими суммами денег и выполняющие функции, аналогичные отдельным
функциям банков; 2) государственные финансовые учреждения.
  Число денежных предприятий огромно. Имеет место сложнейшее разделение
их функций (специализация), а также разделение ими территорий действия и
сфер общества. Есть банки частные и общественные, отдельные и объединенные
в группы, личные и акционерные, универсальные и отраслевые, кредитные,
ипотечные, коммерческие, национальные, международные. Сами они имеют
сложную структуру - иерархию подразделений, начинающуюся центральным
отделением и доходящую до местных отделений, непосредственно имеющих дело
с клиентами. В их деятельности заняты миллионы людей. Используется самая
современная технология, без которой вообще уже невозможно функционирование
денежного механизма.
  Денежный механизм почти полностью укомплектован наемными работниками,
каждый из которых по отдельности есть лишь его слуга. Внутри его
господствуют отношения начальствования и подчинения, сговоры,
согласования, принуждение и прочие явления, не имеющие ничего общего с
отношениями чисто экономическими. Он антидемократичен. В каждом его
подразделении господствует беспощадная, роботообразная дисциплина. Он
деспотичен по отношению к прочему обществу. Никакая
диктаторская власть в мире не может сравниться с ним в этом качестве.
  В современном западном мире денежный механизм из средства экономики
(из ее слуги) превратился в ее доминирующий фактор (в господина над ней).
Благодаря этому в сферу экономики включились сферы культуры, образования,
развлечения, спорта и все другие, ранее таковыми не являвшиеся. Изменилось
само понятие экономики.
  Произошло "вертикальное" структурирование экономики: над экономикой,
создавшей ценности, выросла экономика, использующая упомянутую (скажем,
экономику первого уровня) в качестве источника доходов для занятых в ней
(в экономике второго уровня) лиц. Она разрослась и усилилась настолько,
что стала играть не менее важную роль в обществе, чем экономика первого
уровня. И над всем этим выросла сфера экономики на уровне механизма
условных или символических денег - символическая экономика, т.е. экономика
огромных символических капиталов.
  В настоящее время реальная и символическая экономика существуют в
значительной мере независимо друг от друга. Сумма условных (символических)
денег, циркулирующих на уровне символической экономики, во много десятков
раз превосходит ту, какая достаточна для экономики реальной.
  Наконец, денежный механизм вышел в своей власти над обществом за
пределы экономики, став частью механизма сверхгосударственности. Неверно
утверждать, будто экономика стала властителем общества. Тут произошло
нечто более значительное, а именно - сложился уровень сверхэкономики и
сверхгосударственности, подчинивший себе и государственность, и экономику.
Возник качественно новый социальный феномен в структуре человейника,
выходящий за рамки социальной организации общества "сверху".
  Обычно акцентируют внимание на денежной форме и специфических правилах
функционирования денежного механизма, а не на его социальном содержании. А
последнее состоит в том, что в обществе сложился новый феномен, овладевший
денежным механизмом и использующий его в качестве средства власти над
обществом, а не только и не столько в качестве капитала. Лишь отчасти этот
механизм функционирует как капитал. В боль-
шеи мере и в основном он превратился в сверхкапитал. Функция капитала
стала одной из его функций, подчиненных функции власти. Он руководствуется
прежде всего не экономическими, а иными расчетами, а именно - расчетами
организации и удержания своей сверхобщественной власти над обществом.
  Денежный механизм имеет доходы не за счет эксплуатации наемных
работников - вовлеченные в его работу люди получают заработную плату, не
производя никакой прибыли. Они суть служащие аппарата власти, подобного
государственному. Этот аппарат берет дань с подвластного человейника в
виде платы за услуги и процентов за кредиты. Это похоже на извлечение
прибыли путем инвестиции денег. Но только похоже, поскольку этот аппарат
оперирует деньгами, и это путает. На самом же деле он . имеет доходы
подобно тому, как их имеет государство, не производящее ничего. Он берет
дань с тех, кого он обслуживает, т.е. эксплуатирует.
  Государство оперирует огромными суммами денег. Но оно делает это не по
законам экономики. Оно не инвестирует их с целью получения прибыли (нечто
подобное бывает лишь в порядке исключения). Оно их тратит на свои нужды,
распределяет по различным подразделениям общества, тратит как средство
своих политических целей. То же самое делает денежный механизм. В нем есть
части, функционирующие по законам экономики, т.е. как капиталы. И это
затемняет те его части, которые стали феноменами сверхэкономики и
сверхгосударства. Не все банки и не все функции банков одинаково входят в
эту сферу. Тут переплетаются феномены экономики и власти. И это
переплетение вполне нормально, так как власть такого рода вырастает из
экономики и над ней.
  Денежный механизм в его высшей функции власти над экономикой и над
человейником вообще определяет судьбы социальных феноменов огромного
масштаба - экономических империй, отраслей экономики, слоев населения,
народов и даже целых регионов планеты. Он определяет социальную стратегию
большого исторического масштаба. Очевидно, например, планирование и
руководство крупнейшей в истории операцией Запада, именуемой "холодная
война", и финансирование ее (т.е. траты на нее) были делом рук денежного
механизма Запада. Теперь он стал явлением глобального масштаба.



  СВЕРХКЛЕТОЧНЫЕ ОБРАЗОВАНИЯ

  В западной экономике давно стали возникать сверхклеточные образования.
В самом фундаменте западнизма (в его социальной организации) это не было
предопределено. Это выходило за рамки не только западнизма, но общества
вообще. До поры до времени такие образования были сравнительно редкими и
существенно не влияли на состояние социальной организации в целом. В наше
время положение коренным образом изменилось: именно эти образования
увеличились в числе, в размерах и в видах и стали играть доминирующую роль
в западнистских человейниках.
  Сверхклеточные образования возникали в разных измерениях одновременно,
главным образом - по линии развития материальной культуры общества и по
линии развития экономики в западном смысле, т.е. капитализма. Рассмотрим
их основные (на мой взгляд) виды и особенности.
  К числу сверхклеточных образований относятся гигантские по размерам и
по инвестированному капиталу клеточки. Они возникают в силу необходимости
большого числа людей и средств для выполнения задачи клеточки, т.е. в
интересах дела, или в экономических интересах, например - увеличение
предприятия приносит большую прибыль, необходимо для рентабельности и
конкурентоспособности. При этом клеточка оказывается внутренне
расчлененной на части. Устанавливается иерархия частей (части делятся на
еще меньшие). В каждой части возникает управляющий орган. В случае
дифференциации исходной клеточки сохраняется управляющий орган клеточки в
целом, а в случае слияния нескольких клеточек в одну создается такой
орган. Между управляющими органами частей и управляющим органом клеточки
устанавливаются отношения субординации и координации. Происходит
распределение функций управления. Сравнительно большие части становятся
потенциальными клеточками в случае внутренней дифференциации клеточки или
сохраняются в качестве потенциальных клеточек в случае слияния клеточек.
  Второй тип сверхклеточных образований - кооперации клеточек, т.е.
объединения клеточек в интересах дела или экономики (они те же, что и в
случае гигантских кле-
точек) с сохранением статуса клеточек. При этом в объединении в целом
возникает особая клеточка, которая становится управляющим органом
кооперации. Имеют место различные варианты: временная и постоянная
кооперация, частичная и полная, однородная, комбинации упомянутых. При
частичной кооперации клеточки объединяются только в отношении совместного
дела, а в остальном они продолжают прежнюю жизнь. Соответственно и система
управления оказывается лишь частичной. Например, так бывает, когда
несколько независимых предприятий объединяются для строительства большого
сооружения (туннель, канал, мост). При полной кооперации объединяющиеся
клеточки не имеют иного дела, кроме того, какое они выполняют в рамках
кооперации.
  Одним из вариантов кооперации является такой, в которой члены
объединения работают независимо друг от друга, но под руководством
управляющей клеточки. Пример ее - объединение отелей, разбросанных по
стране и даже по многим странам.
  Не буду перечислять все возможные варианты - они все логически
вычислимы и для всех мыслимых вариантов в наше время наверняка найдется
эмпирический пример. Скажу кратко еще о двух важных с точки зрения нашей
цели видах сверхклеточных образований.
  Особого внимания заслуживает самый грандиозный и высокоорганизованный
вид таких образований - деловые империи (так будем их называть), состоящие
из большого числа клеточек и сверхклеточных образований, разбросанных на
большой территории (даже в разных странах планеты), нанимающие десятки и
даже сотни тысяч работников самых разнообразных профессий, имеющие
разветвленную и иерархизированную систему управления. Эта система
управления подобна государственной администрации и армейской. Пример таких
империй - газетные, книжные, телевизионные, авиационные, кино, высокой
технологии и т.п. Они централизованы, управляются диктаторскими методами
сверху вниз, обладают сравнительно большой автономией в своей
деятельности. Они имеют структуру, масштабы, ресурсы и систему власти и
управления, вполне сопоставимые с таковыми целых обществ.
  Второй вид сврехклеточных образований, о котором я хотел сказать, это
деловые объединения, подобные эко-
комическим империям, но не являющиеся экономическими, поскольку они не
приносят никакой прибыли, они только тратят средства, предоставляемые им
государством, банками и экономическими гигантами. К ним относятся,
например, организации, мобилизующие ресурсы общества на выполнение
космических программ, на решение проблем вооружения армий современным
оружием, на решение проблем огромного масштаба вроде демографических и
экологических. Эти образования множатся в большом числе по самым различным
поводам. Они приобрели огромный вес в жизни западного мира и совместно с
упомянутыми сверхклеточными образованиями уже прорвали рамки социальной
организации обществ и вошли в число важнейших предпосылок и условий эпохи
сверхобществ.
  Сверхклеточные образования не вытесняют обычные клеточки общества.
Последние сохраняются, множатся и усовершенствуются. Но доминирующая роль
в экономике и вообще в жизни обществ переходит к сверхклеточным структурам.
  В деловом аспекте западнистских человейников возникло большое число
клеточек, которые имеют дело с государством не непосредственно, а как
элементы сверхклеточных структур. Тут мы видим аналог отраслям хозяйства в
коммунистических человейниках. С другой стороны, возникло большое число
деловых клеточек, которые сами не выполняют хозяйственных функций, но
участвуют в организации сверхклеточных структур и в управлении
хозяйственными клеточками. Тут мы видим аналог системы управления
коммунистическим хозяйством. Одним словом, происходит своего рода
коммунизация делового аспекта.


  НА ПУТИ К СВЕРХИДЕОЛОГИИ

  Как уже говорилось выше, надо различать менталитет отдельных людей и
менталитет человеческих объединений. Первый заключается в состоянии
менталитета человека, который формируется в результате воздействия
множества факторов на прирожденный менталитетный аппарат людей (органы
чувств, нервную систему, мозг). Второй заключается в состоянии особой
менталитетной
сферы человейника, которая формируется и сохраняется в результате
деятельности множества особых людей, учреждений и организаций. Он
закрепляется, существует и распространяется в виде книг, речей, фильмов,
театральных представлений, картин и т.д. Состояние менталитета отдельных
людей формируется путем воспитания в семье, влияния окружающих людей,
образования, личного опыта, а также путем воздействия менталитетной сферы
человейника.
  В истории менталитетной сферы можно различить два периода. В первый
период менталитетная сфера так или иначе считалась с природными свойствами
ментального аппарата людей, приспосабливалась к ним. Во второй период она
достигла таких масштабов и изобрела такие средства производства, хранения
и распространения менталитета людей, а также средства воздействия на
менталитет людей, что отношение ее к последнему изменилось на
противоположное: она стала приспосабливать менталитетные способности людей
к своим интересам - к производимой ею менталитетной продукции.
Производство этой продукции стало происходить по законам коммунального и
делового аспектов, причем в значительной мере независимо от законов
менталитетного аспекта жизни людей. Предложение этой продукции стало
доминировать над спросом - стало формировать ее потребителей. Тут,
пожалуй, мало сказать, что наступила новая эпоха в истории менталитетной
сферы. Тут следует говорить о новой эпохе в менталитетной культуре
человечества.
  В западной печати новая эпоха в менталитетной культуре изображается в
таком духе. Культура стала наиболее динамичным элементом цивилизации,
превзойдя динамизм технологии. Характерной чертой культуры стало
неудержимое стремление к поискам новых и оригинальных будущих форм. Ею
овладела идея (я бы сказал - мания) изменений и новизны. Причем это
стремление не встречает никаких препятствий внутри культуры, а общество с
энтузиазмом приняло его. Культура заполонила своей продукцией рынок, и эта
продукция жадно пожирается. Культура стала формировать качественно новое
состояние эмоциональной сферы людей, можно сказать - сенсибилитета (по
аналогии с менталитетом). Искусство стало раскованным, стало ломать все
жанры и стили, стало использовать все способы производства сенсаций.
  Даже сумасшествие стало рассматриваться как высшая форма творчества.
Новизна приобрела ценность сама по себе. Новое, не встречая сопротивления,
стало быстро распространяться, овладевая большими массами людей. С
установкой на новизну пришла идеология, согласно которой искусство должно
служить авангардом социального прогресса. Поскольку исчерпали или
дискредитировали себя старые радикальные политические идеи, продолжение
радикализма стало возможно не в политике, а в культуре. И культурный
авангард взял на себя эту роль.
  В отличие от социальной структуры, управляемой экономическими
принципами рациональности, культура беспорядочна, в ней доминируют
иррациональные настроения. Отвергнуты все "буржуазные" ценности. Никакой
самодисциплины, никакого самоконтроля. Современная культура не
рассматривает себя как отражение социальной реальности, она открывает путь
чему-то радикально новому, стремится к утверждению своего приоритета в
сфере нравов и морали. Искусство становится все более автономным, деятели
искусства сами творят вкусы.
  Я не могу сказать, что все в этом описании есть ложь, но не могу
сказать, что оно есть истина. Ни то ни другое. Просто констатация
очевидных и общеизвестных фактов и их идеологическая (именно
идеологическая!) интерпретация. Я на эти факты смотрю иначе.
  Тот тип культуры, который вытеснил классическую традиционную
западноевропейскую культуру и безраздельно овладел западным обществом,
есть сверхкультура западнизма. Она сложилась в течение длительного, т.е.
исторического времени. У нее были предпосылки в традиционной
западноевропейской культуре. Кое в чем она претендует быть ее
продолжением. Но в общем и целом это есть новое явление, противоположное
западноевропейской культуре, убивающее ее: в крайнем случае отводящее ей
второстепенную роль. У нее есть свои корни, основы и источники, отличные
от тех, из которых вырастала западноевропейская культура. Последняя была
настолько сильна, что новая культура западнизма пробилась к жизни и
заявила о себе громогласно лишь в XX столетии. И лишь во второй половине
XX столетия она завладела ареной истории и стала неотъемлемой частью
"религии" западнизма.
  Еще Сен-Симон высказал идею создания культа искусства (культуры)
вместо христианства. На первый взгляд его идея реализовалась. Во всех
общественных местах, в учреждениях, в конторах, в ресторанах, на площадях,
в частных квартирах, в газетах, в журналах, на обложках книг, на плакатах,
в рекламе, в кино - короче говоря, везде и во всем можно видеть "иконы"
этого нового культа. Но воскресни сейчас Сен-Симон, он вряд ли был бы в
восторге от этого. Та культура, которая стала частью "религии" западнизма,
и та культура, которую Сен-Симон хотел сделать "религией" вместо
христианства, суть явления различные и в каких-то отношениях
взаимоисключающие.
  Назову основные, на мой взгляд, черты западнистской сверхкультуры.
Прежде всего, изменились масштабы культуры, ее положение в обществе и роль
в жизни людей. Культура западнизма проникла во все сферы жизни людей до
такой степени, что грани между этими сферами и культурой стали
неопределенными, а отчасти исчезли совсем. Мир буквально наводнился
продуктами культуры. Трудно назвать виды деятельности людей и предметы их
потребления, в которых не сказывалось бы и не замечалось бы проявление
культуры. Дома, парки, средства транспорта, технические сооружения,
одежда, посуда, мебель, оформление книг и журналов, реклама, афиши, спорт,
сервис, детские игрушки, еда, предметы домашнего обихода... Такого
вторжения культуры в повседневную жизнь людей в истории человечества
никогда и нигде еще не было.
  Культура стала общедоступной. Практически подавляющее большинство
людей не только постоянно обитает в окружении культуры и потребляет ее
непроизвольно, но и может пользоваться достижениями культуры в
традиционных формах, - я имею в виду общедоступность музеев, библиотек,
телевидения, кино, театров. Огромное число рядовых граждан получило
возможность самим заниматься культурной деятельностью - музыкой,
изобразительным искусством, танцами, сочинительством. Культура как бы
растеклась по обществу, стала необходимым и привычным элементом жизни всех
слоев, всех категорий, всех возрастов населения. Так что теперь следует
говорить о культурной среде жизни людей, а не об особой культурной сфере,
независимой от большинства и доступной немногим.
  Социальная среда жизни людей стала неизмеримо эстетичнее, чем
когда-либо в истории человечества. Прекрасное заполонило мир до такой
степени, что люди уже воспринимают его как нечто само собой разумеющееся
или вообще не замечают его. Тут, пожалуй, произошло нарушение меры,
наступило перепроизводство культуры, и она утратила ту ценность в глазах
людей, какую она имела в эпоху ее дефицита.
  Основными потребителями культуры стали широкие слои населения, занятые
повседневной деятельностью и не имеющие возможности получать специальное
образование и усовершенствовать свои эстетические вкусы, не имеющие
времени на такое отношение к культуре, какое имело место в прошлом в узком
кругу праздных людей с утонченными вкусами и неторопливым образом жизни.
Это, естественно, сказалось на самом характере культуры. Культура,
рассчитанная на сотни миллионов рядовых граждан, вовлеченных в динамичную
и напряженную жизнь современного общества, стала адекватной своему
потребителю и, более того, сама со своей стороны стала формировать массы
людей в духе общей ситуации в их странах и на планете.
  Следующий важнейший признак культуры западнизма - ее масштабы как
сферы производства культуры, т.е. с точки зрения числа людей, учреждений,
организаций и материальных средств, занятых в ней. В истории человечества
эта сфера никогда не достигала таких размеров ни относительно, ни тем
более абсолютно. По доле занятых в ней людей она превзошла сельское
хозяйство и стала сопоставимой с промышленностью.
  Хотя число тех, кто непосредственно занят творческой деятельностью
(писателей, художников, композиторов и т.д.), колоссально возросло
сравнительно с прошлым, их процент в общем числе тех, кто так или иначе
занят в сфере культуры, резко сократился. Произошло разжижение творческого
ядра культуры как в смысле распределения творческих функций между большим
числом творцов культуры, так и в смысле разрастания нетворческой части ее.
Творческий потенциал культуры западнизма в этом смысле сократился
сравнительно с культурой западноевропейской.
  Необычайно расширились и усовершенствовались технические средства
производства культуры. Развитие но-
вых технических средств (фотография, звукозапись, радио, кино,
телевидение) привело к тому, что они сами превратились в новые формы
культуры, заняв в ней главенствующее положение. И им суждено было стать
могильщиками социальных, моральных и эстетических ценностей, какие вносила
в мир традиционная западноевропейская культура.
  Культура стала сферой капиталистического бизнеса. Сложилось все
расширяющееся производство предметов культуры и зрелищ. Сфера культуры
превратилась в рынок. Высшими критериями ценности продуктов культуры стали
отношения спроса и предложения. Рыночная цена вытеснила эстетическую
оценку. Масштабы творческой личности стали определяться не тем, что она
внесла в свою сферу сравнительно с предшественниками, а тем, каков ее
рыночный успех. Судьями качеств произведений культуры стали эксперты
масс-медиа, руководствующиеся отнюдь не критериями эстетики, морали,
просвещения, гуманизма. Все это общеизвестно, и нет надобности продолжать
описание этого аспекта дела.
  У истоков культуры западнизма стояли личности выдающиеся. Их было не
так уж много. Когда дело культуры взяли в свои руки бизнесмены и
масс-медиа, на смену им пришли многие тысячи посредственностей. Основную
массу творцов новой культуры составили люди средних интеллектуальных и
творческих способностей. Новаторство ее иллюзорно, поверхностно, мелочно.
Оно в основном есть результат недостатка таланта и мастерства, а не
избытка их. Это - культура в основном посредственностей и для
посредственностей. Гений и талант в ней допускаются лишь в ничтожных
размерах и лишь в таких формах, какие не угрожают всеобъемлющей власти
посредственности. Большинство деятелей культуры, общественно признаваемых
в качестве талантов и гениев, на самом деле суть лишь имитация таковых,
раздутая в средствах массовой информации сверх всякой меры.
  Главными фигурами в культуре стали бизнесмены и организаторы непомерно
разросшейся по числу участников той сферы общества, которая связана с
эксплуатацией и реализацией культуры. Причем и в множестве деятелей
культуры, образующем творческое ее ядро, главными фигурами стали лица,
вторичные по отношению к творчеству, как таковому, - исполнители,
имитаторы, интер-
претаторы, компиляторы, эксплуататоры культуры прошлого, плагиаторы и т.п.
Характерным примером на этот счет может служить процесс создания
кинофильмов и использования их, а также деятельность множества людей, так
или иначе связанных с этим. Попробуйте среди десятков тысяч людей, занятых
в этом деле, найти личности, сопоставимые с такими величинами
западноевропейской культуры, как Шекспир, Бальзак, Гюго, Достоевский! А
когда творчество гигантов прошлого используется в рамках культуры
западнизма, им отводится роль второстепенная, с их творчеством обращаются
так, как будто они суть заурядные сочинители пошлых сценариев для пошлых
голливудских фильмов.
  Для гигантского числа писателей, художников, создателей фильмов и
прочих деятелей культуры невозможно всем быть не то что гениями, но даже
мало-мальски способными творцами нового и первооткрывателями. Есть пределы
в самой культуре, как таковой, для подлинного новаторства в рамках
эстетических критериев. Надо любыми путями выделиться, произвести
впечатление, привлечь к себе внимание, урвать известность и деньги - к
этому вынуждают законы рынка культуры. Поэтому успех достигается не за
счет подлинных творческих достижений, а за счет разрушения всяких
сдерживающих рамок, включая рамки морали и эстетики. Безудержное
псевдоноваторство оттеснило на задний план новаторство в смысле
западноевропейской культуры.
  Многие авторы отмечали отсутствие в современной западной культуре
больших имен, сопоставимых с гениями прошлого. Это не значит, будто гении
перестали рождаться. Они рождаются. И может быть, в большем числе, чем
ранее. Но в условиях современного западного общества они просто не имеют
возможности проявиться в качестве таковых и быть замеченными. Их заслоняет
огромное число посредственностей, имитирующих гениев и более удобных в
культурной жизни общества. То, что раньше делал один гений, теперь
растаскивается и молниеносно реализуется десятками и сотнями ловкачей,
имеющих достаточно высокий уровень профессиональной подготовки. Масс-медиа
способствует созданию извращенной системы оценок творческих достижений,
раздувая сверх всякой меры сенсационные посредственности и замалчивая
настоящее творчество.
  Многие авторы отмечали также бессодержательность современного
западного искусства. Думаю, тут мало констатировать этот факт. Дело в том,
что изменилось само понятие содержания искусства. То, что в
западноевропейской культуре считалось формальными средствами изображения
какого-то содержания, в искусстве западнизма само стало содержанием.
Изобразительные эффекты, не требующие интеллекта, стали сутью искусства.
Искусство с высокоинтеллектуального уровня опустилось на уровень
примитивно-эмоциональный.
  Характерным для искусства западнизма является уход от реальности,
сознательный антиреализм. Создается вымышленный мир, не обязательно
положительный, но и отрицательный, главное - чтобы он был ярким, полным
соблазнов и приключений, с сильными страстями любого сорта, с
захватывающими ужасами, со сверхчеловеческими существами и ситуациями.
Один немецкий социолог заметил, что жизнь становится все серее и скучнее,
а фильмы и книги - все ярче. Литература, кино и телевидение создают ложное
впечатление, будто "маленькие" люди ведут интересную и социально
насыщенную жизнь. В реальности же их жизнь есть мещанская скука и столь же
унылая работа по обеспечению этой скуки.
  Сотни тысяч людей, творящих непрерывным потоком продукцию культуры для
сотен миллионов себе подобных, не могут создать ничего иного. Сотни
миллионов потребителей культуры и не требуют ничего иного. Достигшие
высокого совершенства средства культуры приобрели самодовлеющее значение и
стали ее подлинным содержанием. Искать в ней какое-то иное содержание так
же бессмысленно, как искать чистоту в грязных политических и экономических
махинациях.
  Культура западнизма приспособилась к тому человеческому материалу, на
который она рассчитана, и одновременно приспособила этот материал к тому,
что она способна производить. Она имеет успех, поскольку рассчитана на
самые широкие слои, на самые примитивные потребности, на самые примитивные
вкусы, на самый убогий менталитет. При этом высшие классы и образованные
слои общества отнюдь не сохранили для себя некую элитарную культуру,
являющуюся продолжением и развитием культуры западноевропейской. Они в
первую очередь стали потребителями современной плейбой-
ской культуры, поощрили и поддержали ее, возвели ее на пьедестал высших
достижений, способствовали извращению всей ситуации в сфере культуры. В
Древнем Риме аристократия имела привилегированные места, но смотрела те же
зрелища, что и плебс, причем аристократия стремилась видеть зрелища ближе
и детальнее.
  Кино возникло в XX веке и является по самому своему рождению элементом
культуры специфически западнистской. На первых порах оно испытало огромное
влияние западноевропейской культуры, особенно - литературы, и подарило
миру бессмертные шедевры. После Второй мировой войны имела место вспышка
кино именно в качестве продолжения традиций западноевропейской культуры.
Но затем начался стремительный процесс его западнизации, можно сказать -
голливудизации. Необычайно возросла производительность киноиндустрии.
Высочайшего уровня достигла техника кино, исполнительное искусство
актеров, режиссура и вообще все то, что касалось технологии изготовления
фильмов. Кино стало ведущим видом искусства, начало оказывать влияние на
прочие виды. Но при этом с точки зрения того, что считалось главным в
западноевропейском искусстве, а именно - с точки зрения содержания
фильмов, оно утратило все основные признаки искусства, превратилось в то,
что бесчисленные критики культуры западнизма стали называть
антиискусством. Бессодержательность, аморализм, проповедь разврата,
извращений и насилия, идейное убожество, эмоциональный примитивизм, уход
от реальности или искажение ее и прочие явления, порицаемые с точки зрения
критериев западноевропейской культуры, стали характерными качествами
западного кино. Отдельные фильмы, которые можно считать подлинными
произведениями искусства, стали редким исключением.
  В западноевропейской культуре литература занимала главенствующее
положение, хотя писателей было сравнительно немного, книг печаталось тоже
мало сравнительно с нынешними масштабами, тиражи книг были невелики.
Теперь число писателей выросло в сотни раз сравнительно с XIX веком, а
число книг стало астрономически огромным. Если измерять прогресс этими
параметрами и тем, сколько времени человечество тратит на чтение, то вывод
следовало бы сделать весьма оптимистический, а именно - в пользу
колоссального прогресса
литературы. Но такого рода критерии в данном случае суть средства
идеологии. На самом деле положение литературы в современной культуре
Запада и ее состояние таковы, что оптимизм тут был бы по меньшей мере
неуместен. Литература утратила ведущую роль в культуре. Хотя печатаются
миллионы книг и журналов, основная масса печатаемой продукции образует
резкую противоположность тому, что составляло основу и ядро литературы
западноевропейской. Интеллектуальный и эстетический уровень ее чрезвычайно
низок, а с моральной точки зрения она превратилась в средство развращения
и дезорганизации масс. Подавляющее большинство печатаемых книг таково, что
на сочинение их не нужен ни ум, ни особый литературный талант, ни
длительные усилия. Оцениваются книги не специфическими критериями
литературного творчества, а с точки зрения финансового успеха, газетных
сенсаций, социального статуса авторов и т.п. Творческий аспект литературы
оказался делом десятистепенной важности. Доминирующей стала тривиальная
литература, вообще не имеющая никаких творческих амбиций.
  Можно констатировать как факт, что в современном западном мире
произошло слияние ранее обособленных подразделений менталитетной сферы в
новое единство под эгидой идеосферы, так что образовалась
сверхидеологическая сфера. Сложился и механизм ее. И решающая роль в нем
принадлежит средствам массовой информации (масс-медиа, или, короче, медиа).


  "ВАТИКАН" ЗАПАДНИЗМА

  Выражением "масс-медиа" или просто "медиа" принято обозначать
совокупность таких явлений современного западного общества, как радио,
телевидение, газеты, журналы, различные периодические, спорадические и
одноразовые издания типа газет и журналов, а также другие средства,
выполняющие аналогичные функции. Этимологически это выражение означает
множество средств массовой информации. Но функции этих средств вышли за
пределы распространения информации. Они сказались более разнообразными и
более серьезными. Кроме того, они теперь суть не просто сумма различных
явлений. Они образовали особую целостную сферу западного общества со
своими законами (правилами) существования и функционирования. Так что я
здесь буду игнорировать этимологический аспект рассматриваемого выражения
и употреблять его как социологический термин, причем без всякой дефиниции,
просто как обозначение известных всем явлений, упомянутых выше (радио,
телевидение, газеты и т.д.).
  После Второй мировой войны в эволюции западных медиа произошел
грандиозный качественный "скачок" - они оформились в одну из важнейших
сфер общества. Так что их теперь следует рассматривать не просто как
множество разрозненных явлений со сходными свойствами, а как единое целое
со сложной структурой, с разнообразными частями и функциями. Исторические
условия этого "скачка" суть следующие: 1) колоссальный количественный рост
составных элементов медиа; 2) их техническое усовершенствование; 3)
изобретение новых средств; 4) усовершенствование их работы; 5)
возникновение разнообразных связей между ними; 6) расширение сферы их
деятельности и усиление их роли в общественной жизни.
  Социально-экономический статус медиа разнообразен и изменчив. Тут
можно видеть всевозможные варианты, тенденции и процессы. Я этот аспект их
опускаю как второстепеннный для темы книги. Конечно, медиа есть одна из
сфер приложения и активности капиталов, и интересов государства. Но
сводить их к этому ошибочно. Они суть нечто большее, выходящее за рамки
бизнеса и политики. Это, можно сказать, есть "третья сила" западнизма. Это
- и информация, и дезинформация, и апологетика, и критика, и услуги
властям и бизнесу, и оппозиция к власти и к бизнесу, и проповедь морали, и
проповедь разврата, и просвещение, и оглупление, и борьба идей и
интересов, и отражение жизни, и искажение реальности, и делание жизни,
короче говоря - квинтэссенция общественной жизни во всех проявлениях ее
субъективного фактора. Медиа есть арена общественной жизни, ставшая сама
одним из важнейших факторов этой жизни. Она состоит из десятков тысяч
учреждений, организаций, предприятий. В ее работу вовлечены в качестве
сотрудников сотни тысяч людей. Она привлекает для участия в своей работе
миллионы людей всех социальных категорий. Медиа -
это могущественный инструмент формирования сознания, чувств и вкусов
огромных масс людей и инструмент воздействия на них в желаемом для кого-то
духе. Но это - такой инструмент, который сам осознает себя в качестве
силы, использующей всех прочих и все остальное в качестве инструмента
своей власти над обществом.
  Формально не существует единый центр управления медиа. Но фактически
они функционирует так, как будто получает инструкции из некоего
руководящего центра наподобие ЦК КПСС. Тут есть своя "невидимая рука". Она
почти совсем не изучена. Данные о ней редко попадают в печать. Ее образует
сравнительно небольшое число лиц, которые санкционируют рекомендации,
выработанные более широким кругом политиков, бизнесменов, политологов,
журналистов, советников и т.д., и подают сигнал к согласованной
деятельности медиа по определенным проблемам. Имеется большое число
опытных сотрудников учреждений медиа, которые сразу угадывают новую
установку и даже опережают "высшую инстанцию". И в дело немедленно
вступает огромная армия исполнителей, подготовленных выполнить любые
задания в духе новой установки. Между людьми, образующими этот механизм,
имеют место бесчисленные личные контакты. Почти вся работа этого механизма
протекает как своего рода функциональная самоорганизация (так я называю
этот тип организации), а не как система документально фиксируемых команд и
отчетов об их исполнении. Такой механизм скрыт и неуязвим от нападок извне.
  Медиа сложились именно такими, какими они требуется обществу и какими
вообще возможны. Нелепо винить их в очевидных недостатках, игнорируя то,
что их недостатки имеют не меньший спрос, чем достоинства. И что считать
недостатком? С какими критериями оценивать работу медиа? Они выполняют
свои функции, причем лучше, чем прочие социальные институты. Но лучше не с
точки зрения моралистов, ратующих за некую правдивость и справедливость, а
с точки зрения обработки людей в нужном для общества духе и с точки зрения
удовлетворения потребностей людей именно в такой продукции для их разума и
чувств
Функции и свойства медиа многообразны, так что при желании можно
создать любую их характеристику,
как позитивную, так и негативную, причем как в том, так и в другом случае
опираясь на достоверные данные. В дополнение к сказанному выше отмечу еще
некоторые черты медиа, не придавая им никакой субъективной оценки.
  Медиа стали не орудием сбора и распространения информации,
производимой кем-то другим, а производителем, контролером и властителем
информации. Они имеют свои мощные и профессионально обученные кадры для
этого. В их распоряжении фактически все силы общества, как-то связанные с
информацией. Они формируют информацию по своим правилам, придают
информации вид, отвечающий ее интересам. Информационный поток, минующий
их, ничтожен сравнительно с тем, какой проходит через нее, а роль его еще
ничтожнее. Она сконцентрировала в себе основные и наиболее влиятельные
информационные потоки и силы общества.
  Медиа вторгаются во все сферы общества - в политику, экономику,
культуру, науку, спорт, бытовую жизнь. Им до всего есть дело. Они не
просто влияют на умы и чувства людей. Они проявляют власть над ними,
причем власть диктаторскую. Эта власть осуществляется по многим каналам.
Назову основные из них.
  Медиа буквально приковывают к себе внимание подавляющего большинства
населения западных стран, снабжая людей в изобилии практически любой
нужной им информацией, сплетнями, развлечениями, сенсациями. Они обладают
для этого неограниченными средствами, самой совершенной технологией и
отработанными приемами. Невозможно подсчитать, сколько времени и сил
тратят люди, просиживая перед телевизорами, читая газеты и журналы, слушая
радио. Никакая церковь не может с этой точки зрения сравниться с
"церковью" западнизма. Они удобны и с точки зрения способа вовлечения
людей в их деятельность. Человек может потреблять продукцию медиа в
одиночку, сидя дома, находясь в транспорте, даже во время работы.
  Уже одно то, что телевидение приковывает к своим экранам сотни
миллионов людей, удерживая их от выхода на улицу и от образования
неподконтрольных масс, делает медиа в современном перенаселенном,
практически безбожном, нетерпеливом и алчном мире важнейшим средством
манипулирования людьми.
  Вторым важнейшим каналом всевластия медиа является то, что они
контролируют и направляют всю интеллектуальную и творческую деятельность
общества, создавая паблисити творцам произведений культуры, давая им
оценку, отбирая их, показывая их. Медиа присвоили себе функции публичного
судьи того, что производит культура, предопределяя само это производство с
точки зрения тематики, идейной ориентации и эстетических вкусов. Они
определяют то, какой круг людей выпускается на арену культуры, какие
произведения, какие идеи, какие моды. Не гений и ум творцов произведений
культуры определяет их судьбу, а отношение к ним - масс-медиа. Они в
состоянии возвеличить ничтожное и бездарное, если оно соответствует ее
интересам и конъюнктуре, и не допустить к жизни великое и талантливое,
если такого соответствия нет.
  Третьим важнейшим каналом всевластия медиа является то, что они дают
трибуну политикам и арену для политических спектаклей. Они раздувают и
используют непомерное тщеславие политиков. Они влияют на их успехи и
неудачи, порою роковым образом. Без нее немыслимы никакие выборные
кампании, парламентские баталии, встречи, визиты, выступления,
демонстрации, массовые движения, партийные мероприятия и вообще все
важнейшие явления общественно-политической жизни западных стран.
  Наконец, медиа сконцентрировали в себе общественное мнение и
гражданское общество, став их рупором и одновременно лишив их
самостоятельности. Они нашли в медиа свою организующую силу, отчуждая им
свою собственную независимость и власть. Медиа стали чем-то вроде
"государства" для внегосударственной жизни общества.
  Критики медиа обращают внимание на то, что их средства находятся во
владении каких-то других сил, что ими кто-то управляет как своим орудием.
Я не отвергаю это. Но я считаю, что не в этом суть дела. Средства медиа
могут принадлежать частным лицам, государству, общественным организациям,
корпорациям, банкам. Их может использовать крупный капитал, правительство,
какие-то клики и группы. Но все это не лишает их той роли, какую они
играют в обществе, и их положения в системе прочих социальных феноме-
нов. Они занимают такое положение и играют такую роль в обществе, которые
позволяют им со своей стороны диктовать свою волю всем тем, кто в какой-то
мере манипулирует ею, и своим формальным хозяевам. Все те, кто считается
их хозяевами и манипуляторами, вынуждены подчиняться самим тем условиям,
благодаря которым они хозяйничают и манипулируют медиа. Тут скорее имеет
место сговор и дележ власти между более или менее равными по силе
сообщниками, чем отношение господства и подчинения. Хозяин газеты,
например, влияет на политическую линию газеты. Но одновременно он сам
подвластен своей газете как феномену, играющему особую роль в обществе.
  Медиа есть безликое божество западного общества, которому поклоняются
и все те, кто считается или воображает себя их хозяевами и начальниками.
Самое большее, что на самом деле эти люди делают, это - прислуживание
своему божеству в качестве его жрецов, разумеется - за хорошую плату и за
прибыли. Медиа есть социальный феномен, концентрирующий и фокусирующий в
себе силу безликих единичек общественного целого - зрителей, читателей,
ученых, артистов, идеологов, политиков, спортсменов и прочих граждан. Это
их коллективная власть, выступающая по отношению к каждому их них по
отдельности как власть абсолютная. Сила церкви в эпоху феодализма ведь
тоже была не в сравнительно небольшом числе церковников, а во всей массе
населения, принимавшего церковь и привносившего в нее кусочки своего
отчужденного "я".
  Благодаря современным средствам массовой информации почти все граждане
имеют в изобилии информацию обо всем на свете. Информацию яркую,
развлекательную и завлекающую. Информацию хорошо обработанную, отобранную,
пригодную к потреблению без усилий и размышлений. Задача этих средств -
забить мозги людей до отказа, чтобы в них не осталось места ни для чего
другого и чтобы отпала всякая потребность "шевелить мозгами". Посеять в
сознании людей такой хаос, чтобы люди не смогли упорядочить его разумным
образом. Набить мозги шаблонами, клише, пустышками, образцами поведения,
соблазнами. Эти средства фактически сняли с людей всякие моральные табу,
подменили веками выработанные нормы здоровой жизни всякого рода
извращениями, под-
менили высшие достижения культуры массовой псевдокультурой, систематически
реализуют установку на психологическое и идейное упрощение и
стандартизацию человеческого сознания.
  В западном мире в результате действия идеосферы сложилось состояние,
которое многие теоретики и даже апологеты западнизма называют кризисом
всей системы воспитания людей. Причину этого видят в отступлении от
принципов морали, а выход из него в необходимости прививать людям
традиционные принципы морали. В реальности же тут произошел перелом, от
последствий которого не может избавить никакая мораль.


  СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ В ЦЕЛОМ

  Социальная организация западнистского сверхобщества как целое есть
диалектическое отрицание социальной организации западнистского общества.
Она удерживает в себе вторую в снятом виде. Она, таким образом, состоит из
двух частей - из базисной и надстроечной. Чтобы понять ее строение, нужно
вспомнить о том, что она является отрицанием отрицания по отношению к
социальной организации предобщества. С этой точки зрения она является как
бы возвратом к дообщественному уровню, но на более высоком уровне. В ней
происходит как бы слияние в единое целое подразделений и функций
социальной организации человейника, которые имели место в
недифференцированном или слабо дифференцированном виде в предобществе и
достигли предела дифференцированности в обществе. Тут вступают в силу
факторы организации, отличные от таковых уровня общества, но аналогичные
уровню предобщества. Происходит как бы возрождение догосударственных,
доправовых, доэкономических и т.д. явлений. Не случайно многие авторы
пишут о конце демократии и "свободного капитализма", о моральной
деградации, о крахе культуры и других явлениях современного западного
мира, воспринимаемых как признаки упадка западной цивилизации. Они не
замечают того, что это все суть проявления и следствия эволюционного
прогресса - перехода от эпохи обществ к эпохе сверхобществ.
  Как я уже отметил, социальная организация западнистского сверхобщества
как целое разделяется на надстроечную и базисную части. Чтобы описать ее
строение и свойства, мы должны, естественно, обратиться именно к ее
надстроечной части, уделяя внимание базисной в том свете, какой на нее
бросает надстроечная часть.
  Надстроечная часть, о которой идет речь, не есть всего лишь сумма
надстроечных явлений сверхгосударства, сверхэкономики, сверхидеологии и
других компонентов западнистского человейника. Ошибочно также представлять
себе положение так, будто надстроечные части компонентов социальной
организации общества превращаются в соответствующие компоненты социальной
организации сверхобщества. Упомянутые надстроечные явления общества суть
лишь отдельные потоки эволюционного процесса, которые сливаются в нечто
единое и перемешиваются в этом единстве. Тут происходит взаимное
проникновение надстроечных явлений, взаимное влияние, обмен свойствами и
функциями, возникновение новых явлений как средства единства и как
следствия его. Сюда включаются результаты изменения ориентации
эволюционного потока. Вносят свою долю новые органы, возникающие в силу
закона порождения особых органов для исполнения постоянных функций (о нем
упоминалось выше). В результате на этом уровне теряет смысл разделение
частей и функций, имеющее место на уровне общества и в снятом виде в
базисной части. Надстроечная часть социальной организации сверхобщества
как целое выступает как сверхгосударственность по отношению к
государственности, как сверхэкономика по отношению к экономике, как
сверхидеология по отношению к идеологии и т.д., а не отдельными ее
подразделениями с упомянутым разделением функций. Она образует высшее
подразделение системы власти и управления сверхобщества. Потому для
краткости будем называть ее сверхвластью.
  Сверхвласть сверхобщества состоит из множества людей. В социологии
принято называть их правящей элитой. Но сказать это - значит сказать нечто
пустое по смыслу. В таком понимании "правящую элиту" можно найти в любом
достаточно большом человейнике, как это обычно и делают социологи.
Специфика сверхвласти сверхобщества при этом испаряется. Сверхвласть есть
определенное множество людей, которое определенным
образом организуется, занимает определенное положение в системе власти и
управления в целом, выполняет в ней не все функции, а лишь частичные и
отличные от функций других подразделений власти, и выполняет эти функции
определенными, только ей присущими средствами.
  Сверхвласть не является не только выборной, но и вообще узаконенной.
Чтобы она сложилась, необходимо достаточно большое число людей, обладающих
следующими признаками. Эти люди имеют настолько высокий социальный статус,
что являются фактически независимыми от государственной власти, а также от
политической и экономической конъюнктуры. Они регулярно воспроизводятся в
этом состоянии, в значительной мере наследуют свой статус. Они имеют
влияние на правящие круги человейника и на привилегированные слои,
являются известными личностями в человейнике, связаны личными знакомствами
и в значительной мере родственными отношениями. Они образуют иерархию
позиций как с точки зрения их социального статуса, так и с точки зрения
ролей в рамках сверхвласти. Они образуют основной компонент человеческого
материала сверхвласти. Кроме них в рассматриваемое множество входят
обслуживающие их лица, исполнители их решений и другие категории.
  Рассматриваемое множество людей группируется в множество разнообразных
объединений в различных измерениях. Эти объединения образуют сложную и
иерархизированную сеть, так что образуется плотная, связная среда.
Положение людей в этих объединениях зависит от их положения в базисной
части сверхобщества. Но и последнее зависит от первого. Эти объединения не
узаконены юридически. Они складываются по социальным законам
коммунальности, а также в силу условий их функционирования в системе
власти и управления, личных и деловых отношений, взаимных услуг и т.д. Они
разнообразны по степени организованности, начиная от случайных и аморфных
и кончая постоянными, с установленной структурой правилами, разделением
функций и т.д. Они формально добровольны, но фактически обладают
достаточно прочными нитями, связывающими их в целое. Тут связи аналогичны
связям в объединениях на дообщественном уровне, только тут это имеет место
на
сверхобщественном уровне. Члены таких объединений обладают способностью
опознавать "своих" и "чужих", идентифицировать себя в качестве членов тех
или иных объединений. С этой точки зрения сверхвласть вырастает как
показатель доминирования суперуровня человейника над прочими уровнями.
  Объединения, из которых состоит сверхвласть, возникают и действуют в
рамках юридических законов, но они не являются юридически узаконенными в
качестве органов власти. Они присваивают себе функции власти, используя
средства и возможности, выходящие за рамки государственности и подчиняющие
ее себе. Мы об этих возможностях говорили выше. Они позволяют надстроечной
части социальной организации управлять самой системой власти и выполнять
функции стратегического управления, непосильные для государственности. Эти
функции охватывают многолетние планы и особо важные проблемы, для
выполнения которых и решения которых требуются усилия всей страны,
положение страны в окружающем мире, направление эволюции страны вообще.
  Сверхвласть сверхобщества состоит из двух частей. В первую из них
входит все то (люди, объединения, учреждения, предприятия), что занято
выработкой и принятием решений, скажем, решающая часть. Она есть аналог
законодательной части власти общества. Вторая часть включает в себя то,
что осуществляет исполнение решений первой части. Это - исполнительная
часть.
  Хотя решения первой части не являются юридически законными, они имеют
принудительную силу для тех, кто их исполняет. Им подчиняются те, кого они
касаются. Исполнители подчиняются, поскольку от этого зависит их
вознаграждение и вообще положение в человейнике (успех, карьера, общение,
судьба детей). Прочие люди подчиняются, поскольку в распоряжении
сверхвласти находятся все средства принуждения базисной части
сверхобщества - администрация, суды, полиция, денежный механизм, средства
массовой информации.
  Исполнительная часть сверхвласти образуется из надстроечных элементов
социальной организации общества. Он включает в себя также государственную
бюрократию, армейское командование, органы государственной безопасности,
аппараты партий и т.д. Тут имеет место, мож-
но сказать, аппаратный плюрализм. Чтобы представить себе, что это такое,
надо выделить различные подразделения аппарата коммунистической
сверхвласти и представить их себе как различные аппараты, объединяющиеся в
единое целое благодаря упомянутым выше объединениям "правящей элиты".
Роль, аналогичную партийному аппарату в коммунистической системе власти,
здесь выполняет совокупность людей и организаций, которые держат в своих
руках денежный механизм человейника.
  К числу важнейших компонентов социальной организации западнистского
сверхобщества относится то, что я называю социальным активом. Это - аналог
тому, что в советском коммунизме было представлено партией, союзом
молодежи, профсоюзной организацией, многочисленными профессиональными
учреждениями и "общественными" организациями (союзы писателей, художников,
композиторов, инвалидов, охотников, филателистов и т.п.). В западных
странах такого рода явления образуют "гражданское общество". Некоторая его
часть фактически организуется в социальный актив (партии, профсоюзы,
молодежные организации, массовые движения и т.д.), играющий важную и
постоянную роль в жизнедеятельности всех сфер человейника. В отличие от
коммунизма, в западнизме эта часть не выражена так строго, плюралистична,
хаотична. Но и здесь она так или иначе управляется (манипулируется)
сверхвластью.
  В западнистском человейнике, как и в коммунистическом, образуется
особая элитарная часть - "общество второго уровня". В отличие от
коммунизма, где эта часть была довольно слабой, здесь она достигает
огромных размеров. И роль ее здесь гораздо значительнее. Подчеркиваю, речь
здесь идет не просто об избранной части членов человейника, а о
совокупности предприятий, организаций, учреждений и других человеческих
объединений с их организацией и всевозможными ресурсами и средства
жизнедеятельности. Это - именно совокупность частей социального организма,
которые в силу сложившихся обстоятельств оказались в исключительном
(привилегированном) положении сравнительно с прочими частями того же
(соответственного) рода. Это, например, особо важные предприятия,
исследовательские учреждения, секретные предприятия и организации стра-
тегического значения, подразделения медицины, обслуживающие высшие слои,
крупнейшие банки, предприятия и учреждения наднационального и планетарного
масштаба и т.д. Они изобретают и производят новейшую технологию, средства
коммуникации, интеллектуально-информационную технику. В них делаются
новейшие научные открытия, изобретаются средства манипулирования огромными
массами людей Они владеют и распоряжаются самыми мощными материальными и
интеллектуальными ресурсами. В них вырабатываются стратегические планы
использования ресурсов всей планеты и способы их реализации.
  Эта элитарная часть человейника образует особого рода объединение, для
которого прочая часть становится его средой существования. Она использует
в своих интересах прочную часть человейника и его окружение в мире. Она
имеет более высокий уровень жизни, чем другая часть. Общие нормы жизни,
имеющие силу в отношении другой части, ослаблены или вообще не действуют в
ней. Она живет по своим правилам. Ее отношение к остальной части можно
сравнить с отношением между метрополией империи с ее колонией. Тут
складывается своего рода эволюционная (или, скажем, внутренняя) империя в
отличие от пространственной (или внешней для общества) империи. Это было
отчетливо выражено в Советском Союзе, где сфера деятельности элитарной
части была локализована, и менее отчетливо в западных странах, где она
выходит за рамки "национальных государств".


  ЗАПАДНИСТСКИЙ ПУТЬ К СВЕРХЧЕЛОВЕКУ

  Как было сказано в четвертой части книги, в эпоху Возрождения
наметились две тенденции в эволюции человеческого материала. Одну из них
мы рассмотрели в части о коммунизме. Вторая тенденция, в отличие от
первой, исходила из реальных качеств людей, благодаря которым сложилась
западная цивилизация и западные общества, и из реальных условий этих
обществ. Она оказалась успешнее и перспективнее с точки зрения характера
эволюции человечества, определившейся во второй половине нашего века. Эта
тенденция реализовалась в
развитии тех качеств западоидности, о которых говорилось выше. Рассмотрим
основные линии этого развития.
  В современных западных человейниках качества западоидности стали
всеобъемлющими как в смысле распространения в массе людей, так и в смысле
проявления их в массе поступков каждого из них по отдельности. Если раньше
люди с заметными чертами западоидов более или менее часто встречались в
массе людей, а черты западоидности они проявляли в исключительных случаях,
то теперь вся масса коренного населения западных стран (за редким
исключением) стала обладателем этих черт в той или иной мере, а черты эти
проявляются во всех мало-мальски важных жизненных ситуациях. Колоссально
возросло число таких действий людей, для которых потребовались качества
западоидности. Произошло измельчение основной массы этих действий.
Качества западоидности стали использовать в поступках, которые кажутся
пустяковыми в сравнении с самими качествами. Западоидность для основной
массы людей и для основной массы их поступков превратилась в мелочный
житейский педантизм. Человек, затевавший раньше дело с риском потерять
состояние, и человек, приобретающий на небольшую сумму денег акции
какой-то компании почти со стопроцентной гарантией, оба поступают как
западоиды. Таких, как первый, было немного, а таких, как второй, - миллионы
Произошло ослабление и снижение роли качеств людей, считавшихся
добродетелями с моральной точки зрения. То, что раньше западоиды имели
благодаря наличию таких качеств у других людей (благодаря их
"человечности"), теперь они это имеют благодаря более сильным и надежным
средствам, а именно - благодаря деньгам, власти, славе, правовым номам,
договорам, открытиям науки и медицины, короче говоря - благодаря средствам
надприродным и внеморальным, можно сказать - сверхчеловеческим. Если и
произошло какое-то обесчеловечивание человека, то не за счет опускания его
вниз, а за счет осверхчеловечивания, т.е. за счет прогресса. Деградация
человека была платой за его прогресс. Если, например, в любом возрасте и с
любыми скверными внешними данными возможно при желании иметь за деньги
молодого и красивого партнера для сексуальных развлечений, если тебе на
помощь приходит медицина и сексуальная техника, позволяющая иметь
удовольствие
больше и лучше, чем благодаря человеческой любовной страсти, как правило
выдуманной и преувеличенной писателями, то никакая человечность в этом
деле не может конкурировать с ее сверхчеловечным заменителем. Если
какие-то человеческие достоинства становятся источником денег и успеха, то
никакой нормальный западоид не будет их консервировать или раздавать
другим даром.
  Уже в первой половине XX века многие авторы отмечали, что западное
общество стало расчетливо-прагматичным, сверхморальным. Моральное
поведение стало для западоидов поверхностным, формальным, показным. Если
же дело касается жизненно важных поступков и решений, если следование
принципам морали препятствует достижению важных целей и успеху, и тем
более если это грозит серьезными неприятностями и потерями, то западные
люди без колебаний забывают о моральном аспекте поведения и поступают в
соответствии с правилами практического и эгоистического расчета. Западные
люди моральны в мелочах, без риска, с комфортом и с расчетом на то, что
это видно. И это их качество не есть аморальность. Оно вполне укладывается
в рамки морали в том ее виде, как они ее представляют себе.
  Западоиды внутренне свободны от моральных и прочих человечных
ограничений. Тут действует принцип: если западоид может совершить в своих
интересах порицаемый или наказуемый поступок, будучи уверен в том, что ему
удастся избежать порицания или наказания, он совершает его. Только страх
разоблачения, порицания и наказания, а также практическая невозможность,
чрезмерная трудность или нецелесообразность совершить порицаемый или
наказуемый поступок удерживает западоида от него.
  Внутренне нравственный западоид существует как исключение. Как
говорится, в семье не без урода. А как правило, западоиды лишь
притворяются нравственными из тех или иных практических соображений, да и
то лишь иногда. Они различаются не степенью нравственности, а лишь
степенью притворства в нравственности. Еще Адам Смит сформулировал принцип
западоидов: действовать в своих интересах, не действовать во вред себе.
Это не есть принцип морали. Человек, который действует по принципам
морали, не считается с тем, какие это имеет последствия для него. Он
зачастую
действует в ущерб себе. Он оказывается в худшем положении в борьбе за
существование, чем человек неморальный. Западоид же не может позволить
себе ничего подобного.
  Эмоциональная сфера западоидов выглядит как ослабленная сравнительно с
другими народами. Западоид на самом деле является не сдержанным за счет
воспитания и волевых усилий, как принято думать и до сих пор изображать в
книгах и фильмах, а холодным, черствым, бесчувственным по природе.
Эмоциональная ослабленность западоидов компенсируется л прикрывается двумя
факторами. Первый из них - информированность о тех явлениях, в которых по
идее должна проявляться эмоциональность. Западоиды знают о чувствах
неизмеримо больше, чем имеют их, чем ощущают их в себе. Второй фактор -
высоко развитая культура имитации эмоций. Западоиды не столько проявляют
природную эмоциональность (ее почти нет или нет совсем), сколько играют в
нее. Отсюда чрезмерно преувеличенные проявления или изображения радости,
бодрости, веселости, интереса к пустякам.
  Современный западоид выглядит психологически упрощенным сравнительно с
другими типами людей и даже сравнительно с предшественниками. Тут надо
иметь в виду то, что личности со сложной внутренней жизнью, какие
изображала западная литература прошлого, либо были выдуманы писателями,
либо существовали как исключение, да и то не в такой яркой форме. На самом
деле они были гораздо скучнее и примитивнее. При всем при том эти личности
были свободны, имели достаточно времени для самоанализа (как правило -
кустарного) и размышлений. Средства коммуникации были не такие, как они
начали развиваться после Первой мировой войны, так что образованный
человек, который мог поддержать беседу, имел ценность. Объектов культуры
было не так уж много. Книги были редкостью и ценились. Одним словом, для
богатой внутренней жизни нужны определенные условия. Это - материальная
обеспеченность хотя бы на минимальном уровне, праздность, любопытство,
образованность, информационный и культурный голод, интерес к человеку.
Теперь на Западе для большинства людей этого нет. Объекты культуры имеются
в изобилии. От людей не-
куда податься. Информация избыточна. Развлечений сколько угодно. Люди
заняты и озабочены, им не до праздных размышлений. Нет жизненных гарантий.
Нужно все силы вкладывать в дело или работу. Сознание людей ориентировано
иначе. Исключительные личности теряются в океане средних.
  Представим себе два технических устройства, выполняющих сходные
функции в качестве деталей сложных, точно так же сходных в целом
механизмов. Одно из этих устройств имеет очень сложное внутреннее
строение, снабжено десятками взаимосвязанных колесиков, рычажков и
поршеньков. Второе же имеет крайне упрощенную внутреннюю структуру. Зато
оно имеет сложную внешнюю форму, напоминающую скульптуры Генри Мура. Пусть
первое устройство функционирует, приводя в движение свой внутренний
механизм с его колесиками, рычажками и поршеньками, а второе выполняет
свою функцию за счет своей причудливой внешней формы. При этом первое
устройство работает хуже, чем второе, делает ошибки, ломается. Второе же
ошибок не делает, не ломается, точно выполняет свои функции.
  Если сравнивать эти устройства не сами по себе, а в контексте истории
науки и техники, то проблема их сложности и простоты будет выглядеть
иначе. Для изобретения первого устройства достаточен сравнительно низкий
уровень науки, доступный даже школьникам, и довольно низкий уровень
технологии. Второе же возможно лишь на основе высокоразвитой науки и
технологии. Для создания его требуется сложнейший аппарат науки, каким и
сейчас-то владеют редкие специалисты. В общем контексте развития науки и
техники второе из рассматриваемых устройств выглядит как нечто более
сложное и совершенное, чем первое.
  Первое устройство можно уподобить менталитету незападоидов. Второе же
можно уподобить менталитету западоидов. Западоид сравнительно с
незападоидом кажется внутренне упрощенным. Но это упрощение есть
преимущество западоида с точки зрения его усовершенствования внешнего,
т.е. в его функционировании в качестве члена своего общества. Общественный
механизм тем самым стал независимым от неконтролируемых процессов внутри
его "винтиков", исключив самую возможность таких процессов. Все то, что
когда-то было
внутренним содержанием западоида как человека, стало внешней организацией
западоидов как сверхлюдей.
  Западнистское общество рационализировало человека, исключив из его
внутреннего мира все то, что не является необходимым для выполнения им
частичных деловых функций. Ненужные для дела потенции отдельных людей не
исчезли из общества насовсем. Они стали частичными деловыми функциями
особых профессией. Причем люди, сделавшие их своим особым делом, сами
стали такими же опустошенными, как и прочие, ибо, будучи вырваны из общей
связи человеческих качеств, образовывавших внутренний мир людей, они
утратили качество быть элементами внутреннего мира. Отсутствие
всесторонности развития компенсируется упрощенными и стандартизированными
суррогатами массовой культуры и средств массовой информации. В результате
массовый западоид получает информацию обо всем, толком и глубоко не
понимая ничего.
  К сказанному следует добавить, что западоиды стали искусственными
существами и на бытовом уровне. Конечно, люди всегда были искусственными
существами в той мере, в какой они перенимали от предшествовавших
поколений накопленные ими навыки, обычаи, вещи. Но в нашем, XX веке
произошел качественный перелом и в этом отношении. Весь бытовой аспект
жизни западоидов (вид одежды, характер питания, обиходный язык, обстановка
жилья, режим дня, виды развлечения, манера обращения с ближними, секс и
все прочее) стал формироваться специалистами и специальными учреждениями и
через телевидение, кино, литературу, газеты, лекции, рекламу навязываться
тотально всему населению так, что избежать этого воздействия стало
невозможно. В сочетании с упрощенным и шаблонным образованием это дало
желаемый эффект стандартизации бытового поведения западоидов до такой
степени, что их стало так же трудно индивидуализировать, как муравьев.
  Западоид есть высший продукт эволюции человека. Это - искусственно
выведенное существо, а не результат чисто биологической эволюции. О нем с
полным правом можно сказать, что это - сверхчеловек. А сверхчеловек в
каких-то отношениях есть деградация человека. Никакой прогресс не дается
даром. Сверхчеловек - это не то всесторонне развитое и совершенное во всех
отношениях существо, о котором говорили мечтатели прошлого, а именно
реальный западоид, т.е. внутренне упрощенное, рационализированное
существо, обладающее средними умственными способностями и контролируемой
эмоциональностью, ведущее упорядоченный образ жизни, заботящееся о своем
здоровье и комфорте, добросовестно и хорошо работающее, практичное,
расчетливое, смолоду думающее об обеспеченной старости, идеологически
стандартизированное, но считающее себя при этом существом высшего порядка
по отношению к прочему (незападному) человечеству.
  Такой рационализированный человек, я бы сказал - полуробот или
социобиологический робот, стал абсолютной необходимостью существования
западного мира. Дело в том, что жизнь этого социального гиганта есть
совокупность многих миллиардов действий многих десятков и сотен миллионов
людей или действий самого различного рода, с вещами, со знаками, с людьми
и т.д. Одни виды этих действий могут выполнять любые нормальные люди со
средними способностями и даже ниже. Но имеется огромное число видов
действий, для выполнения которых нужны особые навыки, особая подготовка,
особые природные данные. На это способны далеко не все люди. Не любые
народы способны производить достаточно большое число таких индивидов. На
это оказались способными лишь западные народы, причем ценой превращения
западоидов в сверхлюдей в том смысле, в каком я об этом говорил выше.
Никакие другие народы не способны на такое историческое дело. Да и то
теперь на Западе ощущается дефицит в таком человеческом материале, и он
вынужден производить отбор его в прочей части человечества.
  Породив в массовых масштабах сверхчеловека, Запад породил также в
массовых масштабах сверхчеловечные отношения между ними.
  Я разделяю личные отношения людей на два уровня - человечный и
сверхчеловечный. К первому уровню я отношу такие личные отношения между
людьми, которые строятся на основе личных симпатий и антипатий людей друг
к другу. При этом человек имеет или не имеет ценность для другого, как
таковой, т.е. независимо от его социального статуса (богатства,
известности, должности) и независимо от практических рас-
четов другого. Эти отношения бывают "душевными", доверительными,
искренними, проникающими в тайники сознания. Они имеют свои плюсы. Это -
внимание к ближнему, сочувствие, сострадание, солидарность переживаний,
бескорыстность, взаимопомощь, соучастие. Они имеют и минусы. Это,
например, бесцеремонное вторжение в чужую душу и личную жизнь, стремление
контролировать поведение ближних, насилие над индивидом со стороны
окружающих путем чрезмерного внимания, несоблюдение дистанции в
отношениях, потеря уважения вследствие наблюдения людей с близкого
расстояния, стремление к поучительству, раздражение, грубость.
  Для западоидов характерны отношения, которые я отношу ко второму
уровню - к сверхчеловечным отношениям. Они обладают другими качествами
сравнительно с человечными, в значительной мере - противопложными. Назову
основные из них.
  Смысл жизни западоидов свелся в конечном счете к двум пунктам: 1)
добиваться максимально высокого жизненного уровня или хотя бы удержаться
на достигнутом; 2) добиваться максимальной личной свободы, независимости
от окружающих и личной защищенности. Первое стремление делает человека
прагматичным, второе толкает его на самоизоляцию.
  Западоид имеет настолько мощную правовую защиту, что практически он
лишь в ничтожной мере нуждается или совсем не нуждается в поддержке
коллектива по работе и общественных организаций. Естественно, ослабляется
или пропадает совсем внимание последних к нему в личном отношении. Если
общественные организации и проявляют заботу о нем, как это делают
профсоюзы, например, то он при этом фигурирует как представитель класса, а
не как индивидуальная личность. Внимание других организаций к нему имеет
место постольку, поскольку оно оплачивается.
  К сказанному следует добавить бытовые удобства, телефон, телевидение,
автомобиль, изолированное жилье, возможность обслуживать себя, отсутствие
надобности в тесных контактах с соседями, напряженную работу. Важную роль
сыграла необходимость защищаться от негативных проявлений человечных
отношений. При этом люди невольно ослабляли и даже заглушали совсем
позитив-
ные стороны человечных отношений, неразрывно связанные с негативными.
  С точки зрения сверхчеловечных отношений человек не имеет ценности сам
по себе. Даже в тех случаях, когда кажется, будто он ценен сам по себе
(например, красив, здоров, сексуален, умен), он ценен как предмет
удовлетворения потребностей. Способности человека имеют ценность для
других, поскольку они могут реализоваться в жизненном успехе и другие
могут за его счет поживиться.
  Проблему "Быть или иметь?" западоиды решили в пользу "Иметь". Но они
не отбросили "Быть", а отождествили его с "Иметь". Их формула - "Быть -
значит иметь". Если у тебя много денег и высокий социальный статус, так
что за твой счет могут поживиться другие, то ты можешь иметь и дружбу, и
любовь, и внимание, и заботу. Правда, они суть эрзацы. Но они ничуть не
хуже человечных отношений такого рода. Не надо идеализировать человечные
отношения. Качество сверхчеловечных отношений, как правило, выше, чем
человечных. И они надежнее человечных. Человечные друзья предают не реже,
а чаще сверхчеловечных. А о любовницах и говорить нечего. То же самое
можно сказать и о прочих отношениях.
  Проблему "Быть или слыть?" западоиды решили в пользу "Слыть". Но они
не отбросили "Быть", а отождествили его со "Слыть". Не имеет значения то,
что творится в голове человека, важно то, как он выглядит в глазах
окружающих. А это зависит от реальных поступков, очевидных для окружающих,
а не от незримых намерений и не от незаметных действий. Иметь как можно
больше и выглядеть в глазах окружающих как можно лучше - это стало
важнейшими принципами поведения западоидов.
  Сверхчеловечные отношения являются неглубокими. Они легче
устанавливаются и безболезненно обрываются. Они расчетливы, предполагают
выгодность и полезность. Они не так обременительны, как человечные. При
этом сохраняется дистанция, спасающая от бесцеремонных вторжений
посторонних в твою душу и личную жизнь. Они позволяют не тратить зря
время, силы, чувства, мысли и средства. Они искусственные, "деланные". Это
позволяет людям скрывать подлинные мысли и чув-
ства, быть "социабельными", т.е. более терпимыми в общественной жизни. С
этой точки зрения общество западоидов напоминает великосветское общество,
только в "разжиженном" виде и в массовом исполнении.
  Следствием сверхчеловечных отношений является холодность и
сдержанность, равнодушие к судьбе ближнего, дефицит "душевности",
одиночество, ощущение ненужности и другие явления западного образа жизни.
  В XVII веке философ Гоббс определил человеческие отношения формулой
"Человек человеку - волк". Эта формула до сих пор многими мыслителями
считается отражением сущности человеческой натуры и человеческих
отношений. На мой взгляд, она уже устарела давно. Западоиды сделали шаг
вперед. Для них более адекватной является формула "Сверхчеловек
сверхчеловеку - робот".
  Сверхчеловек есть вторичный человек, т.е. человек, способный лучше
других людей использовать в своих интересах результаты деятельности и
способности других людей, лучше людей ориентироваться в социальной среде и
в материальной культуре, созданной другими людьми. Он лучше подходит в
качестве вещества для сверхобщества.
  Футорологи предсказывают наступление в будущем времени
постчеловеческой эпохи. В эту эпоху, по их мысли, на нашей планете будут
господствовать сооружения или существа, превосходящие людей по основным
социально значимым качествам, - сверхлюди. По мнению одних из них, такими
сверхлюдьми будут роботы, изобретенные людьми или заброшенные к ним
инопланетянами. По мнению других, такими сверхлюдьми станут инопланетяне
или сверхлюди, искусственно выведенные людьми с помощью генной технологии
и бионики. Предсказание этих провидцев будущего уже сбылось в том смысле,
что постчеловеческая эпоха действительно наступила. Но оно не сбылось в
том смысле, что создателями и носителями постчеловеческой эпохи стали не
роботы, не инопланетяне и не искусственные человекоподобные существа, а
самые обыкновенные западоиды.
  В отношениях между людьми и окружающей их средой имеют место два
аспекта: приспособление людей к условиям среды и приспособление среды к
характеру и потребностям людей. У различных типов людей и на-
родов соотношение этих аспектов может быть различным. У одних может
преобладать первый над вторым, у других - второй над первым. Одни могут
проявлять гибкость в отношении среды, другие - жесткость. Развив до
высочайшего уровня свою власть над средой, западоиды почти полностью
утратили способность приспосабливаться к среде. Приспосабливательная
жесткость западоидов в сочетании с их другими качествами способствовала
тому, что характерным для них стало активное приспособление среды к своей
натуре и своим потребностям. Это сказалось и в отношениях с другими
народами. Характерным для западоидов стало стремление подчинять себе
другие народы, влиять на них, навязывать им свой образ жизни. Сложилась
идеология превосходства.


  ИДЕОЛОГИЯ ПРЕВОСХОДСТВА

  Надо различать констатацию того факта, что народы различаются по
каким-то социобиологическим признакам, и идеологию, согласно которой
представители одних народов рассматривают себя как существа более высокого
порядка по отношению к иным народам, а эти народы как существа низшего
сравнительно с ними порядка. Это - идеология социального превосходства
одних народов над другими, идеология господства первых над вторыми.
Ослабленная форма ее - идеология руководства одних народов другими,
"покровительства", "братской помощи" и т.п. Другая крайность -
"обоснование" такой идеологии ссылками на биологические качества и
различия народов, идеология высшей биологической расы - расизм в строгом
смысле слова. Расизм есть лишь частный случай и крайность идеологии
превосходства.
  Идеология превосходства есть идеология западная. По целому ряду причин
ее не выражают явно, прячут, маскируют и даже порицают. Чтобы отвлечь от
нее внимание и помешать ее обнаружению представителями народов, фактически
считаемых народами низших сортов по отношению к народам западным, всячески
раздувают расизм как главную опасность и объявляют расизмом всякие попытки
научного исследования свойств и разли-
чий народов. Фактически не допускается такое исследование и народов
западных (западоидов), так как такое исследование обнаружило бы факт
зараженности западоидов идеологией превосходства, а также тот факт, что
западоиды, превосходя другие народы (незападоидов) в одних отношениях,
уступают им в других отношениях и деградируют.
  Нет надобности говорить о том, что вся история западного колониализма
проходила с идеологией превосходства. Хочу обратить внимание на явления
такого рода в нашу эпоху. Приглядитесь внимательнее к тем фактам и
документам "холодной войны", которые теперь стали доступны! Приглядитесь к
тому, в каком виде изображаются в западных средствах массовой информации,
пропаганде, кино, литературе и т.д. западные люди (западоиды) и в каком
виде, например, русские! Западоиды изображались и с удесятеренной силой
изображаются теперь как существа высшего сорта. Причем в таком виде они
выглядят даже тогда, когда критикуются, разоблачаются, изображаются в
качестве преступников, злодеев, насильников, развратников. А, например,
русские изображаются как существа не то что второго, а даже как самого
низшего сорта. Причем такими они выглядят даже тогда, когда о них говорят
что-то положительное, хвалят их, сочувствуют им. Это - снисходительная
похвала и сочувствие существ высшего сорта к существам сорта низшего. И
это - не правдивое отражение реальности, а фальсификация реальности по
правилам идеологии. Здесь идеология превосходства принимает наиболее
изощренные и лицемерные формы.
  Идеология превосходства служит цели колонизации Западом ("Глобальным
обществом") прочих народов планеты, которым неявно, но систематически
внушается идея их собственной неполноценности, будто они - существа
низшего сорта по отношению к западоидам, якобы несущим им все мыслимые
блага цивилизации. И что особенно важно понять, дело не ограничивается
воздействием на психику людей. Делается нечто более значительное и
глубокое, а именно - систематически принимаются практические меры к тому,
чтобы помешать другим народам развить в себе качества, которые имеют
существенное значение для цивилизации и благодаря которым они могли бы
достичь уровня народов
Запада и даже превзойти их. Это прежде всего качества
интеллектуально-творческие, важные для развития науки, техники,
социального самосознания народа.


  НА ПУТИ К МАТЕРИАЛЬНОЙ СВЕРХКУЛЬТУРЕ

  На основе западнизма западный мир развил материальную культуру, не
имеющую серьезной конкуренции на планете. На короткое время Советский Союз
сделал значительную попытку вырваться вперед. Кое в чем она удалась. Но
его бег был прерван. В обозримом будущем Россия вряд ли способна подняться
настолько, чтобы сравняться с ролью разгромленного Советского Союза.
  Современная материальная культура западнизма характеризуется такими
чертами. Предметы ее в западном мире производятся в огромных массовых
масштабах. Происходит усложнение и усовершенствование ее предметов, растет
число их видов. Усложняются правила оперирования ими. Обычными стали
сооружения таких гигантских масштабов по затратам интеллекта, вещества,
усилий и средств, какие еще совсем недавно были не по силам всему
человечеству. Египетские пирамиды и гигантские храмы кажутся в сравнении с
ними детской забавой. А с точки зрения времени изготовления тут вообще и
речи не может быть о какой-то сопоставимости.
  Материальная культура проникает во все сферы жизни людей, возникает
везде, где есть малейшая возможность для нее, проникает во все "щели" и
"поры" человеческой жизни. Практически в жизни людей не остается места,
где бы ее не было, - где бы "ни ступала нога прогресса материальной
культуры". Образуются многочисленные профессии не только в ее производстве
и в усовершенствовании, но и в использовании. В большинстве случаев
требуется специальное обучение правилам оперирования ее предметами.
Практически для всех членов общества требуется длительное обучение навыкам
жить в среде современной материальной культуры. Общество тратит на это
огромные средства и усилия.
  Есть основания утверждать, что растет степень несоответствия
человеческого материала той материальной культуре, которая создается его
самыми изобретательными представителями и при его участии, можно сказать -
им самим. Сами творцы материальной культуры становятся препятствием на
пути ее дальнейшего прогресса. Это, с одной стороны, вынуждает на новые
изобретения с целью компенсации несоответствия. А с другой стороны, это
становится одним из важнейших факторов иерархического структурирования
людей в плане создания, сохранения, эксплуатации и усовершенствования
материальной культуры, причем структурирования в диапазоне между
величайшими научными и техническими открытиями и изобретениями, с одной
стороны, и самыми примитивными явлениями, напоминающими о происхождении
человека из животного мира, с другой стороны. На высшем уровне этой
иерархии уже происходит интенсивный процесс выделения человеческой элиты
(сверхлюдей) из миллиардов прочих людей, сопоставимый по своим
эволюционным последствиям с выделением мира людей из мира животных. И это
уже в той или иной мере ощущается миллиардами людей на планете. Западная
пропаганда стремится внушить им, будто достижения западной материальной
культуры доступны всем, конечно - при условии гегемонии Запада и
западнизации планеты. Но в условиях демографического взрыва и самого
примитивного представления, что этих благ на всех просто не хватит,
происходящий процесс уже породил состояние человечества, которое я назвал
бы эволюционной паникой. Думаю, что это состояние пришло надолго, может
быть, на столетия.
  Научно-технический прогресс во второй половине нашего века неизмеримо
превзошел все то, что в этом отношении было сделано в прошлом, и все
фантазии прошлого на этот счет по широте, по глубине проникновения в тайны
мироздания, по уровню интеллекта, по дерзости идей и экспериментов, по
изобретательности. Он охватил, повторяю, все сферы бытия, начиная от
бытовых пустяков и кончая проблемами всего мироздания. Он решительно
отбросил все табу прошлого и взялся за проблемы, считавшиеся непосильными
ни для какой науки и техники. Это был взрыв открытий, изобретений и
дерзаний, какой по мощности, скорости и всепроникаемости можно сравнить
разве что со взрывом множества ядерных бомб одновременно. Собственно
говоря, взрыв атомных бомб в Японии в 1945 году, созданных общими усилиями
творческого интеллекта западного мира, символизировал начало но-
вой эпохи в истории человечества. За ним последовали выход человечества в
космос, бум автоматики и электроники, триумф
информационно-интеллектуальной техники, проникновение в тайны
человеческого организма и многое другое.
  Достижения научно-технического прогресса с поразительной быстротой
вошли в материальную культуру общества, кардинально преобразовав и
увеличив ее. Влияние этой революции на умы и чувства людей было
стремительным и всеобъемлющим. Сложилась вера во всемогущество науки и
техники. В них увидели панацею от всех бед и средство решения всех проблем.
  На первых порах не замечали, игнорировали или считали временными
негативные следствия этого прогресса. Не заметили того, что человек,
биологически сформировавшийся в естественной природной среде и развившийся
в социальной среде, соразмерной среде природной, почти внезапно (с точки
зрения исторического времени) оказался в искусственной, созданной им самим
среде материальной культуры, и эта среда обнаружила себя как
неподконтрольная ему сверхприрода. Человеческий материал общества оказался
неподготовленным к такому перелому. С восторгом приняв позитивные
достижения этого перелома, он не сразу ощутил их негативных спутников и
свое бессилие перед ними.
  Общеизвестно, что принципы взаимоотношений между материальной
культурой и природной средой были нарушены вследсгвие рассмотренного
перелома. Сообщениями на эту тему заполнены средства массовой информации,
печатаются тысячи книг, проводятся бесчисленные конференции, принимаются
решения на высотах власти, создаются всякого рода организации. Одним
словом, проблема природной среды в условиях современной материальной
культуры (обратите внимание - не проблема материальной культуры в условиях
природной среды, а, наоборот, проблема природной среды в условиях
материальной культуры!) завладела вниманием человечества. Но при этом тот
факт, что оказались нарушенными гораздо более важные принципы
взаимоотношений между человеческим материалом и материальной культурой,
остался в тени.
  Вопиющим нарушением социальных законов, касающихся взаимоотношений
между материальной культурой
и человеческим материалом, явилось, например, образование сверхгигантских
городов. В них искусственно созданная среда "каменных джунглей" стала
вообще средой обитания сотен миллионов людей. Во многих местах планеты
материальная культура вообще поглотила природную среду.
  Баснословный взлет средств транспорта и коммуникации сделал планету
маленькой, в сочетании с демографическим взрывом - слишком тесной для
жизни людей.
  Развитие информационно-интеллектуальной техники произвело революцию в
материальной культуре. Идеологи заговорили о новой эпохе в истории
человечества, назвав ее информационным обществом. Я думаю, что слово
"общество" тут уже становится неуместным. В сочетании с другими факторами
эта революция знаменует нечто более значительное и глубокое, а именно -
конец эпохи обществ и вступление в эпоху сверхобществ.
  При оценке прогресса материальной культуры надо принимать во внимание
баланс его позитивных результатов и негативных следствий, баланс выгод от
него и затрат, соотношение следствий разумного и неразумного
использования. Уже теперь можно констатировать сильнейшую тенденцию к
тому, что негативные следствия прогресса пересилят позитивные его
результаты, затраты на него пересилят выгоды от него, именно разумное
использование результатов прогресса становится основной причиной его
негативных последствий. И что особенно интересно, это то, что избежать
прогресса материальной культуры уже невозможно, ибо он стал
принудительным. Ослабить рост негативных его следствий можно теперь только
на пути дальнейшего прогресса. Остановка последнего и даже ослабление ниже
некоторого уровня приведут к жестокому всестороннему кризису и даже к
катастрофе. Прогресс материальной культуры становится врагом человечества.
Но он же стал единственным спасением от этого врага, т.е. от самого себя.
  Материальная культура становится чрезмерной с точки зрения живущих в
ней людей. Она отнимает слишком много времени и сил на овладение правилами
поведения в ней и использования ее. Она имеет свои объективные законы,
нарушить которые человек вообще не в состоянии или нарушение которых ведет
к тяжким последствиям и строго наказуется. Вся жизнь человека оказывается
регламентированной неподвластными им силами сверхприроды. Свобода
поведения и воли сводится лишь к выбору варианта "канала", в котором
(причем в любом) человек становится рабом сил и законов материальной
культуры.
  Человеческий материал оказался неадекватным созданной им самим
материальной культуре. У первого потолок развития ниже, чем у второй, а
скорость движения к потолку тем более ниже. Человек просто не в состоянии
овладеть и нормально оперировать непомерно большим числом довольно сложных
операций с предметами материальной культуры, без которой он уже не может
сделать ни шагу. Дело в том, что изобретали материальную культуру немногие
таланты и гении, а иметь дело с ней приходится миллионам посредственностей
и даже индивидов ниже среднего уровня. Жалобы на дефицит человеческого
материала время от времени вырываются в сферу гласности в современных,
наиболее высокоразвитых обществах.
  Отмечу еще одно важное социальное следствие прогресса материальной
культуры западнизма. Увеличение человейников по числу членов есть лишь
один аспект социальной эволюции. Другой аспект - усовершенствование
объектов, выполняющих конкретные функции, что бывает связано с уменьшением
их размеров, т.е. числа людей, необходимых для выполнения тех же функций
Наше время дает этому бесчисленные примеры. Тенденция к минимизации
социальных объектов столь же объективна, как и тенденция к максимизации.
Колоссальный прогресс материальной культуры и средств организации
деятельности людей после Второй мировой войны, ставший одним из условий
эволюции западного мира к сверхобществу, стал одной из главных причин
образования избыточного человеческого материала в странах западного мира.
Это, со своей стороны, способствует изменению социальной структуры
населения, взаимоотношений между компонентами социальной организации и
других компонентов жизни западных обществ.
  Но самый, пожалуй, грандиозный взлет в западной материальной культуре
произошел в сфере знаковой культуры.
  Люди сами изобретают знаковую культуру как материальную культуру,
скажем, второго уровня. И сами они
устанавливают правила ее функционирования, организации и использования.
Но, вступив в силу, эти правила приобретают характер законов природы,
вернее - сверхприроды. Сверхприроды не в смысле чего-то
сверхъестественного, а в смысле искусственно изобретенной природы над
природой естественно данной. Творения человека, призванные служить ему,
превращаются в беспощадных и бесчувственных господ над своими творцами,
заставляя последних служить им. Они воплощают в себе коллективную волю
человейника и его коллективную власть над отдельным индивидом. Люди могут
бороться с себе подобными, бунтовать против них, упрекать их во всех
грехах. Но ничего подобного они не могут позволить себе в отношении
вещного мира. Если кто-то отказывается от роли прислуги вещей, он либо
заменяется другим, послушным человеком, либо вещный мир вообще начинает
обходиться без людей, либо случаются какие-то неприятности, обычно
преодолеваемые в пользу вещей.
  Знаковая культура западного мира достигает астрономических размеров.
Она в миллионы раз превосходит знаковую культуру прочих стран. Одно это
ставит западный мир в особое положение в истории человечества. В мире нет
и вряд ли когда появится другой социальный феномен, способный на
аналогичное творчество.
  На создание, сохранение, воспроизводство, дальнейшее
усовершенствование и обогащение знаковой культуры и использование ее Запад
затрачивает астрономических размеров средства и усилия. Пока эти траты
оправдываются. Но всему есть предел. Во-первых, достигла огромных размеров
и все увеличивается паразитическая и негативная (вроде рака) часть этой
культуры, и никто не в состоянии остановить этот процесс. Во-вторых, все
дороже обходится сохранение и воспроизводство навыков обращения с нею.
В-третьих, все дороже обходится каждый шаг вперед. И в-четвертых, передача
многих функций знаковой культуры и значительного объема операций с нею
техническим устройствам, усиливая и облегчая некоторые аспекты
интеллектуальной деятельности людей, одновременно ограничивает возможности
знакового творчества.
  Во второй половине нашего века второй уровень материальной культуры в
западных странах разросся и приоб-
рел большую силу. Это изменило профессиональный состав работающих членов
общества настолько, что число занятых на этом уровне западоидов
приблизилось к числу занятых на первом уровне. Их труд стал подобен труду
занятых в системе государственности чиновников, всякого рода общественных
деятелей и прочих лиц "чистых" ("бумажных") профессий. Профессии, ранее
считавшиеся собственно трудовыми, оказались в меньшинстве. И число занятых
в них людей стремительно сократилось. Западные общества стали обществами с
преобладанием легких (по старым понятиям) форм труда, ранее считавшихся
непроизводительными и в значительной мере оставшихся такими. Эти виды
деятельности обладают повышенной способностью к автономному
саморазрастанию, к работе на себя, а не на общество. Они имеют тенденцию к
превращению в касты, подобные кастам жрецов прошлого.
  Значительное место в современной материальной культуре заняли знаковые
системы, фиксирующие результаты познания и правила поведения людей.
Напоминаю, что знаки суть явления мертвой природы, а не нечто бестелесное
(идеальное в смысле нематериального), как утверждают философы,
заимствовавшие идею нематериальной субстанции из религии. Денежные знаки и
всякого рода документы также суть вещи неживой природы. Любая информация
есть определенного вида знаки или состояния вполне материальных приборов,
аппаратов, сооружений.
  Самым значительным, на мой взгляд, признаком произошедшего перелома в
сфере материальной культуры является то, что люди во все возрастающей
степени стали совершать поступки и организовываться не в соответствии с
законами живых существ, а в соответствии с законами созданного и
воспроизводимого ими вещного мира. Этот мир имеет свои законы,
неподвластные живым существам. Одни из этих законов непосредственно и
очевидным образом суть законы природы, в соответствии с которыми создаются
и используются здания, машины, приборы и прочие вещи. Другие же проявляют
свою силу законов природы через коллективную и безликую силу множества
живых существ, навязываемую вещам и передаваемую из поколения в поколение.
Такими являются, например, правила оперирования всякого
рода знаками и вещами, содержащими знаки (в частности, документы), а также
правила, регламентирующие расположение и эксплуатацию вещей (в частности,
расписания самолетов). Совокупность таких правил обладает силой, с которой
ни в какое сравнение не идет власть правительств, концернов, организаций,
партий, движений, сект, мафий. Человечество преодолевает уровень живой
материи. На смену социальной организации живых существ приходит социальный
механизм, воплощающий в себе отчужденные волю и интеллект человечества.


  НА ПУТИ К ГЛОБАЛЬНОМУ ЧЕЛОВЕЙНИКУ

  Мы рассмотрели происходящий эволюционный перелом в истории
человечества в аспекте формирования человейников более высокого уровня
организации, чем общество, - сверхобществ. Этот процесс есть лишь часть
более сложного процесса, захватившего всю западную цивилизацию и все
человечество. Детальное описание его выходит за рамки задачи этой книги.
Тем не менее вообще оставить его без внимания нельзя. Так что я должен
хотя бы кратко сказать об основных его чертах.
  Выражение "Глобальное общество" стало привычным в сочинениях и речах
на социальные темы. При этом "глобальное общество" понимается как
объединение всего человечества в единое целое, подобное привычным
обществам (их часто называют национальными государствами), с единым
мировым правительством и прочими учреждениями современных стран, только
большего размера. Обоснование такого мирового социального монстра (около
шести миллиардов человек, а футурологи обещают в будущем десять миллиардов
и более!) идет по многим линиям. Перечисляются проблемы, которые якобы
можно решить лишь совместными усилиями всех стран и народов планеты
(демографические, экологические, голода, преступности, болезней и т.п.).
Ссылаются на то, что складывается мировая экономика, ломающая границы
национальных государств и решительным образом влияющая на их экономику.
Ссылаются, наконец, на то, что мир уже пронизан сетью международных
объединений, учреждений и организаций, сплотивших челове-
чество в единое целое. В мире не осталось ни одного уголка, где какая-либо
более или менее значительная человеческая группа вела изолированную жизнь.
Жизнь людей все более и более находится под влиянием событий, происходящих
далеко от тех мест, где они живут. Осуществилась глобализация средств
массовой информации. Сложилась международная система производства,
распределение и потребления информации. Благодаря ей разбросанное по всей
планете человечество ощущает себя живущим в одном мировом объединении.
Складывается единая мировая культура.
  Тут все вроде бы верно. Но при этом все, говорящие и пишущие на эту
тему, за редким исключением, отодвигают на задний план или совсем
игнорируют тот факт, что сама идея "Глобального общества" есть идея
западная, а не всеобще-мировая. Инициатива и усилия движения к такому
объединению человечества исходят от Запада. В основе его лежит не
стремление различных стран и народов планеты к объединению - такое
стремление появляется чрезвычайно редко, - а стремление определенных сил
Запада занять господствующее положение на планете, организовать все
человечество в своих конкретных интересах, а отнюдь не в интересах некоего
абстрактного человечества. Мировая экономика есть прежде всего завоевание
планеты транснациональными компаниями Запада, причем в интересах этих
компаний, а не в интересах прочих народов планеты. Некоммерческие
международные организации в подавляющем большинстве суть организации
западные, контролируемые силами Запада и так или иначе поддерживаемые и
используемые ими. Мировой информационный порядок есть порядок,
устанавливаемый странами Запада, и прежде всего - США. Фирмы и
правительство США осуществляют контроль глобальной коммуникации. Западные
медиа господствуют в мире. Мировая культура есть прежде всего
американизация культуры народов планеты. Одним словом, идея "Глобального
общества" есть лишь идеологически замаскированная установка западного
мира, возглавляемого США, на покорение всей планеты и на установление
своего господства над всем прочим человечеством.
  Идея "Глобального общества" есть идея прежде всего американская. После
распада советского блока и самого Советского Союза США остались
единственной сверх-
державой с претензией диктовать свой порядок всей планете. Однако она есть
идея не только американская, а общезападная. Чтобы установить желаемый
мировой порядок, США должны мобилизовать усилия всего западного мира. В
одиночку им эту задачу не решить. С другой стороны, западные страны по
отдельности не в состоянии сохранить свое положение в мире. Они могут
удержаться на достигнутом ими уровне лишь совместными усилиями. А США уже
заняли место лидера в их совместном движении к мировой гегемонии.
  Единое человечество возможно, но не как мирное сосуществование
равноправных стран и народов, а как структурированное социальное целое с
иерархией стран и народов. В этой иерархии неизбежны отношения господства
и подчинения, лидерства, руководства, т.е. отношения социального,
экономического и культурного неравенства. Дело тут не в каких-то
биологических причинах и не в плохих расистских идеях, а в объективных
социальных закономерностях организации больших масс населения. Знание этих
закономерностей вовсе не означает, что люди должны перед ними
капитулировать. Люди боролись, борются и будут бороться против стремления
других людей господствовать над ними и вообще против их превосходства над
собою. И идеи равенства и некоей нравственной справедливости при этом
играли и будут играть свою роль. Но было бы по меньшей мере наивно
закрывать глаза на упомянутую объективную тенденцию к вертикальному
структурированию стран и народов. В качестве составных частей единого
человечества народы подчиняются действию общих коммунальных законов,
имеющих силу для любых объединений людей. Так что явное или скрываемое
стремление какой-то страны к мировой гегемонии есть один из составных
элементов тенденции к единству человечества.
  Я говорю именно о вертикальном структурировании, а не просто о
разделении мирового общества на регионы. Причем я это представляю себе не
как одну иерархическую линию, а как переплетение многих линий, в котором
единая мировая иерархия проступает лишь как тенденция. И среди этих линий
следует в первую очередь назвать разделение человечества на западную и
прочую (незападную) части. Отношения между ними являются совсем не
братскими. Ни о каком их равенстве и равноправии и речи
быть не может. Западная часть возвышается над незападной. В значительной
мере первая уже господствует над второй и имеет тенденцию к полному
мировому господству. Каждая из упомянутых частей имеет иерархическую
структуру в самых различных измерениях. В западной части на вершине
иерархии находятся США. Уровнем ниже находятся ведущие западные страны -
Германия, Англия, Франция, Канада. Еще ниже - Италия, Австрия, Бельгия,
Голландия. И прочие западные страны как-то упорядочиваются на социальной
"вертикали" в том или ином разрезе. И незападные страны занимают разное
положение в мировой иерархии. Уровнем ниже западных стран располагаются
полузападные страны - Чехия, Словакия, Польша, Венгрия и другие. Они не
являются западными, но из прочих незападных стран ближе к западным. На еще
более низком уровне располагаются прочие страны. Причем и они занимают
различные уровни в зависимости от степени подчиненности Западу. И на самом
низшем уровне находятся страны и народы, враждебные Западу или вообще
невосприимчивые к его влиянию.
  Насколько я помню, во все послевоенное время западные политики,
идеологи и журналисты постоянно говорили о Западе как о чем-то едином. Но
стоит постороннему человеку заговорить о Западе именно как о таком целом,
как немедленно следуют возражения, будто никакого единого Запада вообще
нет в природе. В качестве аргументов при этом приводятся различия
интересов западных стран, конфликты между ними и т.п.
  Очевидно, когда говорят о единстве Запада, имеется в виду единство в
одном смысле, а когда единство отрицается - в другом. Конечно, Запад как
единое национальное государство вроде Франции, Италии и т.д. не
существует. Но национальные государства суть не единственная форма
человеческих объединений. После Второй мировой войны тенденция к
интеграции стран Запада в новое огромное единство стала доминирующей в
современной эволюции человечества, так же как и тенденция к образованию
глобального общества под эгидой интегрирующегося Запада. Европейское
сообщество, немыслимое без участия США, есть реальность, а не вымысел.
Возьмите любой справочник по состоянию планеты, и вы в нем увидите
бесчисленные организации, учреждения и предприятия общезападного
характера. Добавь-
те к этому бесчисленные сговоры стран, бесчисленные встречи их глав,
совместные мероприятия.
  Современный Запад не есть всего лишь сумма стран США, Англии,
Германии, Франции и других им подобных западных "национальных государств".
Это есть социальное образование, более сложное и более высокого уровня
организации. Оно включает в себя в качестве основы и структурных
компонентов упомянутые "национальные государства", но не сводится к ним.
Оно является молодым с исторической точки зрения: оно начало складываться
после Второй мировой войны и еще находится в стадии формирования. Оно не
есть нечто идиллически гармоничное целое. Формирование его происходит в
острой борьбе. Внутри его имеют место конфликты и дезинтеграционные
тенденции. Но это - обычное явление в любых больших объединениях людей.
Существенно тут то, что интеграционный процесс доминирует, и "национальные
государства" все более и более утрачивают автономию и суверенитет.
  Запад есть вполне конкретное социобиологическое образование. Японцы,
корейцы, поляки, чехи, русские и представители других незападных народов
могут стать и становятся частичками тела Запада не в качестве граждан
своих стран, тяготеющих к западным образцам, но лишь покинув их и
внедрившись в страны Запада. Да и это не так-то просто. Десятки миллионов
иностранцев годами и десятками лет живут в странах Запада, оставаясь тут
чужеродным явлением.
  Запад есть явление уникальное, т.е. единственное в своем роде и
неповторимое в истории человечества. Наша планета не так уж велика, Запад
уже существует, он занимает свое место на планете, в обозримом будущем он
способен это место удержать за собой и не допустить другой "Запад" рядом с
собой. Стечение обстоятельств, благодаря которым Запад сложился
исторически, является уникальным и неповторимым. Когда народы Восточной
Европы и Советского Союза вознамерились уподобиться Западу, они полностью
игнорировали то, что это уподобление не может стать превращением их в
части Запада или в западные страны по двум основным причинам (не считая
других). Первая причина - навязывание этим народам отдельных свойств
Запада (капитализм, рынок, демократия и т.д.) не есть превращение их в
части Запада, ибо реальный Запад вообще не сводится к этим свойствам.
Реальный социально-политический строй, экономика, идеология и другие
основы обществ западного типа имеют мало общего с тем
идеологически-пропагандистским их изображением, какое навязывалось этим
народам. Последние могут лишь имитировать реальный западный тип общества,
но не более того. Вторая причина - место и роль Запада на планете уже
заняты, и самое большее, на что могут рассчитывать уподобляющиеся Западу
народы, это оказаться в сфере власти, влияния и колонизации со стороны
Запада, причем на тех ролях, какие им позволит играть сам единственный и
неповторимый Запад.
  Тенденция к интеграции Запада имела место всегда. Она принимала самые
различные формы - взаимное проникновение, культурное влияние,
экономические связи и т.д. Эту тенденцию выражали и войны, включая
мировые. Что нового внесло в эту тенденцию наше время? Это новое связано с
формированием сверхобществ и с их объединением на этой основе, т.е. с
"вертикальным" структурированием человечества. Последнее заключается в
том, что возникают бесчисленные и разнообразные организации, учреждения и
предприятия общезападного (наднационального) характера. Их уже сейчас
насчитываются десятки (если не сотни) тысяч. Они не принадлежат ни к какой
отдельной стране. Они возвышаются над ними. В их деятельность уже сейчас
вовлечены многие миллионы людей. Они организуются и функционируют по
социальным законам (правилам), отличным от тех, по каким организуются и
функционируют компоненты привычных (традиционных) "национальных
государств" Запада. Они служат основой для образования своего рода
"общества второго уровня", которое возвышается как "надстройка" над
обычными обществами и фактически подчиняет последние в основных аспектах
их жизнедеятельности. Это образование, используя средства западных обществ
("национальных государств"), фактически контролирует более пятидесяти
процентов всех мировых ресурсов (по некоторым данным - более семидесяти
процентов). Оно опутало своими щупальцами всю планету. Так что в отношении
его вполне уместно выражение - "Глобальное сверхобщество".
  Глобальное сверхобщество складывается не по типу обществ западного
типа, а по типу сверхобществ. Его компонентами становятся формирующиеся
западнистские сверхобщества. И объединяет их в целое надстроечная часть
глобального сверхобщества - "общество второго уровня" мирового масштаба.
Именно оно правит человечеством в наше время, а не какая-то небольшая
кучка богатеев. Оно включает в себя, конечно, денежный механизм западного
мира и использует его как средство управления Западом и прочим
человечеством. Но для управления одним Западом, в котором живет до
миллиарда человек, этого мало. А для удержания под своим контролем около
пяти миллиардов прочего человечества - тем более. Нужны мощные вооруженные
силы, политический аппарат, секретные службы, средства массовой
информации. Нужно иметь возможность распоряжаться ресурсами "национальных
государств" Запада, принуждая к этому их систему власти и управления.
  В этом аспекте все западные страны, включая США, являются ареной
деятельности этого глобального монстра. Верхушка его находится в США.
Последние суть главная резиденция этого "мирового правительства",
постав-шик мировых вооруженных полицейских сил, место расположения
"штабов" для управления различными рычагами мировой власти, кузница
командных, карательных и идеологических кадров и исполнителей воли хозяев
планеты. Но подразделения глобального сверхобщества имеются во всех частях
западного и западнизируемого незападного мира.
  С возникновением глобального сверхобщества произошел перелом в самом
типе эволюционного процесса: степень и масштабы сознательности
исторических событий достигли такого уровня, что стихийный эволюционный
процесс уступил место проектируемой и управляемой эволюции. Это,
напоминаю, не означает, будто все в эволюции человечества стало
планироваться и ход эволюции стал управляться в соответствии с планами.
Это означает, что целенаправленный, планируемый и управляемый компонент
эволюционного процесса стал играть определяющую роль в конкретной истории
человечества. Цели при этом не обязательно благородные, они могут быть (и
являются таковыми на самом деле) эгоистичными, гнусными, коварными и т.д.
Планы не обязательно
целесообразные и разумные, они могут быть нелепыми и даже безумными.
Управление не обязательно по правилам разумного управления и не
обязательно эффективно, оно может быть дилетантским, неэффективным. Но это
не влияет на сам тип эволюции, подобно тому, как плохая государственность
не меняет тип власти как государственной, плохая экономика не меняет тип
хозяйства как экономический.
  Принципиально важно здесь то, что в западном мире сложилась социальная
структура, в которой имеются компоненты, ставящие цели эволюционного
характера и глобального масштаба, вырабатывающие планы достижения этих
целей, обладающие способностью и средствами управлять огромными массами
людей, принуждая их к деятельности по реализации этих планов,
распоряжающиеся колоссальными материальными ресурсами, достаточными для
того, чтобы исторические процессы, ранее бывшие стихийными, сделать
сознательными.


  ЗАПАДНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

  Западные страны сформировались исторически в "национальные
государства" как социальные объединения более высокого уровня социальной
организации сравнительно с другими странами, как своего рода "надстройка"
над прочим человечеством. Они развили в себе силы и способности
доминировать над другими народами, покорять их. А историческое стечение
обстоятельств дало им возможность использовать свои преимущества в своих
интересах. Воздействие этого явления на судьбы человечества было и
остается противоречивым. Оно было могучим источником прогресса. И оно же
было не менее могучим источником несчастий. Оно явилось причиной
бесчисленных кровопролитных войн, включая две мировые, а также причиной
гибели многих народов и целых цивилизаций. Оно не только не исчезло со
временем, но усилилось. Оно лишь приняло новые формы и масштабы. Теперь
западные страны покоряют планету не поодиночке, а совместно. Теперь они
стремятся покорить все человечество и организовать его так, чтобы они
могли удержать свою мировую гегемонию за собой навечно и
чтобы могли эксплуатировать всю планету в своих интересах наивыгоднейшим
для себя образом.
  Стремление западных стран к овладению окружающим миром не есть всего
лишь злой умысел каких-то кругов этих стран - "империалистов". Оно
обусловлено объективными законами социального бытия. Более того, овладение
другими странами и народами стало необходимым условием выживания стран и
народов Запада. Оно есть принудительное средство сохранить достигнутое
положение и выжить в угрожающе сложных исторических условиях. Всем ходом
исторического развития Запад вынуждается на то, чтобы установить мировой
порядок, отвечающий его интересам. Он не просто имеет возможности и силы
для этого, он уже не может уклониться от этой эпохальной задачи.
  В ходе "холодной войны" была выработана стратегия установления нового
мирового порядка - стратегия создания реального "Глобального общества". Я
называю ее словом "западнизация".
  Сущность западнизации состоит в навязывании незападным народам и
странам социального строя, экономики, политической системы, идеологии,
культуры и образа жизни, подобных таковым (или имитирующих таковые)
западных стран. Идеологически и в пропаганде это изображается как
гуманная, бескорыстная и освободительная миссия Запада, который при этом
изображается средоточием всех мыслимых добродетелей. Мы свободны, богаты и
счастливы, - так или иначе внушает западная идеология и пропаганда
западнизируемым народам, - и мы хотим помочь вам стать такими же
свободными, богатыми и счастливыми, как мы. Но для этого вы должны сделать
у себя, в своих странах, то, что мы вам посоветуем.
  Это - на словах. А на деле западнизация (в рассматриваемом здесь
смысле!) имеет реальной целью довести намеченные жертвы до такого
состояния, чтобы они потеряли способность к самостоятельному существованию
и развитию, включить их в сферу влияния и эксплуатации западных стран,
присоединить их к западному миру не в роли равноправных и равномощных
партнеров, а в роли зоны колонизации.
  Западнизация не исключает добровольность со стороны западнизируемой
страны и даже страстное желание пойти этим путем. Запад именно к этому и
стремится,
чтобы намеченная жертва сама полезла ему в пасть да еще при этом
испытывала бы благодарность. Для этого и существует мощная система
соблазнов и идеологическая обработка. Но при всех обстоятельствах
западнизация есть активная операция со стороны Запада, не исключающая и
насилие. Добровольность со стороны западнизируемой страны еще не означает,
что все население ее единодушно принимает этот путь своей эволюции. Внутри
страны происходит борьба между различными категориями граждан за и против
западнизации.
  Была разработана также и тактика западнизации. В нее вошли меры такого
рода. Дискредитировать все основные атрибуты общественного устройства
страны, которую предстоит западнизировать. Дестабилизировать ее.
Способствовать кризису экономики, государственного аппарата и идеологии.
Раскалывать население страны на враждующие группы, атомизировать его,
поддерживать любые оппозиционные движения, подкупать интеллектуальную
элиту и привилегированные слои. Одновременно вести пропаганду достоинств
западного образа жизни. Возбуждать у населения западнизируемой страны
зависть к западному изобилию. Создавать иллюзию, будто это изобилие
достижимо и для них в кратчайшие сроки, если их страна встанет на путь
преобразований по западным образцам. Заражать их пороками западного
общества, изображая пороки как добродетели, как проявление подлинной
свободы личности. Оказывать экономическую помощь западнизируемой стране в
той мере, в какой это способствует разрушению ее экономики, порождает
паразитизм в стране и создает Западу репутацию бескорыстного спасителя
западнизируемой страны от язв ее прежнего образа жизни.
  Одной из черт западнизации является мирное решение проблем. Но эти
мирные методы обладают одной особенностью: они принудительно мирные. Запад
обладает огромной экономической, идеологической и политической мощью,
достаточной, чтобы заставить строптивых мирным путем сделать то, что нужно
Западу. Но мирные средства ничто, если они не базируются на мощи военной.
И в случае надобности Запад, как показывает опыт (например, Югославия), не
остановится перед применением оружия, будучи уверен в своем подавляющем
превосходстве.
  Западнизация есть особая форма колонизации, в результате которой в
колонизируемой стране принудительно создается социально-политический строй
колониальной демократии. По ряду признаков это есть продолжение прежней
колониальной стратегии западноевропейских стран. Но в целом это есть новое
явление. Назову характерные признаки его.
  Колониальная демократия не есть результат естественной эволюции данной
страны в силу ее внутренних условий и закономерностей ее исторически
сложившегося социально-политического строя. Она есть нечто искусственное,
навязанное этой стране извне и вопреки ее исторически сложившимся
возможностям и тенденциям эволюции. Она поддерживается мерами
колониализма. При этом колонизируемая страна вырывается из ее прежних
международных связей. Это достигается путем разрушения блоков стран, а
также путем дезинтеграции больших стран, как это имело место с советским
блоком. Советским Союзом и Югославией. Иногда это делается как
освобождение данного народа от гнета со стороны других народов. Но чаще и
главным образом идея освобождения и национальной независимости есть
идеологическое средство манипулирования людьми.
  За вырванной из прежних связей страной сохраняется видимость
суверенитета. С ней устанавливаются отношения как с якобы равноправным
партнером. В стране в той или иной мере сохраняются предшествующие формы
жизни для значительной части населения. Создаются очаги экономики
западного образца под контролем западных банков и концернов, а в
значительной мере - как явно западные или совместные предприятия. Внешние
атрибуты западной демократии используются как средства совсем не
демократического режима и как средства манипулирования массами.
Эксплуатация страны в интересах Запада осуществляется силами
незначительной части населения колонизируемой страны, наживающейся за счет
этой ее функции и имеющей высокий жизненный стандарт, сопоставимый с
таковым высших слоев Запада.
  Колонизируемая страна во всех отношениях доводится до такого
состояния, что становится неспособном на самостоятельное существование. В
военном отношении она демилитаризируется настолько, что ни о каком ее со-
противлении и речи быть не может. Вооруженные силы выполняют роль
сдерживания протестов населения и подавления возможных бунтов. До жалкого
уровня низводится национальная культура. Место ее занимает культура, а
скорее - псевдокультура западнизма.
  Массам населения предоставляется суррогат демократии в виде
распущенности, ослабленного контроля со стороны власти, доступные
развлечения, предоставленность самим себе, система ценностей, избавляющая
людей от усилий над собой и моральных ограничений.


  ПОСЛЕСЛОВИЕ

  Переход к эпохе сверхобществ, сохраняя и приумножая многие достижения
эпохи обществ, одновременно означает и утрату многих достижений эпохи
обществ. Среди этих потерь следует назвать резкое сокращение числа
участников эволюционной конкуренции. В эволюционную борьбу человейники
включаются не поодиночке, а в составе миров. А миров, способных сражаться
за самостоятельный эволюционный путь, на планете осталось совсем немного.
До недавнего времени главными конкурентами в борьбе за мировую эволюцию
были коммунизм и западнизм. После поражения советского коммунизма
инициативу захватил западнистский вариант эволюции. Прочие варианты
(мусульманский мир, африканский континент, Южная Америка) суть либо
эволюционные тупики, либо подражания западнизму, либо зоны колонизации для
Запада. Во всяком случае, что бы ни происходило в этих регионах, изменить
направление социальной эволюции уже невозможно в силу закона эволюционной
инерции. А изменить направление эволюционного процесса внутри самого
западного мира невозможно в силу его внутренней социальной организации.
Поражение коммунистического мира в "холодной войне" надолго (если не
насовсем) похоронило возможность и даже идею социальной революции.
  Мюнхен, 1998