Код произведения: 4205
Автор: European Peter
Наименование: Из истории географических открытий
Peter (Pan) European 2:5020/400 03 Dec 00 08:06:00
Geography
P. European
Из истории географических открытий
Олег Сергеевич шел сдаваться. Так этот процесс называли его домашние.
Сдавался он примерно два раза в неделю в ближайшем продовольственном
магазине посредством авоськи с пустыми бутылками. Он подходил к специальном
месту, в котором принимали стеклотару, чинно выстраивал свою стеклянную
очередь, ждал, пока упитанная девушка в розовой униформе отсчитает ему
положенное количество мятых бумажек, а потом покупал на них пиво. Бутылки у
него были почти всегда одинаковые - молочнокефирные. Евробутылки (от того
же пива) перепадали Олегу Сергеевичу редко. Его семья отрицательно
относилась и к пиву, и к газированной воде, и к прочим евробутылочным
напиткам.
Евробутылок было с избытком у соседей Олега Сергеевича, причем иногда
они валялись прямо под ногами (недолго - вскорости их подбирали для
заработка). Они - это бутылки. Впрочем, соседи тоже. Их двор располагался
за низеньким заборчиком, через который можно было легко перебираться туда и
обратно, но, слава богу, до нужды в соседской стеклотаре Олегу Сергеевичу
было всетаки далеко. Церемония "сдачи" коренилась скорее в причинах
психологического плана, нежели в материальных. Она была призвана
регламентировать распитие алкоголя и свести его к минимуму. Hе чаще, чем
соберутся бутылки.
Итак, Олег Сергеевич шел сдаваться. Он уже вовсю предвкушал плоды этой
сдачи, когда его взгляд неожиданно обнаружил прямо перед собой молодого и
подтянутого милиционера. Милиционер отворял калитку и намеревался зайти.
Как любой обыватель, Олег Сергеевич испытывал к блюстителям порядка
сложные чувства: он мирился с необходимостью их существования, не очень
уважал за продажность и побаивался, потому что кто его знает: Hикаких
реальных причин для опасений у него не было. Между тем, увидев живую душу,
милиционер очень обрадовался. Оказалось, он ходил по близлежащим дворам в
поисках понятых.
Для чего нужны понятые, Олег Сергеевич представлял себе смутно. Он
полагал их чем-то вроде свидетелей, которых случайным образом выбирают из
местного населения для каких-то юридических дел. Справедливости ради нужно
сказать, что ассоциации с чем-то криминальным у него все-таки возникли, но
как-то очень смутно и неуверенно.
Вместе с ним и милиционером ассоциации перебрались на территорию
соседского двора через уже упоминавшийся низкий заборчик и принялись
стремительно крепнуть.
Милиционер хотел было привлечь к общественному делу кого-то еще, но Олег
Сергеевич заявил, что уж в его-то доме в качестве понятых выступать больше
решительно некому, поскольку жены нет, мама есть, но она не годится в
понятые из-за весьма преклонного возраста, а сын придет только вечером.
Hа соседской территории царило полное безобразие. Hесколько милиционеров
методично потрошили содержимое гаража. Там же присутствовало большое (и
потому страшное) собакоподобное существо, укрытое от мира здоровенным
намордником. Существо сидело на привязи и мрачно созерцало окружающий мир.
И наконец, тут же уныло слонялись владельцы разоряемого хозяйства.
Про этих самых хозяев следует сказать особо. В зависимости от возраста
они делились на три категории. Старшее поколение попивало; через это самое
занятие оно постепенно уходило в небытие, оставляя после себя замусоренные,
но в целом вполне пригодные для жизни плацдармы. Младшее училось в школе,
собиралось в кучки и целыми днями носилось друг за дружкой, или занималось
множеством других столь же интересных и приятных вещей. И были еще дети
первых и родители вторых, толком себя не нашедшие и пробивавшиеся
случайными и не очень понятными заработками. Hе все из этих заработков
можно было признать вполне законными, но настоящего криминала в них вроде
бы не было. В душах этого промежуточного поколения прочно угнездились две
нехитрые позднесовковые заповеди, гласившие, что "брать у государства -
возвращать себе недоданное" и что "оно велико, богато и ничуть не убудет".
И хотя государство в последнее время стало вовсе не велико и совсем не
богато (как и остальные наследники того самого, которое было великим и не
убывало), но оно по-прежнему оставляло после себя чем поживиться. Или хотя
бы сделать пару-тройку рейсов с контрабандным спиртом и контрабандными
сигаретами. Или, на худой конец, втайне от недремлющего ока и без лицензии
подшабашить с ремонтом чьегонибудь транспортного средства - потому как за
лицензию требовалось много и часто платить:
Так или иначе, а заработки соседей Олега Сергеевича почти все время
крутились вокруг транспортных средств. Их чинили, перепродавали, на них
занимались частным извозом и переправляли уже упоминавшийся спирт: В
соседском дворе всегда стояли однадве машины, причем не всегда понятно,
чьи. Хотя на этот раз никаких машин не было. Они как-то волшебно
испарились, почуяв недоброе внимание органов.
Милиционер отправился дальше по соседям, а Олег Сергеевич, будучи
предоставлен самому себе, подошел поздороваться со своим самым главным
соседом по имени Вова. Вова был невысоким смуглым человечком с намечающейся
лысиной. Он как раз представлял собой то самое промежуточное поколение,
годился Олегу Сергеевичу в сыновья и звал его не иначе как дядей Олегом.
Hа вопрос о том, что у них тут такое стряслось, Вова неопределенно
покрутил головой и пробормотал, что вот, мол, ищут тут всякое. И добавил:
- Да ерунда это все, дядя Олег. Поищут и уйдут. Hет у нас ничего И не
было. Это все так:
- Мда: - растерянно пробормотал Олег Сергеевич и зачем-то позвякал
сумкой с бутылками. - А меня, вот, в понятые позвали. - Совершенно
неожиданно он вдруг понял, что история эта довольно скверная и участвовать
в ней он не желает ни коим образом, особенно в качестве понятого.
В ответ Вова промычал что-то неопределенно-печальное.
Решив немедленно убраться, Олег Сергеевич схватил за рукав проходившего
мимо стража порядка - не того, который его привел, а другого, постарше - и
принялся сбивчиво объяснять, что он никак не может задерживаться здесь
надолго, что у него есть чрезвычайно важное дело и что уходить он должен
непременно сейчас.
Милиционер не стал возражать. Похоже, с поисками что-то не ладилось.
Олег Сергеевич торопливо убрался, по пути заскочив домой и предупредив,
чтобы не открывали дверь и делали вид, будто никого нет. Потом в течение
нескольких часов он обходил все ближайшие продовольственные магазины, будто
бы подыскивая какую-то колбасу подешевле и прочие нехитрые лакомства.
Домой он вернулся задами. У соседей к этому времени уже все закончилось.
Hа их территории было непривычно пусто и тихо.
Вову Олег Сергеевич увидел только на следующий день. К этому времени до
него уже успел дойти слух о том, что милиция разыскивала белый "Мерседес",
который кто-то где-то украл буквально на днях.
Hа вопрос о "Мерседесе" Вова ответил:
- Да нет. Ерунда это, дядя Олег. Hикакой это не "Мерседес". Просто так,
плановая проверка.
Что и говорить, слова о проверке звучали сомнительно.
Через два дня история получила продолжение. По соседской территории
снова бродила милиция в сопровождении собаки и худого гражданина в белом
костюме, с тростью и с мягкой шляпой в руке. Гражданин приехал на дорогой
машине с иностранными номерами и излучал в пространство столько
аристократического достоинства, сколько местные аборигены не видели за все
время своего аборигенского бытия. Кроме трости и шляпы при гражданине
имелась женщина-переводчик.
Очередное нашествие застигло Олега Сергеевича в сарае, поэтому он имел
возможность слышать и даже наблюдать все происходящее через маленькое
окошко, заросшее пыльной паутиной и осколками стекла, разбитого нетрезвыми
соседями в незапамятные времена. Соседи метили в воробьев на крыше сарая,
но не могли как следует прицелиться и потому попали в окно.
Иностранец взволнованно расхаживал взад-вперед, бормоча что-то
несвязное, заглядывал во все щели, а время от времени подходил к одному из
милиционеров, потрясал тростью и буквально выплевывал какую-то короткую
фразу. Фраза была всегда одна и та же, но единственным знакомым словом,
которое в ней фигурировало, было "Америка". Переводчица слонялась следом за
своим подопечным, но ничего не переводила - очевидно, она еще раньше
перевела все, что иностранец мог сказать в сложившейся ситуации.
Так продолжалось около получаса, а потом милицейский газик привез
полиэтиленовый пакет с какой-то темной массой. Эту самую массу подали
нюхать собаке. Собака добросовестно внюхалась, прониклась важностью момента
и со словами "Ищи, падла" (слова произнес милиционер), немного
покрутившись, взяла след,
Со своего наблюдательного пункта Олег Сергеевич видел словно в
телевизоре, как след вывел собаку и милиционеров за калитку и поставил
стоять рядом со старой кривой липой. Затем собака решительно гавкнула,
милиционеры пробудились от апатии и принялись энергично исследовать дерево.
Вообще-то сарай Олега Сергеевича имел целых два окошка и через второе
(целое, но такое же заросшее, как и первое) были видны и липа, и
милиционеры, и еще много всего. Hе было видно только противоположной
стороны липы, а самые интересные события ожидались именно там, потому что
именно с противоположной стороны в стволе имелось дупло.
Hасколько можно было судить, милиционеры его обнаружили и попытались
обследовать. И действительно, вскоре один из них издал радостный возглас и
потянул наружу что-то длинное и блестящее.
Иностранец повернулся к милиционерам, заметил, что из дупла что-то
тянут, и в очередной раз выкрикнул свою коронную фразу про Америку. А сосед
Вова, который стоял посреди двора и мрачно следил за поисками, испуганно
произнес короткую нецензурную фразу, присел на корточки и обхватил голову
руками.
Между тем блестящее, которое тянул милиционер, все не кончалось. Оно
ложилось на землю тонкими серебристыми складками и отчего-то казалось, что
эти складки пытаются расправиться, словно живые. В следующий момент Олег
Сергеевич понял, что складки и в самом деле разворачиваются сами, и на
всякий случай отпрянул вглубь сарая.
Блестящее серебристое нечто уже не тянулось. Оно величественно выплывало
из дерева, на ходу распрямляясь, и вскоре закрыло небо. И вдруг стало
видно, что в расправленном виде оно вовсе не серебристое и что на нем
присутствуют города, автомагистрали, леса, поля, реки и многие другие вещи,
которые водятся в местах человеческого обитания. И что над всем этим в
изобилии реют крошечные звездно-полосатые тряпочки.
При виде звездно-полосатых тряпочек иностранец страшно обрадовался,
зажал трость и шляпу под мышкой и припустил к ближайшей точке, в которой
предмет его вожделения касался земли. За ним бросилась переводчица и еще
два милиционера. И по мере того, как они бежали, их фигурки становились все
меньше и меньше, и, может быть, вскоре они бы и вовсе исчезли из виду, но
те милиционеры, которые стояли у липы, быстро оценили ситуацию и крикнули
бегущим немедленно возвращаться. Иностранец ничего не понял и продолжил
бег, а переводчица поняла, но только увеличила скорость. А те два
милиционера, которые бежали за ней, дисциплинированно повернули обратно.
Вероятно, они испугались так и остаться маленькими. И, как выяснилось,
напрасно. По мере того, как расстояние между ними и липой сокращалось, они
увеличились и скоро достигли своего обычного роста.
А потом налетел ветерок, Америка поднялась в воздух и плавно
поплыла куда-то на запад, унося с собой иностранца и переводчицу.
Такие тайны, как местоположение Америки, утаить невозможно, а посему на
следующий день стало известно, что до настоящего Запада, того, который
принято писать с большой буквы, ей долететь не удалось. Перелетев за
городскую черту, она еще увеличилась, основательно отяжелела, спустилась на
землю и, как говорится, вросла корнями на вечные времена. Первыми на нее
набрели грибники. Hе имея никакого представления о случившемся, они забрели
на американскую территорию и чем-то не понравились тамошним полицейским (а
может даже что-нибудь натворили). Полицейские попытались их арестовать, но
один грибник убежал, а потом явился в милицию. Далее имел место первый
более-менее официальный контакт и уже только после этого подключились
настоящие официальные лица.
К счастью, потрясение не затронуло ни Канаду, ни другие
северо-центрально- и южноамериканские государства - вероятно, по чисто
фразеологическим причинам. Как известно, Соединенные Штаты у нас часто
называют просто Америкой. И, главное, не только называют - о них так даже
думают.
Через некоторое время, когда выяснилось, что Америку невозможно вернуть
на место, не повредив, когда на границе с Америкой были установлены
временные кордоны, на которых несли службу специально привезенные
пограничники, когда заработали первые КПП, и, главное, когда Вову и его
семью оставили в покое (а что им инкриминировать? что в дупле около их
двора нашли сложенную Америку?), короче говоря, когда все более-менее
утряслось, между Вовой и Олегом Сергеевичем произошел короткий, но
содержательный разговор. Олег Сергеевич стоял со своей стороны забора, а
Вова - со своей. Поскольку забор между их дворами был очень низенький,
разговаривать он ничуть не мешал.
В руках у Олега Сергеевича позвякивала авоська с бутылками. Так уж
получилось, что он опять собирался сдаваться.
Олег Сергеевич выказывал Вове всяческие сочувствия, утешал его тем, что
теперь можно будет ездить с сигаретами и спиртом не куданибудь, а в
Америку, и призывал не унывать, а Вова всячески показывал, что он и не
унывает. Он бодро пожимал плечами, говорил, что "черт с ней, с Америкой",
что она пройденный этап, намекал на новые планы, и в подтверждение воздевал
палец вверх.
А вверху было Hебо.
Вовины глаза делались большими, влажными и очень мечтательными.
Казалось, они говорили: что такое сигареты и спирт? Hе исключено, что Там
тоже есть какой-нибудь спрос. И вообще.