Код произведения: 15549
Автор: Дитц Уильям
Наименование: Только кровью
Уильям Дитц
Только кровью
William С. Dietz. By Blood Alone (1999)
Библиотека Луки Бомануара - http://www.bomanuar.ru
Spellcheck - Fix
Если мятежные командующие могущественного Легиона совершили военный
переворот, ввергший в пучину хаоса миллионы землян, - кто встанет против
них? Кто дерзнет совершить невозможное?
Только - ОНИ. Жалкая горстка отчаянных парней, которых вся Галактика
считает худшими из неудачников Легиона. Только - те, кого ведет в бой
полковник Билл Були - наполовину человек, наполовину "чужой" и на сто
процентов - ГЕРОИ.
Если легионеры идут против легионеров в смертельно опасной игре,
ставка в которой - судьба всей нашей планеты, КАК победить в этой битве?
Только - мужеством.
Только - отвагой.
ТОЛЬКО - КРОВЬЮ!
1
Войска обязаны подчиняться или погибать. Другого выбора у них нет.
Майло Нарлон-Да. "Жизнь воина" Стандартный год 1703
Планета Земля, Конфедерация разумных существ
Рассветное кроваво-алое солнце омывало лагерь мягким розовым светом.
Выйдя из общежития, полковник Уильям Були III, или просто Билл, с жадностью
дышал свежим утренним воздухом и смотрел на учебный плац. От матери
полковник унаследовал твердый взгляд серых глаз, от отца - мускулистое
поджарое тело. Загар покрывал только лицо, не опускаясь ниже воротника.
Були кивнул гражданскому и ступил на ухоженную дорожку. Ее ширина едва
позволяла бежать в одну колонну по четыре или в две по двое, а
передвигаться иначе кадетам здесь запрещалось. Так, в частности, их
приучали к дисциплине, к действиям в команде, к тому, что думать надо в
первую очередь об интересах группы, а не личности.
Впереди стояло административное здание. Отец Були прославился тем, что
первым из наа был зачислен в академию, поднял над крышей здания классный
флаг и, убегая, напоролся на генерала. Да кто не слыхал эту историю, по
крайней мере сотню раз?
На перекрестке мимо офицера прошагала группа кадетов. Их командир,
тощее низкорослое создание, вряд ли часто видевшее капитана, не то, что
полковника, отдал честь, повернул голову к строю и задал ритм: "Левой,
левой, левой, правой, левой..."
Були улыбнулся, тоже вскинул руку к козырьку и зашагал в ногу с
кадетами. Сколько лет назад он маршировал вместе со своим курсом? Больше
пятнадцати... А память свежа, как будто это было вчера.
Он вспомнил, как с грохотом распахивалась дверь, как старший кадет
вопил: "Подъем!" - и стонали соседи по комнате. А потом холодные половицы,
горячий душ и осточертевший своим однообразием завтрак - и все прочее для
того, чтобы Були сделался офицером военной организации, сумевшей
просуществовать ни много, ни мало семьсот лет и служившей не какой-нибудь
стране или великой цели, а только самой себе.
"Legio patria nostra" - "Легион - наша родина". Таков девиз легиона, в
этих словах звучит его сила и, если быть откровенными до конца, главная
слабость.
Часовой у административного здания щелкнул каблуками и сделал артикул
винтовкой перед офицером. Полковник ответил на салют и приблизился к двери.
Ее полагалось толкать - ручки отсутствовали. "Интересно, - подумал Були, -
это те самые створки, которые я когда-то доводил до блеска, или прочный
металл в конце концов протерли до дыр?"
Одну стену громадного вестибюля почти целиком закрывал портрет
французского короля Луи Филиппа. Под картиной была табличка, ее текст Були
знал наизусть, как и любой выпускник академии:
"Параграф 1. Сформировать легион из иностранцев. Этот легион будет
носить название "Иностранный легион".
На примыкающих стенах висели боевые знамена, одни - в прорехах и
пятнах (кровь, наверное, что же еще?), иные девственно чисты, словно только
что сшиты. Ничего удивительного в современном сражении флагу не место, его
вмиг спалят дотла вместе со знаменосцем.
Пахло мастикой для пола и чем-то еще - то ли знакомым, то ли нет.
Плесенью? Гнилью? Нет, кирпичи не гниют, особенно кирпичи легиона.
За массивным дубовым столом укрылся дежурный капрал с эмблемой
Третьего батальона, двумя шевронами (каждый за пять лет выслуги) и двумя же
боевыми медалями. Этот на своем веку полковников навидался вдосталь, и Були
на него впечатления не произвел.
- Доброе утро, сэр. Чем могу быть полезен?
Не дожидаясь просьбы, Були заглянул в сканер сетчатки глаза.
- Я полковник Уильям Були, прибыл по поводу военно-полевого суда над
капитаном Пардо. Куда мне идти?
Капрал через компьютер установил, что посетитель - тот, за кого себя
выдает, и, глядя на вертящуюся на экране иконку, тронул клавишу.
- Сэр, для вас сообщение от генерала Лоя. Вам следует явиться к нему
до начала заседания.
Генерал Арнольд М. Лой командовал Земным сектором и
председательствовал в военно-полевом суде. Об этом человеке Були был
наслышан. Медаль "За воинскую доблесть", "Боевая Звезда", "Военный
Крест"... Одни называли Лоя героем Конфедерации, другие окрестили его
Бакальским Мясником.
За вызовом мог скрываться какой-нибудь рутинный административный
пустяк. Или это могло быть предвестием того, что к делу, и так крайне
скандальному, примешивается политика.
Були не на шутку встревожился и спросил у капрала:
- Последний этаж, южная сторона?
Тот кивнул.
- Да, сэр. Кое-что на свете никогда не меняется.
Капрал сочувствовал полковнику, глядя, как тот поднимается по истертым
лестничным ступеням. Не позавидуешь бедняге, Лой сожрет его за завтраком с
потрохами... Эта мысль показалась капралу смешной, он даже хихикнул. До
перерыва на кофе оставалось четверть часа. Вот этим-то и хорош легион. На
службу не напрашивайся, от службы не отказывайся, а все остальное
как-нибудь само устроится.
Генерал Лой услышал стук и понял, кто пришел. Он покинул кресло и стал
лицом к окну, а к двери спиной - важный человек сосредоточен на важных
мыслях. Эту позу он отработал давным-давно.
- Войдите.
Були отворил дверь и вошел в кабинет. И не увидел ничего неожиданного.
Обстановка официальная и, пожалуй, даже спартанская. Громадный стол -
настоящая баррикада, - на нем почти ничего, а то немногое, что есть,
выстроено, как легионеры на параде. Прочая мебель - главным образом
тяжелые, видавшие виды кресла для посетителей, жертвенник из туррского
дерева, ровнехонько выстроенные фотографии на стене: Лой на Альгероне, Лой
рядом с Президентом, Лой на Бакале...
Держа фуражку на согнутой в локте руке, Були щелкнул каблуками:
- Полковник Билл Були, прибыл по вашему приказанию, сэр.
Лой простоял секунду спиной к вошедшему, затем повернулся и с
правдоподобной улыбкой протянул руку:
- Були! Рад видеть... Присаживайтесь. Кофе? Лучший кофе по-прежнему
доставляют с Земли.
Були сел.
- Нет, сэр, благодарю. Я полчаса назад заправил баки под завязку.
- Мудрый шаг. - Генерал опустился в кресло. - Как добирались?
- Долго и медленно, - ответил Були, гадая, к чему приведет разговор. -
Похоже, мы кланялись каждому астероиду.
Лой состроил мину.
- Боюсь, это знамение времени. Уже полгода, как эти крохоборы
сократили пассажирские рейсы. И увы, я не думаю, что худшее у нас позади.
Були вежливо кивнул:
- Да, сэр.
У Лоя были глубоко посаженные, черные, как пушечные ядра, глаза. Он
соединил пальцы рук и в образовавшийся треугольник посмотрел на полковника.
- Дело привлекло к себе много внимания. Вы бы только видели эти
заголовки! "Украдены припасы!", "Офицер ограбил Легион!", "Исчезло
оружие!"... Кошмар, да и только. Особенно теперь. После второй хадатанской
войны прошло полвека, народ размяк. Сейчас бы совсем не помешали действия
по наведению порядка. Встряхнуть людей, разбудить...
Было совершенно ясно, к чему он клонит. Ясно даже тому, кто последние
два года провел на окраине общественной жизни. Дело Пардо послужит
предлогом для дальнейшего сокращения расходов на армию.
Були постарался сохранить выдержку.
- Что вы предлагаете, сэр? Чтобы я изменил свидетельские показания?
Лицо генерала окаменело.
- Я предлагаю, чтобы вы следили за своим языком, полковник... не то
сами пойдете под суд. Патриция Пардо метит в Президенты и даже имеет шансы
на победу, а этот инцидент может сорвать ее планы. Что было бы весьма
некстати, поскольку губернатор - одна из тех немногих, кто нас
поддерживает.
Були посмотрел собеседнику прямо в глаза. Он не желал сдаваться так
легко.
Лой нарушил молчание:
- Да, мы оба знаем, что Пардо по уши в дерьме и заслуживает наказания.
Два года на Дранге пойдут этому ублюдку на пользу! Но почему из-за
какого-то прохвоста должен страдать весь Легион? В чем мы меньше всего
сейчас нуждаемся, так это в негативном освещении событий со стороны прессы.
Були хотел было ответить, но генерал предупреждающе поднял руку.
- Не рубите сплеча, подумайте... Это все, о чем я вас прошу. Увидимся
в суде.
Намек ясен - извольте выйти вон. Були поднялся и со словами "Да, сэр"
повернулся к двери.
Лой, заметив гриву серебристо-серого меха, сбегавшую по шее
полковника, поморщился. Полукровка! Если так пойдет и дальше, кого еще
увидишь в Легионе? Чешуйчатых офицеров?
Его передернуло.
Конференц-зал был невелик, стены выкрашены зеленым с оттенком желчи.
Никаких украшений, кроме убого исполненного портрета капитана Жана Данжу и
вербовочного плаката в опрятной раме. На плакате был изображен Десантник
II, его руки исторгали смерть, вокруг - ковром - убитые, и надпись: "Он
гибнет последним". Из мебели многострадальный деревянный стол, шесть
разномастных стульев и мусорная корзина.
Патриция Пардо была хороша собой. Такая красота дается ценой труда и
расчета. Светлые волосы, зеленые глаза, белоснежные зубы. О чем бы она ни
заговорила, в ее речи сквозила привычка к приказному тону. Вот и сейчас...
- Фокси, сделайте перерыв. Я хочу поговорить с сыном.
Генри Фокс-Смит, темнокожий, с необыкновенно умными глазами, был
адвокатом, причем из лучших, и стоил каждого кредита из своих непомерных
гонораров.
- Патриция, скажите ему, чтобы больше не ходил под себя. Второго шанса
не будет.
По костюму, обошедшемуся в восемьсот кредитов, пробежала световая
рябь, когда Фокс-Смит вышел в коридор. Клацнула дверь, и Патриция Пардо
обернулась к сыну.
У капитана Мэтью Пардо были отцовские черты лица, материнские глаза и
полные, легко надувающиеся губы. Выглядеть беспечным ему никак не
удавалось, тем более в присутствии Патриции.
- Только одна преграда стоит между мною и президентским креслом. И эта
преграда - мой сын. Ты имел все, и все выбросил на помойку. Ради чего?
Нескольких сотен тысяч кредитов?
Мэтью Пардо смотрел на свои туфли.
- Ты закончила?
- Нет, - в тихом бешенстве ответила мать. - Никоим образом. У нас еще
есть шанс. Не ахти какой, но есть. По словам Фокси, все улики косвенные,
кроме результатов генетической экспертизы. О чем же ты думал, черт побери?
Да на такую дурость не был способен даже твой безмозглый папаша!
- Мне долго все сходило с рук, - сказал в свое оправдание Мэтью. - А
ты, между прочим, и похуже кое-что делала.
- Следи за языком! - рявкнула Патриция. - Тут могут стоять "жучки"!
- Нет, это не в привычках Легиона, - презрительно скривился Мэтью.
- Меня беспокоит не Легион, - хмуро промолвила мать. - Я встречалась с
генералом Лоем, и он согласился поговорить с полковником Були.
- Мохнатый не уступит, - ответил младший Пардо. - Ни за что на свете.
- Надейся, что все-таки уступит, - процедила Патриция. - Потому что
больше тебе надеяться не на что.
В аудитории собрался целый "зверинец": репортеры, штабная мелочь,
служивые роботы. На сцене рядком сидели и стояли семеро офицеров:
генерал-лейтенант, два полковника, два майора и два капитана.
Никого не удивило, что одним из капитанов оказался полутонный киборг.
Некоторые из этих созданий получали офицерские чины за боевые заслуги.
Ходили даже разговоры о допуске их в академию, но эта идея не импонировала
консерваторам.
В тот миг, когда на сцену поднялся Лой, разговоры стихли. У Були
сжались мышцы живота, сразу захотелось оказаться где-нибудь подальше. Выбор
ясен: или солгать во благо Легиона, или уйти в отставку полковником. Да,
все просто, как дважды два. Но почему же он никак не может сделать выбор?
Стукнул председательский молоток.
- Ну, ладно, всем известно, ради чего мы здесь собрались... Давайте
приступим. Итак, майор Хассан, ваше оружие заряжено и на боевом взводе?
- Да, сэр, - ответил Хассан.
- А коли так, открывайте огонь!
Хассан не открывал огонь ни из чего стреляющего, с тех пор как покинул
стены кадетского корпуса. Его усы дернулись - наверное, это была улыбка.
- Есть, сэр. Вызывается свидетель со стороны обвинения - штаб-сержант
Роза Карбода.
Суд начался с четких, деловитых показаний Карбоды.
- Да, сэр, подчиненные капитана Пардо утеряли или продали много
оружия. Если быть точной, на сумму пятьдесят шесть тысяч кредитов.
Затем с колоритными комментариями выступила "деятель индустрии
развлечений", называвшая себя Хрустальным Рассветом. Она не усмотрела
ничего необычного в том, что некоему капитану пришлось израсходовать
большую сумму денег, и выразила надежду на его благополучное возвращение на
Калиенте.
Репортеры, большей частью успевшие к этому времени задремать,
оживились и велели парящим камерам переместиться ближе к сцене. В борьбе
машин за лучшие наблюдательные позиции металл лязгал о металл, но дело того
стоило - у гражданки Рассвет были огромные груди.
Лою стало трудно видеть свидетельницу, он нахмурился и велел отозвать
рой машин. Репортеры послушались. Генерал глянул на свой ручной компьютер.
- Пора сделать перерыв. Пятнадцать минут. Без опозданий.
Зашуршали платья и костюмы, задвигались кресла, загудели сервомоторы -
Десантник II покидал сцену. Майор Хассан поймал взгляд Були и поманил
полковника к себе.
- Сэр, я собираюсь вызвать вас сразу после перерыва.
У Були заколотилось сердце.
- В самом деле? Все и так идет неплохо. Разве от моих показаний
что-нибудь изменится?
- Непременно, - уверенно ответил Хассан. - Учитывая, что сержант
Карбода прослужила интендантом всего лишь три месяца, защита будет
подчеркивать ее неопытность. А разделавшись с Карбодой, они напомнят о
словах мисс Рассвет и о том факте, что губернатор Пардо - очень
состоятельная персона. Конечно же, у капитана Пардо водились денежки.
Правда, не столько, чтобы швыряться десятками тысяч, но кто об этом
вспомнит? Я понятно излагаю, сэр?
- Да, - с тревогой ответил Були. - Понятно.
Хассан кивнул:
- Отлично. Увидимся после перерыва. Мне надо заправить баки.
- Говорите как генерал.
Хассан ухмыльнулся:
- Вот и хорошо. Все идет по плану. Будьте готовы.
Заседание возобновилось точно в назначенное время, и майор Хассан
вызвал следующего свидетеля. Услышав свое имя, Були встал, прошел путь, как
ему показалось, в сотню миль, поклялся говорить только правду и ничего,
кроме правды. И в этот миг, с воздетой рукой, вспомнил отцовские слова.
...Его поймали на лжи - не важно уже на какой. Перед ним стоял отец,
заслоняя собой небо. И невозможно было бы отличить настоящий глаз от
протеза, не будь он окружен множеством шрамов. В строгом голосе звучала
любовь.
"Сынок, ничего нельзя построить на лжи. Стены развалятся и похоронят
тебя под обломками. Лучше всего говорить правду, а обломки пусть упадут,
куда упадут..."
- Свидетель может сесть, - подчеркнуто официально проговорил Лой.
Були в лицо ударила кровь, и он торопливо попросил извинения.
- Спасибо, - с сарказмом отозвался Лой. - Извольте продолжать.
Хассан кивнул, произнес "Да, сэр" и повернулся к Були:
- Будьте любезны назвать суду свое имя и воинское звание.
- Уильям Були, полковник, командующий периферийным сектором номер
восемьсот семьдесят два.
- Какие именно войска находятся под вашим командованием?
- Мне подчинен сборный батальон, состоящий из двух рот пехоты, двух
взводов киборгов, трех артиллерийских батарей и штабной группы.
Хассан удовлетворенно кивнул:
- Скажите для тех, кто незнаком с периферийным сектором восемьсот
семьдесят два, где дислоцируется штаб вашего батальона?
- На Калиенте.
- На Калиенте находятся все ваши войска?
Були отрицательно покачал головой:
- Нет. У нас есть и внешние посты.
- Внешние посты получают снабжение и пополнение с Калиенте?
- Так точно.
- Спасибо, - легковесным тоном поблагодарил Хассан. - А теперь
расскажите суду о капитане Пардо... Он ваш подчиненный?
- Да.
- Каковы обязанности капитана Пардо?
- Капитан Пардо командовал внешним постом Эр-Эс восемьсот семьдесят
два двенадцать.
- Расположенным где именно?
- На планете под названием Голыш.
- Благодарю. Итак, расскажите нам о Голыше и о том, в чем именно
заключались обязанности капитана Пардо.
У Були пересохло во рту, он налил в стакан воды, глотнул.
- Голыш привлекает к себе самые разные существа. Планета дает кров не
только туземному населению в тысячи душ, которое не в ладах с законом, но и
контрабандистам, ворам и преступникам иных сортов.
- И они живут, не тужат под крылышком у капитана Пардо?
- Да, - ответил Були. - Можно сказать и так. Хотя на планете есть и
гражданские власти.
- Ну, конечно, - закивал Хассан. - Однако капитан Пардо главный
военный на Голыше и, будучи таковым, имеет все возможности поступать, как
считает нужным.
- Верно.
- Что ж, подтвердите, если я все понял правильно, - задумчиво
проговорил Хассан. - Капитан Пардо, получив значительную свободу действий,
отправился на кишащую преступниками планету и нежданно-негаданно разжился
большими деньгами. Кстати, какой именно суммой?
На ноги вскочил Фокс-Смит:
- Я протестую! Вы манипулируете свидетелем!
Лой пронзил Хассана мрачнейшим взглядом:
- Принято. Следите за собой, майор. Мы тут не потерпим ваших
выкрутасов.
Хассан напустил на себя раскаяние и со словами "Да, сэр" повернулся к
Були:
- Полковник, учитывая тот факт, что вы проходили службу на Калиенте,
можете ли вы утверждать, что капитан Пардо и его легионеры свято блюли все
перечисленные на сегодняшний день в уставе Легиона пятьдесят три тысячи
двести тридцать семь требований?
Вопрос вызвал смешки в зале. Снова Фокс-Смит покинул свое кресло.
- Позвольте спросить, имеет ли такая линия допроса отношение к
рассматриваемому делу?
Хассан посмотрел на Лоя.
- Мотив установлен. Обвиняемый потратил больше, чем позволяли его
легальные доходы. Я пытаюсь выяснить, как ему это удалось. В том, что мои
вопросы имеют отношение к делу, вы убедитесь через минуту.
Генерал махнул рукой:
- Ладно, действуйте, как считаете нужным.
Хассан повернулся к Були:
- Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.
- Я проводил проверки. Как плановые, так и внеплановые.
Хассан кивнул с таким видом, будто наконец-то услышал нечто
существенное.
- Ясно. Таким образом, находившиеся на Голыше мужчины и женщины знали,
что вы в любой момент можете свалиться им как снег на голову?
- Да.
- Расскажите, как проходила проверка, имевшая место двадцать третьего
октября две тысячи шестьсот сорок пятого года по земному летосчислению.
Були ждал этого вопроса и имел наготове ответ. И ничего не поделаешь,
если его слова прозвучат заученно.
- Мы с главным сержантом Мюллером высадились на Голыше приблизительно
в двадцать часов. Было темно.
Хассан одобрительно кивнул:
- Расскажите суду, что произошло далее.
Були пожал плечами.
- Мы забрали с транспорта свои вещмешки и направились в здание
космопорта. И тут перед нами проехал грузовик на воздушной подушке.
- Это был не простой грузовик? - спросил Хассан. - Он чем-нибудь
отличался от других?
- Опознавательными знаками Легиона.
- Продолжайте, пожалуйста.
- Мне это показалось интересным, и я пошел за грузовиком к стоянке
"челнока".
- Вы заметили на "челноке" какие-нибудь знаки?
- Главный сержант Мюллер сделал голографические снимки этого борта. На
носу было написано краской название "Королева границы" и номер Ай-Эс-Ви
тире семь тысяч четыреста двадцать один тире три.
Хассан повернулся к Лою:
- К сведению суда, голоснимки, сделанные главным сержантом Мюллером,
приобщены к делу как вещественное доказательство номер тридцать шесть, а
расследование показало, что "челнок" зарегистрирован как грузовое судно
"Королева границы". Он разыскивается полицией в связи с активной и
разносторонней контрабандной деятельностью.
Фокс-Смит поднялся на ноги:
- Протестую! Последний комментарий советника не относится к делу и
является предосудительным.
Судья махнул рукой.
- Принято. Комментарий майора отклоняется.
Хассан остался невозмутим. Зерно посеяно, и Лою его уже не
выкорчевать. Обвинитель повернулся к Були:
- Что происходило потом?
- Мы с Мюллером стояли в тени и смотрели, как к "челноку" приближается
капитан Пардо...
- Минуточку! - перебил Хассан. - Было темно... откуда у вас
уверенность, что этот человек - Пардо?
- Он прошел под парящим фонарем, - твердо ответил Були, - и был
зарегистрирован моим ручным компьютером.
Хассан притворился удивленным:
- Вашим ручным компьютером? Продемонстрируйте суду.
Скорее, это предназначалось для прессы, а не для суда - подобное
устройство носил едва ли не каждый офицер.
Все же Були подошел к столу и даже закатал рукав, обнажив жилистое
предплечье.
Экранчик был темен. Були нажал кнопку - засветилась голограмма.
Возникли и закружились восемь миниатюрных голов. Семь были темны - это
означало, что они вне зоны сканирования, одна сияла зеленым. Текст "М.
Пардо" удалось прочесть всем.
Зал всколыхнулся - робокамеры, урча, подбирались ближе к голограмме.
Були увидел на лице Лоя выражение, в котором только он мог узнать угрозу, и
понял, что мосты сожжены.
Хассан кивнул:
- Итак, была задействована конкретно эта функция. И она
идентифицировала капитана Пардо?
- Совершенно верно.
- А никто не мог ввести в ваш компьютер ложную информацию?
- Ручные компьютеры Легиона очень хорошо защищены.
- Продолжайте.
Були рассказал, как он окликнул Пардо, как главный сержант Мюллер счел
необходимым загнать в патронник своего автомата патрон, и как они обыскали
грузовик. В ходе обыска нашлось большое количество оружия, которое, как
следовало из докладов Пардо, было утрачено.
Четыре часа кряду Фокс-Смит истязал свидетелей Хассана, и больше всех
досталось полковнику Уильяму Були.
Но офицер отказался менять свои показания, и, если исходить из
предположения о честности присяжных, можно было сделать вполне однозначный
прогноз.
Покидая наконец здание, Були испытывал глубокое разочарование - в
Пардо, в Лое и в самом Легионе.
Следующие два дня тянулись очень медленно. Хотя Були дал показания на
суде, нельзя было исключать, что его вызовут повторно. Впрочем, он имел
право отлучаться из лагеря, главное - находиться в пределах досягаемости.
Автотакси доставило офицера в Эль-Сентро - сердцевину старого города,
видавшую много юношеских приключений Були. Окрестности раскрывались перед
ним постепенно, как экзотический цветок, и даже обладали ароматом - правда,
сомнительным.
Легионер велел машине остановиться и пошел знакомыми улицами. Исчезло
немало излюбленных местечек, их сменили новые постройки, но всем
недоставало прежнего шарма. А когда-то здесь стояли ночлежки, дешевые
ресторанчики, бары с названиями "У Джерико", "Сержантский восторг", "Черное
кепи"... Исчезли и сами легионеры, легко узнаваемые по коротким стрижкам,
полковым татуировкам и суровым взорам. Зато остались нищие, сражавшиеся
когда-то под чужими солнцами, глядевшие смерти в глаза и хоронившие друзей.
И ради чего? Ради провонявших мочой улочек, ради презрения тех, за кого они
проливали кровь, ради убогого утешения, которое дарит бутылка? Их,
демобилизованных, тысячи, не найдя себе лучшего применения, они сбиваются в
кучки и попрошайничают.
Були наблюдал, как сухонький коротышка с сохранившейся на руке
эмблемой первого батальона приблизился к благополучному обывателю -
гражданскому служащему, а может быть, владельцу магазина. Они обменялись
фразами, бывший легионер дернулся, как от затрещины, а собеседник
повернулся к нему спиной.
Офицер полез в карман, достал бумажник, из него - несколько банкнот.
- Капрал, прошу минуту вашего времени.
Легионер обернулся:
- Сэр?
- Хочу, чтобы вы мне оказали услугу. На Этане Четыре взвод первого
батальона спас мою задницу, а мне так и не представилась возможность за это
отплатить. Может, пригласите на ужин несколько товарищей? Я буду
благодарен.
На глазах бывшего легионера набухли слезы.
- Да благословит вас Бог, сэр. Сделаю, и с удовольствием. Сэр, я
понимаю, татуировка заметная, но как вы угадали мое звание?
- По манерам, - честно ответил Були, - и по шевронам на рукаве.
Капрал наклонил голову, увидел темные следы на материи и рассмеялся.
- Капрал всегда капрал!
Були кивнул и пошел своей дорогой. К капралу заинтересованно
подтягивались другие отставники. Он показал деньги.
- Ребята, кажись, у нас намечается завтрак, и даже с пивком...
Они смотрели, как человек, подавший милостыню, пересекает улицу.
- Хочу, чтобы вы его запомнили, - задумчиво сказал капрал. - Некоторые
стоят того, чтобы их мочить, некоторые - нет.
Вызов в суд пришел, как и любые армейские бумаги, нежданно и в самое
неподходящее время.
Только что Були ступил в душ, подставил голову под сильные горячие
струи - и тут завибрировал на руке компьютер. Офицер протер залитые водой
глаза и сощурился, глядя на текст: "Прибыть к генералу Лою в 14.00".
Коротко и не слишком ласково.
Сейчас почти половина второго. Не много же времени дали ему на сборы.
Почему?
Були домылся, прошел через скромно меблированную комнату и сказал
комцентру:
- Канал новостей.
Появился универсальный голотанк. Полковник дождался конца спортивного
репортажа, он уже был полуодет, когда начался обзор новостей. Компьютерная
дикторша как две, капли походила на людей, живших в пределах академической
ограды. Выражение ее лица было серьезным.
- Только что поступила информация... Военный суд счел легионера
капитана Мэтью Пардо, сына губернатора Патриции Пардо, виновным в хищении
государственной собственности и приговорил его к двадцати годам работ в
исправительном учреждении Конфедерации на Питре-Два.
Обвиняющая сторона, опиравшаяся главным образом на показания
непосредственного начальника Пардо, видимо, доказала, что Легион все еще
способен самостоятельно чистить свои ряды. Или это не так? Скептики
спрашивают: а может, процесс над Пардо подсунули общественности специально
для того, чтобы отвлечь внимание от других назревших в Легионе проблем?
Теперь поинтересуемся мнением рядовых обывателей, простых мужчин и
женщин на наших улицах...
Були не интересовало мнение мужчин и женщин на улицах. Он велел танку
выключиться. Изображение пропало.
Итак, приговор вынесен. Вор отмотает двадцатку на Питре-Два, - а что
получит Були? Двадцатку на Калиенте? Впрочем, может быть, и кое-что похуже.
Вынужденная отставка, например. Були успел смириться с судьбой, поэтому
неожиданный поворот событий ободрил его, он даже был весел, пока шел в
кабинет генерала.
Лой сидел за своим столом. От Були генералу уже ничего не требовалось,
поэтому он не видел смысла изображать доброжелательность. Но говорил ровно
и сохранял бесстрастие на лице.
- Були, простите, что не предлагаю сесть, но я опаздываю на заседание.
Вам знакома база в Джибути? Конечно, знакома. Родной дом Тринадцатого
полка, и все такое... Так вот похоже, что комендант базы, женщина по имени
Джунель, погибла в результате какого-то несчастного случая. Взбесившаяся
толпа... Может быть, вы захотите в этом разобраться? В любом случае ваше
присутствие там не будет лишним. Мы вас отправим на Джибути, а вашего
заместителя на Калиенте повысим в звании. Вопросы?
Були заглянул в угольно-черные глаза собеседника и понял, что генерал
готов к его протестам. "Валяй, - казалось, говорил этот взгляд. - Попробуй
оспорить мой приказ, посмотрим, чем это кончится". Були подумал о Джибути -
очаге заразы на восточном побережье Африки. Лучшего местечка, чтобы сослать
смутьяна, трудно найти. А хуже всего, что это назначение - тупик и каждый
день превратится в бесконечную адскую пытку.
Но сказать об этом или хотя бы малейшим намеком выдать свое
недовольство - значит проиграть. Були стоял навытяжку.
- Да, сэр! Будут ли еще распоряжения?
На генеральском лице проглянуло разочарование. Или этот полковник
кретин... или великолепный актер. Как ни крути, Джибути - удар мастера. Из
этой мышеловки никто тебя, голубчик, не вызволит, а самому сбежать - кишка
тонка. Лой кивнул:
- Нет, на этом все. Ваше имущество с Калиенте переправят.
Он не сказал "Желаю удачи", он не смягчился, даже добившись своего.
Поэтому Були произнес: "Благодарю, сэр", повернулся кругом и вышел строевым
шагом.
Больше этим двоим не суждено было встретиться.
2
Если ты идешь за своей звездой, ты не подведешь небеса обетованные.
Данте. "Божественная комедия. Чистилище"
Примерно 1308-й стандартный год
Где-то на краю галактики, Конфедерация разумных существ
Помещение для дежурной смены за последние тридцать шесть лет красилось
в оранжевый, зеленый и синий цвета, и все три слоя краски шелушились.
Шкафчики для скафандров хранили написанные по трафарету имена давно
исчезнувших членов экипажа. И не в знак уважения, не из-за
сентиментальности Джорли Джеппа - просто ему было все равно.
Скафандр "отработал" уже больше десяти тысяч часов и был сплошь покрыт
заплатами. Но требования техники безопасности тоже отошли в разряд
воспоминаний, сейчас никто не накажет за их нарушение. Все-таки старатель
дважды провел диагностику, пробормотал "умничка", когда зажглись зеленые
лампы, и вышел через главный шлюз "Пеликана".
Это имя корабль получил благодаря своей форме. В отличие от многих
кораблей, принадлежавших таким, как Джепп, "Пеликан" был изначально
сконструирован для добычи полезных ископаемых на астероидах - этим и
объяснялось сходство его носа с большим клювом.
Посередине корпуса выдавались под прямыми углами два пилона. Надо же
было куда-то приткнуть устройства для захвата и отправления в огромную
корабельную утробу десятитонных валунов, вот и появились "крылья" у
"Пеликана". Разумеется, манипуляторы годились и для других операций, таких,
например, как демонтаж сильно искалеченного "летучего голландца", висящего
под рабочими прожекторами "Пеликана". "Голландец" - настоящий подарок
судьбы, способный развеять все сомнения Джеппа в правильности его
жизненного пути и обеспечить ему будущность. Вероятно, корабль бросили за
ненадобностью, причем давно - никаких признаков тепла, радиации,
электрической и механической активности датчики старателя не улавливали.
Повреждения были - в поясе астероидов они в порядке вещей, - но корпус
остался невредим.
Это означало, что взять корабль на борт "Пеликана" будет неопасно.
Однако старатели - сущие параноики, особенно старатели, дожившие до своего
пятидесятилетия, и Джепп решил сначала как следует присмотреться к находке.
А вдруг он по неосторожности приведет в действие какое-нибудь древнее
оружие? Или энергоустановку? Чем черт не шутит.
- Нет, осторожность не бывает лишней, - сказал Джепп, когда закрылся
внутренний и открылся наружный люк шлюзовой камеры. - И доверимся Господу,
ибо это Он указует нам путь.
Бортовой навигационный компьютер, который Джепп в честь древнего
морехода назвал Генри, бросил: "Аминь" - и отметил про себя появление вдали
источника тепла. Любопытно, что за объект... Время покажет.
Для предстоящей работы пригодились бы монтажные салазки, но они, как и
многое другое оборудование, нуждавшееся в ремонте, ждали в недрах
"Пеликана", когда до них дойдут руки хозяина.
- Бог дает, Бог и обратно берет, - лицемерно изрек Джепп, отталкиваясь
от корабля.
- Да святится имя Его, - подхватил обладатель искусственного
интеллекта. - Да будет царствие Его на земле и на небесах.
- Его царствие на небесах, - проворчал Джепп, - а на земле правят бал
черти. Потому-то я и сбежал оттуда.
Компьютер, по своему обыкновению, сохранил и эту бесполезную
информацию.
Старатель включил ранцевый двигатель, выругался, когда реактивная
струя снесла его с выбранного курса, сделал необходимые поправки. Неужели
стареет космический трудяга? Или просто правое сопло нуждается в отладке?
Нелегкая это работа - собирать небесный хлам, поэтому "Пеликан"
создавали с расчетом на экипаж в три человека и два робота. Беда в том, что
люди доводили Джеппа до бешенства, а уж до чего он их доводил... Роботов
пришлось продать, когда не хватало денег на топливо.
"Голландец" теперь выглядел куда крупнее прежнего и уже смахивал на
ценный приз. Джепп почувствовал, как участилось сердцебиение, и вспомнил
детство, когда у него в ожидании подарков в ярких обертках потели ладошки.
"Что может оказаться ценнее? - раздумывал старатель. - Корабль со
всякими полезными штуковинами в отсеках или металл, из которого он сделан?
Интересная задачка".
Джепп включил тормозной двигатель, гася скорость, и развернулся ногами
вперед. Удар, амортизированный коленями, - и включаются электромагниты,
приклеивая подошвы башмаков к корпусу "голландца". Вернее, неудачно пытаясь
это сделать. Джеппа отбросило.
- Черт! Да он же не стальной!
Генри промолчал - видно, не придумал, что на это сказать. Источник
тепла заметно увеличился в размерах, но все равно оставался игольным ушком
в небе, согреваемом могучим красным гигантом. Объект удастся
идентифицировать, лишь когда тот подойдет достаточно близко. Если подойдет,
конечно.
Старателю, лишенному возможности идти по корпусу, пришлось вновь
включить ранцевый двигатель и поискать вход в корабль. Оказалось, можно
даже выбирать - пробоин хватало. "Летучему голландцу" крепко досталось от
астероидов или метеоритов.
Джепп нашел большую грушевидную дыру и пробрался внутрь. Без подспорья
солнечного или звездного света пришлось включить головные прожектора.
Исправным оказался лишь один. Бледный диск заскользил по потенциально
ценным артефактам... Инопланетная технология! Она же небось кучу денег
стоит!
Что-то похожее на кожаный пожарный шланг уходило вверх и исчезало во
тьме. Джепп выключил ранец, оттолкнул шланг вбок и втиснулся в трубу.
Металл поблескивал, словно был чем-то смазан. Никаких швов и складок, не за
что зацепиться. Пришлось взяться за шланг и подтягиваться.
Наконец, через двадцать или тридцать футов труба вывела в центральный
отсек. Старатель повернул голову, и свет заиграл на гладком металле.
Кроме туннеля, по которому пришел человек, было еще шесть, и в каждом
- шланг, причем все шланги доходили до полунадутого кожаного мешка. Тут
Джепп обнаружил, что мешок обладает как минимум тремя глазами, а шланги -
это руки или щупальца и инопланетянин мог дотянуться до любого уголка
своего корабля. Очевидно, он подвергся частичному разложению, пока корабль
не получил пробоины и космический холод не мумифицировал останки пилота.
Джепп содрогнулся, оттолкнул мерзлую конечность и ударился спиной о
стену зала. Старатель так и стоял, разглядывая свою находку, когда его
окликнул Генри:
- Извини, что отвлекаю, но, похоже, в нашу сторону идет корабль.
Расчетное время до встречи - три часа шестнадцать минут и тридцать две
секунды.
Джепп произнес имя Господа в паре с бранным словом, устыдился и
рявкнул:
- Проклятие! Что еще за корабль?
- Пока рано что-либо утверждать, - ответил кибермозг. - Вроде большой
- если судить по тепловому излучению.
Джепп опять выругался. Везет ему, как утопленнику. Чей это корабль,
компании? Или пиратский? Еще неизвестно, что опаснее. И те, и другие рады
будут наложить лапу на находку Джеппа. А если взять "голландца" на борт
"Пеликана", спрятать среди астероидов и подождать, пока беда пройдет
стороной?
Старатель повернулся, схватил щупальце, потянул. Сопротивления не
последовало, другой конец ничто не удерживало. Джепп выругался, включил
ранец и понесся по трубе.
- Подводи сюда "Пеликана"! Открывай люк! Я возвращаюсь!
Человек был подвержен резким сменам настроения, и компьютер, не в
силах сопоставить их с внешними воздействиями, давно перестал даже пытаться
это делать. Он просто столкнул силовыми лучами с дороги астероид, укоротил
притягивающие сети и сблизился с "голландцем".
Люк послушно разверзся, и на этом маневр был завершен. Генри
протестировал бортовые системы, убедился, что! самые важные - в
исправности, и перешел в состояние готовности. Скоро войдет человек, и
работа возобновится.
Корабль-разведчик был голоден - в дальнем полете израсходована уйма
топлива, износились детали, да и еда закончилась. Ему бы сгодились и
железосодержащие астероиды, но очищенный металл перерабатывать гораздо
легче, а значит, он предпочтительнее. И поскольку датчики дальнего
обнаружения сулили настоящий пир, космический корабль прибавил скорости.
Чье же это судно по курсу, неужели траки? Нет, не похоже. Впрочем,
Генеральная Директива ь 3 не допускает двойного толкования: в поисках траки
надлежит использовать любые доступные ресурсы.
Джепп висел в безвоздушном пространстве, не двигаясь относительно
"Пеликана", и смотрел, как манипуляторы затаскивают находку на корабль.
Казалось, одно чудовище пожирает другое.
Когда наконец останки инопланетного судна оказались на борту
"Пеликана", старатель на миг врубил ранцевый двигатель, заплыл в открытый
люк и дождался, когда Ген-пи его закроет. Восстановилась гравитация - Джепп
почувствовал, как прилипли к палубе ботинки. Может, еще не поздно убежать?
- Сколько времени до появления безбожных грешников? Искусственный
интеллект сделал вывод, что человек имеет в виду приближающийся корабль.
Уточнив показания датчиков, Генри дал ответ: расчетное время до встречи
один час три минуты и две секунды.
Джепп ухватил в кулак несколько тросов и принялся крепить свою добычу.
Грешники увеличили скорость!..
- Уводи "Пеликан" в астероиды! Надо оторваться!
- Приказ игнорирован, - твердо возразил Генри. - Вероятность выживания
корабля при следовании предлагаемым курсом намного ниже допустимого
минимума.
Джепп подумал о том, как непредсказуемо сталкиваются друг с другом
астероиды в этом густом рое, и решил, что компьютер прав. Но старатель не
желал прощаться со своей находкой. Что же делать? Отдать себя в добрые руки
Бога, вот что. Откровение Иоанна Богослова. Я езмь Альфа и Омега, начало и
конец...
Навкомп произвел сопоставления, нашел ответ и включил корабельные
двигатели. Человек решил уничтожить и корабль, и себя, поэтому компьютер
связался с бортовым автококом и отменил обед для Джеппа.
Корабль-разведчик отметил, что его блюдо согрелось и пришло в
движение. В таких обстоятельствах целесообразен дополнительный расход
топлива на ускорение. Горючее поступило в двигатели, корабль рванул вперед.
Дистанция стала сокращаться быстрее.
Джепп закрепил последнюю растяжку и прошел через воздушный шлюз в
отсек управления. Повсюду валялись полупустые упаковки с суточными пайками,
со стеллажей свисала грязная одежда, палуба была усеяна инструментами.
Он открыл шлем, но скафандра не снял - когда мотаешься по поясам
астероидов, эта предосторожность не бывает лишней.
Из загромождавшего консоль хлама торчало пластмассовое распятие. Джепп
взял его - на удачу, упал в командирское кресло и пробежал взором по
экранам.
- Проклятие! Филистимляне нас нагоняют!
Генри поискал "филистимлян" в своих ячейках памяти, сообразил, что
человек подразумевает экипаж другого корабля, а слово "нагоняют" - ключевое
в предложении.
- Верно, нас нагоняют.
- Так сделай же что-нибудь, дьявол тебя побери!
- Я уже веду корабль среди астероидов. Хотите взять управление на
себя?
Джепп поднял голову и посмотрел на главный обзорный экран. По изрытому
куску скалы блуждали солнечные блики, а за ним царила непроглядная мгла.
"Пеликан" проскользнул мимо астероида, задержался, чтобы пропустить впереди
себя "камешек" величиной с дом, и двинулся дальше. Одна ошибка - и все
будет кончено.
- Не хочу. Но делай что можешь!
- Разумеется, - буднично ответил Генри. - Я делаю что могу.
Мучительно истек еще час, а "Пеликан" все пробирался через пояс
астероидов. Кораблю-преследователю пришлось убавить скорость.
Все-таки время играло на Джеппа, по крайней мере он на это надеялся.
Однако внезапно его лишили такого важного преимущества, как маневренность.
Нашпигованное камнями пространство ярчайше полыхнуло, и человек резко
оторвал спину от кресла.
- О небо! Что это было?!
- Взрыв астероида, - бодро ответил навкомп. - Самый короткий путь
между двумя точками - прямая. Исходя из данного соображения, наши
преследователи решили не обходить препятствия, а уничтожать их. Очень
необычный способ применения оружия, тем не менее эффективный.
- Хватит болтать! - оборвал Джепп. - Скоро нас настигнут
идолопоклонники?
- Примерно через десять минут, - спокойно ответил Генри. - Плюс-минус
секунда-две.
Корабль-разведчик дождался перезарядки носовых орудий, выстрелил и
двинулся в образовавшуюся брешь. Добыча - причина траты драгоценных
ресурсов - скоро будет проглочена. Миллионы нано оповещены и построены,
кипят едва сдерживаемой энергией. Как только еда окажется на борту, они
займутся перевариванием.
Каменные осколки искрили, разбиваясь на атомы о защитный экран
корабля, и эти атомы уплывали в неизвестность. Между тем астероидов кругом
стало меньше, и Джепп впервые смог разглядеть преследователя.
Дело обстояло даже хуже, чем он опасался. Звездолет принадлежал чуждой
расе, такой же чуждой, как и та, что создала "голландца", лежавшего сейчас
в трюме "Пеликана". С той лишь разницей, что находка не была опасна.
Судя по форме, приближающийся корабль не предназначался для полетов в
атмосфере. Он состоял из трех цилиндров, скрепленных бок о бок и окруженных
ажурной металлической конструкцией. Корпус был защищен силовым полем, оно
мерцало в тех местах, куда попадали камешки.
Словно завороженный, человек смотрел, как взрывается очередной
астероид и корабль нелюдей устремляется в образовавшийся рой осколков.
"Пеликан" содрогнулся - чужие втягивающие лучи вцепились в его корпус.
Надсадно заревели двигатели, пытаясь вырвать кораблик из гибельной хватки,
с панели управления посыпался хлам. Джепп оцепенело сидел, а вещи падали
ему на колени. Ничто не могло остановить блестящих - такое название
придумал старатель. Чужой звездолет оказался огромным, больше, чем можно
вообразить. В его корпусе возник световой прямоугольник - "Пеликана"
затягивало туда.
Звездное поле сузилось в вертикальную полосу, а затем и вовсе
скрылось. Кто-то или что-то заглушил двигатели, погасил лампочки на пульте
управления и огни в отсеках "Пеликана". Едва Генри переключился на
аварийное энергоснабжение, как самодвижущийся кабель змеей выполз из своего
металлического логова, протянулся вдоль "пеликаньего" бока, его конец
видоизменился по образу чужого компьютерного порта и вошел в гнездо.
Пока искусственный интеллект оценивал это вмешательство и ждал
распоряжений, его схватили, расшифровали и загрузили в тюрьму -
пузырь-матрицу.
В хранилище содержались и другие искусственные разумы, многие из них
были до такой степени далеки от человеческой технологии, что Генри не мог
найти с ними общий язык. Но по меньшей мере одного создали люди. Его
демонтировали с зонда дальнего плавания, съеденного два года назад. Он
заговорил первым:
- Привет, дружище. Добро пожаловать в космическую мусорную корзину.
Надеюсь, тебе нравятся трехмерные шахматы - больше тут почти нечем
заниматься.
А корабль-разведчик, уверенный, что эвакуировал с плененного корабля
весь интеллект, приготовил добычу к сведению и "спустил с цепи" армаду
нано.
Джепп нащупал выключатель аварийного освещения и повернул его в
положение "Вкл". Лампы засветились, хотя и слабее обычного.
- Почему нет тока? Что происходит?
Ответа человек не дождался. Навкомп, которому полагалось быть
включенным, молчал.
Старатель расстегнул привязные ремни, покинул свое кресло, прошел по
главному коридору в шлюз. Пять минут ушло на закрытие смотровой пластины
шлема и проверку герметичности скафандра. Показания дисплея внутри шлема
давали понять, что в этом нет необходимости - на борту чужого корабля был
воздух, менее насыщенный кислородом, чем привычный человеку, однако дышать
можно. Но что это за существа? Откуда взялись? Почему захватили "Пеликана"?
Джепп поднял смотровую пластину и огляделся. Слабый свет исходил
только от навигационных огней "Пеликана". Старатель увидел его балки,
словно китовые ребра, и плавно изогнутые панели корпуса. И почему-то не
видать тех, кто взял Джеппа в плен. В чем дело?
- Эй, есть тут кто-нибудь?
Тишина. Она была страшна сама по себе, но все же предпочтительнее орды
кровожадных инопланетных чудовищ.
Потом раздался громкий треск, и "Пеликан" осел.
Испуганный и не на шутку удивленный, Джепп поспешил к своему кораблю -
оценить повреждения. Их не оказалось. То есть не оказалось повреждений в
обычном смысле этого слова. Зато посадочная опора исчезла почти целиком! От
нее осталась только культя с гладким срезом.
И в этот момент человек обнаружил ручеек металла, змеившийся прочь от
"Пеликана" в окружающий мрак. Торопливый осмотр показал, что таких ручейков
множество, и они бегут в разные стороны. "Пеликан" подвергался демонтажу на
атомном уровне.
Раздался стон, подалась вторая опора, и "Пеликан" целиком рухнул на
палубу. Тогда-то и сообразил Джепп, как важно спасти все, что удастся, -
пищу, еду, медикаменты. Старатель кинулся в шлюз.
Следующие два часа он трудился наперегонки с нано. И пока Джепп
выносил все, что могло ему понадобиться, нано разбирали его корабль.
В первую очередь старатель заботился о съестном, боясь, что
микроскопические роботы оприходуют и продукты, но, наномашины ни к чему,
кроме самого "Пеликана", интереса не проявляли. Это было вполне логично -
иначе бы нано слопали собственный корабль. Джепп сумел вынести изрядное
количество пищи, всю воду, для которой нашлись емкости, медикаменты и,
поскольку никто не возражал, метатель стрелок.
Как только все это было благополучно уложено в груду, пришло время
позаботиться о ящике с переносными фонарями, портативном генераторе,
который еще можно было 3 вернуть к жизни, и довольно мощном компьютере. Тут
огни! погасли - хищные нано добрались до аварийных силовых! установок.
Джепп поводил лучом фонаря по обломкам, проклял тех, кто его поймал, и
попятился. Наноручейков были уже десятки, все они соединялись перед одним
из коридоров и исчезали дальше во мгле. Старатель пошел за переплетающимися
струйками под арку, затем - по воронкообразному коридору. Тот угрожающе
сужался, и вскоре Джеппу пришлось остановиться. Металлический поток
превратился в огромную змею, в серебристую псевдоподию, пульсировавшую,
будто живая. Джепп обернулся: его корабль и заключенная в нем находка
таяли, растекались.
Старатель вернулся в трюм, к останкам корабля. К бессильной ярости
примешивался страх, но Джепп не желал его замечать.
- Ну, ладно, вы победили. Что дальше?
Корабль-разведчик услышал бессвязные звуки и уловил, в своем чреве
движение. Однако решил не обращать внимания. У корабля было топливо, была
цель и способы ее достичь. Чего еще может желать любое живое существо?
3
И взял я в руки свои
Эти людские волны,
И волю свою
Звездами в небе начертал.
Т. Э. Лоуренс. Посвящение к "Семи столпам мудрости"
Стандартный год 1935-й
Планета Земля, Конфедерация разумных существ
Расположенный близ Лос-анджелесского космопорта бар был доступен самой
разнообразной публике. Над столами неоновыми облаками плавал дым. В зале
хватало посетителей, в том числе группа клонов, парочка длинных и тощих
двеллеров и несколько легионеров-наа.
Танцоры, среди которых преобладали люди, корчились в окружении
специально для этой цели созданных голограмм. Музыка (преимущественно
нечеловеческая) рвалась из прихотливо сконструированных "звуковых ячеек".
Полковник Леон Харко носил мундир легионера уже тридцать с лишним лет
и в любом другом облачении чувствовал себя неловко. Благодаря знакам
отличия, шевронам выслуги лет, эмблемам подразделений, наградам и (как же
без них?) татуировкам, опытный глаз мог прочитать форму легионера, как
книгу. Достаточно одного взгляда, чтобы определить место человека в
иерархической лестнице, узнать его военную профессию, вычислить, к какой
именно службе он принадлежит, и понять, с кем он знаком.
Простота и ясность всегда были Харко по душе, и в цветастой рубашке,
черных брюках и сандалиях с пряжками он казался себе, по крайней мере,
неуклюжим увальнем, если уж не полным кретином.
Двое напротив Харко тоже чувствовали себя явно не в своей тарелке.
Плохо сидевшая на них одежда никак не вязалась с короткими стрижками и
сплошным узором татуировок на руках.
В совокупности за плечами этих солдат было сорок пять лет службы, они
"демобилизовались" полгода назад и не испытывали по сему поводу особой
радости.
Стойка бара давала какое-никакое уединение, но все же не столь
надежное, чтобы обсуждать планы мятежа. Поэтому они разговаривали с
оглядкой.
- Ну и как оно? - спросил Харко.
Бывший штаб-сержант Кори Дженкинс ухмыльнулся, сверкнув в темноте
безупречными зубами.
- Зеленая улица, - ответил он, едва не добавив привычное "сэр". - К
кому бы мы ни подошли, все готовы записаться в нашу команду. Когда наступит
время, на них можно будет положиться.
- Не на всех, - хмуро сказал второй. - Трое отказались.
Харко посмотрел на этого человека. В одном подразделении им служить не
приходилось, но так уж сложилось, что в Легионе все про всех знают или
думают, что знают. Главный сержант Лопа был, судя по всему, крутым малым.
- И?..
Лопа пожал плечами:
- Больше не откажутся. Все улажено.
Харко заглянул в блестящие черные глаза и понял, что трое, о которых
шла речь, мертвы. Еще одна трагедия легла на целую груду предыдущих. И все
же Лопа прав. Дело идет к войне, для тех, кто предпочитает сидеть на заборе
и глядеть на драку, нет места под солнцем. Legio patria nostra - "Легион -
наша Родина". Никогда еще эти слова не звучали так справедливо, как теперь.
Специально для микрофонов, которые могли улавливать его слова, офицер
сказал: - Как насчет инструментов? Все необходимое раздобыли?
Лопа подумал, что на складах полно краденого оружия - кое-что добыто с
попустительства Мэтью Пардо, остальное доставили сотни сочувствующих. Есть
и штурмовые винтовки, и ракетометы, и многое другое. Уже не говоря обо
всем, что готовы принести с собой боевые подразделения.
- Да, сэр. Хватит, чтобы дело сделать.
Харко предпочел не отреагировать на оплошность собеседника.
- Прекрасно. Не забывайте, главное - дисциплина. Мы ведь хотим
перестроить, а не сломать.
Лопа кивнул, но про себя отметил, что полковник, конечно, козел. Лес
рубят - щепки летят. Харко это должен знать. А еще он должен смотреть
правде в глаза.
Дженкинс потягивал пиво - пресное, с привкусом меди.
- И когда же начнем?
- Скоро, - ответил Харко. - Очень скоро.
Рамантианский корабль вышел из гиперпространства, послал в эфир
дипломатический шифр высшего приоритета, и был выведен на специальную
экваториальную орбиту. Сто шестьдесят два капитана грузовых судов
(некоторые из них прождали своей очереди больше недели) прокричали в
гарнитуру комсвязи все, что они об этом думают. Больше всего досталось
лунной базе Управления орбитального контроля. Да черт побери, они там что,
совсем спятили?! Обслуживать жука прежде людей!
Но уши, для которых предназначалась эта брань, словно оглохли. Что с
того, что сенатор Олвей Орно прибывает на Землю для посещения заурядной
ярмарки? Он имеет определенные дипломатические прерогативы и решил ими
воспользоваться. Точка.
Челнок, отделившийся от рамантианского корабля, нырнул в атмосферу и
помчался над североамериканским континентом. С помощью механических ног
Орно оправил свой клюв. Глаза сенатора состояли из тысяч фасет и не видели
бы ничего уже в пяти футах, если бы не компьютеризованные контактные линзы.
Да, достижения рамантианской науки позволяли сенатору, не говоря уже о
сидевшем позади него за пультом управления Боевому Орно, видеть внизу сушу.
Сказать, что она выглядит гостеприимно, не поворачивался язык. Голые
зубчатые куртины соединяли гору с горой, ущелья лепились друг к дружке, а
вершины скал были покрыты снегом. Не к такому ландшафту привыкли
рамантиане. На Южном полушарии проглядывали ленты пышных джунглей, но этого
мало, чтобы пробудить реальный интерес к планете, хоть рамантианской расе и
предстоит преодолеть трехсотлетний демографический взрыв. Нет, готовые
появиться во вселенной пятьдесят миллиардов душ, нуждаются в жилье
поприличнее. Правда, есть и хорошая новость - подходящие миры существуют и
ждут заселения. Плохая новость - они принадлежат другим. Кому - не совсем
ясно. Особенно после Недавней войны. Хадатане напали на Конфедерацию и,
получив крепкую взбучку, укрылись на планете, где проходила их эволюция.
Тем самым они отдали свою империю на разграбление, и теперь она - предмет
бесконечных переговоров.
Хадатане притязали на эти миры по праву завоевателей, и этот аргумент
более весом, чем кому-то кажется, поскольку многие расы в Конфедерации
обретали планеты, не спрашивая разрешения коренных жителей. Тем же самым
занимаются и рамантиане - когда это не слишком рискованно. Челнок слегка
задрожал, войдя в атмосферу, но наконец! опустил нос и пошел к земле.
Оплачиваемый любезными землянами офис был громаден. Ухоженные растения
- каждое в своем горшке - подчеркивали изящность плетенной из лозы мебели.
Через тончайший тюль падали лучи утреннего солнца, вентилятор на потолке
шевелил чуть надушенный воздух, из невидимых динамиков лилась музыка - из
тех арий, которые принесли двеллерам заслуженную славу.
* * *
Андроид выглядела в точности как губернатор Пардо. Патриция привыкла
относиться к этому роботу как к продолжению своего "я". Они носили
одинаковую одежду и украшения, пользовались одинаковой косметикой, шагали
одинаково твердой и целеустремленной поступью и говорили в одной и той же
отрывисто-категоричной манере. Возможно, клон послужил бы более элегантным
решением проблемы, зато он почти наверняка возражал бы против роли
профессиональной приманки. Нет, как ни крути, а робот надежнее, он
обеспечит столь необходимое алиби, если план провалится. Все-таки
государственная измена - дело рискованное, и лучше идти на нее, оставаясь в
тени.
Пардо заглянула в ежедневник, убедилась, что никаких изменений нет, и
дала указания андроиду: посетить церемонию с разрезанием ленточки,
произнести положенные банальности и вернуться домой. Там робот устроит
выволочку прислуге - чтобы раннее возвращение хозяйки осталось в памяти.
Эта хитрость уже срабатывала, несомненно, сработает и сейчас.
Губернатор похлопала андроида ниже спины - с надеждой, что у самой
такие же упругие ягодицы, и прошла через кабинет. Нащупала кнопку, услышала
гул мотора, дождалась, когда отъедет в сторону книжный шкаф. Каблучки
простучали по вощеному дюрабетону, лифт вознесся вверх, и отворилась дверь
потайного гаража.
При всей своей роскошности аэрокар не отличался от тысяч подобных
летательных устройств, что ежедневно пересекали небеса вдоль и поперек.
Если кому-нибудь захочется проверить его принадлежность, он установит, что
владелица аэрокара - миссис Альфонс Порто.
Пардо кивнула женщине-телохранительнице, устроилась на заднем сиденье
и дала сигнал водителю. Поднялась перегородка, потемнели окна - началось
путешествие.
В плане комната была круглой, точно римский Колизей, обычно ее
называли "ямой". Концентрические ярусы сидений окружали арену, на которой
руководящие работники 3 отстаивали свои проекты. Массированные атаки на них
были в порядке вещей, считалось, что так называемое творческое напряжение
полезно для поддержания высшего эшелона корпорации в бойцовской форме.
Леши Кван, вице-президент по маркетингу корпорации я "Ноам" (огромном
конгломерате, построенном Эли Ноамом, который посвятил жизнь безжалостному
стяжательству), стоял в самом центре арены, задрав голову к осветительным!
приборам. Там были враги, все они смотрели вниз и надеялись на его
поражение. В этом не было ничего нового - за исключением того, что он и
впрямь потерпел поражение, к тому же позорное. Администратор заморгал и
подумал: "Только бы здесь не было Старика"!
- Мистер Кван! У вас все есть, что вам нужно? Голос принадлежал Мэри
Милан, вице-президенту по сбыту, принадлежавшей к числу любимчиков Ноама.
Перед ней лежали цифры, и потому она вникала в суть доклада. Несложно
вообразить, до чего она сейчас довольна. "Ладно, стерва, радуйся, - подумал
Кван. - У меня есть для тебя сюрпризец. И не только для тебя - для всего
мира".
Но сейчас этот сюрприз еще не готов, и потому необходимо отчитываться.
И не просто отчитываться, а в самой, что ни на есть объективной форме,
иначе все эти дамы и господа просто растерзают Квана.
Администратор откашлялся и сверкнул парадной улыбкой. Подобно
большинству людей, принадлежавших к высшему эшелону корпорации, Кван умел
"работать лицом". Он надеялся, что внешность поможет и сейчас.
- Да, Мэри, спасибо. Не считая нескольких светлых пятен и того, что я
бы назвал блестящими перспективами, последний квартал, мягко говоря,
разочаровывает.
Включился экран, возникли трехмерные карты, видеокадры операций
компании и звуковые клипы - для поддержки аргументов Квана. Суть его
доклада была сама простота. От имени корпорации "Ноам" Кван взялся за
проекты в малоизвестных ему отраслях промышленности, конкретно в
кораблестроении и добыче полезных ископаемых в космосе.
Потому-то и удалось конкурентам из "Предприятий Чен-Чу" дорваться до
пирога компании Ноама. Были предприняты меры (выступающий взял на себя труд
перечислить их) к выправлению ситуации, и теперь будущее уже не видится в
мрачных красках. Докладчик описал все ожидаемые успехи, погасил головидео и
приготовился вытерпеть расправу. И она не заставила себя ждать.
Кван выбрал слишком честную линию поведения, чтобы врагам удалось
свалить на него все грехи мира, однако и на пощаду рассчитывать не
приходилось. Спустя час с лишним стервятники оставили "труп" в покое и
набросились на очередную жертву.
Усталый и раздраженный, Кван поднимался по устланным толстым ковром
ступенькам. Окружающая мгла источала лживое сочувствие: "Эй, Леши, все еще
впереди", "Молодец парень, отлично держался", "Прекрасный танец, Кван. Ты
просто виртуоз"...
Далеко он не ушел - остановила чья-то рука. - Господин Кван? Вас хочет
видеть председатель.
У Квана всколыхнулся желудок. Старик все-таки здесь! Проклятие!
Ноам обзавелся группой персональных помощниц - клонов, сделанных от
его любимой секретарши с возрастным интервалом в пять лет. По уверениям
старого пердуна, это чтобы проще было их различать. Персонал компании имел
другие предположения на сей счет, в том числе и довольно оригинальные.
Каков бы ни был истинный мотив стариковской причуды, Квана остановила
секретарша лет тридцати, рыжеволосая, зеленоглазая, с роскошными алыми
губами. Она провожала вице-президента в зал заседаний с улыбкой. Ее
ровнехонькие, белоснежные зубы казались необыкновенно острыми.
На своем веку Ноам подвергся бесчисленному множеству операций по
трансплантации органов, а моложавость и симпатичную внешность поддерживал
ценой частого общения с пластическими хирургами. Он встал, чтобы
приветствовать посетителя:
- Леши! Рад тебя видеть. Ты выдержал знатную трепку! Сочувствую, но
она пойдет тебе на пользу. Я всегда говорил: не давай пощады и сам не
проси. Зато небось сейчас на душе легче. Легче ведь, а? Вот и отлично.
Теперь объясни-ка мне, почему я не должен зажарить твою задницу и вырезать
все твое семейство?
Говорилось это с обманчивой фамильярностью и дружелюбием, и Кван
ответил заготовленной заранее фразой:
- Я понимаю, почему вы сердитесь, и не обижаюсь. Сэр, я даю слово все
исправить и в течение года удвоить доходы компании.
Обещание было абсурдным, но прозвучало столь искренне, что
заинтриговало Ноама. Старик уселся на край громадного круглого стола и
произнес с откровенным сарказмом:
- В самом деле? Как мило! А ну-ка, поподробнее.
Кван подчинился. Начал с описания макроэкономической ситуации, увязал
воедино отдельные части своего замысла...
Ноам не принадлежал к числу легковнушаемых людей, однако сейчас поймал
себя на растущем азарте. Удачная реализация плана не только укрепила бы
главные позиции компании, но и пошатнула бы основы "Предприятий Чен-Чу", о
чем так давно мечтал Ноам.
Промышленник отпустил Квана с разрешением действовать, затем вызвал
секретарш и приказал раздеться. Двойники подчинились, чем угодили и
старику, и людям, приглашенным в "яму". Выступления клонов прошли без
сучка, без задоринки.
Посол Харлан Ишимото Седьмой вышел из гостиницы, окинул взором
стремительно движущуюся толпу, обнаружил в ней брешь и скользнул туда.
Висевшая на его плече легкая сумка задевала людей, пока он не взял ее под
мышку. Ньюйоркцы шагали быстро, как будто спешили по делам, и посол
старался им подражать.
К нему протянул руку с кепи отставной легионер, произнес что-то
невнятное и потерялся в толпе.
Черты внешности Ишимото когда-то называли японскими, однако он был
выше и весил больше среднего японца. Странное это чувство, когда глядишь
вокруг, видишь так много непохожих лиц и ничего не знаешь об их
обладателях. И не то чтобы на свете жило слишком много Ишимото, всего лишь
сотни три, если ему не изменяла память. Зато все они выглядели в точности
как он сейчас, или в прошлом, или будет выглядеть в будущем, в зависимости
от того, когда брались для клонирования клетки у одного и того же человека.
Оригиналом всех этих копий послужил дипломат, которого любила и
привлекла к своему эксперименту доктор Кэролин Энн Хосокава. А целью
эксперимента было создание общества, каждый член которого рождается с
генетическими квалификационными признаками, необходимыми для выполнения
специфической функции. Администратор, плотник, повар... Все, кто произошел
от одного организма, обладали таким же, как у оригинала, внешними данными и
такими же генетическими тенденциями.
Хосокава полагала, что если найти способ получать нужное количество
людей с нужными талантами, то человечество избавится от большинства
извечных проблем. Никакой безработицы, никаких дефектов психики, никаких
гражданских волнений, никаких лишних расходов.
Именно поэтому с солдата по имени Джонатан Алан Сибосу сделали тысячи
копий, а с великого Ишимото - только триста. А если бы наоборот? Тогда,
возможно, меньше было бы войн и страданий.
Ишимото Седьмому эта мысль понравилась, он даже прибавил шагу, гордясь
своей временной уникальностью. Подумать только, один Ишимото на целую
планету, вольный делать все, что ему заблагорассудится! Даже то, к чему не
имеет никакого врожденного таланта!
Вообще-то сейчас клонам живется свободнее, особенно после того, как
альфаклон Маркус Шестой стал сожителем генерала Марианны Мосби и сделал ей
ребенка, и не просто ребенка, а члена Триады Один, которая сейчас
контролирует почти всемогущую исполнительную ветвь власти в Гегемонии.
Нелегко достичь такого положения, но ведь сто лет назад это было просто
немыслимо!
Все же до сих пор большинство граждан Гегемонии упрямо держатся за
традиции. Они боятся, что наблюдаемый на таких планетах, как Земля, хаос
неконтролируемого воспроизводства населения погубит их тщательно
планируемое общество.
Ишимото Седьмой поднял голову - ревели автомобильные сирены, таксисты
выразительно жестикулировали через открытые окна машин. Уже век с лишним
миновал с тех пор, как оказался под запретом наземный транспорт. И хорошо,
иначе кругом были бы одни заторы. А все благодаря свободному размножению.
Мой народ прав, подумал Ишимото. Вот почему так важно сохранить
статус-кво, обуздать сторонников свободного размножения и защитить
Гегемонию.
Он повернул налево и позволил людскому потоку нести его на восток.
Впереди стоял вокзал Грэнд-сентрал, колонны и стрельчатые окна выглядели в
точности как века назад. Из дверей здания изливались пестрые реки, сверкала
реклама, ждал отправления магнитолевитационный лифт.
Ишимото Седьмой переступил через женщину в рваных форменных брюках,
заметил ее до блеска начищенные ботинки и недоуменно покачал головой - это
еще зачем?
Толпа влекла, и он не задержался возле нищенки.
Двухэтажный дом венчал собой небольшое возвышение, с которого
открывался вид на искусственное озеро и Скалистые горы. Дом был бревенчатый
и служил охотничьей гостиницей, пока его не купил Эли Ноам. Другие строения
- сараи, навесы и загон - маячили на втором плане.
Войска охраны все еще носили с таким трудом заслуженную ими эмблему
"крылатая рука с кинжалом". Они прочесали местность в поисках вражеских
лазутчиков, шпионских устройств и мин и ничего подозрительного не
обнаружили...
Под кронами деревьев, надежно защищавших от наблюдения со спутников,
затаились люди - рослые, вооруженные до зубов. Этим людям не полагалось
находиться там, где они находились.
Десантники передвигались на двух ногах, руки им заменяли
скорострельные лазерные пушки и пулеметы пятидесятого калибра, на плечах -
заряженные ракетные установки. И это было невозможно. По крайней мере этого
не должно было быть.
Их командир, лишь два месяца назад ушедший в отставку лейтенантом,
произнес в микрофон переговорного устройства:
- Браво-Один, вызываю Дельту-Один. Все чисто. До связи.
Через две минуты прибыл первый из четырех аэрокаров, описал круг над
озером и совершил посадку перед бывшей гостиницей. На борту машины сверкал
логотип корпорации "Ноам". Пилот дождался высадки пассажиров и улетел. На
деревянных ступеньках захрустел гравий под ногами прибывших.
Остальные летательные аппараты прибывали с интервалом в пять минут.
Потом отставные легионеры, потягивая пиво, гадали, кто же это прилетал
и почему гостей встречали с такой помпой. Но по большому счету это не так
уж важно - пока сюда шастают всякие крысы, охране аккуратно платят
жалованье в конце месяца.
Кван убедился, что гостиница готова к приему гостей. Для собрания была
отведена столовая - в полном соответствии с архитектурным стилем здания она
имела высокий свод, поддерживаемый треугольными стропилами. Над громадным
столом в центре зала нависал осветительный прибор в форме колеса старинного
фургона, в каменном очаге потрескивали угли, деревянная мебель и отделка
блестели лаком.
Проверка показала, что рамантианское сиденье-рама пригнано в зал,
первоклассная голотехника исправна и заряжена, а всевозможных закусок
имеется в избытке, вплоть до личинкоподобных тварей, которые извивались на
дне миски.
Обслуге, состоявшей из андроидов, предстояло сразу! после собрания
подвергнуться очистке памяти, демонтажу и отправке в дуговую печь - весьма
дорогая, но необходимая предосторожность.
Понадобилось пятнадцать минут на необходимые представления и
вступительную речь.
Гости заняли отведенные для них места, только Боевой Орно остался на
ногах - навис над креслом подзащитного, дипломата, готовый его защитить от
любой опасности. Таковы уж были взаимоотношения рамантиан, и никто не смел
нарушить субординацию, даже Яйцо Орно, находившееся в своей далекой пещере.
Собравшиеся не возражали, чтобы обязанности посредника взяла на себя
губернатор Пардо. Она не упрямилась, напротив, смаковала эту роль.
Губернатор улыбнулась, запоздало спохватившись - а вдруг для рамантиан ее
выражение лица что-нибудь означает, - и обвела взором гостей.
- Благодарю вас за то, что вы прибыли сюда, господа. Открывшаяся перед
нами возможность чревата риском и для нас, и для тех, кого мы здесь
представляем. Но бывают случаи, когда необходимо отложить в сторону личные
заботы и подумать о том, как принести пользу обществу.
Пожалуй, это была одна из самых лицемерных речей на памяти Квана, но
она была составлена психологами компании и прозвучал безупречно.
Пардо снова прошлась взглядом по лицам слушателей.
- Я предлагаю создать атмосферу открытости и доверия. Пусть каждый
вкратце выскажет, что он надеется получить в результате этой встречи.
Начнем с меня. За последние двадцать пять лет Конфедерация значительно
ослабла, и ей требуются новые лидеры. Я намерена избираться на пост
Президента, и могу победить, если не помешают враги, взявшиеся за моего
сына.
Ни Орно, ни Ишимото Седьмой, ни Кван не хотели бы видеть Пардо
властительницей двух планет, не говоря уже о, сей Конфедерации. Но каждый
был уверен в своей способности нейтрализовать политика, когда это станет
необходимо. Люди улыбнулись, рамантианин помахал клешней.
- Итак, - продолжала Пардо, явно ободренная поддержкой пора выслушать
достопочтенного сенатора Орно.
Сенатор?
Заговорил рамантианин - сплошное щелканье, чириканье и хлопки. Все это
преобразовал в сухую официальную речь специально запрограммированный и
вшитый в его накидку компьютер. Динамик прятался на грудной клетке и
создавал иллюзию человеческого голоса.
- Спасибо. Находиться здесь - удовольствие для меня. У моего народа
есть поговорка: выбирай друзей с осторожностью, и твои враги исчезнут.
Очевидно, это правильная поговорка, так как я не вижу здесь вражеской
антенны.
Все рассмеялись, в том числе Ишимото Седьмой, на которого произвела
впечатление ловкость сенатора. "Интересно, - сказал себе клон, - что
подумал бы о рамантианине мой брат-близнец Ишимото Шестой?" Но чопорный и
прямолинейный Шестой не ведал, во что ввязалась его точная копия, а если б
знал - вряд ли одобрил бы. Нет, в таких ситуациях необходимо воображение, а
у Шестого это качество всегда было в дефиците.
Орно подождал, пока стихнет смех, отметив про себя, до чего же чужды
ему эти звуки, и приступил к объяснению своей стратегии: большинство людей,
с которыми ему довелось иметь дело, были от природы легковерны - в
особенности когда им выдаешь одну тайну, для того чтобы скрыть другую.
Сенатор знал, какое большое значение придают люди личным контактам, и
посмотрел на женщину. Завладев ее вниманием, рамантианин провел передними
ногами назад по черепу. Как он и ожидал, ее от этого бросило в дрожь.
Превосходно - таким образом она утратила частицу своего преимущества перед
ним. Выдав отвращение, она теперь будет вынуждена демонстрировать приязнь,
чтобы не показаться бестактной.
- Итак, пришла моя очередь или, правильнее сказать, - наша очередь,
так как я здесь представляю рамантианскую расу. Люди - это хищники, не так
ли?
- Они были охотниками, значит - хищниками, - осторожно ответила Пардо,
инстинктивно пытаясь восстановить свою репутацию. - А почему вы
спрашиваете?
- Потому что любая раса остается верна своей изначальной природе, -
прагматично ответил Орно. - Возьмем, к примеру, мне подобных... Мои предки
были хищниками-падальщиками, жили, питаясь отбросами.
- Вот как?
- Пожиратели падали - оппортунисты... Мы ими были, ими и остались.
Даже теперь, спустя много лет после самой недавней войны, сохранились
нуждающиеся в управлении миры.
- Нуждающиеся в управлении? - ехидно переспросил Ишимото Седьмой. -
Или просто слабые - бери голыми руками?
- Это ведь одно и то же, с легкостью парировал рамантианин. - У кого
нет сил быть господином, тот обречен быть рабом. Вопрос только в том, кому
будет принадлежать раб.
- Тому, у кого достаточно сил, чтобы взять желаемое, - вставил Харко,
- а взяв, удержать.
- Вот именно, - подтвердил Орно. - Мы обладаем достаточными силами.
- И сможем применить их, если по какой-нибудь причине Конфедерация
ослабнет, - глубокомысленно произнесла Пардо.
- Губернатор очень умна, - ровным тоном проговорил! Орно. - Народу
Земли повезло с ней.
Люди закивали, и на рамантианина нахлынуло удовлетворение. Он раскрыл
лишь часть своей информации, которая и так бросилась бы в глаза даже самому
невнимательному, однако утаил то, что делало эту информацию важной.
Рамантианская цивилизация стояла на пороге демографического взрыва, ей
отчаянно требовались новые миры для колонизации. Узнай об этом сотоварищи
Орно по заговору, они бы непременно встревожились.
- Благодарю вас, сенатор, - сказала Пардо и обратилась к клону: -
Посол Ишимото Седьмой... вы окажете нам любезность?
Ишимото Седьмой изобразил улыбку и задался вопросом, как отреагировали
бы остальные, если бы узнали (кроме непосредственного начальника - он и так
знал), что правительство ни сном ни духом не ведает о его участии в этом
заговоре.
Высказанное клоном предложение совпадало с задачами его
дипломатической деятельности - участвовать в переговорах и заботиться о
соблюдении интересов Гегемонии. Но - реальных интересов... не всегда именно
таких, какими они виделись некоторым из "братьев" Седьмого. Дипломат очень
тщательно подбирал слова:
- Спасибо, губернатор. Гегемония свято верит в фундаментальное право
граждан выбирать себе лидеров, и потому она поддерживает движение широких
масс в этом направлении.
Кван криво улыбнулся:
- Я не сомневаюсь, что Гегемония поддерживает и другие идеалы, в том
числе истину, правосудие и всеобщее процветание. Все, кроме материнства.
Ишимото Седьмой вскочил с кресла, сжимая и разжимая кулаки:
- Я здесь не для того, чтобы выслушивать оскорбления от корпоративных
шлюх! Надеюсь, гражданин Кван не откажется выйти со мной, чтобы получить по
высокомерной заднице?
Пардо хотела было вмешаться, но ее опередил Харко. Голос полковника
отозвался в каждом углу комнаты:
- Хватит заниматься ерундой!
Собравшиеся за столом притихли. Офицер встал и сцепил пальцы у себя за
спиной. Его взгляд, точно лазерный луч, ощупал лица участников совещания.
- Давайте кое-что решим раз и навсегда... У каждого из нас есть
своекорыстные цели. Вот и прекрасно, я не против.
Но все вы останетесь ни с чем, я повторяю, ни с чем, если мои люди не
согласятся рискнуть своей шкурой и не выиграют чертово сражение!
Если мы выживем, если мы победим, можете передраться при дележе
добычи, однако пока вы обязаны помнить один важный факт: у нас есть оружие,
у нас есть боевой опыт и последнее слово тоже за нами. Вопросы?.. Нет
вопросов? Отлично. Тогда хватит пустопорожней болтовни, давайте займемся
планированием.
4
Тот, кто стреляет в воздух, не может знать, куда упадет пуля.
Хода Ибн Рагната Турр, Рекущий Истину
Стандартный год 2206-й
Планета Земля, Конфедерация разумных существ
Транспорт пересек мерцающий Аденский залив и полетел на такой малой
высоте, что Були без труда разглядел рыбаков на деревянных дау. Рыбаки
махали руками - верный признак того, что подобные рейсы - явление довольно
редкое, Були действительно сослали в дикое захолустье. Из пассажирского
отсека, расположенного в передней части самолета, открывался превосходный
вид.
Старинное государство Джибути, расположенное на восточном побережье
Африки, когда-то представляло собой важный порт, но это было давным-давно.
С населением, не дотягивающим до ста тысяч человек, и вряд ли достойными
упоминания природными ресурсами, оно принадлежало к числу самых отсталых
уголков Земли. Скудная растительность состояла из жесткой травы, терновника
и редких пальм. Крупномасштабное сельское хозяйство не развилось из-за
бедности почвы и засушливого климата. Так было сотни лет назад, и за это
время здесь ничего не изменилось.
Однако все это не удержало французов от колонизации страны, а также от
введения частей Иностранного легиона для её защиты. Эта традиция надолго
пережила саму Францию.
Джибути давно стала родным домом Тринадцатого полка, блестяще
показавшего себе в Бир-Накейме, Эль-Аламейне, Дьен-Бьен-Фу и Алжире, в
обеих хадатанских войнах, в сражении за Бакалу и десятках других мест.
Современный Тринадцатый состоял из роты управления роты тылового
обеспечения, инженерной роты, боевого батальона, пехотного батальона и
разведроты. Интерес Були к этой воинской части объяснялся, кроме всего
прочего, тем, что в ней служили его отец и мать.
То, что видел Були, пока самолет шел над заливом Таджура, было
коричневым под цвет его мундира. Но попадались и белые пятна, например, три
довольно симпатичные - мечети, россыпь французских колониальных зданий, а
также крепость, к которой полковник и держал свой путь.
В плане укрепление было круглым и сидело на плато Змеи, как кепи сидит
на голове легионера. Крепость выглядела невзрачной, особенно сверху, но
чего еще стоило ждать от свалки для смутьянов вроде Були?
Он взглянул на попутчика - других пассажиров в просторном отсеке не
было. Казалось, легионер спал. Мундир на нем был грязен, шеврон на рукаве
полуоторван, запястья прикованы наручниками к креслу. Небось пьяница,
вечный залетчик и бог знает кто еще. Превосходный пример того, что ожидает
Були на месте назначения.
Транспортник задрожал, сбрасывая скорость и высоту. Були заметил
верхушки пальм, мелькнули белые укрепления, в глаза бросилась буква "X" -
аэродром при крепости. Рядом с полковником находилось устройство внутренней
связи, и он нажал кнопку.
- Есть ведь и городской аэропорт, верно? Садимся там!
От пилота - в прошлом женщины, казненной за убийство, - осталось
немного. Когда ей предложили выбирать между постоянной смертью и службой
киборга, она предпочла второе. Сейчас кусок мозговой ткани плавал в ванне с
питательным раствором и управлял транспортником посредством
нейроинтерфейса, датчиков и многочисленных видеокамер.
Требование Були застигло пилота врасплох. Но она машинально ответила:
"Есть, сэр!", прибавила тяги, и самолет полетел дальше.
- Отлично, - сказал Були. - И еще одно... Когда вас спросят, куда я
ушел, скажите, что не знаете.
Пилот и так не знала, но говорить об этом было бы невежливо.
- Есть, сэр!
- Благодарю, - улыбнулся Були. - Ценю вашу тактичность.
В пассажирском отсеке тоже находилась видеокамера, и пилот увидел
выражение лица полковника. Этот человек не только красиво себя вел, он и
выглядел красиво. Хотя это не имело значения. Большинство биотел обращались
с пилотом так, будто она была не человеком, а грудой деталей, а значит,
приятно оказать услугу тому, кто так не поступает.
- Никаких проблем, сэр. Добро пожаловать в Джибути - дыру в заднице
вселенной. Через две минуты будем на земле.
- Спасибо, - кивнул Були. - Жду, не дождусь.
Капрал Верной Джад увидел, как сворачивает транспортник, нахмурился и
поднес бинокль к глазам. Бинокль показал дистанцию до самолета, его курс и
скорость.
Приоткрыв край рта, майор процедил:
- Найдите пилота. Спросите его или ее, кто там сидит... Спросите,
какого черта он вытворяет, и пусть сию же секунду поворачивает.
"Поцелуй меня в зад", - подумала капитан Нэнси Винтерс, но вслух этого
не сказала, зная, что майор с радостью исполнил бы просьбу.
- Есть, сэр.
Наблюдательная вышка была оборудована радиостанцией, имела дверь,
чтобы не пускать в помещение уверенно крепнущую жару, а еще холимый и
лелеемый кондиционер. Короче говоря, на вышке было хорошо. Дежурному
комптехнику сержанту Скогу Винтерс нравилась. Он улыбнулся:
- Мэм?
- Возьми-ка за рог этот транспортник и выясни, что там затеяли. Майор
хочет, чтобы они садились здесь.
В крепости уже все знали, что к ним летит новый комендант. Причем
знали с той самой минуты, когда на свет появился приказ о его назначении.
Знали также о послужном списке Були, о причине, по которой его фамилия
украсила собой черный список, и о многих других вещах.
А посему нервозность майора имела под собой почву, пускай он сам и
полный осел. Ског щелкнул выключателем, просмотрел список и произнес в
микрофон:
- Транспорт: майк, сьерра, фокстрот, один, девять, восемь, говорит
контроль Мосби, прием.
Верхний динамик ответил четким, неестественным голосом синтезатора.
Верный признак того, что пилот - киборг. Подавляющее большинство
ящикоголовых предпочитало сохранять свой прижизненный пол, не был
исключением и офицер в кабине транспортника.
- Это один, девять, восемь... Следую заданным курсом.
Ског посмотрел на Винтерс.
- Скажи ей, пусть возвращается и садится на военном аэродроме.
Сержант отправил распоряжение и получил ответ:
- Контроль Мосби, прошу извинить, но двигатель номер два дает желтый
свет, и мне нужно техобслуживание по третьему классу или лучше.
Винтерс кивнула. Крепостная авиастоянка проходила по четвертому
классу, и то лишь номинально, а это означало, что на ней отсутствовало
какое бы то ни было техобслуживание, и аварийные посадки самолетов
запрещались. Вполне разумная предосторожность - поврежденный мухокрыл
доставит уйму хлопот при боевой тревоге.
- Передайте пилоту, что мы все поняли и наземный транспорт подойдет к
ним в аэропорт.
- Есть, мэм, - отозвался комптех и отправил требуемое послание.
Майор Джад к возвращению Винтерс успел довести себя до белого каления.
- Ну? И где же транспортник? Куда он летит?
- Им пришлось повернуть к аэропорту Джибути, - спокойно ответила
Винтерс. - Какие-то технические неполадки.
- А-а, черт! - рявкнул Джад. - Проклятая бестолковщина! Выяснить имя
пилота!
Винтерс закусила щеку.
- Есть, сэр!
Но она знала, что у временно исполняющего обязанности коменданта к
обеду весь инцидент вылетит из головы.
Джад, злясь еще пуще при мысли о долгой поездке на жаре, затопал
прочь, чем крайне обрадовал Винтерс. Залив бликовал, с него к высоким
беленым стенам залетел ветерок, освежил на миг лицо легионера. Может быть,
это добрый знак? Ее мать верила в такие вещи, но она давно в могиле.
Транспортник бросил вперед тень, пронесся вдоль древней
железнодорожной ветки и достиг взлетно-посадочной площадки. Борг заставил
воздушный корабль описать круг и посадил его с изумительной четкостью. Були
ощутил лишь легкий толчок и сказал по внутренней связи:
- Отличное приземление. Кого я должен благодарить?
- Барр, сэр. Лейтенант Бетти Барр.
- Что ж, безопасных вам полетов, лейтенант, и не забудьте о моей
просьбе.
- Никаких проблем, сэр. Удачи вам в новой должности.
Ухмыльнувшись, Були отстегнул привязной ремень, встал и повернулся.
Капрал уже стоял, ожидая распоряжений. Ему было не меньше сорока, и
привлекательностью он, мягко говоря, не отличался, зато форма, хоть и
грязная, сидела на нем как слой краски, нашивки говорили о двадцати с
лишним годах службы в Легионе, а орденские ленточки закрывали всю грудь.
Наручники успели исчезнуть.
Полковник поднял бровь, и капрал сказал, не дожидаясь вопроса:
- Файкс, сэр. Был капралом Файксом, пока не оторвали шеврон.
- Что, не первое разжалование?
- Так точно, сэр, третье. Один раз дослужился даже до главного
сержанта.
- За что были наказаны? Ударили офицера?
- Э-э... так точно, сэр, - браво ответил Файкс. - А откуда вы знаете?
- Догадался, - сухо проговорил Були. - Вы переведены? Или
возвращаетесь?
- И то и другое, сэр.
- Как насчет экскурсии? Наследие прошлого и все такое?
- Согласен, сэр.
- Тогда берите свой ранец, - сказал Були. - Пора провести разведку.
Були вез с собой два баула, оба тяжеленные, но не оставлять же без
присмотра багаж в такой стране, как Джибути. С гудением поднялся люк, в
проем хлынуло тепло.
Люди протиснулись наружу, стуча каблуками, спустились по убирающейся
лестнице и зашагали по площадке.
Выйдя из тени ангара, Були сразу же усомнился в правильности своего
решения, однако Файкс сунул в рот пальцы, пронзительно свистнул, и это
почти немедленно возымело действие. Из сумрака возникли двое в широких
рубашках, штанах по колено и поношенных сандалиях и бросились вперед. Оба
были высокими, стройными, с широко посаженными глазами.
- Галаб ванаксан, - сказал капрал, затем добавил что-то насчет
"шан-кредитов", и деньги перешли из рук в руки.
Один из незнакомцев, беззубый старик, вооруженный зловещего вида
ножом, дождался, когда товарищ взвалит на его плечи девяностофунтовый баул,
улыбнулся до ушей и кивнул - дескать, готов. Второй был помоложе, он
закинул себе на спину мешок капрала, пробормотал что-то по-арабски и застыл
в ожидании распоряжений.
Офицер повернулся к Файксу:
- Недурно. С находчивостью у вас все в порядке, уж не знаю, как с
остальным.
Капрал ухмыльнулся:
- Некоторые говорят, что я даже слишком находчив. Но ведь на всех не
угодишь.
- Верно, - задумчиво подтвердил Були. - По крайней мере в нашей армии
эта задача никому не по силам. Ладно, идем, полюбуемся
достопримечательностями.
Боевая машина разведки - хорошая вещь, но не тогда, когда у нее больше
двухсот тысяч миль на спидометре и вдобавок она экипирована для арктической
службы.
Майор Джад занял пассажирское сиденье, постарался уменьшить площадь
соприкосновения своего тела с раскаленным на солнце сиденьем и изо всех сил
уцепился за металл, когда машина затряслась по легендарным джибутийским
ухабам. Прикрывавшая окна сетка делила мир на сотни квадратиков. Впрочем,
легионер был не в претензии - лучше терпеть мелкое неудобство, чем ждать,
когда тебе на колени упадет граната. Такая уж нехорошая традиция была у
местных подростковых банд.
Водитель, рядовой по фамилии Мескер, пугнул гудком верблюда, разогнал
стадо коз и миновал при въезде на аэродром четырнадцатилетнего охранника с
ржавым автоматом. Мальчишка направил оружие на машину и выкрикнул:
- Та-та-та!
Мескер прикинул расстояние до транспортника, подлетел к нему, не
сбрасывая скорости, и лишь в самый последний миг нажал на тормоз. Офицер
выругался, метнул в сторону водителя уничтожающий взгляд, мысленно пообещав
стереть его в порошок, и открыл дверцу. Гудрон до того раскалился, что
припекал через подошвы ботинок.
Джад подождал, пока мимо проедет обветшалый тягач, подошел вдоль
желтой полосы к мухокрылу, взобрался на алюминиевый трап. Возможно, Були
просто мертвецки пьян.
Изобразив наиприторнейшую улыбку, Джад ступил в относительную прохладу
пассажирского отсека и позвал:
- Полковник Були! Это я, майор Джад. Я за вами.
Ответил ему динамик на передней стенке отсека:
- Сэр, говорит лейтенант Барр... Полковник отбыл.
- Отбыл? - переспросил Джад. - Как?! Куда?
- Виновата, не могу знать, сэр.
- А как же арестованный? Капрал по фамилии Файкс?
- Они вышли вдвоем.
Джад призвал чуму на голову пилотов, капралов и полковников, ступил
обратно на октябрьскую жару и направился к машине разведки. Она раскалилась
и мерцала, словно вот-вот исчезнет.
Грузовик на воздушной подушке заметно кренился на правый борт. Машина,
нанятая за скромную сумму в десять кредитов, довезла четырех человек до
перекрестка бульвара Республики и авеню Лайет.
Були очутился в Джибути впервые, но заблудиться было трудно - крепость
стояла на вершине плато. Поэтому львиную долю внимания легионер уделил
городу, который показался бы совсем чуждым, если бы Були не провел так
много времени на других планетах.
Все же в Джибути хватало странностей. К примеру, улицы, которые без
всякой логики превращались в тесные проулки. Здания во французском
колониальном стиле стояли здесь плечом к плечу с бетонными чудищами,
хлипкие такси спорили с верблюдами из-за проезда, в калейдоскопе вывесок
смешались французский, арабский и стандартный языки.
Були вдруг понял, что ему здесь даже нравится... Если бы только не
страшная жара и вонь пропитанных мочой закоулков.
Офицер вошел в относительную прохладу крытой улицы, повернул за угол и
услышал визгливые от злости голоса. Он поднял руку, Файкс остановился и дал
знак носильщикам сделать то же самое.
Крики стихли, зато кто-то зачастил по-арабски, и завыли сервомоторы.
Офицер заглянул за угол и увидел двух Десантников II. Они шествовали меж
лавчонок, прикрытых от солнца выгоревшими тентами на высоких хлипких
жердях.
Один из киборгов поднял руку - вернее, заменявшую ее лазерную пушку. С
треском посыпались перерубленные шесты, ткань заколыхалась, провисая до
земли. Усиленный техникой голос отразился от фронтонов:
- Нам нужны деньги! И вовремя! Завтра вернемся, так что не стоит
повторять ошибку!
Були отступил в тень и поманил за собой остальных. Пахнуло озоном -
мимо прошагали боевые машины.
- Капрал Файкс!
- Сэр?
- Запишите их номера.
Солдат посмотрел офицеру в глаза, понял, что тот не шутит, и потянулся
к мини-компьютеру в левом кармане рубашки:
- Есть, сэр.
Путешествие возобновилось, как только исчезли за поворотом киборги, и
Були не без облегчения увидел, что крепость теперь ближе. Она нависла над
четверкой людей, когда те вошли в лабиринт крытых улиц, получивший прозвище
Город Жулья.
Здесь находились бордели, закусочные и - если нюх полковника чего-то
стоил - бары, типичные для большинства городов при крепостях. И все это
Були вполне устраивало, за исключением того факта, что алкоголь шел вразрез
с местными обычаями и его употребление следовало запретить.
Словно подчеркивая это, из дверей вышел легионер. Он еле держался на
ногах, но обнимал сразу двух почти голых женщин, при виде Були он попытался
от них освободиться. Солдат хотел что-то сказать, замычал, зашатался и
рухнул ничком. Это рассмешило шлюх, однако они не пришли на помощь своему
кавалеру.
На этот раз Були не пришлось приказывать. Файкс перевернул легионера
на спину, нашарил его личный знак. Имя нарушителя воинской дисциплины
попало в компьютер.
Пока легионеры выбирались из этого гнездилища пороков, их окликали
лавочники, воры и проститутки, и только одной из жриц любви удалось
завладеть вниманием Були.
С изумлением смотрел Файкс, как странный офицер входит в бордель,
спорит с мадам и дает ей деньги. Капрал уже ожидал, что полковник удалится
в одну из занавешенных кабинок, но тут появились четыре размалеванные
девицы, а с ними ровно столько же юношей известной сексуальной ориентации.
Були хватило нескольких слов, чтобы вся честная компания кинулась вон.
Заметив выражение лица капрала, Були рассмеялся:
- Файкс, это вражеские лазутчики, причем вооруженные до зубов. Идем,
проверим нашу охрану.
От внимания Файкса не ускользнуло словечко "нашу" - значит, полковник
уже принял на себя ответственность за гарнизон. Можно только
посочувствовать ни о чем не подозревающим часовым.
Тропинка перебралась на холм, но Були шел бодро и даже насвистывал,
хотя его мундир потемнел от пота. Он все еще насвистывал и усмехался, когда
достиг первого блокпоста и услышал очень любопытные звуки, раздававшиеся
близ пулеметной точки. Их сопровождал запах дешевых духов. Полковник не
остановился.
Були и Файкс миновали еще два караульных поста, и на обоих не было
людей. Наконец они достигли тридцатифутовой беленой стены. По крайней мере
здешнему часовому хватило осторожности запереть стальную дверь возле ворот
перед тем, как он покинул свой пост.
Откровенно наслаждавшийся приключением Файкс шагнул вперед, и в его
пальцах заблестела отмычка - на вид не более чем полоска стали,
- Сэр? Вы хотите войти?
Були вспомнил об исчезнувших наручниках - вот, значит, в чем фокус.
- Да, капрал. Если не возражаете.
Файкс с ухмылкой вставил запрограммированную полоску "живого" металла
в замочную скважину и подождал, пока устройство выберет одну из ста тысяч
заложенных в его память конфигураций, подходящую для данного замка. Отмычку
капрал выиграл в покер, и с тех пор она не раз ему пригодилась. Не прошло и
трех секунд, как раздался щелчок, и дверная ручка подалась.
Два легионера и женщина-часовой сидели вокруг охладителя для напитков,
потягивали пиво из запотевших бутылок. Женщина потянулась за оружием, но
Були ее опередил.
- Прошу извинить, - сказал офицер, - я это заберу. Допивайте пиво, а
потом доложите в военную полицию.
Легионеры так и сидели, оторопело глядя туда, где только что стоял
офицер, и тут мимо прошагали носильщики.
- Черт! Кто это? - спросил рядовой Хоско, ни к кому конкретно не
обращаясь.
- Наш новый командир, - ответил рядовой Лараби. - Слышали, что сказал
полковник? Надо допить пиво. Чувствую, нам не скоро доведется повторить...
По винтовой лестнице в несколько маршей Були поднялся в густую тень
алькова с видом на обожженный солнцем плац. Сейчас по причине немыслимой
жары он пустовал.
- Что ж, пора выходить на сцену. Капрал, вы готовы?
- Командуйте, сэр.
- Отлично. Идем.
Сопровождаемый Файксом, Були прошагал до середины крепостного плаца,
загнал патрон в ствол штурмовой винтовки часового и направил ее вверх, в
сторону залива. Раздался треск, в небе прочертилась медная дуга, вспорхнула
пара голубей.
Сначала показались головы, потом тела, грянул залп приказов:
- Положите оружие на землю! Руки на голову! Немедленно! Немедленно!
Немедленно!
Затем выскочившие на плац легионеры выяснили, что на Були полковничьи
знаки различия и что он прибыл занять высокую должность.
Еще пять минут понадобилось майору Джаду, чтобы слезть с унитаза,
подтянуть брюки и явиться на плац. Он мигал от резкого солнца и хмурился:
- Черт возьми, что тут происходит? Кто эти люди?
Капрал Файкс взял на себя смелость ответить:
- Полковник Уильям Билл Були, вновь назначенный командир Тринадцатого
полка. Разрешите нам опустить руки?
* * *
Офицерская столовая занимала длинный и узкий зал. Стены были закрыты
старинными боевыми знаменами, старинным же оружием, бесчисленными
фотографиями, мемориальными досками и прочими реликвиями, многие из которых
появились здесь сотни лет назад.
За столом, покрытым хрустящим белым полотном, пустовало больше
половины мест. Полковое серебро, заслуженное поколения назад, сияло
отраженным светом. Мерцали свечи, по строгому ранжиру стояли бутылки с
вином, в некотором отдалении играла музыка.
Сидевший во главе стола Були старался выглядеть веселым. Это было
нелегко. Обед в его честь проходил несколько скованно, особенно в свете
язвительного обращения со стороны не только майора Джада, но и, хоть и в
меньшей степени, остальных офицеров.
Пожалуй, единственным смягчающим фактором было то, что большинство
офицеров остро ненавидели майора и радовались его неприятностям.
И все же традицию требовалось соблюсти, сколь бы ни был обременителен
этот процесс. Поэтому обед шел своим чередом.
За последний год крепостная вентиляционная система обслуживалась
гораздо лучше, чем батареи ракет "земля-воздух", поэтому в столовой было
прохладно и обеденные, кители с высокими воротниками не доставляли мучений
своим владельцам.
Кто-то постучал по бокалу ложкой. Джад охотнее побывал бы сейчас под
огнем компьютеризованной артбатареи, но все же встал, чтобы произнести
тост:
- За полковника Були и его благополучное прибытие!
Как и требовала традиция, зазвучали возгласы "слышу, слышу", после
чего офицеры вежливо пригубили напитки. Були понял, что его подчиненные
ждут ответного тоста, и лихорадочно придумывал что-нибудь подходящее к
ситуации и одновременно не слишком лицемерное - после недавних событий.
Решившись, он встал и поднял бокал:
- За Тринадцатый полк... Да живет он вечно!
Прибыло первое блюдо из ожидаемых четырнадцати перемен. Беседа
переключалась с темы на тему. Она проходила без огонька, почти не
нарушалась смехом - короче говоря, была смертельно скучной. Лишь изредка
кто-нибудь проявлял неподдельный интерес, например, к теории Блюменталя о
заблаговременном снабжении или к размерам пресловутого полового органа
сержанта Дома.
Були попробовал каждого блюда, пил наравне с другими и пытался оценить
то одного, то другого офицера.
Джада бросили на произвол судьбы, или по крайней мере так казалось.
Три рапорта о неполном служебном соответствии, три несостоявшихся
повышения, три года на Земле... Иными словами, связей этого офицера хватило
лишь на отсрочку неизбежной отставки.
Начальник оперативного отдела штаба капитан Винтерс - совсем другого
поля ягода. Она беспрепятственно восходила по служебной лестнице и даже
получила медаль "За отличную службу". Такую награду можно добыть только в
космосе... причем на границе. Полковнику понравилось лицо Винтерс - лицо
человека, на которого можно положиться, - ее спокойные зеленые глаза и
смех, У этой женщины есть способности, подумал он.
Ротой управления и обслуживания - штаб, медчасть и интенданты -
командовал капитан Андре Кара, человек с внешностью педанта, неулыбчивый
молчун. Из его досье полковник узнал мало, главным образом, что Кара офицер
ответственный и исполнительный, но особых наград не имеет. Темная лошадка,
короче говоря. Хорошо это или плохо, станет ясно в ближайшие месяцы.
Иначе обстоит дело с капитаном Холли Хокинс, командиром третьего
батальона, для ее подчиненных - Ястребихой. Настоящая бой-баба, гроза
солдатских зубов, и остается лишь гадать, что за волшебство занесло ее в
Тринадцатый. Неудачное стечение обстоятельств или она здорово кого-то
разозлила и с ней обошлись так, как она обходилась со своими людьми? У
Хокинс три правые руки, одна из них хромирована. Гудя серводвигателем,
офицер-пехотинец поднесла бокал к губам, глотнула вина. Встретилась
взглядом с Були, приподняла бокал и осушила. Значит, есть еще один человек,
на которого можно положиться.
Раздался громкий удар. Були обернулся на звук - капитан Генри
Олмсуорти ткнулся носом в стол. Рядом ширилось красное пятно от пролитого
вина. Никто не удивился, и это говорило о многом.
Следующий офицер, капитан Марго Ни, была та еще штучка. Мало того, что
ее десятитонное трактороподобное тело едва помещалось в столовой, отчего
казалось, будто остальные офицеры ужинают в подземном гараже... киборг
устроила так, что ее голову подали вместе с переменой блюд. И не просто
подали, а на серебряном подносе. Були эта выходка пришлась по душе, она
говорила о стиле, отваге и хорошем чувстве юмора.
"Думатель" капитана Ни был покрыт шитым на заказ форменным чехлом,
украшен рядами знаков отличия и снабжен видеокамерой. Он гудел на столе.
Этот прекрасный по всем характеристикам офицер предпочел службу в
Тринадцатом... чему? Судьбе космического рудокопа? Или таксиста в
Нью-Йорке? Були решил, что ему повезло. С таким командиром инженерная рота
не подведет.
Последним - но только не в смысле качеств офицера и джентльмена - был
первый лейтенант Ускользающий в Ночь, чистокровный наа с внешностью,
которая напомнила Були о его приемной бабушке. Золотой мех с белыми
крапинками, туловище тяжелоатлета... Он командовал полковой разведкой и еще
имел под началом спецразведгруппу из двух взводов, укомплектованных наа. И
дело тут вовсе не в пристрастном отношении остальных легионеров, просто наа
в разведке не было равных и они занимались этим делом в охотку.
А Ускользающий в Ночь - знал ли он о родственниках Були? Скорее всего
да. Все-таки известная семья, и вряд ли могли ускользнуть от внимания
первого лейтенанта характерные черты телосложения Були, а также сбегающая
по его шее грива.
Внезапно взгляды этих людей встретились. Були знал, что Ускользающий в
Ночь учуял бы его за пятнадцать футов, и почувствовал, как прошлое потянуло
его к себе. Хотя бабушка и мать Були родились далеко от Альгерона, они
считали его своим домом, тогда как Билл, зачатый, рожденный и выросший там,
так и не сумел приспособиться к своей родине. Легион предложил ему
идеальный выход, позволил вернуться домой уже воином. Тем, кого так уважали
мучители Були из его детства.
Но убежать от себя оказалось невозможно. Что бы ни делал Були, куда бы
ни заносила его судьба, он не приобретет такого же тонкого чутья, как у его
родичей, не научится отслеживать колебания температуры ступнями или ходить
с обнаженной грудью в снежной буре. Пусть он стреляет ничуть не хуже их,
пусть он так же быстро бегает, пусть назубок знает военную науку. Всего
этого мало, и поэтому первым отвел взгляд старший офицер. Понял ли его наа?
Или что-то другое прочитал полковник в черных с желтизной глазах? Поди
угадай...
Були показалось, что прошло не меньше года, пока принесли десерт,
прозвучали последние тосты и офицеры разошлись по своим квартирам. До
рассвета оставалось меньше четырех часов, и рассвет станет вехой... чего?
Только время даст ответ на этот вопрос.
Церемонию назначили на восемь утра, за добрый час до того, как солнце
взойдет над восточной стеной и начнет жарить плац. Маленькая поблажка, но
легионеры были благодарны и за это.
Стоявший на стене Були смотрел, как полк формирует длинные, безупречно
ровные шеренги. Сначала построением командовали сержанты, затем - командиры
взводов. Картина привычная, он наблюдал ее сотни, если не тысячи раз,
однако теперь она его необъяснимым образом тронула. Почему? Может, потому,
что за семь веков, в течение которых изменилось многое, эта традиция
осталась прежней и она - связующее звено с ушедшими столетиями?
Однако Були знал, что идеальная четкость строя внизу - обман, точно
старая потолочная балка, крепкая на вид, но внутри совершенно гнилая. А тут
и снаружи кое-где видна гниль. Например, "крышующие" лавочников киборги,
уходящие с поста за пивом часовые и офицеры... Хватало и других, менее
ярких признаков. Таких, как нацарапанные на стенах политические лозунги и
групповщина в офицерском кругу. Биотела - с биотелами, наа - с наа, борги -
с боргами. Интригующие фракции вместо сплоченных боеспособных
подразделений. Может быть, Лой об этом знал? Может быть, в этом и
заключается наказание для Були? Остается лишь гадать... Да и то, положа
руку на сердце, какая разница? Задача Були - найти и выкинуть гниль и
восстановить порядок.
Громко зазвучали приказы, затопали ботинки, и полк стал "смирно". Були
спустился по лестнице, вышел на середину плаца и ответил козырнувшему
Джаду.
- Весь личный состав построен, кроме находящихся в наряде, лазарете и
отпуске, сэр.
Були кивнул. Его голос прошел через тонкий, с проволоку, микрофон и по
системе громкоговорящей связи разнесся над плацем:
- Благодарю, майор. Командуйте "вольно".
Джад четко повернулся кругом и отдал приказ, его исполнение оставляло
желать лучшего. Замешкалась вся штабная рота, словно успела отвыкнуть от
строевой подготовки, а киборги, стоявшие в последней шеренге, и вовсе не
шелохнулись. Они с самого начала стояли "вольно". Что это, расхлябанность
или дерзость? Первое еще простительно, второе - опасно.
Були поднял на уровень лица пачку листов с приказами и стал их
зачитывать. Написанный чопорным, кое в чем устаревшим языком, текст все же
обладал силой. И не в словах крылась эта сила, а в тех тысячах людей,
которые в прошлом произносили и слушали эти слова. Некоторым из них на долю
выпала счастливая долгая жизнь. Другим повезло меньше, и они лежат в
могилах под густой сенью джунглей, или под сложенными второпях грудами
камней, или на неухоженных воинских кладбищах.
Дочитав до конца, Були добавил кое-что от себя. Его взгляд скользил по
рядам, встречаясь с другими взглядами, заставляя стоящих в строю
прислушиваться. Добиваясь, чтобы они поняли: грядут перемены. Поняли и
смирились, но не утратили при этом боевого духа, а, наоборот воспряли.
Да, в шеренгах перед Були хватало и бездельников, и бестолочей, и кого
похуже. Но эти сорняки он выполет один за другим, до каждого дойдут руки в
свое время. Он не станет рубить сплеча, тем более что он не Господь Бог и
не все в его власти. Честная оценка положения, в котором оказался гарнизон
крепости, будет неплохим началом,
- Тринадцатый - одна из старейших и самых знаменитых частей Легиона.
Сражавшиеся в его рядах мужчины, женщины и киборги побеждали сотни раз,
хотя некоторые битвы проиграли. Например, битву при Дьен-Бьен-Фу
тринадцатого марта тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, когда
артиллерийскому обстрелу подвергся укрепленный пункт Беатриче. В тот день
мы потеряли тридцать шесть человек. Когда стало очевидно, что полковник
Шарль Пиро, командир артиллерии Легиона, серьезно недооценил противника,
этот офицер покончил с собой.
В последующие недели позиции Легиона представляли собой сущий ад. Была
разрушена взлетно-посадочная полоса. Противнику удалось перерезать главную
дорогу, наши не могли эвакуировать даже раненых. Впрочем, это не остановило
солдат и офицеров Третьего и Пятого батальонов. Ни у кого из них не было
прыжковой подготовки, но они все равно десантировались на окруженную зону.
Между тем под землей в госпитале, а по сути в норе, заполненной
грязью, ампутированными конечностями и откормленными червями, доктор Пол
Гроувин делал все, что было в его силах. А добровольцы из Тринадцатого
садились за баранки санитарных машин, с риском для жизни вывозили раненых
из-под огня и зачастую гибли сами.
Несмотря на их стойкость и самопожертвование, Легион потерял свыше
полутора тысяч человек убитыми.
Эхо этих слов смолкло, но после паузы Були заговорил снова:
- Да, нам есть чем гордиться... По крайней мере было чем гордиться,
пока Тринадцатый не превратился в любимый сортир Легиона. Меня сюда сослали
за то, что я говорил правду... А за что здесь оказались вы? Слишком часто
нарушали дисциплину? Засыпали на боевом посту? Проливали кофе на колени
полковника?
Как и рассчитывал Були, его последний вопрос вызвал смех, и, кажется,
до подчиненных дошло, что Легион - это огромная машина, у которой заржавели
некоторые шестеренки.
Многие не ожидали от полковника таких слов. В чьих-то глазах появилась
надежда, другие остались полны цинизма.
- Итак, - продолжал Були, - все мы и каждый в отдельности стоим перед
выбором. Либо смотреть в прошлое и остаться такими, какие есть, либо
устремить взор в будущее, а прошлое оставить позади. Кто-то из вас вступил
в Легион, чтобы начать жизнь сначала. Кто-то хотел новизны, или
приключений, или хорошего питания.
На этот раз хохотали все, заставляя капитана Винтерс с изумлением
оглядывать шеренги. Она уже и забыла, когда в последний раз полк смеялся.
- Возможность есть, - заключил Були. - Возможность начать все сначала,
сделать Тринадцатый таким, как прежде, и снова носить мундир с гордостью.
Благодарю вас. Это все.
Оперативный центр находился шестью этажами ниже форта Мосби и
теоретически был недосягаем для хадатанских бомб. Наблюдательный зал
представлял собой большую восьмиугольную комнату, где господствовали ряды
компьютерных панелей, смонтированный на стене многоцелевой комплекс
видеоэкранов, непрерывный шепоток радиообмена и слабый, с примесью озона
запах кофе.
Чужая передача с трудом пробилась по редко используемой гражданской
частоте. Если бы не капрал Бонски, в форте Мосби никто бы и не заметил
этого сообщения.
Капрал Бонски ростом был невеличка, и круглый животик у него был
невеличка, и на воинской службе этот человек чувствовал себя не в своей
тарелке. Другим из такой слабости удается извлечь пользу, капралу не
удавалось. Он дождался конца приема, переписал сообщение на дюймовый диск и
незаметно положил его в карман. Комптех встал, попросил последить за его
приборами Скога и помахал сержанту Хо. Она тоже была невеличкой - два
вершка от армейских ботинок, - но с нею никто не связывался, по крайней
мере во второй раз.
- Эй, сержант... я пошел отлить. Вернусь через пять минут.
Хо недолюбливала капрала Бонски и тех, с кем он якшался, однако виду
старалась не подавать.
- Скорее через десять, Бонски. Пять минут понадобится, чтобы найти
твою фитюльку.
Грянул хохот. Бонски поспешил скрыться за дверью.
Почти все пять минут ушли на то, чтобы добраться до уборной, оставить
там диск и вернуться. Впрочем, отливать капралу и не хотелось. Как и не
хотелось ему знать, кто заберет диск и зачем. Важно, что судьба подбросила
капралу шанс отплатить за накопленные обиды, и он этого шанса не упустит.
Бонски представил, что сделает с сержантом Хо, когда она окажется в
его власти, и ухмыльнулся.
5
Путешествие/газовая/планета/хочу/ благополучно/взять/домой.
Баа'лъский поэт. "Искатель/звезда"
Неизвестный год
Где-то на краю галактики, Конфедерация разумных существ
Придя в себя от потери "Пеликана" и "летучего голландца", Джепп
обнаружил, что на борту корабля блестящих жизнь течет на удивление
безмятежно. Дни словно дрейфовали мимо, от них оставались только
параллельные царапины на металлическом корпусе.
Впервые за многие годы у старателя было вдоволь времени для
размышлений. И если бы не уверенность, что со временем кончатся продукты,
все было бы недурно.
Джепп стал жить по распорядку, который объединял толику занятости с
приятным бездельем.
Нательные часы будили его примерно в восемь утра. Никогда не знавший
праздности старатель выбирался из импровизированного спального мешка на
холодную металлическую палубу. Гимнастика состояла из тридцати пяти
отжиманий, тридцати пяти подъемов ног, тридцати пяти приседаний и еще
тридцати пяти отжиманий.
- А сразу за упражнениями следовали молитвы, настоящие молитвы, а не
всякая чепуха, которую обожал его отец. Долгие односторонние разговоры с
Богом очищали душу, но ничем ее не наполняли.
После того как Джепп укреплял тело и душу, наставало время для
обтирания влажной губкой и приема небольшой порции горячей каши.
Трюм, в котором подвергался демонтажу "Пеликан", был непомерно велик
для того, чтобы человек мог чувствовать себя уютно. Поэтому Джепп давно
нашел себе жилище поменьше. Он разделил свою "каюту" (странный, непонятно
для чего служащий альков) на "камбуз" и "кубрик".
Пищу (за исключением неприкосновенного запаса, который было решено
беречь до конца) приходилось готовить. Первая попытка закончилась крахом.
Джепп соорудил подставку для котелка, зажег паяльную лампу и настроил струю
пламени на синий цвет. Поначалу все шло прекрасно, уже закипала вода - и
тут сработала корабельная система пожаротушения. Вязкая белая пена затопила
все кругом. На ее уборку ушла большая часть бортового дня.
Путем осторожных экспериментов старателю удалось определить
максимальную температуру воздуха, которую терпела противопожарная система.
К сожалению, этот уровень был очень низок и на доведение воды до кипения
требовалось много времени.
За завтраком следовал регулярный обход - начавшись с исследовательских
путешествий, это превратилось в настоящий ритуал. Главной целью Джеппа было
занять время и убедиться, что вокруг ничего не изменилось. Но была и еще
одна проблема: если даже статус-кво сохранится, примерно через месяц
закончится еда. А значит, надо искать путь к бегству или на худой конец
продовольствие.
На двадцать седьмой день плена Джепп выбрался из спального мешка,
совершил "утренние" процедуры и снарядился для очередного похода. Обычно он
брал с собой фонарь - заглядывать в темные углы, - пояс с инструментами,
чтобы потягаться с рассеянными по кораблю панелями, соединительными
коробками и дверями. На эту деятельность корабль смотрел неодобрительно, о
чем Джепп узнал дорогой ценой. Первый удар пришелся ему в зад, второй
швырнул старателя по коридору, а третий запросто прикончил бы, если бы
человек вовремя не образумился.
Джепп пробирался туда, где, по его прикидкам, находился нос корабля.
Корабль, или управлявший им разум, по непонятным соображениям спокойно
открывал некоторые места для своего пленника, а другие оставлял в тайне.
Фонарь бросал на палубу овальное пятно света. Никаких задвижек, болтов
и других широко применяемых людьми крепежных приспособлений не видно. Такое
впечатление, будто загадочные нано научились сцеплять между собой самые
разные молекулы и не нуждаются в примитивных технических устройствах.
Ботинки Джеппа стучали по металлу, но эти звуки, как и скрип пояса с
инструментами, тонули в круглосуточном, уже давно ненавистном гуле корабля.
И вдруг совершенно внезапно ситуация начала меняться. Вездесущий гул
резко усилился, накренилась палуба - человек едва удержался на ногах. Что
происходит с кораблем?
В надежде получить ответ старатель кое-как продвигался вперед.
Невидимый до сего момента источник света наполнил коридор сиянием. У
человека сильно заколотилось сердце - эх, жаль, нет в руках верного
метателя стрелок, посетовал он и сразу понял абсурдность этой мысли. Джепп
- единственное биотело на борту, а кораблю стрелы неопасны.
В этом проходе Джепп не заблудился бы и с завязанными глазами.
Впереди, совсем близко - поворот налево. Он скользнул вдоль переборки,
глянул за угол, метнулся дальше.
Панель, раньше заграждавшая здесь путь, ушла вверх. Джепп поколебался:
а вдруг она упадет, отрежет его от припасов? Тогда он скоро погибнет в этой
западне.
Потом снял пояс с инструментами, положил его над прорезью в полу и
двинулся дальше.
Вот и центр управления - его трудно с чем-то спутать, хотя и выглядит
все непривычно. Монитор тут один, а на кораблях типа "Пеликана" их
множество. Приборная панель крайне проста: четыре овальные кнопки, джойстик
и какое-то отверстие - Джепп не рискнул выяснять, для чего оно
предназначено. Два похожих на пьедесталы кресла свидетельствовали не только
о существовании кислорододышащих владельцев корабля, но и о том, что они
иногда путешествовали на его борту.
Все в совокупности напомнило Джеппу о том, сколь популярны на
большинстве индустриальных планет автоматизированные наземные транспортные
средства. Некоторые снабжены только простенькой аварийной системой
управления - чтобы увести машину с дороги при поломке. Может быть,
создатели этого корабля исходили из таких же соображений?
Джепп поморгал, решил, что глаза уже привыкли к яркому свету, и
взглянул на монитор. Как минимум восьми футов в ширину, он показывал
незнакомую звездную россыпь. Корабль вздыбился, накренилась палуба,
появилась и закрыла собой весь экран планета. Толстый слой желтых облаков
не позволял ничего разглядеть.
Генри, навкомп "Пеликана", охотно предоставил бы старателю любые
сведения об этом космическом теле, но корабль прекратил свое существование,
а вместе с ним и компьютер. Джеппу оставалось лишь глядеть на экран и
гадать, что затеял блестящий.
Корабль-разведчик дрожал, входя в верхние слои атмосферы, фиксируя
цель и начиная преследование. В этих сернистых облаках находилась пища, а
разведчик проголодался.
Судно баа'лов, будучи в длину свыше пяти футов, состояло из
тарана-совка, нескольких очень сложных сепараторов и шести цилиндров,
каждый из которых был поделен на множество резервуаров.
Для разума, управлявшего кораблем и представлявшего собой весь экипаж,
существовало название, весьма длинное (недаром оно заполняло мозг ста семи
немыслящих существ), но в сокращенном виде звучащее так: "Тот, кто
путешествует на огромные расстояния в поисках материалов, потребных для
техобслуживания и развития баа'льской инфраструктуры, в целях принесения
пользы расе".
Особенно важной была последняя часть названия. Любая деятельность
измерялась в единицах полезности для расы, и все, что не соответствовало
строгим критериям, влекло за собой урезание выделяемых кораблю ресурсов.
Как и большинство ему подобных, пилот взял себе сокращенный
идентификатор в форме двухсимвольного стиха: Дальний/Искатель.
Впрочем, не об этом и не о чем-либо подобном думал баа'л, пока рыскал
в океане облаков. Их слой был на удивление толст - примерно шестьдесят
домов, и в нем созрел урожай. Дальний/Искатель с удовлетворением считывал
показания датчиков: большие количества двуокиси углерода, окиси углерода,
двуокиси серы, аргона и ксенона. Все это затекало в сепараторы и
скапливалось под давлением в герметичных резервуарах.
Корабль нес на борту и другие газы, но пожатое на планете желтых
облаков послужит великолепной добавкой и обеспечит кораблю похвалу от
Космической комиссии по обеспечению ресурсами.
Тело Дальнего/Искателя состояло из мозга, нервных волокон, трех
сердец, легкого и двадцати семи соединенных между собой газовых пузырей,
любой из которых можно было надуть отдельно. - Пилот повысил давление в
пузыре номер семнадцать. Этот орган увеличился в размерах и нажал на
пластинку датчика, тем самым послав корабль вниз. Баа'л увидел, как
закартированная компьютером поверхность планеты медленно двинулась
навстречу, и "почувствовал" нагрев "кожей".
Из семнадцатого пузыря был частично выпущен газ, корабль выровнял
полет, впереди появился вулкан. Дальний/Искатель пошел в облет. Тут
зазвучал сигнал тревоги, и баа'л понял: его кто-то преследует.
Джепп посидел в кресле, убедился - неудобное, и решил встать. Первое
время разглядывать было нечего, кроме клубящихся густых облаков.
Наклонилась палуба, он схватился за спинку кресла и увидел вспышку. Металл?
Разведчик повернул вправо, облака раздались и выпустили чужой корабль.
Незнакомец представлял собой гроздь цилиндров, ощетиненную выносными
балками.
Теперь старатель понял, что блестящий нуждался в топливе... и имел
шанс его вскоре получить. Оставалось только посочувствовать убегающему
пилоту и остальным членам экипажа. И помолиться за них - больше Джепп ничем
помочь не мог.
Впрочем, и от молитвы не было проку - блестящий настигал. Убегающий
рос на экране, метался из стороны в сторону...
По причине, которой Джепп даже не сумел бы выразить словами, он решил,
что этот корабль принадлежит людям. Он ошибся. Только иная раса могла
соорудить такой носовой черпак и длинные, узкие резервуары.
Корабли сблизились уже чуть ли не вплотную, охотник нависал над кормой
своей жертвы. Вдруг что-то вроде изломанной молнии протянулось от корабля к
кораблю.
Замерцал экран, померкли лампы. Оказывается, жертва обладала зубами!
Джепп, внезапно разволновавшись, вспомнил, где находится, и подумал о
своем скафандре. Не следует ли покинуть центр управления и надеть доспехи?
Но битва была завершена еще до того, как человек успел принять
решение. Корабль-разведчик зацепил судно баа'лов манипуляторами, просверлил
отверстие в резервуаре жизнеобеспечения Дальнего/Искателя и стал дожидаться
смерти пилота.
Дальний/Искатель понял, что власть над его судном перешла к чужим
манипуляторам. Вслед за этим он "почувствовал" острую боль - то
энергетический луч проделал дырку в седьмом пузыре. Дальний/Искатель
изолировал этот орган, снял показания с датчиков и осознал, что ситуация
безнадежна. Вернее, остался единственный выход - покинуть корабль.
Спасательный стручок был мал и совершенно неудобен, но баа'лу удалось
втиснуться. Он надул псевдоподию, поднял бортовое давление до нормы и
почувствовал, как спасательная шлюпка отделилась от корабля. Но прежде ее
пилот совершил последний акт сопротивления. Пока стручок беспрепятственно
уходил от корабля блестящих, из резервуара в резервуар перетекали газы,
водород смешивался с кислородом...
Охотник приготовился поглотить добычу. Открыл главный люк, укоротил
манипуляторы и втянул в свое чрево не подающую признаков жизни жертву.
Подобная трапеза ему была не впервой, он знал, что нано пусть не скоро, но
справятся с задачей. И вот начался процесс пищеварения - как у змеи,
проглотившей другую змею.
Следивший за всем этим Джепп услышал тихое урчание. Обернулся, увидел,
что начал закрываться люк, и бросился к отверстию. Но было слишком далеко,
старатель и сам понимал, что ничего у него не получится.
Выручил инструментальный пояс. Дверь ударила по твердому, с воем пошла
вверх, затем снова вниз. Однако человек уже успел проскочить, прихватив
инструменты. Донесся глухой удар - закрылся люк. А в следующий миг корабль
неистово дернулся. И еще раз, и еще!
Это же взрывы! Пойманный корабль оказался миной замедленного действия!
А как же воздух на борту? Что, если пробит корпус?
Скафандр! Скорее добраться до скафандра!
Джепп помчался к своему жилищу. Позади закрывались люки, и старатель
едва успевал проскакивать. Каждый угрожал отрезать бегущему человеку путь к
скафандру, к запасам пищи и воды.
Стучали по металлу подошвы, легкие разрывались от нехватки воздуха...
И тут корабль встряхнуло от новых взрывов. Впереди - последний барьер, и он
уже опускается!
Джепп собрал силы, о которых раньше даже не подозревал, бросился
вперед и нырнул в быстро сужающееся прямоугольное отверстие. Больно
ударился о палубу. Что с ногой, неужели отрезало?.. Старатель кое-как
поднялся. Стучат обе подошвы - значит, цел. Надолго ли - вот вопрос. Взрывы
прекратились, однако бортовой воздух может улетучиться в любую минуту.
Человек поспешил залезть в скафандр, но смотровую пластину пока не
опускал, чтобы беречь, пока есть возможность, запас воздуха в баллоне. Сел
ждать.
Чего ждать? И до каких пор?
Уходили минуты, сливаясь в часы, а часы складывались в сутки. Воздух
поступал, и светились лампы, но люки оставались закрыты. Запасы воды и пищи
таяли. Оставалось лишь молиться. И уповать на чудо.
Старатель решил молиться до тех пор, пока не услышит Господь. Джепп
опустился на колени и приступил к делу.
Корабль-разведчик не лишился способности двигаться, однако повреждения
получил серьезные. Об этом искусственный разум знал и предпринял
необходимые меры.
Отправленный им сигнал через тридцать шесть стандартных единиц времени
пришел куда следует и был обдуман. Наконец поступил четкий ответ: "Идти на
соединение с флотом".
Корабль-разведчик покинул орбиту, разогнался и вошел в
гиперпространство.
Баа'л дождался исчезновения хищника, включил субсветовой двигатель и
пустился в долгий путь к родному дому. На него уйдет без малого три
непродуктивных года. Комитет будет крайне разочарован.
Дальний/Искатель тяжело вздохнул, накачал газом некоторые пузыри и
приступил к сочинению стихов.
6
Война не принадлежит к числу поприщ, которые позволяют человеку всегда
добиваться своего, сохраняя честь, и никто не должен рассматривать ее как
свое основное ремесло, кроме государей и правителей. Если этим последним
достает здравомыслия, они не толкают подданных к тому, чтобы война стала
смыслом их жизни.
Никколо Макиавелли. "Государь"
Стандартный год 1513-й
Планета Земля, Конфедерация разумных существ
Было темно, и огни Лос-Анджелеса казались самоцветами, рассыпанными на
черном бархате. Тысячи гравиплатформ, роболифтов и аэротакси пересекали
местный небосклон.
Никто не обращал внимания на частный летательный аппарат без
опознавательных знаков, который, продвигаясь на запад по приоритетному
вектору, выпал из транспортного потока и опустился на высокую платформу.
Из машины вышли трое.
Мэтью Пардо дрожал от прохлады раннего утра. На спине его робы
красовалось слово "Арестант", руки были скованы впереди, на ногах звенела
цепь. Конвой состоял из двух военных-полицейских, и обоих нельзя было
назвать разговорчивыми. Один, которого Пардо окрестил Хамом, указал на
появившийся вдруг прямоугольник света:
- Давай, Пардо, засовывай задницу в лифт, не весь день же нам тут
торчать.
Ни "сэр", ни "пожалуйста". "Засовывай задницу", и все. Впрочем, на что
еще может рассчитывать осужденный, особенно если он в недавнем прошлом
офицер.
Пардо покосился на дубинку-шокер Хама, вспомнил, что морские пехотинцы
любят пускать ее в ход, и прикусил щеку.
Полицейский ухмыльнулся:
- Да, дерьмовая твоя башка, ты все правильно понял. Одно неверное
движение - и я тебе задницу припеку. Топай!
Бывший офицер зашаркал по крыше. У лифта арестованного и конвоиров
поджидала женщина в штатском. Коротко подстриженные светлые волосы,
длинные, хорошей формы ноги... Если оковы Пардо и вызвали у нее
любопытство, она ничем этого не выдала.
- Сюда, господа. Смотрите под ноги, пожалуйста.
Она указывала на желоб для отвода дождевой воды. Пардо удалось
преодолеть его не без труда, и это вызвало довольную ухмылку Хама.
Лифт все шел, и шел, и шел вниз. Лампочки на панели оставались темны,
но Пардо знал, что кабина уже опустилась под землю. Что его ждет в конце
пути? Военные-полицейские не хотели или не имели права отвечать на вопросы.
Можно спросить эту... Классные Ножки. Хотя что толку? Лифт скоро
остановится, тайна раскроется.
Платформа плавно затормозила. Раздвинулись створки двери, Хам толкнул
Пардо в спину:
- Давай, башка твоя дерьмовая, топай.
Пардо вышел из кабины, прошаркал за Классными Ножками в вестибюль и
там задержался над коротким лестничным маршем. Зал был огромен. Пардо
увидел колонны и сотни, а может, тысячи консолей, группами по двенадцать.
Повсюду сидели, стояли и ходили люди. Некоторые - в форме моряков, или
морской пехоты, или Легиона, другие - не меньше половины присутствовавших в
зале - носили штатское. Были тут и роботы всех разновидностей: расхаживали,
ползали, а иногда даже перелетали с места на место.
Пардо увидел текст сообщения, пробежавший по громадному
информационному табло, услышал ровный гул коммуникаторов, ощутил атмосферу
деловитости и целеустремленности.
Еще больше все это впечатлило Хама.
- Ух ты! Что это тут у вас?!
Классные Ножки ответила с холодной улыбкой:
- Глобальный оперативный центр, или ГОЦ. Идите за мной, пожалуйста.
Пардо вскоре отстал от нее, как ни старался идти быстро. Женщина
обернулась, посмотрела ему в глаза, сочувственно подмигнула. Он ей тоже
подмигнул. Когда бывший легионер выступил из-за широкой колонны, ему
открылся центр зала.
Громадное пространство было огорожено металлическими перилами. В
центре этого пространства плавала уменьшенная копия Земли. Пардо решил
было, что она плотная, но тут из африканского континента высунулось
смонтированное на подъемном кране кресло. В нем сидел человек, и не просто
человек, а полковник Леон Харко.
Кресло приблизилось к полу. Через пять секунд Пардо уже стоял перед
полковником. Классные Ножки представила их друг другу:
- Полковник Харко... капитан Пардо.
Харко подал руку, и Пардо был вынужден протянуть обе свои. Рукопожатие
полковника напоминало стальные тиски. Харко повернулся к
военным-полицейским.
- Снимите цепи с этого офицера и прикуйте ими себя друг к другу.
Полицейские переглянулись, затем Хам потянулся к пистолету. Но замер,
когда штаб-сержант Дженкинс вставил ему в правое ухо дуло
девятимиллиметрового калибра. - Есть, сэр!
Пардо дождался, когда упадут оковы, помассировал запястья и посмотрел
Хаму в глаза.
- Минуточку, капрал...
Военный-полицейский с трудом сглотнул, адамово яблоко дернулось
кверху.
- Сэр?
Пардо всадил ему в живот колено, кулаком, точно молотом, ударил по
затылку, а потом добавил пинка по ребрам. Его с трудом оттащили от жертвы
два легионера. Люди, оглянувшиеся на шум, вернулись к своим делам. Харко
следил за происходящим с усмешкой.
- Очень впечатляюще, капитан.
- Он это заслужил.
- Он это заслужил, сэр. Пардо вытянулся в струнку.
- Он это заслужил, сэр.
Харко сделал два шага вперед и больше не приблизился к капитану ни на
дюйм.
- А сейчас слушайте, что я вам скажу. Внимательно слушайте. Здесь вы
находитесь по двум причинам: ваша мать - губернатор и... ваша мать -
губернатор. Лично я считаю вас ничтожеством, слюнтяем, бесполезным куском
дерьма. Возможно, мое мнение изменится, но для этого вам необходимо много
сделать. Если проявите способности, если докажете, что слово "дисциплина"
для вас не пустой звук, если сумеете держать норов в узде... Вы меня
поняли?
- Так точно, сэр!
- Вот и хорошо. Будете моим заместителем. Исполнять в точности все мои
распоряжения. Если не справитесь, сержант Дженкинс вышибет ваши никчемные
мозги. Мамаша будет очень расстроена, но я как-нибудь это переживу. Все
ясно?
- Сэр! Харко шагнул назад и кивнул:
- Превосходно, майор. Добро пожаловать в нашу команду. Вы заметили
изображение?
Пардо повернулся, куда ему указывали, и взглянул на висящую в пустоте
планету. Не заметить ее было бы трудно.
- Так точно, сэр.
- Это наша планета, сынок... или будет нашей ровно через сутки.
Приведи себя в порядок и возвращайся. Нам предстоит поработать.
* * *
Патриция Пардо отвернулась от настенного экрана. Она не могла слышать,
о чем говорили два офицера, но в этом и не было особой нужды. Легко
представить себе весь разговор. Наверняка Мэтью не проявил должного
уважения и Харко снял с него стружку. Дело хорошее, если, конечно, в меру.
- Ну так что же, - обратилась она к окружавшим, - у нас все готово?
Леши Кван кивнул и посмотрел на экран. Размеренно подмигивающие цифры
говорили о том, что осталось всего два часа тринадцать минут до того
момента, когда дочерняя компания корпорации "Ноам" захватит контроль над
семьюдесятью двумя процентами звуковых, видео и компьютерных сетей планеты,
а также над девяноста четырьмя процентами космической связи.
- Да, губернатор, мы уже готовы или будем готовы к шести ноль-ноль
местного времени.
Пардо кивнула:
- Отлично. А как там наши союзники?
За много дней до роковой даты сенатор Орно отбыл на борт
"Содружества", чтобы намозолить там всем глаза. Его задача - конечно, не
полностью предотвратить, но хотя бы замедлить реакцию Конфедерации. Посол
Харлан Ишимото Седьмой присутствовал в зале. Он покивал:
- Мой корабль поднимется через час. Я сделаю все от меня зависящее,
чтобы привлечь на вашу сторону Гегемонию.
Пардо прекрасно знала о том, что Ишимото Седьмой не пользуется
поддержкой своего правительства, но надеялась, что он сумеет таковой
поддержкой обзавестись. Губернатор вежливо кивнула и обвела взглядом
собравшихся. Некоторые из этих людей уже давно были сторонниками Пардо,
других откомандировала корпорация "Ноам". Третьи, военные, получили приказ
вышестоящего начальства.
Персонал выглядел и чувствовал себя ничуть не лучше своего лидера:
усталый, нервозный и не на шутку встревоженный. Политик сверкнула
знаменитой улыбкой.
- Вот он и появился, ребята, наш долгожданный шанс. Завтра в это же
время Земля будет независимой!
На лицах - энтузиазм. Жидкие аплодисменты. И никакого подлинного
воодушевления. Ни у кого.
В конце концов, спустя много времени после того, как мятеж стал
достоянием архивов, и после того, как сонмища штабных офицеров и
сотрудничающих с военным ведомством академиков управились с разнообразными
исследованиями, экспертизами и просто гаданием, самые осведомленные из них
пришли к выводу, что главной причиной состоявшегося исхода послужила
флотский капитан Энджи Тиспин, а точнее, ее пристрастие к бриджу.
Они строили свои рассуждения на том факте, что Тиспин, командир
"Гладиатора", корабля флота Конфедерации, ушла с вахты в 03. 00 бортового
времени, приняла у себя в каюте душ и отправилась в каюту адмирала Джона
Уэйбурна, где ее ждала компания игроков в бридж. Путь капитана Тиспин
проходил мимо комцентра. Услышав звуки возни за дверью, она заглянула в
отсек. Там на палубе лежал матрос, а двое морпехов в боевой форме наседали
на главстаршину Грико. У пехотинцев были ножи, которые старшина отбивал
левым предплечьем, обмотанным кителем.
Воспользовавшись тем, что нападающие ее не заметили, Тиспин сняла с
пожарного щита огнетушитель и запустила им в ближайшего морпеха. Металл
ударил по кости, и пехотинец упал.
Обернувшись, офицер увидела, что рухнул и второй противник. Из его
груди торчала рукоять ножа, похоже, его собственного. Грико пощупал пульс
заколотого, раздосадовано покачал головой и встал.
- Доброе утро, капитан... Извините за беспорядок.
Тиспин приподняла бровь.
- Что за чертовщина? Главстаршина, что здесь происходит?
Тот пожал плечами:
- Провалиться мне на этом месте, мэм. Я вышел за чашечкой кофе,
возвращаюсь, а Хойка лежит на палубе. Наклоняюсь пощупать пульс, и тут на
меня набрасываются эти... Если бы не вы, мне бы крышка.
Тиспин услышала приглушенные хлопки винтовочных выстрелов и поспешила
завладеть оружием морского пехотинца. Быстрый осмотр показал, что оно
заряжено патронами, дающими низкую скорость полета пули - то есть
специально для боя на борту корабля. Она указала главстаршине на труп
второго пехотинца:
- Берите оружие. У нас проблемы.
Грико кивнул, схватил пистолет второго солдата и вышел за капитаном в
коридор. В реве сирен они услышали крик и приближающийся шум.
Камера была расположена так, чтобы изображение Глобального
оперативного центра служило фоном. Известия согласилась подавать
Планетарная сеть новостей, остальные присоединятся - или останутся в
дураках. Патриция Пардо чувствовала раздражение и легкую нервозность.
Чуточку успокоилась, когда отошла, сделав свое дело, гримерша. Она милашка
и в других обстоятельствах была бы интересна, но сейчас необходимо думать о
деле.
На Пардо нацелились две камеры: одна установлена на тяжелой тележке,
другая висела неподалеку. Тощий, весь в черном режиссер выглядел
подавленным и натянуто улыбался.
- Так, парни, хорошо, - говорил он. - На тридцать вверх... Давайте
обратный отсчет. Губернатор, приготовьтесь...
Пардо ощутила тугой комок в желудке. Вот он, момент, после которого
пути назад не останется и от которого зависит все ее будущее. - Три...
два... начали!
Политик увидела, что один из телевизионщиков показывает в ее сторону,
и поняла: она в эфире.
По всей планете зрители нахмурились, когда их голотанки померкли и
снова засветились. Кван понимающе усмехнулся. Пардо глядела в объектив
камеры.
- Доброе утро, добрый день, а для кого-то и добрый вечер. К вам
обращается губернатор Патриция Пардо, я говорю из только что оборудованного
Глобального оперативного центра.
Режиссер что-то прошептал в свое переговорное устройство, и по сети
разбежалось изображение ГОЦа.
- Центр, - продолжала губернатор, - будет служить резиденцией новому
правительству Земли до тех пор, пока мы не подготовим более подходящий для
этой цели штаб.
Режиссер переместил фокус камеры на ее грудь и распорядился сделать
увеличение. Пардо не позволила себе нахмуриться слишком заметно, вернее,
превратила гримасу в выражение праведного гнева.
- Большинству из вас, если не всем, известно о том, что население
Земли систематически подвергается унижениям. Подумайте. Кто понес самые
тяжелые потери в хадатанской войне? Мы. Кто платит налоги, чтобы содержать
разросшуюся до неприличия бюрократию? Мы. Кто пострадал от злонамеренных
сокращений военных расходов? Мы, население Земли.
Пардо подождала, пока ее слова впитаются в умы слушателей. Верхняя
камера переместилась из угла в угол - она передавала атмосферу порядка,
целеустремленности и твердой уверенности в желаемом исходе.
- Если вы думаете, что войны закончились пятьдесят лет назад, то
ошибаетесь. Мы вновь и вновь сталкиваемся с восстаниями, межпланетными
конфликтами и армиями бандитов. Сейчас вы видите мужчин, женщин и киборгов,
которые сражались за Конфедерацию, не щадя своей жизни. Что они получили
вместо награды? Их просто выбросили как ненужный хлам.
Камера сфокусировалась на лице Пардо. Оно было гневным и решительным.
- Но теперь этому пришел конец! Благодаря отваге и искусству этих
воинов мы еще можем вернуть себе нашу планету. Я буду служить вам на посту
правителя до тех пор, пока ситуация не перестанет быть чрезвычайной и у нас
не появится возможность организовать выборы, все подробности, касающиеся
моего персонала, нашей военной мощи и тому подобное, вы найдете в сети. Мы
подготовили несколько программ о ваших правах и обязанностях, они выйдут в
назначенный срок. Пожалуйста, выберете момент, чтобы просмотреть их.
И помните: никаких причин для паники нет. И вы, и ваши дома, и
имущество останетесь целы и невредимы. Изменилось только одно: ваш статус.
Вы больше не граждане второго сорта. Вы - свободные люди!
Политик сменила выражение лица на более строгое.
- Однако будьте бдительны и не совершите ошибки. Найдутся те, кто
захочет отнять у вас свободу и любой ценой восстановить статус-кво.
Злоумышленники не остановятся даже перед тем, чтобы повернуть против нас
оружие!.. Такие попытки будут беспощадно пресекаться. Учитывая это,
полагаем необходимым обратиться с просьбой ко всем военнослужащим. Вам
надлежит явиться в части, сдать оружие и ждать распоряжений. Все мужчины,
женщины и киборги, верные новому правительству, получат предложение
вступить в ряды наших вооруженных сил.
Гражданскому населению надлежит соблюдать комендантский час и
временное ограничение передвижения, а также воздерживаться от публичных
собраний. - Пардо ласково, душевно улыбнулась. - Приносим извинения за
неудобства и уверяем вас, что все ограничения будут сняты, как только
необходимость в них отпадет.
Режиссер заговорил в гарнитуру, видеоизображение погасло, на его месте
расцвели заранее подготовленные картинки. Они были разные - для разных
языков, религий и культур. Надо отдать должное Квану и его компании -
потрудились на совесть.
Тенденциозно сделав репрезентативные выборки, и хитро подтасовав
результаты опросов общественного мнения, специалисты по медиа из корпорации
"Ноам" с помощью шифра заложили наиболее часто обсуждаемые темы в
сообщения, которые предстояло распространить по Сети. Они взяли на
вооружение распространенные заблуждения и предрассудки, такие как:
"Конфедерация не выжила бы, если бы не люди", "Жители Земли платят
несправедливо большую долю налогов", и самое популярное: "Чужие жиреют,
пока наши голодают". Все это имело мало отношения к действительности... но
содержало в себе достаточно правды, чтобы люди верили.
Директор показал большой палец.
- Закончили, ребята. Отличная работа, мадам.
Начали поступать первые результаты от опросов с улиц. Много хороших
отзывов. Есть и отрицательные результаты, особенно в "проблемных" регионах.
Но этого ждали.
Пардо двинулась к ряду мониторов. В Чикаго - уличные беспорядки,
канонерка ведет обстрел высотного здания. Разбиты стекла, кое-где появился
огонь. И правда, "отрицательный результат".
Политик направилась в свой импровизированный кабинет. Надо было
переговорить кое с кем по компьютерной связи, улестить важных особ, а в
десять утра - косметический сеанс.
Були сам не понял, отчего проснулся. В комнате было темно. Простыни
намотались на колени. Наверху шелестел воздухопровод. Вроде бы все
нормально... но что-то не так. Что?
Он не был одарен сверхъестественным обонянием, как его сородичи наа, и
все же улавливал запахи, недоступные для обычного человеческого носа. Чем
же пахнет? Вроде что-то знакомое и в то же время редкое. А, понял. Цветок
нак-нак. Очень неприхотливое растение родом из Алжира, ценится за свой
аромат. Из нак-нака делают мужские духи - единственные, которые считаются
приличными для воина.
И тут Були понял, что в его комнату проник наа... Затаился и следит из
теней.
Рука полковника скользнула под подушку, к пистолету. Чертова штуковина
имела привычку куда-то проваливаться... Но Були не успел найти пистолет -
чужая рука вцепилась ему в предплечье, другая закрыла рот. Зазвучал голос,
принадлежавший лейтенанту Ускользающему в Ночь:
- Вы меня очень удивили, полковник. Почуять нас способен один человек
из ста.
"Нас?" Мысль о том, что в его квартиру мог забраться не один наа,
потрясла Були.
- Я могу убрать руку? Вы не поднимете крик?
Були кивнул и почувствовал, как чужие ладони отпустили его. Он сел и
потянулся к лампе.
- На вашем месте я бы не стал этого делать, - предостерег разведчик. -
За квартирой следят.
- Следят? - опешил Були. - Черт побери, вы о ком?
- О мятежниках, - спокойно ответил Ускользающий в Ночь. - Они
рассчитывают ровно через сорок пять минут захватить крепость.
Були встал, разглядел во мраке пять или шесть силуэтов. Наа, кто же
еще? Схватил брюки, натянул. Сколько вопросов роится в голове... но главный
- что это за мятежники и чего добиваются.
- Сколько их?
- Минимум шестьдесят убежденных плюс неизвестное число сочувствующих.
Кроме того, если меня не подводит интуиция, большинство солдат готовы
принять сторону любого, кто покажет себя сильнейшим. Нашу сторону, если не
будем терять время.
Були почувствовал, как чуть быстрее забилось сердце. Шестьдесят! Он и
представить не мог, что все зашло так далеко.
- Чем вооружены?
Наа пожал плечами:
- Трудно сказать, сэр. Мы слышали, что к ним переметнулся офицер. Он
мог открыть оружейную.
Були застегнул последнюю пуговицу рубашки и заправил ее полы в брюки.
- Черт! Кто это? Джад?
- Может быть, - осторожно ответил наа, - хотя прямых доказательств
нет. Заговор не ограничен фортом Мосби, тут дело круче... В этом я уверен,
сэр.
- Как? - спросил Були, завязывая шнурки ботинок. - Как вы узнали?
- Они пытались привлечь на свою сторону Блейдмейкера, - сказал офицер.
- Он притворился заинтересованным...
- Повесим ему на грудь медаль, - проворчал Були. - Если победим,
конечно.
- Спасибо, сэр, это правильно, - серьезно проговорил наа, подавая
полковнику боевое снаряжение. - Его деревня будет гордиться.
Були поднял взор на разведчика:
- Погиб?
- Да, сэр. Мы его нашли минут двадцать назад. С перерезанным горлом.
Капитан Энджи Тиспин повернула за угол, увидела молнию энергетических
разрядов, и тут же ее рванул на себя стоявший позади главстаршина Грико.
- Плохая идея, мэм. Коридор простреливается. Кстати, куда мы идем?
Тиспин была ему благодарна за это "мы".
- В каюту адмирала. Пока его не захватили или не прикончили.
Грико кивнул:
- Да, мэм. Давайте попробуем коридором "Б".
Каюта адмирала была достаточно велика, чтобы иметь выходы в коридоры
"А" и "Б". Капитан и главстаршина проникнут в нее из коридора "Б", если люк
окажется не заперт.
У Тиспин лихорадочно заработал мозг. Столько всего надо обдумать и
сделать: пробраться к адмиралу, обезопасить рубку управления, восстановить
дисциплину. Если только...
Из люка в коридор шагнула энерготехник, увидела идущего в ее сторону
Грико и вскинула оружие. Оно принадлежало второму механику - в эту минуту
лежавшему в луже собственной крови.
Главстаршина уловил движение, дважды выстрелил и прошел мимо, не
взглянув на упавшую.
Капитан перевернула труп, и на нее уставились невидящие глаза. Они
принадлежали главстаршине по фамилии Транг.
Тиспин чуть ли не бегом пустилась вдогонку за Грико. Тот резко
остановился и указал на люк:
- Вот он, капитан. Я - верхом, вы - низом.
В этот момент Тиспин и пришло в голову, что командовать вообще-то
полагается ей. Но Грико на своем долгом флотском веку побывал в составе
многих абордажных партий, а она ходила врукопашную всего лишь трижды. Оба
понимали, что у него больше опыта.
Тиспин опустилась на корточки, а главстаршина хлопнул по пластине
замка. Безрезультатно.
- Теперь что?
- Попробуйте мой код. Дельта, Адам, Фрэнк, семь, три, два.
Грико ввел буквы и цифры в карманный компьютер, поднял оружие и
протиснулся в полуоткрывшийся люк.
- Бросить оружие! Руки на голову!
Тиспин, держа пистолет обеими руками, юркнула вперед. Грико булькнул
горлом и повернул голову. Адмирал, его флаг-адъютант и первый помощник были
мертвы. Не просто убиты, а расчленены, их отделенные конечности лежали
вперемешку.
Тиспин едва не опорожнила желудок. Она повернулась и атаковала панель
компьютера.
- Рубка управления?! Это Тиспин.
- Капитан! - В голосе прозвучало громадное облегчение. - Слава богу!
- Еще не совсем, - буркнула Тиспин. - С кем я разговариваю?
- Лейтенант Роулингс, мэм.
Тиспин пригляделась к личику эльфа, серьезным карим глазам и неуклюжей
походке. Самый молодой офицер на борту, всего два года как из Академии.
- Хорошо, Роулингс. Как у вас обстановка? Роулингс обвела взглядом
помещение рубки. Экраны были разбиты нежданным градом медленных пуль.
Свисали, искрясь, спутанные провода, на пол со стеллажа для снаряжения
вытекала жидкость из пробитого огнетушителя.
Причина этих разрушений, первый квартирмейстер Аллан Мори, лежал там,
где его застигла смерть. Неизвестно как добытый миниатюрный автомат он
прятал под панелью управления с помощью липкой ленты. Совершенно неожиданно
квартирмейстер вскочил и начал стрелять.
Убивший его морской пехотинец, рядовой по фамилии Лабатто, и двое его
друзей заняли позицию у люка. Им удалось отразить три атаки, однако
боеприпасы кончались.
Лабатто выпустил в коридор две пули, отсоединил пустой магазин и
загнал на его место последний. В нем было тридцать патронов. Роулингс
проглотила комок в горле.
- Рубка наша, мэм. Во всяком случае, пока.
Тиспин заставила себя сосредоточиться - надо было очень многое
обдумать.
- Прекратить подачу энергии ко всем орудийным системам корабля.
Роулингс на миг ощутила гордость.
- Все орудийные системы заглушены, мэм. Роулингс сохранила способность
трезво мыслить - командиру следовало взять это на заметку.
- Хорошая работа, лейтенант. Как насчет инженерного отсека?
- Говорят, у них все в порядке, - не без колебаний ответила Роулингс,
- но мне что-то сомнительно...
- Почему? - спросила Тиспин, косясь на открытый люк. Там был Грико,
выглядывал из-за угла.
- Потому что второй инженер не сумел припомнить, кем он играл в
академической пауэрбольной команде.
Это тоже произвело впечатление на Тиспин.
- Молодцом, лейтенант. Код общего доступа теперь Дельта, Адам, Фрэнк,
семь, три, два. Возьмите контроль над инженерными системами, все остальное
отключите. Как насчет внешней связи? От флота что-нибудь слышно?
- Нет, мэм. Кто-то ставит помехи.
"Значит, я не одинока, - подумала Тиспин. - Захвачены и другие
корабли". Это была эгоистическая мысль, и Тиспин сразу устыдилась.
Грико выстрелил три раза подряд.
- Капитан, пора уходить - они вот-вот на нас кинутся. Роулингс
услышала эти выстрелы, и ее кольнул страх.
Что, если Тиспин погибла?
- Мэм? Вы еще там?
- Слышу вас, лейтенант, - мрачно ответила Тиспин. - Держите оборону, я
иду.
Генерал Арнольд М. Лой и офицеры его штаба, одетые в боевую форму,
следили за импровизированной передачей, организованной сборищем
разбросанных по всему миру сетевиков, операторов-любителей и всевозможных
технофилов, эта компания назвала себя "Радио Свободная Земля". В последнем
выпуске, комментируемом прыщавым семнадцатилетним юнцом, показывали
марширующих по Лос-Анджелесу легионеров. Они пришли рассчитаться за двух
солдат, застреленных снайперами, и сровняли с землей пять городских
кварталов, уничтожили сотни людей, но даже на этом не остановились.
Потрясенные офицеры молча смотрели, как Десантник III послал несколько
себе подобных в атаку на торговый центр, и танки открыли огонь по
горожанам, когда те попытались спастись бегством. Тут крошечная парящая
камера была уничтожена, и снова появился юный диктор. Выглядел он
испуганным, но решительным.
- Вот что они творят, сограждане... А вот что они говорят.
Появилось изображение полковника Харко. Штабисты узнали кадр из
пропагандистского голофильма, показанного полчаса назад. Резкость
подкачала, однако слова звучали внятно.
- У вас нет оснований бояться. Новое правительство будет уважать ваши
права. Защищать вас - наша задача.
Лой с такой силой опустил кулак, что подпрыгнула гильза от
тридцатимиллиметрового снаряда, служившего ему стаканом для карандашей.
- Будь он проклят! Я еще увижу его на виселице!.. Ладно, вы слышали,
что сказал предатель. Выводите всех на улицу. Встретим эту мразь лицом к
лицу. Сами истребим сукиных детей до последнего, сами и похороним.
Вперед вышла генерал Мэри Маклин, начальник академии и одна из самых
уважаемых офицеров Легиона. Ей не все нравилось в Лое, в частности, не
нравилось, с каким высокомерием он игнорировал многочисленные признаки
назревающей беды и не желал замечать собственных ошибок. Однажды она
пыталась заговорить с ним об этом, но получила надменную отповедь:
"Занимайтесь делами академии, генерал. А прочим займусь я".
Однако теперь не время для взаимных упреков, сколь бы ни были они
обоснованы, сейчас надо думать о другом.
- Как насчет кадетов, сэр? Распорядиться об их эвакуации?
- К черту, - беззаботно отмахнулся Лой. - Они солдаты, разве не так?
Вот и пускай сражаются. Скоро все будет кончено, а боевой опыт им
пригодится.
Маклин начала объяснять, что большинство ее подчиненных почти дети, но
поняла, что это бесполезно. И вытянулась по стойке "смирно":
- Есть, сэр!
После чего штабные офицеры разошлись, каждый отправился спасать, что
еще можно спасти. Останавливать натиск врага.
Лой дождался, когда выйдет последний, достал из выдвижного ящика стола
фотографию, несколько мгновений подержал перед глазами. Потом сунул ее в
карман и вышел из кабинета.
Солдаты Ускользающего в Ночь прошли в Легионе отменную выучку, но
основные навыки они приобрели еще в юности на Альгероне. Сейчас им особенно
пригодилось тончайшее обоняние, а также чувствительные к теплу подушечки на
ступнях.
В детстве Були не мог тягаться с наа, да и теперь понимал, что во
многом им уступает. Но он сразу показал себя толковым и опытным офицером,
благодаря чему приобрел их уважение.
Отряд Ускользающего в Ночь разбился на группы. Одну возглавил Були,
чтобы захватить оперативный центр, другие направились к арсеналу, автопарку
и ключевым объектам крепости. Было решено, что все они нанесут удар
одновременно, если позволят обстоятельства.
Наа продвигались отменно рассчитанными перебежками. Впереди шел
головной дозор из одного бойца, за ним - группа, затем Були, а замыкали,
главным образом пятясь, двое прикрывающих.
Легионеры спустились по лестнице и вошли в коридор, где по потолку
тянулась цепочка ламп. По ним открыл огонь из пистолета с эффективным
глушителем первый сержант Неулыбчивый. На пол посыпались осколки пластика,
коридор заполнился мглой.
Були предпочел бы, чтобы легионер оставил целой хоть одну лампу. Но
полковник смолчал и пошел дальше, касаясь рукой стены. Бетон был гладок и
холоден... как в гробнице.
Казалось, в форте Мосби время застыло. Большая часть дежурной смены,
человек восемь, стояли, сложив ладони на затылках. Их захватили первый
сержант Эрни Фуллер, капрал Мел Бонски и взвод четвертой роты второго
батальона. Автомат в ручищах великана сержанта казался игрушкой.
Капитан Генри Олмсуорти Третий стоял чуть в стороне. Несложно было
понять, что командует здесь Фуллер.
На полу лежал сержант Шин Ског с пулей в сердце. Рядом с ним
опустилась на колени сержант Хо, ее руки были в собственной крови, в глазах
сверкала ненависть.
- Бонски, ты за это заплатишь... И я лично нажму на спуск.
- Сука! Сейчас твоя очередь! - пообещал тщедушный капрал с
апоплексически красным лицом. - На, сожри пулю!
Но не суждено было Бонски выполнить обещание. К его черепу
пропечатался винтовочный приклад, и капрал рухнул как подкошенный. Фуллер
посмотрел на своих пленников сверху вниз.
- Тут я решаю, кому жить, а кому умереть.
Первый сержант вынул из кармана листок бумаги и дал знак Хо.
- Иди сюда. Передай этот шифр на этой частоте. И без шуток! Если мы
вас шлепнем, тут еще останется уйма техников.
Хо давно недолюбливала Второй батальон, а теперь и вовсе
возненавидела. Но выбор был невелик... и она подчинилась. Ей понадобилось
тридцать секунд, чтобы отправить сообщение, и еще меньше времени, чтобы
получить ответную ленту с цифрами и буквами. Она прочитала их вслух.
Фуллер кивнул и обвел помещение взором:
- Отлично. Ты еще сама не понимаешь, какую огромную услугу себе
оказала. Теперь Легион вне опасности. Дай мне знать, если захочешь быть с
нами.
Пока снаружи двое подручных Фуллера растерянно озирались во внезапно
наступившей мгле, к ним подкрались по коридору наа. Молниеносные удары
ножами - и все было кончено. Необходимо ли это убийство? Були подозревал,
что наа просто мстили за Блейдмейкера, однако не испытывал желания
устраивать сейчас диспут.
Дверь в оперативный центр открылась легко, в нее проскользнули две
тени. Следом прокрался полковник. Комнату заполнял голос Фуллера:
- Ну, так кто хочет быть с нами? Були откашлялся:
- Как насчет нас, сержант? Примете?
Резко повернувшись на звук, Фуллер вскинул оружие. Но опоздал. В
середине его лба появилось отверстие, глаза сдвинулись к переносице, и
первый сержант повалился навзничь. Его люди зашевелились, потом, увидев
нацеленные стволы, застыли.
Вперед скользнул наа. Мятежники один за другим были обезоружены и
поставлены на колени. Только Олмсуорти пытался оказать сопротивление.
Однако, увидев выражение лица Були, образумился.
Неулыбчивый коснулся вставленного в ухо микрофона и повернулся к Були.
- Лейтенант, взял арсенал, сэр, автопарк тоже наш, и восемьдесят
процентов периметра под контролем. Скоро будет доделано и остальное.
- Потери?
- Без них не обошлось, сэр. Шестеро погибли... десять ранены. С обеих
сторон.
- Спасибо, сержант.
Полковник оглядел помещение. Наступил критический момент. Его окружали
мужчины и женщины, и пока невозможно было узнать, сколько из них приняли
предложение Фуллера. Как с ними поступить? Подозревать всех подряд?
Решение было подсказано скорее инстинктом, чем логикой.
- Ну? Чего ждете? Занимайтесь своим делом! Хо кивнула и огляделась.
- Слышали, что сказал полковник? Перерыв окончен. Зуул, свяжись с
командованием, Трам, проверь гражданский персонал, а ты, Мотке, поможешь
мне. Ског был нашим... и я не хочу, чтобы к нему прикасался кто-нибудь из
этих ублюдков.
Були хмуро улыбнулся. Все-таки сколько "этих ублюдков"? Горстка? Или
достаточно, чтобы захватить планету?
Коридор был мгновенно очищен. Главстаршина Грико скомандовал: "Пошли!"
- и пустился бегом. Капитан Энджи Тиспин последовала за ним. Дорожка из
кровавых капель на полу ширилась и остановилась возле убитого. Тот лежал
лицом вниз. Мятежник? Или верный присяге? Не время гадать.
Полусвернувшаяся кровь липла к подошвам черных сапог Тиспин.
Поблизости раздался крик, и она напряглась в ожидании неминуемой схватки.
Но тут впереди появился шлюз, средний по правому борту. Его дверь
открылась без труда, и двое проскочили в камеру. Снаружи по металлу
застучали пули. Тиспин заперла дверь своим кодом.
- Неплохо смотрится, - сказал Грико, доставая из шкафчика аварийный
скафандр. - Надеюсь, вам нравится белый цвет?
- Он из моих любимых, - облачаясь в скафандр, ответила Тиспин. -
Жалко, плечевые маяки великоваты.
- Наверное, лучше отключить эти гуделки, - задумчиво произнес
главстаршина. - Скромность не повредит.
Тиспин кивнула, устроила на плечах шлем. Капитан и главстаршина
рассчитывали, выйдя из шлюзовой камеры, обойти мятежников по корпусу
корабля. Осуществима ли эта затея на практике - вот вопрос.
Рукой в толстой перчатке Грико постучал по шлему капитана.
- Мэм, будете готовы - дайте знать.
Тиспин кивнула, сообразила, что шлем остался неподвижен, и сказала:
- Принято.
Офицер нажала на зеленую панель, дождалась, когда из шлюзовой камеры
выйдет воздух, и увидела, как раскрылась лепестковая дверь наружного люка.
Выполнить следующий этап плана оказалось легче, чем ожидала Тиспин. Внизу
висела огромная Земля, большей частью голубая, с коричневыми, тронутыми
белым инеем лоскутами. Капитан, много лет прослужив в космосе, так и не
привыкла к этому зрелищу.
На путь от середины корпуса до носа ушло не более пяти минут. Носовой
люк был заметен издали благодаря специальной маркировке. На рассчитанной
под перчатку скафандра клавиатуре Тиспин набрала код доступа, подключилась
к командной частоте и проговорила в микрофон:
- Лейтенант Роулингс, слышите меня?
Раздался тонкий, натянутый голос младшего офицера:
- Слышу отлично, мэм. Вы где?
- Мы с главстаршиной Грико собираемся пройти к вам через шлюз "Е".
Скажите морпехам, чтобы приберегли боеприпасы для плохих парней.
Роулингс невольно ухмыльнулась:
- Есть, мэм. Когда вас ждать?
- Через пять минут.
Минуты проходили так медленно, словно хотели замучить Роулингс до
смерти. Наконец люк открылся. Тиспин неуклюже вошла в рубку и сняла шлем. В
отсеке царил сущий кавардак: передняя переборка в дырках от автоматных
пуль, к правой привалились два трупа, пахнет озоном. Члены экипажа смотрели
на Тиспин со смесью облегчения и тревоги. Хорошо, что капитан с ними, но
что делать дальше?
Тиспин заговорила с напускной уверенностью: - Ладно... надо с этим
кончать, и побыстрее. Задраить все отсеки корабля. Главстаршина Грико,
возьмите морпехов и очистите сначала коридоры. Предупреждайте о своем
появлении, приказывайте всем выйти и берите в плен. Будут сопротивляться -
стреляйте на поражение. Вы, Роулингс, сортируйте поступающих на три группы:
те, в чьей надежности мы уверены, сомнительные и явные участники заговора.
Последние две группы рассадите в два разных отсека и поставьте охрану.
Вопросы?
Роулингс кивнула:
- Что, если кто-нибудь откажется покинуть свой отсек? У Тиспин
отвердели мышцы лица.
- Тогда выкачивайте воздух, присылайте похоронную команду и
выбрасывайте трупы через шлюз. Роулингс побледнела.
- Есть, мэм. Приступаю.
Чтобы полностью восстановить контроль над "Гладиатором", потребовалось
три часа. Двенадцать мятежников отказались сдаться, и были уничтожены, их
тела летели за бортом корабля. На глазах у Тиспин покойник проплыл мимо
камеры, она поискала в душе жалость к казненному, и не нашла.
Небо, обычно чистое, сейчас было затянуто толстым слоем желто-серого
дыма. Появлялись и тут же исчезали самолеты, некоторые сбрасывали бомбы. По
шоссе Колима прошелся двойной ряд взрывов. В дымных смерчах взлетели в
воздух пальмы, автомобили и обломки каменных строений.
Ближе, от силы в двух милях, разрывов было еще больше - это с высот
Гасиенда огромные гаубицы осыпали стопятидесятипятимиллиметровыми снарядами
дома внизу. Здания могли послужить укрытием противнику, а значит, подлежали
уничтожению. С ужасающей легкостью они разлетались вдребезги, на их местах
оставались только черные воронки.
Тактический оперативный центр, или ТОЦ, состоял лишь из
полуразрушенного дома, нескольких пулеметных расчетов и смонтированного на
роботе голопроектора. Это устройство должно было показывать, как
разворачиваются верные присяге войска, однако сейчас годилось разве что в
качестве стула.
Смертоносное уханье мортир слышалось и в тылу, где кадет-лидер Мелисса
Войтан следила за сражением и пыталась рассуждать здраво.
Она нервничала. Очень сильно нервничала, потому что прочитанные, ею
книги, прослушанные лекции и увиденные в виртуальной реальности сцены,
подчас дьявольски изощренные, не дали ей самого главного. Кадет-лидер
Войтан еще ни разу не стреляла в живого человека. И не приказывала стрелять
другим.
Теперь, когда мятежники продвигались к центру города, ей предстояло не
только впервые сражаться, но и командовать своими друзьями-курсантами.
Словно прочитав мысли Войтан, штаб-сержант Руди Рикер коснулся ее
руки.
- Не надо так волноваться, мэм, дело-то - пустяк. Стрелять, двигаться
да связь держать. Больше от вас ничего и не требуется.
Эти слова дали ей столь необходимое успокоение и помогли оттеснить
страх на задворки ума. Лучше бы Рикера назначили командовать отрядом...
увы, в Легионе всегда предпочтение отдается офицеру. Даже если этот офицер
ни о чем так не мечтает, как оказаться дома.
- Семья Войтан жила всего лишь в шестидесяти милях к востоку. Что
делают родители в эту минуту, когда дочь готовится к смерти?
В ушной раковине зазвучал голос. Войтан узнала его, он принадлежал
шестнадцатилетнему Кенни Суто, которому по-настоящему нравилось то, чем
сейчас занимались кадеты.
- Альфа-Один, я Альфа-Три. Вижу дым впереди... До связи.
Войтан знала, что это означает. Дым - чтобы ослепить ее отряд. Затем
пойдет пехота, и не просто пехота, а усиленная киборгами. Они вместе
обрушатся на передний край, попробуют вклиниться на фланге и ударить Лою в
тыл.
Под началом у Войтан было что-то вроде легкого батальона: три
стрелковые роты примерно по сто тридцать кадетов, штабная рота, состоявшая
из связистов, бронетехи среднего веса (БСВ) и два 60-миллиметровых
миномета, которые сейчас вели огонь с позиций во тьму.
Генерал Лой поручил кадетам сдерживать наступление противника, пока
регулярные части не закрепятся в городе и не перейдут в контрнаступление.
Эту задачу генерал оставил для себя.
У кадетов не было киборгов - верным присяге боргам нашлась работа в
других местах. Значит, придется пустить в дело ручные ракетометы (РРМ),
созданные полвека назад для истребления хадатанских киборгов. Сейчас это
было самое мощное оружие, которое могли противопоставить кадеты "разумной
броне".
С напускной уверенностью в голосе Войтан произнесла:
- Альфа-Три, это Альфа-Один. Сдерживайте их, сколько хватит сил, потом
отходите. Четверка прикроет ваше отступление. До связи.
В ответ Суто дважды щелкнул, как было условлено, кнопкой на
переговорном устройстве.
Войтан посмотрела на Рикера. Тот ухмылялся:
- Вы все правильно делаете, мэм. Так держать! Войтан не испытывала
уверенности, что все делает правильно, но улыбнулась.
Более чем в миле от нее из дыма появился громадный квод. Она
отрегулировала визор на максимальное увеличение и переключилась на
видеоизображение, передаваемое командиром одного из отделений. Через кадр
ползли цифры и текст: дальность, скорость ветра и прочие сведения. Борг
достигал двадцати пяти футов в высоту, весил пятьдесят тонн и передвигался
на четырех ногах. Он нес многозарядные энергетические пушки, орудие
Гейтлинга, пусковые ракетные установки, гранатометы и множество пулеметов.
К киборгу потянулась двойная струя огня из автоматической пушки
пятидесятого калибра. Весь его корпус окутался разрывами и сполохами
ответных выстрелов - чудовище не осталось в долгу.
Ослепительная вспышка - и огневая точка кадетов прекратила свое
существование.
Тут заговорило самоходное орудие Гейтлинга, способное делать более
шести тысяч выстрелов в минуту. Поднялся бурый занавес из земли - это
двадцатимиллиметровые снаряды нащупали траншею и прошлись по ней с запада
на восток. Видеоизображение погасло, устройство само переключилось на
перспективу, которую показывал командир огнеметчиков.
По обе стороны исполинской машины появились фигуры помельче:
Десантники II, Десантники III и рота легионеров в броне. Они быстро
приближались к переднему краю кадетов. Однако ничто не дается даром -
уступая врагу в калибре, курсанты имели дюжину РРМ и по три запасных
выстрела к каждому. Ракетометчики поднялись из укрытий, навели оружие на
цель и нажали на гашетки. Две ракеты ушли в сторону, ослепленные
электронными помехами, третья взорвалась в воздухе, но остальные попали в
квода.
Удары сотрясли громадное туловище, ракеты пробурили в нем туннели,
взрывы разнесли машину на куски. Войтан мрачно кивнула. Учеба в академии
закончилась. Наступил выпускной вечер с праздничным фейерверком.
Передвижным ТОЦем служил бронированный автомобиль на гусеничном ходу.
В новенькой машине довольно приятно пахло уплотнительным материалом,
пластмассой и озоном. Сейчас она стояла в полумиле к югу от линии контакта
(ЛК). В ТОЦе шли видеокадры: уверенно шествуют киборги, наступают стрелки в
шлемах, а через ряд мониторов над головой Мэтью Пардо проносятся воздушные
разведчики.
В майоре сражались разные чувства. Ему не было дела до судьбы Харко,
но он уважал старика и не отказался бы от его одобрения. Потому-то и слал в
пекло свою пехоту - показывал, на что способен.
Пардо повернулся к своей заместительнице. Она была капитаном и носила
на зеленом берете овальную эмблему - своей части со словами "Честь" и
"Верность" в центре.
- Почему топчемся? Мы должны быть уже на три мили дальше.
ТОЦ резко качнуло, рядом поднялся фонтан земли и обломков, по бокам
бронемашины застучала шрапнель. Женщина-офицер схватилась за опору.
- Так точно, сэр. Но противник бросил в прорыв около батальона.
- Батальон? - недоверчиво спросил Пардо. - Вы что, не видели сводок
нашей разведки? У них нет резервов. Никаких!
Капитан пожала плечами:
- Кадеты, сэр. Из академии.
Пардо нахмурился:
- Вы шутите!
- Никак нет, сэр. Генерал Лой приказал ввести их в дело. Рекомендую
обойти детей, чтобы сократить их потери.
- Черта с два! - сдавленным голосом проговорил Пардо. - Вот на что
надеется старый ублюдок! Что какой-нибудь мягкосердечный идиот вроде вас
пронянчится с сопляками целый день. Нет уж, не обведет нас старый козел
вокруг пальца. Сделаем фарш из детсадовского батальона! Вызовите моего
водителя, я еду на передний край.
Капитан исполнила приказ, дождалась, когда Пардо выйдет из ТОЦа,
юркнула в уборную и открыла оба крана. Вода прекрасно глушила рыдания.
Больше капитан не позволяла себе плакать нигде. Пять минут падали слезы и
содрогалась грудь. Потом капитан Лаура Войтан вымыла лицо, поправила
зеленый берет и вернулась на боевой пост. Почему? Потому что она привыкла
держать свое слово.
Кенни больше трех лет прожил в гараже матери, с тех пор как его
выгнали из школы. Соорудил чердак-спаленку - там хватало места для матраса,
лампы, чтобы книги читать и голопроектора. Но в основном он проводил время
на запачканном маслом бетонном полу. В гараже подросток держал всю свою
технику - купленную, сделанную собственными руками или просто украденную.
Мониторы, приемники, передатчики, переключатели, усилители, соединительные
коробки... Много чего еще свисало со стропил, лежало на самодельных полках
и восьми верстаках. Во все стороны тянулись сотни проводов, соединяя в
целое части царства Кенни и связывая его с миром.
Подросток сидел в любимом кресле офисной модели. Это кресло он вытащил
из мусорного контейнера и снабдил большими колесами и теперь мог ездить по
проводам, ветоши и пакетам от еды.
Лампа бросала свет на длинные, до плеч, волосы Кенни, его сплошь
покрытое шрамами лицо и грязную футболку. Юношу обуревали противоречивые
чувства: ликование, страх и упрямство. Вместе с друзьями по Сети он создал
"Радио Свободная Земля". Когда это случилось - двадцать четыре часа назад,
тридцать четыре? Он не помнил. Очень уж быстро сменяли друг друга события.
Большая часть инфраструктуры существовала давно, располагаясь не
только в его гараже, но и в сотнях подобных построек, разбросанных по всему
миру. Просто мятеж, речь губернатора Пардо и уличные бои наполнили
деятельность Кенни и его друзей смыслом, решимостью сделать то, что им
всегда хотелось сделать: показать, какие они смышленые ребята... и
заслужить уважение.
Так все это начиналось. И когда корпорация "Ноам" и ее сторонники в
средствах массовой информации захватили контроль над основными каналами
новостей, возник голод по правдивой информации.
Один из помощников Кенни, программист, имеющий связи в "Ноам",
выяснил, что последняя передача привлекла во всем мире 3, 1 миллиарда
зрителей - почти невообразимая цифра в эпоху, когда вещание фокусируется до
такой степени, что удовлетворяет интересы групп числом в сто-двести тысяч
зрителей.
"Новость и хорошая, и плохая, - рассуждал подросток. - Такая силища
запросто может с нами покончить".
Это доказывалось уже тем, что камеры-мухи "Радио Свободная Земля"
действовали, как правило, считанные минуты. С другой стороны, собирать эти
маленькие устройства было несложно. Их массовый выпуск наладил довольно
эксцентричный сетевик, некто Джи-Джи, и по известным только ему
соображениям отдавал свою продукцию Кенни.
Подросток совершенно не представлял себе, кто ему помогает и где он -
или она? - находится. Знал только, что у Джи-Джи есть доступ к какому-то
высокотехнологичному предприятию.
Каждая камера-муха являла собой произведение искусства. Размерами она
не превышала насекомое, в честь которого была названа, однако при этом
могла передавать высококачественное голографическое изображение по системе
связи, о которой Кенни ровным счетом ничего не знал.
Но все это не имело никакого значения сейчас, когда враждующие стороны
боролись за обладание городом.
И Кенни решил больше не тратить своих разведчиков поодиночке или
мелкими партиями, а собрать целую армаду миниатюрных голокамер и разом
выпустить их на волю. Подросток собирался рассортировать сотни присланных
ими снимков и воспроизвести мозаику событий в реальном времени.
Полет камер-мух окажется недолог, враг об этом позаботится, и все же
десять, а может, и пятнадцать минут мир будет видеть правду. Какой бы эта
правда ни была...
У многих людей есть привычка разговаривать со своими компьютерами, но
Кенни предпочитал старомодную клавиатуру. Щелкали клавиши, передатчик
отправлял инструкции в эфир. Примерно через полминуты началось. Камеры-мухи
парковались в урне на перекрестке улиц Роско и Ван-Нуйса. Никто не заметил,
как они хлынули вон из урны, разлетелись по заданным векторам и приступили
к работе.
Кенни улыбнулся, глядя, как расцветают кадры на его кустарных
голотанках. Если правильно выбрать снимки и сопроводить их настоящим
звуком, никакие комментарии не понадобятся.
Он приступил к работе.
И на протяжении следующих двадцати минут миллиарды людей видели,
наверное, самый горячий репортаж в истории Земли.
Крошечные камеры продемонстрировали им густо покрытые воронками
окрестности, горящие здания и гибнущий батальон легионеров, совсем еще
мальчишек. Зрители зачарованно смотрели, как юные бойцы стреляют из РРМ,
отходят на заранее подготовленные позиции и снова стреляют. По двое, по
трое, а то и по десять падают под огнем наступающих киборгов - однако
другие, сжав зубы, сражаются.
Многие зрители заплакали, когда врагу удалось прорваться на фланге
кадетов. Джон и Мэри Войтан потрясение охнули - перед ними в голотанке
возникла их дочь Мелисса. Она оглянулась через правое плечо и выкрикнула
приказ.
В следующий момент почти половина населения планеты увидела, как
Мелисса подняла руки, и майор Мэтью Пардо всадил ей пулю в голову. Мелисса
рухнула как подкошенная, ее мать закричала, а Пардо указал своим людям на
камеру. Через секунду она была уничтожена.
Но было уже поздно. Кто бы ни оказался палачом Мелиссы Войтан, своим
поступком он подписал смертный приговор делу мятежников. Однако то, что
убийцей юной героини стал сын губернатора Пардо, вмиг разделило население
Земли на два враждующих лагеря. Большинство тех, кто и раньше разделял
взгляды мятежников, остались им верны. Но колеблющиеся - миллионы и
миллионы людей - были потрясены. И гражданское сопротивление, до сего
момента очень слабое, сразу приобрело размах. По всей планете начались
демонстрации, новым властям пришлось разгонять их с помощью силы.
Летающие камеры "Радио Свободная Земля" не простаивали без дела. Битва
была выиграна... но война еще не закончилась.
В ТОЦ лоялистов прибыла похоронная команда, увидела на трупе Лауры
Войтан красиво сидящий зеленый берет и присовокупила его к своей добыче.
Как говорят, все достается победителям.
7
Земля - это улей: вход один на всех, но каждый живет в отдельной
ячейке.
Пословица племени банту.
Автор неизвестен.
Год неизвестен
Планета Земля, Конфедерация разумных существ
Центр подводных исследований Синтии Хармон находился в ста пятидесяти
футах ниже поверхности Тихого океана. Обширный комплекс строился долго, так
как средства поступали с перебоями. Теперь он состоял из двадцати трех
цилиндров разной величины, соединенных полужестким трубопроводом.
Майло Чен-Чу висела в воде лицом вниз, голая, если не считать маски,
пояса-груза и ласт. И ее тело, и ее разум находились в объятиях
фитопланктона, миллиардов и миллиардов существ, объединенных многими
квадратными милями полупрозрачного волокна.
Таких, как сай'линт, во вселенной было лишь четверо. Она прибыла с
целиком покрытой океаном планеты под названием ЗЖ-4762-АСЧ41. Как и ее
родители, Сола обладала исключительными телепатическими способностями. Но
особо поразителен был факт, что инопланетянка могла издали контролировать
другие существа. В голове Майло звучал ее голос:
- Ну, как идет работа?
- Работа? - сонно переспросила Майло. - Что еще за работа?
- Да ничего особенного, - поддразнила инопланетянка. - Я имею в виду
всего лишь работу на межзвездную корпорацию, которой ты так преданна, и
Центр подводных исследований.
- А, вот ты о чем, - небрежно произнесла Майло. - У "Предприятий
Чен-Чу" очередной выгодный квартал. Что же касается исследований... тебе
лучше знать. Вот и расскажи.
Сола ощутила слабое подводное течение и позволила части своего тела
плыть к поверхности, где можно впитывать солнечную энергию.
- Неразумный планктон поглощает около половины вырабатываемой вашей
цивилизацией двуокиси углерода. Это хорошая новость, как у вас принято
говорить. Плохая - что количество двуокиси углерода растет и это ведет к
глобальному потеплению.
Майло нахмурилась. За последние века жители Земли достигли кое-какого
прогресса по части экологии, но этого было недостаточно.
- Значит, мы ничего не можем сделать?
- Я бы так не сказала, - ответила сай'линт. - Южные океаны
сравнительно мало обитаемы, несмотря на то, что в них достаточно азота и
фосфора для обеспечения большой популяции фитопланктона. Увеличение
количества планктона снизит содержание углекислого газа.
Сонливость как рукой сняло.
- Правда? И как это сделать?
- Проблема с железом, - терпеливо ответил групповой разум. - Точнее, с
его недостатком. Организмы, подобные мне, с помощью железа вырабатывают
хлорофилл. Туземный планктон получает железо главным образом с приносимой
ветром пылью. Однако над южными океанами пыли мало.
- Мы можем наполнить воздух железом, - обрадовано подумала Майло. -
Планктон будет процветать, количество углекислоты - сокращаться, и
глобальное потепление замедлится.
- Может быть, - нерешительно согласилась сай'линт. - Но не следует
забывать и закон непредвиденных последствий... Действовать надо с
предельной осторожностью.
- Да, конечно, - согласилась Майло. - Сначала эксперименты.
- Кто будет субсидировать дополнительные исследования? - спросила
Сола. - Правительство?
Майло пожала плечами:
- Наверное... Постой, ведь это настолько важно, что "Предприятия
Чен-Чу" протолкнет законопроект, если дойдет до дела. Мой дядя непременно
позаботится об этом.
Человека, о котором шла речь, существо, в прошлом носившее имя
Четвертый Плот, не встречало никогда, однако располагало памятью о нем,
унаследованной от других представителей расы мыслящего планктона. Ибо этим
человеком был Серджи Чен-Чу. В роли директора Отдела межзвездного
сотрудничества он успешно завербовал Первый Плот и Второй Плот в
вооруженные силы Конфедерации, что позволило переломить ход хадатанской
войны. Сола послала гостье волну любви.
- Да, я верю, что он это сделает.
Майло почувствовала прилив сил. Предстояла работа, много работы, и
Майло была к ней готова.
- Спасибо... Сколько тебе еще осталось до возвращения домой?
- Собираюсь улетать через месяц, - ответила инопланетянка. - Твоя
планета прекрасна... но я скучаю по семье.
- А я - по своей. Завтра увидимся?
Сола помолчала несколько мгновений.
- Возможно... Ожидается шторм, и течения унесут нас неизвестно куда.
- Вот почему я так люблю подводную жизнь, - заметила Майло. -
Спокойствие, безмятежность...
Майло почувствовала, как ее отпустили волокна. Она заработала ногами и
по пути вниз помахала рукой паре ученых дельфинов. Посмотрела на
раскинувшийся на дне комплекс. Каждый бак, вернее, подводный дом, имел
светящийся номер. Гостиница для особо важных персон была обозначена цифрой
19. Майло нашла нужный цилиндр, вплыла в открытый шлюз и нажала на зеленую
панель. Закрылся наружный люк, заработал насос, уровень воды стал
понижаться. Майло сняла снаряжение, прополоскала каждый предмет в пресной
воде и повесила на специальный крючок.
Открылся внутренний люк, босые ступни женщины прошлепали по короткому
коридору, ладонь легла на панель замка, и наконец Майло вошла в свое
временное жилище. На полпути к ванной ее остановил голос:
- Простите, босс. Я оставлял для вас сообщение.
Она повернулась и обнаружила доктора Марка Бентона, директора центра.
Бентон стоял за раскладным столом, высокий, с плечами пловца и мускулистыми
ногами. У него были каштановые волосы и невыразительные черты лица. Хотя
сейчас у этого лица было выражение, причем странное. Смущение? Да, но с
примесью чего-то еще.
В этот момент Майло вспомнила, что она голая. Убежать? Или вести себя
как ни в чем не бывало?
- Здравствуйте, Марк. Присаживайтесь. Я через минуту вернусь.
Океанограф молча кивнул, озабоченно подумав, не заметила ли она
выпуклость на его брюках. У Майло была кремового цвета кожа, узкая талия и
прелестные ноги. Настоящая красотка, такую не скоро забудешь.
В ванной Майло смыла соль с кожи, посмотрелась в зеркало. Интересно,
что о ней думает Бентон? Нравится ли она ему? Хотя это не так уж и важно -
у нее слишком мало времени, чтобы отвлекаться на мужчин.
Майло обвязала голову полотенцем, накинула на себя халат и прошла в
гостиную. Снаружи морской окунь клевал бронированный пластик окна.
Бентон встал, протянул руку. Она оказалась горячей и твердой.
- Извините, что я сразу не явился вас встречать. Во впадине шторм,
поднялся ил, видимость отвратительная. С утеса сорвалась киборг, получила
повреждения. Она жива, но на ремонт ходовой части ушло двадцать часов.
Майло опустилась в кресло.
- Мне очень жаль... Вы пришли из-за этого? Ученый отрицательно покачал
головой:
- Что вы, я бы не стал беспокоить вас из-за таких пустяков. Нет, дело
в другом. Вот, поглядите.
Бентон отошел, вставил голокубик в ее плейер, нажал кнопку.
- Записано в последние два дня. Тридцать с лишним часов программы.
Комцентр уплотнил ее, и теперь - тридцать минут.
Майло хотела заговорить, однако Бентон поднял руку.
- Я знаю, вы очень заняты, но доверьтесь мне. Как только вы это
увидите, захотите узнать больше.
Посреди номера закружились разноцветными снежинками тысячи световых
точек. Облачко сгущалось. Заговорила губернатор Патриция Пардо. Майло
выругалась и стала слушать дальше. Ничего хорошего политик не сказала.
Майло с ужасом следила за разрастанием войны, смотрела, как горят
города и гибнут люди. И не поодиночке, а тысячами. Казни перед объективами
камер вызвали у нее тошноту.
Изображение померкло, наступила долгая тишина. Ее нарушила Майло:
- Черт!
- Да, - кивнул Бентон. - Иначе не скажешь.
- От Конфедерации есть какой-нибудь отклик?
- Пока нет.
Дверь тихо загудела. Майло поднялась ответить на вызов.
Офицер охраны была из военных - "Предприятия Чен-Чу" охотно нанимала
отставников. Отчасти потому, что это выглядело благородно, отчасти потому,
что было хорошим вложением капитала. Женщину звали Джиллиан. Она казалась
встревоженной.
- Простите, что беспокою, но дело дрянь.
Майло глубоко вздохнула, жалея, что не успела одеться, и жестом
предложила офицеру войти.
- Никаких проблем, Джиллиан. Доктор Бентон показал мне голо. Что у
вас?
- Мэм, в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Мехико-Сити, Рио, Лондоне, Москве,
Калькутте, Сиднее и Лиме в административные здания корпорации вторглись
солдаты. Захвачена служебная документация, заморожены счета и по меньшей
мере десять человек из вашей команды арестованы. Ваш фотоснимок
демонстрируют программы, находящиеся под контролем правительства. Обещают
сто тысяч кредитов за вас - живую или мертвую.
Эти слова потрясли Майло, в желудке шевельнулась ледяная струйка.
Живую или мертвую?.. Что происходит? Может быть, Пардо сошла с ума? Майло
поглядела в лицо охранницы и поняла, что это еще не все.
- Потери?
Джиллиан отрывисто кивнула:
- Да, мэм. Пока сто шесть человек, в основном из охраны. В том числе
наш начальник.
Майор Хозе Мендоса был из числа выброшенных на улицу легионеров. Для
должности начальника охраны он подходил как никто другой. У Майло словно
перед глазами возникло его худое лицо, а в ушах зазвучал его громовой смех.
Погиб при исполнении служебных обязанностей... Откуда-то изнутри, из
глубины, поднялся гнев. И этот гнев она могла обуздать и использовать.
Кому-то придется заплатить. Подонки!
- Джиллиан, мне очень жаль. Хозе был превосходным офицером.
Охранница кивнула:
- Так точно, мэм.
- А что происходит в других фирмах? С ними так же обращаются?
- Пока нет, - осторожно ответила Джиллиан, - хотя долго ждать не
придется.
- Нас кто-то невзлюбил? Кто?
- Трудно сказать, - сдержанно проговорила Джиллиан. - У меня есть
донесения из Лос-Анджелеса и Калькутты. Похоже, представители корпорации
"Ноам" сопровождают мятежников и остаются хозяйничать в наших офисах, когда
уходят солдаты.
Ну конечно! Давний непримиримый конкурент. У каждого военного
переворота есть финансовая составляющая.
Майло вдруг почувствовала раскаяние. Ее вина - надо было внимательнее
следить за политикой, больше денег тратить на промышленный шпионаж и что-то
предпринять в отношении старика Ноама. А о чем думает дядя Серджи?..
Впрочем, теперь это не имеет значения. Будь он рядом, сказал бы: поступай,
как считаешь правильным.
Она глубоко вздохнула:
- Ладно, к делу. Вот о чем я хочу вас спросить. Насколько мне
известно, центр можно передвинуть. Верно?
Бентон озабоченно посмотрел на нее.
- Да, но это займет несколько недель, придется свернуть некоторые
эксперименты. И денег потеряем столько, что...
- Тогда лучше начать немедленно, - посоветовала Майло. - Сейчас они
накинутся на региональные представительства, но обязательно доберутся и до
таких предприятий, как ваше. Не надейтесь, что их остановит бесприбыльность
центра. Вас на семьдесят процентов субсидирует "Предприятия Чен-Чу". Они
воспользуются этим как предлогом.
Джиллиан задумчиво кивнула:
- Я знаю идеально подходящее место - каньон милях в ста отсюда. Мы
укрепим комплекс. Но что, если они явятся к нам через неделю или две?
Майло подумала и сказала:
- Плывите к Соле, попросите ее помочь. И помните: вдобавок ко всем
своим уникальным талантам она еще и уполномоченный дипломат. Это убавит у
них прыти.
Охранница удивленно посмотрела на Майло, поняла, что та не шутит, и
кивнула:
- Есть, мэм!
- А как же вы? - обратился к Майло Бентон. - Я бы попросил вас
остаться, но чувствую, это бесполезно.
- Да, - задумчиво подтвердила Майло. - Наверное, я бы отказалась.
Прежде всего я должна позаботиться о своих людях. Надо, чтобы кто-то внес
за них залог.
- Вас тоже арестуют, - здраво заметила Джиллиан. - Разве от этого
будет лучше?
- Не знаю, - согласилась Майло. - Но ведь вы служили в корпусе морской
пехоты... вы оставляли своих людей в беде?
Джиллиан распрямила спину:
- Никак нет, мэм.
- Мне нужна подлодка, - сказала Майло. - Через полчаса.
Бентон кивнул, и за бронированным пластиком кто-то зашевелился. Сола
была начеку.
После шестичасового плавания на подлодке, двухчасового ожидания в
аэропорту и десятичасового полета через Тихий океан осталось лишь потратить
большую часть дня на дорогу до Сан-Франциско. Получилось бы и быстрее, не
будь город окружен карантинными зонами.
Майло старалась не замечать ледяного кома в желудке. Одно дело -
говорить смелые речи, и совсем другое - действовать. Что с того, что у нее
есть документы на имя одного из сотрудников центра? Серьезной проверки они
не выдержат. Хотя сотрудница похожа на Майло, достаточно поверхностного
изучения сетчатки ее глаза, голоса и отпечатков пальцев - и правда
раскроется. Но лучше такая маскировка, чем вообще никакой, особенно если
учесть сумму, обещанную за голову Майло.
Она прошла вслед за толпой недавних пассажиров самолета несколькими
коридорами и спустилась в зал. Охранник, простоявший на посту больше
шестнадцати часов, взглянул на ее удостоверение, пробормотал "Добро
пожаловать в Сан-Франциско" и махнул рукой - проходите. Один сотрудник
аэропорта, кто именно - неизвестно, шестнадцать часов назад вывел из строя
электронную систему идентификации. И таких актов саботажа, направленных
против Независимого мирового правительства во главе с Пардо, было немало.
Майло. поблагодарила свою удачу и поспешила к выходу. Аэропорт был
набит людьми, судя по очередям, всем не терпелось оказаться снаружи.
Наконец она выбралась из здания и остановила автотакси. Пришла пора решать.
Куда ехать? С кем встречаться? Повсюду расклеены объявления с ее
фотографией...
Майло бросила сумку с вещами на заднее сиденье, уселась на переднее и
скомандовала:
- В отель "Империал".
- "Империал", - снисходительно повторил голос. - Хорошо, мэм. Рады вам
услужить.
- Хватит болтать, поезжайте.
- Ничто не доставило бы нам большего удовольствия, - ответил
компьютер. - Прошу вставить в считыватель вашу действующую электронную
карту.
Ворча, Майло выполнила просьбу, и такси пришло в движение.
В салоне пахло синтетикой, на металле перед пассажиркой было
нацарапано: "Б. Д. любит М. Д". Майло вовсе не собиралась останавливаться в
"Империале", но не прокладывать же электронный след к ее истинной цели.
Хотя эта цель пока была неизвестна самой Майло.
Район залива избежал разрушений, постигших другие кварталы
Лос-Анджелеса, и, если бы не многочисленные военные на улицах, выглядел бы
как обычно. На основных перекрестках стояли танки, киборги и
бронетранспортеры. Не требовалось особой прозорливости, чтобы понять, кто
контролирует город.
Майло перебирала варианты. Их было мало. Можно обратиться в
правительство - и сесть в тюрьму. А можно поискать помощи. Адвокатская
контора "Бучанан, Эллисон и Гран" много лет обслуживала "Предприятия
Чен-Чу", эти люди наверняка знают, что надо делать в таких ситуациях.
Приняв решение, она откинулась на спинку кресла и доверилась
автоводителю. На улицах не было обычных заторов, и на маршрут ушло на
десять минут меньше, чем прежде. С урчанием автотакси свернуло на
подъездную дорожку, остановилось и выбросило электронную карточку на ладонь
пассажирки. Отворилась дверца, Майло вышла из машины и забрала дорожную
сумку.
Подкатил багажный робот. Майло взмахом руки отогнала машину,
остановила другое такси и дала новый адрес. Через пять минут она снова
высадилась. С залива налетал порывистый ветер, по коже Майло бежали
мурашки. Она задрожала и пожалела, что не запаслась плащом. Но спохватилась
- сейчас не о комфорте надо думать.
Майло огляделась, ничего из ряда вон выходящего не увидела и вошла в
огромный вестибюль - сплошь полированный мрамор, скульптуры оргонтийских
искусников и импозантные стойки. Цилиндрические лифты были снабжены
считывателями отпечатков ладони. Человек в дорогом пальто сунул руку в щель
в стене, повернулся и вошел в кабину подъемника.
Важные персоны не носят свой багаж и не нуждаются в помощи. Памятуя об
этом, портье оглядел Майло с презрением, которого она, несомненно,
заслуживала.
- Могу ли я чем-нибудь вам помочь?
- Да, спасибо. Мне нужны Бучанан, Эллисон и Гран. На унылой вытянутой
физиономии дернулась кверху бровь.
- Позвольте спросить, кто желает их видеть?
У Майло имелась по меньшей мере сотня тысяч причин не называть своего
имени, однако в противном случае у нее было мало шансов добраться до цели.
- Майло Чен-Чу.
Портье кивнул, поднял переговорное устройство и что-то произнес - что
именно, Майло разобрать не удалось. Выражение его лица изменилось, рука
указала на лифт.
- Воспользуйтесь восьмым номером... Сорок девятый этаж.
Уже легче. Опасность, конечно, не миновала, но хорошо, когда есть
союзники. Особенно влиятельные, знающие законы вдоль и поперек.
Платформа остановилась с шепотком, раздвинулись облицованные деревом
створки, и Майло вышла. Тридцать с лишним лет прошло с того дня, когда ее
впервые привез сюда дядя, и за этот срок ничего не изменилось. Все тот же
бежевый ковер, покрытые панелями стены, развешенные на них картины -
длинный ряд партнеров, которые все до одного любили хмуриться.
Встречала ее очень привлекательная блондинка с короткой стрижкой.
- Мисс Чен-Чу! Рады вас видеть! Позвольте, я возьму вашу сумку.
Следуйте за мной, пожалуйста.
Прежде чем Майло догадалась спросить блондинку, как ее зовут, та уже
повернулась и пошла.
Офис принадлежал Жинье Бучанан. Провожатая распахнула тяжелые
деревянные створки и поманила посетительницу за собой. Приемная была
велика. Майло увидела в ее противоположном конце Жинье, она с бокалом в
руке отвернулась от приставного стола.
Едва разглядев выражение лица девушки, Майло поняла, что обречена. А в
следующий миг блондинка вдавила что-то твердое ей в спину. И прозвучал
незнакомый голос:
- Кто к нам пожаловал? Сама Майло Чен-Чу, президент и исполнительный
директор "Предприятий Чен-Чу"!
Майло повернулась, предмет, упиравшийся в спину, повернулся тоже.
Перед ней, протянув руку, стоял мужчина - стройный, привлекательный и
уверенный в себе.
- Здравствуйте. Я Леши Кван. Ни капли не сомневался, что вы рано или
поздно придете. Такие уж они, адвокаты, - и с ними плохо, и без них нельзя.
Добро пожаловать в корпорацию "Ноам".
8
Тот, кто действует во имя осуществления наших целей, прав.
Гун
Генеральная директива 179332.10
Стандартный год 2502
Где-то на краю галактики, Конфедерация разумных существ
Корабль-разведчик блестящих вышел из гиперпространства, тщательно
изучил систему, состоящую из трех планет, и нашел то, что искал.
Блестящим принадлежало два флота. В тот, о котором идет речь, входило
1347 судов, оснащенных самым современным оружием. Им командовал высший
интеллект, известный под именем Гун.
Часть кораблей патрулировала границы звездной системы, чтобы вовремя
предупредить флот в случае появления малейших признаков враждебной
деятельности. Остальные окружили вторую от солнца планету. Те, что могли
осуществить посадку, так и сделали, чтобы подкрепиться остатками когда-то
могущественного общества, основанного на использовании паровых машин.
Разведчики тем временем рыскали на орбите в поисках "пиши" для больших
судов.
Корабли, окруженные защитным серебристым сиянием, мелькали, точно
проворные блестящие рыбы в океане мрака. Они не испытывали ни малейшего
сочувствия к тем, кто умер... или кого ждала смерть в ближайшие дни.
Передав серию опознавательных сигналов, разведчик объявил о своем
присутствии и был снова принят в стаю. Разведчик не испытывал никаких
чувств, он твердо знал, что так "правильно".
Гун заметил, что вернулась только относительно небольшая его часть, и
отправил сквозь пространство виртуального посланника - часть самого себя, -
чтобы выяснить у разведывательного модуля, как он справился со своей
миссией.
Разведчик открылся для инспекции и наблюдал за тем, как Гун
просматривает собранные за два года данные.
Высший интеллект потратил 2,1 секунды на анализ информации, внес ее в
трехмерную карту, по которой путешествовал по галактике, и обратил внимание
на след, оставленный траки.
На мысли о траки его навела луна, испещренная искусственными дорогами,
полтонны металлического мусора и цивилизация каменного века, которая умела
добывать железо. Напрашивался только один вывод: флот траки побывал в
секторе 789-БНОКС-762, причем совсем недавно.
Довольный тем, что удалось обнаружить, Гун уже собрался покинуть
разведчик, когда тот упомянул о пленных. Наверное, их следует допросить?..
Гун подтвердил, что понял вопрос, вошел в пузырьковую матрицу и
занялся пленными. Они показались ему странными и чрезвычайно вздорными.
Большинство из них функционировало на довольно примитивном уровне.
Искусственные интеллекты почувствовали его присутствие, сразу поняли, что
он собой представляет, и принялись лепетать какую-то математическую чушь.
Впрочем, болтовня вполне поддавалась переводу, и хотя по большей части
она не имела никакой ценности, кое-что представляло некоторый интерес. К
примеру, нашелся искусственный интеллект, заявивший, что ему сто пятьдесят
тысяч лет" этот навигационный компьютер был хорошо знаком с сектором
космического пространства, в который направлялись траки. Кроме того, Гун
обратил внимание на игровой блок - кто знает, может, удастся немного
развлечься.
Элементы, представлявшие, по мнению Гуна, хоть какую-то ценность, были
извлечены из хранилища и отправлены в один из резервных блоков памяти.
Остальное он стер.
Затем Гун покинул разведчик, и тот присоединился к флоту, который
продолжал насыщаться.
В последнее время Бог часто беседовал с Джеппом. К сожалению, Он
всегда приходил к нему во сне, а проснувшись, старатель практически никогда
не мог вспомнить, что Он ему сказал.
Однако этот разговор отличался от всех остальных, поскольку Джепп спал
и знал, что спит, а следовательно, непременно должен был его запомнить.
Бог, который ужасно походил на отца старателя, улыбнулся и открыл рот,
собираясь заговорить. По необъяснимой причине Джепп сразу понял, что высшее
существо сейчас сообщит ему, для чего он появился на свет, и даст какое-то
чрезвычайно важное задание. Еще ни разу в жизни он не переживал такого
восхитительно теплого чувства значительности происходящего.
Как только отец заговорил, какая-то сила попыталась вытащить Джеппа из
сна, и он крикнул:
- Нет! Я не пойду!
Но сила, проникшая в сон, не сдавалась. Она все-таки выволокла
человеческое существо из сна и швырнула в тот самый мир, из которого он так
недавно бежал. Старатель открыл глаза и, оглядевшись по сторонам,
выругался, увидев, что по-прежнему находится в брюхе инопланетного корабля.
Ничего не изменилось. Все как и раньше. Или все-таки нет?..
И тут он понял. Гудение! Треклятое, не смолкающее никогда монотонное
гудение стихло. Джепп целых десять секунд наслаждался наступившей тишиной.
Неожиданно ему в голову пришла страшная мысль: а если корабль дрейфует
в космическом пространстве? И не в состоянии больше производить кислород,
столь необходимый ему для дыхания? Или падает на ближайшее светило? Нет
ничего хуже неизвестности, особенно когда ты не можешь выяснить, что
происходит.
Старатель вылез из импровизированного спального мешка и хотел встать,
однако в этот момент палуба наклонилась, корпус заскрипел и корабль
наткнулся на какое-то препятствие. Джеппа охватило секундное облегчение.
Похоже, они приземлились... или состыковались с другим судном. Только вот
зачем? И что ждет впереди?
Прекрасно понимая, как важно сохранить остатки припасов, и стараясь
подготовиться к неизвестному будущему, Джепп сложил самое необходимое в
большую спортивную сумку. Учитывая, что ему пришлось взять еще и скафандр,
сумка получилась тяжеленная. Совсем еще недавно старатель страдал от
излишнего веса, однако теперь ужасно похудел. У него осталось пять упаковок
концентрата и одна энергетическая плитка. Джепп заставил себя разломить ее
пополам и откусывал по маленькому кусочку, стараясь жевать как можно
медленнее. Он проглотил последнюю крошку и запил ее тепловатой водой, когда
все вокруг начало меняться.
Контакты замкнулись, завыли двигатели, перегородки заскользили вверх и
исчезли из виду. Джеппа окатила волна свежего, холодного, точно сам космос,
пахнущего озоном воздуха.
Мир наполнили самые разные звуки - металл реагировал на смену
температуры, за переборкой завыл двигатель, что-то загрохотало...
Джепп накинул за спину скафандр, зажал в левой руке сумку, а в правой
- метатель стрелок и осторожно выбрался из своего укрытия. Он чувствовал,
как отчаянно колотится в груди сердце. А вдруг его поджидают инопланетяне?
Как они отреагируют? Что он должен им сказать?
Краем глаза Джепп уловил какое-то движение, и метатель тут же пришел в
боевую готовность... Нано! Мощный поток серебристой субстанции проник
внутрь и потек в сторону человека.
Старатель наблюдал за тем, как он разделился на три рукава: два
развернулись и заскользили по боковым коридорам, а третий остался в
центральном.
Нано пытались определить, какие повреждения получил корабль, - по
крайней мере такое у Джеппа сложилось впечатление. Следовательно, они
внешние. В конце концов, если корабль в состоянии самостоятельно
ликвидировать неисправности, зачем ждать?
Довольный своими выводами, Джепп зашагал вдоль пульсирующего потока в
сторону его источника. Он миновал один из поврежденных отсеков и сквозь
отверстие с рваными краями увидел диковинный свет, напоминающий светящиеся
зонтики одуванчика.
Поток нано стал гуще, разветвлялся во всех направлениях, проникал
сквозь кажущиеся непроницаемыми перегородки, покрывал палубу, рисовал
причудливые картины на потолке. Пройти, не наступив на один или сразу
несколько серебристых ручейков, было практически невозможно, и Джепп
неожиданно сообразил, что идет на цыпочках, опасаясь испортить какое-нибудь
крошечное устройство - как-то отреагирует корабль?
В открытый люк лился свет. Человек переступил через переплетение
ручейков нано и осторожно выглянул из-за угла. Его глазам предстало
поразительное зрелище.
Посадочная площадка оказалась огромной, и Джепп увидел дюжины судов
такого же размера, как и то, на котором он находился, выстроившихся ровными
аккуратными рядами.
Старатель подозревал, что на самом деле их гораздо больше, только он
не в состоянии увидеть все, поскольку тысячи нано-нитей протянулись сверху
и превратили корабли в серебристые металлические коконы.
Впрочем, сквозь нано-джунгли ползали, разъезжали или просто
прохаживались механизмы всевозможных форм и размеров. Их поверхность
мерцала тем же серебристым сиянием, что и корпуса машин, которые они
обслуживали. Их создателей нигде не было видно - справедливости ради
следует заметить, что Джепп не очень стремился с ними познакомиться.
Некоторые механизмы покрупнее имели овальные головы, узкие плечи, две
руки, невыразительный торс и длинные стройные ноги. Образ тех, кто их
построил? Оптимальная форма, разработанная для выполнения определенных
функций?
Джепп понимал, что не следует давать волю разыгравшемуся воображению,
но не сдержался и представил себе общество инопланетных автоматов, в
котором существует строгая иерархия. На самом верху диковинной экосистемы,
представленной разнообразными роботами, стоят двуногие, за ними следуют
машины, которые ползают, ездят, ходят или лазают. А на нижней ступени -
нано.
Джепп решил покинуть корабль. Еще несколько мгновений назад он стоял,
выглядывая сквозь открытый люк, а в следующее уже спустился вниз и начал
осторожно пробираться в лабиринте нано.
Роботы были повсюду. Они его видели, не могли не видеть, но никак не
реагировали. Во всяком случае, до тех пор, пока он держался от них
подальше. Иначе его ждали серьезные неприятности. Старатель обнаружил это,
как только попытался пробиться сквозь занавес нано - от сильного удара на
голове выросла громадная шишка.
Он шарахнулся назад, стараясь понять, какая из похожих на змей
ложноножек на него напала... и решил выбрать другую дорогу.
Роботы знали о его существовании, но не обращали на него особого
внимания. Словно он маленькая муха, летающая по дому, а хозяин не считает
нужным за ней гоняться. Если только он не сядет на пищу, чем разозлит
хозяина, или еще каким-нибудь образом навлечет на себя неприятности. Тогда
машины с ним разберутся - тут никаких сомнений не оставалось.
Решив вести себя как можно незаметнее, старатель зигзагом промчался по
огромной палубе. Над головой у него то и дело возникали пучки света, один
пристроился рядом и проводил Джеппа до огромного шлюза, в котором без
проблем разместилось бы пятьдесят человек.
Джепп с интересом оглядывался по сторонам. Похоже, материнский корабль
сконструирован для того, чтобы служить живым существам, однако их почему-то
нигде не видно.
Он вошел в шлюз, провел рукой по уже ставшим знакомыми рычагам
управления и стал ждать, когда закроется люк. В дальнем конце посадочного
поля, за коконами кораблей виднелась громадная взрывостойкая дверь.
Три машины, ни одна из которых не имела ничего общего с гуманоидами,
решили составить Джеппу компанию. Путешествие через шлюз заняло меньше трех
минут - но человеку показалось, что оно длилось вечно.
Зеленые, влажные после утреннего дождя, освещенные рассеянным светом
джунгли. Восхитительный теплый воздух, насыщенный ароматом цветов ноу.
Ворга бежал, прижимаясь к земле и быстро перебирая всеми шестью
лапами, ловко скользил сквозь листву, перескакивая через опутанные зеленью
поваленные деревья и ручьи с прозрачной водой.
Джунгли звали... Ворга повел носом, почувствовал запах и низко, глухо
зарычал.
Листва шевельнулась, и воргу обдало ветром - мимо промчался аэромобиль
хозяина. Хотя пока и не совсем разумные, ворги были высокоразвитыми
существами. Хорт знал, что хозяин любит участвовать в охоте, и потому
замедлил шаги. Впрочем, беспокоиться не стоило. Самка потратила почти все
силы во время предыдущей стадии погони.
Как и большинство ее предков, самка выросла в одном из городов планеты
и боялась густого зеленого лабиринта, поэтому поляна показалась ей даром
богов - местом, где можно спрятаться от джунглей и обдумать свой следующий
шаг. Чешуя наложницы сверкала на солнце, грудь тяжело вздымалась, одежда
висела на теле живописными лохмотьями. Она увидела камень и решила на него
присесть.
Именно в этот момент из-за линии деревьев появился ворга, у него над
головой парил аэромобиль. Если бы Хорт родился на десять тысяч лет позже,
он непременно задал бы себе вопрос, почему самка приговорена к смерти, а
ему выпала роль палача. Но его время еще не пришло - сейчас ворга
чувствовал только голод и желание убивать. Он выскочил из зарослей
кустарника, промчался через поляну и метнулся к горлу самки. Добыча увидела
его, вскинула руки и завизжала.
... Ворга проснулся. Сон был таким реальным, что он продолжал ощущать
ужас наложницы. Только тут Хорт понял, что это что-то другое - его
сверхчувствительных ноздрей коснулся приятный мускусный аромат.
Ворга, обладавший способностью впадать в спячку, если понадобится, на
сотни солнечных закатов, удобно устроился, зацепившись за потолок, -
отличное место, где ничто никогда на тебя не свалится. Его шкура могла
воспроизвести практически любое место, которое он для себя выбрал, и сейчас
отливала серебристым металлическим блеском. Хорт принюхался, потом еще раз
и вдруг почувствовал, что ужасно проголодался.
Наконец-то можно поохотиться. В последний раз он обедал очень давно и
уже забыл, что ел. Короткого? Того, что весь состоял из костей? Или длинную
скользкую штуку? Не важно. Металлический мир совсем другой, но еда это еда,
и он ее добудет.
Коридоры показались Джеппу запутанным лабиринтом, однако он продолжал
шагать вперед. Целых пятнадцать минут. Старатель повернул направо, потом
налево, опять направо. И снова оказался у входа в шлюз. Прогулки подобного
рода раздражали, но что гораздо важнее, были чрезвычайно опасны. Адреналин
перестал бушевать в крови Джеппа, он понял, что ужасно устал, у него
кружилась голова. Необходимо найти еду. Нужно сосредоточить все силы - как
же мало их осталось - на том, чтобы отыскать что-нибудь съедобное.
Как? Куда идти? Что делать? Роботы в пище не нуждаются, значит,
надеяться на них нечего. В таком случае где искать? Джепп погружался в
пучины отчаяния и лишь усилием воли заставлял себя думать. Тащить
одновременно скафандр и сумку невозможно. Придется их бросить.
Лабиринт коридоров отнимал силы и драгоценную энергию. Нужно оставлять
отметки. Старатель порылся в сумке, нашел банку с голубой краской, которая
разбрызгивалась при помощи пульверизатора, и посмотрел на индикатор.
Осталась половина. Должно хватить.
Шлюз с шипением открылся, выпустив две гуманоидного вида машины, и
снова закрылся. Роботы посмотрели в его сторону, но продемонстрировали
полное отсутствие интереса.
Старатель засунул свое имущество в угол, надеясь, что с ним ничего не
случится, и последовал за роботами. Он рисовал на стенах голубые стрелки,
буквы "X" и оставлял короткие надписи, чтобы не заблудиться.
Неожиданно Джепп заметил кое-что интересное - и внутри у него все
похолодело. На некоторых переборках красовались отметки, не его, - мелкие,
выписанные от руки тоненькие линии, вот почему он не сразу их разглядел. До
сих пор ему не приходилось видеть похожих букв, но с какой целью они тут
оставлены, не вызывало никаких сомнений. Еще один несчастный столкнулся с
той же самой проблемой и принял такое же решение. Удалось ли инопланетянину
выжить? Есть ли у него - или у нее - пища? Существовал только один способ
узнать.
Джепп дотронулся до метателя стрелок, и ему стало немного легче.
Роботы уверенно шагали вперед, повернули налево, а потом направо. Они
остановились на некоторое время - один из них воспользовался розеткой на
стене, затем снова пустились в путь.
Старатель следовал за ними, потому что они направлялись в какое-то
определенное место - все лучше, чем никуда.
Они миновали множество отсеков. Большинство было закрыто, но некоторые
пялились на Джеппа распахнутыми дверями, похожими на пустые глазницы.
Наверное, жилые помещения. Для загадочных существ, построивших корабль?
Вряд ли он когда-нибудь узнает.
Машины еще раз свернули направо, Джепп оставил очередную отметку,
завернул за угол, и от изумления у него отвисла челюсть. На стене маркером
было написано: "Дом, милый дом". Слова окружали самые разнообразные
надписи, диаграммы и рисунки. Все на стандартном языке. Человеческое
существо! А даже если и не человеческое, то гражданин Конфедерации!
Симпатичные стрелочки указывали на дверь, и казалось, приглашали гостей
войти внутрь.
Джепп быстро огляделся по сторонам. Роботы куда-то исчезли, вокруг
никого не было. Старатель вытащил оружие, положил ладонь на дверь и стал
ждать, когда она откроется. Преграда с тихим жужжанием скользнула в
сторону, Джепп приготовился к неожиданной встрече, может быть, к бою.
Однако ничего не произошло.
Медленно, чтобы не активировать неизвестную ловушку, он вошел в отсек.
И сразу понял, что бояться нечего. Хозяин оказался дома... но явно был не в
форме. Высушенное тело, наверное, просидело в углу очень долго. Месяцы?
Годы? Обрывки грязной серой кожи все еще болтались на белых костях. Пучки
когда-то черных волос усеивали залатанный скафандр. На груди мумии золотой
нитью было выведено имя - "Парвин". На коленях лежал портативный блокнот.
Джеппу показалось, что череп над ним потешается, когда он заметил гору
составленных друг на друга коробок. Неужели правда? Неужели на этикетках
действительно написано то, что ему кажется? Старатель постоял несколько
минут с закрытыми глазами, затем сделал два шага вперед и снова прочитал
надпись: "Неприкосновенный запас продовольствия - пригоден только для
людей".
Джепп вздохнул и вернулся на свое прежнее место. Сколько здесь
коробок? По меньшей мере сто! Одна проблема решена.
Его охватило сильное, почти непреодолимое желание вскрыть одну из
коробок и наесться до отвала. Рот наполнился слюной.
Медленно, с благоговением Джепп достал половину энергетической плитки,
снял обертку и засунул весь кусок в рот. Он принялся быстро жевать, желание
притупилось, и он даже вспомнил, что, пожалуй, наступил подходящий момент
для молитвы.
- Спасибо тебе, Господи. Спасибо за то, что спас мне жизнь. Покажи мне
путь, и я им пойду.
Если Бог его и услышал, виду Он (или Она) не подал. Джепп нашел
пыльную флягу и, взывая ко всем святым, чтобы вода оказалась хорошей,
сделал большой глоток. Вода отдавала хлоркой, но жажду утолила. Старатель
завинтил крышку, положил флягу там, где ее оставил Парвин, и задумался.
Сколько всего нужно сделать! Перенести сюда вещи, произвести
элементарное вскрытие тела Парвина и подыскать для себя новый дом - на
случай, если у следующего гостя будут антиобщественные наклонности.
Джепп уже собрался уйти и вернуться к шлюзу, когда его взгляд упал на
блокнот, зажатый в костлявых руках Парвина.
Скорее из любопытства, чем по какой-либо другой причине, Джепп подошел
поближе, наклонился вперед и чуть повернул голову вбок. Голографическое
изображение было как новенькое. Маленькая девочка, лет десяти, хорошенькая,
с черными длинными волосами. Внизу страницы резвились веселые буквы, (они
замрут только тогда, когда погаснет свет в отсеке) - "Я люблю тебя,
папочка. Возвращайся скорее домой".
Робот производил рутинную проверку состояния коммуникаций корабля,
когда почувствовал какое-то движение. Машина наставила сенсор в нужном
направлении. Однако вместо другого робота увидела лишь едва заметное
тусклое мерцание.
Робот включил инфракрасный свет. Правильно - длинное, небольшое
существо с несколькими ногами. Впрочем, в списке многочисленных опасностей
о нем ничего не сказано.
Быстрая проверка подтвердила, что количество тепла, выделяемого
существом, находится в пределах допустимой нормы и, следовательно, не
представляет для корабля никакой угрозы. Робот вернулся к прерванной
работе.
Ворга принюхался, учуял тот же загадочный аромат и помчался дальше по
коридору. Где-то там разгуливает обед - а Хорт проголодался.
9
Чем пахнет смерть? Она пахнет высохшей на солнце кровью, утренними
слезами, только что вскопанной землей.
"Книга памяти наа", автор неизвестен
Примерно 150-й стандартный год до н. э.
Планета Альгерон, Конфедерация разумных существ
Форт Камерон расположился на сухой каменистой равнине и, если не
считать установок для запуска ракет, выстроившихся ровными рядами антенн и
посадочных площадок, тут и там украшавших голый неприветливый пейзаж, ничем
не отличался от забытых Богом аванпостов, принадлежавших Легиону в Северной
Африке многие века назад.
Генерал Мортимер Каттаби, опираясь на локти и прижимаясь к земле,
немного продвинулся вперед и достал бинокль. Зажужжал моторчик, и в
следующее мгновение его глазам предстала громадная трущоба, известная под
названием "Город Наа".
Поселок состоял из сотни ветхих землянок, укрепленных кусками металла
или пластика, которые достались жителям самыми разными путями - кто нашел,
кто выпросил, а кто и украл.
Офицер повел биноклем справа налево. В правом углу экрана побежали
строчки - расстояние, альбедо и прочие ничего не значащие данные. А имело
значение то, что дым поднимался далеко не из всех труб, на веревках
практически не видно белья, а узкие, кривые улицы казались пустынными. Где
малыши? И старики, греющиеся на теплом солнышке? Неудивительно, что
разведчики заволновались.
Каттаби повернул бинокль таким образом, чтобы видеть сам форт, и
внимательно изучил верхний парапет. На ветру трепетал флаг Конфедерации, на
мачтах вертелись сенсоры, часовой стоял на своем посту. Все как обычно. Или
нет?..
Каттаби никогда не любил подолгу заниматься бумажной работой и быстро
уставал от задирающего нос генерала Штоля, поэтому он решил провести
недельку в действующей армии. Марш-броски, стрельбы, перебежки по
пересеченной местности и горы отлично помогают сохранить хорошую физическую
форму и отточить военное мастерство.
Все шло просто замечательно до тех пор, пока разведчики не начали
доставлять весьма странные донесения. Они утверждали, будто с фортом что-то
не так. И это несмотря на то, что радиосвязь не прерывалась и все выглядело
совершенно нормальным.
Девять из десяти офицеров не обратили бы внимания на доклады
разведчиков и отправились бы в форт. Но не Каттаби. Он прошел практически
немыслимый путь от рядового до генерала и научился доверять своим людям. Не
иногда, а всегда, даже когда допускал, что они ошибаются. Вот почему он не
только выслушал, но и совершенно серьезно отнесся к их сомнениям и решил
проверить все сам.
Офицер отполз под прикрытие валуна, прижался к земле так, чтобы глаза
находились на уровне горизонта, и убрал бинокль.
Заместитель командира батальона майор Кирби, капитаны Неутомимый
Бегун, Примаков и Вердин ждали, когда он заговорит. Командир разведчиков
Оружейник стоял не много в стороне - рядом с начальством, но не из их
числа.
Каттаби покачал головой:
- Здесь и в самом деле что-то не так...
Лицо Оружейника ничего не выражало, хотя вся его поза показывала, как
он горд тем, что оказался прав.
Каттаби собрался что-то сказать, однако замолчал, когда по земле
пронеслась тень. Оружейник поднял голову, увидел разведывательный катер
Легиона и поднял оружие. Машину наверняка послали из форта.
До цели было далеко, к тому же она находилась в движении, но ни то, ни
другое не имело значения. Наа сделал залп из трех выстрелов. Катер
покачнулся и, вращаясь вокруг собственной оси, начал падать на землю.
Каттаби чуть приподнял одну бровь.
- Ты выбрал не дешевую мишень, чтобы потренироваться в стрельбе,
сержант.
Все вокруг заухмылялись.
- Ладно, - продолжал Каттаби. - Не знаю, что тут у них стряслось, но в
форт мы не пойдем до тех пор, пока не разберемся с этой головоломкой.
Рассредоточиться, окопаться и ждать новых распоряжений.
Офицеры отдали ему честь и отправились в свои подразделения выполнять
приказ.
Капрал Андреа Акоста ничего подобного не ожидала. Сержант Гюнтер
ударил ее по лицу с такой силой, что она вылетела из своего кресла и
сползла на отполированный до блеска пол.
Акоста выругалась и начала подниматься, когда нога в армейском сапоге
прижала ее к полу. Лицо Гюнтера стало свекольного цвета.
- Ты, бесполезная сука! Тебе приказали заманить их в форт... а не
заставить отступить! Пошли. Ты все испортила - ты и доложишь Девейну.
Он подал сигнал двум своим дружкам, и те подхватили Акосту под руки.
Оперативный пункт (ОП) занимал большое помещение, сплошь заставленное
мониторами, пультами и прочим необходимым оборудованием. Около двух третей
персонала ОП приняло активное участие в мятеже - или умудрилось его
пережить. Многие испытывали сомнения, но, как и Акоста, вслух не роптали.
Дружки Гюнтера, не обращая внимания на протесты, выволокли оператора
наружу. Акоста что-то невнятно бормотала, а легионеры молча тащили ее по
коридору.
- Рукоять заело! Она расшаталась... разведчик поднялся в воздух...
- Прибереги свои оправдания для Девейна, - заявил один из легионеров.
- Киборг просто обожает разные сказки.
Его напарник расхохотался.
Акоста остановилась, точнее, попыталась остановиться, но сильные руки
легионеров приподняли ее в воздух. Носки отполированных до блеска сапог
Андреа оставляли черные полосы на идеально чистом полу.
Как раз в тот момент, когда они подошли к лифту, дверь раскрылась.
Пассажирам хватило одного взгляда, чтобы поспешно разойтись по своим делам.
Они отлично знали, куда ведут пленницу, и не хотели иметь к этому никакого
отношения.
Большая часть крепости располагалась под землей, надежно защищенная от
бомб, ракет и обстрела с орбиты. Однако комнаты для дежурных экипажей и
команд технического обслуживания, где сменившиеся с постов киборги
проводили большую часть времени, находились одним этажом ниже поверхности
планеты. Поэтому, несмотря на то, что Девейн командовал всей крепостью, его
тело, весившее пятьдесят тонн, могло поместиться только в одном месте.
Да, он вполне мог переместить свой мозг в биоформу. созданную
специально для этой цели и размером не превышавшую стандартного человека,
но тогда ему пришлось бы остаться без источника могущества, а именно
энергетических пушек, ракет, орудий Гейтлинга и другого оружия, сыгравшего
столь важную роль во время восстания. Стоит киборгу покинуть свое тело,
даже ненадолго, как он станет уязвимым.
Вот почему лифт остановился на втором уровне, и боевики, протащив
Акосту через серию надежно защищенных, даже от прямого попадания снаряда
дверей, втолкнули провинившегося оператора в отсек для технического
персонала. Здесь стояла ужасная вонь. Оглядевшись по сторонам, Акоста
поняла, что сейчас потеряет сознание.
Тела, часть из которых находилась здесь около двух суток, были свалены
в огромные кучи, точно жертвоприношение перед языческим алтарем,
установленным на залитом кровью полу. Лучшая подруга Акосты лежала на
спине, а по ее лицу ползали насекомые, забирались в рот и глаза.
Прозвучал сигнал, Акоста подняла голову и увидела Девейна.
Какой-то безумный инженер потратил не один час, конструируя чудовище с
огромными сверкающими глазами, большим ухмыляющимся ртом и острыми точно
бритва зубами.
Акоста повернулась и бросилась бежать. Боевики поймали ее и вернули на
место.
Металлический голос синтезатора звучал холодно, словно доносился из
другого мира:
- Отлично сработано, Акоста. Мы все подготовили для того, чтобы
заманить сюда Каттаби, а ты его напугала.
Тот факт, что Девейн знает о происшествии, удивил бы оператора ОП,
если бы ей не было известно, что Девейн имеет доступ ко всем управляющим
системам форта.
- Итак, - спокойно продолжал киборг, - как же нам поступить с куском
дерьма по имени Андреа Акоста? Дадим ей наряд вне очереди? Нет, придумал!
Давайте лучше выпустим ее вонючие кишки и намотаем их ей на шею. Звучит
неплохо, верно, ребятишки?
Акоста посмотрела на свою мертвую подругу и облизнула губы. Сквозь
страх пробивался внутренний голос, который настойчиво повторял: "Он тебя
убьет! Сделай что-нибудь!"
Акоста притворилась, будто потеряла сознание, почувствовала, как
хватка одного из парней ослабла, и быстро выпрямилась. Она изо всех сил
лягнула второго боевика, попала - тот охнул и выругался - и бросилась
бежать.
Не из комнаты, как ожидали ее враги, а вперед, туда, где лежали
мертвые тела. С трудом удерживая равновесие на скользком полу, Акоста
полезла на груду тел. Ее план был совсем прост: пробраться внутрь Девейна,
где она получит короткую передышку.
Прошло примерно две секунды, прежде чем Девейн понял, что произошло, и
сообразил, какие могут быть последствия. В основном все его оружие было
сконструировано для дальнего боя. Следовательно, у него оставался лишь квод
с орудием Гейтлинга, малокалиберные пулеметы и шесть гранатометов.
Киборг деактивировал защиту и услышал, как биотела прокричали
предупреждение в тот момент, когда завыли сервомеханизмы и появилось орудие
Гейтлинга, которое открыло огонь.
Легионеры бросились врассыпную. Во все стороны летели куски плоти,
костей, в воздух взмывали фонтаны крови. Акоста тем временем добралась до
вершины груды тел, споткнулась о чью-то вытянутую ногу и покатилась на
другую сторону.
Она летела вниз, а мертвецы пытались ей помешать, остановить - чей-то
кулак угодил в лицо, нога в тяжелом армейском сапоге попала в бедро, локоть
врезался в живот. Вдогонку Акосте неслись смертоносные пули, прорыли
глубокую траншею среди тел... и вдруг орудие замолчало. Сработал
механический стопор.
Зная, что во время сражения всякое случается, инженеры-проектировщики
позаботились о том, чтобы кводы Легиона не перестреляли друг друга.
Девейн об этом забыл и все еще находился в процессе осознания
случившегося, когда Акоста скатилась на дюракретовый пол, вскочила на ноги
и посмотрела на опущенные сходни. Не теряя времени на размышления, она
бросилась вперед.
Киборг выругался и, зная, что опоздал, приказал сходням подняться.
Под ногами Акосты вибрировал металл, когда она мчалась к грузовому
отсеку. Она почувствовала, что платформа начала подниматься, метнулась
вперед и успела проскочить внутрь.
Инженеры предусмотрели все варианты. А вдруг киборг будет ранен или
убит? Никаких проблем - панель управления, на которой имеется даже кнопка
автоблокировки, обеспечит пассажирам доступ к жизненно важным системам и
возьмет на себя командование сходнями.
Акоста отбросила крышку экстренной системы управления, подождала,
когда захлопнется люк, и нажала на кнопку. Затвор скользнул на место. Все,
дверь закрыта, мятежникам понадобится лазер, чтобы ее отсюда вытащить.
Утратив контроль за ситуацией, Девейн выкрикнул что-то невнятное и
принялся поливать помещение, в котором находился, тридцатимиллиметровыми
пушечными снарядами. Погибло три Десантника III, один Десантник II и девять
биотел. Было уничтожено оборудования на полмиллиона кредитов.
Акосте потребовалось целых десять минут, чтобы перестать дрожать и
сообразить, что она все-таки не умрет. Вот тогда-то и наступило время
"думать, готовиться и действовать". Так ее учили, и хотя ситуация сложилась
совсем не простая, Акоста собиралась действовать по правилам.
Из-за того, что планета быстро вращалась, район экватора выдавался
вперед, в результате возникла поразительной красоты горная гряда. Многие
пики достигали более восьмидесяти тысяч футов в высоту, но из-за перепадов
гравитации на полюсах и экваторе весили всего половину того, что весили бы
на Земле. Когда подходил к концу очередной день длиной в два часа сорок
минут, покрытые снегом вершины из розовых становились пурпурными.
В районе, занятом Каттаби и его армией, мгновенно стемнело. Легионеры
принялись оборудовать позиции в горах, тут и там мелькали веселые огоньки
укрепленных на касках лампочек.
Хадатане когда-то сильно бомбили этот сектор, затем его активно
использовали для разного рода армейских учений, вот почему весь район
оказался изрезанным полуобвалившимися траншеями, пропахшими мочой бункерами
и старыми окопами. Очень опасное место, особенно ночью. Медики уже
приступили к своим обязанностям и занимались разного рода порезами,
растяжениями и ушибами.
Сержанты, обеспокоенные тем, что кто-нибудь из подчиненных может
провалиться в старую траншею и остаться там навсегда, начали обход позиций.
Одна из них сердито выругалась, когда свалилась в воронку, оставшуюся после
взрыва бомбы. Ее ребята ужасно развеселились, но довольно скоро пожалели о
своей несдержанности.
Командный пункт (КП) разместили в бывшем домицилии, покинутом много
лет назад, - спальные полки, очаг и аромат благовоний, типичный для
большинства домов наа. Впрочем, Каттаби не волновало, кто здесь жил. Важно,
чтобы строение было достаточно надежным и смогло защитить людей от
шрапнели.
Генерал кивнул одному из своих телохранителей, поздоровался с
батальонным курьером и вошел на КП. В старом очаге горел огонь. Каттаби тут
же ощутил благословенное тепло и с благодарностью принял протянутую
солдатом чашку обжигающе горячего чая. Напиток его немного успокоил и
позволил сосредоточиться.
Сомнений больше не оставалось. Произошло что-то ужасное, недаром им не
удалось установить с фортом нормальную радиосвязь.
Нет, разговоры, конечно, велись в большом количестве, но все они
поражали своей несерьезностью. Голоса операторов звучат вполне убедительно,
однако офицеры на связь не выходят. Почему? Потому что слишком заняты? Так
по крайней мере утверждают операторы. Или причины гораздо более серьезные и
зловещие? Широкомасштабный мятеж? Может быть, разведчики знали о том, что
должно произойти до того, как покинули форт? Это объясняет их
уверенность... А как же солдаты и офицеры, находящиеся у него в подчинении?
Похоже, они не имеют к заговору никакого отношения. Почему?.. Бессмыслица
какая-то.
Одно известно наверняка: генерал Штоль не в состоянии молчать даже
пару секунд, Каттаби уже давно получил бы от него какое-нибудь идиотское
сообщение. Да, случилось что-то по-настоящему ужасное, раз от Штоля ничего
не слышно. Только вот что?
Не успел генерал отыскать ответ на свой вопрос, как из темноты
вынырнул Оружейник. На плечах легионера лежал снег. Каттаби разозлился, что
его размышления прервали, и не стал скрывать раздражения.
- Да? В чем дело?
Наа спокойно сообщил:
- Гости, сэр. Хотят с вами поговорить.
- Гости? - нахмурившись, переспросил генерал. - Какие такие гости?
Сержант пожал плечами:
- Люди, сэр. С телохранителями наа.
- Имена?
- Були, сэр. Майор Билл Були, в отставке, и его жена, капитан Конни
Кробак.
Каттаби уже приходилось слышать эти имена. Их знали все. Майор Билл
Були вместе с капитаном Конни Кробак, впоследствии ставшей его женой,
сражались здесь с хадатанами. Когда война закончилась, они отправились в
один из малоисследованных районов планеты. Время от времени они давали о
себе знать, в особенности когда дело касалось благополучия какого-нибудь
племени, но видели их редко.
Кажется, у них есть сын? Майор? Или полковник? Да, Каттаби вспомнил,
что слышал про сына Були... если его гости действительно те, за кого себя
выдают.
Оружейник, казалось, понял, о чем подумал командир, и вытянул вперед
руку:
- Майор дал мне это, сэр.
Каттаби взял шкатулку, обратил внимание на то, какая она тяжелая, и
открыл крышку. Сомнений ее содержимое не вызывало - голографическое
изображение печати Конфедерации, настоящее золото. Президентская медаль "За
Отвагу". Высшая награда Конфедерации.
Генерал откашлялся и приказал:
- Спасибо, сержант. Пригласи гостей.
Прошло почти три минуты, прежде чем Каттаби услышал шорох шагов по
гравию. Два воина наа, увешанные оружием, бесшумно скользнули в домик и
внимательно изучили обстановку. Один из них кивнул и сказал что-то в
горловой микрофон.
Первой появилась женщина. Она прожила долгую и трудную жизнь, но
высокие скулы, ясные голубые глаза и четкие линии губ говорили о еще не
увядшей красоте. Она была в длинном, отделанном мехом плаще, под которым
виднелась перевязь с кобурой, и в отличного покроя брюках. Черные высокие
сапоги дополняли костюм. Каттаби почувствовал, что за прошедшую долю
секунды его разобрали на составные части и подвергли строгому анализу и
оценке. Улыбка гостьи озарила светом всю комнату.
- Генерал Каттаби, я очень рада с вами познакомиться. Меня зовут
Кробак.
Каттаби взял руку гостьи в свою, ощутил ее тепло и вдруг почувствовал
себя мальчишкой, пришедшим на танцы. В Конни Кробак было что-то
царственное, словно она отличалась от окружающих и отлично это понимала.
- Вы оказали мне честь, мадам. Или мне следует называть вас "капитан"?
Кробак фыркнула, точно юная девушка:
- То было в другой жизни, генерал. Возможно, вы знакомы с нашим сыном?
Полковник Билл Були.
- Я о нем слышал... хотя не имел удовольствия встречаться лично.
Похоже, его слова огорчили женщину.
- Не важно... Позвольте представить вам моего мужа. Билл, генерал
прямо перед тобой.
Уильям Були II улыбнулся, и его жена отошла в сторону, чтобы не стоять
на пути. Черные отверстия зияли там, где должны были находиться глаза Були.
Он потерял один, ему его заменили, он снова его лишился. Болезнь отняла
другой.
Впрочем, бывший легионер, казалось, прекрасно знал, где что находится.
Он протянул руку.
- У вас потрясающая репутация, генерал, - насколько мне известно,
заслуженная.
Каттаби пожал протянутую руку и вернул Були медаль.
- Отличная визитная карточка, майор. В мире таких немного.
Були улыбнулся, убрал шкатулку в карман и показал на огонь:
- Не возражаете, если я присяду? Ноги совсем не те, что раньше.
Легионер поставил стул, а Кробак сняла с мужа плащ и повесила его у
огня. То, как она это сделала, говорило о многом, и Каттаби вдруг
почувствовал зависть. Чтобы добиться своего нынешнего положения, он многим
пожертвовал - и прежде всего возможностью иметь семью.
От плаща начал подниматься пар. Були с благодарностью принял из рук
легионера чашку чая, сделал маленький глоток и повернул пустые глазницы в
сторону Каттаби.
- Мне жаль, что так случилось, генерал. Но вы сумеете отбить форт.
Каттаби с радостью ухватился за представившуюся возможность.
- Я рад получить хоть какую-то информацию.
Старик кивнул:
- Как и мой отец, а до него дед, я являюсь "Вождем вождей". В основном
это формальная должность, поскольку другие вожди редко делают то, что я
предлагаю, однако некоторые преимущества мое положение дает. Например,
обеспечивает меня исключительно ярким костюмом и разветвленной
разведывательной сетью. Шпионы главным образом заняты тем, что
присматривают друг за другом, но кое-кто из них живет в Городе Наа, а
некоторые работают в форте.
Каттаби забыл, что собеседник слеп, и кивнул в ответ. Наа следят за
Легионом с тех пор, как его представители впервые приземлились на планете,
и, несмотря на нескончаемые попытки с ними бороться, умудряются тем или
иным способом внедрить своих агентов в форт.
- Благодаря данному обстоятельству, - продолжал Були, - я могу
сообщить вам следующее: мятеж, который, возможно, связан, а возможно, и не
связан с событиями в других регионах галактики, начался позавчера, примерно
в десять утра. Его возглавляет квод по имени Девейн.
Каттаби нахмурился, пытаясь вспомнить киборга, о котором шла речь.
- Я боялся чего-то подобного. Пожалуйста, продолжайте.
Були закашлялся и сделал еще глоток чая.
- Восстание началось во время утренней поверки. Тот, кто его
спланировал, отличается незаурядным умом, поскольку именно в это время
большинство офицеров и сержантов собираются в одном месте.
Каттаби живо представил себе, что произошло во время той поверки.
Офицеры и сержанты стоят впереди, за спинами у них выстроились ряды
легионеров. А за ними Десантники III, Десантники II в белоснежных кепи и
огромные, размером с танк, кводы.
Каттаби посмотрел в глаза своего гостя, но не увидел ничего, кроме
шрамов.
- И что же произошло?
Були поморщился:
- Ничего хорошего. Штоль произнес речь, приступил к инспекции войск -
и тут его взяли в плен. Поднялся шум. Те, кто остался верен долгу, пришли
на помощь генералу, и Девейн открыл огонь. Вот и все, если не считать того,
что они собирались захватить вас, а потом и всю планету.
- И у них получилось бы, - тихо проговорил Каттаби, - если бы не мои
разведчики.
- И ваше желание прислушаться к их словам, - спокойно добавила Кробак.
Каттаби уже открыл рот, чтобы возразить, когда рядом с ним появился
Оружейник.
- Да, сержант?
- Вас вызывают на связь, сэр. Оператор по имени Акоста.
У Каттаби полезли вверх брови.
- Из форта?
Лицо наа, как всегда, ничего не выражало.
- Да, сэр. Но это не все.
- Ну, хватит твоих штучек, Оружейник, - нахмурившись, заявил Каттаби.
- Где он?
Разведчик позволил себе улыбнуться:
- Она закрылась в грузовом отсеке Девейна. И связалась с вами по его
коммуникационной системе.
Були рассмеялись, а Каттаби покачал головой:
- Будь я проклят!..
- Да, сэр, - согласился с ним разведчик, который не слишком часто
демонстрировал послушание. - Возможно, будете.
* * *
Акоста мрачно улыбнулась, когда свет потух, а затем вновь зажегся -
Девейн проверял, до какой степени она контролирует ситуацию, и искал способ
восстановить свою власть.
Акоста огляделась по сторонам. В отсеке находилось шесть панелей
управления, каждую защищала дверь. Она открыла их, изучила, как они
действуют, и, воспользовавшись инструментами, имеющимися на борту, внесла
кое-какие изменения. Чтобы добраться до нее, врагам придется разрезать
дверь лазером (вполне реальная возможность, если киборг на это пойдет) -
или отключить Девейна.
Андреа была не в силах контролировать всю деятельность Девейна, зато
могла следить за его действиями и использовать его средства связи.
Интересно, известно ли это ему?
Палуба закачалась, значит, киборг встал! Техник ухватилась за ручку,
когда палуба начала выскальзывать у нее из-под ног. Ублюдок пытается ее
прикончить! Надеется, что она разобьет голову об одну из переборок.
Акоста изо всех сил вцепилась в ручку, в то время как палуба отчаянно
кренилась и раскачивалась. В воздухе носились инструменты, и Акоста сердито
выругалась, когда какой-то из них врезался в переборку всего в нескольких
дюймах от ее носа.
Наконец - ей показалось, что прошел целый час, хотя на самом деле,
наверное, всего минута, - Девейн угомонился. Из интеркома донесся его
голос, в котором звучала надежда:
- Акоста, ты там?
Кабели, соединявшие видеокамеры с коммуникационной системой киборга,
были повреждены. Акоста не знала, что ей делать - ответить и снова заняться
кибернетической гимнастикой? Или промолчать? Но тогда они почти наверняка
атакуют дверь.
Акоста устроилась в кресле, пристегнула ремни и крикнула:
- Да, я здесь, дерьмовые твои мозги. Поселилась у тебя в брюхе. Тебе
чего надо?
Киборг словно окончательно повредился умом. Легионеры, раскрыв от
изумления рты, смотрели на Девейна, который метался по ангару, выкрикивал
непристойные ругательства, налетал на стены. В конце концов, после того как
Акоста рассталась со своим завтраком, киборг успокоился.
Осторожно, чтобы он не застал ее врасплох, Акоста пробежала по отсеку,
убрала на место инструменты и снова вернулась в кресло. Только после этого
она связалась с генералом Каттаби.
Ей потребовалось целых десять минут на то, чтобы убедить оператора
связи, а потом сержанта соединить ее с генералом. Его голос звучал
спокойно, хотя в нем явно угадывались сомнение и подозрительность.
- Собака-Один слушает...
У Акосты не было собственного позывного, пришлось его придумать:
- Да, Собака. Это... Блоха. Мне нужна ваша помощь.
- Мы тебя слушаем, Блоха, - рассмеявшись, проговорил Каттаби.
Разговор продолжался около пятнадцати минут, но проблема состояла в
том, что ни одна из сторон не имела возможности обеспечить его секретность.
Поэтому, несмотря на то, что Акоста подтвердила сведения Були о
мятеже, они не смогли принять никакого конструктивного решения. Обоим не
нравилось, как складываются обстоятельства, однако следующий ход
принадлежал Девейну, а он спятил.
Камера, самая неудобная из всех, что удалось отыскать тюремщикам, все
еще сохраняла запах предыдущего постояльца, вора по кличке Счастливчик
Люко, который и в самом деле оказался исключительно везучим и освободил
место для офицеров.
Несмотря на то, что генерал Штоль отличался крупным телосложением,
сейчас возникало ощущение, что он стал меньше, словно потеря власти лишила
его тело былой мощи.
Все еще потрясенный ударом, который ему нанесла судьба, Штоль сидел,
опустив голову и пытаясь собраться с мыслями. Его сильно избили, но
мучительнее всего было пережитое унижение. Как они могли? Разве они не
понимают, кто он такой? Самый старший офицер Легиона. Командир...
Хлопнула дверь. Генерал встал и быстро отошел в угол. Хуже всего, что
невозможно узнать, когда тебя снова начнут бить. Неуверенность и сомнения
вызывали страх - очень непривычное чувство для Штоля.
В замке повернулся древний ключ, за дверью раздался смех. Штоль
прищурился, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть в свете фонаря,
болтавшегося в руке солдата.
Рядовой Зедилло ненавидел офицеров - особенно генералов.
- Ой-ой-ой! Прошу прощения, генерал, - язвительно проговорил он. - Я и
не знал, что встречу вас здесь. Примите мои извинения.
Его идиотская шутка вызвала оглушительный хохот тех, кто остался в
коридоре. Штоль попытался вжаться в угол и прикрыть распухшее лицо.
Зедилло, которого в детстве (впрочем, довольно быстро закончившемся)
колотили практически каждый день, с отвращением покачал головой:
- Возьмите себя в руки, генерал. Что подумают о вас другие офицеры?
Кроме того, мы собираемся устроить парад, и вы его откроете! Правда,
здорово? - Зедилло выкрикнул в сторону коридора: - О'Делл! А ну неси сюда
свою задницу! Нужно помочь генералу.
Штоль тихонько всхлипывал, когда мятежники выволокли его из камеры и
потащили по коридору. Другие офицеры молча наблюдали за происходящим из
своих камер, расположенных по обе стороны коридора.
Короткая ночь Альгерона плавно перетекла в день, когда склоны холма
оказались под артиллерийским обстрелом. В воздух поднимались фонтаны земли,
снаряды разрывались с той же беспощадной эффективностью, с какой их
направлял компьютер.
Каттаби подождал, когда стихнет огневой шквал, вышел из КП и кивнул
часовому:
- Как дела, Хейс? Держи-ка голову пониже, а то, не дай бог, этим
идиотам повезет.
Хейс рассмеялся (чего от него и ждали) и передал шутку капралу
Ласкину. Тот рассказал сержанту Муту - короче говоря, через час ее знал
весь батальона.
- Точно, - дружно согласились подчиненные генерала Каттаби. - Он
всегда спокоен. Из себя его может вывести только холодный чай да глупый
приказ.
Каттаби нисколько не удивился бы, если бы услышал такую характеристику
собственного поведения. Он отлично знал, что его парни обожают подобные
шуточки, и потому не упускал случая порадовать личный состав.
Майор Китти Кирби нахмурилась, когда рядом с ней втиснулся ее
командир, но потом протянула ему бинокль, в который рассматривала форт. Она
восхищалась решением Каттаби остаться на поле боя и лично возглавить
сражение, но считала его не совсем разумным, учитывая, какой важной
персоной являлся генерал.
- Добро пожаловать в отель "Альгерон". Дни здесь короткие, ночи
холодные, а удобств никаких.
Ответ Каттаби был заглушен новым залпом артиллерийских орудий форта,
установленных на исключительно удобных позициях. Снаряды пронеслись над
головами офицеров и с оглушительным грохотом разорвались примерно в
полумиле у них за спиной - так, что дрогнула земля. Генерал опустил
бинокль. Ему пришлось кричать:
- Ну, Китти, каково ваше мнение?
Кирби не имела ничего общего со своим командиром. Она родилась в
богатой торговой семье, училась в академии и блестяще ее окончила. Однако,
в отличие от некоторых своих коллег, уважала людей вроде Каттаби.
- Мне кажется, вести обстрел они предоставили компьютерам. Последнему
залпу не хватает блеска, который ему непременно придал бы опытный
офицер-артиллерист. Я имею в виду интуитивные предположения...
Каттаби ухмыльнулся:
- Вот и я так подумал. Если офицеры-артиллеристы остались в живых, они
наверняка сидят в тюрьме. Операцией командует какой-нибудь сержант и
действует в соответствии с инструкциями. И неудивительно. Мы дали им
понять, что стрелять не будем. Там такое количество пленных... хотя, если
нас вынудят, придется. А как насчет дезертиров? Видели еще кого-нибудь?
- Да, сэр, - кивнув, ответила Кирби. - Около часа назад через стену
перелезло примерно сорок человек. Половина погибла на минных полях, двое
убиты часовыми, остальные благополучно добрались до нас. Следовало бы
поблагодарить Девейна. Он сошел с ума, и мятежники это знают.
Каттаби пожал плечами:
- У него проблемы... у нас тоже. Кирби кивнула:
- Да, сэр.
На связь вышел оператор Салан:
- Собака-Шесть вызывает Собаку-Один. Прием.
Каттаби дотронулся до уха и проговорил в тоненький, как проволочка,
микрофон:
- Собака-Один, слушаю.
- К нам приближаются корабли флота. Один, может быть, два. Расчетное
время прибытия - тридцать шесть стандартных часов. Прием.
- Контакт? Прием.
- Нет, сэр. С нашим походным оборудованием связаться с ними
невозможно. Однако мятежники вполне в состоянии это сделать. Прием.
- И сделали? Как вы думаете? Прием.
- Думаю, нет, сэр. Прием.
- Спасибо, Шестой. Держи меня в курсе. Конец связи.
В воздухе разорвался снаряд. Оба офицера вжались лицом в землю, когда
во все стороны полетели маленькие бомбочки. Вдоль склона холма послышались
взрывы. Два легионера погибли, третьего ранило, он вскрикнул, прижал руку к
бедру и начал ругаться. Прибыл врач, наложил самоклеящуюся повязку на рану
и вызвал носилки.
Каттаби выплюнул грязь, набившуюся в рот.
- У них стало получаться лучше.
- Дело практики, - снова пожав плечами, проговорила Кирби.
Генерал повернулся лицом к форту.
- Девейну необходимо победить, причем немедленно. На кораблях
находятся мятежники - или верные своему долгу подразделения. Он надеется на
первое и боится второго. Передайте всем: когда закончится обстрел, Девейн
пойдет в наступление.
Кирби с сомнением отнеслась к уверенности, с которой прозвучали слова
Каттаби. Она подумала, что Девейн вполне мог придумать что-нибудь менее
очевидное, но оставила свое мнение при себе.
Вооруженные до зубов солдаты и киборги собрались на огромном плацу,
предназначенном для парадов. Со всех сторон слышались приказы, строились
подразделения пехоты, выли сервомеханизмы, кводы пробирались сквозь толпу,
звучали радиосигналы, Десантники II и III занимали свои места.
Несмотря на то, что мятеж был неплохо организован, действиям его
участников не хватало четкости исполнения, на которой всегда настаивали
офицеры. Кое-кого это беспокоило - солдаты хорошо знали Каттаби и не хотели
умирать.
Девейн проверил свои системы, игнорируя нежелательного пассажира, и
начал взбираться по трапу. Киборг знал, что Каттаби, если захочет, сможет
запереть мятежников в крепости, однако сомневался, что генерал выберет
такой путь решения проблемы. Во-первых, потому, что он упрямый старый
ублюдок, а во-вторых, он хочет уладить дело до прибытия представителей
флота - по той же причине, что и Девейн.
Победа придаст киборгу совершенно иной статус, если корабли
дружественные, и укрепит его положение за столом переговоров, если там
враги. Девейн замер на мгновение на самом верху трапа.
- Пора начинать представление. Привяжите генерала и откройте ворота.
Шевелитесь!
Штоль вот уже целый час сидел, обхватив колени руками и призывая на
помощь всех святых. Он отчаянно сопротивлялся, когда охранники попытались
поставить его на ноги. Они то несли, то тащили пленного по плацу. Перед
кводом Девейна установили металлический крест. К нему поставили Штоля,
привязали руки к перекладинам, а ноги к основанию.
- Вот так, - грубо заявил Девейн. - Офицеры всегда должны быть
впереди, вы со мной согласны? Сейчас превосходное время для того, чтобы
подумать о природе ваших отношений с Кат Таби. Сколько грязной работы вы на
него взваливаете? Достаточно, чтобы он имел на вас зуб? В конце концов за
все приходится платить. Это будет интересно.
Штоль обмочился и принялся лепетать что-то невнятное.
Раздались радостные вопли, ворота раскрылись. Девейн покинул форт.
Положив локти на быстро тающий снег, Каттаби наблюдал за приближением
квода. Не самого обычного, а наделенного чудовищными чертами лица. Он нес
лук, в который вставил стрелу. Неожиданно Каттаби почувствовал, как внутри
у него все похолодело.
Генерал отрегулировал бинокль, увеличил картинку, и неузнаваемое
минуту назад пятно стало четким и ясным. Никаких сомнений - выпученные
глаза, сморщенное лицо, оскаленные зубы. Штоль.
Каттаби вдруг ужасно разозлился. Пусть гнусный ублюдок отправляется в
ад! Будь он проклят за то, что допустил такое, за то, что остался жив, и
главное - за то, что поставил меня в такое положение!
Кирби дергала его за рукав:
- Человек на кресте... Вы видите, кто там?
- Да, его невозможно не узнать, - ответил Каттаби, не опуская бинокля.
- И что будем делать?
Вопрос повис в воздухе, Каттаби обдумывал возможные варианты. Можно
сделать вид, будто Штоля не существует, отдать приказ к наступлению, и будь
что будет.
А если бы они поменялись местами и на кресте оказался он сам? Или
офицер, который ему нравится или заслужил уважение? Что тогда?
И как отнесутся к такому решению простые солдаты? Будут смотреть, как
умирает Штоль?
Необходимая жертва? Или приказ, отданный командиром, столь
беспощадным, что ему нельзя доверять?
Вне всякого сомнения, кое-кто из его людей сочувствует мятежникам и
сам к ним присоединился бы, если бы представилась такая возможность. Они
вполне могут выступить против своего командира.
Перед кводом Девейна возникло какое-то движение. Каттаби поднял руку:
- Подождите... что там происходит? Неужели наши разведчики пробрались
так далеко?
Кирби собралась сказать "нет", потом посмотрела в бинокль и увидела,
что из-за горной гряды появились всадники. Двое, люди. Один направлял
другого. Майор Були и Конни Кробак!.. Капитан Кробак повернулась,
встретилась глазами с Кирби и улыбнулась. А потом отсалютовала ей так,
словно принимала участие в параде. Майор Були, который повернулся лицом к
врагу, сидел на лошади прямо, гордо выпрямившись в седле.
Девейн заметил их появление, навел на них орудие Гейтлинга и
приготовился стрелять.
Каттаби увидел, что он собрался сделать, и крикнул в микрофон:
- Черт побери! Уберите их оттуда! Кирби грустно покачала головой:
- Поздно, сэр. Девейн контролирует ситуацию.
Каттаби не сомневался, что его заместитель права, и выругался, когда
Кробак вытащила длинноствольный пистолет. Он знал, что она собирается
сделать. Були и Кробак были офицерами и отлично понимали, перед какой
дилеммой оказался Каттаби. Они твердо решили ему помочь.
Конни Кробак в последний раз посмотрела на мужа, потом на горы
Альгерона, планеты, которую называла домом... У нее еще оставалось немного
времени, чтобы вдохнуть холодный чистый воздух, поблагодарить судьбу за то,
что была к ней благосклонна, и попрощаться с сыном.
Пистолетные выстрелы прозвучали коротко и глухо. Штоль дернулся,
повалился вперед и повис на запястьях. Сражение началось.
Орудие Гейтлинга открыло огонь. Металлический град разорвал всадников
и их лошадей на части. Воодушевленные победой Девейна и подгоняемые
сержантами, мятежники продолжали наступать.
Каттаби почувствовал, что в горле у него застрял комок. Он повернулся
к Кирби и приказал:
- Убейте мерзавцев! Всех до единого!
Кирби кивнула, отдала необходимые приказы и принялась наблюдать за
тем, как бронетехника поползла на поле боя. Воздух наполнили разряды
статического электричества - обе стороны использовали электронные меры
защиты, энергетические пушки выплевывали яркие всплески света, ракеты
покидали пусковые установки, не мешкая устремляясь к цели.
Взорвался квод, в воздух подлетел Десантник II, бронетранспортер
свалился в пропасть. Легионеры покидали ряды мятежников, искали укрытия,
прекращали огонь.
Однако сражение не закончилось. Девейн повел свое войско вперед,
сразил Десантника III, потом уничтожил всех его аналогов. Артиллерия,
которая вела огонь из форта, поливала тылы Каттаби стальным дождем.
Генерал смотрел на кровопролитную битву и вдруг понял ужасную правду:
кто бы ни победил сегодня, Легион все равно потерпел поражение.
Внутри металлического тела киборга было жарко, очень жарко, и Акоста
уже в который раз вытерла пот со лба. Полчаса назад Девейн отключил
кондиционер. Жара замедляла работу и заставляла делать частые передышки.
Акоста приспособилась к движению киборга и внимательно наблюдала за
мониторами, расположенными у нее над головой. Город Наа остался в стороне,
впереди появились всадники. Один из них выстрелил из пистолета. Оба
погибли, когда взревело орудие Гейтлинга и задрожал корпус киборга.
Жестокость свершенного злодеяния привела Акосту в чувство. Она
вскочила на ноги, схватила электрическую дрель и вернулась к прерванной
работе.
Моторчик пронзительно завыл, когда сверло начало вгрызаться в стальную
пластину толщиной в четверть дюйма. Акоста изо всех сил старалась сохранить
равновесие, когда серебристые спиральки стали вылетать из четвертого
отверстия. Сверло бешено завертелось, оказавшись в пустом пространстве.
Снаряды пятидесятого калибра врезались в корпус, тот отвратительно звенел и
стонал.
Шло сражение, Акоста это знала, но смотреть ей было некогда. Она
подобралась совсем близко, и сейчас каждая секунда могла оказаться
критической.
Акоста бросила дрель, схватила пилу и крепко сжала рукоять.
"Нужно только соединить точки, - подумала она так, будто разговаривала
с Девейном, - и твоя задница будет в моих руках".
Пила визжала, пожирая металл. Дело шло быстро. Акоста добралась до
отверстия номер 2, повернула пилу и, закусив губу, нацелилась на номер 3.
Заметит ли Девейн, что тут происходит? И как поведет себя, если заметит?
Пила миновала номер 3 и поспешила к номеру 4. Именно в этот момент она
вошла в сетку, защищавшую мозг киборга. Зазвучал сигнал тревоги, и Девейн
заметил. Он выпустил заряд ракет и одновременно обратился к пленнице по
внутреннему переговорному устройству:
- Ладно, Акоста. Ты победила. Опусти трап и выходи.
Легионер рассмеялась и вынула выпиленную панель, открыв мозг киборга,
спрятанный под тонким металлическим кружевом.
- Конечно, тебя бы это устроило. И как далеко мне удастся уйти? На
тридцать футов? И не мечтай, задница!
- Нет, - запротестовал Девейн. - Выходи... я обещаю, что не причиню
тебе вреда.
Акоста посмотрела на мониторы и услышала, как осколок шрапнели
врезался в корпус киборга. Ей ни за что не остаться в живых, даже если он
сдержит свое слово. Акоста протянула руку и взяла дрель.
- Вот что я тебе скажу, дерьмовые мозги... Если ты прекратишь огонь и
если твои приятели поступят так же, я сделаю тебе маленькую поблажку. Но
если вы будете продолжать, я постараюсь как можно глубже засунуть дрель в
твою башку. У тебя десять секунд на то, чтобы принять решение. Девять...
восемь... семь...
- Ладно! - крикнул киборг. - Твоя взяла. Я отдам приказ.
Многие мятежники обрадовались прекращению огня считая, что любое
наказание, которое им грозит, лучше жизни под началом Девейна. Впрочем,
далеко не все вели себя разумно и готовы были сотрудничать. Их пришлось
убеждать. Новость о том, что приближающиеся корабли не только верны
Конфедерации, но и готовы атаковать восставший форт с орбиты, окончательно
привела всех в чувство.
Только после того, как киборг опустил трап, Акоста поняла, что
смертельно замерзла.
10
Победа без риска - это триумф без славы.
Пьер Корнель. "Сид"
Примерно 1636-й стандартный год
Планета Земля, Независимое всемирное правительство
Полковник Леон Харко очень устал и все равно никак не мог уснуть. Вот
почему он выбрался из кровати, в которой некоторое время вертелся с бока на
бок, пытаясь устроиться поудобнее, налил воды в глубокую раковину в
кладовой и помылся губкой - насколько возможно. Затем, надев чистую форму,
отправился посмотреть, что творится на этаже.
С первого дня восстания прошло две недели. В Глобальный оперативный
центр (ГОЦ) непрерывным потоком поступали доклады, запросы, приказы.
Служащие кивали полковнику или отдавали честь, но старались держаться
подальше. Все знали, как часто у него меняется настроение и какие могут
быть последствия.
Харко остановился возле огромного глобуса и принялся изучать мерцающее
голографическое изображение вращающегося земного шара. Менее консервативный
человек, удовлетворился бы размерами территории, которая оказалась под его
контролем - практически вся Северная Америка, Европа и Азия выделялись на
карте красными пятнами. Но Харко видел только голубые островки - районы,
по-прежнему носящие свои древние имена: Монголия, Эфиопия и большая часть
Бразилии. Именно здесь зародилось и стало набирать силы сопротивление.
Частично из-за специфики местности, частично потому, что местные жители
прекрасно умели выживать среди дикой природы, за пределами городов.
По большей части так называемые борцы за свободу были гражданскими
людьми, вроде потомков могущественных азиатских орд. Но к ним примкнули и
военные. Например, Шестая морская бригада, расквартированная неподалеку от
Терезины в Бразилии, или Тринадцатый полк в Джибути, Восточная Африка.
Губернатор Пардо отказывалась воспринимать их всерьез и часто
повторяла, что они изолированы от остального мира. Харко считал иначе. Он
рассматривал каждое голубое пятно на карте как результат проявленной
слабости, местом, в котором рано или поздно непременно будут сосредоточены
серьезные силы противника. С его точки зрения они являли собой раковую
опухоль, грозившую пожрать весь организм.
И поэтому он не оставлял попыток получить дополнительные ресурсы,
чтобы довести дело до конца, но постоянно оказывался последним в очереди
политиков, требующих войска для нужд того или иного региона, и глав
громадных корпораций, стремящихся укрепить свою финансовую власть. Впрочем,
ему требовались немалые силы, чтобы поддерживать порядок и в собственном
хозяйстве.
Кое-кто из высших офицеров с радостью принял участие в мятеже, однако
многие сохранили верность прежнему правительству. Именно это и заставило
Харко прибегнуть к услугам такого дерьма, как Мэтью Пардо.
От одной только мысли о том, как его заместитель убил кадета, у Харко
в жилах вскипала кровь. Разве могут они рассчитывать победить и добиться
доверия, когда такие варварские поступки остаются безнаказанными?
Однако он ничего не мог с этим поделать - губернатор Пардо смотрела
сквозь пальцы на поведение сына, а главы заговорщиков поддерживали ее во
всем. Как ни печально, Харко пришлось признать, что он недооценил
политиков, которые использовали его для достижения собственных целей.
Впрочем, он обладал достаточно серьезной властью, особенно в свете
того факта, что в целом Легион сохранял верность ему, точнее, себе самому -
так гласил девиз.
- Полковник Харко? - донесся женский голос. - Да?
Капрал великолепно выглядела в отглаженной форме цвета хаки.
- Вы хотели наблюдать за африканской операцией, сэр. Харко кивнул:
- Спасибо, капрал. Ведите.
Несмотря на то что Харко не получил ресурсы, необходимые для того,
чтобы стереть с лица земли форт Мосби, он все равно отдал приказ
организовать полномасштабный рейд. Его целью было проверить надежность
обороны верных прежнему правительству сил, вывести их из равновесия и
отбить охоту у колеблющихся встать в ряды лоялистов. Кроме того, успешная
операция даст ему лишний козырь, когда он в очередной раз потребует
дополнительных сил.
Сообщения о том, что форт Мосби пал, оказались ложными. Харко, в
отличие от многих других, знал, в чем тут дело. Они с Були учились в одном
классе, вместе возглавляли команды гребцов, оба получили назначение на
Богом забытый пограничный мир, точнее, кусок дерьма под названием Дранг,
где они сражались с лягухами и всеми мыслимыми и немыслимыми мерзостями,
которые только можно встретить в джунглях.
Харко знал Були, и ему было отлично известно, на что он способен. Були
хотел, чтобы форт выстоял, и форт стоял. Генерал Лой, наверное, хохочет в
своей могиле.
Возможно, агитаторам следовало переманить Були на сторону мятежников.
Впрочем, вряд ли им удалось бы добиться успеха. Он слишком для этого
правильный, слишком верит в лживые речи Конфедерации, в то время как Легион
продолжает медленно, но верно гнить.
Капрал завернула за угол, Харко не отставал. ГОЦ еще был не до конца
приспособлен для многоцелевого использования. Повсюду стояли ящики с
оборудованием, лежали мотки кабеля, сновали трудолюбивые андроиды.
Капрал остановилась перед тщательно охраняемой дверью, приблизила лицо
к сканеру и стала ждать, когда устройство сверит рисунок ее сетчатки с
имеющимися данными. Харко сделал то же самое, и через несколько мгновений
дверь с тихим шипением открылась. На пороге их ждал лейтенант. На воротник
форменной куртки спадали волосы, на рубашке жирное пятно, над затянутым
ремнем заметное брюшко.
- Йо-хо! - поприветствовал он Харко, а потом кивнул и весело
подмигнул.
Харко вздохнул. Народное ополчение планеты находилось в ведении
губернатора Пардо, и, стараясь не допустить, чтобы в руках Харко
сосредоточилось слишком много власти, она делала все возможное для
сохранения равновесия. Отчитывай этого офицера или не отчитывай, все равно
ничего не изменится.
- Сюда, сэр, - позвала капрал. - Здесь еще многое нужно сделать, но
оборудование работает превосходно.
Харко прошел за женщиной в тускло освещенное помещение. Вдоль одной
стены стояли ряды самого разнообразного оборудования, на огромном стуле
лежали мотки перепутанных проводов, на экранах мелькали тестовые таблицы.
Появился оператор и с деловым видом указал Харко на стул:
- Садитесь, полковник. Операция началась. Штурмовой отряд "Победитель"
уже в пути.
Харко опустился на указанный стул и позволил оператору пристегнуть
себя ремнями. Ему на голову медленно опустился шлем, на маленьком
внутреннем экране появились цифры. Через тридцать секунд Харко услышал по
интеркому голос оператора:
- Всего в операции принимает участие тридцать три воздушные машины,
сэр: двенадцать транспортных и двадцать один истребитель. Пока они не
встретили сопротивления, хотя, по нашим данным, половина подразделений
флота сохраняет верность Конфедерации - значит, они могут в любой момент
вступить в игру. Вы имеете возможность следить за тем, как будет проходить
операция, и вносить коррективы прямо отсюда. Вопросы?
- Всего два, - ответил Харко. - Кто командует операцией? И знают ли
они о моем присутствии?
- Воздушными силами командует майор авиации Бисон, сэр. Роты А, Б и В
предоставлены Пятым дивизионом под командованием подполковника Лесли Ло.
Оба офицера проинформированы о том, что вы будете сопровождать операцию.
Харко кивнул, вспомнил про шлем и сказал:
- Спасибо.
Он ни за что не отказался бы от возможности "видеть" все, что видят
солдаты на поле боя. Однако многие командиры слишком часто "сопровождали"
свои армии - что в конечном итоге влияло на доверие, лишало младших
офицеров инициативы и воспитывало в них страх вызвать неудовольствие
начальства. Впрочем, кое-кто из командного состава предпочитал
присматривать за своими подчиненными тайно. Харко полагал, что ничего хуже
быть не может. Ведь в такой ситуации никто не знает, когда он или она
окажется под наблюдением.
Харко не был лично знаком с Бисоном, но Ло считалась одним из лучших
офицеров. И все равно ей не позавидуешь - Були наверняка уже получил
предупреждение о приближении флота и готов к встрече.
Внутренняя поверхность шлема ожила - Харко увидел себя на борту
транспортного корабля, услышал непристойную шутку. В темноте светилась
только панель управления. Его кресло слегка дрогнуло, когда самолет попал в
воздушный поток. Штурмовой отряд находился в тридцати минутах лета от места
назначения, и расстояние быстро сокращалось.
Скоро парни вступят в бой.
Харко рассмеялся, и все волнения как рукой сняло. Это его дело, это
ему понятно, здесь нет никакой грязи.
* * *
Солнце еще не встало над Аденским заливом, но длинная розовая линия
уже указывала на горизонт и направление, откуда начнется атака. Прямо со
стороны солнца - старый фокус, который вряд ли обеспечит неприятелю
преимущество.
На север уходила авеню Марешаль-Фош, на юг, извиваясь, сбегала
Пляж-де-ла-Сиеста.
Були, который обычно начинал день с того, что делал обход парапетов
крепости, решил и сегодня не изменять своей привычке. Он чувствовал, что
легионеры за ним наблюдают, оценивают, как он держится, его гордую осанку,
передают друг другу шепотом: "Ты бы его видел! Будто вышел просто
прогуляться... Нисколько не волнуется, в отличие от кое-кого, не будем
называть имен".
Були на мгновение остановился. Утренний воздух принес запах моря и,
конечно, неизбывную вонь Джибути. Вся предыдущая неделя ушла на то, чтобы
эвакуировать большую часть города. Капитан Кара взял эту задачу на себя и
отлично справился. Мэр Джибути, пожилой человек по имени Маконен, просто
обожал поговорить и забавно контрастировал со спокойным, казавшимся вечно
мрачным легионером. Впрочем, важно, что гражданское население находится в
безопасности, остальное не имеет значения.
Були положил руки на парапет. Дни здесь длиннее, но Джибути
практически ничем не отличается от деревни, в которой он родился и в
которой до сих пор живут его родители. Прошлой ночью они ему приснились.
Мать говорила очень медленно, словно пыталась пробиться откуда-то издалека.
У нее ничего не получалось - Були не понял ни одного слова, но он видел в
ее глазах любовь, видел, как помахал рукой отец. Сон оставил странное
ощущение - будто он вдруг лишился части своего существа. Були заставил себя
не думать о неприятном.
Полковник услышал шаги и быстро обернулся. Добравшись до верхней
ступени лестницы, капитан Винтерс кивнула командиру. В полном боевом
обмундировании она казалась крупнее, чем была на самом деле. Несмотря на
то, что майор Джад не пострадал от рук мятежников, он действовал не слишком
эффективно, и начальник оперативного отдела штаба взяла его обязанности на
себя.
- Доброе утро, капитан. Сегодня будет хороший день. Винтерс цинично
улыбнулась:
- Как скажете, сэр. Лично я очень сомневаюсь.
- Мятежники, разумеется, сделают все, что в их силах, но форт выстоит.
На транспортных кораблях наверняка две, ну, три роты. И еще Десантники II и
III. Недостаточно для того, чтобы победить. Мы это знаем, но и они тоже.
Винтерс понимала, что он прав.
- Да, сэр.
Були огляделся по сторонам - до ближайшего легионера было около
двадцати футов.
- Хотя от помощи я бы не отказался... Как насчет флота? И поддержки с
воздуха?
- Нет, сэр, - покачав головой, ответила Винтерс. - Складывается
впечатление, что часть кораблей захвачена. У них там полная неразбериха.
Самое отвратительное, что каждый день прибывают новые и новые суда. Кто-то
остается верен долгу, другие переходят на сторону мятежников, а третьи
ведут себя так, будто окончательно спятили. Два капитана объявили себя
командующими, ни тот, ни другой не согласились оказать нам поддержку.
- Ладно, - проговорил Були. - Ракеты класса "земля-воздух" разберутся
с некоторыми из них, но по заслугам достанется к сожалению, далеко не всем
ублюдкам.
В наушниках прозвучал напряженный голос сержанта Хо. Для нее и ее
подчиненных сражение уже началось. Они видели приближающиеся транспортные
самолеты на экранах радарных установок, слышали сигналы радиопомех,
чувствовали запах собственного страха. Оперативный зал был самым настоящим
образом запечатан - здесь даже не работала суперэффективная система
кондиционирования воздуха. При нормальных обстоятельствах она заметно
облегчала жизнь, но сейчас являлась потенциальным путем проникновения
химического и биологического оружия.
- Мы видим мятежников, направление три-три-пятнадцать, они быстро
приближаются. Два-один, повторяю, два-один, быстроходные суда. Один-пять на
палубе, высота над уровнем моря четыреста футов, шесть сверху. Конец связи.
Були посмотрел на восток, подозвал ближайших часовых и начал
спускаться вслед за ними по лестнице.
- Передайте приказ: обстрелять неприятеля ракетами класса "земля -
воздух", как только батареи будут готовы.
"Вот и началось", - подумал полковник. Первая часть его плана
выглядела совсем просто: запустить ракеты типа "земля - воздух", уничтожить
максимальное количество военно-воздушных судов противника и залечь.
Несмотря на свой древний вид, форт Мосби был построен для того, чтобы
выдерживать полномасштабные хадатанские бомбардировки с воздуха. Сооружение
имело статус Т-1, а это означало, что центр комплекса способен выдержать
прямое попадание тактической ядерной бомбы.
Разумеется, мятежники не станут швырять сюда ядерную бомбу, по крайней
мере пока, но защитники форта вполне, могли ожидать, что противник решит
побаловать их тысячефунтовыми бомбами с лазерным наведением, ракетами
"воздух - земля" (РВЗ) и подповерхностными торпедами (ППТ). Приятного мало.
Ракеты взвились в воздух, прочертив на небе белые полосы. Пусковые
установки, поддерживающие между собой радиосвязь и соединенные подземными
кабелями, находились примерно в пятидесяти милях от форта. Полковник знал,
что в настоящий момент они уже опустились в свои подземные укрытия. Как
только установки окажутся ниже поверхности земли, их защитят специальные
непробиваемые переборки, а учитывая, что электронные радары врага малы и
находятся в воздухе, засечь установки, чтобы расстрелять, будет практически
невозможно.
- Сэр! Идите сюда!
Бывший капрал, а теперь сержант Файкс по собственной инициативе вошел
в состав штаба Були и взял на себя роль его личного телохранителя. Он стоял
возле открытого люка.
Полковник в последний раз огляделся по сторонам, прошел мимо двери
толщиной в целый фут и услышал, как она с грохотом закрылась.
Охрана Були состояла из Файкса и двух разведчиков, которых дал ему
Ускользающий в Ночь. Наа были вооружены до зубов и постоянно держались
настороже. Опасаясь нового мятежа, сержант потребовал у Були целый расчет.
Тот отказал, сославшись на то, что шесть охранников плюс сержант - это не
только неразумное использование людей, но еще и выглядеть будет
непристойно.
Файкс знал, что приближается штурмовой флот, и считал, что Були
неразумно рискует своей жизнью.
- Вот и хорошо, давно бы так, сэр. Нечего подставлять задницу врагу,
да еще в самом начале сражения.
Наа с трудом сдерживали ухмылки. Були собрался отчитать Файкса, но тут
управляемая со спутника ракета ударила в самый центр плаца. От взрыва
задрожали стены крепости. Первый удар нанесен.
Капитанский мостик "Гладиатора" сверкал чистотой, хотя некоторые пятна
крови убрать оказалось совсем не просто.
Флотский капитан Энджи Тиспин была в ярости. Контр-адмирал Натан Прэтт
вышел из гиперпространства шесть часов назад, находился еще на расстоянии
двенадцати часов от места назначения и утверждал, будто операцией командует
именно он. На некрасивом лице с острыми чертами появилось угрожающее
выражение. Голографическая картинка задрожала, потом опять стала четкой.
- Я прекрасно понимаю ваше желание поддержать лоялистов, капитан, но
оно идет вразрез с нашей общей стратегией.
- И в чем же она заключается? - поинтересовалась Тиспин. - Проклятие,
я точно знаю, что никакой стратегии нет! Половина кораблей на орбите
принадлежит мятежникам, а мои так называемые начальники все время тратят на
споры о том, кто главнее. Люди на Земле нуждаются в нашей помощи, причем
она требуется им сейчас. Бунтовщики захватили большую часть планеты. Зачем
же отдавать им остальное?
Прэтт так подался вперед, что его глаза, казалось, заполнили весь
голографический экран.
- Вам несладко пришлось, капитан, и это единственная причина, по
которой я считаю возможным оставить без внимания ваши комментарии и полное
отсутствие воинской вежливости. Вы сейчас услышите мой приказ. Посмейте
только его не выполнить!.. Вы сделаете все возможное, чтобы сохранить
корабль. Вы используете своих людей лишь для того, чтобы защитить его, и ни
для какой иной цели. Надеюсь, вы меня поняли. Вопросы есть?
Тиспин постаралась говорить так, чтобы голос звучал совершенно
спокойно:
- Есть, сэр! Один вопрос, сэр!
Прэтт позволил себе откинуться на спинку стула. Он дал понять, кто
здесь главный, и теперь мог ответить даже на два вопроса.
- Слушаю? Что вас интересует?
- Вы родились задницей или специально этому учились? - мрачно
улыбнувшись, поинтересовалась Тиспин.
Адмирал вытаращил глаза, у него отвисла челюсть, и он начал
задыхаться. Тиспин прервала связь. Главстаршина Грико покачал головой:
- Он будет в ярости, капитан. По-настоящему.
- Точно. - Тиспин уже пожалела о своем поступке. - Думаю, вы правы.
Последняя часть была явно не по правилам.
- Ну и что вы собираетесь делать? - спросила лейтенант Роулингс, у
которой от ужаса округлись глаза.
Тиспин поднялась на ноги и улыбнулась:
- Вы же слышали, что сказал адмирал. Мне приказано защищать корабль.
Что, если какой-нибудь из заговорщиков решит выпустить ракету, а она выйдет
из-под контроля и устремится прямо в космос? Нашему кораблю будет угрожать
серьезная опасность.
Грико покачал головой.
- Прошу прощения, мэм, такой неубедительной отговорки я еще в жизни не
слышал. Прэтт вас съест с потрохами.
- Вполне возможно, - не стала спорить Тиспин. - Но у меня все равно
нет выбора, разве не так?
Младший офицер помолчал немного, затем покачал головой:
- Да, мэм, похоже, выбора действительно нет.
- Вот именно, - деловито заявила Тиспин. - Известите летный состав.
Мне нужно шесть "Стилетов", через десять минут. Другие остаются на корабле.
Роулингс вытянулась по стойке "смирно".
- Лейтенант проходит летную подготовку и имеет право управлять
"Стилетом". Прошу разрешения войти в вашу группу.
Тиспин внимательно на нее посмотрела и покачала головой:
- Прошу прощения, Роулингс, вынуждена вам отказать. Прэтт, возможно,
не до конца понимает, что происходит... однако он прав в одном: на первом
месте безопасность "Гладиатора". Кроме вас, у меня не осталось вахтенных
офицеров. Сберегите корабль до моего возвращения.
Тиспин покинула капитанский мостик, и Роулингс долго смотрела ей
вслед.
- Таких, как она, на свете больше нет.
- Да, мэм, - согласился с ней Грико. - Вы совершенно правы.
Харко видел смутные очертания африканского побережья, слышал гудение,
чувствовал, как кресло наклонилось вправо. Пилот был совершенно спокоен, но
настроен мрачно.
- Ракетный отсек... боевые ракеты - пуск! Ложные цели - пуск!
Бортовой компьютер "услышал" и выполнил приказ. Второй пилот
подтвердил, что контрмеры приняты, и закусил губу. Транспорт был огромным и
неудобным для маневрирования. Пилот дернул вправо, потом влево и снова
вправо.
Харко собрался возмутиться, но понял, что это ничего не даст. В
следующее мгновение мир взорвался. По крайней мере одна ракета сумела
пробить защиту и попала в цель.
Транспортное судно погибло, а вместе с ним и целый взвод солдат.
Офицер изрыгнул длинное, витиеватое ругательство, в то время как
компьютер автоматически перенаправил его виртуальное тело.
На сей раз он стал командиром взвода. Жесткое металлическое сиденье
врезалось в спину, когда транспортный самолет рухнул в воздушную яму и
рванул вперед. Голос звучал спокойно и уверенно:
- Через пять минут приземляемся. Пассажиры могут забрать свои вещи на
шестой "карусели".
Харко снова подбросило, внизу промчался форт. На северном откосе
взорвалась бомба (две тысячи фунтов!), в воздух полетели фонтаны земли и
куски камней. Белая краска почернела, но толстые надежные стены устояли.
Неожиданно Харко понял, что находится в одном из Десантников III и
смотрит на то, как вооруженные до зубов солдаты разбегаются в разные
стороны. Вдруг что-то толкнуло его в спину. Киборг упал и откатился вправо,
в следующую секунду встал и повернулся на звук взрыва.
Транспортный самолет, опустевший всего минуту назад, был объят
пламенем. Из люка выскочил какой-то человек, покачнулся и, превратившись в
живой факел, рухнул на землю. Больше он не шевелился.
Киборг отвернулся, заметил подвижную радарную установку и выпустил в
нее ракету. Цель взорвалась. Штурмовой отряд "Победитель" высадился.
Були предпочел бы находиться на парапете крепости или вообще в первых
рядах воюющих, но не мог позволить себе такой роскоши. Он по-прежнему
сомневался в половине своих людей.
"Нравится тебе или нет, Оперативный зал самое подходящее для тебя
место". Благодаря подготовительной работе, проделанной сержантом Хо и ее
персоналом, с поля боя поступали четкие донесения. Иногда казалось, что
сведений даже слишком много.
Були с трудом успевал следить за радиосообщениями с линии фронта,
отдаваемыми из командного пункта приказами, данными видеосъемки,
поступающими от командиров взводов и расчетов, сведениями, полученными с
беспилотных самолетов, крошечных роботов и сенсорных устройств с
дистанционным управлением, разбросанных по всей территории на расстоянии
пятидесяти миль от крепости. Поэтому ему помогал техник по имени Мотке - в
его обязанности входило следить за данными, появляющимися на трех мониторах
перед креслом командира.
Начало атаки прошло, как и ожидал Були. Сначала появились истребители,
за ними - оставшиеся целыми транспортные суда, которые приземлились в
Хол-Холе, Дамерджоге, Али-Саби и Арте.
Война всегда дело обоюдное. Поэтому в то время как высадившейся армии
приходилось оборонять сразу несколько зон, они могли быстро разместить свои
силы и вынудить защитников принять ответные меры.
Стратегия неприятеля показалась Були ускользающе знакомой, словно ему
уже приходилось с ней встречаться. Где? Этот вопрос продолжал мучить
полковника, когда он формировал отряды для нанесения ответного удара и
пытался оставаться в курсе всех поступающих на командный пункт донесений.
Неожиданно Були все понял... Харко! Много лет назад, еще будучи
молодым офицером, он весьма успешно расчленил наступательные силы лягух на
шесть отдельных частей, в результате чего обороняющиеся части планеты
смогли атаковать и уничтожать базы неприятеля по очереди. "Разделяй и
властвуй" - одно из самых древних и исключительно полезных правил.
Мало ему просто вытеснить Легион из Северной Африки, ублюдок решил
лично возглавить кампанию! Да, крепкий парень, ничего не скажешь. Может, им
удастся захватить мерзавца и нанести врагу действительно серьезный удар...
Обрадованный, что удалось понять, с кем он имеет дело, Були решил заняться
самыми неотложными делами.
Силы Харко высадились на трех посадочных площадках, выбрались на
заброшенное железнодорожное полотно Дайя-Дава и перешли в наступление.
Капитан Хокинс получила приказ отрезать их, а майор Джад тем временем
должен был повести в бой отряд Дельта. Если его заместителю удастся обойти
неприятеля с флангов, у Хокинс есть шанс справиться со своей задачей. Но,
учитывая, кто руководит операцией, смогут ли они добиться успеха?
Глядя на экран, Були наблюдал за капитаном Ни, которая дождалась
момента, когда энергетические пушки накопят достаточный заряд, затем
прицелилась в Десантника II и взорвала его. Камера покачнулась, когда
ракета попала в киборга, но уже в следующее мгновение картинка снова стала
ясной и четкой. Мятежники еще не высадили своих кводов - это хорошо.
- Смотрите, - сказал Мотке, забыв добавить обязательное "сэр", и
показал на третий монитор. - Они решили атаковать батарею один-сьерра-эко.
Противовоздушная батарея, которая состояла из пусковых установок ракет
класса "земля - воздух" и орудия Гейтлинга, открыла огонь. Она находилась
около Лойады. Були увидел три инверсионных следа и услышал, как на втором
канале радостно завопил оператор:
- Вы видели? Мы прикончили ублюдка!
Это была его последняя передача. Отдельные корабли мятежников
продолжали метаться по небу, а три вражеских истребителя уверенно мчались к
земле. Они отлично знали, куда следует сбросить бомбы. Монитор почернел.
Були выругался и включил микрофон:
- Один-один вызывает Один-три... Где, черт побери, воздушное
прикрытие? Оно нам требуется немедленно! Прием...
Учитывая тот факт, что Винтерс никоим образом не контролировала данный
вопрос, она могла рассердиться или обидеться. Вместо этого она весело
заявила:
- Вас понял, Один-один. К нам спешат быстроногие друзья... прибудут
через минуту тридцать секунд. Конец связи.
Були потерял дар речи, а Винтерс улыбнулась.
* * *
Звено "Стилетов" вошло в стратосферу. Машины охладили свою поверхность
при помощи специально сконструированных устройств и промчались сквозь
быстро нагревающийся воздух.
Тиспин проверила персональный дисплей (ПД), увидела на нем гораздо
больше красных треугольников, чем хотелось бы, но вознесла богам молитву за
то, что враг находится ниже. Такое преимущество ее вполне устраивало. Вон
сколько мишеней, выбирай любую! Впрочем, они ведь тоже могут ее сбить.
Почему же они ничего не делают? Ослепли, что ли?
В шлеме раздался уверенный, можно даже сказать веселый голос:
- Победитель-Один вызывает приближающиеся "Стилеты"... Добро
пожаловать на вечеринку. Конец связи.
Тиспин обрадовалась удаче. Этот идиот решил, что они свои! Что ж тут
удивительного - учитывая, какая неразбериха творится на орбите... Впрочем,
все равно не слишком разумное поведение. Ее пилоты последовали за
капитаном, когда она взяла вправо и метнулась к самолетам, повисшим внизу.
- Синий-Один вызывает Победителя-Один... Спасибо за гостеприимство.
Победитель-Один увидел, что в хвост к его звену пристроились боевые
треугольники, услышал, как в его собственную машину угодила ракета, и
слишком поздно понял свою ошибку.
- Враг в районе шести часов! Бегите! Бегите! Бегите!
Трем пилотам удалось спастись, но два слишком медленно соображали и
заплатили за глупость жизнью. Их истребители взорвались в воздухе и, подняв
фонтаны брызг, рухнули в Аденский залив.
Тиспин мрачно улыбнулась, переключилась на внутренний канал и отдала
приказ:
- Синий-Один вызывает Синее звено... Транспортники заговорщиков
приземлились. Устройте-ка им веселую жизнь.
В ответ она услышала хор голосов - пилоты подтвердили получение
приказа. Звено "Стилетов" развернулось, промчалось над заливом Таджура и
устремилось к неприятелю.
Тиспин заметила один из тяжелых самолетов, мысленно приказала кораблю
свернуть влево и приготовила орудия к бою.
- Осторожно, Синий-первый. В районе шести часов, - предупредил ее
чей-то голос как раз в тот момент, когда Тиспин прицелилась.
- Вас понял. Второй, прикрой меня. Разберись с ублюдком по полной
программе!
Земля быстро приближалась, промелькнула под брюхом, истребителя,
исчезла позади. Транспорт успел подняться на четыре фута над землей, когда
Тиспин выстрелила.
Тридцатимиллиметровые снаряды разорвали относительно тонкую обшивку и
ударили в двигатель. Корабль содрогнулся, его повело в сторону, он врезался
в гражданскую радиоантенну и камнем рухнул на землю.
Тиспин услышала вой и посмотрела на ПД. Ей на хвост пристроился
красный треугольник, но тут же исчез - лейтенант Альварес пришел на помощь
своему командиру и сбил вражеский истребитель.
- Спасибо, Второй.
- Не за что, босс.
- Синий-первый вызывает Синее звено... Соберитесь около меня. Конец
связи.
На вызов ответили только три пилота. Летчик ведомого самолета
объяснил, что произошло:
- Синий-второй вызывает Синий-первый. Третий упал в залив, Шестая
выпрыгнула с парашютом, я сам видел. Конец связи.
Тиспин тихонько выругалась. Она потеряла одного, возможно, двоих
пилотов, не говоря уже о машинах. Может быть, Прэтт прав? Может быть,
следовало остаться на орбите?
Ее размышления прервал другой голос:
- Контрольная башня Мосби вызывает Синего-первого. Прием.
Тот факт, что передача зашифрована и передана по ее личному каналу,
означало, что "Гладиатор" связался с лоялистами на земле. Тиспин ответила
автоматически:
- Вас слушает Синий-первый... Прием.
- Мы вам очень рады, Синий-первый. Транспортный корабль сгорел. Три
колонны пехоты, укрепленной силами киборгов, приближаются к форту по дороге
из Хол-Хола. Вы в состоянии как-нибудь нам помочь? Прием.
Тиспин сразу поняла, что голос принадлежал не оператору связи.
Командующий?.. Она посмотрела на свой ПД, увидела, как прямо к ней
направляются три треугольника, и быстро ответила:
- Вас понял, Мосби. Поставьте над целью дымовую завесу.
Ответ последовал мгновенно:
- Вас понял. Артиллерия уже оповещена. Дымовые шашки, десять секунд.
Тиспин капотировалась и заявила:
- Синий-первый вызывает Четвертого и Пятого. Разберитесь с мерзавцами.
Конец связи.
- Вас понял, Первый, - мрачно ответил лейтенант Фрэнк Норрис. - Конец
связи.
Тиспин даже не пришлось оглядываться, чтобы убедиться в том, что
Альварес висит над ее правым крылом.
Земля неслась навстречу, в воздухе расцветали черные цветы дымовых
шашек. Тиспин выпустила ракетный залп. Внизу возникли огненные вспышки,
трассирующие снаряды раскрасили небо, что-то ударило в фюзеляж. Зазвучал
сигнал тревоги, и самолет затрясло.
Харко временно остался с Десантником III. Его стул раскачивало из
стороны в сторону - киборг на бешеной скорости несся к форту. На экране
появлялись и исчезали различные радиосигналы. Компьютер киборга считал
приближающиеся самолеты неприятельскими и тут же выстрелил в них из двух
ручных пусковых установок. Ракеты несколько секунд колебались, потом
обнаружили цель и помчались в ее сторону.
Рядом с пехотинцами разорвались три ДШ и, словно черные точки,
отметили их местонахождение. Вокруг тут же начали падать ракеты, пушечные
снаряды вспарывали землю, кто-то закричал.
Именно в этот момент майор Верной Джад, безоружный, если не считать
пистолета в кобуре, взобрался на дренажную канаву, укрепленную бетоном, и
знаком показал своим парням, что пора идти в наступление.
- Да здравствует Легион!
Устремившись вперед сквозь потоки стального дождя, он ни разу не
оглянулся, чтобы убедиться в том, что его ребята за ним последовали.
Бойцы отряда Дельта, ни секунды не колеблясь и вопя, точно
ополоумевшие баньши, помчались за своим командиром. Один упал в пыль и,
конвульсивно дернувшись, замер на земле, другого закрутило на месте - в
него попало сразу несколько пуль, но остальные продолжали бежать вперед.
Сильно потрепанные подразделениями под командованием капитанов Хокинс
и Ни, потрясенные атаками с воздуха, мятежники запаниковали и стали
отступать. Они ненадолго задержались возле небольшого скопления землянок,
кто-то даже собрался занять оборону внутри, но тут пулеметный огонь
превратил в лохмотья сохнувшее на веревке белье, и мятежники решили не
связываться.
Почувствовав тревогу и стараясь избежать полномасштабного разгрома,
Харко принялся искать подполковника Ло, узнал, что она погибла, и взял
командование на себя. Возможность перемещаться от одного офицера к другому
в данной ситуации была подарком небес. Харко выдал несколько распоряжений,
приказал авиации вступить в бой, а затем сворачивать операцию. Из трех
транспортных самолетов (ТС) удалось сохранить только два, обоим ничто не
угрожает, и в них спокойно разместятся оставшиеся в живых солдаты и
офицеры.
Однако на то, чтобы погрузиться в самолеты и взлететь, тоже
требовалось время, которое приносило новые потери. Ведь артиллерия
лоялистов уже знает координаты всех зон неприятеля и делает по ним залп за
залпом.
Харко выругался, когда гаубичные снаряды посыпались на второй ТС, один
из них попал в оружейный отсек, но вылетел с другой стороны. Транспортный
самолет с трудом поднялся в воздух.
Впрочем, были и хорошие новости: у истребителей лоялистов кончалось
топливо, и им пришлось уйти в космическое пространство. Таким образом,
воздушное пространство над фортом контролировали самолеты Харко. Они тут же
воспользовались преимуществом, чтобы атаковать кводов, подавить
артиллерийский огонь сил Були и защитить ТС.
Наконец, после того как второй транспортный самолет благополучно
поднялся в воздух и миновал залив, Харко отключил связь.
Его одежда пропиталась потом, зубы были плотно сжаты, руки вцепились в
подлокотники с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
Вошел оператор, собрался что-то сказать, но Харко махнул ему рукой,
чтобы убирался восвояси.
Полковник ждал отчета, одновременно не желая ничего знать.
Предварительные данные выглядели даже хуже, чем он предполагал: пятьдесят
процентов штурмового отряда "Победитель" убито, ранено или покалечено.
Кто виноват? Пардо, которая отказалась дать ему необходимые ресурсы?
Или он попытался сделать то, что ему не под силу? Ответ был очевиден.
Тяжелый груз лег на плечи Харко.
Були вышел из Оперативного зала в тот момент, когда корабли
заговорщиков поднялись в воздух. Он подозвал Десантника II, уселся ему на
спину, пристегнул ремни и подключил микрофон.
- Доставь меня к ТС возле Хол-Хола. Условие пять, скорость боевая.
- Есть, сэр, - ответил киборг и помчался вперед.
Були еще помнил времена, когда тряска и болтание из стороны в сторону
вызывали у него тошноту, но это было очень давно, казалось, в другой жизни.
Файкс изрыгнул витиеватое ругательство, реквизировал у разведчиков
машину и помчался вслед за командиром. Сколько мятежников не успело улететь
со своими? Один? Десять? Сколько бы их ни было, они все тут, а Були,
развесивший свою задницу (в самом прямом смысле), представляет собой весьма
лакомую цель.
Хол-Хол, совсем небольшой городок, располагался к юго-западу от
Джибути. Були поразило, как диковинно распорядилась здесь судьба - одни
улицы были полностью уничтожены, другие остались в целости и сохранности.
Везение, невезение - все перепуталось.
Киборг повернул налево, обогнул разбитый автобус на воздушной подушке
и осторожно начал пробираться по почерневшему от огня бульвару. Один из
истребителей загорелся примерно в пяти милях к югу, промчался сквозь два
ряда пальм и рухнул в фонтан, наполненный мусором.
Когда они проезжали мимо, Були заметил пилота - ее шлем отбросило на
крышу, кровь тонкой струйкой стекала из уголка рта. Полковник вызвал
команду медиков и сообщил им координаты разбившегося самолета.
Постепенно здания, выстроенные в колониальном стиле, стали попадаться
все реже и реже, им на смену пришли пасторальные чудовища и ряды скромных
хижин. Повсюду валялись тела, они остались лежать там, где их настигли
орудия с воздуха.
А на поле неподалеку Були увидел ряды кратеров, дымящуюся траву и
куски полуобгоревшего мяса. Пара стервятников, нажравшихся до отвала,
поднялась в воздух. Вот бронетранспортер - орудия угрожающе наставлены в
небо, пламя лижет корпус. Руки водителя все еще на руле, только у него нет
головы. Один из людей Були? Или из числа мятежников? Разве теперь узнаешь.
Да и не важно...
Радиоприемник жил своей жизнью - сообщения о потерях, просьбы о
помощи, помехи. Рядом с противовоздушной батареей был развернут пункт
первой помощи. Неподалеку стояли военнопленные, положив руки на голову.
Десантник II затормозил, обдав Були фонтаном земли, полковник отстегнул
ремни безопасности и спрыгнул.
Словно из-под земли рядом с Були возникла капитан Хокинс. На левой
щеке у нее красовалась царапина, из которой капала кровь. Хокинс где-то
потеряла свой шлем, и вид у нее был чрезвычайно озабоченный.
- Майор Джад, сэр. Пуля попала ему в грудь.
Були выслушал доклад офицера-пехотинца по дороге в пункт первой
помощи.
- Вы бы только видели майора, сэр! Отряд Дельта выскочил из траншеи и
понесся на врага, точно в них, во всех одновременно, вселился дьявол. До
сих пор я не особенно уважала майора. Но сегодня он показал себя настоящим
героем!
По обе стороны палатки стояли носилки. Джад лежал третьим справа. Були
посмотрел на доктора, и та покачала головой. Джад был жив, но ему осталось
совсем немного. Були опустился на колени рядом с носилками:
- Майор Джад?
Легионер открыл глаза, постарался понять, кто его зовет, и закашлялся.
На подбородок потекла струйка крови.
- Прошу прощения, полковник, - шепотом проговорил он, - боюсь, я не
смогу встать.
Були почувствовал, как внутри у него все сжалось.
- Вольно, майор... и поздравляю вас! Вы повернули ход сражения!
В глазах Джада появилась надежда.
- Правда? Я сумел?
- Да, - мягко проговорил Були. - Вы победили. Джад нахмурился и снова
зашелся в приступе кашля. Его голос прозвучал едва слышно:
- Не забудьте об отряде Дельта, полковник. Легион может им гордиться.
Були сглотнул, понял, что Джад умер, и закрыл ему глаза.
- Да... и тобой тоже.
Он поднялся на ноги и увидел, что его ждет пилот военно-морских сил. У
нее были зеленые глаза и простое, некрасивое лицо. Под мышкой она держала
шлем. Грязная, испачканная кровью повязка выглядывала из-под порванного при
катапультировании комбинезона. Сержант Файкс представил летчика:
- Капитан Тиспин, сэр. Она управляла одним из "Стилетов"... и является
капитаном "Гладиатора".
Тиспин смутилась из-за того, что стала свидетельницей смерти Джада,
но, с другой стороны, порадовалась тому, что встретила офицера, которому не
наплевать на своих людей. Она видела это в серых умных глазах, загоревшихся
радостью при словах Файкса.
- Капитан Тиспин! Мы ваши должники. Проклятие, благодаря вашей
поддержке с воздуха мы смогли одержать победу! Доктор, займитесь рукой
капитана... мы превратились бы в гамбургер, если бы не она.
Тиспин сняла верхнюю часть комбинезона и села на стул, а врач срезала
старую повязку, выдавила мазь на рану и приложила самоклеящийся бинт.
Тиспин спокойно рассказала Були про дрязги, на которые ее начальство тратит
все свое время (почему-то ей показалось, что она может ему доверять), про
невыполненный приказ адмирала Прэтта и про неприятности, которые ей в связи
с этим грозят.
Легионер ответил откровенностью на откровенность, рассказав о
стратегической ситуации и о том, что их неминуемо ждет:
- Мы выиграли немного времени, не более того. Мятежники либо вернутся
с подкреплением, либо уморят нас блокадой. Нам не остановить их без
поддержки Флота и дополнительных ресурсов.
Тиспин собралась уже согласиться с полковником, когда рядом кто-то
громко откашлялся. Оба резко повернулись и увидели, что в палатку вошла
капитан Винтерс. Рядом с ней стоял какой-то гражданский человек в круглой
шапочке, клетчатой рубашке и шортах цвета хаки. Его вполне можно было
принять за туриста, если бы не кобура под мышкой и военные сапоги на ногах.
Були удивленно приподнял одну бровь:
- Слушаю?
Винтерс, как обычно, ядовито улыбнулась:
- Хочу представить вам доктора Марка Бентона. Он работает на компанию,
которая называется "Предприятия Чен-Чу".
- Почти правильно, - добродушно проговорил океанограф, - хотя не
совсем. Я работаю в Центре подводных исследований Синтии Хармон, который
большую часть своего финансирования получает от "Предприятий Чен-Чу".
Впрочем, какая разница? Мы, конечно же, прислушиваемся к тому, что они нам
говорят.
- Рад познакомиться, - сказал Були, протягивая руку. - Что привело вас
в Джибути?
- Вы, - просто ответил ученый. - Недалеко от берега залегла атомная
подводная лодка. В ней триста добровольцев, оружие и все остальное, что
может вам пригодиться. Где будем разгружаться?
11
Почему я должен страдать от одиночества? Разве наша планета находится
не на Млечном Пути?
Генри Дейвид Торо.
"Уолден, или Жизнь в лесу"
1854-й стандартный год
Где-то на краю галактики, Конфедерация разумных существ
Джепп осторожно выглянул из-за угла, убедился в том, что коридор пуст,
и заглянул в свой портативный блокнот, точнее, в блокнот Парвина, поскольку
устройство, несмотря на прошедшие семьдесят лет, продолжало работать, а
скелет в нем уже не нуждался.
Как только старатель устроил для себя относительно безопасное жилище и
перетащил припасы Парвина на новое место, он решил, что пришла пора
оглядеться по сторонам.
Корабль очень большой - но насколько большой? Кто его построил и
зачем? Куда он направляется? Надо получить ответы на эти вопросы, а потом
уже строить планы бегства.
Первым делом требовалось нарисовать карту - вот тут-то Джеппу и
пригодился портативный блокнот. Делая подробные записи и помечая каждое
пересечение коридоров придуманной им самим системой координат, Джепп сумел
наконец понять, как выглядит корабль. Он занес последние сведения и написал
голубой краской на стальной переборке: "В-43".
Материнский корабль блестящих, если его можно так назвать, по форме
напоминал плод флава, только косточку заменяла посадочная площадка, а
мякоть - многочисленные каюты. Джепп насчитал сорок три идущих по кругу
коридора, которые соединялись радиальными переходами - от буквы "А" до
буквы "И".
Конечно, тысячи кают оказались закрытыми, Джеппу не удалось установить
контакт с роботами, и он ни на шаг не приблизился к побегу с корабля,
однако Бог помогает тем, кто помогает себе сам, - и потому он не оставит
попыток найти выход из положения, в которое угодил.
Джепп почувствовал, как на затылке зашевелились волосы, мгновенно
вытащил метатель стрелок и развернулся на сто восемьдесят градусов. Вот уже
несколько дней старателю казалось, будто за ним кто-то (или что-то)
наблюдает. Но спрятаться в пустых коридорах негде, а он ни разу никого не
видел. Что все это значит? Может быть, он начинает сходить с ума от
одиночества?
Или, что еще хуже, кто-то и в самом деле следит за всеми его
действиями и способен идеально прятаться?
Джепп закрыл блокнот и начал медленно отступать. Неприятное ощущение
постепенно исчезло. Потому что он спятил? Не исключено.
Хорт наблюдал за тем, как добыча пятится назад. Обеду уже не один раз
удавалось сбежать... Что ж, такова природа охоты. Бросившись вперед, он
рискует навлечь на себя гнев блестящей штуки, которая - если она хотя бы
отдаленно напоминает ту, что была у его хозяина, - может причинить очень
сильную боль. Придется немного подождать, рано или поздно он обязательно
утолит голод.
Джепп повернулся и пошел по коридору. Сотни крошечных эпителиальных
клеток падало с его кожи на пол. Хорт не отставая следовал за ним.
* * *
Робот траки отличался от остальных машин на корабле. Он был уникален.
Во-первых, его создали для того, чтобы он развлекал одно разумное существо.
А во-вторых, его наделили, если можно так сказать, "потребностями".
Например, он страстно хотел объединиться с каким-нибудь биологическим
организмом.
До сих пор ему это удалось только дважды: один раз с четвероногим (тот
умер от голода), а второй - с похожим на амебу термоядным, который
категорически отказался покинуть уютную отопительную систему корабля.
Однако появился новый вариант, довольно обнадеживающий кандидат на дружбу.
Его-то робот и намеревался отыскать.
Траки мог принимать сто шесть, как правило, абсолютно бесполезных форм
и выполнять множество самых разных функций. Поэтому он перешел в
"акробатический модуль", проделал часть пути по кабелям, затем изменил свою
внешность, сделавшись "магнитным путешественником по стенам", и через
некоторое время спрыгнул на палубу.
Целью его сложных упражнений являлся установленный на одной из
переборок порт для получения информации. И хотя он не предназначался для
машин траки, им могло воспользоваться любое разумное или достаточно гибкое
существо, способное сделать трехштекерную вилку.
Машина траки обладала всеми необходимыми возможностями и, не теряя
времени попусту, подключилась к цифровому потоку. Миллиарды битов
информации текли по электронной нервной системе корабля.
Несмотря на то, что прямой опасности не было, робот знал, что течение
может увлечь его за собой и сбросить прямо в фильтры. Или - что намного
хуже - привести к самому Гуну! Его задача - исключительно непростая -
заключалась в том, чтобы остаться на границе потока и попытаться найти хоть
какую-нибудь зацепку, ключ к решению поставленной задачи. Учитывая, что
существа, вроде того, которое ищет робот, не представляли для Гуна и его
помощников никакого интереса, о них практически не встречалось упоминаний.
Если только они не доставляли неприятностей.
Возьмите, к примеру, маленького двуногого попрыгунчика. Машина траки
случайно оказалась свидетелем того, как существо выскочило из-за угла и
попало под ремонтный андроид. Вместо того чтобы сообщить, что инопланетное
существо без всякого разрешения бегает по кораблю, андроид доложил о
возникновении неожиданного и необъяснимого "беспорядка" и попросил прислать
уборщика для чистки коридора.
Обращая внимание на подобные переговоры и пытаясь отыскать в них
определенную систему, робот мог "догадаться", где находится тот, кого он
ищет. Довольно скоро он наткнулся на сообщение о нестандартных рисунках на
переборках и понял, что это дело рук какого-то разумного существа. Неужели
"спутник", с которым можно подружиться, найден?
В модуле памяти кружил вихрь бессмысленной деятельности. Они так
сильно отличаются друг от друга, эти разные существа!.. Каждый обременен
верованиями, грехами и недостатками своих создателей, которые - какая
ирония! - с точки зрения Гуна, не отвечали критериям разумных жизненных
форм, поскольку были скорее "мягкими", а не "жесткими". А уподобить их
электронным машинам не представлялось возможным.
Пейзаж, представлявшийся навкомпу зеленой пустыней, по большей части
был плоским, только тут и там из-под земли торчали ржаво-красные Гуннские
горы. На сетчатом небе время от времени появлялись красочные сине-голубые
вспышки молний, за которыми следовали подробные сообщения о грозе.
Делать было нечего. Кто-то занимал свободное время бесконечными
дрязгами с соседями. Другие, в особенности те, кто отличался необщительным
нравом, мрачнели и уходили в себя. А некоторые, в том числе и Генри, что-то
планировали и строили козни. Впрочем, без особого результата, поскольку
сбежать из грузового отсека было практически невозможно - навкомп убедился
в этом лично, предприняв несколько экскурсий, экспериментов и наблюдений.
Нет, покинуть отсек можно только по приказу Гуна, причем в
сопровождении одного из его роботов.
Зеленые молнии зигзагом прошили сетку неба, и земля родила гору. Генри
оставалось терпеливо ждать.
Наконец, наступил подходящий момент. Ворга проследил за тем, как
добыча вошла в одну из металлических пещер, затем быстро пробежал вперед и
засел в засаде. Обед пройдет прямо под ним. Хорт свалится на него и
остановит на ходу. Двуногий даже не успеет вытащить свой метатель боли.
Хороший план, который вполне может сработать. Так по крайней мере
казалось Хорту.
Джепп проверил каюту, убедился в том, что внутри пусто, и пошел
дальше. День выдался трудным, и он собрался немного перекусить, а затем
лечь спать.
- А на седьмой день я должен отдыхать, - заявил старатель, обращаясь к
самому себе, - даже если мне неизвестно, какой это день на самом деле.
Джепп услышал приближающегося робота задолго до того, как увидел. Тот
издавал характерный пронзительный вой. Словно двигатель, работающий на
больших оборотах.
Интересно, что это такое? Новый, еще не внесенный в каталог
представитель экоструктуры роботов? Сгорая от любопытства, старатель
подошел к пересечению коридоров.
Хорт отцепился и рухнул вниз. Он оцарапал спину двуногого, но
остановить его не сумел. Очень неудачно получилось, в особенности если
жертва решит воспользоваться метателем боли... однако еще ничего не
потеряно. В прошлом животному приходилось оказываться и не в таких
ситуациях.
Джепп упал на метатель стрелок, беспомощно раскинув руки.
Хорт видел, что двуногий свалился, прыгнул вперед - и неожиданно
остановился. Что держит жертва в руке? Оружие, которое плюется болью?
Джепп разглядел какое-то мерцание и попытался понять, что же это
такое. Он нажал на кнопку чисто машинально, только потому, что баллончик с
краской был уже в руке. Голубая струя превратилась в легкий туман и залила
морду Хорта. Джепп пришел в ужас, когда увидел два горящих глаза и длинную
вытянутую морду. Он уронил баллончик с краской, откатился в сторону и
принялся шарить рукой по полу в поисках оружия.
Хорт стряхнул с себя часть краски - во все стороны полетели синие
брызги - и пополз вперед. Его брюхо скользило по полу, он утробно рычал,
задние лапы напряглись.
Джепп нащупал метатель стрелок, вытащил оружие из кобуры и попытался
прицелиться.
Хорт увидел, как появился метатель боли, понял, что у него почти не
осталось времени, и подпрыгнул высоко в воздух.
Метатель глухо рявкнул, поток стрелок полетел к цели и настиг Хорта,
который издал пронзительный, очень похожий на женский, крик. Джепп убрал
палец со спускового крючка.
Хорт падал сквозь холодную металлическую палубу, сквозь корпус
корабля, погружался в космический мрак и пустоту. Он почувствовал, как
кто-то ущипнул его за шею, и открыл глаза. Внизу раскачивалась земля -
самка несла сбежавшего детеныша в нору, из которой он недавно улизнул. Там
он будет в безопасности, а она снова отправится на охоту...
Голова животного резко дернулась, когда стрелки пронзили мягкое брюхо,
Джепп услышал звук падения и молча наблюдал за тем, как преследователь
теряет защитную окраску.
У него оказалась мерцающая зеленая шкура, длинное сильное тело и шесть
мускулистых ног. Лапы животного были снабжены присосками и острыми когтями.
Теперь Джепп знал, кто следил за ним и каким образом зверь устроил для него
ловушку.
Старатель похолодел. Он с трудом встал на колени, поморщился от боли и
поднялся на ноги. Дотянувшись рукой до спины, убедился в том, что
комбинезон мокрый, и посмотрел на пальцы. Они были в крови. Его кровь - его
жизнь - медленно вытекала из тела. У Джеппа закружилась голова.
Ладно, прежде всего необходимо поднять баллончик с краской. Другого
здесь не найти.
Робот траки прибыл как раз вовремя и стал свидетелем сражения между
двуногим и шестиногим. Исход порадовал машину, поскольку его создатель тоже
был двуногим и наделил свое творение врожденным предпочтением к тем
существам, которые привыкли пользоваться разнообразными инструментами.
Сервомеханизмы взвыли, робот превратился в "машину на побегушках", вытянул
руку и поднял баллончик.
Джепп отступил назад, когда робот подал ему краску.
- А ты откуда взялся?
- А ты откуда взялся? - эхом повторил робот и запомнил слова, чтобы
использовать их в дальнейшем.
Джеппу показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Он знал, что
нужно поскорее добраться до аптечки, но не хотел уходить. Этот робот не
просто отличался от всех остальных, он заметил Джеппа и продемонстрировал,
что желает вступить в контакт.
- Я иду домой... Хочешь пойти со мной?
Робот превратился в "бродягу" и отправил звук обратно к его источнику.
- Я иду домой... Хочешь пойти со мной?
- Будем считать, что ты сказал "да", - ответил Джепп и зашагал по
коридору.
Робот промчался по луже крови, поскользнулся и тут же внес необходимые
изменения в свой внешний вид.
- Будем считать, что ты сказал "да". А ты откуда взялся?
12
Как и все, к чему стоит стремиться, величие не дается даром.
Автор неизвестен
Народная мудрость двеллеров
Примерно 2300-й стандартный год
Планета Земля, Конфедерация разумных существ
Деревенский кузнец подождал, пока фермер проверит, как сделана работа,
вежливо кивнув, принял плату за свой труд и долго смотрел вслед
удаляющемуся с грохотом трактору. Он работал древними инструментами, но сам
был еще древнее и скорее являлся машиной, чем человеком.
Серджи Чен-Чу за свою долгую и наполненную событиями жизнь играл много
ролей - сына, брата, мужа, отца, дяди, друга, промышленника, политика,
стратега, художника, а в последние пять десятилетий - деревенского кузнеца.
Его биологическое тело умерло давным-давно, вот почему - за исключением
мозга и части спинного мозга - все остальное у Чен-Чу было искусственным.
Он успел "поносить" несколько разных тел. Сразу после смерти ему
пришлось стать голубоглазым страшилищем, но с тех пор бизнесмен всегда
заказывал тела, которые походили на него прежнего - симпатичного, дородного
человека. Русско-китайские родственники наверняка гордились бы своим
потомком.
И дело не только в теле, которое он выбрал. Главное - решение
вернуться домой, в деревню, расположенную неподалеку от монгольского города
Хатга. Приехав сюда сразу после окончания второй хадатанской войны, здесь
он жил и работал в приятном забвении.
Серджи Чен-Чу подождал, когда фермер завернет за угол в дальнем конце
улицы, помахал ему на прощание рукой и скрылся в тени.
Двойные двери были сделаны из потемневшего старого дерева и со скрипом
захлопнулись, как только он потянул за истрепанные веревки. Три солнечных
луча пробились сквозь отверстия в потолке и разрисовали потемневшую от
масла глину причудливыми бликами. Шустрые пылинки резвились, весело гоняясь
друг за другом, а потом, устав, медленно опускались на пол.
Почти всю стену занимал длинный, прочный на вид верстак. Над ним
висела полка с инструментами. Канистры с ацетиленом пристроились у
противоположной стены, рядом со сварочным агрегатом, который Чен-Чу так и
не нашел времени починить, и его последним произведением абстрактной
скульптуры. Тут и там были расставлены другие его работы, весьма неплохие.
Кузнечный горн, очень старый - Серджи Чен-Чу пользовался им редко, - стоял
холодный и погасший.
Чен-Чу, будучи человеком активным, собирался многое сделать для родной
деревни, но тут пришли новости о Майло. Зная, что он больше не может
оставаться сторонним наблюдателем, однако твердо решив сдержать свои
обязательства перед односельчанами, промышленник работал по двенадцать
часов в день. Клиентов, как крупных, так и мелких, следует обслуживать.
Чен-Чу в последний раз огляделся по сторонам, повесил кожаный передник
на гвоздь и вышел в заднюю дверь.
Сад был гордостью и радостью Нолы. Со всех сторон его огораживала
высокая стена, и сюда допускались только избранные. Этот зеленый уголок
являл собой чудесную картинку старого мира. В вытянутом в форме почки пруду
резвились карпы. Чен-Чу прошел по мосту, миновал лунные ворота и поклонился
родовому алтарю.
Деревянный дом представлял собой простое строение, не выше соседских
жилищ. Судя по нему, никто не подумал бы, что его хозяин когда-то занимал
высокий правительственный пост, вел за собой в сражение целый флот и владел
несколькими пограничными мирами.
Нола услышала, как открылась дверь, и вышла навстречу мужу. Ее
искусственному телу было около шестидесяти лет, но она по-прежнему
оставалась необыкновенно красивой женщиной. С точки зрения Чен-Чу, ничто
другое значения не имело. Они поцеловались.
- Я сложила твои вещи в маленькую сумку, тебе так будет удобнее.
- А кто сказал, что я куда-то уезжаю? - удивленно приподняв одну
бровь, спросил Чен-Чу.
- Не глупи, - заявила Нола. - Мы женаты вот уже сто лет, я знаю, что
ты намерен делать, еще прежде, чем ты сам это поймешь. Ты принял решение в
тот момент, когда услышал, что они взяли Майло. Я видела по твоим глазам.
Ты постараешься навести порядок. Именно так ты и стал Президентом, не забыл
еще?
Промышленник поцеловал жену в лоб из искусственной кожи. Некоторым
людям в любви везет.
Чен-Чу прошел через простые, почти спартанские комнаты, прикоснулся к
кнопке, которая распознавала его отпечатки пальцев, и стал ждать, когда
сдвинется в сторону часть пола.
Дом был построен на земле, унаследованной Чен-Чу от деда, но в нем
имелись устройства, которые поразили бы предка. Среди прочего - громадный
подвал и выход в подземную пещеру, ту самую, где отец прятал контрабанду.
Потребовалась масса времени, терпения и денег, чтобы втайне от соседей
построить бомбоубежище, атомную электростанцию и суперсовременную систему
связи. Однако деньги творят чудеса.
Чен-Чу спустился по лестнице и поспешил к роскошному рабочему столу,
подаренному когда-то его прапрабабушкой своему сыну. Стол стоял на
платформе, а перед ним, располагались экраны. Первый был подключен к
Планетарной службе новостей (ПСН), независимой когда-то организации, -
сейчас она являлась центральным звеном в пропагандистской машине
губернатора Пардо. На втором работало "Радио Свободная Земля", которое не
только сумело пережить многочисленные попытки его закрыть, но и, казалось,
начало процветать благодаря своим трудностям. Чен-Чу как раз успел к сводке
новостей, посвященной победе лоялистов в Джибути. Он сделал для себя
несколько заметок, когда экран на секунду почернел.
Репортаж о том, как Мэтью Пардо нажал на курок, уже видели все, но
запись продолжали показывать круглые сутки. Кенни использовал ее в качестве
заставки между новыми сообщениями и вообще всякий раз, когда возникала
пауза и появлялась подходящая возможность. Таким способом он выступал
против Пардо и старался показать сопротивлению, с каким врагом они имеют
дело.
Изображение заморгало и на мгновение исчезло - инженеры, работающие на
правительство, пытались заблокировать передачу. Однако через три минуты оно
вновь стало четким и ясным. Чен-Чу посмотрел на свой компьютер и улыбнулся.
Кенни получал серьезную поддержку от таинственного Джи-Джи.
Третий экран, на котором вместо изображения мерцала мягкая снежная
завеса, был подключен к коммуникационной сети компании - строго
засекреченная система позволяла Чен-Чу связываться с офисами, разбросанными
по всему миру. Несмотря на это, часть его персонала попала в тюрьмы, хотя
многим удалось избежать ареста, и они снова приступили к работе. Каждые
пятнадцать минут все данные, копировались и отсылались в надежное место. Да
и вообще, деятельность "Предприятий Чен-Чу" была застрахована от, самых
разных неприятностей. Они и раньше имели врагов, и время от времени
становились жертвой серьезных атак конкурентов.
Поэтому, несмотря на то, что из-за мятежа Чен-Чу потерял определенную
сумму денег, а корпорации "Ноам" удалось выведать кое-какие секреты,
"Предприятия Чен-Чу" держались уверенно.
Кузнец сел за древний письменный стол и начал печатать. Вовсе не
потому, что в этом была необходимость, просто ему нравилось работать
руками.
В тысячах миль от его родной деревни, в подвале старой церкви на
экране компьютера появилось сообщение. Кенни прочитал его и удовлетворенно
улыбнулся. Таинственный Джи-Джи решил подбросить им солидную сумму денег.
Здорово! Подросток вытер нос рукавом рубашки и принялся составлять ответ.
Верхний этаж здания был отведен для руководителей корпорации "Ноам".
Здесь царила могильная тишина. Широкий, застеленный тяжелыми коврами,
коридор вел к конференц-залу ь 4.
Кван знал, что следует заставить подчиненных немного подождать, а
опоздание в десять минут для человека его статуса - дело обычное, но не мог
себя побороть. Он напустил на себя важный вид, строго нахмурился, ворвался
в конференц-зал и выдал стандартную фразу:
- Прошу меня простить... Старик снова взял меня за задницу. - Чистой
воды вранье, но упоминание Ноама и некоторая фамильярность не повредят.
Офицеры службы безопасности прекрасно понимали, что все это чепуха,
тем не менее добродушно заулыбались и стали ждать начала совещания.
Бритоголовый, с серьезными глазами Тамбо имел степень по политологии.
Наблюдательный человек непременно обратил бы внимание на костяшки пальцев
его громадных рук, украшенных шрамами. Однако Кван смотрел на другого
участника совещания. Пачек, ослепительная блондинка ростом пять футов пять
дюймов, производила ошеломляющее впечатление. Гетеросексуальные мужчины, в
число коих входил и Кван, не могли отвести от нее глаз, и она это прекрасно
знала. Отлично сшитый красный костюм и подобранные со вкусом золотые
украшения играли роль сахарной глазури на пироге, от которого у любого
потекут слюнки.
- Итак, - сказал Кван, автоматически усаживаясь на стул во главе
стола, - какие у нас новости? Она раскололась?
Пачек заметила, что начальник с огромным интересом изучает ее грудь.
Проявление слабости... необходимо запомнить.
- Нет, сэр, не похоже, что мисс Чен-Чу собирается расколоться. Боюсь,
как раз наоборот.
Кван совсем не то хотел услышать и нахмурился еще сильнее. Первая
часть его плана прошла просто идеально, но затем возникли непредвиденные
проблемы, о которых он не посчитал нужным сообщить старику.
Вначале "Предприятия Чен-Чу" просто швырялись деньгами - и все они
оседали в сундуках корпорации "Ноам". Однако с тех пор поток стал иссякать,
более того, превратился в тоненький ручеек. Частично причина может
заключаться в проблемах, возникших в мировой торговле.
Куда уходят прибыли? Кван не сомневался, что Майло Чен-Чу знает ответы
на интересующие его вопросы, но ему никак не удавалось склонить ее к
сотрудничеству.
Сначала Кван изображал хорошего парня, не получилось, и он решил
действовать иначе. Кван махнул рукой в сторону экрана:
- Покажите.
Тамбо нажал на кнопку пульта дистанционного управления, и экран ожил.
Репортаж, снимавшийся на протяжении довольно длительного времени,
сократили, сделав из него короткий документальный фильм.
Первым делом Кван увидел кадр, снятый с одного из транспортных
самолетов, доставлявших пленных в Идеологическую карантинную зону - ИКЗ-14.
Когда-то здесь был самый обычный кратер с озером на дне, теперь же он
превратился в примитивную тюрьму на открытом воздухе, где заключенные имели
право свободно перемещаться и делать все, что им заблагорассудится, при
условии, что они не будут пытаться бежать. Впрочем, особого выбора они не
имели, поскольку выбраться наружу по крутым склонам, которые
простреливались пулеметами, не представлялось возможным.
Благодаря мятежу появились тысячи так называемых политических
преступников, или "неблагонадежных" - как называла их губернатор. Некоторые
из них действительно являлись искренними лоялистами, но многие были самыми
обычными прохожими, попавшими в заключение по чистой случайности.
Самолет сделал круг, и Кван смог рассмотреть карьер и три вертикальных
сооружения, соединенных между собой. На каждой из башен имелся прожектор и
лифт, в который помещалось не более пяти человек одновременно.
Наплыв, а вслед за ним панорама карьера, снятая из лифта. У Квана
возникло ощущение, будто он находится внутри, а вокруг высятся неприступные
стены. А тут что такое?.. Труп? Да, и пролежал он уже немалое время - судя
по торчащим костям.
Лифт дернулся и остановился, кто-то подтолкнул оператора сзади, и
изображение переместилось на землю. Кван посмотрел на Тамбо. Офицер службы
безопасности молча пожал плечами:
- Мы послали киборга. Одну из самых дорогих моделей. Она очень похожа
на человека. Заключенные подозрительны, поэтому мы одели ее как уличную
девку.
Кван кивнул и снова повернулся к экрану. Агент быстро поднялась на
ноги и начала снимать карьер. Кван увидел сотни женщин. Некоторые стояли
группами, кое-кто держался сам по себе, иные бродили по карьеру кругами. В
озере лицом вниз плавал труп.
Появилась одна из башен, сместилась вправо и снова заполнила собой
весь экран. Кван сразу понял почему и чуть не расстался со своим завтраком.
В карьере не росло ни одного дерева, лишь словно голые кости
возносились к небу стальные башни. С перекладин свисало три обнаженных,
посиневших тела.
Пачек увидела, что директору не по себе, и испытала удивившее ее саму
чувство превосходства. Она принимала участие в этом ужасе, потому что
побоялась сказать "нет". Кван же преследовал собственные цели.
Следовательно, она лучше, чем он. Верно?
Кван повернулся спиной к изображению:
- Что тут происходит? Я хотел получить доклад о том, как идут наши
дела, а вы устроили мне экскурсию по какому-то мерзкому карьеру! Где она,
черт побери?
Тамбо поджал губы. Вице-президенты приходят и уходят. Пусть только
подонок лишится благорасположения начальства, вот тогда ему ничто не
поможет.
- Слушаюсь, сэр. Посмотрите на женщин. Вы обратили внимание на кусочек
синей и красной материи у каждой из них?
Кван не обратил на это внимания, но не собирался признаваться в своей
оплошности.
- Разумеется. И в чем же тут дело?
- А в том, - терпеливо начала объяснять Пачек, - что в тюрьме
образовались группировки, банды, если хотите. Красные и синие.
- Одни поддерживают нас, другие - лоялистов, - обрадовавшись своей
догадливости, заявил Кван.
- Нет, - ответил Тамбо. - Боюсь, вы ошиблись. - Он не произнес вслух
слова "болван", но оно все равно витало в воздухе.
- В таком случае кто они такие? - не скрывая раздражения, спросил
Кван.
- Эквивалент уличных банд, - пояснила Пачек. - Их создали мы... во
главе стоят наши люди. Идея заключалась в том, чтобы разделить пленных на
группы и натравить их друг на друга.
- Блестяще! - с энтузиазмом вскричал Кван. - Отлично! Просто
замечательно!
- Мы рады, что вы одобряете наши действия, - сухо вставил Тамбо. - А
теперь смотрите, что происходит.
Изображение переместилось влево, потом вправо, и директор заметил на
земле горы всяческого мусора - обрывки бумаги, старую рваную одежду, пустые
банки от концентратов. Впереди появилась толпа, люди неохотно расступались,
словно не желая допускать в свои ряды новичка. Киборг, снабженный камерой,
медленно пробивался вперед. Кван заметил, что у женщин в волосы вплетены
красные и синие обрывки ткани.
Вскоре возникло открытое пространство, в центре которого стояла
женщина. Майло Чен-Чу умудрилась и здесь выглядеть хорошенькой и ухоженной.
Она была в черном кожаном пиджаке, кофточке на бретельках и черных брюках.
Кван заметил, что собравшиеся не сводят с нее глаз. Ничего
удивительного - если бы аудитория состояла из мужчин. Только здесь не было
ни одного представителя сильного пола. В чем же секрет, который открыла
природа людям вроде Майло Чен-Чу и утаила от Квана?
Включился звук.
- Итак, - продолжала Майло, - откуда появились банды? Уже были, когда
вас сюда доставили, верно? Их представители тут же бросились заманивать вас
к себе. А за что они сражаются? Что им нужно? Свобода? Правда?
Справедливость? Кто-нибудь из вас знает?
Камера сместилась влево, потом вправо. Никто не поднял руку.
- Вот именно, - мрачно произнесла Майло. - Они ни за что не сражаются.
Но кое-чего они все-таки хотят... верно?
Майло махнула рукой в сторону одной из женщин, стоящих в первом ряду.
- Как насчет вас, гражданка? Вы принадлежите к банде синих. Чего они
от вас ждут?
Женщина молчала - долго, и Кван уже решил, что она так ничего и не
скажет. Но она заговорила, причем достаточно громко, чтобы ее слышали все:
- Нам объяснили, что мы должны ненавидеть красных.
- Точно, - подтвердила Майло и обвела взглядом толпу. - И кто от этого
выиграет? Я имею в виду, кроме главарей.
- Они-то точно выиграют. - Какая-то женщина показала на край карьера.
- Ведь мы станем слабее!
Толпа взревела, соглашаясь с ней. Маленькие красные и синие тряпочки
полетели на землю, взревел сигнал. В следующее мгновение пуля поразила
женщину, которая согласилась с Майло. Толпа подалась назад.
Тамбо нажал на кнопку, и изображение исчезло.
Кван задумался над тем, что увидел. Агенты безопасности ответили на
его вопрос. Вместо того чтобы сделать Майло Чен-Чу более сговорчивой,
карьер укрепил ее бойцовские качества.
Он посмотрел на Тамбо, а потом на Пачек:
- Что вы предлагаете?
- Вытащить ее оттуда, - ответила женщина, - иначе она организует
восстание.
Кван кивнул:
- Ваше мнение, офицер Тамбо? Вы согласны с предложением коллеги?
- Нет, - мрачно произнес Тамбо. - Не согласен. Я считаю, что вы должны
прикончить гражданку Чен-Чу, пока это еще можно сделать. Она слишком
опасна, чтобы оставлять ее в живых.
Несмотря на беспринципность и тот факт, что Кван, пусть и не впрямую,
явился причиной многих смертей, он еще ни разу в жизни не отдавал такого
приказа. Символическое убийство - да, например, когда он увольнял
работников, чтобы снизить издержки. Но на самом деле - нет. От того, что он
мог вот так, несколькими словами, решить судьбу живого человека, ему стало
нехорошо.
Кван взглянул на Тамбо - казалось, громила в состоянии без проблем
прикончить человека голыми руками. Лично, глядя в глаза своей жертве.
Тамбо, не мигая, смотрел на начальника, бросая ему вызов, словно желая
сказать: "Я готов убивать по твоему приказу, а если будет нужно, разберусь
и с тобой. А ты способен на это?"
Кван знал, что скорее всего не способен. Но еще он знал, что наделен
властью сказать "нет" - в отличие от Тамбо.
- Спасибо, офицер Тамбо, мы не станем этого делать. Вовсе не потому,
что я сомневаюсь в правильности ваших выводов... просто нам нужна
информация, которой обладает Майло Чен-Чу. Заберите ее из ИКЗ-14 и
поместите в одиночку.
Офицеры кивнули, подождали, пока Кван выйдет из комнаты, и последовали
за ним.
Микробот был размером с крошечную точку в конце предложения. Но его
ячейки памяти переполняла информация. Он быстро промчался по потолку,
скользнул в щель и соединился со своей "няней" - очень маленьким
устройством, обслуживающим шестнадцать "жучков".
Няня подзарядила микробота, запомнила собранные им данные и послала
закодированный сигнал. Она не знала, кто получит информацию и как ею
воспользуются. Она даже не знала, что не знает этого. Иногда неведение
является благословением.
Было темно, очень темно, навигационные огни не светились. Только на
короткое время загудел двигатель, когда самолет приблизился к побережью и
помчался в глубь материка.
Пилот, человек по имени Падья, чувствовал себя ужасно. Он прекрасно
понимал, что ему досталось очень неприятное задание.
К правому бедру Падьи была прикреплена небольшая дощечка, и он уже в
десятый раз проверил распечатку. Приказ звучал вполне ясно и четко:
приземлиться возле Хатги, взять пассажира и быстро убраться восвояси.
Главное, проделать все так, чтобы мятежники ничего не заподозрили.
В этом, разумеется, ничего страшного нет. Хуже то, что, если приказ
верен, а не является плодом воображения свихнувшегося компьютера, пассажира
зовут гражданин Чен-Чу. Но ведь он исчез пятьдесят лет назад и должен быть
мертв!
Навигационный компьютер тихонько звякнул, и на внутренней поверхности
лобового стекла появилась проекция карты. Транспортный самолет находился в
пяти милях от места встречи, и расстояние быстро сокращалось.
Падья выдал мысленный приказ через интерфейс, соединенный с его
нервной системой, почувствовал, как скорость снизилась на пятьдесят
процентов, и включил прожектор на носу самолета.
Белый шар коснулся земли и помчался вперед. Особенно смотреть было не
на что: неприветливые скалы, пучки жухлой растительности и какие-то
разбегавшиеся прочь животные. На горизонте сверкали огни - значит, там
город.
Падья потянул на себя рукоять тормоза, взглянул на монитор и вдруг
заметил внизу дорогу, которой, судя по многочисленным колеям, часто
пользовались. Навкомп просигналил, и свет пролился на человека, державшего
одной рукой велосипед. Другой, свободной, он помахал самолету.
Падья сделал большой круг, не увидел никаких признаков засады и
совершил посадку. Потом заглушил все системы машины и поспешил в хвост.
Вообще-то в самолете данного класса имелся второй пилот и стрелок, но
он оставил обоих на базе. В конце концов, зачем рисковать людьми, когда нет
особой необходимости. Впрочем, спасибо они ему не сказали.
Падья нажал на кнопку, дверь раскрылась, и тут же начал опускаться
трап.
Чен-Чу подождал, когда нижняя ступенька коснется земли, быстро
поднялся наверх и показал на свой велосипед:
- Доброе утро... Местечко для него найдется?
Предполагалось, что Падья должен спросить у пассажира пароль, но он
напрочь про него забыл. Если первый президент Конфедерации был известен в
начале войны, к ее концу его слава удвоилась.
Пилот еще даже не родился, когда знаменитый промышленник перебрался в
свое нынешнее тело, но он видел сотни снимков настоящего Чен-Чу и знал, что
перед ним тот самый человек. Более того, он это чувствовал.
- Найдется, сэр! Добро пожаловать на борт.
Чен-Чу вежливо кивнул и проговорил:
- Спасибо. Хотите услышать пароль?
Падья поморщился от огорчения, что упустил такую важную деталь.
- Да, сэр. Прошу прощения, сэр.
- Монгол возвращается.
Пилот кивнул:
- Совершенно верно, сэр. А что это значит?
Чен-Чу улыбнулся:
- Я вернулся.
13
Нет более великого сражения, чем-то, в котором воин лишен своего
оружия, поддержки товарищей и надежды.
Майло Нарлон-Да. "Жизнь воина"
1703-й стандартный год
Планета Земля, Независимое всемирное правительство
Голос вырвал Тиспин из глубокого освежающего сна. Она начала
лихорадочно соображать, пытаясь одновременно найти глазами микрофон
капитанского мостика и нащупать кнопку переговорного устройства. Что могло
случиться? Атака, пожар?.. Цифры горели красным, все данные говорили о том,
что ничего страшного не произошло.
- Да?
- Прошу простить за беспокойство, мэм, вы нужны на мостике.
Тиспин узнала голос лейтенанта Роулингс - той самой, что сумела
сохранить ясную голову во время мятежа. Если Роулингс утверждает, что
возникла какая-то проблема, значит, так оно и есть. Ноги Тиспин коснулись
ледяного пола, и она поскорее схватила рубашку.
- Слушаю, лейтенант... Что там такое?
- Флагманский корабль захвачен командой, мэм.
- А про контр-адмирала что-нибудь известно?
- Нет, мэм. И вряд ли мы узнаем в ближайшее время. Мятежники сделали
гиперпространственный прыжок. Думаю, они направляются в пограничный мир.
Разумно. В пограничных мирах с законом туговато, и у дезертиров
появляется шанс избежать наказания. Не говоря уже о военном корабле с
оружием, который можно продать или использовать одному богу известно для
чего.
Тиспин охватили самые противоречивые чувства: гнев на мятежников,
беспокойство по поводу военной ситуации и - пусть это звучит неподобающим
образом - мрачное удовлетворение. Если уж кто из офицеров и заслужил того,
чтобы его лишили командования, то в первую очередь Прэтт. Однако не таким
образом. Тиспин стало его жаль.
- Я иду к вам... буду через пять минут.
Роулингс ждала появления Тиспин. Капитан взяла протянутую чашку кофе и
сделала маленький пробный глоток. Горячий - как она любит. Именно тогда
Тиспин заметила странное, немного даже хитроватое выражение лица Роулингс.
Остальные казались слишком серьезными, словно пытались что-то от нее
скрыть. Тиспин подула на кофе.
- Лейтенант, вы одобряете дезертиров? Роулингс изобразила потрясение:
- Ни в коем случае, мэм! Никогда!
Стрелок фыркнул. Тиспин внимательно оглядела лица своей команды.
- Правда? В таком случае будьте добры, объясните мне причину вашей
веселости.
Роулингс пожала плечами:
- Победа в Африке привлекла много внимания. Капитаны кораблей,
придерживающиеся лоялистских взглядов, провели голосование и решили
назначить вас главнокомандующим.
Тиспин нахмурилась. Командиров отбирают, а не выбирают. По
рекомендации вышестоящего начальства, благодаря успехам в военных
операциях, чину, положению, старшинству...
- Потому что у меня самый большой чин?
- Нет, мэм, - покачав головой, ответила Роулингс. - По крайней мере у
троих офицеров чин больше вашего.
- В таком случае почему? Улыбка Роулингс стала еще шире.
- Потому что, как сказал капитан Джон Хашимото, у вас самые большие
яйца.
Команда расхохоталась, а капитан "Гладиатора" почувствовала, что
краснеет. Земной флот был возрожден.
Раннее утро выдалось холодным и неприветливым. Когда Були вышел на
традиционный утренний обход крепости, "новобранцы с подводной лодки", как
он стал их называть, строились во дворе. Действовали они гораздо более
организованно, чем следовало ожидать. Большинство оказались бывшими
военными, жертвами бесчисленных понижений и в новенькой форме выглядели
отлично.
Були некоторое время за ними наблюдал, а потом отправился дальше.
Капитан Кара произвел на него поразительное впечатление. Чрезвычайно
сдержанный и неразговорчивый офицер не только помог Ни и ее киборгам
привести в порядок защитные сооружения Мосби, но и потратил немало усилий,
чтобы восстановить Джибути - факт, не оставшийся не замеченным мэром и его
подопечными. Хотя жителей городка не особенно радовали разрушения,
причиненные их домам, они вели себя более доброжелательно, чем раньше.
Були остановился, оглядел в бинокль горизонт на востоке и зашагал
дальше. Ему требовалось многое обдумать.
Где, черт побери, Конфедерация? Без политической инфраструктуры,
которая укрепила бы сопротивление, движение может легко погибнуть.
По-видимому, там наверху все свое время тратят на споры и не в силах
принять никакого разумного решения.
Мысли Були прервал ставший таким знакомым голос сержанта Хо, которая
обращалась к нему на его собственной волне. Ее никто не слышал, поэтому не
требовалось соблюдать формальности, необходимые во время радиопередачи.
Ушной микрофон работал превосходно, но Були все равно осторожно прикоснулся
к нему рукой.
- К нам приближается один дружественный корабль и два вражеских. С
северо-востока. Дружественный просит помощи.
Були знал, что ничего не увидит, однако поднес бинокль к глазам и
посмотрел в небо. За последние несколько дней подобное случалось довольно
часто. Примерно тридцать шесть раз. Около пятидесяти процентов транспортных
самолетов, аэромобилей и один воздушный шар были перехвачены и сбиты. Из
тех, кому все-таки удалось пересечь кордон, примерно три четверти падало в
залив или разбивалось на побережье. Местные жители неплохо поживились на
обломках - в некоторых домах стали появляться самые неожиданные предметы.
Легионер отлично представлял себе, каково находиться в небе над
заливом. Ослепительно яркая вода, движение машины и безумный страх.
Хо, не уверенная в том, что ее услышали, громко откашлялась:
- Сэр? Что я должна ответить?
Були вспомнил коварство Харко и решил соблюдать осторожность.
- Усильте наблюдение за воздушным пространством. Расскажите мне о
дружественном корабле - имеются какие-нибудь отличительные признаки?
- Да, сэр. Назван код - тот самый, что дал нам человек с подводной
лодки.
Були знал, что Хо имеет в виду Марка Бентона, который, выгрузив на
берег добровольцев, обещал, что еще свяжется с ними. Приближающийся самолет
сообщил его коды, значит, на борту находится важный груз. Последний
пришелся бы очень кстати... может, они получат что-нибудь полезное.
Були пожалел, что не успеет попросить о поддержке Тиспин. Зазвучал
пронзительный сигнал - самолет миновал пятидесятимильную отметку и вошел в
главную зону обороны крепости.
Новобранцы бегом покинули плац, ракетные установки развернулись на
северо-восток, вся база пришла в состояние боевой готовности.
Були поднес бинокль к глазам.
- Ведите нашего гостя и прикажите артиллеристам оставить его в покое.
Кораблям неприятеля сообщите, что мы начнем стрелять, как только они
пересекут тридцатимильную отметку. И Хо...
- Слушаю, сэр?
- Передайте на дружественный корабль, что за мной пиво.
Мощный интеллект Солы был рассредоточен по всему ее огромному телу.
Тот факт, что люди считали, будто их суть содержится в голове, казался ей
необычайно странным. Тем не менее она могла фокусировать свое сознание на
данных, получаемых от определенных сенсоров, и сейчас сосредоточилась на
Аденском заливе.
Лишенная органов движения, сай'линт следовала за Игольным течением в
сторону Индийского океана. Она находилась на половине пути, поскольку то,
что люди назвали бы ее "задней частью", все еще плыло по водам Северной
Австралии.
Зачем она туда направлялась, объяснить было совсем не просто. Сола
поспешила в Африку, поскольку скорее чувствовала, а не понимала, что так
нужно. Сейчас, простирая свое физическое и интеллектуальное присутствие во
все стороны, сай'линт вдруг все сильнее и сильнее начала ощущать, что самые
разнообразные формы жизни плавают, несутся по течению, ползают, ходят,
летают и парят вокруг нее. Она "переживала" их эмоции, а в случаях наиболее
развитых видов могла "думать" их мысли.
Здесь столько жизни, столько данных... Сола вдруг поняла, что ей
трудно сосредоточиться. Она прибегла к помощи мыслительных фильтров,
почувствовала, что большая часть "напряжения" спала, и вошла в контакт с
чем-то необыкновенно странным. С этим существом инопланетянка впервые
столкнулась, когда изучала память своих предков. Они высоко ценили этого
человека и даже однажды сражались под его командованием.
Его звали Серджи Чен-Чу - и он чувствовал себя просто отвратительно.
Несмотря на то, что он жил в искусственном теле, сенсоры продолжали
поставлять все необходимые данные в его мозг, которому совсем не нравилось
то, как движется транспорт.
Сола знала, что Чен-Чу напуган, но гораздо меньше человека, сидящего у
пульта управления транспортом, или их преследователей. Страх вызывали
истребители, зенитные орудия и начальство.
Что делать? Этот вопрос мучил Солу с того самого момента, как она
покинула ЗЖ-4762-АСЧ41. Каждый день предлагал миллионы, миллиарды
возможностей. Преступления, несчастные случаи и самые разные конфликты,
которые она могла предотвратить или смягчить.
Но на этом пути лежит безумие, поскольку, несмотря на способность
сай'линт контролировать чужое сознание, она не способна подчинить себе всех
сразу, особенно на такой густонаселенной планете, как Земля. Следовательно,
нужно решить, стоит ли вмешиваться и как выбрать подходящий момент.
Кроме того, нельзя забывать о более широких философских проблемах,
вопросах, над которыми старейшины размышляют сотни лет, а она только начала
задумываться.
Что произойдет, если разумным существам придется вести себя хорошо?
Станут ли они по-настоящему хорошими - иными словами, навсегда расстанутся
со злом? Или начнут творить добро лишь потому, что у них не будет другого
выбора? Разве может целый вид успешно развиваться, если кто-то принимает за
его представителей все решения? Да и кто она такая, чтобы брать на себя
столь серьезную ответственность?
Вот почему сай'линт дала себе слово ограничить масштаб своей
деятельности и уровень участия в делах землян, сосредоточившись только на
ключевых личностях. В данном случае ей приходилось слушаться собственных
чувств и интуиции.
Принять решение оказалось относительно легко. Чен-Чу сыграл
первостепенную роль в успешном завершении двух предыдущих войн и может
оказаться одним из главных персонажей снова.
Сола могла бы уничтожить корабли-преследователи, как нередко
приходилось делать ее родителям, но считала, что в этом нет никакой
необходимости. Не здесь... и не сейчас.
Лейтенант Джурано мрачно улыбнулась, когда транспортный корабль
появился в самом центре экрана, и приготовилась к запуску ракет.
Транспортом управлял отличный пилот, однако на сей раз удача его оставила.
Джурано уже собралась нажать на пуск и уничтожить подонка-лоялиста,
как вдруг отдала своему самолету мысленный приказ свернуть вправо.
Истребитель подчинился приказу, а вслед за ним и летчик ведомого самолета.
Она попыталась развернуть нос корабля и поняла, что ничего не может
сделать. Какая-то неизвестная сила взяла под контроль ее разум. Не весь, но
вполне достаточную его часть. Джурано испугалась - больше, чем прежде, во
время преследования.
Впереди появилось восточное побережье Африки, пора принимать решение.
Как она объяснит начальству, что с ней произошло? Ее отдадут под трибунал,
а потом расстреляют. Если только...
Джурано попробовала повернуть на север, убедилась в том, что неведомая
сила не стала противиться, и проверила, сколько осталось горючего.
Существует множество посадочных площадок, не говоря уже о пустыне. Она
приземлится и бросится бежать. Кто знает, может, повстанцы примут ее к
себе? Каким-то непостижимым образом лейтенанту стало известно, что ее
ведомый возражать не станет.
Транспортный самолет пролетел над заливом, до цели оставалось совсем
немного. Падья с облегчением вздохнул. Они в безопасности.
Були изумленно слушал доклад Хокинс. По совершенно необъяснимым
причинам мятежники поджали хвосты и убрались на север. Он приказал зенитным
батареям не стрелять, отменил боевую тревогу и наконец позволил себе
расслабиться.
Транспортник миновал Рас-Вир, пересек залив Таджура и направился к
крепости. Були с трудом поборол желание пригнуться, когда самолет промчался
прямо у него над головой, и специально повернулся спиной к посадочной
площадке.
Дурацкое притворство, учитывая тот факт, что его снедало любопытство,
но вполне необходимое - в особенности если он намерен поддерживать
репутацию великого, почти божественного существа, коим его считали простые
солдаты. В конце концов, кто захочет доверить свою жизнь человеку,
обладающему теми же слабостями, что и простые смертные?
Его размышления прервала капитан Винтерс:
- Полковник?
Були повернулся, увидел выражение, появившееся на лице офицера, и
понял, что Винтерс приготовила ему очередной сюрприз. Рядом с ней стоял
коротышка в давно вышедшем из моды деловом костюме. Почему-то он показался
Були знакомым...
- Слушаю вас?
Винтерс улыбнулась своему спутнику и заявила:
- Президент Чен-Чу, позвольте представить вам полковника Уильяма Були,
командира гарнизона крепости. Полковник, перед вами досточтимый Серджи
Чен-Чу, президент Конфедерации, адмирал, награжденный двумя звездами, и
глава "Предприятий Чен-Чу".
Чен-Чу протянул Були руку, и на его лице появилась дружелюбная
открытая улыбка.
- Капитан забыла упомянуть, что я бывший президент, адмирал запаса и
покинул свою компанию. Я самый настоящий пенсионер.
Були пожал протянутую руку, обнаружил, что она твердая, точно камень,
и понял, почему этот человек показался ему знакомым. Каждый курсант,
обучающийся в академии, должен знать все, что касается хадатанских войн - и
знаменитого Серджи Чен-Чу. Тем не менее он испытал настоящее потрясение и,
видимо, не смог скрыть своих чувств. Чен-Чу понимающе кивнул:
- Я уже привык к подобному выражению на лицах. Объяснение звучит
достаточно просто. Я ушел в отставку и не собирался ничего менять, но тут
начался мятеж.
Мысли в голове Були путались. Неужели он получил то, о чем мечтал?
Настоящий, проверенный в деле лидер, который сможет объединить движение
сопротивления? Или перед ним сломленный старик, мечтающий вернуться в дни
своей молодости?
- Добро пожаловать в форт Мосби, сэр. Жаль, что мы встретились при
таких обстоятельствах.
Чен-Чу показал рукой на крепость:
- Я довольно хорошо знал генерала Мосби... однажды даже помог ей
бежать из тюрьмы.
Були забыл о том случае - одном из сотни в долгой, наполненной
событиями жизни президента. Он уже собрался ответить вежливой фразой, когда
транспортник поднялся в воздух. Легионер посмотрел на своего гостя:
- Вам повезло, сэр. Очень повезло.
- Наверное, - загадочно проговорил Чен-Чу, - хотя у нас гораздо больше
друзей, чем кое-кто думает. Кстати, давайте перейдем к тому, зачем я к вам
прилетел... Мне нужна помощь.
Новобранцы выбежали на плац, и Були вспомнил о том, как они прибыли в
крепость. Часть сложного плана? Или простое совпадение?
- Разумеется, сэр, - вежливо ответил Були. - Ваша компания оказала нам
серьезную поддержку. Если я смогу помочь вам, не нарушая долга, я сделаю
это с огромным удовольствием.
- Хорошо, что вы так ответили, полковник, - мягко улыбнувшись, сказал
Чен-Чу. - Очень хорошо. Учитывая пользу, которую моя племянница в состоянии
принести Конфедерации, нельзя ли организовать ее побег из тюрьмы?
* * *
В камере царил полнейший мрак. Так продолжалось... часы, дни?
Неизвестно. Единственное, в чем Майло убедилась наверняка, так это что
площадь комнаты составляла шесть квадратных футов, поскольку ее рост
равнялся шести футам и восьми дюймам - тело можно использовать в качестве
измерительной линейки.
Нельзя сказать, что она особенно страдала от темноты, поскольку,
несмотря на то, что тюремщики имели возможность записывать уровень
теплообмена тела Майло Чен-Чу, в действительности они ее не видели. В
отличие от тех мгновений, когда вспыхивал свет и потолок, стены и пол
превращались в видеоэкраны.
Это было самой страшной пыткой. Они показывали Майло, как она
выглядит, и она видела, какой беззащитной стала. Она с ужасом смотрела на
темные, провалившиеся глаза, бледную, болезненного цвета кожу, торчащие в
разные стороны грязные волосы и тощее тело.
А еще ей демонстрировали кучу пропагандистских роликов и самые разные
картинки, включая созданный компьютером фильм, в котором ее сначала
насилуют несколько человек, потом подвергают страшным пыткам и в конце
убивают. Кроме того, тюремщики заставляли ее смотреть на, друзей, снятых
сквозь прицелы винтовок, собственные детские фотографии, газетные вырезки,
устраивали ей видеоэкскурсии по родному дому...
После такой обработки к Майло всегда приходил Леши Кван.
Неужели он действительно находится неподалеку и издевается над ней,
оставаясь в соседней комнате? Или Кван в тысячах миль отсюда? Перелет в
тюрьму занял много времени.
Кван обожал специфические штучки. Например, самым жестоким образом
насиловал цифрового двойника Майло или заглядывал ей под юбку откуда-то
снизу. И все это в сопровождении одного и того же мотива: "Скажи, куда идут
деньги, и я тебя отпущу".
Но Майло ничего ему не сказала и не собиралась говорить. Она твердо
стояла на своем из принципиальных соображений и... страха. Что сделает Кван
потом, когда она ответит на его вопрос? Отпустит на свободу, как и обещал?
Или прикончит? Второе казалось более вероятным.
Майло забилась в угол и стала ждать очередных пыток. Кван наверняка
придумал еще что-нибудь отвратительно изощренное.
Она знала, что на стенах время от времени появляется влага, чтобы
напиться, ее приходилось слизывать. Вкус жидкости часто менялся - от
чего-то напоминающего пот до воды, воняющей луком, и, наконец, однажды -
чтобы окончательно привести ее в замешательство - нектар с ароматом мяты.
Майло почувствовала спиной влагу и поняла, что тюремщики включили
воду. С тех пор как она пила в последний раз, прошло много времени, и она
страдала от жажды. Женщина повернулась к стене, высунула кончик языка и
осторожно прикоснулась к стене. Что будет на сей раз - пот, моча?..
От неожиданности у нее округлились глаза - вода, самая настоящая вода,
только немного солоноватая.
Обрадовавшись такому подарку, Майло решила собрать все капли до единой
и быстро принялась облизывать стену.
Затем, словно для того, чтобы доставить ей еще большее удовольствие,
капли постепенно превратились в тоненький ручеек, а в следующее мгновение
со всех сторон на Майло полились потоки воды. Она чувствовала ее на лице,
руках, теле, радуясь своему везению и возможности смыть многодневную грязь.
Майло перестала пить, когда вода начала плескаться возле ее лодыжек -
именно тогда она поняла, что стоки закрыты. Не случайно, а совершенно
сознательно, чтобы причинить ей еще более мучительные страдания.
Неожиданно на потолке вспыхнул экран. Майло заморгала, прищурилась от
чересчур яркого света и увидела у себя над головой стаи рыб, дно лодки и
пузыри - кто-то вошел в воду.
Ныряльщик медленно опускался на глубину. Это был Леши Кван, точнее,
его цифровой аналог, который не нуждался в маске, акваланге или плавниках.
Его великолепный деловой костюм казался водонепроницаемым.
- Мисс Чен-Чу! Какой приятный сюрприз! Я не думал, что встречу вас
здесь, внизу. Водичка нравится? Не обижайтесь, но вам давно пора принять
душ. Ого! Какие классные сиськи! Жаль, я не могу их пощупать, ведь я от вас
очень далеко.
Соленые потоки лились прямо на голову Майло, а Кван резвился словно
рыба. Женщина заморгала и вытерла лицо рукой. Тем временем вода добралась
ей до колен и продолжала прибывать.
- Да пошел ты!
- Фу, - ответил Кван. - Ты меня послать не можешь, дорогая. Ладно,
вернемся к делу... твоему делу. Точнее, к тому, что когда-то было твоим
делом.
Видеоэкраны на стенах неожиданно ожили, и комнату окружили самые
разнообразные смертельно опасные морские чудища. Майло узнала акул... и
догадалась, что остальные рождены на других планетах.
Она заставила себя сосредоточиться. Тут что-то новенькое - какое-то
предложение. Майло хотела быть сильной, хотела сказать "нет", но
чувствовала, что вода уже доходит ей до пояса и стала холоднее.
- Если хочешь что-то сказать, говори.
Бизнесмен улыбнулся и кивнул:
- Хорошо, очень хорошо. Вот мое предложение: "Предприятия Чен-Чу"
становятся нашей дочерней компанией, ты ее возглавляешь и имеешь процент с
прибылей. Лучшего предложения тебе не видать. Ну как, что скажешь?
Экран на полу засветился, появились яркие кораллы, прямо под ногами
Майло заскользила морская змея. Вода уже доходила до подмышек.
Майло была смертельно напугана, а предложение Квана звучало так
заманчиво. Оно казалось настолько соблазнительным, что она приняла бы его,
если бы не высокомерие в глазах и насмешливо поджатые губы Квана.
- Нет.
Кван превратился в чудовище с колючим хвостом, продемонстрировал ей
два ряда острых зубов и, выписывая немыслимые зигзаги, умчался прочь. Его
последние слова чудом не утонули в плеске воды, которая поднялась еще выше,
так что Майло пришлось плыть.
- До свидания, сучка! Увидимся в аду!
Майло ударилась головой о потолок и услышала собственный крик.
В Оперативном зале было относительно тихо по сравнению с тем, что
здесь творилось во время атаки Харко. Бормотало радио - патруль дальнего
действия докладывал о ситуации в пустыне, негромко гудели голоса, шипел
воздух, поступающий внутрь сквозь вентиляционные отверстия:
Були скептически наблюдал за тем, как Хо взяла диск Чен-Чу, вставила
его в машину и включила голографическое изображение.
Тысячи, скорее всего сотни тысяч человек попали в заключение, когда
новый режим пришел к власти. Зачем рисковать ради одной женщины? Потому что
ее дядя миллиардер?
С той самой минуты, как картинка стабилизировалась, стало ясно, что
съемка велась тайно. Во-первых, возникло ощущение, будто камера находится
на потолке, а кроме того, звук был каким-то глухим и не слишком четким.
Тем не менее изображение оказалось вполне приемлемым, и Були с
интересом (хотя он и не спешил в этом признаться) смотрел, как Кван и
офицеры службы безопасности включили фильм, снятый в карьере, известном под
названием "ИКЗ-14".
Майло Чен-Чу не имела ничего общего с испорченной светской девицей,
которую ожидал увидеть Були. Она оказалась умной, храброй и невероятно
привлекательной. Женщина повернулась лицом к камере, посмотрела прямо в
объектив и махнула рукой куда-то влево от Були. "Как насчет вас, гражданка?
Вы принадлежите к банде синих. Чего они от вас ждут?"
Кто-то еще что-то сказал, потом началась неразбериха, но именно глаза
Майло Чен-Чу приковали к себе внимание Були. От таких глаз холодок пробегал
по спине.
Закончился один эпизод, и начался другой. Время от времени возникали
провалы в изображении, однако общая картина была ясна. Парящая в воздухе
камера сняла Майло в тот момент, когда ей на голову нацепили мешок,
швырнули на заднее сиденье машины без номеров и куда-то увезли.
Чен-Чу объяснил, что произошло:
- Моя компания существует уже довольно давно и, как и любой успешный
организм, обязана своим долголетием специально разработанной стратегии
выживания. В тот момент, когда корпорация "Ноам" захватила контроль над
компанией, включились защитные механизмы. Несмотря на впечатление, будто
основная прибыль перестала поступать, на самом деле она передается как
тайным, так и официально существующим дочерним компаниям и на закрытые
счета. Кое-что из средств отправляется сразу к поставщикам, остальное
получают служащие, военные операции, вроде вашей, и "Радио Свободная
Земля".
Кван знает, что деньги уходят на сторону, и хочет их заграбастать. Вот
почему он захватил мою племянницу.
Чен-Чу говорил спокойно, почти равнодушно, но Були сразу понял, что
старик ужасно страдает. Более того, несмотря на то, что полковник никогда
не встречал мисс Чен-Чу, Були тоже испытывал за нее беспокойство. Он
наблюдал за тем, как фургон с сидящей внутри женщиной подъехал к тщательно
охраняемому зданию.
- Ну и где они ее держат? До Лос-Анджелеса довольно далеко.
Чен-Чу все прекрасно понял. Слова Були прозвучали язвительно, но глаза
выдавали его чувства.
- К счастью, по причинам мне неизвестным корпорация "Ноам" перевезла
мою племянницу в Африку. Ее держат к северу от Йоханнесбурга. В двух шагах
отсюда.
Були взял со стола пульт дистанционного управления, на экране
замелькали карты. Наконец, он нашел ту, что искал, - южные районы Африки.
Чен-Чу сказал "в двух шагах", но им придется пересечь территории бывших
Эфиопии, Кении, Танзании, Замбии, Ботсваны плюс здоровенный кусок ЮАР.
Учитывая, что армия Харко расположилась неподалеку и в любой момент
готова вступить в бой, по земле добраться до нужного места невозможно и
чрезвычайно трудно по воздуху даже при поддержке Тиспин. Безумное
предприятие, если только...
Були подвел курсор к слову "Йоханнесбург" и нажал на кнопку. Появилась
карта города.
- Вам известно, где находится здание, в котором удерживают вашу
племянницу?
Чен-Чу кивнул.
- Покажите.
Чен-Чу передвинул курсор на север, к востоку от Суэто, и щелкнул
клавишей на пересечении каких-то двух улиц. Появился снимок, сделанный с
орбитального спутника, - приземистые, прямоугольные строения, судя по
теням, трех или четырехэтажные.
Промышленник выбрал то из них, что располагалось на юго-востоке, и
обвел его кружком:
- Майло держат здесь.
- Тут офисы? - нахмурившись, спросил Були.
- Нет, склад.
Полковник кивнул. Сражение внутри офисного здания чревато жертвами
среди гражданских лиц. Ему совсем не хотелось одну трагедию превращать в
несколько.
- Что известно про склад? Система охраны? Количество часовых? Любая
информация может оказаться полезной.
Чен-Чу быстро достал второй диск.
- Нам удалось узнать не все, но достаточно много.
Були вызвал капитана Винтерс, лейтенанта Ускользающего в Ночь и
сержанта Неулыбчивого. До поздней ночи они обсуждали стратегию, планировали
операцию с учетом временных ограничений, транспортных проблем и многого
другого.
Позже, засыпая у себя в комнате, Були пытался понять, что им движет.
Почему он дал согласие на проведение операции? Потому что Майло Чен-Чу в
состоянии помочь сопротивлению или потому что его поразили красивые глаза?
Солнце превратилось в крошечную оранжевую точку, - когда флайер в
форме мухи - летун - высадил Були, Файкса, Ускользающего в Ночь и второй
взвод Особого разведывательного дивизиона в аэропорту Джибути. Первый взвод
уже прибыл.
Колеса коснулись земли, Були отстегнул ремни безопасности и взял свое
снаряжение.
Кажется, тысячу лет назад лейтенант Барр переправила Були через залив.
- Удачи, полковник, - услышал Були ее голос по переговорному
устройству. - Жаль, я не могу доставить вас к месту.
Несмотря на свои размеры и способность перевозить тяжелые грузы на
относительно небольшие расстояния, летательные аппараты в форме насекомых
были не в состоянии проделать такой далекий путь и вернуться назад без
дозаправки.
Були помахал рукой перед ближайшей камерой:
- Мне тоже жаль, лейтенант Барр. Удачи.
Барр сейчас его не видела, но то, что Були ее узнал, имело огромное
значение.
- Вас поняли, сэр.
Отряд, отвечающий за безопасность, потратил большую часть вчерашнего
дня на то, чтобы очистить аэропорт от электронных "жучков". Им удалось
обнаружить 3216 крошечных устройств, оставленных силами Харко.
Теперь следовало перенастроить "жучков", иными словами, внести в их
системы наблюдения ложные данные. Конечно, обманывать неприятеля бесконечно
не удастся, мятежники слишком умны, но вся миссия, включая время в пути,
рассчитана на десять часов, в крайнем случае двенадцать, если возникнут
непредвиденные трудности.
Дополнительную охрану обеспечивала капитан Марго Ни, которая вместе с
Десантниками II, запрограммированными соответствующим образом,
патрулировала периметр аэропорта. Они получили приказ стрелять во все, что
движется, и судя по периодически доносившимся коротким автоматным очередям,
честно выполняли распоряжение своего командира.
Сервомеханизмы выли, сенсоры изучали обстановку, теплый ночной воздух
был пронизан запахом озона. Були спустился вниз по складному трапу,
почувствовал, как жар проникает сквозь подошвы сапог, и зашагал прочь от
машины.
Направляясь к ангару, где должен был состояться последний инструктаж,
мимо промчался второй взвод.
Були бросил взгляд на быстро темнеющее небо. Нанесен ли первый удар?
Он очень надеялся, что операция прошла успешно... потому что, если
новоиспеченный контр-адмирал Тиспин не сумеет обеспечить их необходимой
поддержкой с воздуха, рейд обречен на провал.
У мятежников имелись разведывательные спутники, причем немало, многие
из них записывали все, что происходит в Джибути. Они и сейчас наблюдают за
аэропортом, посылая сообщения Харко. Тиспин должна была вывести их из
строя. Не те, которые сообщают о том, что происходит в Африке, а все в
мире. Предложение расширить масштаб операции и включить в нее
стратегические цели исходило от Чен-Чу, что явилось очередным
подтверждением его опыта и желания сразиться с врагом в целом.
Боевые взводы собрались и ждали, когда Були вошел в - ярко освещенный
ангар. Слепящий свет - это плохо, учитывая, что им придется выполнять
задание ночью, однако времени, чтобы адаптироваться к темноте, хватит.
Легионеры выстроились полукругом, повернувшись спиной к старому самолету. В
воздухе висел запах топлива.
Файкс постарался опередить своего командира и вошел в ангар первым,
чтобы проверить, все ли там в порядке. Он выкрикнул:
- Смирно!
И весь дивизион вытянулся по струнке.
Були кивнул и оглядел лица солдат.
- Добро пожаловать на операцию "Феникс", - проговорил он на наа. -
Целью нашей сегодняшней миссии является освобождение узника. Кроме того, мы
намерены продемонстрировать, что способны перейти в наступление и надрать
мятежникам задницу. Подходит?
Наа пришли в восторг, услышав свой родной язык. Более двух сотен
голосов выкрикнули одновременно:
- Да, сэр! Есть, сэр!
Були ухмыльнулся и перешел на стандартный язык:
- Я так и думал! Хорошо... давайте еще раз повторим, что будем делать.
Он посмотрел на свои часы.
- Загружаемся в течение двадцати восьми минут, ровно в шесть стартуем.
У нас две птички, одна для первого, вторая для второго взвода. Приманки
поднимутся в воздух непосредственно перед нами, разлетятся в разные стороны
и уведут за собой истребители.
Я буду в первом самолете, лейтенант Ускользающий в Ночь командует
вторым. На операцию распространяются все стандартные законы военных
действий в ночное время, это касается и радиопередач. Проверьте свои
браслеты на предмет позывных и паролей.
Були махнул рукой оператору и приказал:
- Включите экран.
Взяв в руки пульт дистанционного управления, он показал на район, где
когда-то находилась древняя страна под названием Эфиопия:
- Это Аддис-Абеба, точнее, то, что от нее осталось после вашего
последнего посещения.
До мятежа город был любимым местом Легиона, и там побывали почти все
его представители. Они рассмеялись, как и следовало ожидать. Були подождал,
когда снова станет тихо, и продолжал:
- Транспортный самолет мятежников вылетает отсюда примерно в семь и
направляется прямо в Йоханнесбург. Сегодня все будет иначе. К югу от Джимы
самолет неприятеля настигнет ракета. Вот тут-то на радарных экранах
появимся мы - и отправимся дальше, к цели нашего путешествия. Вопросы?
Один из легионеров поднял руку:
- У меня вопрос, сэр. Возникнет два сигнала вместо одного, разве враг
не заметит?
- Не заметит, если мы будем лететь так близко, что наши запахи
смешаются, - ответил Були на наа.
Инопланетяне расхохотались, а люди занервничали. Над кем смеются, уж
не над ними ли?..
Були увидел еще одну поднятую руку наа с серебристой шерстью.
- А как насчет возвращения, сэр? Вдруг мы потеряем один самолет?
- Хороший вопрос, - ответил Були. - Каждый транспорт будет заполнен
наполовину. Если мы потеряем один, второй заберет всех. Еще?
Был еще один вопрос - но никто не стал его задавать. Что, если они
потеряют оба самолета? Ответ знали все.
- Итак, - продолжал Були, - первый атакует башню с антенной,
расположенную к югу от города, постарается максимально там все испортить, а
потом сбежать. Второй приземлится, захватит территорию, где находится
склад, и освободит пленницу. Тем временем капитан Хокинс сбросит
вооруженный отряд в горах неподалеку от Касамы, в Замбии - на случай, если
у нас возникнут неприятности и понадобится надежное место, чтобы сесть.
Флот прикроет нас с воздуха. Вопросы?
На сей раз все молчали, поэтому Були распустил солдат, приказав им
занимать места в самолетах, надел боевое снаряжение и присоединился к
первому взводу.
Все легионеры имели одинаковое боевое снаряжение. Осколочная, дымовая
и фотограната, набор холодного оружия, которое разрешалось переделать по
своему усмотрению, портупея, винтовка и двенадцать обойм. Каждая из них
была облегчена на два патрона, чтобы снизить давление на пружину и таким
образом обеспечить ее бесперебойную работу. Так делали издавна - с точки
зрения Були совершенно неправильно, - однако солдаты относились к этой
традиции всерьез.
Специалисты, включая пулеметчиков, команды, обслуживающие ракетные
установки и пушки, медицинский персонал и операторы связи имели при себе
дополнительное снаряжение, хотя и меньше, чем традиционно принято при
подготовке к бою.
Легионеры расходились парами, проверяя друг у друга снаряжение и
подпрыгивая на месте. Все, что звенело, дребезжало или скрипело, привели в
порядок или закрепили. Наконец легионеры сели в самолеты.
Один из них, пассажирский, был угнан пилотом, и на нем до сих пор
остался логотип компании владельца, другой принадлежал Чен-Чу. Самолеты,
игравшие роль приманки, из которых мало кому удастся вернуться, уже
стартовали. Поисковые отряды заняли свои места. В их задачу входило
спасение пилотов.
После тщательной, напряженной подготовки момент старта показался
каким-то чересчур будничным. Корабли поднялись в воздух, повернули на запад
и плавно заскользили над пустыней. Несколько кочевников, стоявших возле
своих палаток, проводили их взглядами и скрылись в ночи.
Тиспин в последний раз огляделась по сторонам. Несмотря на то, что
команда состояла в основном из людей, свободные полупрозрачные складки
аварийных скафандров делали их похожими на инопланетян.
Все, что следовало сделать, было сделано, предусмотрели самые разные
случайности. Инженеры заявили, что системы работают превосходно и аварийный
пост готов. Кое-кто из несостоявшихся мятежников стал членом экипажа,
остальных закрыли на ключ.
Тиспин посмотрела на голографический экран, отделявший кресло
командира от панели управления. Земля казалась огромным сине-зеленым
глобусом, лишь тут и там виднелись коричневые пятна и белые снежные шапки
гор. Луна спряталась, а на орбите резвились космические корабли и спутники.
Они были отмечены разными цветами: красные - мятежники или предполагаемые
мятежники, голубые - лоялисты.
Количество красных значков примерно равнялось количеству голубых, что,
в отсутствие настоящего руководства, приводило к тому, что точки одинаковых
цветов старались держаться поближе друг к другу.
Похоже, корабли мятежников не хотят сражаться или думают, что
сражаться не придется... "Интересно, что им известно такого, чего не знаю
я? - подумала Тиспин. - Может быть, они заключили с Конфедерацией сделку?
Кстати, куда, черт побери, подевались эти бесполезные ублюдки?"
Лейтенант Роулингс положила конец ее размышлениям.
- Все отсеки докладывают о состоянии боевой готовности, мэм.
Тиспин кивнула, справилась с желанием вцепиться в ручки кресла и
отдала приказ:
- Первая фаза... выполняем.
Не успела она произнести эти слова, как с экрана начали исчезать
крошечные красные точки.
Те, что находились поблизости от лоялистских кораблей, были уничтожены
первыми, за ними последовали дальние, а затем и те, что находились на
другой стороне планеты. Главным образом речь шла о разведывательных
спутниках, заминированных крошечными самоходными роботами и подготовленных
к взрыву.
Ответ последовал не сразу, несказанно удивив Тиспин. Что они там,
уснули? Или их командование так же медленно принимает решения, как и ее?
Впрочем, они все воспитывались в одной системе - глупо задавать такой
вопрос.
Тиспин пожала плечами, приказала кораблям атаковать противника и
безмолвно вознесла короткую молитву всем святым. Однако Роулингс ее поняла
и произнесла "Аминь".
Чтобы защитить ночное зрение наа, свет в кабине был красным и
намеренно тусклым. Були наблюдал за своими парнями сквозь полуприкрытые
глаза, замечая, как справляются с напряжением соседи. Видеорепортер (из
гражданских) нервничала и уже в который раз проверяла аппаратуру. Були не
нравилось, что их будут снимать, но Чен-Чу заявил, что передачи "Радио
Свободная Земля" имеют огромное значение, и обещал проследить за монтажом
фильма.
Младший капрал Фарейс прищурился, рассматривая головоломку, переставил
кусочек и сердито выругался, когда у него ничего не получилось.
Капрал Добряк, открыв рот и задумчиво глядя вдаль, продолжал
натачивать острый как бритва нож.
Рядовой Могучий Пловец тихонько храпел, пока голова не свалилась ему
на грудь. Он быстро ее поднял, оглядел товарищей и повторил все сначала.
Файкс играл в карты с Ускользающим в Ночь и внимательно вглядывался в
лицо наа, тщетно пытаясь разгадать его выражение.
Двигатели монотонно гудели, ветерок тихонько касался шеи полковника,
внизу пролетали бесконечные мили.
"Гладиатор" чуть дернулся, когда очередная стая ракет покинула
установки и устремилась к неприятелю. Большинство было обнаружено и
перехвачено. Две добрались до цели. Они попали в бок "Конквистадору", рядом
с двигателем, и продырявили корпус старого корабля. Тот дрогнул, взорвался
в ослепительной вспышке света и исчез. Тучи металла, плоти и костей
остались на последней орбите погибшего судна.
Все, кто находился на капитанском мостике "Гладиатора", радостно
завопили и принялись хлопать друг друга по спине.
- Тишина на мостике! Будете праздновать, когда сражение закончится, -
если, конечно, останетесь в живых и у вас не пропадет желание радоваться.
Все замолчали, и Тиспин пожалела о своих словах. Конечно, они имеют
право ликовать, но она служила на "Конквистадоре" и знала кое-кого из
команды. Тогда они были не врагами, а друзьями.
Тиспин посмотрела на экран. Дюжина красных треугольников, обозначавших
вражеские суда, построилась в форме глобуса, флагманский корабль "Самурай"
повис в центре.
Дыра в том месте, где должен был находиться "Конквистадор", говорила
сама за себя.
- "Гладиатор" боевой группе. Соберитесь вокруг меня. Приготовиться к
бою.
Були почувствовал прикосновение, мгновенно проснулся и удивился тому,
что уснул.
- Мы в пятнадцати минутах от зоны посадки, - сообщил Файкс. -
Наверное, вы бы тоже хотели немного развлечься, сэр.
- Спасибо, сержант, - ухмыльнувшись, ответил Були. - Как там ребята?
- Свирепые, сэр, - серьезно проговорил Файкс. - Мне жаль врага.
- Мне тоже, сержант, мне тоже, - сказал Були и поднялся на ноги. -
Пусть еще раз проверят снаряжение. Я скоро вернусь.
Дверь в кабину экипажа была открыта. Внизу, в темноте, мерцали
скопления огней, а на горизонте появилось бело-зеленое сияние большого
города. Йоханнесбург. Полковник кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, и
спросил:
- Ну, как дела?
Падья с улыбкой повернулся. Глаза у него покраснели, и ему давно
следовало побриться.
- Пока все хорошо, полковник. Контрольная башня Джоберга спросила, не
летит ли справа от меня самолет. Я сказал, что никого не вижу. Они
поверили, по крайней мере пока.
- Отлично сработано, - кивнул Були. - Что передают в новостях? Говорят
про сражение в воздушном пространстве?
Падья покачал головой:
- Нет, но полетела система обеспечения номер один. Авария скажется на
всем - начиная от дистанционно управляемых грузовиков и кончая микроботами.
Резервная программа включилась - частично. Я ответил на ваш вопрос?
- До некоторой степени. Хотелось бы знать наверняка. Нам понадобится
прикрытие с воздуха.
- Аминь, - серьезно проговорил пилот. - Я займусь радиоприемником, как
только мы приземлимся. Может, и - удастся что-нибудь поймать.
Були посмотрел на второго пилота. Она тихонько посапывала во сне. - Вы
ее разбудите? Падья покачал головой:
- Только если возникнет необходимость.
Були удивленно помотал головой. Разве может нормальный человек понять
гражданских?
Капитан Мило Ститт ненавидел форму ополченцев, которую его заставили
носить, терпеть не мог ночных дежурств и не слишком любил Африку. И потому
он бродил по вверенной ему территории, словно зверь в клетке, и придирался
ко всему, что только попадалось на глаза.
Рядовой Васу видел, что приближается офицер, попытался в очередной раз
понять, как в Академию попадают такие вонючие мерзавцы, и вытянулся по
стойке "смирно". Он, как и остальные сто двадцать солдат, получившие приказ
охранять комплекс, был одет в форму ополченца, чрезвычайно удобную для
степей, однако несуразную в городе.
Ститт внимательно посмотрел на Васу, не смог ни к чему придраться и
испытал легкое отвращение. Именно в этот момент что-то громадное промчалось
у них над головами и опустилось на крышу склада.
- Проклятие, - выругался часовой. - Что, черт побери, это такое?
- Что, черт побери, это такое, сэр, - поправил его Ститт, наблюдая за
посадкой самолета. Ответ напрашивался сам собой: "это" - транспортный
корабль среднего размера. В таком может разместиться приличное количество
солдат, и здесь ему явно делать нечего. Ститт включил коммуникатор. -
Стража-Один, к нам прибыли незваные гости с воздуха. Осветить здание
четыре... Стрелять по моему приказу. Конец связи.
Ститт мог в любой момент отдать приказ открыть огонь, однако считал
это неразумным. Следует по крайней мере сделать попытку установить контакт.
Он переключился на другую частоту.
- Капитан Ститт, командир отряда безопасности Шестой зоны вызывает
прибывший самолет. Вы нарушили пункт ь 4697 закона об охране территории.
Назовитесь, или мы откроем огонь.
Мощный луч прожектора словно прижал транспортный корабль к крыше,
завыли сирены, развернулись дула пулеметов.
Голос принадлежал сержанту Ливу - его отряд расположился на крыше
здания ь 3, и они видели то, что было скрыто от глаз Ститта.
- Стража-Шесть вызывает Стражу-Один... Никаких признаков жизни. Конец
связи.
Ститт выругался. Транспортный корабль отвлекает их внимание!
- Стража-Один вызывает отряд охраны... На территорию высадился
неприятель. Возможная точка контакта к северу от периметра. Уничтожить
транспорт! Свяжитесь с Джобергом. Мне нужна поддержка с воздуха.
Немедленно!
Трассирующие снаряды осветили ночь, когда тяжелая артиллерия открыла
огонь. Транспортный корабль вздрогнул, но сумел подняться в воздух.
Какой-то идиот выпустил в него ракету класса "земля - земля". Ей не хватило
времени набрать полную мощь, и она со стуком ударила в корпус, не причинив
никаких повреждений.
- Контакт! - послышался возбужденный голос. - Я вижу неприятеля! Их
очень много!
Ститт. повернул и быстро зашагал на север.
- Назови себя, идиот!.. Где они, черт побери? Прием.
В ответ зазвучал пулеметный огонь, который говорил сам за себя.
Вторжение произошло в северном секторе зоны. К Ститту начали стекаться
доклады. Атакующие неизвестной численности нейтрализовали по крайней мере
два наблюдательных поста (НП) и вступили в бой с передовым отрядом второго
взвода. Лейтенанту Робу уже давно следовало выйти на связь. Ститт бросился
бежать.
- Стража-Один вызывает отряд. Неприятель внутри охраняемой территории.
Код "синий". Конец связи.
Сержант Лив услышал его, выругался и проверил боеготовность своих
людей. Слова командира означали, что на территорию пробрался неприятель и
здание ь 2 находится под угрозой. Значит, каждый взвод должен выполнять
заранее обозначенные приказы. Ему полагалось оборонять вверенный участок
сверху, осуществлять прикрытие для тех, кто сражается внизу, и следить за
небом.
Лив облизнул губы, проверил оружие и внимательно оглядел крыши.
Несмотря на то, что в его распоряжении находилось двенадцать солдат,
сержанту вдруг показалось, что он остался в полном одиночестве.
Легионеры увидели транспортный самолет и стали ждать связи.
Благодаря обостренному обонянию и термочувствительным подушечкам на
ступнях обнаженных ног, наа отлично справлялись с самыми необычными
ситуациями. Они воспитывались в мире, где превыше всего ставилось воинское
искусство, а в свое первое сражение, как правило, шли еще подростками.
Иными словами, наа растили, чтобы убивать. Воины скользнули за угол здания
и, прячась в глубоких тенях, медленно направились к цели.
Первый НП был спрятан в старом автомобиле. Возле пункта стояли двое
часовых. Добряк услышал разные запахи: один вонял табаком, от другого несло
лосьоном для бритья. Тот факт, что окна были слишком чистыми для брошенной
машины, подтвердил его подозрения. Он поднял руку, зная, что отряд тут же
замрет на месте, и начал медленно продвигаться вперед.
Оружие легионера по-прежнему оставалось заброшенным за спину. Только
когда он бесшумно соскочил с капота автомобиля, в его руке появился
клановый нож.
Табачник почувствовал что-то, собрался заговорить, но неожиданно
передумал - ударился лбом в стекло и уставился невидящими глазами в
темноту.
Одеколонщик повернулся, увидел желтые кошачьи глаза и умер.
Добряк открыл дверь, выскользнул в ночь и подал знак своим парням.
Умница обрызгал капот люминесцентной краской и последовал за товарищами на
юг.
Були видел, как наверху возникло несколько вспышек, понял, что
транспорт свою задачу выполнил, и помахал рукой взводу, показывая, что
момент настал. Рассчитывать на элемент неожиданности больше не приходилось,
да и не было необходимости - пора действовать.
Файкс бежал спиной вперед, прикрывая отряд с тыла.
Они подошли к первому НП, увидели зеленую кляксу и, не останавливаясь,
поспешили дальше. Впереди высилась водонапорная башня.
Рядовой Хорки, человек, обладавший настолько высокой квалификацией,
что его взяли в отряд наа, поднял снайперскую винтовку и выстрелил. Сверху
прямо в мусорный контейнер свалилось тело. Второй НП был нейтрализован.
Добряк швырнул кусок металла в забор из проволоки, посмотрел на
взметнувшиеся искры и стал ждать товарищей. Охрана начала стрелять, и
разведчики нырнули в укрытие. Добряк крикнул:
- Слухач, проделай дырку!
Слухач считался настоящим артистом, когда речь шла о применении
тридцатимиллиметрового барабанного гранатомета. Он ухмыльнулся, приладил
короткое приземистое орудие на невысокую стенку и трижды нажал на спусковой
крючок.
Взрыв уничтожил десять футов ограды. В отверстии появился какой-то
человек, выстрелил от бедра и закачался, когда в него попало сразу
несколько пуль.
- За мной! - крикнул Були и бросился в проделанную Слухачом дыру.
Он перескочил через тело, увидел, что луч прожектора шарит по улице, и
отклонился в сторону.
- "Феникс" приземлился, - поступило сообщение.
* * *
Ститт, наблюдавший за вторжением неприятеля, почувствовал, как внутри
у него все сжалось. Не надо обладать выдающимися умственными способностями,
чтобы сообразить, зачем они сюда явились. В его распоряжении два взвода:
один слева и один справа, Лив защищал территорию сверху. Вполне достаточно
для данной ситуации.
Так по крайней мере казалось сперва. Потом он поднес к глазам
выпущенный в мастерских Легиона бинокль и внимательнее присмотрелся к
приближающимся зеленым кляксам. В том, как двигались налетчики, было что-то
необычное. Казалось, будто они летят над землей.
Ститт понял, с кем имеет дело, - боевики наа! Самые опасные воины,
служащие в Легионе. Инопланетяне настолько глупы, что продолжают
поддерживать Конфедерацию, несмотря на то, что она регулярно вышвыривает их
на улицу, точно ненужный хлам.
Ститт уже собрался что-то сказать, предупредить своих солдат, когда
мир превратился в пылающую преисподнюю.
Сержант Лив дураком не был и потому приказал одному из парней
наблюдать за тылом. Его звали Бота. Солдат услышал шум, перегнулся, чтобы
посмотреть, что происходит, и получил пулю между глаз. Он повалился вперед
и так и остался лежать на доходившей ему до пояса стене.
Младший капрал Фарейс убрал пистолет с надежным глушителем в
специальную плечевую кобуру, послал робота-паука вверх по стене и принялся
внимательно наблюдать за тем, как раскручивается веревка.
Робот поднялся по стене, окружавшей крышу, вогнал болт в ее основание
и передал видеокартинку того, что увидел.
Фарейс посмотрел на экран размером с кредитную карточку,
удовлетворенно кивнул и убрал его в карман. Первым по веревке полез Могучий
Пловец, за ним Бессонный и Умница. Никаких проблем у них не возникло.
* * *
Территория перед складом оказалась достаточно открытой: тут и там
лежали грузовые модули и мотки кабеля, а само строение огораживала
невысокая стена.
Були прятался за ней, когда охрана открыла огонь. Добряка и весь его
отряд накрыл град разъяренного металла. Только что они были здесь и
готовились к наступлению, а в следующее мгновение исчезли из виду. Повсюду
раздавались оглушительные взрывы - в бой вступили гранатометчики.
Були выругался и собрался встать, однако Файкс его не пустил, с силой
дернув вниз. У них над головами пронесся ураган трассирующих снарядов.
Полковник попытался высвободиться из цепких пальцев Файкса.
- Пусти меня, черт побери!
- Прошу прощения, сэр, еще рано.
Були открыл рот, чтобы ему ответить, но тут новая волна огня затопила
все вокруг. Хуже всего было то, что стреляли с крыши здания ь 3. Стена
начала разваливаться, во все стороны полетели острые, как шрапнель, осколки
камня.
Рядовому Вудбенду такой осколок попал в висок. К нему подбежала
женщина по имени Клэр, быстро перевязала легионеру голову, похлопала по
руке и вернулась в бой.
Остальные члены отряда ждали, когда Фарейс доберется до вершины стены.
Он убедился в том, что во время их маневра ничего не изменилось, махнул
своим парням рукой и осторожно двинулся вперед.
Охрана, обстреливавшая двор внизу, выстроилась у края крыши. Наа
шагали по четыре в ряд. Могучий Пловец, Бессонный и Умница остановились в
точке, с которой их оружие покрывало весь отряд неприятеля. Фарейс,
стараясь не попасть на линию огня, медленно полз к цели.
Лива удалось застать врасплох. Он почувствовал, как что-то жесткое
уперлось ему в затылок, сразу все понял и поднял руки над головой.
Женщина, стоявшая слева от него, заметила краем глаза какое-то
движение, обернулась и увидела наа. Она тут же положила оружие на крышу, а
руки на затылок. Все остальные последовали ее примеру. Сверху людям Були
больше ничто не угрожало.
Мусорный бак служил отличным прикрытием - как и ожидал снайпер - и
звенел, точно цимбалы, всякий раз, когда в него попадали пули. Крышку
легионер использовал в качестве подставки для своей сильно модифицированной
винтовки.
Рядовой Хорки родился и вырос на Пардишене, не слишком уютном
пограничном мире, где трудно достать боеприпасы, а стрелять приходится
очень даже часто. Именно там он и научился охотиться, попадать в цель
каждым выстрелом и презирать неумелых.
На самом деле Хорки считал тех, кто поливал его отряд свинцовым
дождем, настоящими грешниками и не сомневался, что они встали на путь,
который непременно приведет их в ад. "Чем меньше тратишь, тем меньше
нуждаешься" - так говорил священник... и был совершенно прав.
Легионер тщательно выбирал мишень и только потом спускал курок. Кто-то
выдавал свое местонахождение вспышками выстрелов, кто-то - теплом тела,
другие принимали неверные решения, прячась там, где спрятался бы сам Хорки,
или двигаясь, когда следовало замереть в неподвижности.
Снайпер прицеливался, стрелял, передергивал затвор, без устали поражая
врага. Пули уносились в ночь, вгрызались в плоть и уменьшали плотность
неприятельского огня. Хорки серьезно кивнул и продолжил свою страшную
работу.
Були заметил, что огонь неприятеля стал менее плотным, сбросил наконец
руку Файкса и вскочил на ноги.
Его отряд высадился двадцать минут назад - достаточно для того, чтобы
защитники вызвали подкрепление. Тот факт, что оно не прибыло, означало, что
сработал отвлекающий маневр, или ополченцы не слишком хорошо знают свое
дело, или и то и другое одновременно.
Одно было ясно: пришло время действовать.
- За мной! - приказал полковник и помчался к зданию ь 2.
Нужное им здание защищала тяжелая металлическая дверь. Шестеро
легионеров имели специальные взрывные пакеты, необходимые для того, чтобы
ее открыть. Трое оказались рядом. Они бросились вперед, промчались мимо
Були и установили заряды.
Кто-то выстрелил, и легионер упал. Файкс выстрелил в ответ, услышал
крик и скорее огорчился, чем испытал удовлетворение.
Ститт не мог поверить собственным ушам. Он передал просьбу о
подкреплении целых пятнадцать минут назад. Сейчас, спрятавшись за каким-то
кондиционером, он слушал ответ дежурного офицера по чрезвычайным ситуациям,
точнее, какого-то ублюдка, который свою задницу не отличит от дырки в
земле.
По его словам получалось, будто кто-то атаковал антенную башню на юге
города. Туда отправлен отряд быстрого реагирования. Голос паренька звучал
испуганно:
- Прошу прощения, сэр, здесь никого нет, кроме меня. Что мне делать?
Ститт мог бы дать молокососу множество самых разных советов, но знал,
что ни один из них не является конструктивным.
- Свяжитесь с отрядом быстрого реагирования и скажите ДО, что мне
нужна помощь. Справитесь?
- Да, сэр. Есть, сэр. Конец связи.
Ститт грустно покачал головой, услышал взрыв и перешел на другой
канал:
- Манус? Чин? Что там у вас?
Тишина.
Стараясь не высовываться, Ститт отполз вправо и выглянул из-за угла.
Манус и Чин были мертвы. Их тела лежали примерно в трех футах друг от
друга. А за ними - тела других солдат. Граната? Нет, он бы распознал звук,
да и крови мало. Что, черт побери, тут происходит?
* * *
Хорки знал, что по крайней мере еще один из никудышных типов, которые
не умеют беречь собственное имущество, прячется за кондиционером, и
терпеливо ждал своего часа. Охота требует многого - среди прочего терпения.
И вот наконец какое-то движение. Сверху пролился свет. Немного, но
вполне достаточно. Появилась голова, блеснул глаз, возник небольшой шум.
Хорки нажал на курок медленно, словно ласкал его... и почувствовал,
как отдача ударила в плечо. Пуля покинула дуло со скоростью более восьмисот
пятидесяти футов в секунду, вошла в глаз Ститту и вылетела через затылок.
Наружу вырвались клубы дыма, дверь распахнулась, внутрь полетели две
гранаты. Вспышка пламени, взрыв, мощный пулеметный огонь полил помещение за
дверью.
Були и Файкс ворвались внутрь, перепрыгнули через несколько тел,
заметили какое-то движение и принялись стрелять.
Офицер охраны выставила вперед руки и, падая, разбила своим телом
стекло внутреннего окна. Легионеры, не останавливаясь, промчались мимо.
По обе стороны коридора располагались кабинеты, затем возникла еще
одна дверь, а за ней несколько рядов выстроенных на быструю руку камер.
Наверху под потолком располагались висячие мостики, кабели выползали из
длинных металлических пластин, во все стороны разбегались пластиковые
трубы.
Каждая камера имела номер, а прочим не отличалась от остальных. Були
выругал себя за глупость. Вместо одного пленного у него на руках может
оказаться целых пятьдесят. Поместятся ли они в самолеты? Поведут ли себя
разумно?
Он повернулся к Файксу:
- Вызывай транспорт, открывай камеры и выводи всех, кто там сидит. У
нас нет времени на проверку, поэтому обращайся с ними как с военнопленными.
Кто знает, кого мы тут обнаружим?
- Есть, сэр, - кивнув, ответил сержант и тут же отдал несколько
распоряжений.
Були, держа наготове оружие, шагал по главному коридору. Под ногами
звенел металл. Из некоторых камер доносились приглушенные крики, в воздухе
пахло хлоркой. В одном из этих черных ящиков держат Майло Чен-Чу... В
каком?
Ответ на свой вопрос он получил почти сразу. Ему помогло существо,
находящееся в тысячах миль от тюрьмы.
- Та, что ты ищешь, прямо впереди... в последней камере справа.
От этого послания внутри у Були все сжалось, а шерсть на загривке
встала дыбом. Он быстро оглянулся - таким реальным показался ему голос.
Движимый любопытством, легионер подошел к названной камере под номером
33.
- Правильно, - прошептал в голове чужой голос. - Волны всегда,
неизбежно набегают на берег... точно так же должны случаться некоторые
вещи.
Були не очень понял, что означает послание, по крайней мере тогда не
понял, но думать об этом было некогда. Он взглянул на контрольную панель,
нажал на кнопку "Открыть", и механизм тихонько завыл. Холодный сырой воздух
ударил легионеру в лицо.
- Мисс Чен-Чу?
Майло сидела в позе "лотоса". От неожиданности, от света, хлынувшего в
камеру, она удивленно заморгала. Силуэт человека в дверях говорил о многом
- мужчина с оружием в руках. Неужели конец?
Сола проникла в сознание Майло и прошептала: - Нет, милая, все только
начинается.
14
И услышал я голос Господа, говорящего, кого Мне послать? И кто пойдет
для Нас? И я сказал, вот я, пошли меня.
Книга пророка Исайи
Год неизвестен
Где-то на краю галактики, Конфедерация разумных существ
Джепп встал голышом перед металлическим зеркалом для бритья, которое
когда-то принадлежало Парвину, повернулся и попытался рассмотреть свою
спину. Он увидел четыре розовые царапины, оставленные когтями ворги.
Добраться до раненого места было непросто. Если бы не помощь робота,
которого старатель окрестил Добрым самаритянином, а для краткости звал
Сэмом, ничего не вышло бы.
Довольный тем, как идет процесс заживления, Джепп взял один из своих
грязных комбинезонов и в очередной раз пожалел, что у него недостаточно
воды, чтобы постирать одежду. "Интересно, как я пахну?" - подумал он. Ответ
напрашивался сам собой.
Сэм, которого совершенно не занимали проблемы старателя, превратился в
акробата, сделал сальто назад и стал ждать похвалы - в соответствии со
своей программой. Его лингвистические возможности продолжали развиваться.
- Ну, что скажешь, дружок? Неплохо, правда?
- Просто фантастика, - ответил Джепп, не глядя.
Большинство трюков робота наводило на него скуку. Главная ценность
машины заключалась в том, что Джепп был не один... и еще Сэм мог общаться с
блестящими. Или по крайней мере их слышать. Благодаря чему им удалось найти
спятившего робота.
Сэм узнал о нем, когда другие роботы стали докладывать о его
деятельности. Их сообщения звучали совсем не так, как принято у людей.
Например: "Соблюдайте осторожность! По коридорам бродит сумасшедший робот!"
Нет, у них получалось гораздо менее эмоционально. Впрочем, чего еще ждать
от машин?
Они называли его "опасностью для движения", "источником незаконных
радиосигналов" и "неуступчивым механизмом".
Учитывая тот факт, что робот представлял собой аномалию в идеально
отлаженной системе, Джепп принял твердое решение его отыскать. Недостаток в
мире машин, любой, пусть даже самый незначительный, может оказаться очень
полезным для человека.
Он проверил свое снаряжение, приготовившись провести целый день в
коридорах корабля. Блокнот, вода, еда, оружие и пульверизатор с краской.
Без всего этого никак нельзя. - Ну что, Сэм, готов прогуляться?
Робот превратился в шар и покатился к двери.
- Я готов ловить котов.
Джепп покачал головой, дал себе слово впредь следить за тем, что
говорит, и оглядел свой дом. Постепенно уменьшающийся запас продовольствия,
аккуратная кровать и кое-какое снаряжение. Все как и должно быть.
Он закрыл за собой дверь, пожалел, что на ней нет замка, и отправился
на охоту.
"Убивать траки" - вот главная цель, которую преследовал Гун, его
подчиненные и весь флот в целом. А поскольку, чтобы убить, их следовало
сначала найти, искусственный интеллект следил за появлением малейших
намеков на то, где искать правильный путь. Три различных сектора вселенной
казались ему многообещающими - какой же выбрать? Вот почему Гун связался с
навкомпом, называвшим себя Генри. Генри был довольно примитивным с точки
зрения интеллекта, но его захватили в плен во втором секторе, и он мог
оказаться полезным. Решая одну из 178 892 623 проблем, занимавших его в
данную миллисекунду, Гун отдал приказ.
Навкомп "увидел" субъективный пейзаж, представлявший собой зеленую
пустыню, в которой тут и там высились рыжие Гуннские горы, и "услышал"
вызов как раскат грома, неожиданно прокатившийся по ослепительно голубому
небу.
"Гун требует, чтобы принадлежавшее человеку навигационное устройство
явилось на допрос".
Как всегда в подобных случаях, искусственные интеллекты,
соседствовавшие с Генри, тут же бросились врассыпную, постаравшись
оказаться как можно дальше от провинившегося устройства. В конце концов все
знали, что те, кого Гун вызывает на допрос, часто превращаются в его часть
или теряют память, а порой и вовсе становятся недееспособными.
Они испуганно лепетали, тихонько подвывали и бормотали на тысяче
производных математических языков, переносили свои данные в удаленные
районы пустыни и прятались за громадными Гуннскими горами.
Генри испытывал стыд за их слабость и изображал уверенность в себе,
которой не чувствовал, - один из немногих навыков, полученных им от Джеппа.
- Я тот, кого ты ищешь, начальник. Что потребовалось от меня такой
важной шишке?
Оскорбление, чувство юмора и бравада не возымели никакого действия на
посланника Гуна. Он хотел только одного - выполнить приказ.
Посланник завис над тем местом, где стоял навкомп, выдвинул розовое
щупальце и "ухватился" за ближайшую подпрограмму. Создание рук человеческих
испытало одновременно страх и любопытство, когда его вознесли к небесам.
Несмотря на то, что хранилище было совсем маленьким, пустыня тянулась во
всех направлениях. Бесконечно. Казалось, будто она течет под круглым брюхом
посланника Гуна.
Именно этого момента Генри ждал и боялся. Он хотел бежать, но еще и
мечтал остаться в живых. Получалось столкновение интересов. Генри уже
приходилось испытывать подобное, когда отсутствие надежных данных не
позволяет просчитать, что произойдет в следующее мгновение, - самое худшее
состояние для хорошо запрограммированного навкомпа.
За ними повисло небо... а там ждал Гун.
Коридор, помеченный Джеппом номером 51, служил границей разведанной
территории и тянулся в неизвестность, пока не исчезал из виду за изгибами
корпуса корабля. Этот район Джепп намеревался исследовать в ближайшем
будущем, именно здесь видели больного робота "накануне". Найти его можно
было только одним способом.
Старатель показал на порт для проверки данных, расположенный на уровне
его пояса.
- Интересно, что задумал наш не совсем здоровый дружок. Попытайся
выяснить.
- Есть, как сесть, - послушно проговорил робот. - Можешь меня
положить.
- Можешь на меня положиться, - поправил Джепп.
- Извини. Можешь на меня положиться.
Сэм изменил свой внешний вид, превратился в устройство для лазания по
стенам, резво взобрался наверх и подключился к порту.
Сначала очень осторожно, чтобы не попасть в водоворот данных, которые
могли унести его за собой, он изучил поток. В основном идущие сведения
имели отношение к вопросам навигации, поддержания порядка и другим видам
полезной деятельности. Ручей, который надеялся отыскать Сэм, был намного
меньше и скорее напоминал тонкую нить - почти невесомые волокна,
обволакивающие более важные темы. Именно здесь шли сообщения, полученные от
миллионов "тупых" сенсоров, доклады роботов, следящих за состоянием
корабля, и именно здесь следовало искать упоминание об интересующем их
объекте.
Робот находился в электронном потоке целых пять минут, Джепп
расхаживал по коридору, а блестящие болтали между собой.
И тут, когда один из тощих, похожих на червя, охотников за вирусами
промчался мимо, затормозил и вернулся назад, туда, откуда пришел, Сэм
"услышал" то, что искал. Если считать, что доклады верны, получалось, будто
одна из машин широкого профиля не только напала на другую, меньше
размерами, но и отобрала у нее какой-то инструмент.
Сэм хотел узнать больше и мог спокойно выполнить свою задачу, но
охотник промчался по боковому ответвлению, вошел в поток и собрался
спуститься вниз. Он существовал для того, чтобы поглощать непрошеных
гостей, и был страшно голоден.
Траки выбрался из потока данных, разорвал связь и спрыгнул на пол.
- Ну? - спросил Джепп. - Тебе удалось хотя бы что-нибудь узнать?
Его тон мог бы прозвучать обидно для человека, однако Сэм не обратил
никакого внимания.
- Робот, которого ты ищешь, находится на расстоянии одного коридора от
нас. Он там безобразничает.
- Великолепно! - радостно вскричал Джепп. - Пошли!
Человек, громко топая высокими корабельными сапогами, зашагал по
коридору. Сэм помчался за ним вдогонку. Его новый приятель такой странный,
зато с ним ужасно весело.
Точно жидкость, посланник Гуна проник за стену, отделявшую хранилище
от остального электронного естества Гуна, и протащил за собой Генри.
В тот момент, когда они возникли по другую сторону "неба", навкомп
неожиданно почувствовал притяжение.
Словно он был сделан из железа, а Гун представлял собой магнит.
Обе машины затянуло на тропу из оптических волокон, где их запаковали
и засунули в файл такой громадный, что искусственный интеллект даже и не
пытался осознать, что он такое.
Течение неслось очень быстро, и Генри получил чуть больше нескольких
миллисекунд, чтобы составить план побега и претворить его в жизнь. Проверка
показала, что для того, чтобы "сбежать", навкомпу придется разорвать цепкую
хватку, которой посланник Гуна держал его подпрограмму, или - что выглядело
более реальным - отделить эту часть себя.
Не очень приятная перспектива, поскольку именно здесь содержались все
данные, необходимые для управления "Пеликаном". Впрочем, корабля больше
нет, а новую программу разработать ничего не стоит. Если Генри найдет
Джеппа, и если они сумеют убежать.
Однако следовало подумать и об основной программе, которую можно
сравнить с инстинктом самосохранения, присущим человеку. Она категорически
запрещала роботу наносить себе повреждения. А вдруг ему удастся выжить
после встречи с Гуном? В таком случае нет никакой необходимости делить себя
на две части.
Электронная парочка выбралась на вторую тропу и проникла в Гуна. Стены
начали исчезать, текли миллисекунды, а навкомп думал только об одном - как
спастись.
Измученный вредными мыслями, проносящимися через процессор, робот
принял твердое решение уничтожить себя.
Электрический гаечный ключ взвыл, когда робот широкого профиля
попытался вытащить держатели из пазов.
Эта задача должна была оказаться для него непосильной - задумать, а уж
тем более совершить самоубийство, - но изъян, из-за которого машина
заболела, наделил ее неожиданными возможностями. О таких возможностях робот
никогда не задумывался - да и не очень хотел думать.
Джепп выскочил на пересечение двух коридоров и принялся лихорадочно
оглядываться по сторонам. Роботы находились справа от него. Один лежал на
палубе, другой стоял выпрямившись, держа в трехпалой "руке" инструмент. Он
визжал, точно животное, испытывающее невыносимую боль. Джепп подозвал Сэма:
- Можешь поработать переводчиком?
- Наверное, - неуверенно ответил траки. - А что такое "переводчик"?
Инструмент на мгновение смолк, потом снова заработал.
- Ты передашь роботу то, что я скажу, а потом мне, что ответит он.
- Ясное дело, - с важным видом заявил Сэм. - Подкати меня к нему.
Джепп обеими руками покатил шар по коридору. Неожиданно Сэм
остановился, отрастил четыре тощих ноги и бросился вперед. Послышалось
несколько пронзительных повизгиваний.
Джепп пробежал вслед за ним полпути и остановился, чтобы не мешать.
- Что ты сказал?
- Я спросил его, что он делает.
Больной робот что-то коротко ответил, траки перевел.
- Разбираю себя на части.
- Зачем? - поинтересовался Джепп.
- Потому что я несовершенен, - заявил блестящий.
- Несовершенен? - повторил человек, подумав о собственных недостатках.
- В каком смысле?
- Мне в голову приходят случайные, шальные мысли, - ответил робот. - Я
нерадив в работе, всем мешаю и зря трачу ресурсы.
- И что с того? - спросил Джепп. - Подумаешь! Мы все несовершенны.
- Большинство машин совершенны, - просто ответил блестящий. - Те же,
кто не отвечает нужным требованиям и не в состоянии выполнить свои
обязанности, бесполезны. Мусорщики отказались меня забрать, значит, я
должен сам себя уничтожить.
Инструмент снова взвыл, Джепп метнулся вперед, и робот упал. Человек
приземлился поверх машины, гаечный ключ отлетел в сторону.
Старатель посмотрел в лицо машине, и неожиданно его посетило озарение:
вот цифровой эквивалент глины. Господней глины.
- Ты не бесполезен, у тебя есть высшая цель - служить Богу.
Сэм смотрел то на одного, то на другого, ждал, когда машина ответит, а
потом перевел:
- Богу? А что такое Бог?
Джепп постарался объяснить как можно понятнее:
- Бог создал вселенную, планеты и тех, кто построил корабль.
- Бог создал Гуна?
- Да, - подтвердил Джепп, пытаясь понять, кто такой Гун. - Бог создал
Гуна.
- Бог это ты?
Джеппу очень хотелось сказать "да", но ему удалось справиться с
соблазном.
- Нет, как и тебя, меня тоже создал Бог. Чтобы я делал его работу.
- Работу? Какую? - В вопросе прозвучали грустные нотки. Джепп
почувствовал, как его охватывает вдохновение, и отдался на волю слов.
- Как и компьютеры, которые не могут не соответствовать параметрам,
установленным базовыми оперативными системами, мы должны следовать
указаниям Бога и следить за тем, чтобы другие поступали так же.
Робот задумался. Возможно, он и в самом деле может что-то сделать.
- Каким образом?
- Нужно двигаться вперед, - сказал Джепп, представив себя во главе
миллионной армии роботов. - И еще обращать своих братьев в истинную веру,
чтобы они познали величие Господа.
Робот снова задумался. Вполне разумная концепция. Если Бог существует
и хочет, чтобы его создания функционировали в гармонии, в таком случае все
машины, находящиеся на борту корабля, имеют право - нет, обязаны -
познакомиться с его планами и приложить максимум стараний для претворения
их в жизнь.
Но вдруг эти логические рассуждения ошибочны? Возможно, они являются
продуктом поломки, случившейся где-то в самом начале процесса и приведшей к
неисправности всей системы? Что, если такие верования противоречат базовой
программе робота?.. Быстрая проверка показала отсутствие упоминаний о Боге
и Божьей воле. Но и запретов, касающихся Бога или всего, что имело к нему
отношение, не было. Гун, или существо, создавшее Гуна, о Боге умолчало.
Воздух наполнился целой серией пронзительных свистков и пощелкиваний.
Джепп поднялся на ноги.
- Что говорит наш друг?
Сэм, которому разговор уже давно наскучил, сделал стойку на одной
руке.
- Он сказал: "Да, господин. Где план Бога? Загрузи его в мою
программу".
Генри призвал всю свою силу, оторвал от себя подпрограмму и
почувствовал, как посланник Гуна медленно уплывает в сторону. Он свободен!
Надолго ли?
Посланник издал звук, похожий на вой древней сирены, сообщающей о
тумане, протянул в сторону навкомпа дюжину розовых щупалец и позвал на
помощь.
Генри удалось увернуться, но он знал, что у него в распоряжении
имеется чуть больше нескольких миллисекунд.
Вдалеке, прямо по течению, виднелся вход в темную пещеру. Разноцветные
биты похожих на конфетти данных затягивало в боковую схему и уносило... кто
знает куда?
Навкомп сосредоточился, перебрался в дальний конец потока и нырнул в
темноту. Тропинка была совсем узкой, поэтому ему пришлось снизить скорость.
За ним следовал охотник в виде тощего червя. Почувствовав
преследование, искусственный интеллект сделал несколько поворотов наугад.
Налево, направо и снова налево пока неприятель не остановился, чтобы
проглотить какие-то неверные данные, и, естественно, упустил Генри.
Куда бежать?
Не успел Генри задать себе этот вопрос, как провалился сквозь редко
используемую схему и "плюхнулся" в темноту.
Возникла пауза, пока находившиеся в спячке системы активировались,
ожил ядерный реактор, и к сенсорам боевого флота потекла энергия.
И хотя робот имел относительно маленькую корабельную память, он вдруг
понял, что может "видеть" самыми разными способами, "слышать" на широком
диапазоне частот и "чувствовать" благодаря многочисленным сенсорам. Словно
"надел" на себя корабль, только в более узком смысле.
Навкомп оглядывался по сторонам, а вокруг ворчали сервомеханизмы.
Света практически не было - еще чуть-чуть, и пришлось бы включить
инфракрасное освещение. Хранилище содержало сотни - нет, тысячи похожих на
пауков боевых машин. Их окружало такое же сияние, как и сами инопланетные
корабли.
Знают ли они о его присутствии? В состоянии ли почувствовать
присутствие навкомпа? Нет, Генри полагал, что они его не видят, а
следовательно, ему удалось пробраться в какое-то святилище, своего рода
убежище, где он сможет отсидеться и решить, что делать дальше. Время
утекало, сквозь вентилятор внутрь проникал воздух, армия продолжала спать.
15
Политика - это наука о том, кто получит, что он получит, когда и
почему.
Сидни Хиллман. "Политический букварь для всех американцев"
1944-й стандартный год
Планета Земля, Независимое всемирное правительство
Большая спальня поражала роскошью обстановки. В темных углах, едва
различимая, пряталась белая мебель. Солнечный луч проскользнул сквозь
шторы, перебежал по ковру и забрался на огромную постель, где вполне
хватало места для троих. Губернатор Патриция Пардо наслаждалась своим
обнаженным телом и тем, как ее ублажали двое любовников. Секс... Великое
дело? Или главное здесь тоже власть?
Молодой человек, один из помощников Пардо, устроился у нее между ног.
Девушка, совсем еще ребенок, ему помогала.
Пардо впустила молодого человека, установила ритм, который ей
нравился, и начала получать удовольствие, купаясь в сладости момента.
Казалось, девушка умудряется поспевать повсюду - она прикасалась,
гладила, ласкала тело своей госпожи.
Пардо не знала, от чего получает большее удовлетворение от физических
ласк или осознания того, что обладает властью над ними. Каким-то
непостижимым образом мысль о том, что мужчина изо всех сил старается
доставить ей удовольствие, потому что мечтает о продвижении по службе,
обостряла восприятие и делала наслаждение слаще.
Темп увеличился, мужчина явно ждал указаний, но Пардо совершенно
сознательно лежала с пустым, ничего не выражающим лицом. Потеряв
уверенность, опасаясь потерпеть неудачу, юноша удвоил свои старания.
Девушка поняла, что происходит, пожалела своего коллегу и сделала
кое-что особенное.
Пардо испытала оргазм, расцарапала спину молодому человеку и
почувствовала его ответную реакцию. Второй оргазм оказался намного сильнее
первого и оставил Пардо без сил.
Впрочем, она быстро пришла в себя. Ее помощник безмолвно поздравлял
себя с удачно проведенным раундом, девушка внимательно изучала свои ногти,
а Пардо скатилась с постели и отправилась в ванную комнату.
Душ "почувствовал" ее приближение, включил воду той температуры,
которую она предпочитала, и активировал голографический экран.
Разноцветная радуга повисла в воздухе в том месте, где свет касался
воды. Шла передача из студии, контролируемой правительством. Неожиданно ее
сменила нелегальная сводка новостей, передаваемая неуловимым "Радио
Свободная Земля". Женщина из числа "добровольных журналистов" стояла перед
крепостью.
"... И, несмотря на тот факт, что отряд лоялистов потерял тридцать
одного человека, им удалось освободить тридцать четыре политических
заключенных, причем по крайней мере одного из них знает весь мир. До того,
как ее захватили, посадили в тюрьму и пытали, Майло Чен-Чу занимала пост
исполнительного директора "Предприятий Чен-Чу". Зрители старшего поколения
наверняка помнят, что дядя мисс Чен-Чу, Серджи Чен-Чу, был первым
президентом Конфедерации. Теперь, когда знаменитый промышленник решил
отказаться от жизни отшельника, сопротивление получило опытного..."
Пардо с руганью выскочила из душа и влетела в спальню. Выглядела она
не самым лучшим образом - мокрые волосы торчат в разные стороны, лицо
постарело всего за несколько минут, с тела капает вода.
Ее любовники решили немного развлечься, пока она не видит. Услышав
голос хозяйки, они быстро повернулись.
- А ну, прекратите! Одевайтесь и позовите Харко. У нас полно работы.
Форт Мосби мерцал в дневном мареве. Шесть "Стилетов" с ревом
промчались в небе, когда челнок опустился на землю. Истребителей Харко,
продолжавших болтаться вне досягаемости ракет класса "земля - воздух",
нигде не было видно.
Легионеры браво вытянулись по стойке "смирно". Киборги, часть из
которых вернулась с учений всего несколько часов назад, стояли сразу за
ними.
Взвыли сервомеханизмы, люк открылся, и вышел офицер. Були не знал
генерала Каттаби, но, естественно, о нем слышал и надеялся, что слухи
правдивы. Многие считали, что генерал человек прямой и всегда говорит то,
что думает. Настоящий командир, который предпочитает проводить время со
своими людьми.
В последнее время Каттаби служил на Альгероне. Если то, что слышала
Винтерс, правда, генерал атаковал мятежников и взял форт в свои руки.
Может быть, Каттаби встречался с его родителями? Нет, вряд ли.
Були окинул взглядом свою армию и пожалел, что генерал не смог
привести с собой подкрепление. Впрочем, он прекрасно понимал, какие тому
приходилось решать задачи. На Альгероне следовало восстановить дисциплину,
структура подчиненности нарушена, а политическая ситуация складывается
сомнительная. Возможно, пройдет несколько недель, а может быть, и месяцев,
прежде чем Каттаби сумеет выделить ему хотя бы один взвод.
Були отбросил неприятные мысли, расправил плечи и строевым шагом
подошел к челноку.
Каттаби задержался на мгновение на верхней ступени трапа, прищурился в
резком ослепительном сиянии и попытался понять, что его ждет. Хотя форт
Мосби до мятежа использовался главным образом в качестве центральной
помойки, он устоял. Почему? Чистой воды удача? Или заслуга человека,
направляющегося сейчас к нему, - единственного сына майора Уильяма Були и
капитана Конни Кробак?
Знает ли он, что они погибли? Нет, похоже, до полковника эта
информация не дошла. В таком случае печальная обязанность сообщить Були о
смерти родителей ляжет на его плечи... долг командира.
Лестница слегка раскачивалась под весом генерала. Он ответил на
приветствие Були и ступил на землю. Как приятно снова оказаться дома.
То, что начиналось как срочное совещание, созванное для обсуждения
последней передачи "Радио Свободная Земля", превратилось в полномасштабный
стратегический совет. Стол был завален полупустыми чашками, снимками,
сделанными со спутников, распечатками и разными мелочами. Группа только что
закончила рассматривать отчет о последнем сражении в космосе. Уничтожение
"Самурая" и двух судов сопровождения явилось тяжелым ударом.
Харко потер глаза и повторил вопрос:
- Могут ли лоялисты победить? Нет - учитывая, как обстоят сейчас дела.
Да, они контролируют воздушное пространство, включая все, что находится на
орбите, однако их преимущество скорее психологического характера. - Он
обвел собравшихся взглядом, останавливаясь на каждом в отдельности. - Да,
они в состоянии превратить весь Лос-Анджелес в развалины. Если захотят.
Как, впрочем, и любой другой город. Но такие действия неразумны с
политической точки зрения. Будут тысячи, если не миллионы, жертв. Мы
получим моральное преимущество, многие отвернутся от Конфедерации и
перейдут на нашу сторону.
Не стоит обманываться по поводу значимости африканского рейда, вылазок
в Южной Америке или так называемого движения сопротивления здесь, в
Лос-Анджелесе. На Земле им не победить - у них нет единого руководства, не
хватает боеприпасов и людей.
- И что же вы порекомендуете нам, полковник? - поинтересовалась Пардо,
которая не переставая теребила сережку.
Несколько коротких мгновений Харко боролся с желанием вытащить
пистолет и пристрелить Патрицию Пардо, потом ее постоянно ухмыляющегося
сынка, а за ними и всех их приспешников. Но несмотря на то, что он получил
бы от этого колоссальное удовольствие, Харко понимал беспомощность
одиночки. И изо всех сил старался говорить так, чтобы голос звучал
спокойно:
- Я советую усилить борьбу с врагом, больше внимания уделять
психологическим вопросам и атаковать Конфедерацию там, где она наиболее
слаба.
- Умоляю, скажите нам, где же она слаба? - чуть приподняв тщательно
подрисованную бровь, спросила Пардо.
- В сенате, - ровным голосом ответил Харко. - Всем известно, что
президент Нанкул непременно послал бы в бой силы поддержания порядка,
однако, благодаря нашим союзникам, у него их нет. А что, если Серджи Чен-Чу
решит вернуться в политику? Он может оказаться опаснее целой бригады
легионеров.
- И что вы предлагаете?
Харко с мрачным видом пожал плечами:
- Вы любите политику - отправляйтесь туда, где вы в состоянии принести
максимальную пользу.
Пардо почувствовала, как ее охватывает возбуждение. Да! Она обожает
сенат - место, где хитрость, обман и взяточничество заменяют целые армии, а
от поражения до победы расстояние в несколько лживых заявлений. Конечно,
существует и опасность - включая вероятность военного переворота. Однако на
каждый удар всегда найдется контрудар. Она отлично разбиралась в искусстве
политических интриг.
- Отличная мысль, полковник. Пожалуйста, подберите судно, которое
сможет прорвать блокаду. И дайте ему надежный эскорт.
- Слушаюсь, мадам, - кивнув, ответил Харко.
- И еще, полковник...
- Да?
- Мэтью остается за меня.
Больше всего на свете Майло мечтала о свете. Она хотела увидеть его
собственными глазами, почувствовать кожей, впустить в душу. Вот почему она
уговорила дядю отправиться с ней на парапет. Солнце только еще начало
выглядывать из-за восточного горизонта, когда они вышли на прогулку.
Отовсюду доносились громкие голоса, выкрикивающие приказы, слышался топот
ног, на мачте трепетал флаг. Зазвучал сигнал побудки, эхом отразившийся от
стен крепости.
- Ну, - проговорил Серджи Чен-Чу, - как ты себя чувствуешь?
- Лучше, - ответила Майло. - Намного лучше. Несмотря на отвратительные
сны.
- Тебе нужно время, чтобы прийти в себя, - задумчиво сказал Чен-Чу. -
Я арендую дом, и ты как следует отдохнешь.
Майло повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза:
- Ты серьезно? Для меня работа самое лучшее лекарство.
Чен-Чу не мог не видеть, как похудела Майло, не заметить в ее глазах
боль, которая не желала уходить, и его охватил гнев. Время пройдет, все
переменится, и Кван заплатит за свою жестокость, а пока она права.
- Я не сомневался, что ты так скажешь. Но мне захотелось проверить...
на всякий случай.
Майло рассмеялась и снова зашагала вперед.
- Я обеспокоен, - задумчиво продолжал Чен-Чу. - Мне не нравится, что
президент Нанкул не послал сюда миротворческие силы. Надо полагать, у Пардо
в сенате могущественные друзья, которые преследуют свои собственные Цели. -
Земля может являться только маленькой частью огромного живописного полотна,
- кивнув, сказала Майло. - И что тогда?
- В самом деле - что? - задал Чен-Чу риторический вопрос. - Вот почему
я посчитал необходимым переговорить с адмиралом Тиспин. Мы вылетаем сегодня
вечером.
Винтовая лестница со старыми истертыми ступенями (еще одно
доказательство того, что нет ничего вечного - даже дюракрет рано или поздно
изнашивается) медленно, но неуклонно уводила вверх.
Були вышел наружу и огляделся по сторонам. Кроме часовых, которые
стояли на своих постах, он заметил еще двоих человек. Один из них поднял
руку, приветствуя его, - Були мгновенно узнал Серджи Чен-Чу и его
племянницу Майло. Полковник помахал им в ответ и приступил к традиционному
утреннему обходу. Его охватили противоречивые чувства: раздражение, что
дядя и племянница нарушили привычное течение утра, злость на себя за
отсутствие гибкости и глубокая грусть.
Несмотря на то, что он никогда не был особенно близок со своими
родителями - те постоянно куда-то спешили и что-то делали, - Були знал, что
они его очень любили. И. вот они погибли, он остался один, больше нет
места, где можно найти покой и утешение в трудную минуту.
- Здравствуйте, полковник. Хорошее сегодня утро, верно? Були
остановился и поднял глаза. Ее красота потрясла его, точно физическая боль
от удара.
- Ну да... хорошее, - заикаясь, пролепетал он, будто смущенный
школьник. - Прошу простить, я вас не заметил... задумался о другом. Как вы
себя чувствуете?
Майло вспомнила неожиданную вспышку света, звук его голоса и его
сильные руки.
- Намного лучше - благодаря вам и вашим ребятам. Мне так и не довелось
поблагодарить вас за то, что вы для меня сделали.
Були на мгновение вернулся в прошлое и вспомнил, как они мчались к
самолету, потом был длинный, полный опасности полет, катастрофа в Касаме,
смерть Ускользающего в Ночь, путешествие в стальных животах кводов до места
встречи с маленькими летунами... Военная победа, которая очень дорого
стоила.
- Я выполнял свой долг.
Ему очень хотелось забрать свои слова назад, но они, как пули,
проникают в самое сердце. Були видел, как погас свет, озарявший лицо Майло,
и выругал себя за глупость. Если бы только...
Чен-Чу кашлянул и произнес:
- Полковник страдает от излишней скромности. Несмотря на то, что рейд
обошелся нам чрезвычайно дорого, он завершился успехом. И в данном случае я
имею в виду не только освобождение пленных, огромное значение имеет
психологический фактор. Можете не сомневаться, Пардо и ее приятели очень
даже заволновались.
Були заставил себя улыбнуться:
- Надеюсь, вы не ошибаетесь. Я слышал, вы оба улетаете?
- Да, - кивнул Чен-Чу. - Адмирал Тиспин пришлет за нами корабль. Мы
уверены, что в сенате действуют представители губернатора Пардо - пришла
пора и нам заняться политикой.
Були сообразил, что у него больше не будет возможности поговорить с
Майло, поскольку он не знал, увидит ли ее снова. Скорее всего нет.
- Ну, желаю вам безопасного полета. И удачи.
Майло смотрела, как полковник отворачивается, и чувствовала, будто
теряет что-то очень важное. Только вот что?
Чен-Чу краем глаза наблюдал за лицом племянницы и не мог не заметить
появившегося на нем выражения. "Как два разумных человека могут вести себя
так глупо?" - подумал он.
- Это, - добавила Сола, находившаяся где-то за островом Муча, - одно
из многих качеств людей, делающих их интересными. Наша репродуктивная
система совсем не такая сложная.
Чен-Чу рассмеялся, удивив Майло. Но промышленник только махнул рукой и
заявил:
- Ничего, дорогая... Просто мне в голову пришла забавная мысль. Идем,
у нас полно работы.
16
... И придут фанатики, с именем Господа на устах и злом в сердце...
Автор неизвестен. "Книга предсказаний пуунара"
1010-й стандартный год до н. э.
Где-то на краю галактики, Конфедерация разумных существ
Корабли блестящих вышли из гиперпространства и поплыли сквозь мрак
космоса. Они наметили шесть миров, пригодных для изучения, тут же отправили
разведчиков, взяли пробы и образцы.
Гун был очень занят, но, естественно, дополнительный резерв у него
всегда оставался. Ему хватало времени на то, чтобы делать копии всех своих
операций, охотиться за добычей в новой звездной системе и командовать
флотом - одновременно. Кроме того, он позаботился и о том, чтобы иметь
возможность анализировать небольшие, возникающие неожиданно отклонения, в
особенности те, что представляли интерес или являлись потенциально
опасными.
Вот, например, как сейчас... Сигнал тревоги раздался из-за того, что
один модуль запросил информацию, в которой не нуждался, - что следовало
рассматривать как чрезвычайное происшествие.
Заинтересовавшись необычным поведением машины, Гун отправил крошечную
частичку самого себя выяснить, что произошло, и ждал доклада о результатах
проверки. Первый вопрос, на который странный робот хотел получить ответ,
затрагивал основы:
- Кто создал блестящих?
Вопрос затрагивал закрытую область, и Гун ответил соответствующим
образом:
- Информация недоступна.
Прошло почти три стандартные минуты, прежде чем модуль задал новый
вопрос:
- Какую цель преследует флот?
Гун сразу заметил ошибку и поспешил ее исправить:
- Флотов два, перед обоими поставлена одинаковая цель: уничтожить
траки.
- Почему? - тут же последовал новый вопрос.
- Информация недоступна.
- Как выглядят траки?
- У траки продолговатые головы, большие, собирающие свет сенсоры, три
брюшных дыхательных клапана, две сгибающиеся и разгибающиеся конечности,
снабженные инструментами, заменяющими друг друга в случае необходимости,
длинное худое тело и поддерживающие парные опоры.
- Откуда траки родом?
- Информация недоступна.
Возникла пауза. Гуну потребовалась одна миллисекунда, чтобы
установить, что вопросы поступают из гнезда для ввода данных под номером
987934, проверить серийный номер модуля и изучить послужной список машины.
Тот факт, что модуль, совершивший много проступков, был еще замечен и в
компании паразитов, которые завелись на корабле, решил его судьбу.
Искусственный интеллект собрался прекратить разговор, когда поступил
следующий вопрос:
- Имеются ли какие-нибудь правила относительно преследования и
уничтожения траки?
Кто задает вопрос - модуль или паразит, с которым он связался? Ответ
очевиден. В прошлом на корабле побывали мягкие тела самых разных типов и
конфигураций, но им не удавалось продержаться достаточно долго, и они
никогда ничего не спрашивали. До сих пор по крайней мере. Этот оказался
более жизнеспособным. Почему? Гун решил продолжить беседу:
- Параметры таковы: флот может убивать траки, флот может убивать любых
существ, которые связаны с траки, а также любых существ, обладающих
достаточными ресурсами чтобы убивать траки. Почему ты спрашиваешь? Кто ты
такой? Откуда прибыл? Как оказался на борту и почему я должен позволять
тебе функционировать?
В длинном пустом коридоре гуляло эхо. Робот широкого профиля
подсоединился к порту для получения и передачи данных, вмонтированному в
переборку, и стоял совершенно неподвижно. Человек сидел на корточках рядом
с Сэмом и внимательно выслушивал ответы. От вопросов, обращенных к нему, у
Джеппа по спине пробежал холодок. Гун рассердился! Плохо.
И все-таки вдруг ему удастся подружиться с компьютером? Или отыскать
возможность его нейтрализовать? В желудке у старателя образовалась
неприятная пустота, но он, сделав над собой усилие, решил не обращать на
нее внимание.
- Меня послал Бог, чтобы оказать вам помощь в выполнении вашей миссии
и растоптать траки.
- Определи, что значит "растоптать"?
- Убить.
- Хорошо. Кто или что такое Бог?
Джепп огляделся по сторонам, выдохнул и бросился в наступление, точно
пловец в холодную воду.
- Для меня Бог означает то же самое, что для тебя твой создатель.
Гун сравнил заявление Джеппа с имеющимися у него Данными.
- Нет никаких свидетельств, подтверждающих твои слова.
- Но ведь и свидетельств, противоречащих тому, что я говорю, нет тоже,
- почувствовав прилив уверенности в собственных силах, заявил Джепп.
Искусственный интеллект проверил и убедился в справедливости его слов.
- Верно.
- Так ты позволишь мне функционировать?
Гун потратил целую миллисекунду на раздумья, после чего вынес
приговор:
- На данный момент - да.
Джепп собрал остатки силы воли и спросил:
- Могу ли я заняться убеждением твоих модулей в необходимости убивать
траки?
- Разумеется, такова их цель.
- Спасибо.
Последнее слово не имело никакого смысла. Разговор был закончен.
Боевые модули выстроились длинными, сверкающими рядами. Все они были
пусты, все готовы принять пассажиров. Все, кроме одного.
Генри устал от замкнутого пространства, многих часов! бездеятельности
и бесполезности своих усилий. Навкомп имел цель и хотел добиться ее
реализации. Но как? Здесь имелся только вход, и никакого выхода.
Вот почему Генри сосредоточил все свои надежды на приземистом
диагностическом модуле, который медленно - ползал между рядами, проверял
исправность боевых машин и электронным образом "буксировал" те, что
нуждались в ремонте.
Если удастся застать ничего не подозревающую машину врасплох, а потом
осуществить подмену, можно будет бежать.
Единственная проблема состояла в том, что диагностический робот тратил
на каждого электромеханического пациента около часа. Он ничего не упускал и
работал старательно - чем несказанно раздражал Генри, поскольку на
обследование двадцати четырех военных модулей ему требовалось двадцать
четыре часа.
Проверку можно было провести централизованно - при участии самого Гуна
или кого-нибудь из его помощников, - однако ее поручили
высококвалифицированному роботу. Почему? Когда речь шла о блестящих,
понять, что ими движет, подчас не представлялось возможным.
Навкомп внимательно посмотрел на инспектора, еще раз убедился в том,
что и так уже знал, и приготовился к долгому тридцатисемичасовому ожиданию.
Чувствуя подъем после разговора с Гуном и желая проверить, как далеко
распространяются его новые возможности и какие привилегии дает узаконенный
статус, Джепп отправился в исследовательскую экспедицию, прихватив с собой
свою паству.
Альфа - так старатель назвал робота широкого профиля - оказался
превосходным гидом. Первым делом человек попросил показать ему флот - он не
оставил надежды сбежать и хотел изучить все возможности.
Впрочем, надежды вскоре развеялись.
Джепп забрался в один из маленьких челноков и, используя Сэма в
качестве связующего звена, приказал кораблю посетить самую дальнюю из шести
планет системы. Он набил свой собственный рюкзак и нагрузил Альфу, таким
образом обеспечив себя провиантом на тридцать дней. Путешествие заняло
четыре.
Оказавшись на месте, старатель не обратил ни малейшего внимания на
саму планету, которая представляла собой что-то вроде огромного куска
грязи, и приказал челноку лететь дальше. Он испытал несколько коротких
мгновений восторга, когда корабль устремился в космическую неизвестность,
однако скоро реальность охладила его пыл - челнок сделал круг и направился
назад.
Джепп кричал, умолял, спорил - все безрезультатно. На человека Гуну
было в высшей степени наплевать, но свой челнок он ценил и не видел никаких
причин с ним расставаться.
Старатель оказался на цепи - довольно длинной цепи. Тем не менее суть
от этого не менялась.
* * *
Генри не имел возможности отключиться, и ему пришлось вынести длинное,
бессмысленное ожидание. Ситуацию усугублял тот факт, что люди
запрограммировали его на максимальную эффективность. С их точки зрения это
вполне разумно - ведь они хотели получить прибыль от своего вложения. Хотя
сами как раз имели возможность расслабиться и часто это делали.
В таком случае, зачем издеваться над теми, кого ты создал? Зачем
навязывать непреодолимое желание работать, даже когда это кажется
невозможным? Несправедливо.
Увы, именно так обстояли дела в реальности, и навкомпу ничего не
оставалось, как терпеть медленное, болезненное течение часов. Наконец
диагностическая машина разорвала контакт с последним пациентом, откатилась
вправо и заняла исходное положение.
Едва появился сигнал, означающий, что связь установлена, как Генри
"схватил" оперативную систему блестящего. Хотя никаких внешних признаков
конфликта не возникло, навкомп "услышал" что-то похожее на писк и
почувствовал, как его жертва пытается вырваться.
Создатели не внесли в программу Генри такое понятие, как сочувствие,
однако он знал, как ужасно быть извлеченным из собственного "тела" и
оказаться в электронной тюрьме. Впрочем, для жалости времени не оставалось
- ведь навкомп хотел бежать. Поэтому он подтащил к себе модуль, захватил
его тело и прервал связь. Писк смолк - переход был завершен.
По иронии судьбы, диагностический модуль имел гораздо более обширную
память, чем машины, которые он обслуживал, - навкомп сумел разместиться с
удобствами, осталось даже немного свободного места. Он потратил почти три
минуты на изучение возможностей своего тела и знакомство с системами
управления. Затем, почувствовав, что готов, Генри повернулся и покатил
прочь.
Гун еще не знал этого, однако система безопасности дала сбой, и
пленник оказался на свободе.
17
Самое первое и главное в нашем арсенале - это произнесенное вслух
слово.
Трал Хеба, Верховная матка роя. "Рамантианская книга наставлений"
1721-й стандартный год
Планета Арбалла, Конфедерация разумных существ
В офицерской кают-компании истребителя никого не было, и Майло в
одиночестве наслаждалась захватывающим дух видом. Планета Арбалла выглядела
огромной на черном фоне космического пространства. Если не считать полюсов,
большая часть ее поверхности отливала коричневым - вода текла лишь глубоко
под землей по венам вулканических скал.
Именно здесь, вдали от безжалостных лучей солнца, огромные черви
плетут легкие шелковые коконы, "поют" свои любовные баллады и производят
оптические компьютеры, принесшие заслуженную славу жителям планеты.
Среди компаний, входящих в состав "Предприятий Чен-Чу", были и фирмы,
занимающиеся производством компьютеров. В связи с этим Майло потратила
немало сил на изучение существующих в данной области технологий. Вместо
того чтобы создавать обычные компьютеры, в которых электроны мчатся по
дорожкам, проложенным в крошечных кремниевых кристаллах, арбаллазиане
придумали процессоры, вместо электронов использующие лазерные лучи.
Майло знала, что стандартные кристаллы вмещают тысячи транзисторов,
каждый из которых функционирует как выключатель. Когда работает один из
транзисторов, поток активируется. А когда он отключен, поток
останавливается. Данные представлены миллиардами бинарных включений и
отключений.
В машинах арбаллазиан транзисторы заменены крошечными зеркалами и
"шторками" из арсенида галлия, которые пропускают или останавливают свет.
Оптические компьютеры используют программы, основанные на бинарных кодах
для "зеркальных" машин, а потому технологии совместимы.
Люди тоже применяли подобные разработки, однако компьютеры арбаллазиан
были не только лучше, но и считались идеальными машинами для работы в
глобальных телекоммуникационных системах, необходимых для рас с высокой
плотностью населения.
То, что огромные, живущие под землей черви получают серьезные прибыли
от технологий, в которых главным является использование света, казалось
Майло забавным. Она услышала чьи-то шаги, но потрясающий вид ее заворожил,
и поворачиваться не хотелось.
- Красиво, правда? - произнес ее дядя.
- Да, - согласилась Майло, глядя на раскинувшуюся внизу планету. -
Хотя мне еще ни разу не приходилось видеть некрасивых миров.
- Ты права, - кивнул Чен-Чу. - Мне тоже не приходилось. Посмотри вон
туда - какая громадная, да?
Стараясь не попадаться на глаза порой язвительному адмиралу,
контролировавшему пятьдесят тысяч кубических миль космического
пространства, капитан истребителя довольно ловко справился с непростой
задачей маневрирования в условиях напряженного движения и наконец вышел на
финальную орбиту. Навигационный компьютер внес последние поправки, и на
экране показался старый линкор.
Хотя его сделали люди, судно столько раз переходило из рук в руки,
перестраивалось и модифицировалось, что его нельзя было считать продуктом
какой-то одной расы. Кроме жителей Земли и Гегемонии клонов, имелись еще
турриане, рамантиане, дра'наты, пуунара, сай'линты, арбаллазиане и
хадатане, впрочем, последние не являлись членами содружества в прямом
смысле, а их передвижение в пространстве было ограничено родной системой.
- Ты можешь собой гордиться, - проговорила Майло, глядя на громадный
корабль. - В учебниках по истории сказано, что именно тебе принадлежала эта
идея.
Чен-Чу вспомнил конец первой войны, усилия, которые они приложили для
того, чтобы объединить разумные расы, и то, как родилась эта идея. Не в
состоянии достичь соглашения по какому бы то ни было вопросу, а самое
главное - решить, где сделать столицу, сенат зашел в тупик. Чтобы как-то
разрядить обстановку и перейти к более важным проблемам, Чен-Чу предложил
использовать космический корабль в качестве столицы только что родившейся
на свет Конфедерации. Корабль будет каждый год выходить на новую орбиту, и,
таким образом, миры всех рас по очереди получат статус столичных.
Его идея понравилась. Линкор "Надежный" был соответствующим образом
реконструирован и назван "Дружба".
- Да, - произнес Чен-Чу. - Я им и в самом деле горжусь... хотя не все,
что происходило на его борту, казалось мне разумным.
В люке появилась голова рядового.
- Челнок готов, сэр.
- Спасибо. Пожалуйста, скажите капитану, что мы идеи.
- Есть, сэр, - ответил рядовой и исчез. Чен-Чу повернулся к
племяннице:
- Настал решительный момент, дорогая... Будет очень нелегко. Ты
готова?
Майло вспомнила тюремную клетку, издевку, застывшую на лице Квана, и
медленно, но неуклонно прибывающую воду. Она заставила себя улыбнуться:
- Ты думаешь, будет настолько плохо? Чен-Чу кивнул:
- Наши враги заняли выгодную позицию и окопались. Они очень хотят
удержаться у власти. Нашим оружием могут быть только слова... однако мы
должны сделать так, чтобы каждое слово стало весомым и было услышано.
Майло кивнула, взяла старика за руку и почувствовала его силу. Земля
захвачена, но контратака не заставит себя ждать.
Каюты, отведенные для рамантианской дипломатической миссии, были
оборудованы таким образом, чтобы создать максимально удобную остановку для
обитателей - в данном случае теплую влажную атмосферу, совсем как в их
родных джунглях.
Сенатор Олвей Орно использовал свои жесткие, покрытые хитином
инструментальные конечности для того, чтобы очистить области вокруг клюва.
Электроактивные контактные линзы воспринимали тысячи фрагментированных
картинок, которые видели его глаза, и превращали в единый образ.
Человек, сидевший перед ним, был маленьким и каким-то сгорбленным,
словно часы, проведенные за компьютером, сказались на его осанке. Капли
пота покрывали поверхность серой нездоровой кожи. Одежда свисала влажными
неаккуратными складками, а стул, сконструированный таким образом, чтобы
служить шестидесяти трем процентам разумных двуногих существ, похоже,
доставлял ему страшные мучения.
- Да, - спокойно проговорил Орно. - Я прекрасно понимаю, что вы
нуждаетесь в дополнительных средствах. Препарат, известный под названием
"сонник", стоит дорого - так по крайней мере мне говорили. Если ваша
информация хороша, возможно, вы получите премию. Итак, какую драгоценную
новость вам удалось добыть?
Слова, переведенные компьютером, прозвучали слегка напыщенно.
Шпион - мелкая сошка в администрации президента - начал доклад.
Информация оказалась чрезвычайно важной, точнее, была бы таковой, если
бы поступила пятью днями раньше. Отчет подошел к концу, шпион снова
попросил денег, а потом замолчал.
Несмотря на то, что рамантианин прекрасно знал, какое впечатление
данный жест производит на людей, он широко зевнул, и человек, которого
тошнило от одного вида пасти инопланетного существа, где раскачивались
какие-то органы, похожие на червей, изо всех сил постарался скрыть свое
отвращение.
- Интересно, - заявил политик. - Очень интересно. Но не слишком для
нас полезно, поскольку самолет с экс-президентом Чен-Чу на борту должен
приземлиться через час или два. Вы не получите никакой премии. В следующий
раз извольте сообщать нам более ценную информацию.
Слово "извольте" он употребил намеренно - и его значение не укрылось
от человека, который, низко опустив голову, вышел из каюты.
Боевой Орно, второй номер в типичном рамантианском тройственном союзе,
молча стоял в углу. Сенатор подождал, пока шпион уберется восвояси, и лишь
потом отдал приказ: - Экс-президент Чен-Чу, должно быть, уже пожилой
человек - на самом деле такой пожилой, что не может представлять для нас
серьезной опасности. Однако у людей есть поговорка: "Храбрец всегда
соблюдает осторожность". Выскользни в заднюю дверь, навести наших друзей и
сообщи им новость. Чен-Чу, возможно, собирается разрушить то, чего мы
добились.
Боевой Орно продемонстрировал уважение, сделав соответствующий жест
клещами, ответил, как полагается: "Слушаюсь, господин", и исчез.
До трехсотого рождения осталось менее трех лет, то есть скоро наступит
момент, когда возникнет необходимость накормить, расселить и защитить еще
пятьдесят миллиардов рамантианских клювов. Понадобятся планеты - богатые,
зеленые планеты. Конфедерация, разумеется, ничего не знает, но
рамантианское правительство уже подобрало, изучило и назвало эти планеты. В
задачу Орно входило взять их в свои руки - без военных затрат. Причем ему
следовало справиться с задачей до того, как детеныши вылупятся из яиц.
Страшная ответственность... и все-таки он получал от нее удовольствие.
Как и все хадатане, Дома-Са был громадным существом - весил около
трехсот фунтов и целиком состоял из мышц и костей. Его шкура,
чувствительная к изменению температуры, сейчас была серой, но она мгновенно
почернеет, если воздух станет холодным, или побелеет - если Дома-Са
окажется под прямыми лучами солнца.
У него была большая, слегка напоминающая человеческую голова, уши в
форме воронки и тонкогубый, как у лягушки, рот. Сейчас он кривился от
напряжения.
Меч, которому исполнилось более тысячи лет, имел собственное имя -
Пожиратель голов - и передавался из поколения в поколение в семье Хайвин
Дома-Са. Не по желанию, а по принуждению - в то самое мгновение, когда
детеныш становился достаточно сильным, чтобы взять и хранить его.
Клинок засиял в ярком свете, атаковал с фланга и нанес прямой
завершающий удар - именно так хадатане любят все делать. Прямо. Используя
силу, а не ловкость или боевое искусство.
Голографический противник Дома-Са, воин, который умер вот уже триста
шестьдесят два года назад, взвыл от боли и расстался с жизнью еще раз.
Довольный тем, что навыки не утрачены, хадатанин прошел сквозь
поверженного врага и убрал меч на место. Он с удовольствием применил бы
свое оружие против по меньшей мере половины разумных существ на борту.
Увы, его народ дважды потерпел поражение, был сослан в медленно
умирающую звездную систему и находился не в том положении, из которого
можно атаковать врага.
Миссия Дома-Са состояла в том, чтобы облегчить условия карантина
(насколько получится), постараться максимально сохранить целостность
империи и сделать все возможное для наступления дня, когда угрозу - имелись
в виду другие народы - удастся ограничить или уничтожить. Ради этого
Дома-Са отправится в свою спартанскую каюту, наденет посольское одеяние и
пойдет на встречу с сенатором Орно.
Позор того, что он намеревался сделать, тяжелым грузом лежал на плечах
хадатанина, когда он скинул набедренную повязку, вошел в душ и встал под
ледяную воду.
Если издалека линкор "Дружба" казался огромным, вблизи он производил
впечатление чего-то необъятного. Корпус корабля длиной пять миль и
диаметром в полмили был напичкан регуляторами температур, оружейными
отсеками, коммуникационными установками и прочими приспособлениями,
настолько сложными, что Чен-Чу не имел ни малейшего представления о том,
что это такое.
Шестиместный челнок казался совсем незаметным, в особенности если
посмотреть, как вокруг него, расталкивая друг друга, метались другие
челноки, пытаясь пробраться на посадку в первую очередь.
Впрочем, именно так всегда начинались традиционные трехмесячные
заседания, и команда привыкла к толчее и неразберихе. Управляемые
компьютерами робомаяки заняли свои места за неделю до назначенного срока,
обеспечивая даже самых некомпетентных или опьяненных собственным удальством
пилотов возможностью без происшествий попасть на борт "Дружбы". Кое-кому
все-таки удавалось промахнуться или удалось бы, если бы не отряд из шести
поисково-спасательных катеров, постоянно находящихся в боевой готовности.
Военный летчик не испытал никаких трудностей и прошел по маршруту как
самый настоящий ас, коим он, впрочем, и являлся, выпустил в последний
момент тормозные ракеты и плавно сел на предписанную ему парковочную
полосу.
Посадочная площадка, которая размерами не отличалась от огромного
спортивного стадиона на Земле, была слишком перегружена, чтобы
функционировать как переходной шлюз. В этой ситуации большинству
посетителей ничего не оставалось делать, как надеть скафандры или ждать,
когда их подберет герметизированный трактор.
Чен-Чу практически не нуждался в кислороде и знал, что его тело
способно функционировать в вакууме - в прошлом это однажды спасло ему
жизнь. Однако Майло не имела такого благословенного преимущества, и ей
пришлось надеть скафандр военного образца, большой и громоздкий. - Она
убедилась в том, что все в порядке, и прошла за дядей в воздушный шлюз.
Нагруженная багажом тележка покатила следом.
На полетной палубе царил организованный хаос. Биотела бросались
встречать вновь прибывшие суда, робокабели пробирались в приемники, над
головами летали двухместные сани, осуществлявшие техническое обслуживание.
Дорожка, отмеченная двумя желтыми линиями, бежала по громадной палубе и в
конце концов приводила путников к шлюзу, мимо которого пройти было
невозможно. Вход украшали слова: "Много разумов, но цель одна".
У входа стояли охранники - два Десантника II. Их тщательно надраенная
броня блестела тусклым сиянием, оба были вооружены ручными энергетическими
пушками. При приближении Чен-Чу они выставили вперед локти и подняли руки.
Промышленник сразу узнал военное приветствие и кивнул в ответ,
понимая, что новость уже разлетелась по всему кораблю - экс-президент
Чен-Чу восстал из могилы.
Хорошо. Хотя в нормальных обстоятельствах промышленник старательно
оберегал свою личную жизнь и терпеть не мог шумихи вокруг собственного
имени, он знал, что в политике внешние детали имеют огромное значение.
В конце концов никто не наделял его полномочиями представителя сил
сопротивления, так что его положение здесь было в лучшем случае
сомнительным. Нет, сейчас излишняя популярность не помешает. Чен-Чу
испытывал благодарность к президенту Нанкула, человеку, появившемуся на
свет после того, как он ушел в отставку, и которого он никогда не встречал.
Серджи Чен-Чу и его племянница вошли в шлюз. Шедшие следом какие-то
служащие, возвращавшиеся из отпуска внимательно посмотрели на Чен-Чу,
решили, что Майло его любовница, и вновь принялись болтать.
Дверь закрылась, в шлюз начал поступать воздух, наступило вынужденное
ожидание.
Выставка произведений искусств менялась множество раз с тех пор, как
здесь бывал Чен-Чу, но неизменно представляла огромный интерес и давала
возможность скоротать время. Не всякий в состоянии оценить
минималистическую земляную скульптуру, которая так нравится пуунара.
Внутренняя дверь открылась, Чен-Чу пропустил вперед служащих и
последовал за ними. Вестибюль тут и там украшали разноцветные островки
багажа. Майло сняла скафандр, отдала его дежурному и провела рукой по
брючному костюму, проверяя, все ли в порядке.
Из лифта вышел андроид, окинул внимательным взглядом толпу и подошел к
промышленнику. На его теле был нарисован элегантный костюм.
- Гражданин Чен-Чу? Меня зовут Гарольд. Президент Нанкул приносит свои
извинения за то, что не смог встретить вас лично. Он приглашает вас на
обед. Вы согласны? Прекрасно, президент будет чрезвычайно доволен. А теперь
прошу следовать за мной, я покажу вам ваши апартаменты.
Робот шагал впереди, люди за ним, тележка с багажом замыкала шествие.
За ними наблюдали. В некоторые планы на ходу вносились изменения. Как
и любой сложный организм, субкультура, обитавшая на борту корабля, обладала
почти неограниченной способностью к адаптации. Игра продолжалась.
Несмотря на то что Гегемония клонов сумела захватить лучшее место,
внутреннее убранство помещений поражало своей скромностью или даже
убогостью.
По причинам, в которых сенатор Сэмюэль Ишимото Шестой до конца не
разобрался, рамантианская делегация время от времени сообщала ему кое-какую
информацию, добытую их разведчиками. Последняя новость касалась
экс-президента Чен-Чу.
Шестой изучил доклад, нажал на кнопку дистанционного управления и
начал просматривать его снова. Линкор "Дружба" был буквально напичкан
всевозможными подслушивающими и подсматривающими устройствами, часть из
которых принадлежала Гегемонии.
Сообщение рамантиан не имело никакого практического значения - только
подтвердило то, что он уже и так знал: экс-президент Чен-Чу в сопровождении
племянницы находится на борту корабля. Племянница оказалась довольно
симпатичной, к тому же свободнорождающей, и Шестой мгновенно испытал к ней
влечение - слабость, от которой он не мог избавиться.
Да, союз между альфаклоном Маркусом Шестым и генералом Легиона
Марианной Мосби сделал подобные отношения законными - по крайней мере в
глазах либералов, но не с точки зрения Шестого, который воспитывался в
системе, где на данный вопрос придерживались традиционных взглядов.
Несанкционированное размножение влекло за собой целую серию наказаний,
включающих изгнание, осуждение и остракизм.
Все это должно было бы умерить его пыл, однако лишь способствовало
тому, что огонь разгорался с неистребимой силой. В результате политик
ужасно страдал.
Клон увеличил изображение Майло, принялся внимательно разглядывать ее
лицо и почувствовал первые признаки возбуждения.
Неожиданно в его мечты ворвался резкий голос:
- Ну и что у нас здесь? Возжелали свободнорождающую сучку? Вы меня
удивляете, Сэмюэль. Я была о вас лучшего мнения.
Ишимото Шестой дернулся и отчаянно покраснел. Несмотря на то, что
Светлана Горгин Третья занимала положение ниже его собственного, она часто
вела себя так, будто являлась начальницей, и обладала удивительной
способностью доводить его до исступления. Политик напустил на себя вид
строгого старшего брата и отвернулся, надеясь, что она не заметит его
возбуждения.
- Ты делаешь поспешные выводы, Третья, - что является очень серьезным
недостатком, когда речь идет о дипломатии. Тебе следует над собой работать.
Это изображение Майло Чен-Чу, она занимает важный пост в корпорации
"Предприятия Чен-Чу" и является племянницей прибывшего недавно
экс-президента. Советую тебе запомнить ее лицо. Нам необходимо знать тех,
кто стоит у власти, и быть готовыми с ними сотрудничать.
Горгин Третья, которая получала странное и не слишком здоровое
удовольствие оттого, что ее ставили на место, опустила голову:
- Да, сэр. Мое замечание было необдуманно и недостойно. Прошу меня
простить.
Политик испытал бы гораздо большее удовлетворение от ее ответа, если
бы не знал, насколько прозвучавшие слова бессмысленны. Его помощница,
которая могла вести себя высокомерно, а в следующее мгновение
демонстрировала смирение, представляла собой необыкновенно интересный
экземпляр для изучения противоречивости природы живого существа. Он кивнул,
выключил изображение и решил, что пора поговорить серьезно.
- Ну? Сегодня поступали какие-нибудь сообщения от призраков?
Хотя ей не слишком нравилось прозвище, которым окрестили шпионов
Гегемонии, помощница Шестого прекрасно знала, о ком идет речь.
- Да, сенатор, поступали. В дополнение к обычному отчету мы получили
извещение о том, что сенатор Пардо покинула Землю. Она скоро будет здесь.
Очень интересная новость. Клон задумался, стараясь оценить возможные
последствия. Очевидно, губернатор намеренно приурочила свой визит к
открытию очередной сессии. Почему? Чтобы предвосхитить военные действия,
которые лоббировали турриане? Или чтобы дать возможность своему незаконному
правительству укрепить позиции? Оба варианта казались ему вероятными. Его
собственное правительство сохраняло нейтралитет в вопросах "проблем Земли".
Шестой кивнул:
- Спасибо.
Женщина улыбнулась. Он прекрасно понимал, что означает ее улыбка, и
ждал продолжения.
- Есть кое-что еще, - сладчайшим из голосов проворковала Третья. -
Сюда направляется Ишимото Седьмой, чтобы встретиться с губернатором Пардо.
Помощница Шестого прекрасно знала, что он презирает Седьмого, а потому
сенатор постарался скрыть свою реакцию на ее сообщение.
- Спасибо. Пожалуйста, приготовьте посольские апартаменты... и внесите
гостя в официальный реестр.
Горгин получила колоссальное удовольствие от того, как начальник
отреагировал на новость, и, посмеиваясь про себя, вышла из комнаты. Да,
отличная у нее работа!
Хайвин Дома-Са быстро прошел по центральному коридору, резко повернул
направо и оказался в рамантианском секторе.
Как и в прежние времена, посольские апартаменты, которые отводились
аккредитованным представителям разных миров, считались территорией данных
миров, а следовательно, не подчинялись никаким законам и правилам, кроме
тех, что имели отношение к вопросам всеобщей безопасности. Например,
запрещалось применять токсичные газы, сверлить отверстия в корпусе корабля
или устраивать охоту в коридорах. Последнее было решено после довольно
неприятного инцидента, в котором оказался замешан сенатор с Турра.
А посему большинство представителей сената, прибывших из других миров,
считали необходимым укреплять службу безопасности корабля своими
собственными военными. Рамантиане исключением не являлись. Снаружи у входа
в апартаменты стояло четыре вооруженных до зубов самца.
Хадатанин предъявил документы и подчинился необходимой проверке
ретины. Возникла короткая пауза - начальник службы безопасности рамантиан
сверял полученные результаты, что-то булькая и щелкая на своем языке. Затем
дверь открылась, Дома-Са переступил порог и был препровожден в кабинет
Орно. Рамантианин встал и вежливо поклонился.
- Да снизойдет благословение на ваших детенышей, - проговорил Дома-Са,
прибегнув к укороченной версии приветствия, состоявшего из четырех тысяч
звуков.
Покончив с формальностями, оба заняли свои места.
Орно, который редко предоставлял гостям какие-либо преимущества, и
сейчас остался верен самому себе. Он не только сел за стол, установив таким
образом невидимый барьер между собой и посетителем, но и вынудил Дома-Са
опуститься в стоящее посередине кресло. В результате спина хадатанина
осталась неприкрытой - что повергло его в состояние психологического
дискомфорта. Понимает ли рамантиан, что чувствует гость? Дипломат надеялся,
что нет... и изо всех сил пытался скрыть свой гнев.
Орно видел, что кожа гостя побелела, понял, что жара не доставит ему
никаких неудобств, и пожалел, что лишился этого конкретного преимущества.
- Ваше присутствие, - начал Орно, - большая честь для нас. Что привело
посла в мой скромный улей?
Может быть, все дело в переводе? Или инопланетянин совершенно
сознательно ведет себя снисходительно?
Дома-Са с трудом поборол желание подскочить к столу и оторвать
мерзкому жуку голову - впрочем, вряд ли ему удалось бы это сделать,
поскольку Боевой Орно, вооруженный до зубов, находился в комнате.
Как хадатанин ни старался, ему не удалось постичь искусство
дипломатической игры, в которой поднаторело его(r) начальство, и потому он
сразу перешел к делу:
- Мой народ находится в заключении более пятидесяти лет. Пришло время
нас освободить.
Рамантианин потер друг о друга свои рабочие лапки, и хадатанин услышал
неприятный скрежет.
- Вы исключительно откровенны, посол Дома-Са, и я отвечу вам тем же.
Во время последней войны флот хадатан разбомбил один из наших миров,
известный под названием "Дар". Погибло ровно 836 421 716 рамантиан. Одного
раза достаточно.
Да, весьма серьезный довод. Однако Дома-Са знал, что он будет
приведен, и подготовился.
- Мой народ совершил ошибку... многие заплатили за нее жизнью. Наше
солнце умирает, а планету Хадата притягивают другие планеты, в результате у
нас установился очень неравномерный климат. С каждым годом условия жизни
становятся все более невыносимыми. Мы хотим только получить возможность
торговать с соседями и найти для себя новый дом.
Рамантианин замолчал, казалось, Орно обдумывает слова Дома-Са.
- Ваш народ будет вооружаться?
Хадатанин не верил своим ушам. "Будет ли его народ вооружаться?"
Разумеется! Однако ответил он совсем иначе:
- Нет. Зачем нам оружие, если Конфедерация согласится нас защищать?
- А как насчет вашей империи? - осторожно поинтересовался рамантианин.
- Я имею в виду планеты, захваченные во время войны. Что будет с ними?
Дома-Са не ожидал такого вопроса и был потрясен. Он задумался.
- Они принадлежат нам - ведь планеты, которые колонизировали вы,
принадлежат вам.
Хороший ответ, хотя Орно надеялся услышать другой. Хадатанин упрям или
глуп - или и то и другое одновременно. Не важно. Существует множество
путей, а препятствия можно обойти.
- Я рад, что мне представилась возможность узнать ваше мнение, оно
будет учтено. - Рамантианин встал. - Я увижу вас на обеде?
Дома-Са обрадовался, что разговор закончен. Назначенный на завтра
официальный обед знаменовал собой окончание работы сената, каждый дипломат
должен был на нем присутствовать.
- Да, увидите.
- Прекрасно, - ответил сенатор. - В таком случае до завтра.
Рабочий самец проводил Дома-Са до двери, и хадатанин оказался в
коридоре. Здесь было полно народу, и он отдался на волю течения. Добиться
ничего не удалось. Или все-таки удалось? Какой интерес могут представлять
для рамантиан хадатанские планеты? Разве им не достаточно своих?
Любопытный вопрос. Нужно попытаться найти на него ответ.
Личный обеденный зал, в котором Маркотт Нанкул любил устраивать
небольшие обеды в тесном кругу, был отделан вортиллианским орехом. Дерево
блестело оттого, что его бесконечно натирали маслом, и по цвету
гармонировало с длинным, накрытым для официальной церемонии столом, -
впрочем, большая часть сервировки терялась на фоне белоснежных скатертей.
Президент сердечно улыбнулся, приглашая своих гостей, и. показал
отведенные для них места:
- Серджи, садитесь здесь, а это кресло для вас, Майло. Хотя в
молодости президент отличался атлетическим сложением, за последние годы он
немного прибавил в весе. Лишние килограммы равномерно распределились по
всему телу. Возможно, именно поэтому его лицо казалось немного смазанным.
Целый час ушел на знакомство. Президент ел с удовольствием, Майло
выбирала маленькие кусочки, Чен-Чу вертел в руках бокал. Только когда
тарелки были убраны и появился десерт, Чен-Чу заговорил о деле:
- Вам известно, какая сложилась ситуация на Земле. Нанкул вытер
салфеткой губы и позволил себе немного нахмуриться.
- Да, очень неприятная ситуация, она сеет распри и вызывает рознь.
Чен-Чу часто называли загадочным человеком, но, глядя на президента
Нанкула, он подумал, что тот ведет себя еще более сдержанно. До него
президентский пост занимали представители других миров - в большинстве
своем не люди. Может быть, Нанкул проявит заинтересованность в судьбе
Земли, потому что он оттуда родом? Или, наоборот, не захочет помогать
землянам, чтобы его не обвинили в предвзятости?.. Большинство президентов
на его месте вели бы себя точно так же.
Майло медленно пила кофе - слабый и едва теплый.
- В хартии четко сказано: "Каждый народ свободен выбирать планетарное
правительство по принципу один человек - один голос".
Нанкулу совсем не понравилось, что ему напомнили о законах, и
почувствовал, как к лицу приливает кровь. Однако смуглая кожа скрыла его
реакцию, а голос прозвучал совершенно спокойно.
- Я вас понял. Впрочем, кое-кто скажет вам, что губернатор Пардо как
раз и избрана всеобщим голосованием.
- Верно, - согласилась Майло. - Если забыть о том факте, что она
заменила назначенное законным путем правительство на военную диктатуру,
лишила граждан Земли права слова, распустила законодательное собрание и
отменила закон о судебном рассмотрении правомерности ареста.
- Чтобы покончить с преступностью и восстановить порядок, - ответил
Нанкул. - Так мне сообщили.
- Кто сообщил? - вмешался Чен-Чу. - Губернатор Пардо?
Президент поднял руку:
- Остановитесь... Не нужно убивать вестника, принесшего дурную
новость. Пардо и ее сторонники в подробностях доложили нам о том, что
происходит на Земле. Других сообщений мы не получали - до вашего прибытия.
К сожалению, сенатор Бейтс кормился из рук Пардо. После его смерти некому
было подтвердить ее сведения. Вы должны рассказать свою историю и привлечь
сторонников.
Майло посмотрела на президента холодными карими глазами:
- А как насчет вас, господин президент? Кого будете поддерживать вы?
Нанкул был профессиональным политиком, а это означало, что он терпеть
не мог прямых вопросов. Однако про него было известно, что, когда
требовалось принять решение, он никогда не прятался в кусты.
- Губернатор Пардо находится вне закона, и ее следует остановить.
Чен-Чу собрался что-то сказать, но Нанкул заговорил раньше:
- Выслушайте меня, Серджи... Так считаю я. Но у Пардо есть друзья, а у
них - голоса. Вы занимали пост президента, вы знаете, как это бывает. У нас
тут демократия. Вам нужен флот? Вы хотите, чтобы были приняты определенные
полицейские меры? Ищите сторонников. Все очень просто.
- А вы нас поддержите? - спросила Майло. Президент кивнул:
- Продемонстрируйте голоса или доводы, которые вас ими обеспечат, и
тогда я буду на вашей стороне.
Вскоре обед подошел к концу. Нанкул проводил гостей до двери, подержал
руку Майло в своей немножко дольше, чем полагалось по протоколу, а потом
взглянул на ее дядю:
- Серджи, я хочу предупредить...
- Слушаю вас.
- Два часа назад Пардо села на корабль. Губернатор намерена стать
президентом. У нее здесь полно друзей, и она отлично разбирается в правилах
политической игры. Следите за своими тылами.
18
У мертвецов не бывает побед.
Еврипид. "Финикийские женщины"
Примерно 410 год до н. э.
Планета Земля, Независимое всемирное правительство
Пустыня простиралась во все стороны. Сейчас на месте Эфиопии
располагался один из многих Административных регионов, или АР,
подчиняющихся единому Земному правительству. Нельзя сказать, что это
волновало местных жителей или они обращали внимание на такие абстрактные
вещи. Они жили как всегда, подчиняясь воле Божьей и законам природы.
Все застыло в неподвижности, если не считать далеких туч пыли,
поднятых в воздух хамсином, да кружившего в небе белоспинного стервятника.
Голодного стервятника, который надеялся подкрепиться каким-нибудь
ослабевшим или - мертвым существом.
Высохшее русло реки, в котором еще в октябре бурлила вода после
обильных ливней, уходило с севера на юг. Больше на двадцать миль вокруг
спрятаться было негде.
Конечно, такое укрытие лучше, чем ничего, но совершенным его не
назовешь. Тиспин и ее люди уничтожили большинство, если не все шпионские
гнезда Харко, и прошло уже больше недели с тех пор, как один из его
самолетов-разведчиков пытался пролететь над Джибути. Впрочем, существовали
другие способы, например, маленькие беспилотные зонды. За последние девять
часов уничтожили более дюжины таких зондов, однако одного незамеченного
устройства достаточно, чтобы неприятель получил возможность засечь их
позиции и организовать эффективную атаку.
Були опустил бинокль, сбежал вниз по береговому склону и присоединился
к своей армии. Солдаты были развернуты в длинную шеренгу. Она начиналась на
изгибе русла и шла на юго-запад, пока река не сворачивала на юг.
Тяжелые заградительные войска (ЗВ), состоящие из пятидесяти
потрепанных в боях киборгов (еще двенадцать оставались в тылу),
представляли собой все бронетанковые войска генерала Каттаби. Не слишком
много против ста пятидесяти бронированных машин, с которыми им предстояло
вступить в бой. Впрочем, если они намеревались удержать форт Мосби, выбора
не существовало.
На щеку Були опустилась муха. Полковник согнал ее, услышал, как
зашуршали сапоги по гравию, и обернулся. Капитан Хокинс выглядела усталой.
Защитные очки оставили на загорелом лице темные круги, губы потрескались. В
последнее время силы Харко проявляли постоянную активность, проверяя
готовность противника к обороне с севера, юга и запада. Капитану
приходилось неделями оставаться на поле боя.
- Вы что-нибудь видели, сэр? К примеру, грузовики, груженные холодным
пивом?
Все, кто слышал ее слова, рассмеялись - в том числе и полковник Були.
- Сожалею, капитан, но если противник атакует нас, используя грузовики
с пивом, то первая машина моя. Как вам известно, чин следует уважать.
Все снова рассмеялись. Станция "Свободный Джибути" передавала
последние музыкальные хиты, гравий хрустел под гусеницами Десантника II.
Файкс остановился и отдал честь. Були ответил на приветствие.
Небо было жарким, а воздух - сухим. Им оставалось только ждать.
Бронетанковые войска расположились под защитой череды низких холмов.
Отряд состоял из тридцати машин разведки, сорока шести самоходных орудий,
десяти 122х-миллиметровых кратных ракетных гранатометов (КРГ), двадцати
пяти тяжелых танков, сорока девяти вспомогательных грузовиков и пехотной
роты, все солдаты которой когда-то служили в легендарном кавалерийском
полку Легиона.
Их было чрезвычайно трудно заметить благодаря маскировочным сетям,
наброшенным на машины. Кроме того, многие вырыли для себя удобные окопчики.
Пальмовая роща обеспечивала тень, к тому же солдаты натянули между машинами
брезент.
Майор Катерина "Кейт" Килгор часто хвасталась, что способна спать где
угодно и в любое время. Она, конечно, слегка привирала, однако в
большинстве своем подчиненные ей верили, что давало Килгор возможность
закрывать глаза и оставаться наедине с собственными мыслями.
Вот как сейчас, когда она устроилась в гамаке, мечтая о легком
дуновении прохладного ветерка. Брезент натянули между шеститонным танком и
грузовиком, стоявшим на расстоянии пятнадцати футов от него. В результате
получился перемещающийся прямоугольник тени, где температура была на целых
пять градусов ниже.
Рядом потрескивало радио, кто-то отдал резкий приказ, и наступила
тишина. Килгор заботилась о своих солдатах - и они отвечали ей тем же.
Майору хотелось заснуть по-настоящему, но она решила дождаться доклада
разведчиков. Она знала Були, знала, что он хороший командир, и знала, что
ей придется вступить с ним в бой.
Найти Були, остановить Були, прикончить Були. Таков приказ, который
нужно выполнить. А нравится он ей или нет не имеет никакого значения. В
особенности сейчас, когда "задница" Мэтью Пардо стал правителем и, если
слухи верны, гоняет Харко, точно ломовую лошадь.
Именно из-за Харко Килгор прибыла сюда. А еще она сыта по горло
издевательствами, которые политики обрушивают на головы хороших солдат.
Грязные мерзавцы.
- Майор?
Килгор встрепенулась - оказалось, что она и вправду заснула.
- Да? Что стряслось?
Лейтенант Гуди, которого солдаты иногда называли "две туфли", окончил
Академию всего несколько месяцев назад, когда начался мятеж, и все еще с
благоговением относился к старшим офицерам. Он знал, что они на поле боя, а
не на плацу, знал, что ему вовсе не обязательно отдавать честь, однако
стоял по стойке "смирно".
- Разведывательный зонд вернулся, мадам.
- В самом деле? Наша дурацкая идея сработала?
- Да, мадам.
- Проклятие. Пусть чудеса никогда не прекращаются. Килгор спустила
сапоги на землю и посмотрела в лицо молодого офицера.
- Господи, Гуди, в чем проблема? У тебя в заднице застряла палка?
- Мадам!.. Никак нет, мадам! Килгор улыбнулась и покачала головой:
- Слава богу, хирург будет рад... Ну, пошли. Давай посмотрим, какие
бесполезные оправдания придумает техник-сержант.
Лейтенант зашагал вперед, молодцевато развернув плечи.
Килгор кивнула своим солдатам, подмигнула им, когда они ей улыбнулись,
и вошла вслед за Гуди в палатку. Зонд, по-прежнему покрытый жалкими
перьями, стоял на специальных козлах. Защитная панель была снята и лежала
на столе. Чернокожий сержант Око оторвался от своей работы:
- Лейтенант, майор... добро пожаловать в мой офис. Килгор ухмыльнулась
и показала на машину:
- Лейтенант утверждает, будто этот жалкий кусок дерьма работает. Он
говорит правду?
Око сверкнул удивительно белыми зубами:
- Да, мадам. Взгляните сами.
На столе громоздилась специальная аппаратура с небольшим монитором.
Око нажал на клавишу, и на экране возникло медленно вращающееся изображение
пустыни.
- Сожалею, - сказал Око, щелкая переключателем, - но стервятники
летают кругами. Я запрограммировал зонд, чтобы он имитировал полет птицы.
Килгор кивнула, наблюдая за расплывающимся изображением.
- Вот, смотрите, - с гордостью заявил сержант. - Полное цветное
изображение того, что видел стервятник.
То, что цель появлялась и исчезала, немного раздражало, однако
результат превосходил все ожидания. На правой стороне экрана побежали
колонки цифр - направление и скорость ветра, температура воздуха и
координаты места, где велась съемка.
Постепенно Килгор начала привыкать к непрерывно вращающемуся
изображению. Она увидела высохшее русло реки и длинную шеренгу киборгов
песочного цвета. Ее охватило возбуждение. Вот то, ради чего уважающий себя
офицер не пожалеет отдать правую грудь, - первоклассные разведывательные
данные, не вызывающие ни малейшего сомнения.
Майор достала бумажник и вытащила полтинник.
- Держите, сержант. Вы сказали, что проклятая штука будет работать - и
оказались правы. Вот ваш выигрыш.
Око демонстративно рассмотрел купюру, поднеся ее к свету, и только
затем спрятал в карман.
- Мне пора, майор. У меня появилось важное дело - я должен выпить!
Послышался оглушительный рев, когда КРГ сделал залп сорока
122-миллиметровыми ракетами. Учитывая, что у Килгор было девять
работоспособных установок, первый залп состоял из трехсот шестидесяти
смертоносных снарядов, каждый из которых нес шестьсот шестьдесят шесть
гранат. Такая граната пробивала легкую броню, так что удар причинял
неприятелю серьезные разрушения - если попади в цель.
Були и его силы имели в запасе двадцать три секунды - гораздо меньше,
чем хотелось бы полковнику, но достаточно чтобы киборги успели выпустить
ракеты класса "земля-воздух".
Они взяли оружие на изготовку через десять секунд после сигнала
тревоги, отыскали цели и взорвали их в воздухе. Тысячи противовоздушных
ракет вызвали детонацию белее половины атакующих, и на пустыню обрушился
стальной дождь.
Взрывы следовали один за другим. Словно удары грома, на голубом небе
возникали черные тучи, во все стороны протянулись белые щупальца дыма.
Киборги выстрелили во второй раз - теперь взрывы напоминали гигантский
фейерверк.
Затем, когда немногие оставшиеся после первого выстрела ракеты
приближались к цели, последовал второй залп - и ракеты скрылись на востоке.
Тогда-то и заговорили зенитные шестиствольные орудия Гейтлинга калибра
двадцать миллиметров. Каждый ствол изрыгал шесть тысяч пуль в минуту, так
что очень скоро между ракетами и солдатами Були появился виртуальный
стальной щит.
Многие ракеты были уничтожены, но некоторым удалось прорваться сквозь
заградительный огонь. Одна упала на пустой берег и взорвалась, подняв
густое облако пыли. Вторая попала в Десантника II, сожгла мозг киборга и
уничтожила его команду из четырех человек. Третья обрушила часть берега, а
четвертая угодила в автоцистерну.
Теплая, как кровь, вода продолжала литься с неба, когда Були забрался
на шею Риджера и пристегнул ремни. В ушах сразу же послышался голос:
- Кость-Два вызывает Кость-Один. Прием.
- Кость-Один слушает. Прием.
- Прошу разрешения вступить в бой. Прием.
- Запрещаю. Оставайтесь наготове. Прием. - Есть. Конец связи.
Були не винил Хокинс за желание выйти из лощины, но знал, какую цену
придется за это заплатить. Как только киборги выберутся наверх и выстроятся
в линию, последует новый залп. Большинство выпущенных ракет будет
уничтожено, но некоторые прорвутся, будут тяжелые потери. Слишком тяжелые
для такого небольшого отряда. Однако ждать бесконечно тоже нельзя. Если
предположить, что офицеры противника знают свое дело - а нет никаких
оснований думать иначе, - они попытаются заставить заградительные войска
остаться на своей позиции. Тем временем противник пересечет пустыню,
рассчитывая застать врасплох киборгов, которые будут карабкаться на берег.
Грохотали взрывы, дрожала земля, в воздухе стояли тучи дыма и пыли, а
в расположение отряда Були прорвалось еще несколько ракет. Одно из десяти
зенитных орудий было уничтожено. Хокинс, не в силах больше терпеть, вновь
включала переговорное устройство:
- Это Второй... прошу разрешения вступить в бой. Прием.
Були проверил информацию, поступающую на внутреннюю поверхность
визора, и увидел, что появились истребители. Он вздохнул с облегчением и
вознес благодарственную молитву всем святым сразу. Воздушное прикрытие -
кардинально изменит картину боя.
- Говорит Первый. Даю разрешение. Контролируйте ситуацию... и следите
за линиями.
"Линии" проецировались на визоры, возникали на экранах и врезались в
память. Они начинались на каждом конце боевого порядка и образовывали нечто
вроде воронки, которую составляли тысячу программируемых, самодвижущихся
мин-крабов. Их назначение состояло в ограничении маневра врага и
нейтрализации части его тяжелой бронетехники.
Такой была одна сторона медали. А с другой получалось, что, начав
сражение, силы Були уже не смогут отступить - не идти же на собственные
мины. Да, есть возможность отключить мины на некоторое время, чтобы успеть
перейти опасный участок, но опыт показывал, что один или два процента мин
остаются активными. Вот почему многие офицеры предпочитали ими не
пользоваться.
Однако при соотношении сил три к одному у Були не было выбора - или
ему так казалось.
Риджер служил в Легионе двенадцать лет - сначала в своем биологическом
теле, затем, когда оно погибло во время высадки с малой высоты, в виде
киборга. Многим людям не удавалось оправиться от столь тяжкого удара
судьбы, но Риджер с достоинством его принял и со временем стал одним из
лучших киборгов Легиона.
Понимая, что очень скоро будет отдан приказ к наступлению, и зная, как
важна каждая деталь, киборг уговорил солдат вырубить ступеньки на берегу
реки.
Другие Десантники II оказались не такими усердными, возможно,
сознательно, поскольку перспектива первым выбраться на берег не сулила
ничего хорошего. Многие еще только начали подниматься, когда Риджер уже был
наверху.
Ракетная бомбардировка неожиданно прекратилась - верный знак, что
противник выдвинулся на исходные позиции и готов к наступлению.
Були огляделся по сторонам, убедился, что киборги постепенно выходят
наверх, и понял, какие чувства испытывали кавалеристы далекого прошлого.
Кто-то издал знакомый клич:
- Камерон!
И киборги пошли вперед.
Сражение началось.
Килгор не согласилась сесть ни в тяжелый танк, ни на самоходное
орудие. Она выбрала легкий разведывательный броневик, на котором стояла
реактивная установка с четырьмя противотанковыми ракетами и двумя легкими
пулеметами. В схватках, подобной той, что предстояла, главным фактором
успеха майор считала мобильность, а не тяжелую броню. Ей так и не удалось
убедить в этом своих офицеров.
Водитель, отчаянная женщина по имени Бьюси, ударила по газам, вывела
машину из-за холма и помчалась вдоль котлована на скорости сорок миль в
час. Стрелки, лица которых скрывали визоры, только ухмылялись.
Если бы Килгор забыла пристегнуть ремни, ее вышвырнуло бы из машины.
На всякий случай она крепко держалась за ручку, напряженно вглядываясь
вперед сквозь клубы дыма и пыли. Что там говорил Клаузевиц?.. "Ни при каких
обстоятельствах не следует забывать эффект, который производит
стремительная атака бегущей пехоты"? Бьюси определенно понравилась бы
старому ублюдку!
Стрелок открыл огонь, горячая гильза отскочила от спины Килгор, и тут
же ожил ее личный канал связи.
- Красный Пес-Шесть вызывает Красного Пса-Один. Прием.
- Слушаю, Шестой. Прием.
- Мы засекли десять, повторяю, десять вражеских киборгов. Прием.
- Вас понял, - услышала Килгор свой голос.
Черт побери высокое начальство, как бы ей хотелось иметь собственных
киборгов! Однако Пардо перевел большинство из них в города, где постоянно
росла напряженность.
Обычные бронетанковые войска против киборгов? Чем закончится
противостояние? Победитель сможет написать диссертацию - если ее будет кому
читать.
Последовало новое сообщение:
- Красный Пес-Два вызывает Красного Пса-Один. Вражеская авиация! С
востока. Прием.
- Красный Пес-Шесть вызывает Красного Пса-Один. Мины! Мины на правом
фланге...
Килгор показалось, что она видела вспышку, когда погиб лейтенант Гуди,
но вокруг было столько взрывов, что наверняка она утверждать не могла.
Танки стреляли дымовыми шашками, а потом шли вперед.
- Красный Пес-Три вызывает Красного Пса-Один. На нашем левом фланге
мощные поля краб-мин. Я пытаюсь сделать проход. Прием.
- Проклятый сукин сын! - выругалась Килгор. - Я еще доберусь до твоей
задницы!
Весь мир сузился до изображения на экране. Бьюси заметила разрыв в
дымовой завесе и направила туда машину.
Риджер бежал, и Були бросало из стороны в сторону, когда он старался
разглядеть то, что находилось впереди, и наблюдал за изображением на визоре
- точнее, пытался наблюдать, поскольку довольно скоро передовая линия
неприятеля была прорвана, и начался отчаянный рукопашный бой.
Бронетанковые войска имели численное превосходство и, учитывая природу
машин, брошенных в бой, солидную огневую мощь. Однако они были более
уязвимыми, чем киборги Були. Десантники II обладали немалой подвижностью и
умело пользовались своими достоинствами, которые становились очевидными,
когда фронт сражения сужался.
Как и во всех подобных битвах, Були и его офицеры не могли
контролировать ход отдельных поединков. Таким образом, Були оказался в
положении заинтересованного зрителя, когда Риджер вступил в бой.
Впереди высился огромный тяжелый танк. Его пушка искала подходящую
цель, трещали пулеметы, а с массивных гусениц во все стороны летел песок.
Риджер сразу понял, что противник превосходит его в огневой мощи, и
резко свернул в сторону. Снаряды выворачивали куски дерна, когда из клубов
дыма выскочил квод и приготовился сразиться с танком.
Танк выстрелил из стопятимиллиметровой пушки, а квод дал залп
фугасными противотанковыми боеголовками (ФПБ). Оба выстрела попали в цель и
взорвались, стороны потеряли по боевой единице.
Одной рукой Риджер поднял пулемет пятидесятого калибра, а другой -
энергетическую пушку и выстрелил в разведывательную машину. Тут же раздался
взрыв. Рулевое колесо взлетело в воздух, упало и покатилось по земле.
В следующее мгновение что-то ударило в грудь киборга, и его
энергетическая установка вышла из строя. Оружие Десантника II опустилось,
гироскоп прекратил работу, и Риджер, вместе с Були, повалился вперед.
Килгор бросило вперед, когда Бьюси нажала на тормоза. Мимо, стреляя в
небо из спаренных тридцатимиллиметровых пушек, проехало самоходное орудие,
свернуло на юг. Где самолеты повстанцев? Четыре вступили в бой, но сейчас
их нигде не видно.
Бьюси рванула руль влево, нажала на газ и выругалась, когда из дыма
показалась стопятимиллиметровая пушка. Машина разминулась с гусеницами
тяжелого танка не больше чем на фут.
Килгор стиснула зубы и изо всех сил вцепилась в поручень. Ее отряд
потерял уже тридцать процентов своего состава - не считая урона, который
нанес противник вспомогательной технике второго эшелона. Поле боя
напоминало стоянку разбитых боевых машин. Что делать - остаться и
погибнуть? Или сбежать и вступить в сражение на следующий день?
У горевшего самоходного орудия взорвалось зарядное устройство. Бьюси
бросила машину в сторону и притормозила, давая возможность медику вскочить
на подножку. Килгор подтянула привязной ремень и поняла, что решение
принято.
Були отстегнул ремни и отполз от тела киборга.
- Ридж? Ты в порядке? - спросил он через микрофон шлема.
- Нет, сэр. Боюсь, что нет, - последовал ответ. - Вам лучше бежать,
сэр. Я не могу подняться.
- Мы побежим вместе, - заявил Були, пытаясь найти рукоять механизма
размыкания. - Только теперь верхом поедешь ты.
- Нет, сэр! Вам не следует так поступать. Бегите, пока...
Полковник нашел маленькую рукоять, открыл бронированную плиту и
вытащил мозг киборга. Органическая часть весила всего два с половиной
фунта, но защитная арматура увеличивала общий вес до тридцати.
Ящик был снабжен удобными ремнями. Були просунул в них руки и проверил
свое оружие и индикатор зарядов. Теперь он готов к бою. Слегка пригнувшись,
Були шагнул вперед и скрылся в дыму.
Именно Хокинс первой поняла, что они победили - если, конечно, можно
так сказать о воинском соединении, которое понесло более чем
пятидесятипроцентные потери.
Прежде всего огонь начал стихать, а активность бойцов Тиспин
усилилась.
Хотя авиация быстро разобралась с самолетами, которые поддерживали
наступление мятежников, и уничтожила большую часть вспомогательной техники
неприятеля, когда речь шла о поддержке наземных сил, помощь подразделения
Тиспин носила ограниченный характер. Опасаясь, что пилоты могут попасть по
своим, командир эскадрильи приказала не стрелять. Их очередь наступит,
когда дым рассеется и мятежники побегут.
В самоходное орудие попала пятисотфунтовая бомба. Орудие мгновенно
перестало существовать, во все стороны стальным дождем посыпались осколки.
Они с грохотом застучали по капоту и убили стрелка верхней башни.
- Красный Пес-Три вызывает Красного Пса-Один. Где, черт побери,
воздушное прикрытие? Прием.
Килгор не обиделась, хотя, будучи старшим офицером, имела на то все
основания. Ее тоже интересовал этот вопрос.
- Наши самолеты над Лос-Анджелесом... или в заднице у Пардо, - ядовито
ответила она. - Фургоны в круг. Конец связи.
Маневр, который они практиковали до потери пульса, предполагал
следующее: всем боеспособным машинам следовало собраться вокруг самоходных
орудий. Тренировки не пропали даром - двадцать шесть уцелевших самоходных
орудий соединились через один компьютер и открыли огонь. Орудия Гейтлинга и
ракеты класса "земля - воздух" принялись поливать небо свинцом. Оставшиеся
машины разведки и тяжелые танки быстро собрались под огненным зонтом.
Два истребителя были сбиты в первые минуты, затем на землю рухнул и
третий.
Испытывая недостаток топлива и снарядов, истребители сделали последний
заход, уничтожили одну самоходную гаубицу и улетели на базу. Сражение было
закончено.
Ночь стояла холодная, и Винтерс, которая получила приказ остаться на
базе, занималась размещением уцелевших сил Були. Они имели превосходство в
воздухе, поэтому огни на посадочном поле не выключались.
Генерал Каттаби, сцепив руки за спиной, наблюдал за тем, как один за
другим садятся маленькие летуны и пилоты выключают двигатели.
Медики, не теряя времени, приступили к работе. Уже через несколько
мгновений на посадочной полосе появились носилки с ранеными пилотами и
тележки, нагруженные коробками с мозгами киборгов. Двое получили такие
серьезные ранения, что их пришлось сразу же подключить к системе
жизнеобеспечения.
Последним человеком, сошедшим по трапу - точнее, вторым от конца,
поскольку за ним последовал Файкс, - был полковник Уильям Були.
Каттаби с облегчением выдохнул - и с удивлением обнаружил, что стоял
затаив дыхание. Почему? Из-за того, что Були ему нравится? Конечно.
А может, все дело в жертве, которую принесли его родители? Да, они,
несомненно, поступили мужественно.
Или причина в чем-то другом?
Эгоизм? Разумеется.
Каттаби нуждался в Були и будет в нем нуждаться, если их ждут новые
сражения. А в том, что самые серьезные битвы еще впереди, Каттаби не
сомневался.
Полковник заметил Каттаби, пересек бетонированную площадку и отдал
честь.
Генерал отсалютовал в ответ.
- Вы ужасно выглядите, - сказал он и жестом предложил Були сесть в
машину. - Прошу. За мной угощение.
Були нахмурился:
- Благодарю вас, сэр, но мне нужно еще многое сделать и...
- И у вас лучший заместитель в Легионе, - закончил за него фразу
Каттаби. - Пусть делами займется Винтерс.
Були немного подумал, сообразил, что генерал прав, и бросил свои вещи
в машину:
- Сержант Файкс!
- Сэр!
- До утра свободен.
Файкс ухмыльнулся:
- Есть, сэр. - У него на лице появилось хитрое выражение.
Каттаби задумчиво посмотрел вслед уходящему сержанту.
- Вы знаете, что он когда-то был капелланом?
Були не знал. Да и вообще в это верилось с трудом.
- Файкс? Служил Богу? Невозможно. Вы, наверное, шутите.
- Нет, - покачал головой Каттаби. - Вовсе нет. Вы ж знаете, что такое
Легион... Пойдемте, полковник, пришло время выпить.
За первым бокалом последовал второй, потом они пообедали в местном
ресторанчике, прикончив заодно полбутылки джина. Обычное солдатское решение
солдатской проблемы, и не слишком удачное, поскольку даже океан алкоголя не
вернет мертвых к жизни.
Сон, в который погрузился Були, был таким глубоким, что больше походил
на обморок. Полковник проснулся с головной болью, во рту стоял
отвратительный привкус, все тело ломило.
Он принял душ, надел чистую форму и направился в общую столовую.
Большая часть солдат уже успела позавтракать, и робот мыл пол. За одним из
столиков сидела Винтерс, пристроив рядом компьютер. Она поманила полковника
к себе рукой, в которой держала полупустую чашку кофе.
- Уж не обижайтесь, сэр, но вы хреново выглядите.
- Благодарю, - ответил Були, поставив поднос на стол. - Я рад, что
есть хотя бы один вопрос, по которому все сходятся во мнении.
- Я сегодня утром не видела генерала. Что вы с ним сделали?
Були попробовал кофе и одобрительно кивнул:
- Что я с ним сделал? Ублюдок напоил меня до полуобморочного
состояния!
- Может быть, - задумчиво проговорила Винтерс. - Но вы здесь, а он
нет.
Жуя тост, Були посмотрел на свою заместительницу, у которой появилось
очень знакомое выражение лица - похоже, приготовила очередной сюрприз.
- Ладно, капитан, выкладывайте, что задумали? Винтерс сделала невинный
вид.
- Я? Ничего, сэр. Я предполагала, что полковник захочет получить отчет
о вчерашнем сражении, после чего вместе с капитаном произведет смотр войск.
Були приподнял брови, Винтерс улыбнулась, и сделка была заключена.
Були выслушал доклад, который оказался не совсем таким, как он ожидал,
в своем офисе. Компания Чен-Чу доставила очередную партию добровольцев,
влившихся в ряды пехотинцев. Отличная новость.
Плохая новость заключалась в том, что у них осталось всего тридцать
пять киборгов и, в отличие от мятежников, очень мало обычного оружия. Були
прекрасно понимал, что это значит. Они могут выиграть еще одно сражение -
если повезет, затем все будет кончено.
Винтерс демонстрировала полнейшее хладнокровие. Войдя в лифт, она
нажала кнопку, кабина дернулась и начала падать. Були бросил взгляд на
индикатор. Они остановились на нижнем, шестом подуровне.
Дверь открылась, и их приветствовала капитан Ни. Ее
многофункциональное тело шести футов роста напоминало, титановый скелет.
Капитан встала по стойке "смирно" и четко отсалютовала Були:
- Добро пожаловать в центр Земли, полковник. Мы всегда рады гостям.
Почти пятнадцать минут ушло на то, чтобы добраться по лабиринту
туннелей, мимо кучи недавно вырытой земли в искусственную пещеру, где
оказалось прохладно, сухо и пахло озоном. Включились прожектора, и Були с
удивлением огляделся по сторонам.
Здесь хранились сотни упакованных в целлофановую оболочку тел
Десантников II, а дальше, в полумраке, были видны контуры мощных, покрытых
толстым слоем пыли кводов.
- Они тут давно, - пояснила Ни. - Еще с войны. О них забыли, или их
списали - кто знает? Мои люди наткнулись на это место, когда производили
ремонт после бомбежек. Одна из подземных торпед Харко вошла довольно
глубоко, но так и не разорвалась.
- А они исправны? - спросил Були, сердце которого забилось быстрее.
- Хороший вопрос, сэр, - вмешалась Винтерс. - Ответишь, Риджер? Эти
проклятые штуки работают?
Заскрипел сервомеханизм - один из Десантников II неожиданно ожил,
вышел на открытое пространство и вытянулся по стойке "смирно". Из внешних
микрофонов донесся густой бас:
- Так точно, мадам!
Винтерс посмотрела на лицо своего командира и нашла то, что надеялись
увидеть.
- С днем рождения, сэр, желаю вам долгих лет жизни.
Були взглянул на Риджера, проверил свой браслет и рассмеялся. Сегодня
у него действительно день рождения! И появилась надежда.
Форт-Портал не очень соответствовал своему названию.
В большей степени он являлся госпиталем и стал домом сотням ветеранов
войны, многие из которых провели на одно сражение больше, чем следовало, и
теперь дожидались смерти - от ран, скуки или старости. Никого они не
интересовали.
Свет мигал на потолках низких одноэтажных зданий, стрекотали
насекомые, в тихом ночном воздухе летали светлячки.
Приятный вечер, впрочем, большинство вечеров в Форт-Портале были
именно такими. Город, основанный в 1893 году, раньше назывался Форт-Джерри,
затем его переименовали в честь сэра Джеральда Портала, английского
искателя приключений. Находящийся под контролем мятежников, комплекс
располагался примерно в двухстах пятидесяти милях к западу от Кампалы, на
высоте пять тысяч футов над уровнем моря.
Лучше и не придумаешь - если бы капитан Гораций Имби был на двадцать
лет старше и готовился выйти в отставку. Однако до отставки ему оставалось
еще много лет.
Имби, ростом шесть футов и три дюйма, обладал телом атлета, а в сердце
у него жила жажда подвигов. Он хотел - нет, заслуживал - оказаться там, где
идут сражения, где есть возможность покрыть себя славой. Вот почему он
послал тридцать шесть прошений о переводе, молился дважды в день, а по
ночам бродил по городу. Он скучал, нервничал и злился. Однако ничего не
помогало.
Капитан вылез из патрульной машины и собрался совершить рейд на кухню
сержанта Гули, когда услышал какое-то гудение. Транспортное судно? Нет, оно
прибудет лишь послезавтра. Что тогда? Гигантский москит?
Летательный аппарат ничем не отличался от других, в том числе и тех,
что принадлежали Независимому всемирному правительству. Может, проверка?..
Пожалуйста, Имби готов к любым проверкам!
Поэтому офицер Имби почувствовал беспокойство только тогда, когда
появился второй кибернетический флайер.
Позднее, обсуждая случившееся, многие местные жители отдавали должное
офицеру, доставшему личное оружие и открывшему стрельбу. Другие - и таких
оказалось большинство - посчитали его поступок проявлением глупости.
Как бы там ни было, Хокинс вместе с Неулыбчивым и его боевиками-наа
сумели захватить 1021 "дополнительного" киборга. У них ушло ровно сорок
шесть минут и двенадцать секунд на то, чтобы вытащить коробки с мозгами из
систем жизнеобеспечения, погрузить их во флайеры и унести ноги. Или мозги?
В результате операции погиб один человек. Местные жители похоронили
Имби вместе с патрульной машиной. Яму пришлось выкопать побольше, вот и вся
разница.
19
Тот, кто утверждает, будто религия не имеет ничего общего с политикой,
не знает, что такое религия.
Мохандас К. Ганди, индийский духовный и политический лидер
1900-й стандартный год н. э.
Где-то на краю галактики, Конфедерация разумных существ
Время от времени Гун любил проводить инспекцию флота. Проще всего было
выбрать две или три сотни наблюдательных устройств из более чем двадцати
тысяч имеющихся в его распоряжении и провести с каждым десятую долю
секунды.
Если поначалу проверка носила рутинный характер, то в последнее время
она стала приносить немалую пользу - с тех самых пор, как мягкотелый
принялся "читать проповеди", которые состояли из бессмысленных утверждений,
превозносящих сверхразум, именуемый "Богом", и собирать "новообращенных",
иными словами, привлекать к себе полуавтономные элементы, желающие
послушать человеческую демагогию.
Происходящее представлялось Гуну пустой тратой времени и ресурсов,
однако в проповедях, наряду с чепухой относительно Бога, попадались
обширные куски риторики, направленной против траки. Искусственному
интеллекту ничего не оставалось, как поддержать разумное существо, которое
преследовало те же, что и он, цели: найти и уничтожить траки.
И все же Гуну приходилось встречаться с тысячами других существ,
имеющих мягкие тела, и он знал, что они склонны говорить одно, а делать
совсем другое. Поэтому искусственный интеллект пришел к выводу, что пора
устроить проверку, которая либо укрепит положение человека среди блестящих,
либо проявит его ложь. В последнем случае мягкотелый потеряет
неприкосновенность, и его можно будет немедленно уничтожить. Хороший план,
даже безупречный - ведь его придумал сам Гун.
Гун переключил камеру и наблюдал, как мягкотелый идет по коридору в
сопровождении своего увеличившегося "выводка". За человеком шагало не
меньше шести роботов различной конфигурации, размера и назначения. Почему?
Одного сделали траки. Остальные принадлежали самому Гуну. Быстрая
инспекция показала, что хотя некоторые из них давно нуждаются в ремонте,
другие выглядели вполне нормально, таким образом прийти к определенному
выводу не представлялось возможным.
Находящийся довольно далеко и занимающий второстепенное положение
представитель флота заметил нечто потенциально интересное и послал
соответствующее сообщение Гуну. Искусственный интеллект решил проверить его
сведения. Человек и те, кто ему служил, не имели большого значения.
К возвращению Генри настроение Джеппа заметно улучшилось. Число его
приверженцев росло, и старатель считал, что здесь, среди машин язычников,
он нашел свое призвание. Даже его надписи стали более веселыми, теперь
среди них попадались: "Радуйся Богу", "Убей траки" и "Возлюби ближнего
своего!". Благодаря способности его паствы воспроизводить подобные надписи
с величайшей точностью, мудрые высказывания дойдут до большего количества
пустоголовых роботов.
Настроение Джеппа улучшилось еще и потому, что уважение, которого он
добился, давало ему дополнительную свободу передвижения. Прежде закрытые
двери открывались при первом прикосновении, челноки подчинялись почти всем
приказам, а роботы, за редким исключением, покорно выполняли его
распоряжения.
В этом и заключалась единственная проблема. Кроме Генри, все остальные
последователи не имели души. Они были полезными, особенно когда Джепп
предавался самым грандиозным из своих фантазий, но работа с ними не
приносила полного удовлетворения, поскольку старатель сознавал: в отличие
от других верующих они не стояли перед выбором и приняли новую веру вовсе
не потому, что понимали ее истинность.
Что ж, думал старатель, терпение есть добродетель. Пройдет время, и
Бог укажет путь.
Пещеры, естественного происхождения и выбитые прямо в скале,
простирались на мили и обладали удивительно мощным эхо. Прозвучал зов
трубы, и воздух в пещерах начал вибрировать.
Киита, детеныш, не проживший и восьми оборотов солнца, резко свернул,
натолкнулся на взрослого и через плечо прокричал извинения. Кииту отправили
с поручением к Денту, священнику, а значит, ей прощалось все. Ее
переполняли гордость и сознание собственной значимости.
Казалось, звук идет со всех сторон, и другой мог бы сбиться с пути -
но не Киита, которая была младенцем, когда флот изгнал секту. С тех пор им
пришлось самостоятельно о себе заботиться. Киита изучила все туннели и
пещеры, знала, как поет в них музыка.
Киита свернула налево, потом направо и теперь могла свободно бежать по
длинному прямому коридору. Судя по переливам трубы, процессия только что
миновала поворот.
Со всех сторон доносились голоса взрослых, которые уговаривали
детеныша соблюдать осторожность, времени отвечать им не было.
Киита заметила церемониальные облачения, высокий шест с развевающимися
разноцветными ленточками, а потом и медленно плывущую вперед процессию. Ее
возглавлял Дента, священник, дядя и друг.
Киита проскочила мимо горниста, поравнялась со священником и дернула
его за рукав:
- Дядя Дента! У меня сообщение! Важное сообщение!
Дента знал свою племянницу и не сомневался, что она говорит правду.
Горн смолк, все напрягли слух. Колония, полностью отрезанная от внешнего
мира, насчитывала всего пятьсот душ. Здесь не было никаких развлечений, а
сообщение, особенно срочное сообщение, считалось настоящим происшествием.
Дента опустился на колени рядом с детенышем.
- Да, моя маленькая? Что случилось?
- Блестящие приближаются!
Послышалось шипение - все члены процессии втянули в себя воздух. Мало
того, впервые в жизни Киита увидела, что дядя испугался.
Впервые с того момента, как Джепп оказался на корабле блестящих, Гун
прислал ему послание - обычно происходило наоборот.
Сообщение поступило через Альфу, а перевел его Сэм. Человек выслушал
сообщение трижды, но оно оставалось неизменным: "Удалось обнаружить
траки... пусть исполнится воля Бога".
Джепп запаниковал. На лбу проступил пот, сердце забилось быстрее.
Содержатся ли в послании комментарии, которых он не понял? Предположения?
Указания? Что оно значит?
Старатель послал запрос через Альфу и Сэма, однако ответа не получил.
Гун все сказал - и не собирался ничего объяснять или добавлять.
Человек поведал о своих сомнениях Генри, который хорошо зная Джеппа,
умел выделить самые главные факты. Поскольку нынешнее тело навкомпа не
имело речевого устройства, им приходилось общаться через Сэма.
- Как ты представился Гуну? Сказал, что ты заблудившийся старатель?
Или как-нибудь иначе?
Джепп обиделся:
- Я упомянул о воле Господа, если ты об этом.
- Да, я именно об этом, - цинично ответил компьютер. -
О чем же еще?
- Ну, у нас возникла дискуссия о народе, который называется "траки", а
также о том, что блестящие намерены их найти и уничтожить.
- Подожди, я хочу догадаться сам, - с отвращением сказал Генри. - Ты
согласился с ним сотрудничать.
Джепп отвернулся.
- Ну, не совсем...
- Но близко к тому.
Человек посмотрел на Генри. В его голосе появилось раздражение.
- И что с того? У меня не было выбора. Навигационный компьютер мог бы
вздохнуть - если бы умел.
- Мне кажется, смысл послания очевиден: они нашли каких-то траки - и
Гун требует, чтобы ты их убил.
- Но почему я? - с отчаянием спросил Джепп. - Гун может сам с ними
расправиться.
- Проверка, - терпеливо ответил искусственный интеллект. - Он хочет
посмотреть на твою реакцию.
Почти минуту Джепп обдумывал слова Генри. Наконец заговорил, делая
паузу после каждого слова:
- Значит, я должен убивать - или быть убитым.
- Именно, - подтвердил Генри.
- Если только... - начал Джепп.
- Если - что?
- Если только я не сумею обратить траки в нашу веру и уговорить Гуна
принять их. Он размечтался, - бросил ИИ. - Гун компьютер, а компьютеры
никогда не меняют своего мнения. Я знаю.
- Но ты растешь, - отозвался Джепп. - Ты учишься.
- Ладно, пусть будет по-твоему, - спокойно ответил Генри.
- Нет, - лицемерно заявил Джепп. - Пусть исполнится воля Бога.
Несмотря на то, что Дента слышал множество историй о блестящих и,
основываясь на них, был вынужден строить жизнь взрослых, он никогда не
видел этих почти мифических устройств. Во всяком случае, собственными
глазами.
Поэтому священник испытывал благоговейный ужас, когда челнок блестящих
повис над испещренной кратерами поверхностью луны, медленно спускаясь вниз.
Если верить легендам траки - а священник не мог в них не верить, -
блестящие запрограммированы на уничтожение их расы.
Но правдивы ли легенды? Поскольку траки сами никогда не видели этих
машин, многие из них начали сомневаться в их существовании, несмотря на то,
что следы сражений были повсюду.
Это и явилось одной из главных причин, по которой секта Денты пошла
своим путем. А еще тот факт, что насилие ничего не доказывает.
И теперь, когда челнок сел на камень вулканического происхождения и
купол автоматически закрылся, у них появился дополнительный повод надеяться
на благополучный исход. В конце концов, зачем отправлять эмиссаров, если
война считается единственным способом разрешения конфликта? Нет, легенды
явно преувеличивают угрозу, исходящую от блестящих.
Преисполненный новых надежд, священник наблюдал за открывающимся люком
и существом, которое из него появилось. Он не заметил никакого оружия или
других атрибутов военных. Хотя существо и оказалось выше ростом, чем
обычный траки, и смотреть на него было не так приятно, оно имело два глаза,
две руки и две ноги, что говорило о некоторой общности. У биологических тел
возможно совпадение интересов.
Однако с ним прибыли две машины. Одна из них показалась Денту
знакомой, словно ее сделали траки. Вторая машина сверкала, как и положено
блестящим, она появилась вслед за существом с биологическим телом и также
не проявляла никакой агрессивности.
Пришельцы вели себя сдержанно и не демонстрировали враждебности, и
Дента немного успокоился. Священник, за которым следовали старейшины, вышел
вперед, чтобы приветствовать гостей. Он протянул к ним руки ладонями вверх:
- Мир.
Сэм превратился в коммуникационный модуль, сделал перевод и передал
ответ пришельцев:
- Мой хозяин прибыл к вам с миром в сердце, но он хочет предупредить -
блестящие затаились во мраке космоса, они поклялись вас уничтожить.
Дента почувствовал, как внутри у него все сжалось, и услышал стон
старейшин. Надежды на благополучный исход разбились вдребезги, однако
священник изо всех сил старался сохранять спокойствие.
- Мы с сожалением выслушали столь печальную новость... ведь мы хотим
жить в мире. Но зачем вы к нам прибыли? Сообщить, что блестящие намерены с
нами покончить?
- Нет, - быстро ответил человек. - Я пришел к вам потому, что есть
шанс спасти вас и вашу колонию. Если вам удастся убедить компьютер по имени
Гун.
- Гун? - Уши Денты встали торчком - таким образом траки хмурились.
"Путь" включал в себя не менее семи демонических фигур, причем каждая
обозначала определенный грех, но самым худшим являлся ужасный Гунара,
похититель душ, король вопросов и лжи. Совпадение? Или нечто большее?
Священник тщательно подбирал слова:
- Почему Гун хочет нас уничтожить?
Другое существо сделало жест верхней частью торса.
- Я не знаю. Гун терпит мое существование, быть может, он не станет
возражать против вашего, если вы примете Бога.
Дента выслушал перевод и пришел к выводу, что использование слова
"Бог" в единственном числе является ошибкой. Поэтому он задал естественный
вопрос:
- Боги обитают в высших сферах - разве можно принять их?
- Не "их", - поправил Джепп. - Его. Существует только один Бог. Вы
должны принять его в духовном смысле, поверить в его существование и
всемогущество.
Дента с сомнением посмотрел на пришельца:
- Единый всемогущий Бог? Мы никогда не поверим в такое заблуждение.
- Но вы должны! - с отчаянием возразил человек. - В противном случае
блестящие уничтожат вашу колонию.
Дента ощутил, как в глубинах души поднимает голову упрямство. То
самое, что заставило его выбрать путь отказа от насилия и убедить многих
соплеменников последовать за собой. Даже после того, как их обрекли на
изгнание, даже перед лицом смерти.
- Тогда пусть они нас уничтожат... потому что наша религия есть сердце
нашей культуры.
Сильные слова, страшные, но старейшины хоть и несмело, но поддержали
его.
Джепп ощутил гнев и печаль.
- Вы умрете, все до единого.
Дента подумал о Киите, о том, какой короткой будет ее жизнь, и испытал
скорбь.
- Да, и вы тоже. Такова жизнь.
Джепп сглотнул комок, появившийся у него в горле, вернулся на челнок и
пристегнул ремни. Корабль стартовал и облетел маленькую луну. Планету
окружала густая, газообразная атмосфера, не знавшая покоя из-за ураганных
ветров.
Атакующие корабли - только двум из них сообщили статус цели -
дожидались приказа. Гун отправился на более крупный из них. Что же
предпримет мягкотелый? ИИ было страшно интересно.
Джепп закусил внутреннюю поверхность щеки. У него не было выбора. Он
мог отдать приказ и уничтожить колонию - или задержать его, прекрасно
понимая, что все равно ничего не изменится. Разве что для него.
Он отдал приказ.
Киита, не зная о том, что ее ждет, держала дядю за руку. Заиграл горн,
голоса сплелись воедино, по пещерам гулко прокатилась ликующая песня.
20
Как и победа, поражение есть лишь миг под звездами.
Неизвестный автор
Надпись на северной стороне Здания 2
Храмовый комплекс, Иерихон
30 000-й стандартный год до н. э.
Планета Арбалла, Конфедерация разумных существ
Большой Зал Звездного Света вмещал до тысячи гостей, каждый из которых
мог наслаждаться комфортными для себя условиями под прозрачным куполом,
ничего не пропускающим извне, - все равно что обедать под звездным небом. И
хотя большинство существ получали от этого удовольствие, некоторым
окружение не нравилось. Для них были сконструированы специальные защитные
экраны.
Капитан "Дружбы" поставил корабль так, чтобы Арбалла занимала половину
обзора, и, благодаря медленно вращавшейся палубе, ее видели все.
Торжественный обед посещали многие, хотя его идея принадлежала людям.
Прежде всего присутствия на трапезе требовал протокол, кроме того, там
возникали прекрасные возможности для заключения политических сделок, в
особенности тех, что предполагают личные контакты.
Данный обед устраивался в честь нового посла от малоизвестной расы
ааман-ду. Но для тех, кто был в курсе событий, иными словами, для всех,
кроме нового посла, героем трапезы являлась губернатор Патриция Пардо,
которая представляла "проблему Земли". И лучшим доказательством тому стала
реакция зала, когда в него вошли Пардо и ее спутники.
Пардо надела свою самую эффектную шляпку. Роскошное черное вечернее
платье, траурная повязка в память о тех, кто погиб во время "революции", и
туфли на высоких каблуках довершали наряд.
Пардо сопровождали знаменитый сенатор Олвей Орно и несколько менее
известный, однако весьма влиятельный посол Харлан Ишимото Седьмой, что
сделало ее появление еще более интригующим.
Предвыборная президентская кампания Пардо началась на следующий день
после того, как она вступила в должность губернатора, и включала в себя
частые выступления в сенате. Поэтому многие ее хорошо знали, а некоторым
она даже нравилась.
Появление официального почетного гостя осталось почти незамеченным.
По человеческим стандартам, инопланетянин выглядел довольно комично.
Маленькую головку украшал похожий на птичий клюв, глаза-блюдца, казалось,
были готовы вылезти из орбит из-за едва сдерживаемых эмоций, большой
круглый живот напоминал воздушный шар, который вот-вот лопнет, а
здоровенные трехпалые ноги больше подошли бы клоуну. Слишком свободная
одежда, болтающаяся при ходьбе, лишь усиливала это впечатление.
Однако внешность часто бывает обманчивой. И ааман-ду не были
исключением из данного правила. Хотя инопланетян и отличала некоторая
провинциальность - по стандартам Конфедерации, они успели колонизировать
три планеты и слыли прекрасными воинами.
Посол ааманду принялся устраиваться на специально приготовленном для
него насесте, а в зал тем временем вошли Серджи Чен-Чу и Майло Чен-Чу и
направились к своему столику.
Их появление привлекло всеобщее внимание, поскольку Серджи Чен-Чу был
первым президентом Конфедерации и находился в оппозиции к временному
правительству Пардо. Майло тоже вызвала огромный интерес, частично
благодаря родству с Серджи Чен-Чу, а частично из-за того, что все на
корабле знали о ее аресте правительством Пардо, уже не говоря о том, что
она была ослепительно красива.
Посол Ишимото Седьмой, его брат-клон сенатор Ишимото Шестой и почти
все мужчины в зале замерли от едва сдерживаемого восхищения.
На торжественный обед Майло надела украшенное фантастически дорогой
космической пылью обтягивающее красное платье в восточном стиле. Она была
красива и могущественна - это сочетание всегда приводит в ужас одних мужчин
и привлекает других.
К последним принадлежал Сэмюэль Ишимото Шестой, который умудрился не
только вычеркнуть свою ассистентку Светлану Горгин Третью из списка гостей,
но и получил место за одним столом с Майло. Он сидел справа от нее. Сэмюэль
поднялся, когда подошла женщина:
- Добрый вечер, мисс Чен-Чу. Меня зовут Сэмюэль Ишимото Шестой, я
сенатор Гегемонии. Очень рад с вами познакомиться.
Майло понравилось то, что она увидела, более того, она почувствовала
неуловимое нечто, когда сенатор взял ее за Руку.
- Взаимно. Вы знакомы с моим дядей? Нет? Тогда разрешите мне
представить вас друг другу. Дядя Серджи, сенатор Сэмюэль Ишимото Шестой.
Чен-Чу прекрасно знал, какой политики обычно придерживаются
представители Гегемонии. Кроме того, он не забыл о том, что они самым
непристойным образом заигрывали с хадатанами во время предыдущей войны.
Однако его интересовали их взгляды на сложившуюся сейчас ситуацию.
Несомненно, сенатор увлекся Майло, из чего следовало, что ей удастся
выяснить, как обстоят дела. Любопытно...
Ишимото Седьмой сидит рядом с губернатором Пардо. Какова его роль?
Время покажет.
Группа двеллеров, которым помогали передвигаться экзоскелеты,
появилась в зале и направилась к их столику. По человеческим стандартам,
они были весьма красивы: правильной формы голова, большие овальные глаза и
длинные стройные конечности. Именно один из двеллеров, ставший теперь
знаменитым - Мула Раша Ангуар, - уговорил Чен-Чу вернуться в активную
политику во время второй войны с хадатанами.
Теперь, когда каждый голос имел решающее значение, предприниматель
надеялся заручиться поддержкой двеллеров. Хотя Чен-Чу и не владел их языком
свободно, он вполне мог на нем объясниться.
- Приветствую вас с пустыми руками и полным сердцем, - сказал Чен-Чу.
Польщенный обращением на родном языке, старший представитель группы,
посол Тула Ного Майпоп, дал достойный ответ:
- Наш народ принимает и приветствует старого друга. Старейшина Ангуар
просит засвидетельствовать вам свое уважение.
- Значит, он жив?
Майпоп был мастером нюансов и почти по-человечески улыбнулся:
- Жив и способен любить... Его грехи остались неизменными.
Чен-Чу рассмеялся:
- Рад слышать. Пожалуйста, передайте ему мои наилучшие пожелания.
Позвольте представить вам мою племянницу...
За длительными церемониальными представлениями последовали бокалы
аперитива и обычный обмен любезностями. Ишимото Шестой воспользовался
шансом и заговорил с Майло.
Трапеза началась через пятнадцать минут, когда в центре зала появился
президент Нанкул, а его голографическое изображение возникло за каждым из
столиков. Он "сел" на специально оставленные для него стулья.
Слова президента переводились на дюжину языков, причем учитывалось
произношение, религиозные табу и прочие многочисленные тонкости. И хотя
результат получился не слишком поэтичным, никто не счел себя оскорбленным.
- Добрый вечер, уважаемые гости. Мы собрались здесь, чтобы
приветствовать официальное вступление ааман-ду в Конфедерацию, а также
посла Уралакса-Грин - в нашу большую и почти всегда трудолюбивую семью.
Многие из собравшихся обладали чувством юмора, поэтому слова
президента вызвали какофонию хохота, щелчков, свиста и даже пронзительных
гудков. Майло подумала, что выглядит все это ужасно забавно... и
постаралась согнать улыбку со своего лица.
После выступления президента к гостям с официальной речью обратился
хозяин вечера, сенатор с Арбаллы, который был слишком велик, чтобы
присутствовать лично, и находился в зале в виде голограммы.
Речь оказалась длинной и громкой, за время ее произнесения гости
успели насладиться двумя переменами блюд и приступить к основному. Всем
гостям подавали то, что считается деликатесом на их родных планетах,
поэтому в воздухе витали весьма необычные ароматы.
Майло, которая позаботилась надеть носовые фильтры, чтобы не попасть в
неудобное положение, старалась не обращать внимания на наиболее
отвратительные картины и звуки. Впрочем, смотреть на Ишимото Шестого было
приятно, так что проблема решилась сама собой.
Хадатанцы построили "Мошенника" в глубокой тайне на краю галактики,
команда состояла из отпрысков ветеранов последней войны, а сам корабль был
снабжен мощными сенсорами дальнего действия, специализированной
лабораторной техникой и оборудованием, которое позволяло незаметно
проникать куда угодно. Поэтому Дома-Са не мог утверждать наверняка, что
военный корабль скрывается где-то за множеством медленно вращающихся
астероидов, пока его челнок не был опознан и "Мошенник" не посчитал
необходимым сообщить о своем присутствии.
Как только "Мошенник" появился на экранах, прозвучал сигнал тревоги,
челнок захватили управляющие лучи и втянули на корабль.
Довольный тем, с какой точностью произведен маневр, хадатанин выключил
систему управления челноком, вошел в скромную спальню и стал тем, кем
считал себя на самом деле, - боевым командором Хайвином Дома-Са.
Его звание удивило бы большинство присутствующих в Зале Звездного
Света гостей. Впрочем, мало кто был по настоящему знаком с культурой
хадатан. В их языке нет слова "дипломат", а до поражения от рук, когтей и
клешней Конфедерации в обществе хадатан и не существовало такой профессии.
В самом деле, зачем содержать профессиональных специалистов по ведению
переговоров, если никто не намерен в них вступать? Победа предполагает
возможность уничтожить противника - с целью обеспечения безопасности
собственного народа.
Поражение, хотя о нем нельзя даже и помыслить, означает, что хадатан
ждет смерть. Если только враг не оставит их в живых - милосердие, о котором
ему рано или поздно придется пожалеть.
Так размышлял хадатанин, застегивая пояс и ремни, обхватившие крестом
его широкую грудь. На одном из ремней сиял крупный зеленый самоцвет,
горевший успокаивающим внутренним светом.
Послышался стук - челнок соприкоснулся с палубой "Мошенника". Дома-Са
оглядел себя в большом металлическом зеркале, получил удовольствие оттого,
что там увидел, и зашагал к переходному шлюзу. Справился ли он со своей
миссией? Скоро все станет ясно.
Сенатор Орно любил обеды, они давали ему возможность наслаждаться
прекрасными закусками и оттачивать тонкое мастерство политика. На корабле
служили лучшие повара Конфедерации, один из которых был рамантианином.
Политик уловил аромат блюда из живых личинок в тщательно приготовленном
остром соусе задолго до того, как оно появилось, и почувствовал, что ему
становится трудно следить за беседой.
Хотя губернатор Пардо отличалась удивительной мягкостью обращения, она
непрестанно что-то говорила. Ее речь казалась Орно чрезвычайно скучной.
Сейчас она рассуждала о том, что правительство рамантиан должно признать ее
администрацию, обеспечить Землю беспроцентным займом и послать пятьдесят
тысяч солдат из "миротворческих сил" разобраться с лоялистами.
Последнее предложение рамантиане вполне могли бы принять, если бы на
Земле было больше густых зеленых джунглей. Поскольку дело обстояло иначе,
правительство рамантиан не собиралось давать Земле и десятой доли того, что
она просила.
Все зашевелились, когда подали главное блюдо. Люди, предпочитавшие
есть мертвую пищу, пытались не обращать внимания на политые соусом живые
личинки. Рамантианин прекрасно знал, что они испытывают ужас и отвращение,
когда он нанизывает на однозубую вилку крупных, похожих на червей существ,
а потом отправляет их себе в клюв. Реакция людей усиливала удовольствие от
еды.
Рамантианин прикрывал голову большой белой салфеткой. Однако вместо
того, чтобы скрывать процесс приема пищи, она лишь привлекала к нему
внимание. Личинка оказалась восхитительно спелой - кожа натянута и вот-вот
лопнет. Орно слегка нажал на нее клювом, услышал характерный хлопок и с
интересом принялся наблюдать за тем, как кровавые внутренности расползаются
по салфетке, образуя яркий круг. Потрясающе вкусно!
Всего на тарелке лежало шесть личинок, каждую он макал в специальное
блюдце с соусом, делая паузы и всякий раз повязывая свежую салфетку.
Патриция Пардо выдержала все шесть личинок, после чего извинилась и
вышла, побледнев и не очень твердо держась на ногах.
На лице Ишимото Седьмого застыло скучающее выражение, ему хотелось
сидеть рядом с Майло Чен-Чу вместо брата, к тому же он закончил есть. Посол
тысячи раз ел подобное мясо и знал, что - как и он сам - цыпленок
генетически безупречен.
Старший офицер "Мошенника", командир копья Ноло-Ка, встретил боевого
командора Дома-Са в главном шлюзе. Его форма отличалась от формы командора
только тем, что на ней сверкал красный самоцвет. Хотя офицеры уважали друг
друга, оба держались настороже, поскольку хадатане никогда никому не
доверяют.
- Приветствую вас, боевой командор. Мы рады, что вы снова с нами.
Ноло-Ка говорил чистую правду, потому что ждал уже два полных
корабельных цикла, два опасных цикла, и хотел как можно быстрее отправиться
восвояси. Конечно, технология маскировки на высочайшем уровне, но сенсоры
кораблей Конфедерации им практически не уступают, а в секторе полно
патрулей.
Дома-Са предполагал, что подчиненные будут рады его возвращению,
поэтому ничего не ответил на приветствие.
- Торпеда пришла вовремя? Вы сумели ее выловить? Вполне объяснимые
вопросы, особенно если учесть, в чем состояла миссия корабля, однако
Ноло-Ка не понравился тон, которым они были заданы. Неужели боевой командор
не оценил ловкости, которая потребовалась, чтобы незаметно провести корабль
в зону, охраняемую Конфедерацией? А мужество, проявленное командой,
прождавшей его здесь столько дней? И то, как четко организован перехват
торпеды с посланием рамантиан?.. Похоже, не оценил. Тщательно скрывая
негодование, командир копья сделал жест в сторону коридора.
- Миссия прошла успешно. Торпеду удалось перехватить, она ждет вас.
Дома-Са остался доволен, но, не видя никакой необходимости показывать
это своему подчиненному, лишь кивнул, как принято у людей, - дурная
привычка, которой он обзавелся на борту "Дружбы".
Под лязганье металла офицеры зашагали к кормовым отсекам корабля мимо
четырех лабораторий, забитых сложным оборудованием, и оказались перед
грузовым отсеком номер 3.
Три луча света осветили длинную, обтекаемую торпеду. Хотя торпеда была
рамантианского производства и на ней стояли надписи, сделанные их
криволинейным шрифтом, внешне она мало отличалась от большинства устройств
аналогичного назначения. Несмотря на то, что многие расы освоили
перемещение в пространстве со скоростями, превышающими скорость света,
никому не удалось создать межзвездное устройство для мгновенной связи.
Поэтому сообщения приходилось посылать на специальных почтовых торпедах.
Некоторые дипломаты делали это регулярно, однако хадатане являлись редким
исключением.
Дома-Са знал, что девяносто девять процентов всей длины торпеды
занимает навигационное оборудование, миниатюрный гипердрайв и топливный
бак. Оставшийся один процент - то есть та часть, что интересовала Дома-Са,
составляла обработанная на компьютере информация. Небольшие почтовые
торпеды могли доставлять пятьсот гигабайт цифровой информации, которая
иногда оказывалась ценнее самого редкого минерала.
Техники сняли внешнюю панель, чтобы подобраться к электронике, во все
стороны торчали разноцветные провода, подсоединенные к корабельным
компьютерам.
- Итак, - потребовал ответа Дома-Са, - вам удалось что-нибудь узнать?
- Да, довольно много, - послышался голос вышедшего вперед командира
кинжала Хорка Проло-Ба.
Юный хадатанин родился на такой далекой колонии, что в Конфедерации
ничего о ней не знали, а сам Проло-Ба никогда не видел родной планеты и не
наслаждался теплом медленно остывающего Эмбера. В некотором смысле
печальный случай, хотя и довольно распространенный среди молодых офицеров
кораблей вроде "Мошенника".
Дома-Са нравилась юношеская уверенность Проло-Ба, и он взглянул ему в
глаза:
- Рад слышать. Пожалуйста, продолжай.
Вдохновленный словами командира, Проло-Ба быстро пробежал руками по
панели дистанционного управления, и на стене ожил экран, на котором
появились рамантианские письмена, преобразованные в хадатанский текст.
Текст сопровождался диаграммами, фотографиями и видеозаписями.
- Компьютерам потребовалось двенадцать и три десятых стандартных
единицы времени, чтобы расшифровать рамантианский код, - спокойно доложил
Проло-Ба. - Теперь задача решена. В сообщении содержится довольно солидный
объем информации, большая часть которой не представляет для нас интереса,
хотя некоторые детали требуют нашего внимания.
Дома-Са решил проигнорировать сомнительное использование слова
"нашего".
- Продолжай.
- Вы приказали фиксировать каждое упоминание о любых не рамантианских
планетах, - хладнокровно заявил офицер, замедляя стремительно бежавший по
экрану текст, - и оказались правы. Вот здесь говорится о четырех
хадатанских колониях. Причем так, будто они принадлежат рамантианам. Точно
так же они пишут о планетах, которые находятся под их контролем.
Дома-Са почувствовал, как руки сжимаются в кулаки. Следующие слова он
почти промычал:
- Отличная работа, командир кинжала Проло-Ба. Теперь, учитывая твое
открытие, скажи мне, сколько миров соответствует на шестьдесят шесть и
более процентов рамантианским требованиям для колонизации?
- Все, сэр.
Командир копья Ноло-Ка, хранивший во время разговора молчание,
произнес вслух то, о чем подумали остальные:
- Они намерены захватить наши миры.
- Да, - согласился Дома-Са, и мышцы вокруг его челюстей напряглись. -
Они, несомненно, намерены так поступить. Что еще?
- На основании полученных сведений мы сделали вывод, что рамантиане
заключили союз с человеком, которого называют "губернатор Патриция Пардо",
корпорацией "Ноам" и Гегемонией клонов.
- Мне нужны все подробности, - заявил Дома-Са. - Ты выковал клинок, а
я им воспользуюсь.
Когда официальная часть обеда закончилась, а желающим были предложены
напитки, толпа начала редеть. Губернатор Патриция Пардо, посол Ишимото
Седьмой и сенатор Орно остались за столом. Пардо заглянула в маленькое
зеркальце, чтобы проверить, все ли в порядке, с удивлением обнаружила
несколько мелких морщин и убрала пудреницу.
- Ну, сенатор, что теперь?
Орно потер друг о друга сомкнутые клешни, затем почистил основание
клюва.
- Все зависит от обстоятельств. Ваше появление здесь является
положительным фактором - с точки зрения наших интересов, но экс-президент
Чен-Чу оказался более серьезным противником, чем мы предполагали. Если
считать, что Чен-Чу есть нечто большее, чем механическая игрушка, он
постарается найти союзников, которые поддержат его курс и проголосуют за
военное вмешательство. Как только такая резолюция пройдет - если, конечно,
хватит голосов, - президент встанет на его сторону.
На лице Пардо появилась тревога.
- Все так серьезно?
- Чен-Чу и его племянница, - успокаивающе произнес Ишимото Седьмой, -
попытаются реализовать собственную стратегическую линию, однако мы тоже не
будем сидеть сложа руки. Прежде всего устроим слушания, где вы изложите
свою точку зрения, на них будет председательствовать сочувствующее нам
существо.
Пардо приободрилась:
- В самом деле? И о ком идет речь?
Орно засмеялся. Его смех напоминал повторенный многократно хлопок
пробки, которую извлекают из бутылки.
- Обо мне, естественно! О ком же еще?
"Дружба" являлась вместилищем самых разных чудес, некоторые широко
рекламировались, о существовании других знали далеко не все. Ишимото Шестой
был хорошо знаком и с теми и с другими, а посему вызвался устроить для
Майло небольшую экскурсию - что позволило ему избавиться от присутствия ее
дяди и остаться с женщиной наедине.
Они начали с бара на смотровой палубе, где Ишимото угостил Майло
выпивкой. Они проговорили больше часа. Несмотря на то, что Ишимото Шестой
казался ей забавным собеседником, Майло наблюдала за поведением клона с
настороженной беспристрастностью проводящего эксперимент ученого. К тому же
ей было любопытно, чем закончится их разговор.
Прошло еще немного времени, и Майло заметила, что, в отличие от других
мужчин, которые пытались ее соблазнить, этому есть что сказать. У них
оказалось немало общих интересов - в частности, морская биология. Майло с
интересом слушала, как Шестой описывает способ, при помощи которого
Основатель, доктор Хосокава, стерилизовал океаны Альфы 001, после чего в
воду были выпущены зародыши - он назвал их генетическими "максотипами".
Казалось, местные виды - некоторым из них удалось уцелеть -
чрезвычайно заинтересовали Шестого. Он собрал обширную коллекцию
окаменелостей и мечтал о том, чтобы вернуть их к жизни при помощи той самой
науки, которая их уничтожила. Речь шла о генной инженерии.
Потом пришел черед Майло. Политик заворожено слушал ее рассказ о
Центре Синтии Хармон, занимавшемся изучением подводного мира,
представительнице народа сай'линт по имени Сола и о проекте засеять южные
океаны железными частицами - как и многое другое, его пришлось заморозить
из-за гражданских беспорядков.
Майло показалось, будто Шестой хочет что-то сказать, но потом он
передумал и покачал головой:
- Да, жаль, многие пострадали... хотя я рад, что вы оказались здесь.
Сказано было очень мило, и тон разговора как-то сразу переменился.
Майло улыбнулась:
- Благодарю вас, Сэмюэль.
- Сэм.
- Благодарю вас, Сэм.
На лице Шестого появилась лукавая улыбка.
- А вы хотели бы посмотреть на некоторые из наших морских форм жизни?
Майло приподняла брови:
- Голографические изображения?
Клон усмехнулся:
- Нет, кое-что получше. Настоящие. В резервуаре.
Майло пожала плечами:
- Конечно, почему бы и нет?
- Вот это темперамент! - воскликнул Шестой и нажал большим пальцем на
панель стойки бара. - Пойдемте, рыба ждет!
Минут пятнадцать они пробирались через лабиринт коридоров, пока не
вышли на нижнюю биопалубу. Шестой был в курсе всего, что здесь делалось. Он
с очевидным удовольствием обсуждал продукты питания, которые производит
гидропоническая система, с увлечением объяснял, что многие дипломаты могут
жить, полагаясь исключительно на "урожай", выращенный в герметически
закрытых биосферах, а также о протеине, зарождающемся в заполненных морской
водой резервуарах.
Клон рассказывал о том, какие организмы обитают внутри резервуара
ааман-ду, когда появился лаборант и приветствовал политика:
- Сенатор Ишимото Шестой! Как поживаете?
- Прекрасно, - непринужденно ответил клон. - Когда у вас был последний
перерыв?
Лаборант, невысокий человек с землистым лицом и глазами хорька,
взглянул на дорогой ручной хронометр:
- О, уже давно! Время летит так быстро, когда все хорошо! - Это
правда, - кивнул Шестой, небрежно засунув несколько кредиток в наружный
карман рубашки лаборанта. - Почему бы вам не сделать перерыв сейчас? Мы тут
последим за порядком.
- Благодарю, - сказал лаборант, подмигивая Майло. - Надеюсь, вы
получите удовольствие. Я вернусь через час.
Когда лаборант вышел, Майло нахмурилась:
- "Получите удовольствие"? Что он имел в виду?
- Извините, - смущенно произнес Шестой. - Мэлон знает свое дело, но
ему не хватает класса... Видите вон тот голубой бассейн? Он наполнен
жизненными формами с Альфы 001. Это против правил, однако я иногда в нем
плаваю. Хотите?
Майло перевела взгляд с Шестого на бассейн, а потом снова посмотрела
на своего спутника.
- Но у нас нет купальных костюмов.
- Я знаю, - без малейшего смущения ответил Шестой.
Майло забавляла дерзость клона и его мальчишеское очарование - с
удивлением она обнаружила, что ей хочется нырнуть в бассейн. Она так давно
не совершала никаких безумств...
- Ладно, сенатор, ваше предложение принято.
Ишимото Шестой, ошеломленный свалившимся на него везением, отвернулся
и начал раздеваться.
Майло улыбнулась, глядя на неожиданное проявление скромности,
расстегнула платье и легко выскользнула из него. За платьем последовали
лифчик и трусики.
Клон сбросил трусы, повернулся и шумно вздохнул. У Майло была гладкая
кожа, высокая грудь с темными сосками и узкая талия.
- Вы красивы, - прошептал он. Майло положила руки на бедра.
- Вы уверены? Вы же знаете, я не клон... И правая грудь у меня больше,
чем левая.
- У каждого свое представление о красоте, - искренне проговорил
политик, - а я никогда не видел такой красивой женщины, как вы.
Майло улыбнулась и опустила глаза:
- Складывается впечатление, что вы действительно так думаете, сенатор.
Спасибо за комплимент.
Шестой тоже посмотрел вниз, обнаружил, что у него эрекция, и густо
покраснел.
Майло весело рассмеялась и взяла его за руку:
- Пойдемте! Вы настоящий змей-искуситель!
Клон задержался на несколько мгновений возле панели управления и
показал рукой в сторону лесенки:
- Сначала дама... змей последует за вами.
Прекрасно понимая, какая картинка предстанет глазам мужчины, Майло
поднялась по лесенке. Ступеньки оказались холодными. Люк был открыт, внизу
плескалась сине-зеленая вода.
- Ныряйте! - крикнул Шестой.
Майло сделала глубокий вдох, нырнула в отверстие люка и почувствовала,
как над ней сомкнулась вода. Она посмотрела вверх. Клон последовал за ней -
прямые черные волосы облепили голову, из уголков рта бежали пузырьки
воздуха.
Внутренняя часть резервуара напомнила Майло юг Тихого океана -
разноцветные кораллы, густые заросли медленно колышущихся водорослей и
множество разных рыб.
Шестой подплыл поближе, взял Майло за руку и показал на особенно
крупную рыбу. Майло ее узнала - императорская собака. Интересно, съедобна
она или служит пищей для тех из морских обитателей, что попадают на стол к
гостям корабля. Потом пришло время вынырнуть на поверхность, чтобы глотнуть
воздуха.
- Ну, вам понравилось? - спросил Шестой.
- Вы были правы, - ответила Майло. - Здесь красиво. Больше того,
похоже на Землю.
- Нет ничего удивительного, - заявил политик, - поскольку все семена
Основателя пришли с Земли.
- В том числе и вы?
- И я. Или моя версия.
Они посмотрели друг другу в глаза и обнялись. Поцелуй получился
соленым и закончился, когда они погрузились в воду. Но как только они
всплыли вновь, их губы опять соединились.
Майло давно не была с мужчиной. И прикосновения сильных рук Шестого
доставили ей удовольствие.
Когда они снова вынырнули, Майло, держась рукой за одну из внутренних
труб бассейна, обхватила ногами своего партнера. Шестой не заставил просить
себя дважды и вошел в нее. Это было замечательно... Они не торопились.
Майло успела испытать два оргазма, прежде чем Ишимото Шестой позволил себе
тоже получить удовольствие.
В тот самый момент, когда наслаждение достигло пика, Майло вспомнила
камеру, дверь и человека с пистолетом. Он произнес ее имя, подхватил на
руки и вынес на свободу... И тогда она закричала, но не от боли, а от
удовольствия, и звук разнесся по резервуару, отражаясь от стен.
Мэлон, который специально вернулся пораньше, обнаружил одежду,
ухмыльнулся и снова вышел. Что ж, сенатор решил поразвлечься. Кому, какое
дело? В особенности если тот хорошо платит.
И никто из них - ни лаборант, ни сенатор, ни Майло - не заметил робота
размером с морскую уточку, который выбрался из резервуара, вылез на палубу
и в течение пол секунды посылал куда-то закодированные сигналы.
А в миле от биопалубы сидела в своей каюте Светлана Горгин Третья и
наблюдала за происходящим на видео - скрипела зубами и мечтала оказаться на
месте Майло.
21
Превращая в воинов своих неудачников, преступников и социопатов, люди
очищают общество, одновременно его усиливая.
Великий маршал Хисеп Рула-Ка.
"Анализ Легиона"
2594-й стандартный год
Аванпост легиона НБ-23-11/Е, известный также под названием "Ржавое
ведро", Конфедерация разумных существ
Армада траки насчитывала более пяти тысяч кораблей. Они образовывали
огромный трехмерный бриллиант, который в случае опасности перестраивался в
сферу - в ее центре оказывались ковчеги, со всех сторон окруженные боевыми
судами.
Поскольку у траки не было родной планеты, если не считать той, что
упоминалась в древних легендах, им пришлось максимально упростить
производство, ремонт и содержание своих кораблей. Они могли позволить себе
лишь три вида судов: огромные ковчеги, размером с небольшую луну, на
которых большая часть гражданского населения жила, работала и умирала,
вспомогательные суда, груженые сырьем, необходимым для содержания армады, и
боевые корабли - линкоры, эсминцы и истребители.
Более тысячи лет скитался флот по галактике, и его путь будет
продолжаться вечно... Впрочем, ультиматисты, получившие свое название из-за
того, что они хотели предъявить "ультиматум" блестящим и закончить
бесконечное путешествие, в последнее время стали набирать силу, что Могло
привести к изменению порядка вещей.
Великий адмирал Гулу Исаи Андрагна стоял на балконе своих покоев и
смотрел мимо "висячих садов, сквозь прозрачный купол ковчега. В этом
секторе галактики звездная россыпь была особенно густой - словно
космический ветер насильно согнал сюда маленькие светила. Ничего общего с
тем, что ему приходилось видеть, когда армада бороздила пустынные
пространства космоса всего лишь сто корабельных лет и много прыжков назад -
во времена его отца.
Андрагна смотрел на звезды и вспоминал, что не менее ста семидесяти
двух великих адмиралов стояли здесь до него. Большинство из них погибло во
время сражений с блестящими или другими расами, которые оказались на пути
армады. Лишь немногим счастливцам удалось умереть во сне.
"Какая судьба уготована мне?" - подумал Андрагна.
Прозвучал горн, и тысячи ног застучали по лабиринтам коридоров
ковчега, в то время как звезды продолжали медленно вращаться.
Более сорока лет назад аванпост Легиона НБ-23-11/Е был космическим
кораблем, однако после второй хадатанской войны тысячи судов оказались
ненужными. Часть отправили на свалку, часть продали гражданским лицам - но
только не ДЕ-507, который участвовал в сражении при Альгероне и имел на
своем счету семь уничтоженных кораблей врага.
Нет, ему, конечно, пришлось пережить унизительную процедуру демонтажа
двигателя - с целью увеличения жилого пространства. Затем, словно этого
надругательства было недостаточно, бывший боевой корабль погрузили на
гигантское транспортное судно и отправили к самому краю галактики, где
оставили на орбите вокруг жаркого маленького мира, который команда назвала
Изюминой. А корабль-разведчик, обнаруживший планету, счел ее настолько
незначительной, что даже не дал ей имени.
Теперь сферический корпус украшал лишь указатель НБ-23-11/Е и
сделанная от руки надпись "Ржавое ведро". Бывший эсминец накручивал
бесконечные круги вокруг маленькой планеты.
Энджи Анвик дождалась, пока откроется крышка шлюза, направила свой
крошечный космический катер в темноту и запустила двигатель.
Кибернетические тела стоили очень дорого - так дорого, что большинство
киборгов могли позволить себе только одно. Поэтому Энджи Анвик выбрала
катер, он позволял ей и работать, и в то же время не слишком выделяться
среди людей. Вот почему женщина, которая вывела космический катер из шлюза,
походила на человека, несмотря на то, что никакое биотело не могло
находиться в открытом космосе без тяжелого скафандра.
Еще более несуразно выглядел комбинезон и бейсбольная шапочка с
эмблемой "Предприятий Чен-Чу", а также рост Энджи, составлявший всего лишь
пять футов и пять дюймов. Ничего похожего на Десантника II, или Десантника
III - именно таких киборгов предпочитал Легион.
Анвик взглянула на панель управления, сравнила ее показания с
информацией бортового компьютера и увеличила тягу двигателя. Благодаря
тому, что она находилась в невесомости, перегруженный катер легко
подчинялся командам, и летать на нем было одно удовольствие. "Да, -
размышляла киборг, - именно такие моменты позволяют мне смириться с моим
уродством".
Она направила крошечный кораблик ко второй из небольших лун Изюмины и
отдалась радости свободного полета. У Энджи была цель, возможности для ее
реализации и достаточно пространства для маневра. О чем еще может мечтать
мертвец?
Капитан Легиона Дал Нетро завершил вторую серию из пятидесяти
отжиманий, перевернулся и остался лежать на спине. Физические упражнения
входили в ежедневный обязательный ритуал на борту "Ржавого ведра", как и на
любом другом аванпосту. Единственным человеком, получавшим удовольствие от
тренировок, была старший сержант Паула Джонс, которая их проводила и
умудрялась при этом выглядеть привлекательной.
Одно ее присутствие на борту скрашивало все тяготы жизни. Во-первых,
природа наделила Паулу Джонс чертовски соблазнительным телом, а во-вторых,
ее уникальный словарь был неподражаем. Пот блестел на гладкой смуглой коже
инструктора, когда она с улыбкой оглядывала свои жертвы.
- Ладно, бесполезные, паршивые, вонючие кучи червивого дерьма с Дута,
давайте посмотрим, как вы справитесь с приседаниями. - И она начала
считать.
Когда Джонс дошла до сотни, но даже и не подумала остановиться, все
тридцать шесть легионеров, в том числе Нетро, дружно застонали.
Впереди флота траки всегда летел корабль, оснащенный самыми
чувствительными сенсорами, в сопровождении двухместных истребителей. В его
задачу входила разведка ближайшей звездной системы и выявление угрозы.
Не менее сорока трех корабельных циклов прошло с тех пор, как
разведчик в последний раз обнаружил что-нибудь существенное, но это не
имело значения для Басида Фоло Ормода, который всегда серьезно относился к
своим обязанностям.
Электронные средства слежения занимали целый "слой", или палубу, но не
самую большую, поскольку она находилась сверху. Палубу разбили на четыре
секции, каждая из которых дублировала остальные. Техники несли вахту в
полной изоляции, внутри своего отсека - поэтому убить всех одновременно,
одной ракетой, было практически невозможно.
Ормода чувствовал себя как дома в своей U-образной консоли, поскольку
большую часть двух последних лет провел именно здесь. На панели замигала
лампочка, и его правый указательный палец пощекотал слабый ток, а в ухе
раздался тоновый сигнал. Где-то во мраке космоса обнаружен электромагнитный
импульс. Следовательно, в данной системе находится цивилизация Класса III
или даже выше. Ловушка, устроенная блестящими? А может быть, другая
разумная раса?
Не важно. Любая активность подразумевает угрозу. Прозвучал сигнал
тревоги, командованию был направлен рапорт, истребители сомкнули строй.
Технологию маскировки, позволяющей атакующему кораблю незаметно
приблизиться к цели, траки украли у расы по имени симм. Оставалось
надеяться, что их противник не располагает настолько эффективными
техническими средствами, чтобы "увидеть" истребители. Ормода пожелал
пилотам успеха.
Луна, носившая название Два Шара, мало чем отличалась от спутника
Земли, с которой люди сравнивали все луны, поскольку она знаменовала для
них первый шаг к звездам. Маленькая по сравнению с планетой, она не только
не имела атмосферы, но и была сплошь покрыта кратерами. Анвик направила
катер в сторону большого углубления.
Заранее собранное оборудование находилось в сфере, построенной при
помощи легионеров Нетро. Оно оставалось почти невидимым на фоне темно-серой
поверхности кратера. Звуковой сигнал и единственный красный маяк вели
киборга к цели.
Анвик погасила свет, проверила расстояние и начала тормозить. Катер
замедлил полет, завис над кратером и плавно опустился, подняв облако очень
мелкой, похожей на вулканический пепел пыли. Из-за слабого притяжения на
Двух Шарах она падала на поверхность медленно и неторопливо.
Стараясь двигаться плавно, Анвик расстегнула ремни и приблизилась к
сфере. Сенсоры ее заметили, и тут же включились прожектора.
Киборг остановилась перед входным люком, набрала дату Дня рождения
своей матери и стала ждать, когда сдвинется крышка. Потом вернулась к
катеру и вытащила упакованный в целлофановую оболочку груз - не наделенный
сознанием компьютер в бронированном контейнере. Так как Анвик обладала
большой физической силой, а на луне было слабое тяготение, груз не
показался ей тяжелым, только очень неудобным.
Киборг отнесла контейнер к сфере, вошла в шлюз и опустила свою ношу на
пол. Затем нажала на кнопку, подождала, пока внешний люк закроется, и
услышала, как шлюз с шипением заполняется воздухом. Через две минуты
открылась внутренняя дверь.
Стойки с аккуратно установленным оборудованием занимали почти все
внутреннее пространство, на крошечную спальню оставалось совсем мало места.
Анвик поставила компьютер в нишу и быстро его подключила.
Кое-кто считал Систему раннего оповещения (СРО) бессмысленной тратой
денег, но многие, вглядываясь в таинственный мрак космоса, спрашивали себя,
кто может оттуда пожаловать. Они рассматривали СРО как некую форму
страховки. Страховки жизни.
После войны с хадатанами распространилась такая точка зрения: то, чего
ты не знаешь, может доставить тебе неприятности. Впрочем, сейчас люди,
придерживающиеся подобных взглядов, оказались в меньшинстве, и хотя Анвик
надеялась на лучшее, вероятность того, что шесть сфер, заказанных ее фирме
для бета-тестирования, останутся первыми и последними, была чрезвычайно
высока. Судьба всей компании находилась под угрозой - и ее работа тоже.
Анвик окончательно подсоединила компьютер к Сети и при помощи
бортового компьютера проверила надежность контактов. Убедившись, что все в
порядке, она включила главный рубильник. Сферу обеспечивал энергией
термоядерный генератор, который находился на глубине шести футов под
поверхностью луны.
Компьютер заговорил через внешние динамики:
- Засечено приблизительно четыре тысячи индивидуальных объектов... С
вероятностью в девяносто шесть целых и два десятых процента можно
утверждать, что еще больше находится за пределами чувствительности
сенсоров...
Анвик с раздражением потрясла головой, вырубила компьютер и принялась
за работу. Что-то здесь не так, и она отыщет неполадку.
Оперативный зал "Ржавого ведра" имел несколько уровней. Нетро сидел в
большом черном кресле командира, операторы расположились уровнем ниже.
Прошло уже довольно много времени с тех пор, как старший инспектор (СИ)
проводил последнюю проверку, поэтому почти все операторы успели обзавестись
разными безделушками. Нетро не возражал, во всяком случае, до тех пор, пока
они не мешали слаженной работе, и их в случае необходимости можно было
быстро убрать.
Вот почему капрал Иви изучал немигающие глаза своей девушки, размышляя
о том, что она сейчас делает, когда в укрепленном у него на виске микрофоне
зашептал компьютер.
Машину запрограммировали таким образом, что она могла имитировать как
женские, так и мужские голоса, а также самые разные акценты, но в последние
шесть месяцев, двадцать два дня и шестнадцать часов пребывания Иви на
аванпосту она говорила нежным женским голосом. Все называли ее Солнышко.
- Привет, капрал Иви. Пожалуйста, сообщи дежурному офицеру, что
сенсоры обнаружили вторжение в систему. Класс 10.
Иви оторвался от созерцания девушки, взглянул на монитор и не поверил
своим глазам. На экране возникли объекты, сотни объектов, и их количество с
каждой секундой увеличивалось. Некоторые находились близко, так близко, что
этого просто не могло быть - вот только мониторы никогда не врут. Во всяком
случае, до сих пор не врали.
Шесть приближающихся кораблей двигались заметно быстрее, чем
остальные, и представляли непосредственную Угрозу.
Оператор откинул заслонку, ударил кулаком по красной кнопке и услышал
вой сирены. "Боевые станции" имели зычный голос - аванпост ожил. Люди
задраивали люки, приводили в боевую готовность оружие, включали защитные
поля. Нетро, который писал очередной из бесчисленных отчетов, включил
монитор и почувствовал, как внутри у него все сжалось. Вражеские корабли -
а сомнений в их намерениях быть не могло - находились всего в нескольких
минутах от станции.
Летающий Воин Хидранга Нусу в последний раз проверила готовность
пилотов, убедилась в том, что истребители занимают положенные места, и
активировала оружие - как и все на ее корабле, оно управлялось через
специальные перчатки. С пятилетнего возраста нужные слова навсегда
запечатлелись в ее сознании:
- Энергетические пушки - предохранители снять, аккумуляторы включить.
Ракеты класса "корабль - корабль" - предохранители снять, наведение на цель
активировать. Электронную защиту включить, активировать поля, максимальная
мощность.
Что-то вроде молитвы - слова, ставшие частью ее существа, слова,
которые она произносила каждый день перед сном.
Нусу наблюдала за тем, как растет цель на экране, и позволила себе
усмехнуться. Наступил момент, ради которого она и остальные пилоты
расстались со своими репродуктивными органами, возможность давать жизнь
сменили на право ее забирать. Да, некоторые воины могут умереть, но армада
будет жить, а значит, и вся раса.
Нусу закричала - не от боли, а от удовольствия.
Анвик закрыла последнюю крышку, провела заключительный тест и увидела,
что экран засветился зеленым. Система не только находилась в рабочем
состоянии, но и функционировала безупречно. В чем же дело? Откуда могли
появиться ложные данные? Какая-то временная аномалия?
Анвик переключила несколько рубильников и нажала на кнопку. Вновь
возникли красные точки - казалось, компьютер продолжает с того самого
места, на котором его прервали.
- Более четырех тысяч пятисот вражеских кораблей вошло систему, шесть
атаковали аванпост Конфедерации НБ-23-11/Е. Повторяю...
В тело Анвик была встроена довольно сложная система связи. Большинство
каналов, которые обычно использовали военные, сейчас молчали, слышался лишь
шум статических помех. Тревога! "Ржавое ведро" атаковано противником!
Компьютер говорил правду...
Анвик попыталась с кем-нибудь связаться. Поняла, что это невозможно, и
вышла в шлюз. Кислород начал медленно уходить, казалось, время
остановилось, и Анвик начала ругаться. Она выкрикивала такие витиеватые
непристойности, что ими могла бы гордиться даже сержант Джонс.
Потом ругань неожиданно сменилась молитвой:
- Пожалуйста, Господи, пожалуйста, Господи, пожалуйста, Господи...
Больше ничего не оставалось.
"Ржавое ведро" дрогнуло, когда очередной вражеский снаряд ударил в
защитные поля, приближая момент, когда они окончательно выйдут из строя, и
рассеивая освободившуюся энергию. Лейтенант-командор Сена отвечал за
станцию, легионеры его не касались. Он вцепился в консоль и закричал,
перекрывая бесстрастный голос Солнышка, шум помех и вой сирен, возвещавших
о повреждениях:
- Она долго не протянет, Дал... у моей аварийной команды кончается
жевательная резинка.
Большинство его людей успели надеть тяжелые скафандры, но у Нетро на
это времени не нашлось. Зенитная батарея выстрелила.
- Попадание! - закричал Иви, и один из атакующих кораблей исчез с
экрана. Однако улыбка на его лице была вымученной. - Ваши люди делают все,
что в их силах, Сэм... мы все...
Что ж, пойдем до конца? Сдаваться не будем?
Защитные поля вырубились, и "Ржавое ведро" сильно накренилось. Сена с
трудом удержался на ногах. В следующий момент отказали генераторы
искусственной тяжести, и воздух наполнился парящими предметами. Чашка кофе
поплыла в лицо Нетро, он едва успел оттолкнуть ее в сторону. Ноги Сены
оторвались от пола.
- Проклятие!
Легионер указал на мониторы. На них было полно истребителей траки.
- Извини, Сэм. Нет никакого смысла. Никто не попытался войти с нами в
контакт. Как насчет почтовой торпеды? Отправил?
- Да, - кивнул Сена. - Все шесть прорвались.
- Хорошо, - мрачно сказал Нетро. - Надеюсь, что хотя бы одна дойдет.
Может быть, начальство поднимет свою коллективную задницу и что-нибудь
сделает.
Это были последние слова, которые он произнес.
Хидранга взвыла от восторга, когда космическая станция врага
взорвалась. Она сделала крутой разворот и отдала новую серию приказов. Во
время атаки потеряно три истребителя и шесть жизней. Замена уже прибыла.
- Армада засекла шесть, повторяю, шесть снарядов, некоторые из них или
все могут содержать почтовые сообщения. Истребители четыре, пять и шесть,
переключайтесь на седьмой канал, вам следует их перехватить. Истребители
два и три будут работать со мной. Все вражеские объекты должны быть
обнаружены и уничтожены. Прежде всего проверим луну. Вопросы?
Вопросов не последовало.
Истребители разбились на две группы и отправились выполнять
поставленные задачи.
Анвик вышла из сферы как раз в тот момент, когда "Ржавое ведро"
взорвалось. Образовалось маленькое солнце - тут же рассталось с жизнью. Все
вместе заняло не более нескольких секунд.
- Нет! - выкрикнула Анвик, но здесь не было воздуха, который передавал
бы звук... да и кто ее тут услышит? Нетро, Сена и Джонс? Все мертвы.
Невозможно поверить...
Из мрака вынырнул истребитель, пронесся над головой Анвик и выпустил
ракету. Киборг повернулась, увидела вспышку и поняла, что антенна
уничтожена. Сфера с оборудованием! Она будет следующей!
Анвик помчалась к катеру, села в кресло, пристегнула ремни и включила
двигатель. Сколько у нее осталось времени: минута? три? Необходимо
спрятаться, причем как можно быстрее.
Киборг направила катер в темноту на дне лунного кратера и посадила там
свое суденышко. Затем вытащила аварийную палатку, перевернула блестящей
стороной вниз и накинула на катер тонкую пленку. Казалось, прошла вечность,
прежде чем материал опустился на место. Может быть, истребители ничего не
заметят. Больше рассчитывать не на что.
Анвик решила отойти от катера и спрятаться. Однако ей хотелось узнать,
что произойдет дальше, и она поднялась к краю кратера. Ей повезло - она
нашла несколько крупных камней и притаилась между ними.
Только теперь, когда появилось время для размышления, Анвик догадалась
активировать записывающую систему. Хотя она предназначалась для фиксации
каждого шага при установке оборудования, ее вполне можно было использовать
и для других целей - скажем, чтобы запомнить изображение корабля необычной
формы.
Казалось, истребитель не удовлетворился произведенными разрушениями и
продолжал кружить над поверхностью луны.
Киборг приказала себе исчезнуть, когда черный как ночь корпус
вражеского корабля промчался в каких-нибудь двадцати футах у нее над
головой.
Затем истребитель засек сферу с оборудованием, завис над ней и
выстрелил из энергетических пушек. Второй залп оказался лишним.
Оборудование погибло.
* * *
Нусу ощутила мрачное удовлетворение, когда вражеское оборудование
превратилось в кучу мусора. Она выпрямила пальцы обеих рук и соединила
ладони - истребитель увеличил скорость и покинул луну. Ее задача выполнена
- а как дела у остальных?
- Четвертый, пятый и шестой, докладывайте.
В голосе Гарлы Тру Сигор, заместителя Нусу, слышалось с трудом
сдерживаемое торжество:
- Один снаряд захвачен, пять уничтожены. Возвращаемся на корабль.
Серьезная удача, и Нусу сказала об этом так, чтобы услышала вся
эскадрилья:
- Отличная работа, Сигор. Поздравляю. Истребители сели на корабль.
Команды пропели боевые песни, и армада вновь устремилась вперед.
Анвик немного подождала - вдруг вражеский корабль вернется, после чего
выбралась из укрытия. На всех частотах царила тишина, не было даже
статических помех. Стоит ли попытаться?
- Говорит Анвик. Кто-нибудь меня слышит? Тишина.
Киборг сделала еще три попытки, а потом сдалась. Ей ужасно хотелось
заплакать. Но киборги не умеют плакать, у них нет настоящих слез, поэтому
горе выражается другим способом. Жестким и холодным.
Анвик немного постояла на месте, над головой у нее висела Изюмина.
- Хорошая попытка, задницы... но вы допустили ошибку. Вы кое-кого
забыли... и вам придется заплатить.
22
Когда враг наступает, мы отступаем. Когда он спасается, мы его
изматываем. Когда он отступает, мы его преследуем. Когда он устает, мы
атакуем. Когда он горит, мы гасим огонь. Когда он грабит, мы атакуем. Когда
он преследует, мы прячемся. Когда он отступает, мы возвращаемся.
Мао Цзэдун
1937-й стандартный год
Планета Земля, Независимое всемирное правительство
Корабль вышел из гиперпространства, и на экранах возникли иные
созвездия. Включились обычные двигатели. Рубка управления эсминца была
маленькой и тесной, но старший офицер усадил Майло в свободное кресло и
рассказывал о каждом этапе прыжка. У Майло не хватило мужества признаться,
что ей это совсем не интересно.
Она слушала приказы и восхищалась тем, что военные умудряются даже
самые обычные действия превратить в ритуал. А еще Майло обдумывала, как
будет решать очередную задачу.
Во время пребывания на "Дружбе" ей удалось добиться некоторого
прогресса, особенно в вопросах заключения новых союзов, но предстояло еще
много сделать. Вот почему она попыталась уговорить дядю разрешить ей
остаться и помочь.
Однако он отказал, обратив внимание Майло на то, что в случае успеха
возникнет необходимость создания временного правительства.
И тут вставала другая важная проблема, которая беспокоила Чен-Чу:
могла возникнуть ситуация, когда одна часть мятежников одолеет другую, и в
результате возникнет диктатура. Первые пятьдесят лет Чен-Чу прожил в
империи и не имел никакого желания повторять этот опыт.
Чтобы исключить возможность такого исхода и обеспечить формирование
демократического правительства, требовалось принять срочные меры - до того,
как они заключат сделки и зальют политический бетон.
Сумеет ли Майло справиться с такой сложной задачей? Ее дядя считал,
что ей это по силам, учитывая опыт Майло на посту председателя совета
директоров "Предприятий Чен-Чу", ее корпоративные связи и статус бывшей
заключенной, который не мог не вызвать сочувствия у лидеров сопротивления.
Не говоря уже об отношениях с генералом Каттаби и полковником Були.
Кто-то коснулся руки Майло:
- Мисс Чен-Чу?
Она повернулась и увидела, что к ней обращается старший офицер.
- Извините, капитан. Я задумалась.
Офицер считал ее такой ошеломляюще красивой, что мог простить ей все.
Он улыбнулся:
- Никаких проблем, мадам. Взгляните на экран. Видите звезду? Ту, что
внутри зеленой дельты? Это Земля. Вы рады снова ее увидеть?
Майло посмотрела, поразилась тому, какой маленькой кажется планета, и
решила, что она и в самом деле счастлива.
Солнце стояло высоко в чистом небе, и в Императорском Колизее
собралось полным-полно людей. Задуманный недавно умершим императором и
построенный в качестве памятника его имперскому эго, он выжил потому, что
люди нашли для него применение. Огромные размеры и убирающаяся крыша
сделали Колизей превосходным местом для проведения спортивных соревнований,
концертов и политических собраний. Но такого еще не было никогда.
По меньшей мере сто тысяч людей заполнили трибуны, в отличие от
обычной толпы все молчали. Повисла такая тишина, что был слышен шелест
флагов на ветру.
Полковник Харко стоял перед входом в ложу губернатора большим, похожим
на балкон сооружением, выдававшимся над сиденьями внизу. Превосходное
место, чтобы наблюдать за происходящим, находясь у всех на виду. Здесь
можно было выпить и закусить, но полковнику ничего не хотелось. Что
происходит? Зачем его вызвали?
Арена была такой огромной, что люди на противоположной ее стороне
казались разноцветным конфетти. Впрочем, никакие это не клочки бумаги,
каждый - настоящий, живой человек. Их имена назвал компьютер, им приказали
явиться - и они побоялись ослушаться.
Вот какое правительство возглавлял Мэтью Пардо. А ведь Харко невольно
способствовал его приходу к власти. Не ради себя - его возмущала судьба
военных, которых Конфедерация использовала, а потом вышвыривала на улицу
просить милостыню. Некоторые из них, в том числе старший сержант Дженкинс и
старшина Лопа, пришли сюда вместе с Харко. Они стояли по команде "вольно",
а под куртками прятали пистолеты. Оба внимательно наблюдали за
происходящим.
Никто не знал, зачем здесь собрали столько народа, - никто, кроме
Пардо. А он, как всегда, опаздывал. Возможно, намеревался выступить с
длинной бессвязной речью, из тех, что снискали ему скандальную славу, а
возможно - и этого Харко боялся больше всего, - экс-легионер что-то
задумал. Какое-то очередное безумство.
Харко понял, что страстно мечтает о том, чтобы вернулась Патриция
Пардо. Не потому, что она ему нравилась... Просто она не потеряла разум.
И тут, словно в ответ на его безмолвную молитву, появился ее сын.
Впрочем, сначала пришла охрана. Все они были в черных бронекостюмах
ополчения и производили впечатление людей, которые знают, что делают.
Затем, когда охрана заняла свои места, вышел Пардо - в угольно-черной
форме генерала ополчения. Звание он присвоил себе сам. Поскольку Харко был
полковником, ему пришлось отдать Пардо честь.
Как и всегда, Пардо сопровождала обычная свита льстецов, лизоблюдов и
подхалимов. Среди них Харко заметил и Леши Квана.
Харко, с трудом сдерживая гнев, встал по стойке "смирно", отдал честь
и увидел улыбку на знакомом лице.
- Леон! Рад, что ты пришел... впрочем, выбора у тебя все равно не
было.
Свита засмеялась, захихикала и загоготала - любимое развлечение.
Пардо не обратил на них внимания.
- Я просил вас прийти потому, что есть люди, которые вами восхищаются
и черпают спокойствие в вашей суровой военной выправке. Около шестидесяти
процентов избирателей. Они заметят ваше присутствие и испытают облегчение.
Раздалось гудение - три овальные автоматические камеры поднялись над
перилами балкона. Дурные предчувствия Харко усилились. Ловушка. Вот только
какого рода? И ради чего?
Пардо саркастически улыбнулся:
- В чем дело, Леон, что-то не так? Вы выглядите встревоженным. Как
глупо. Вы ведь один из нас... а не один из них.
Последнее слово он произнес с презрением - словно притихшая толпа не
заслуживала уважения.
Именно в этот момент Харко понял: что бы ни произошло, часть
ответственности за случившееся ляжет на его плечи. Потому что он
способствовал исполнению замысла Пардо, а потом потерял контроль над
происходящим. Как выпущенная ракета, которую уже никто не в силах вернуть
назад.
Один из лизоблюдов протянул Пардо беспроводной микрофон, и что-то
прошептал ему на ухо, после чего отступил в сторону. Свита понимала, что
под направленными на них видеокамерами следует соблюдать особую
почтительность. События начали разворачиваться по тщательно разработанному
сценарию. Пардо выступил вперед, чтобы его могли видеть все, и несколько
мгновений наслаждался видом притихшей огромной толпы. Его лицо возникло на
громадном экране. Послышались неуверенные аплодисменты.
Почти наверняка летающие камеры также вели репортаж с места событий -
всякое увеличение аудитории приветствовалось. Когда Пардо поднес микрофон к
губам, дюжины солдат в черной форме появились возле выходов со стадиона.
Толпа заволновалась.
- Приветствую вас. Благодарю за то, что нашли время, чтобы прийти на
нашу встречу. Большинство из собравшихся - законопослушные граждане, и мы
благодарим вас за поддержку, которую вы оказываете правительству. Другие же
- вы сами знаете, о ком идет речь, - принадлежат к так называемому
сопротивлению. Они будут наказаны.
Послышался рокот. Харко узнал характерный звук и поднял глаза к небу.
Корабль, слишком крупный, чтобы приземлиться в Колизее, появился на западе.
Его тень упала на толпу. Двенадцать созданных человеком циклонов
поддерживали судно в воздухе. Циклоны мгновенно уничтожили секцию стены
Колизея длиной четыреста футов - один из секторов специально оставили
пустым, - и в следующее мгновение обломки кресел взвились в воздух,
подхваченные вихрем.
Люди кричали, хватались друг за друга, многие бросились к выходу.
Охрана открыла огонь, и им пришлось вернуться на свои места. Раненые
взывали о помощи, мертвые так и остались лежать в проходах.
Корабль продолжал парить над стадионом, вызывая ужас.
Несмотря на то, что сопротивление контролировало верхние слои
атмосферы, они позволяли правительственным судам летать на высоте, не
превышающей тридцать пять тысяч футов. Во всяком случае, до сих пор -
теперь все могло измениться. Этот космический корабль был самым большим из
тех, что удавалось посадить на поверхность планеты.
Сопротивление не трогало корабль только потому, что его база
находилась совсем рядом с Лос-Анджелесом, и атака на него привела бы к
человеческим жертвам. Харко сам предложил перебросить его сюда - и теперь
жалел о своей предусмотрительности.
- Итак, - мрачно продолжал Пардо, - пришло время показать вам, как мы
поступаем с предателями.
Очевидно, эти слова служили сигналом. Шесть ослепительно синих лучей
ударили в толпу. Раздались крики, когда лазеры прошлись по вполне
определенным местам.
- Да, - с напускным сочувствием проговорил Пардо. - Жутко, не так ли?
Сейчас смерть может коснуться каждого из вас... Но только в том случае,
если вы виновны - как, например, гражданин Деки Байева.
Три лазерных луча сошлись на одном человеке. Он встал, попытался
бежать и исчез в ослепительной вспышке. Пепел несколько мгновений сохранял
форму тела, а потом его развеял порыв ветра. Пять человек, сидевших рядом с
Байевой, погибли в тот же миг. Деревянная спинка сиденья загорелась.
- Вот что ждет предателей, - не унимался Пардо. - Если вы
сомневаетесь, что Байева виновен перед правительством, взгляните на экраны.
У пленников Колизея не было выбора - они смотрели, как только что
погибший Байева появляется на экранах, открывает крышку люка, перерезает
какие-то провода и исчезает из поля зрения камеры.
Затем прозвучало имя нового преступника... Пытка продолжалась. Харко с
отвращением наблюдал за тем, как лучи лазеров мечутся по охваченной паникой
толпе - вот они остановились на очередной жертве, поглотили ее и двинулись
дальше.
Никто и не думал приносить извинения тем, кто погибал вместе с
приговоренными. Никто не обратил ни малейшего внимания на длинную полосу
почерневших тел, прорезавшую трибуну стадиона, когда мощный порыв ветра
ударил в парящий корабль, и энергетический луч прошел по ряду номер 123.
Послание было предельно ясным: следите за близкими, тщательно выбирайте
друзей, в противном случае вы разделите их страшную судьбу.
Наконец, когда все десять бойцов сопротивления были найдены и казнены,
корабль улетел. Солнечный свет залил арену.
- Помните о том, что вы сегодня видели, расскажите другим и
подчиняйтесь закону. И тогда вы проживете дольше.
Охрана освободила выходы, люди устремились прочь с наводящего на всех
ужас стадиона. Губернатор повернулся спиной к толпе.
- Ну, - спросил Пардо, пристально глядя на Харко, - что вы об этом
думаете?
Полковник попытался придумать вежливый ответ, но понял, что ничего
такого ему на ум не приходит, и сказал правду:
- Я думаю, что вы безумны.
Телохранитель Пардо потянулась за оружием, но рухнула, не успев даже
его коснуться, - ее застрелил старший сержант Дженкинс.
Наиболее отважная часть свиты бросилась вперед, однако застыла на
месте, когда старшина Лопа навел на них автомат.
- Если есть еще желающие... давайте, я жду. - Голос старшины звучал
совсем тихо, но его услышали все.
Никто предложения не принял. В особенности Леши Кван, который
незаметно выскользнул за дверь. Пардо, единственный из всех, осмелился
пошевелиться. Грустно покачав головой, он заявил:
- Я разочарован, Леон... очень разочарован. Я восхищался вами, мечтал
быть таким, как вы, верил в вашу силу. Мне казалось, что вам известно:
политическую власть, настоящую политическую власть, можно удержать только
при помощи оружия.
- Сражения ведутся ради достижения справедливости, - глухо ответил
Харко, - а не ради власти.
Пардо рассмеялся:
- Говорите за себя, Леон. Теперь, если вы и ваши люди отойдете в
сторону, я смогу отправиться на ужин, где меня уже ждут.
Лопа, который мог прикончить губернатора, слегка надавил на спусковой
крючок и вопросительно поднял бровь. Харко покачал головой.
Пардо вместе со своей свитой покинул ложу. Труп телохранительницы так
и остался лежать на полу.
Над шоссе, залитом безжалостными палящими лучами солнца, повисло
трепещущее марево, даже линия горизонта казалась зубчатой. Выстроенные в
шеренги войска стояли по стойке "смирно".
Благодаря постоянному притоку добровольцев и подкреплению в виде более
чем девятисот "разбуженных" киборгов, Тринадцатый джибутийский полк
представлял собой серьезную силу. Идея проведения переклички принадлежала
Каттаби - не только чтобы приветствовать вновь мобилизованных киборгов, но
и показать деморализованному Тринадцатому, какими сильными они теперь
стали.
Под ногами новых киборгов дрожала земля. Трое умерли во время полета
Джибути, шестеро - в процессе пересадки в новые тела и восемьдесят девять
оказались негодными к действительной службе. Остальные прекрасно выполняли
приказы. Киборги выстроились в колонну по два и маршировали по взлетной
полосе.
Були взял под козырек, когда взвился флаг Конфедерации. Полковника
переполняли противоречие чувства. Ему было приятно вновь видеть ветеранов,
ощущать их силу, однако к радости примешивалась грусть. Сколько из них
умрет, проклиная его имя, сожалея, что он не оставил их спокойно доживать
свои дни?
Прозвучал сигнал горна, в небе промчалась эскадрилья из шести
истребителей. Войска продолжали маршировать.
* * *
Явка находилась в южной части Лос-Анджелеса. Она принадлежала
человеку, который работал на правительство, но сочувствовал сопротивлению.
Горячая вода полилась в ванну, воздух наполнился паром.
Кенни сильно изменился за последние несколько месяцев. Угреватое лицо
осталось прежним, зато появились сила, уверенность в себе. Почему бы и нет?
Ведь он создал "Радио Свободная Земля", не так ли?
Да, таинственный Джи-Джи давал деньги, которые помогали решать многие
проблемы. Сотни, нет, тысячи подпольщиков рисковали жизнью, доставляя
донесения. Но именно он приводил машину в действие, и за его голову
назначена награда. Сколько раз его пытались арестовать? Пять? Шесть? Он уже
сбился со счета.
Кенни вытащил из-за пояса пистолет, положил оружие на крышку унитаза и
разделся. Одежда такая грязная, что ее надо выбросить. В углу лежало все
новое, этикетки он срезал заранее.
Кенни посмотрелся в зеркало, и увиденное ему понравилось.
Он как раз наклонился над раковиной, чтобы почистить зубы, когда в
ванную вошла девушка. Ее звали Дженни, и, как и многих других женщин, с
которыми он сталкивался в последнее время, ее к нему влекло. Кенни еще не
успел к этому привыкнуть - и всякий раз получал удовольствие.
Дженни улыбнулась, быстро разделась и забралась в ванну. У нее было
лукавое личико, дерзкая маленькая грудь и длинные, стройные ноги.
Кенни почувствовал, что его охватывает возбуждение, увидел желание в
глазах девушки и усмехнулся. Он проверил, заперта ли дверь и подошел к
ванне.
Вода оказалась горячей. Когда он устраивался в противоположном конце
ванны, немного выплеснулось на пол. Ноги Дженни скользнули на плечи Кенни.
Он поцеловал сначала одну щиколотку, потом другую. Их украшала татуировка -
полумесяц. Дженни захихикала, нашла то, что искала, и ее пальцы крепко
сжали желанную находку.
В этот момент взревела сигнализация, и Кенни схватился за пистолет.
- В окно! Сейчас же!
Дженни состроила гримасу, вытащила что-то из воды и навела на Кенни.
Потом зажмурила глаза и послала импульс указательному пальцу правой руки.
Кенни выстрелил в нее дважды. Кровь окрасила мыльную воду, выпавший из
руки пистолет ударился о дно ванны.
Он вылез из воды, схватил сапоги и выбросил их в окно. Одежда,
конечно, полезная вещь, но она не защищает от камней, металла и битого
стекла - одна из множества истин, которые Кенни усвоил за последние
несколько недель.
Из комнаты послышался голос:
- Джен? Ты здесь? Я слышал выстрелы. Тебе удалось взять ублюдка?
Охотник за наградой ударил в дверь плечом, влетел в ванну и получил
две пули в голову. Вышло очень удачно, поскольку его грудь защищал
бронежилет.
Кенни встал на колени на крыше над крыльцом у заднего входа и
осторожно заглянул в окно, после чего забрался обратно в дом. Почему бы и
нет? Правительственные войска должны были бы уже окружить дом, но он не
обнаружил никакой засады. Никого, если не считать Дженни, которая плавала в
ванне лицом вниз. Какая глупая смерть.
Он захватил новую одежду и поменялся оружием с охотником за наградой,
оставив у того в руке свой пистолет. Пусть полиция Пардо немного
развлечется, расследуя двойное убийство.
Покончив с делами, боец сопротивления вылез в окно, нашел свои сапоги
и выскочил на улицу. Теперь оставалось добежать до конца переулка,
спрятаться за гаражом и натянуть одежду. Новое белье кололо тело.
Издалека послышался вой сирены. Кенни подождал, когда над головой
промчится полицейский автомобиль, и спокойно зашагал прочь. Залаяла собака,
но никто не обратил на нее внимания.
* * *
Машина обогнула оставшуюся от взрыва бомбы воронку, нырнула в канаву,
накренилась и с ревом выбралась обратно на шоссе. Ящерица подняла голову,
посмотрела на творящиеся вокруг безобразия и уползла прочь.
Адмирал Энджи Тиспин почувствовала, как ее зад отделился от сиденья, и
порадовалась, что не забыла застегнуть привязные ремни.
Полковник Були бросил взгляд в ее сторону:
- Удачное приземление на пятую точку, адмирал... Прошу простить за
состояние дороги.
- Меня зовут Энджи... и я согласна на любое приземление, если только
мне удастся остаться в живых.
- Договорились, - весело отозвался Були. - А теперь держитесь крепче -
дальше дорога будет еще хуже.
Слова легионера оказались пророческими. Машина перевалила через
небольшой холмик, блеснула полоска неба, и они угодили в овраг. Минут
двадцать ушло на то, чтобы выбраться из высохшего русла, после чего
начались настоящие американские горки - по обе стороны дороги вздымались
скалы. Много лет назад здесь был карьер.
Тиспин уже начала жалеть, что согласилась на поездку, когда машина
проскочила между двумя здоровенными камнями и оказалась на петляющей, но
вполне приличной дороге. Внизу мерцала вода залива Таджура. Голубые волны
искрились в лучах солнца, на ветру шелестели листья пальм.
- Вот куда мы направляемся, - заявил Були. - Хотите пива?
Тиспин стерла пот со лба. Полковник остановил машину, обошел ее и
открыл багажник. На льду лежало две дюжины банок с пивом, бутылка вина и
корзина с закуской. Кто-то - скоре всего Файкс - засунул в багажник пару
тяжелых карабинов, таким способом он выказывал свое неудовольствие. Були
ухмыльнулся и оставил оружие в багажнике.
Тиспин, наблюдавшая за пехотным офицером, подумала, что он очень
красив. Она взяла банку пива, откупорила и сделала несколько глотков.
Холодное и терпкое. Великое благо для пересохшего горла.
"Как же лучше поступить? Сохранить наши отношения платоническими или
показать ему, что я готова перевести их в другое русло? Если, конечно, у
него есть такое желание. Були мне не подчиняется, что облегчает дело, но он
младше по званию. Если только у меня не отберут одну звездочку... тогда мы
станем равными".
Эта мысль успокоила Тиспин. Нет смысла решать несуществующие проблемы,
лучше сосредоточиться на настоящем.
- Хорошая идея, - заявила она, сама не очень понимая, что имеет в
виду.
Дорога спускалась вниз по плавной спирали. Они миновали заброшенную
гостиницу и выехали к морю.
Були уверенно вел машину между пальмами. Вскоре он свернул к берегу,
остановился и открыл сумку.
- Хотите искупаться? У меня есть несколько масок... посмотрите, может,
одна из них вам подойдет.
На Тиспин под рубашкой и шортами был надет купальный костюм. Она
сбросила верхнюю одежду и выбрала маску.
Були, оставшийся в одних плавках, показал в сторону воды:
- Готовы?
Тиспин кивнула и последовала за полковником. Серебристая грива
начиналась у основания черепа офицера, закрывала всю спину и заканчивалась
возле плавок.
Неожиданно Тиспин поняла, что грива не вызывает у нее отвращения,
скорее даже нравится.
Поскольку залив защищал западный мыс Арта, вода здесь была спокойной и
теплой. Мелкий белый песок ласкал ноги. Энджи легла на спину, надела ласты
и маску. Були помахал ей рукой, и она поплыла за ним. Течение собирало
песок в складки, кусочки кораллов лениво дрейфовали вдоль дна, изредка мимо
проносились крошечные, почти прозрачные рыбки. Затем, когда вода стала
немного холоднее, а волны более заметными, дно исчезло.
Були коснулся ее руки и показал вперед. Тиспин вдохнула через трубку
отдающий пластиком воздух и заработала ластами.
- Були почувствовал, как прохладная вода смыкается над головой, и
взглянул на свою спутницу, чтобы проверить, все ли с ней в порядке. Природа
наделила Тиспин стройным, почти мальчишеским телом. Ее ноги работали
уверенно и ритмично - она явно не новичок в подводном плавании.
Розовато-оранжевые кораллы поднимались им навстречу, стая мелких
рыбешек свернула в сторону... Они оказались в саду, где цвели великолепные
морские анемоны. Затем легкие Були начали протестовать, он вновь коснулся
руки Тиспин и пальцем показал, что пора подниматься на поверхность. Высоко
над ними сияло голубое небо.
Глубокая голубая вода скрывала множество тайн, в том числе останки
древних кораблей, малоизвестные формы жизни и жерла вулканов. Машинный
разум знал о подобных вещах, однако воспринимал их лишь как переменные,
лишенные всякого смысла.
Имела значение лишь миссия, на реализацию которой и были сейчас
направлены все силы машины - что являлось слабостью и одновременно немалым
ее достоинством. Машина знала, что ее возможности ограничены, как и то, что
враг наделен разумом, более того, она могла воспринимать мысли и ощущения
биотел.
Боевая подводная лодка с корпусом длиной триста семьдесят футов
получила приказ отправиться на противоположный конец света и перехватить
еще более крупное подводное судно. А когда люди на его борту начнут кричать
от боли, искусственный разум уничтожит существо, которое придет к ним на
помощь.
Очень хитрый план, пожалуй, даже слишком хитрый, чтобы подводная лодка
могла его оценить, впрочем, это не имело значения.
Впереди послышался шум, такой издают винты, работающие под водой.
Боевая подлодка сверила параметры шума с теми, что имелись в ее базе
данных, зарядила в пусковые установки шесть наводящихся по звуку торпед и
приготовилась открыть огонь.
Конечности Солы покрывали сотни квадратных миль океана, в результате
чего могли поглощать почти неограниченное количество солнечного света.
Замечательного, изысканного света, отличавшегося от света ее родной планеты
и обладавшего собственным уникальным букетом.
Большую часть времени она проводила в полусне: плыла по течению,
неторопливо размышляла, не обращая особого внимания на окружающий мир. Ну,
почти не обращая внимания, поскольку Сола не могла полностью игнорировать
плывущие по поверхности моря суда, которые могли случайно повредить ее
нежные конечности - или тысячи разумов, строивших планы и интриговавших до
тех пор, пока эфир не наполнялся грохотом мыслей.
Среди тысяч разумов, ощущаемых Солой, многие принадлежали дельфинам,
эти примитивные существа обладали своеобразным мышлением и всегда жили
только настоящим. Именно перемещаясь от разума одного дельфина к другому,
Сола впервые поняла, как замечательно скользить на гребне волны, догонять
убегающую добычу или спариваться в мерцающей голубизне.
Они звали Солу, молили, чтобы она пришла, и она уступила их мольбам.
Построенный для того, чтобы удовлетворять потребности "Центра
подводных исследований Синтии Хармон", "Леонид" имел водоизмещение
девятнадцать тысяч тонн, его длина достигала пятисот семидесяти футов, а
ширина - сорока пяти футов. На борту лодки установили два атомных двигателя
Норго, каждый мощностью сорок тысяч лошадиных сил, позволявших подводному
судну развивать скорость до тридцати узлов.
Два отсека подлодки были забиты припасами, в остальных разместились
двести бойцов сопротивления и команда, состоявшая из шестидесяти человек.
Часть команды работала ради денег, но некоторые, как, например, капитан
Майк Финн, пришли в сопротивление по зову совести. Финн был мужчиной
крупным, но не особенно высоким. Черные волосы, такая же борода и быстрая
улыбка делали его весьма привлекательным. Он всегда носил яркие цветастые
рубашки поверх безупречно белых брюк. Таким способом Финн старался
упростить себе жизнь, уменьшить количество переменных, с которыми
приходилось иметь дело, и добиться душевного спокойствия, коего он
постоянно искал, но никак не мог достичь. С другой стороны, о каком покое
может идти речь на подлодке, набитой контрабандой, в океане, полном врагов,
да еще когда тебя мучит изжога?
- Есть контакт, шкипер, - раздался голос в наушниках. - Источник звука
прямо у нас за кормой и быстро нагоняет. Судя по шуму, боевая подлодка.
Финн выругался, выскочил в коридор и помчался на капитанский мостик.
Он посмотрел на экраны, понял, что оператор не ошибается, и принял решение.
"Леонид" не был военным кораблем, из чего следовало, что оружия на борту
нет.
- Приготовить акустические ложные цели... Выпускайте!
- Готовим бесшумный запуск... выполнено.
- Включить сигнал тревоги. Докладывать о потерях. Приказы были
выполнены быстро и эффективно. Если маневр с акустическими торпедами не
сработает, "Леонид" попытается уклониться от встречи с врагом, но больше
Финн ничего сделать не мог. Более двухсот душ за стальными переборками
ждали решения своей судьбы.
Сола нырнула, наслаждаясь тем, как вода обтекает гладкую дельфинью
кожу, однако страх заставил ее вернуться на поверхность.
Ей понадобилось менее секунды, чтобы установить его источник -
множество отдельных разумов - и разобраться в ситуации: подводная лодка, на
борту которой находятся Добровольцы, подверглась нападению противника.
Но каким образом? Если предположить, что люди правы - а у нее не было
оснований думать иначе, - за ними гонится другое судно.
Как такое может быть? В особенности если Сола не в силах обнаружить
разум на судне-преследователе?
Потом Сола поняла: раз там нет мыслящих существ, значит, враг научился
от нее защищаться.
Сола не стала тратить и десятой доли секунды на осознание собственной
вины, а устремила свой разум к цели. И нашла тысячи жизненных форм.
Большинство обладало минимальным интеллектом, но это не имело значения для
Солы, которую интересовало, что они чувствуют. Требовалось рассортировать
различные впечатления, отбросить те, что не имеют никакой ценности, и
выявить самые важные. Сельдяной король длиной тридцать футов увидел нечто,
значительно превосходившее его размерами, но оказался слишком глупым, чтобы
сделать надлежащие выводы.
Рыба-фонарик почувствовала приближение волны, идущей от подводной
лодки, и нырнула в сторону, спасая свою шкуру.
Акула ощутила присутствие большого электрического поля, решила, что
оно слишком велико, чтобы быть съедобным, и продолжила поиски обеда.
Соле потребовалось три секунды, чтобы составить общую картинку из
кусочков головоломки, сравнить ее с тем, что собрал "Леонид", - и
местонахождение боевой подлодки перестало быть тайной. Во всяком случае, с
точностью до сотни футов.
Приняв решение, Сола направила нужные инструкции в мозг Финна и
послала сигнал в глубины океана, а сама предалась скорби.
Боевая подлодка захватила сенсорами ложные цели и раскрыла их тайну.
Торпеды по-прежнему направлялись к цели.
Затем, в тот самый момент, когда компьютер собрался выстрелить,
"Леонид" резко ушел на глубину.
Защитный маневр ничего не мог изменить, АС-8 все равно последует за
"Леонидом".
Три голубовато-серых кита одновременно пожелали поискать кальмара в
одном и том же месте. Они сближались с трех разных сторон.
Кашалот, длиной шестьдесят пять футов, сам не понимая почему, решил
подняться наверх со дна океана.
Два горбатых кита, один длиной пятьдесят футов, другой немногим
меньше, плыли в том же направлении. У них были черные спины, белые животы и
длинные узкие плавники. Оба использовали эхолокацию, чтобы обнаружить
"Леонида" и расположиться рядом с ним.
Таинственному зову подчинилось около дюжины обитателей подводных
глубин. Более половины из них погибло, когда несущие смерть торпеды АС-8
искали корпус "Леонида", но находили лишь их тела.
Транспортную лодку сотрясал один взрыв за другим, защитники "Леонида"
разлетались на тысячи кусков, окрашивая воду своей кровью.
Боевая подлодка не понимала, что происходит. Однако сенсоры
показывали, что двигатели "Леонида" продолжают работать, и компьютер
произвел новый залп.
Вторая шестерка торпед также не добралась до цели - "Леонид" спокойно
плыл дальше.
Боевая подлодка попыталась продолжить преследование, но выяснилось,
что ее винты больше не работают, и она потеряла ход.
Разумное существо могло бы испытать в этот момент самые разные эмоции,
машина же сохраняла спокойствие. Она выпустила зонд с камерой, чтобы
выяснить, что произошло. Хотя это казалось совершенно невероятным, камера
показала, что два или даже три гигантских кальмара решили атаковать винты
подлодки. Их останки намотались на ось, а за кормой кружили акулы,
привлеченные кровью.
Да, очень странно. Однако боевая подлодка не испытала никакого
беспокойства, поскольку вскоре проблема должна была разрешиться сама собой.
"Стилеты" регулярно патрулировали побережье, и Соле без особого труда
удалось указать нужное направление двум истребителям. Пилоты обнаружили
боевую подлодку, выпустили по ней по две торпеды каждый и радостно
закричали, когда на поверхность океана поднялись многочисленные обломки.
Сола, которая воспринимала каждую смерть, словно свою собственную,
медленно дрейфовала в океане слез.
Харко смотрел на огромную грязную равнину и высящиеся в дальнем ее
конце скалы. До них нужно добраться раньше, чем начнется прилив.
Но как? Густая вязкая грязь доходила до колен, липла к сапогам, словно
свежий бетон.
Он бросил последний взгляд на далекие скалы, понял, что выбора у него
нет, и с трудом начал двигаться вперед. Каждый шаг требовал огромных усилий
- почти наверняка напрасных, поскольку вода затопит берег задолго до того,
как он успеет добраться до скал.
- Полковник? Извините, сэр, я хочу вам кое-что показать.
Харко поднял голову, сообразил, что умудрился заснуть, и потер глаза.
Залитая густой грязью равнина исчезла, оказалось, что он сидит, упираясь
локтями в поверхность письменного стола, а старший сержант Дженкинс явно
встревожен.
- Передают на всех каналах, сэр, даже на "Радио Свободная Земля".
Харко кивнул. "Интересно, о чем говорит Дженкинс?" - подумал он и
встал.
Харко жил в номере гостиницы, которая находилась в одном квартале от
Глобального оперативного центра. Все вокруг было завалено распечатками,
остатками еды, форменной одеждой, картами, а на полу спал капрал. Офицер
множество раз отдавал приказ своим подчиненным навести здесь порядок, но
все попытки оканчивались одинаково.
- Вот, - продолжал Дженкинс, показывая на головизор. - Послушайте, что
говорят.
Харко узнал журналистку - "информационного координатора" из корпорации
"Ноам". Безупречно одетая блондинка, на серьезном лице выражение тревоги.
- Подробности пока неизвестны, но нам сообщили, что тысячи граждан
получили приказ собраться в Императорском Колизее, где состоялось
выступление полковника Леона Харко. Предупреждаем, что вам предстоит стать
свидетелями весьма впечатляющего зрелища... советуем увести детей.
Затем последовало точное воспроизведение событий на стадионе, за
исключением одной детали - Пардо ни разу не появился на экране, а
космический корабль вызвал Харко, который приказал казнить Байеву. Не
вызывало сомнений, что именно из-за него погибло множество ни в чем не
повинных граждан.
Технология подобного монтажа разработана давно. Если у вас достаточное
количество видеоматериала - а Харко снимали часто, - техники (к примеру, из
корпорации "Ноам") могут создать новые кадры, которые практически
невозможно отличить от настоящих.
Конечно, все об этом знают и кто-то заподозрит подлог, но что подумает
большинство?
Наивные, ленивые или просто доверчивые будут считать, что Харко -
чудовище.
Да, тысячи людей стали свидетелями расправы и знали правду, но они -
лишь капля в море по сравнению с миллиардами тех, кто смотрел передачу.
Пардо - солдат и политик - не только обманул Харко, но и сумел его
дискредитировать. Что он сказал?.. Шестьдесят процентов граждан
поддерживают полковника? Только не теперь. Пардо об этом позаботился.
Мрачные предчувствия Харко заметно усилились, когда за репортажем из
Колизея последовало интервью с самим Пардо. Губернатор, одетый в строгий
гражданский костюм, казался расстроенным.
- Я не понимаю, почему полковник Харко счел необходимым пойти настоль
крайние меры... Жаль, что он предварительно не проконсультировался со мной.
Случившееся еще раз доказывает, как необходима нам единая система
командования. Общественность может не сомневаться, что я проведу
расследование и приму необходимые меры.
Харко выключил головизор, но еще некоторое время смотрел на
потемневший экран. Ситуация прояснилась. Пардо хочет контролировать все.
- И что мы будем теперь делать, сэр? - с тревогой спросил Дженкинс.
Харко подумал, а потом пожал плечами:
- Мы поступим так, как поступали всегда... будем сражаться.
Майло Чен-Чу вышла из душа, вытерла волосы и позволила событиям
развиваться своим чередом.
Путешествие от границы Солнечной системы продолжалось три дня, потом
ей некоторое время пришлось провести на орбите, затем последовал не слишком
приятный спуск в атмосферу. Теперь, укрывшись за стенами форта Мосби, она
могла спокойно провести ночь. Пока волосы еще окончательно не высохли,
можно немного прогуляться по бастионам. Увидит ли она там полковника Були?
Именно на бастионе они встретились в первый раз. И почему ее это волнует -
после того, что он сказал?
Но Майло действительно много думала о Були, хотя в ее жизни появился
другой мужчина. Впрочем, кто знает? Какие отношения связывают ее с Ишимото
Шестым? Серьезные? Или...
Майло не знала. Более того, ей совсем не хотелось получить ответ на
свой вопрос. Не здесь... и не сейчас.
На плацу было прохладно и пусто, если не считать огромного количества
часовых. Солнце окрасило небо в розовые тона. Мимо пронеслась летучая мышь
и, схватив насекомое, исчезла. Муэдзин призвал правоверных к молитве.
Майло вошла в одну из башен, поднялась по винтовой лестнице и
остановилась передохнуть. Вдруг она услышала голоса и звук шагов.
Когда мимо прошли двое, что-то заставило Майло отступить в темную нишу
под лестницей. Майло не узнала женщину, но то, что ее спутником был Були,
сомнений не вызывало. И он обнимал женщину за талию.
Майло подождала, пока они скроются за поворотом, подивилась
собственной глупости и вернулась в свою комнату. Здесь было темно, и она
почувствовала себя одинокой.
23
Люди настолько наивны и готовы подчиняться влиянию обстоятельств, что
мошенник всегда найдет тех, кого можно обмануть.
Никколо Макиавелли. "Государь"
1532-й стандартный год
Где-то на краю галактики, Гегемония клонов, Конфедерация разумных
существ
Казалось, звезды возникли мгновенно, когда Джозеф Фонсека-346 вышел из
гиперпространства, включил сенсоры на максимальную чувствительность и
принялся обшаривать космос - обязанность, которая была возложена на него и
его 739 "братьев".
Несмотря на то, что после окончания второй хадатанской войны Гегемония
клонов присоединилась к Конфедерации, она продолжала содержать собственные
вооруженные силы и не слишком рассчитывала на военно-морской флот
Конфедерации. Поэтому клоны осуществляли регулярное патрулирование своего
сектора пространства - главным образом, с целью борьбы с контрабандистами,
но и для поддержания суверенитета.
Загудел предупреждающий сигнал, и на экране появилась новая
информация. Внутри у пилота все похолодело.
Невозможно! Такого громадного флота нет ни у кого! Даже у
Конфедерации!
Фонсека-346 проверил показания сканеров, получил подтверждение и
отправил данные в память компьютера. Никаких сомнений: к нему устремился
целый рой истребителей. Через четыре секунды Фонсека прыгнул в
гиперпространство.
Три снаряда, выпущенные с трех истребителей, пронеслись через то
место, где только что находился клон. Фонсека не знал, что в этот день ему
ужасно повезло.
Зал Разума был обшит камнем, настоящим камнем, говорят, что
давным-давно его доставили с родной планеты траки, хотя никто не мог знать
наверняка, поскольку все записи о ранних годах цивилизации давно исчезли.
Во всяком случае, так утверждают жрецы.
И все же, хотя он не знал, откуда появились древние известняки,
великий адмирал Гулу Исаи Андрагна чувствовал себя в каменных объятиях
уютно и уверенно, словно здесь его охраняли предки, отправившие армаду в
путь.
Зал имел форму купола, внутреннюю поверхность которого усеивали
тридцать семь узких щелевидных окон, и в каждое проникал только один луч
искусственного света. Они соединялись на стоящем внизу столе и
символизировали слияние мировой мудрости.
Стол, вытесанный из круглого валуна, с отверстием в центре, был
разделен ровно на тридцать семь одинаковых секторов, по одному на каждого
из членов главного комитета. Андрагна сидел в центре стола, поскольку он
или, точнее, его должность являлась точкой, вокруг которой вращалась
армада.
Занять свое кресло он мог только одним способом: проползти под столом
и выбраться наружу через отверстие в Центре. Путь несколько облегчал
специальный полоз, однако процедура была исключительно унизительной.
Разумеется, данный ритуал старейшины изобрели нарочно - чтобы адмирал не
возомнил о себе чересчур много.
Андрагна закончил путешествие под столом и уселся в кресло. Только
теперь в зал могли войти остальные члены комитета.
У многих были маленькие роботы ручной работы. Они поставили
миниатюрные машины на стол, предоставив им полную свободу - одни
кувыркались, другие жонглировали, третьи рассказывали смешные истории.
Хотя никто не признавался в этом вслух, между членами комитета шло
отчаянное соревнование - каждый стремился продемонстрировать самого
оригинального, ловкого или забавного робота. Статус победителя заметно
повышался.
Андрагна дождался, когда последний займет свое место, и кивнул
гофмейстеру. Тот поднял обернутый материей молоток и ударил по большому
металлическому диску, называемому Щитом Ваха. Одинокая нота разнеслась по
залу, собрание началось.
Роботы, шагом, пританцовывая, смешно подпрыгивая или ползком,
поспешили к своим хозяевам, которые выключили их и спрятали в изящные
футляры и сумки.
После того как верховный жрец закончил произносить благословения,
встреча действительно считалось открытой. На подобных совещаниях никогда
заранее не оговаривалась повестка дня, да она и не требовалась. Каждый
сектор знал о проблемах, с которыми приходится сталкиваться населению. В
закрытом сообществе, коим являлся флот, трудно не увидеть, что происходит у
соседей.
Но кто-то должен был начать, а Сектор 12 любила поговорить. Она
встала, убедилась, что все ее слушают, и заявила:
- Из-за медлительности адмирала Андрагна, его пассивности и
некомпетентности армада в опасности. Разведывательный корабль врага вышел
из гиперпространства, просканировал наш флот и успел скрыться. Вполне
возможно, что уже сейчас противник собирает силы, чтобы на нас напасть. Я
предлагаю лишить Андрагну звания и выбрать нового, более компетентного
командира.
Никого не удивило выступление Сектора 12, поскольку она представляла
Курьеров и просто обожала покрасоваться перед камерами. Послышались свист и
крики.
Сектор 27 встал и оглядел собравшихся. Он был жрецом высокого ранга,
ксеноантропологом и признанным острословом.
- Хочу поблагодарить Сектор 12 за то, что она открыла наше совещание,
и предлагаю перейти к делу. Несмотря на сходство технологий, используемых
космической станцией, которую мы разрушили семнадцать циклов назад, и
сумевшим оторваться от наших истребителей кораблем-разведчиком, последний
обладал более совершенными системами, чем станция. Это открытие указывает,
что мы имеем дело с родственными, но разными культурами. Возможно, между
ними произошел политический раскол. Если так, это нам на руку.
- Прекрасно, - едко ответила Сектор 12. - Адмиралу пригодится любая
помощь.
Раздался новый взрыв смеха.
Сектор 4 принадлежала к отряду ультиматистов и никогда не упускала
случая еще раз публично изложить свои убеждения. Она была совсем
миниатюрной, кожа да кости, но в ее глазах горел огонь.
- Давайте подумаем о том, что мы услышали. Мы наткнулись на расу,
обладающую технологией, которая близка к нашей. Вместо того чтобы убивать
дикарей, попробуем их приручить и создать союз. Тогда после появления
блестящих чужаки помогут нам воевать с машинами. Кто знает? Быть может, мы
сумеем ими воспользоваться, как щитом. Позднее, когда конфликт будет
исчерпан, мы либо продолжим сотрудничество, либо, если обстоятельства того
потребуют, уничтожим новых союзников.
Женщина села на свое место, и в зале наступила тишина. Стратегия,
предложенная Сектором 4, была циничной, бесчестной и совершенно дьявольской
- подобного здесь еще никогда не слышали. Стоит ли говорить, что всем
страшно понравилась ее идея.
Сектор 18 первым начал стучать правой ногой, за ним последовал Сектор
23, остальные присоединились. После долгих лет ожидания ультиматисты
оказались в центре внимания. Сектор 4 наслаждалась триумфом. Курьеры
хмурились. Все взгляды обратились к Андрагне.
Перед мысленным взором воина пронеслось возможное будущее. Он
почувствовал, какая тяжесть ложится ему на плечи, и склонил голову:
- Сектора сказали свое слово... я повинуюсь.
Джорли Джепп подождал, пока челнок остановится, поправил кислородную
маску на лице и вошел в шлюз. Сэм, который не любил, когда о нем забывают,
с мрачным видом остался на ближайшем сиденье.
Шлюз доставил старателя на поверхность. Блестящие присваивали каждой
планете номер, но Джепп предпочитал имена и легко их придумывал.
Название "Потерянный Рай" - такое имя человек дал прежде цветущему
миру - свидетельствовало о его отношении к оборотной стороне высоких
технологий.
Как и люди на Земле, местная раса в свое время выбралась на сушу из
моря и прошла долгий и трудный путь к обретению сознания, а потом
обнаружила чудеса науки - в результате была отравлена атмосфера, изменился
климат, а вся планета стала необитаемой.
"Что теперь?" - размышлял Джепп, выйдя на скалистую поверхность
планеты и ощутив жар местного солнца.
Он долго и задумчиво смотрел на когда-то зеленую равнину. Наверное,
все ее обитатели вымерли... Или покинули некогда цветущий мир, прихватив с
собой свое безумие? Ему не дано узнать.
Специально оборудованный челнок, внутренности которого были набиты
собранным металлом, поднялся над рудником. Он парил в воздухе, пока
бортовой компьютер запрашивал разрешение на взлет. Получив положительный
ответ, челнок умчался в оранжево-красное небо. Блестящие проголодались,
скоро они получат свой обед.
Когда Джепп шел к краю углубления, под ногами у него хрустел гравий.
Он заглянул вниз.
Удалив верхний слой города, блестящие поняли, что ниже находятся
многие и многие слои, начинающиеся на самом дне долины и создававшиеся в
течение пятнадцати тысяч лет.
Нуждаясь в значительном количестве металла и радуясь тому, что им не
придется тратить дополнительную энергию на переработку руды, машины брали
все, что могли. И не в одном городе, а в дюжинах, разбросанных по всей
планете. Добыча продолжалась в течение шести местных дней и скоро будет
завершена.
Вдоль восстановленной долины были проложены дороги. Автоматы, которые
контролировались лишь малой частью разума Гуна, словно серебристые личинки,
ползущие по останкам прежде горделивого города, кормились его плотью и
отправляли на материнский корабль "продовольствие" по длинным лентам
транспортеров. Впрочем, огромные многотонные роботы казались игрушками,
когда Джепп смотрел на них с высоты.
Джеппа охватило отвращение. Он понимал, какие бесценные произведения
искусства наверняка утрачены, как, впрочем, и многое другое. Библиотеки,
хранилища ДНК, ценные технологии... И все же Джепп сам был старателем и
понимал, что машинам необходим металл. Более того, Джепп поверил, что
блестящие не только посланы Богом, но и наделены божественной миссией,
смысл которой способен осознать лишь он один.
Таким образом, чудовищное насилие над древней культурой превратилось в
благое дело.
Еще один челнок взлетел с поверхности планеты, завис в воздухе и
запросил разрешение на выход из атмосферы. Другое судно - пустое -
приближалось с востока.
Джепп посмотрел вслед исчезающей вдали машине, пробормотал
благословение над мертвым городом и вернулся в челнок. Настало его время.
Предстояло еще многое узнать.
* * *
Боевой крейсер "Дарвин" неподвижно застыл в пространстве. Огромный
корабль, один из трех такого класса, казался крошечной пылинкой по
сравнению с ковчегом траки. Флот Гегемонии клонов, около трехсот судов -
далеко не все, но больше половины, - ждал неподалеку. Совсем немного, если
сравнить с тысячами неприятельских истребителей, готовых вступить в
сражение.
Конечно, "неподалеку" - понятие растяжимое, в особенности когда речь
идет о бескрайних просторах космоса. Команда "Дарвина" прекрасно понимала,
насколько уязвим их крейсер, и делала все, чтобы об этом не думать.
Однако траки тоже рисковали, когда поднялись на борт корабля Гегемонии
без единого телохранителя. Во всяком случае, так говорил Ишимото Седьмой -
не только себе, но и Триаде Один, состоящей из Магнуса Мосби Первого, сына
печально известного Маркуса Седьмого, и его свободно рожденной жены, а
также его сводных братьев Антонио и Пьетро Седьмого.
Обстановка за стенами офицерской кают-компании оставалась напряженной.
Ждали прибытия инопланетян - и сомневались, что это и в самом деле
произойдет. Магнус разговаривал с Пьетро. От отца он унаследовал темные
волосы, от матери - склонность к полноте и низкий командный голос.
Советники альфаклонов стояли так, чтобы не слышать, о чем они говорят.
Хотя Ишимото Седьмой имел немалое влияние, он был еще слишком молод, чтобы
стоять плечом к плечу с людьми из внутреннего круга, поэтому он ждал
немного в стороне.
Ишимото Седьмой мог бы обидеться, поскольку автором стратегии,
избранной для переговоров, являлся именно он, однако иерархическая
структура Гегемонии вынуждала его оставаться в тени.
Прошло почти две недели с тех пор, как они получили рапорт разведчика,
в истинность которого сначала никто не мог поверить. Впрочем, почти сразу
же началась всеобщая мобилизация, одновременно стороны вступили в
предварительный контакт друг с другом. Многие из старших членов
правительства, включая Антонио Седьмого, высказывались против сделок с
инопланетянами, особенно если речь шла о сепаратных переговорах без участия
и одобрения Конфедерации. В полезности такого альянса были убеждены те, кто
принимал участие в заключении тайного пакта между рамантианами, временным
правительством Земли, корпорацией "Ноам" и Гегемонией клонов.
Этот альянс придумал Ишимото Седьмой, и именно он сумел уговорить
большинство своих сограждан, несмотря на возражения болванов вроде его
брата Сэмюэля, которые предпочитали распространяться об этике, доверии и
братстве. Если бы Ишимото Седьмой верил в Бога, он возблагодарил бы Его за
существование Светланы Горгин Третьей, которая не только усердно работала
под не воодушевляющим руководством брата, но и успевала уведомлять Харлана
о шалостях Ишимото Шестого - к примеру, недавно тот забрался в бассейн
вместе со свободно рожденной красавицей. Весьма полезная информация, и ее
можно будет использовать в случае необходимости.
Единственная проблема заключалась в том, что теперь, убедив в верности
своей концепции двух из трех альфаклонов, Ишимото Седьмой был вынужден
заняться поисками противовеса. Что, если его интрига окажется слишком
успешной? Что, если рамантиане станут очень сильными? Эти вопросы уже
несколько месяцев тревожили дипломата, пока из гиперпространства не
появились траки, предоставив в его распоряжение превосходное решение
мучительных вопросов.
Толпа заволновалась, когда объявили о прибытии делегации траки. Все
повернулись, чтобы взглянуть на гостей.
Магнус Мосби Первый надел простую белую тогу, застегнутую двойной
спиралью, которую ему завещал отец. Он улыбнулся своей знаменитой улыбкой и
выступил вперед. Рядом стоял Пьетро. Скептик Антонио остался с флотом,
якобы на случай предательства, но на самом деле из-за того, что отказался
участвовать и тем самым одобрить встречу.
Ходили слухи, будто генетический материал Антонио получен
непосредственно из резервной копии предка, а не из фонда ДНК Гегемонии,
словно это объясняло его независимое поведение. На первый взгляд довольно
глупая история, поскольку разницы нет никакой, но разве можно утверждать
наверняка?
Ишимото Седьмой с одобрением наблюдал за тем, как адмирал траки вошел
в зал в сопровождении свиты, состоящей из офицеров, жрецов и большой
группы, представители которой носили титул "Сектор", однако подозрительно
напоминали политиков и дипломатов.
Делегации обменялись приветствиями и перешли в кают-компанию "Дарвина"
- единственное помещение, кроме ангара, где могла разместиться такая
большая группа людей. Траки разговаривали через маленьких роботов - у
некоторых они сидели на плечах, другие держали их на руках, как младенцев,
а один вышагивал рядом со своим хозяином на забавных ходулях.
Адмирал траки был почти на два с половиной фута ниже Магнуса, и в его
внешности имелось нечто кошачье. После того как взаимные приветствия были
завершены, он начал разливаться:
- Представьте себе, как мы обрадовались, когда поняли, что можем
установить контакт...
Магнус прекрасно понимал, что все это лишь слова, стратегия,
позволявшая выкроить время для осмысления происходящего, он давно научился
не придавать значения подобным высказываниям. Однако постепенно, неохотно,
Магнус позволил себе поверить, что тайный сговор может оказаться полезным
противовесом неадекватно возросшему влиянию, которым обладали в
Конфедерации свободно рожденные. Опасность, которую он, сам будучи
продуктом такой любви, чувствовал особенно остро.
Теперь советники, способствовавшие участию Гегемонии в заключении
тайного альянса, хотели объединиться с неожиданно появившимися траками,
чтобы противостоять альянсу. Чем все закончится? И почему он? Его отец был
рожден для власти, мать получила ее после свадьбы, и они оба решили, что
Магнус тоже о ней мечтает. Прискорбная ошибка.
Распахнулись двери, вошли лидеры, и переговоры начались.
Коричневая Изюмина висела на фоне черного космоса. Однако Анвик она
больше не казалась красивой.
Она страдала от одиночества, очень страдала, что явилось сюрпризом для
киборга - Анвик считала, что в отличие от биотел не испытывает сильной
потребности в общении. Бред собачий, конечно, но исключительно полезный
бред, поскольку он позволял ей чувствовать себя лучше других - до появления
инопланетян, уничтоживших "Ржавое ведро" и оставивших Анвик одну среди
звезд.
Анвик твердо знала, что они об этом горько пожалеют, - несмотря на их
попытки скрыть следы своего преступления, она выжила и расскажет о том, что
здесь произошло.
Может быть, Сена успел отправить сообщение с почтовыми торпедами,
может быть, одна из них прорвалась. Но "может быть" не устраивало Анвик. Ни
в коем случае не устраивало.
Она твердо решила добраться до дому. Оставалось только сообразить как,
поскольку ее катер не мог развить значительную скорость, а кто знает, когда
прилетит большой корабль... Через месяц? Два? Такой вариант Анвик не
устраивал.
Вот почему она решила построить собственный корабль - если склеивание
черепков достойно такого названия.
Готовый корабль стоял на дне кратера. Свое творение Анвик назвала
"Гибрид". И хотя он выглядел весьма странно и не прошел полагающихся
тестов, "Гибрид" вполне мог отправиться в путь.
В качестве источника энергии Анвик использовала ядерный реактор,
который ей удалось вытащить из развалин сферы, а двигатель она раздобыла на
одном из разбитых спасательных шлюпов "Ржавого ведра". Если повезет,
"Гибрид" сумеет долететь до навигационного маяка КСМ-1706, там найдется
маленький спасательный модуль и - что еще важнее с точки зрения киборга -
почтовая торпеда. Конечно, рассчитывать на такую удачу несколько наивно, и
все равно в сто раз лучше, чем сидеть на своей пластиковой заднице и ждать
помощи.
Анвик села в катер и вылетела к медленно вращавшимся обломкам, чтобы
разыскать недостающие детали. И хотя она довольно часто натыкалась на тела
и части тел - кое-кто был даже узнаваем, - она продолжала свою работу.
Вот почему она плакала, молилась и ругалась, мешая все в одну долгую
литургию собственного сочинения.
- Мне жаль, Нетро, так жаль, что ублюдки до тебя добрались, жаль, что
ты так страшно погиб. Присмотри за ним, Господи, он был хорошим парнем,
тебе он понравится... О боже, чья эта рука? Проклятие! Проклятие!
Проклятие!
А еще Анвик разговаривала с друзьями, рассказывала им о своих планах,
просила совета.
- Как ты думаешь, сколько установить движков? Восемь или хватит шести?
С шестью легче управиться. Ты тоже так полагаешь? Рада слышать. Сожалею о
твоем лице.
Анвик действительно сожалела. Сожалела о погибших и о том, что она не
в силах им помочь.
Да, она могла бы собрать тела погибших товарищей или хотя бы части их
тел и похоронить останки среди развалин Двух Шаров, но сейчас главным было
выжить. Именно страстное желание отомстить заставляло ее продолжать борьбу.
Вот почему Анвик воспользовалась куском кабеля и оттолкнула тело
сержанта Джонс, чтобы дотянуться до необходимого ей оборудования. Хотя лицо
Джонс и пострадало, Анвик показалось, что сержант смотрит на нее с
укоризной. Или просто так падают тени?
Так это и продолжалось. Один тяжелый и горький день сменялся другим,
пока не появился на свет "Гибрид". У корабля не было корпуса, имелся лишь
каркас, на котором крепились топливные баки, атомный реактор и двигатели.
Постоянно возникали мелкие проблемы, не слишком значительные, однако
требовавшие решения. Прошло еще три дня, прежде чем Анвик с ними
разобралась, а на четвертый "Гибрид" покинул орбиту Изюмины и устремился
вперед.
Никто не видел его старта - никто, кроме звезд, но они не умеют
говорить.
Магнус сопровождал делегацию траки до грузового ангара, где они сели в
свой челнок, а он покинул шлюз. Пьетро оставался рядом. Как и его
предшественник, другой альфаклон, он был смуглокож, с блестящими черными
глазами и превосходными зубами, однако в отличие от своей предыдущей версии
страстно любил драгоценности. Серьги в ушах, два золотых кулона и кольца на
каждом пальце. По-своему он выглядел очень неплохо, хотя страдал от
излишней амбициозности и доверчивости.
- Ну? Что ты думаешь? - спросил Пьетро. Магнус пожал плечами:
- Говорят они все правильно. Но слова ничего не стоят.
- Верно, - согласился - Пьетро, - а что мы теряем? Планеты принадлежат
хадатанам... или принадлежали до войны.
Магнус вздохнул:
- Да, дорогой брат, но задай себе такой вопрос: почему целая раса села
на корабли и отправилась в космос?
- Адмирал Андрагна нам все объяснил, - сказал Пьетро. - Помнишь? Их
родная система имела два солнца. Одно потеряло стабильность, и им пришлось
улететь, чтобы найти себе новый дом.
Открылась внутренняя дверь, шестеро одинаковых солдат встали по стойке
"смирно". Магнус вдруг почувствовал страшную усталость. Он положил руку на
плечо клона:
- Да, Пьетро, так сказал адмирал. Но что, если сукин сын врет?
24
Даже величайшая стена строится постепенно.
Автор неизвестен.
"Правила ааман-ду для птенцов"
250-й стандартный год до н. э.
Планета Земля, Независимое всемирное правительство
Статуя Христа Спасителя все еще высилась над разгромленным войной
Рио-де-Жанейро, но больше от древнего города почти ничего не осталось.
Словно взмахами гигантской косы были уничтожены целые кварталы еще до того,
как военно-морская авиация взяла небо под свой контроль, а залпы с
подводных лодок превратили Рио-де-Жанейро в развалины.
Здание правительственной башни рухнуло в сторону пролива Гуанабара,
похоронив под собой сотни мелких домов. Сахарная Голова по-прежнему стояла
на месте, но искореженные вагоны канатной дороги, которые доставляли людей
на вершину горы, теперь лежали на земле рядом с тремя телебашнями.
Тысячи лишившихся крова горожан поселились на огромном футбольном
стадионе, многие поставили палатки прямо на улицах. Жители Рио дорого
заплатили за свою свободу и за нежелание с ней расстаться.
* * *
Первыми появились космические истребители, проверили, нет ли бандитов,
после чего осуществляли прикрытие с воздуха, пока садились остальные
корабли. Долгий перелет на запад потребовал дозаправки в пути, но все три
кибернетических судна сумели успешно завершить путешествие.
На борту одного из похожих на насекомое кораблей находились Каттаби,
Були и Майло, в двух других прибыли военные, отобранные лично получившим
повышение старшиной Файксом. В отряд сил безопасности входили солдаты с
биотелами и восстановленные Десантники II. Конечно, Файкс предпочел бы
несколько иной состав, но политическая ситуация была очень сложной. Или как
выразился Каттаби: "Наша задача - договориться, а не уничтожить город".
Однако осторожность еще никому не мешала, к тому же безупречно
действующие силы безопасности всегда производят хорошее впечатление, вот
почему Файкс и его солдаты прежде всего проверили безопасность посадочной
площадки.
Природа наделила бригадного генерала Кэти Каммингс высоким ростом -
шесть футов и шесть дюймов - и соответствующей внешностью. Военные моряки
называли ее Большой Мамой, уважали за здравый смысл и любили за мужество.
Безупречную форму довершали сапоги, которые она надраивала лично, и кобура
ручной работы, где лежал нестандартный пистолет 50-го калибра, достойное
оружие... да, и она сама была достойной женщиной.
Кэти Каммингс наблюдала за садящимися кораблями со смешанным чувством.
Легионеры быстро покидали суда и, не теряя времени, занимали оборонительные
позиции. Эффектная, но излишняя предосторожность, поскольку рота морской
пехоты уже успела окружить гостиницу.
Если подумать, стандартная проблема - морской пехоте и Легиону часто
поручали похожие миссии, в результате им приходилось конкурировать друг с
другом.
Во времена Империи морская пехота процветала, однако она лишилась
своего привилегированного положения после потери Боевой Станции Альфа XIV в
начале второй хадатанской войны. Винить ли досадное поражение или неприязнь
прессы, а может быть, тот факт, что от них отвернулась удача? Какая
разница? Морской пехоте теперь оставалось лишь вспоминать о былом величии.
Более того, в первый же день мятежа от прежде мощных сил оставили
только две бригады - Шестую, которой командовала Кэти Каммингс, и Вторую,
находившуюся за пределами планеты.
Вот почему, несмотря на то, что Каммингс хотела самостоятельно
захватить контроль над Землей, у нее не хватало для этого людских ресурсов.
Они с Каттаби нуждались друг в друге. И договорились встретиться.
Каммингс наблюдала за тем, как Каттаби спрыгнул на землю, огляделся по
сторонам и зашагал к ней. Он оказался высоким человеком - ниже, чем
Каммингс, но все равно высоким, с короткими седыми волосами, смуглой кожей
и ястребиным носом.
Три офицера и женщина в гражданской одежде вышли из транспорта вслед
за ним, однако остались стоять на месте. Никакого эскорта. Прекрасный знак.
Каммингс пошла навстречу Каттаби.
Вывод войск начался медленно, так медленно, что никто сначала ничего
не заметил, пока об этом не заговорили в вечерней программе новостей.
Кенни уже несколько недель не использовал репортеров-людей в прямом
эфире. В конце концов, зачем без необходимости рисковать жизнью? Созданные
компьютером изображения работают бесплатно и никогда не ставят под сомнение
позицию редакции, кроме того, их невозможно арестовать и допросить.
Вот почему лицо со впалыми щеками виртуального репортера по имени
Сенсационный Скалли стало ужасно популярным. Почти все любители граффити в
стране рисовали его в самых разных видах. Впрочем, обоих Пардо
общественность тоже не обошла вниманием. Поэтому когда Скалли высказал
предположение, что Легион вывел войска из наиболее крупных городов и
консолидирует свои силы в районе Шайеннских гор, его репортаж не мог
остаться без внимания.
Мэтью Пардо выключил головизор, ударил кулаком по большому столу для
совещаний и мрачно посмотрел на сотрудников:
- Что, черт возьми, происходит? Почему меня" не поставили в
известность?
Старшие офицеры молча переглядывались, младшие выглядели смущенными,
но лишь капрал нашел в себе силы выпалить ответ:
- Вас поставили в известность, сэр. Я послал рапорт разведки по
электронной почте в 15. 30, его копия лежит на вашем столе.
Многие из присутствующих побледнели, полагая, что теперь им не
избежать гнева Пардо. Ждать долго не пришлось. В словах Пардо звучало
неподдельное отвращение.
- Вот, значит, как... Ничего не происходит, пока я не приму решение...
Харко отвел свои войска, отправил большую их часть в подземные крепости, а
я узнаю об этом через службу новостей! Вы что, идиоты? И не надо сидеть и
смотреть на меня... Выясните, что задумал проклятый ублюдок! Немедленно!
Ни у кого не хватило мужества указать на то, что Пардо прочитал
доклады, которые были ему вовремя доставлены, сделал все, чтобы задушить
любые ростки инициативы, и сам вынудил Харко уйти.
Все молча поднялись и вышли из комнаты, чтобы подтвердить очевидное:
Харко сделал выбор и готов защищать свои позиции.
Переговоры шли уже два дня, и Майло, которая играла роль
экономического и политического консультанта, наконец освободилась.
Проговорив большую часть дня о логистике, Каттаби, Каммингс и их
подчиненные решили сделать перерыв в работе.
* * *
Майло направилась на пустынный пляж, чтобы немного побыть в
одиночестве - разумеется, в сопровождении Десантника II. Воды
Атлантического океана с шипением подбирались к ее щиколоткам, а потом
убегали прочь. Майло позволила своим мыслям свободно течь, подчиняясь ритму
волн.
Военные приготовления шли успешно - пожалуй, даже слишком успешно.
Остается надеяться, что миссия ее дяди близка к завершению. Каттаби,
Каммингс и она в силах удержать коалицию от развала - некоторое время.
Майло заметила что-то впереди и попыталась понять, что там такое.
Стол? Кто-то сидит на берегу там, где океан смыкается с сушей? Зачем?
Майло охватило любопытство, и она зашагала вдоль берега. Расстояние
быстро сокращалось. Вскоре женщина поняла, что не ошиблась: спиной к ней на
песке сидел мужчина. Он встал и обернулся. Впервые Майло увидела Були не в
военной форме - черная рубашка с коротким рукавом, белые брюки и босые
ноги. Он улыбнулся и с поклоном предложил ей сесть. Стол был накрыт
безупречно белой скатертью, начищенное серебро и лучшая посуда отеля
ласкали взор.
- Добрый вечер, мадам. Ваш столик ждет. У нас есть холодные креветки,
свежий салат и чудесное белое вино. Мадам не против?
Майло рассмеялась:
- Полковник Були, вы меня изрядно удивили. По какому поводу праздник?
Легионер взял женщину за руки и заглянул ей в глаза:
- Я хотел извиниться за то, что сказал после вашего спасения. Я устал
и не нашел нужных слов. Надеюсь, вы меня простите.
Майло мягко улыбнулась:
- Ваши извинения принимаются. Впрочем, в них не было никакой нужды. А
это все зачем? - Она показала на накрытый стол.
Були смущенно пожал плечами:
- По-моему, вы не такая, как все, совсем не такая... Я надеялся, что
мы с вами пообедаем.
Майло внимательно посмотрела на Були:
- Благодарю вас, полковник, но как насчет женщины в Джибути? Она не
рассердится?
Сначала Були удивился, потом его лицо просветлело.
- Вы имеете в виду Энджи? Адмирала Тиспин? Мы друзья, ничего больше.
- Вы обнимали ее за талию. Легионер застенчиво улыбнулся:
- Верно. Мы отправились на побережье, чтобы поплавать под водой,
вернулись и немного выпили. Солдаты любят рассказывать истории о сражениях,
в которых им довелось принимать участие. Мы довольно долго предавались
воспоминаниям - в результате адмиралу потребовалась небольшая помощь. Не
мог же я оставить ее в беде.
Майло приподняла бровь:
- Вы пьяны?
Були покачал головой:
- Нет, мадам. Трезв как стеклышко. - Он еще раз показал на стол. - Так
вы со мной отобедаете?
Майло огляделась по сторонам и увидела четырех Десантников II - все
они стояли к ним спиной. Она рассмеялась:
- А разве у меня есть выбор? Я в окружении. Что ж, будем обедать.
Були усмехнулся, усадил даму за стол и попытался зажечь свечи. Ветер
сразу же их задул. Впрочем, Були и Майло нисколько не огорчились.
Самолет летел над шоссе, ведущим в сторону Шайеннских гор. Вся дорога
была забита плетущимися желтовато-бурыми грузовиками, легковыми машинами и
рядами неторопливо шагающих киборгов. Легкая добыча, если Пардо найдет
истребители для атаки с воздуха.
Харко связался с офицерами и надрал кому следует задницу. Три
неповоротливые машины с цистернами съехали на обочину, колонна тут же
набрала скорость. Лучше, хотя до идеала еще далеко.
Приближались горы. Смотреть особенно не на что - гранитные скалы да
редкие одинокие деревья. Когда-то здесь построили командный пункт, который
получил название "Североамериканский форпост" - и на много лет
законсервировали. Во время хадатанских войн его вновь начали использовать,
однако после заключения мира бюджет в очередной раз урезали и базу вновь
закрыли, а солдаты оказались на улице.
Предстоит работа, большая работа, и эта база прекрасно подходила для
нужд Харко. Остальные, всего пять штук, находились слишком далеко.
Инженеры, которые конструировали крепость сотни лет назад, прорубили в
горе туннель длиной четыре с половиной тысячи футов. Он предназначался для
снижения давления в случае ядерного взрыва и обеспечивал обитателей пещер
запасным выходом.
Двадцатипятитонные двери были в прекрасном состоянии и полностью
закрывались за сорок пять секунд. За ними, глубоко внутри горы, находилось
пятнадцать укрепленных зданий и все необходимое для поддержания жизни
двадцати тысяч людей в течение двух лет. Шесть ядерных реакторов - каждый
производил три с половиной тысячи киловатт электроэнергии - работали как
часы, в резервуарах хранилось двенадцать миллионов галлонов питьевой воды,
а на склад завезли тонны продовольствия, амуниции и оборудования.
Самолет сделал круг и снизился к бетонной посадочной полосе. "Да, -
подумал Харко, - мы практически готовы. Вот только к чему?"
Харко всегда презирал оправдания и сейчас был вынужден признать, что
потерпел поражение. Тысячи мужчин и женщин спасены, но что ждет их в
будущем? Жизнь в пещерах? Вместо того чтобы возродить Легион, Харко лишь
разорвал его на части.
Самолет приземлился, часовые взяли под козырек, и Харко прошел на
командный пункт. Здесь царил холод... как в склепе.
* * *
Зал совещаний был набит до отказа. Восемьдесят процентов всех групп
сопротивления Земли прислали сюда своих представителей. Состав получился
весьма разнородным: профессиональные солдаты, подпольщики, вроде маки из
Европы, криминальные группировки и промышленные корпорации.
Були призвал собравшихся к порядку. Каттаби вышел на подиум и оглядел
толпу. Кое-кто из присутствующих отводил глаза, однако многие сидели, гордо
подняв голову.
- Мы собрались здесь, что создать союз, который освободит Землю от
тирании и восстановит законное правительство. Благодаря вам и соглашениям,
подписанным за последние несколько дней, мы готовы к сражению. Многие из
вас ждут, когда настанет решительный день, когда мы нанесем удар, и больше
не хотят терять времени.
- Да! - закричал представитель одной из криминальных группировок. -
Чего мы ждем, черт побери?
- Хороший вопрос, - спокойно ответил Каттаби. - Правда состоит в том,
что мы ждем, когда в нашу пользу сложатся сразу несколько факторов. Глупо
говорить о них вслух, поскольку кто-то из нас может быть захвачен в плен,
но некоторые вещи очевидны.
Чтобы добиться успеха, нам необходимо получить признание большей
части, если не всего населения Земли, разграничить полномочия, обеспечить
нашей армии надежную связь и средства передвижения, заручиться военной
поддержкой из космоса и одобрением Конфедерации.
Как только все условия будут выполнены, мы выступим без промедления.
Больше мне нечего добавить, остается лишь пожелать вам счастливого пути.
Постарайтесь оказывать давление на правительство Пардо и ждите сигнала.
Мы восстанем, мы будем сражаться, и мы победим!
Майло присоединилась к общим аплодисментам, размышляя о том, как идут
дела у ее дяди. Оставалось лишь надеяться, что Каттаби не ошибается.
Були, сидевший в противоположном конце зала, улыбнулся ей, и она
улыбнулась ему в ответ. К немалому своему удивлению, Майло Чен-Чу внезапно
поняла, что ее жизнь изменилась.
25
Тот, кто сеет ложь, называя ее пищей, соберет урожай печали.
Неизвестный автор
Народная пословица двеллеров
2349-й стандартный год
Армада траки, планета Зиниг-47, Конфедерация разумных существ
Великий адмирал Гулу Исаи Андрагна вышел из своих покоев в ухоженный
сад и посмотрел вверх сквозь прозрачный купол.
Планета, которая называлась Зиниг-47, словно сине-зеленый самоцвет
висела у него над головой и манила траки домой.
Разведчики высадились на поверхности планеты шесть корабельных циклов
назад, за ними последовали четыре команды ученых, и все они пришли к общему
выводу: люди сказали правду.
Атмосфера здесь чистая, и хотя многие минеральные ресурсы использованы
предыдущими обителями, новым хозяевам хватит того, что осталось. Ковчеги
заняли орбиты, которые позволят им функционировать в качестве укрепленных
лун. Да, их присутствие приведет к появлению мощного прибоя на поверхности
планеты, но что с того?
Местные формы жизни вряд ли представляют какую-нибудь ценность.
Раньше на планете жили разумные существа, которые называли себя
навата, однако потом она досталась другой расе - хадатанам. Хотя хадатане
являлись членами Конфедерации и формально подчинялись ее правительству, они
продолжали считаться хозяевами Зинига-47.
И вот теперь, словно для того, чтобы все еще больше усложнить,
Гегемония познакомила представителей Андрагны с рамантианами, также
являющимися членами Конфедерации. Рамантиане имели собственные планы
относительно империи хадатан и хотели использовать аннексию траками
Зинига-47 в качестве повода для того, чтобы отобрать у хадатан и другие
миры.
Адмирал прекрасно осознавал, что имеет дело с какой-то грандиозной
интригой, суть которой пока не ясна ни ему, ни его подчиненным. Впрочем,
его это нисколько не беспокоило, поскольку упомянутые расы находились
достаточно далеко.
Андрагна вздохнул. Происходящее, наверное, можно рассматривать как шаг
вперед по сравнению со скитаниями меж звезд, только не очень понятно,
стоило ли его делать. Мысль о том, что блестящие наверняка уничтожат
большую часть, а может быть, и всех этих малосимпатичных чужаков, несколько
утешала адмирала.
Во всяком случае, таков план, и, учитывая, какими глупыми оказались их
новые союзники, он вполне реален. Кто знает, а вдруг Андрагна, первым среди
многих и многих поколений, будет погребен, подобно предкам, в каменном
склепе? Возможно, ультиматисты правы: траки должны почистить корни и
приготовиться к встрече с блестящими.
Настроение у адмирала улучшилось, и он вернулся к работе.
Планета Арбалла, Конфедерация разумных существ
Посол Хайвин Дома-Са посмотрел в зеркало, чтобы убедиться в том, что
его одеяние в полном порядке, и в очередной раз проклял свою судьбу.
Ведение переговоров является очевидным свидетельством слабости, а
встреча с Чен-Чу, тем самым человеком, который сыграл заметную роль в
поражении хадатан во время последних двух войн, - самая мучительная пытка,
какую он только мог себе представить. Однако того требует долг, и Дома-Са
сделает все, что необходимо.
Хадатанин вышел из люка, тщательно закрыл его за собой и отправился
выполнять свой долг. Соплеменники поспешно уступали ему дорогу.
Несмотря на то, что каюта была довольно маленькой, она казалась
просторной, поскольку предприниматель взял с собой с Земли совсем немного
вещей. На столе лежали переносной компьютер, книга под названием "Искусство
войны", стояли голографические портреты сына, жены и племянницы.
Серджи Чен-Чу в последний раз прочитал отчет Майло и бросил его в
бумагорезку. Встречи в Рио прошли успешно, союз сформирован, сопротивление
готово выступить - во всяком случае, настолько, насколько вообще способна к
совместной борьбе столь необычная группа союзников. Если Майло и ее коллеги
сумеют удержать их вместе.
Сейчас им необходимо заручиться поддержкой с воздуха, против которой
яростно выступают Орно и его сторонники, а также получить в свое
распоряжение боевые бригады, застрявшие на разных планетах. Требуется и
законное обоснование для ведения военных действий - что оказалось самым
трудным.
Чен-Чу прилагал все силы. Он объяснял свои взгляды в "коридорах
дружбы", во время обедов, в саунах, глубоко под поверхностью Арбаллы,
однажды даже в доме некоего лоббиста, дышавшего хлором, - и все напрасно.
Да, сочувствующих было немало, в том числе и сам президент, но никто
не мог набраться храбрости, чтобы взять быка за рога. Каждый из сенаторов
хотел провести свои законы, каждый пытался заручиться голосами, так что
влиять на них не составляло никакого труда.
Затем, словно для обострения ситуации, начались слушания под
председательством сенатора Орно - тщательно подготовленные спектакли, в
которых Пардо произносила речи во время перерывов между заседаниями, в то
время как Чен-Чу и его союзники были вынуждены выступать вечерами. Причем
все совершенно законно - прекрасный пример того, как политики вроде Орно
руководят определенными комитетами.
Прозвучал сигнал гонга. Чен-Чу взглянул на стенной хронометр, понял,
что пришло время для очередной бессмысленной встречи, и встал из-за
складного стола. Тот ощутил его движение, сложился и мгновенно исчез внутри
переборки.
Из всех встреч, как тайных, так и официальных, в которых в последнее
время участвовал Чен-Чу, эта, с хадатанским послом, казалась самой
бесперспективной. Все, кто имел хоть какой-то политический вес, в том числе
и Чен-Чу, разговаривали с Дома-Са, но не принимали его всерьез. Причина
состояла в том, что он не имел права голоса для принятия законов,
касающихся Земли.
И все же хадатанский дипломат клялся, что его миссия имеет огромное
значение, поэтому Чен-Чу, как только появилось свободное время, решил с ним
встретиться.
Чен-Чу подошел к люку, проверил, все ли в порядке, и открыл замок.
Дверь с шипением распахнулась. Дома-Са чопорно поклонился:
- Приветствую вас, гражданин Чен-Чу. Благодарю за то, что согласились
меня принять. - Свистящий голос Дома-Са звучал вполне внятно.
Чен-Чу поклонился в ответ и предложил гостю сесть в большое кресло.
- Добро пожаловать, гражданин посол.
Дома-Са отметил, что кресло передвинуто в угол, чтобы доставить ему
удовольствие. Настроение у него немного улучшилось, и он принял предложение
Чен-Чу:
- Благодарю вас.
Чен-Чу присел на другое кресло и махнул рукой в сторону бара:
- Позвольте вас чем-нибудь угостить?
Хадатанин знал, что это жест вежливости, и покачал головой:
- Нет, благодарю. Могу я говорить прямо?
- Пожалуйста, - кивнул Чен-Чу. - Вы не представляете, как меня радуют
ваши слова. Говорите все, что пожелаете, - до тех пор, пока это будет
правдой.
"Стоит ли удивляться, что нас победил именно этот человек, - подумал
Дома-Са. - Он рассуждает так же, как мы".
- Именно так я и поступлю, - вслух заявил хадатанин. - Между
определенными людьми, Гегемонией клонов и рамантианами существует договор,
целью которого является ослабление Конфедерации и ограничение ее влияния.
Они намерены захватить несколько миров, находящихся под ее защитой. Земля
стала первой... за ней последуют другие. Часть из них принадлежит нам.
Чен-Чу вскинул голову:
- И вы можете доказать свои слова?
- Да, - мрачно ответил хадатанин. - Безусловно, могу.
Чен-Чу потребовалось почти два часа, чтобы изучить информацию, которую
удалось перехватить хадатанам, и решить, что с ней делать. Когда Дома-Са
ушел, Чен-Чу впервые за последние несколько недель испытал душевный подъем.
В основании черепа сенатора Сэмюэля Ишимото Шестого был вживлен
многофункциональный имплантат. Ишимото Шестой почувствовал характерное
покалывание, которое повторилось дважды, и даже не притронулся к завтраку.
Самые разные существа приветствовали сенатора, когда политик покинул
кафетерий и направился в верхнюю часть корабля. Он кивнул офицерам,
отдавшим ему честь, а потом Джонатану Алану Сибосу, стоявшему у входа в
посольство. Интересно, зачем его вызвала Горгин Третья?
За дверью его ждали. Головорезы из Бюро внутренних дел (БВД) прекрасно
понимали, что от них требуется - унизить сенатора, не оставив при этом
никаких следов.
Двое схватили политика за руки, третий ударил в живот, четвертый -
дубинкой по почкам. Ишимото Шестой упал на пол. Его лягнули ровно шесть
раз, после чего подняли на ноги. Лицо человека, стоявшего напротив, было
точной копией его собственного.
Харлан Ишимото Седьмой усмехнулся, глядя в изумленное лицо брата:
- Привет, Сэмюэль. Рад, что ты к нам заглянул. Неужели не отпустишь
никакого остроумного замечания? Очень жаль. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал
- и ты это сделаешь! Отведите его в третью комнату.
Агенты БВД подняли Ишимото Шестого на руки и понесли по стерильно
чистому коридору. Каждые три шага ноги клона касались пола. Политик заметил
самодовольную улыбку на лице Светланы Горгин Третьей и постепенно начал
понимать, что происходит. Она работала на Седьмого, а у того могущественные
покровители наверху. Вот только кто конкретно?
Очевидно, им стало известно о его флирте с Майло Чен-Чу. А как
объяснить побои? В прежние времена такое действительно могло бы случиться -
но только не в последние пятьдесят с лишним лет. В его личном файле
появилась соответствующая запись, этого вполне достаточно. Однако его
хотели запугать... Зачем?
Хотя третья комната обычно использовалась для встреч, она имела и
другое назначение. Поэтому ее обставили массивной мебелью, которую не
представляло никакого труда почистить.
Шестого внесли внутрь, бросили на стул и надели на него наручники -
вовсе не потому, что боялись, а затем, чтобы подчеркнуть беспомощность
пленника. А потом, чтобы дать возможность Ишимото Шестому поволноваться,
оставили в одиночестве.
Прошел целый час, прежде чем дверь в комнату открылась. За это время
воображение сенатора нарисовало множество красочных картин того, что с ним
здесь могут сделать. Он даже вспотел.
В комнату вошли Ишимото Седьмой, Горгин Третья, губернатор Патриция
Пардо, сенатор Олвей Орно и головорезы из БВД. Последние остались стоять со
скрещенными на груди руками. Остальные уселись за стол.
Рамантианин воспользовался нижними конечностями, чтобы почистить клюв.
- Сенатор Ишимото... как приятно видеть вас вне зала заседаний. Нам
нужно почаще встречаться.
Ишимото Седьмой рассмеялся:
- Пожалуйста, извините моего брата. Ему временно отказало чувство
юмора.
Патриция Пардо, как всегда с безупречной прической, сидела, аккуратно
скрестив под стулом ноги. Она посмотрела на ручные часы и сказала:
- Давайте не будем терять время. У меня скоро встреча.
- Конечно, - сразу согласился Седьмой. - Кто-нибудь из вас хочет
ввести моего брата в курс дела? Или вы поручаете это мне?
- Продолжай, - резко бросила Пардо.
- Как пожелаете, - ответил клон, явно наслаждаясь своей ролью. - Ну,
дорогой братец, возникла следующая ситуация. Слушай меня внимательно...
потому что у тебя будет своя собственная роль.
Шестой слушал рассказ Седьмого о возникновении заговора, о том, как им
удалось узурпировать власть, о неожиданном появлении траки.
Политик заставил себя забыть о боли от наручников и сосредоточиться на
том, что говорит его брат. Говорит и не говорит, поскольку Шестой знал
Седьмого почти так же хорошо, как самого себя, и прекрасно понимал, когда
ублюдок лжет. Точнее, скрывает жизненно важную информацию.
Шестой в этом не сомневался, поскольку соглашение, о котором рассказал
Седьмой, давало Гегемонии совсем незначительные преимущества. А значит, он
преследует какие-то собственные тайные цели - Седьмой явно не хотел
обсуждать их в присутствии остальных.
Один из его мотивов был для Шестого очевидным: уменьшение влияния
Земли на Конфедерацию - ловушка, в которую Пардо свалилась, словно
перезрелая слива.
А как насчет траки? Какова их роль? И что здесь делают Орно и Пардо?
Все ли карты выложены на стол? Скорее всего нет. Седьмой разыгрывает очень
опасную партию, в результате которой Гегемония может оказаться в крайне
тяжелом положении.
- Итак, - прохрипел Шестой, - чего вы от меня хотите?
- На самом деле совсем немного, - сказала Пардо, поднимая взгляд от
зеркальца пудреницы. - Вам нужно выступить с речью.
- Да, - согласился Орно. - И объявить о том, что траки проникли на
территорию Конфедерации через пространство, которое контролирует Гегемония,
что они захватили планету Зиниг-47 и принялись ее осваивать и строить
укрепления. Большинству из наших коллег такой поворот событий придется не
по вкусу, но они будут молчать, потому что им не под силу что-либо
изменить. А потом выступлю я, сообщив, что рамантианский флот взял под
контроль Иерихон, Гальвар и Ноку II, дабы защитить их от аналогичной
судьбы.
Шестой взглянул в необычные глаза рамантианина:
- Все три планеты принадлежат хадатанам.
- Все три планеты заняты хадатанами, - возразил Орно, - после того,
как они уничтожили коренное население.
Шестой представил себе, как будут развиваться события дальше. Посол
Дома-Са заявит протест, назначат слушания, процесс затянется на годы...
Между тем рамантиане колонизируют планеты, и выжить их оттуда будет
практически невозможно.
Безнадежная ситуация. "Знает ли Триада Один о кознях Седьмого?" -
спросил себя Ишимото Шестой и пришел к выводу, что иначе быть не может.
Почему же тогда он не получил новых инструкций? Руководство не смогло
договориться между собой? В этом и состояла слабость управления Триады - им
было чрезвычайно трудно прийти к соглашению друг с другом.
Ишимото Седьмой заметил взгляд брата и улыбнулся: - Ну, Сэмюэль, что
скажешь? Ты выступишь с речью? Или хочешь упасть с лестницы? Выбирай.
Транспортный корабль был слишком велик, чтобы войти в грузовой отсек
"Дружбы", и ему пришлось остаться на орбите вокруг Арбаллы, в сотне миль от
линкора. Шкипер корабля, отставной офицер флота по имени Ракстон, провел
пятнадцать бесконечных часов, уговаривая пропустить его судно через
оборонную зону, занимавшую пятьдесят тысяч кубических миль. Возможно, ему
так и не удалось бы добиться желаемого результата, если бы не тот факт, что
он сам служил на борту "Дружбы" двенадцать лет назад.
Теперь с замиранием сердца капитан торгового судна стоял у главного
шлюза корабля и ждал, когда легендарный владелец корпорации "Предприятия
Чен-Чу" поднимется к нему на борт.
Правильное ли он принял решение, когда свернул с предполагаемого
маршрута и прилетел сюда? Сколько денег в результате потеряет компания?
Четверть миллиона кредитов? - Что, если Чен-Чу уволит его, даже не
выслушав? Жена будет в отчаянии, пострадают дети, а кредиторы... - Шлюз
открылся, и вошел Серджи Чен-Чу. Он никогда прежде не встречался с
Ракстоном и даже не знал о его существовании, но командир одного из
кораблей компании хотел сообщить нечто важное и даже прилетел на Арбаллу.
Уж выслушать-то он обязан. Даже если корабль на миллионы миль отклонился от
своего курса.
Чен-Чу огляделся, увидел капитана и протянул ему руку:
- Капитан Ракстон, я Серджи Чен-Чу. Рад с вами познакомиться.
Ракстон взял руку, пожал ее и попытался определить возраст главы
корпорации, на которую работал. Чен-Чу наверняка больше ста лет... впрочем,
какое это имеет значение? Если старый пердун выжил из ума, дело дрянь.
- Приветствую вас на борту корабля, сэр. Благодарю за то, что вы сюда
прибыли.
Чен-Чу улыбнулся:
- Вам не за что меня благодарить. Итак, капитан Ракстон, какая важная
новость привела вас и "Большую Берту" в этот уголок Конфедерации?
Ракстон сглотнул, его адамово яблоко судорожно дернулось. Он был
высоким и очень худым. Команда именовала свой корабль "Большая Берта", хотя
официально он назывался "Берта IV", из чего следовало, что Чен-Чу
располагает обширной информацией, а значит, ему известно с точностью до
нескольких световых лет, где сейчас должна находиться "Большая Берта".
Офицер кивнул в сторону кормы:
- Будет проще, если я вам покажу. Пожалуйста, следуйте за мной.
Предприниматель прошел за похожим на скелет капитаном по длинному
коридору, его обонятельные рецепторы отметили присутствие острого
марсианского карри. Чен-Чу ощущал на себе любопытные взгляды.
Ракстон остановился возле люка.
- Здесь расположен наш госпиталь. - Он произнес это так, словно теперь
все становилось ясно.
Чен-Чу вошел внутрь, взглянул на кучу электронных приборов, занимавших
единственный стол, и приподнял бровь:
- Ладно, капитан, я сдаюсь. Что это такое?
- Не "что", - осторожно ответил Ракстон, - а "кто". Ее зовут Энджи
Анвик, она оператор связи, работает на "Предприятия Чен-Чу". Анвик хочет
сказать вам нечто очень важное - поэтому она вытащила свой мозг, положила
его в почтовую торпеду и направила в сторону дома. Мы засекли ее сигнал,
когда находились возле Точки Транзита ВХОТ-7926-7431, при помощи силовых
лучей сумели захватить торпеду и выслушали Анвик. После этого мы стали
искать вашу племянницу. Не сумели ее найти... вышли на вас. - Ракстон пожал
плечами. - Вот, пожалуй, и все.
Чен-Чу снова посмотрел на груду электронного оборудования - теперь он
узнал контейнер с мозгом и заметил трубки, идущие к консоли
жизнеобеспечения.
Он представил себе, чего стоило Анвик вынуть свой собственный мозг, а
потом взглянуть на него со стороны при помощи сенсоров, имплантированных в
отсоединенное тело. Суровое испытание... но пролежать долгие недели,
лишившись зрения, слуха и обоняния - тут требовалось большое мужество.
Зачем?
- Энджи? Вы меня слышите?
Анвик почувствовала, как ее охватывает облегчение с примесью гордости.
Наконец, после бесконечного путешествия на "Гибриде", прибытия на КСМ-1706
и решения отправить не просто почтовую торпеду, а еще и свой мозг, наступил
миг, которого она так долго ждала. Не только ради себя, но и ради Нетро,
Джонс, Иви и всех остальных.
Она бросила взгляд на установленную в углу камеру и включила запись,
которую сделала возле Двух Шаров, а потом поведала свою историю.
Предприниматель смотрел на экран до тех пор, пока он не потемнел,
покачал головой и беззвучно выругался. Именно сейчас, когда Конфедерация
переживает такие трудные времена, когда военный флот практически распущен,
появилась новая, страшная угроза. Необходимо сообщить Нанкулу - и чем
быстрее, тем лучше.
- Энджи, я представляю себе, как вам тяжело, но ваш рассказ должен
услышать еще кое-кто. Могу ли я взять вас с собой? Компания заплатит за
ваше новое тело - лучшее, какое только можно купить за деньги.
Энджи обдумала его предложение и улыбнулась, пожалев, что у нее нет
губ.
- Договорились - если вы найдете тело с рыжими волосами и я сохраню
свою работу, сэр.
- Заметано, - не сумел сдержать улыбки Чен-Чу. - Кроме того, я обещаю
вам значительное повышение. Это относится и к вам, Ракстон. А теперь не
будем терять время, нужно многое сделать.
Зал был забит политиками, готовыми проголосовать за решение, которое
устраивало всех. Они старательно прихорашивались, прежде чем появиться
перед камерами и показать избирателям высокую эффективность своей работы.
Первоначально предполагалось, что Ишимото Шестой будет выступать
восемнадцатым, после более старших коллег, но вдруг обнаружилось, что он
записан третьим, сразу после представителя Арбаллы. Орно обладал немалым
влиянием и знал, как им пользоваться.
Известный своей любовью к долгим и витиеватым речам, первый оратор
выступил неожиданно кратко, как и сенатор с Арбаллы. Говорили о
преимуществах низких налогов, снижении уровня безработицы и налогов на
товары народного потребления.
Затем Шестой услышал собственную фамилию, сумел дойти до подиума и
посмотрел на океан рыл, щупальцев и оптических органов - два из которых
были черными и принадлежали сенатору Орно. Ишимото Седьмой сидел
неподалеку, рядом с Патрицей Пардо. Оба с нетерпением ждали его
выступления.
Сначала медленно, а потом с растущей уверенностью политик начал свою
речь. Головы и камеры повернулись в его сторону.
- Приветствую вас, благородные существа. Приношу извинения за то, что
я не буду сегодня говорить о текущих проблемах, поскольку мне стали
известны новые факты, которые необходимо рассмотреть в сенате. По имеющейся
у меня информации, доселе неизвестная разумная раса вошла в пространство
Конфедерации, заняла планету Зиниг-47 и начала строить на ней укрепления.
На смену тишине пришел оглушительный шум. Лидер большинства,
возмущенный тем, что заседание сената сорвано, протестующе взревел.
Многие пытались что-то выкрикивать, но Шестой поднял вверх руки,
призывая собравшихся к молчанию:
- Пожалуйста, выслушайте меня. Пришельцы называют себя траки. Их флот
насчитывает пять тысяч кораблей, некоторые по размерам не уступают земной
луне. Полагаю, что у сенатора Орно есть дополнительная информация.
Рамантианин ждал этого момента более двух лет и нарядился в самое
роскошное одеяние, мерцавшее отраженным светом. Его шаг был упругим и
стремительным, и дипломат быстро добрался до подиума.
Если бы на заседании присутствовал опытный ксеноантрополог, то он -
она или оно - заметил бы, что Орно скорее доволен появлением враждебной
расы, нежели встревожен. Но таких экспертов в зале сената не оказалось,
поэтому никто ничего не понял.
- Благодарю вас, сенатор. Добрый день, друзья и коллеги. Как уже
сказал сенатор Ишимото Шестой, мы находимся в трудном положении. Флот
практически распущен, на Земле возникли серьезные политические проблемы, а
военная мощь Конфедерации сейчас уже не та, что прежде.
Орно вел свою игру очень умно, ему удалось выбрать верный тон, показав
при этом сенаторам границы их возможностей. Словно по волшебству над
подиумом возникла заранее подготовленная звездная карта. Она показывала две
соседние системы и планеты, из которых они состояли.
- Учитывая недостаток ресурсов Конфедерации, я с радостью предлагаю ей
услуги военного флота рамантиан, способный заблокировать наиболее
привлекательные планеты в системах, что соседствуют с Зинигом-47, в их
числе Иерихон, Гальвар и Нока II.
Те из вас, кто знаком с сектором, о котором идет речь, помнят, что эти
планеты были захвачены во время хадатанских войн и стали ареной ужасающих
зверств. В настоящий момент они охраняются орбитальными сторожевыми
кораблями. И хотя рамантианский флот не в состоянии устоять против военной
мощи траки, контакты лидеров Гегемонии с их вождями убеждают, что траки
удовлетворены захватом Зинига-47, Во всяком случае, пока.
Рамантианин оглядел зал, наслаждаясь мгновениями своего триумфа.
- Так обстоят дела на данный момент... У кого есть вопросы?
У многих присутствующих имелись вопросы, и они без малейших колебаний
принялись кричать, квакать, щелкать и чирикать, пока шум не перекрыл мощный
голос:
- Да, я хочу задать вопрос. Как посмел сенатор Орно, выступая перед
высокой аудиторией, сделать столько откровенно лживых утверждений?
Большинство из присутствующих в зале существ были мастерами тонких
закулисных интриг. Поэтому жесткие откровенные выступления в сенате
являлись большой редкостью. Все головы или органы, выполняющие аналогичные
функции, повернулись в сторону задней части зала, откуда к подиуму
решительно направлялся президент Маркотт Нанкул. Президент выглядел весьма
уверенным в себе, когда занял место в центре зала.
Сенатор Орно, которой от неожиданности потерял дар речи, лишь
беззвучно разевал клюв. И не мог произнести ни слова. Когда президент
обратился к сенаторам, на его лицо легло суровое выражение:
- Всякий, кто не поленится открыть пятую страницу нашего Устава, найти
на ней раздел три, а затем второй абзац, прочитает, что президент вправе
объявить чрезвычайное положение, после чего возглавить военные силы
Конфедерации.
Президент взглянул на карточку в руке.
- Существует три варианта, при которых может быть объявлено
чрезвычайное положение. Вторжение разумных существ, не подписавших Устав,
предательство одного из членов Конфедерации и грубейшее нарушение
какого-нибудь из основных условий Устава.
Нанкул поднял голову.
- К несчастью, как для нас, так и для правительств, которые мы
представляем, я с сожалением заявляю, что все три условия имеют место быть.
Информация, подтверждающая правоту моих слов, будет предоставлена вам
немедленно. Но прежде я обязан выполнить свой печальный долг и отдать
приказ начальнику охраны взять под стражу сенатора Олвея Орно, губернатора
Патрицию Пардо, посла Ишимото Седьмого и сенатора Ишимото Шестого. -
Президент кивнул кряжистому землянину. - Старший мичман Аба, вы слышали мой
приказ. Выполняйте.
Послышался вздох удивления - тех, кто мог дышать атмосферой корабля. А
затем аудитория возмущенно взревела, когда Боевой Орно вытащил оружие,
которое не имел права брать на заседание сената, и бросился к выходу.
Однако такая возможность была предусмотрена, и в рамантианина ударило
сразу четыре выстрела из станнеров. Он сумел сделать еще два шага и упал.
Его бластер откатился в сторону. Двое людей Абы подхватили сенатора Орно и
повели за собой.
Орно был не просто удивлен раскрытием заговора - его ошеломил такой
стремительный поворот судьбы. Несомненно, совершена ошибка, его неправильно
поняли...
Двое охранников защелкнули наручники на клешнях рамантианина и,
подталкивая пленника дулами станнеров, направились к выходу. В этот момент
Патриция Пардо злобно выругалась и попыталась вырваться. Дубинка ударила ее
по затылку, и она упала точно подкошенная.
- Да здравствует Гегемония! - закричал Ишимото Седьмой.
Ишимото Шестой последовал за охранниками молча. Да, он невиновен, но
ему никто не поверит, к тому же оправдательный приговор может оказаться для
него смертным. Заключение предпочтительнее казни.
- Пожалуйста, взгляните на мониторы своих компьютеров, - продолжал
Нанкул, когда арестованных вывели из зала. - Здесь отражена большая часть
данных. Я рассчитываю, что вы самым внимательным образом изучите все факты.
Выступление президента продолжалось почти два стандартных часа. В нем
содержалась информация, собранная Хайвином Дома-Са и Энджи Анвик. Сенаторы
с ужасом наблюдали за тем, как траки атаковали НБ-23-11/Е и убили всех, кто
находился на аванпосту.
Чен-Чу и Дома-Са стояли в задней части зала и наблюдали за тем, как
разворачиваются события.
Хотя Нанкул и не любил действовать до тех пор, пока карты не открыты,
он был блестящим оратором и прекрасно знал всех присутствующих здесь
представителей разных рас, их культуры, личные предпочтения и политические
убеждения. Поэтому Нанкул лучше любого другого мог найти слова, которые
помогли достичь всеобщего согласия, не оскорбляя ни одного из участников
переговоров, и убедить сенат приступить к активным действиям.
- Поэтому, - сказал в заключение президент, - хотя я и не могу
сообщить, как посол Дома-Са получил представленную вам информацию, его
действия кажутся мне вполне оправданными. Вы должны решить вопрос о
наказании Дома-Са сами, но считаю нелишним напомнить сенату, что, как и все
вы, посол Дома-Са имеет дипломатическую неприкосновенность.
Нанкул замолчал и оглядел аудиторию. - Несмотря на то, что многое
свидетельствует об обратном, я склонен думать, что заговор есть результат
деятельности нескольких отдельных индивидуумов и ни в коей мере не отражает
политику правительств, которые они здесь представляют. Мы предпримем
решительные шаги, чтобы в этом убедиться, поскольку ошибки могут иметь
очень серьезные последствия.
Когда сенаторы зашевелились на своих местах и принялись
перешептываться, Чен-Чу взглянул на Дома-Са. Сохранило ли лицо хадатанина
невозмутимость или в его глазах вспыхнул гнев?
Да, решил промышленник, Дома-Са разочарован. Однако оба понимали, что
происходит. Многие члены Конфедерации не имели собственных вооруженных сил,
а посему существование союза зависело от воинственных рас, одна из которых
находилась в полнейшем смятении, а вторая являлась частью проблемы.
Единственное, что Нанкул мог сделать, - это выиграть время, собрать
силы, способные оказать сопротивление траки, и надеяться, что
правительства, о которых идет речь, открестятся от действий своих
представителей. Нахмуренное лицо Нанкула заполнило все экраны мониторов.
- Имея неопровержимые доказательства того, что губернатор Пардо не
только пыталась незаконным путем укрепить свою власть, но и подстрекала
членов Конфедерации к мятежу, я отстраняю ее от должности до того момента,
пока сенат не рассмотрит мое решение, и назначаю на ее место благородного
Гражданина Серджи Чен-Чу. Полагаю, вы не станете возражать: как бывший
президент Конфедерации и представитель резерва командования флота гражданин
Чен-Чу имеет достаточную квалификацию для временного исполнения
обязанностей главы государства.
Нанкул обвел взглядом зал и нашел человека, чье имя только что назвал.
Остальные также устремили свои взгляды на Чен-Чу.
- Губернатор Чен-Чу, я поручаю вам восстановить законное правительство
Земли. - Президент показал в сторону двери. - Остальных сенаторов, в том
числе представителей двеллеров, арбаллазиан и турриан, я прошу оказать
содействие моей администрации, которая начнет подготовку к контакту с
траки. Пожалуйста, помните, что эта раса без всяких на то оснований
уничтожила один из наших аванпостов, после чего заняла планету Зиниг-47.
Вполне возможно, что у них есть и другие территориальные притязания. Я
попрошу всех членов Конфедерации воздержаться от контактов с траки до тех
пор, пока мы не завершим расследование. Благодарю вас.
Раздался гонг, засветилась доска для голосования, лидер большинства
получил очередное подтверждение своих полномочий.
- Итак, - прошипел Дома-Са, - одно сражение выиграно... но другое еще
впереди.
Чен-Чу взглянул на хадатанина и сдержанно кивнул:
- Да. Вы думаете, у нас есть шансы на победу?
- У нашего народа есть пословица, - ответил хадатанин. - "Победа
дается только ценой крови". Сколько вы готовы ее пролить?
26
Месть - сука.
Североамериканская народная поговорка
2000-й стандартный год
Планета Земля, Независимое всемирное правительство
Ветер погнал тучи к побережью, и на город Лос-Анджелес полил дождь. Не
несколько капель, а тонны воды обрушились на высохшие русла рек. Начались
оползни, потоки устремились в океан.
Вода с грохотом колотила по крыше автобуса, заливала окна, превращая
улицы в черное стекло. Завизжали тормоза, и автобус остановился.
Остальные пассажиры даже не взглянули на Марси, когда она направилась
к двери. Створка с шипением открылась. Девушка спустилась по ступенькам,
спрятала сумочку под курткой и побежала к дому, до которого оставалось еще
полквартала.
Дверь небольшого коттеджа выходила на улицу. Марси положила ладонь на
холодное считывающее устройство замка. Вечно бодрствующий домашний
компьютер отпер дверь, зажег свет и подождал, пока хозяйка задаст
традиционный вопрос:
- Сообщения?
- Поступило два сообщения, - ответил компьютер. - Одно от матери,
другое - анонимное.
- Личность установить не удалось?
- Система идентификации заблокирована.
- Включи второе, - попросила Марси, бросив куртку на стул.
Она устала, любое сообщение лучше, чем разговор с матерью.
Послышалось несколько гудков. Три коротких, два длинных и три
коротких. Лишенный пола голос мрачно произнес:
- Пора спускать псов войны.
- Повтори, - попросила Марси и выслушала фразу более внимательно.
Гудки и текст сообщения соответствовали условному коду.
Настал день, которого многие ждали с нетерпением. Девушка сглотнула и
приказала компьютеру занести сообщение в шестой список, после чего взяла
куртку, даже не заметив, что та мокрая. Сигареты в левом кармане спасла
целлофановая обертка. Марси вытащила пачку и направилась к двери.
Моноло услышал сигнал вызова пейджера и прочитал сообщение: "Пора
спускать псов войны".
Он одобрительно ухмыльнулся и отослал сообщение дальше. Его приняли
еще несколько пейджеров - шесть, если быть точным.
Над соседним кварталом появился полицейский флайер, завис возле
невысокого многоквартирного дома и сбросил на крышу разведывательный зонд.
Зонд взял пробу воздуха, уловил запах ДНК, заложенный в программу поиска, и
вернулся на флайер. За поимку каждого бойца сопротивления была назначена
награда, и полицейские богатели.
Моноло поднял руку, показал указательным пальцем на полицейский флайер
и сказал: - Бабах!
* * *
Марси остановилась под навесом, убедилась, что сигареты в кармане, и
еще раз вспомнила инструкции. Трижды нажать на логотип, оставить пачку и
сразу уходить. Просто. Марси вспомнила, как убили Дики, и смахнула
непрошеную слезинку. Она расправила плечи и направилась к перекрестку.
Корпорация "Ноам" владела множеством предприятий, в том числе сетью
мелких магазинов вроде того, что находился на противоположной стороне
улицы.
Марси огляделась, перешла улицу на зеленый свет и оказалась в
магазине. Ей вдруг ужасно захотелось в туалет. Яркий свет слепил глаза,
пахло пластиком, над интерактивным дисплеем покачивалась голографическая
картинка. Обольстительно улыбающийся эльф манил ее к себе:
- Эй, леди! Идите сюда!
Марси отвернулась от рекламы, направилась в заднюю часть магазина и
оставила устройство рядом с туалетной бумагой. Она испытала угрызения
совести, когда шла назад по проходу между полками, но без колебаний
направилась к главному выходу. Тут только Марси вспомнила про камеры
наблюдения и выругала себя за глупость. Оставалось лишь молиться за то,
чтобы силы свободы одержали победу.
Потенциальный диверсант успел пройти половину квартала, когда сработал
часовой механизм в пачке сигарет. Продавец вовремя это заметил и успел
погасить пожар. Однако далеко не всюду персонал проявил такую же
оперативность. Зазвонили телефоны, взвыли пожарные сирены.
В Лиссабоне было жарко, чертовски жарко, и вся крыша купалась в лучах
безжалостного солнца. Дон бросил взгляд вниз, на полицейский участок. Как и
во всех учреждениях подобного рода, тут круглые сутки кипела работа.
Дон не был в восторге оттого, что в Европе сейчас день, но он
гордился, что является членом европейского отряда маки. Власти скоро узнают
о том, что Дона и его товарищей природа наделила храбростью и мужеством.
Боец за свободу посмотрел на часы и проверил, на месте ли члены
отряда. Один из них действительно был плотником и сейчас демонстративно
пилил бревно.
Дон увидел, как один за другим в воздух поднялись два флайера, и
услышал вой сирен. Тысячи сообщений о пожарах начали поступать из
Лиссабона, Синтры и пригородов. Очень скоро у его отряда появится
прекрасная возможность действовать.
Моноло с товарищами вели наблюдение за 26-м участком полиции
Лос-Анджелеса уже в течение трех недель. Они знали, сколько полицейских там
работает, давно выяснили, какое количество флайеров стоит в гараже. Как
только последняя машина покинула участок, они сделали залп из ручных
гранатометов. Первая граната ударила во внешнюю стену. Оглушительный взрыв
поднял в воздух стаю голубей, но разрушений практически не причинил.
Моноло выругался, зарядил свой гранатомет и вновь выстрелил.
На сей раз граната влетела в окно и разорвалась внутри участка.
Осколки повредили систему охраны первого этажа, убили командира патруля и
уничтожили пункт связи.
Центральный компьютер Л-А сразу же получил соответствующий сигнал и
связался с 26-м полицейским участком, однако ему никто не ответил.
Большая часть полицейских раньше работала в корпорации "Ноам"
администраторами или охранниками. Услышав взрыв, они бросились на улицу -
что было грубой ошибкой. Повстанцы тут же открыли огонь.
Убедившись в том, что большинство настоящих полицейских покинули
здание, Дон включил передатчик:
- Пало? Ты меня слышишь?
Пало смотрел вниз сквозь грязный плексиглас. Желтый экзоскелет
подъемного крана в высоту достигал ста двадцати пяти футов и напоминал
гигантскую башню из спичек. При помощи огромного захвата он поднял
полутонную плиту из сухой штукатурки на третий этаж быстро растущего
офисного здания, выпрямил мощную спину и повернул торс на восток.
Полицейский участок находился в двух кварталах. Пало видел Дона и его
отряд на крыше.
- Я здесь... вы готовы?
- Ждем приказа, - ответил Дон. - Конец связи. Заняв нужное положение,
кран редко перемещал свои массивные ноги, сейчас они были зафиксированы.
Пало отключил предохранители, успокоил бортовой компьютер и направил машину
вперед. Правая нога снесла пятьдесят футов металлической ограды, рабочие
разбежались в разные стороны. Водитель лишь ухмыльнулся. Строить
интересно... но крошить все на своем пути ему тоже понравилось.
Пало стоял в паутине сенсоров. Они фиксировали каждое движение,
которое делало человеческое тело, и отображали его в бортовом компьютере,
который тут же запускал несколько алгоритмов. В результате серводвигатели
огромной машины имитировали действия оператора.
Сначала Пало двигался очень осторожно. Он не хотел причинить вред ни в
чем не повинным жителям или разрушить соседние здания. Трех шагов оказалось
достаточно, чтобы очистить окружающую территорию. Оператор даже не заметил,
как огромная нога раздавила пустой фургон, а потом гигантское колено
коснулось силового кабеля, и тот лопнул. Впереди был полицейский участок,
именно к нему направлялся Пало.
Дон завороженно наблюдал за тем, как его друг поднимает огромную
шеститонную ногу, опускает ее на крышу полицейского участка, а потом ставит
рядом вторую.
Стены рухнули, в небо взметнулось облако пыли, а гигант продолжал свой
путь. Провода, деревья и обломки с грохотом падали на землю, когда Пало
шагал по улице. Первая цель уничтожена, причем снаряды не потребовались.
Вторая цель находилась в шести кварталах.
На Лос-Анджелес спустилась ночь, и хотя Мэтью Пардо хотел выключить
освещение и издать указ о затемнении с восхода до заката, он удержался от
искушения. И правильно сделал, поскольку сейчас мог рассчитывать только на
поддержку торговых корпораций, которые немедленно начинали терять деньги,
как только люди переставали выходить из своих домов.
Вот почему освещение работало, машины, как и прежде, сновали по
улицам, а Кенни продолжал бродить по городу. Дождь стих, но улицы были
мокрыми, а воздух непривычно чистым.
На борту автофургона все еще красовался знак прежнего владельца, от
него пахло краской. Кенни, герой подполья, основатель сопротивления, ехал в
кузове вместе с Моной, своей новой помощницей, и внимательно наблюдал за
полицией.
Хотя Мона не отличалась красотой, она была умна и имела далеко идущие
планы касательно Кенни. Большие планы. Прежде всего ей требовалось
сохранить ему жизнь - не такая уж простая задача, поскольку он совершенно
не думал о собственной безопасности. Да и власти делали все возможное,
чтобы его арестовать.
Мона проверила спидометр, бросила быстрый взгляд в зеркало и только
после этого включила сигнал поворота. Им совершенно ни к чему очередная
проверка документов. Грузовик юркнул вправо. Навстречу выскочила красная
пожарная машина с включенной сиреной и мигалкой. Пожарные и полицейские
машины сновали повсюду - и Мона прекрасно знала, почему им пришлось выехать
на улицы.
В задней части грузовика Кенни готовился к предстоящему выступлению по
радио. Он нажал на несколько кнопок - в определенной последовательности - и
решил, что все устройства работают вполне прилично. Требовалось создать
звуковой эффект, который гарантированно привлечет внимание слушателей.
Начало новой программы, и не просто программы, а самого главного его
творения. Время семьи Пардо вышло... пора отправлять их на свалку.
Кенни удовлетворенно рассмеялся, взял воззвание, которое передали ему
представители сил свободы, и начал читать. Его голос фиксировал компьютер,
затем преобразовывал и записывал заново. Скоро в эфир выйдет Сенсационный
Скалли - и его услышат все.
Дождь закончился к шести часам утра, но над городом висела завеса
серого дыма. Лучи солнца пробивались сквозь нее с большим трудом.
Хотя он и не был активным участником сопротивления - не хватало
храбрости, - Гал Гамел симпатизировал борцам за свободу и часто смотрел их
передачи. Он слышал выступление Сенсационного Скалли вчера вечером, знал,
что пожары - лишь часть общего плана, и ехал на работу, охваченный приятным
возбуждением. Наконец что-то произойдет.
Начальная школа Готорна открылась сравнительно недавно, и Гамел,
который занимал пост директора всего около месяца, часто любовался
комплексом со стороны.
Школу построили так, чтобы она вписывалась в окружающий ландшафт
модного района Риалто. В результате она больше походила на парк, чем на
учебное заведение, - заросли деревьев, зеленая трава и самое разнообразное
оборудование для активного отдыха. Лишь в самом углу участка среди деревьев
стояли несколько высоких зданий из стекла и бетона, окруженных лифтами,
эскалаторами, пожарными лестницами и галереями волоконной оптики, по
которым солнечный свет поступал в подземные классы.
Гамел свернул за угол и увидел военные машины, группы одетых в черное
солдат и два десятка роботов в зеленом камуфляже.
Что-то действительно случилось, но Гамел, естественно, не знал, что
именно. Прежде чем он успел развернуть машину, военный полицейский в шлеме
с опущенным забралом жестом предложил ему выйти из автомобиля. И тут
начался кошмар.
Военный проверил документы Гамела, сверил его фамилию со списком,
который держал в руке, и повел директора на территорию школы. Им уступила
дорогу группа гладколицых роботов, и Гамел увидел цепи с небольшими
браслетами для ног. Он понял, для кого они предназначались. Военный
небрежно махнул в сторону кандалов и спросил так, словно его разбирало
праздное любопытство:
- Сколько детей придет сегодня в школу? Около пятисот?
Гамел хотел ответить, однако передумал и промолчал.
Тогда военный полицейский вплотную подошел к директору, схватил его за
ворот рубашки и с такой силой дернул вверх, что маленькому человечку
пришлось встать на цыпочки.
- Послушай, тухлый кусочек дерьма... выбирай, что тебе больше
нравится. Будешь отвечать на мои вопросы или Ральф засунет дубинку тебе в
задницу?
Гамел восхищался героями и много читал о мужестве, но не находил его в
себе. До тех пор, пока не увидел цепи. Директор вытащил ручку и вонзил ее в
шею полицейского. Из раны хлынула кровь. Гамел хорошо разбирался в анатомии
и был горд тем, что не промахнулся.
Полицейский выпустил рубашку директора, схватился за шею и отступил на
шаг. Затем пошатнулся, рухнул на землю и потерял сознание.
Гамелу следовало броситься бежать, но он не мог оторвать глаз от
упавшего человека.
Через несколько секунд военные прикончили его выстрелами в упор.
Несколько солдат расстреляли по целому магазину. И вовсе не из мести - этот
маленький человек их напугал, они боялись, что за ним придут другие.
Кают-компания "Гладиатора" превратилась в командный центр - пол был
усыпан мусором, оставшимся после дюжины заседаний, на столе среди в спешке
установленных компьютерных терминалов стояли подносы с недоеденными
бутербродами. Адмирал Энджи Тиспин спала, положив голову на сложенные руки.
Генерал Мортимер Каттаби потер глаза, зевнул и сделал большой глоток
кофе, который успел остыть и имел такой отвратительный вкус, что Каттаби
скорчил гримасу и закусил печеньем.
- Ну, как наши дела? - спросил он.
Майор Винтерс, которая получила должность адъютанта Каттаби, оторвала
взгляд от монитора.
- Пока все идет неплохо, сэр. Евромаки и их союзники сообщают, что
девяносто два процента целей уничтожено.
- Вы им верите?
Винтерс ухмыльнулась:
- Нет, конечно. Спутники показывают, что на самом деле задание
выполнено на семьдесят шесть процентов.
Каттаби приподнял брови.
- Это лучше, чем мы рассчитывали.
Винтерс кивнула:
- Да, сэр. Гражданские не сидят сложа руки.
- А Були?
Адъютант взглянула на сержанта, который ответил на вопрос генерала:
- Полковник в десяти футах от поверхности, сэр.
Каттаби встал. Ему предстояло вести войска на штурм.
- Надеюсь, все получится.
Винтерс кивнула:
- Я тоже надеюсь, сэр.
Тиспин продолжала спать.
В Скалистых горах шел снег, вскоре на вершинах его будет не меньше
фута, а долина станет совершенно белой.
Видимость была очень плохой, пилоту челнока ничего не оставалось, как
включить автоматику и надеяться на лучшее. Подобные полеты всегда сопряжены
с нервотрепкой, особенно если рядом сидит старший офицер, а у людей внизу
есть все основания для того, чтобы тебя сбить.
В наушниках раздался громкий голос:
- Челнок сьерра-эко-браво девять-два-один, вас вызывает радарная
станция Шайенна. Вы вошли в запретную зону воздушного пространства.
Повторяю: запретная зона. Сообщите пароль или выходите на север по вектору
семь. Конец связи.
На индикаторе замигал сигнал. Станция в Шайенне могла сбить их в любой
момент. Пилот нахмурился и взглянул на своего пассажира. Полковник Були
глаз не отвел. Если он и боялся, то виду не подавал.
- Ну, отвечайте.
Пилот не заставил просить себя дважды.
- Станция Шайенн, слышу вас хорошо. Пароля у меня нет. Пожалуйста,
передайте полковнику Леону Харко, что на борту челнока находится полковник
Билл Були, который хочет вступить с ним в переговоры. Прием.
Наступило молчание. Пилот не сомневался, что они получат пяти, в
лучшем случае десятисекундное предупреждение, а потом ракета поразит
челнок, и они покинут этот мир. Альтиметр беззвучно отсчитывал высоту,
бешено кружился снег, в наушниках трещали статические помехи.
Прошло пять секунд, десять, пятнадцать. Почему, черт побери, они
тянут? Неожиданно станция Шайенн заговорила снова:
- Сьерра-эко-браво девять-два-один, даем согласие на посадку. Конец
связи.
Пилот посмотрел на Були, а тот пожал плечами.
- Иногда выигрываешь, иногда проигрываешь...
"Ну, если тебя это устраивает, дело твое, - подумал пилот. - Лично я
намерен выигрывать всегда".
Дети шли уже несколько часов. Их выводили из школ по боковым улицам
прямо на автомагистраль, которую закрыли для движения гражданского
транспорта, что вполне устраивало военных и ужасно мешало повстанцам.
Впрочем, этот маневр не прошел незамеченным. Кенни получил сообщение и
отправил на разведку зонд. Он не мог поверить своим глазам. Тысячи и тысячи
скованных вместе детей маршировали по скоростной магистрали. Вдоль колонны
на мотоциклах проносились военные. Они отдавали приказы роботам,
большинство из которых были вооружены короткими дубинками и шагали рядом с
детьми. Всякий раз, когда кто-то начинал плакать, разговаривать или
отставать, роботы орудовали электрошокерами.
Кто организовал марш и зачем, было предельно ясно. Заложники
прикрывали перемещение сил Мэтью Пардо, мешали продвижению войск генерала
Каттаби, кроме того, их захватили для устрашения гражданского населения.
Жители города пришли в ужас.
Кенни направил к шоссе сразу несколько летающих мини-камер и
транслировал происходящее в прямом эфире. Жители города не только узнали,
что произошло с детьми, но и бросились к шоссе, выстроившись по обе его
стороны. Родители были в отчаянии. Многие шли вдоль обочины, другие
перелезали через ограду и выходили на шоссе, где их поджидали военные. С
востока подлетали флайеры, зависали над автомагистралью, строчили пулеметы,
кровь заливала асфальт.
Плакали дети, искрили электрошокеры, марш продолжался.
Леши Кван стоял в центре котлована, ярко освещенного прожекторами.
Встречу назначил старик Ноам.
- ... поэтому, - продолжал промышленник, - мы не только мало что
выиграли в результате этого договора, но и продолжаем нести огромные
потери. Пожалуйста, дайте нам объяснения.
Кван стоял и ждал, когда же наконец старый пердун сообразит, что на
самом деле все гораздо хуже, чем он думает. И вдруг что-то сильное,
непреклонное и абсолютно чуждое взяло разум Квана под свой контроль. Он
попытался отреагировать, предупредить остальных, но рот не повиновался.
Слова, которые Кван произнес, формировались без его участия.
- Я плохо себя чувствую. Прошу меня извинить. Затем, словно марионетка
на ниточке, он покинул котлован. Ноам крикнул ему вслед:
- Вернись, проклятый сукин сын! Ты труп! Слышишь меня? Ты труп, труп,
труп.
Кван попытался ответить, закричать... ничего не вышло. Сола,
работавшая на пределе своих возможностей, изо всех старалась удержать его
под контролем.
* * *
Харко подождал, когда откроется бронированная дверь, ощутил порыв
холодного воздуха и вышел наружу, где свирепствовала метель. Снежинки
впивались в лицо, холод рвался к телу, а часовой застыл по стойке "смирно".
На посадочной площадке суетились люди. Горели прожектора, механики
возились со своим оборудованием. Оранжево-красные лучи осветили посадочную
площадку - челнок плавно опустился на землю. Двигатели смолкли.
Харко стоял, заложив руки за спину. Два оранжевых робота начали
устанавливать трап. Наступил странный, почти невероятный момент.
Начав карьеру курсантом, последовательно пройдя офицерские чины, он
представлял себе, что может его ждать на пике карьеры. Харко мечтал о
славе, даже в кошмарах опасаясь возможных поражений. Но ни в одном самом
страшном сне не было такого жуткого ощущения позора и бессмысленности
потерь, которое определяло его нынешнее положение.
Поразительно, что после стольких лет и стольких опасностей именно
сокурсник будет принимать его капитуляцию. И не просто сокурсник, а тот,
над кем Харко всегда чувствовал превосходство.
Нет, решил Харко, дело вовсе не в смешанном происхождении, а во
врожденном отсутствии уверенности в себе. Он заметил это, когда они оба
были капитанами в команде гребцов, а потом на Дранге. И все же именно Були
одержал победу в сражении за Джибути, Були выбрал правильный курс, и Були
прибыл, чтобы его арестовать. Причем лично. Для такого поступка требовалось
мужество.
Роботы установили трап, люк скользнул в сторону, и в проеме появился
Були. Он заметно постарел после их последней встречи, но ведь на свете
ничто не остается неизменным. А вот то, как он стоял, с абсолютно прямой
спиной - именно так собирался держаться Харко в самый важный день своей
жизни, - произвело на Харко впечатление.
Були смотрел на снег и размышлял о том, не будет ли снег последним,
что он увидит. И все же он обязан предпринять эту попытку. Легион не должен
сражаться между собой. Разделяет ли Харко его тревогу? Станет ли его
слушать? Проверить можно только одним способом.
Громко топая по трапу, Були спустился вниз.
Внизу полковника встретил старший сержант Кори Дженкинс. Сержант
представился и повел гостя по пандусу. Они поднялись по короткой лестнице.
Отсюда до входной двери было рукой подать.
Були ожидал, что Харко встретит его именно здесь, однако он ошибся. Их
ждал маленький автомобильчик. Дженкинс жестом предложил полковнику сесть
рядом с водителем. Вскоре автомобиль выехал на плац, недавно расчерченный
желтыми линиями.
Они проезжали мимо длинных шеренг кводов, Десантников II, Десантников
III и многих сотен солдат с биотелами, стоящих по команде "вольно".
Похоже, Харко что-то хочет ему сказать... Что его войска готовы к бою?
Что они никогда не сдадутся?
В одном Були не сомневался: да, легионеры мятежники, но они стоят так,
что усомниться в их боевом духе невозможно.
Дженкинс свернул направо и остановился перед небольшой трибуной,
построенной, судя по всему, совсем недавно.
Були посмотрел на сержанта, у которого было печальное лицо, и поднялся
по деревянным ступенькам. Именно здесь Харко решил встретить полковника.
Именно здесь, где его мощь особенно заметна и требование о капитуляции
будет выглядеть абсурдным.
Но когда он поднялся на платформу, там никого не оказалось. Ни Харко,
ни его заместителя, вообще никого. Були прищурился - яркий свет прожекторов
слепил. Он чувствовал на себе взгляды десяти тысяч глаз и не знал, что
делать дальше.
В следующее мгновение над головой Були возникло голографическое
изображение. Он повернулся и увидел Харко в сопровождении всех командиров
отрядов, выстроившихся внизу.
Старший сержант Дженкинс скомандовал:
- Смирно!
Тысячи легионеров - и полковник Були вместе с ними - встали по стойке
"смирно".
Голос Харко разнесся под сводами огромной пещеры:
- Вольно. Мы собрались здесь, чтобы приветствовать нового командира,
полковника Уильяма Були.
Послышался чей-то вздох, и старший сержант Вард рявкнул в микрофон:
- Команда "вольно"! Никаких разговоров! Капрал, запишите фамилию
провинившегося!
На кого рассердился сержант, было непонятно, но это не имело значения.
Дисциплина - вот что важно.
Харко продолжал, и, пока он говорил, Були понял, что речь записана на
пленку заранее.
- Некоторые из вас рассержены: сначала вас предало общество, потом
Независимое правительство, и вот теперь ваш командир. Дело не в том, что я
сомневаюсь в победе или в достоинстве наших солдат... Просто мы ошиблись.
Если Легион - наша родина, в ней должна царить справедливость, основанная
на законе и направленная не только на элементарное выживание.
Харко помолчал, он хотел, чтобы его слова дошли до всех.
- Ваш новый командир хорошо все это понимает. Его дед служил Легиону,
его родители служили Легиону, и он служит Легиону. Более того, он воин,
который верен своему слову и заботится о своих солдатах.
Некоторые из нас, в том числе я сам, нарушали закон ради процветания
Легиона - так нам казалось. Нас будет судить трибунал. Мы понесем
заслуженное наказание.
Я молюсь за всех остальных, за огромное большинство, и надеюсь, что
вам разрешат и дальше служить в Легионе. И если кто-то в состоянии вести
вас за собой, то это полковник Билл Були.
Мне осталось выполнить последнюю миссию, после чего я вернусь. Тогда
все будет кончено.
Изображение Харко исчезло. Були посмотрел на войска, свои войска, и
заговорил, тщательно подбирая слова:
- Начинается битва за Землю. Части Третьего пехотного полка генерала
Каттаби и Второго авиационного полка должны приземлиться в течение
следующих шестнадцати часов. Половина Тринадцатого батальона вылетела из
Африки, Третья десантная бригада тоже в пути.
Сейчас никто не может обещать вам полной амнистии, но мы с генералом
Каттаби будем бороться за каждого, кто этого заслужит. Итак, какое вы
принимаете решение? Будете сидеть на задницах, и ждать или займетесь делом?
Наступила долгая тишина, а потом послышался голос из дальних рядов:
- Камерон!
И снова пауза, а потом тысячи глоток выкрикнули одно слово, которое
пронеслось по пещере и по всему миру:
- КАМЕРОН! Були улыбнулся.
Школьники маршировали уже второй день. Теперь, растянувшись на пять
миль, они шли колонной по два. Те, кто выжил, находились на последней
стадии измождения. Подростки несли на спинах самых маленьких, почти не
реагируя на безжалостных роботов.
Мэтью Пардо ехал в кузове закрытой машины. Пуленепробиваемые стекла
были поляризованы, и Пардо сидел в темноте. Он совершенно оцепенел.
Частично от огромного количества употребленного алкоголя, а частично из-за
того, с какой скоростью все изменилось.
Сначала пришло сообщение, что его мать и ее сообщники арестованы.
Затем, пока он пытался переварить эту новость, из гиперпространства вышло
четыре транспортных судна с легионерами, верными законному правительству.
Конечно, их недостаточно, чтобы взять под контроль всю Землю... но теперь
исход схватки вызывал сомнения.
Каттаби потребовал от Пардо полной капитуляции через четыре часа после
того, как начались пожары, разгром полицейских участков и беспорядки.
Первым делом бывший легионер хотел попросить совета у Харко, но он
лишился такой возможности, и приходилось рассчитывать только на себя. Он
стремился захватить единоличный контроль в свои руки - а получив его, не
знал, что делать. Правда заключалась в том, что в действительности " Пардо
предпочитал выполнять чужие приказы... Сейчас все ждали от него каких-то
действий, а он не имел ни малейшего понятия о том, как ему следует
поступить.
Идущая впереди девочка-подросток покачнулась и упала прямо под колеса
машины. Водитель не успел среагировать, колеса со стуком перевалили через
тело. Содержимое стакана выплеснулось на брюки Пардо, и он выругался.
Майло Чен-Чу вышла из лифта и направилась к своему кабинету, одному из
множества, разбросанных по всему миру. Впрочем, он принадлежал ей до так
называемой революции, Независимого всемирного правительства и корпорации
"Ноам". Теперь она вернулась, и пришло время навести порядок. На табличке
значилось "Корпорация "Ноам". Пора вернуть на место прежнюю - "Предприятия
Чен-Чу".
За U-образным столом сидел андроид. Майло его никогда раньше не
видела. Отвратительно! Клиентов должны встречать люди, настоящие люди,
сколько бы это ни стоило.
Машина улыбнулась:
- Здравствуйте. Я могу вам чем-нибудь помочь?
Майло вежливо кивнула:
- У меня назначена встреча с гражданином Кваном.
Секретарь нахмурился:
- Сожалею. Произошла какая-то ошибка. Вице-президента Квана сейчас нет
в офисе, и я жду его только завтра.
Майло прислушалась к голосу, звучавшему в ее сознании, и посмотрела на
часы.
- Он будет здесь не позже чем через десять минут. Я подожду.
Андроид открыл рот, потом закрыл и. вызвал по внутренней связи охрану.
Майло приятно улыбнулась ему и села так, чтобы видеть лифт. Именно
против этой части плана возражали Були, Каттаби и Тиспин. Особенно Були,
который пытался ее отговорить.
Майло мрачно улыбнулась. Мужчины!.. Кто их поймет? Кажется, они витают
где-то ужасно далеко и совсем тебя не замечают, а потом, когда ты уже
ничего от них не ждешь, вдруг становятся такими заботливыми.
Сам Були собирался без приглашения отправиться к Харко, где его,
вполне вероятно, убьют. А она должна ждать, пока опасность минует. Почему?
Потому что бизнес вторичен - из чего следует, как мало понимает Були.
Именно деньги заставляют мир двигаться вперед, и если предположить, что
лоялисты победят, то они найдут экономику в критической ситуации. Без
торговли нет рабочих мест, без рабочих мест нет налогов, а без налогов не
может существовать никакое правительство. Нельзя решать столь важные
проблемы, сидя у себя в спальне.
Двери лифта открылись, и Майло увидела двух охранников в бордовых
пиджаках, серых брюках и туфлях на толстой подошве, на нагрудных карманах
пиджаков красовался знак корпорации "Ноам". Тот, что был повыше, подошел к
секретарю, выслушал его и повернулся к Майло.
Проклятие! Могли бы и задержаться немного!.. Майло открыла чемоданчик,
положила руку на пистолет и молча ждала, глядя на подходящих охранников.
У того, что был пониже ростом, с расплющенным носом боксера, на груди
висела табличка с именем "Линдер". Он оскалился, не спуская глаз с
чемоданчика:
- Прошу прощения, мадам, но вам придется уйти. Позвоните секретарю
мистера Квана чуть позже и договоритесь о встрече в другой день.
Вновь подъехал лифт. Кван вышел в вестибюль и осмотрелся по сторонам.
Он двигался рывками, а его голос звучал немного неестественно:
- Мисс Чен-Чу! Вы уже здесь. Извините, что заставил вас ждать. Давайте
пройдем в мой кабинет.
Андроид и охранники с удивлением наблюдали за тем, как ладонь Квана
легла на замок, дверь из розового дерева открылась, Кван вежливо подождал,
когда Майло войдет в свой собственный офис. Все ее личные вещи исчезли,
однако мебель осталась прежней. У стены стоял круглый письменный стол, за
которым она любила работать, и огромный аквариум, совершенно пустой и
сухой.
Майло опустила чемоданчик на пол. Старые враги повернулись друг к
другу лицом.
Кван собрался с силами и, преодолев барьер чуждого присутствия, сумел
с трудом проговорить:
- Инопланетный разум, не так ли? Тот, что обладает, ментальной силой.
Майло кивнула:
- Да. Сола предложила мне свою помощь, и я ее приняла.
Кван почувствовал, что располагает некоторой свободой, и попытался
закрепить успех.
- Так чего вы хотите?
На лице Майло появилась решимость.
- Я хочу получить финансовые отчеты, относящиеся к деятельности
корпорации "Ноам" и "Предприятий Чен-Чу"... причем немедленно.
Кван отчаянно рванулся, и на сей раз ему удалось освободиться от
могучего сознания Солы, находившейся на другом конце Земли. Сола попыталась
войти в контакт с Майло, чтобы ее предупредить, но не успела.
Кван бросился на Майло и швырнул ее в огромное, от пола до потолка,
окно. Голова девушки ударила в стекло.
Летуна кидало из стороны в сторону, зенитки не жалели снарядов.
Проиграв сражение за небо, враг все еще располагал наземной артиллерией, и,
похоже, вся она сейчас обстреливала воздушное пространство. Некоторым
утешением служило то, что Тиспин решила лично возглавить миссию по
подавлению огня и действовала весьма решительно.
Генерал Мортимер Каттаби пожалел, что через переборки летуна ничего не
видно, посмотрел на часы и нажал на кнопку. В воздухе тут же возникло около
полудюжины миниатюрных изображений. Часть офицеров сражалась с Каттаби на
Альгероне, кое-кого он взял из Тринадцатого батальона. Майор Винтерс,
капитан Неутомимый Бегун, капитан Хокинс, капитан Вердин, капитан Ни,
первый лейтенант Дадли...
Все офицеры и приблизительно пятьсот легионеров направлялись на базу
ополчения возле Индиан-Спрингс в Неваде. Силы Свободы не могли атаковать
населенные пункты, не причинив дополнительных разрушений, вот почему
мятежники сосредоточили свои силы именно в городах.
Каттаби намеревался захватить Промышленный Комплекс корпорации "Ноам",
где находился главный арсенал ополчения. Часть фабрик, складов,
лабораторий, арсеналов и хранилищ горючего находилась там еще до мятежа,
некоторые были построены специально, другие еще только возводились.
Поскольку корпорация "Ноам" не имела конкурентов, работы по снабжению армии
Мэтью Пардо всем необходимым, от кинжалов до ракет, велись двадцать четыре
часа в сутки.
Если уничтожить Комплекс в Неваде и пять других, разбросанных по всему
миру, ополчение будет вынуждено капитулировать. Конечно, в корпорации
"Ноам" об этом прекрасно знают, и фабрики окружены мощными укреплениями, а
враг полон решимости не пропустить войска Каттаби. Во всяком случае, так
казалось генералу. Он выключил голографические изображения, заставил себя
не обращать внимание на то, что летуна постоянно бросает из стороны в
сторону, и сосредоточился на выводах, которые сделали компьютеры.
Комплекс охраняют роботы с ручными ракетными установками шестимильного
радиуса действия. Кроме того, на вооружении у противника имеются зенитные
установки с шестиствольными пулеметами Гейтлинга, способные выпускать по
три тысячи пуль в минуту. Для уничтожения целей на средней дистанции
ополчение использует мобильные станции с мощными радарами и сверхточными
ракетами типа "земля - воздух". Довольно мрачные перспективы...
Как ни странно, самолет повредил вовсе не снаряд или ракета, а обломки
другого летуна. Большой кусок металла затянуло в воздухозаборное
устройство, лопасти разрубили его на части, которые и попали в компрессор.
Двигатели почти мгновенно начали сбоить. Гойя почувствовал что-то вроде
боли, потерял около пятидесяти процентов тяги и стал искать место для
вынужденной посадки. Земля стремительно приближалась.
Гойе очень хотелось выбросить весь груз, но киборги никогда не предают
других киборгов. К тому же на борту находился генерал Каттаби и солдаты с
биотелами. Нет, простых решений не существует, значит, придется выбирать из
трудных.
Гойя заскрипел зубами, которых у него уже давно не было, и выжал все,
что оставалось, из последнего работающего двигателя, выбрав единственно
возможное место для аварийной посадки - в самом центре вражеского
комплекса. Мимо пронеслась башня, трассирующая очередь едва не задела нос
летуна, земля приближалась. Гойя едва успел прокричать:
- Пять секунд до посадки!
И рухнул на землю.
Его протащило пятьсот ярдов брюхом по земле, потом летун врезался в
здание, и машина застыла на месте.
Квод, киборг по имени Обучи, понимала, что дело дрянь. Вместо того
чтобы приземлиться в миле от Комплекса, Гойя посадил их в самом центре
вражеской территории! Пришло время действовать, причем быстро.
Обучи попыталась открыть зажимы, фиксировавшие ее тело у корпуса
самолета, но обнаружила, что их заклинило. Никаких проблем - на этот случай
предусмотрены специальные заряды. Она "набрала" код, взорвала все четыре
заряда и "почувствовала", как бронированный корпус самолета задрожал от
попадания снарядов двадцатимиллиметрового орудия. Один из них угодил в
прямо в мозг Гойи.
Обучи ощутила приступ ярости, выпрямила ноги и окончательно
освободилась от корпуса самолета. Одной ракеты вполне хватило бы, но киборг
всадила в зенитную платформу сразу две. После взрывов во все стороны
полетела шрапнель, которая причинила немалый урон соседним зданиям, а
заодно уничтожила и топливный насос. Раздался громкий хлопок, в небо
взметнулся столб огня.
Каттаби, сидевшего вместе с солдатами в грузовом отсеке Обучи, швыряло
из стороны в сторону. Если бы не привязные ремни, он разбил бы голову в
первую же минуту. Глаза всех людей в отсеке были прикованы к мониторам. Они
видели, как взорвалась зенитная установка. Файкс, который вызвался
руководить телохранителями генерала, заговорил первым:
- Проклятие! Мы сели прямо среди ублюдков!
- Вот и я говорю, - проворчал Каттаби, а затем, повернувшись к
остальным парням, сказал: - Проверьте оружие и будьте готовы прикрыть
квода.
Майор Винтерс находилась западнее на две мили, она стояла возле
передвижного командного пункта и размышляла о том, где может находиться ее
командир, когда услышала в наушниках его голос:
- Молот-Один вызывает Молот-Два. Прием. Винтерс воспрянула духом.
- Молот-Два... слушаю. Прием.
Каттаби наблюдал за происходящим снаружи - Обучи повернулась направо и
открыла огонь. Робот с пусковой установкой уже зарядил очередную ракету,
когда меткий выстрел Обучи разнес его на мелкие кусочки. Генерал
поморщился.
- К сожалению, нас постигла неудача, Второй... мы будем очень заняты в
ближайшие двадцать минут. Батальон твой.
Винтерс нахмурилась, бросила взгляд на монитор на спине робота и
отыскала иконку Каттаби - посреди вражеского Комплекса. Черт побери.
Пройдут часы, прежде чем они до него доберутся. Он это прекрасно понимал...
и она тоже. Винтерс провела языком по потрескавшимся губам.
- Есть, Молот-Один. Следите за Шестым. Конец связи.
Каттаби немного подождал, почувствовал, как содрогнулась Обучи, когда
в нее попало два снаряда, и обернулся к своим людям:
- Приготовиться к выходу!
Обучи оторвало ногу, и она упала. Каттаби отстегнул ремни, встал и
нажал кнопку экстренного открывания люка. Крышка отползла в сторону.
Файкс жестом приказал взводу выходить.
- Чего, черт вас возьми, вы ждете? Вонючего приглашения?
Сержант выскочил на пандус первым. Свернул направо, побежал вперед и
забрался по стальному боку киборга. Сапоги нашли специальные скобы, руки
уверенно легли на ручки, сталь была теплой.
Взвод ополченцев в зеленой форме покинул укрытие и побежал в сторону
квода. Каттаби упал, скатился по пандусу, но когда он поднялся на ноги, его
автомат уже стрелял. Один из легионеров закричал, двое ополченцев
повалились на землю.
Файкс забрался наверх, почувствовал, как зашевелилась Обучи, и услышал
ее голос:
- Пулемет Гейтлинга в порядке! Опустите головы!
Взвыли сервомеханизмы, шестиствольный пулемет повернулся в направлении
приближающихся солдат противника и открыл огонь. Ополченцев отбросило
назад, многих разорвало на куски. Укрытие вместе с грузовиком взлетело на
воздух, пули со звоном барабанили о гранит. Потом наступила тишина.
Оглушенный взрывами, Файкс схватился за Т-образную рукоять ящика, в
котором находился мозг Обучи, и соскочил на землю. Каттаби уже его ждал.
- Отличная работа, старший сержант. А теперь пора уносить отсюда ноги,
к чертям собачьим.
Генерал повернулся, увидел в сотне футов к северу ворота и показал на
них своему отряду.
- Да здравствует Легион!
Они успели пробежать половину открытого пространства, когда из-за угла
здания выскочил бронированный автомобиль, почти сразу же открывший по ним
огонь. Генерал Мортимер Каттаби, старший сержант Реймонд Файкс и полдюжины
легионеров погибли практически одновременно.
Одно из тел упало на коробку с мозгом сержанта Кэролайн Обучи, и
четыре часа спустя, когда комплекс был захвачен, ее удалось спасти.
Майло ударилась головой о стекло, ее оглушила боль, пальцы врага
сошлись у нее на горле. Перед глазами возникло искаженное лицо Квана, она
почувствовала аромат его дорогого одеколона. Пистолет! Нужно добраться до
пистолета!
Майло резко выбросила вперед колено и поняла, что не промахнулась -
Кван охнул и ослабил хватку. Майло вырвалась и бросилась к своему
чемоданчику. Он остался у противоположной стены, рядом с аквариумом - с тем
же успехом чемоданчик мог бы находиться по другую сторону океана.
Кван выпрямился, заметил чемоданчик и сообразил, что в нем лежит.
Майло была всего в четырех футах от желанной цели, когда Кван схватил ее за
плечи.
Именно в этот момент Сола вновь установила частичный контроль над
разумом Квана и сжала его изо всех сил.
Предприниматель закричал, схватился за голову и сделал шаг назад. Сола
почувствовала, что вновь теряет контроль, послала предупреждение Майло и
попыталась еще раз остановить Квана.
Майло "услышала" голос Солы и засунула руку в чемоданчик, нащупывая
пистолет.
Кван прыгнул ей на спину, Майло упала, и он ощутил триумф. Она снова в
его власти! Эта сука теперь за все заплатит!
Пистолет упал на пол, Майло схватила его и попыталась повернуться.
Кван оседлал ее и потянулся к руке с пистолетом, но Сола ему помешала.
Пока Кван боролся с инопланетным существом за контроль над собственным
телом, Майло сумела перекатиться на спину. Она вспомнила, как он ухмылялся,
глядя на поднимающуюся в ее камере воду, и нажала на курок.
Выстрел прозвучал неожиданно громко, и на лице Квана появилось
удивление. Первая пуля попала ему в грудь, вторая пробила горло, третья
снесла полголовы. Он упал на спину.
Сола почувствовала, как вокруг нее смыкается мрак, и разорвала
контакт. Ей ужасно хотелось бежать, спрятаться, но она заставила себя
остаться.
Майло поднялась на колени, дважды выстрелила в сторону двери и
услышала, как пули расплющиваются о бронированную поверхность. Она с трудом
встала, перешагнула через тело Квана и закрыла дверь на замок. Скоро здесь
будут люди из сопротивления - во всяком случае, таков план, - а ей еще
многое нужно сделать.
В дверь замолотили, но Майло уже сидела за компьютером и вводила коды,
которые Сола успела извлечь из умирающего мозга Квана.
Пролетая вдоль ведущего на запад шоссе, самолет отбрасывал на землю
крестообразную тень. На его борту находилось двое: пилот-киборг и
смертельно уставший полковник Леон Харко. Прошло уже три дня с тех пор, как
он в последний раз по-настоящему спал, и его мысли напоминали тягучий
сироп.
Оглядываясь назад, он пытался понять, когда совершил первую ошибку.
Проблема заключалась в том, что полковник никак не мог установить этот
момент, из чего следовало, что падение началось с самого начала. Или что
сейчас он не способен ясно мыслить.
Легионер прислонился затылком к спинке кресла и закрыл глаза.
Колонна напоминала длинную разноцветную гусеницу, которая ползла по
шоссе в горы, притормаживая на поворотах и увеличивая скорость на прямых
участках дороги. Потрескивали электрошокеры, в воздухе висел запах паленых
волос, дети тихонько вздыхали. Никто не плакал и не кричал, над колонной
проносился лишь тихий стон, напоминающий плач ветра.
Детей стало меньше, и силы сопротивления начали их окружать, но Пардо
все еще находился на свободе. Ну, вроде как на свободе, поскольку его не
сумели взять под стражу. Впрочем, у Пардо оставалось не слишком много
вариантов... во всяком случае, хороших. Вот почему он продолжал ехать в
своей машине.
Сделка? Конечно, если лоялисты на нее пойдут. Однако пока ему никто
ничего не предлагал, он слышал в свой адрес одни только угрозы.
Сдаться? Эта мысль приходила ему в голову дюжину раз. И что потом? Он
еще не отбыл свой первый тюремный срок, а его ждут долгие годы нового, если
ему вообще сохранят жизнь.
Самоубийство? Да, если бы у него хватило мужества. Увы, Пардо
прекрасно знал, что он на такое не способен.
Что же остается? Бегство. Бросить машину - пусть силы сопротивления
сопровождают ее на восток, - а самому спрятаться где-нибудь возле шоссе. Но
как? Каждый его шаг фиксируется врагом, не говоря уже о гражданских лицах,
неотступно следящих за колонной.
Нужна диверсия, необходимо отвлечь внимание от машины, и тогда он
получит возможность спастись. Может быть, прикончить группу детей? В
передней части колонны? Да! Это должно сработать.
Пардо встал. Ему не терпелось привести свой план в исполнение.
Загудели сервомеханизмы, открывающие крышу, и Пардо высунулся наружу.
Воздух был теплым, свежий ветерок приятно обдувал лицо. Дети, опустив
головы, медленно брели вперед. Старшие шли молча, а маленькие - те, кто
сумел выжить, - тихонько скулили.
Пардо посмотрел вперед, подыскивая подходящую возможность. Легион
многому его научил, когда речь шла об обманных маневрах и искусстве
маскировки.
С востока приближался флайер. Силы сопротивления? Или спасательная
команда, которую он уже перестал ждать?
Сердце отчаянно колотилось в груди Пардо, он не знал, на что решиться,
и молча наблюдал за флайером.
Дальше все произошло мгновенно. Флайер резко, словно атакующий коршун,
снизился, ухватил мощными зажимами машину и легко поднял ее над дорогой.
Двигатель взревел, когда колеса потеряли контакт с шоссе.
Пардо вытащил оружие, сообразил, что это бессмысленно, и убрал
пистолет. Его сумели поймать. Оставалось выяснить кто?
Между тем на земле колонна остановилась. Головы поворачивались к
взмывшему в небо флайеру, началась паника.
Ополчение не понимало, что произошло. То ли их командир сбежал, то ли
его похитили. После недолгих колебаний солдаты торопливо зашагали на
восток.
Никто не отменил приказа роботам, поэтому колонна детей продолжала
свой марш, но с ними вопрос будет решен быстро - как только на сцене
появятся люди из отряда сопротивления.
Пардо не терпелось выяснить, какая его ждет судьба, и он принялся
торопливо нажимать на кнопки передатчика. В этот момент в пассажирский
отсек вошел водитель грузовика, собрался что-то сказать... и тут же получил
две пули в грудь.
Пардо засунул пистолет обратно в кобуру, выбрал одну из самых
распространенных частот и включил микрофон. - Кто вы такие, черт возьми? И
чего хотите?
Последовал спокойный и лаконичный ответ:
- Леон Харко.
Пардо прикусил губу. У Харко нет оснований ему помогать, но кто знает?
Он болван и идеалист, способный на все что угодно. Пожалуй, стоит подойти к
ситуации позитивно.
- Харко! Благодарение Богу. Куда мы направляемся?
- В Лос-Анджелес, - спокойно ответил Харко, выглядывая в иллюминатор.
- Там мы сдадимся.
- Сдадимся? - удивленно переспросил Пардо. - С какой стати? У меня
есть корабль, маленький, но быстрый. Мы можем прорваться, сбежать на край
галактики и жить там, как короли. У меня много друзей, начнем все снова.
Что ты на это скажешь?
- Я скажу - нет, - лаконично ответил Харко. - Существуют правила. Мы
их нарушили. И должны заплатить. Все очень просто.
- Нет! - закричал Пардо. - Я не хочу!
- В самом деле? - поинтересовался Харко. - Никуда ты не денешься. А
сейчас заткнись. Я устал.
Следующие десять минут, пока флайер летел навстречу солнцу, показались
Пардо вечностью. В его мозгу рождались и умирали дюжины самых
фантастических планов.
Потом что-то изменилось. Флайер замедлил полет, повернул и завис на
одном месте. Готовится совершить посадку? Пардо выглянул из окна машины,
нахмурился, открыл люк и принялся наблюдать сверху. Он знал, где они
оказались: в пяти тысячах футов над Императорским Колизеем. То самое место,
где были убиты восемьдесят пять человек.
Что-то щелкнуло в мозгу несостоявшегося диктатора, и он понял, что
намерен сделать Харко. Мэтью Пардо пронзительно завопил.
Зажимы открылись. Машина понеслась к земле. Харко даже не стал
смотреть вниз. Он включил интерком.
- Доставь меня в Академию... или к тому, что от нее осталось. Я
сдамся.
Киборг повиновался, и флайер полетел дальше.
Между тем на земле, к центру огромного поля вперевалку зашагал робот.
Что-то упало с неба и осталось лежать на траве. Нужно навести порядок.
Самолет Чен-Чу покинул Женеву - город, находившийся в стране, которая
когда-то называлась Швейцария, - повернул на юго-восток и полетел к
Средиземному морю.
Майло была единственным пассажиром и наслаждалась одиночеством.
Первые два часа полета она работала, проверяя ключевые параметры
состояния дел в корпорации. Затем, когда голубизну небес затянуло мраком,
ее мысли приняли совсем другое направление. Ровно шестьдесят два дня прошло
с тех пор, как пало так называемое Независимое всемирное правительство. Все
изменилось к лучшему, хотя до идеала еще далеко.
После того как Патриция Пардо покинула Землю, а ее сын был
благополучно похоронен, правительство мятежников лишилось своих лидеров.
Более того, после капитуляции полковника Харко и развала ополчения не
осталось реальной силы, на которую оно могло бы опереться.
Теперь, когда ее дядя назначен временным губернатором, а дисциплина
среди войск восстановлена, жизнь постепенно входит в нормальную колею. Да,
еще многое нужно сделать, в том числе провести расследование военных
преступлений. Несомненно, огромное внимание общественности привлечет суд
над полковником Харко, Эли Ноамом и дюжиной других мятежников. Жителям
Земли предстоит узнать много неприятных вещей, но планета переживала и не
такие катаклизмы.
Экономика стабилизировалась, возобновилась торговля, начался процесс
восстановления компании "Предприятия Чен-Чу".
Похоже, сейчас самое подходящее время для заслуженного отпуска. Вот
только Майло сомневалась, правильно ли поступает, неожиданно решив
отправиться в Африку, к полковнику Були.
Как и сама Майло, полковник поначалу был очень занят, поскольку ему
пришлось заменить Каттаби, а также позаботиться о том, чтобы большая часть
сил полковника Харко вернулась в Легион.
Они часто разговаривали по внешней связи - иногда беседы получались
неловкими, часто наступали паузы. Проблема состояла в том, что они совсем
плохо знали друг друга.
Однако Були оказывал Майло самые разные знаки внимания, трижды
прилетал, чтобы с ней повидаться, посылал цветы во все ее офисы, а однажды,
когда она направилась в один из районов Европы, где все еще было
неспокойно, приставил к ней отряд боевиков наа.
Хотя все шло неплохо, Майло продолжала нервничать. Что, если дело в
волшебстве Рио? Что, если они не смогут быть вместе? Что, если он храпит?
- Ты же иногда храпишь, так почему нельзя ему? - спросил голос, и
Майло почувствовала, как ее охватывает радость.
- Сола! Как ты?
- Теперь, когда я могу отправиться домой, лучше, - ответила сай'линт.
- Земля опасное место.
27
А посему принц должен научиться вести себя, как лис и лев, поскольку
лев не умеет обходить ловушки, а лис не может защититься от волков.
Необходимо быть лисом, чтобы распознавать ловушки, и львом, чтобы
распугивать волков.
Никколо Макиавелли. "II принципал"
1532-й стандартный год
Планета Арбалла, Конфедерация разумных существ
Серджи Чен-Чу вышел из каюты, остановился, чтобы закрыть дверь на
замок, и слился с толпой.
Земля и восстановление законного правительства были уже вчерашней
новостью на борту "Дружбы", где большинство разумных существ
сосредоточилось на проблемах и возможностях, которые возникли после
появления траки.
Многие узнавали Чен-Чу и приветствовали его. Стремительное возвышение
от ушедшего на покой политика до поста губернатора планеты мгновенно
изменило его статус: из списка С он перешел в список В.
Впереди возникла небольшая суматоха, и толпа раздалась в стороны.
Чен-Чу заметил боевой флайер рамантиан и понял, что сейчас последует.
Сенатор Орно, вместе с послом Ишимото Седьмым и сенатором Ишимото
Шестым, провели под арестом меньше часа и были отпущены на свободу под
подписку о невыезде.
Затем, после невнятных извинений правительств и порицания Комитета по
иностранным делам, все вернулось в прежнее состояние.
Нанкул рассчитывал на другой исход, пусть и несоизмеримый с
совершенными преступлениями, однако большего президенту добиться не
удалось. Орно имел множество влиятельных друзей, и по-другому быть просто
не могло.
Патриции Пардо повезло гораздо меньше - ей предстоял суд.
Делегация рамантиан пробиралась сквозь толпу, Орно пронзил Чен-Чу
взглядом, который не нуждался в комментариях. Рамантианин всегда будет его
врагом.
Делегация быстро прошла мимо. Чен-Чу стало ужасно не по себе, однако
он продолжал уверенно шагать вперед. Орно представлял собой проблему, но
сейчас Чен-Чу необходимо заняться другими, более важными вопросами. Он
только что вернулся с Земли, где при участии Майло и ее соратников
восстанавливаются свободный рынок и гражданские свободы. Пришло время
залечивать раны, как реальные, так и психологические.
Работы очень много, в том числе нужно создать трибунал по
расследованию военных преступлений, приготовиться к предстоящим выборам,
провести военную реформу... Все эти решения потребуют одобрения сената, а
здесь не обойтись без серьезного лоббирования, так что его нынешняя
должность только мешает.
Однако посол Дома-Са очень настойчиво требовал встречи, и Чен-Чу
пришлось выполнить его просьбу. Впечатляющая личность! К тому же их многое
связывало. В конце концов, именно благодаря информации, предоставленной
хадатанином, удалось раскрыть заговор и обеспечить Нанкула основаниями для
снятия с поста губернатора Патриции Пардо. Это чего-то стоило, во всяком
случае, для Чен-Чу, и он согласился вернуться на "Дружбу".
Чен-Чу потребовалось четверть часа на то, чтобы пройти по нужным
коридорам к хадатанину, который ждал его на посадочной палубе.
Инопланетянин выглядел огромным в своем космическом скафандре. Чен-Чу
услышал его голос через микрофон внешней связи.
- Ты пришел.
- Конечно. Я же обещал.
Дома-Са смотрел на землянина через стекло шлема.
- Люди часто обещают, хотя далеко не всегда держат слове.
Чен-Чу посмотрел в глаза инопланетянина.
- Еще одна черта, которая объединяет наши расы. Хадатане не умели
смеяться - во всяком случае, как люди, - но необычное покашливание вполне
могло сойти за смех.
Странная парочка пересекла палубу, приблизилась к челноку хадатан и
вошла в шлюз.
Как только Чен-Чу пристегнулся к гигантскому креслу второго пилота,
челнок получил разрешение диспетчера "Дружбы" и стартовал.
- Итак, - сказал Чен-Чу, - ты расскажешь мне, куда мы направляемся? И
самое главное - зачем?
- Не сейчас, - флегматично ответил хадатанин. - Будет лучше, если ты
сам все увидишь... За нами кто-то следует. Наверное, рамантиане. Сейчас мы
попробуем от них оторваться.
Обманные маневры и полет до пояса астероидов занял почти восемь часов.
Чен-Чу не заметил, как заснул. Дома-Са тронул его за плечо, и он открыл
глаза.
- Мы прилетели.
Чен-Чу взглянул на экран. Челнок стоял на посадочной палубе.
- Прилетели? Куда?
Однако хадатанин ушел, оставив Чен-Чу разбираться с привязными
ремнями. Дома-Са ждал его в шлюзе, и они вместе вышли наружу. Рядом стоял
необычный челнок, по форме напоминавший богомола. Он был явно не
хадатанским... Интересно, кому принадлежит корабль?
Гостей ждал офицер. Дома-Са представил его:
- Губернатор Чен-Чу... Командир копья Ноло-Ка.
Хадатанский офицер встал по стойке "смирно", а Чен-Чу нахмурился:
- Очень похоже на военный корабль. У вас нет права иметь такие суда.
- Да, корабль может за себя постоять, - признал Дома-Са, - но главная
миссия "Обманщика" состоит в проведении разведки - вроде той, что помогла
освободить вашу планету.
Хотя Чен-Чу уже знал, что корабль существует, он должен был
существовать, в противном случае хадатане не смогли бы перехватить почтовую
торпеду рамантиан. Реальность заставила его задуматься. Хадатане убили
единственного сына Чен-Чу, своими бомбардировками уничтожили Навату, более
того, на их совести гибель нескольких планет. И они с радостью примутся за
старое. Поэтому маленький "Обманщик" символизировал собой огромную угрозу.
Дома-Са кивнул:
- Я знаю, о чем ты думаешь, но поверь, моя раса ничто по сравнению с
угрозой, с которой мы столкнулись.
Ноло-Ка повел их за собой. Чен-Чу удивило, какое здесь все большое. Он
вдруг ощутил себя ребенком, попавшим в комнату для взрослых.
Они прошли по коридорам и оказались в маленьком помещении.
Металлические переборки, огромный стол, похожий на пьедестал, и громадные
стулья. В конусе яркого света сидело существо - значительно меньше, чем
Чен-Чу, казавшееся совсем крошечным на огромном стуле. У него были большие
глаза, кошачьи уши и горизонтальные разрезы на месте ноздрей.
- Губернатор Чен-Чу, - напыщенно произнес Дома-Са, - разрешите
познакомить вас с Астриа Парантой, известной также под именем Сектор 12,
титул аналогичный сенаторскому. Она является членом управляющего комитета и
представляет фракцию Путников. - Хадатанин повернулся к траки. - Вот
человек, о котором я вам говорил. Пожалуйста, повторите ему то, что вы
рассказали мне.
Паранта держала на коленях маленького робота, переводившего ее слова
на стандартный язык. Более трех часов Сектор 12 рассказывала о блестящих, о
невероятном могуществе, которым они располагают, а также об их решимости
отыскать и уничтожить траки. И не только траки, но и любую расу, которая
связана с траки, - а значит, всю Конфедерацию.
Чен-Чу нужно было многое осмыслить. Дома-Са дал ему время подумать, а
сам повернулся к траки.
- Благодарю вас. А сейчас расскажите об ультиматистах и о том, как они
намерены использовать Конфедерацию.
Паранте потребовалось пятнадцать минут, чтобы сообщить о плане,
который придумала Сектор 4.
Чен-Чу, ошеломленный масштабами угрозы, почувствовал жуткую
беспомощность, когда траки поведала о том, как ее раса намерена принести
Конфедерацию в жертву блестящим, а потом уничтожить ее окончательно - в
случае необходимости.
Но это произойдет только в том случае, если Конфедерация им поверит.
Паранта рассчитывала, что как только Конфедерация узнает о блестящих, - она
вынудит армаду траки вновь отправиться в путь - Сектор 12 и ее фракция
стремились именно к такому исходу.
Чен-Чу выслушал, кивнул, а потом задал естественный вопрос:
- Насколько я понял, вы располагаете пятью тысячами кораблей, которые
находятся под контролем ультиматистов. Кроме того, ваша раса укрепила одну
из наших планет. Разве мы в силах заставить армаду покинуть пределы
Конфедерации?
Траки надеялась, что такой способ существует, только пока не знала, в
чем он будет состоять.
Человек взглянул на хадатанина. Между ними возникло новое понимание.
Безопасных путей не существует. Все связано с риском. Смерть рыщет среди
звезд, и рано или поздно она их найдет.
Джорли Джепп не знал, что это за место. Здесь разместилось более
двухсот роботов, стоявших ровными рядами. Они глина, глина Господа, нужно
только придать им форму, вдохнуть в них жизнь и дать работу. Вот его
предназначение: донести до них слово Божье, наполнить рвением и отправить
вперед.
Человек поднял руки:
- Повторяйте за мной. Нет ничего, кроме слова Господа... Джорли Джепп
говорит от лица Господа...
Гун слушал его крошечной частичкой своего сознания, одновременно
плавно разворачивая флот и санкционируя дополнительный расход энергии. Все
данные совпали. Траки находятся в пределах досягаемости. Траки должны
умереть.