Браун Картер / книги / Блондинка в беде

Текст получен из библиотеки 2Lib.ru

 
Код произведения: 1494 
Автор: Браун Картер 
Наименование: Блондинка в беде 





Картер БРАУН


                              БЛОНДИНКА В БЕДЕ
                              
  ONLINE БИБЛИОТЕКА


  http://www.bestlibrary.ru



                                  Глава 1


  - Они убили меня, - сказала она тихим, безжизненным голосом. - Они
оставили мой холодный труп на бирже труда и даже не побеспокоились
поместить некролог в газете!
  Резким движением Делла отдернула тяжелую штору, закрывавшую большое,
во всю стену от пола до потолка, окно из толстого зеркального стекла.
  В комнату хлынул яркий солнечный свет, и на ее белокурых волосах
заиграли золотистые блики. Солнечные лучи просвечивали сквозь пеньюар из
плотного шелка. Осознавая, что контуры ее божественного тела будут
полностью видны и произведут на меня впечатление, она медленно повернулась
ко мне в профиль, чтобы я получил дополнительный импульс, глядя на круглые
очертания ее упругих грудей и красивую линию длинных ног. Я знал, что
Делла Огэст была одной из трех самых известных киноактрис Голливуда, и она
просто не могла не продемонстрировать свои сильные стороны даже перед
такой немногочисленной аудиторией, как я - Рик Холман.
  - Мне нужна помощь, Рик, - сказала она хрипло. - Я в отчаянном
положении! Вы - мой последний шанс.
  - Делла, дорогая, это что - комплимент?
  - Это не комплимент, - прошептала она с укоризной - Вы все прекрасно
понимаете.
  Она снова подошла к кушетке и села рядом со мной. Ее шелковый пеньюар
перестал быть прозрачным и снова скрыл ее округлые формы от моего
пристального взгляда.
  Комнату заливал ослепительно яркий солнечный свет. Небо было синее,
как сапфир. Но все это великолепие не могло сравниться с красотой Деллы
Огэст.
  - Чтобы разобраться в этом сложном деле, я должен знать о нем все, -
сказал я. - Если у событий есть начало, то почему бы нам не вернуться к
нему?
  - Начало - это Род Блейн, - произнесла она решительно.
  - Но ведь он мертв?
  - Да! Он погиб в автомобильной катастрофе шесть месяцев назад, -
сказала Делла, нетерпеливо кивая. - Именно тогда они решили, что надо
покончить со мной.
  - Послушайте, дорогая, - попросил я, - давайте попробуем разобраться
во всем этом, призвав на помощь логику. Я имею в виду...
  - Я не работаю уже шесть месяцев, - сказала она быстро. - Когда вы в
последний раз слышали, чтобы где-нибудь упоминалось обо мне, или читали
интервью со мной в журнале, или видели мое имя в рекламном объявлении
какой-либо газеты? Не старайтесь вспомнить, я сама скажу вам. Это было за
неделю до смерти Рода Блейна!
  - Почему они так поступили с вами? - спросил я. Она беспомощно пожала
плечами:
  - Я не знаю почему, я хотела бы, чтобы вы это выяснили, Рик. Они
хотят погубить меня и за шесть месяцев почти добились своей цели. Я как
будто уже не существую. Нет работы, нет даже никаких предложений - ничего
нет! Мой агент-посредник слишком занят, чтобы встретиться со мной, а
девушки-телефонистки на коммутаторе не узнают меня, когда я называю свое
имя и прошу соединить меня с какой-либо крупной киностудией. Когда я звоню
в приемную любого кинобосса, мне отвечают, что он вышел, то есть его
никогда нет на месте только для Деллы Огэст. Мне так плохо, что иногда по
ночам я сижу и долго смотрю на свои руки, ожидая, что на них появятся
пятна - первые признаки проказы!
  - Не принимайте все это так близко к сердцу, - сказал я.
  В глубине ее голубых с поволокой глаз была тревога. Делла схватила
меня за руку и сжала так, что ее ногти впились в мою руку.
  - Я боюсь, Рик, - прошептала она. - Они хотят похоронить меня заживо,
и они уже вырыли мне могилу. Я не знаю почему, только это, по-видимому,
связано с Родом Блейном. Это не может быть простым совпадением. Все
началось сразу после его смерти.
  - Тогда расскажите мне о Роде Блейне, - попросил я.
  - Его называли Золотым мальчиком! - Она говорила с большой грустью. -
У него был профиль и тело греческого бога, была огромная самонадеянность,
присущая юности, и такой актерский талант, который встречается в
артистическом мире только один раз в поколение. Вы слышали о нем, Рик? Его
знал весь мир.
  - Я ничего не знал ни о вас, ни о Роде Блейне, - признался я.
  - Я была помешана на нем, - сказала она тихо. - Мысль о нем сводила
меня с ума, и я ничего не могла поделать с собой. После трех разводов и
Бог знает скольких увлечений меня угораздило влюбиться в юношу, который
был моложе меня на десять лет. Вначале он был польщен тем, что известная
актриса открыто заигрывала с ним. Через некоторое время это стало
забавлять его. Позднее я стала женщиной, которой он мог пользоваться, а
еще позднее - той, которую можно оскорблять. Это было так отвратительно,
Рик! Так у меня еще не было ни с кем, но ему я позволяла все, потому что
любила его.
  - Все это закончилось до того несчастного случая? - спросил я.
  - Для Рода, может" быть, да, - ответила она тихим голосом. - Но не
для меня.
  Солнечные лучи падали на ее белокурые волосы и играли в них. Мягкие
черты ее лица притягивали мой взгляд. Она была не только прекрасной
актрисой, но также и красивой, вызывающей желание женщиной.
  - Когда вы видели Блейна в последний раз? Делла прижала тыльную
сторону руки ко рту и, прежде чем дать ответ, сильно укусила себя.
  - Вскоре после полудня в тот день, когда это случилось, - прошептала
она. - У нас произошла ссора, вернее, ужасный скандал. Тогда он мне
сказал, что я ему больше не нужна и что между нами все кончено. Я
ответила, что все равно люблю его и буду любить всегда. Он рассмеялся мне
в лицо. "Иди займись любовью с какой-нибудь швалью твоего возраста, детка,
- сказал он. - Только постарайся, чтобы он не видел тебя при ярком
солнечном свете, а то разглядит твои морщины!" Я дала ему пощечину. Он
стоял и смотрел на меня, в его глазах была ненависть! Затем он ударил меня
кулаком в зубы и вышел из комнаты. Через три часа его не стало.
  Она начала плакать, и скорбь ее выглядела неподдельной.
  - Может быть, это была моя вина, Рик, что он попал в эту
автокатастрофу? Наверное, я убила его!
  - Никто никого так не убивает, - резко сказал я. - Перестаньте винить
себя. Поняли?
  - Простите... - Она громко шмыгнула носом. - Единственное, что у меня
осталось, - это моя профессия. С семнадцати лет я снимаюсь в кино. Если я
не смогу больше сниматься, это будет означать мою смерть. Они знают это и
решили таким образом покончить со мной, лишив меня работы в кино. Вы
должны узнать, Рик, почему они решили сделать это, и остановить их!
Сколько бы это ни стоило, остановите их, я вам дам все, что вы захотите.
  - Все? - поинтересовался я.
  - Все, - ответила она твердо.
  - Включая Деллу Огэст?
  Она медленно подняла свое заплаканное лицо и внимательно посмотрела
на меня. В глазах ее мелькнуло что-то похожее на страх.
  - Наверное, я должна быть польщена этим вопросом? Вы хотите провести
со мной уик-энд за городом? Итак...
  - Да, мой обычный гонорар и, может быть, продолжительный уик-энд в
Палм-Спрингс.
  Я видел, как в течение нескольких секунд пальцы ее рук непроизвольно
сжимались и разжимались.
  - Вы шутите? - нервно засмеялась она. - Нет. - Ее тон вдруг
изменился, голос зазвучал подавленно. - Вы не шутите, не так ли?
  - Такова моя цена, - сказал я.
  - Мне кажется, у меня нет выбора. - Она отвела от меня глаза и
какое-то время смотрела невидящим взглядом в окно на ослепительно яркое
небо. - Хорошо! Я согласна. Ваш гонорар, каким бы большим он не был, и
целая неделя в Палм-Спрингс.
  Я уселся на кушетке поудобнее и закурил сигарету.
  - Мир кино, - сказал я, продолжая разговор, - полон легенд. У меня
есть свои любимые артисты, и я думаю, что они есть у каждого человека...
  - Я понимаю, - откликнулась она слабым голосом.
  - Вы помните ту мечтательную девушку из штата Небраска, которая
приехала в Голливуд, когда ей исполнилось семнадцать лет, и которая, когда
владелец киностудии пригласил ее однажды вечером к себе домой на ужин,
надеялась, что они с ним будут на самом деле только ужинать и говорить о
ее будущей карьере. Когда же он прямо дал ей понять, чего от нее хочет,
она так отделала его стулом, что он на три недели попал в больницу, где
ему наложили восемь швов, и только после этого он смог снова приковылять
на свою студию. Ведь так это было?
  - Это было так давно, - проговорила она тихо.
  - Таким было начало карьеры Деллы Огэст, и так была создана ее
репутация, - сказал я. - Репутация девушки, которая сделала свою карьеру,
избрав не самый легкий, а самый трудный путь. Девушки, которая, мечтая
получить роль, которую она так хотела бы исполнить, даже не села бы на
кушетку кинорежиссера, занимающегося подбором актеров!
  - Да, это была я, - сказала она, стараясь перевести разговор в шутку,
- девушка из Небраски, которая всегда так увлекалась сексом, что не
хотела, чтобы работа мешала ей им заниматься.
  - И вот теперь все эти ваши слова о том, что "они" делают с вами,
дорогая, - сказал я спокойно, - как "они" убивают вас, не давая вам больше
сниматься в кино... Я спрашивал себя: что было на самом деле, а что - плод
вашего богатого воображения, насколько плохо на самом деле обстоят дела?
Но если вы готовы заплатить даже телом Деллы Огэст, а также выплатить мне
гонорар, чтобы я выяснил все это, то положение, должно быть, действительно
очень серьезное.
  Она резким движением повернула ко мне голову. Ее голубые с поволокой
глаза были широко раскрыты.
  - Значит, вы блефовали, когда говорили о неделе в Палм-Спрингс?
Хотели посмотреть, какова будет моя реакция?
  - Конечно, - ответил я, пожимая плечами. - Мне хватит одного
гонорара, дорогая Делла. Мои услуги стоят дорого.
  - Вы чуть было не одурачили меня, - сказала она дрогнувшим голосом. -
Я меньше всего ожидала, что такой человек, как Рик Холман, способен
сделать мне грязное предложение.
  - Я бы провел неделю в любом месте с девушкой, которая сказала бы
мне, что она хочет того же, что и я, - сказал я вполне искренне. - Теперь
вернемся к вашей проблеме. Кто эти "они"? Кто решил отлучить вас от всех
киностудий Голливуда?
  - Я не знаю. - В ее глазах снова появилась тревога. - Я очень хотела
бы это знать, Рик! Но никто мне об этом не скажет. Получилось так, будто я
вдруг оказалась в звуконепроницаемой стеклянной клетке; и сколько бы я ни
кричала, никто меня не услышит!
  - Кто ваш агент-посредник? - спросил я.
  - Барни Райэн.
  - А кто был агентом-посредником у Рода Елейна?
  - Барни Райэн. - Губы Деллы неприязненно скривились. - Именно у него
в конторе я впервые встретила Рода Блейна.
  - Я поговорю с ним, - сказал я. - Была ли у Блейна жена? Брат? Другая
девушка? В общем, кто-нибудь, кто бы мог винить вас в его смерти и
ненавидеть так, чтобы мстить вам?
  Делла медленно покачала головой:
  - Нет, таких людей не было!
  - А что вы можете сказать о похоронах? - настаивал я. - Может быть,
вы видели там кого-нибудь незнакомого, кто особенно горько рыдал по нему?
  - Похороны Рода проходили по классическому голливудскому сценарию, -
ответила она с иронией. - Это была очень большая процессия, Рик. Три
тысячи человек собрались на кладбище, и каждый старался пробраться как
можно ближе к гробу, чтобы получше разглядеть Блейна, хотя это было
нелегко, потому что вокруг были могилы и надгробные плиты. Из трех тысяч
человек примерно две тысячи девятьсот были девушки от тринадцати до
девятнадцати лет, и все они рыдали!
  - Хорошо, а что вы можете сказать мне о тех, кто находился в часовне?
  - Об этом я ничего не знаю! - Она снова отвела взгляд. - Я не была
там.
  - Почему?
  - Мой добрый друг и агент, Барни Райэн, настойчиво советовал мне не
заходить в часовню. Он сказал, что это может привести к огласке, повлиять
на мою репутацию, а также затруднит мою работу. - Она грустно улыбнулась.
- Я думаю, единственное, в чем Барни ошибся, - он недооценил самого себя!
Она встала с кушетки и подошла к окну, и я снова увидел очертания ее
изумительного тела. Через несколько секунд я начал сомневаться, что был
прав, добровольно отказавшись от ее обещания провести со мной целую неделю
в Палм-Спрингс, которое мне с таким трудом удалось вырвать у нее.
  Раздался телефонный звонок. Делла направилась к телефону через всю
комнату, и я перестал видеть очертания ее тела.
  Она положила руку на телефонную трубку, но не стала поднимать ее.
Чувствовалось, что она чего-то боится. Телефон продолжал непрерывно
звонить. Мои нервы напряглись, и я ждал, когда она поднимет трубку.
  - С вами что-нибудь случилось, Делла? - спросил я наконец.
  - Нет. - Она судорожно сглотнула. - Нет, ничего! - Затем она сняла
трубку и напряженно, полушепотом произнесла:
  - Алло? - Но ее тихий голос звучал как крик.
  Она держала трубку и слушала примерно десять секунд, затем ее стало
трясти.
  - Рик! - Она протянула трубку мне, другой рукой зажимая микрофон.
  В ее голосе прозвучала настоятельная просьба. Я соскочил с кушетки и
быстро подошел к ней. Она сунула мне в руку трубку и мгновенно отпрянула
от телефона, как от какой-то гадины. Сначала я ничего не понял и смотрел
на нее с удивлением, затем поднес трубку к уху.
  - ..В его смерти виновата ты, - говорил кто-то внушающим страх,
гневным голосом. - Потаскуха! Мерзавка! Ты совратила его сладкой вонью
своих плотских желаний. Ты погубила его, заманив в свою грязную паутину
плоти и разврата! Шлюха! Дрянь! Теперь ты погибнешь сама - но не
мгновенно, как он, а медленно и мучительно! Проститутка! Падаль! Из могилы
он просит отомстить за него, и его просьба услышана! Жизнь медленно уходит
из тебя и скоро уйдет навсегда! Сука! Мразь! Скоро тебе ничего не
останется, как покончить с собой, и порок, который разъел твое грязное
тело и разложил твою грязную душу, будет...
  - Это гастрономический магазин Флинча. Большой выбор закусок и
импортных лакомств, - сказал я отрывисто и учтиво. - Я сожалею, но мы уже
получили все орехи, которые можем реализовать!
  Шепот в трубке внезапно прекратился, и в течение одной или двух
секунд я слышал неровное дыхание звонившего, а затем раздался слабый
щелчок - звонивший положил трубку. Я тоже положил трубку на аппарат и
посмотрел на Деллу.
  - Я не смог точно определить, кто это был - мужчина или женщина, -
сказал я. - А вы?
  Она молча покачала головой. Глаза ее потускнели, и она прижала руку к
горлу.
  - Скажите, сколько времени это продолжается? - спросил я.
  - Это началось дня через два после похорон, - ответила она медленно,
запинаясь на каждом слове. - Мне звонят по два-три раза в неделю! Раньше
эти звонки раздавались примерно в три часа ночи. Потом я перестала
отвечать на них ночью, и теперь мне звонят днем. - На мгновение она
зажмурилась. - Дело в том, Рик, что они знают: я не могу не снимать трубку
днем: вдруг позвонит мой агент по рекламе или кто-нибудь из киностудии.
  - А вы не знаете, кто бы мог это делать?
  - Я уже сказала вам, что не знаю! - ответила она напряженным голосом.
- Вы сами только что поняли: невозможно даже с уверенностью сказать,
мужчина это или женщина. Номер моего телефона, конечно, не значится в
телефонных справочниках, и я меняла его в течение последних шести месяцев
уже шесть или семь раз. Но я продолжаю слышать этот ужасный голос как по
расписанию, не менее двух раз в неделю.
  - Вы могли бы обратиться в полицию, и она подключилась бы к вашей
линии, - сказал я. - Тот ненормальный, который вас достает, может звонить
вам по своему служебному или домашнему телефону.
  - Вы с ума сошли! - воскликнула Делла, глядя на меня с ужасом. -
Попросить полицию, чтобы она слушала все эти ужасные обвинения? А если в
полиции им поверят? Или кто-нибудь из полицейских сообщит об этом прессе?
В каком положении я тогда окажусь?
  - Что ж, - пожал я плечами. - Это была только идея.
  - Тот, кто организовал заговор молчания вокруг Деллы Огэст, стоит и
за этими телефонными звонками, - сказала она уверенно. - Я надеюсь только
на вас, Рик. Вы узнаете, кто это сделал, и остановите их!


                                  Глава 2


  Контора Барни Райэна располагалась на первом этаже красивого здания
на бульваре Уилшир. Развязная секретарша-блондинка, взмахнув
искусственными ресницами, окинула меня быстрым взглядом и снова принялась
за комиксы, которые она прятала за своей пишущей машинкой. Эта девушка
была точной копией сотен других девушек, которые ежегодно приезжают в
Голливуд в отчаянной надежде прославиться и разбогатеть на этой "фабрике
грез". Однако миф о Голливуде сильно отличается от действительности и
существует лишь в богатом воображении тех, кто делает рекламу.
  Может быть, приехав сюда, эти девушки вначале внешне отличаются друг
от друга. Но не проходит и шести месяцев, как они становятся очень
похожими одна на другую. Они перекрашивают волосы и превращаются в
блондинок, одинаково причесываются, покрывают лаком передние зубы, делают
пластические операции, разглаживая кожу на лице и укорачивая нос, ходят в
одни и те же магазины, покупают "завлекающие" бюстгальтеры с поролоновой
подкладкой на два размера больше, чем им требуется, чтобы грудь казалась
выше. Я с надеждой жду дня, когда какая-либо девушка с бородавкой на носу
оставит ее на месте. Могу держать пари: эта девушка менее чем через три
года будет иметь свою киностудию и прибыль от нее вполне окупит
соперничество с этими абсолютно одинаковыми, стереотипными блондинками.
  - Я хотел бы видеть мистера Райэна, - сказал я вежливо.
  Секретарша вновь подняла искусственные ресницы, и я, увидев ее
лишенные какого-либо выражения карие глаза, с удивлением подумал, что
сегодня она, наверное, забыла вставить в них голубые контактные линзы.
  - У вас есть договоренность о встрече? - спросила она скучным голосом.
  - Нет, - ответил я, - но я думаю, что мистер Райэн все равно примет
меня. Мое имя Рик Холман.
  - Без предварительной договоренности господин Райэн никого не
принимает!
  - Я думаю, вы должны дать ему самому возможность сделать выбор, -
сказал я.
  - Без предварительной договоренности никого, - повторила она
самодовольно, смакуя каждое слово.
  - Хорошо, - сказал я, выразительно пожимая плечами. - Дэррилу это
может не понравиться.
  - Дэррилу? - Ее глаза широко раскрылись; пожалуй, даже хорошо, что
она забыла вставить в них контактные линзы.
  - Вы из кинокомпании "Двадцатый век", мистер Холман?
  - Если вы задаете такой вопрос, девочка, - сказал я весело и
добродушно, - значит, вы работаете в кино совсем недавно, не так ли?
  Не знаю, был ли на ней бюстгальтер "завлекающего" типа, но она
сделала долгий глубокий вдох, и ее грудь поднялась, так что бюстгальтер
вполне оправдал свое название.
  - Я работаю здесь уже около шести месяцев, мистер Холман. - Она
говорила это так льстиво и так приторно, что по сравнению с ее сладким
голосом даже мед мог показаться кислым. - Я сейчас же доложу о вас мистеру
Райэну.
  - Хорошо.
  - С удовольствием, мистер Холман. - Она быстро сделала еще один
глубокий вдох и принялась часто-часто моргать своими наклеенными
ресницами, не скрывая, что хочет привлечь к себе мое внимание. - Для вас
что угодно, мистер Холман, все, что угодно, - Она сопровождала эти слова
каким-то льстивым хихиканьем и старалась казаться при этом сексуальной,
однако издаваемые ею звуки скорее походили на визг и были совсем не к
месту. - Меня зовут Беверли Бриттон, и, к счастью, мое имя есть в
телефонных справочниках. Вы можете звонить мне в любое время, мистер
Холман, абсолютно в любое время.
  Я сделал неглубокий вдох и ответил:
  - Благодарю вас! Но вы хотели доложить мистеру Райэну, что я жду его.
  - О да, конечно! - Она снова хихикнула. - Я выгляжу глупой, не так ли?
  - Да, - просто ответил я.
  Не прошло и двадцати секунд, как я уже входил в кабинет Барни Райэна.
Он приветствовал меня так экспансивно, что на мгновение мне показалось,
что я на самом деле Дэррил.
  - Рик, детка! - Он тряс меня за руку с такой силой и энтузиазмом, как
будто ожидал, что сейчас я сообщу ему что-то очень хорошее. - Я так давно
тебя не видел, дорогой! Кажется, прошло уже два года с тех пор, как мы,
черт возьми, виделись в последний раз, не так ли?
  - Три. - Я осторожно высвободил руку. - Я вижу, ты многого добился,
Барни. Ты стал так популярен в этом мире...
  - Мне повезло, судьба дала мне шанс... - ответил он с подобающей
случаю скромностью. - Хочешь выпить?
  - Спасибо, виски и немного содовой, - сказал я.
  - Сейчас принесу! Садись вот сюда. - Он указал мне на элегантное,
удачно подделанное под старину кресло. - Посиди, а я принесу из бара все,
что нужно, и приготовлю твой любимый напиток! - Он направился к
встроенному в стену блестящему бару.
  Я бы не сказал, что успех изменил Барни Райэна в лучшую сторону. Даже
напротив, его фигура стала производить более отталкивающее впечатление.
Это был приземистый, крепко скроенный мужчина лет пятидесяти; за последние
три года он сильно прибавил в весе, а потому сейчас выглядел полным,
несмотря на усилия искусного портного. В его густых каштановых волосах
прибавилось седых прядей, а карие глаза приобрели какой-то грязноватый
оттенок.
  Три года назад он уже почти достиг статуса официального представителя
агентства печати, подвизаясь где-то на задворках Западного Голливуда.
Сейчас у него был шикарный кабинет на Беверли-Хиллз, и с ним работали три
его партнера. Может быть, успех испортил Барни Райэна? Да, хотя и не
слишком, показалось мне. В душе он оставался таким же мошенником и
подонком, каким был всегда.
  Он сунул мне бокал, наполненный почти до краев, затем взял свой,
обошел стол и сел в кресло.
  - Выпьем за Голливуд, Рик! - Он поднял свой бокал и стал пить
редкими, большими глотками. - Ты говоришь, я стал популярен в этом мире...
А как идут дела у тебя, дорогой? Ты ведь тоже добился кое-чего, стал
большим человеком по своей линии, не так ли? Сейчас у каждого в этом
проклятом бизнесе есть свои трудности, верно? И что они делают? Посылают
за Риком Холманом! На днях я говорил с Экселем Монтенем, он превратил свое
имя, имя большого, независимого режиссера-постановщика, во что-то
малозначащее. И как-то в разговоре с ним всплыло твое имя, дорогой Рик. Ты
бы слышал, дорогой, как он восхищался твоим талантом! Если бы ты услышал
его слова, они были бы приятны для твоего старого сердца!
  - Твое сердце лет на пятнадцать старше моего, Барни, - сказал я
холодно.
  - Ну, я пошутил! - Он изобразил широкую, похожую на оскал, натянутую
улыбку и снова поднял свой бокал. - Хорошо, Рик, что ты зашел вот так
запросто, чтобы поболтать о старых временах. Ты помнишь, когда...
  - Замолчи! - произнес я с отвращением.
  - Что?
  - Перестань врать! - сказал я сердито. - Наши с тобой "старые
времена" - это то единственное дело три года назад, когда тебе пришлось
отпустить с крючка ту девушку, иначе получил бы ты срок за вымогательство.
Я предпочел бы пойти на ближайшее кладбище и почитать надписи на
надгробных плитах, чем болтать с тобой о старых временах.
  - Рик, дорогуша! - Внезапно в его глазах мелькнуло что-то неприятное,
хотя он и пытался продолжать изображать натянутую улыбку. - Я стараюсь
быть с тобой вежливым. Это что - преступление?
  - Это даже больше, чем преступление, - отрезал я. - Я здесь только по
той одной причине: твой клиент стал и моим клиентом тоже. Мне нужна
информация, Барии, и ничего больше.
  - Тогда все хорошо! - Он покорно пожал плотными плечами. - Информация
о чем?
  - О Делле Огэст.
  - О Делле? - Его глаза на мгновение расширились. - Разве у нее
какие-нибудь неприятности, Рик?
  - Наверное, ее беда заключается в том, что ее агент-посредник -
настоящий мерзавец, - проговорил я сквозь зубы. - Она уже шесть месяцев
без работы!
  - Бедная девочка! - В его голосе звучала наигранная симпатия, как у
гробовщика, впервые посетившего семью покойника. - У нее в последнее время
не было хороших предложений, это правда.
  - Для такой актрисы, как Делла Огэст, шесть месяцев без работы - это
очень большой срок, - сказал я. - И не получить за этот период ни одного
предложения, ни одного запроса...
  - Такие времена, Рик, такие времена, ты же знаешь... - В его голосе
звучала слабая льстивая нотка. - Конечно, я сам озадачен этой ситуацией,
не скрою! Но что я могу поделать? Так получилось, что ничего не
подвернулось в течение последних шести месяцев. Производство упало на
десять процентов по сравнению с прошлым годом. Дела идут туго везде,
дорогуша, и...
  - Но у тебя самого есть работа?
  - У меня-то, конечно, работа есть! - ответил он самодовольно. -
Работать приходится в полную силу, и...
  - И у тебя не нашлось времени, чтобы поговорить с Деллой? - спросил я
с раздражением. - Ты был так занят, что не мог зайти к ней хотя бы один
раз за эти шесть месяцев или позвонить? Для человека, который, кажется,
получил около десяти процентов от ее доходов, это странно. Ты ведешь себя
так, как будто деньги ничего для тебя не значат, Барни. Это не похоже на
тебя.
  - Я был занят, - сказал он громко.
  - Ты паршивый врун, - сказал я. - Делла Огэст прекратила работать с
того дня, как погиб Род Блейн. Не хочешь ли ты сказать, что это простое
совпадение?
  - Конечно!
  - Барни! - Я посмотрел на него с полузастывшей улыбкой, - Я не хотел,
чтобы наш разговор был резким, но готов и к этому. Мне известно слишком
много о некоторых твоих прежних неблаговидных делах, еще до того, как у
тебя появились компаньоны и секретарша, и если я начну вспоминать кое о
чем вслух в определенных учреждениях этого города, это не принесет тебе
ничего хорошего.
  Ухмылка исчезла с его лица, и я почти услышал, как он мысленно
вздохнул с облегчением, подумав, что теперь ему не надо больше
притворяться.
  - А теперь я скажу тебе кое-что, шишка на ровном месте! - сказал он
резким надменным голосом. - Ты сам не знаешь, во что собираешься влезть!
Хочу дать тебе бесплатный совет, дорогуша. Не впутывайся в это дело, если
хочешь работать в нашем городе. Это слишком сложно для сыщика твоего
калибра, Холман. Они проглотят тебя со всеми потрохами и не подавятся!
  - Убеди меня в этом, - сказал я.
  - Незачем, - ответил он с ухмылкой. - Ты не можешь повредить мне,
Холман! Вероятно, когда-то у тебя была такая возможность, но сейчас ее
нет. Я уже и так потратил на тебя слишком много времени, а посему убирайся
из моего кабинета.
  - Может, мне зайти к твоим партнерам и рассказать им о той большой
кампании - перевод денег по почте, - которая стала началом твоей карьеры
агента-посредника? - проговорил я задумчиво. - Давай вспомним, как
выглядела эта твоя реклама? "Независимый режиссер-постановщик Голливуда
ищет таланты для съемки новых кинофильмов. Талантливые девушки
привлекательной внешности в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет
должны выслать свои фотографии и автобиографию по адресу: почтовый ящик
такой-то. Девушки, которые могут рассчитывать на успех, должны перевести
определенную сумму Голливуду. Кроме того, они должны будут оплатить
расходы, связанные с участием в пробных киносъемках, которые будут
проводиться как минимум в течение шести недель". Ведь так было дело, Барни?
  Он злобно посмотрел на меня. На его отвислых щеках выступили бордовые
пятна.
  - Придет день, когда настанет моя очередь, Холман, - сказал очень
глухо, - и тогда ты узнаешь, что...
  - Ты уже заявил, что я отнял у тебя слишком много времени, - перебил
я его. - Так скажи мне прямо, и скажи мне, дорогой, все, потому что я не
собираюсь задавать этот вопрос второй раз.
  - Мне шепнули об этом на ушко, - пробормотал он. - Это было через три
или четыре дня после похорон Рода Блейна. Карьера Деллы Огэст в кино
закончилась. Вот так просто все произошло!
  - Кто шепнул тебе об этом, Барни?
  - Все! - сказал Барни и грубо рассмеялся. - Об этом говорили везде,
куда бы я ни заходил и с кем бы ни говорил. Мне было даже несколько
анонимных звонков, наверное, потому, что я ее агент-посредник. Все об этом
знали, дружище!
  - Не хочешь ли ты сказать, что это была спонтанная реакция, которая
распространилась моментально, и об этом стало известно всем киностудиям,
Барни? - спросил я с недоверием. - Я этому просто не поверю.
  - Да, это должно было где-то начаться, - сказал он, кивая с кислой
миной. - Можно быть уверенным только в одном: это началось где-то у самой
вершины пирамиды! В противном случае этот слух никогда бы не
распространился с такой быстротой.
  - Кого ты знаешь у вершины пирамиды, кто бы ненавидел Деллу так
сильно? - спросил я.
  - Никого, - ответил он коротко.
  - Ты ничего не скрываешь от меня?
  - Рик, детка! - Он нагнулся ко мне через свой письменный стол. Его
глаза смотрели напряженно, ожидая ответа. - Я хотел бы, чтобы ты узнал,
кто это мог сделать. Я очень хочу этого, мне прямо невмоготу. И ты знаешь,
почему? Потому что, когда ты узнаешь обо всем этом, они разорвут тебя на
части и выбросят из окна десятого этажа!
  - Ценю твое отношение ко мне, - сказал я ему спокойно. - Если не
можешь назвать мне какие-либо имена, тогда подскажи, откуда начать поиск?
  Большим и указательным пальцами он теребил свой похожий на луковицу
нос, затем, задумавшись, стал тянуть его кончик вперед.
  - Этот слух облетел все кинокомпании Голливуда так быстро, -
проговорил он неторопливо, - что никто не усомнился в его достоверности.
Даже у владельцев самых крупных киностудий не возникло сомнений. Поэтому
тебе следует подняться выше по этой пирамиде власти. Я долго думал об
этом, детка. И согласись: мало кто стоит выше владельцев киностудий, не
так ли?
  - Если это игра в отгадки, то ты выиграл! - резко сказал я. - Тогда
назови мне их!
  - Времена меняются, - ответил Барни уклончиво. - Двадцать лет назад
два миллиона долларов были очень большой суммой в бюджете кинокомпании.
Сегодня это - семечки: на один кинофильм тратится до сорока миллионов
долларов. Ни одна киностудия не может заплатить таких денег сейчас и ждать
в течение нескольких лет, когда они вернутся, а поэтому...
  - Поэтому кинокомпании вынуждены обращаться за такими деньгами к
банкам! - сказал я. - Ты хочешь сказать, что то был директор какого-то
крупного банка? Он выступил против Деллы Огэст?
  - Они не всегда обращаются к банкам, - ответил Райэн уклончиво. -
Иногда они обращаются также и к финансовым синдикатам. Такой
сообразительный детектив, как ты, Рик, без труда сумеет узнать, какой
синдикат может предоставить такие большие суммы на эти цели, не так ли?
  - А почему бы тебе не избавить меня от хлопот и не назвать имя этого
человека? - настойчиво спросил я.
  - Только не я, дорогуша, - ответил он решительно, покачав головой. -
Я не вращаюсь в этих кругах. Мне там наверху, среди них, не хватает
воздуха.
  - Ты был доверенным лицом также у Рода Блейна? - быстро спросил я.
  - Не напоминай мне о нем! - Он вздрогнул, и по лицу его пробежала
тень острой боли. - Я думаю, что эта автокатастрофа обошлась мне как
минимум в сто тысяч долларов!
  - Прежде всего, как ты его нашел?
  - Делла однажды привела его в мою контору, и я подписал с ним
контракт. Это было очень просто. У него был большой талант! - Он с
восхищением покачал головой. - У этого парня было больше таланта в одном
мизинце, чем у трех лучших голливудских актеров, вместе взятых.
  - А что он был за человек?
  - Откуда я могу знать? - Он легонько потянул себя за нос. - Насколько
я помню, он никогда не был порядочным человеком. Это был просто сукин сын.
Иногда он вел себя как какой-то душевнобольной, одержимый мыслью о
самоубийстве. Я имел десять процентов доходов от его таланта, дорогуша. Ты
думаешь, он был мне нужен как друг?
  - А кто были его друзья?
  - Ты все еще разыгрываешь меня, дорогуша! У таких парней, как Блейн,
не бывает друзей - у него были только враги, причем с каждым днем их
становилось все больше.
  - Кто, кроме Деллы, знал его достаточно хорошо? - продолжал
настаивать я.
  - Он считал, что с женщинами следует обращаться как с целлофановым
пакетом для кукурузных хлопьев, - сказал Барни. В его голосе звучала нотка
благоговейного страха. - Разрываешь пакет с кукурузными хлопьями и берешь
их из пакета по штучке. Клем Кийли, который был продюсером одной из картин
с участием Рода, сказал однажды, что если бы вы когда-нибудь увидели
большое число женщин, лежащих на одной линии одна за другой,
протяженностью в одну милю, то вы могли бы с уверенностью сказать, что
здесь провел свой уик-энд Род Блейн! Тебе это не кажется забавным?
  - Мне уже не по себе, - ответил я устало.
  - Насколько я припоминаю, - кисло продолжал он, - среди них была одна
женщина, не похожая на других. Рыжеволосая. Просто куколка! Она когда-то
работала манекенщицей, что-то в этом роде. Кажется, ее звали Джерри? Да,
ее имя было Джерри. Она вилась вокруг него в течение долгого времени.
  - Какая Джерри?
  - Я никогда не пытался узнать ее фамилию, - беспомощно пожал он
плечами.
  - Где бы я мог найти эту Джерри?
  - Откуда я знаю, я не видел ее уже несколько месяцев. Мне кажется,
что я видел ее в последний раз за неделю или две до его смерти. Может
быть, она уехала из города сразу после похорон.
  - А что ты можешь сказать о его знакомых мужчинах?
  - Был один парень, с которым он часто проводил время. Его звали Стив
Дуглас. Эстрадный артист, я бы его так назвал. Он играет на пианино и
иногда поет в одном из фешенебельных баров на улице с увеселительными
заведениями. Этот бар называется "Робертос-Плейс". Звучит как название
притона для гомосексуалистов или наркоманов. Но это не притон.
  - Спасибо, Барни.
  Я встал и поставил пустой бокал на его письменный стол, но тут
вспомнил, что у меня был еще один вопрос, который я хотел задать ему,
чтобы удовлетворить свое любопытство.
  - Барни, а твоя секретарша.., ты ее тоже нашел во время одной из
почтовых кампаний?
  - Да! - Он хохотнул. - Ты бы видел ее, когда она первый раз приехала
к нам в город! Это, приятель, была такая неприметная девчонка, на которую
ты, идя по тротуару, мог бы наступить и раздавить ее, даже не заметив. Мне
сразу же пришлось преподать ей полный курс обучения и исправления, и это
стоило больших денег. Пластическая операция носа, покрытие лаком передних
зубов и шикарная прическа. Сейчас она на что-то похожа, не так ли?
  - Конечно, - согласился я, не уточняя, на что именно. - И тот
бюстгальтер с поролоновой прокладкой, поднимающий грудь, тоже хорошо
помогает.
  - Послушай! - Он посмотрел на меня с удивлением. - Как, черт возьми,
ты об этом догадался?
  Я был уже почти у двери, когда его голос остановил меня. Я обернулся
и посмотрел на него.
  - Помнишь, я сказал тебе, что воздуха там, на вершине пирамиды, для
меня явно не хватало? - с живостью спросил Барни. - Это правда, но,
несмотря на это, ко мне оттуда, сверху, идет конфиденциальная линия связи,
которая проходит прямо через это окно в мой кабинет.
  - Так чего ты хочешь? Услышать поздравления? - спросил я.
  - Я хочу избавить тебя от ненужной работы, детка. У нас здесь есть
один такой финансовый синдикат, который сумел разослать по всем адресам
письмо с намеком на Деллу Огэст. И этого намека было достаточно, чтобы
покончить с ней раз и навсегда. Во главе этого синдиката стоит Джером
Кинг, - сказал Барни, улыбаясь.
  - Джером Кинг? - я сосредоточенно посмотрел на него, затем покачал
головой. - Я никогда не слышал о нем.
  - Его мало кто знает, - сказал Барни. - Он финансирует кинокомпании в
самый критический период их работы. Когда кинокомпании не хватает сотни
тысяч долларов, чтобы закончить съемку кинофильма, а они уже превысили
свой бюджет на полмиллиона и банк не хочет давать больше денег, тогда
наступает время идти на поклон к Кингу. В настоящее время это происходит
довольно часто, и деньги Кинга вложены во многие кинокомпании. Поэтому
когда Кинг что-то говорит, то очень многие вынуждены прислушиваться к его
словам.
  - Еще раз спасибо, Барни, - сказал я. - Не знаю, что бы я делал без
тебя...
  - Я хотел, чтобы ты поработал над этим немножко, дорогуша Рик. - Он
снова улыбнулся, но улыбка его была совсем недоброжелательной. - Но
почему-то я не могу дождаться того времени, когда ты столкнешься с
Джеромом Т. Кингом, дорогуша! Ты даже не успеешь отскочить от него!


                                  Глава 3


  Дорога вела прямо вверх, к каньону, потом у самого края обрыва делала
крутой поворот направо и затем снова поднималась. В одном месте защитное
ограждение было недавно восстановлено, на нем еще виднелась свежая белая
краска. Я наклонился к ограждению и посмотрел вниз. Обрыв был почти
отвесным и уходил вниз примерно на четыреста - пятьсот футов.
  - Его машина свалилась как раз в этом месте, - негромко сказал
сержант Ловатт. - Он ехал на спортивной машине, одной из самых престижных
иномарок, и расчеты показали, что, когда он приближался к этому крутому
повороту, машина шла на скорости девяносто миль в час. Она пробила это
ограждение, рухнула в бездну и упала на дно каньона. - Он сделал
неопределенный жест в направлении видневшихся внизу, на дне каньона,
деревьев, которые казались с такой высоты крошечными.
  - Машина загорелась? - спросил я.
  - Нет, не успела, - ответил он. - Падая, она ударялась о землю и
подпрыгивала и развалилась на части прежде, чем упала у тех деревьев.
  - А что стало с Блейном?
  - То же, что и с машиной.
  Я оторвал взгляд от места падения машины, повернулся спиной к
ограждению и облокотился на него. Вынув из кармана пачку сигарет, я
предложил сержанту закурить. Он дал мне прикурить, потом закурил сам.
  - Машина шла слишком быстро, и он не смог справиться с управлением на
повороте, - сказал я неопределенно. - Это случилось после полудня, не так
ли?
  - Да, примерно в пять часов вечера, - ответил Ловатт.
  - Я полагаю, что поблизости не было ни одного свидетеля, который
видел бы, как это произошло?
  - Нет, был, - ответил сержант спокойно. - Блейн останавливался, чтобы
заправиться горючим, примерно в пяти милях отсюда вниз по дороге. В это
время одна маленькая пожилая женщина ехала на машине домой в Пасадену, и
она чуть не получила инфаркт, когда он промчался мимо ее машины примерно в
миле отсюда вниз по дороге. Она посчитала, что он ехал со скоростью по
крайней мере сто пятьдесят миль в час! Наверное, намеревался уехать очень
далеко.
  - Полагаю, - сказал я, глядя на дорожное покрытие, - на дороге здесь,
должно быть, осталось много следов резины от его машины.
  - Нет, не очень много, - ответил сержант настороженно. - Совсем
немного".
  Я посмотрел на него. Его лицо было серьезным и озабоченным. Он был
молод, смышлен и, по-видимому, готов посвятить этой службе всю свою жизнь.
Из таких парней получаются очень хорошие полицейские.
  - Он даже не попытался сделать правый поворот? - вслух выразил я свое
удивление.
  - Я ничего не знаю об этом, господин Холман, - ответил Ловатт с еще
большей осторожностью. - Он не использовал тормоза.
  - Всем расследованием руководили вы, сержант?
  - Так точно.
  - Он не использовал тормоза, - повторил я. - У вас это не вызвало
никакого беспокойства, сержант?
  - Я распорядился, чтобы все части машины были собраны в одном месте,
затем пригласил эксперта по автомобилям, чтобы он их проверил, - сказал
сержант. - Эксперт заявил, что он уверен: тормоза работали хорошо, не
имели каких-либо повреждений и были в полном порядке.
  - Так было снято одно из подозрений. Это не было убийством, - сказал
я, кивнув. - После этого перед вами встала дилемма; был ли это несчастный
случай или он покончил с собой?
  Сержант сделал глубокую затяжку, повернулся лицом к ограждению и
щелчком сбил окурок сигареты в каньон. Он задумчиво проследил за ним и,
казалось, был поглощен только этим. Затем он ровным безучастным голосом
проговорил:
  - Лейтенант вызвал меня и сказал, что я должен помочь его хорошему
другу - Рику Холману, который интересуется катастрофами в моем районе.
Лейтенант мой хороший друг, и я, естественно, ответил ему, что все будет
отлично. Теперь я знаю, что вы хороший друг лейтенанта, господин Холман,
но это почти все, что я о вас знаю. Не можете ли вы рассказать мне немного
больше о себе и о том, почему вас интересует именно эта автокатастрофа?
  - Ваш вопрос, сержант, звучит вполне обоснованно, но я чувствую себя
неловко, потому что не могу ответить на него, - сказал я искренне. - Меня
мало интересует Блейн. Меня интересуют люди, которые были связаны с ним,
когда он был жив. Я думаю, что это половина ответа на ваш вопрос?
  - Боюсь, я остался в таком же неведении, как и был, - ответил он и
тихо вздрогнул. - Но я должен верить своему лейтенанту. - Он посмотрел на
меня. Его лицо внезапно оживилось, глаза загорелись живым огнем. - Вы
спрашиваете, было ли это самоубийством или несчастным случаем? Конечно,
меня это тоже беспокоило, мистер Холман. Тем более что я узнал, кем был
этот парень - он был восходящей кинозвездой, и почти все газеты в нашей
стране писали о его смерти как о большой потере. Я разговаривал с людьми
из кинокомпаний - его пресс-секретарем, владельцем крупной киностудии,
целой группой киноартистов, двумя ловкими киноюристами. И все они говорили
мне, что парень все равно уже мертв и что, если хоть один намек на то, что
это было самоубийство, а не простой несчастный случай, просочится в
печать, это сообщение попадет на первые страницы газет. И как это
отразится на других людях, с которыми он был связан в жизни и которые
продолжают жить? И как это отразится на его друзьях и коллегах? Подумайте,
к каким последствиям для них все это приведет! - говорили они мне. -
Ловатт криво усмехнулся. - Мне не пришлось об этом думать, потому что
вскоре после этого большой полицейский чин сказал мне, как поступать.
Поэтому я бы очень хотел знать вашу точку зрения на это, господин Холман.
  - Вы думаете, сержант, что это было самоубийство? - напрямик спросил
я.
  - Не знаю. Думаю, что это возможно, вот и все.
  - Но никакого упоминания о возможности самоубийства в вашем
официальном рапорте не было?
  - Так точно.
  - Было ли это единственным моментом, который вы не включили в свой
официальный рапорт, сержант? На его лице вновь появилась кривая усмешка.
  - Я ждал, когда вы зададите мне этот вопрос, господин Холман. Был еще
один момент, который не упомянут в рапорте. Парень, который работает на
бензоколонке в пяти милях отсюда вниз по дороге, сказал, что в машине
Блейна, когда он заправлялся, находилась женщина. А та старушка, которая
ехала ему навстречу, направляясь домой в Пасадену, поклялась на Библии,
что, когда машина Блейна проносилась мимо нее, в ней, кроме него, никого
не было. При этом она довольно точно описала Блейна. Очевидно, в машине в
тот момент, когда она пробила ограждение в этом месте и полетела в каньон,
никого, кроме Блейна, не было, иначе мы нашли бы на дне каньона ее тело
или хотя бы то, что от него осталось.
  - Дал ли парень с бензоколонки описание той женщины, которая
находилась в машине Блейна?
  - Да, он сообщил еще одну деталь, - ответил сержант. - Голова этой
женщины была обвязана шарфом, и на ней были темные очки. Он сказал также,
что видел ее только мельком, потому что она сидела в машине как-то
съежившись. Его показания оказали мне большую помощь!
  - Попытались ли вы найти эту женщину?
  - Да, я пытался найти эту женщину, я допросил Деллу Огэст -
киноактрису. Блейн вышел из ее дома примерно в два часа пополудни в тот
день. Она сказала, что после этого она все время оставалась дома и никуда
не выходила, но не могла доказать этого. Тот большой начальник сказал мне,
как я должен написать свой рапорт, вот и все!
  - Спасибо, сержант, - искренне поблагодарил я Ловатта. - Я
признателен вам за вашу откровенность, но меня все же интересует, почему
вы были со мной так откровенны.
  - Эти крупные кинодельцы, эти их юристы и актеры... - проговорил он
задумчиво. - У меня были очень неопределенные доказательства того, что это
могло быть самоубийством, и то, что они говорили о его друзьях и коллегах
и о возможных последствиях, вполне могло показаться естественным. Мне
кажется, что я бы никогда и не написал об этом в своем рапорте. Но они не
стали ждать, а через мою голову обратились к большому полицейскому
начальнику и сказали ему, чтобы он проинструктировал меня, как мне
написать свой рапорт. - Он как-то неопределенно улыбнулся. - Мне это не
понравилось, мистер Холман.

  ***

  Особняк был похож на один из тех, которые иногда можно увидеть в
колонке рекламы в газете "Тайме". Этот особняк на Бель-Эйр был построен на
участке примерно в четыре акра. Он утопал в зелени. Сад вокруг дома
располагался террасами. На участке у дома был бассейн и теннисный корт.
Обычно в таких домах имеется пять с половиной ванных комнат с туалетами. Я
раньше удивлялся, когда читал об этих "половинках" ванных комнат, пока
однажды не понял, что боссы, которые могут себе позволить заплатить любые
деньги за дом, могут также пригласить для забавы какого-нибудь карлика или
лилипута.
  До разговора с сержантом Ловаттом, примерно в девять тридцать утра, я
позвонил Джерому Т. Кингу и поговорил с его секретаршей. Я сказал ей, что
у меня к Кингу личное и весьма срочное дело. Она ответила, что перезвонит
мне. Через час она действительно мне позвонила, сказала, что мистер Кинг
примет меня в своей личной резиденции в три часа дня, и сообщила адрес.
  Итак, через двадцать четыре часа после того, как Делла Огэст
попросила меня помочь ей, я пришел, чтобы встретиться с человеком,
который, судя по всему, был ответствен за то, что она попала в черный
список. Хотя у меня и промелькнула грустная мысль, что, может быть, мой
взгляд на все это слишком оптимистичен, я вспомнил слова Деллы: "Я надеюсь
только на вас, Рик. Вы узнаете, кто это сделал, и остановите их!"
Остановить такого человека, как Джером Т. Кинг, думаю, было делом трудным,
и Барни Райэн, который люто ненавидел меня, не мог дождаться, когда я
попытаюсь это сделать, потому что он был абсолютно уверен, что, начав это
дело, я приближу собственный конец.
  Я припарковал свою машину напротив широкого фасада дома, построенного
в испанском стиле, и вышел.
  Это была личная резиденция Кинга. Прозрачная голубая вода бассейна
сверкала на солнце. Как всегда, меня удивила мысль, почему в воду, которая
льется из-под крана и пригодна для питья, надо добавлять химические
вещества и профильтровывать ее, прежде чем она будет пригодна для
плавания. Когда я поднялся на веранду, дверь открылась. Из дома вышла
девушка. Увидев меня, она внезапно остановилась.
  У нее были длинные светлые волосы, выгоревшие на солнце. Они казались
почти белыми. Контраст между ее светлыми волосами и бронзовым загаром
привлекал к себе внимание. На ее маленьком лице выделялись большие
ярко-синие с зеленоватым оттенком глаза, полные наивного удивления,
смешанного с восторгом. У нее был маленький красивый и чувственный рот.
Казалось, природа создала чудо, дав ей почти самое привлекательное тело,
которое я когда-либо видел в своей жизни.
  Крошечное черное бикини только подчеркивало магнетическую
притягательность обнаженности этого восхитительного изобилия плавных
округлостей и сфер. Ее упругие груди плавно и величаво поднимались, как
полноводная река, и это зрелище вызывало во всем моем теле тупую боль и
желание. У нее была хрупкая, исключительно тонкая талия, переходившая в
пышные округлости бедер, которыми она как-то искусно покачивала с
амплитудой колебания, равной одной тысячной миллиметра. Это покачивание в
сочетании с впечатлением от ее ног создавало эффект эротического
совершенства.
  - Здравствуйте, - сказала она вдруг голосом маленькой девочки и
нерешительно улыбнулась.
  - Здравствуйте, - сказал я хрипло. - Я - Рик Холман. Мне на три часа
назначена встреча с мистером Кингом.
  - С Джеромом? Я думаю, он у себя в кабинете. Хотите, чтобы я провела
вас к нему, господин Холман?
  - Спасибо, - сказал я. У меня вдруг пересохло во рту. Она повела меня
в дом через просторный вестибюль и затем - прямо в кабинет, не
позаботившись постучать в дверь. Человек, сидевший за большим письменным
столом, по-видимому, черного дерева, поднял голову и посмотрел на нас,
когда мы вошли.
  - Дорогой, - сказала девушка застенчиво, - это мистер Холман. Я
встретила его у входной двери. Он не знал, как пройти к тебе, и я показала
ему дорогу. Я правильно сделала, не так ли?
  - Конечно, - ответил он кратко. - Теперь ты можешь идти.
  Я не смог бы оторвать свой взгляд от нее, когда она выходила из
комнаты, даже если бы и попытался сделать это. Мягкие, волнообразные
движения ее бедер, которые только символически были прикрыты тонкой
полоской черного шелка, делали ее неотразимой. И только после того, как за
ней мягко закрылась дверь, я смог сосредоточить свое внимание на человеке,
который сидел за большим письменным столом.
  Это был маленький лысый мужчина, одетый в хорошо сшитый черный
костюм. Его голова была слегка наклонена набок, а светлые пытливые глаза
изучали мое лицо из-под нависших век. Поза его была похожа на позу птицы,
но определенно не домашней птицы, а добродушного стервятника.
  - Я - Джером Т. Кинг, - сказал он так же кратко, как говорил и до
этого. - Эти ягодицы, которые завладели вашим вниманием несколько секунд
назад, мистер Холман, принадлежат моей жене.
  - О? - сказал я. А что я еще мог сказать?
  - Ее тело всегда выводит из равновесия мужчин, которые видят ее в
первый раз, - сказал он спокойно. - Поэтому я не делаю вам замечания за
вашу реакцию, мистер Холман, а просто сообщаю вам: она является моей
собственностью. Это подразумевает, конечно, что она не свободна и не
доступна.
  - Конечно, - сказал я.
  - Пожалуйста, садитесь. - Он кивком указал мне на обитое дорогим
материалом кресло, стоявшее неподалеку. - Теперь расскажите мне, что это
за личное и весьма срочное дело, которое мы должны обсудить.
  Я погрузился в указанное мне кресло и внимательно смотрел на Кинга в
течение нескольких секунд, раздумывая, с чего бы начать.
  - Мистер Кинг, - сказал я наконец, - может быть, мне следует вначале
рассказать вам немного о себе?
  - В этом нет необходимости. - Он перелистал какие-то бумаги на своем
письменном столе, пока не нашел ту, которую искал. - Вы пишете о себе как
о консультанте по промышленным вопросам, мистер Холман, но у вас имеется
лицензия частного детектива, выданная в Лос-Анджелесе. За последние пять
лет вы создали себе хорошую репутацию в кругах, имеющих отношение к
шоу-бизнесу, особенно кинобизнесу, как осторожный и умелый специалист по
улаживанию конфликтов в тех делах, где использование обычных каналов было
бы неразумным или бесполезным. Вы... - Он опустил голову и стал молча
изучать лежавшую перед ним бумагу. - У вас нет своей конторы, мистер
Холман? Не находите ли вы, что это несколько необычно, или это какая-то
уловка?
  - Когда кто-нибудь пожелает увидеть меня, я еду к нему в его контору,
- сказал я. - Это спасает от больших накладных расходов, а хорошая
справочная служба позволяет мне узнать, нужны ли мои услуги и когда они
нужны.
  Кинг рассеянно кивнул:
  - Я вижу, у вас есть дом - хороший дом в Беверли-Хиллз, который вы
купили три года назад. Похоже, что это удачная покупка за пятьдесят тысяч
долларов, мистер Холман, и вы уже выплатили тридцать тысяч долларов.
По-видимому, у вас очень хорошо идут дела, я поздравляю вас.
  - Благодарю. - ответил я сухо. - Я восхищен вашей справочной службой,
мистер Кинг. У нее ведь было очень мало времени, чтобы подготовить вам
ответы на все эти вопросы.
  - Эта справочная служба стоит дорого, но работает эффективно, -
отметил он, пожимая плечами. - Я думаю, что эта служба работает так же
хорошо, как и вы, мистер Холман.
  - Замечательно, что теперь мне не надо объяснять вам род моих
занятий, - сказал я. - Может быть, ваша справочная служба уже сообщила
вам, почему я здесь, у вас?
  Он сдвинул все бумаги в сторону и посмотрел на меня в упор, из-под
нависших век, которые сейчас опустились еще ниже, на меня смотрели
пронзительные, как у хищной птицы, глаза.
  - Начиная с определенного часа вчерашнего дня вашим клиентом стала
актриса Делла Огэст. Она сказала вам, что в течение шести месяцев у нее
нет никакой работы и что она подозревает, что ее включили в черный список
те, кто имеет какое-то влияние в кинопроизводстве. Она хочет, чтобы вы
узнали, кто включил ее в этот черный список и почему. Я прав, мистер
Холман?
  - На все сто процентов, - признался я. - У вас уникальная справочная
служба, мистер Кинг. Мне кажется, что этой справочной службой является
Барни Райэн, а уникальность ее заключается в том, что она дала вам ответы
на ваши вопросы раньше, чем вы успели задать их.
  Он пожал плечами еще раз.
  - Разрешите мне самому дать вам ответы на некоторые ваши вопросы,
мистер Холман. Абсолютно верно, что Делла Огэст включена в черный список.
И конечно" сделал это я.
  - Почему?
  - Потому что после того, что случилось с Родни Блейном, я решил, что
в кино не должно быть такой женщины, как Делла Огэст, несмотря на ее
профессиональные качества, - ответил он холодно. - У Блейна был блестящий
талант, и на ней лежит прямая ответственность за его смерть. Это
случилось, когда, картина с его участием была готова уже на две трети, и
кинокомпании пришлось потратить почти миллион долларов сверх бюджетных
ассигнований, чтобы спасти то, что еще можно было спасти. Надеюсь, вы
начинаете понимать меня сейчас, когда я говорю, что кино не может
позволить себе иметь Деллу Огэст или подобных ей?
  - Если вы хотите аргументировать это с моральной точки зрения, мистер
Кинг, - сказал я довольно мягко, - я бы вам ответил, что кинокомпании,
которые не могут позволить себе иметь Деллу Огэст, никогда не должны были
позволить Родни Блейну даже пройти через свои центральные ворота! Если вы
хотите вести деловой разговор, то я должен быть убежден в том, что прямая
ответственность за его смерть лежит на Делле Огэст.
  - Эта женщина три раза была замужем и имеет три развода, - сказал он
жестко. - У нее была постыдная связь с человеком на десять лет моложе ее,
и она сделала его жизнь невыносимой своими интригами и ревностью. По
секрету скажу вам, мистер Холман, что полиция была более чем наполовину
склонна считать: смерть Блейна была не несчастным случаем, а
самоубийством! Сама Делла Огэст призналась, что в тот день, за несколько
часов до смерти Блейна, у нее с ним была сильнейшая ссора, а один
свидетель показал, что, когда Блейн остановил свою машину для дозаправки у
бензоколонки, примерно в пяти милях от места происшествия, в ней сидела
женщина.
  - Опознал ли тот свидетель эту женщину как Деллу Огэст? - спросил я.
  - Нет, - признался Кинг нехотя. - На голове у нее был шарф, и она
носила темные очки, по-видимому для того, чтобы ее не узнали. У меня нет
сомнения в том, что это была Делла Огэст.
  Я достал сигарету и закурил, затем посмотрел на Кинга с недоумением.
  - Вы ставите меня в тупик, мистер Кинг, - сказал я медленно. - Как вы
только что мне сказали, никто точно не знает, была ли смерть Блейна
несчастным случаем или самоубийством, и никто еще не доказал, что женщина,
которая находилась в машине Блейна, была Деллой Огэст. Но через несколько
дней после смерти Блейна вы берете на себя роль судьи, присяжных
заседателей и исполнителя приговора. Не имея при этом никаких конкретных
свидетельств преступления, не выслушав доводов защиты обвиняемой, вы
признаете Деллу Огэст виновной и сами решаете, каким должно быть ее
наказание, и сами приводите свой приговор в исполнение!
  Кинг сложил бумаги, которые лежали перед ним на столе, и затем
свирепо посмотрел на меня. В его глазах я увидел нескрываемую злобу.
  - Я не намерен больше ничего объяснять, - сказал он холодно. - Вы
пришли ко мне с тремя вопросами: была ли Делла Огэст включена в черный
список, кто сделал это, почему это было сделано? Я ответил на все эти три
вопроса, мистер Холман!
  - Если я сумею доказать вам, что за смерть Родни Блейна несет
ответственность кто-то другой, - сказал я, - исключите ли вы ее имя из
черного списка, мистер Кинг?
  - У меня есть для вас короткий, но дельный совет, - резко сказал он.
- Идите к Делле Огэст и скажите ей, что вы не можете ничего сделать, чтобы
помочь ей в этом деле, и никто не сможет помочь ей. Затем забудьте об этом
и найдите себе другого клиента!
  - А если я не брошу этого дела? - спросил я. - Допустим, мне повезет
и я найду доказательства того, что не Делла Огэст, а кто-то другой виноват
в смерти Блейна? Если вы и после этого не захотите послушать меня, мистер
Кинг, я вынужден буду опубликовать доказательства, с тем чтобы другие
люди, которые имеют вес в кинопромышленности, смогли узнать обо всем.
  - И что, вы предполагаете, это даст вам? - спросил он с ядовитым
сарказмом.
  - Барни Райэн объяснил мне существо ваших финансовых операций, -
сказал я честно. - Тот факт, что очень многие люди должны вам крупные
суммы денег, конечно, служит важным рычагом, когда вы хотите повлиять на
них, но я не думаю, что большинство" лиц, занимающих ведущее положение в
кинобизнесе, - я имею в виду тех, кого знаю, - будут продолжать
бойкотировать кого-либо, узнав, что этот человек не виновен.
  - Вы наивный человек, мистер Холман, - сказал он презрительно. -
Наивный, самоуверенный и глупый. Я должен был понять это в тот самый
момент, когда вы вошли ко мне, и мне не следовало бы тратить свое время,
пытаясь вести с вами интеллигентный разговор. С дураками надо говорить
прямо, потому я теперь буду говорить с вами прямо. Если вы, Холман, будете
продолжать это бессмысленное расследование в интересах Деллы Огэст, я
позабочусь о том, чтобы ваше имя также попало в черный список в течение
ближайших сорока восьми часов. Теперь вам остается сделать выбор. Всего
доброго.
  Я встал с кресла и вышел из комнаты, не высказав прямо того, что
думал о нем самом, о его предках и о его сомнительных личных склонностях,
хотя я очень хотел сказать ему несколько коротких, хлестких слов. Донкихот
Холман сразился сегодня с большим числом ветряных мельниц, и вокруг него
уже достаточное количество сломанных копий, решил Рик Холман.
  Я вышел из дома, тихо закрыл за собой входную дверь и был уже на
полпути к своей машине, когда меня окликнул мягкий голос. От бассейна ко
мне быстро приближалась миссис Джером Т. Кинг. И одного взгляда на все
изгибы ее красивого тела было достаточно, чтобы моим телом вновь овладела
томительная боль.
  Она внезапно остановилась в одном шаге от меня, ее ярко-синие с
зеленоватым оттенком глаза застенчиво смотрели мне в лицо.
  - Привет, - сказала она детским голосом.
  - Привет, миссис Кинг, - ответил я весело, подражая ей.
  - Я - Моника, - сказала она доверчиво. - А вы - Рик, не так ли? Мне
нравится это имя - Рик. Хорошее имя.
  Хотя она просто стояла, ее тело все время находилось в движении. Я
понял: это оттого, что в ней заключено много жизненной энергии. Ненужный
глубокий вдох поднимал ее пышные груди на дюйм, так натягивая бюстгальтер,
что он готов был лопнуть. Ее округлые бедра вращались, как на шарнирах,
описывая серию небольших, по-видимому бесцельных кругов. И эти бедра
терлись друг о друга в каком-то самозабвенном экстазе. Она приподнималась
на носки, и ее лодыжки напрягались. Она упорно не замечала движений,
которые делало ее тело, но любой мужчина, который стоял бы так близко к
ней, как я, не мог бы не ощущать с немыслимой остротой даже самого тонкого
движения каждой ее мышцы под гладкой загорелой кожей.
  - Вы уже закончили свои дела с Джеромом, Рик?
  - Конечно.
  - Я надеялась, что вы оба придете сюда поплавать, чего-нибудь выпить
или просто посидеть у бассейна. - Она нерешительно улыбнулась. - Вы должны
прямо сейчас возвращаться к себе на работу, Рик?
  - Нет, не должен, - сказал я охрипшим голосом, - но я уверен, что
самым разумным было бы немедленно вернуться.
  - Да? - Ее глаза выражали невинное удивление, а я почти слышал, как
называют мое имя в зале суда, где я выступаю в качестве соответчика в
бракоразводном процессе супругов Кингов.
  - Вы работаете на Джерома? - спросила она.
  - Нет, - отрезал я решительно. - Я приехал поговорить с ним о своем
клиенте - об одной актрисе.
  - Я знаю ее? - Одной рукой она машинально пригладила полоску черного
шелка на груди.
  - Это Делла Огэст, - сказал я. По лицу Моники пробежала тень, а по ее
чувственным губам - легкая дрожь.
  - Я ненавижу эту женщину, Рик, - произнесла она тихим голосом, - за
то, что она сделала с бедным Родни Блейном!
  - Вы знали Блейна? - быстро спросил я.
  - Да, конечно! - прошептала она. - Это был замечательный человек. Мы
часто плавали вместе. Он был похож на греческого бога или на кого-то в
этом роде. У него был такой профиль, такое стройное, загорелое тело...
  Она внезапно подняла правую руку и провела пальцами по своим длинным
светлым волосам. Ее спина плавно изогнулась... Все ее движения были
чувственными.
  - После этого я его больше не видела, - прошептала она тихо, почти
про себя. - Я не могла ничего понять. Я думала, что он любит меня. Но
через некоторое время Джером сказал мне, что Блейн мертв. Я не могла
поверить этому. Род был слишком молод, чтобы такое могло случиться с ним.
Если бы умер Джером, я бы поверила этому, потому что он стар и безобразен,
а люди часто умирают как раз в этом возрасте, не так ли? - Ее глаза искали
встречи с моими. Взгляд умолял. - Разве это справедливо, Рик? Греческие
боги не умирают, когда им всего двадцать два года!
  - Джером уверен, что он покончил с собой, - сказал я бесцветным
голосом.
  - Род? - Она энергично отрицательно покачала головой. - Это же
смешно! Зачем ему было делать это, если он имел все? Внешность, личность,
блестящую карьеру! И он не мог наделать глупостей, так как его поддерживал
Джером! Нет, это был несчастный случай, Рик. Вы можете поверить мне!
  - Я не знал, Моника, что Джером поддерживал его, - сказал я как бы
невзначай.
  - Поведение Джерома в этом отношении иногда кажется смешным. - Она
задумчиво сморщила нос. - Иногда он бывает таким хвастливым, а временами -
таким скромным. Его заслуга состоит в том, что он нашел Рода. Затем Джером
нашел ему хорошего агента-посредника, хорошего владельца киностудии и
режиссера-постановщика для его первых кинокартин. Он даже лично следил за
подготовкой киносценариев и подбором киноактеров.
  - Меня это удивляет, - сказал я. - Я не думал, что он такой.
  - Но, - изящно пожала она плечами, - я думаю, что у всего этого была
и другая сторона, Рик. Джером считал, что Род мог стать одним из самых
выгодных вложений капитала, какие он когда-либо делал. Вначале он почти не
выпускал его из своего поля зрения. Род жил у нас, здесь, в доме, и когда
бы Джером ни уезжал куда-нибудь на пару дней, например в Нью-Йорк, он
всегда настаивал на том, чтобы Род оставался у нас дома, чтобы я
присматривала за ним в отсутствии Джерома.
  - Вы не возражали? Ведь на вас ложилась такая ответственность, -
сказал я серьезно.
  - О нет! - Она на мгновение закрыла глаза, и на ее лице промелькнула
еле уловимая улыбка. - Я нисколько не возражала против этого! Мы так
веселились, Рик! Мы целый день купались в бассейне, ночью при луне
устраивали пикники и... - Ее лицо внезапно потускнело. - Но все это в
прошлом, не так ли? Ушло навсегда, как и Род!
  На какое-то роковое мгновение у меня промелькнула мысль - заключить
Монику в свои объятия, чтобы успокоить ее, но я очень хорошо знал: если я
сделаю это, то она получит все, что угодно, но только не успокоение.
Стоять совсем рядом с Моникой Кинг было бы почти так же безрассудно, как
пинать ногой неразорвавшуюся бомбу, чтобы узнать, почему она не взорвалась.
  - Мне надо идти, - сказал я скрипучим голосом. - Было очень приятно
встретить вас, Моника, и мне жаль Рода Блейна.
  Она широко раскрыла глаза и, украдкой через плечо посмотрев в сторону
дома, сказала:
  - Мне кажется, Джером все еще в кабинете, возится со своими глупыми
бумажками.
  - Я тоже так думаю, - согласился я. - Но я уже попрощался с ним.
  Она прильнула ко мне и запустила руки мне под пиджак. Ее пальцы
плавно ощупывали мою грудь и пробовали ее на упругость.
  - Мне кажется, вы сильный, Рик, - сказала она, тяжело дыша. - Я
уверена также, что вы хороший пловец.
  - Так, средний, - сказал я, сдерживая волнение.
  - Вы скромничаете, - прошептала она. - Вам надо будет приехать сюда
снова, тогда мы поплаваем - когда Джером уедет по делам в Нью-Йорк или
куда-нибудь еще.
  Я молча смотрел в большие ярко-синие с зеленоватым оттенком глаза
Моники и видел, как ее детская невинность превращалась в жаркий пыл
страсти. Она облизывала губы розовым кончиком языка, а ее пальцы стали
упругими и с силой вонзились в мою грудь.
  - Вы ведь умеете обращаться с девушками, Рик! - Она говорила низким
голосом и слегка дрожала всем телом. - Вы не старик, который уже забыл,
как заниматься любовью! Вы молоды, сильны и...
  Внезапный шум, послышавшийся из дома, заставил ее отскочить от меня.
Это было судорожное, рефлекторное движение. Я быстро скользнул в машину и
завел мотор. Она же напряженно смотрела на парадную дверь дома. Ее
роскошное тело было сковано страхом до тех пор, пока она не убедилась, что
дверь не откроется.
  - До свидания, Моника, - сказал я.
  Она снова повернулась ко мне, и ее ярко-синие глаза опять были полны
невинного удивления. Ее маленький изящный рот казался таким незащищенным.
Он просто сводил меня с ума.
  - До свидания, мистер Холман, - скромно сказала она своим детским
голосом.
  Затем она подошла ближе к машине, медленно раскачивая бедрами в
примитивном ритме. Она была похожа на языческую богиню, которая совершает
предварительный обряд перед началом ежегодной оргии своего племени.
  - До свидания, - повторила она, и ее голос, теперь уже далеко не
детский, звучал даже едко. - Вы трус и ничтожество! Ползите к себе домой и
похныкайте во сне о той возможности, которую вы упустили!
  Она повернулась ко мне спиной. Внезапно наклонившись, она выставила
свой роскошный зад в мою сторону и сделала неприличный и насмешливый
прощальный жест.


                                  Глава 4


  Я уже собирался нажать на кнопку звонка в третий раз, когда дверь
открылась. Делла стояла в дверях и смущенно смотрела на меня. На ней был
хлопчатобумажный топ с открытой спиной, под цвет голубых глаз, плотно
облегавший ее упругие груди. Розовые лосины обтягивали нижнюю часть ее
тела. У нее была безукоризненная, волосок к волоску, прическа, идеальная
для блондинки с медным оттенком. Она выглядела как блюдо ценой в миллион
долларов. Так почему же в ее взгляде чувствовалось некоторое
замешательство?
  - Это сюрприз, Рик, - сказала она. - Я не ожидала, что вы
возвратитесь так рано. - В течение какого-то мгновения она колебалась. -
Вы не войдете?
  - Спасибо, - ответил я решительно. - Мне не помешает выпить.
  Я последовал за ней в гостиную, где причина ее замешательства стояла
около окна с зеркальным стеклом и курила сигару. Это был крупный полный
мужчина с густой шапкой коротко остриженных седых волос, которые стояли
торчком. Его лицо было определенно тевтонского типа. Квадратная челюсть
резко выдавалась вперед. У него был большой надменный нос и толстые
мясистые губы. Из-под его лохматых седых бровей выглядывали два
бледно-голубых глаза. Когда мы вошли в комнату, эти глаза посмотрели на
нас с ледяным равнодушием.
  - Рик, - сказала Делла, волнуясь, - это Эрик Стейнджер.
  - Привет, Холман, - буркнул он грубым голосом.
  - Вы знаете друг друга? - спросила Делла.
  - Да. Мы уже раза два встречались, - ответил я. - Прошу прощения,
Делла: я не знал, что у вас гость.
  - Это не имеет никакого значения, - сказал Стейнджер скрипучим
голосом. - Я все равно уже собирался уходить.
  - Никуда ты не уходишь, Эрик! - сказала Делла весело.
  - У меня встреча... - Он посмотрел на массивные часы на волосатом
запястье. - Ровно через двадцать минут.
  - Но у тебя еще есть время, чтобы выпить, дорогой, раз здесь Рик.
  Такая неловкая настойчивость удивила меня. Это не было похоже на
Деллу, и я решил, что она очень нервничает. Но что было тому причиной?
  Стейнджер раздраженно почесал свой шрам, который тянулся примерно от
того места, где сходятся брови, через весь лоб.
  - Как-нибудь в другой раз, - сказал он холодно. - Сейчас мне надо
идти. Эту встречу нельзя отложить, вы понимаете, Холман?
  - Конечно, - ответил я. - Тогда мы и приглашение выпить отложим на
другой раз.
  Он тяжело, грузно направился к двери, а Делла побежала за ним, как
щенок, которого поманили печеньем. Общая сцена получилась довольно
мрачной. В последний момент Стейнджер неожиданно повернул голову и
посмотрел через плечо.
  - Вы слишком много на себя берете в эти дни, мой друг, - сказал он
скрипучим голосом. - Смотрите, выбирайте себе кусок по зубам, иначе
подавитесь!
  - Я запомню это, Эрик, - сказал я спокойно. - Если я даже никогда не
пойму смысла ваших слов, я все равно запомню их.
  Уголки его рта скривились в презрительной усмешке.
  - Все это дешевые попытки сострить, - сказал он раздраженно. -
Возможно, за последние годы вы слегка оперились, приятель, но не
забывайте, что на той высоте, где парит ястреб, вы только голубь. - Я был
почти уверен, что слышал, как он щелкнул при этом каблуками. - Я даю вам
хороший совет, Холман, - продолжал он, солидно пожав плечами. - И если вы
не последуете ему, это вам дорого обойдется.
  В то время как Делла провожала Эрика до самой двери, я налил себе
бокал из роскошного бара, который находился в углублении в углу просторной
гостиной, и едва сделал первый глоток, как снова появилась" Делла.
  - Я пью только в компании, - сказала она устало. - Потому налейте мне
полный бокал виски без содовой. Мне это необходимо.
  Она прошла через всю комнату к бару, села на высокий стул,
облокотилась на стойку бара и стала наблюдать, как я наливал ей виски.
  - У меня было такое чувство, что я пришел не вовремя, - сказал я. -
Вам следовало бы сказать мне, что у вас гость.
  - Рик, вы именно тот человек, который нужен здесь, и вы пришли как
раз вовремя. - Она схватила бокал и сделала большой глоток выдержанного
виски. - Я никогда в жизни никому так не радовалась, как вам. Я уже
опасалась, что буду прикована к этому Стейнджеру весь вечер! О Боже! Какая
безрадостная перспектива для девушки!
  - Я имел удовольствие видеть ту отметину, которую вы оставили на его
лбу, когда вам было семнадцать лет и вы встретились впервые? - витиевато
спросил я.
  - Втайне, я думаю, он очень гордится этим шрамом, - ответила она с
усмешкой. - Все тевтоны его возраста гордо носят такие шрамы, подобно
тому, как многие американцы носят эмблему общества "Фи Бета Каппа" или
что-либо подобное. Могу держать пари, что он говорит каждому, будто
получил этот шрам во время дуэли на саблях в Шварцвальде на юго-западе
Германии, и никто не знает его настоящего происхождения!
  - Удар стулом, полученный от семнадцатилетней девушки, которая не
захотела быть изнасилованной им в ту ночь? - улыбнулся я, смотря на нее.
  - Ни в ту и ни в какую другую ночь! - поспешно закончила она. -
Никакая девушка не хочет быть изнасилованной. Девушке всегда хочется
чувствовать, что у нее есть выбор, до того самого момента, когда в замке
повернется ключ.
  Я допил виски и налил себе новую порцию.
  - Как идут дела, Рик? Паршиво? Как и у меня?
  - Я поговорил с некоторыми людьми, в частности с вашим
агентом-посредником, - сказал я. - И узнал, дорогая, кто включил вас в
черный список.
  - Я тоже, - с горечью сказала она. - Наши сведения совпали, не так ли?
  - Вы узнали, кто это сделал? - Я посмотрел на нее с изумлением.
  - Эрик только что сказал мне, - ответила она напряженно. - Я
надеялась, что вы пришли ко мне с другим именем-, Рик, потому что то имя,
которое он мне назвал, пугает меня!
  - Джером Т. Кинг?
  - Даже звук этого имени вселяет в меня страх! - Она проглотила
оставшееся у нее в бокале виски тремя быстрыми глотками и пододвинула
пустой бокал ко мне.
  - Налейте мне еще столько же, бармен, сколько и себе.
  - Почему вдруг Эрик Стейнджер стал беспокоиться о вашем благополучии?
- спросил я.
  - Он не переставал преследовать меня с той ночи, когда я ударила его
стулом, - поморщилась Делла. - Думаю, что я должна быть польщена:
четырнадцать лет - это очень большой срок для женщины, чьей
благосклонности добиваются, а ведь он до сих пор не приблизился ко мне
настолько, чтобы можно было говорить об успехе. Эрик предлагал мне почти
все, чем он мог соблазнить меня в этой жизни, в том числе и брак, но
сегодня он пришел ко мне с новым предложением.
  - С каким же?
  - Он сказал, что уже в течение шести месяцев знает: мое имя находится
в черном списке, но из милосердия не решался мне сообщить. Сейчас он
выяснил, кто постарался внести мое имя в этот список. Это Джером Кинг. И
Эрик думает, что у него есть хорошие шансы отговорить Кинга от продолжения
травли.
  - А какой ценой?
  - Ценой брака с ним! - Она слегка вздрогнула. - За эти годы он стал
хитрее. Он хочет быть уверенным, что сумеет поставить меня в ситуацию, в
которой мое тело будет принадлежать ему по праву. Он также приготовил для
меня совершенно новую картину, которую можно будет снимать, как только мое
имя будет исключено из черного списка. Он даже принес сценарий этой
картины. - Она кивком показала на большой сверток, лежавший на кофейном
столике. - Моя роль - просто конфетка. Я отдала бы все, чтобы сыграть ее,
и он знает это, скотина!
  - Слышу сладкий звенящий звук невероятного совпадения, - проговорил я
мрачно. - И вся эта аллегорическая чушь братьев Гримм о том, что я голубь,
над которым вьется ястреб, - ерунда!
  - Однако, - сказала Делла серьезно, - он хороший продюсер, а для
некоторых кинокартин еще и прекрасный директор. И этот сценарий, я думаю,
неплох!
  - Почему он верит, что может уговорить Кинга снять вас с крючка? -
спросил я.
  - Он не сказал, - пожала она плечами. - Но говорил об этом очень
уверенно. Однако сначала сентиментальная часть в церкви. Я не буду
исключена из черного списка до тех пор, пока он не наденет на мой палец
тоненькое золотое кольцо!
  - Теперь я понимаю его аллегорию, - сказал я. - Самое главное, чего
он не хочет - это чтобы я расстроил его замысел, оправдав вас перед
Кингом. В этом случае Эрика можно будет просто забросать тухлыми яйцами.
  - Вы думаете, Рик, что у вас есть шанс сделать это? - с живостью
спросила она. - Как реагировал Кинг, когда вы разговаривали с ним сегодня?
  Я рассказал ей о том, что этот маленький лысый хищник думал о ее
моральных качествах, о ее связи с Родом Елейном, обвиняя ее в смерти этого
молодого многообещающего актера. Ее лицо осунулось, когда я стал
рассказывать о твердом намерении Кинга оставить имя Деллы в черном списке
навечно, даже если я смогу доказать, что она абсолютно невиновна в смерти
Блейна. Сказал я и о том, что Кинг пригрозил: если я буду продолжать
расследование, он поместит мое имя в черный список рядом с именем Деллы. К
тому времени, когда я закончил рассказ, Делла выпила второй бокал
шотландского виски, и ее щеки слегка порозовели, а потом начали краснеть.
  - Мне кажется, что программа на этом завершается, как говорят на
телевидении, - сказала она решительно. - Теперь мне надо привыкнуть к
мысли о кислой капусте каждое утро, каждый день и каждый вечер.
  - Вы хотите выйти замуж за этот прусский монумент? - вскрикнул я. -
Вы сошли с ума!
  - Нет, - сказала она отрывисто. - Налейте мне еще - вы меня плохо
обслуживаете, разве вы не замечаете этого?
  - Мое обслуживание сейчас станет еще хуже, - проворчал я. - Я хочу
поговорить с вами, пока какая-то часть вашего мозга еще трезва.
  - Хорошо, но сначала я произнесу короткий монолог! - В ее голубых с
поволокой глазах блестели искорки. Она пристально посмотрела на меня. - Вы
только что сказали мне, что, если вы будете продолжать расследование, Кинг
включит в черный список еще и вас. Я не хотела бы, Рик, чтобы вы рисковали
своим именем. Я уже пробыла в этом списке шесть месяцев, и я знаю, что это
такое. Но если я выйду замуж за Эрика, то снова смогу играть в кино. -
Указательным пальцем она показала на сценарий. - Я смогу сыграть
большую/яркую роль, подобную той, которая лежит здесь. Я снова буду жить!
Вы можете понять, что это означает для актрисы, Рик?
  - А думали ли вы о том, какие ночи ожидают вас? - спросил я. - Что вы
будете делать в течение тех часов, которые пройдут с момента, когда вы
покинете съемочную площадку, и до того, как вы снова вернетесь на нее на
следующий день?
  - Да, эти ночи будут долгими, - сказала она тихо. - Я не обманываю
себя на этот счет. Но, по крайней мере, я буду живой, Рик! Я буду снова
играть. Любое существование лучше, чем те последние шесть месяцев, когда я
сидела дома и медленно сходила с ума!
  - Есть лучший выход, - проворчал я. - Если я смогу доказать, что вы
не имели никакого отношения к смерти Блейна, и кинопромышленники смогут
убедиться, что это правда, то черный список Джерома Кинга не будет ничего
значить. Кинобоссы не поддержат ваше отлучение, если они будут знать, что
вы невиновны.
  - Это похоже на красивую сказку, Рик, - сказала она горько. - Но в
жизни все намного сложнее, разве вы не согласны?
  - Но вы не сможете заставить меня прекратить свое расследование,
дорогая, - ухмыльнулся я язвительно. - И если я добьюсь успеха через два
дня после вашей свадьбы со Стейнджером, не будете ли вы тогда чувствовать
себя глуповато?
  В глубине ее глаз я почувствовал гнев и сильное напряжение. Она
пристально посмотрела на меня. Это продолжалось почти двадцать секунд.
Затем она внезапно расслабилась.
  - Я так и не получила свой напиток. Что же случилось? Неужели этот
подлец Джером Кинг хочет нанести удар также и по вам?
  - Наше соглашение в силе? - спросил я ее.
  - Мне кажется, да, Рик. - Теперь ее голос звучал немного трезвей. - Я
думаю, что должна опуститься перед вами на колени и поблагодарить вас. -
Она засмеялась и заплетающимся языком сказала:
  - Только я не совсем уверена, что смогу после этого подняться с колен!
  После того как я налил ей еще один бокал виски, третий по счету и
такой же полный, как первые два, я закурил сигарету. Это дало мне
возможность собраться с духом, прежде чем начать то, что я должен был
сделать, - продолжить этот разговор. Мне было неприятно, что ей придется
снова переживать все это, когда я буду с пристрастием расспрашивать ее и
выяснять у нее подробности и обстоятельства дела.
  Но у меня не было иного выхода.
  Делла опустила свой бокал чуть-чуть ниже и стала смотреть на меня
поверх него.
  - Почему вы такой угрюмый, мой друг? Я думала, что это только начало
нашей красивой дружбы.
  - Если мы собираемся бороться с Джеромом Кингом, то нам предстоит или
победить, или погибнуть, - сказал я холодно. - Между нами должно быть
абсолютное доверие с самого начала, или мы уже потерпели поражение.
  - Я полностью доверяю вам, детка! - сказала она легкомысленно.
  - Я хотел бы сказать вам то же самое, детка! Она поставила свой бокал
на стойку бара медленным расчетливым движением, которое могло произвести
внушительное впечатление, если бы только в последний момент ее рука не
дрогнула и она не пролила бы дорогой напиток на стойку бара.
  - Не потрудитесь ли вы объяснить мне свое последнее замечание? -
спросила она со свирепым видом.
  - Конечно, вы должны рассказать мне всю правду, какую бы душевную
травму это вам ни принесло, дорогая. - Я говорил ровным голосом, лишенным
какой-либо эмоциональной окраски. - Между нами не должно быть никакой
полуправды, никаких уверток и никакой лжи. Мы не можем позволить себе
этого!
  - Теперь вы оскорбляете меня!
  - У меня нет времени на подобную роскошь! - сказал я отрывисто. - В
тот день, когда Блейн попал в катастрофу, он был здесь, у вас, сразу после
полудня. И у вас произошла ссора. Тогда вы видели его живым в последний
раз?
  - Я сказала вам об этом вчера, - ответила она едко. - Может быть, вы
уже забыли?
  - Да, вы сказали мне об этом вчера, - подтвердил я. - Только тогда я
не знал о той женщине, которая находилась в машине Блейна, когда он
остановился, чтобы заправиться горючим перед катастрофой.
  - Об этом мне сообщили в полиции. - Ее голос был исключительно
вежливым, а на то, как холодно блестели ее глаза, я просто не обратил
внимания.
  - Я разговаривал с сержантом Ловаттом сегодня утром, - продолжал я
так же монотонно. - Вы сказали ему, что оставались дома весь день после
полудня, но вы не могли доказать это. Скажите, Делла, это вы были в машине
вместе с Елейном?
  - Нет. - Ее губы скривились. - О Боже! Как бы я хотела быть в машине
вместе с ним, Рик, потому что я бы никогда не покинула машину, как это
сделала она!
  - Есть ли у вас какое-либо представление о том, кто это был?
  - Никакого!
  Мне пришлось временно похоронить надежду узнать что-либо про эту
женщину. Я потушил окурок своей сигареты в помятой медной пепельнице и
сделал еще одну попытку:
  - Сегодня в полдень я разговаривал с женой Кинга.
  - По-видимому, это доставило вам большое удовольствие, Рик.
  Мне показалось, что в ее голосе были нотки недоброжелательной
насмешки, но я не мог быть в этом уверен. Ее подернутые дымкой голубые
глаза были широко открыты и смотрели невинно. Но теперь я уже хорошо
понимал, что она, отличная актриса, могла легко играть любую роль.
  - Моника рассказала мне, что Кинг первый открыл Рода Блейна и
поддерживал его с самого начала его карьеры. Что он потратил много усилий,
чтобы найти ему хорошего продюсера, директора картины и хороший
киносценарий для дебюта. Что он даже нашел ему хорошего агента-посредника.
  - Она сказала вам это, да? - Делла открыто зевнула.
  - Да. Она мне это сказала, - ответил я, слегка повысив голос. - А
Барни Райэн сказал, что он впервые увидел Блейна, когда вы однажды привели
его к нему в кабинет. Вчера вы говорили мне, что впервые встретили Блейна
в кабинете Барни. Не находите ли вы, что здесь что-то не так, дорогая?
Когда три человека дают разные показания, то, я думаю, надо быть
великодушным и посчитать, что по крайней мере один из них говорит правду.
Мне кажется, что я должен быть просто мечтателем, чтобы подумать, что
правду говорите вы?
  - Ах, эта ваша отвратительная подозрительность, Рик Холман!
  По ее щекам плавно скатывались крупные слезы, которые она очень умело
выжимала из уголков своих глаз.
  - Я не собираюсь выслушивать такое ни от вас, ни от кого-нибудь
другого," - сказала она приглушенным голосом.
  - Потрясающе, детка! - сказал я восхищенно. - Я забыл название
фильма, но помню одну сцену из "него. Это дает возможность избежать ответа
на затруднительный вопрос, не правда ли?
  Я пригнулся как раз вовремя: над моей головой пролетел тяжелый бокал
и, врезавшись в стену у меня за спиной, с треском разбился.
  - Да, если вы переживете кислую капусту, - сказал я грубо, - а у вас
есть перед Эриком преимущество в двадцать пять лет, - когда-нибудь в одном
из самых дешевых журналов может появиться сенсационный разоблачительный
рассказ, озаглавленный "Как я продавала свое тело, чтобы спасти
артистическую карьеру". В журнале будет также помещена большая фотография
покойного Эрика Стейнджера, на которой он будет изображен в виде
породистого хряка на свиноферме, а еще - пять или шесть интимных зарисовок
- актриса Делла Огэст, распростертая на кушетке в полуголом виде!
  - Вы!.. - Из ее горла доносились какие-то булькающие, полные
ненависти слова и звуки. - Вы низкий, вонючий, отвратительный, гнусный
сквернослов...
  - По сравнению с вами, детка, - ответил я с насмешкой, - я благоухаю
розами, и вы знаете это.
  В течение некоторого времени она просто сидела на своем месте и
смотрела стеклянными глазами как бы сквозь меня. На что она смотрела, я не
знал. Может быть, на тот ад, который творился в ее душе. Когда пауза
кончилась, она вытянула из-за пояса своих светло-розовых лосин носовой
платок и очень тщательно стала вытирать мокрое лицо.
  - Я хочу выпить еще, - объявила она ледяным голосом, - но мой бокал
куда-то пропал. Прислуга все разворовывает в этом притоне.
  Я поставил чистый бокал на бар прямо перед ее носом, а рядом с ним -
только что открытую бутылку шотландского виски.
  - Угощайтесь, мадам, - сказал я ей. - В нашу задачу не входит
препятствовать тому, чтобы наш клиент смог выпить. Мы считаем, что способ
избавляться от своих проблем - это их сугубо личное дело.
  Делла схватила бутылку, наклонила ее над бокалом, но затем,
поколебавшись несколько секунд, поставила бутылку обратно в бар. Ее бокал
остался пустым.
  - Вы такой, какой есть. - Она усмехнулась, посмотрев на меня
недоброжелательно. - Как я понимаю, вы хотите знать всю эту грязную
историю?
  - Если какие-нибудь грязные детали смущают вас, детка, - сказал я
вежливо, - постарайтесь подумать обо мне как о друге.
  - Миссис Джером Кинг сказала вам правду, - проговорила Делла сухо. -
Правду сказал вам и Барни Райэн. Только я одна солгала вам, и это
показывает, что двое из троих сказали вам правду. Это также доказывает,
что вы оказались плохим отгадчиком!
  - Я не могу всегда во всем быть прав, - признал я. - Когда вы впервые
встретили Рода Блейна?
  - На съемочной площадке, при съемке его первой картины. - Ее голос
стал мягче. - Я, конечно, слышала о новой находке Джерома Кинга. Я
прочитала сценарий и увидела, что ему дали замечательную роль: у
профессионалов не было шансов присвоить себе какую-либо часть того, что
предназначалось для Рода. Естественно, я уже ненавидела его до того, как
впервые встретила. Бюджетные ассигнования на эту картину были средними, но
у меня была ведущая женская роль и ставка кинозвезды. Я ни в коем случае
не хотела, чтобы вся картина была испорчена из-за маленького открытия
какого-то большого босса! - В ее глазах засветился теплый свет. - В первый
же момент, когда я увидела его там, на съемочной площадке, я поняла: в нем
есть все, что я хотела бы видеть в мужчине, и он должен принадлежать мне
любой ценой. Я начала с того, о чем обычно говорят: "Известная актриса
проявляет доброжелательность к неизвестному молодому актеру". Затем я
помогла ему некоторыми практическими советами. Он был талантлив, но его
способности были еще не отточены, и он впитывал мои советы как губка.
Достаточно было сказать ему о чем-нибудь только один раз, и он никогда не
забывал этого. Даже работа с ним, Рик, возбуждала, и после первой недели
работы я знала, что Род Блейн взлетит как метеор и ничто не сможет его
остановить. Он жил в доме Кинга, поэтому мне было трудно пригласить его на
свидание. Но однажды, на третьей неделе съемок, он случайно упомянул, что
Кинг и его жена собираются провести следующий уикэнд в Палм-Спрингс. Он не
знал, как ему развлечься, пока их не будет дома... - Делла
притворно-скромно улыбнулась. - Какая женщина могла бы устоять перед таким
соблазном? Мы провели в моем доме весь уикэнд. Это время прошло для меня в
каком-то безумном экстазе, который продолжался до воскресного вечера. У
него на пиджаке была оторвана пуговица, и я сделала тактическую ошибку,
пришив ее. Пришивая пуговицу, я чувствовала, что он наблюдает за мной, а
взглянув на него, увидела в его глазах почти откровенную насмешку. Эта
насмешка поразила меня. "Делла, дорогая, - сказал он своим вибрирующим
красивым голосом, - не проявляй ко мне материнских чувств. Ты еще не так
стара, чтобы быть моей матерью, и зачем тебе тратить на меня те несколько
лет, оставшихся еще до того, как твое прекрасное упругое тело начнет
терять свою упругость?" Я начала плакать как дурочка, но ему это очень
понравилось, и он придумал еще несколько колких замечаний, чтобы продлить
мой истерический плач!
  - Я уже убежден в привлекательных личных качествах Блейна, в его
мягкости и откровенности, - пробурчал я. - Скажите мне, как получилось,
что вы привели его к Барни Райэну, когда Джером Кинг уже подобрал ему
агента-посредника за несколько недель до того?
  - Утром, в понедельник, во время шестой недели съемок фильма, -
ответила Делла монотонно, - Род пришел в студию с застывшим от ужаса
лицом. Весь день он вел себя как зомби. Когда мы закончили съемки, я
спросила его, в чем все-таки дело. Он ответил, что прошлым вечером у них в
доме был ужасный скандал и что Кинг выбросил его из своего дома. Род
сказал, что с ним все кончено, и я почувствовала, какой у него внутри был
страх, Рик! Кинг сказал ему, что это была его первая и последняя
кинокартина, что после этого никто не пригласит его для съемок фильма, в
том числе и его главный агент-посредник, которого Кинг нанял для него
несколько недель назад. Я привела его сюда, к себе. Работа Рода в фильме
была почти закончена, и в следующие несколько дней в съемках должна была
участвовать я, поэтому наутро я привела Рода Блейна к Барни. Может быть,
Барни Райэн на семьдесят процентов и мошенник, но он может определить
настоящий талант, увидев его, и Барни тут же принял Рода к себе на работу.
  - Сколько картин сделал Блейн после этого? - спросил я.
  - Четыре, - сказала Делла. - Он погиб, когда сделал примерно две
третьих своей пятой картины.
  - То есть Кинг, по-видимому, не включил его в черный список?
  - Мне кажется, что нет, - сказала Делла, пожав плечами. - Кинг
приберег эту маленькую услугу для меня!
  - Барни упомянул девушку - кажется, ее звали Джерри, - манекенщицу с
рыжими волосами, с которой Блейн появлялся некоторое время вместе.
  - Джерри Ласло, - ответила Делла коротко.
  - Вы знаете ее?
  - Я никогда не встречала ее, но я могла бы сказать, что мне известны
о ней многие интимные подробности. - Делла улыбнулась, но уголки ее рта
горько опустились. - В течение некоторого времени Род, бывало, сравнивал
нас, и у меня оказывалось больше недостатков, чем у нее. Ее фигура была
лучше моей, ее техника любовных игр - намного выше моей, даже умение
одеваться - все это было выше моего!
  Я удивленно покачал головой:
  - Единственное, что вам оставалось сделать, - это открыть входную
дверь и вышвырнуть его на улицу!
  - Вместе с ним ушла бы и вся моя жизнь, - проговорила она мягко. - Но
я не думаю, что вы сможете понять это.
  - Сообщал ли он вам когда-либо какие-нибудь подробности об этой
девушке? - продолжал спрашивать я.
  - Вы смеетесь? - Делла горько улыбнулась. - Я знаю каждый дюйм ее
тела лучше, чем своего собственного!
  - Я имею в виду, например, где она живет, на кого работает, вот какие
подробности меня интересуют, - заметил я ворчливо.
  - Она живет в маленькой гостинице в центре Лос-Анджелеса, - ответила
Делла послушно. - Род говорил мне, что это одна из тех псевдобританских
дешевых гостиниц, в приемной которой висел большой портрет хозяина в форме
полковника индийской кавалерии. В обеденной комнате 6 потолка свисают
куски отставшей краски, которые часто падают в суп. Я не знала, где она
работала, но у меня было такое чувство, что она была фотомоделью, если ей
предлагали работу, - и это были главным образом снимки в полуголом виде в
журналах для мужчин.
  - Барни упомянул еще одно имя, - сказал я с надеждой. - Стив Дуглас.
  Ее рот плотно сжался, а глаза становились холоднее и холоднее, пока в
них не застыл лед.
  - Стив Дуглас! - повторил я более громко. - Что вы знаете о нем?
  - Он был другом Рода, - ответила Делла резко. - Это все, что я знаю!
  - Он разговаривал с вами обо всех своих друзьях, детка, - стал
выяснять я. - Почему же он ничего не говорил вам о Стиве Дугласе?
  - Я не знаю! Если вы хотите получить ответ, почему бы вам не взять
маленькую дощечку для спиритических сеансов и не спросить самого Рода?
  Зазвонил телефон, и она быстро соскользнула со стула у бара. Когда
она подошла к телефону, на ее лице промелькнуло выражение облегчения, но
не прошло и двух секунд, как я увидел, что ее тело застыло, а затем начало
трястись. Я быстро обогнул бар и вырвал телефонную трубку у нее из руки.
  - ..осталась валяться в грязи, созданной твоим собственным пороком! -
уже знакомый голос, внушающий суеверный страх, горячо шептал мне в ухо:
  - Иезавель! Распутница! Распутство разъест тебя, и твое когда-то
прекрасное тело, которое ты бесстыдно демонстрировала, будет съедено
могильными червями и...
  - Сделайте себе, дружище, одолжение, - сказал я весело. - Сразу после
того, как вы положите трубку, подойдите к зеркалу и посмотрите на себя!
Затем громко скажите: "Мне нужна помощь. Я схожу с ума. У меня осталось
очень мало времени!"
В течение некоторого времени я слышал только звуки неровного дыхания,
затем тот же голос произнес ругательное слово, после чего сразу же
послышались прерывистые гудки: звонивший бросил трубку.
  Делла была взволнована и вся дрожала.
  - Вот в такие моменты, как этот, возможность стать миссис Эрик
Стейнджер кажется мне раем!
  - Кто бы там ни был, ему не понравилось, когда я упомянул о
сумасшествии, - сказал я довольно. - Если бы только удалось узнать номер
телефона! Уж я бы доставил ему или ей больше неприятных минут, чем они
доставляют вам!
  - Это очень хорошая мысль! - сказала она резко. - Пойдемте сядем
снова за бар, я хотела бы выпить еще!
  - У меня нет времени, дорогая, - ответил я ей. - Мне надо идти.
  - Зачем? - Она посмотрела на меня безучастно. - Еще только
полдевятого.
  - Работа консультанта по промышленным вопросам никогда не кончается,
- сказал я ей грустно. - И поэтому я рад, что я не женат. На такой работе
мне, по-видимому, приходилось бы оставлять жену в самое неподходящее
время. Быть оставленной в одиночестве, когда Холман использовал свою
технику любви, было бы вполне достаточно, как я полагаю, чтобы расстроить
бедную женщину.
  - Рик!
  - Что? - Моя рука застыла на ручке двери.
  - А если Стейнджер вернется, чтобы услышать мой ответ, что мне делать?
  - Выпроводите его! - Я рывком открыл дверь.
  - Выпроводить его? - воскликнула Делла в отчаянии. - Пробовали ли вы
когда-нибудь остановить нападающего носорога?
  - Ведь прошло уже четырнадцать лет с тех пор, когда вы отделали его
стулом, - сказал я. - Закон за давностью лет уже давно освободил вас от
какой-либо ответственности, поэтому сейчас вы можете совершенно свободно
избить его снова в любое время, когда захотите. Почему бы вам на этот раз
не использовать для этой цели высокий стул у бара? Он всегда сможет
заявить, что второй шрам он получил, сражаясь на дуэли бутылками с
отбитыми горлышками в какой-нибудь венской таверне в то время, когда
молодой Штраус...
  Я успел выскочить за дверь, пожалуй за полсекунды до того, как еще
один бокал врезался в панель двери и со звоном разлетелся на куски.


                                  Глава 5


  Я заказал дорогой обед и спокойно пообедал в ресторане на той улице,
где полным-полно этих заведений. Может быть, сам я и не заслужил такого
обеда, но мой желудок заслужил. Поэтому было уже немного больше
одиннадцати часов вечера, когда я вошел в заведение под названием
"Робертос-Плейс". Это был один из элегантных баров с богатой мебелью,
мягким, неярким освещением и отличным обслуживанием. Спиртное в этом баре
не разбавлялось и было хорошего качества.
  Старший официант провел меня в угол зала, в нишу, которая находилась
почти на одной линии с пианино, и меня это вполне устраивало. Я заказал
бурбон со льдом и назвал марку, затем откинулся на мягкую спинку кожаного
кресла и закурил сигарету.
  Около пианино вертелись три-четыре девушки, потому пианиста я мог
видеть только в течение коротких промежутков времени. Это был
необыкновенно красивый молодой человек с лицом фавна. Я думаю, ему было
немногим более тридцати лет, но в его густых черных волосах было много
седины, а в небрежных локонах - что-то мальчишеское. То, что он виртуоз,
не вызывало сомнения. Доставляло удовольствие его как бы случайно
демонстрируемое мастерство, когда он переходил от сложного ритма
"босса-новы" прямо к "калипсо". Причем делал он это так изящно, что
заметить новый ритм можно было только через три такта.
  Немного позднее он спел одну остроумную песню. Он исполнял ее
классно, и в интимной обстановке бара она звучала особенно хорошо, но я
понял, что его голос недостаточно силен, чтобы он мог исполнять эту песню
в другом месте. В любом из больших клубов она не звучала бы так
впечатляюще и не была бы так воспринята аудиторией.
  Я вынул из бумажника визитную карточку и написал на обратной стороне:
"Хочу поговорить с вами о Роде Блейне, фактор времени играет здесь большую
роль. Можете ли вы уделить мне несколько минут в любое время сегодня
вечером?" Официант, видя мой пустой стакан, находился недалеко от меня,
ожидая нового заказа. Я попросил его передать мою карточку господину
Дугласу и обязательно принести мне еще порцию виски. Он отнес сначала
карточку, я видел, как Дуглас взял ее левой рукой и небрежно прочитал,
правой рукой продолжая играть. Затем он кивком дал знак официанту, что тот
может быть свободен, и бросил карточку на крышку пианино. "И черт с ним, с
этим пианистом", - подумал я мрачно. Через одну или две минуты официант
вернулся с новой порцией виски и извиняющимся голосом сказал мне, что он
передал мою карточку господину Дугласу.
  Я сидел и пил виски, недовольно слушая популярные номера из
современных бродвейских постановок, интересный отрывок из
латиноамериканской бравурной пьесы, в которой негромкий, но умный голос
так мягко и хорошо высмеивал одну глуповатую народную песню, что я
невольно рассмеялся. Так завершилась первая часть концерта. Дуглас встал
из-за пианино, быстро направился в конец зала, даже не взглянув в мою
сторону, и исчез за дверью с надписью: "Посторонним вход воспрещается". Я
подумал было, что мне следует идти за ним, но для этого не было основания.
Если он не хотел разговаривать со мной, я не мог ничего сделать, чтобы
заставить его изменить это решение.
  Плотная группа девушек, собравшаяся вокруг пианино, начала постепенно
расходиться, и я неожиданно увидел, что одна из них - высокая, гибкая
брюнетка - направляется прямо ко мне. На ней было красивое черное вечернее
платье с плотно облегающим корсажем, на котором от глубокого круглого
декольте до самой талии ярко сверкали многочисленные бусинки. От талии
вниз платье было расклешено и переходило в вихрь тонких присборенных
шифоновых юбок. То, как она шла, вызвало у меня вопрос, а не носит ли она
с собой в сумочке маленький коврик из тигровой шкуры на случай крайней
необходимости. Девушка остановилась прямо передо мной и подняла карточку,
которую она держала в правой руке так, чтобы я смог легко прочитать
напечатанные на ней слова.
  - Мистер Рик Холман? - Она говорила тихим и сухим голосом и с такой
ноткой чувственности, которая сразу вызвала у меня ответную реакцию.
  - Да, это я, - ответил я.
  - У меня к вам сообщение от Стива Дугласа. - Она небрежно скользнула
в кресло, стоявшее рядом с моим. - Я - Юджиния Сент-Клэр. Я знаю, что это
смешное имя, но в этом надо винить мою маму. Она была француженкой и
помешалась на королевских династиях, начиная с Людовика Четырнадцатого. Ну
и на мужчинах, естественно.
  В ее черных как смоль волосах была выстрижена челка, которая
прикрывала лоб и не доходила до бровей примерно на полдюйма. Головка была
ровно причесана с обеих сторон, даже прилизана в стиле, который
подчеркивал совершенную симметрию ее лица. Ее большие блестящие темные
глаза смотрели на меня слегка насмешливо. У нее были изящно вылепленные
высокие скулы, широкий рот и мягкие чувственные губы. Волевой, хотя и
мягко очерченный подбородок свидетельствовал о том, что ее мягкость,
скорее всего, идет не от природы.
  Это красивое и интеллигентное лицо, казалось, было создано, - чтобы
производить потрясающее впечатление, и, по-видимому, выполняло свою
функцию.
  - Я напугала вас, мистер Холман? - В ее хрипловатом голосе
чувствовалась искренняя озабоченность. - Я всегда очень много болтаю, это
все говорят! Не заставляет ли моя идиотская разговорчивость вас молчать?
Не лишила ли она вас дара речи? Не дай Бог! Или вы по натуре немногословны
и вначале глубоко обдумываете то, что хотите сказать?
  - Я думал о вашем лице, мисс Сент-Клэр, - ответил я вежливо.
  В ее глазах вспыхнул задорный огонек. Она положила локоть на стол и
оперлась подбородком о ладонь. Ее большие темные глаза стали серьезно и
внимательно разглядывать мое лицо.
  - Скажите мне что-нибудь еще, мистер Холман, - прошептала она
хрипловатым голосом. - Вы находите мое лицо красивым? Не поэтому ли ваши
голосовые связки словно парализованы? Или глубокая печаль, которая
омрачает мою жизнь, ясно видна на моем лице такому доброму человеку, как
вы, имеющему жизненный опыт и наделенному острой восприимчивостью?
  Я внимательно посмотрел в ее блестящие глаза и, сосчитав про себя до
пяти, спросил:
  - Вы часто здесь бываете, мисс Сент-Клэр? Уголки ее широкого рта
начали беспомощно подергиваться, хотя она усиленно старалась не
раскиснуть. Затем ее плечи задрожали, и она перестала сдерживать свои
чувства.
  - Вы меня растрогали! - сказала она, затем откинулась на спинку
кресла и рассмеялась булькающим смехом.
  - А я думал, что ваше лицо больше подходит для того, чтобы
производить фурор, - сказал я ей, - и что, может быть, вы его используете
большей частью для этого?
  - А я думала, что оказываю Дугласу большую услугу, взявшись
развлекать какого-то типа в течение часа или около того, пока он сам не
придет сюда, - сказала она тепло. - Вы не производите на меня впечатления
человека, который работает консультантом по вопросам промышленности,
мистер Холман. Вы тоже можете потрясать, только вы умнее меня и хорошо
скрываете это!
  - Могу я предложить вам выпить, мисс Сент-Клэр? - спросил я.
  - Спасибо. - Она высоко подняла правую руку и Громко щелкнула
пальцами. - Все в порядке, - сказала она спокойно. - Чарли знает, что мне
принести.
  - Следующий раз, когда я буду в Нью-Йорке, я попробую сделать то же
самое в ресторане "У Пьера", - сказал я восхищенно. - А теперь скажите,
что вам передал мистер Дуглас?
  - Хорошо! - На какой-то момент она почувствовала себя виноватой. -
Стив сказал мне, что у него бывают свободными десять минут после каждого
выступления, поэтому, если вы пожелаете, он хотел бы, чтобы я привела вас
к нему домой, и мы будем ждать его там. Сегодня он заканчивает здесь в
полпервого ночи, поэтому придет к нам примерно через четверть часа после
этого.
  Официант поставил перед ней бокал с замороженным дайкири.
  - Спасибо, Чарли, - сказала она небрежно. - Как у тебя с сексом в эти
дни?
  - И вы еще спрашиваете, мисс Сент-Клэр! - сказал он печально. - Я
прихожу домой так поздно, что моя жена уже давно спит! Когда я просыпаюсь,
она занята на кухне, готовит для меня завтрак, потому что ей надо бежать к
подруге и играть там весь день в карты.
  - Печально! - Она сморщила лоб, сосредоточившись секунд на десять,
затем снова торжествующе-громко щелкнула пальцами. - Я нашла выход! - Она
весело посмотрела на Чарли. - Единственное, что тебе нужно сделать, - это
взять один из тех переносных холодильных ящиков, знаешь? Те, которые
используют на пикниках, и...
  - Да, я понял, что вы имеете в виду, - сказал официант с сомнением.
  - Затем договорись с шеф-поваром и однажды вечером возьми домой
холодного фазана, или утку, или еще чего-нибудь и бутылку выдержанного
шампанского и положи все это в свой маленький переносной холодильный ящик.
Когда ты придешь домой, поставь его под кровать, напиши записку жене,
чтобы она ничего не готовила утром на завтрак, так как ты все организовал.
Утром, когда ты проснешься, сходи под душ - и оттуда сразу в постель. И
крикни своей жене, что завтрак уже готов. Все остальное зависит от тебя,
Чарли!
  Блаженная улыбка разлилась по его лицу.
  - Да, - сказал он медленно. - Спасибо вам тысячу раз, мисс Сент-Клэр.
  Он отошел от стола, а у меня осталось впечатление, что он теперь не
ходит, а просто летает по залу.
  - Это прекрасно, мисс Сент-Клэр, - сказал я. - Я принимаю ваше
предложение с удовольствием. Она подозрительно сузила глаза:
  - Я не помню, чтобы делала вам какое-нибудь предложение. Я устраивала
интимную жизнь Чарли, а не вашу!
  - Прежде чем Чарли подошел к столу, - терпеливо объяснил я, - я
получил от вас предложение отвести меня на квартиру Стива Дугласа, вы
помните?
  - А, то предложение! - Она снова расслабилась. - Мы можем пойти туда
в любое время, когда вы будете готовы.
  - Как только вы выпьете свой дайкири? - предложил я.
  Она подняла свой нетронутый бокал, откинула голову немного назад, и я
увидел, как содержимое его плавно исчезло в ее горле.
  - Гм. - Она поставила пустой бокал на стол и мгновение критически
смотрела на него. - Чарли снова использует крошечные лимоны! Можно ли
сделать хороший дайкири, если сначала не рассортировать все плоды по
размеру? Разве я не права, мистер Холман? Вы ведь все знаете о контроле за
производством и о таких вещах, не правда ли?
  - Я думаю, что вы абсолютно правы, мисс Сент-Клэр, - ответил я
серьезно.
  - Спасибо! - Облако черного шифона, как вихрь, на мгновение затмило
мои глаза, когда она быстро встала из-за стола. - Хорошо, давайте пойдем!
И сейчас, когда мы уже знаем друг друга по меньшей мере десять минут, вы
можете называть меня Юджиния, а я буду называть вас Рик, - сказала она. -
Не будьте же таким, черт возьми, светским, как буржуа, Рик! Черт с ним, с
чеком, Чарли запишет на мой счет. - Она снова подняла правую руку, и снова
раздался громкий щелчок ее пальцев. - Вот и все! - Ее рука вновь
опустилась. - Все улажено, а сейчас мы можем уйти отсюда с улыбкой!
  Я снова посмотрел на свои часы и понял, что Дуглас может прибыть сюда
в любое время; сейчас я был бы ему за это благодарен. Его квартира
произвела на меня удручающее впечатление, и я понял, что она произвела
такое же впечатление и на Юджинию. За последние пять минут она не
произнесла ни слова. Общее впечатление, которое я получил в первый момент,
когда вошел сюда, можно описать так: квартира была оформлена какой-то
старой девой средних лет, страдающей манией величия. Было похоже, что она
старалась воспроизвести в миниатюре Версальский дворец, имея весьма
ограниченные средства. Квартира пестрела яркими красками, и ткани казались
бы еще роскошнее, если бы не были синтетическими. Кушетка, на которую мы
сели, была очень маленькой, на ней могли уместиться только двое. Она была
обита тусклым темно-фиолетовым синтетическим бархатом, который при
искусственном освещении отвратительно переливался.
  Чувствовалось, что здесь что-то не так, хотя трудно было сразу
определить, что именно. Я подумал, что такое же ощущение получилось бы,
если бы пол этой квартиры был покатым.
  Послышался скрежет поворачиваемого в двери ключа, и Юджиния издала
легкий вздох облегчения, когда в комнату вошел Дуглас.
  - Мы уже перешли на "ты", Стив, - сообщила ему Юджиния, - поэтому -
Рик, это Стив. Стив - это Рик!
  Мы пожали друг другу руки. Его пожатие было жестким. Он был немножко
выше ростом, чем я думал, и вблизи его лицо еще больше, чем в баре,
походило на лик фавна. У него были ласковые карие глаза, обрамленные
бахромой длинных ресниц. В них чувствовались настороженность и усталость.
  - Извините, что заставил вас ждать, - сказал он. - Как насчет выпить?
  Мы с Юджинией отказались, а Дуглас легкими шагами подошел к
маленькому бару и смешал себе коктейль. Потом он сел на что-то, отдаленно
напоминающее антиквариат; сидеть на этом было явно неудобно.
  - Так что вы хотите узнать о Роде Блейне? - спросил он мягко.
  - Моя единственная проблема - найти, с чего начать, - признался я. -
Но это нелегкая задача.
  - Может быть, я смогу облегчить вашу задачу. Барни Райэн звонил мне
сегодня днем.
  - Славный старина Барни! - пробормотал я. - Он не может не совать
свой нос в чужие дела.
  - Поэтому сейчас я знаю о вас, Рик, многое, - сказал Дуглас
самодовольно. - У вас, должно быть, очень интересная жизнь: Барни сказал,
что вы занимаетесь улаживанием мелких конфликтов? - Он ждал, какова будет
моя реакция на его слова, и я прочитал в его карих глазах некоторое
разочарование, когда он не увидел никакой реакции. - Я, конечно, также
знаю, почему вы так настойчиво интересуетесь Родом!
  - Вот и хорошо, - сказал я спокойно. - Это сэкономит нам много
времени.
  Дуглас сделал глоток, немного посмаковал виски, затем кивнул в знак
одобрения. Я почувствовал, что Юджиния, которая сидела рядом со мной,
слегка поморщилась от его шутовства, которое выглядело просто пошлым.
  - Мне это любопытство кажется странным и даже нездоровым, - сказал
он, как бы размышляя. - Через шесть месяцев после своей смерти Род Блейн
внезапно становится очень важным для целой группы людей, которые нисколько
не думали о нем, когда он был жив! Вы знаете, что меня больше всего
возмущает во всем этом? Чудовищное пренебрежение к таланту. В сегодняшнем
мире "слишком много скучных и тупых людей, так можно ли бросаться такими
яркими талантами, как Род Блейн?
  - Это как раз один из вопросов, на который я ищу ответ, - сказал я. -
Была ли смерть Блейна случайностью или же он специально покончил с тем
ярким талантом, о котором вы только что говорили, Стив?
  Дуглас слегка нахмурился:
  - Не хотите ли вы сказать, что он покончил с собой?
  - Это предположение уже высказано довольно многими людьми.
  - Это смехотворно! - Дуглас раздраженно задвигал плечом. - Род! Эти
торговцы плотью, по-видимому, лишились остатков ума! У Рода Блейна было
все, для чего стоило жить. Через десять лет весь мир был бы у его ног.
Хотя его талант еще полностью не созрел, он был почти гениален. Как
человек в таком положении мог думать о самоубийстве?
  - Может быть, вы и правы, - сказал я. - Как вы впервые встретились,
Стив?
  - Я открыл его, - ответил Дуглас скромно. - Я был первым человеком,
который осознал фантастическую глубину его нераскрытого таланта и сделал
все, чтобы мир увидел его. Если я и не совершу в жизни ничего другого, -
мне есть что вспомнить!
  - Вы хотите сказать, что открыли его раньше Джерома Кинга? - спросил
я.
  Дуглас снисходительно улыбнулся:
  - Дорогой Рик, я сделал все, что только возможно, чтобы Джером Кинг
обнаружил его!
  - Я изумлен тем, что услышал от вас, Стив, - сказал я искренне. - То,
что вы сказали, кажется мне поразительным.
  Стив был горд собой, как попугай, которому только что почесали голову.
  - Может быть, мне лучше рассказать вам все, как было, Рик? -
прямо-таки промурлыкал он. - Я живу театром с тех пор, как я помню себя. В
театре я занимался почти всем, чем только можно. Я думаю, меня можно
считать настоящим профессионалом! - Он бросил лукавый взгляд на Юджинию и
вдруг захихикал:
  - В сценическом смысле, дорогая, ты, конечно, понимаешь?
  - Ты можешь не беспокоиться обо мне, Стив, - сказала ему Юджиния
по-детски звонким голосом. - Некоторые из лучших друзей моей мамы -
профессиональные актеры.
  На мгновение в его глазах блеснула злоба, однако бахрома его длинных
ресниц скрыла ее.
  - Это, Рик, одна из самых привлекательных черт Юджинии, - сказал он
покровительственным тоном. - Ей просто необходимо поражать всех, даже если
это в конце концов убьет ее!
  - Вы рассказывали мне, как открыли Рода Блейна, - напомнил я ему.
  - Да, правильно, перехожу прямо к делу. Я понимаю, что вы должны быть
ужасно заняты, Рик, улаживая все те конфликты, которые возникают то тут,
то там! Три года назад я был директором театра на летней ярмарке севернее
Сан-Франциско. Это был небольшой театр. Однажды ко мне пришел Род и
попросил работу. Тогда ему было только девятнадцать лет, и, как он
рассказал мне позднее, он в течение предыдущих шести месяцев переезжал в
поисках работы с места на место. Он бродяжничал и пересек всю страну от
самого Чикаго. Я спросил его, что он умеет делать, и он ответил, что умеет
все. Даже в то время у него была восхитительная самоуверенность,
самоуверенность, присущая талантливым людям. Итак, я устроил смотр его
вокальных и других способностей, и я буду всегда благодарен судьбе, что
первую возможность обнаружить этот замечательный молодой талант она
предоставила мне! Дать ему работу не составило труда. И хотя деньги для
меня были проблемой, но я знал, что мой долг - поддерживать его до тех
пор, пока он не встанет на собственные ноги в театральном мире; я был
счастлив помогать ему на его пути к успеху всем, чем только мог!
  - Стив, дорогой, - сказала Юджиния мило, - я не хочу быть грубой, но
если ты перестанешь произносить театральный монолог и будешь
придерживаться фактов, у нас будет больше шансов хоть немного поспать
сегодня!
  - Как хочешь! - сказал он недовольно. - В гостинице он жил со мной в
одной комнате, и того немногого, что у меня было, хватало для двоих.
Естественно, что в нашей пьесе ему принадлежала ведущая роль, и мне
пришлось переделать несколько слабых сцен, чтобы Род был ведущим на сцене
все время. Видите ли, меня не оставляла мысль, что если он будет все время
выступать, то есть хоть какая-то надежда, что кто-нибудь из важных персон
заметит его. И случилось маленькое чудо: когда наша постановка шла третью
неделю, в гостиницу на пять дней прибыли мистер и миссис Джером Т.Кинг.
Можете себе представить, как я волновался, когда думал о том, придут ли
они к нам в театр! На второй день их пребывания в гостинице я слышал, как
мистер Кинг громко, с пафосом говорил, что на отдыхе он даже ни разу не
произнес слово "бизнес", и это меня огорчило! Но в тот день я заметил, что
миссис Кинг, по-видимому, заинтересовалась молодыми артистами нашей
труппы. - Он снова хихикнул. - Простите меня, но я тогда применил
маленькую безобидную уловку. Я прямо подошел к ней, представился
директором театра и попросил оказать небольшую любезность. Я сказал ей,
что молодой человек, который играет в нашей пьесе главную роль, - ее
скромный поклонник. Я спросил ее, не будет ли она столь благосклонна,
чтобы разрешить мне представить его ей. Я был уверен, что ни одна женщина
не отказалась бы выполнить мою просьбу, услышав такие льстивые слова.
Миссис Кинг не была исключением. В это время Род находился в глубине сцены
и красил задник, поэтому я кинулся туда и быстро рассказал ему о том
маленьком обмане, который я использовал в разговоре с миссис Кинг. Он
всегда был парнем что надо и ответил, что он не против подыграть мне. Мне
стоило только увидеть, как она смотрела на него, чтобы сразу понять: моя
маленькая уловка оказалась успешной и превзошла самые большие ожидания.
  На вечернее представление она пришла одна и после спектакля
пригласила его на обед. После следующего вечернего представления, на
которое она пришла снова одна, я разговаривал с ней в ожидании, когда Род
переоденется. К этому времени она, так же как и я, поверила в его талант.
Как бы невзначай я сказал ей: жаль, что игру Рода не смог увидеть ее муж.
Она ответила, что очень сожалеет, но надежды на то, что ее муж во время
отдыха сможет прийти на представление, почти нет.
  Я сказал ей, что мне приснился сон о том, как ее муж увидел Рода, а
потом взял его с собой в Лос-Анджелес, с тем чтобы Род мог пожить в их
доме до тех пор, пока ее муж не найдет возможность помочь ему начать
делать настоящую карьеру.
  - На следующий вечер Джером пришел на представление и сидел во втором
ряду, а в конце недели Блейн уехал с семьей Кингов в Лос-Анджелес? Ваш сон
оказался вещим? - спросил я.
  - Как вы догадались? - спросил Дуглас слегка удивленно.
  - Я видел Монику Кинг, - сказал я прочувствованно. - Что было потом?
  - Род смог начать карьеру. Закончилось лето, театр закрылся, и я тоже
вернулся в Лос-Анджелес, - сказал он. - Я возвратился к работе, которую
обычно делаю зимой, - играл на пианино и пел в одном из первоклассных
баров города и возобновил свою дружбу с Родом. Я всегда буду помнить те
дни поздней осени! - Вдруг он понизил голос: слишком велика была
ностальгия по прошлому:
  - Золотые дни! Только такими я навсегда запомнил их. Род Блейн начал
сниматься в своей первой картине, и играл он исключительно хорошо. Он был
счастлив, живя у Кингов в качестве их гостя. Все его будущее выглядело как
светлый сияющий горизонт без единого облачка. Затем в жизнь Блейна
вмешалась его личная Немезида.
  Юджиния беспокойно ерзала на кушетке рядом со мной, пока ее горячее
бедро не прижалось вплотную к моему.
  - Может быть, этот незаметный сексуальный эпизодик поможет мне
сохранить рассудок? - шепнула она мне. "
  - Что? - спросил Дуглас резко.
  - Я спросила, кто был его личной Немезидой? - ответила она без
малейшего колебания.
  - Делла Огэст! - проворчал он. - А кто же еще? Он повторил рассказ,
который я уже слышал от Деллы этим же вечером, только в его рассказе,
конечно, были несколько иначе расставлены акценты.
  - Она набросилась на Блейна, пока он в конце концов не сдался. Вся
вина за то, что Кинг выбросил его из своего дома, лежала полностью на
Делле. Жена Кинга была просто шокирована, когда услышала о любовной связи
Рода с Деллой.
  Затем Дуглас рассказал, что он конфиденциально переговорил с Барни
Райэном об этой проблеме. Райэн был проницательным агентом-посредником и,
естественно, тут же признал огромный талант Блейна. Он полностью
согласился с Дугласом, что каким-то образом надо освободить его от дурного
влияния Деллы. Барни познакомил Дугласа с очаровательной девушкой,
натурщицей, и она страстно пожелала помочь. Поэтому они свели ее с
Блейном, и в течение некоторого времени казалось, что все увенчается
успехом.
  - Это была Джерри Ласло? - прервал его я.
  - Да, конечно, - подтвердил Дуглас. - Красивая девушка. Но даже она
не смогла прекратить связь Рода с той сукой! Правда, первое время все шло
прекрасно, но затем он снова вернулся к Делле. Если это к чему-нибудь и
привело, так только к тому, что ухудшило обстановку, поскольку Джерри
безнадежно влюбилась в Рода. Непрерывные эмоциональные вспышки и натянутые
отношения сначала с Деллой Огэст, а затем - с Джерри Ласло не принесли и
самому бедняге Роду ничего хорошего. Он чувствовал себя переутомленным,
нервным и подавленным. Это отражалось на его работе и здоровье. Дело шло к
сильному нервному расстройству.
  Барни и я пытались помочь ему, как могли, но у бедного парня что-то
случилось с головой, и он ополчился даже против нас. Ужасной иронией можно
считать то, что единственным человеком, которому он все еще верил в те
последние дни своей жизни, была именно Делла Огэст. В тот день после
полудня, когда она набросилась на него, у них произошла ужасная ссора, я
думаю, что-то случилось у него с головой. Он вскочил в свою машину и
погнал ее с каким-то безрассудством, на бешеной скорости, забыв об
осторожности, пока не выехал на ту дорогу вдоль каньона. Я никогда не
перестану задавать себе вопрос: о чем он думал в ту последнюю долю
секунды, когда должен был видеть, не мог не видеть правый поворот, и знал,
что не сможет вписаться в этот поворот? И знал ли он тогда, кем на самом
деле была Делла Огэст? Я встал с кушетки.
  - Благодарю вас, Стив, за время, которое вы мне уделили, - сказал я
подчеркнуто вежливо. - И я должен добавить, что мне очень понравилось ваше
выступление.
  - Может быть, это своего рода шутка? - спросил Стив холодно.
  - Если это шутка, то она задевает прежде всего меня, - сказал я. -
Уверен, что вы и Барни Райэн внесли в это дело также и свою лепту! Прежде
чем уйти, хочу задать вам еще один вопрос. Когда Блейн вскочил в свою
машину сразу после того, как у него что-то случилось с головой, - помните,
это ваши слова? - во время езды у него, должно быть все стало на свое
место, по крайней мере, на достаточно долгое время, чтобы он смог
остановиться где-то и подобрать женщину, которую видели в его машине возле
автозаправки по дороге, ведущей к каньону!
  - Я не верю, что в его машине была какая-то женщина, - заявил Стив.
  - Это не была Джерри Ласло?
  - Я уверен в том.
  - Что произошло с ней после его смерти?
  - Не знаю, - ответил он коротко. - Спросите у Райэна, он знал ее
гораздо лучше, чем я.
  - Рик? - Юджиния легко прикоснулась к моей руке. - Вы не довезете
меня до дому?
  - С удовольствием, - сказал я.
  - Доброй ночи, Стив, - сказала она хрипловатым голосом.
  - Доброй ночи, Юджиния дорогая! - бодро ответил он. - И большое
спасибо тебе, что ты позаботилась о Рике по моей просьбе.
  - Не стоит благодарности, дорогой, - ответила она вкрадчиво.
  Дуглас неожиданно драматическим жестом приложил кончики пальцев
правой руки ко лбу.
  - Я вдруг почувствовал себя совершенно разбитым! - сказал он слабым
голосом. - Я думаю, что это результат всех этих горьких и радостных
воспоминаний о Роде...
  - На мой взгляд, - вдруг это как-то поможет прояснить обстановку, -
сказал я спокойно, - Род Блейн был самым аморальным и бессовестным сукиным
сыном, который когда-либо жил на Западном побережье США.
  Дуглас медленно прикрыл глаза. Его длинные ресницы опустились с
величавостью, с какой опускается занавес в театре, когда представление
окончено. В какое-то мгновение его нижняя губа капризно задрожала, но
затем он приподнял голову и нетвердым голосом ответил:
  - Я не собираюсь опускаться до вашего вульгарного уровня, Холман. Я
только хотел бы попросить вас немедленно покинуть мой дом и никогда в него
больше не входить!
  - Это самые искренние слова, которые вы произнесли сегодня вечером, -
сказал я ему. Затем я взял Юджинию за руку и вывел ее из этой квартиры.


                                  Глава 6


  Я съехал с края тротуара на дорогу, затем посмотрел на брюнетку с
потрясающим лицом, которая сидела, сжавшись, рядом со мной.
  - Куда мы едем?
  - Рик, - прошептала она лениво, - у вас нет такого очень странного
чувства, что наши отношения разовьются во что-то большое?
  - Во что же? - спросил я.
  - Не знаю. - Она пожала плечами. - Может быть, в ложе на студии?
  - Видите ли, - усмехнулся я, - я считал, что вы девушка Стива Дугласа!
  - Бога ради, Рик! - сказала она резко. - Кто-нибудь может услышать
вас.
  - Это было в баре до того, как я встретился с ним, - объяснил я.
  - Мне кажется, нам надо пожалеть его, - протянула она. - Я имею в
виду, ему приходится жить в мире, к которому он не принадлежит. Разве
человек виноват, что он неудачник?
  - Думаю, что да! - ответил я быстро. - Если вы хотите о чем-нибудь
думать, Юджиния, подумайте о короткой жизни актера Рода Блейна. Сегодня вы
слышали рассказ Дугласа. Кого бы вы прежде всего винили в смерти Блейна?
  - Гм, - произнесла она после долгой паузы. - Я не уверена, что вы
правы, но понимаю, что вы имеете в виду. Почему-то у меня такое ощущение,
что я бы никогда снова не облокотилась на пианино Стива Дугласа.
  Я начал объезжать квартал уже в третий раз.
  - Не можете ли вы ответить на мой вопрос? Куда мы едем? - спросил я
раздраженно.
  - Сначала ответьте на мой вопрос, - ответила она резко. - Чувствуете
ли вы, что наши отношения разовьются во что-то очень большое?
  - Дорогая, - сказал я искренне, - я попался на крючок в тот самый
момент, когда увидел ваше лицо!
  - Тогда едем к вам домой! - сказала она быстро. - Где это?
  - Беверли-Хиллз.
  - О Боже! - захохотала она гортанным голосом. - Все ваше время уходит
на улаживание тех небольших конфликтов, которые время от времени
возникают, не так ли?
  Было примерно два часа ночи, когда мы приехали ко мне. Юджиния шла
впереди, ее откровенно любопытные глаза вбирали в себя все, что она
видела. Когда мы вошли в гостиную, она, довольная и счастливая, опустилась
на кушетку.
  - Вы уверены, что вы не какой-то Синяя Борода? - спросила она
осторожно. - Вы на самом деле живете один?
  - Конечно. А почему вы об этом спрашиваете?
  - Для чего тогда вам нужен весь этот дом?
  - Я бы не хотел говорить об этом, - ответил я резко. - Теперь это
будет беспокоить и меня.
  - Это серьезно, Рик?
  - Серьезно. Я живу в маленьком узком мире символов общественного
положения, дорогая, - сказал я. - Если я собираюсь работать в этом мире
эффективно, я должен иметь несколько символов своего общественного
положения в виде собственности.
  Она утвердительно кивнула.
  - Сегодня вечером я услышала достаточно много, при этом в разговоре
неоднократно упоминались имена. Поэтому сейчас я кое-что понимаю, и, в
частности, понимаю, что Джером Кинг - настоящий подонок!
  - Как вы могли сделать такой вывод? - спросил я с изумлением.
  - О.... - Она пожала плечами, немного раздраженная. - Я не знаю, мне
кажется, я просто почувствовала это. Где у вас ванная комната?
  - Вон там! - показал я на дальний конец гостиной. - Спуститесь на
пять ступенек вниз, и там будет спальня, ванная комната и комната для
переодевания.
  - Мне потребуется десять минут, - сказала она проворно. - И принесите
мне стаканчик спиртного на ночь, когда придете.
  - Чего именно?
  - Не знаю, - сказала она. - Может быть, чего-нибудь покрепче?
  Я дал ей пятнадцать минут и взял с собой две большие порции напитка
из рома с лимоном, сахарным сиропом и содовой. Я посчитал, что этот
напиток достаточно крепок, так как содержит шестьдесят процентов ямайского
рома. Когда я постучал в дверь, приглушенный голос сказал мне, что я могу
войти.
  Глаза ее сейчас были больше и светились ярче, чем до сих пор. С того
момента, как я вошел в комнату, она наблюдала за мной как-то отрешенно.
Черные как смоль волосы лежали веером вокруг ее головы на белой подушке.
  - Я, разумеется, не взяла с собой пижаму, - сказала она осторожно. -
И я всегда думала, что девушка, которая ходит в мужской спальне в черном
кружевном нижнем белье, очень похожа на героиню низкопробного французского
водевиля. Поэтому я сняла его.
  - Вы очень красивы, Юджиния, - сказал я искренне, - и вы абсолютно
правы насчет черного кружевного нижнего белья. - В моем горле от волнения
и страсти образовался какой-то комок, и у меня вырвалось:
  - Но я просто помешан на грубоватых французских водевилях!
  Она засмеялась, издавая мягкие гортанные звуки.
  - Вы хитрец! Вы сказали это специально, чтобы смутить меня, но вы не
дождетесь: я не покраснею! - В ее голосе снова появились пленительные
хрипловатые нотки.
  Затем она приподнялась на локте и взяла из моей руки бокал. В ее
глазах снова промелькнула легкая насмешка, а на чувственных губах
появилась дразнящая улыбка.
  - Хорошо, - сказала она, лениво растягивая это слово. - Выпьем за
необузданность страстей в этом доме. Слава Богу, я не слишком стара, чтобы
оценить это! - И Юджиния поднесла бокал к губам.
  Но она так и не допила его...

  ***

  Спящая красавица лежала на кровати с безоблачной улыбкой на лице, не
сознавая, что вся комната наполнена ярким солнечным светом. Я положил руку
на ее голое плечо и слегка потряс его. Она прошептала что-то определенно
ободряющее, затем повернулась на бок и тут же снова заснула.
  - Ну! - Я хорошенько потряс ее. - Уже десять утра!
  - Что?
  Она приоткрыла один глаз и посмотрела на меня. В ее взгляде
чувствовалась явная неприязнь.
  - Кто, черт возьми, ты такой... - начала она.
  - О Боже! - простонал я. - Мне нужно выпить что-нибудь для
восстановления памяти!
  - ..чтобы будить меня посреди ночи? - закончила она свой вопрос. -
Только потому, что ты.., но это не дает тебе права врываться сюда и.., и
вообще будь поосторожнее, ясно?
  - Со вчерашнего вечера прошло много времени. Сейчас десять часов
утра, - сказал я жестко. - Мне надо уходить. Что ты собираешься делать?
  - Я собираюсь поспать, ты, идиот! - заявила она твердо. - До свидания!
  - Я не знаю, когда вернусь, - сказал я в отчаянии. - Ты будешь меня
ждать?
  - Конечно! - Внезапно она оторвала голову от подушки и снова
посмотрела на меня неприязненно одним глазом. - Я буду спать, - сказала
она ледяным голосом. - Если ты не вернешься к тому времени, когда мне уже
не захочется больше спать, я, конечно, найду чем развлечься! - Ее голова
снова опустилась на подушку, она натянула на себя одеяло.
  - Ну и как же ты собираешься развлекаться? - спросил я решительно.
  Она сделала под одеялом несколько резких движений, затем из-под него
высунулась ее голова со взъерошенными волосами. Лицо было ярко-красного
цвета. На этот раз оба ее глаза были открыты, и сказать, что они смотрели
на меня со злостью, означало бы выразиться слишком мягко. Я решил, что
слова, которым можно было бы точно охарактеризовать выражение ее лица, не
существует вообще.
  - Как я буду развлекаться? - сухо повторила она мой вопрос, и от
этого мои нервы напряглись. - Хорошо, раз ты спрашиваешь, то я об этом
подумаю. Я уверена, что найду чем заняться.
  Она сделала сквозь сжатые губы глубокий вдох, и я быстро отскочил на
несколько шагов.
  - Может быть, я сыграю в одном из тех вульгарных французских
водевилей, которые так нравятся тебе, - сказала она со злостью. - Буду
бегать и бегать по комнате в своем черном кружевном нижнем белье, пока ты
не вернешься домой! Тебя это устраивает?
  - Конечно, - сказал я нервно.
  - Я так рада! - Она изобразила на лице блаженную улыбку, но всего на
секунду. - А теперь убирайся отсюда и дай мне поспать спокойно, ты,
улаживатель мелких конфликтов! - закричала она во весь голос и снова
нырнула под одеяло.
  "Да, - подумал я философски, выходя на цыпочках из комнаты, - из
всего этого я уяснил себе только одно: если я когда-нибудь женюсь на
женщине, в жилах которой течет французская кровь, то разрешу ей спать по
утрам".
  Я поехал в центр города и через некоторое время припарковал свою
машину недалеко от гостиницы "Кинге Армз". Снаружи эта гостиница выглядела
так, будто возле нее взорвалась пара гранат. Вестибюль и холл были в
запущенном состоянии и, по-видимому, еще ни разу не ремонтировались. Идя
по ковру, я чувствовал, что у меня возникает большое желание принять
горячий душ, а подошвы моих ботинок нуждаются в дезинфекции.
  За ободранным, покрытым пятнами письменным столом регистратора
гостиницы сидела бесформенная старая карга, и у меня сложилось
впечатление, что кто-то оставил ее на этом месте весной 1899 года и велел
сидеть и ждать, вот она и сидит до сих пор. Седые волосы на ее голове
выглядели так, будто их никогда не расчесывали, а кончик длинного тонкого
носа был сплющен, будто попал в щель между двумя быстро закрывшимися
дверьми.
  - Да? - не сказала, а выкрикнула она сердито и недовольно,
подозрительно посмотрев на меня, когда я подошел к ее столу.
  - Я пытаюсь найти некую мисс Ласло, - проговорил я вежливо. - Мисс
Джерри Ласло. Я знаю, что она останавливалась у вас в гостинице примерно
шесть месяцев назад, но я потерял с ней связь с тех пор. Может быть, она
оставила у вас свой новый адрес?
  - Они все время приезжают и уезжают, - резко ответила она. - Вы
думаете, я - ходячая энциклопедия? Почему я должна помнить вашу подругу?
  Обстановка требовала тактичного поведения, то есть в данном случае -
денег. Я вытащил из кошелька пятидолларовый банкнот и положил его на стол.
  - Я понимаю, что вам это доставит много хлопот, - сказал я с
сочувствием. - Но, может быть, эти деньги как-то компенсируют ваш труд?
  - Гм! - Тонкими костлявыми пальцами-когтями она схватила банкнот со
стола, свирепо, словно хищная птица, а мне вдруг пришло в голову, что ни
одна уважающая себя хищная птица не захотела бы поживиться плотью этой
карги.
  - Вы сказали, шесть месяцев назад? - Ее маленькие, как бусинки, глаза
подозрительно смотрели на меня, словно она ждала, что я стану отрицать эту
дату. - То есть в сентябре?
  - Тогда я последний раз услышал что-то о ней, - солгал я. - Она могла
оставаться здесь некоторое время после этого.
  - Гм!
  Старуха открыла огромную регистрационную книгу, растрепанную и
засаленную, как биографии большинства людей, чьи имена значились на
страницах этой книги. Видя, как старуха медленно переворачивает страницы,
как будто совершая какой-то известный только ей ритуал, я понял, что
поиски займут некоторое время.
  Я закурил сигарету, а затем принялся изучать массивный портрет
маслом, висевший на противоположной стене. Британский полковник с налитыми
кровью глазами презрительно смотрел на меня, а его тонкие губы,
по-видимому, готовы были проклясть эту эпоху: потеря империи означала
потерю его полка, и вот он вынужден доживать последние дни в этом
клоповнике, на задворках деловой части города.
  Над портретом с потолка свисали тонкие полоски отставшей краски, и я
мрачно представил себе, как такие же клочья планируют с потолка столовой в
тарелки с супом и на головы обедающих постояльцев.
  - Гм! Кажется, я вспомнила! - В резком голосе старой женщины
прозвучала торжествующая нотка. - Она улизнула, не оплатив комнату за
неделю. За первую неделю сентября!
  - Вы не знаете точной даты ее отъезда из гостиницы?
  - Все, что я знаю, - это то, что десятого сентября она должна была
заплатить за неделю, но не заплатила.
  - Ладно, все равно спасибо, - пробормотал я. Ее глаза-бусинки
внимательно смотрели мне в лицо в течение нескольких секунд, и в глубине
их я увидел ту дружескую теплоту, которую мог вызвать у нее лишь звон
монет в ее кассовом аппарате.
  - Вы говорите, вы ее друг?
  - Да.
  - У нас все еще лежат ее вещи. Если захотите взять их, вы должны
будете заплатить то, что она задолжала за комнату.
  - И сколько же она задолжала?
  Костлявый указательный палец пробежал вдоль строчки, а лоб напряженно
наморщился: она производила подсчеты.
  - Одиннадцать долларов и пятьдесят центов. - Старуха подняла на меня
глаза, но вдруг в ее глазах промелькнула тревога. - И еще два доллара за
хранение, - добавила она быстро.
  - Хорошо. - Я снова достал кошелек.
  - Я пойду принесу ее вещи, - просипела она. Вещи Джерри находились в
помятом алюминиевом чемодане и старой картонной коробке, перевязанной
шпагатом. Я взял их, отнес в свою машину и положил в багажник. И что же
ты, Джерри Ласло, оставила для потомства, чтобы те, кто придет после тебя,
знали, что ты была здесь?
  "Да, - подумал я, - это утро началось для меня не совсем удачно".

  ***

  Я стоял и в ожидании смотрел в окно. За ним текла жизнь. Две девушки
из ресторана - блондинка и брюнетка - дружески беседовали, вероятно ожидая
кого-то, на одной из киносъемочных площадок. Девушки были в черных трико и
черных сетчатых чулках. Мимо медленно пропыхтел сверкающий свежей краской
старомодный паровоз "Дюсенберг", и выглядевший усталым маленький старичок
в старомодном котелке остановился и уставился на него, забыв произнести те
слова, которые по сценарию должен был сказать. Затем я услышал, как позади
меня открылась дверь, и отвернулся от окна. В контору широкими шагами
вошел Эрик Стейнджер. Он был одет в белую шелковую сорочку с широко
распахнутым воротом, открывавшим завитки седых волос на его груди.
Хлопчатобумажные брюки Эрика, по всей вероятности, выглядели лучше в тот
день, когда садовник выбросил их в мусорный ящик.
  - У меня мало времени, Холман, - сказал он резко. - Через пятнадцать
минут я должен быть в монтажной комнате. - Он зашел за свой рабочий стол,
и кресло жалобно заскрипело, когда он резко опустил в него свое грузное
тело. Бледно-голубые глаза Эрика впились в мое лицо, как стальное сверло.
  - Я вас слушаю.
  - Эрик, в производстве скольких картин Рода Блейна вы принимали
участие?
  - Во всех. Он сделал пять картин, последнюю не закончил - ответил он
раздраженно. - Почему вы об это спрашиваете?
  - Просто интересно, - сказал я. - А что происходит с той неоконченной
картиной?
  - Мы внесли в сценарий некоторые изменения: пришлось скорректировать
сюжетную линию. Это стоило нам немалых денег. Сейчас картина закончена.
  - Должно быть, она будет сверхпопулярна! - проговорил я медленно. -
Последний шанс увидеть Золотого мальчика, вышедшего из могилы!
  - У вас богатое воображение, Холман, - насмешливо улыбнулся Стейнджер.
  - Работая со всеми его картинами, вы, должно быть, довольно хорошо
изучили Блейна? - спросил я.
  - Как актера - да! Как человека - нет! Я был продюсером всех его
картин и директором двух. Когда я понял, какой у него талант, я зауважал
его! У него была неустойчивая психика, но актер он был замечательный!
  - Так говорят все, - признался я. - Вы, конечно, знаете, что я
работаю на Деллу Огэст?
  - Это ошибка! - Его густые седые брови насупились, а лицо стало
недовольным. - Если вы хотите, чтобы ваша профессиональная карьера
закончилась, Холман, то это меня не волнует. Что касается Деллы, то это
меня волнует!
  - Единственное, что вы должны сделать, - это шепнуть Джерому Т. Кингу
словечко на ухо, и он снимет ее со своего крючка, не так ли? - подколол я
его.
  - Это не ваше дело!
  - Здесь вы не правы, - сказал я резко. - Делла Огэст - моя клиентка,
и, стало быть, это мое дело. И ваше напоминающее шантаж предложение
исключить ее имя из черного списка, если она выйдет за вас замуж, тоже мое
дело!
  - Не доводите меня до крайности, - сказал он, скрипнув зубами. - Если
вы выведете меня из терпения, Холман, я могу сломать вам шею!
  - Я не хотел бы, чтобы это случилось, - признался я честно. - Скажите
мне только одно, Эрик, и я уйду, а вы сможете пойти в свою монтажную
комнату.
  - Что вы от меня хотите? - рявкнул он.
  - Вы сказали Делле, что знали о том, что она была в черном списке в
течение шести месяцев, но из милосердия не говорили ей об этом. Вы
сказали, что вам стало известно: ее включил в этот список Джером Кинг - и
выражали уверенность, что сможете уговорить его исключить ее из этого
списка. Вы лгали, хотя это теперь не так важно. Я хотел бы выяснить,
почему вы ничего не сделали для Деллы раньше. Человек в вашем положении не
мог не узнать в тот же день, что именно Кинг включил ее имя в черный
список.
  - Задавайте ваш вопрос! - проревел он.
  - Если вы можете исключить имя Деллы из этого списка, просто
поговорив с Кингом сейчас, почему вы не сделали этого в течение последних
шести месяцев, Эрик?
  - О том, что к этому делу имеет отношение Кинг, я узнал только неделю
назад, - ответил он машинально.
  - Вы опять говорите не правду!
  - Ваше время истекло, - сказал он отрывисто. - Сейчас же покиньте мой
кабинет, Холман!
  - Я понимаю, как смертельно вы должны были ненавидеть Блейна, когда
поняли, что Делла сходит по нему с ума, - сказал я мягко. - Возможно, вам
потребовалось шесть месяцев после его смерти, чтобы успокоиться?
  В слепом бешенстве, не контролируя своих движений, он вскочил из-за
стола и грубо толкнул тяжелый письменный стол так, что тот с грохотом
отлетел от него на целых два фута.
  - Вон отсюда! - заревел он во весь голос. - Вон!
  Иначе я убью вас!
  Я вышел, потому что не было никаких шансов получить от него еще
какую-либо информацию; если бы я остался, возможно, он и убил бы меня!


                                  Глава 7


  - Ба! - захихикала развязная секретарша-блондинка. - Да ведь это
господин Холман!
  Я напряг свою память, стараясь вспомнить, как она выглядела, когда я
пришел сюда в первый раз. Не прошло и двух секунд, как я вспомнил:
покрытые лаком и сияющие белизной зубы, крашеные волосы, шикарная
прическа, часто моргающие наклеенные ресницы; желая привлечь внимание, эта
кукла делала долгий глубокий вдох - в результате ее грудь в бюстгальтере с
поролоновой прокладкой поднималась и под тонкой шелковой блузкой резко
выделялись две острые точки.
  - Не думаю, что у мистера Райэна в кабинете сейчас кто-нибудь есть.
Сейчас узнаю. - Ее ресницы на мгновение перестали моргать. - Не хотите ли
присесть, мистер Холман, или... - она до предела напрягла голосовые
связки, стараясь придать своему голосу сексуальную хрипловатость, - или,
может быть, подождете здесь, со мной?
  - У меня есть лучшее предложение, дорогая, - сказал я ей, помня о
нашем первом разговоре. - Я пройду прямо к нему в кабинет и выясню это сам.
  - О! - испуганно взвизгнула она. - Это не разрешается...
  - У Дэррила сегодня крупная сделка, - сказал я торжественно. - Вы
знаете, как на такое реагируют люди его положения. Это дело не может ждать!
  При упоминании магического имени ее грудь затрепетала от избытка
чувств.
  - Я уверена, что у вас потрясающе интересная жизнь, мистер Холман!
  - В один прекрасный день я расскажу вам об этом, - пообещал я.
  В кабинете, кроме хозяина, никого не было. Когда я вошел, Райэн
недобро посмотрел на меня. В его мутных глазах читался вопрос, который
исчез прежде, чем я смог определить его природу.
  - Вот и хорошо, Рик, детка! - сказал он весело. - Будь как дома.
Приходи ко мне в контору в любое время, кроме тех минут, когда со мной на
кушетке лежит та милашка-секретарша, ладно?
  - Ты очень великодушен, Барни, - заметил я и сел в подделанное под
старину кресло. - Не хочешь ли предложить мне выпить чего-нибудь, скажем,
виски с содовой?
  - Для тебя мне ничего не жалко! - Он прошел к сверкающему бару со
встроенным холодильником и начал наливать напитки.
  Я закурил и принялся размышлять, сколько времени потребовалось бы,
чтобы уговорить эту блондинку-секретаршу вернуться в штат Небраска или в
любой другой штат, откуда она приехала. Затем я неожиданно понял, как
сильно раздражает меня Барни Райэн.
  Он вернулся с двумя бокалами, дал один мне, а другой поставил на свой
письменный стол. Я выпил немного виски, и мои мысли вдруг приняли другое
направление. Почему находящийся за письменным столом человек чувствует
себя психологически защищенным? И почему, чем большее положение занимает
человек, тем больших размеров у него письменный стол? "Да, занятные
вопросы", - подумал я.
  - Что тебя беспокоит сегодня, детка? - спросил он вдруг.
  - Это просто визит вежливости, - сказал я. - Я пришел, чтобы
поблагодарить тебя за великолепную работу, которую ты для меня проделал.
  - Какую это работу? - спросил он подозрительно.
  - Ты сэкономил мое время! - с признательностью ответил я. - Мне было
легко разговаривать с такими людьми, как Джером Кинг и Стив Дуглас, потому
что они знали обо мне все и знали, чего я хотел от них, до того, как я к
ним пришел.
  - О, это... - Широкая фальшивая улыбка на его лице моментально
сменилась напряженным выражением. Мышцы его дряблых щек напряглись. - В
любое время, Рик, дружище, в любое время!
  - У меня есть небольшое критическое замечание, Барни. - Я
неопределенно улыбнулся, не сводя с него глаз, затем отпил еще немного
виски.
  - Какое? - На долю секунды он забыл о своей улыбке, и она наполовину
сползла с его лица. Вдруг он спохватился, вспомнил о ней и немедленно
восстановил - так растянутая резина снова сжимается.
  - Ты обходишься с некоторыми своими друзьями не совсем корректно.
  - Я не понимаю... - Он недоуменно пожал мясистыми плечами.
  - Джерри Ласло, - сказал я.
  - И что с ней?
  - В сентябре, примерно в то время, когда погиб Блейн, она выехала из
гостиницы, не заплатив за неделю, и не вернулась, - сказал я. - Ты знал об
этом?
  - Она была просто девкой, которая тащилась от Рода Блейна, - сказал
он нетерпеливо. - Когда он отдал концы, она вместе со своим горем села на
поезд и куда-то укатила, вот и все.
  - Она была твоей подругой, детка, - сказал я. - Я прежде считал, что
такой откровенный человек, как Барни Райэн, всегда поступал правильно со
своими друзьями.
  - Она была обычной рыжей девкой! - проворчал он. - Я мало знал ее.
  - Я помню, что вчера вечером ты вспомнил только ее имя, - сказал я
спокойно. - А Стив Дуглас вчера вечером назвал ее полное имя без всяких
затруднений. Он сказал, что она очаровательная девушка, и что она твой
близкий друг, и что она с удовольствием решила помочь вам обоим в заговоре
с целью спасти молодого актера и оградить его от дурного влияния Деллы
Огэст!
  - Этот гомик! - пробормотал Барни с презрением. - Он всегда все
преувеличивает! Если его спросить, какая сегодня погода, то услышишь
одноактную трагедию, причем со стандартным набором отработанных жестов!
  - Возможно, ты и прав, - согласился я. Он выдвинул ящик письменного
стола, вынул сигару, затем снова облокотился на спинку кресла и стал
медленно снимать с сигары целлофановую оболочку, одновременно наблюдая за
мной. Наконец, он зажег сигару и выпустил густой клуб дыма через стол
прямо в мою сторону. Затем вдруг громко рассмеялся.
  - Что тут смешного? - спросил я.
  - Ты, детка! - Он зажал сигару зубами и стал весело улыбаться мне. -
Теперь моя очередь, но тебе это не нравится, не так ли, малыш?
  - Твоя очередь? О чем ты, Барни? - спросил я простодушно. - Если ты
имеешь в виду ту секретаршу-блондинку, которая сидит внизу, я уступаю тебе
свою очередь навсегда. У меня еще осталось кое-какое самоуважение!
  - Ты же знаешь, черт возьми, что я имею в виду, - сказал он грубо. -
Иначе ты не сидел бы в моем кабинете сейчас. Пару дней назад ты ворвался
ко мне с не, добрыми намерениями, думая, что сможешь использовать меня как
утиральник! Но это у тебя не вышло, не так ли, детка?! Сейчас у тебя
большие проблемы. Ты не знаешь, что, черт возьми, тебе делать!
  - У меня нет никаких проблем, Барни, - возразил я спокойно.
  - Да? - На этот раз его усмешка была неподдельной и отталкивающей. -
Расскажи мне, как ты поехал к Джерому Кингу и поставил его на колени после
десяти минут разговора, Рик! Я хотел бы услышать это!
  - О Джероме Кинге могу сказать тебе следующее. Это человек, который
знает, чего хочет, - признал я. - Он сказал мне, что если я не брошу все
это дело, то есть Деллу Огэст, то он включит мое имя в черный список в
течение сорока восьми часов.
  - Но ты не собираешься бросать это дело, не так ли, малыш? - спросил
Райэн напряженно.
  - Нет, - сказал я.
  - Это здорово! - Он захихикал снова. - Я уже сказал тебе, что с
нетерпением жду, когда ты разлетишься на части, Рик! Я не хотел бы, чтобы
этот процесс хоть немного замедлился. Я хочу видеть, как ты остановишься и
разлетишься на мелкие кусочки!
  - Я вынудил Джерома Кинга так поволноваться, что готов держать пари:
имя Деллы будет исключено из того списка не позже, чем через сутки, -
сказал я спокойно.
  - Вот это здорово! - Его живот трясся от смеха. - Ты заставил его как
следует поволноваться! Он так переволновался, что вчера вечером уехал в
Нью-Йорк и вернется только завтра. Я думаю, что это доказывает, как он
боится тебя, детка!
  - Хорошо, - сказал я, - посмотрим. А что до кусочков, о которых ты
упомянул, Барни, так сколько кусков осталось от Рода Блейна?
  - Что? - Его лицо вдруг сделалось озабоченным.
  - Ты был его агентом, поэтому один его кусок был у тебя, не так ли? -
сказал я резко. - У кого еще был кусок?
  - Ни у кого!
  - Ты уверен?
  - Черт возьми! - Он раздраженно пожал плечами. - Я бы знал об этом,
верно? Я был его агентом, как ты только что отметил.
  - Кто хозяин последнего фильма, который он сделал?
  - Откуда мне знать?
  - Барни, - сказал я терпеливо, - не будь бессовестным лгуном. Такой
человек, как ты, не может себе этого позволить. Владение чем-либо должно
быть зафиксировано, я могу это проверить. Почему бы тебе не сказать мне об
этом?
  - Компания "Маджента продакшнз"! - ворчливо ответил он.
  - Кто владелец контрольного пакета акций этой компании?
  - Ты чертовски хитер, Рик, но ты не успеешь согнать с лица глупую
самодовольную улыбку, как он врежет тебе между глаз. - Он тяжело откинулся
на спинку кресла. - Владелец большинства акций этой компании - синдикат
Джерома Т. Кинга. Ну как, теперь ты доволен?
  - Я думаю, этот синдикат владеет также и всеми остальными его
картинами?
  - Думай как хочешь, Холман, - сказал он скучным голосом. - Но иди и
думай об этом где-нибудь в другом месте! На сегодня я уже сыт тобой по
горло. Поэтому давай-ка скройся с моих глаз.
  - Ты теряешь свое старосветское очарование, Барни, - проговорил я с
сожалением, направляясь к двери. - Большие куски твоего внешнего
очарования выпадают у тебя изо рта каждый раз, как ты открываешь его. Но
ты, наверное, не захотел бы остаться полностью разоблаченным как личность,
обнаженным и дрожащим, не так ли? Послушай моего совета, дорогуша: подними
с пола пару тех кусков, которые выпали, и постарайся прилепить их на
место, понял? - Я закрыл за собой дверь и таким образом прервал нудный
поток брани с его стороны. Когда я спросил секретаршу-блондинку, могу ли я
воспользоваться телефоном, она чуть не выпрыгнула из своего пояса - столь
велико было ее желание помочь мне. Я проверил по книге номер домашнего
телефона Джерома Кинга и медленно набрал его. Прошло некоторое время,
прежде чем кто-то поднял трубку.
  - Алло? - прошептал в телефонную трубку застенчивый, растерянный
голос маленькой девочки. - Алло... Кто говорит?
  Я спокойно положил трубку на место и встретил озабоченный взгляд
секретарши.
  - Боже мой! Мистер Холман. - Ее голос звучал испуганно. - Вы не
дозвонились?
  - Нет, я дозвонился, - сказал я. - Все отлично, спасибо.
  - Но вы не сказали ни слова...
  - Когда совершается настоящая большая сделка, такая, как эта, -
сказал я конфиденциально, - Дэррил не желает, чтобы об этом болтали. - Я
выразительно подмигнул ей. - Понимаешь, детка?
  - Конечно, понимаю, мистер Холман! - ответила она воодушевленно.
  - Прекрасно! - Я направился к двери. - Следите, чтобы бюстгальтер
увеличивал вашу грудь, детка. Один из наших охотников за талантами может
заглянуть сюда в любое время!
  Она нахмурила брови, и на ее лбу появились две вертикальные складки.
Наверное, она подумала о телефонном звонке, во время которого не было
сказано ни одного слова. Я решил, что самое лучшее для меня - уйти и дать
ей возможность продолжать думать об этом самостоятельно.

  ***

  Когда я припарковал свою машину напротив широкого фасада построенного
в испанском стиле дома, мой желудок напомнил мне, что пришло время второго
завтрака, но у меня не было никаких надежд встретить в этом доме
хлебосольный прием. Так что о завтраке можно было и не мечтать. Когда я
вылез из машины, солнце стало жарко припекать мне спину, а сверкающая
голубизна воды в бассейне выглядела весьма заманчиво.
  У дальнего конца бассейна, недалеко от его бетонного края, на траве,
распластавшись лицом вниз, лежала Моника. Она была в бикини, - мне
показалось, что оно состояло из двух узких белых полосок.
  Я направился к ней, думая, нервничал ли так сказочный волк,
приближаясь к Златовласке.
  Чем ближе я подходил к ней, тем острее чувствовал, как внутри
нарастает желание. Когда я был примерно в шести футах от нее я внезапно
понял, что она вообще без бикини, а те две белые полоски - это такая же
часть тела Моники Кинг, как и остальные, бронзовые от загара. Я
остановился примерно в трех футах от нее, кашлянул, чтобы не испугать ее,
и как-то неловко произнес:
  - Привет!
  Она повернулась набок, и я увидел ее упругую, безупречной формы
грудь. Какие только мысли не пронеслись в моей голове!
  Ее большие ярко-синие глаза совершенно равнодушно смотрели на меня в
течение какого-то мгновения, а затем она снова заняла прежнюю позу.
  - А, это вы? - Она произнесла это своим похожим на детский голосом
как бы с зевотой. - Вы что-нибудь забыли здесь в прошлый раз?
  Я внезапно увидел, что ее халат лежит на траве почти у моих ног, и
понял, почему я не увидел его раньше.
  - Вам подать халат? - спросил я, нервничая.
  - Зачем? - Она ехидно захихикала. - Если бы вы подошли ко мне поближе
и дотронулись до меня, у вас бы случился нервный коллапс! Быть голой около
вас - это все равно что ходить голой по дому. Не все ли мне равно, что обо
мне думает мебель?
  - Прекрасно! - Я уже начал раздражаться. - Но мне надо поговорить с
вами.
  - Проваливайте, - произнесла она лениво. - Сходите посмотрите
где-нибудь на настоящего мужчину и подумайте, что вы теряете!
  - Поговорим о Роде Блейне, - предложил я быстро.
  - Я за всю свою жизнь ни разу не слышала этого имени! - Она снова
зевнула, на этот раз еще громче. - Но если бы я и слышала это имя, я бы и
не подумала говорить о настоящем мужчине с таким ничтожеством, как вы.
  - Послушайте...
  - Если вы не хотите уйти, то хотя бы оставьте меня в покое, - сказала
она вяло. - Иначе я спущу на вас собаку! Правда, это только маленькая
собачка мексиканской породы чихуахуа, но на такого слюнтяя, как вы, и она
нагонит страху!
  Позже я решил, что именно эти слова о собачке чихуахуа решили дело. Я
мягко опустился на колени рядом с ней, медленно занес над ней согнутую
правую руку, а затем, уже гораздо быстрее, опустил руку на ее тело. Когда
моя ладонь коснулась самого чувствительного места между ее ног, она громко
вскрикнула.
  Секунд через пять после этого ее несколько ошеломленный, звучащий
по-детски голос спросил:
  - Неужели это были вы?
  - Мне показалось, я не мог привлечь ваше внимание никаким другим
способом, - объяснил я спокойно.
  - Тогда сделайте это еще раз, - попросила она застенчиво.
  Я внял ее просьбе. Во время этой процедуры она издавала такие громкие
звуки, что птицы, сидевшие на верхушках деревьев на расстоянии пяти миль
от бассейна, с испуганными криками начали взлетать. Я заметил, что белая
полоска на ее теле между двумя загорелыми полушариями быстро теряла свою
белизну и розовела. Для меня это наблюдение представило несомненный
интерес.
  Затем все вокруг меня стало мерцать, и я подумал, что это от солнца,
лучи которого действовали на мое зрение, пока я не услышал легкое
одобрительное бормотание, исходившее из глубины ее горла. И я понял, что
мотор Моники завелся. Вид ее вращающихся бедер с близкого расстояния не
поддается описанию. Мои глаза стали расширяться так быстро, что я
почувствовал, что моих век уже не видно, и тогда я понял, что если я
что-нибудь быстро не предприму, то будет слишком поздно.
  Она продолжала издавать звуки одобрения, когда я взял ее под мышки и
поставил на ноги. Увидев затуманившийся взгляд Моники, я перекинул ее
через плечо и понес. С каждым моим шагом мурлыкающие звуки становились все
громче и громче. Я нес ее к бассейну. И с каждым шагом все сильнее
чувствовал, как во мне борются инстинкты и сила воли. Я поднес Монику к
краю бассейна.
  Здесь ее блестящие выпуклости снова пришли в движение, а затем она
исчезла в фонтане воды. Тяжело дыша, я вернулся к тому месту, где лежал ее
халат, поднял его и опять приблизился к бассейну. Когда я подошел к краю
бассейна, из воды внезапно появилась ее голова с белокурыми мокрыми
волосами.
  Ее синие глаза смотрели на меня растерянно в течение некоторого
времени, которое показалось мне долгим, затем в них внезапно сверкнула
искорка интереса.
  - Ты садист, а? - спросила Моника задумчиво.
  - О нет! - ответил я тихо.
  Я вытянул ногу, поставил ее ей на голову и толкнул Монику в воду
снова. Когда она вынырнула опять и ее голова показалась над краем
бассейна, я был наготове и ждал ее.
  - Запомни, - рявкнул я, - и запомни это хорошенько, потому что я
собираюсь сказать тебе об этом только один раз! Ты самая сексуальная
женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни, и удержаться, чтобы
не дотронуться до тебя, было самым трудным испытанием в жизни Холмана! Но
я не кручу любовь с чужими женами. Мне и без того хватает забот! Меньше
всего я хочу стать любовником жены Джерома Кинга. Но мне нужно поговорить
с тобой, и ты должна выслушать меня хоть раз в жизни! Еще одно
передергивание любой частью твоего восхитительного тела, и я брошу тебя
обратно в бассейн, но на этот раз я сделаю так, что ты не вынырнешь. Ты
меня поняла?
  - Да, Рик, - ответила она с наигранной скромностью.
  - Тогда вылезай и надень это! - сказал я ворчливо и бросил халат ей
на голову.
  - Ты останешься на ленч? - спросила она приглушенным голосом.
  Примерно час спустя после ленча мы снова сидели у бассейна. Я закурил
сигарету и использовал этот момент, чтобы украдкой посмотреть на нее.
Несмотря ни на что, она не была миражом или фантазией, родившейся в
воспаленном мозгу. Моника была живой реальностью; халат, скромно
облегавший ее фигуру, тоже был реальностью. Правдой было также то, что ни
одна мышца ее тела в течение последнего часа ни разу кокетливо не заиграла.
  Она внезапно повернула ко мне голову и улыбнулась. Теплое выражение в
ее больших синих глазах снова обеспокоило меня.
  - Ну и ну! - сказала она застенчиво. - Этот день я никогда не забуду.
Я всегда думала, что такие случаи бывают только в книгах и что это чепуха!
  - Какие случаи? - спросил я осторожно.
  - Ну, есть высокий красивый мужчина, на редкость сильный и
мужественный и так далее, и есть хорошенькая девушка, у которой
исключительно красивая фигура и все такое. Но этот красивый мужчина не
обращает на нее внимания, и она думает, что он боится ее или он просто
импотент. Как-то раз она лежит и загорает на солнце голая, и этот мужчина
внезапно подходит к ней. Она начинает дразнить его, и оскорбляет его, и
все такое, но он, несмотря на это, не дотрагивается до нее. Но в конце
концов он теряет терпение, и по тому, как потом он с ней обращается, она
понимает, что он вовсе не холоден по натуре. Затем он признается, что
помешан на ней, но она жена другого, и так как он слишком уважает ее, то
не может сделать ее прелюбодейкой!
  - Кем?
  - Ты знаешь, так называют любовницу, то есть женщину, которая спит с
другим мужчиной, в то время как она замужем.
  - О-о-о, да? - проговорил я тихо. Ее глаза еще больше потеплели.
  - Поэтому я хотела бы, чтобы ты знал, Рик, - сказала она мягко, - что
ты сделал мне самый большой комплимент, который я рассчитывала когда-либо
получить. Мне было так приятно, что я была готова заплакать! И твоя жертва
не напрасна, я хочу, чтобы ты знал это. Я торжественно обещаю тебе, что
никогда не буду дразнить тебя снова, как раньше. - Она сладко улыбнулась
мне. - С этого момента, Рик, я клянусь, что буду думать о тебе только как
о брате!
  - Спасибо, - сказал я, но почему-то в глубине моего мозга зародилось
неприятное подозрение, что меня обманули.
  Моника закурила сигарету, затем легла в кресло и закрыла глаза от
слепящего солнца.
  - Ты помнишь, что сказал мне за ленчем, Рик? Что с Родом произошел не
несчастный случай, а он покончил жизнь самоубийством. И что это вина
Джерома: он довел Рода до этого, а затем попытался обвинить Деллу Огэст,
чувствуя свою вину. Я думала об этом все время с той минуты, как ты мне
сказал это!
  - Ты передумала и решила не рассказывать мне о том, что я хотел
узнать? - спросил я.
  - Мне кажется, да. - В ее голосе появилась та самая неопределенность,
которая делала его похожим на голос девятилетней девочки. - Задавай мне
вопросы, Рик, тогда я смогу решить, отвечать мне на них или нет.
  - Конечно, - сказал я. - Когда вы с Джеромом привезли Рода из того
летнего театра, он некоторое время жил с вами. Затем что-то случилось, и
твой муж выгнал его. Он застал тебя с Родом, и это послужило причиной?
  - Старый дурак! - воскликнула она сердито. - Он вдруг решил встать и
совершить прогулку вокруг бассейна в два часа ночи. Было полнолуние,
поэтому этой старой развалине и удалось рассмотреть нас на расстоянии
двадцати ярдов!
  - Мне кажется, - сказал я, - твой муж, выгнав Рода Блейна, понял, что
погорячился. Он помнил, каким золотым дном был для него талант Рода
Блейна, и не захотел терять на этом. Но он не мог иметь дела с Родом сам,
поэтому нашел посредника. Он знал, что у Рода была любовная связь с Деллой
Огэст/и знал, что ее агентом-посредником был нечистый на руку тип по имени
Барни Райэн. Поэтому он договорился с Райэном, чтобы Райэн сказал Делле,
что он с радостью будет представлять Рода, и почему бы Делле не привести
Блейна в его контору, чтобы подписать с ним договор. Скажи, не помнишь ли
ты: твой муж когда-либо в течение нескольких недель после изгнания Рода
упомянул имя Барни Райэна?
  - Я знаю Барни! - хихикнула она со злостью. - Когда я вхожу в
комнату, он всегда начинает потеть! Да, он был в нашем доме три или четыре
раза. Они собирались в кабинете Джерома на тайный сговор при закрытых
дверях!
  - Они?
  - Джером, и Райэн, и Стейнджер.
  - Все три мушкетера, - пробормотал я, - они составляли план, как
задушить д'Артаньяна!
  - Он никогда здесь не был, - сказала она, чтобы как-то мне помочь. -
Здесь были только те трое, о которых я тебе уже сказала.


                                  Глава 8


  Я поднес большой палец почти к самому звонку, затем на мгновение
остановился. Первый раз с того момента, как все это началось, я
почувствовал, что к чему-то приближаюсь. По крайней мере, именно сейчас я
мог бы доказать Делле Огэст, что ей было необходимо и даже полезно пройти
через эмоциональный стресс. С ее точки зрения, меня не стоило нанимать, но
сейчас моя работа начала приносить плоды. Я уверенно нажал на звонок и не
снимал палец, с кнопки примерно пять секунд. Стояла прекрасная погода,
светило солнце, и я подумал, что она может позволить себе не торопиться
открыть дверь.
  Но дверь резко распахнулась. На пороге стояла Делла Огэст. Ее глаза
на бледном лице горели от ярости и были готовы вылезти из орбит.
  - Вы уволены! - прошипела она и хотела захлопнуть дверь. Однако я
вовремя успел вставить ногу в щель, и дверь не закрылась.
  - Что такое?
  - Я, должно быть, была не в своем уме, когда нанимала вас! -
прошипела она в ярости. - Вам понадобилось пойти к Стейнджеру, и раскрыть
свою пасть, и дать ему знать, что я сообщила вам все, что он вчера сказал
мне! Сейчас он у меня в гостиной! Он сидит уже целый час. Я только что
сказала ему, что выйду за него замуж, и думаю, что он задушил бы меня,
если бы я ему отказала!
  - Вы совсем лишились своего скудного умишка! - сказал я холодно. - Я
войду и поговорю с ним.
  - Я не шучу, Рик, - сказала она напряженным голосом. - Он сейчас в
таком настроении, что может сделать что угодно. Если он увидит вас, этого
будет достаточно, чтобы он просто взбесился. Прошу вас, не входите туда!
Приходите через час или идите домой. Я позвоню вам, когда он уйдет.
  - У меня для вас куча новостей, дорогая. - Я усмехнулся. - Я хочу,
чтобы вы их услышали. Если Стейнджер тоже услышит их, то это делу не
повредит.
  - О, Рик! - Она беспомощно покачала головой. - Я не могу этого больше
выносить. Это продолжается слишком долго! Я больше ни о чем не думаю. Я
выйду замуж за Стейнджера или за кого-нибудь еще, кого вы назовете, чтобы
иметь хоть немного покоя!
  - Стейнджер принесет покой, - пообещал я. - Но сначала я должен
сказать ему, что свадьба отменяется.
  Я быстро вошел в комнату; Делле оставалось только идти за мной, если
она хотела продолжить разговор. Когда мы вошли в гостиную, Стейнджер
вскочил со стула. В его бледно-голубых глазах сверкало такое бешенство,
которого я раньше никогда не видел.
  - Холман! - Он произнес мою фамилию как какое-то ругательство.
  - Свадьба не состоится, Эрик, - сказал я холодно.
  - ЧТО?
  - Делла больше не нуждается в вашей помощи, - сказал я с
раздражением, - и никогда в ней не нуждалась. Ее и без вас исключат из
черного списка.
  Он начал медленно тереть белый шрам на лбу, и при этом раздавался
неприятный скрипучий звук. Чрезвычайная важность того, что я только что
ему сказал, слишком медленно доходила до мозга Эрика.
  - Мы заставили их отступить, дорогая. - Я посмотрел на осунувшееся
лицо Деллы, стараясь, чтобы мои слова рассеяли ее страх и дошли до ее
сознания. - Джером Кинг собирался исключить вас из черного списка в любом
случае. Но он хотел дать Стейнджеру возможность обмануть вас, чтобы вы
подумали, что он может уговорить Кинга сделать это. Так была подготовлена
уловка для спасения доброго имени самого Кинга. Я расскажу вам кое-что
еще. Я думаю, что вы выиграли в тот самый момент, когда наняли меня. Есть
такое выражение: "Всякому терпению приходит конец". Они не хотели, чтобы в
это дело вмешался такой человек, как я. Они боятся расследования, потому
что слишком уязвимы. Джером Кинг, Барни Райэн, даже Эрик, присутствующий
здесь! Я сообщаю вам, дорогая Делла, что вы выиграли!
  Железная рука подняла меня в воздух и бросила через комнату с
презрительной легкостью. Я ударился о стенку и не мог ничего сообразить,
потому что удар повторился. Вторым знаком презрения была пощечина, которая
чуть не снесла мою голову с плеч. Затем железная рука схватила меня за
плечо и поставила на ноги.
  - Никто не выиграет, Холман, - сказал Стейнджер. Его лицо лоснилось
от пота, и по этому лицу можно было понять, что какой-то внутренний
конфликт уже решен. - Никто не выиграет, - повторил он мягко, - пока не
окончена борьба!
  - Запомните, что именно вы поставили на кон в этой борьбе, если
будете продолжать ее, - сказал я в отчаянии, - вашу карьеру, репутацию -
все-все!
  - Это не важно, - проговорил он медленно. - Ни одна из этих вещей не
имеет для меня больше никакого значения. Я ждал эту женщину в течение
долгого времени, Холман, очень долгого времени. Пять минут назад она
согласилась выйти за меня замуж. Затем пришли вы и за две минуты разрушили
все, над чем я работал последние четырнадцать лет! - Он тряхнул меня так
"нежно", что мои шейные позвонки с болью хрустнули раза два. - Ждать
четырнадцать лет - это слишком большой срок для того, чтобы в конце этого
срока быть обманутым. - Его голос сделался почти мягким. - Поэтому я
решил, что не буду обманут. В моем кабинете я предупредил вас не заходить
слишком далеко, вы помните? - Он тряхнул меня еще раз, и опять что-то
хрустнуло. - Вы помните?
  - Помню, - ответил я.
  - Я очень сильный человек, - сказал он с какой-то детской гордостью.
- Убить вас, Холман, не составит мне труда. Но вы даже не стоите того,
чтобы я употребил свою силу. К тому же я хочу кое-что доказать вам,
преподать вам урок. - Он бросил взгляд на Деллу, которая стояла не
шевелясь, как будто ее ноги были прикованы к полу. Она только плотно
прижала тыльную сторону руки ко рту.
  - Эта женщина... - сказал он и глубоко вздохнул. - Она приходит к вам
за помощью. И что вы делаете, чтобы помочь ей? Вы бегаете по всему городу,
беспокоите людей вопросами, оскорбляя их своими инсинуациями, ставите их в
глупое положение своим дешевым юмором! И что происходит после этого? После
этого вы снова приходите к этой женщине и говорите ей, что она выиграла!
Вы говорите ей, что она выиграла с того самого момента, когда наняла вас -
галантного рыцаря! И теперь нет необходимости приносить себя в жертву
толстому старому немцу, не так ли? - Он неуклюже покачал головой. - Вы
дурак, Холман! Возможно, вы самый большой дурак, которого я когда-либо
встречал. Что бы случилось, если бы она вышла за меня замуж? Я был бы добр
к ней. Я могу быть по-своему добрым и мягким.
  Для вас и для меня она - женщина. Но для себя она прежде всего и
главным образом актриса! Если бы я был продюсером и директором ее картин,
я руководил бы ею и защищал бы ее от шакалов, работающих в
кинопромышленности. Она стала бы поистине великой актрисой. И только в
этом случае она была бы по-настоящему счастлива... Но теперь этого не
будет, потому что вы ворвались сюда и остановили все это, Холман. - Когда
он говорил, белый шрам шевелился у него на лбу, как что-то живое. - Чего
вы добились своими словами и делами? Вы лишили ее возможности выйти за
меня замуж. - На его мясистых губах появилась благожелательная улыбка. - И
это для вас урок!
  Он отпустил мое правое плечо и стал сильнее сжимать левое; я никак не
мог вырваться от него. Его правая рука проделала в воздухе движение,
похожее на движение массивной дубинки. Затем своим железным кулаком он
ударил меня в солнечное сплетение. Весь мир словно взорвался, и я перешел
в другое измерение . Остались только яркие разноцветные пятна, боль и
умопомешательство. Он снова ударил меня. Я почувствовал, что куда-то
взлетаю, а затем погружаюсь в водоворот каких-то ослепительных бликов.
Потом вокруг сгустилась кромешная тьма. Я беспомощно корчился от боли, и
эта боль распространялась по всему телу, быстро охватывая все новые и
новые его участки, достигая при этом новых и новых нервных окончаний, то
вытягивая, то скручивая их.
  Виновник моих мучений, по-видимому, был не вполне доволен содеянным.
Я стоял, скорчившись, а он смотрел на меня сверху вниз с лоснящимся от
пота лицом.
  - Холман!
  Эта была команда, но у меня не было сил ей повиноваться. Я попытался
сказать ему об этом.
  - Холман!
  Я не мог не повиноваться. Он вызывал меня, и я должен был идти. Я
сделал большое усилие и заставил себя пойти ему навстречу. Калейдоскоп
красок перед моими глазами и темнота вдруг исчезли. Головокружение
прекратилось. Я увидел, что на меня смотрит лицо Эрика Стейнджера, а прямо
над ним - потолок.
  - Холман? - Он внезапно улыбнулся и кивнул. - А! Ты снова пришел в
себя? Тебе было больно, но твоей голове было еще хуже, не правда ли? Так
было потому, что я бил тебя профессионально. Никакой травмы, только
временный и частичный паралич диафрагмы. Ты не можешь дышать, тебе
кажется, что ты тонешь, хотя вокруг тебя столько воздуха! Но ты придешь в
себя через пять или десять минут. У тебя останется только ощущение боли. А
сейчас ты не можешь двигаться и говорить, но все видишь и слышишь; что ж,
этого достаточно.
  Возвышавшееся надо мной громоздкое тело отодвинулось и направилось к
Делле. Он остановился примерно в трех футах от нее и уставился на ее лицо.
  - Такое красивое лицо! - сказал он мягко. - Я помню, как увидел это
лицо в первый раз. - Его грубые пальцы снова потерли белый шрам. - Когда я
с таким нетерпением хотел продемонстрировать вам, как я вас люблю, вы
оставили мне этот постоянный знак, как напоминание: никогда не будь таким
импульсивным!
  - Эрик! - прошептала она. Было видно, что произнесла она это имя с
болью. - Пожалуйста! Я прошу вас...
  - Сейчас уже слишком поздно, - сказал он резко. - Четырнадцать лет
ожидания, надежд, стремления и желания привели меня к такому состоянию,
когда, думая, что можешь управлять своими чувствами, внезапно
обнаруживаешь, что они управляют тобой. - Он медленно протянул вперед руку
и, вцепившись пальцами в ее шелковое платье, собрал его в кулак. - Все
жестокие поступки, отказы, колкости, - сказал он свирепо, - не могут
остаться без наказания!
  Послышался звук разрываемого материала. Сильным рывком Стейнджер
разорвал платье Деллы сверху донизу так, что в его сжатом кулаке осталась
широкая полоса материи, а сама Делла осталась в одной белой комбинации. В
следующее мгновение он сорвал с нее комбинацию, а затем и бюстгальтер. В
каком-то диком безумии он сорвал с ее тела последние клочья одежды, пока
она не осталась совсем голой. Делла продолжала стоять не шелохнувшись.
Через огромное окно комнату заливал яркий солнечный свет. Лучи солнца
освещали ее тело, его блики падали на ее гордые упругие груди.
Единственным заметным движением было движение этих грудей, слегка
поднимавшихся и опускавшихся при дыхании. Она была похожа на статую,
изваянную из белого мрамора.
  - Ты очень красива, - прошептал Стейнджер страстно. - Ты слишком
красива, чтобы я мог отдать тебя другому. - Он дотронулся до ее плеча,
затем медленно провел рукой по ее руке, потом по бедру.
  - Никто другой, моя дорогая, никогда не сможет владеть тобой, -
прошептал он. - Ты должна умереть, любя одного меня!
  С того момента, как Стейнджер похвастался, что он профессионально
ударил меня, я был возмущен. В этом моем возмущении не было логики, просто
во мне закипала ярость, что кто-то серьезно может считать себя способным
достичь невозможного. Черт бы его побрал! В душе я зарычал. Я докажу, что
он ошибается, даже если это будет последнее, что я смогу сделать в своей
жизни.
  Я напрягся и почувствовал, как отреагировали мышцы моей шеи. Внезапно
я снова ощутил сильную боль. Затем меня будто перевернули и положили на
живот. "Лжец!" - мысленно сказал я Стейнджеру и начал ждать, когда эта
боль поутихнет, чтобы сделать следующую попытку.
  - Иди ко мне! - услышал я голос Стейнджера. Меня внезапно охватила
паника, и я поднял голову, чтобы увидеть, что происходит. Он взял Деллу за
обе руки и повел ее тихо через всю комнату к кушетке. Я почувствовал, как
внутри меня взорвался вулкан неистовой ненависти к нему. "Если бы он
только дал мне время подняться с пола! Он не должен успеть сделать свое
черное дело так быстро!" - пронеслось у меня в голове. Ненависть придала
мне, по-видимому, немного сил: вдруг я встал на колени и оперся на руки. Я
видел, как с моего лица на ковер одна за другой падали крупные капли пота.
  Я очень медленно и осторожно стал поворачивать голову направо и
налево, чтобы увидеть, что происходит вокруг, опасаясь в то же время, что
мне снова станет плохо. Я все еще находился рядом со стеной, о которую
ударился, когда Стейнджер в первый раз отбросил меня через всю комнату.
Примерно в четырех футах от меня в нише был бар. Я пополз к нему на
четвереньках, двигаясь не прямо, а боком, как краб. Из той части комнаты,
где стояла кушетка, слышались какие-то мягкие, успокаивающие звуки, и мне
потребовалось дополнительное усилие, чтобы не повернуть голову и не
посмотреть, что там происходит. Надо было экономить энергию. Преодоление
каждого дюйма, пока я полз к бару, вызывало у меня чувство удовлетворения
и заставляло забывать о боли. С моего лица продолжал литься пот.
  Еще немного, и я уже был под стойкой бара. С большим трудом разгибая
спину, я смог встать на колени и, протянув руку вверх, ухватился за стойку
бара, сначала одной, а потом другой рукой. После больших усилий я сумел
подтянуться и встать на ноги. Затем, сделав несколько маленьких шажков и
обогнув бар, решил, что пора посмотреть, что происходит в комнате.
  Распростертое голое тело Деллы лежало на кушетке. Ее глаза были
закрыты, как будто она спала. Стейнджер стоял на коленях около нее, не
отрывая взгляда от ее лица. С его губ слетали какие-то странные, мягкие,
успокаивающие звуки, похожие на колыбельную... Я не мог понять, что они
означали. Мне стало немного лучше. Если это была колыбельная, то он,
по-видимому, сошел с ума. Может быть, сейчас он решил, что Делла -
ребенок, и он укладывал ее спать? Прошло несколько секунд, и я
почувствовал себя вполне сносно. Затем странные звуки внезапно
прекратились.
  Стейнджер поднес руки к лицу и тупо уставился на них. Его пальцы были
похожи на какие-то обрубки. Вдруг он принялся сжимать и разжимать их.
Затем он попытался встать с колен, поднимая свое грузное тело, пока не
выпрямился во весь рост. После этого он наклонился над неподвижным телом
Деллы, и его все еще сгибающиеся и разгибающиеся мощные пальцы потянулись
прямо к ее горлу.
  Я схватил за горлышко ближайшую ко мне бутылку и, еле передвигая
ноги, обогнул стойку бара, а затем направился через всю комнату к
Стейнджеру. Так бывает в кошмарном сне, когда за тобой гонятся злодеи, а
твои ноги вдруг что-то сковывает и ты не можешь сдвинуться с места. Каждый
шаг, который я делал, был мучительно медленным. Когда я добрался таким
образом до середины комнаты, пальцы Стейнджера уже легли на шею Деллы.
Прежде чем они успели частично сжать ее горло, я сделал еще три шага...
  Стейнджер откинул голову назад, его глаза блестели в безумном
ликовании.
  - Моя! - В его голосе звучало безумие. - Навеки моя! - Его пальцы
сжимались вокруг горла Деллы, в набухших на его лбу венах неистово
пульсировала кровь.
  Когда до Стейнджера оставалось не более полутора метров, я понял, что
времени уже нет. Крепко сжимая горлышко бутылки, я занес правую руку над
головой и, бросившись вперед, нанес ему удар бутылкой по голове. Сильный
удар наполненной виски бутылки пришелся ему по виску. После удара я не
смог удержать бутылку в руке и сам отлетел в сторону. Беспомощно лежа на
ковре, я увидел, как огромное тело Стейнджера накренилось, и когда оно
упало на пол, от удара задрожал весь дом. К тому времени, когда я смог
встать на ноги и подойти к кушетке, Стейнджер не шевелился, но дышал. Я
посмотрел на лицо Деллы. Оно было спокойным и безмятежным. Я выкрикнул ее
имя во весь голос, но она не реагировала. Тогда я довольно сильно шлепнул
ее по щеке. Она несколько раз моргнула, затем широко открыла глаза и
посмотрела на меня.
  - Рик? - В ее голосе звучало недоумение. - Я уснула? Что-нибудь
случилось?
  - Мне кажется, что у вас в голове есть какая-то защитная система, -
сказал я ей, - причем она сработала просто отлично!
  Делла быстро села, затем ее глаза расширились: она увидела, что
обнажена. Ее шея и лицо покраснели. Она повернулась ко мне, и я в полной
мере ощутил направленные на меня ярость и гнев, которые сверкали в ее
глазах.
  - Хорошо! - Ее голос был холодным как лед и каким-то отчужденным. - Я
уверена, что вы сможете мне все объяснить, но предупреждаю, Рик Холман:
ваш рассказ должен быть убедительным.
  - Дорогая... - Я внезапно засмеялся, но от этого смеха мне стало
чертовски больно. - Вы не представляете, что здесь было!


                                  Глава 9


  Делла долго в задумчивости смотрела на выдержанное шотландское виски
в своем бокале, а затем медленно покачала головой:
  - Я никак не могу поверить, что все это произошло на самом деле!
  - Во всяком случае, хорошо, что обо всем этом сейчас можно говорить в
прошедшем времени, - сказал я. - Поэтому не стоит волноваться.
  - Вы уверены, что эти люди будут ухаживать за ним, Рик?
  - По характеру своей работы, дорогая, первое, что я должен знать, -
это названия всех лучших частных больниц санаторного типа, которые
расположены в радиусе ста пятидесяти километров от Голливуда, - сказал я.
- Не беспокойтесь, ребята, которые приехали за ним, - очень хорошие
специалисты!
  - Что сказал доктор о повреждениях, которые он вам нанес?
  - Большого повреждения он мне не нанес. Живот поболит еще несколько
дней, и я не смогу обнажаться до тех пор, пока не рассосется кровоподтек.
  - Вы спасли мне жизнь, Рик. - Она легко дотронулась рукой до своего
горла. На шее у нее была припухлость, поэтому она закрыла ее легким
шарфом. - Не знаю, как отблагодарить вас!
  - Не благодарите меня, - проворчал я. - Вы мне сказали, в каком он
состоянии, перед тем как я вошел в комнату. Но я не послушал вас.
  - Просто непостижимо! - сказала она, нерешительно улыбаясь. - Я помню
каждую деталь до того момента, когда он разорвал на мне платье. После
этого я абсолютно ничего не помню, пока не открыла глаза и не увидела вас,
наклонившегося надо мной.
  - Давайте забудем об этом, - предложил я.
  - Вы сказали, что Кинг исключит меня из списка в любом случае. И что
я выиграла... - Она старалась говорить легкомысленно, но это ей не
удавалось. - Что вы имели в виду, Рик? Это действительно так?
  - Конечно, - ответил я. - Но мне еще нужно получить от вас пару
ответов, дорогая.
  - Что вас интересует?
  - Агенты. Сколько времени Барни Райэн был вашим агентом-посредником?
  - Я точно не помню... Года три-четыре...
  - Кто был вашим агентом-посредником до него?
  - Джонатан Скрайбер.
  - Хороший человек, - отметил я. - Это один из четырех самых
квалифицированных специалистов в этой области. Честен и неподкупен. Что
заставило вас сменить его на Барни, Делла?
  - Я, право, не знаю. - Ее голос внезапно зазвучал неестественно
бодро. - Просто захотелось сменить агента-посредника.
  - Ни один человек в здравом уме не сменил бы Скрайбера на Барни
Райэна просто из-за того, что ему захотелось перемен! - констатировал я
мрачно. - У него было что-то на вас. Что конкретно?
  - Поскольку я иногда говорила вам не правду, хотя никогда ничего не
могла скрыть от вас, вы можете подумать, что я продолжаю рассказывать вам
сказки! - сказала она с горечью. - Один уик-энд за городом с
очаровательным актером... Но для этого было выбрано не то время, не то
место, и у него была не та жена. И именно тогда у меня был не тот продюсер
и контора, выходящая окнами на улицу.
  - А Барни получил хорошие фотографии всего этого, не так ли?
  - Да, и подписанные под присягой заявления пяти свидетелей!
  - Получили ли вы обратно эти фотографии?
  - Да, только после того как подписала составленный по всем правилам
контракт с ним на семь лет. - Делла внезапно рассмеялась. - Я уверена, что
именно благодаря мне он начал работать пресс-атташе кинозвезд на законных
основаниях. И именно эта мысль всегда согревает мое сердце! - Раздался
телефонный звонок, и она дернулась. - Рик! Я уверена, что это один из тех
телефонных звонков!
  - Я только что хотел спросить вас именно об этом, - сказал я быстро.
- Сначала эти звонки раздавались примерно в три часа ночи. Затем вы
сказали, что они стали раздаваться после полудня. Были ли звонки между,
скажем, восемью часами вечера и часом ночи?
  - Никогда. - Она отрицательно покачала головой.
  - Дайте мне телефонную книгу, - попросил я, снимая трубку.
  Этот жуткий голос я узнал сразу, хотя телефонная трубка была от моего
уха примерно в пяти дюймах.
  - ..Женщина-Иуда! Иезавель! Томящийся в одиночестве Родни Блейн
взывает об отмщении и его голос услышан! Пока ты жива, ты никогда и нигде
не найдешь покоя. Твои грехи перед невинно погибшим будут преследовать
тебя все время! Проститутка! Грязь! Торгующая своим...
  Делла положила на стол телефонную книгу, и я стал быстро
перелистывать страницы. Тем временем голос в трубке монотонно продолжал
повторять те же самые слова. Наконец я нашел номер телефона, который
искал, и положил трубку на аппарат.
  - Это был один из тех звонков, да? - спросила Делла. Ее голос вдруг
сделался вялым и безжизненным. - Кто бы это ни был, это не прекратится
теперь уже никогда!
  - Подойдите ко мне, - потребовал я. Она подошла к столу, на котором
стоял телефон, и послушно остановилась около меня.
  - Что еще?
  - Если мне повезет, я смогу показать вам очень интересный трюк с этим
телефоном, - сказал я.
  Затем набрал номер, который нашел в телефонной книге. Я услышал
несколько гудков, а затем раздался резкий щелчок. Хорошо поставленный
голос медленно произнес:
  - Слушаю?
  - Проститутка! - пошептал я со злостью в микрофон телефонной трубки.
- Шлюха! Родни Блейн взывает к отмщению... Этот голос зовет к отмщению из
могилы... - Я внезапно остановился.
  - Кто... - Его голос дрожал от испуга. - Кто это?
  - Это Родни Блейн, кто же еще? - прошептал я.
  - Пожалуйста! Кто это? Я должен знать! - В его голосе послышались
истерические нотки.
  - Ты не мог так быстро забыть меня, - прошептал я укоризненно. - Так
быстро, Стив? Всего лишь через шесть месяцев после наших золотых дней?
  - О Боже! - Его голос сорвался. - Прекратите это!
  - В те последние несколько секунд в машине, Стив, я подумал о тебе и
сильнее нажал на педаль акселератора!
  Я поднес трубку к уху Деллы, чтобы она могла услышать раздавшийся на
другом конце провода звук, похожий на скулеж раненого животного.
  - Кто это? - прошептала она изумленно.
  - Один из старых друзей Рода Блейна, - сказал я, зажимая микрофон
рукой. - Один из тех, кто думает, что женщины составляют им конкуренцию.
  - Один из тех?.. - Она презрительно кивнула, но затем ее лицо
застыло. - С Родом?
  Я утвердительно кивнул.
  Скулящие звуки в трубке постепенно стали слабее, поэтому я убрал руку
с микрофона.
  - Помнишь, сколько у нас было волшебных минут, Стив? - прошептал я. -
Помнишь летний театр? Монику Кинг? Я все еще смеюсь, вспоминая твои слова:
с такой женщиной, как она, приходится притворяться, играя в любовь, но
всем нам приходилось идти на жертвы ради театра! Да, кстати, Стив, как
прошли мои похороны? Ты, конечно, был на них?
  - Прекратите! - воскликнул Дуглас отчаянным голосом. - Кто бы вы ни
были, не повторяйте этого! Вы не знаете, как это на меня действует!
  - Мне пора уходить, Стив, - прошептал я, - но не беспокойся - я
вернусь. Золотой мальчик вернется! Помнить об этом - прекрасная
перспектива для тебя, Стив! Думай о том, что каждый раз, когда раздается
телефонный звонок, это может быть привет от твоего старого друга Рода
Блейна, который звонит тебе, чтобы немного поболтать.
  Я положил трубку, затем посмотрел на удивленное лицо Деллы и
усмехнулся.
  - Я чувствую себя бодрым как раз в те вечера, когда на дворе
полнолуние, - пояснил я. - У меня такое чувство, что вы больше никогда не
услышите ни одного такого звонка, дорогая Делла. С сегодняшнего дня
бояться этих звонков будет Стив Дуглас.
  - О Боже! Это прекрасно, Рик! - Она быстро отвернулась. - Что,
по-вашему, может означать, когда у актрисы возникает незапланированная
эмоциональная реакция? - спросила она глуховатым голосом. - Это означает,
что она теряет над собой контроль?
  - А может быть, она избавляется от комплекса вины? - предположил я
мягко.
  Ее тело на мгновение напряглось, затем она быстро повернулась,
пересекла комнату и направилась в холл.
  - Прошу вас, извините меня, Рик, - сказала она громко. - Мне надо
отдохнуть. Я вдруг почувствовала себя такой усталой! Налейте себе сами еще
виски, если хотите.
  Она таким же быстрым шагом пересекла холл, и через мгновение я
услышал, как дверь ее спальной комнаты с шумом захлопнулась. Я понял, что
в данный момент человеком, которого она меньше всего хотела бы видеть в
своем доме, был я. На деревянных ногах я вышел из дома и, ковыляя, пошел к
своей машине, кажется, я и до этого хотел немного проехать на машине,
прежде чем отправиться домой, поэтому, может быть, и неплохо, что Делла
покинула меня так неожиданно.
  Минут через тридцать я остановился у заправочной станции, возле
которой в день смерти остановился Род Блейн, и купил немного бензина.
Затем я поехал по дороге к каньону - к тому роковому повороту направо. Я
не спешил. С одной стороны дороги тянулась неповрежденная линия
ограждения. За ограждением был крутой, почти перпендикулярный спуск в
каньон. Я смотрел, не было ли съезда на другую дорогу где-нибудь с другой
стороны, но, доехав до поворота, где произошла авария, ничего не обнаружил.
  Поворот, на котором произошла катастрофа, был очень крутым, на сто
восемьдесят градусов, и опасным для жизни. Поэтому я продолжил двигаться
по этой дороге, делающей крутой поворот направо, до тех пор, пока не нашел
место, где можно был сделать поворот безопасно. Здесь дорога после крутого
поворота снова выпрямлялась, и начинался крутой подъем длиной примерно
четыреста метров. За этим подъемом дорога снова выравнивалась и
становилась горизонтальной. Не доезжая метров пятидесяти до этого места, я
заметил отходящую от шоссе грунтовую дорогу и свернул на нее.
  Остановив машину, я вышел и закурил сигарету. Я испытывал досаду, так
как моя излюбленная версия о несчастном случае с Блейном полностью
зависела от того, есть ли поворот с шоссе на другую дорогу на этом
пятимильном участке - между заправочной станцией и крутым поворотом дороги
направо. "Черт возьми! - подумал я. - Если не подтвердилась одна версия,
всегда можно придумать другую!" Я подал машину назад и снова остановился у
развилки, чтобы проверить, какое было движение по той дороге, проходившей
у каньона. В одном направлении дорога была закрыта для движения, поэтому я
повернул голову, чтобы посмотреть на машины, шедшие в противоположном
направлении, и стал смотреть на дорогу, спускающуюся по крутому склону к
тому крутому правому повороту. Я несколько минут сидел и смотрел главным
образом на защитное белое ограждение на другой стороне дороги у этого
поворота, и тут мне на ум пришла совершенно новая версия.
  Было около девяти вечера, когда я, хромая, вошел к себе в дом, неся
чемоданчик и картонную коробку Джерри Ласло. Я оставил эти вещи в
гостиной, а сам с мрачным видом проковылял дальше, пока не спустился на
пять ступенек. Спальня была в идеальном порядке, но в ней никого не было.
Около кровати лежала записка, написанная крупным размашистым женским
почерком:
  "Рик, долг зовет меня, поэтому я вынуждена была надеть свое черное
кружевное нижнее белье и пойти домой. Суровый отец настаивает, чтобы вся
семья присутствовала сегодня вечером на торжественном обеде. Почему ты не
позвонил мне перед тем, как уехал сегодня из дома утром? И не разбудил
меня до трех часов дня! Если ты хочешь, чтобы я пришла сегодня вечером
снова, оставь ключ под ковриком перед дверью. Если нет, то не оставляй
ключ и я ненавижу тебя!!! Если ты хочешь, чтобы я пришла, я люблю тебя,
Юджиния.
  Острый приступ боли в области солнечного сплетения напомнил мне, что
несколько рюмок джина были бы единственным удовольствием, которое я мог бы
позволить себе сегодня вечером, если бы Юджиния осталась.
  Я вернулся в гостиную и поинтересовался багажом Джерри Ласло.
Картонная коробка была набита косметикой, туалетными принадлежностями,
щетками, нижним бельем, чулками, другими ненужными старыми вещами.
  Алюминиевый чемоданчик был закрыт, и я, чтобы открыть его,
воспользовался отверткой. В нем была одежда, а на дне лежали дешевенький
альбом и бумажник. Вначале я открыл бумажник и увидел небольшую пачку
визитных карточек. Они принадлежали деловым людям - фотографам или агентам
по набору манекенщиц. Там же был двухдолларовый банкнот и поблекшая, очень
помятая фотография парочки средних лет, сидящей на крыльце обшитого
досками дома. По-видимому, это были ее родители. Последним предметом в ее
бумажнике была короткая записка от некоего Макси, который благодарил ее за
последний уик-энд, вызвавший у него такой восторг. В записке также
говорилось, что в следующий раз, когда он навестит маленький старый
Фриско, обязательно зайдет к ней, будьте уверены. Записка была написана
три года назад. Альбом представлял гораздо больший интерес. Когда Джерри
Ласло было примерно восемнадцать лет, она выглядела свежей и очень
красивой девушкой с хорошей фигурой и работала манекенщицей в магазине
дешевого платья. В середине альбома была ее фотография, снятая, когда, по
моему мнению, ей было около двадцати двух лет. В это время она
сфотографировалась уже в качестве модели в полуголом виде для журналов,
предназначенных только для мужчин. Ее позы стали привлекательными,
профессионально соблазнительными, но лицо выглядело усталым. Я
переворачивал эти листы с многочисленными фотографиями один за другим,
пока на последних нескольких страницах не увидел неожиданных изменений.
  По-видимому, "неожиданные" - не совсем точное слово, здесь больше
подошло бы "потрясающие". В верхней части страницы аккуратно мелким
почерком были указаны имя мужчины, место и дата. На остальной части
страницы располагались три или четыре фотографии, на каждой из которых
были Джерри Ласло и этот мужчина в различных позах. Фотографии имели
определенное сходство, которое заключалось в том, что обе фигуры были
неизменно голыми и лежали на кровати, на кушетке или на ковре - словом, на
всем, на чем можно было лежать.
  Я решил, что фотографии предназначались вовсе не для
порнографического рынка почтовых открыток: было очевидно, что любовники не
позировали и что мужчины не знали о том, что их фотографируют. Восемь или
девять листов альбома были заполнены таким образом, а среди имен,
написанных наверху, я увидел имена нескольких актеров кино, директора
киностудии и независимого продюсера, который, по всей вероятности, потерял
почти всю свою независимость через несколько дней после того, как был
запечатлен с Джерри. Если эти фотографии и доказывали что-нибудь, то Делла
Огэст стала одной из клиенток Барни Райэна после того, как он шантажировал
при помощи такого рода фотографий.
  Семь или восемь фотографий были не вклеены в альбом, а засунуты за
обложку. Наверное, Джерри Ласло собиралась наклеить их, но не успела.
Среди этих фотографий был выполненный в студии портрет исключительно
красивого молодого человека, который задумчиво смотрел прямо в камеру.
Внизу чернилами было написано: "Самой привлекательной рыжеволосой девушке
в мире - Джерри Ласло! Всегда твой - Род".
  Все остальные фотографии изображали Рода Блейна и Джерри. Пара
снимков была сделана уличными фотографами. На обратной стороне этих
малоинтересных фотографий стояли штампы с их именами. Была здесь еще одна
фотография, несколько меньшего формата, выполненная в студии. На ней Блейн
смотрел в камеру печально, но решительно. Рядом с ним стояла девушка,
смотревшая на него с выражением покорности и обожания. Я бросил это фото
обратно в альбом, но оно упало лицевой стороной вниз, и я увидел что-то
написанное почерком Блейна. Я снова поднял фотографию и прочитал:
"Компания "Родни Блейн продакшнз инкорпорейтед" объявляет, что первые две
кинозвезды, с которыми она подписала долговременный контракт, - это
молодой талантливый киноактер Род Блейн и очаровательная Джерри Ласло!"
Я закрыл альбом и, положив его обратно в алюминиевый чемоданчик с
одеждой, попытался понять, какое же сочетание наследственности, окружающей
среды и случая потребовалось для взлета Рода Блейна и Джерри Ласло. "Ну
ладно, черт с ними", - решил я, подумав немного. Мне явно не хватало
положительных эмоций. Раз сегодня рядом нет красивой эксцентричной
брюнетки, которая могла бы скрасить этот вечер, бегая по комнате в черном
кружевном белье, то, может быть, лучше лечь в постель и немного поспать?
  Естественно, как только я лег в постель, мои мысли снова обратились к
Блейну. С тех пор как я начал работать в интересах Деллы Огэст, я вдруг
увидел его совершенно с другой стороны. До этого я считал Блейна таким,
как описал его Стиву Дугласу: самым аморальным, бессовестным сукиным
сыном, который когда-либо появлялся на Западном побережье США. Я
представлял его себе как жестокого человека, который хладнокровно
использовал свою внешность, очарование, талант в качестве оружия в борьбе
против всего мира. Я считал, что он использовал людей в своих целях, и,
чем больше они ему давали, тем больше он презирал их. Может быть, он хотел
отплатить всем за свое безрадостное детство?
  У этого молодого человека не было за душой ничего, кроме таланта, а
красота и обаяние помогали ему продавать его. А поскольку он был
действительно очень талантлив, нашлись люди, которые решили нажиться на
его таланте. Талант Рода Блейна был орудием его самоуничтожения. Талант,
который работает, должен быть включен в обойму шоу-бизнеса, а попав туда,
он неизбежно привлекает к себе тех, кто стремится эксплуатировать таланты
всеми возможными способами.
  Стив Дуглас, работавший в летнем театре, охотно помогал Блейну
эксплуатировать его талант. Этот театр послужил своего рода витриной для
будущего покупателя. Стив Дуглас надеялся, что, найдя покупателя для
Блейна, он вынудит его стать любовником. После Дугласа появилась Моника
Кинг, которая с удовольствием продала талант Рода своему мужу в обмен на
физическую близость с Блейном по ее желанию!
  Джером Кинг смотрел на мир как на объект извлечения личной выгоды, и
поэтому он использовал талант Блейна как товар, который можно продать по
частям. Вопрос для него заключался в том, сколько частей этого таланта он
мог использовать лично для себя. Даже Делла Огэст не слишком отличалась от
других. Она сказала, что, увидев Блейна впервые, решила: он должен ей
принадлежать. Это в точности походило на тот метод, который так эффективно
в течение многих веков использует ядовитая самка паука "черная вдова",
пожирающая своего самца. Таким же был и Барни Райэн, согласный с Кингом в
том, что люди существуют для того, чтобы вымогать у них что-нибудь. Барни
пошел еще дальше Кинга. Он заставлял людей, которых однажды обманул,
помогать в поисках новых жертв мошенничества. Он по-своему был честнее
других, хотя бы потому, что не строил никаких иллюзий в отношении
собственной личности.
  Я на минуту закрыл глаза и представил себе, как Род Блейн, еще совсем
юный, пришел в маленький театр, где вероломный Стив Дуглас с удовольствием
взялся помочь ему отшлифовать талант, потребовав взамен интимной личной
дружбы. Парню было в это время девятнадцать лет, и к тому времени, как ему
исполнилось двадцать два и его талант вырос, его имя все еще оставалось
почти неизвестным широкой публике. Он был окружен тесно сплоченной группой
развращенных лиц, обладавших значительной властью. Они использовали не
только его талант, его ум, но также и его тело. Поэтому понятно, что у
этого юноши зародилась мечта создать свою кинокомпанию под названием
"Родни Блейн продакшнз инкорпорейтед". Я уверен, что ему снилось название
на рекламном щите, написанное стофутовыми неоновыми буквами. Это казалось
ему раем, землей обетованной, сказочным Эльдорадо, в котором Родни Блейн
будет принадлежать только Родни Блейну, и никому другому. И единственным
человеком, с кем он мог поделиться своими мечтами, была девушка, которая
зарабатывала себе на жизнь, ложась в постель с незнакомыми мужчинами для
того, чтобы их можно было сфотографировать, а затем использовать эти
фотографии для шантажа.
  И этой единственной девушкой, которая слушала, как он раскрывал ей
свои секреты и свои мечты, была маленькая рыжеволосая доносчица Джерри
Ласло, специально подосланная к нему для этих целей Барни Райэном.
  Стояла ночь Только легкий ветерок, который гулял вокруг дома,
наверное, слышал мои рассуждения и шепотом поддерживал мой протест против
всей этой несправедливости.


                                  Глава 10


  На следующий день, около пятнадцати часов, я повернул свою машину на
грунтовую дорогу, которая ответвлялась от шоссе примерно в четверти мили
за тем правым поворотом дороги, ведущей вдоль каньона. Я был очень зол на
себя за то, что проспал и проснулся только около двенадцати часов дня.
Полицейская машина стояла, ожидая меня, и я был очень недоволен, что
сержант Ловатт прибыл сюда раньше меня.
  Он, наверное, удивился, видя, как я осторожно вылез из машины и,
прихрамывая, пошел к нему. В его глазах я прочитал некоторый интерес.
  - Здравствуйте, мистер Холман, - сказал он мягко. - Рад видеть вас
снова.
  - Спасибо, - пробормотал я. - Я тоже рад видеть вас.
  - Что с вами? - спросил он, слегка улыбаясь. - Перенесли слишком
большую нагрузку?
  - Вы абсолютно правы, - проворчал я. - Что, если мы медленно
пройдемся назад, к развилке дорог?
  - Как скажете. - Он вежливо приспособил свой шаг к моей ковыляющей
походке. - Должен вам признаться, вы меня заинтриговали, мистер Холман.
Когда вы позвонили мне и попросили встретить вас здесь, ваши слова звучали
таинственно.
  - Только потому, что большая часть этого дела для меня самого все еще
остается загадкой, - пробормотал я.
  Мы подошли к развилке дорог и остановились. Ловатт в течение
некоторого времени осматривался, а затем повернулся ко мне. Лицо его
ничего не выражало.
  - Извините, - сказал он, пожав плечами. - Думаю, что я плохой Ватсон!
  Я показал ему на спуск и спросил, что он видит.
  - Спуск?
  - Правильно! И?..
  - Опасный поворот?
  - И?..
  - Голубое небо?
  - Вы разочаровываете меня, Ватсон, - проговорил я грустно. - Скажите,
есть ли сразу за поворотом дороги белое дорожное ограждение или его там
нет?
  - Да, есть, - ответил он, утвердительно кивнув. - А вы случайно не
соорудили это ограждение ради шутки, мистер Холман?
  - Подшучивать над полицейским? - проворчал я. - Это вы, наверное,
шутите, сержант! Посмотрите... - Я потянул его на дорожное покрытие в
нескольких шагах от нас. - Если бы ваша машина, двигаясь по дороге,
оказалась вот в этом месте, и вы нажали на акселератор, и она бы
продолжала движение, смогла ли бы она тогда наехать на ограждение примерно
в том же месте, в каком это сделала машина Блейна?
  Он, прищурившись, посмотрел на дорогу, на правый поворот и на
ограждение и секунд через десять ответил:
  - Думаю, что да. Но что это доказывает, мистер Холман?
  - Все предполагали, что Блейн ехал в другую сторону на огромной
скорости, не смог сделать поворот и оказался на дне каньона, - сказал я. -
А я хочу предложить вам другую версию. Если бы машина Блейна шла в
противоположном направлении, то результат мог бы быть почти то же.
  - Однако свидетельница, которая видела его примерно в миле от
поворота, заявляет, что он ехал с бешеной скоростью, как сумасшедший.
  - Вы говорите о той женщине, которая возвращалась в Пасадену? -
усмехнулся я мягко. - Думаю, что машина Блейна действительно прошла мимо
ее машины, и я также думаю, что вместе с ним в машине была женщина. Но еще
я думаю, что эта старая женщина не успела разглядеть ни одного из сидевших
в машине. Она просто большая любительница кино, и поэтому описать Блейна
ей оказалось нетрудно, не так ли?
  - Хорошо, - сказал Ловатт мягко. - Пока что принимаю это на веру.
Давайте вернемся немного назад. Вы сказали, что машина двигалась, что на
педаль акселератора нажали и что машина продолжала двигаться... Вы
думаете, что так и случилось на самом деле?
  - Конечно, - ответил я.
  - В таком случае вы не считаете, что произошла автокатастрофа, мистер
Холман?
  - Я не говорю также и о самоубийстве, - уточнил я. - Я говорю об
убийстве!
  - Убийство? - повторил Ловатт.
  - Мне кажется, Блейн должен был встретить кого-то на этой грунтовой
дороге, - сказал я. - Или он привез девушку с собой, или она приехала
самостоятельно. Он опаздывал, и, когда вынужден был остановиться для
заправки в пяти милях отсюда, его опоздание стало еще большим. Поэтому он
ехал очень быстро, когда та старая леди увидела его машину. Убийца ожидал
его как раз в этом месте. Они о чем-то поспорили.. Может быть, между ними
произошла стычка. Блейн был убит. Поэтому убийца подал машину Блейна
назад, поместил его тело на переднее сиденье, нажал на акселератор, и
машина покатилась. Если бы машина пробила защитное ограждение, это было бы
прекрасно. Если бы этого не произошло, тоже неплохо! Поэтому убийца
воспользовался именно этим шансом, и авантюра удалась.
  - А что случилось с девушкой? - пробормотал Ловатт.
  - Ее он тоже убил, - сказал я. - Может быть, поняв, что Блейн убит,
она закричала и бросилась бежать. Возможно, была какая-то причина, почему
он не положил ее тело в машину вместе с телом Блейна. Например, в ее теле
была пуля, и он слишком боялся, что при вскрытии трупа пулю найдут.
  - Знаете ли вы имя убитой девушки? - спросил Ловатт несколько
озадаченно - Джерри Ласло, - сказал я. - Она была одной из подруг Блейна.
Она исчезла тогда же, когда он погиб. Вчера я был в гостинице, где она
проживала, и проверил это. Она не заплатила за комнату и оставила в ней
свою одежду и личные вещи.
  - Но ведь вам известно, что если речь идет об убийстве, мистер
Холман, то я этим не занимаюсь, - сказал он. - Почему вы вызвали меня, а
не агентов Федерального бюро расследований?
  - Для этого есть несколько оснований, - ответил я. - Вы были лично
заинтересованы в деле, потому что с вашим мнением не посчитались, вами
командовали, вас обошла небольшая горстка крупных кинодельцов. А сейчас я
хорошо знаю, кто были эти люди. Я посчитал, что вам может понравиться идея
выставить их идиотами, не говоря уже о том большом полицейском начальнике,
который проинструктировал вас, как вы должны написать свой рапорт.
  - Я получу все это не задаром, - кивнул он, усмехаясь. - Вы
надеетесь, что я сделаю для вас что-то такое, чего не сделает ни один
другой полицейский?
  - Если убийца расправился с девушкой, он должен был спрятать тело, -
сказал я. - Он мог положить его в багажник своей машины, а затем
избавиться от него где-нибудь подальше, на побережье. Но если он
запаниковал, то мог выбросить или закопать его где-нибудь поблизости, хотя
бы возле этой грунтовой дороги, вы так не думаете?
  - Хорошо! - вздохнул он тяжело. - Я приглашу сюда своих людей, и они
поищут. Но найдем мы тело или не найдем, вы должны будете рассказать мне
всю эту историю, когда она закончится, согласны?
  - Да, но при условии, что я сам когда-нибудь узнаю всю эту историю
полностью, сержант, - уныло сказал я.
  - Отлично, - сказал он. - Значит, так и сделаем.
  - Сержант! - Я улыбнулся ему. - У меня к вам есть еще одна маленькая
просьба.
  - Какая? - Он на мгновение закрыл глаза, затем осторожно открыл их.
  - Вызовите тех людей, которых я назову вам. Скажите им, что вы
разроете всю эту грунтовую дорогу, чтобы найти тело Джерри Ласло. Скажите
им, что я сообщил вам некоторые сведения, которые заставляют вас подумать,
что она была убита во время гибели Блейна. Скажите им, что вам потребуется
идентификация, когда вы найдете тело, и что я предложил вам вызвать их для
опознания.
  - Вы называете это маленькой просьбой? - Он пристально и холодно
посмотрел на меня. - Если любой из этих людей напишет на меня жалобу, я
могу потерять свое место!
  - Я даю вам гарантию, что ни один из них не сделает этого, - сказал я.
  - Хорошо! - Он сердито пожал плечами. - Я не был рожден глупцом, как
же я стал таким? Вы можете назвать мне их?
  - Джером Кинг, - ответил я, - Барни Райэн и Делла Огэст. Вам говорят
о чем-нибудь эти имена, сержант?
  - Да, я знаю этих людей и их нагловатых юристов! - Он презрительно
скривился. - Мне доставит удовольствие вызвать их, мистер Холман!

  ***

  - Рик! - Она открыла дверь немного шире, затем бросилась мне на Шею и
начала неистово целовать меня в губы.
  - Делла! - Я отбивался от нее, как только мог. - Не забывайте, что
все мои внутренности сейчас держатся на волоске!
  - Простите, Рик, я совсем забыла об этом! - извинилась она. - Я
просто хотела поцеловать того гения, который решил все мои проблемы! - В
ее голубых глазах светился восторг. - Вы никогда не догадаетесь, что
случилось! Ровно тридцать одну минуту назад мне позвонил мистер Джером
Кинг! Он сказал, что хочет устранить возникшее недоразумение и что самый
простой способ сделать это - спросить, заинтересует ли меня ведущая роль в
готовящейся к съемке на киностудии "Маджента" кинокартине "Проигравшие".
Рик, это самая большая картина, которая будет сниматься в этом году!
  - Это очень хорошо! - сказал я. - Я счастлив за вас, Делла.
  - Дорогой, вы должны прислать мне огромный счет! - Она сделала
пируэт. - Я могу даже в субботу вечером устроить прием, и вы будете
приглашены первым!
  - Отлично, - пробормотал я. - Делла, я хотел бы узнать у вас кое о
чем.
  - О чем? - Она улыбалась и явно была счастлива.
  - Ссора, которая произошла у вас с Родом Блейном в тот день... Что
послужило ее настоящей причиной? Она внезапно остановилась, и ее лицо
застыло.
  - С этим уже покончено, Рик, - с напряжением в голосе сказала она. -
Почему вы не хотите оставить это дело в покое? Я только что сказала вам,
что Джером Кинг сам позвонил и предложил мне лучшую роль года. Поэтому все
кончено!
  - Все кончено также и с кинокомпанией "Родни Блейн продакшнз
инкорпорейтед". Вы живы, Делла, и ваши мечты вскоре могут осуществиться, -
проворчал я. - Род погиб до того, как смог использовать свой шанс встать
на ноги!
  Делла посмотрела на меня невидящим взглядом и побледнела.
  - Значит, вы знаете? - прошептала она. - Все знаете...
  - Вы с ума сошли, Делла? Я ничего не знаю... - Мой голос внезапно
дрогнул. Теперь пришла моя очередь внимательно посмотреть на нее. - Вы
имеете в виду, что причиной вашей ссоры с Блейном была его идея создать
кинокомпанию "Родни Блейн продакшнз инкорпорейтед"?
  - Я сказала Блейну, что он сошел с ума, - напряженно произнесла она.
- Они никогда не позволили бы ему создать эту компанию. Они были слишком
сильны. Но он был полон решимости, Рик. Он так ненавидел их! Он называл их
стервятниками, которые питаются человеческим мясом. "Мне двадцать два
года, - кричал он мне, - и они уже расчленили меня на пять отдельных
кусков, которые запланировали использовать в течение последующих семи
лет!" Он уже предъявил им всем своего рода ультиматум: или они откажутся
от своих прав на его контракты и соглашения, и он будет полностью
свободен, или он разорит их.
  - Каким образом? - спросил я.
  - Род сказал, что он использует их грязные методы против них же
самих. Он знал о них слишком много. Он знал их уязвимые места. Он знал,
что Барни Райэн путем шантажа заставлял своих клиентов подписывать с ним
контракты. Он знал, что жена Кинга нимфоманка. Он знал что-то о Стейнджере
и его болезни. Он заявил: или они разрешат ему уйти, или он погубит их
всех. И он действительно намеревался так сделать, Рик! Я боялась за него и
просила его пойти на компромисс. Он страшно разозлился на меня и очень
возбужденный выбежал из дому, громко крича, что он потратил всю свою
проклятую жизнь, соглашаясь на компромиссы, и вот к чему они его привели!
Затем я услышала, как его машина понеслась по дороге, и...
  - Вы думаете, что он был в таком нервном напряжении, когда покинул
вас, что несся на бешеной скорости и погиб? - спросил я. - И вы думаете,
что виноваты в его смерти?
  - Рик! - Внезапно она по-детски заплакала. - Это я убила его! Я убила
его! Я!
  - Истерика, которую вы тогда устроили, оказалась им всем на руку, -
сказал я холодно. - У них появилась женщина, которую можно было обвинить в
смерти Золотого мальчика и наказать.
  - Я убила его! - причитала она, не слушая меня.
  - Прекратите! - прикрикнул я на нее. - Рода Блейна убили на грунтовой
дороге! Вы понимаете, Делла, что я вам говорю?
  Она смотрела на меня в оцепенении.
  - Вы сказали, что его убили? - прошептала она.
  - Да. Не было никакого несчастного случая. Он не покончил жизнь
самоубийством. Он был убит!
  - Кто убил его?
  - Этого я пока не знаю, но, может быть, узнаю сегодня вечером, -
сказал я. - Почему бы вам не войти в дом?
  - Поговорите со мной еще минут пять, и я разрешу вам обнять себя, -
произнесла Делла быстро.
  - О нет! - ответил я твердо. - Конечно, я готов буду воспользоваться
этим предложением, если вы захотите предоставить мне дополнительную услугу.
  Она наклонила голову немного набок и прислушалась.
  - Вот мне уже звонят. Я сбегаю к телефону и сейчас же вернусь!
  Я подождал, пока она войдет в дом, затем поковылял к своей машине так
быстро, как только мог. Если бы ей звонил сержант Ловатт, то мне пришлось
бы проторчать у ее дверей целую неделю, пытаясь объяснить, как я узнал,
где нужно копать, чтобы найти тело Джерри Ласло.


                                  Глава 11


  Около шести часов вечера того же дня, после того, как я у себя дома
съел одновременно завтрак и обед, я стал нетерпеливо поглядывать на часы,
и мне казалось, что с каждой минутой часы идут все медленнее и медленнее.
Я был уверен, что уже наступила полночь, а стрелки показывали только
восемь часов.
  Чем больше я думал о том, чего жду, тем подавленнее себя чувствовал.
  Любая неординарная идея кажется привлекательной до того момента,
когда приходит время проверить ее на практике. Я предполагал, что звонок
сержанта вызовет панику у всех троих и что один из них, убийца, посчитает:
хватит выжидать, пора точно узнать, что известно мне, Холману, и начнет
разыскивать меня. Днем это предположение казалось мне очень дальновидным.
Сейчас же оно казалось мне наивным и глупым.
  Зазвонил телефон, и я подскочил к нему, забыв, что у меня внутри все
болит. Звонила Делла.
  - Вы сбежали от меня! - сказала она с укоризной, рассмеялась, а затем
заговорила снова, уже спокойно:
  - Рик, я только что звонила в ту больницу санаторного типа.
  - О, я совсем забыл об Эрике Стейнджере! - пробормотал я.
  - Он все еще проходит обследование, но врач сообщил, что есть
основания утверждать, что болезнь, которой он болеет уже много лет, -
сифилис и что у него наступила третья стадия.
  - Бедный Эрик, - сказал я. - Могут ли они чем-нибудь ему помочь?
  - Сейчас нет. Уже слишком поздно, - сказала она мягко. - Я думала,
вам интересно будет это узнать, Рик. Не буду вас задерживать, позвоню
потом.
  Прошло еще пятнадцать минут, и снова раздался телефонный звонок. Я
схватил трубку и с нетерпением сказал:
  - Холман слушает!
  - Сержант Ловатт, - ответил мне мягкий голос. - Час назад мы нашли
тело, мистер Холман. Я считал, что вы захотите об этом знать.
  - Спасибо! Где оно было?
  - В ста метрах вниз по грунтовой дороге. Оно было зарыто в насыпи
кювета, но зарыто плохо. На глубине не более восемнадцати дюймов. Конечно,
часть грунта уже размыта дождями, ведь прошло шесть месяцев.
  - Я рад, что вы нашли его, сержант. Это должно помочь поддержанию
наших дружеских отношений, - сказал я.
  - Может быть, вы не захотите поддерживать такие отношения после того,
что я вам сейчас скажу, - сказал он бодро. - Да, мы нашли тело женщины, и
оно пролежало там с сентября. Но дело в том, мистер Холман, что это не
Джерри Ласло.
  - Что?! Вы уверены? - воскликнул я.
  - Сегодня днем мы достали несколько фотографий Джерри Ласло в
надежде, что нам повезет, - сказал он. - На них были указаны физические
измерения и так далее. Короче, мистер Холман, убитая девушка была
натуральной блондинкой, она была на три дюйма выше Джерри Ласло и тяжелее
ее по крайней мере на двадцать футов! Что вы на это скажете?
  - Не спрашивайте меня! - сказал я сердито.
  - Сейчас мои люди заняты рутинными работами. - Внезапно он заговорил
тихо. - Конечно, надо попытаться установить личность убитой. И еще... Я
думаю, меня со временем спросят, как случилось, что я стал искать труп на
грунтовой дороге и нашел его.
  - Если бы вы могли сделать так, чтобы они оставили меня в покое
сегодня вечером, то я был бы вам очень благодарен, - сказал я ему. - Если
все не прояснится само собой к утру, то, по-видимому, не прояснится
никогда.
  - Я думаю, что для меня это не составит никакой проблемы, - сказал
он. - Доброй ночи, мистер Холман.
  В течение следующих тридцати минут я сидел в кресле, мучительно думая
и стараясь представить себе, что за девушка была с Родом Блейном и почему
она была убита на той дороге. И где была Джерри Ласло, если она еще жива?
Где она была в эти прошедшие шесть месяцев?
  Раздался короткий звонок в дверь. Я встал с кресла, вытащил из-под
подушки пистолет и пошел открывать. Широко распахнув ее, я держал руку с
пистолетом за спиной.
  - Приветик, мистер Холман! - визгливо хихикнула она. - Разве это не
потрясающая идея - нанести визит вам в Беверли-Хиллз?
  В течение одной-двух секунд я стоял в полной растерянности, затем
присмотрелся к ней лучше. На коврике перед моей дверью стояла нагловатая
маленькая блондинка и смотрела на меня со светлой улыбкой. Только по
яркому блеску ее зубов, покрытых лаком, я понял, кто передо мной.
  - Ну и ну, - сказал я недоуменно. - Если это не Беверли.., э...
  - Бриттон, мистер Холман. - Она захихикала снова. - Тот ваш человек,
который разыскивает таланты, о котором вы мне сказали, до сих пор не
появился, поэтому я решила, что если он не идет к таланту, то талант...
  - Да-да! - сказал я быстро.
  Ее искусственные ресницы затрепетали, затем она сделала вид, что
смотрит через мое плечо внутрь дома.
  - Можно войти, мистер Холман? Или у вас Дэррил? Я подумал, что в
первую минуту не узнал ее потому, что она из числа стандартизованных
девушек. Впервые увидев ее в конторе Барни Райэна, я, помнится, удивился:
зачем все эти девушки так стремятся быть похожими одна на другую? Ради
чего они полностью утрачивают свою индивидуальность и теряются в толпе
себе подобных?
  - Ну вот, мистер Холман! - В ее визгливом смехе послышалась грустная
нотка. - Мне холодно здесь стоять... - Она заморгала своими длинными
приклеенными ресницами. - У меня под платьем почти ничего нет! Вы думаете
пригласить меня?
  - Конечно, - ответил я. - Мне уже надоела ваша одежда, которая
находится у меня. И я даже не смотрю больше порнографические фото!
  - Гм... - В ее карих глазах мелькнула настороженность.
  - Входите, Джерри Ласло, - радостно пригласил я. - Вы можете получить
все свои вещи обратно за тринадцать долларов!
  - Значит, они нашли тело? - спросила она мягко, причем ее голос
внезапно перешел в приятное контральто.
  - Час назад, - сказал я. - А где же Барни?
  - Я здесь, детка, - услышал я его голос прямо за своей спиной и
почувствовал прижатый к моей спине ствол пистолета. - Брось свой пистолет
на пол, Рик, - сказал он спокойно.
  Я раскрыл пальцы и услышал мягкий удар упавшего на ковер пистолета.
  - Хорошо! - пробасил Барни добродушно. - Теперь почему бы тебе не
дать нам выпить, детка?
  Они пошли за мной в гостиную, и я направился к бару, чтобы наполнить
бокалы. Идя к нему, я бросил взгляд на Барни. Он выглядел не очень хорошо.
Ночной прохладный ветерок свободно проникал в мою комнату через
распахнутые застекленные створчатые двери, но лицо Барни было мокрым от
пота. Время от времени он внезапно прищуривал свои мутные глаза, но рука,
в которой он держал пистолет, не шевелилась, и это меня разочаровало.
  - Я хочу виски со льдом, - сказала Джерри Ласло холодно. - И чтобы
льда было немного?
  - Да, и мне того же самого! - хрюкнул Барни. Я приготовил им напитки
и налил немного виски со льдом для себя. Девушка взяла два бокала, один из
них подала Барни, затем села на кушетку и непринужденно положила ногу на
ногу. Было трудно удержаться, чтобы не уставиться на ее ноги. Даже
несмотря на стереотипность, она сейчас выглядела совершенно другим
человеком: казалась лет на пять старше и строже. Взгляд ее был холодным и
расчетливым.
  - Ты же знаешь меня, Рик? - Барни улыбнулся мне своей широкой
фальшивой улыбкой. - Я должен все знать или умру от любопытства! Как ты
сумел это раскопать?
  - Прежде всего по вашей реакции, - ответил я. - Каждый старался
запудрить мне мозги, а дело казалось пустяковым. Делла, попав в черный
список, хотела, чтобы ее сняли с этого крючка, вот и все. Но вы
постарались напугать меня Джеромом Кингом, и Джером Кинг поддержал ваш
план. Даже Эрик Стейнджер не смог удержаться от того, чтобы не сделать
нескольких грозных предупреждений, хотя он и старался действовать скрытно.
С Деллой тоже все обстояло плохо. Мне необходимо было выяснить все
щекотливые моменты, о которых она умалчивала, прикрываясь разговорами о
психологии. Во всяком случае, я начал думать, что за всем этим стоит
что-то большее и что это не было простой автомобильной катастрофой. Потом
возник вопрос: где та женщина, которая находилась в машине и которой затем
там не оказалось? Надо было также узнать, что же случилось со старой
знакомой Блейна Джерри Ласло. - Я поклонился девушке, сидящей на кушетке.
  - Вам удалось очень ловко обмануть меня! Вы сделали это блестяще!
  - Для вас все, что вам угодно, мистер Холман, - сказала она, переходя
на прежний тон. - Абсолютно все!
  - Ну хватит, время для шуток закончилось! - сказал Барни, прервав мой
рассказ. - Ты вычислил, что произошло с Блейном, и ты должен был прийти к
тому выводу, к которому пришел, потому что нашли труп девушки. Что помогло
тебе, детка, раскрыть это дело?
  - Когда начинаешь думать об убийстве, то смотришь на одни и те же
обстоятельства с совершенно разных точек зрения, - ответил я просто. -
Если это убийство, то многое становится на свое место и проясняется.
  - Да, это звучит достаточно логично, Рик! - сказал он медленно.
  - Кто та девушка? Та, труп которой они только что нашли? - спросил я.
  - Я не знаю, - ответил он угрюмо. - Какая-то девка, которую Блейн,
наверное, подобрал по дороге, - проворчал он. - При ней не нашли ничего,
даже кошелька или документа, удостоверяющего личность. Я сам позже
проверил.
  - Вы, наверное, не собирались убивать его, Барни, не так ли? -
спросил я.
  - Конечно! - Он осушил свой бокал, затем бросил его Джерри Ласло. -
Передай Рику, - сказал он. - Пусть нальет мне еще одну порцию того же. -
Вдруг он прищурил глаза. - Тебе известно, что Блейн хотел отколоться от
нас и организовать свою собственную кинокомпанию? Что он, если бы мы
попытались остановить его, собирался разоблачать нас и громко обвинять в
том, о чем знал только понаслышке? Кинг и Стейнджер, казалось, не были
слишком обеспокоены этим. Но зато это сильно беспокоило меня, детка! Между
нами, Джерри и я заполучили слишком много клиентов, которые попали к нам
не совсем обычным путем...
  На лице девушки внезапно появилась какая-то странная, по-видимому,
навеваемая эротическими воспоминаниями, похотливая улыбка.
  - Я бы не назвала это так. - Она неторопливо подошла к бару и
поставила бокал Барни прямо передо мной. - Налейте господину Райэну того
же! - В течение нескольких секунд ее глаза критически оценивали меня. - Не
плохо, мистер Холман, - наконец сказала она. - Жаль, что вы не переспали
со мной, когда я была Беверли Бриттон. Я могла бы вас кое-чем удивить!
  Я налил ей еще один бокал, и она медленно пошла к Райэну, раскачивая
бедрами, плотно обтянутыми шелковым платьем. Ее зад ритмично колыхался в
такт каждому шагу.
  Барни взял из ее рук бокал и бросил на нее сердитый язвительный
взгляд.
  - Хорошо, Джерри, деточка! - процедил он, сверкая глазами. - Ты
настоящая сексуальная куколка, но сейчас не время заниматься сексом.
  - Ты говорил, Барни, - сказал я быстро, - об угрозах Блейна, которые
взволновали тебя?
  - Конечно. - Он утвердительно кивнул. - Я думал, что, может быть,
смогу совершить с ним сделку самостоятельно, уменьшив на пятьдесят
процентов ту сумму, которую я обычно брал с него. Но я не хотел, чтобы
Кинг или Стейнджер узнали об этом. Поэтому я назначил ему встречу на той
грунтовой дороге, где никто не мог бы увидеть нас! Я не знал, что у него
как раз перед этим произошла ссора с Деллой. И что он будет так взбешен,
что подцепит первую попавшуюся девку. И что он будет так буйно
реагировать, когда я начну говорить с ним о сделке, по которой пятьдесят
процентов дохода доставались бы ему, а пятьдесят процентов - мне!
  - Значит, поводом для стычки послужило именно это, - сказал я. -
Делла предлагала ему пойти на компромисс, но он, уходя из ее дома, кричал
во весь голос, что никогда в жизни больше не пойдет на это. Я догадываюсь,
что он выполнил свое обещание...
  - Сначала мы просто разговаривали, - обиженно сказал Барни, - но в
следующий момент... Он набросился на меня как маньяк, схватил за горло и
стал по-настоящему душить. У меня на боку был пистолет, и мне удалось за
ствол вытащить его. Затем я ударил его в висок рукояткой пистолета. Блейн
даже не заметил этого, он был совершенно невменяем. Он сжимал мое горло, и
я знал, что если не смогу сделать вдох, то потеряю сознание. Поэтому я
ударил его рукояткой пистолета по голове еще раз, а потом стал наносить
удары один за другим... Я не помню всего точно.., только помню, что он
лежал лицом вниз, и я знал, что он мертв еще до того, как посмотрел на
него. - Барни вдруг вздрогнул. - А та глупая девка... Она начала кричать
во все горло. Я кинулся к ней, хотел успокоить ее немного. Она выскочила
из машины и побежала по грунтовой дороге. И бежала так быстро, что я
понял: мне не догнать ее. А может быть, там где-то на дороге был
какой-нибудь дом? Поэтому мне пришлось воспользоваться пистолетом. - Он
снова прищурил свои мутные глаза. - Первая же пуля попала в нее... Она
подпрыгнула, но затем побежала снова! Мне пришлось сделать пять выстрелов.
  - Тебе есть что вспомнить, Барни! - резко сказала Джерри Ласло.
  - Остальное тебе известно. - Он пожал плечами. - Я не мог положить ее
тело рядом с телом Блейна, потому что никто бы не поверил, что она погибла
в автокатастрофе: в ее теле было пять пуль.
  - Почему Джерри пришлось исчезнуть? - спросил я.
  - Я же не знал, кем была та девка! - проворчал Барни. - Может быть,
кто-нибудь стал бы разыскивать ее, а я не знал, сколько людей видели ее в
машине Блейна. Если ее видели до этой аварии, то полицейских удивило бы,
почему она вышла из машины перед тем, как все это произошло. Об этом также
могли подумать Кинг и Стейнджер! Но если бы Джерри исчезла совсем, то они
бы подумали, что это она ехала в машине Блейна. И это было более или менее
вероятно, а потом она могла быть настолько надломлена его смертью, что
просто переехала в другой город.
  - Почему тогда вы не взяли ее вещи из гостиницы?
  - Я не решился, - проворчал он. - Дежурные администраторы в этих
клоповниках - это такие люди, которые запоминают каждого человека, стоит
ему только пройти через вестибюль их гостиницы!
  - Понятно, - сказал я. Барни машинально почесал нос стволом пистолета.
  - Ты вызвал полицейских, чтобы они искали тело у той дороги, - сказал
он. - Затем ты сделал превосходный ход. Ты велел им позвонить мне и
сообщить, что они производят раскопки с целью найти тело Джерри Ласло и
хотели бы, чтобы я опознал найденный труп. Я думаю, все это делалось для
того, чтобы до смерти запугать меня, не так ли? И скажу тебе, что поначалу
я сильно испугался! Но я позвонил Джерому Кингу, и оказалось, что ему, а
также Делле был такой же точно телефонный звонок. Как ты это объяснишь,
малыш?
  - Один из вас троих должен быть убийцей, - сказал я, изо всех сил
стараясь не выглядеть самодовольным. - Я подумал, что убийца не позволит
себе сидеть дома и ждать, когда газеты напишут об этом. Он сразу захочет
все узнать и придет ко мне. - Я посмотрел на Барни с усмешкой. - И ты
пришел, дорогуша, не так ли?
  - Ты действительно хитро все придумал, малыш Рик! - Он изобразил на
лице озабоченную улыбку. - Но почему ты ничего не сказал о полицейских?
Они знают о твоей версии - о том, что один из нас троих должен быть
убийцей, не так ли?
  - Нет, они еще не знают. Я мог и ошибиться, а мне не хотелось
выглядеть глупо как перед полицией, так и перед самим собой!
  Он кинул мне свой бокал.
  - Налей-ка еще, детка! И принеси мне бокал на этот раз сам, так как
зад Джерри слишком отвлекает меня.
  Я налил ему еще виски и понес через комнату туда, где он стоял. Его
мутные глаза смотрели на меня как-то странно, и в какой-то момент я
подумал, что он смеется надо мной.
  - Спасибо, дорогуша! - Он взял бокал из моей руки. Я пошел обратно к
бару и успел сделать ровно два шага, когда он спокойно сказал:
  - Стой, где стоишь, Рик. Эй, Джерри! - Джерри слушала последнюю часть
нашего разговора невнимательно.
  - Что? - Она подняла голову и невозмутимо посмотрела на него. Ее
взгляд был явно недоброжелательным.
  - Я хочу, чтобы ты слышала это! - Он кивнул в мою сторону. - Рик,
повтори это снова. Как ты сказал полицейским, .чтобы они позвонили всем
нам троим, потому что ты вычислил, что один из нас должен быть убийцей...
  - Ты что, шутишь? - спросил я резко.
  - Повтори это! - В его голосе вдруг послышалась угроза, и я вспомнил,
что у него в руке пистолет.
  - Хорошо, - сказал я, пожав плечами. - Да, я посчитал, что убийца не
станет отсиживаться и ждать, пока кто-нибудь расскажет ему о том, как все
происходило. Он должен будет выяснить все сам. А это означало, что он
будет искать меня. И вы пришли.
  - Очень ловко! - Барни посмотрел на девушку. - На его лице сияла
улыбка. - Но после этого, Рик, ты заявил, что ничего не сказал об этом
полиции?
  - Я выглядел бы круглым дураком, если бы сказал полицейскому, что
буду сидеть дома и ждать, когда убийца придет ко мне, а он был не пришел!
- проворчал я.
  В его мутных глазах внезапно появилась надежда.
  - Ты слышала это, Джерри, детка? - Он засмеялся и не мог
остановиться. - Ну, что я сказал тебе, детка? Разве я не был абсолютно
прав? Прав на все сто процентов?
  - Да, конечно! - проговорила она холодно.
  - Тогда скажи Рику, что я говорил! - Теперь его голос стал более
резким. - У него есть чувство юмора.
  - Ладно, гений! - сказала она раздраженно. - Ты сказал, что если это
ловушка, то ее подстроил сам Холман, а полицейских в радиусе десяти миль
от этого места не будет. Ты сказал, что этот сукин сын слишком высокого
мнения о себе, чтобы посвятить полицейских в свои планы до того, как все
будет окончено! Ты сказал, что он просто глуп и я бы проиграла, если бы
захотела держать пари, что мы не сможем взять его так просто! Ты сказал,
чтобы я позвонила в парадную дверь и как-то отвлекла его, а ты в это время
войдешь через заднюю дверь. - Джерри недовольно фыркнула. - Я чуть не
согласилась заключить с тобой такое пари!
  - Да, - сказал Барни рассеянно. - Потом я сказал еще одну вещь, Рик.
Я хочу над тобой еще раз посмеяться, поэтому скажу тебе об этом сам. - Он
снова захохотал, подавляя смех, чтобы продолжить разговор. - Я сказал
Джерри: "Почему бы нам не пойти к Холману сейчас же и не убить его, пока у
нас есть шанс?!"
  - Да, это очень смешно, Барни. - Мой ответ прозвучал очень мрачно.
  - Кульминация. Ты умрешь, - сказал он мягко и медленно поднял ствол
пистолета на пару дюймов, направив его мне в грудь. Расстояние от него до
меня было не более шести футов. Я подумал, что промахнуться невозможно,
даже если постараться.
  - Звук выстрела будет очень громким? - спросила Джерри Ласло с
раздражением.
  - Переживешь, детка, - сказал он.
  - Почему бы тебе не отвести его в ванную комнату или в какое-нибудь
другое место? - настаивала Джерри.
  - А почему бы тебе, Барни, не бросить этот пистолет? - спросил чей-то
голос из-за открытых створчатых застекленных дверей. - Ну-ка брось его!
Иди я выстрелю в тебя из двух стволов этого ружья!
  Меня потрясло, когда я узнал голос Деллы Огэст. Делла с двуствольным
охотничьим ружьем? Или, еще хуже - при мысли об этом у меня все внутри
заныло, - у Деллы нет никакого ружья и она решила просто напугать Барни?
  - Это Делла? - спросил Барни вежливо. - Почему бы тебе не войти,
дорогая? Мы все обговорим. - У Барни было странное бессмысленное выражение
лица, как будто на его глаза опустили два листа непрозрачного материала.
После того как Делла назвала его имя, он ни разу не повернул голову в
направлении створчатых дверей.
  - Считаю до трех, Барни! - предупредила Делла. - Если после этого в
руках у тебя еще будет пистолет, я стреляю!
  - Подожди! - Барни как-то неопределенно усмехнулся. - Послушай,
Делла. Я знаю, что у тебя есть ружье и что ты...
  Продолжая говорить это с притворной искренностью, он резко повернулся
по направлению к створчатым дверям и быстро сделал один за другим два
выстрела. О, Делла! Я бросился на Барни с намерением убить его.
  Барни, должно быть, краем глаза заметил мой маневр, но ему в этот
момент было не до меня. Сделав два выстрела в направлении Деллы, он не
получил ответного выстрела. Логически можно было предположить, что у нее
не было никакого ружья. Или что она слишком медленно просовывала длинный
ствол ружья в открытые створчатые двери. Я даже мог посочувствовать Барни.
С охотничьим ружьем шутки плохи. Его можно недооценить только один раз.
  Однако решение оставалось за ним, и он, по-видимому, его принял. Он
повернулся ко мне снова, решив, что у Деллы все-таки не г ружья. Но с этим
своим решением он немного запоздал. А я в это время подошел к нему намного
ближе, чем он ожидал. Пока он поднимал пистолет, чтобы выстрелить в меня,
я успел нанести ему сильный удар кулаком в живот. От этого удара он
сложился пополам, а пистолет вылетел из его руки и упал на пол. Я схватил
его. Теперь для него все было кончено. Я снова поднялся на ноги с
пистолетом в руке. Джерри Ласло поправила свою прическу, затем посмотрела
на Барни Райэна, который все еще корчился на полу. На ее лице я увидел
нескрываемое отвращение. Последняя шутка оказалась самой смешной прежде
всего для самого Барни.
  - Я так и знала, что ты где-нибудь да напортачишь, Барни! - сказала
она ему сердито. - Для таких дел у тебя не хватает ума.
  Делла осторожно выглянула из-за рамы открытых створчатых дверей и,
увидев у меня в руке пистолет, уверенно вошла в комнату.
  - Я вижу, мы справились с ним, Рик! - сказала она гордо.
  - У вас никогда не было охотничьего ружья, не так ли? - спросил я.
  - Охотничье ружье? - Она вздрогнула. - Оно напугало бы меня до смерти!
  - Барни мог... Зачем вы это сделали?
  - Зачем? - переспросила она. - Я отвлекла его, не так ли?
  - Конечно, - признался я. - Вы были бесподобны! И не только в этом,
дорогая Делла. У вас хватило мужества прийти сюда и ждать на улице, в
темноте. Я имею в виду: вы знали, что я нахожусь дома и поджидаю убийцу.
  - Разве это было не так? - Ее голубые с поволокой глаза широко
раскрылись.
  - А разве вы об этом знали? - спросил я хрипло.
  - Я пришла сюда, чтобы посидеть на вашей веранде. - Она улыбнулась
лучезарной улыбкой.

  ***

  Что касается учреждений, находящихся в центре города, то здесь
сержант Ловатт оказал мне большую помощь. Но даже возможности сержанта
полиции в таком деле были весьма ограниченными, так как трудно помочь
человеку, чей рассказ, по крайней мере поначалу, звучит совершенно не
правдоподобно. Поэтому потребовалось много времени, прежде чем удалось
разобраться во всем и все объяснить. В конце концов стало казаться, что
более или менее удовлетворены все, конечно, за исключением Барни Райэна и
Джерри Ласло.
  Было примерно половина второго ночи, когда я припарковал машину около
своего дома. Я торопился поскорее войти в дом, совершенно забыв, что с
того самого момента, когда Барни прижал ствол своего пистолета к моей
спине, жизнь моя висела на волоске. В течение одной-двух секунд я стоял на
своей веранде, боясь пошевелиться. Приступов острой боли больше не было,
чувствовалась только небольшая тупая боль в области солнечного сплетения,
где еще до конца не рассосался кровоподтек. Я увидел, что гостиная ярко
освещена, хотя мог бы поклясться, что, перед тем как уехать из дому, я
выключил все светильники. Войдя в комнату и сделав пять шагов, я огляделся
и увидел, что во время моего отсутствия здесь у меня как будто побывала
какая-то шайка. Третья часть одной стены моей комнаты была из толстого
стекла. Так вот, это стекло было вдребезги разбито, и осколки его лежали
на ковре и на мебели. На подлокотнике одного кресла лежал большой кирпич,
и я понял, что именно этим кирпичом была разбита стеклянная часть стены.
  - Какой идиот мог это сделать! - воскликнул я в отчаянии.
  - Это сделала я, - раздался хмурый женский голос за моей спиной.
  Она сидела свернувшись калачиком в кресле, закутавшись с ног до
головы в широкий плащ. Ее большие сверкающие глаза смотрели на меня так,
как будто она была в состоянии крайнего нервного напряжения.
  - Зачем, черт возьми, ты все это устроила? - спросил я сердито.
  - В своей записке я написала, чтобы ты оставил ключ под ковриком у
двери, если хочешь, чтобы я вернулась, - сказала Юджиния мягко. - И когда
я увидела, что ключа там нет, я подумала, что между нами все кончено, и
это взбесило меня!
  - И поэтому ты бросила кирпич и разбила мою стеклянную стену?
  - Я надеялась, что, может быть, ты все-таки дома, - объяснила она. -
Я не знала, что ты в это время ловишь убийц и других преступников. Я
заплачу за это окно, я или мой отец.
  - Ладно, чего уж там, - буркнул я.
  - Ты хочешь сказать, я могу остаться? - Ее лицо просветлело.
  - Я думаю, да.
  - Хорошо! - Она быстро спрыгнула с кресла с легкостью пантеры. -
Тогда пойдем скорее в твое гнездышко!
  - Я чуть-чуть задержусь, - сказал я без всякого умысла. - Остались
кое-какие дела.
  - О-о-о... - протянула она медленно. - Тогда до свидания, Рик.
  Я считал это делом принципа. Если разрешить женщине подумать, что
стоит ей только поманить вас пальцем и вы броситесь выполнять все ее
желания, то через некоторое время вы будете мыть дома посуду, а она -
проводить время в городе с вашим лучшим другом.
  - Рик? - сказала она низким суховатым голосом, в котором ясно
прозвучала чувственность, что вызвало у меня мгновенную ответную реакцию.
  - Да, что еще? - спросил я, чувствуя нарастающее возбуждение.
  - Я думаю, если ты настаиваешь, чтобы сыграть сценку из паршивого
эротического французского водевиля, то мы могли бы все это проделать, -
сказала она. - Как ты?
  Я медленно поднял голову, затем посмотрел туда, откуда раздавался ее
голос. Юджиния стояла на пятой верхней ступеньке лестницы, которая вела в
спальню, и по ее лицу было видно, что она терпеливо ожидает меня. Когда
она увидела, что ей наконец-то удалось привлечь мое внимание, она
расстегнула свой широкий плащ, и он соскользнул с ее плеч на пол.
  Ее преображение было просто невероятным.
  Она немного повернула голову и слегка улыбнулась мне.
  - Ну, что ты теперь скажешь обо мне? Я хотел ответить ей что-то, но
совершил тактическую ошибку, посмотрев на нее еще раз: слова застряли у
меня в горле. Однако теперь я смог увидеть результат ее стараний.
Представьте себе высокую красивую брюнетку - Юджинию, прикройте ее грудь
клочком черных кружев, которые только в шутку можно назвать лифчиком,
натяните на бедра черные кружевные трусики, которые, по-видимому,
принадлежали ее пятилетней сестре и, следовательно, были ей малы; картину
дополняли черные сетчатые чулки, хорошо облегавшие ее красивые ноги, и
поддерживающие эти чулки серебристого цвета подвязки, которые при ходьбе
переливаются разными цветами и игриво подмигивают вам.
  Юджиния снова слегка улыбнулась мне:
  - Доброй ночи, Рик!
  Серебристые подвязки подмигнули мне, когда она начала медленно
спускаться по лестнице, ведущей в спальню, и я улыбнулся про себя. Бели
она думает, что ее сексуальный наряд может как-то повлиять на меня, то она
здорово ошибается.
  Лишь благодаря простому Совпадению я обогнал ее на четвертой
ступеньке.